«…году прошла выставка скульптур Энии Роус, биохимика Западного Института Тхо. Особенностью ее произведений являлось использование глины специального состава, изучению которой она посвятила всю свою жизнь. Необычное соединение усиливало эмпатические связи. Покрывающие фигуры руны влияли психоэмоциональное состояние находящихся вблизи людей. Некоторые знаки были известны давно – их можно наблюдать на родовых гербах всех известных домов Тхукана. Изначально предполагалось, что эти свойства красной глины будут использоваться для лечения нервных расстройств, но разработка была запрещена священниками и перешла в разряд закрытых исследований, доступных только узкому кругу ученых. Высказывалось предположение, что это химическое соединение носило космическое происхождение. Источник особой глины оказался единственным на всем Тхукане, что стало причиной клановых войн за обладание участком добычи. Эния погибла в первом же столкновении, защищая родовую территорию. В результате непрекращающихся войн в течение последующих восьмидесяти лет были потеряны все разработки по красной глине, точное местонахождение источника потеряно и попытки заново найти его не увенчались успехом…»
«Ты знаешь, мой род всегда отвечал за развитие наук на Тхукане. Огромная долина Тхо собирала ученых всей планеты. Город, состоящий сплошь из лабораторий и экспериментальных заводов, разделенный условно на четыре части, четыре стороны света. Между любым зданием в Тхо по паре сотен тор, чтобы частенько возникающие пожары в лабораториях не задевали других. И родовое управление в центре долины – высокое здание, похожее на конус, опоясанное балконами. Там прошла моя первая выставка, для каждой фигуры была выделена отдельная комната. Как радовались друзья, пробуя на вкус переходы чистых эмоций. Как пугались священники, видя что их сказки переворачиваются с ног на голову. Впрочем, ты ведь тоже был там, нас познакомил твой отец. На тот момент он правил всем восточным Тхуканом. И все же я всегда буду возвращаться к этим воспоминаниям. Сейчас я хватаюсь за голову, глупая и наивная, что же я натворила тогда, открыв руны нашему разрушающемуся миру!
Все началось для меня с семейной легенды. В одном из горных районов, что обрамляют Тхо подобно ожерелью, нашли грязевое озеро. Оно считалось ужасным и опасным, мало кто возвращался обратно из тех, кто решался искать его. Вернувшиеся говорили неохотно и мало. Они были словно надломлены, в глазах селилась вечная тоска. Иногда по вечерам, когда у камина в главной зале собирался весь род, страшным тихим голосом они рассказывали о единственном чувстве, что осталось у них – о желании умереть около озера. Как видели множество скелетов вдоль берега – и людей и животных. И никогда не рассказывали о дороге до озера, после вопроса о ней замолкали на недели, на месяцы. Я не понимала, о чем они скорбят.
Я выросла, но легенда всегда манила меня, хотя уже казалась просто страшной сказкой. Сначала я увлеклась геологией, охотилась за страшными историями про горы, про земли нашей маленькой планеты и точно могу рассказать, что может напугать человека, легкое дребезжание, невидимое, неслышимое, только точные приборы улавливают – инфразвуки, ультразвуки. Я думала, что люди пугались именно этого. Но почему тогда они так долго оставались потрясенными? Затем я занялась химией, множество соединений так же может сделать человека пугливым, но для этого нужен контакт – с кровью, с тканями, с жизнью. Биохимия. Быть может они отравились какими либо парами от озера или съели малознакомую траву? Но все, что есть на Тхукане – либо сразу приводит к гибели, либо со временем выводится из организма и человек возвращается к обычной жизни.
Я путешествовала довольно много. Побывала везде: в горах Тау, в болотах Тно, на ледниках Теи и Неи, везде, кроме нашей Тхо, словно откладывала встречу с семейной загадкой. Но однажды все-таки вернулась домой, отдохнуть и вспомнить любимые горы и пустыни. И я нашла, нашла легенду моего детства. Было действительно страшно – красная вязкая поверхность, как огромная капля крови божества, о которой так часто в последнее время кричат священники. Но что может остановить ученого? Восторг был сильнее и я попробовала пустить волну по упругой поверхности, как по обычному озерцу грязи, каких бывало довольно много на наших родовых землях. Как странно резко переменилось настроение, словно озеру передалось мое любопытство. Я набрала несколько пробирок грязи, а из подзастывшей глины по краю озера слепила метку рода, отныне озеро принадлежало моему роду по праву первого открытия. Древнюю руну справедливости, хотя мы раньше считали, что она произошла от следа степной ящерицы, нашей покровительницы.
Пробы были поразительными. Я не встречала подобного нигде. Новое вещество под микроскопом не имело четкой структуры. Там не было молекул и определенного сочетания. Магия, сказки, волшебство. Разве магию можно разложить на составные осязаемые части? Они менялись в соответствии с моим настроением. Как алфавит я зарисовала складывающиеся рисунки: радости, печали, гнева, страха, удовольствия, доверия. Училась фиксировать их состояния, чтоб не только отражали, но и застывали так навсегда, училась ловить чужие настроения, чтобы найти еще один новый знак. Как я удивилась, увидев в складывающихся рунах знаки всех родов Тхукана. То, что это именно руны, я знала уже точно, из них состояли два священных листка, над которыми так трясутся наши священники и не дают никому расшифровать их.
То, что эта глина умеет воздействовать на других, я узнала случайно. Я часто делала друзьям глиняные статуэтки – это помогало отвлечься от текущих задач и дать поработать подсознанию. На этот раз под руку попалась эта красная грязь. Песчаная ящерка, греющаяся на солнце и по хребту ее, прорисовывая крупные зеркальные чешуйки, вдруг захотелось добавить рун. Они чудесно вписывались, солнцеподобные руны покоя. Как просто и как эффективно – в моем рабочем кабинете больше никто и никогда не спорил. Потом я все больше и больше увлекалась символическими статуэтками, раздаривала их друзьям и стало однозначно понятно, что они влияют. Повсюду разлетелась слава о странных амулетах. Святая красная грязь Тхукана. Совсем не бесконечный источник, странный и единственный. Новая религия. Ведьма.
Но сначала пришла слава, начались выставки, потом религиозные скандалы. Странное чувство томило меня и я начала строить маленькую башенку, покрывая ее стены добрыми сильными рунами, сохранить и сберечь. Сам язык красной глины я помню наизусть, записи же о нем я поставила в башенку. И если я погибну – ее надо обязательно закончить, хотя бы десять кругов, десять знаков, ты справишься и передашь эти знания другим, новые поколения забудут, что это, но завершат. В наше смутное время, когда Тхо стали избегать и наука медленно угасает, осталось мало людей, на кого я могу положиться. И ты единственный, кто сможет докончить башню, ты священник и тебе поверят, я достаточно заготовила рун доверия, а ты знаешь как ими манипулировать.
Глина повлияла и на меня, я слишком долго работала с ней. Я стала чувствовать будущее и оно безрадостно. Я иногда вижу прошлое, мне оно кажется сказкой. Наш народ мог управлять стихиями, говорить без слов, летать без транспорта, но что-то произошло, у меня нет времени всё вспомнить до конца…»
В конверте лежали пожелтевшие листки, выдранный лист из какой-то книги с фотографией и статьей, страница 837, и сложенное письмо в две рукописные страницы. Нервный почерк письма. Женщина на фотографии лет тридцати пяти, в три четверти, на фоне гор. Большие кошачьи черные глаза. Короткая стрижка с растрепанной челкой темных волос. Светлая кожа, отчего заметнее темные круги усталости под глазами. Прямой тонкий нос. Сжатые губы с упрямыми складками. Взгляд устремлен на зрителя, такой ожидающий из-за легкого наклона головы, или это укоризна? Впрочем этого уже никто не увидит, древний язык был давно забыт, кувшин с конвертом запечатан и поставлен в центре башенки, на камне, добытом из озера. Башня была закрыта десятью куполами, в каждый купол вела дверь, сдвинутая на пару шагов против часовой стрелки относительно предыдущей.
…
На окраине огромной песчаной пустыни Тхо, окруженной небольшими горами, ютится деревушка пустынных кочевников-язычников, поклоняющихся странному храму, что стоит на красном холме посредь моря песка и к которому можно добраться лишь весной, кочуя от оазиса к оазису. Они оживают лишь на один месяц в году, когда расцветают пустынные колючки, корни которых уходят на тысячи тор вглубь и, говорят, имеют единый корень, от которого прорастают по всему Тхукану. Деревеньку спасает лишь маленькая неиссякаемая речка и почти пересыхающее летом озеро. Вдоль реки на берегах построены поля и пастбища, всего лишь в тор шириной, но этого хватает для деревни, в пятьдесят человек взрослых и детей. Сейчас весна и на берегу сидят дед и девочка.
- Деда, расскажи еще раз про храм, ну расскажи-и-и?
- Но ведь ты ее спрашиваешь каждый день?
- Я хочу стать великой волшебницей, когда вырасту!
- А при чем тут храм?
- Чтобы построить такой же, когда стану волшебницей! Ну расскажи, что там, про надписи, я их нарисую и все потом прочитаю. Начинай. Первый купол покрыт знаками смерти и никто не может его пройти и умирает…
- Ох. И зачем только тебе страшилки. Ну, слушай. Когда-то на нашей планете люди были все ученые и умели читать и писать. Но однажды появилась волшебница и все захотели стать волшебниками. Сначала она создала амулеты и один такой хранит нашу деревню от злых людей. Помнишь красную ящерицу на священной площади, где все мы собираемся молиться? Затем она начала строить башню и велела слугам обнести ее особенными заклинаниями из специальной глины, которой больше нигде нет на Тхукане и строившие ее погибали от неведомых им знаков, которые они вырезали и вылепливали, сходили с ума или бросались друг на друга с оружием …
Первый купол покрыт знаками смерти и всякий пугающийся умирает тут же на месте.
Второй купол наводит ненависть, что всякий злой человек настолько возгорается ненавистью к самому себе, что готов убить себя и погибает если прошел с оружием.
Третий купол несет знак жадности и всякий жадный человек готов остановиться и охранять дорогу дальше, лишь бы не допустить остальных и не делиться возможным богатством. Там они умирают от голода.
Четвертый купол останавливает завистливых.
Пятый купол полон скорби о случившемся и всякий выплакивает все свои слезы и узнает о погибших в той древней войне.
Шестой купол пробуждает гордость за свою землю, делая человека благородным, каким были древние правители.
Девятый купол весь в знаках любви или заботы, как матери любят своих детей, как отец заботится о своем клане.
В десятом куполе каждый чувствует себя беззаботно и свободно, как безвинный младенец, готовый принять весь мир. И там находится башня волшебницы и дошедший будет говорить с духами предков и обретет великую силу!
…
«…На планете Тхукан был активизирован эмпо-передатчик старого образца. Выяснено, что данная модель была установлена на кораблях исследователей группы созвездий Тельца и была снабжена эмповеществом, адаптирующимся к местной структуре и составу элементов поверхности планет, обеспечивая тем самым устойчивость передаваемых сигналов и общее состояние планеты. Группа считалась потерянной или погибшей, передатчик - разрушенным. После получения сигнала данную планету были направлен исследовательский корабль, снабженный мобильной установкой НФ-пермещения (мгновенные перемещения вне пространства). Исследования показали, что планета заселена потомками Торианцев, передатчик обнаружен научной группой заселивших планету потомков, и частично дешифрованы коды его работы, что критично отразилось на развитии нового общества. На межзвездном собрании Ториана принято решение установить НФ-транспортировщик в интуитивно начатой постройке фильтра вокруг передатчика, завершить простейший фильтр из эмповещества, остатки изъять. Тхуканцев объявить отдельной расой, начавшей свой путь эволюции заново. Прошедших фильтр принимать в Ториане как готовых к обучению на планете предков. Раз в 500 лет группа историков и инженеров обязана тайно посещать Тхукан с целью наблюдения за развитием расы и проверкой защищенности НФ-транспортировщика. Межзвездное собрание завершено 230 числа …9 года по торианскому летоисчислению и объявлено принятым к исполнению. ..»
…
Девочка лет десяти вошла в последний купол Она держала в руке пожелтевшие листочки, закорючки на них ни о чем ей не говорили, девочка не умела читать, зато с любопытством рассмотрела картинку с портретом женщины.
В центре зала светилась круглая площадка. Она бесстрашно ступила на нее…