Глава из юмористической повести Холдора Вулкана "Странные письма Мизхаппара"
Семнадцатое письмо Мизхаппара
Сайтмират-ака, оказывается, вещь, купленная за деньги, которые человек заработал честным путем, никогда не теряются. Яркий пример этому, - наш осел. Он вернулся с телегой в офис нашей партии. Судя по оборванной узде, он тоже сбежал, или, может быть, ему помог клиент с Коряхоном, который ударил его палкой или балкой, не знаю. Я раньше слышал о том, что кошка возвращается домой даже тогда, когда её увезут в дальние края. Но про осла, который возвратился бы домой, найдя дорогу, к тому же ещё и с телегой, вижу первый раз. Наш осел оказался не только послушным, но и мудрым. Тьфу, тьфу, чтобы он не сглазить. Мы гладили гриву нашего осла и хвалили его. Тут пришел член нашей партии и Академии Наук, профессор Ильяс Иппарович и сказал:
- Товарищи, мне в голову взбрела уникальная идея! Если я скажу вам её, вы завоете волком - сказал он, тайком оглядываясь вокруг и поправляя свою замызганную погрызанную крысами шляпу.
- Что за идея, товарищ Ишматов Ильяс Иппарович? - спросил Курумбой, закуривая трубку.
- Поменять тактику борьбы с диктатурой, товарищ Курумчук. То есть, мы должны эмигрировать в Штаты или в Европу. Вы спросите, каким образом? Объясняю: расскажем тем людям, которые будут брать у нас интервью о себе и о политических преследованиях властей, о покушениях на наши жизни и так далее. Переправимся на Запад, и там будем жить по-настоящему.
-Товарищ профессор, до столицы далеко, добираться туда на телеге не эффективно, то есть дорога потребует и времени, и дополнительных затрат. Где возьмем деньги на дорогу? - сказал я.
- Представители сами приедут к беженцам и обеспечит их всем необходимым. Возьмут у них интервью и подготовят для них все необходимые документы. Потом на самолете отправят за рубеж. Там им, так сказать, предоставят им политическое убежище - сказал профессор.
-Ну, тогда, товарищ красноармеец Ишматов Ильяс Иппарович, приказываю Вам от имени Революционного Комитета, займитесь этим делом немедленно! - согласился Курумбой.
-Слушаюсь, гусподин коминдон! Я позвоню им - сказал Ильяс Иппарович, отдавая честь.
На следующий день в свинарник пришли представители и начали брать у нас интервью. Мы сказали им, как власти преследуют нас за инакомыслие, за то, что мы хотим демократических реформ в стране и так далее. Когда задали вопрос профессору, тот начал говорить:
- Моя жизнь и жизнь моих близких в опасности! Дайте мне политическое убежище как можно скорее! Власти преследуют меня! Я - член оппозиционной партии товарища Курумчука! Если не верите, можете спросить у него и у его друзей! Вот буквально недавно власти арестовали меня и бросили в темный подвал, где полно тараканов. Там меня чуть не съели на ужин бешеные крысы! Теперь вот, власти планируют бросить на мою хибару атомную бомбу! - сказал он.
После этих слов Ильяса Иппаровича представители хором заплакали.
-Бедные оппозиционеры... - сказал один из них, роняя горькие слезы.
Потом уехали.
На следующий день они пришли и сказали нам шепотом:
- Товарищи оппозиционеры, поздравляем вас с предоставлением вам политического убежища в срочном порядке, так как вы вполне заслуживаете это. Готовьтесь к отъезду, покуйте чемоданы, если они у вас есть, конечно. Билеты на самолет готовы. Поэтому вы должны выехать в столицу с нами сегодня же. В вашем распоряжении целых два часа, и мы думаем, что этого времени достаточно, чтобы попрощаться с родственниками. Встретимся здесь, около свинарника, простите, около офиса вашей партии. Время пошло...
- О, Сайитмират-ака, видели бы Вы, как мы обрадовались! Начали паковать вещи. Ильяс Иппарович сказал, что он намерен взять собой не меньше двух мешков грунта, чтобы продать эмигрантам, получая за грамм земли Родины баснословные деньги в долларах.
-Разбогатею, ой разбогате-ю-уу! - сказал он, страстно глядя на землю.
Итак, мы разошлись по домам, чтобы попрощаться с родными. Пришел домой, сказал, что я покидаю Родину и еду жить на Запад навсегда. Отчим с мачехой опять заревели, потом завыли волком. Вышли соседи, пришли родственники, прибежали односельчане. Кто-то смотрит на меня с завистью, кто-то поздравляет. Смотрю, дочь нашего соседа Гуррабо, которая тайно влюбилась в меня, когда я занимался карате на плоской крыше нашего чулана, плачет в сторонке, тихо всхлипывает бедняжка. Как же я теперь буду жить без вас, Мизхаппар-ака? - сказала она с грустью.
Я говорю, Гуррабохон, ждите меня, и я вернусь! Я еду в Америку не для того, чтобы танцевать, а продолжать дело Лелина - сказал я ей.
Она заревела ещё громче. Отчим сказал :
- Постой, Мизхаппар, я сейчас принесу наш фотоаппарат, сфотографируемся на вечную память. Потом побежал в сторону хижины, где мы храним наш фотоаппарат. Он бежал как обычно, на одной ноге - валенок с отрезанным голенищем, на другой - сандалии. Через пару минут он снова появился во дворе и велел всем построиться.
- Отойдите, я хочу сфотографироваться стоя рядом с Мизхаппаром! Потомучто он едет в Америку! Я возьму эту фотографию буду показывать её председателям колхозов и банкирам, буду пугать их. Скажу, что Мизхаппар - мой друг, и он живет в Америке! Он крупный миллиардер и, между прочим, у него чересчур длинная рука! Позвонит президенту и вам - конец! Лишитесь работы! Услышав это, они от испуга дадут мне все, что я захочу! Хочу - получу беспроцентный кредит, хочу - возьму взятку или земельный участок без очереди! - сказал друг моего отчима Дурмейл Эъвогар. После его слов мы сфотографировались и я, обнявшись со всеми на прощанье, собрался уходить с огромным фанерным чемоданом в руке. Иду и плачу:
- Прощай, Родина моя! Не суди строго Мизхаппара, твоего преданного сына. Мое отечество! Я безумно люблю тебя и никогда не забуду. Я родился в твоих объятиях, здесь вырос, здесь прошли мое детство и юность. Прости меня, Родина, если сможешь. Я ухожу. Будь довольна мною... плакал я. Мои солёные слезы капали в священную землю, которую я покидал. Я не англичанин, чтобы уходя не оглянуться назад. Оглянулся, вижу, отчим с мачехой и односельчане стоят на прежнем месте, махая мне рукой. Я пришел в свинарник вовремя. Смотрю, друзья мои прощаются с нашим бедным ослом.
- Прощай друг, мы едем в дальние края! Прости нас, потому что мы не можем взять тебя собой. Не имеем права. Спасибо тебе, осел. Ты служил нам честно и покорно - сказал Курумбой и, взяв свой ржавый кинжал из голенища сапога, отрезал веревки от хомута и узду. Потом ударил его напоследок кнутом. Осел побежал в сторону села. В это время представители погрузили на багажник мешки с грунтом, который взял с собой профессор Ильясь Иппарович, чтобы распродать грунт Родины в Штатах узбекам-эмигрантам по цене золота и алмаза.
Наконец, мы поехали. По дороге я спросил у Курумбоя, попрощался ли он со своей мамой. Оказывается, когда Курумбой сказал своей маме, что едет заграницу навсегда, она, вместо того, чтобы плакать, обрадовалась.
- Слава богу, что он услышал мою мольбу! Я рада, что ты уезжаешь! Езжай и больше не возвращайся сюда! - сказала она.
- А когда я зашел в наш дом, чтобы попрощаться с мамой, на меня кинулась моя жена Жувонгуль, чтобы обнять меня, еле сбежал - сказал Юлдашвой.
- Когда я зашел домой, дома никого не было. Оказывается, все члены нашей семьи поехали куда-то собирать хлопок. Ждал их, ждал, смотрю - пора уходить. Пришлось оставить им записку и уйти. Когда собрался уходить, собаки мои, Юльбарс и Коплоном, уткнулись в меня, чувствуя своим собачьим инстинктом разлуку, и мне стало не по себе.
- Прощайте и простите, мои родные собаки, если вас когда-нибудь обидел, сам того не замечая, по пьянке - сказал я им со слезами на глазах. Они скулили в ответ, виляя хвостами. Вышел на улицу, иду. Когда дошел до будки мясника Мухтара, обернулся и увидел моих собак. Они не хотели расставаться со мной и шли за мной по пятам. Я бросал в них камни, чтобы они вернулись домой, но бесполезно, они продолжали идти за мной, не отставая ни на шаг. Тогда я пнул в их морду, и они сбежали - рассказывал Мамадияр.
Итак, мы начали отдаляться от родных мест навсегда. Мы ехали долго и уснули даже. Мы проснулись в столичном аэропорту. Представители посадили нас в самолет, и мы полетели. Мы испугались, и у нас екнуло сердце, когда самолет начал подниматься в воздух. Потом привыкли. Летим и радуемся. Нам дали еду и питьё. Вдруг самолет начало трясти, и мы стали молиться. Читали молитву, читали, и самолет успокоился. Мы тоже. Ишматов Ильясь Иппарович тоже. Ишматов Ильяс Иппарович сказал:
-Вот теперь все позади, товарищи. Раньше только существовали, теперь будем жить. Мы летели долго. Когда наш полет начал завершится, самолет пошёл на посадку. Нашей радости не было конца!
- Сами прикиньте, Сайитмират-ака, дело нешуточное думал я, решив, что первым делом найду Сайитмират-аки и навещу его.
Наконец мы вышли из самолета и нас, повезли по улицам Нью-Йорка в сторону отеля. Глядим и восхищаемся городским пейзажом.
- Ну, здравствуй, легендарный город Нью- Йорк! Здравствуй! - сказал я дыша американским воздухом. Воздухом свободы.
- Вон, смотри, Юлдашвой, Статуя Свободы! Какая красота! Гляди вон туда, видишь знаменитый Бруклинский мост? Вон там Эмпайр Стейт Билдинг! Горы Аппалачи красуются вдали! - восхищался Мамадияр.
-Да, да, вижу. А как ты думаешь Мамадияр, в Нью-Йорке водка дешевле, чем у нас? - спросил Юлдашвой. Разговаривая, мы даже не заметили как приехали в отель. Там нас разместили в шикарный номер, где было все ослепительно чисто и обставлено мебелью чудесного дизайна. Курумбой, закуривая трубку, посмотрел на город через огромное окно и сказал:
- Да здравствует свобода! Долой тоталитаризм и грязная диктатура!
Ильяс Иппарович, глядя на мешки с грунтом, сказал:
- Разбогатею, ой разбогатею-юю-уу!
Затем он громко произнёс следующие слова:
- Я теперь буду писать книги, разоблачающие диктаторский режим, где в тюрьмах пытают людей и зверски убивают! Издеваются над ними! Мучают мой угнетенный народ! Блокируют Интернет и оппозиционные веб-сайты, чтобы держать народ в информационном голоде! Я стану узбекским Солженицином! Произнося такие реплики, Ишматов Ильяс Иппарович прислонился к стене, и она вдруг рухнула. Мы оказались на улице. Там сидели те два представителя, которые хохотали, ухватившись за животы. Это был не сон, не мираж, а сущая реальность. Пейзажи Нью-Йорка, оказались декорациями, нарисованными на холсте. Самолет - из картона, пассажиры - манекены, а полет оказался виртуальным. Вы тоже, вот, считаете себя интеллигентом, Сайитмират-ака, ну, скажите, пожалуйста, разве так можно смеяться над людьми и так дико издеваться над ними?
С американским приветом эмигрант Мизхаппар.
19 октября 2008 года.
4 часа 08 минут дня.
Киносъемочная площадка имени Василия Ивановича Чапаева.