Гуддаводжитходжа проснулся поздно и испугался. Оглядываясь вокруг, он спросил:
- Где я?! Это вытрезвитель что ли?! Когда и каким образом я сюда попал?! Ё-мое!..
-Да, не волнуйтесь, Гуддаводжитходжа, Вы у своих родственников. Ну, в дупле тутового дерево, где обитает Ваша сестра Сарвигульнаргис со своей семьей - сказал Поэт Подсудимов успокаивая гостя.
- Ассалому алейкум, ака (брат мой)!Ну, как Вы отдохнули?!Я рада что приехали меня навестит. Сейчас я Вам завтрак готовлю - сказала Сарвигулнаргис.
- А-а-а, так бы сразу и сказали, а то я испугался, думаю, неужели я лежу в городском морге - сказал Гуддаводжитходжа, почёсывая свою не бритую морду, словно человек который страдает чесоткой.
Потом быстро спросил:
- А который час?
- Полдесятого, а что?
- Полдесятого?! Ну, что вы за люди такие, а?! Почему меня не разбудили на рассвете?! - сказал Гуддаводжитходжа, казня себя.
- А что, случилось? К чему такая спешка? Вы что, опоздали на поезд или на самолет? - спросил Поэт Подсудимов.
-Да какой там поезд, какой самолет?! Я опоздал на беседу с Богом! Я должен был молиться Богу! С этими словами Гуддаводжитходжа вышел из дупла и побежал в туалет.
Туалет Подсудимовых как у простых и бедных граждан страны находился на краю хлопкового поля и был сооружён над глубоким котлованом, который огоражен рубероидом на четырёх палках, без крыши, со скрипучим полом из наструганных досок. Вместо двери висела занавеска. Когда человек сидит в этом туалете, видна только его голова. Гуддавождитходжа, очистившись, вышел из туалета, умылся, и, вернувшись в дупло, стал молится.
Поэт Подсудимов шепотом сказал жене мол, странный у тебя брат.
- Ничего, дадаси, пусть молится. Авось он бросит пить, сменится его характер, и станет он настоящим верующим человеком - сказала Сарвигульнаргис.
- Да, ты права, дорогая. Гостя не надо обежать, даже если он является твоим врагом. А Гуддаводжитходжа нам не враг, а близкий родственник. Мы должны приветствовать если он хочет молится Аллаху, и читает намаз. Вот мы с тобой считаем себя истинными мусульманами, но не молимся. У нас в дупле даже нет жайнамаза (молельная скатерть). Но все-таки Гуддаводжитходжа почему-то не произнёс азана перед тем как молиться - удивленно сказал Поэт Подсудимов.
Когда Гуддаводжитходжа начал громко молиться, у него отвисла челюсть от удивления. Потому что Гуддавожитходжа, глядя в потолок дупла, широко крестясь, громким голосом читал псалмы из Библи.
- Прости, Господи, своего раба грешного во имя отца и сына и святага духа, амии-ии-йн! - произнёс он, завершая свою молитву.
Увидев и услышав всё это, Поэт Подсудимов даже испугался, не за себя, а за Гуддаводжитходжа, опасаясь, что если увидят и услышат об этом радикально настроенные мусульмане, они запросто могут его забить камнями, устроив "ташбуран", объявив его вероотступником муртадом.
После того, как Гуддаводжитходжа помолился, Поэт Подсудимов пригласил его на балкон, и они там вместе позавтракали. В это время Маторкардон Чотиркардон с Буджуркардоном бегали по проселочной дороге, осваивая езду на дядином велосипеде, то падая, то вставая.
- Глядите, Гуддаводжитходжа, Ваши племянники осваивают науку езды на велосипеде. Они напоминают мне мое детство. Я тоже когда-то бегал, тренировался, учился ездить на велосипеде и падал на незаасфальтированную дорогу, поднимая облако пыли на смех ребятам - сказал Поэт Подсудимов.
- Да, мы все учились и учимся правилу. А правила везде есть. Не соблюдаешь правила - все, ты не можешь управлять, и падаешь. Жизнь это тоже большая дорога, у которой есть свои правила, запретная полоса, различные предупреждающие знаки и светофоры. Тому, кто нарушает эти знаки и запреты - конец! Конец без конца! Он полетит в пропасть в конце дороги, где расположен вечный и бездонный ад! А тот, который жил соблюдая эти законов не падает, а попадет в вечнозеленый рай, где человеку уготована беззаботная вечная жизнь. Там, в раю, человеку не грозят болезнь, трудности, землетрясение, штормы, наводнения, оползни, войны, холод, голод, жара, нищета, долги, страх, зависть, грабёж, рэкет, террор, убийство, милиция, обман, диктатура, бюрократия , преследования, старость, бешеные собаки, змеи, скорпионы, хищники и тому подобное. На том свете не бывает даже смерть. Да, да, не бывает, и не надейтесь. Там убьют смерть, и после этого люди будут наслаждаться в раю или мучится в аду вечно! Вы хоть представляете, что такое вечность? Этот понятия уму непостижимо! Рай - это не земля грешная, где люди творят, что хотят. Там такого нет. В раю не бывает тайного захоронения ядерных отходов, нет кровавого террора нет гнета и никто не убивает детей. Там благоухают дивные розы в цветниках, которые колыхают на ветру, опьяненном ароматами тех роз. Поспевают малина, ягоды земляника на лугах, где растут вечнозелёные травы и полевые цветы. В ивовых и тополиных рощах и в дубравах поют соловьи, и на полях щебечут райские птицы. Хочешь поесть спелого урюка, то пожалуйста, можешь пойти в урюковую рощу, в тени которым журчат арыки полные чистой прозрачной ключевой воды. Там ветки урюка сами нагнутся к тебе, чтобы ты ел их спелые плоды, которые слаще, чем мед диких пчел. В раю тебе служат красивые несравненные девушки Хуры, одетые в нежные платья, сотканные из чистого шелка. Там нет детей, то есть там все люди будут одного возраста. И школы тоже не существуют. Нет надобности. Вот Вы вроде умный чек, скажите мне, а для чего чек учится?! Чтобы получит образование, так? А образования поможет чеку получить высокооплачиваемую работу в стране, где высокий уровень безработицы. А в раю самого понятия работы нет. Ежели нет там работы, зачем учиться? Там, между прочем, чек по Божьей воле становится образованным. В Раю нет страдания. Вот поэтому, мы должны спешить туда. А чтобы попасть в рай, чек должен молиться Богу и строго соблюдать его законы - сказал Гуддаводжитходжа.
- Простите, Гуддаводжитходжа, вот Вы говорите замечательные слова о Боге, о Рае. Но сами...
- Да, вы правильно заметили. Признаюсь, я действительно пью, причем по-черному. Но, Вы хоть думали, зачем я пью до потери сознания? Я пью, чтобы люди, особенно представители действующей власти, не заметили, что я молюсь Богу в стране, где нет демократии свободы слова и свободного вероисповедания. Пьянство это прикрытие, золотая маска для меня. Я не хочу чтобы меня арестовали и отправили в концентрационный лагерь, где убивают верующих под зверскими пытками - обяснил Гуддаводжитходжа.
Потом продолжал, допивая свой чай:
- Ну, мне пора. Я должен идти. А у Вас остался квас, ну этот самый, как его, саке? Неплохо было бы вмазать стаканчик перед уходом - сказал он.
- Ну, конечно. У меня огромный запас саке в погребе - сказал Поэт Подсудимов и спустился в погреб.
Через несколько минут он поднялся с большой баклажкой, наполненной саке и, откупорив её, налил сакэ в консервные банки. Потом они, чокаясь и произнося красивые тосты, начали распивать крепкую японскую водку, беседуя между собой. Когда опустела баклажка, Гуддаводжитходжа сильно охмелел. Перед уходом он обратился к Поэту Подсудимову:
- Слышь, дружинник, а хде мой велик?.. Хик... Я энто самое... Хочу совершить энто... кругосветное путешествие... - сказал он, лениво лизнув свои мясистые губы.
Услышав его слова, Сарвигульнаргис снова заплакала.