"Ну, вот - снова начинается!" - сквозь сон подумала Лена. Вставать и записывать пришедшие в голову строки не хотелось, но они не отпускали, не давали вновь блаженно погрузиться в сон. Лена неохотно приоткрыла глаза, но в следующее же мгновение распахнула их от удивления: из-за матового шёлка занавесок струилось золотистое сияние! Лена отдёрнула занавеску и ахнула: на улице вовсю светило солнце, и его свет тысячами жизнерадостных бликов отражался в позолоченных куполах стоящего на невысоком холме собора! Это было такое потрясающее зрелище, что Лена искренне удивилась: почему так спокойно шли мимо люди, хмурые, занятые своими мыслями и проблемами, и никто не обращал внимания на неожиданную красоту, никто даже головы не повернул в сторону собора, словно его вообще здесь не было! "А ведь и правда: вчера ещё не было!" - вдруг уколола мгновенная мысль, но зацепиться за неё Лена не успела.
- Чего подхватилась, егоза? - вернул её в реальность бабушкин голос.
- Бабушка, скорее, скорее: посмотри на улицу: видишь?!
Бабушка выглянула в окно, задумчиво помолчала с минуту и коротко вздохнула:
- Торопятся, бегут куда-то люди, а ведь за самым главным не угонишься!
- Ты о чём это? Я же не о людях! Что ты ЕЩЁ видишь?
- А что видишь ТЫ? - бабушка как-то особенно пристально посмотрела на Лену.
- Ну, вот же, вот - собор! Почему его никто не замечает? - Лена чуть не плакала.
- Ты его видишь - и хорошо! - бабушка как-то странно вглядывалась в окно, словно смотрела не на улицу, а куда-то дальше или глубже - в тот только ей ведомый мир, куда унеслась её мысль.
- А какой собор-то? - вдруг, словно спохватившись, спросила она.
- Василия Блаженного!
- Надо же: зоркая ты у меня!
Вдруг контуры окна расплылись, комнату заволокло вязким туманом, мир стал бесформенным и пугающе ненадёжным. Лена попыталась отмахнуться от тумана, чтобы снова увидеть купола, и... наконец-то проснулась.
"Ну и сны у меня!" - она села в постели и долго неподвижно смотрела в тёмное окно, словно пытаясь увидеть в реальности поразившее её сияние. "Надо же: бабушка приходила!" Бабушки уже три года как не было на свете.
Прежде чем снова заснуть, Лена долго ворочалась в постели, вздыхала, мысленно прокручивала увиденное.
Сон не отпускал и утром, и днём: его яркие впечатления возникали неожиданно в совершенно не подходящих ситуациях, и Лене приходилось прилагать немалые усилия, чтобы возвращаться каждый раз из мира грёз в требующую её присутствия реальность.
Когда рабочий день наконец закончился, Лена решила не идти сразу домой, а прогуляться в сквере неподалёку от дома; многие называли его сосонником из-за росших там сосен (жалкие остатки бушевавшего когда-то на этом месте соснового леса), но в сквере было много и других деревьев: дубов, берёз, лип. Лена любила это место и, очутившись в пёстрой тени благоухающих зеленью деревьев, от всей души наслаждалась прогулкой. Почему-то вспомнился сказочный камень, у которого на обязательном распутье герою предстояло сделать свой выбор - терять или не терять. Лена улыбнулась своим мыслям, и вдруг споткнулась, что называется, на ровном месте: возле дорожки стоял самый что ни на есть камень-валун, и на нём явно была видна какая-то надпись. "Здесь будет заложен собор Михаила Архистратига..." - дальше не читалось: реальность вдруг как-то сразу переплелась с ирреальность, сон с явью; сердце бешено забилось, возникло ощущение чего-то пугающего своей всесильностью и в то же время влекущего неизведанными возможностями. "Значит, сон был непростой..." - подумала Лена. И именно оттого, что он был непростой, что он СБЫЛСЯ, на душе стало тепло и легко...
***
Прошло три года. Недалеко от места, обозначенного камнем, на специально насыпанном холме вырос собор. Издалека видны его золотистые кресты; звонок голос его колоколов; много тропинок протоптали к нему люди. Горят купола на солнце.