исчезнет пелена и ты поймешь сама что временно была слепа
ты думала, что я один такой, я знал, что для меня ты лишь еще одна,
и ты наивно верила, когда я паутину сладкой лжи
преподносил как кружева, я убивал любовь,
а ты не поняла переплетение тел на ухо нежно
бред касаний губ и рук всю ночь,
затем рассвет еще неделю простоит букет
и вылетит в окно ты позвонишь, но не доступен абонент
прости, прощай все кончено не суждено
нам вместе быть, любить мне не надо, уже,
когда поймал твой первый взгляд все было решено,
я знаю, так грешно, я знаю что подлец ты знаешь
что пополнила собой клуб брошенных сердец
Остановись постой ведь мы прошли с тобой огонь
с водой, но я до сих пор не пойму, зачем и почему
ты разыграла эту драму после себя,
оставив на моем сердце очередную рану
теперь без сожаления я вспоминаю те мгновения,
когда ты нежно ложила руки мне на плечи
душевные увечья время лечит
все перемены что были прежними не вечны,
останутся не тронуты словами грешными пересечения фраз,
затем обман и ты опять утешевшись поверила
в нелепый мой рассказ, хотя ты знала веры больше нет,
уже не в первый раз тушь потекла с глаз в ответ снова нет,
скуришь на ночь пару сигарет и ляжешь спать,
не погасив свет я подарил тебе закат,
превратив твою жизнь в ад, забрав себе рассвет
Припев: принципы слова твои пустые это игра любви
то что делали вы было иллюзией была вера,
была любовь остались только фото, ностальгия
слезы о нем напоминает что-то
Пыли туман дорог слепят глаза, перед тобой тупик
и повернуть назад нельзя ты помнишь,
как он взял тебя, каким он нежным был,
он был горячим как вулкан, а дальше,
дальше он остыл, остановить не хватит сил, а мстить не хватит зла,
ты пробуешь, кричать вернись, но ветер в клочья рвет слов.
И ты б могла его простить через себя переступить,
кажется, руку протяни, но разделяет вас обрыв рев навзрыд
лицо в слезах трудно дышать, как будто воздух перекрыт
были вдвоем теперь одна об пустошь он разбит
твой хрупкий мир и восстановлен будет он едва ли, любовь не спит, она мертва.
К нему прибавь себя и снова раздели на 2
не постоянство величин не твоя вина жестокая игра правила,
в которой правила придумал он,
все разбитые им сердца он вспоминает перед сном
(c) NTL ft. Slon - Разбитые сердца
Темнота, подкрадывающаяся на своих хрупких лапках. Тихими шажками подбирается к двум потерявшимся в этой кромешной тьме телам, охваченным пылкой страстью, и погрязших во лжи и фальши. Две губительных и смертельных стихии сошлись в решающей схватке. Огонь и вода. Темнота, поглощает их тела, но вот силуэты и движения отчетливо вырисовываются даже в этой пустой палитре цветов и красок Сейчас не существует ничего кроме ощущений, и телодвижений. Никаких лишних слов или фраз. Все слова должны быть произнесены только на языке тел. Пальцы скрепленные в замочек, чтоб никогда не потерять связь двух брошенных сердец, утопающих в своей жестокости и ярости. Обхватывает своими цепкими руками, заключая в страстные и опасные объятия. Дыхание становится тяжелым, рванные попытки вдохнуть в себя пустую, почти невесомую субстанцию воздуха, заполняя легкие приятным покалыванием и болью. Черный шелк смятых простыней, которые еще хранят все детали сумасшедшего танца, двух разгоряченных тел, в мельчайших подробностях. Еще одна ночь, которая сделала их одним целым, но вот духовно разрушили ту связь, которую они пытались сохранить всю свою сознательную жизнь. Треск рвущегося от страсти и боли живого полотна. Полотно, которое таит в себе страшные секреты двух умирающих душ. Полотно помнит все даты, которые стали ролевыми в их отношениях. Первый поцелуй. Первый секс. Первая пощечина. Первая слезинка, скатившаяся с родного до боли лица, являющегося отражением самого себя. Первое изнасилование, сделавшее обоих аормальными созданиями, лишенными каких-либо принципов. Первое нарушенное ТАБУ, которое стало стартом для саморазрушения обоих сломанных судеб. Первая кровь, которая окрасила руки старшего близнеца в цвет потери и страха. Последний поцелуй, который поставил не запятую, какэ то было прежде, а именно точку в их длительных отношениях. Последний секс, который был сладкой пыткой, для обоих тел, которые не привыкли получать тепло и ласку. Последние слезинки, упавшие с пушистых ресничек, которые прочертили дорогую длиною в жизнь. Дорогу для одного, а не как раньше для двоих. Дорога, которая отнын вела только вниз, к пропасти. Последние капли крови, выпущенные из измученного тела, чтоб снова почувствовать себя живым. Последний взгляд, который пробудил странную щенячью нежность к своему близнецу. Привязанность и покорность во взгляде к такому непонятному до этого момента существу. Два расколотых мира, отделившихся ради утоления низменных желаний, исполняя виртуозную игру на струнках души своего зеркального отражения. Сердце сжимается с бешенной скоростью, заставляя тело наполняться кровью. Две маленьких звездочки на небесном полотне, желающие обладать друг другом, для утоления плотских утех. Стоны погружающие на самое дно, обвалакивая легкие, вырываются с ужасающим криком наружу, сквозь приоткрытые от вожделения губки. Веки закрыты, зрачки покрыты дымкой необузданной похоти. Пушистые реснички, подобные игре мотыльков в воздухе, почти невесомо содрагаются в такт биению ОДНОГО сердца. Ведь на это блаженное время у них все одно на двоих. Одно наслаждение, боль и чувство использованности. Но все же эта игра должна быть продолжена, чтоб найти истинное лицо своего противника, который в конечном итоге оказывается союзником для своих грязных и черезчур жестоких игр. На кону всегда стоит свобода. Но еще ни один не сдался и не выиграл, поэтому они оба еще не смогли обрести желаемую ими свободу. И к сожалению еще никто не придумал необходимую консистенцию эмоций, которые могли бы сделать людей по-настоящему счастливыми. Но эти два создания, которые подобны слепым котятам, на ощупь создали идеальный рецепт счастья. Они смешали слезы с нотками боли, призрение с добавлением унижения. Кровь прекрасно смогласосуществовать с обжигающими кожу поцелуями. и последний самый главный ингридиент: ненависть с большим добавлением любви, которая таится в самых глубинах души. они сделали свой собственный рецепт для того, чтоб почувствовать эту жизнь. боль. они привыкли дарить ее друг другу. каждый это делает по своему. одно зеракльное отражение насилует другое, лишь бы доказать, что они еще живы. им необходима боль, чтоб не сорваться в пропасть сломанных людей. боль - это единственное, что держит их вместе. так они думают. но ведь боль является только дополнительным состовляющим их безумной, незнающей границ любви. каждую ночь двое близнецов одевают на свои обоженные ложью лица прекрасные маски. маска насильника, и страдающего угрызениями совести человка. а вторая маская грязной шлюхи, дорогой подстилки, занимющейся саморазрушением. настоящие их лица давно были сорваны, и на их место пришли две безликие тени. две размытых фигуры, таких ничтожных и незаметных для мира, окружающего их в момент таинственного процесса савокупления. но таких огромных и слишком важных, абсолютно незаменимых друг для друга. два ночных силуэта, тесно связанных и зависимых от своего более идеального зеркального отражения. судорожно пересчитывать выпирающие позвонки друг друга, ледяными от ненависти пальцами, словно боясь упустить и не ощутить хотя бы одно запретное прикосновение. не успеть подставить приоткрытые губы под медленно стекающую с прекрасного лица капельку пота. она словно живительная вода, прибавляет сил и энергии для нового раунда этой бесконечной игры. россыпь прекрасных родинок, покрывающих смуглую кожу старшего близнеца, действует словно магнит, притягивая к себе билла. накрывать горячими губами сладкую кожу, напоминающую горячий шоколад, идеально стекающий по лоткам кондитера, и в итоге принимающий нужную форму. щекотать кончиком влажного язычка каждое темное пятнышко на шоколадной шее тома. пересчитывать их раз за разом, становясь еще ближе друг к другу. вжимать хрупкое тело с ослепительной татуировкой на животе в шелка простыней. заставлять отдаваться до последней капли старшему близнецу, впитывая в себя каждый шорох и звук, исходящий от любовного ложе. стальные коготки ночи, раздирающие плоть подобно тонкому шелку. кричать в пустоту, не боясь быть услышанными или замеченными. ведь в подобные ночи осторожность уходит на второй план. никаких преград для того, чтоб слиться в бешенном ритме, загнанных в тупик сердец. перешагнув через все границы, раздвинуть рамки сознания. сломать стереотипы, пойти против всех, чтоб разорвать тонкую нить, что сдерживала их все эти годы. а все для того, чтоб окунуться в омут запретных страстей. поцелуи, стирающие кровную связь, и оголяющие нервы подобно проводкам. связь, которая была создана еще на небесах, передана на землю, и к сожалению извращена по своим меркам. связь, которую они прежпочли бы не иметь. не быть братьями, просто любовники. хотя первое наверное даже не про них. они слишком разные, но оба слишком властные и непокорные. несмотря на всю палитру различий они слишком похожие, и все же вместе. руки беспощадно наносящие удары по нежной коже, оставляя после себя живописные узоры из кровоподдеков. удары, возвращающие в суровую реальность на какое-то мгновенье, чтоб в следующую же секунду опустить на самое дно блаженства. возвысить на пик наслаждения. тела, покрытые мелкой испариной, заполняя своим жаром пространство комнаты. стоны, разрывающие тишину и пространство между изнемогающих и пылающих страстью тел. запретные имена, слетающие с разорванных в кровь губ, в порвые страсти и оглушительного наслаждения. имена, которые прежде были недоступны для того, чтоб произносить их вслух, не то чтобы кончая, позволяя им слетать с пересохшиъ от волнения губ. но в момент единения двух тел, сплетенных в жестоком ритме танца, были извлечены из самых глубин и потаенных уголков души и разума. два одиноких тела, заключивших сомнительный договор с сатаной, продав свою душу самому дьяволу, за право обладать запретным телом. два человека, которые готовы на любые жертвы лишь бы иметь неподвластное. тело, которое словно райский плод в садах эдема, слишком притягательный и опъяняющий своим магическим ароматом. но хранящий в себе слишком много ужасающих секретов и тайн. плод, чьи соки заполняют пространство странной дрожью и болью. но желание вкусить неизведанное прежде становится еще сильнее. резкие слова, покрывающие шелкое полотно билла кровавыми полосками, словно от ударов розгами плети. выгибаться навстречу, давно уже изученному, до каждой мельчайшей впадинки и венке телу. но каждый раз, испытывать все так, словно прежде ничего подобного не было. поддаваться вперед, позволяя заполнять пустоту внутри своего тела разгоряченной и пульсирующей плотью. срывать с родных губ самые запретные стоны. отдаваться телом своему идеальному отражению. каждое движение повторяется, умножаясь на двоих. сильные мужские руки, с нежной шелковой кожей, ласкающие тело, раскрывая незажившие ранки огрубевшими подушечками пальцев. волосы развивающиеся от проникающего в комнату холодного потока воздуха. скользящий взгляд по обнаженному телу, заставляющий поежиться от тядести и проникновенности. взгляд, который пронизывает до последней венки, проникая в самую душу. взгляд, который медленно сводит с ума. янтарный блеск, обрамленные похотью черные зрачки. желание зарыться в пушистые дреды, уткнувшись носиком в мягкую кожу. почувствовать тепло и аромат всем своим пышущим жаром телом. отдаться полностью чувству, которое накрывает с головой, окутывая разум дымкой похоти и соблазна. воздух горячий, пропитанный ароматом тел, с привкусом капелек пота, которые в порыве страсти стекают по идеальной линии позвоночника, и идеальному торсу. капли, красиво вырисовывающие силуэт в ночной пустоте. руки, до боли сжимающие тонкие запястья. на нежной коже проступают красочные следы от пальцев. коготки впивающиеся в загорелую спину и плечи своего близнеца. стальные ножи, которые пронзают насквозь своим острием зеркальное отражение. зубы, с животным остервенением рвущие, пульсирующую синюю жилку. губы, засасывающие тонкое тонкое полотно на шее, оставляя отметины, следы, но в их случае афтографы, которые будут постоянно возвращать их мыслями в прекрасный мир воспоминаний. мир, который напоминает одну из подобных запретных ночей. царапины и шрамы, оставленные умелыми руками творца, который каждую ночь лепит идеальную скульптуру двух падших ангелов, слившихся в ожесточенной схватке. ангелы с обоженными черными крыльями, которые в любой момент могут превратиться в горку пепла, тем самым позволив им разбиться о равнодушную землю. чем дальше они заходят, тем сильнее становится их зависимость друг от друга. их невозможно разлучить, но и вместе они только губят друг друга. мольбы о помощи и крики тонут в пустоте комнаты. никто не спасет, не вырвет из цепких рук разврата и грязи, два нежных комочка нервов и боли. двигаться в такт биению сердец, становясь одним целым с хрупким телом брата. дарить друг другу самые желанные стоны, наплевав на все запреты и правила. две ликующих тени каждую ночь получают желаемое, путем саморазрушения и, губя друг друга. но для них это такая мелочь. в такие моменты разум отказывается работать, нет мыслей, слов. есть только ощущения, кооторые уносят в другую реальность. безнравственную, но для них слишком прекрасную. проводить разгоряченный языком по по выгнутопозвоночника. горячее дыхание, обжигающее нежную кожу на шее, образуя на ней влажные почти незаметные следы. выгибаться, прося еще больше. помогать бедрами, чтоб разгоряченная плоть глубже вторгалось в разгоряченное тело. позволять длинным пальцам брата проникать как можно глубже, добираясь до заветного бугорка - простаты. нежно надавливать на эту точку, с желанием доставить как можно больше удовольствия. резкие удары по лицу. злость и агрессия, которая приходит ан место всепоглощающей страсти. ярость, своей силой способная накалить воздух в помещении до невозможной температуры. стонать, почти кричать в голос от нахлынувшей волны боли, сменяющейся райским наслаждением и чувством эйфории, от осознания того, что владеешь недоступным. по всем правилам запретным, но это не имеет значения, ведь каждый из теней поставил себе цель - завладеть волей и чувствами друг друга. им катострофически необходима боль, чтоб чувствовать друг друга. это единственный способ, чтобы выжить. каждый в данной игре преследует свою цель, но как оказывается у обоих она одна и та же. цель - вытащить наружу настоящих друг друга, без маски фальши и притворства. эта игра могла бы закончиться только в том случае, когда одна из теней пожелает навсегда уйти. наращивать темп, заставляя тело покрываться сладкими каплями пота. обхватить бедра брата, позволяя входить по самое основание. любовь к боли, мазохизм. любовь причинять боль - садизм. они идеально дополняют друг друга. том дарит биллу боль, в которой он так нуждается. а билл дарит свое тело тому, которое в дальйшкем становится идеальным холстом для ударов тома. удары, которые так похожи на взмах кисти художника. удар за ударом, в беспорядочном порядке, с желанием вывернуть душу наружу. вытрясти настоящего билла. увидеть прежнее родное создание, а не подстилку для всяких ублюдков. привязать еще сильнее к себе. сделать зависимым, наслаждаясь его безропотной покорностью. и вот полотно уже окрашено к красивой ярко-кровавый цвет. из приоткрытых губ сочится тонкая струйка крови. билл получает то, чего желает его тело. он должен чувствовать эту боль. каждый новый удар приносит неимоверное облегчение, таким образом он смывает с себя грязь, которую на нем оставили разные ублюдки. два потерявихся ребенка, которые слишком рано пожелали вкусить все прелести взрослой жизни. но они были совершенно к этому не готовы, и скатили на самое дно. отдать свое тело на растярзание, лишь бы чувствовать хоть что-нибудь. грубые толчки, резкие движения. пик... крик... еще один стон, из самыз глубин души. биться в истерике под родным телом, умоляя остановиться. просить не нависиловать, но натыкаться раз за разом на затуманенный взгляд близнецы. отдавать равнодушному отражению свои самые искренние слезы, которые так красиво падают вниз, слетая с пушистых ресничек. делиться самыми сокровенными и потаенными желаниями с братом, вополощая их в реальность каждую ночь. быть неразделимыми частичками одного целого. отсчитать ровно 5 ударов сердца после последнего толчка, до того как семя брата разольется тепломпо всему телу. и из израненного горла не вырвется победный стон, который больше похож на крик. т-о-м..
удар. - прошу еще сильнее.
удар - не останавливайся.
удар - ты мой и только мой.
удар - еще немного и ты поймешь.
удар - я Так и заканчивается еще одна ночь двух падших душ. Грудь быстро и рванно то вздымется, то опускается. Лежать, пытаться успокоить свое дыхание. Закрыть глаза, погружаясь в сладостную негу. На прощание в мыслях шептать любимое имя, в надежде однажды прокричать его прямо в лицо, впиваясь в родные губы. Надежда когда-нибудь сказать вслух "Я люблю тебя, слышишь, люблю" А пока эти слова покоятся в глубине души, и слетают с губ ввиде стона. Но ни один из близнецов пока не понял значения этих стонов. Сжимать мокрую ладошку в своих руках, боясь ее отпустить. Наслаждаться моментом единения и спокойствия. Любить друг друга в мыслях, позволяя быть слабыми. Прятать слезы от своего близнеца, не показывая свои чувства. Спать в объятиях родного тела. Вдыхать аромат нежной коже, на которой остались такие красочные отметины. Любить. Лежать. Бояться. Дрожать. Кричать. Стонать. Плакать. Злиться. Ненавидеть. И снова просто ЛЮБИТЬ. Все это они способны делать одновременно. Два зеркальных отражения друг друга. Столько разногласий, и одно общее - чувство, которое держит их вместе. И это отнюдь не любовь к боли. Это любовь, которая запратяна так глубоко, и боится искать выход наружу, чтоб не быть разбитой о равнодушие близнеца. Но однаждый все изменится. Очередная схватка была завершена.
Bill's POV.
Если бы ты позволил мне я бы сорвал для тебя с неба самую яркую звездочку, которая смогла бы доказать как ты мне дорог. Я бы спустился в самое пекло ада, лишь бы достать самый горячий и обжигающий кусочек тепла и счастья, чтоб согреть и излечить твою израненную душу. Но ведь ты все равно мне больше не дашь шанса, чтоб я мог быть с тобой. Я погубил тебя, когда мы были младше. Я сломал тебя, разорвав ту нить, которая держала нас вместе на протяжение всей нашей жизни. Я решил, что если оттолкну тебя, то мне станет легче. Ты стоял передо мной на коленях, умоляя дать тебе шанс. Какой же ты глупыш, это я должен был умолять тебя. Просто я боялся быть использованным. Я не мог поверить в то, что ты мог полюбить меня. Понимаешь меня. Своего близнеца. Хотя признаюсь честно дело было даже не в этом. Просто я не мог поверить что-то может любить меня, а уж тем более ты. Ты тот, за которым всегда бегало пол школы. Тот, у которого каждую ночь были новые пассии. Ты мог менять их постоянно А я не хоел быть в списке еще одной победы Тома Каулитца. Я хотел занимать куда более важное, а вернее самое главное в твоей жизни и в твоем сердце. Мне не нужна была роль куклы-однодневки.. На это у тебя всегда были твои подстилки. Мне не нужно было быть их заменой, мне нужно было быть первым для тебя и единственным. Мне нужен был ты, полностью. Да, постоянно во мне просыпается жуткий собственник. Мне постоянно нужно обладать. И даже сейчас я хочу обладать тобой, но и отдвая всего себя без остатка.
Резким рывком срываешь с меня футболку. Страшно. Тело бьет мелкая дрожь. Пытаюсь возвразить, бьешь наотмашь по лицу. Тонкая струйкая начинает свой ход по моему лицу, стекая на белоснежную кожу груди. Слизываешь кончиком языка. Впиваешься в расухшие губы. Руки с остервенением вырывают ремень из петель джинс. Опракидываешь на холодный пол, заводя руки над головой. Захватываешь их в ловушку, сделанную ремнем. Срываешь джинсы. Кричу тебе, прошу остановититься. Наклоняешься прямо к уху, и горько выдыхаешь.
Своих ублюдков, ты же не просил. А почему я не должен иметь тебя?
Но ведь ты мой брат. Зачем?
Мы давно не братья, и если не помнишь, ты мне об этом сам и заявил. - Помню. Я попросил, чтоб ты забыл о нашем кровном родстве. Просто любовники. Жалею, но никогда не скажу об этом.
Так вот на правах любовника, я хочу поиметь тебя. Слышишь, так как тебя имеют все эти суки. Ты можешь плакать и умолять. Но я не дам тебе свободу, пока ты многое не поймешь.
Это месть за то что когда мы были младше, я не захотел быть с тобой? - Сухо говорю тебе, глядя в глаза. Знаю, это больно, я снова всаживаю нож в незажившую ранку.
Месть? Нет, мне все равно. Это было тогда. То было ошибкой. Я полагал, что люблю тебя. Но знаешь, со временм я понял, что такая подстилка как ты не заслуживаешь ничего, кроме того, чтоб ее насиловали. - Теперь твои слова пронзают слишком больно, доходя до самого сердца. Это словно игра, чьи слова заденут сильнее, и ударят больнее по самому уязвмому месту. Ты нашел мое слабое место. Но вот найду ли я его у тебя. И есть ли у тебя вообще страхи и слабости? Иногда мне кажется, что нет. Ты словно машина, которая запрограммирована, чтоб насиловать.
Ты не любил меня? - Да, я хочу видеть страдания в твоих глазах. Ведь только боль на время возвращает мне прежнего Тома, потерянного, оставшегося где-то в детстве, в возрасте 14 лет. Снова бьешь меня по лицу.
Ты хочешь знать, любил ли я тебя? Да?
А зачем мне знать, ответ итак известен.
Так вот послушай меня, ублюдок. Я любил тебя так, как никого прежде не любил. Ты заполнял собою все мои мысли. А ты игрался. Ты наслаждался моими слезами. Я был твоей марионеткой. Ты хотел моей боли, ты ее получил. Ты поимел мои чувства, словно я какая-то вещь, а нигравшись, выбросил. Что ж так позволь и мне насладиться твоей болью. Только проблема в том, что духовную боль тебе невозможно причинить, у тебя давно нет души, как и у меня.
Раз любил, а почему не боролся?
Сука, какая же ты сука, Каулитц. Каждый день я умолял тебя о праве быть с тобой. Ты мелкий ублюдок. Я готов был ради тебя на все. А ты только и знал свое "Я хочу. мне надо" Так вот теперь и мне нужны твои слезы. - Длинные пальцы вонзились в разгоряченное тело. Грубо, морщусь от боли. Хочется плакать, но я не доставлю тебе этого удовольстви, ублюдок. Сжимаю губы, чтоб не закричать.
Ну же давай, Билл, покажи хоть раз, что ты еще живой. Давай. Покажи себя настоящего, сучонок.
Иди к черту, мразь. - Вытаскиваешь пальцы, и загоняешь по самое основание член. Вскрикиваю. Наращиваешь темп. Как же я люблю тебя. Люблю в себе. Люблю тебя таким, я просто люблю тебя. Я хочу принадлежать только тебе, но не могу. Мое тело постоянно требует разной боли, но однажды моя плоть будет подчиняться только тебе. Я схожу с ума от глубины омута твоих глаз. Я хотел бы целоыать твои губы каждое мгновенье своей чертовой жизни. Я хочу раствориться в тебе без остатка. хочу, чтоб ты увидел во мне намного больше, чем коврик для грязных ног. Или дешевую подстилку, которую все имеют, пока кровь не начинается смешиваться со спермой. Я не хочу, чтоб ты видел во мне только то, что видят другие ублюдки. Прошу, разгляди во мне прежнего Билла. Верни мне мои крылья. Я умираю. Не позволяй моей душе окончательно погибнуть. Я не выдержу. Не смогу. Люблю. Каждой клеточко своего тела. Вдыхаю аромат твоей кожи, схожу с ума. Мне тебя все мало. Нужно больно, глубже и сильнее. Ты нужен мне полностью. Мой ангел с рожками из меда, и крыльями из облаков. Каждый твой толчок доказывает, что я еще жив. Прижимаю тебя к себе, позволяя входить как можно глубже. Начинаешь стонать. Дыхание обжигает кожу, оставляя кровавые следы на всем теле. Впиваешься зубами в пульсирующую жилку. Переворачиваешь меня на живот, и ставишь на колени. Снова толчок, и ты врываешься в мое тело жадными движениями. Рванно глотаю воздух. Хватаешь меня за волосы, рвзворчачивая к саебе лицом. Ты плачешь! Плачешь? Неужели ты еще способен на это? Проводишь языком по влажном спине, входя как можно глубже. Помогаю тебе всем свои телом, двигая бедрами.
Том, знаешь, а ты был прав говоря, что я идеально подхожу на роль подстилки. - Ты ошарашенно смотришь на меня. - В меня так приятно входишь, ведь так братец? Ну же давай, еще сильнее. Я не чувствую тебя. Мне нужно больше боли. Я ведь шлюха, так ты меня представляешь своим друзьям. Познакомтесь это мой брат, Билл Каулитц - первоклассная шлюха, и подстилка, которая сегодня будет вашим главным дессертом.
люблю тебя, сл-заткнись!
ну-ну не кипятись, братишка. мне уже плевать, я привык, что каждую ночь ты подкладваешь меня под своим пьяных дружков, которые рвут меня. я привык, что каждую ночь мое тело покрывается новыми шрамами и синяками. они насилуют меня, а ты наслаждаешься моими криками и стонами. знаешь, но сейчас мое тело научено получать удовольствие от боли. сейчас я научился не плакать. в школе я ревел как девчонка, когда меня пускали по кругу. просто кому-то показалось, что ребенок - это самая подходящая кандидатура на роль шлюхи. но сейчас, трахаясь сь всеми я выключаю эмоции, а вернее я не умею чувствовать духовную боль. я справился с этим. тебе ведь нравится насиловать меня после них. когда мое тело уже не слушается меня. тебе нравится заполнять пространство внутри меня своей вязкой жидкостью, смешивая ее с кровью. ядовитый коктейль ярости, ненависти и боли. ты отменный повар, тебе удалось это сделать. ты создал рецепт иллюзии счастья. - я задел тебя. ведь сказал правду. каждую ночь ты устраиваешь шоу для свих пьяных ублюдков. ведь кто бы ни выиграл приз всегда один - мое измученное, покрытое кровью тело. и они получают его, наслаждаясь моей болью. Они насилуют меня, даже когда я уже нахожусь в отключке. за секс со мной они платят тебе бешеные бабки. - Знаешь, я вдруг понял, что мог бы стать элитной шлюхой, а ты был бы моим сутенером. как тебе такой вариант, детка?
изливаешься в меня. целую твои губы. страстно, не так как прежде. но ты никогда не поймешь мотивацию моего поступка. выходишь из меня, и идешь прочь. я снова один. по внутренней стороне бедра стекает кровь.
стой, том. - ты поворачиваешься.
хочешь знать, что я чувствовал только что?
ну. - совершенно без энтузиазма произносишь ты.
я почувствовал тоже самое, что чувствую всегда. боль. но, знаешь, ты не смог причинить мне боль, которая бы отличалась от той, что дарят все те ублюдки, с которыми я трахаюсь. да, и надеюсь сегодня твои дружки смогут сделать больно твоей шлюхе.
ублюдок, как же я тебя ненавижу. ты не видишь ничего дальше своего носа. - в твоем взгляде ярость и злость. но я знаю, что ты не будет иметь меня. слова сильно задели. так надо. братец, я должен понять, что ты еще дорожишь мною, и я пойду на все, лишь бы вытащить прежнего тома.
не смог? хм... ну значит сегодня не судьба. - ты ушел, закрыв за собой дверь. я просто лежал, глядя в потолок. по щекам струились слезы. сейчас я мог позволить себе быть слабым, не боясь, что ты заметишь. и тогда на твоем лице играла бы победная улыбка, но я не хочу. я должен выиграть, пусть даже ценной своего падения. я провожу пальцами по коже, на которой ты оставил свои следы. все же ты смог заставить меня страдать. только тебе я подчиняюсь беспрекословно. ты мое спасенье и проклятье. но все же я так люблю тебя. слышишь, люблю.