Я пошёл в баню, чтобы попарится. Баня находилась в центре нашего села. Её построили в восточном стиле сразу после второй мировой войны. Весной на глиняных куполах этой бани вырастает зелёная трава, и цветут алые маки. Издалека оно выглядит как особняк индийского Раджи. Из дымохода бани поднимался серый дым. Когда я открыл скрипучую дверь, мне на встречу как облако, выкатился клубок пара, который пёрса в открытое окно как в апартаментах гостиницы "Буржул Араб" в Дубаях, где богатые люди платят за аренду апартамента одной ночи миллион долларов США.
В раздевалке было сыро. Воздух был спертым. Люди одевались и раздевались как в густом тумане.
Закрыв за собой дверь, подошёл к банщику. Странное имя у этого банщика - Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб.
Я поздоровался с банщиком. Заплатил. Банщик Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб дал мне дырявое полотенце, кусок мыла и предбанник. Раздевшись, я взял тазик и зашёл в душевую. Тут тоже люди умывались как в густом тумане. Дальше, на бетонных скамейках, тяжело дыша, сидели вспотевшие люди. Некоторые, закрыв глаза и положа руки на грудь, лежали словно покойники. Гремели тазики и вёдра. На голоса людей, как в глубоких пещерах, где звенят капельки, образуя причудливые сталагмиты и сталактиты, вторило эхо.
Дверь парилки была низкой, и мне пришлось зайти в парилку, слегка нагнув голову. Смотрю, там сидит покрасневший от жары мой сосед Рамазанов. Мы поздоровались.
- Как дела, Ал Казим? - спросил Рамазанов.
- Слава Богу, хорошо - ответил я и сел рядом с ним.
После этого разговора мы на несколько минут умолкли. Потом Рамазанов начал свистеть.
- Не свистите, денег не будет - сказал я. Он перестал свистеть. Затем начал говорить.
- Ах, во-от где зарыта собака... А я всё думаю, почему у меня деньги, вместо того, чтобы прибавиться, наоборот, катастрофически исчезают. Теперь никогда не буду свистеть. Нужда, как скоч, прилипла к моим ногам. Старшему сыну скоро стукнет тридцать. Надо его женить и давно пора отдать дочку замуж. А на что, спрашивается?.. В последнее время я даже стал бояться возвращаться в свой собственный дом. Как захожу в дом, жена начинает травить меня ядовитыми словами. Она не остановится, пока не ударю кулаком её по морде. Потом начинает плакать.
- Откуда возьму деньги, когда их нету, дура? - говорю я ей. У меня нет машинки, которая печатает деньги. Собаки и то отдыхают, а я нет. Работаю день и ночь как робот. Ишачу на Увада-заводе. А что делать, если нет возможности реализовать уваду, которю нам дают в качестве зарплаты?
- Денег, говорит, нет, а сам каждый день приходишь домой пьяным! Чтобы ты сдох, алкаш несчастный! Вот, найду немножко бензина и сожгу сама себя! - кричит она.
Я говорю
- Потише, дура, кругом враги! Соседи услышат! Если не заткнёшься, я тоже возьму верёвку и повешусь!..
Короче, надоело всё. У меня есть уникальная идея. Если хотите, Ал Казим, возьмём у сельчан в кредит овощи и фрукты и поедем в Россию.
Я задумался. Потом сказал:
- Ну что же, хорошая идея. Неплохо бы зарабатывать солидную сумму, купить новую машину и подарить сыновьям. Очень обрадовались бы они. Я согласен. Рамазанов задумчиво глядел на меня, потом сказал:
- Ал Казим - вы хороший человек. Вот, гляжу на вас, и совесть мучает меня. Я виноват перед вами и не могу простить себя за то, что, ударив топором, сломал вашу ногу. Мне жалко вас.
- Ничего, бывает. Видимо так было суждено. Я не обиделся на вас. Наоборот, горжусь тем что я калека. Да и Великий Тамерлан тоже на одну ногу был инвалидом и не жаловался. Несмотря на это, он завоевал огромную территорию земного шара от Европы до Индостана. Основал Империю Темуридов.
- Даааа - сказал Рамазанов. Потом продолжил:
- Да, действительно вы хороший человек, Ал Казим. Спасибо за то, что вы есть на свете. Земля держится на таких людях как вы. Вы Святой человек! Я уверен, что вы после своей смерти попадёте сразу в Рай. Будете жить с райскими девушками, которых называют в народе Хурами и Гилманами. А я должен отрабатывать свои грехи в Аду. Век воля не видать.
- Не говорите так, только Бог распределяет, кто грешен кто Святой - сказал я.
- Да, вы правы - сказал Рамазанов и взял в руки ведро холодной воды. Воду вылил на разогретые камни. Из разогретых камней с писком поднялся пар. Рамазанов повторил эту процедуру несколько раз. В парилке стало душно и жарко. От этой духоты я начал задыхаться.
- Э, сейчас баня взорвётся, хватит! - сказал я.
- Что? - криво усмехнулся Рамазанов - Разве это жара? По сравнению с русской баней это минусовая температура! Да - да! Ох, как мы парились с друзьями в парилках Русской бани на хуторе "Горелово", Красносельского района, Ленинградской области. Вот это была баня! Сожрав по бутылке водки мы сидели в жарище и парились. Зима! За окном минус 40! Время от времени мы выходили на этот холод, умывались снегом, купались в ледяном прорубе у реки "Лиговка". Наши тела не остывали в течении суток. Как мы пели тогда, Господи! Рамазанов, хлопая ладонями то в грудь, то в свою пятку начал танцевать и запел:
Ээээ - эхх!
Русская баня!
Баня маманя...
Задыхаясь от невыносимой жары, я больше не смог сидеть и вышел в душевую, где было прохладнее, чем в парилке. Умылся как следует и вышел в раздевалку. Потом направился к шкафу, чтобы протереться и одеваться. Подошёл к шкафу, где я разделся и на тебе. Смотрю, одежды моей нету. Даже похожего на портянку дырявого полотенца, который дал банщик Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб не видно. Когда я увиел это, у меня ёкнуло сердце. Ну, думаю, конец света совсем уже близко. Вот люди а? Не люди, а волки. Ну, сволочи... Как теперь мне домой-то идти? Летом бы другое дело. А сейчас, эвон какая зима за окном. На улице даже сама вьюга плачет от холода. Я разозлился и закричал:
- Эй, банщик вонючий, иди сюда! Что это такое?! Что за фигня?!
Банщик Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб подошёл ко мне и спросил:
- Что случилось?
Я кричал ему:
- Где моя одежда?! Ты куда смотришь, вообще, козёл?! Ты чего, не знаешь кто я такой? Я нештатный корреспондент газеты "Увада". Вот грохну одну статеечку и тебе конец. Ты этого хочешь да?!
Банщик Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб удивлённо смотрел на меня и открыв одного из шкафчиков сказал:
- Вот же ваша одежда...
Гляжу, действительно, одежда моя висела там, где я их повесил. Оказывается, я перепутал шкаф. Банщик, мотая головой, ушёл недовольным. Я не знал, что делать. Потом вытерся полотенцем, оделся и перед тем выйти на улицу, попросил у банщика прощения за несправедливое оскорбление
- Да ничего, бывает - сказал Абу Жиброн Де Турвель Гасан Ибн Абдельвахаб и тут же простил меня.