В один из теплых вечеров июля дядя Хусан расхаживал в 447 номере гостиницы "Турист" города Волгограда. Окна номера выходили на прекрасный пейзаж великой Волги. Но ни великолепие воды, ни полная луна напротив окон, царствующая над всеми огнями на воде и на берегах реки, его мало интересовали. То и дело он подходил к окнам, прислонялся и упирался локтями на одеяло, сложенное многократно и наброшенное на острые алюминиевые рамы, и пристально смотрел на ближайшие к его окнам двух машин. Одна - девятка, другая - девяносто девятая. Обе - мокрый асфальт. Дядя Хусан не сомневался, что это были именно "они". Из четырех ребят двух он уже знал по имени: Олег и Саша. Все четверо были рослые, в меру "накаченные", легко двигались. Одним словом - молодежь. "Да, - подумал дядя Хусан. - Не так то просто будет с ними справиться. Придется головой поработать".
Кровать в номере располагался вдоль широких и настежь распахнутых окон. Рядом с кроватью стояли две бутылки. Одна - пустая, другая, с водочной этикеткой, наполовину опорожнена. Дядя Хусан взял стакан со стола, присел на кровать, плеснул на донышко стакана из бутылки, посмотрел на бутерброды, разложенные на деревянные подлокотники кресла. Встал. Подошел к зеркалу. Несколько мгновений посмотрел на себя серьезным видом. Потом стал кривляться: зажмурил глаза, поднял брови, словно хотел удерживать закрывающиеся глаза, скривил рот, намочил нижнюю губу обильной слюной и в таком "пьяном" виде присел на кровать, опрокинул содержимое стакана в рот. Голова болталась, как у младенца. Взял бутерброд, откусил, стал медленно жевать, уставившись стеклянными глазами на входную дверь...
***
Олег сидел за рулем "девятки", дверь распахнута, одна нога на асфальте. Им уже здесь "ловить" нечего. Вернее, некого. Девушки-спортсменки, оказывается, уехали днем, хотя соревнования еще продолжались. Наверное, проиграли. Его напарник прощался с друзьями у девяносто девятой. Олег поменял кассету. Только хотел выйти из машины, тоже попрощаться, как что-то грохнулось об лобовое стекло, которое стало похожим на мелкую сетку, а по середине образовалась дырка. Друзья резко обернулись и подбежали.
- Кто-то бутылку пустил, - крикнул Саша. - Вон смотри - открытые окна, четвертый этаж, почти напротив нас.
- Вон и на пятом и на шестом вроде... - только начал его напарник, Саша резко его оборвал:
- Побежали, побежали, сейчас разберемся!
Олег молча вышел из машины, достал ключи, чтобы закрыть, потом махнул рукой, захлопнул дверь и побежал за друзьями.
***
Дядя Хусан лежал ничком, как будто спал. Вдруг кулаками и ногами стали колотить в дверь. Он приподнял голову и "пьяным" голосом крикнул:
- Э-э! Кто там!? Открыто!
Ручку повернули, дверь распахнулась. Вбежали четыре молодца, впереди Олег, весь багровый.
- Ты чё, тварь, бутылками швыряешься!?
Дядя Хусан с "трудом" присел на кровать, свесив ноги. Посмотрел на "четверку", потом - на свою бутылку. Плеснул последний полстакана, вытер рукавом обильную слюну с нижней кривой губы, опрокинул стакан, взял откусанный бутерброд, чуть не "уронил" колбаску, откусил кусок, стал медленно жевать, уставившись на четверку стеклянными глазами, которые хотели закрываться, но брови с трудом их удерживали.
В рядах противника появилось замешательство.
- Чтобы бутылка полетела вниз, здесь должна быть хотя бы драка, но для этого необходимы как минимум два человека, - глубокомысленно произнес один из незнакомцев.
- Да, ребята, побежали на пятый этаж, - крикнул Саша и вышел, за ним вышли двое напарников, ветер захлопнул дверь.
Дядя Хусан стеклянными глазами продолжал смотреть на Олега. И Олег на мгновение задержался. То ли что-то заподозрил, то ли ему это лицо показалось знакомым. Шаги в коридоре быстро удалялись. Тут дядя Хусан схватил опорожненную последнюю бутылку и резко швырнул ее в окно. Услышал треск разбившегося стекла, но намного громче, чем звук разбившейся бутылки. Он понял, что попал на девяносто девятую.
- Ах ты, гад! - взревел Олег и бросился к кровати.
Тут дядя Хусан встал во весь рост, лицо выпрямилось, глаза открылись. Олег с разбегу чуть не столкнулся с ним. Он слишком близко подошел, позиция для удара стала не очень удобная, его кулаки разжались, наверное, хотел схватить дядю Хусана и повалить. Тут дядя Хусан, сколько есть силы, ударил Олега левым локтем то ли в ухо, то ли в челюсть, при этом левое его плечо сделало поворот, чуть ли не через весь корпус. Олег улетел в сторону кресла. Видимо по пути к креслу он уже был, наверное, в нокауте: после мгновения полета, он как-то странно "прикреслился", при этом верхняя половина его тела повисла через подлокотник. Дядя Хусан быстро завязал его глаза полотенцем, а руки привязал сзади другим полотенцем. Выпрямил и посадил на кресло. Олег слегка тряхнул головой.
- Издавать какие-либо звуки не советую, - сказал дядя Хусан совершенно трезвым голосом. - Иначе мне придется только пырнуть ножом. Пошли и повторяю - только молча!
Было бы большой ошибкой, если у читателя сложилось впечатления о "крутости" дяди Хусана, он, конечно, простой и обыкновенный мужик. Дело в том, что он знал и постоянно повторял этот прием - удар локтем с близкого расстояния. Все объясняется просто. В свое время он сам однажды полетел, получив такой же удар от командира, который расценил обыкновенную задержку с объекта за "самоволку". Конечно, это было давно, когда он служил в армии. Но с тех пор он не прекращал отрабатывать именно этот удар.
Дядя Хусан подвел Олега к двери, сначала выглянул, затем слегка толкнул Олега сзади острым концом алюминиевой расчески, так как ножа в номере не оказалось. Не убирая руку, стал его направлять. Проходя несколько дверей, сказал: "Стой!" и слегка повернул его налево в проем двери. Три раза стукнул в дверь. Тут же дверь отворилась. Дядя Хусан толкнул Олега в номер, дверь защелкнулась. Дядя Хусан сорвал полотенце от лица Олега и швырнул на кровать. Олег стал моргать глазами и жмуриться. Наконец увидел перед собой двоих. Один - тот самый "пьяный", а другой... Вот в чем дело! Знакомый. Теперь и "пьяного" вспомнил. Только что-то он зарос щетиной...
Да. Вспомнил Олег "пустяковый" для него инцидент недельной давности. Как раз они в тот день познакомились с теми самыми спортсменками. Ехали к ним. Торопились. Олег в наглую зажал "шестерку". "Шестерке" тогда пришлось сильно затормозить. Правильно, "деревня", с такими простыми номерами, должна уступать. Однако, хозяин "шестерки" оказался не таким простым, как его номера. На следующем перекрестке он неожиданно обогнал Олега и тоже сильно зажал. Олег еле успел затормозить и, высунув голову, стал браниться. Хозяин "шестерки" показал по одному пальцу с обеих рук: мол, один-один, ничья. Не-е-т уж! Мы вас проучим.
***
Все началось примерно недели две назад, когда дядя Хусан приехал по делам, и позвонил сыну Олега Александровича - Юре Королицкому. Встретились, поговорили, слегка отметили встречу, вспомнили "отца". В конце встречи Юра спросил:
- Может быть какая-нибудь помощь нужна?
- Спасибо, - ответил дядя Хусан, затем, немного подумав, добавил: - Я собираюсь снять машину на неделю, если у тебя есть знакомый со своей машиной, то я был бы очень рад твоей рекомендации. Тем более, лучше иметь дело со знакомыми.
- О чем речь!? - запротестовал Юра. - Ты приезжаешь от отца, а я буду кого-то рекомендовать? Я со своей старухой в твоем распоряжении. Только договоримся так: параллельно будем заниматься и моими, и твоими делами. Договорились?
- Договорились, если это тебя не затруднит.
- Как затруднит, так сразу же скажу, - отшутился Юра. - И вообще, о гостинице не может быть и речи, можешь жить у меня, а если не понравится, - поселишься в офисе, я снимаю квартиру для офиса, кстати, там уже жили гости.
На следующий день приключилась беда, связанная с выяснением отношений при обгонах, о чем мы уже начали знакомить читателя.
После того, как Юра символично изобразил "ничью", они с дядей Хусаном уже забыли про тех ребят, и направились по своим делам. По дороге Юра остановил машину и попросил дяди Хусана купить газету. У киоска, стоя в небольшой очереди, дядя Хусан услышал подозрительный шум со стороны Юриной машины и увидел ту самую "девятку", которая загораживала дорогу перед Юриной "шестеркой", а сзади очень близко затормозила "девяносто девятая". Заметно было какая-то возня, дядя Хусан побежал в сторону Юриной машины и столкнулся с рослым парнем, который нагло улыбался.
- В чем дело? - спросил дядя Хусан, почувствовав, что столкновение с парнем не случайное. Не меняя наглое выражение лица, парень вынул правую руку из кармана куртки, и взмахнул ею в сторону лица дяди Хусана. Дядя Хусан сначала ничего не понял, так как расстояние между ними было приличное, чтобы махнуть рукой для удара, потом почувствовал нестерпимо резкую боль в глазах, машинально двумя руками закрыл лицо и нагнулся.
Он не помнит, сколько времени так простоял. Он слышал звук разбитого стекла, громкую брань, но ничего не мог предпринять: глаза слезились, а руки невозможно было оторвать от них. Через некоторое время рядом с собой услышал Юрин голос:
- Что с тобой, дядя Хусан? - и почувствовал, как Юра берет его за руку и кричит: - Побежали к машине! - кое-как добежали до машины, Юра запихнул его в машину, сам поторопился сесть к рулю, и при этом проговаривал: - Я сейчас догоню этих молокососов, сейчас догоним...
Мотор взревел и с визгом тронулась шестерка, однако буквально через несколько метров Юра резко затормозил. Дядя Хусан почувствовал, что нет лобового стекла, но причина остановки была другая: спустя несколько мгновений, Юра стал хохотать, потом кое-как совладел с собой и сказал:
- Дядя Хусан, ты, конечно, извини, тебе не до смеха, но молокососы с нами поиграли как с малолетними: оказывается, они еще проткнули чем-то правое колесо! Ладно, первым делом я займусь тобой, - с этими словами Юра вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажира, выволок обратно дядю Хусана, потащил в какое-то кафе, нашел умывальник и глубоко вздохнув, сказал: - Вот тебе и облегчение, дядя Хусан, вымой глаза, потом поговорим. Я в машине покурю.
Когда дядя Хусан с красными глазами сел в машину, Юра, ехидно улыбаясь, закурил очередную сигарету. Оба молчали. Через некоторое время улыбка пропала с лица Юры, он осторожно стал убирать остатки лобового стекла.
- Однако тебе долго пришлось полоскаться, Дядя Хусан, я уже поменял колесо, - сказал он, наконец, нарушая затянувшееся молчание. - Кстати, что они сыпанули тебе в глаза?
На этот раз расхохотался дядя Хусан и при этом все вытирал платком слезящиеся глаза.
- По-моему, сыпанули обыкновенную соль, - наконец ответил дядя Хусан.
- Да? Надо же, как просто и как эффективно! - удивился Юра очередной раз находчивости молокососов. Завел машину и тихонько-тихонько поехал в поисках автосервиса. - Ты, кстати, не видел, как они по-мальчишески справились со мной. На это действительно нужно было посмотреть. Ладно, придется мне самому рассказать, как бы мне не было стыдно. Я, конечно, насторожился, когда затормозили девятка впереди, а девяносто девятая сзади и ожидал грубую потасовку. Но был очень удивлен культурным обращением хозяина девятки, который как-то непринужденно подошел и еще более непринужденно сказал: "Это ваша машина?". Я кивнул головой. Тогда он сказал: "Мы не могли бы отойти в сторону?". Я был готов ко всему, поэтому молча вышел. Когда мы отошли метров шест от машины, подошел хозяин девяносто девятой. Я весь напрягся и ожидал нападение. Никакого нападения не последовало, оба спокойно стали закуривать. Тут я заметил кивок хозяина девяносто девятой в сторону киоска и одновременно он махнул кому-то в сторону машины. Я посмотрел сначала в сторону киоска, ты бежал оттуда, но столкнулся с каким-то парнем, который размахивал руками. Тут я услышал звон разбитого стекла и повернулся к своей машине. От машины двое удалялись в разные стороны, при этом громко и грубо с матом кричали о том, чтобы мы с тобой, такие да сякие, чтобы знали свое место, а они сами стали садиться в машины. Я, не думая ни о чем, кинулся туда, но оказался распластанным на тротуаре от одновременно подставленных подножек этими молокососами. Когда я поднялся на ноги, только смог увидеть, как обе машины тихонечко удаляются и трое бегом догоняют их, садятся, уезжают. Потом я вспомнил про тебя и, увидев тебя, я понял, что они и тебя вывели из "строя". Но я совершенно не ожидал, что они оставят нас без воздуха в колесе! Это, конечно, хорошая работа, они наверняка такими делами занимаются постоянно.
Я не мог ничего ответить ему. Он помолчал, закурил, потом сказал:
- Дядя Хусан, ты кого-нибудь из них или что-нибудь запомнил, например номер машины?
- У меня зрительная память - нуль!
- А я запомнил номер девятки, услышал имена: Саша и Олег, но не знаю, кому они принадлежат, - сказал Юра.
- Ну, ты даешь! - восхищенно сказал дядя Хусан.
- Это чисто профессионально, - сказал Юра.
Да. Афганская война многих наших ребят сделала профессионалами. Юра не исключение. Кстати, дядя Хусан часто замечал, если Юра идет впереди и если нужно заворачивать за угол, то, на какую-то долю секунды вытянув шею, он останавливался, обозревал, что творится за углом и только после этого шел дальше. Это тоже профессиональная привычка. В таких случаях дядя Хусан думал, что если это было на войне, и если дядя Хусан шел впереди, то его давно уже убили бы.
Через час они уже ехали с новым лобовым стеклом по своим делам, а Юра вовсю строил планы мщения и расплаты. Дядя Хусан молча слушал и не хотел Юре мешать выговориться. Вечером Юра молча повез дядю Хусана домой, хотя договаривались, что дядя Хусан сегодня поселится в офисе. Когда сели ужинать, также молча вытащил большую бутылку водки.
- Слушай, дядя Хусан, вчера ведь мы пили чисто символически. А сегодня мне надо развязать тебе язык, иначе ты так и будешь молчать. Как говорят: "То, что у трезвого на уме, у пьяного - на языке".
Разлили, чокнулись, выпили, закусили, еще разлили...
Разговор шел вокруг да около, Юра все наталкивал дядю Хусана на тему расплаты. Дядя Хусан понял, что ему все равно придется высказать свое мнение.
- Юра, ты знаешь, что написано по этому поводу в уставе Вооруженных Сил США?
- Очень любопытно, но я представить не могу, куда ты клонишь.
- Там, то есть в уставе, есть предписание о том, чтобы любой военнослужащий, после какого-либо ЧП имеет право написать рапорт об этом происшествии лишь на следующий день. И ты заешь почему?
- Ты меня убил, дядя Хусан! - сказал Юра. - Да, конечно, я вспомнил, это - Карнеги. Но я никогда не думал, что именно это место Карнеги мне придется применять в жизни! Ты хочешь сказать, что будешь молчать до завтрашнего дня?
- Да. Тем более, завтра - суббота, - сказал дядя Хусан. - И до понедельника вряд ли что-либо можно предпринять.
- На этот раз ты ошибаешься, - сказал Юра. - В субботу и в воскресенье можно очень многое предпринять. Например, я могу уточнить у товарища, сотрудника ГАИ, тоже, кстати, афганец, кому принадлежат эти машины и многое другое.
- И все-таки, давай отложим до утра, - сказал дядя Хусан.
- Да, тебя водкой не возьмешь, - сказал Юра. - Хорошо. Уговорил. Утро - вечера мудреней. Но, я не думаю, что утром я буду иметь другое мнение по этому поводу.
***
В субботу утром дядя Хусан впустил в офис Юру в 8.00. Привет. Привет. Как дела? Все нормально и т.д.
Прошли на кухню, разлили чай, стали пить.
Дядя Хусан упрямо молчал.
Наконец Юра не выдержал и начал атаку:
- Ты кстати был прав вчера, - дядя Хусан только хотел отметить про себя: "Слава Богу", но услышал совершенно другие слова, чем ожидал: - Я вчера был слишком мягок по поводу... расправы с молокососами.
- Ты все-таки настаиваешь на расправе?
- А что? Неужели мы их просто так оставим в покое. Ты можешь представить себе, что они могут натворить завтра? Молодежь нужно воспитывать! - было заметно, что Юра стал терять терпение.
- И какие пути воспитания ты видишь с нашей стороны? - сказал дядя Хусан с издевкой.
- По большому счету их уже поздно воспитывать. Но оставлять безнаказанно такие проступки тоже нельзя. Хоть с этим ты согласен? - сказал Юра.
- И что ты предлагаешь?
- О! На этот счет я могу фантазировать сколько угодно. Хотя бы для начала разбить лобовое стекло и морду.
- Вот поэтому я долго молчал. Что мы от этого выигрываем, помимо наших потерь времени и нервов?
- Дядя Хусан! Если ты не хочешь вмешиваться, то я сам их хорошенько проучу! - сказал Юра, побагровев.
- Нет, я не отстраняюсь. Я просто хочу знать все за и против. Что мы теряем и что приобретаем. То, что ты предлагаешь - это слишком примитивно. И вообще ты хочешь уподобляться им. Потом следует с их стороны что-нибудь в том же духе и т.д. и т.п. Это может продолжаться до бесконечности. Меня смущает, прежде всего, противозаконность наших шагов и самое главное - отсутствие какого-либо результата. Для меня моральный ущерб возмещается не разбитыми мордами, а конкретной и сравнительно высоко оцениваемой суммой, - сказал дядя Хусан.
Тут Юра слегка нагнулся и пристально стал смотреть в лицо дяде Хусану. Казалось, он ошеломлен.
- Я не верю своим ушам! - воскликнул Юра. - Ты что, с неба свалился? Ты предлагаешь предпринять что-то законное?
- А мы с тобой вообще знаем, что говорит закон в таких случаях?
- Тебе хочется знать? - спросил Юра с ехидной улыбкой. - Я... могу устроить "ликбез" для нас обоих сейчас же, - не переставая улыбаться, он взял трубку и стал набирать чей-то номер телефона. - Сейчас нас опустят на землю от высоты заоблачных... извини, вроде попал. Привет, Толик! Ага, как дела? Да? Ага. Слушай, Толик, у тебя есть полчаса-час времени? Весь день не обязательно. У нас небольшое дельце. Я тебя познакомлю с чудом нашего века, уповающего нашим законам. Сейчас приедем. Пока, - положил трубку, повернувшись на дядю Хусана, сказал:
- Поехали. Это очень серьезный юрист-криминалист. Вместе служили. Как видишь, мы тоже не лыком шиты - везде свои люди.
Толик оказался подвижным и очень энергичным человеком. Он сразу завалил ребят всякими вопросами за чаем. А его жена стала накрывать на стол. Толик спросил, обращаясь к Юре:
- Как на счет сто граммов?
- Нет, не сейчас. Я за рулем, к тому же сегодня уйма дел. Ты лучше, скажи свое веское слово по поводу морального и материального ущерба, и как они возмещаются? - сказал Юра.
Толик задумался. Потом улыбнулся и сказал:
- Я примерно за 36 часов лекции могу осветить все ваши вопросы.
- Нет, нам все тонкости законов не надо знать. Ты скажи: какие наши шаги, какой результат можно ожидать в итоге и самое главное - в какие сроки? - сказал Юра.
- Прежде всего, ты или оба вместе должны написать заявление в милиции. Чтобы не сыграть в долгий ящик, я могу забрать это дело к себе. Стоимость лобового стекла ты сам знаешь. Что касается величины морального ущерба, то ее ты сам или вместе определяете. Однако конкретный размер морального ущерба определяет суд. Суд может состояться в сроки от трех до шести месяцев. Решение суда может зависеть от папочек ваших молокососов. В самом благоприятном исходе их могут осудить на небольшой срок, так как никаких увечий и телесных повреждений нет. По моей практике я могу точно вам сказать, что после суда вы будете получать по три копейки в день на некоторое время.
Наступило долгое молчание.
Наконец Юра сказал:
- Большое спасибо тебе, Толик. Дядя Хусан был прав: мы узнали очень много интересного. Если хочешь, вечером вместе соберемся у меня. Кстати, по службе ты должен зафиксировать наш разговор? Я на некоторое время не хотел бы поднимать шума.
- Во-первых, я не на службе. Во-вторых, я не фиксирую такие вещи. Мне приносят готовые дела со всеми документами, - сказал Толик.
- Ладно, тогда мы помчались, пока, - сказал Юра.
Дядя Хусан тоже попрощался с Толиком и вместе с Юрой вышел на улицу.
***
В машине Юра долго не заводил двигатель, все думал, думал и, наконец, сказал:
- Ну что, дядя Хусан, пора подытожить. Тебя устраивает такая перспектива?
- Я бы плюнул на все это, и мы лучше занимались бы моими и твоими делами.
- Делами, конечно, будем заниматься. Но у меня из головы не выходят выражения: моральный и материальный ущерб. Плюнуть, конечно, легче всего. Ты можешь себе представить, сколько по стране не востребованного морального ущерба! Вот ты плюнул, когда утащили твой дипломат, - вспомнил Юра недавний случай с дипломатом, когда его утащили и вернули, - Мол, слава богу, вернули и документы на месте. А печать утащили. Были бы, вернее нашли бы деньги - тоже утащили бы. Ты так и будешь плевать и ходить?
- Я может быть максималист, но, по-моему, если что-то нужно предпринимать, то нужно сделать так, чтобы это было действительное возмещение материального и морального ущерба, а не играть в детские игры, - сказал дядя Хусан.
- Ого! Это уже мне нравится. Мне кажется, и тебя можно расшевелить. И как ты представляешь наше удовлетворение? - спросил Юра.
- Прежде всего, нужно оценить размер морального ущерба. Например, 20 штук зелеными, чтобы потом сторговаться до 10-15 штук. Я могу предложить конкретный план действий. Этот план я скажу, когда узнаю, кого представляют наши молокососы. И вообще это дело потребует одну-две недели времени, - сказал дядя Хусан, исчерпав все возможности "плюнуть" на это дело.
- А ты располагаешь таким временем?
- Вполне.
- В таком случае наш путь лежит в ГАИ. Я надеюсь, быстро выяснить их личности и с удовольствием послушать твой план, - с этими словами Юра завел машину весело поехал в ГАИ.
Конечно, и в ГАИ были у него свои сослуживцы. Буквально за час-полтора определили хозяев обеих машин. Да, это были сыновья достаточно высокопоставленных лиц.
- Как тебе результат? - спросил Юра. - Не смущают тебя должности пап этих молокососов?
- Напротив, чем высока должность, тем больше у нас шансов, - сказал дядя Хусан, хитро улыбаясь, и потихоньку начал излагать свой план по возмещению ущерба. - Прежде всего, нужен мотоциклист.
- Да хоть целую роту, но для чего?
- Нет, нужен частник, ловкий мотоциклист. Для чего - это следующий вопрос, - сказал дядя Хусан.
- Есть и такой, бывший рокер. Представь себе, тоже афганец. До сих пор помешан на своей "Яве", хотя у него есть и Жигули.
- Еще понадобятся пара легковых машин. Твоя не пойдет, так как, она уже замечена противниками.
- Ты никогда не руководил группой захвата? - съязвил Юра.
- Нет. Я простой шахматист. И вообще, тебе хочется проучить их или займешься моей биографией? - ответил также язвительно дядя Хусан.
- Все, я молчу.
- Молчать не надо - лучше говорить: есть у нас пару машин? Надежных?
- Хоть десять.
- В таком случае можешь считать, что с сегодняшнего дня примерно на две недели расписано по минутам твое время. Начнем со слежки и изучения их привычек и повадок. А весь план узнаешь в свое время. Тем более будем его постоянно корректировать, - сказал дядя Хусан.
- А ты тоже будешь участвовать в так называемой операции... скажем: "Мораль"?
- Если ты хочешь ограничиться разбиванием лобовых стекол и морд, то можешь меня исключить из состава "группы захвата". И вообще, я гожусь только для мозгового центра. А все остальные силовые приемы по твоей части, - ответил дядя Хусан.
- Договорились. Как ты думаешь, на сегодня хватить? Поехали отдыхать.
- О каком отдыхе может идти речь! Ты сегодня вступил на двухнедельную вахту. Слово "отдых" можешь забыть на этот срок. Первым делом меняем машину, - сказал дядя Хусан.
- Надо же! Здорово я тебя растормошил. Ладно, поехали...
***
- Будешь хорошо себя вести, то руки тоже развяжем, - сказал Юра и указал на табурет.
Олег пнул этот табурет, посмотрел на Юру и на дядю Хусана, потом громко стал кричать:
- Вы чё, ребята, охренели...
Юра спокойно подошел к нему и обеими руками в черных перчатках слегка толкнул его назад к кровати. Олегу пришлось сесть глубоко на кровать, а затем неуклюже стал попытаться встать на ноги. Юра также спокойно взял полотенце и завязал ему рот.
- Слушай внимательно! Время работает против тебя. Я сказал только о том, что будет, если хорошо будешь себя вести. Я еще не сказал о случае плохого поведения с твоей стороны. Можешь посмотреть, пока глаза не завязаны, - сказал Юра и сорвал газету с того места, где обычно висит лампочка. Вместо лампочки висела петля. - Можешь еще посмотреть, - и убрал газету, наброшенную на тазик на полу. Там было немного воды и кусок хозяйственного мыла. - Могу продолжить, - открыл шкаф и показал на сидящую в хозяйственной сумке кошку, достал из верхней полочки коробок и близко поднес его Олегу. - Смотри, это средство за шесть секунд усыпит кошку, а тебя возможно - за десять секунд. Нас с тобой никто вместе не видел. С того номера ты ушел со своими друзьями. Ты меня хорошо понимаешь?
- Угу, - сказал Олег через полотенце и для верности хлопнул глазами.
- Вот и чудесно. Шуметь, это значить - плохо вести себя. Понял?
- Угу...
Юра осторожно снял полотенце с его лица. До Олега стало доходить, что с ним не шутят. Не зря дядя Хусан еще и еще раз просил повторять именно эту "сцену", когда "репетировали". Он не уставал повторять: "Минимум силовых методов и максимум психологических воздействий". Юра осторожно посмотрел на дядю Хусана, дядя Хусан едва заметно кивнул.
- Что вы хотите от меня, - спросил Олег с дрогнувшим голосом.
Юра демонстративно достал еще одну пару черных перчаток и отдал дяде Хусану. Дядя Хусан молча стал их одевать. Юра не торопился прерывать паузу. Также демонстративно взял табурет и поставил на середину номера и, глядя на Олега, головой махнул в сторону табурета. Олег молча пересел на табурет.
- Что мы хотим? - наконец произнес Юра, присаживаясь на кровать, и именно на то место, откуда только что встал Олег. - Мы хотим, чтобы ты признал свою вину, признал, что ты со своими дружками переступил закон и нанес материальный ущерб.
Олег усмехнулся и, глядя на карманы своих брюк, попытался освободить руки и произнес:
- Лобовое стекло?
- Друг мой, - обратился Юра к дяде Хусану. - Будь любезен, освободи ему руки - он ведет себя хорошо.
Дядя Хусан развязал Олегу руки. Олег немного помял руки, затем достал из левого кармана деньги.
- Это хорошо, что ты начал признавать свою вину и готов расплачиваться. Однако, ты, вернее вы со своими дружками, нанесли помимо материального ущерба еще и моральный ущерб. Сыпанули чем-то в глаза моему другу, мне подло подставили подножку, грубо оскорбляли. Ты согласен? - спросил Юра.
- Согласен...
- Так вот. Я боюсь, что у тебя денег не хватить для расплаты. Моральный ущерб оценивается значительно дороже. Готов ты расплатиться? - спросил Юра.
- Сколько? - вырвалось у Олега.
- Двадцать тысяч.
- Рублей?
- Долларов. Кто же американское понятие оценивает рублями.
Тут Олег призадумался и, казалось, что все больше стал понимать серьезность своего положения. Он сидел, не поднимая голову.
- У меня таких денег нет, - наконец произнес он.
- Мы и не думаем, что они сейчас у тебя с собой. Поэтому сейчас я наберу номер телефона твоего отца, и ты все объяснишь, - сказал Юра и, доставая телефонный аппарат, положил его рядом с собой.
- Нет, нет! Отца трогать не надо. Он все равно столько не наберет. И вообще я ему не могу объяснить, он не поймет. Двадцать тысяч - это слишком много.
- А сколько немного?
Олег стал думать, потом изрек:
- Ну, пару или три тысячи...
- Нет, тут нам не обойтись без твоего отца, - сказал Юра и взял трубку.
- Ребята, я же не отказываюсь, - сказал Олег. - Но может быть можно набрать пять-шесть тысяч...
- Шесть говоришь? Это можно принять за подножки, - сказал Юра.
- Я должен посоветоваться, - сказал Олег.
- Советоваться будешь, когда определиться сумма, - сказал Юра.
Олег снова замолчал.
- Штук десять, наверно, соберем, - наконец сказал он.
- Как же это получается, за подножки шесть, а за глаза четыре? Что-то не вяжется, - сказал Юра. - Ну ладно, не будем тянуть. Соберешь двенадцать штук, и мы расстанемся. Но помни - никаких шуток и впредь все вы с дружками должны помнить, что моральный ущерб намного круче материального. Уяснил?
- Да.
- С кем нужно советоваться? Называй номер, - сказал Юра и достал коробок со снотворным, стал демонстративно играть им. - Я предупредил - никаких шуток!
Олег назвал номер, Юра набрал и подал трубку. Олег долго стал объяснять, что нужны срочно двенадцать штук. Наконец положил трубку и сказал:
- Через полчаса нужно перезвонить.
- У тебя есть какие-нибудь документы, - вдруг заговорил дядя Хусан, который до сих пор молчал. Олег, привыкший к голосу Юры, резко обернулся к дяде Хусану.
- Водительское удостоверение, - сказал он и вытащил документ.
Дядя Хусан взял документ и стал изучать.
- Я сейчас вернусь, - наконец сказал дядя Хусан, вышел и закрыл дверь на замок.
В коридоре дядя Хусан принял беспечный вид, руки засунул в карманы брюк и лениво посмотрел по сторонам, потом медленно пошел к себе в номер. Как только внутри номера закрыл на замок двери, он кинулся к телефону, набрал номер и спросил:
- Ну что там у тебя?
- Мечутся, - услышал ответ водителя, который помогал осуществлять "операцию". Он находился в номере на первом этаже напротив машин с разбитыми лобовыми стеклами.
- Как "рокер", - спросил снова дядя Хусан.
- В холле газету "читает".
- Поднимись ко мне, если в коридоре никого нет, тогда постучи, - сказал дядя Хусан. Через минуту-две он услышал три стука в дверь, впустил водителя и продолжил. - Ты сходи к "рокеру" и как незнакомый, попроси закурить. Потом осторожно объясни ему, чтобы он незаметно следовал за этими машинами. Они сейчас уедут. При каждой возможности он должен звонить с автомата и сообщать об их местонахождении, - с этими словами дядя Хусан протянул ему удостоверение Олега. - Это отдай ему. Я потом скажу, что с ним делать. А ты пока не отходи от телефона.
С минуту он подумал и молча подошел к двери, прислушался, потом открыл дверь и осторожно проводил водителя. Вернулся к телефону и опять стал набирать номер.
- Юра, ты? - спросил дядя Хусан, услышав "да" продолжил: - Вне твоего номера все идет по плану. Сейчас я зайду, - нажал на кнопку отбоя и тут же набрал другой номер. Услышав "алёканье" сказал: - Привет, Марина! Скучаешь? Не дают скучать? Хочешь, чтобы тихо было? Устроим. Сейчас тебе позвонят, ты позови Сашу к телефону, ладно? Обо мне никому ни слово! Шампанское? Потом будет шампанское.
Дядя Хусан также скучающим видом добрался до Юриного номера. Увидев возникшую фигуру в конце коридора, он прошел мимо номера, дошел до холла и стал курить. Фигура прошла мимо. Это была женщина с чайником. Через минуту коридор опустел. Дядя Хусан своим манером дошел снова до Юриного номера и открыл его своим ключом. Зашел в номер и быстро закрыл дверь. Также быстро подошел к Олегу и спросил:
- Ты знаешь, кто дежурит сегодня на вахте?
- Маришку что ли? Кто ее не знает, хочешь сказать, что ты ее не знаешь?
- Откуда мне знать. Если знаешь, то сейчас позвони ей, попроси позвать к телефону Сашу. А Саше объясни, что ты находишься там, куда звонил советоваться. Как там оказался ты пока не можешь объяснить. Скажи, что ты отлучишься на пол часа и вернешься, но чтобы они, не мешкая, ехали к нему и забрали с собой твою машину. Скажи, что как они приедут, ты все объяснишь. Настаивай на том, что важнее убрать машины с гостиницы, что вам в гостинице делать нечего. Возьми у него слово, что они приедут туда в ближайшее время. Ты скажи, что тебе нужно многое сказать, но позже, когда они приедут. Я предупреждаю - мешкать не в ваших интересах. Если нам придется покончить с тобой, то мы возьмемся за них, - с этими словами дядя Хусан посмотрел на петлю, зловеще висящую посредине номера. - Ты же понимаешь, что это ни к чему.
Юра протянул Олегу телефонный аппарат. Олег набрал номер. Просил позвать Сашу. Потом сбивчиво стал его просить приехать всем вместе к какому-то Валере. Да, он находится у него. Нет, это не возможно. Он уже убегает, будет через пол часа. Нет, нет! Важнее убраться с гостиницы. Да, это так серьезно, намного серьезнее, чем он думает. Он должен понять и дать слово приехать в ближайшее время. Все, он уже убегает. И бросил трубку.
- Быстро звони Валере и скажи ему, если ему позвонят, чтобы он сказал, что ты был у него и убежал на полчаса. И скажи, что к нему сейчас приедут, и ты позвонишь еще. Поинтересуйся насчет денег. Давай, быстро!
Олег стал набирать номер трясущимися руками. Наконец попал. Стал объяснять все, как сказал дядя Хусан. Главное, если ребята позвонят, чтобы он им сказал, что Олег был у него.
- Потом я тебе объясню, не сейчас, - хрипел Олег. - Как насчет денег? Точно привезут? Хорошо, я еще позвоню...
Дядя Хусан не стал слушать до конца, осторожно вышел из номера и направился к себе в номер, но потом задумчиво повернулся и направился на первый этаж. По его виду можно было подумать, что, кроме него, на всем свете более беззаботного человека нет. В большом холле у выхода на кресле развалившись "читал" газету "рокер". Дядя Хусан, проходя мимо него, спросил:
- Закурить не найдется?
- Найдем, - сказал "рокер" и медленно стал доставать пачку сигарет.
Дядя Хусан близко подошел к нему и тихо сказал:
- Зайди в номер на первом этаже, - и, взяв сигарету, громко сказал: - Погода какая-то, не поймешь, да? - с этими словами направился на улицу. Закурил. Обратно вошел и прошел мимо названивающего куда-то Саши. Повернул налево, дошел до третей двери и вошел в номер. Закрыл за собой дверь, и запер ее на замок. Рокер с водителем молча сидели на кровати. Он сел напротив них, тоже на кровать, посмотрел в окно, потом, обращаясь к рокеру, сказал:
- Друг мой! Слушай внимательно. Я решил еще раз тебе напомнить твою задачу. Сейчас они уедут. Ты поедешь за ними. Старайся быть незамеченным. Ты их не потеряешь, у них разбиты лобовые. Они приедут к своему дружку. После этого максимум через час этот высокий Саша пересядет один в другую машину. Ты поедешь за ним. Он будет искать автомат, чтобы позвонить. Он должен найти место, где как минимум два автомата. У него в руках будет черная сумка с документами. Он будет звонить до тех пор, пока ты не подойдешь к автомату рядом с ним. Я понимаю твою храбрость, но ты не торопись. Найди удобное место для мотоцикла, чтобы он его не видел. Если заметишь хвост, то спокойно уезжай и позвони нам. Они тоже, сложа руки, не будут сидеть, можно от них все ожидать. Если ты уверен, что нет "хвоста", то подойди к автомату рядом с ним. Если никого нет рядом, то спроси у него, не ждет ли он документы Олега и покажи удостоверение в развернутом виде. Тогда он должен отдать тебе сумку с документами. Только после этого ты отдай ему удостоверение Олега, быстро садись на своего коня и уезжай. Через некоторое время тебя обгонит он, - дядя Хусан показал на водителя. - Ты еще раз его обгонишь и на ходу отдашь ему сумку с документами. После этого езжай домой. Мы тебе позвоним, - дядя Хусан повернулся к водителю. - А ты, друг мой любезный, поезжай за ним, сначала подстрахуешь его. Потом, как только получишь сумку с документами, приезжай на дачу по этому адресу, - дядя Хусан протянул ему небольшую бумажку. - Там есть телефон, если что звони. Теперь пора, они уже собираются. Ну, давайте, с богом.
"Рокер" с водителем вышли из номера.
Дядя Хусан молча сидел и смотрел в окно. Дождавшись отъезда всех, вышел из номера, запер его и направился к вахтеру. Отдал ключи Марине и поднялся к себе. Позвонил Юре в номер и сказал:
- Юра, оставляйте все, как есть, и ждите меня в машине.
Через некоторое время, он запер свой номер и пошел наводить порядок в номере Юры. Еще через минут десять спустился на первый этаж, неся с собой большую хозяйственную сумку. Отдал два ключа Марине, потом достал из сумки бутылку шампанского и большой коробок шоколадных конфет.
- Большое спасибо, Марина, - сказал дядя Хусан. - Век не забуду! Можешь проверить, пока, - с этими словами он помахал ей рукой и вышел.
Юра и Олег сидели на заднем сиденье. Дядя Хусан открыл дверь со стороны Юры, выпустил его и сам сел на его место. Пока Юра садился за руль, дядя Хусан достал из сумки наручники и сказал:
- Извини, Олег, за формальность, - дядя Хусан надел на руки Олега наручники. - Если кто подойдет по дороге не обязательно их демонстрировать. Руки можешь держать между ног, - потом достал черные очки, с внутренней стороны которых были приклеены желтые бумажки, надел их на Олега. Затем он пересел на переднее сиденье.
По дороге он, не торопясь, стал объяснять Олегу его дальнейшие задачи.
Через минут сорок они подъехали к даче, дядя Хусан вышел из машины, раскрыл ворота, пропустил машину и закрыл ворота. Процессия, состоящая из Олега под рукой с Юрой и дяди Хусана, замыкающего процессию, вошла в большую комнату. Комната была обставлена диваном, двумя креслами, между которыми на журнальном столике красовался японский телефонный аппарат. Олега посадили на одно из кресел. Напротив сел Юра.
Дядя Хусан поправил все шторы и после этого подошел к Олегу. Сначала снял наручники, затем очки. Олег уставился к телефонному аппарату и даже не посмотрел по сторонам. Казалось, его совершенно не интересовало, где он находился.
- Пора звонить твоему Валере, - сказал Юра.
Олег набрал номер.
- Алло! Валера! Саша приехал? А деньги привезли? Хорошо, дай Саше трубку. Саша, привет! Где я нахожусь? Не знаю. Я тебя очень прошу, не задавай лишних вопросов, - Юра глазами показал дяде Хусану на хозяйственную сумку. Дядя Хусан придвинул сумку к Юре. Юра демонстративно достал коробок со снотворным и стал им играть. - Да, мне грозит достаточно большая опасность. Я тебя очень прошу, слушай меня внимательно, возьми деньги, положи их в черную сумку. Возьми Валерину машину и один, только один поезжай подальше от дома. Найди телефонные автоматы, минимум два автомата и делай вид, что звонишь до тех пор, пока к тебе не подойдут. Тебе покажут мое водительское удостоверение. После этого ты отдашь им сумку и возьмешь мое удостоверение. Потом поезжай обратно и я к вам приеду. Только очень прошу, не надо ничего предпринимать, это бесполезно и не в нашу пользу. Все объясню при встрече, - при этих словах дядя Хусан скрестил руки и дал знак Олегу, чтобы он заканчивал. - Все я кладу трубку. Больше ничего не могу сказать. Пока.
Олег положил трубку. Он казался опустошенным, ни на кого не смотрел.
- По-моему, пора подкрепиться, - сказал дядя Хусан, и вышел в соседнюю комнату, через минуту-две он вернулся, катя перед собой двухъярусный столик на колесах, близко подкатил его к журнальному столику. На верхнем ярусе были холодные закуски и большая бутылка водки. Дядя Хусан разлил водку на три высоких тонких стакана по половинке. - Тебе сейчас не помешает принять, - сказал Олегу. Взял свой стакан, Юре даже не предложил. - Чокаться и тосты говорить не будем.
Олег взял свой стакан, слегка махнул в сторону дяди Хусана, изображая воздушное чоканье, залпом выпил. Дядя Хусан пригубил свой стакан и поставил на стол.
- Я сейчас чай поставлю, -сказал дядя Хусан и вышел. Через пять минут вернулся, опять налил Олегу пол стакана, - Ты давай закусывай, - сказал он и тоже стал закусывать.
Олег ел очень пассивно, время от времени поглядывал на часы.
Вдруг послышался гул мотора. Дядя Хусан вышел, подошел к калитке, выглянул. Какой-то незнакомый жигуленок остановился у самых ворот. Только насторожился дядя Хусан, но увидел "рокера", выходящего из машины и не дал выйти из машины: махнул ему рукой в сторону ворот и быстро распахнул их. Только после того, как загнали машину и плотно закрылись ворота, дядя Хусан открыл дверцу машины и сел в машину.
- Как ты здесь оказался? - спросил дядя Хусан.
- Ты был прав, дядя Хусан. Они, сложа руки, не сидели. Как я получил сумку и поехал, сразу за мной стали охотиться. О передаче сумки не могло быть и речи. Я быстро смотался оттуда, домой ехать тоже не решился, и пришлось поехать к приятелю, "сломать" мотоцикл и оставить его у него, потом поехать домой и дальше на своей машине. Естественно, между делом по телефону уточнил адрес дачи. Рисоваться на той машине тоже не стали рисковать, - с этими словами "рокер" взял маленькую черную сумку из заднего сиденья и протянул ее дяде Хусану.
- Да, не всегда получается то, что планируешь, - грустно сказал дядя Хусан. - По моему просчету вам обоим пришлось рисковать. Но я очень рад, что ты принял единственно верное решение. Родина тебя не забудет, - подшутил дядя Хусан, потом серьезно продолжил: - Сейчас тебе нужно срочно уехать отсюда. Тебя не должны видеть вместе с нами. Жди дома. Мы позвоним.
Дядя Хусан вышел из машины, раскрыл ворота, выпустил "рокера", плотно закрыл ворота и с маленькой сумкой в руках вошел в большую комнату. Олег немного оживился и вопросительно посмотрел на дядю Хусана и на черную сумку.
Дядя Хусан устало опустился на диван.
- Твои дружки погнались за человеком, которому сами передали сумку. Я надеюсь, что ты понимаешь и им тоже объяснишь, что если вы предпримите что-либо еще, то это уже кончится очень печально, - с этими словами дядя Хусан вывалил содержимое сумки на диван и развернул газету, упавшую на диван. Там были сто долларовые купюры. Дядя Хусан их пересчитал и снова завернул в газету, оставил на диване, сам вышел куда-то и быстро вернулся с чистым листом бумаги и ручкой. Положил их перед Олегом и сказал: - Теперь выполним последнюю формальность, и мы тебя отпускаем. Бери ручку и пиши: Мы, такие-то, перечисли фамилии, имена и отчества... уплатили за моральный и материальный ущербы, причиненные обладателю данного документа, двенадцать тысяч долларов. От имени всех друзей подписал, двоеточие - подпись, фамилия и число. Написал и подписал? Хорошо, - дядя Хусан взял лист, пробежался глазами, сложил лист и спрятал в карман. - Теперь поехали.
Через минуту "процессия" обратно вышла из дачи в том же порядке, только Олег был без наручников, но в тех же очках.
Юра остановил машину в другом конце городе рядом с каким-то кафе. "Процессия" вошла в кафе. Все трое сели за свободный столик. Дядя Хусан заказал один кофе. Снял с Олега очки, положил их в карман. Принесли кофе. Дядя Хусан придвинул чашку к Олегу.