Аннотация: МОИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИМЕЮТ ЛЕЧЕБНЫЕ СВОЙСТВА.(Х.В.)
Холдор Вулкан
49 глава романа "Жаворонки поют над полем"
Тракторист по имени Пахтаплан
В Таппикасод пришла весна. Не во сне, а наяву.
- Чка - ди - ди - ди - ди! Чка - ди - ди - ди - ди! - пели птички на высоких тополях в садах, огороженных чаврой (чавра - изгородь из ветвей и хворостины). Берега реки тоже покрылись зеленой травой, зелеными зарослями и камышом. У оврагов и на лужайках цвели бесчисленные одуванчики, жёлтой россыпью на зеленом живом ковре. Даже шкаф-квартира Далаказана, расположенная на берегу реки, похорошела среди весенних зарослей, сквозь которые в лунной ночи тянулась зигзагом тропа, похожая на белую змею.
Дом Гурракалона и Фариды стоял на высоком берегу реки. Через окно, выходившее на реку, можно было видеть как на ладони село Таппикасод. Фарида смотрела в открытое окно на местное кладбище, которое было усыпано алыми маками. Глядя на кладбище, она невольно вспоминала свою покойную свекровь, которая ушла из жизни слепой, так и не увидев своих внуков. Была бы она жива, Фарида не оставила бы её одну, то есть она тоже жила бы с ними здесь, в Таппикасоде, счастливо, и никто бы не осмелился обвинять Фариду о том, что она, якобы, отравила свою бедную беспомощную свекровь. Людей, которые работают не ногами, а языком, распространяя разные слухи, хоть как-то можно понять и перетерпеть. Но она не ожидала такой жуткой клеветы в свой адрес от своего собственного мужа. Ради сохранения семьи она смогла бы стерпеть любое издевательство со стороны Худьерды, только бы их дети не остались тирик етимами (тирик етим - сирота, у которого живы родители). Но клевета тронула Фариду до глубины души, и она окончательно решила начать свою жизнь заново, связав свою судьбу с другим человеком, то есть с Гурракалоном. Это было решение, на которое она имела полное право и по закону, и по канонам религии. Она благодарила Бога за тот день, когда ей посчастливилось встретится с Гурракалоном, который помог ей стать на ноги. Без Гурракалона Фарида могла бы потерять своего сына, которого она сама по собственной воле передала в руки башмачнику-палачу Абу Кахринигману бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касуму. Именно он, Гурракалон, спас Ильмурада от рабства. Он любит и оберегает Фариду, не пёт и не курит. Любит детей Фариды, как своих. Чтобы не утруждать Фариду поездками в город, Гурракалон привез все инструменты и станки из своей ремонтной мастерской в Таппикасод, и они стали работать дома, выполняя заказы клиентов. За эти месяцы Ильмурад уже освоил ремесло башмачника и занимался шитьем, мелким ремонтом и латанием. В свободное от хозяйственных дел время Фарида тоже помогала мужу и сыну, сортируя готовую обувь, убирая кожаные лоскутки и складывая их в мешок. Гурракалон выполнял самую ответственную часть работы. Он делал заготовки для обуви с помощью картонных макетов, и раскраивал детали обуви, разрезая кожу закройным ножом. Это было, во-первых, опасно, во-вторых, человек, не знающий тонкостей работы обувщика, мог допустить перерасход кожи или брак. Гурракалон знал, как нужно экономно резать кожу, оставляя, как можно меньше лоскутков. Собранные лоскутки кожи, он хранил в амбаре. Они использовались зимой в качестве топлива для буржуйки и очага. У Гурракалоне был также небольшой огород, в котором он выращивал картофель, кукурузу, бахчевые культуры и другие овощи - всего понемногу. Кроме того, у него была шолипоя (рисовое поле) размером в 25 соток, на котором они выращивали рис. Одним словом, Фарида только теперь начала чувствовать себя настоящей хозяйкой в доме и свободным, счастливым человеком. Иногда ей даже казалось, что все это ей только мерещится или снится. Дети тоже были довольны. Мекоил уже ходил в школу, а Зулейху устроили в детский сад.
Самое романтичное и опасное приключение произошло накануне. Фарида с Гурракалоном решили как то раз в свободное время прогуляться по тропе, которая извивалась над глубокими оврагами. Они шли по тропе заросшей густой травой, и вдруг Фарида увидела вдалеке на поле работающий бульдозер "Алтай" желтого света, который урчал, волоча за собой борону и поднимая облака пыли.
- Неужели это тракторист Газинияз? - подумала Фарида обрадовавшись.
Она рассказала Гурракалону о Яккатутских полей,об осенних ночах, окутанных холодным и густым туманом, и о трактористе Газниязе, который пахал на своем одиноком тракторе в ночном поле, распевая грустную песню о несостоявшийся своей несчастной любви, которую он потерял когда-то по воле жестокой, безжалостной судьбы. Гурракалону жалко стало Газинияза.
- Бедный Газинияз - проборматал он, шагая рядом с женой.
- Я познакомлю тебя с Газиниязом, милый мой, он хороший и честный человек - сказала Фарида.
Они пришли на край поля, где пахал одинокий тракторист. Бульдозер возвращался обратно с другого конца поля, а за ним летела стая ласточек. Фарида стояла на краю поля с полевыми цветами в руках и с венком на голове, который сплёл Гурракалон по дороге и подарил ей. Но её улыбка погасла, когда она увидела в кабине приближающегося бульдозера "Алтай" совсем другого человека. Когда бульдозер "Алтай" желтого света остановился, из кабины спрыгнул низкорослый пузатый человек, почти без шеи, в кирзовых сапогах, с очень серьезным лицом. Он заглушил мотор и стал чистить борону от стеблей хлопчатника и осматривать двигатель с карбюратором.
- Здравствуйте, Газинияз! - сказал Гурракалон, с почтением обращаясь к низкорослому трактористу. Тот, не отрываясь от работы, оглянулся в сторону Гурракалона и хмуро сплюнул сквозь зубы. Его плевок вылетел словно яд, который слетает с языка индийской кобры.
- Ты чё, мужик, крыша, что ли, поехала у тебя? Какой я тебе Газинияз? Или издеваешься надо мной? Ну, ну, продолжай, коли тебе жить надоело. Сделаю дырочку в твоём пустом черепе, или нет, в черепе набитом дерьмом, с помощью вот этого инструмента - сказал низкорослый пузатый и хмурый тракторист, вытаскивая из голенища сапога большой гаечный ключ.
- Простите, тракторист-ака, мы перепутали вас с одним человеком - сказала Фарида, извиняясь.
- Что-о, перепутали с человеком? А я что, по-твоему, зверь что ли? Ты сперва на себя посмотрела бы, дура! Сейчас как дам по твоей роже этим ключом, и рот твой соединится с ушами! Я не Газинияз, а Пахтаплан! В советские время я был победителем социалистического соревнования! Если бы не развал СССР, я бы получил орден Ленина! А вы кто такие, чтобы смеяться надо мной?! Кто вообще дал вам права?! - сказал сердитый тракторист.
- Ты, чего себе позволяешь, а, чувак?! Крутой, что ли?! Дырку, говоришь, сделаешь в моем черепе? Ха, твоё время ушло! Сейчас мы живем в независимом Узбекистане! Хорошо, что развалился твой СССР, и ты не успел получить ордена Ленина! А то стал бы большим чиновником, как там... первым секретарем компартии Узбекистана и отправил бы многих невинных людей в концентрационные лагеря в архипелаге Гулаг и в тайге Дальнего Востока! Говоришь, ты не Газинияз, а Пахтаплан! Был бы ты Газиниязом, ты бы поставил половину себя на лето, а другую половину оставил бы на зиму! Газинияз не такой, как ты, с холодным арктическим ледяным лицом и сердцем. Он не гоняется за званиями или орденами! Он скромный тракторист с чистой душой и огненный патриот своей отчизны! А ты, набрав в рот воздуха, говоришь СССР, Ленин! СССР же был гигантской тюрьмой народов! Не было никакой свободы! Религиозников, всяких там раввинов, попов и мулл отправляли рубить лес в болотах Сибири, кормить своей кровью комаров - кровососов, - и они не возвращались домой. Либо утопали в болоте, либо замерзали словно мамонты в суровую сибирскую зиму. Твои соратники и кумиры превращали мечети, синагоги, храмы и церкви в овощехранилища и разводили костры из священных и исторических книг, которые горели месяцами! Люди, которые стали безбожниками, всю жизнь работали, словно запрограммированные роботы, как рабы и рабыни, живя в коммунальных квартирах, получая мизерную зарплату! Многие, не дожив до пенсионного возраста, умирали, потеряв здоровье! Остальные пенсионеры получали пенсии, которых хватало только на бесполезные таблетки! Твои коммуняги построили общий котел и, раздав другим братским народам чайные ложки, смастерили себе гигантские черпаки! А люди толпами стояли у дверей магазинов в очереди, чтобы купить буханку хлеба и бутылку кефира! А сейчас эвон как живут люди! Богатые свободные! Умеешь делать бизнес, пожалуйста, делай деньги честным путем, хоть миллиард долларов в месяц, и никто тебя за это не посадит в тюрьму, и не расстреляет! - сказал Гурракалон.
- Aх ты буржуй несчастный! Ты лучше открой свои глаза пошире и посмотри, что творится вокруг! Народы которые в Советские времена жили дружно как члены одной семьи, сейчас зверски убивают друг друга! А эти религиозники твои превратились в террористов и взрывают себя в многолюдных местах даже в храмах и в мечетях! Взрывают бомбы, начиненные болтами, гвоздями и гайками, убивая сотни ни в чем не повинных людей на базарах и в метро! Убивают детей, беременных женщин, воюют оставляя за собой руины, превращая в пепел красивые города, построенные веками! Уничтожают школы, давая в руки детям автомата Калашникова, обучая их стрелять из гранатометов и изготавливать бомбы кустарным способом! Как воруют народные деньги твои богачи, которых ты боготворишь! А не твоя ли лженезависимая республика стала гигантской тюрьмой?! Вон сколько ни в чем не повинных молодых людей гниют заживо в концентрационных лагерях твоей независимой, лжедемократической страны, и сотни из которых умирают в карцере, где их убивают под адскими пытками и издевательствами! Половина населения страны стали рабами-гастарбайтерами в соседних странах, и многие из них возвращаются домой в гробах! Если твоя республика такова, как ты себе представляешь и восхваляешь, то пусть она обеспечит свой народ работой в своей стране! Сейчас люди стали бояться поехать куда-нибудь в соседние страны, не то, что там на курорт или в санаторий, а просто так или по делам. Потому что их там убивают бритоголовые националисты - фашисты, расисты или религиозные фанаты! Сейчас получить визу труднее пыток ада! А в советские времена народы двигались совершенно свободно и безопасно по огромной территории безо всякой визы, только с одним паспортом! Тогда армяне с азербайджанцами жили, словно родные, в мире и согласии! Грузины, абхазцы, осетины были едины! Чеченцы, дагестанцы не враждовали с Россией! Киргизские фашисты не убивали узбеков, где они стали заложниками. Убивая этнические группы людей в своем доме, не ликовали они тогда, подло называя это победой! Тогда таджики узбеки, киргизы и другие народы не знали, что такое национализм, сепаратизм, фашизм и религиозный фанатизм! Странно! Жуликов, которые незаконно приватизировав рудники и крупные компании, воруют народные деньги в колоссальном размере, не платя при этом ни копейки государству, ты считаешь богатыми и честными людьми?! Желтая пресса с царской цензурой и репрессии различного рода - это, по-твоему, свобода?! Я плевал на такую свободу и на жуликов, которых ты называешь честными богачами, понял?! И тьфу на тебя тоже! - сказал тракторист Пахтаплан.
- Иди ты знаешь куда, коммуняга ты красная! Пахтаплан ты Павлик Морозович! Если бы твой Ленин со своим Сталиным не разделили республики, создав специальную провокационную географическую карту так, чтобы у этих дружеских народов, в случае раскола, сразу возникли территориальные проблемы и споры, перерастающие в конфликты, и чтобы они не смогли объединиться, то эти народы никогда бы не подняли руку друг на друга. Это вы, коммуняги, виноваты во всем! Ещё говоришь, плевал... Да я тебя... - сказал Гурракалон и бросился на толстого и низкорослого тракториста.
Тракторист, успев отскочить назад, начал проворно укреплять оборону, принял позу каратиста, с гаечным ключом в руке, который он вынул из голенища сапога.
- Ну, иди сюда, буржуй тыквоголовый! Стукнув тебя этим ключом пара раз по башке, я украшу солидной шишкой твою безмозглую независимую голову, и тогда ты, может быть, начнёшь, наконец, соображать! - сказал низкорослый и пузатый тракторист Пахтаплан.
Стараясь их разнять, Фарида стала кричать в панике:
- Пахтаплан-ака! Гурракалон, дорогой, постой! Остановитесь! Не надо драться!..
Но мужики дрались, бросаясь друг на друга как народы после развала СССР. Гурракалон знал несколько приемов рукопашного боя, и неожиданно, схватив за руки тракториста Пахтаплана, ловко заломил их за спину и нанес ему удар коленом в лицо. Нос тракториста Пахтаплана разбился, и из него хлынула кровь. Но тут раздался глухой стук, и Гурракалон, схватившись руками за голову, сначала стал на колени, потом упал на землю. Он лежал без сознания, а вся голова его была в крови. Фарида испугалась и, нагнувшись над Гурракалоном, стал приводить его в чувство.
- Гурракалон! Дорогой, очнись! Не пугай меня, любимый! Не умирай! Я не могу жить без тебя в этом страшном мире, слышишь, очнись!.. - плакала она, вытирая кровь мужа платочком. Тракторист Пахтаплан подошел к своему трактору с окровавленным гаечным ключом в руке и сплёвывая сквозь зубы, спокойно завёл двигатель и залез в кабину.
Тут Гурракалон пришел в себя, словно боксер после глубокого нокаута, и спросил:
- Где я?
Фарида ещё сильнее испугалась и зарыдала.
- Мы на поле, Таппикасода! Вставай, дорогой, вставай! Пойдем домой!.. - продолжала она плакать, стараясь приподнять мужа.
Гурракалон, опираясь на жену, поднялся и стал уходить, как раненый воин, который покидает линию огня на поле боя в сопровождении санитарки. Нервный тракторист Пахтаплан, резко нажав на газ, развернул свой трактор "Алтай" желтого цвета в сторону Гарракалона и Фариды, и, словно вражеский танкист, который намерен затоптать наших в грязь, стал наезжать на Гурракалона с Фаридой. Трактор рывком двинулся вперед, и Фарида с Гурракалоном еле спаслись, отскочив в сторону. А тракторист Пахтаплан рухнул вместе со своим бульдозером в глубокий овраг. Трактор, перевернувшись, долго катился вниз, поднимая пыль, словно огромный железный сундук. Когда пыль развеялась, Фарида увидела низкорослого, пузатого тракториста Пахтаплана, который чудом остался в живых.