Приняли Витьку в свою компанию городские паца-ны. А что? В футбол гоняет почище некоторых. И финты как делать правильно, показывает. Не задается, не слабак, и видно сразу - не маменькин сынок. Разные истории интересные рассказывать умеет - и про мушкетеров, и про места откуда приехал. Про горы снежные... Врет конечно, но слушать все равно интересно. А может быть и не врет... Впрочем, у нас тоже есть на что посмотреть и чем заняться. Пусть присоединяется коли охота.
И зажил Витька местной пацанской жизнью. Боль-шая часть этой жизни протекала за пределами двора. Не сиделось на месте пацанам. То туда забредали, то сюда. И много ещё чего нового открыл для себя Витька. Он обожал книги о войне и читал еще до приезда про Панфиловскую дивизию из Казахстана, которая защищала Москву от фа-шистов под Волоколамском. Восхищался подвигом 28-ми героев-панфиловцев у разъезда Дубосеково, которые под-били за один бой много танков. Погибли почти все, но не отступили и не пропустили к Москве фашистов. Но то, что сам Волоколамск был захвачен фашистами, он не знал, просто не мог этого допустить в воображении и сначала не очень поверил своим новым друзьям. А они завели его од-нажды на кладбище, где похоронены были погибшие во время войны солдаты. Витька увидел памятники с дере-вянными звездами, и на многих было написано только одно слово: - "неизвестный", а еще на одной из могил вместо памятника был установлен пропеллер от настоящего самолета и Витька понял, - похоронен здесь сбитый в бою летчик. И ни фамилии ни имени не нашел он на пропеллере. Кладбище было старое, заросшее травой, но все равно аккуратное. А рядом с ним, как оказалось, было ещё кладбище. И там, на могилах, стройными рядами как в едином строю, вместо памятников - торчали деревянные кресты, на каждом из которых была прибита железная табличка с надписью на немецком языке. "Здесь немецкие солдаты похоронены" - пояснили пацаны. Впрочем, Витька и сам догадался, что под крестами похоронены гитлеровцы, и по количеству крестов видно было, что полегло их много под Волоколамском. И не немцы это вовсе, а фашисты, поправлял мысленно про себя Витька пацанов. Немцы - они ведь разные. Именно фашисты - гитлеровцы напали на Советский Союз. Пусть - немцы, но те, которые - фашисты. Ведь отец Витьки тоже был немцем, только - советским, и родился и вырос в Советском Союзе, как и его отец и мать, - дед и бабушка Витьки. И во время войны хоть и не взяли отца Витьки на фронт, но все равно - служил он в трудовой армии - добывал на нефтепромысле в Казахстане, в Гурьевской области нефть. И говорил отец, что эта работа тоже очень важна была для победы. И нефть кому-то тоже надо было добывать. И хоть знал Витька, что родители его и деды, и даже прадеды, и все немцы из его села, родом не из той Германии, которая напала на Советский Союз, а из Ав-тономной республики немцев Поволжья, что была когда-то под Саратовом, было ему, все равно, почему-то горько, оттого, что он - тоже, немец по национальности. И все внутри его кричало - нет, не имеет он никакого отношения, к этим похороненным в Волоколамске фашистам. Отец рассказывал, что был он комсомольцем и когда в трудармии один подонок обозвал его ненавистным словом, отец не раздумывая, врезал ему по морде, и когда тот пожаловался начальству, что его избили, стало начальство на сторону отца и сказало, что поступил он правильно. И ничего ему за эту драку не было. И все-таки как-то непроизвольно возникало у Витьки из глубины души противное чувство, как будто виноват он, что родился немцем. И восставал мощный протест от несправедливости мыслей таких. Такое бывало и дома, когда их сосед, Плюшкин - по фамилии, напивался пьяным и тоже почему-то ругался на соседей Кнауэров, обзывая их фашистами. Но с ним за это никто не связывался - что с пьяного дурака возьмешь... А вот дядя Володя Луговой, который в отличие от Плюшкина воевал и был на фронте офицером-артиллеристом и тоже любил выпить - никогда с соседями не ругался и тем более местных советских немцев фашистами никогда не называл. Витька научился справляться с собой и сейчас переборол неприятные чувства упрямо вдалбливая в голове, что те, которые лежат под крестами - хоть и немцы, конечно же, но - фашисты, фашисты... А то, что он - тоже немец, с этим ничего не поделаешь.
А еще было в городе огромное дерево, одна из тол-стых мощных ветвей которого, на несколько метров в сто-рону, росла от ствола горизонтально земле. И узнал Вить-ка, что на этой ветви повесили фашисты восемь попавших в плен партизан. Витька знал, как это они делали. Он читал о подвиге Зои Космодемьянской... И веяло холодом в душе от того, что находится он на месте, где уничтожение людей происходило в реальности. Всего несколько дней были фашисты в Волоколамске - их быстро выгнала Советская армия, но память мрачную о себе оставили прочно. И хоть по представлению Витьки город был маленьким и не очень интересным - но он оказался героическим городом и почувствовал Витька к нему огромное уважение. Почти такое же, как к Москве.
Бараки, в которых была квартира тети Дуси, были расположены на окраине города, и как оказалось, совсем недалеко от этого места протекала река Лама. Когда Вить-ка с пацанами впервые добрался до неё, он очень удивился, - ну какая же это река? Она обнаружилась как-то внезапно, за кустарниками, возникла прямо из зеленой травы. Была узкой и очень мелкой. В которой - глубины, - ну, прямо воробью по колено. И как в ней купаться - ну разве что на дно пузом лечь, чтобы утопить в воде полностью тело. Да у Витьки дома даже в арыках, через которые на летний полив огородов отводилась вода - глубже было. И в никакое сравнение не шла эта река Лама с его горной речкой Терс. Самый разгар лета сейчас - июль, и пропадают днями его Бурно-Октябрьские друзья на любимой речке. Ныряют с обрыва вниз головой на глазах у девчат, играют в догонялки на воде. Плавают, ныряют, и захватив воздуха в грудь, долго под водой, загребая руками и ногами, путают след ускользая от догоняющего, и выныривают отфыркиваясь, а то и совсем неслышно в неожиданном для него месте. Все друзья у Витьки как на подбор, отличные пловцы и ныряльщики. Как рыбы настоящие, безошибочно ориентируются под водой и трудно очень трудно добраться и залепить ладошкой по голове кому-либо из них догоняющему. Чтобы избавиться от обязанности - догонять! А сколько смеха, веселья и отваги на радость всей компании во время этих водных игр. Потом, основательно уставшие, валяются скопом на горячем обжигающем песке, травят анекдоты, разгадывают загадки - просто загорают до черноты и не вбирает уже красок загара в себя тело. Прогрелись, отошли - почувствовали избыток палящего солнца и опять - нырь в жгучую холодную воду! Красота! А здесь? Ну, какое ку-пание - разве что задрать штанины и ноги намочить до ко-лен. Да и видит Витька, нет у городских друзей особого желания купаться. Витьке тоже, не хочется. Он никак не может понять - что же это за лето такое в Волоколамске. Солнце, вроде и светит вовсю, но не жарко телу, как будто это и не лето совсем, а только весна. Трава - зеленая вся и не думает выгорать, а оттого и красками весенними окра-шено все вокруг и выглядит по-праздничному. У Витьки дома в это время - травы днем с огнем не сыщешь - вся повыгорала под палящим солнцем, в бурьян неприглядный превратилась, и только пастухи отыскивают её для коров у родников и горных ручьев. Да там - где низины у речки. И все равно, - пусть без этой праздничной зелени - но ком-фортнее Витьке там дома, под его - все сжигающим солн-цем. Он как-то сразу вдруг почувствовал это и впервые - загрустил по дому. Но ненадолго.