К нам на завод приехал журналист Торнадо Буран. Он предложил нам свои услуги, то есть на заводе организовать свободную прессу, выпускать небольшую газету.
И мы поверили в процветание нашего бизнеса. Каланхан Адалатич сказал ему:
- Я Вам верю. А Вы знайте меру.
Торнадо Буран поблагодарил директора за доверие. И так мы начали выпускать маленькую газету " Увада ".
В ней мы издавали фельетоны, критику, карикатуры, стихи, рассказы и, конечно, совмещали рекламу. Народ влюбился в нашу газету " Увада ". Торнадо Буран напечатал в " Увада" мои стихи . Стихи назывались " Память ".
Я эти стихи посвятил памяти секретарши Каланхана Адалатова - Зубейде.
Как то раз, идя по дорожке в сторону сортира, я увидел её.
Она подрезала несколько роз на длинных стеблях, чтобы поставить их в вазу, которая стояла в кабинете директора. И тут родились стихи...
Сидя в сортире, я писал эти стихи прямо на туалетной бумаге. Теперь эти стихи на веки вечные останутся в качестве шедевра мировой литературы. Чтобы твёрдо убедиться в этом, можете прочесть эти стихи и вы.
Память
(Стихи посвящаются памяти секретарши Зубейды)
Никогда не забуду,
Того рассвета скорбного.
Белеющего ,
Полосатого неба и даль.
Белые руки твои,
Как слоновые кости.
Такое же тело.
Не забуду тот берег
Где мы прощались
С тобой.
Не забуду печаль,
Которая утонула
В водовороте моих глаз.
Больше я не поеду туда.
Если поеду, то,
Ветры будут реветь
На языках юлгунов*
Которые росли
Над дальними оврагами.
-----------------------------
*Юлгун- степной можжевельник
Как только напечатали в газете " Увада " мои стихи, я сразу стал знаменитым человеком в Матараке.
На меня все смотрели с чёрной завистью. Особенно, как-то криво вздыхая, в меня влюблялись женщины.
Знаменитость, оказывается, нехорошая штука. Чтобы не сглазили и чтобы избавиться от взглядов, я ходил, надев на лицо сварочный щит.
Но всё равно меня узнавали.
Когда приходил домой, снова и снова перечитывал свои стихи " Память" и никак не начитывался. А Торнадо Буран, сидя на крылатом Пегасе, пронзал насквозь трезубцем критики председателей колхозов и банкиров, которые с бедных колхозников сдирали три шкуры.
Конечно, за это Торнадо Бурану не сказали спасибо, наоборот, начали мстить.
Из области приехал главный цензор и начал проверять материалы, которые Торнадо Буран готовил к вёрстке. Вечером мы вместе с цензором поужинали. Он сказал Торнадо Бурану:
- Товарищ редактор, ни на минуты не забывайте что, вы живёте у нас, а не в Америке и не в Канаде. Прежде чем критиковать кого-либо, непременно посоветуйтесь с нами . В своём фельетоне " Плюнувший в небо Аманов " вы подвергли критике невинного и честного человека Александра Аркадьевича Аманова. Он как добросовестный банкир, раздавая кредиты, поднимает уровень жизни народа. Ещё раз повторяю, вы проживаете не в Киргизии, где процветает демократия!
Торнадо Буран только улыбнулся и в ответ ничего не сказал,
Цензор выпил лишнего, охмелел и, не раздеваясь, лёг на диван, который находился в кабинете Торнадо Бурана. Пожелав ему спокойной ночи, мы пошли в сторожевую будку Уста Чурана.
С Торнадой Бураном мы долго сидели и изготавливали макет следующего номера газеты. В это время моросил мелкий и холодный дождь. Потом поднялся буран и свет погас. Когда свет погас, послышались звуки тупых ударов, крика и ругани. Кто-то звал на помощь. Это был цензор, который спал в кабинете редактора. Мы побежали в сторону кабинета. Придя туда, мы увидели там троих в масках, которые заставляли съесть цензора газету. Цензор умолял их, чтобы его не били и не заставляли есть газету " Увада ". Он говорил:
- Я цензор, а не редактор!.. Один из пришельцев в масках спросил другого:
- А что это такое "цензор"?
Другой отвечал:
- Это наверно его псевдоним. Это он писал статью про нашего бугра. Колоти его! Бей!..
Они начали бить цензора.
- Вот тебе за фельетон и за критику Александра Аркадьевича, джорналист хреновый!
Таким образом, избив цензора, они ушли довольными. Через неделю газету закрыли. Цензор умер. Торнадо Бурана арестовали.