Аннотация: Полит-некорректный сон в двух действиях без антракта. Действующие лица вымышлены. Права на распространение и тиражирование принадлежат автору и центру межгалактической Дружбы. DemoVersion
Как я устроил конец света.
-Вставай! Юрик! Вставай! - я с трудом оторвал голову от подушки, стряхивая остатки недосмотренного сна, и попытался сообразить, что происходит.
-Какого... - только и успел я сказать до того, как понял, что невообразимый галдеж не часть моего сна, а абсолютно самостоятельное явление, доносящееся из-за окна.
Валерка, разбудивший меня, едва успел отскочить, когда я, распираемый любопытством, в одних трусах метнулся к открытому балкону и перегнулся через ограждение. Мое воспаленное воображение могло представить всякое, но то, что я увидел, выходило за любые рамки. По двору бегало около двух сотен вьетнамцев. Все они непрерывно болтали о чем-то, в результате чего над округой разлетался шум, напоминавший лягушачью свадьбу на болоте. Над всем этим возвышался Крамцов, мой одногрупник, толстый добродушный малый, забравшийся зачем-то на гараж. Он погрозил в мою сторону кулаком, взмахнул руками, как заправский дирижер и что-то крикнул. Вьетнамцы, на секунду затихшие, бешено забегали. Дальнейшие события абсолютно не лезли ни в какие ворота. Вьетнамцы начали сталкиваться, от чего из одного вьетнамца получалось два, а из двух - четыре. Я потер глаза и попросил Валерку ущипнуть меня. Валерка с радостью выполнил мою просьбу, от чего я чуть не вывалился с балкона.
- Меня не глючит? - спросил я Валерку, потирая синяк, оставленный его крепкими пальцами. - Они, кажется, размножаются прямо на глазах!
Валерка с видом знатока-востоковеда взглянул на вьетнамцев и заключил, что меня не глючит.
В это время, скорость деления детей Хо Ше Мина еще больше возросла, и они галдящей рекой начали вытекать из двора, занимая близлежащие улицы. Крамцов, стоящий на крыше гаража, начал сначала просто пританцовывать на месте, оставляя в металле вмятины, затем и вовсе пошел в присядку, от чего крыша прогнулась и подлейшим образом провалилась. Все это довольно забавно выглядело, и Валерка просто катался по полу от смеха, но мне было не до веселья.
- Какое сегодня число? - обратился я к Валерке.
- Тридцать первое, - кое-как пробулькал Валерка, давясь от смеха.
- Черт! Черт! Черт! - подскочил я.
Валерка перевел дух и прослезившимися от смеха глазами посмотрел на меня.
- Я проспорил ящик пива, - упавшим голосом сообщил я Валерке.
- Кому?
- Да Крамцову!
- За что?
- Помнишь мой день рождения?
- Ну и...
- Вы тогда все занимались глупостями, спали, видите ли, а мы с Крамцовым сидели на кухне и пили. После какой не помню, но он возьми и заяви: Я, мол, инопланетянин! Я говорю: Сатурну больше не наливать! А он глазки выпучил, ручками замахал. Не веришь? - кричит. Я говорю: Не верю, конечно! -- а сам думаю: Ведь и не маскируется, гад, видать гравитация у них побольше, вон как он расслабился, располнел у нас на Земле, нагрузок ему маловато! А он говорит: Да я за двадцать четыре часа вашу планету в порошок могу стереть! Ну я смеяться начал, для пущей важности полтергейстом назвался. А он: Давай на ящик пива поспорим, что через четыре месяца я устрою вашей планете инквизицию. Ну я посмеялся, да и согласился. На том и порешили.
- Да-а-а, - обалдело протянул Валера. - Крамцов и правда что-то кричал про пиво, когда я к тебе шел.
Я достал сигарету, закурил и вышел на балкон. Вьетнамцы уже заполнили все обозримое пространство. На всех балконах стояли люди. Дети тыкали пальцами на вьетнамцев и дергали за одежду родителей. Родители не обращали внимания на них и стояли словно окаменев. Незадачливые прохожие, завидев эту желтокожую реку, забирались гаражи, деревья и фонарные столбы. Из соседнего подъезда вышла глухая старушка с пуделем на поводке, увидела вьетнамцев и бухнулась в обморок. Собачка сначала долго билась на привязи, затем легла на землю и неестественно закрыла уши лапами. Все это до боли напоминало конец света.
Из-за оглушительного галдежа, который издавали вьетнамцы, за метр уже ничего не было слышно, и Валерка прокричал мне на ухо:
- Когда отдавать будешь?
- Что? - не расслышал я его.
- Я говорю, когда пиво отдавать будешь?
- Как деньги будут! - прокричал я в ответ.
В это время из гаража, в который провалился Крамцов, поднялась небольшая летающая тарелка. В иллюминатор выглядывало его круглое лицо с мешками под глазами и подбородком и зачем-то погрозило мне пальцем. После этого раздался оглушительный треск и во все стороны от тарелки пошли голубые лучи. Вьетнамцы начали уменьшаться, частота звука, издаваемого ими, стала увеличиваться резонировать и давить на уши. Разом лопнули все стекла в округе. Звук перестал восприниматься барабанными перепонками, зато завыли собаки. Потом все стихло, вьетнамцы достигли размеров большого таракана, начали рассасываться по щелям и канализационным люкам и наконец исчезли из вида. От наступившей тишины звенело в ушах.
- Неужели все? - прокричал оглушенный Валерка.
- Сомневаюсь, - прокричал я в ответ и наступил на малюсенького вьетнамца путавшегося под ногами.
Через час вьетнамцы появились в каждом доме. Они перегрызали телефонные провода, пролезали внутрь компьютеров и норовили залезть в холодильник. Ничто не могло их остановить. Связи не было, компьютер был использован для игры в тетрис, холодильник мы, правда, отстояли.
Через два часа они добрались до правительственной связи и телевидения. Телевизор вдруг сам включился и стал показывать довольное лицо Крамцова, занимавшее большую часть экрана. Однако мы с Валеркой этого не видели, отбивая яростные натиски желтопузиков, норовивших захватить плацдарм в морозилке.
Через три часа вьетнамцы захватили весь мир. Складывалось впечатление, что мой холодильник - это единственная вещь на Земле, которую они не оккупировали. Это придало нам новые силы, и мы стали еще яростнее защищать последнюю цитадель человечества. Компьютер сломался, не выдержав пытку тетрисом, и из него выскочила сотня вьетнамцев. Они с досадой махнули ручками в сторону монитора, который показывал что-то непонятное, и побежали пополнять ряды соотечественников, нападавших на нас. Тут телевизор что-то прошипел, и Крамцов сообщил из него, что все ядерные боеголовки наведены и готовы к запуску, и что до старта осталось десять часов. Вьетнамцы же все напирали, и мы начали применять химическое оружие в виде Дихлофоса. Это было забавнее, чем просто давить их ногами. От Дихлофоса вьетнамцы смешно чихали, падали и дергали ножками.
На четвертый час я сдался и пошел за ящиком пива.
На улице была паника. Все выскочили из дома и искали бомбоубежище. За моей спиной самолет врезался в какой-то дом, видимо вьетнамцы проникли в его навигационную систему. На углу какой-то дедок говорил с придыханием:
- Все это кара божья! Покайтесь люди! Мессия грядет...
- Господи Иесусе, свят-свят-свят... - причитали бабуськи, собравшиеся вокруг и ожесточенно крестившиеся.
Когда я проходил мимо автомата, продающего пиво, тот вдруг начал выплевывать банки. Я взял себе парочку и подумал, что во всем есть приятные стороны...
Когда я дошел до магазина, упало три самолета, из-за неполадок светофора столкнулось пять машин, и сошел с ума какой-то алкаш, который весь день отсыпался, а сейчас думал, что у него белая горячка.
В магазине сидела спокойная продавщица, которую совсем не интересовало, что происходит на улице. Она продала мне ящик пива и обманула на рубль. Я возмутился, а она сказала, что он мне не нужен, так как завтра конец света. Я спросил, зачем он ей, а она ответила, что он ей тоже не нужен, зато какое удовольствие обсчитать кого-нибудь напоследок. Я с ней согласился и пошел домой.
- Бери мухобойку, и быстрей на помощь! - сразу же потребовал подкрепления Валерка, стоящий у холодильника с Дихлофосом в руке, отбиваясь от очередной волны оккупантов.
- Забей ты на них! - сказал я ему и пошел звонить Крамцову.
Связь сразу же появилась, и я сказал ему, что он выиграл спор. Натиск вьетнамцев мгновенно стих и они убрались обратно в канализацию. Через пять минут появился Крамцов. Я отдал ему его выигрыш, и он довольный сообщил, что сегодня угощает. Валерка достал из холодильника спасенного леща, и мы сели пить пиво, которое я проспорил.
Через час с улицы опять раздался гвалт. Я с укором посмотрел на Крамцова, но он, похоже, сам не понимал, что происходит. Мы переглянулись и выбежали на балкон. Посмотрев на улицу, я стыдливо отпрянул назад.
За окном было двести китайцев, и Данила, щупленький паренек с тоненькими руками и ногами, стоявший на гараже и грозивший мне кулачком.