Я люблю ощущать себя ребёнком. Детство единственное место, где я был счастлив. Самое первое, что я помню это сон. Это было в шесть лет. Тогда ещё существовал Дед Мороз и сказочные герои. Сон приснился мне про деревню, где я жил каждое лето (до тринадцати, хоть картошку я копаю, и по сей день). Я шёл по тропинке и нашел змею в ручье как раз там, где в жизни стоял мостик. Змея тихо и рассержено шипит, и тогда я прикрываю её доской.
Потом я помню детский сад. Это страна сомнений и неуклюжих чудес. Мне все хотели добра (ну или почти все), все улыбались, да и я тоже, но они хотели как-то не так, как-то не правильно, не как я. Меня, как дикий побег, хотели приручить и посадить на грядку к остальным. И когда бог раздавал друзей, (я был уверен, что всё нам дал бог) я проспал, а потом, наверное, я попал в очередь. Воспитательница Зоя Александровна и нянечка были практически единственными людьми, с которыми я разговаривал вне дома.
Однажды летом (а может быть ещё весной) я стоял на своём любимом месте: перед калиткой, привалившись плечом к берёзе. Никто не оспаривал это место. Оно было не моим, а просто тем, где мне было хорошо. Как всегда у левого плеча берёза, а перед нашим подъездом отец ковырял Бежик (наш жигулёнок бежевого цвета). Подходит тётя Зоя и говорит:
-- Видишь, родители собираются? -- ноль реакции.
-- Так они тебя собой не возьмут. -- Она, наверное, хотела, чтобы я успокоился и пошёл играть с другими...
Я не знаю, на кого я больше сержусь на воспитательницу или на родителей, которые обещали поездку на дачу,... очень хочется плакать, но нельзя не дождутся. Воспитательница, убедившись в том, что я никуда уже сегодня не пойду. Через двадцать минут отец забирает меня,... Вот так за руку мы, и идём к калитке. Я тогда всё думал, что же случилось? Оказалось я просто больше не верю взрослым,... И ещё, я не был зол на тётю Зою, а скорее благодарен. Она так объяснила мне, что взрослые то же врут.
Потом память плывёт как расплавленный воск. Становится серой, мелькают отдельные картинки... Новый год, я мою посуду, меня отправили на кухню специально, только я включаю воду, как из комнаты раздаётся:
-- Дима, Дима! Скорей сюда!
Как и всегда под ёлкой уже лежат подарки и открыт балкон... и ещё, невыразимая пустота и тишина. Теперь Новый год стал таким же днём, как и остальные, даже ещё печальнее ведь все веселятся, а я не знаю почему, кругом обман... как лож может быть хорошей? Но гораздо хуже разрушать чужую иллюзию... и я тоже врал, врал, как и все друг, другу, когда я не мог больше я запирался где-нибудь. Если была возможность, я не разговаривал ни с кем, иногда неделю, один раз почти месяц. Если говорил, то односложно и слова ничего не значили, только мимика. Прищуренный глаз, направление ресниц... лицом может врать лишь актёр... лицо может прочесть лишь избранный. Я не умел читать, я не умел врать, я мог лишь молчать... тишина, слова царапают её покров не в силах пробить его...
Со школой мне очень повезло моя первая учительница Елена Михайловна. В первый же раз когда я на неё посмотрел, я вспомнил стрекозу из деревни, её огромные очки составляли всё сходство (забегая вперёд, скажу, что её никогда не забуду не я, ни один из моих одноклассников). Жизнь тихонько текла мимо меня... как неспешная река, на берегу которой я лёг отдохнуть. У меня появился лучший друг, а если сказать точно -- единственный друг Коля. Потом Колян меня подружил с Гошей, впрочем, с ним я подружился классе, наверное, в третьем. За плечами у меня уже был кое-какой опыт, первое потребление алкоголя (причём сразу самогон). В тот год класс окончательно разделился на банды,... я не помню всех, я помню лишь две. Самая страшная во главе с Казимировым и Трушем, и наша Колян, Гошан ну и Я. А потом был случай, который помнит весь класс. Вторая перемена уже заканчивается, завтрак (кажется колбаса или йогурт). Урок Природоведения (Географии).
-- Абасов к доске. -- Живот заурчал, но я так же и не понял, чем кончится дело.
-- Рассматривая кусочек гранита... -- ржач раздался с другой стороны класса за партой Гошана.
-- Моргунов!!!
-- Рассматривая кусочек гранита... -- я почувствовал горячий липкий комок, поднимающийся из живота.
-- Сколько его можно рассматривать?
-- Ага... -- комок поднимался всё выше, и я понял, что он не остановится, даже если полезет наружу! Ну, я ничего не мог уже сделать! -- Б-е-е-е...
-- О господи! -- это нянечка.
Я не удержался и посмотрел вниз, да это всё-таки была колбаса. Эта картинка расплывается медленно и неохотно. Такой позор я не забуду до конца дней.
Туман я куда-то лечу... нет, не помню. Я узнаю очень много, пожалуй, даже слишком много. Нет добрых эльфов, нет отважных гномов, что сказка это выдумка (первое и последнее средство промывания мозгов), что люди не так добры, как я думал раньше. Но не всё так плохо ведь должно быть что-то хорошее. И я нашёл это, это всего лишь любовь. Всё просто и банально всего-то любовь. Но я её нашёл, а может, и выдумал. Но, чёрт возьми, было, сердце, которое стоит завоевать, ибо моё уже было завоёвано, в один бой, в один взгляд... Я не был первым парнем на деревне. Я был последним романтиком в округе, я не умел быть ни обаятельным, ни грубым, я хотел быть ангелом-хранителем, был сторожевым псом. Я просто был всё время рядом, на меня косились, надо мной шутили, но никто не посмел обидеть её, обняться, поцеловать в щёчку... я терпел и закрывал глаза. Всего пол шага, пол шага за правым плечиком... её загорелое плечико... светлые волосы... Я не отказал бы ей ни в чём, (хотя есть одна вещь. Я ни когда не сделал бы что-то против неё). Но она не понимала, она лишь умела ругаться,... человек получает истинное наслаждение, лишь опустив ближнего своего. Как-то раз она сказала:
-- Давай поспорим, что я выкурю больше!
Очень надеюсь, что читатель поймёт и не осудит...
Я взял протянутую мне пачку Примы без фильтра... первая сигарета (первая, кстати, за всю жизнь) ноль... вторая -- что-то есть,... третья мне определённо становится легче жить. Таня закачалась,... я посмотрел в широко открытые мутные глаза...
-- Всё я больше не могу! -- Чёрт я же обещал не врать никогда.
-- Слабак. -- Язык её не слушался.
И она заснула. Безмятежным сном. Она проснулась только к вечеру. Проснулась лёжа на старом матрасе в шалаше. Рядом стоит ведро с водой, немного еды. И где-то рядом как ещё один матрас лежу я (может я и не спал, этого никто кроме меня не скажет). Причём ногами в крапиве (Я не хотел спать).
-- А-а? Свалился слабак! -- Плотнее сжимаю веки.
-- Обкурился.
Лето имеет плохую привычку -- заканчиваться. Я верил в новую жизнь ведь я перешёл в старшую школу. Уехал Колян и я остался один. Я получил погонялу Малыш. Новая учительница, и не одна много новых учителей. Новая классная Любовь Николаевна. До сих пор помню как меня выгнали (Я кстати до сих пор не понял почему) из класса. Помню как я узнал, что в старшей школе есть дежурные. Мы с Андреем (моим одноклассником) носились по всей школе играя и вопя. И вот я загнал его в угол, и протянул руку, чтобы осалить, он взглянул мне за спину.
-- Он меня бьёт! -- затараторил Андрей.
На плечо опустилась рука и начала сжиматься. Приседание, кувырок назад... Если бы их было двое, а не трое то меня бы не взяли. Но я не узнал бы что существуют дежурные. Спасибо Андрей я благодарен тебе. Спасибо за то, что объяснил, что нельзя верить и сверстникам. Я знаю кому можно верить девчонки не врут ведь столь прекрасные глаза не могут врать.
Время шло и иногда даже бежало и я чувствовал бег, я чувствовал как отбивают дробь секунды, как стучат минуты, как неотвратимо подходят часы... а иногда сгущалось, становилось вязким как патока. Прошелестели пятый и шестой классы. Наступило лето перед новым классом новым классным руководителем... Новым знанием. Я вырос и не могу рассказывать дальше на трезвую голову (ща смотаюсь за пивом и вернусь).
Это было просто, очень просто... я пришёл на... на свидание. Я был в пиджаке и с тремя розами. А он пришла с тремя старыми знакомыми у нас был уговор, что если мы встретимся то уйдёт из этой встречи только одна компания. И они шли за мной, они прихватили цепочки ножи и кастеты. Это было страшно : шесть рук, из которых три замахиваются... так главное розы... страх пропал когда всё началось... время замедлилось... первый удар -- не поможет тебе цепь... второй -- не пройдёт кулак... третий... а она смотрела, смотрела в глаза. Цепь с кастетом перебрались ко мне и обижено упали,... блеснули ножи. Из-за спины одного вылетает Макс (простите что не познакомил мой друг Макс) и схватил одного за руку и шею... только два ножа... время почти остановилось... Слева остриё направляется в сердце справа в бок... левый толкнуть от себя, правый вниз. Но их два... левый можно остановить... б... было... можно. Кожа на груди лопается, чуть-чуть пропуская железо... справа принимает нога... как больно!!! Нет Таня. Ты меня не обманешь любовь есть. Рука сама вытягивает нож из груди... пятятся, ха да они меня боятся... по белой рубашке растекается красное пятно... шаг, ещё один... кашель и почему-то слюна розовая. Они бегут...
-- Димон! -- это поднялся Макс. -- Ты жив?!?
Картинка плывёт перед глазами. Или это я иду. Что-то впивается в пальцы кажется это роза. Я протягиваю ей розу.
-- Прости я немного опоздал.
-- Ты...!?!
-- Отпусти её Макс, ей же больно!
-- А...?
Она не стала ничего говорить, она просто убежала... Последняя картинка начинает плыть красным цветом... или просто кровь заливает мне глаза. Это неправда я сам вру я знаю кому верить... Таня наше свидание оно... оно всего лишь отсрочено...
Прошли и седьмой и восьмой и даже девятый. Я сейчас плохо помню, что и где и как было. В седьмом у нас появилась новая классная руководительница. Ирина Викторовна. Надо признать, что это уникальный человек, она как - бы росла вместе с нами, мы вместе учились. А ещё к ней можно будет подойти и в 20 и в 30 и позже, а я сейчас знаю, что она поймёт по-человечески. В восьмом из нашего класса уходит Казимиров -- он сломал руку, много пропустил... Я часто встречаю его на улице, он как-то странно ко мне относится вроде и призирает, и здоровается. Ещё в восьмом я впервые пошёл в поход с Гургенычем. Как сейчас помню, это была июньская Угра.
На дворе стояла жуткая холодина (для лета). Я впервые спал в палатке, и спальнике. Мне было холодно, но здорово. Была такая масса ощущений. Такая "Свобода". Я помню как нам запретили материться в первый же день. И через час один из десятиклассников нарушил обещание. Как я сначала хотел ему напомнить, а когда он на меня посмотрел я промолчал. Я вдруг увидел, что он помнит... Я так ничего и не сказал, ни ему, ни взрослым. Пусть сами поговорят, а я здесь не при чём.
Помню как мы вязали катамаран. Помню как плыли, и попали под дождь с градом. Как окоченевшими пальцами я сжимал весло, но грёб. Помню как не мог сосчитать синяки к вечеру. Как в один из тёплых дней, мне хотелось побыть одному, мне стало так невмоготу, что я переплыл на другой берег. Потом не зная зачем я нарвал там кувшинок и с ними в зубах приплыл обратно, И раздари девчонкам.
Потом походы пошли один за другим, начали сливаться. Я ходил, потому, что родители думали, что мне нравится. Хотя что-то всё-таки было. Ощущение новизны? Скажем я просто был не против.
Теперь даже не ясны все глупости сделанные мной. Помню как первый раз грубо нарушил распоряжение. Помню как приманил в поход Гошана. Это было не приятно. Он лидер, он чувствует себя сильнее, а я знаю больше. Я из-за этого разругался с остальными участниками. Мы оба чувствовали себя не ловко но сказать об этом не решились. Но это всё было в прошлом.
Я узнал цену времени... и сразу же забыл её...
2003 -- 2004г.
Август 2004.
Я снова видел её. Я видел из далека но я знал, я чувствовал! Теперь я кажусь всем весёлым, но когда я остаюсь один в темноте... впрочем кому интересно?..