Сегодня исполнился шесть месяцев, как я завязал играть в азартные игры, которые принесли мне столько горя и страдания. С тех пор я иногда играю в карты, но не на деньги. Так, для развлечения.
Я люблю игру в карты, которая называется "дурак". В этой игре Уста Гариб мне вечный и невезучий соперник. Каждый раз он проиграет мне, оставаясь в дураках. Выиграв игру, из этих колод карт я специально оставляю две шестёрки и кладу их на плечи Уста Гариба, а затем говорю ему:
- Это вам на погоны. Вы - легендарный маршал дураков.
Помню, как-то в очередной раз мы сидели у распахнутых окон парикмахерской Уста Гариба и играли в карты. Психически атакуя моего соперника, я говорю:
- Уста, вы когда-нибудь читали стихи Осипа Мандельштама? Ну, такой поэт, Осип Мандельштам...
- Нет - ответил Уста, глядя разложенную газету "Ёш Ленинчи", где лежали ещё не битые колоды карт.
- А, кто такой этот Мандилиштап?
- Не Мандилштап, а Мандельштам. Осип Мандельштам - поправляя его слова и бросая козырную карту, сказал я.
- Какая разница Мандилштап или Мандулштамп... - не отрывая глаза от карт, бормотал Уста Гариб.
- Дело в том что, этот поэт когда-то писал стихи про вас.
- Да-а?.. - сказал Уста Гариб поднимая все карты, которые лежали на разложенной газете "Ёш Ленинчи" из-за отсутствия в его руках козыря.
- А что за стихи, если не секрет? - спросил Уста Гариб, поправляя карты. Я ответил:
- Он писал так:
Власть отвратительна
Как руки брадобрея.
Слово "брадобрей" означает парикмахер. То есть власть отвратительна, как руки парикмахера - писал он.
- Тьфу, ййё... - ругался Уста Гариб. - Он так и писал? Нда-а-а-а! А почему он пишет обо мне такие стихи? Что плохого я сделал ему? Ну, блин, служишь людям, служишь от чистого сердца, бреешь их, постригаешь и вот на тебе... Клиенты неблагодарные... В какой редакции он работает этот, как его... Мундирштаб?
- Он уже давно не работает. Его застрелили во время сталинских репрессий - сказал я.
- Да? - сказал Уста Гариб. - Э - э - э - э! Я думал он наш современник. Но, всё же правильно сделал Исталин, застрелив его. Подумайте сами на самом деле, зачем писать такие вредные стихи? Писал бы он про цветы, там... Про женщин... Про любовь. Или, например, про вино или водку как Омар Хайям, да? А он, этот дурак, взял ручку и строчил про парикмахеров. Называя их руки отвратительными.
Уста Гариб, глядя на свои руки, на миг задумался. Потом сказал:
- Интересно. А что, и Сталин тоже был парикмахером?
Посмотрев с изумлением на Уста Гариба, я ответил:
- Да, был большим парикмахером. Огромной бритвой он сбрил всё, что растёт.
- Ну, молодец! Коллега, значит? Ну, я просто не знал - восхищался Уста Гариб
- Наверно у него много было клиентов.
- Да, клиентов у него было миллионы... миллионы... Он всех сбрил. С этими словами я закончил игру, произнеся победоносно:
- Вот вам две шестёрки на погоны. Пришейте на свой пиджак.
- Ал Казим, как вы умудряетесь всё время выигрывать? Вам, наверное, сам Шайтан подсказывает - собирая карты, сказал Уста Гариб.
- Сыграем ещё раз?- сказал он.
Я отказался:
- Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. А вы смотрите в зеркало, и продолжайте игру со своим отражением. И я верю что, вы обязательно выиграете.
На эти слова Уста Гариб не среагировал. Наоборот, через распахнутое окно уставился на улицу, где был расположен его дом, и на грузовик с закрытым бортом, похожий на мясовоз. А там двое разгружали что-то похожее на мебель. Наблюдая за этим процессом, Уста Гариб с удивлением сказал:
- Ё моё... Что они разгружают? Наверно Адыл отправил свой долг товаром. Жена моя ругает их. Ну, Адыл! Он должен был отдать долг наличными. Это противоречит воровскому закону. Это за падло. Этого я так не оставлю. Сегодня же пойду к разборщикам и поставлю их в курс дела. Век воля не видать. Клянусь своим Святым носкавоком (носкавок - обработанный сосуд из пустой тыквы, в котором узбеки хранят размолотый табак, который употребляют, заложив под язык несколько шариков - прим. автора)
- А ну-ка, Ал Казим, пошли. Я сейчас его мебель отправлю обратно. Пусть гонит долг наличным. Зачем мне мебель? Без мебели обойдусь. Городской что ли...
Мы с Уста Гарибом побежали туда, где стояла машина. Когда мы подошли поближе, увидели одного офицера и четверых солдат. Повесив на плечи автоматы Калашникова, солдаты, склонив головы и сняв головные уборы, стояли у железного гроба. Жена Уста Гариба, обнимая гроб, плакала. При виде этого у Уста Гариба побледнели лицо и губы.
Офицер, снимая с головы фуражку, подошёл к Уста Гарибу и, указывая на адрес, принося соболезнование, дал ему письмо командования
Уста Гариб трясущими руками взял письмо и прочитав заорал как дикий человек:
- О - о - о! Только не это! О, боже! За что?!.. Аллая - а - ар! Аллаярджа - а - а - ан! Сынок! Мой единственный сынок! Не - е - е - ет! Аллая - а - а - ар! Это всё из-за меня! Аллах меня покарал за то, что я играл в кости! Прости, сынок!
Уста Гариб, целуя гроб, плакал. Тогда я узнал, что единственный сын Уста Гариба, который служил в рядах Советской Армии, был дислоцирован в Афганистан и вернулся домой в гробу. Я старался как-то успокоить Уста Гариба и его жену, но они не слушались меня.
Услышав шум, вышли соседи, и быстро собралась толпа. Жена Уста Гариба от горя рвала на себе волосы и ударяя голову об столб, разбила себе лоб. Она потеряла сознание. Из раны текла кровь. От крови её голова стала красной. Женщины, приводя её в себя, подняли её.
Чтобы приостановить кровь, кто-то принёс сажу от котла. Потом эту сажу посыпали на рану и перевязали тряпкой.
Уста Гариб всё ревел. Я тоже не смог сдержать слёзы и от чистого сердца плакал, потому что Аллаяр был самым хорошим парнем в Матараке. Уста Гариб всё ревел. Солдаты, вытирая слёзы в пилотку, тоже молча плакали.
Уста Гариб так громко и сильно плакал, в результате чего, потеряв голос, охрип.
В этот момент солдаты занесли гроб в дом. К обеду собрались все родственники Уста Гариба, а на улице, разделяя скорбь Уста Гариба, разговаривая шепотом, стояли сочувствующие люди.
Наконец пришёл имам масжида Шейх Гайнутдин Ибн Зайнутдин, чтобы зачитать жаназу (молитву за упокой) усопшему, и сказал:
- Мулла Салим, вы быстро идите к могильщику и вместе с ним на кладбище начинайте копать могилу. Мулла Чуран, вы бегите за "Гассалам". Пусть он приедет и омывает усопшего. Мулла Бурибай, вы на своей машине срочно привезите сварщика Иргашбая Ибн Райимжана и вместе с ним с помощью сварки отрежьте крышку железного гроба.
Когда его слова перевели на русский язык, офицер, подойдя к Зайнутдину Ибн Гайнутдину, начал говорить. Я переводил его слова. В частности, он сказал:
- Я категорически запрещаю открывать крышку гроба и требую, чтобы вы соблюдали законы Союза Советских Социалистических Республик. Ибо Конституция гласит, что перед законом от мала до велика все равны. Вот у меня есть соответствующий документ о том, что открывать крышку этого гроба строго запрещается! Если хотите, чтобы не распространилась эпидемия, остановитесь.
Но слова офицера резко отверг шейх Гайнутдин Ибн Зайнутдин:
- Да вы правы. Но Советские законы, то есть Государственная Конституция не для усопших. По этой простой причине вы не имеете права нам запрещать.
После смерти человек становится независимым от всяких законов, которые созданы людьми. Мы просто обязаны открыть гроб, чтобы очистить священным омовением тело усопшего, который принадлежал по своим убеждениям Исламу и должны тело завернуть в саван. Мы должны похоронить его по законам шариата! То есть по законам Всемогущего Аллаха.
Тогда офицер сказал:
- Ну, хорошо, товарищ мулла. В таком случае вы должны нам дать письменный отказ, чтобы я мог отчитаться перед своим начальством.
- Макбул - сказал шейх Гайнутдин Ибн Зайнутдин. На бумаге, который дал офицер, шейх написал объяснительную записку.
В это время Бурибай Рамазанов привёл сварщика Иргаша ибн Райимжана с автогеном, который жил не вдалеке от дома Уста Гариба. Они быстро заправили карбидом автоген и взялись за дело. То есть с помощью автогена начали резать крышку гроба. Наконец открыли крышку. Рамазанов снял крышку гроба и на миг, как статуя, сделанная из бронзы, в смятении стоял неподвижно. Те люди, которые осмелились посмотреть во внутрь гроба, тоже стояли словно окаменевшие. В гробу лежал не Аллаяр, а совсем другой, рыжеволосый парень с перерезанным горлом. По его лицу бегали маленькие жёлтые сороконожки.
Рамазанова стало рвать. Он блевал на крышку гроба. Уста Гариб глядел то в гроб, то на офицера. Потом, рывком вынимая свой нож из ножен, бросился туда, где стояли офицер с солдатами. Но мы его удержали. Он орал, хрипя, как сумасшедший.
- Убью! Зарежу, век воли не видать! Что за надругательство?! Где мой сын?! Отвечай шакал?! Где мой Аллаяр?! Говори, скотина!.. Чего ты молчишь, свинья?!
Изо рта Уста Гариба появилась пена, как у бешеной собаки. Испугавшись, офицер вынул пистолет из кобуры и прицелился в Уста Гариба. Гайнутдин Ибн Зайнутдин начал успокаивать Уста Гариба:
- Мулла Гариб, возьмите себя в руки. Вероятно, ваш сын жив и здоров, Инша Аллах. Поблагодарите Бога. Ибо он любит благодарных...
Пользуясь моментом, перепуганный офицер велел солдатам, чтобы они быстро погрузили в машину гроб молодого солдата Советской Армии, которого зарезали в Афганистане. Солдаты затолкнули гроб обратно в машину, выполнив приказ своего командира, и быстро уехали.
Матаракчане не знали, что делать. Гайнутдин Ибн Зайнутдин дал отбой могильщикам и гассалам, которые омывают тело усопших и хоронят. Потом он снова обратился Уста Гарибу и сказал:
- Успокойтесь, Мулла Гариб. Хорошо, что открыли гроб.
А так ... Дай Бог, чтобы ваш сын вернулся домой живым и здоровым. Оказывается, тут случилось большое недоразумение. Но и того молодого солдата жалко. Где-то в далёких странах его тоже ждут родители. Царство ему небесное. Все люди, независимо от их вероисповедания и расы - сыновья и дочери Адама и Евы. Все люди в мире равны перед Богом - Проклятая война!.. Война - дело рук Сатаны! Давайте, помолимся, чтобы в мире не было войны, и чтобы не погибали молодые ребята. Помолимся, чтобы сын Уста Гариба вернулся домой живым и невредимым. Омин, Аллаху Акбар!.
И мы помолились за солдат всего мира и за Аллаяра. Потом разошлись по домам.