На склонах Дашен у меня своя была своя, тайная тропинка. Масса препятствий, забавных мест, вроде жерди на высоте метров шести, по которой надо перебежать. Тут-же несколько специальных мишеней-ловушек, в которые надо кидать глиняным шариком. Не попал - кидай снова, пока не попадешь.
Там у меня была парочка любимых мест, когда жерди, по которым надо бежать пару десятков метров, проходят в кронах кустов и деревьев. Когда я пролетал сквозь них, я казался себе героем из легенд, совсем как боец с горы Зу. Это ощущения, которые невозможно передать: бежишь как по воздуху и касаешься кончиками пальцев блестящих молодых листочков и ветерок такой теплый-теплый.
Меня с детства учили делать людям больно. И это не удивительно, так как прабабушка у меня из провинции Хубей, а прадедушка родился рядом с горой Эмейшань. Стоит-ли говорить, что самые ранние воспоминания о детстве у меня связаны с получением ударов по голове бамбуковой палкой и часовыми стояниями в позиции наездника?
Мой дедушка был мастером тайного стиля Чёндоу-дёнг. В нашей деревне он стал знаменит после того, как утихомирил знаменитого кулачного бойца, когда тот зашел к нам в кафе пьяный и начал разносить мебель. Я начал изучать этот стиль с пяти лет и уже в одиннадцать начал подавать определенные успехи.
Я кидал различные предметы лежа, сидя и стоя на голове. Потом дедушка изменил тренировки и я кидал табуретки дедушке в голову, а он их ловил, потому что если кидать табуретку в стену или еще куда, то никаких табуреток не напасешься.
Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось 12 лет и я начал кидать табуретки просто мастерски. Потом дедушка не сумел поймать табуретку и нам пришлось переехать в другую провинцию.
* * *
После того, как мой отец внезапно оказался главой семьи, нам пришлось переехать достаточно далеко. Нет, все всё понимали, но прецедент оказался крайне скандальным.
Переехали мы провинцию Фуцзянь в городок северо-восточнее Шеньчженя и этот переезд оказался весьма тяжелым испытанием для меня. Поменялось всё - язык, дома, улицы и люди. Всё казалось очень чужим и шумным, я ничего не понимал, меня никто не понимал. В общем - это был какой-то дурдом.
Мало того: моя собачка, мой маленький пекинский лев, пропала при переезде и по ней я тосковал и оплакивал её еще несколько лет. Ах, Хуан Гунван, как я тебя понимаю. Я до сих пор с тоской и нежностью вспоминаю те спокойные годы до переезда.
Через некоторое время всё понемногу пришло в норму. Драки и игры с сестрами и братьями, учеба, работа в нашем новом кафе и, конечно, тренировки. Поскольку мастеров Чёндоу-дёнг в этой провинции не было, а отец отказался меня тренировать, отдали меня в обучение одному мастеру, преподававшему классический 'Южный кулак'. Не скажу, что это было чем-то сложным, но новым для меня - это точно.
Несмотря на первоначальные трудности я скоро втянулся в тренировки и скоро наставник начал меня изредка хвалить. Но мне это было не нужно, я хотел быть похожим на легендарных древних воинов, подобных Чжан Фэю. Но найти наставника по нужному стилю не представлялось возможным. Мы были здесь чужими и никто бы не принял меня в обучение.
В поисках древних трактатов по боевым искусствам я обшарил все книжные лавки в округе и результат был-бы плачевным, но я набрел на лавку дядюшки Бо, который потом на протяжении нескольких лет снабжал меня очень секретными и древними трактатами о боевых искусствах. 'отравленный взгляд', 'шагающий в небе' - каких только чудных трактатов у него не было. Все деньги, которые оказывались у меня в кармане, в конечном итоге оказывались в кармане у Бо. Счастье моё было-бы безмерным, но несмотря на все мои усилия тренировки по этим трактатам не приносили никакого результата. Я не мог даже усилием воли погасит свечу, про всё остальное не стоит и говорить. Спустя годы у меня даже появилось подозрение, что Бо сам писал все эти манускрипты.
Вскоре после того, как наш великий председатель встретился с одним лаоваем, старшие нашей семьи решили переехать за океан. И вот в семьдесят третьем году вместо десяти миллионов китайских девственниц в США поехал я. Поехал не один, поехал вместе со своими бездетными дядей и тётей. Мама с папой, братьями и сестрами решили ехать позже. Не знаю, как так получилось, но перебрались они к нам в итоге значительно позже, чем рассчитывали, и почти десять лет я жил в Кливленде без них.