Автоним : другие произведения.

Этюды общественного транспорта

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эти зарисовки были ``зарисованы`` в разное время и объединяются только местом действия. На самостоятельные рассказы они не тянут, а для другого текста так и не пригодились. Поэтому я решил их беллетризовать и выложить в том виде, какой есть: мало ли, вдруг кому-то покажется интересно. А не покажется - ну и черт с ними.


Этюды общественного транспорта



* * *

Утро выдалось спокойным. Было приятно, выйдя на остановку, не пытаться втиснуться в первый же автобус, лишь бы поскорей уехать. Дима пропустил парочку маршрутных такси, потом сел в почти пустую 'газель', в салоне пробрался назад и приготовился ехать с максимально возможным комфортом. И действительно, несколько остановок промелькнули быстро и незаметно. Но затем маршрутка подъехала к остановке у городского рынка и почему-то замерла с открытой дверью.
Минута шла за минутой. Машина стояла на месте. За это время в салон вошли два или три пассажира. Наконец, внутрь нырнул, торопясь успеть, какой-то мужчина, немного посидел, огляделся и спросил:
- А почему не едем?
Средних лет женщина-кондуктор (высший шик для маломестной маршрутки!) с неожиданной агрессивностью отрезала:
- Трамвая ждем!
Мужчина молча посмотрел на нее и стал глядеть в окно. Решил, наверно, что встретился с тысячной в своей жизни дурой. Однако кондукторша оказалась небезнадежна. Через пару минут до нее дошло, что она ляпнула что-то не то, и женщина почти миролюбиво добавила:
- У нас машина неполная. Наберем пассажиров - поедем.
Мужчина опять промолчал, даже не взглянул в ее сторону. И Дима видел, что на разъяснения ему уже наплевать: настроение было испорчено.


* * *

Коля и Саша пьяные загрузились в автобус. Стоял июль месяц, было жарко, в автобусе - особенно, и их уличный оживляж слегка угас. Они сели на обшитые грубым пупырчатым дерматином сиденья. Автобус поехал. Без интереса поглядывая в окна, они вяло переговаривались, томясь в ожидании предстоящего веселья.
В какой-то момент Саша от скуки переключился на девушку, сидевшую напротив в общей четырехместной секции.
- Девушка, - стандартно начал он, - а вас как зовут? Меня Саша ...
Молодая женщина слегка улыбнулась. Николай понял, что при желании Сашка сможет познакомиться. А в желании друга он не сомневался.
Николай, слушая болтовню друга, смотрел в окно и время от времени хмыкал. Ему было неудобно: как-никак они выпили, и порядочно. Это неправда, что пьяные не знают, как выглядят в глазах окружающих. Знают. А тут к тому же с женщиной находился маленький мальчик лет эдак двух или трех - Коля в этом не разбирался. Сашка же что-то такое рассказывал, чем-то веселил.
...А потом случилось то, что удивило Колю. Саня попросил у спутницы разрешения посадить ее сынишку к себе на колени. Молодая женщина, улыбаясь, почему-то согласилась. И Коля увидел и поразился тому, какое удовольствие отразилось на пьяном, красном и малопривлекательном сейчас лице друга. Какое-то теплое, совершенно бескорыстное чувство сквозило в его мутных глазах и довольной улыбке, когда он качал мальчика на коленке. Должно быть, то же самое видела и молодая мать, потому что она и не думала забирать сына обратно.
Коля внутренне смутился; порыв друга его удивил. Главное, Коля не мог понять, что это проглянуло в душе Сашки, человека грубого и ничуть не сентиментального. И что такого сумела увидеть посторонняя женщина, чего никогда не замечал он сам?


* * *

Алексей ехал в трамвае, пребывая в мрачном настроении. Настолько мрачном, что раздражала даже ясная солнечная погода, не говоря уже о летней зелени и легких, ярких нарядах прохожих. Он утомленно щурился на солнце, отворачивался. В голове кружились тяжелые мысли.
С каждой новой остановкой народ прибывал. С очередным наплывом пассажиров Алексей молча пододвигался, уступая место. Мало-помалу он очутился в самом углу вагона. Позиция оказалась неожиданно удобной.
Когда стало не так людно, Алексей увидел перед собой компанию из трех парней и одной девушки. Впрочем, парням было, пожалуй, уже за тридцать, да и подруга успела пережить пору нежного девичества. Но вели себя они как молодые: перешучивались, смеялись.
На девушке был летний сарафан. Сначала Алексей невзначай загляделся на полуоткрытую грудь, потом, спохватившись, отвел взгляд и случайно посмотрел на ее руку, державшуюся за потоолчный поручень. И увидел у сгиба локтя, с внутренней стороны, несколько толстых белых штрихов. Как будто несколько раз провели мелком из свечного парафина. Это были зажившие шрамы.
Алексей незаметно пригляделся. Шрамы выглядели всерьез. Такие остаются, когда человек режет себе вены, пытаясь покончить с собой. Алексей покосился на молодую женщину. Та вовсю веселилась, смеясь шуткам спутников. И хотя лицо ее несло печать некоей жесткости, ничто не намекало, что когда-то ей не хотелось не то что смеяться, а просто жить на этом свете.
Ну вот, видишь, сказал себя Алексей и сам же ответил: вижу. Ну, и чего тогда хандришь? Так ведь есть из-за чего... Но вон она же справилась, а ведь была на краю. Ну, была... Но, может, из-за того, что была, она и изменилась?.. Ладно, не умничай, усмехнулся Алексей и поехал дальше, уже ни к чему не присматриваясь и ни о чем не рассуждая.
Но на душе все же стало чуть-чуть легче. Неизвестно почему.


* * *

Паша в тот день мог спокойно выехать в любой удобный час, но выбрал почему-то час пик. Проклиная себя за глупость, он забрался в автобус, потолкался по салону и неожиданно увидел свободное одиночное место. Довольный мелкой удачей, он немедленно уселся.
Довольствоваться, однако, пришлось недолго. Час пик был в самом разгаре. Народу набивалось все больше, обстановка становилась все душнее. Уставшие после рабочего дня и не страдавшие вежливостью люди устраивались кто как мог, толкая соседей. Перепадало и Паше: ему наваливались на плечо, наступали на ботинки, перед самым носом долго качалась чья-то сумка. В какой-то момент в автобусе воцарилась такая теснота, что выйти стало так же трудно, как войти. На каждой остановке у дверей слышались возбужденные голоса. Паша терпел, не без оснований полагая, что ему-то в любом случае лучше, чем остальным. Даже когда в колено уперлось что-то очень твердое и угловатое, он не ничего не сказал. Час пик.
К счастью, через несколько остановок твердое и угловатое исчезло. Сменившись обычным давлением. И это уже радовало.
Паша не сразу почувствовал странность, но постепенно до него дошло: людей вроде больше не становилось, а на колено давили все сильнее и сильнее. Он поднял глаза и на мгновение обомлел.
Рядом стояла девушка. Невысокая и стройная, насколько можно было судить по пальто. У нее был очаровательный носик, большие темные глаза, четко очерченные губы, и локоны длинных темных волос выбивались из-под шапочки. Гладкая нежная кожа светилась чистотой. Девушка была реально красивой.
Оценив все в один миг, Паша опустил глаза и посмотрел на свое колено. Оказалось, его прижало к ногам девушки, а поскольку та стояла как-то полубоком, в полушаге, то колено было не просто прижато, а даже слегка зажато между ее ногами, с обеих сторон.
Сердце в груди забилось чаще. Паша отвел взгляд и уставился в окно, за которым уже сгустились сумерки. Он чувствовал, что кровь бежит быстрее, а в груди растет волнение. Тело реагировало на тело. Но Паша сидел и тупо пялился на вечерний городской пейзаж. Потому что так было нужно. Он не хотел и не собирался ничего предпринимать.
Через минуту Паша незаметно посмотрел вверх: про него там плохо не думают? Но нет, девушка безразлично, с полным равнодушием смотрела в то же окно. Паша слегка успокоился: напирают в толпе, сказал он себе, она сама все понимает, в тесноте случается...
Но автобус ехал дальше, а зажим колена понемногу усиливался. Паше приходилось уже не просто глазеть в окно, а старательно разглядывать дорожный поток и определять марки автомобилей. Долго так продолжаться не могло, но скоро, слава богу, нужно было выходить.
Когда, наконец, приблизилась его остановка, Паша с большим облегчением начал подниматься и задал девушке ритуальный вопрос:
- Вы не выходите?
- Нет, - сказала та, искоса взглянув, и посторонилась.
И тут Паша понял все. Этот взгляд - быстрый, скользящий, вороватый - и нарочито-опасливая интонация открыли ему, что происходило. Девушку не прижимали к нему. Девушка прижималась к нему. Сама. Пашкино колено зажимали не случайно. Эта подруга знала, что делала, и за ее спиной имелось хоть и небольшое, но свободное пространство.
Скоросъемная? Профессионалка? Криминал?
Паша молча стал протискиваться к выходу. Ему не хотелось разбираться. Он чувствовал себя так, словно увидел, как Джоконда наконец улыбнулась и показала щербатые зубы.


* * *

Маршрутный микроавтобус был непривычный, с эмблемой 'Форда'. Ну надо же, до чего дошел частный бизнес - 'форды' покупает, приятно удивился Гена, зашел внутрь и с любопытством огляделся.
Высокий потолок позволял стоять не пригибаясь, но окна располагались так же, как в 'газелях', то есть довольно низко. Снаружи Гена видел только пять метров обочины и время от времени человеческие ноги на остановках. А кто-то еще завидует высоким людям, усмехнулся Гена и посмотрел, куда можно сесть. Свободных мест, естественно, не было.
Он примостился у вертикальной стойки и погрузился в задумчивость. О чем думалось, он и сам не знал, просто смотреть было некуда, а делать нечего. Слух, правда, развлекало дребезжание пластиковых панелей по всему салону: их то ли американцы плохо прикрутили, то ли наши дороги разболтали.
Из задумчивости Гену вывел промельк чего-то синего перед глазами. Гена повел взглядом и обнаружил внизу, прямо перед собой, сидевшего мужчину с ребенком на руках. В руках малыша была веревочка, с которой вверх рвался надутый гелием синий воздушный шарик. Интересно, с какого праздника в будний день они ехали? Пальчики ребенка, видимо, устали сжимать жесткую пластиковую ленточку, и он ее выпустил. Воздушный шарик взвился вверх и уткнулся в потолок.
И началось. Летняя жара вынудила открыть форточки, и по салону гуляли приятные сквозняки. Но из-за них же шарик, послушный воздушным струям, трепетал, скакал и метался перед поручнем, за который держался Гена. Игрушку то относило вдаль, то приносило обратно. Совсем она не улетала, потому что ребенок держал кончик веревочки. Иногда дите выбирало слабину, и тогда шарик колотился прямо перед лицом Гены. Иногда слабина отпускалась, и проклятый шар носился туда-сюда, как сумасшедшая птица. Несколько раз его подносило так близко, что Гена чуял запах резины.
Гена стоически терпел. Салон микроавтобуса был небольшим, перейти в другое место было сложно. Ребенок, конечно, ничего не понимал, а шар, в конце концов, Гену по морде не бил. Но мельтешение синего резинового пузыря раздражало. Так совершенно безобидная муха, летающая по комнате туда-сюда, раздражает больше, чем зловредный комар, караулящий на потолке. А если учесть, что смотреть больше было некуда, то шар раздражал даже больше, чем он того заслуживал.
Пару раз Гена порывался попросить мужчину перехватить шарик, но каждый раз останавливался - мало тому, что ли, забот, и так ребенок на руках. Но, наконец, случилось чудо: мужик сам перехватил веревочку! Гена возликовал.
И зря, как немедленно выяснилось. Лента помешала самому мужчине, только и всего. Он переложил ее ребенку из одной руки в другую и снова отпустил.
Теперь воздушный шар вынесло на середину салона; поручень его больше не ограничивал. Синий пузырь суматошно носило из стороны в сторону. Несколько раз он покушался на голову Гены, приходилось закрываться ладонью. Самое обидное, других пассажиров это не волновало - Гена был выше всех. И он бы, конечно, в итоге не выдержал, если бы до нужной остановки не оставалось буквально минуты езды.
Выходя в двери, Гена оглянулся. Ему было интересно посмотреть на взрослого человека, который не понимает, как ездить с ребенком в общественном транспорте. Но увидев... В общем, мужчина был, конечно, мужчиной. Только это был очень молодой мужчина, юноша, еще совсем зеленый, почти вчерашний подросток. На его лице было написано то слегка ошарашенное выражение, которое помногу лет не сходит у парней, ставшими отцами против своего желания, слишком рано и, в любом случае, неожиданно для себя. Этому молодому парню, говоря по правде, еще следовало бы самому немало лет повалять дурака, постигая жизнь. И было видно, что он в самом деле не успел узнать, как нужно вести себя в общественном месте, если ты с ребенком.
Так же, как и многое-многое другое.
Гена ушел довольный, что сумел удержаться от попреков этого бедолаги.



 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"