Зимняя ночь. Густые туманы. Тишина. Как огромные глаза без зрачков и без ресниц одиночество уставилось на меня. Терпенье у меня кончилось.
Я оделся, обулся и вышел на улицу. В густом тумане не трудно было сойти с дороги и упасть в какую-нибудь канаву или удариться об дерево. Осторожно, скрепя снегом, я пошёл в сторону дома Салимы.
С детства я любил туманы и холодные зимние вечера. Помню, как в детстве, надев как тигрёнок полосатый чапан и нахлобучив почти облысевшую шапку-ушанку, которую съела моль, ко мне приходил мой школьный друг Уктам. С ним мы вдвоём ходили в школу.
С трудом шагая и оставляя первые следы на утреннем снегу, мы глядели на огромные тополя, на блестящие как серебро от инея высокие горные скалы, где снежная лавина висела на волоске. Мы ударяли ногами тополя и с восторгом смотрели на верх, откуда как снежные лавины с писком сыпались на нас облака серебристых иней. Тогда мы чувствовали весёлый и приятный страх. То есть получали огромную порцию адреналина. Когда останавливалась лавина, мы, стряхивая шапками-ушанками снег со своих полосатых чапанов, радостно смеялись.
Зимой, когда падает снег, я невольно вспоминаю того школьного друга. Его давно уже нет не белом свете. Он умер от инфаркта.
С этими мыслями я не заметил, как подошёл к дому, где мы жили с Салимой. Я вошёл во двор. В густом тумане родные окна тусклым жёлтым светом освещали крыльцо. Почти беззвучно стараясь не скрипеть снегом, как лазутчик-ниндзя, который в целях разрубить императора мечом, влезает в его деревянный особняк, я подошёл к окнам. Заглянув через окно, увидел на диване сидящего скрестив ноги Деда Мороза Хасила. По его внешности и движению не трудно было догадаться, что он был пьян. Он говорил Чингизхану:
- Вы думали, что я умер, да? Радовались? Не - е - ет, Чингиз, я - Кощей-бессмертный! Даже если завязав руки и ноги меня забросят в барабан мельницы, то и оттуда я выйду целым с мешком муки на плечах. Понял?! Тут такой отец, а ты взял на прокат чужого человека в отца? А твоя мама! Затоптала честь нашей семьи. Она говорила,что нужна отцовская рука, чтобы воспитывать тебя. Чушь собачья! Ей не рука этого ишака, а понадобилось совсем другое место! Салима плакала:
- Как Вам не стыдно?! Разве можно перед сыном говорить такие слава?!
- Что - о! - соскочил с места Дед Мороз Хасил - мне стыдно?! Вот тварюга! А тебе? Тебе не стыдно, проститутка проклятая, в священную постель тащить любовников?! Ну, как тебе понравился мой новогодний подарок? То-то! Я приду оттуда, откуда ты не ждёшь? Да-а-а, вижу, подарок понравился отчиму Чингизхана.
Чингизхан сказал:
- Отец, не говорите так! Он мне не отец!
Хасыл дед-мороз кричал ему:
- Тогда почему ты впустил его в дом? Ты мужик или баба?! Почему ты не воткнул в его горло вилу?! Почему не разрубил его топором на мелкие куски?!
Он расширил глаза как Отелло. Потом начал бить сам себя:
- Позор! Ой, поззо - о - о - р! Почему я его не ударил ножом! Не - е - ет, я его так не оставлю! В "курс" поставлю! Заставлю есть своё дерьмо! Отдам его под суд. На суде скажу: "Господа присяжные, ваши законы защищают людей или, наоборот, защищают зверей, которые насильно отбирают законных жён у честных людей?! Это же явное насилие! Я верю государству и в справедливый суд!" Так и скажу. После этого его отправят в зону с самой паршивой статьёй. А там не любят таких людей. Таких людей в зоне принимают за девушку. Мужики по очереди женятся на нём.
С этими словами Дед Мороз Хасыл налил в пиалу водки. Потом одну из пиал протянул Чингизхану:
- На, выпей!
- Я не пью - сказал Чингизхан.
В разговор вмешалась Салима:
- Как вы смеете? В место того...
- А ты не вмешивайся, падла, паскуда, потаскуха! - кричал Дед Мороз Хасыл. Потом продолжал:
- Мы обмываем нового отца Чингизхана.
Пиала с водкой всё ещё находилась в руке Хасила. Рука его дрожала. Он опять заорал:
- Возьми! Не отвергай слово отца! А то сейчас прокляну!.. Эх, сейчас бы мой отец воскрес, вышел бы из своей могилы и, если бы он протянув пиалу сказал бы мне "Выпей!" я бы даже яд выпил до дна! Эх, какого отца я потерял! Я был его собутыльником. Перед тем как идти в школу, он всегда из-за пазухи вытаскивал бутылку водки и наливал. Потом мы произнося тосты чокались пиалами и выпивали на "Брундершафт". Выпивали, но не закусывали. Я, вместе с ним выпив граммов двести, двести пятьдесят, качаясь не спеша шёл в школу. Все сокамерники... тьфу, то есть одноклассники, завидовали мне. За это, конечно, меня учителя похвальной грамотой не награждали. Наоборот, иногда меня они сажали на гауптвахту, ну, карцер был у нас, так называемый "Зиндан" - глубокий котлован. Эхх, как мы одевались тогда! Поскольку наша школа была спецшколой, форма наша тоже соответствовала ей. Ну, как тебе объяснить... Наша форма была полосатая, понимаешь? И на груди этой формы были номера. Это форма была для того, чтобы было легче различать и вылавливать учеников,, которые совершали побег. За решётками злобно лаяли служебные собаки и вооружённые охотничьими ружьями охранники зорко следили за территорией школы, ограждённой колючей проволокой.
Школа была оснащена мощной сигнализацией и сиреной с прожектором. У окон были смонтированы решётки. Время от времени в школе проводились обыски. Учителя преподавали в бронежилетах и в защитных касках с железным щитом в руках. Но отец давая взятки директору нашей школы Гемалаеву Догмату Дораткагазовичу всегда выручал меня и вытаскивал из зиндана.
Давай сынок, бери пиалу, и выпьем за светлую память моего отца, то есть за твоего деда. Царство ему небесное!
После этих слов Чингизхан взял пиалу и залпом осушил её.
- Вот, молодец сынок. Это другое дело! А ну-ка, на, закусывай - сказал Хасил дед мороз отдавая сыну вилку с солёным огурчиком. Чингизхан закусил.
Салима глядя с презрением на Дед Мороз Хасила плакала. Тот вопил:
- Чего уставилась мерзкая тварь?! Тебе тоже налить? Выпей, легче станет...
Потом он встал и направился к двери. Я спрятался в чулан. Дед Мороз Хасил вышел и надевая галоши пошёл в сторону туалета. Когда он зашёл в туалет и закрыл за собой дверь, я вышел из чулана. Смотрю, около курятника лежит кирпич. Я взял этот кирпич и метнул его со всей силой. Ударившись об дверь, куски кирпича, как осколки от снаряда, разлетелись в разные стороны. Я, как ниндзя, тут же скрылся в густом тумане и начал наблюдать за объектом. Дед Мороз Хасил выйдя из сортира и пугливо оглядываясь вокруг, с бешеной скоростью побежал домой. Его брюки были мокрыми. Видимо половина жидкости не успели утечь туда, куда должна была утечь.
Больше я не подходил к окнам. Не хотел причинять боль женщине и без того оставшейся в неловком положении. Я хорошо знал, что мои действия были незаконными. Но я женился на ней не насильно, то есть любовь выше закона. Оказывается любовь страшная нужда. Когда-то один физик по имени Карим Ибн Толиб приводил одну поговорку "Зачем любить и страдать, когда все дороги ведут в кровать". Это не правда! Если любовь заканчивалась бы в кровати, я бы так страшно не страдал. Не привязался бы так сильно к Салиме. Теперь я уйду и больше сюда не вернусь...
Спотыкаясь на снегу, я шёл в тихом и густом тумане. Мне хотелось плакать. Не издавая ни звука я плакал сквозь зубы Тёплые слёзы текли по лицу и капали на воротник.
С детства я любил густые туманы. В туманах ты не видишь никого, а также никто не увидит тебя тогда, когда ты плачешь.