Всё как-то оборвалось разом. Всё чем жил Витька в последний месяц, вдруг, уперлось в невидимую стену, за которой нет продолжения привычной жизни. Вот, сейчас, жестко, грубо и неумолимо исчезает она за этой стеной. И что-то, - там, совершенно неизведанное, ждет впереди... Неопределённость. Полная неопределенность...
Он проснулся совершенно разбитый, опустошен-ный, с сильной головной болью. Такие вот оказались по-следствия вчерашнего, долгожданного и, казалось бы, ра-достного события. Весь класс просто жаждал его. На изле-те последних сил сдавал, очень сложные выпускные экза-мены, которым, как будто бы конца не было, и сгорал от нетерпения. Скорее бы! Скорее бы закончить изрядно надоевшую, в какой-то степени даже опостылевшую уче-бу! И вот, как-то разом, буднично она закончилась. Правда, впереди, ждет десятиклассников еще выпускной вечер! Последний раз они соберутся вместе и разбегутся. Кто куда! В неизвестность! Неизвестность... - она интереснее!
И вот, он наступил - этот выпускной вечер! Пока Витька с классом сдавал экзамены, родители заседали на родительском комитете, договаривались, готовили для вы-пускников, повзрослевших чад своих, прощальное торже-ственное мероприятие. В клубе. В таком месте, где разгу-ляться выпускникам вовсю можно. Вместе с взрослыми. Наравне.
Клуб, это так, попросту сельчане называют свое из-любленное место досуга. На самом деле - это настоящий дворец! Дворец культуры. Красивое оригинальное здание с высокими колоннами на ступенчатом крыльце, у входа. А внутри дворца все есть. Встречает вошедшего посетителя просторный вестибюль с кассами для продажи билетов и раздевалкой. Следующее помещение, в середине здания - огромный танцевальный зал. Он - проходной. И сразу, если пересечь его, за высоченными дверьми - зрительный зал с рядами из мягких удобных стульев для целых пятисот человек. И широкие проходы между рядами. А в зале, за последним, двадцать четвертым рядом, есть еще и настоящая ложа. Она возвышается, как бы зависает над залом. Ведут к ней крутые ступеньки, и за ограждением ложи сидящих там зрителей не видно. Одни лишь головы торчат. Почему-то всем хочется попасть в ложу, и поэтому трудно на двадцать четвертый ряд билеты достать. Но для тех, кому посчастливилось - огромный зрительный зал - как на ладони. Высматривай при желании - кого хочешь!
И, конечно же, там, впереди, на приличном расстоя-нии от первых рядов, перед всем зрительным залом воз-вышается сцена. Огромная, прикрытая пурпурным тяже-лым бархатным занавесом под самый потолок. Занавес управляется киномехаником, и когда он по его решению расползается в стороны - обнажается за ним белый экран, на котором свободно размещаются широкоформатные фильмы. Стены и потолок зала раскрашены замысловаты-ми узорами. А потолок - он там, наверху и не нависает со-всем. Вольно дышится в зале зрителям и уютно в нем.
Есть еще в клубе два просторных помещения с от-дельными входами. В одном из них размещается богатая книгами и журналами библиотека, есть в которой даже не-большой читальный зал, а в другом помещении, на проти-воположной стороне клуба, - мучает свои музыкальные инструменты и разучивает марши духовой оркестр.
Нет ни одного дня, чтобы пустовал клуб. Днем - фильмы для детей. Вечером - для взрослых. И, после сеан-са - танцы. Обычно, - в помещении, а летом, когда на ули-це тепло и сухо - на просторной танцевальной площадке рядом со зданием расположенной. А ещё, несколько раз в году, как правило, к праздникам - проходят в клубе вы-ступления художественной самодеятельности.
Постарались родители! На выпускной вечер в тан-цевальном зале был накрыт большой стол, один на всех, и чего только на нем не было! Вообще-то - ничего особенно-го. Разве что - бросалось в глаза обилие тортов и лимонада. А еще среди прочего съестного великолепия выделялось спиртное - несколько бутылок шампанского. И пить это шампанское теперь можно было прямо на глазах у родителей - не стесняясь их. Тоже - признак вступления во взрослую жизнь.
После обязательных торжественных церемоний ро-дители расположились у одной части стола, выпускники у другой, отдельными компаниями, и пошло веселье. Стало шумно. Играла музыка. Взбодренные шампанским ребята громко разговаривали, смеялись, что-то обсуждали. И, ко-нечно же - танцевали под "школьные годы чудесные" вальс. Вместе с родителями...
А Витька особо не веселился. На него нашло какое-то минорное настроение. Что-то обрывалось в душе у Витьки. Все! Вот, еще немного и наступит конец привыч-ной жизни. Прекратится она совсем! Навсегда! Впереди - полная неизвестность. И она - страшит.
Наверное, подобные чувства испытывали и другие выпускники. Слишком уж громким был смех за столом, слишком возбужденными были голоса. И чтобы поддер-жать тонус, бегали ребята в кинобудку, и там, тайком от родителей, многие - впервые, пили заранее приобретенную водку. Так, понемножку, для поднятия веселого настроения...
Ночь брала свое. Холодало. Время шло. Веселье по-тихоньку затихало. Родители как-то разом засобирались и разбрелись по домам. С выпускниками осталась лишь Римма Ивановна - преподаватель русского языка и литера-туры, их бессменная классная руководительница. По непи-саному закону венцом выпускного вечера должна была стать встреча утреннего рассвета. Всем классом - вместе.
Гулять уже надоело, а рассвет все не наступал. Вре-мя стало тянуться совсем медленно. Каждый вдруг оказал-ся - сам по себе. За столом почти никого не было. Вяло иг-рала музыка, но никто уже не танцевал. Все куда-то отлу-чались. То исчезали, то появлялись.
Витька тоже в кинобудке выпил водки. Как никогда - много. Два раза - по пол стакана. Правда, с перерывом в несколько часов. Но и спиртное не разбудило в нем весе-лья. Он откровенно скучал. Слипались глаза. Тянуло спать, несмотря даже на то, что все сильнее и сильнее ощущал Витька нарастающий холод, приближающийся с рассветом, и даже на то, что его начинало знобить.
А уйти раньше рассвета Витька не мог. Дело до конца не довести - не в его характере. Раз положено встре-чать рассвет - значит так и будет!
Половина класса не дождалась. Разбежались вы-пускники - даже не попрощавшись. Самые стойкие оста-лись...
Забрезжил рассвет. Как-то очень быстро начала уходить темнота. Предметы обрели очертания, и стал раз-личим цвет листвы на деревьях. Сразу за узкой продолго-ватой площадкой, метрах в пятнадцати от стены клуба, мимо него, с запада на восток, за селом проходил глубокий поливной арык. Вдоль его берегов тянулись к небу высо-ченные пирамидальные тополя, вперемежку с раскидисты-ми вербами. Узенький деревянный мостик пересекал арык, а за ним, на некотором расстоянии, высилась и тянулась почти параллельно дамба.
Это было основательное гидротехническое соору-жение, надежно защищающее село от большой воды руко-творного Терс-Ашибулакского водохранилища, образован-ного лет десять назад. Опоясывала дамба село по южной его стороне и на самой дальней его восточной окраине рез-ко сворачивала на север. Там, в сторону севера, сразу за селом пустынная местность постепенно шла на подъем к автомобильной трассе на Джамбул, к Опытному полю, к горам Каратау. Мощности водохранилища, его разлива ве-сеннего, было недостаточно, чтобы преодолеть естествен-ный подъем северного направления, и из-за ненадобности защиты села отсюда, дамба постепенно теряла высоту и, наконец, заканчивалась.
А сразу за дамбой, за рекой Терс, в паре километров, просматривался отчетливо гигантский древний курган. Восточнее его, совсем близко, на возвышенности, как на ладони, лежало село Кызыл-Декхан. Западнее же - виднелись окраины села Терс с таким же, как и у реки, названием. И сразу за ними, туда, вдаль, довольно резко набирали высоту отроги Тянь-Шаня, или попросту - Снежные горы. Они тянулись в небо, пронзали облака и даже в самые жаркие летние дни не снимали со своих расщелистых заостренных вершин снежных шапок.
На западе село Бурно-Октябрьское и село Терс по-чти смыкались. Их разделяло лишь узенькое пространство, и откуда-то сверху, с гор, несла свои воды норовистая река по этому пространству. Петляла, меняла направление, при-ближалась к Бурно-Октябрьскому, упиралась в ею же обра-зованный крутой обрывистый берег, подтачивала его, резко меняла направление и устремлялась теперь к Кызыл-Декхану. Опять упиралась в берег, весь испещренный пти-чьими гнездами, теперь уже на южной её стороне, еще бо-лее обрывистый и высокий, чем берег Бурно-Октябрьский, вырывалась в долину и уходила вдаль в сторону восхода солнца, в пустынное пространство похожее на огромную столовую ложку. Там, далеко на востоке мощная плотина перегородила это пространство и создала на пустынной, заросшей лишь степной травой, долине, водохранилище. Рассвет приходил оттуда, и солнце должно было появиться из-за горизонта прямо над водной гладью.
Дамба сверху была довольно широкой. По ней спо-койно могла проехать автомашина. Дождались рассвета не более десяти выпускников. Вместе, группкой, взобрались они на дамбу. Девчата окружили Римму Ивановну, взяли друг друга под руки. Ребята - пристроились за ними, и не торопясь, ежась от утреннего холода, побрела молодежь по дамбе туда, где должно было взойти солнце символизиру-ющее начало их новой жизни.
Там, где берега речки были пологими, и сама она мельчала так, что можно было перейти её вброд, тянулась полевая дорога от Кызыл-Декхана к Бурно-Октябрьскому, и с обеих сторон плавный пологий подъемо-спуск был со-оружен через дамбу. Чтобы спокойно могла пересечь её техника. Врезаясь в пространство между домами, он тянул-ся почти до главной Бурно-Октябрьской улицы, един-ственной асфальтированной улицы, - улицы Мира.
Здесь, на перекрестке, остановились все - задержа-лись... И вот, солнце уже полностью показалось над водной гладью. Еще несколько минут, и круглый огромный шар, во всей красе своей, еще не яркий нестерпимо, багрово-красный и какой-то совсем не веселый, завис над горизонтом. Под стать Витькиному настроению. И даже не веяло еще от солнца теплом.
Все вдруг заторопились. Обнялись напоследок, про-бормотали какие-то слова и разбежались мелкими групп-ками по домам.
Проснулся Витька часов в одиннадцать с сильной головной болью. Боль была просто нестерпимой, и он даже стал слегка постанывать. Мама увидела, что Витька ника-кой, и это её почему-то развеселило. Она предложила Витьке "клин вышибить клином" - снова глотнуть пару глоточков водки, и тогда ему, мол, непременно полегчает.
- Похмелиться тебе Витя надо, похмелиться...
- Что значит - похмелиться? Опять водку глотать?..
Мама вроде бы сочувствовала, но Витька видел же, что ей весело. Нашла клоуна! Как будто бы радовалась она, что Витька страдал.
От одного только упоминания о спиртном Витьку начало жестоко мутить, и он с трудом усмирил внутри себя позывы к тошноте. Нет, он никогда больше не прикоснется к этой водке. Никогда! На дух не будет её переносить!
Два раза по пол стакана... Похоже, это чересчур много оказалось для Витьки. Наверное, притаились где-то в его организме последствия случая, который приключился с ним, когда не было ему еще и семи лет.
Улица, на которой жил тогда Витька, еще не имела названия, и по ней еще не ходили ни трактора, ни машины. Мало совсем их было и в совхозе и в колхозе. В основном - были лошади. И отец Витьки тоже работал в колхозе на лошадях. Пара лошадей запряженных в бричку, без бортов, распускавшуюся в длину. Это и была - отцовская техника. На такие брички-распусканки грузили огромные стога сена, и перевозили их возчики к месту скирдовки.
Витька помнил, как в один из дней лил обильный проливной летний дождь и был он почему-то дома один. Отец в брезентовом плаще с остроугольным капюшоном на голове подъехал к дому, а вместе с ним подъехали еще четыре, такие же, как у него, брички. Оставили лошадей прямо на дороге. Все возничие вошли в дом, сбросили в угол плащи и расселись в комнате за столом. Они привезли с собой водку и хлеб. Отец добавил для закуски сала, лука, помидор и огурцов. И все они стали выпивать. Так пережидали дождь.
Витька был сильно любопытный и крутился с дядь-ками рядом. И тогда один из дядек засмеялся, налил ма-ленький граненый стаканчик водки и заставил незаметно, тайком Витьку выпить. Витька геройски выпил и... прова-лился в никуда. Очнулся в больнице и пролежал там не-сколько дней. Мама плакала все время и говорила, что он отравился. А Витька ничего из того лежания в больнице и не запомнил. Вот только - отчетливо - стоявшую в кори-доре белоснежную ванну, и валявшуюся в ней дохлую кошку. Ну, какая там дохлая кошка, да еще - в больнице? А Витька видел её отчетливо и запомнил на всю жизнь. Наверное, это все-таки была галлюцинация...
Вот и сейчас, - странная головная боль после водки. Нет, наверное, нельзя ему категорически пить!
Мама нашла все-таки выход. Она принесла ему ста-кан воды и заставила проглотить таблетку Пенталгина. Потом Витька, морщась, выпил насильно горячего чая. Боль стала затихать, и постепенно прошла.
Понятно, почему у него вчера на выпускном вечере было плохое настроение. Да и сегодня, даже после того, как утихла головная боль, оно не улучшалось. Витька чест-но признался сам себе, - он, оказывается, совершенно не готов оказался к тому, что учеба в школе - вот возьмет, и закончится! Окончательно! Навсегда! А дальше то что?.. Чем дальше заниматься Витьке?..
А ведь он, казалось, все время думал о будущем. Жил им. Страстно желал, чтобы закончилась, наконец, учеба. Представлял, как потом, обязательно станет воен-ным. Мечтал стать летчиком, буквально захлёбывался этой мечтой. И вдруг... обнаружилась в нем врожденная мор-ская болезнь! Он, конечно, растерялся сначала очень. А по-том, - боролся с нею изо всех сил, всеми доступными ме-тодами. Тренировал вестибулярный аппарат изнуритель-ным кружением на месте. В разные стороны! Усиленно занимался спортивной гимнастикой. Ведь в ней - прыжки, кувырки, исполнение сложных трюков и акробатических элементов, включающих в себя ориентирование в про-странстве. Но все равно! Чувствовал, что то испытание на центрифуге, через которое проходят все кандидаты в лет-ные училища, он не преодолеет. После продолжительного, стремительного вращения, когда резко центрифуга остано-вится, - надо соскочить с кресла, и уверенно пройти по прямой линии нужное расстояние... Нет! У него не полу-чится! Его непременно бросит в сторону... А это - завал!!!
Очень уж запомнил Витька тот, единственный пока в его жизни, полет на кукурузнике над пустыней, жесткую болтанку выворачивающую нутро и позорную свою тош-ноту в бумажный кулек на глазах у товарищей. Трезво взвесил все, и, насилуя волю, вынес окончательный приго-вор себе, что заказан судьбой путь ему в авиацию.
И тогда, скорректировал он свою мечту и решил податься в танковое училище. А что? Также, - военный! И танки! Это же так романтично!
А разум подсказывал
- Витя! Так внутри танка находиться - это ведь, то-же, быть в закрытом, полностью замкнутом пространстве! И колдобины, ямы на пути... Ведь не будет танк выбирать асфальтированную дорогу себе во время боя. И, может быть, такое движение бронированной машины вызовет морскую болезнь похлеще, чем те воздушные ямы во время полета на самолете?..
Витька решительно глушил голос разума в зароды-ше. Нет, нельзя сравнивать. Он же через триплексы посто-янно будет видеть пространство впереди. Также как води-тель автобуса видит дорогу перед собой. Да и вестибуляр-ный аппарат свой он уже достаточно хорошо натренировал. Много времени прошло с того, злополучного полета...
Весной районный военкомат устроил медицинский осмотр для приписной молодежи - будущих солдат, жела-ющих стать офицерами. Вместе с Витькой поехали на ко-миссию одноклассники его - Саша Пфейфер и Петя Репа-лов. Саша - он в летчики пойдет, а Петя, также как и Вить-ка - в танкисты. То, что Петька решил стать офицером, со-вершенно неожиданным для Витьки оказалось. Он - луч-ший математик в классе. Любые задачки щелкает только так. На лету все схватывает. По-немецки шпрехает. А все равно, учится как-то средне. Пофигист какой-то. Вечно неопрятный, расхристанный... Ну какой из него офицер! Но все равно - Витька обрадовался. Вместе веселее.
А вот Шурка, закадычный Витькин дружок проявил неожиданное благоразумие и самостоятельность. А он ведь всегда с Витькой мечтал об одинаковом. Но вот, пару лет назад у Зеелей появился мотоцикл с коляской - ИЖ. А Шурка стал совершеннолетним и решил выучиться на во-дительские права. И тут, во время медицинской комиссии обнаружилось вдруг, что не различает Шурка цветов. Это называется - цветоощущение. Ну как ему, если попадется впереди светофорный перекресток, его переезжать? Как - если он ни красного, ни зеленого, ни желтого цвета не раз-личает? Плакали Шуркины права. Ну, а коли так - комис-сию по зрению на летчика Шурка и подавно не пройдет. Он тогда расстроился, конечно, очень. А заодно - твердо расхотел стать офицером. Впервые разошелся с Витькой во взглядах на жизнь.
Пока ребята дожидались комиссии перед военкома-том - соблазнились они мороженным. Весной ведь в Бур-но-Октябрьском его не продают еще. А в Бурном, в рай-центре, - пожалуйста! И хотя достаточно холодно еще бы-ло во дворе, Витька дорвался до вкусноты и съел целых две порции по сто пятьдесят граммов.
Комиссию Саша Пфейфер прошел безукоризненно. А у Пети Репалова обнаружилась вдруг полная глухота на одно ухо. Но его тут же в кабинете Петьке промыли каким-то раствором, и он стал слышать идеально. И только Витька комиссию не прошел.
Врач долго тыкала медицинским инструментом в его широко распахнутый рот и вынесла вердикт
- Гланды воспалены. Не годен!
Витька попытался оправдываться
- Да нет же, нет! У меня горло никогда не болит! Это я, наверное, чересчур много мороженного съел...
Горло у него, действительно, никогда не болело. Но врач была неумолима.
- Все! Разговор окончен! Если так сильно хочешь стать офицером - вырезай свои гланды, и на будущий год приходи снова.
Витька был раздавлен. Опять у него все не так как у других. Плакала его мечта. Или... по крайней мере... отда-лялась...
И вот, теперь. Саша и Петя, одноклассники его, ждут вызова из военкомата. Готовятся стать военными курсантами. Вовка Гончаров поедет в Рязань. Там живут его родственники, и он будет поступать в радиотехниче-ский институт. Все одноклассники Витькины желанные цели для себя наметили. И лишь они, вдвоем с Шуркой, вроде как, неприкаянные. Сами не знают, чего хотят...
Шурка... Как он там, после выпускного? Вместе ведь вчера водку пили. Шурик вчера веселился от души, не то, что Витька. И всё крутился возле Людочки Брюзгиной. Первая отличница Люда в их классе. Вот она, уж точно, в институт поступать будет! Нежная, хрупкая девушка, с огромными, широко распахнутыми близорукими глазами на милом лице и легкими конопушками на щеках. С мяг-ким, тихим слегка хрипловатым грудным голосом и вся какая-то недоступная, отстраненная... Она живет в селе Терс и появилась пару лет назад в их девятом классе, так как в Терсе - только восьмилетняя школа. Для Витьки, впрочем, она - обыкновенная девчонка, а вот Шурка сразу втрескался в неё по-настоящему. Витька - он ведь насквозь видит этого Шурку.
Только вот Люда в упор Шурку не замечает, не-смотря на все его робкие и неуклюжие старания, что со-всем не характерно для Шуркиного решительного характе-ра. Вот и вчера пытался Шурка галантно ухаживать за ней, старался привлечь её внимание, да только вот, все безре-зультатно. И все равно - это не мешало ему веселиться на полную катушку.
Вообще, пару дней назад Витька сильно обиделся на своего лучшего друга. И только на выпускном вечере эта обида окончательно прошла. Дело в том, что всё, что нра-вится Витьке - обязательно нравится и Шурке. Даже - дев-чонки. А у Витьки есть настоящая, и очень даже продол-жительная любовь.