Уже около недели мы все трое просто не общаемся между собой. И если еще недавно я был бы рад, чтоб больше никогда не слышать возгласы этих несносных детей, то теперь мне по-настоящему их не хватает. Мало. Так одиноко. Билл игнорирует Тома, даже не старается больше привлечь его внимание к себе, а Тому по ходу дела совершенно наплевать, так как каждый день он приводит к себе по несколько девчонок и имеет их, да так, что мне кажется, будто стены в номерах давно уже должны были сломаться. Ему плевать на то, что Билл еще сильнее стал замыкаться в себе. Теперь он не подпускает даже меня к себе. И я его понимаю, ведь в его глазах я сейчас предатель, и он прав, так оно и есть. Я предлагал ему дружбу, узнавал про его отношения с братом, истинные чувства, а затем сам же попытался трахнуть того, кого он так сильно и отчаянно любит. Появилась ненависть к самому себе. Я просто ублюдок в его глазах. А ведь он стал раскрываться мне.
"Ты хороший". - Казалось бы, такая простая фраза, но слишком много для меня значит. Мне редко люди говорил, что я хороший. Вернее врали слишком часто, извлекая из этого всего свою какую-то личную выгоду. А он сказал это так, словно шел к осознанию данного факта слишком длительное время. Иногда мне кажется, что если бы я не связался с этими ребятами, то возможно и жизнь у них сложилась бы иначе. Не было бы карьеры, и не было бы всего того ужаса, что происходит в их отношениях на протяжении длительного времени. Все же шоу бизнес явился огромным толчком к их распаду. Тишина слишком сильно давит на меня. Я уже так привык к их веселью и крикам. Теперь крики я слышу только по ночам, когда Том приводит к себе подстилок. Все же остальное время мне кажется, что я нахожусь в каком-то театре мимов. Все молчат, словно знают всю правду, но просто не желают заводить разговор на такую неприятную для всех тему. Хотя Георг с Густавом вроде не в курсе, что происходит сейчас между ребятами. Они, конечно же, знали об отношениях между близнеца, но то во что они их превратили, известно из посторонних только мне. Я стал свидетелем им личной тайны, о котором мне не следовало знать. Иногда я жалею, что все в итоге вышло именно так, я вмешался в их отношения. Сам того, не желая, словно стал яблоком раздора, или, проще говоря, разменной монетой. Нет, со стороны Билла была на самом деле искренняя заинтересованность в общении со мной. Искреннее желание быть моим другом, и получить в ответ такую же настоящую дружбу. Ведь все могло бы быть иначе, и я бы мог рассчитывать на то, что этот ребенок наконец-то сможет увидеть во мне не врага под номером один, а человека, которому можно доверять, и как однажды назвал меня Том - "отцом". Но сейчас он сжег и последние мосты на пути к Биллу. Теперь не осталось даже надежды на то, что однажды все наладится, и они все втроем смогут найти общий язык. Снова новое турне, новые города. А мне уже все кажется слишком однообразным и скучным. Возможно, все дело в том, что я просто устал по двадцать четыре часа сопровождать их повсюду. Я ощущаю себя их нянькой, хотя изначально собирался стать их продюсером. Так неприятно. После того вечера у меня до сих пор остался неприятный осадок, который постоянно дает о себе знать, и я заглушаю его бокалами виски, либо мартини, а еще лучше стопками водки. Просто это единственный способ, чтобы забыться. На днях звонила моя бывшая девушка, предлагала встретиться. А я не могу. Не хочу быть рядом с ней, хотя ясное дело, что речь шла совершенно не об отношениях. Все, что она хотела от меня - это просто потрахаться и не более того. Ей больше ничего не нужно было тогда, а сейчас тем более, когда у нее есть жених, и вроде бы как свадьба тоже на носу. Но она всегда была любительницей экстрима, а вернее, проще говоря, любительницей изменять. Она никогда не могла быть верной. Ей доставляло удовольствие, как она говорила сердцем принадлежать только одному, а вот тело она свое раздаривала, чуть ли не каждому второму. Что ж, даже подопечные мои попали под ее чары, вернее Том. Она мне потом еще и в подробностях рассказывала о том, что, не смотря на свой юный возраст, он просто шикарный любовник, и будь она помоложе, то обязательно бы продолжила "общение" с ним, так она называла ежедневный секс-марафон. Том, конечно же, не знал, что она моя девушка, я им просто не говорил об этом. Да, и к тому же я знал, что это не отношения. Нам просто было комфортно быть вместе и проводить свободное время вдвоем, чтобы никто не мешал. Мне нравилось слушать ее забавные истории, которые она рассказывала мне взахлеб, смеясь и, пытаясь при этом меня еще и поцеловать. Мне нравилось обнимать ее за талию, притягивая к себе как можно ближе, чтобы распробовать ее на вкус, и испить до дна, не оставив другим мужчинам ни капли. Мне нравились ее сладкие пухлые губы, которые всегда были чуть припухшими, и безумно влажными от блеска для губ. Они словно просили, чтоб их целовали. И я выполнял их немую мольбу о действии. Я не контролировал себя, когда она находилась со мной так близко. Мне постоянно было мало, и хотелось еще и глубже. Сильнее и жестче. Нравилось углублять поцелуй, до тех пор, пока бы не заканчивался кислород, и нужно было делать перерыв, чтобы сделать более глубокий вздох, чтобы в следующий раз поцелуй был более продолжительным. Ласкать ее губы своим языком, посасывая нижнюю губу, вовлекая ее в страстный поцелуй, который просто до невозможного обжигал, пропуская сквозь все мое тело электрический ток. Хотелось сильнее и резче. Хотелось ее всю, чтобы принадлежала только мне. Хотелось быть только с ней. Плавно двигаться губами по ее телу, словно исследуя впервые. Ласкать языком каждую впадинку на таком желанном и чуть влажном, покрытым испариной, теле. Хотелось входить как можно глубже, проталкивая с каждым разом все сильнее, чтобы она стонала подо мной и прогибалась в спине подобно грациозной пантере. Любил ее пластичное тело, напоминающее змею или движение танцовщиц арабских танцев. Слишком грациозная и очень опасная. Она умела вовлекать в свои сети, при этом, не прилагая никаких усилий. Ей стоило только появиться где-нибудь, как все взгляды сразу были обращены в ее стороны. Все нервно сглатывали, когда она проходила мимо, виляя бедрами. Я сразу вспоминал, как еще ночью она принадлежала только мне, а уже сейчас она вновь ищет себе партнера на ночь. Единственный, кто всегда был к ней абсолютно равнодушен, даже не считая ее привлекательной - это был Билл. Он всегда смотрел, словно сквозь нее. Я иногда думал, что все это из-за ревности и из-за того, что Том просто спал с ней и иногда продолжал развлекаться, не стесняясь нашего присутствия. Он мог усадить ее к себе на колени, и ласкать ее руками, не заботясь о том, что на них смотрит Билл. Она была просто самой обыкновенной шлюхой, но, как известно любовь ведь зла, полюбишь и.... Так и получилось, что я влюбился в нее. Все мои мысли были заняты именно Анжелиной. Красивая, умная, хитрая и чертовски проницательная. Иногда мне было даже страшно из-за того, что она читала меня, словно я был открытой книгой, и все было на самой поверхности. Хотя ведь это такая простая истина, мы никогда не верим в то, что лежит на самой поверхности, и пытаемся заглянуть вглубь, копнуть как можно сильнее и глубже, чтобы докопаться до истины. Вот, братья, например, постоянно в интервью говорят о том, что они слишком сильно близки. И многие пытаются найти в этом нечто другое, нет, не физическую связь, а что-то иное. Подвох что ли. Все эти взгляды, которые Билл бросает на брата. Они ведь так очевидны, но люди не видят этого, вернее принимают все за братскую связь и привязанность. Забавно, что они не понимают того, что вся истина лежит на поверхности, словно на ладони. Все итак предельно ясно и четко бросается в глаза. Вся эта неприкрытая страсть во взгляде. Можно солгать словами, как они делают это ежедневно, принимая участие в различных шоу и телепередачах и, давая там различное интервью. Можно солгать, говоря о возвышенных чувствах и, не испытывая на самом деле и сотой доли тех чувств, о которых так воодушевленно рассказываешь. Но вот глазами невозможно обмануть или предать, они всегда выдают наше настоящее настроение и состояние души. Выдают наши настоящие желания. Глаза выдавали их, выкладывая наружу, все как есть. И я видел. Видел, как сходит с ума Билл, когда Том цеплял очередную фанаточку на подходе к дверям отеля. Анжелина его не привлекала не из ревности к брату, а просто, потому что он не могу никого оценивать, ведь для него никого кроме брата не существовал. Он смотрел на нее как на друга. Как она мне позже призналась:
"Знаешь, это звучит так странно, но мне кажется, что Билла никто не интересует". - Я тогда подумал, что она решила, что он гей. Я только хотел ее переубедить, сказав, что просто она не в его вкусе. Она лишь положила мне палец на губы и прошептала на ухо, так приятно и сладко, что я невольно расплылся в улыбке:
"Никто, кроме его родного брата-близнеца. Правда мне жаль Билла, он сделал плохой выбор, так как поверь мне, он никогда не будет целиком и полностью принадлежать ему. Том не из таких людей, которые любят быть в чьей-либо власти. Они сами хорошо подчиняют себе людей, делая из них жалких марионеток. Но знаешь, что самое забавное, что человек обычно сам не желает обрезать канаты, за которые его держит человек-кукловод, в данном случае - это Том. Билл никогда не попросил, чтобы тот его отпустил. Все слишком просто. И Том сможет подчинить Билла своей воле. Кукловод".
Да, она очень хорошо разбиралась в людях, так как была прекрасным психологом. В принципе мы с ней были знакомы еще во время, когда я учился на психолога в университете, пока не стал выступать на сцене. Там у нас и завязались отношения, и мне казалось, что именно такую девушку я должен привести домой, чтобы познакомить со своими родителями. Это желание, однако, пропало так же быстро, как и возникло, сразу после того, как я узнал о том, что она успела переспать чуть ли не с половиной парней из нашего потока. Тогда я бы посмеялся, если бы не было так больно. Мне казалось, что это конец, ведь она стала моей первой любовью. Банально, но первых никогда уже не забывают, они навсегда остаются у тебя в душе и сердце, и их просто невозможно прогнать оттуда. Они словно ставят свою печать, прижигая место пылающим поцелуем, чтобы никогда не забывать о том, кто именно заставил тебя порхать в облаках, рисуя себе воздушные замки из песка в мире фантазий и собственных иллюзий. Чтобы не забывать, кто впервые в жизни заставил тебя плакать, доказывая самому себе, и в тоже самое время противореча, убеждаясь в том, что способен любить, и это чувство на самом деле существует, а не выдумка для сопливых девочек и мальчиков, которым просто необходимо перед сном выслушать очередные слезливые истории на ночь, и обязательно со счастливым концом. Но в моей жизни этого счастливого конца так и не произошло. Так и не было этих банальных слов в конце нашей истории:
"Они жили долго и счастливо, и родилось у них трое детей". Не было ни продолжения отношений, не было ни семьи, ничего. Затем я стал выступать, и вроде бы мне удалось ее забыть. Удалось выкинуть ее из головы на много лет. Я забывал про нее, приводя к себе в номер влюбленных в меня, а вернее в мой образ поклонниц. Я спал с ними и бросал, словно таким образом, мстя ей за то, что она сделала мне. Глупо, но тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Я уже перестал о ней думать, и мне даже казалось, что рана уже полностью затянулась у меня на сердце и больше уже ничто не способно тронуть меня. Ничто и никто. Она всегда ассоциировалась у меня с коброй, которой нужно жалить как можно сильнее, чтобы жить. Она дышала тем, что пила мою кровь, впрыскивая в вены, через поцелуй - яд. Она была моим персональным искусителем и Дьяволом. Но ведь, как известно мы всегда влюбляемся в тех, в кого бы не стоило. Но я ничего не мог с собой поделать. Слишком сильно меня тянуло к ней. Ведь, чем человек недосягаемей для нас, тем больше нас тянет к нему. Я был уверен, что больше никогда не увижусь с ней, так как начинаю совершенно новую жизнь, в которой не должно быть места боли, лжи и фальши. Не должно быть ничего, что бы связывало меня с Анжелиной. Ангельское имя, принадлежавшее обладательнице дьявольского нутра. Мне казалось, что все уже давно позади и теперь спустя много лет, я точно смогу начать новую жизнь, найдя себе достойную девушку. Заведя семью. Мне всегда хотелось, чтоб у меня были дети, но только от достойной девушки, которая по-настоящему этого заслуживает и желает. Мне нужна была просто другая, любящая и понимающая.
Когда мне казалось, что все начало налаживаться, я вновь встретил Анжелину. Это был один из благотворительных вечеров, куда она была приглашена как модель года, а так же как мисс Германии. Я помню тогда долго смотрел ей в глаза, прежде, чем просто поздороваться, сказав "привет". Мне казалось, что если я заговорю с ней, то сломаю какую-то целостность той стены, которую я выстроил между нами. Я не хотел поддаваться, но в итоге сдался. Как известно, мы не всегда в силах контролировать наши эмоции. И мы срываемся, оказываясь во власти прежних эмоций и чувств, которые накатывают подобно волнами, во время прилива. Я не мог пошевелиться, лишь сканируя ее взглядом и, возвращаясь к ее глазам. Я всегда любил их глубину, любил их необычайно-прекрасный цвет. Я всегда любил их холодность и пустоту. Да, ее глаза невозможно было назвать глубокими, но они привлекали, и хотела смотреть, не отрываясь. Я помню тогда она первая протянула мне руку, и я обратил внимание на ее руки. На них не было обручального кольца. И тогда я почему-то облегченно вздохнул, словно груз спал с плеч. Возможно, все было по той причине, что я вдруг представил, что смогу завоевать ее, сделав целиком и полностью только своей. Глупо конечно, таких девушек как она невозможно изменить. Она никогда не сможет и не научиться быть верной. Любовь к изменам у нее всегда была в крови. Но тогда я был почему-то уверен, что из этого может получиться красивая история любви. Я притянул ее к себе, и зарылся носиком в шелк ее роскошных волос, в которых не было ни грамма средства для укладки волос. Все было все точно так же, как во времена нашей первой попытки построить нормальные отношения, а не жалко подобие на них. Она тогда так нежно улыбнулась и в голове проскользнула всего лишь одна мысль:
"Кажется, это точно начало, но, к сожалению моего конца". Тогда я понял, что из ее цепких сетей выбраться просто невозможно. Все свободное время мы вновь проводили только вместе, и мне уже начало казаться, что я потерял ее тогда, чтобы обрести сейчас. Мне было с ней так комфортно. Шутить, грустить, просто комфортно быть всегда рядом. У меня даже не возникало ощущения того, что что-то мы делаем не так. Все же она успела занять особенное место в моем сердце, которое было отведено специально для нее. Но я в очередной раз ошибся на ее счет. Она просто хорошо проводила со мной время. Никогда не забуду ее фразу, которую она кинула мне, когда вывозила вещи из нашей с ней квартиры.
"Дэвид, мне было с тобой по-настоящему хорошо, но когда же ты, наконец, поймешь, что любви нет. Есть привязанность, которую люди испытывают друг другу, и чтобы привязать человека к себе как можно сильнее, говорят об этих возвышенных чувства. Любви не было между нами, по крайней мере, с моей стороны ее никогда не было. Да, возможно, ты скажешь, что я играла тобой, но ведь и тебе было хорошо. Тебе ведь нравилось проводить время со мной. Нравились наши совместные поездки куда-нибудь по Европе. Тебе было хорошо, так зачем же сейчас портить это все. Ну, чего тебе еще не хватало в наших отношениях? Чего я тебе не давала? Зачем ты устроил весь этот цирк с тем, что между нами все кончено. Тебе что стало от этого намного легче? Я не понимаю тебя, малыш. Я была с тобой и это самое главное. Чего тебе не хватает"?
-Любви. - Это все, что я смог тогда сказать. Такое простое слово, а способно разрушить всю жизнь, превратив твой собственный мир в осколки и руины.
-Господи, ты что? Неужели ты плачешь? - Она подошла совсем вплотную и стерла слезы кончиком пальца. - И в правду слезы, прости.
-Люблю, слышишь, Анжелина, это все что я просил от тебя. Это так много? Почему? - Она больше ничего не сказала. Я захлопнул за ней дверь. Забавно, но я помню, что после того случая по-настоящему рыдал, что никогда не делал в жизни. Я вдруг понял, что скорее всего, она права любви нет. Есть привязанность. Даже уважения, как, оказалось, по отношению ко мне никогда у нее не было. Я помню тогда сел возле двери и плакал, как плачут дети, которым отказываются родители купить понравившуюся игрушку. Я остался совершенно один. И я до сих пор помню, что на следующий день ко мне подошел именно Том. Меня это удивило, ведь он перестал мне доверять, или вообще считать меня за нормального человека, который не способен на предательство.
"Знаешь, а ты не думал, что это к лучшему? Так и должно быть, не достойна она была тебя и все тут. Ты еще найдешь ту, которая станет твоей второй половинкой, уж поверь мне, а я никогда не ошибаюсь". - Он тогда так тепло улыбнулся, что и я не смог сдержать своей искренней улыбки. Было так хорошо. Слова Тома, возможно, он мало что повидал, мало понимал в жизни, но почему-то именно его словам мне так хотелось поверить. Может, это просто была отчаянная попытка довериться хотя бы кому-нибудь, кто меня никогда не предаст и не причинит боль. Влюбился как мальчишка, а в итоге получил страдания.
"Но это не значит, что я когда-нибудь буду тебе доверять". - Тогда я ничего не смог ответить на это кроме: - Иди сюда. - Я притянул его за запястье к себе и крепко сжал в своих объятиях. Странно, но он даже не пытался сопротивляться, он лишь сильнее сжал меня, обжигая кожу дыханием. И только сейчас, вспоминая, все эти подробности я понимаю, что уже тогда он был мне ближе к всех. Именно о нем мне так хотелось заботиться и быть всегда рядом и близко. Тогда я не понимал этого, списывая все на то, что я привязан к нему, как к другу. Тогда было так тепло и спокойно, что я даже забыл о том, что меня бросила та, которой я собирался сделать предложение. Я помню, как мы стояли там по средине моего кабинета примерно минут десять, если не больно. Он даже не пытался вырваться. Не отпихивал меня, хоть и твердил, что не простит и ненавидит. Все было так странно, но сейчас отдал бы многое за его прикосновения. Отдал бы все, чтобы он прижимался ко мне совсем как тогда, и шептал, что все у меня наладится. Хочу, чтобы он убеждал меня в том, что и в моей жизни будет белая полоса. От его дредлоков пахло каким-то фруктовым воском и мне казалось, что я полностью растворяюсь в нем. Утопаю в его взгляде. Ласкаю его губы.
"С тобой хорошо". - Случайно вырвалось у меня с губ. Он тогда поднял голову, а затем прикоснулся к моим губам. Было так тепло. Я не думал, что от одного прикосновения может так все возгораться. Это, конечно же, не был поцелуй. Просто прикосновение, но я почувствовал, что его губы на вкус так напоминали мне клубнику.
"Это за то, что однажды ты подарил мне надежду. Это за то, что однажды ты стал для меня всем. Это просто потому, что больше никогда не будет так, как прежде. Я буду скучать по тебе, Дэвид. Но мне пора возвращаться и продолжать запись".
"Я люблю тебя". - Тогда я имел в виду любовь как к другу, сыну и близкому человеку, а сейчас я отдал бы все, чтоб сказать ему, что моя любовь давно перешла все мыслимые и немыслимые рамки и границы.
"Я знаю. Ну, я, пожалуй, пойду". - И только сейчас мне вдруг кажется, что он всегда видел с моей стороны какие-то неоднозначные взгляды. Только сейчас мне кажется, мне кажется, что я всегда смотрел на него иными глазами, нежели на остальных участников группы. Следовательно, для него не стало сюрпризом то, что я испытываю к нему. Черт.
Мимо меня проходит Том. Я хватаю его за запястье и заставляю сесть рядом со мной на диван.
-Ты что-то хочешь от меня?
-Ты помнишь тот вечер, после того, когда меня бросила Анжелина?
-Помню? Смотря, про что именно ты спрашиваешь? Про то, что тебе было плохо, или про то, что ты тогда мне сказал, что любишь меня.
-Про второе.
-Да, и что?
-Сам не знаю, зачем затеял этот разговор. - Усмехается и поднимается со своего места.
-Ты так и остался прежним Дэвидом. Слишком нерешительный человек и неуверенный в себе. Я пошел дальше играть в игру. Если вдруг что, ты знаешь, где меня искать. - Он провел пальцами по моим губам и наклонился совсем близко. Так близко, что у меня закружилась голова. Еще немного. - Ну, ладно я пошел. Не скучай. - И он вновь ушел. Вновь задел невидимые струнки внутри меня и оставил наедине. Все так знакомо. Стоило мне понять, что я действительно люблю, как я пришел к осознанию того, что мне никогда не быть с этим человеком, так близко, как мне бы того хотелось. Я взобрался на диван с ногами и начал пить горячий кофе. Буквально через минут десять мимо меня прошел Билл. Даже не посмотрел в мою сторону. Меня для него больше нет. Я смотрю, как он удаляется, и мне кажется, что внутри меня постепенно что-то ломается. Так непривычно пусто и одиноко. Он захлопывает свою дверь, и только тогда я понимаю и ощущаю, что по моим щекам текут злые слезы. Слезы обиды и отчаяния. Я снова одинок, впрочем, как и был все эти годы. Казалось бы, мы быстро ко всему приспосабливаемся, но к одиночеству невозможно привыкнуть. Мне просто плохо. Я потерял друга, к которому так привык за эти дни. Он стал мне слишком дорог, а я не смог удержать его рядом с собой. Вдруг дверь распахивается и в проеме появляется взъерошенная голова Билла. Он долгое время смотрит на меня, а затем подходит ко мне, усаживаясь на сидении рядом со мной.
-Прости меня. - Непонимающе поднимаю на него свои глаза.
-За что? Это я должен был просить прощения у тебя.
-Давай попробуем еще раз стать друзьями. Меня зовут Билл. - Протягивает мне руку и начинает улыбаться. Я смотрю в его добрые глаза и улыбаюсь в ответ, сжимая его ладонь в ответ.
-А меня зовут Дэвид, и я твой друг.
-Знаю. Прости, что тогда так отреагировал. И прошу тебя, не плачь. Это все того не стоит. Просто однажды научишься любить даже боль, если ее причиняет тебе любимый человек. - Притягиваю его к себе и усаживаю на своих коленях.
-Совсем как в тот день, когда мы смотрели вместе фильмы. А тебе нравится мой брат?
-Мне кажется, что я в него влюблен.
-Я так и думал, просто ты так на него смотришь. Да, мой брат, не может оставить человека равнодушным. Я хотел сказать, что ты в праве пытаться быть с ним. Все нормально, правда. Не думай обо мне. - Прижимается губами к щеке, а затем крепче прижимает меня к себе. - Я был бы рад, если бы у нас тогда был такой отец как ты. Ты бы точно не бросил нас.
***
Мне жутко не хотелось спать. Как бы я не пытался, ничего не получалось. Дверь в мою комнату открылась, и на пороге появился Том в одних боксерах. Я нервно сглотнул, прикидывая варианты того, что ему понадобилось от меня в такое время. А может, он просто пришел сюда, посидеть, а я уже просто придумываю себе не бог весь что.
-Дэвид, хорошо, что ты не спишь. А я как раз искал тебя. Мне совсем не спиться, может, ты сможешь уложить меня спать, или подложить под себя. - Подходит к моему дивану и усаживается на мне сверху. Наклоняется к моему уху.
-Ты все еще хочешь своего подопечного? Все еще хочешь, чтобы я дал тебе? Ну, же, не стесняйся Дэвид, здесь все свои и скрывать тебе абсолютно нечего. Ну, же, признайся. Я очень хочу знать, что ты сделаешь со мной, и как именно. Мм, я буду послушным мальчиком.
-Тебе ведь просто хочется поиграть со мной.
-Я готов стать твоей кошечкой. Мяу. - Улыбается, дотрагиваясь кончиком языка до моей шеи. Переворачиваю нас так, чтоб он оказался подо мной.
-Назад пути уже не будет. Черт.
-А я и не попрошу остановиться. - Разводит ноги в сторону, начиная тереться своим членом о пах, возбуждая. Наклоняюсь к его губам и нежно целую. Это точно будет началом моего падения в пропасть. Точка отсчета, где берет начало мой крах. Остановиться. Нет, не теперь, уже не смогу.