Чапа - беспородный пес. Дворняга, одним словом. Родителей своих не помнит, а, впрочем, все собаки не помнят своих родителей. Только люди помнят родителей своих собак и то, если собака породистая.
Живет Чапа в новостройке Ак-Орго, у бедных людей. Ну, так получилось. Хотел бы он, конечно, жить у богатеев, в теплой собачьей будке, но живет в конуре без пола и дырявой крышей. Впрочем, он и не знает, что есть богатые люди с теплыми будками. Для него люди, у которых он живет - единственные люди на свете. Остальные - как собаки, настроены враждебно, могут облить кипятком и бросить камень. Чапа знает, не раз попадало.
Ему пять лет, то есть самый собачий возраст. Он любитель погулять, может утащить чего-нибудь съестное, если плохо лежит, но, в целом, это хороший и добродушный пес. Погулять в Ак-Орго есть где - район новый, заборов почти нет. Народ здесь в основном молодой, то есть беззаботный - может мясо во дворе оставить, если, к примеру, скажем, барашка зарезали. Гуляет Чапа каждый день - бесцельно пробегает по новостройке, прикидывая, где и чем поживиться, а заодно и на народ посмотреть. Народ делится на два лагеря - собачий и человеческий. Люди интересны только с точки зрения питания и опасны, даже если протягивают кусок хлеба. А собачий народ - это свой, родной народ, хотя тоже опасный иногда, но понятный.
Чапа усвоил некоторые правила жизни, которые нарушать нельзя - нельзя трогать пищу у чужой будки, даже если хозяин будки временно отсутствует, нельзя кусать людей, особенно маленьких, хотя мальчишек, которые обычно кидаются камнями, можно. Можно даже исподтишка, за жопу тяпнуть или ногу. И быстрей бежать. А бегать Чапа умеет, хотя приземист и широк в груди и похож на таксу. Нельзя попадаться на глаза породистым собакам, которые гуляют с хозяевами. Хоть они и на поводке, но в любой момент хозяину может взбрести в голову натравить раскормленного пса на беспородного гуляку. И вообще - если пес крупнее его, то лучше обойти его за версту. Мало ли чего....!
Нельзя кусать хозяина и хозяйку. Однажды Чапа укусил хозяина за то, что он пытался отнять у Чапы кость (пьяный был хозяин - зачем ему кость?) и получил такую взбучку, что теперь даже зарычать на него боялся, а хозяйка..., он ее помнил с самого детства.
Нельзя есть веревку из-под колбасы, хотя она и пахнет вкусно. Хлопот потом не оберешься со стулом. Хотя Чапа и не любитель помойных ящиков, но иногда приходится и там пошуршать в надежде поживиться чем-нибудь вкусненьким. Хозяева не очень-то жалуют насчет кормежки, могут и забыть покормить. А, впрочем, им самим покушать нечего, судя по обмывкам. Остатки вермишелевого или картофельного супа без мяса. Правда бывают иногда и сытные денечки - это когда хозяева в деревню съездят и мяса привезут или наоборот - кто-нибудь к ним из деревни приезжает и мяса привозит. Вот тогда Чапе косточки достаются и он любит залезть в будку и всласть похрустеть. Но, впрочем, об этом позже.
Особых обязанностей у Чапы нет. Сторожить, собственно, нечего - дом и кривой сарай не обнесены забором. А без забора - откуда ему знать, чего охранять? Да и собственно никто его и не обучал, что охранять надо! Ну, бегать там и гавкать на прохожих Чапа умеет, но это как бы не от дрессировки, а от собачей натуры. Видел в юности как другие, матерые псы бросались на тех, кто проходил мимо, ну и подумал, что так надо. Вернее не подумал, а сделал также. Думать Чапа не умеет.
Хозяин, ничего, человек хороший. Только иногда может и больно за уши схватить, но это от... нежности..., что ли, или от пьяной радости. Поэтому Чапа не любит пьяных. Особо хозяин Чапу не выделяет, кинет только взгляд или скажет хрипло: 'Чарпи!'. Суровый. А хозяйка, та поласковей. Она, собственно, и кормит. Правда, гладить Чапу не любит, грязный он больно. Иногда блохастый. Хозяйку Чапа помнит с детства. Она его подобрала на улице и принесла к себе. Тогда хозяина еще не было. Она одна была. Наверное, ей с Чапой не так страшно было жить одной. Хозяин появился позднее, когда Чапа уже постарше был. А с хозяином и Чапе веселей стало как-то. Хозяин все- таки. Мужик.
Раньше новостройка была поменьше. Тогда всю ее можно было оббежать за полчаса. А позже она разрослась. Собак стало больше ну..., и жить стало интересней. Соседей стало больше и праздников по разным поводам тоже больше. А поскольку у многих на первых порах собак не было, то все доставалось Чапе. Но потом появились свои дворовые псы. Добывать себе пищу стало труднее. Но зато подружек стало тоже больше. А это дело Чапа, как и положено половозрелому псу, любил. Иногда в поисках весенней любви убегал так далеко, что дорогу к дому находил с трудом. Вообще от этого дела одни проблемы. Претендентов до фига. Поэтому морда у Чапы была вся в благородных шрамах, полученных в боях за временные удовольствия. Да и собачонка-то так себе, а поди же ты! Целая свора псов разного рода и племени может бегать за такой собачонкой, сладострастно принюхиваясь. Да..., Чапа может быть и не бегал бы по этим делам, но инстинкт заставлял. А против инстинкта не попрешь! Впрочем, Чапа и не думал о таких сложных вещах. Просто бегал и жил как положено простому дворовому псу. Это у богатых расписано все: когда и с кем! Да все по книжке и по родословной и по договоренности! А здесь - свободная любовь по обоюдному согласию. Природа!
А жизнь вокруг кипела и бурлила. Люди строили дома, проводили водопроводы, протягивали телефонные провода. Женились, разводились, помирали (реже, чем рождались), проводили тои и всякие там 'тушо кесюю'. Народ неприхотливый..., всякому поводу для праздника рад. И Чапа тоже.
Лучше всего в новостройке летом. Летом можно целыми днями валяться в тени у дома или в садике с чахлыми деревьями. Иногда хозяйка налаживает какой-нибудь худо-бедно огород. Воды для полива нет и хозяйка носит воду в пластмассовом ведре с соседней улицы, но для Чапы это развлечение. Он бежит немного впереди, время от времени оглядываясь и проверяя наличие хозяйки и помечая все встречные деревья и углы, заглядывает во все дворы и огрызается на всех собак и некоторых людей. Он чувствует поддержку.
Огород - это для Чапы не очень хорошо. Это значит - нельзя бегать, где захочется. Грядки. А Чапа не знает - что такое грядки! И не отличает укроп от простой травки. И почему надо этот огород устраивать прямо на дорожке, по которой Чапа всегда бегает в соседний двор? Хозяйка гоняет с палкой. Через несколько ощутимых ударов Чапа начинает понимать, что бегать по вот этой вспаханной земле, пахнущей какой-то особой травой - нельзя. И мир восстанавливается. Зато Чапе позволяется вволю гонять курей, которые пролезают в те же дырки, которые сам Чапа проделывает в чужие огороды и клюют начинающие созревать помидоры. Вот тогда Чапа отрывается по полной! Одну курочку удалось придушить. Вроде, скандал был. Но Чапа этого не видел - в это время он поедал добычу и чувствовал, как неведомые ему ранее чувства охотника и хищника просыпаются в нем. Правда, ему потом тоже попало - во время охоты он не заметил, как бегает по тем же помидорам! Да и не до помидоров было! Куры летают, кудахчут, перья в разные стороны...., Чапа бегает, лает, пытается хоть какую-нибудь ухватить! И видно, что ему весело! Если бы мог, то, наверное, хохотал бы как сумасшедший! Помидоры Чапа не ест. Однажды попробовал, они ему не понравились.
Летом хорошо. Не надо в будку лезть. Даже если дождь. Он теплый.
Тяжело зимой. Будка дырявая, холодно. В особо холодные дни Чапа редко высовывает нос на улицу, предпочитая отсыпаться, скрутившись в колечко. Его палевая шерсть становится грубее, появляется подшерсток и в принципе, не холодно. Почему-то зимой косточек с остатками мяса достается больше. Правда, иногда мясо имеет какой-то странный вяленый запах. Но Чапа рад и такому. Но сама жизнь в новостройке замирает и замирает Чапа. И ждет весны.
Весной тоже хорошо. Даже лучше, пожалуй, чем летом. Не так жарко. Что-то глухое, древнее, пробуждается в Чапе и он волнуется от этого.
И жизнь в стране тоже живет по каким-то понятным только людям временам года. Весной в ней, как и в Чапе, начинают пробуждаться какие-то соки и начинается брожение. Народ начинает бурлить, собираться в толпы и ходить строем. На кривых улицах новостройки появляются чужие люди, которые расклеивают пахнущую краской бумагу с человеческими лицами. Иногда от хозяина пахнет такой же краской. Люди становятся напряженней и Чапа чувствует это напряжение.
Хозяин все чаще приходит домой пьяный. И хозяйка все чаще выходит во двор по ночам, садится на бетонный приступок у двери и плачет приглушенно. Чапа вылезает из своей будки и подходит к ней, опустив голову, словно понимает что-то. Толкает влажным носом и смотрит виновато. А хозяйка плачет...., горько и безутешно. И Чапа не знает, как ей помочь..., и не понимает, почему хозяин не выходит и не плачет вместе с ней. Но чувствует, что между плачем хозяйки и запахом водки от хозяина есть связь. Чапа хочет показать, что понимает и сочувствует хозяйке, бежит в сторону огорода и начинает лаять. Наплакавшись, хозяйка осторожно открывает обитую дермантином дверь и исчезает в темном доме. Чапа нехотя залезает в будку. Ему хотелось показать свою верность хозяйке и хотелось, чтобы она поняла это.
Однажды, в один из таких заполошных дней, хозяин свистнул Чапу и пошел в сторону многоэтажных домов, что высятся неподалеку от конечной остановки 'Институт земледелия'. Там в стороне от дороги есть забегаловка, из которой всегда пахнет чем-то кислым и когда хозяин выходит оттуда, от него пахнет спиртным. Чапа не любит такие заведения, хотя там иногда можно поживиться чем-нибудь типа вяленой рыбы или косточкой. Но там же можно получить удар пинком или пустой бутылкой. Просто так. Утащить там нечего. Но хозяин позвал (а это было нечасто) и Чапа побежал, радостно помахивая обрубленным хвостом.
Обычно Чапа бежит впереди, обследуя все встречные дворы и обнюхивая помеченные им же углы. Через пару сотен метров улица, на которой Чапа живет, пересекается с широкой пыльной трассой, по которой ходит транспорт. Собака не любит эту трассу. Здесь пыльно и пахнет бензином. Но Чапа поворачивает направо и бежит по обочине, оглядываясь. Так и есть - хозяин тоже поворачивает направо. Хотя по этой улице хозяин уезжает также и на работу. Впрочем, Чапа не знает, что такое работа. Он лишь знает, что когда хозяин трезвый, он поворачивает налево, туда, где собираются люди и останавливается большой желтый автобус и маленькие красно-белые бусики, битком набитые пассажирами.
Из забегаловки хозяин выходит через пару часов. От него пахнет спиртным и он заметно неустойчив. Все это время Чапа лежал напротив облезлой двери и не спускал с нее взгляда. Несколько раз мимо пробегали собаки, которых можно было обнюхать, но Чапа упрямо лежит среди жухлой травы и ждет. Когда дверь забегаловки открывается, собака вскакивает и вытягивается в струнку в ожидании. Увидев, что это не хозяин, Чапа ложится и разочарование написано на его добродушной морде. Хозяин выходит, обводит тусклым взглядом пространство перед собой. Его взгляд упирается в привставшего пса. Хозяин говорит: 'Чарплидзон!' и пошатываясь, идет домой. Чапа, на всякий случай, бежит неподалеку, но не теряет хозяина из виду. Через несколько метров хозяин останавливается, поворачивается, ищет взглядом собаку и кричит громко: 'Чапа!'. Собака знает, что когда хозяин пьян, он может больно схватить за ухо. Но хозяин кричит: 'Чапа!' и собака покорно подходит, склонив свою большую голову, и ждет. Хозяин берет Чапу за оба уха, подтягивает пятящегося пса к себе и целует его в черный холодный нос. Чапа отбегает в сторону, чихает и трет нос лапой до тех пор, пока не восстанавливается нюх. Потом пес бежит рядом с хозяином, норовя потереться об его ногу и шаловливо посматривая на него. Он счастлив.
А ночью хозяйка опять плакала, присев на крыльцо. Плачет она приглушенно, словно боясь, что соседи услышат и подумают, что не так-то она и счастлива за мужем, как пытается показать. Чапа сидит напротив и пытается увидеть выражение глаз хозяйки в темноте. Какое-то очень тусклое чувство появляется в его груди. Чувство, похожее на жалость. И собака начинает яростно лаять, повернувшись в сторону самого ненавистного соседа, который несколько дней назад швырнул в него камнем и попал. До сих пор бок болит. Если бы мог, заплакал бы вместе с хозяйкой.
На следующий день слегка пьяный хозяин стоял на улице, обсуждая с соседями какие-то очень важные проблемы. Часто слышалось слово 'Акаев', похожее на собачий взлай. Услышав его, Чапа поднимал голову и прислушивался. Люди о чем-то спорили, потом выпивали и снова спорили, усевшись на улице в тени чахлых тополей. Потом собрались и пошли куда-то гурьбой. Чапа тоже увязался было за ними, но скоро понял, что люди собираются далеко. На главной улице их ждал красно-белый автобус, куда они втиснулись с трудом. Чапа нюхнул дыма из выхлопной трубы, чихнул и побежал домой. Этой ночью хозяин домой не пришел. Чапа не знал, что хозяин ходил свергать власть.
Ничего особенного потом в жизни собаки не произошло.
Когда в следующий раз, хозяйка вышла поплакать на крыльцо, за ней вышел пьяный хозяин. В этот раз хозяйка плакала особенно горько. Чапа вылез из будки, подошел, махнув хвостом, к людям. Вопросительно посмотрел на хозяина, словно понимая, что от него зависит, закончится, наконец, этот рвущий собачье сердце плач. Но хозяин не собирался утешать. Наоборот, он закричал и ударил женщину. Чапа отошел в сторону, понурив голову, словно ударили его. Хозяин ударил еще раз. Женщина закрыла голову руками. Чапа зарычал и шагнул к хозяину. Человек удивленно посмотрел на собаку и замахнулся. Чапа бросился к хозяину и коротко клацнул массивной челюстью. Человек закричал. Тогда Чапа укусил еще раз. Хозяин закричал, захромал и скрылся в доме. Хозяйка вскочила и замахнулась на собаку: 'Уходи, пошел!'. Чапа отошел, с сожалением посмотрел на женщину и залез в конуру.
На следующий день, хозяин пришел с каким-то человеком, с какой-то продолговатой кожаной сумкой через плечо. Человек вытащил из сумки ружье, вставил патрон. Хозяин позвал собаку. Чапа вылез из конуры, виновато завилял хвостом и посмотрел на хозяина и на человека с ружьем. Чапа никогда не видел ружья, но этот предмет вызвал у него ужас. Хозяин сказал: 'Чапа, Чапа! Иди сюда!'. В голосе послышались незнакомые и фальшивые нотки. Чапа попятился и бросился бежать через узкий проход между домами. Раздался запоздалый выстрел и пуля ударила в кирпичную стену.
Чапа бежал вдоль улицы Курманжан Датка и в его груди не было никаких чувств. Он не знал, что такое предательство. Чапа был собакой.