Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс жил в уцелевшем части завалившийся шахты. Его жилье напоминало подземный блиндаж времен Второй Мировой Войны. Иногда скрипели деревянные балки, и с потолка сыпался песок.Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс опасался, что вот-вот завалится потолок, и он окажется под тяжелым грунтом. По ночам он освещал свое убогое жилище с помощью керосиновой лампы. Вечером зайдя в свою хибару, он плотно заперал дверь на засов, которая сам смастерил. Хотя Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс в этой дыре чувствовал себя зверем, но опасался о том, что нет гарантии, что ночью, из лесов не спустятся волки, которые обитают в высокогорье. Что тогда? Более того, здесь не только волки, но и медведи тоже обитают, которые тоже опасные не меньше чем волки.
С такими мыслями Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс лег спать, подстелив под собой картонные коробки и прислушиваясь к пению сверчка, который как раз в этот момент подал голос. Правда, его песня состояла лишь из одинаковых звуков, но это первозданное пение Абу Яхя Ибрагим Ибн Илясу не надоедало. Наоборот, эти монотонные стрекочущие звуки придавали его сердцу спокойствие и украшали его одиночество.
- Ну, пой приятель, сверчок, и пусть эта шахта превратиться в зал консерватории, где я буду твоим единственным слушателем и зрителем, который будет аплодировать тебе. Видимо, ты такой же одинокий, как я, и песня твоя про одиночество, про вечность. Эй, ты, певец лунных ночей, выходи, не бойся, я тебе не трону, потому что нет у меня близких и друзей, кроме тебя, в этом подземелье.Не остались у меня друзей, которые сочувствовали бы мне и жалели меня. Они отвернулись от меня, когда моя фирма обанкротилась, из -за нечестных бизнес-партнеров и я стал нищим. А ты, наоборот, поешь мне свои сокровенные песни бесплатно, подбадривая меня в трудные дни моей жизни. Говорят, что настоящие друзья познаются в беде. Судя по твоим поступкам, я смело могу считать тебя своим настоящим другом, сверчок. Ты мой единственный верный друг, и ты будешь петь над моей могилой при луне, когда я умру - сказал Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс и тихо заплакал. С краёв его больших глаз катились слезы по лицу до самой шеи.
Потом он продолжал:
- Знаешь, сверчок, я часто вспоминаю детство и хорошо помню тот день, когда на ветке дерева я увидел большой гудящий шар пчел. От тяжести пчелиного шара ветка нагнулась вниз. Увидев это, мой отец сильно обрадовался и, взяв мешок, побежал туда, где гудел пчелиный шар. От волнения у него дрожали руки.
- Ну, сынок Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс, это удача! Сам Бог наверно послал нам этих пчел! Давай, открой этот мешок, а я нагну эту ветку, и мы сложим их в мешок! Потом из досок смастерим для них улей!- сказал он.
- Хорошо, отец! - ответил я и открыл мешок.
Несмотря на укусы пчел, отец нагнул ветку над мешком и обломал ее. Потом быстро завязал мешок.
Вдруг меня тоже укусила пчела, и я заплакал от жгучей боли, шлепая себя от испуга. Тут прибежала мама моя и, начала успокаивать меня.
- Не плачь мой ягненок, потерпи, - сказала она. Я сейчас приложу помидор, и он снимает боль, нейтрализовав яд пчелы.
- Не плачь, сынок! - сказал отец. Ты же мальчик, а не девочка, верно?! Чего ты плачешь как девчонка?! А ну-ка, перестань сейчас же! Эх ты! Мы в детстве втыкали палочки прямо в гнёзда шмелей и ос, представляешь? После чего разгневанные осы или шмели вылетали из своих восковых казарм и нападали на нас всем роем, больно кусая, куда попало, в лицо, в шею, в уши, глаза и в лоб. О, видел бы ты наши физиономии тогда, ты бы испугался, честное слово. Потому что мы сами пугались, увидев своё лицо в зеркале. Губы как у утки, глаза выпуклые как у ящерицы, нос словно картошка, а уши?! Наши уши выглядели как уши летучей мыши! Но мы не плакали, наоборот смеялись, глядя друг на друга. Смеемся подобно солнцу, вместо глаз - только черточки да морщины!
Выслушав рассказ своего отца, я перестал плакать и улыбнулся.
- Вот это другое дело! - сказал отец.
В тот же день он смастерил из ящика улей для пойманного бродячего роя пчел. Мама обрадовалась, глядя на улей, из соток которого вылетали пчелы и через некоторое время залетали обратно.
- Как хорошо, что у нас тоже есть улей. Глядите, дадаси (отец моих детей), наши пчелы садятся на цветы! Товба (странно), как они оказались в нашем саду? - сказала она.
- Эх, моя дорогая, пчелы такие существа, что они очень быстро размножаются, и им становится тесно в одном улье, когда появляется у них еще одна царица-матка. Пчелы-самцы чтобы оплодотворить царицу-матку, вращаются вокруг нее шаром. Без матки-царицы пчелиная колония не существует. Если царица пчел вылетит из улья, то за ней последует целый рой трутней, то есть пчел-самцов. Вот увидишь, через несколько лет у нас появится много пчелиных семей, и мы разбогатеем! Помнишь, я всегда хвастался, что я потомственный пчеловод. Мой отец занимался пчеловодством. Дед тоже. Так что я этот промысел знаю с детства, поняла? - сказал отец.
После этого он плотно стал заниматься пчеловодством. Купил защитную маску пчеловодов, дымарь, рамки с натянутыми проволоками на них, где пчелы строят соты с помощью воска. Положив в дымарь кизяки, отец зажигал их. Потом дымом отгонял пчел от рамки, чтобы посмотреть, образовался ли мед в восковых сотах. Когда отец вжимал с сот мед, я с диким интересом наблюдал за его действиями вместе со своим одноклассником и другом Абу Абдулгарибом, с которым я учился в третьем классе. Отец угощал и моего друга детства Абу Абдулгариба чистым медом Мы с другом ели золотистый мед, словно медведи. Больше всего протягивала меня к себе дымарь, напоминавший своим видом крота. Мне очень хотелось тогда надеть маску пчеловода, подержать дымарь и подымить им, нажимая на гармошку, приспособленную к этому инструменту пчеловодства, но отец не позволял мне пользоваться ею. Мы с моим другом Абу Абдулгарибом часами сидели, глядя на пчел, которые то взлетали, то залетали в щели улья, как самолеты на аэродроме.
Мама моя любила цветы. После того, как у нас появились пчелы, она еще больше стала сажать различные цветы, чтобы пчелам легче было собирать нектар. В результате, наш двор превратился в большой цветник, где в тишине беззаботно летали бабочки, как в раю. Отец мой поручал мне, чтобы я присматривал за ульем и не подпускал пчелоедных птиц ближе к пасеке, чтобы они не истребили наших пчел.
Однажды в наш двор вошла соседская девочка Айнура, и мы вместе с ней сидели, наблюдая за забавным полетом пчел у пасеки, которая располагалась посреди высоких цветов, растущих на клумбах.
Потом мы с ней играли в магазин. Я собрал всю обувь, ведро и тазики, расставил на ступеньках дома, и у нас получился неплохой магазин с хорошим ассортиментом товаров народного потребления. Айнура была продавщицей а я, естественно, покупателем, то есть потребителем. Чтобы быть богатым покупателем, я нарвал листьев цветов и аккуратно сложил их как деньги. Положив листья в карманы, и натянув тюбетейку на лоб, я вошёл в магазин. У меня в зубах торчала палочка, которая символизировала сигару.
- Ассаламу алайкум, госпожа продавщица-Айнура ханум! Что у Вас в магазине есть? Тут я вижу импортные товары. Американские вёдра, английские кружки, русские ботинки, итальянские сапоги, чешские туфли, китайские галоши разные. Почем эти итальянские кирзовые сапоги? - спросил я, делая вид, что курю кубинскую сигару.
- Ва алейкум ассалам, господин покупатель Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс. Эти импортные кирзовые сапоги стоят всего-навсего сто сомов. Конечно, они не очень новые и с косыми каблуками, но это очень прочные сапоги, поверьте. Купите, не пожалеете. Хотите примерить? - спросила Айнура.
- А чего так дорого? Ну, ладно, дайте-ка их мне, коли они импортные. Хочу примерить их - сказал я, делая вид, что стряхиваю пепел со своей сигары.
Айнура передала мне те отцовские кирзовые сапоги. Я взял их, разглядел внимательно и потом надел. Голенища сапог покрывали мои ноги до самих бедер, и ноги мои выглядели как два карандаша в стакане.
- Вот видите, как раз Ваш размер! Как они идут Вам! А не жмут они? - спросила Айнура.
- Хотя они мне немножко великоваты, но я думаю, что их можно купить - сказал я, вытащив из кармана штанов те зеленые листья и передав ей.
- Спасибо за покупку, господин покупатель Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс. Пусть эти импортные сапоги послужат Вам долгие годы - сказала она. Потом закрыла магазин и собралась уходить, но я остановил её.
- Госпожа продавшица-ханум, садитесь в мою машину. Я отвезу Вас домой - предложил я, сидя на деревянном козле. Нет, я лучше пешком пройдусь, наш дом тут рядом - ответила Айнура.
Постой, куда ты, Айнура? Давай поиграем в мужа и жену. Я буду мужем, а ты будешь моей женой - предложил я.
- Хорошо - сказала Айнура.
Обрадовавшись, я построил небольшой шалаш из палок и хвороста и постелил на пол мягкую солому.
- Давай, заходи в дом, жена - сказал я ей.
Айнура послушно вошла в шалаш. За ней последовал я, и мы сели там рядом.
- Теперь выключи свет, жена, и ляжем спать. А то уже поздняя ночь. Завтра с раннего утра я должен идти на работу - сказал я, зевая.
После этого мы с Айнурой легли рядом, обняв друг друга.
Тут появился мой отец и, увидев нас в шалаше, замер на миг от удивления.
-Эй, сынок, что ты тут делаешь, а? Ха, ахмак! (дурачок). А ну-ка, выйдите оттуда быстрее! Как вам не стыдно, а?! - крикнул он.
Мы вышли из шалаша, опустив головы перед моим отцом.
Айнура пошла домой, как ни в чем не бывало.
Прошли годы, и мы выросли. У меня появились усы. К этому времени наши детские шалости постепенно начали превращаться в нежное чувство между мной и Айнурой. Я всячески старался выглядеть храбрым, ловким и умным парнем перед соседской девушкой Айнурой, и чтобы лишний раз увидеться со своей любимой девушкой, часами сидел на крыше, глядя на соседний двор, где жила моя возлюбленная, несравненная Айнура. Увидев друг друга издалека, мы улыбались. Айнура краснела от смущения. В школе я сидел рядом с Айнурой за одной партой, все время думал о ней и ревновал ее к другим одноклассникам. Иногда из чувства ревности я дрался до крови, как бойцовая собака питбультерьер, со своими одноклассниками и другими парнями. Вскоре я женился на Айнуре, и мы стали жить со своими детьми в Булакбашинских горах. Там у нас появилась пчелиная пасека. Наши ульи располагались у подножья гор в зеленом елевом лесу. Внизу извивалась дорога, словно след змеи. Там текла мелкая горная речка с прозрачной водой, которая журчала, ударяясь промытым камням похожими на узбекские дыни. Вдалеке виднелась сосновая роща, откуда иногда доносился стук дятлов, голосам которых вторили горные ущелья.
Однажды, когда я надев маску пчеловода, проверял рамки на тонкой сетке, где пчелы отстроили ячейки, которые заполнили медом, ко мне приехал мой друг детства Абу Абдулгариб, который со слезами на глазах просил меня помочь. Дело в том, что, взяв в долг у ростовщика большую сумму денег, он не мог возвратить долг в намеченный срок, и к нему пришли рэкетиры, угрожая обезглавить его с помощью бритвы, в случае если он немедленно не вернет долг с процентами.
- Не волнуйся, сказал я своему другу детства Абу Абдулгарибу и отдал ему все свои сбережения, чтобы он избавился от своих долгов.
Абу Абдулгариб обрадовался и, сердечно поблагодарив меня, уехал.
Недавно разорился и я. Я не знал, что делать, и к кому обратиться за помощью. Тут вспомнил своего друга детства Абу Абдулгариба и поехал к нему, где он жил со своей богатой женой, дочерью прокурора. За высоким забором лаяли собаки. Я нажал на кнопку звонка, и в репродукторе, установленном на вороту его особняка послышался знакомый шершавый голос моего друга детства Абу Абдулгариба.
- А-а-а, Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс, это ты. Я вижу тебя, там есть камера наблюдения. Сейчас я выйду, стой там - сказал он. Потом вышел, поздоровался со мной, даже не предложив мне войти в дом. Я объяснил ему о цели моего приезда, и друг мой сразу стал просить у меня прощения за то, что у него ни копейки нет, мол, все сбережения он истратил на свою дочь, купив ей скромный автомобиль марки "Бугатти Вейрон Супер Спорт", стоимость которой 2 500 000 долларов США.
- Извини мой друг, жена моя зовет. Мы с ней должны ехать на свадьбу одного министра - сказал он и закрыл ворота своего особняка.
Не найдя ничьей поддержки, я лишился имущества, а жена моя Айнура ушла к своим родителям вместе с детьми, забрав все свои золотые и брильянтовые украшения. Я остался один как бездомная собака в этом жестоком мире.
- Вот так я оказался здесь, сверчок-бай - сказал Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляс, грустно вздыхая. И, пожелав сверчку спокойной ночи, он потушил керосиновую лампу.
Тут со страшным грохотом рухнул потолок уцелевшей части шахты, где находился блиндаж Абу Яхя Ибрагим Ибн Иляса, подняв облако пыли. Потом снова всё вокруг стихло. Пыль постепенно рассеялась. Луна в этот момент сияла на западе. А над завалами грунта, как ни в чем ни бывало, пел одинокий сверчок.