Сайитмират-ака, у нас река замерзла. В хибаре нашей холоднее, чем на Северном полюсе и в Арктике. Есть нечего. Голод и холод поселились в нашу хижину раз и навсегда. Клиенты не посещают парикмахерскую. Они перестали бриться и стричься. Волосы и бороды у них как у Карла Маркса, того самого, который написал интересную книгу "Капитал". Я говорю им: народ, а, народ, бороды и волосы не мешают вам? Они отвечают: нет, парикмахер Мизхаппар, они нам не мешают. Наоборот, помогают. Во-первых, они защищают наши морды и головы от холода, во-вторых, они служат нам мягкой подушкой, когда мы спим. В-третьих, наши нестриженные волосы и небритые бороды берегут нас от лишних затрат и экономят наше время.
Они так и сказали. А мне надоело сидеть в холодной будке с утра до вечера, глядя через окно на клубящиеся туманы. Закрыл я парикмахерскую на висячий замок, пришел домой и сказал своим приемным родителям:
- Уважаемый отчим и дорогая мачеха, давайте собирайтесь, айда на рыбалку! Услышав мои слова, приемные родители мои обрадовались как маленькие. Потому что они тоже любят рыбалку и охоту. Мой отчим - потомственный охотник. По его словам, мой приемный дед, отец моего отчима, был редким и метким стрелком и, увидев утку или гуся в небе, он брал свое охотничье ружьё и кричал моей приемной бабушке с уверенностью:
- Жена, готов казан и разводи огонь. Сейчас пища свалится с небес! Потом, даже не прицеливаясь, пристрелил птицу, которая стремилась строго на юг, и вдруг ,бедная птица начала совершать круги, то есть крутиться в воздухе как пропеллер и терять высоту. Потом упала прямо во двор, где жил мой приемный дед с моей приемной бабушкой.
- Жаль, что у нас нету охотничьей собаки, спаниеля, - сказал мой отчим, с грустью надевая на одну ногу валенок с отрезанным голенищем и на другую - чечки гостарбайтеров, не забыв при этом прихватить с собой нашу семейную реликвию - фотоаппарат "Зенит".
- Хорошо, что нет у нас собаки. Была бы у нас собака, все равно её съели бы наш приемный сын Мизхаппар со своими бывшими друзьями по партии из свинарника - сказала моя мачеха.
- Правильно - сказал я и пошел в сторону чулана, где мы храним удочки и рыболовные сети, лопаты, сани и всякие хозяйственные вещи. Сначала я вытащил деревянные сани - вездеход с кабинкой и с гусеницами, который сконструировали мы с моим отчимом. Пока я искал в чулане спиннинг с катушкой, мачеха моя положила в мешок котел, топор, соль, бумагу и спички. Отчим приготовил приманку из покрашенного теста, приготовленного из последнего куска хлеба, который моя мачеха хранила в хлебнице для уважаемых незваных гостей.
И вот мы направились к речке ловить рыбу. Отчим, как всегда, идет в густом тумане впереди, держа в руках зажженную керосинку "Тошфонар", указывая нам дорогу. Я медленно волочил деревянный агрегат с гусеницами. Мачеха моя сидит с мешком в руках в кабине наших деревянных гусеничных саней, тихо шепча молитвы, прося, чтобы у нас был хороший улов. Хотя я надел боксерские перчатки, все равно руки мои мерзли, и ноги тоже. Мои сапоги без подошв пропускали холод. Несмотря на это, я быстро шагал наугад за отчимом, стараясь не сбиться с дороги и не провалиться в пропасть вместе с гусеничными санями, в кабине которых сидит моя безобидная, добрая мачеха. В нашей реке водятся сазаны, лососи, окуни, пескари, форели и многие другие виды рыб. Мясо рыбы, как известно, полезно для организма человека.
С такими мыслями я шагал в тумане и мне казалось, что я шагаю не по земле грешней, а по облакам где-то там на небесах.
Наконец, мы пришли на берег, и я начал топором прорубать лунки в ледяном ковре, который покрыл реку. Потом мы с моим отчимом опустили удочки в лунки и начали ждать. Тут леска моей удочки резко натянулась, и я, волнуясь, начал быстро крутить катушку, чтобы вытащить рыбу из проруби.
- Сын мой приемный Мизхаппар, ты резко не тяни леску-то! Не упусти! Медленно тени! - посоветовал мне отчим.
- Хорошо! - сказал я и осторожно вытащил рыбу из проруби. Когда я её приподнял, я чуть не ослеп от яркого света. Это рыба вся светилась.Я думал, что это рыба такой породы, которая выделяет из себя электричество.
- Эй! Мизхаппар, ты поймал золотую рыбку! - закричал от радости и волнения мой отчим. Гляжу, - действительно, золотая рыбка висит на крючке! Она корчилась, задыхаясь в моих руках в боксерских перчатках, потом заговорила женским голосом:
- О, парикмахер Мизхаппар! Отпусти меня, пожалуйста! Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь! Хочешь, я сейчас же освобожу твой народ от диктаторского режима, и ты станешь президентом Узбекистана! Будешь жить в роскоши в "Оксарае" вместе со своими приемными родителями, купаясь в долларах, в золоте и в бриллиантах! Посадишь в тюрьму на пожизненные сроки этих грязных, вшивых оппозиционеров паразитов..., как их там, камендона Курумчука, красноармейца Мамадияренко, кандидата биологических наук, профессора Ильяса Иппаровича и комиссара Юлдашина. Кроме того, ты можешь назначить участкобоя Шгабуддинова Министром МВД , а его ученика Ыррапа сделаешь помощником. Давай, Мизхаппар, загадай только желание - и всё сбудется... - сказала в заключение золотая рыбка.
Мой отчим, не веря своим глазам и ушам, все крестился, а мачеха моя шептала молитвы.
- Нее-ет, я читал "Сказку о рыбаке и рыбке" великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, и я верю только простым рыбам, которые не говорят даже тогда, когда их жарят живьём. Я никогда не верю ни золотым, ни серебряным рыбам, которые умеют говорить, но обманывают! То есть, мы не хотим, остаться в конце сказки у разбитого корыта, как тот рыбак и его старуха, поняла?! Так что рыбка золотая, извини, я не могу отпустить тебя, даже с подпиской о не отплытии из реки! К тому же мы голодные как волки - сказал я, освобождая её от крючка, чтобы бросить её подальше от лунки.
- Ну и дурак - сказала золотая рыбка, шевеля мясистыми губами, покрашенными вонючей красной помадой. Но тут вдруг - "шлёп!" - выскользнула из моих рук, обутых в боксерские перчатки. Потом попала прямо в лунку и исчезла. Увидев это, отчим присел, охая от безнадежности и отчаяния и начал упрекать меня:
- Вот, дурак, а! Упустил такой шанс! Такой шанс! Ведь мы могли бы жить в Оксарае, где есть газ, электричество, где можно и телевизор посмотреть, и умыться теплой водой в ванной, с мылом и шампунем "Хед-енд- шолдерс"..., напевая веселую песенку. По утрам на завтрак мы ели бы черную икру, намазав на мягкий хлеб. Эх ты, парикмахер несчастный! Дурак ты, дурак! Дурак! Черт! Шайтан!..
С этими словами мой отчим стал биться об лёд головой, словно свихнувшаяся овца. Он так сильно бился, аж лед треснул. Образовавшиеся трещины начали расширяться с треском по поверхности всей реки.
- Отчим, бежим на берег! Сейчас лед расколется, и Вы можете провалиться в воду! - закричал я испугавшись.
Отчим встал с места и побежал. Он еле успел добежать до берега. Лед на реке раскололся, и наши удочки с мешком, где лежали котел, топор и спички с солью, канули в реку. Остались только деревянные сани с кабиной, сделанной из фанеры и наш фотоаппарат "Зенит", который висел на шее у отчима. Мы даже не успели толком пофотографироваться на фоне природы на память. Вот такая у нас Сайитмират-ака, было рыбалка.
Мы пошли домой, еле волоча ноги.
Сейчас в нашей хижине лютуют холод и голод, а за окном воет вьюга и падает снег, покрывая улицы, деревья и крыши низких лачуг, все толще и толще. В комнате минусовая температура, и так холодно, что я просто вынужден поставить точку в этом письме с помощью ручки, которую держу в руке с надетой боксерской перчаткой. Мысли мои замерзают в холодном воздухе.