Абдыкеримов Клычбек Качкынович : другие произведения.

Меморандум счастливого невидимки Часть Первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Взор Горгоны неповторим, и потому немы уста его видевших...

  - Взор Горгоны неповторим, и потому немы уста его видевших.
  
   Способность к телепатии, имеется почти в каждом человеке. Управляемое в себе психическое потрясение, может возбудить этот заложенный природой потенциал.
   'Среда обитания', - именно на базе этой платформы, как ответная реакция на условия окружающего нас мира, сформировался наш, так называемый 'Поведенческий рефлекс'. Он присутствует в каждой минуте нашей жизни, даже когда мы спим и видим сны. Этот рефлекс отработан в ничем не прошибаемый инстинкт самосохранения, преодолеть этот простой и слепой рефлекс, почти невозможно.
   Крайне редко в огромной массе людей, может появиться индивид, который в нетерпимой жизненной коллизии, способен подобно Шекспировскому Гамлету, решиться на судьбоносную переоценку. Не желая терпеть унизительные невзгоды жизни, в которой хамство, подлость и неоправданная жестокость, имеют место быть как органические составляющие.
   Герой этого повествования восстаёт против зла, взяв на вооружение тот же императив, - жестокость за жестокость!
  
  
   Возможно, герою этого повествования, не следовало становиться на этот путь, - знай бы он, в какую длинную череду человеческих жертв обернётся принятое им решение. Обернётся даже если учесть такой извечно благородный мотив как борьба со злом. Не следовало наверное - и во имя той высшей в его понимании справедливости, - исполняя впоследствии которую, он буквально до дрожи испытывал восторг счастья неимоверного.
   Слаб и любопытен человек. Как можно было отказаться от столь чудесно представившейся возможности, тем более, так сразу и так заманчиво повеявшей на него, столь не ординарным методом и интригующей потусторонностью. Не решись бы он на неё, то, скорее всего, - всю жизнь, мучительно сожалел бы об этом.
  
   Тот роковой вечер - полученная травма головы от рук двух негодяев - известные в округе их семихаток, как пакостники и хулиганы.
   Именно с тех самых минут, когда в подъезде своего дома, с разбитой головой неуклюже вставая и падая, пытался добраться до своей квартиры на втором этаже, он непроизвольно и совершенно непонятным для себя образом, завесил пустым пространством своё присутствие от спускавшейся с мусорным ведром соседки по лестничной площадке.
   По мере своего физического выздоровления, он хоть и не без страха, но с трепетным интересом задумывался, что же с ним тогда произошло в плане психическом? Совершенно новое волнующее ощущение необычного состояния, при котором, возбуждаясь он мог по желанию убрать из памяти людей несколько последних секунд своего пребывания на их глазах. Не понимая природу этого прямо-таки волшебного наваждения, он, однако со всё большим удовольствием осмысливал и развивал в себе этот приобретённый феномен, - ласково называя его 'чертовщинкой'.
   Глубоко заинтригованный этой способностью, проштудировал достаточно большое количество специальной литературы, приватно поприсутствовал на нескольких лекциях в мединституте на кафедре психиатрии, и даже имел почти часовую беседу с самим Томашевичем, - известным в этой области профессором.
   Эти мероприятия помогли ему не только осмыслить внутренним взором свойства некоторых вещей в психике человека, но и принесли с собой определённое душевное успокоение. Ничего особо сверх естественного в его феномене в принципе не содержалось. Вся эта его необычная способность достаточно легко объяснялась, ни чем иным, как телепатическое проявление под влиянием гипнотического воздействия, - просто в более концентрированной форме. С большинством людей, нечто подобное происходит каждый день, вернее ночь, только уже в гораздо менее концентрированной форме. Незначительные (эфемерные) сценки приснившиеся во сне, почти мгновенно из памяти стираются. В большинстве случаев, утром проснувшийся человек, может только помнить, - ему, что-то снилось, но вот что именно...?
   Стержневая основа телепатии, всегда предполагала умение убрать из памяти человека на которого идёт воздействие, реальную обстановку. Сконцентрировать в себе психочувственность нужного ощущения и передать его на подкорку провоцируемого человека - объекта. После чего психикой объекта находящегося под таким воздействием уже легко можно манипулировать на предмет его индивидуального восприятия времени.
  
   Тогда в подъезде, ему испачканному, с разбитой головой, просто до острого стыда не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии, и особенно ему не хотелось, чтобы его видела именно эта соседка. И она не увидела. Его спонтанно сконцентрировавшаяся на этом желании психоэнергетика, стала воздействовать на психическое поле объекта производящего вспомогательно ориентирующий раздражитель своего шума движения. Эффект сработал: и, на пока ещё не видимую, но так неотвратимо приближавшуюся соседку, уже шло целенаправленное гипнотическое воздействие. Соседка, не видящая ни чего кроме панельных стен и лестницы, шла прямо на него, и непременно столкнулась бы с ним, - не отпрянь он в сторону, буквально в последнюю мгновенье.
  
   Позже поняв и усвоив эту появившуюся как дар небес методику, - назвал её 'длинной секундой'.
  
  Данник немного постоял, наблюдая на корчившееся в болевом шоке тело. Немного позже когда уже уходил, не без мстительного удовольствия представил, какую наверно запредельную боль и ужас испытывал тот, кто в скрюченной позе, с пробитым двумя пулями животом, конвульсивно дёргался на чёрном от дождя асфальте, в мокром отблеске которого тускло, подрагивало неоновое отражение двух буквенной аббревиатуры общественного туалета.
   Теперь когда не осталось и тени от той иссушающей сердце тоскливой тревоги и буквально спазматического страха за самого дорогого ему человека, на него, от чего-то вдруг накатила грусть, усталая и душевно опустошённая, растворив последние остатки казалось бы удовлетворённого сознания от поставленной им наконец точки в долгом и опасном противоборстве с субъектом, которого назвать человеком, надо было ещё заставить язык повернуться. Зная себя, Данник всё же не то чтобы так уж сильно верил, но очень надеялся в то что улетучится эта душевная хандра и настанет долгожданная пора любви и счастья, тяжело и честно им выстраданного.
   Подарок Нестора мелкокалиберный револьвер, со съёмным глушителем легко вставлялся в как бы подмышечную прореху левого рукава. Внешний вид этого пистолетика, неказистого как и его новый хозяин, был по сути довольно жестокой штучкой.
   Мягкая, без стального сердечника свинцовая пуля при попадании в тело плющилась и, распадаясь на отдельные фрагменты, расходилась по разным направлениям, причиняя немыслимый болевой шок.
  Из-за малого удельного веса такой пули, смерть наступала не сразу, но очень обязательно, а потому кошмар предсмертных конвульсий многократно увеличивался.
  
  Много позже по времени, Данника не раз удивляло такое обстоятельство, как он не профессионал и совершенно далёкий от боевой оперативности человек, на первых своих неопытных порах совершая довольно-таки серьёзные убойные действия, и ни разу не только не был арестован, но даже не вызывал к своей персоне у правоохранительных органов и тени подозрения.
  На самом деле ничего удивительного, ларчик как это зачастую и бывает, открывался гораздо легче чем предполагалось. Всё тогда было просто до примитивной поснятины. Загвоздка заключалась в весьма посредственной, можно даже сказать затрапезной внешности и самое главное, отсутствие корыстных мотивов. Во всяком случае, когда обнаруживали очередной труп, милиция и братва искала всегда, того или тех, кто каким-либо образом пересекался в своих интересах с убитым. Никому даже в голову не приходила мысль, что киллер мог совершенно ни иметь никакого отношения, ни лично к убитому, ни к его роду деятельности.
  
   Однако, в последующих событиях, когда от одного только произнесённого имени, нарицательно присвоенное этому человеку, в преступном мире, этой поистине одиозной субкультуры, - тихой жутью будет стынуть в жилах кровь, даже у самых признанных уголовных авторитетов.
  
  Данник Анатолий Васильевич, сорок четыре года, холост (всё ещё). Филолог по образованию, но, (так уж сложилось) почти двадцать лет, работающий скромным техником вневедомственной охранной сигнализации, при одном из Московских РОВД. Когда-то ещё в студенчестве, подрабатывал на монтаже сигнализаций, (обычно магазинных), свыкся с этим делом, да так и остался при нём. И, как полагал сам Данник, теперь уж видать, на всю оставшуюся.... Серая внешне ничем не непривлекательная личность, среднего роста, немного склонный к полноте на кривовато коротких ногах - Данник производил впечатление человека, весьма недалёкого, на которого и положиться-то по настоящему нельзя.
  Тем не менее, весь его послужной список пестрел одними только благодарностями и поощрениями. Аккуратный и исполнительный в работе, не имеющий за все годы ни одного выговора от начальства. Не раз за свою безупречную работу, (если ещё при союзе) награждался 'ценными подарками', каким-нибудь недорогим чайным бокалом с надписью, и грамотой. А к 23 февраля, как обычно, открытка, галстук (накопившихся у него целым ворох, так никогда и не одеваемых) с неизменным одеколоном 'Шипр' или бритвенными принадлежностями.
  Однако при всём при этом, выше пустяшного звания старшего техника, Данник так и не поднялся. Серая рабочая лошадка, - не более того. Негласное прозвище у сослуживцев 'Вини Пух'.
   Никто, ни когда, не был у него дома. Он никогда не болел. Во всяком случае, если и болел, то всё равно, с работы никогда не отпрашивался, и отгулов не просил. Ни одного бюллетеня за двадцать лет. Знали только, что живёт в однокомнатной хрущёбе, где-то в районе киностудии 'Мосфильм'.
  
   Но, такое личное событие, как обширный инфаркт сердца с ним всё же случился. Чуть больше года назад. Сразу на второй день отпуска, когда скрепя сердцем, начальство, исполняя всё ещё действующий КЗОТ, было таки вынуждено отправить Данника в отпуск. Причём за три года сразу. Всё отпускное время Данник проболел, с начала в больнице, а потом дома на диване перед телевизором. Выйдя на работу, ни кому о, случившимся с ним не поведал, и потому, ни кто, ни слухом ни духом, даже и не подозревал, какую не шуточную передрягу перенёс их Винни-Пух.
   Хотя, как раз с того злополучного инфаркта, памятный инцидент в подъезде, и началась его Данника другая жизнь.
   Инфаркт, спровоцированный хамским действием соседа из четвёртого подъезда. Здоровенный, ни где, никогда ни работавший лоботряс, с таким же, под стать ему дружком, свинтили с крыши, недавно Данником установленную спутниковую антенну. При чём самым наглым образом, средь бела дня. Начинавшие входить в моду, спутниковые антенны стоили тогда достаточно дорого. Иметь это многоканальное, причём качественное приёмное устройство, считалось весьма престижным делом. Всё бы хорошо, кабы не такое уязвимое обстоятельство многоквартирных домов - общая крыша. На которой приходиться оставлять предметы, представляющие из себя весьма раздражающий фактор уже тем, что у кого-то стоит вот тут на крыше эта штука и принимает множество каналов.
  Всегда найдётся ублюдок, который украдёт или приведёт в негодность всё, что можно украсть, сломать, или хотя бы просто нагадить, из одной только естественной для всякого ублюдка подлости.
  О том, что у него украли антенну, Данник узнал вечером, когда включил телевизор. Он всё понял, когда залез на крышу. Постоял немного, безучастно глядя на то место где стояла антенна, да и спустился снова к себе. Сел не разувшись на подлокотник дивана, тупо смотря на шипящий, мерцающий рябью телевизор.
  Из оцепенения его вывел звонок телефона. Вяло подумалось, наверно с работы, больше вроде и некому. Звонила Люба, хозяйка и продавщица продуктового павильончика, расположенного буквально в десяти метрах от его подъезда. Приглушенно заговорщицким тоном задала очень умный вопрос:
  Анатолий Васильевич, это вы?
  Ну да- ответил Данник- вроде как я.
  Знаете Анатолий Васильевич! Не моё это конечно дело, но только из уважения к вам. Вы мне вот щиток электрический в магазин поставили и денег даже не взяли, и вообще вы мужчина не пьющий, самостоятельный. Потому вам скажу. Вы, что-то на днях на крыше устанавливали. Антенну, что ли такую круглую. Так вот её украл этот алкаш Володя, из четвёртого подъезда. И хмырь, ещё с ним какой-то был, не тутошний. Их, Дениска мой и пацаны наши дворовые видели. Это я вам, если чо..., ну чтоб знали.
  Побыв ещё немного дома, Данник решил сходить к этому Володе. Но, сначала сам не зная для чего, побрился, и надев выходной костюм с галстуком - пошёл.
  Дома Володи не оказалось. Данник был даже немного рад этому обстоятельству. Почему-то уже расхотелось иметь этот неприятный разговор. ...Да и вообще, что конкретно он Данник может сказать этому Володе.
  Домой тоже не хотелось. Так и не решив, что делать поплёлся к себе.
  Утром следующего дня позвонила домкомша Фая, и в той же манере как и продавщица Люба яростным шёпотом поведала;
  -Пришёл этот скотина! И пьяный конечно. Я кстати, про антенну участковому, ещё вчера сказала. Так он даже слушать не захотел. Так и сказал, на кой чёрт мне это надо! Буду я ещё, с этой хернёй возится! Господи! Куда страна катится и мы вместе с ней! Никому ни чё, ни надо! В общем, ты Василич, смотри сам. Хочешь, сходи к нему- дома он сейчас.
  Ходить-то, конечно бы уже и не стоило. Но однако, пошёл. Постучал, (звонок на двери отсутствовал). Открыла мать, пожилая болезненного вида женщина - сказала; Спит он, будить не не стану. Уже было, повернувшись уходить, услышал пьяный окрик; -Мать кто там?!
  Узнав в подошедшем к двери того самого хмыря, которого оказывается, уже и раньше приходилось видеть, слоняющегося с неприкаянным видом около дома. В засаленной майке, глаза мутные, наглые.
  Ну и чего те надо?
  Да вот, ответил Данник, - на счёт антенны пришёл спросить. Набычившись, сморщив от этого мыслительного усилия физиономию, хмырь пытался что-то сообразить.
  Какую антенну? Чего ты гонишь васще! Какая там ещё на хер антенна! Не знаю ничего! Короче хромай отсюда, а то хапанёшь сейчас не хило!
   До Данника, уже спустившегося на этаж ниже, до неслась вдогонку бравадная тирада:
  - А вообще, если что, на такие антенны надо разрешение у других жильцов спрашивать. Потому что, помехи создаёт.
  
  Как омерзительно жить. Ну почему так унизительно для собственного самосознания, приходиться всё это терпеть. Ради чего и во имя чего. Всю жизнь надо приспосабливаться, сдерживаться, и терпеть.
  И, ведь действительно, если подумать. Вся основа жизни на том и стоит, что постоянно приходиться всё время, что-то, от кого-то, и ради чего-то, терпеть! Терпеть! Терпеть! Иначе, как опять же гласит народная мудрость: 'Себе же дороже'. С, тоскливо образовавшимся в душе осадком, Данник огляделся на жизнь. На фоне зреющего, ещё им не осознаваемого сердечного приступа, уродливо гадким ракурсом возникли так называемые общепринятые моральные устои. Весь возвышенно философский постулат которых сводился по сути к простому смыслу шкурно бытового принципа, всеобщего и индивидуального выживания. И, не более того. Господи! Как же всё-таки примитивна эта выстраданная веками, но так и не поднявшаяся с колен истина. Жалкая замусоленная дешёвой позолотой, терновая бутафория.
  Но странно, чем больше Данник мусолил в своём сознании этот ненавистный принцип, тем ощутимей стал испытывать некий ещё пока им не понятый, но волнующий холодок в груди. Сладостное предвидение грядущего счастья!
  
  Уже в подъезде, не дойдя нескольких шагов до площадки своего этажа, почувствовал себя совсем уж плохо. Прислонившись, сползая по стене, присел на ступеньку. В гаснувшем сознании, сонно подумалось, как, однако быстро стемнело.
  
  
   С сожалением, хотя и не без некоторого смутного предвкушения, Данник отметил почти безболезненно произошедшую с ним перемену. Ему пойти на убийство, такое чудовищное ещё в недавнем его сознании 'мероприятие', не повлекло за собой как ожидалось пребывание в стрессовом мучительном сопереживании. Не возникла необходимость настраиваться психологически и бороться с устоявшейся многими годами ментальностью, уговаривать и оправдываться перед собой. Критически всё ещё оценивая принятое им решение Данник достаточно объективно сознавал, не перевертыш он беспринципный в одночасье вдруг поменявший приоритеты. Никакой самобичующей Достоевщины, всё просто, как исполнение, пусть и не совсем обычной, но логически выверенной, производственной программы.
   От понятия о своём круто созревшем решении совершить такую кардинальную переоценку ценностей жизни, испытывал радостный приятно будоражащий по животу холодок, и действительно, он становился поистине счастливым человеком. Как говорится нет худа без добра, хотя лично в случае с Данником, больше бы подошло, - 'нет добра без худа'.
   Чувство действенной личной потенциальности выразилось у Данника в его несколько маниакальном, как бы слегка отрешённом взгляде. Знобящий холодок охватывал даже просто прохожего человека, когда тот ловил на себе такой взгляд. Но, этот феномен, имел уязвимый момент. При использовании длинной секунды чтобы оставаться невидимым, приходилось всё же тратить какое-то время на просчитывание возможных ситуаций, ещё до момента образования эффекта паузы. Это предварительное время было чревато возможностью фиксированного внимания от случайных свидетелей. Кроме того в момент активации психоэнергетики в столь плотной концентрации, происходила контрастно температурная реакция, в результате которой образовывались тяжёлые частицы паровых испарений, создавая дополнительное обстоятельство, при котором Данник мог оказаться запомненным. Он назвал это обстоятельство, - 'Ахиллесова пята'.
   Понимая эту потенциальную опасность, особенно своё мертвяще-холодное излучение глаз, он предпринял ряд усердных попыток на предмет изменения или хотя бы смягчения тягостной природы проявления своего взгляда, на его восприятие другими людьми. Тренируясь, корчил перед зеркалом, всевозможные улыбки добродушия, пытаясь найти и вжиться хотя бы в некое подобие удобовоспринимаемого выражения. Но только ещё больше усугублял жутковатый гротеск застывшей ухмылки. Его леденящий взор, своим буквально потусторонним отблеском из какого-то мрачного зазеркалья, стал негативно проявляться даже на него самого. Иной раз доходило до того, что Данник боялся самого себя, или вернее кого-то внутри себя.
   Однажды после очередного опыта, глядя на низко стелющийся жутковатый дымок, Данник впал в депрессивный психоз, притом настолько болезненно выраженный, что едва не умер от почти остановившегося сердца. Почти неделю после этого случая, он всё ещё чувствовал себя плохо. Удивило Данника ещё и то, что обыкновенная водка оказалась неплохим лекарством. В самый пиковый момент своего плохого самочувствия, он, непьющий по жизни, инстинктивно вдруг почувствовал сильное желание выпить водки. А выпив, буквально через пару минут ощущал её облегчающее действие. В горькой иронии над собой, уж было решил, что стал однако спиваться.
  Поняв всю бесплодность своих попыток хоть как-то смягчить свой взор, решил по возможности в глаза людям не смотреть.
  
  Болезненное, ещё с детства, в душе восприятие несправедливости в процессе взросления постепенно загналось в такое глубокое душевное подполье, что почти уже не мешало жить. Такая вынужденная адаптация к жизни ставшая ещё с незапамятных времён совершенно естественной нормой для подавляющего большинства людей, и есть та самая пресловутая узда на любые благородные помыслы и начинания.
  Данник эту узду сбросил. Совершенно незнакомое чувство свободного самоощущения, наполняло душу предвкушающим азартом. Он больше ничего не терял в этой жизни и никого не боялся. Скорее наоборот, приятно волнующее осознание обретения новых, совершенно неведомых им никогда ранее личных качеств, создавали хотя и абстрактные, но очень интригующие перспективы.
  Пройдёт ещё немало времени и Данник поймёт, каким страшным феноменом психогенной энергией стал владеть. Концентрированный флюидный поток, сверх малых частиц, но разрушительных в своём диссонирующем воздействии, мог сбить энергетическое клише молекулярной структуры головного мозга. Нетрудное кстати действие, если конечно знать в чём принцип. У гриба например, нежнейшая фактура, а асфальт вздыбливает. Мост скажем взорвать железобетонный, хоть тонной взрывчатки вокруг опорного быка облажи, но, вряд ли что получится. А взорви одну только толовую шашку, но в нужном месте, - в 'точке нервного воздействия' и мост рухнет. Так и в данном случае, в результате воздействия на энергетический узелок-точку, нарушается координирующая функция мозговой и последующей за этим периферической нервной системы. Сердечная мышца, если ещё по угасающей инерции и делает сокращения, то с рабочим циклом уже совершенно не впопад. Быстро текущая агония и наступит смерть. Если воздействие сильно не концентрировать, человек будет жить, но тяжело переболев останется скорее всего калекой.
  
  Люди обладающие в той или иной степени феноменом такого патогенного воздействия, в жизни конечно имеются, но их немного, на весь мир, человек десять-пятнадцать. Из известных людей, таким потенциалом обладал еврей Вольф Мессинг. Кстати есть предположение, что это именно он остановил жизненный цикл уже в конец обезумевшего Сталина, когда тот подхватил как эстафету от Гитлера геноцид Евреев. (Дело врачей)
  
  Для себя Данник уже решил, первое, что он сделает, это конкретное и очень действенное наказание того хмыря, избившего его в подъезде и свинтившего его спутниковую антенну. Думать об этом человеке в его человеческом имени, Данник просто не мог.
  Задуманное свершилось. Хмырь умер, очень больно, но не от психогенного воздействия. В целях конспирации Данник иногда применял примитивное оружие уличных разборок. Кастет с коротким, но очень прочным стальным шипом, легко можно пробить затылочную кость. В последствии у людей из государственных следственных служб, как и у людей криминального мира, было головной болью в неразрешимой загадке, найти человека которому 'выгодно', - но, как вскоре станет известно, столь безошибочно действенная логика в нахождении преступника, в отношении Данника окажется совершенно бесполезной. В начатом мысленном списке Данника, Хмырь был первым, но оказался шестьдесят седьмым. Случилось так, что с того дня, когда Данник вышел из больницы и до дня смерти Хмыря, прошло почти три года.
  
  Возглавила его список, совершенно не предвиденная и не знакомая Даннику человеческая особь.
  Это произошло вскоре после отпуска и болезни, когда он вышел на работу, но учитывая свои неудачные попытки с физиономистикой, принял решение - сослуживцев не смущать и с работы уволиться. Администрация, как и коллектив, искренне сожалели об его уходе, однако учитывая личность Данника, поняли, какая-то серьёзная причина у него наверняка имелась. К тому же эта появившаяся в нём хмурая угрюмость и упёртый в пол взгляд.... В общем просьбу удовлетворили, -попросили только две недели ещё отработать.
  За два дня до окончания этого срока, Данник стал свидетелем случая беспредельного хамства и жестокости одного молодого негодяя. Этому случаю было суждено стать дебютом на его новом пути и имевшему далеко идущие последствия.
   Устранив обрыв цепи пультовской сигнализации в складской подсобке фирменного гастронома, Данник через служебное окошко выходящее во внутренний дворик, стал очевидцем безобразно дикой сцены.
   Перпендикулярно к левому крылу гастронома, почти впритык, примыкал кирпичный двухэтажный дом. У подъезда этого дома с открытой крышкой багажника стояли Жигули. Ветхая, ещё советского выпуска шоха. Около неё, под моросящим дождём, одетый по дорожному, малец лет четырёх с большим чёрным зонтом.
  Во двор въехал роскошный джип Тойота-Лендкрузер. По-видимому, затариться на вечеринку. Низкие магнитофонные децибелы заполнили двор. Оглушительно сходу, ещё до того как осадить перед Жигулями, фанфарно заверещал сигналами. Из подъезда со свёртками и сумочным пакетом торопясь, вышла пожилая женщина. Подойдя к джипу, пыталась объяснить сидящим в нём двум молодым парочкам, что муж сейчас выйдет и уберёт машину. Он инвалид, и поэтому они поставили её так близко к подъезду. Но если вы очень торопитесь, палисадник можно объехать по кругу и подъехать к двери гастронома, с другой стороны.
  Из опустившегося стекла джипа высунулась развязная физиономия молодого парня. 'Эй, ты Марьванна! Убери на хер свой триппер с дороги!' И, рыкнув для острастки мотором, пригрозил, - не то сейчас сам отодвину! Женщина суматошно засеменила к подъезду. Уже почти в подъезде, второпях развернулась и снова к джипу. 'Ну, подождите, сейчас уберём!' 'Мы, между прочим, тут вообще-то живём, и вы не имеете права так себя вести', вот!
  Дальше события развивались таким образом. Джип двинулся прямо на женщину, которая стояла перед своей машиной, слегка расставив руки, как бы загораживая её своим телом. В какой-то момент Данник понял, сейчас произойдёт ужасное! По характеру движения машины, было видно, остановиться она уже просто не успеет.
  Женщину от удара машины спас обморок, но не от смерти. Упав на землю буквально за долю секунды, когда прямо над ней джип массивным кенгурятником втюхнулся в её жигулёнка.
  Запоздало, сообразив, что сотворил, отморозок судорожно сдал назад, и трусливо прямо через кустарник с разворота вымахнул на улицу.
  'Вот скоты!' 'И харя, действительно такая отвратная'.
  Успев бросить взгляд на номер, Данник, с нехорошим решением для водителя джипа подытожил, - такой отморозок жить не должен.
  И, ощутил Данник как от принятого этого решения счастливым холодком, как-то буквально захорошело в груди.
  
   Чтобы не идти по двору, вышел через торговый зал. Уже с улицы, через решётку забора видел, как к лежавшей на земле женщине сильно припадая на ногу, спешил пожилой мужчина. Видел, как, на мокрой земле, неуклюже подвернув ногу, сидел малыш, и затравленно икая сухими слезами в недетском своём горе, беспомощно снизу вверх озирался на весь этот, ставший вдруг таким чужим и страшным мир.
  
   Вот он, момент истины! Данник даже согнулся, застонав как тяжело больной. Обрати кто в этот момент на него внимание, скорее всего так бы и подумали. На самом же деле Данник находился в почти неуправляемом как в наркотическом трансе приступе от захлестнувшего его экстаза счастливого предвкушения.
   Некоторое время назад, до своего самопосвящения, или когда он был слабым (определение Данника) доведись ему стать очевидцем нечто подобного, испытал бы только очередную досаду, съёжившись в безысходной, и хмурой ненависти. Постарался бы скорее забыть, чтоб, не терзаться от собственного бессилия.
  Но! Вот, теперь.... Шалишь. Не утрусь и не отвернусь, как это было всегда до этого ослепительного момента.
  Боже! Какое действительно счастье неимоверное сознавать мысль, скорого и неотвратимого возмездия подонку.
  Это тебе не судебное разбирательство, со всякими его маклями- паклями.
  Так у меня хапанёт. Мало не покажется.
  И самое главное, никакой пакости этот ублюдок, уже ни где, никогда, и никому не сотворит. Не сотворит, по очень простой, но стопудовой причине, самой этой пакости в человеческом образе, на поверхности земли уже не будет.
  
   От столь досконального осознания, какое поприще ему предстоит, невольно пришёл к мысли о неком своём умственном отклонении.
  И, не очень почему-то огорчился.
  Ну и пусть так. Пусть даже, хоть шизофрения. Мне это даже удобно. Освобождает от дилеммы, правильно, не правильно. Тем более, если учесть, что от всего этого расклада, я оказывается ещё и счастлив.
  Несколькими днями позже, Данник почувствовал, не осознал, а именно почувствовал, что для исполнения обозначенного ему пути, у него имеется не только возможность и одержимость желания в своём достаточно серьёзном психопатогенном методе, но и чьё-то, незримое покровительство неведомой и направляющей благодати. От вдохновения этого понимания, Данника просто распирало от восторга. Чтобы успокоиться, пришлось даже специально медитировать. Не очень-то правда получилось, в таком, мягко говоря, приподнятом состоянии, всё буквально, так и пело внутри!
  Разумеется, Данник не мог не понимать, всё это, конечно же неспроста. Ему просто оказывается очень большое доверие. Которое необходимо оправдать. Костьми лечь, но оправдать.
  Не без некоторого пафоса, но в абсолютной искренности, Данник себе поклялся в этом!
  Кстати, ещё сегодня утром, в гор. отделе ГИБДД, где он выяснял адрес вчерашнего подонка на 'джипе' Данник ещё раз убедился для себя, он действительно обладает способностью к телепатическому внушению. Девушка, отпечатавшая ему адрес, не только не спросила, кто он собственно такой, но ещё в следующую минуту обо всём забыла. Единственное условие, что требовалось от Данника, - небольшая концентрированность психического состояния.
  Это был его второй телепатический опыт и как уже было сказано, Даннику было очень приятно сознавать за собой такую потенциальность.
  
   Ретроспективным взглядом на свою жизнь, Данник подтвердил для себя главное. Вся его новая жизнь, это жизнь другого человека, в которой сплошная череда унизительного терпения и приспособленчества уже железно в прошлом. Пробил час и тот прошлый человек, со всеми его замытаренными годами низложен! А теперь. А, что теперь, - возмездие? И видит Бог, не только от своей личной прихоти.
  - Конечно не без неё родимой, но, однако не всё так просто. Не месть будет главной целью в его жизни. Не за себя лично как это было у графа Монте-Кристо и вообще не за то, что было в прошлом. Прошлое в прошлом, - за прошлое воздаёт всевышний. И потому не ему Даннику, простому смертному спрашивать за прошлое. Он не господь Бог, чтобы воздавать и творить суд. Хотя немного и смущало, как-то у него, уж очень близоко к понятию о неком, нескромном самопровозглашении, - вершить суд. - Не слишком ли, он однако много на себя берёт?
   И принял тогда Данник для себя, простое, но весьма фатальное решение. Он будет исполнять задуманное в том русле как он это понимает, особенно не заморачиваясь в нравственно-философском аспекте своей деятельности. А вот если его исполнение, покажется провидению или кто там его курирует, не угодной, тогда он Данник в силу снисходящего в отношении него предначертания, обязательно должен потерпеть фиаско. Попросту говоря неудачу, которую он примет как заслуженное наказание, покорно и с благодарным раскаянием, каким бы жестоким, пусть смертельным оно не окажется. Исходя из соображения, этот его феномен.., для чего-то или от кого-то, у него появился. Значит так надо.
  Благость душевная от такого осознания снизошла на него. Ушла с души гнетущая тень беспокойства и сомнения, даже более того, априори - он уже был счастливым человеком.
  
   Следуя известному закону природы о сохранении материи, в который, Данник был более чем уверен,-входит и материя психическая. Придя к такому выводу, Данник спокойно, уже в чисто утилитарном аспекте, просто для определил свои потенциальные возможности. И установил, его психоэнергетика могла трансформироваться в ёмкую концентрацию и представлять вполне серьёзную опасность, для любого носителя зла и тем более, претворяющего зло в преступное действие. Излучение энергетики жертвы, её ужас, страх и отчаяние, до километра, иногда немного больше по радиусу, как отметил Данник экстрасенсорно он тоже чувствовал.
  
   Первый пробный опыт с активацией длинной секунды, Данник провёл
  недалеко от своего дома прямо перед входной дверью магазина 'продукты', - называемый окрестными жителями угловым. Занимаясь немудрёной стряпнёй к ужину, Данник неожиданно ощутил в голове некую сумбурную взъерошенность и как бы шелест что-то трущегося. Прислушавшись к этому ощущению, он уже более отчетливо воспринимал идущее откуда-то со двора чьё-то стонущее мычание. В момент этой ситуации Данник впервые и именно на самом себе ощутил действие смещённого времени. Излучение ужаса жертвы шло, как оказалось не со двора, а откуда-то с гораздо большего расстояния, но как удивленно отметил про себя Данник, он начал помнить себя уже одетым, и идущим по улице, почти в квартале от своего дома. Когда он успел принять решение, собраться, выключить газовую плиту, взять заточенную под шило отвёртку, спуститься со второго этажа, пройти через двор и почти квартал по улице, он не помнил совершенно?
   По мере приближения к источнику излучения, идущая от него психогенная волна становилась всё более явственно выраженной, почти осязаемой. Пройдя в проходе между гаражами Данник вышел к пятиэтажному панельному дому, от его второго подъезда шла такая жуткая энергетика, что свербело в мозгах. Немного волнуясь, Данник понимал, сейчас, возможно в пределах одной минуты он увидит, что-то из ряда вон выходящее!
  
   Это предчувствие в ожидании увидеть некое преступление, жестокого по характеру и не адекватного в обычной логике криминального проявления, было навеяно произошедшей серией весьма странных убийств в Москве в начале девяностых. Примечательно, что обнаруженные трупы, притом совершенно разные по полу и возрасту были умерщвлены всегда одним методом, все они были задушены со спины каким-то специальным приспособлением. Странно было и то обстоятельство, что ни одна из жертв не была ограблена и изнасилована, - даже если жертва была женского пола, молода и внешне привлекательна.
   Оперативная сводка следственного отдела по ГУВД г. Москвы. Предмет: определение характерных признаков по типу и почерку убийцы. Семь убийств, предположительно одним человеком в течении одного только календарного месяца.
   Труп мужчины среднего возраста и телосложения в туалете предпоследней станции 'Владыкино' (задушен). Пожилой мужчина у гаражей - недалеко от станции Метро 'Славянский бульвар' - (задушен). Пригород Развилково -молодая женщина примерно тридцати лет (задушена). В тот же вечер, там же в Развилково в лесопосадке около Дворца пионеров, пожилой мужчина пенсионного возраста (задушен). В Химках, тридцати семилетний капитан, сотрудник милиции, был в форме, прямо в подъезде своего дома (задушен). На Ленинградской и тоже в подъезде, молодой сильный мужчина, мастер спорта, байдарочник - (задушен).
  МКАД - съезд на Щёлковское шоссе, в кустах за павильоном 'Закусочная' мужчина средних лет (задушен). Неудавшееся покушение на женщину сорока трёх лет в районе 'Воробьёвых гор' у пешеходного моста (психо-травма). Каким-то образом женщина почувствовала в подходившем к ней сзади мужчине, что тот сейчас её убьёт, и подняла крик. Хотя место было довольно безлюдное, мужчина предпочёл ретироваться, - быстро не смотря на неё, прошёл мимо, процедив - чего орёшь дура!
   Женщина была единственным человеком, кто видел убийцу, но ничего толком со страху не запомнила, твердила только одно - 'Чёрт! Это был Чёрт!'
  Не оправдалась надежда на специальную в таких случаях психиатрическую реабилитационную программу и транквилизаторы. Так и не придя в себя, женщина стала душевнобольной.
   Вскоре поступило сообщение ещё об одном убийстве, и в том же характерном почерке: удушение с последующим переломом шейных позвонков. Опять же при довольно странных обстоятельствах. Водитель междугороднего 'Икаруса' Рытченко Георгий Назарович, грузный, почти двухметрового роста, физически очень крепкого телосложения, был найден поздним вечером в туалете автобусного парка.
   При осмотре места преступления, даже неопытному взгляду было видно, какую недюжинную силу в борьбе за свою жизнь проявил Рытченко.
  За несколько предсмертных мгновений он в противоборстве со своим убийцей развалил две кирпичной кладки перегородки, сорвал со стеклом оконную раму, вырвал кирпич из разрушенной им же перегородки, но видать уже не хватало сил. Так с зажатым кирпичом в руке, страшным оскалом перекошенных от неимоверных усилий челюстей, предстал Рытченко людям обнаруживших его труп и приехавшей по их вызову милицейской следственной бригады.
  
   Буквально на следующую ночь ещё труп. Здоровенный мужчина, обнаружен в нескольких метрах от ступенек продуктового магазина. Проломлен череп с последующим удушением и ужасным вывихом шейных позвонков.
   Как и в предыдущем случае, здесь по-видимому тоже не обошлось без отчаянного сопротивления. Какое-то время жертва с пробитой головой: судя по следу крови на земле, уже в агонии, из последних сил, инстинктивно стремясь на свет витрины магазина, тащила на себе убийцу. Но быстро слабела от воздействия на него нечто чудовищного и непонятного.
  
   В свете этих буквально всколыхнувших столицу событии, по структурам МВД и Прокуратуры был организован (по МВД уже вторично) специальный следственный отдел МУР УВД и на этой же базе специальная оперативная бригада.
  
  
   Не доходя до точки излучения, боковая стена магазина, за углом которой в каких-то пяти-шести метрах, Данник почувствовал раздвоение излучаемой энергетики. Отделившаяся тёмная часть которой, стала стремительно удаляться в противоположную сторону. Подбежав непосредственно к месту, он едва не наступил на лежавшего на земле человека. Большой мужчина с неестественно вывернутой головой, его конвульсии и предсмертный хрип ещё успел видеть и почувствовать Данник, как и накрепко запомнить жуткую прямо-таки лохматую энергетику исчезающего в ночной темноте силуэта.
   Наклонившись над уже безжизненным телом, Данник попытался определить возможность помощи этому человеку. Ему как экстрасенсу не трудно было видеть ауру тела и понять, - душа несчастного уже в нём не присутствует.
   Обернувшись на шум подъезжающей милицейской машины и выбежавшего навстречу ей из магазинной подсобки сторожа, Данник сконцентрировал пасс и в образовавшемся десяти-секундном провале психогенной памяти уже подходящих к нему людей, быстро покинул место.
  
   Осмысливая только что пережитое, Данник вспомнил давно произошедший с ним случай, особенно чувство страха им тогда пережитого. Возясь поздно вечером с телевизором, ему понадобился паяльник, для чего пришлось спуститься в кладовку в подвале дома. Уже у входной двери подъезда с раздражением отметил, дверь в подвал конечно была не заперта, а над ней, кто-то опять выкрутил лампочку. Вернуться за фонариком, хоть всего и на второй этаж, было лень, тем более в кладовке у него был свой электрический свет, - надо было только до неё добраться. Пройдя по подвальному проходу до угла, от которого несколько метров и четвёртая дверь его кладовки. Однако остановился, - в кромешной тьме метрах в двух не более, обострившемся чувством, Данник ощутил, впереди явно кто-то находился. В том, что это был именно человек, а не какая-нибудь животина Данник не сомневался.
   Чувство злости уже оттого, что ему до цепенеющей скованности было просто страшно, только раззадорило его. Поджавшись, с трудом преодолевая идиотский стыд, давя в себе инстинктивное желание прикрыть голову рукой, как бы от ожидаемого удара, неожиданно для себя, свирепо язвительным тоном как будто хорошо видел того, кто перед ним произнёс:
   -Ну, и что ты тут у нас в подвале потерял?
  Зашуршало и гнусаво сопящий голос с низу по видимому Бомжа, - сидевшего или даже лежавшего на земляном полу, загундосил, что он ничего не ворует, просто побудет до утра, и что ему якобы разрешили здесь иногда погреться.
   Держась к стенке правее от голоса, Данник прошёл к себе в кладовку и включив свет убедился, это действительно оказался Бомж.
   Почти забытый случай, но момент того беспомощного страха, когда в темноте, ещё не понимая, кто перед ним, остался в психике его памяти навсегда. Знал бы тогда Данник о дальнейшей своей жизни, в которой ему предстоит испытать много таких напряжённых ситуаций, когда страх будет присутствовать как фактор обязательности почти во всех подобных моментах. А если б, даже и знал, ему бы никогда и в голову пришло, что в результате от таких, мягко говоря обстоятельств, он будет счастлив как наверно ни один смертный в этом мире.
   Смиренно приняв к умозаключению, раз уж он Данник встал на эту выбранную им самим стезю, то эта стезя будет непременно пересекаться с тропою таких людей, по сравнению с которыми, тот Бомж в подвале, всё равно, что Божья коровка против Мадагаскарской трупной Осы.
  
   Чумаков Евгений Игоревич - лет пятидесяти, респектабельный, не без некоторой вальяжности господин, при одном взгляде на которого, легко можно было подумать, профессор, министр или даже депутат государственной думы. Образ дополняли глаза, - добрые с понимающим лукавым прищуром, так и казалось, ну просто очень положительный, очень хороший человек.
   К сожалению, все эти положительные качества Евгения Игоревича, были не более чем фасад, типа внешнего оформления под баню газовой камеры в концентрационном лагере смерти.
   Подпольный валютный меняла и ростовщик (кличка Чумкин) во времена Горбачёвской перестройки, а с конца девяносто пятого года открывший ломбард, при котором функции отмывки крупных денежных сумм, и ссуда на их рост, существенно превалировали над уставом профильной деятельностью ломбарда.
   Беспредельные девяностые. Сколько людей, умных и не очень скосили эти сумбурные годы, особенно тех, что не очень. Сколько ранних как после побоища могил, с преобладанием бандитских (и то хлеб) появились на Руси в смутное это время. Всё равно как если б Мамай прошёл.
  
   Но Чумаков не просто сумел выжить, а буквально жировал, как та щука, случайно попавшая в коммерческий пруд по разведению карасей.
   По началу, робко принюхиваясь на этот стремительно меняющийся мир, но быстро однако приноровившийся, Чумкин ориентируясь своим буквально звериным чутьём, да ещё помноженным на свойственную ему умную наглость, развил деятельность, благодаря которой не только сколотил не хилое состояние, но оно ещё и росло непомерно. И ладно, если бы просто росло. Но, дело в том, что, бизнес этот Чумаковский, был построен по дьявольской системе, которая просто не могла не предполагать обязательную при этом гибель людей.
   О нём знали - средней руки барыга и не более того. Никто даже близко не догадывался, какие значительные суммы в валюте Чумкин держал в своих схронах. Четыре крепких гаража, приобретённых в крупных гаражных кооперативах и обществ автолюбителей в разных концах города, и под разными фамилиями. Забитые разным бытовым хламом, вперемешку с обветшалыми ульями и прочими пасечным атрибутом, гаражи были надёжными схронами Чумаковских капиталов. Никому бы и в голову не пришло, каким богатеньким, а главное страшненьким человечком был 'милейший Евгений Игоревич'.
   Пройдёт время, и узнают люди - кто жил, ходил, дышал с ними одним воздухом, и от кого Бог пронёс и оборонил их. Но, всё это будет потом. А пока он, как и все особи на Земле (одно из любимых выражений Чумкина) делал деньги. А то, что его методы, мягко говоря, несколько отличались от общепринятого воспринимания этого понятия, Чумакова никоим образом не удручало. Перефразированная им с известного выражения, 'каждый зарабатывает как он может' в удобное для себя, - 'каждый должен зарабатывать как он умеет'- что, уже легко отождествлялось с безобидным значением глагола -уметь. А это в Чумкинсском понятии уже означало, что он как и все люди на грешной Земле, зарабатывает свой хлеб как умеет. А умеет он (по его собственному убеждению) так что дай Бог каждому. (Любой нормальный человек, зная о чём речь, выразился бы иначе, - упаси Боже людей от такого умения!)
   Но, это если нормальный человек.
   А вот, что касается Чумкина, тут всё как раз наоборот. Ему льстила уже сама роль, эдакого закулисного кукловода. В его понимании, сознавать своё умение изворотливости и манипуляции в управлении человеческими страстями, извлекая при этом свою выгоду, это ли не сокровенная мечта любого человека. Что там какой-то средневековый Макиавелли со своим замшелым принципом, известным ещё с доисторических времён 'цель оправдывает средства'. Этим в современной жизни уже не обойдёшься, вычислят умника в два счёта, и пристрелят как собаку.
   Сейчас надо уметь не только цель оправдать, но сделать так, чтобы никто, не только не понял кому выгодно, но и саму суть происходящего.
   Изощрённая система выработанная Чумаковым, (иезуитская мораль просто отдыхает) при которой морально-нравственная сторона любого дела, была совершенно не причём. Например, физическое устранение свидетеля (убийство), даже если свидетелем оказывался ребёнок, для Чумакова, это было неудобно только тем, что на такое устранение уходило больше времени, поскольку всегда выполнялась им самим. Приходилось учитывать известные причины в силу которых такие дела никому не передоверишь, - малейшая гласность в такого рода акции, (ещё одно из словечек Чумкина) всегда чреваты катастрофой. Братва такие дела не одобряла и это ещё, очень мягко говоря. И потому, дабы не портить в криминальном мире сложившуюся о себе репутацию, человека, хотя слегка и недотёпистого, но безусловно и с Богом в душе и с царём в голове.
   Лощёный, сытенький, физически тоже не слабый. На внешний взгляд, совершенно безобидный обыватель, Евгений Игоревич время от времени в своих финансовых делах, создавал видимость положения близкого к банкротству. Изображая панический страх оказаться несостоятельным в ужасе, что ему, человеку во всех смыслах добропорядочному, приходиться одалживаться у бандитов. В отчаянной как бы решимости, на свой риск и страх, брал у криминальных авторитетов деньги на поправку дела. Умело при этом, создавая о себе мнение, что не сколько умом, а только благодаря как бы чистому везению, (дуракам везёт) у него получалась прибыль. Иногда не без просьбы к братве убрать кое-кого, как мешавшего общему бизнесу. За эту как выражался Чумкин, небольшую, но вроде связанную с нужным делом услугу, немного доплачивал, всегда в разы меньше, чем, если б специально для этого дела подтянуть киллера.
  Совершал 'удачный оборот' и с облегчённым вздохом от прошедшего над головой опасного бремени, честно возвращал деньги с хорошей (как полагали заимодавцы) прибылью. Сетуя конечно, что ради того чтобы остановить счётчик почти весь навар пришлось отдать. Чумкину верили и потому не трогали, считая его хоть и способным делягой, но по большому счёту не настолько 'упакованным' чтобы его обезжиривать.
   А Чумаков тем временем богател и по-звериному матерел. И всё под личиной всё того же, добродушного и слегка чудаковатого интеллигента.
   Всегда с хихоньками да с прибаутками, всё как бы между прочим, а спровадил на тот свет, десятки людей. Среди всех этих безвременно ушедших, были и представители государственных силовых структур. Но, особенно много было самих бандитов, которые в своих разборках, (иногда по незримой наводке Чумкина) довольно рьяно уменьшали свои же ряды. Уходили из жизни и те, кто никаким образом не был причастен, ни к тем, ни к другим. Просто не вовремя и не к месту оказавшихся свидетелями таких обстоятельств. Иной раз Чумкин убирал людей, чья вина заключалась лишь в том, что они были рядом с такими обстоятельствами, которых им было бы лучше не только видеть, но и вовсе не знать.
   Помимо всего прочего, была у Чумкина ещё одна, мало кому известная, но весьма выраженная сторона его жизни. Страсть к нарциссизму. Воспринимая себя в образе утончённого знатока, в таких областях как классическая музыка, опера, живопись и архитектура средних веков. Приобрёл по этой тематике довольно дорогие книги, заучив для форсу несколько (чуть более двух десятков) специальных терминов. Посещал выставки, музеи, театры. Ничего во всём этом не смысля даже на уровне дилетанта, Чумкин однако в этих местах производил впечатление, человека глубокой духовной культуры и утончённого ценителя. Посещая, например музей изобразительных искусств, никогда весь музей как провинциал не обходил. Два-три полотна известных живописцев, не более того. Но с каким благоговейным вниманием, он мог подолгу у них стоять, и потом в тихой светлой задумчивости уйти.
   Находясь в театре или в филармонии, если имелись ложи, то непременно в ложе (питал к ним слабость из-за их автономности) допустим на вечере классической музыки. Ни в какой мере эту музыку, кроме собственного выпендрёжа, который он искренне воспринимал за глубокое проникновение в чарующие звуки духовного наслаждения, Чумкин естественно оценить не мог. А экстаз самолюбования в который он впадал, его нешуточно будоражил, в следствии чего он никогда бы например не смог в храме искусства задремать. Упаси Боже от такого плебейства, ни малейшего позыва. Опять же принимая это как свою личную экстраординарность в тонкой оценке классической музыки. Задремать как полагал Чумкин, может человек весьма далёкий от всего прекрасного и соответственно оное никак не понимая, ему скучно и человек начинает дремать. Эту 'высоко-гениальную формулировку', новоявленный и трёхликий в лице Козьмы Пруткова, Фомы Опискина и Чумакова Евгения Игоревича, то бишь попросту Чумкина, даже 'записали' в специально заведённый для увековечивания великих мыслей альбом с золотым тиснением, на обложке которого гравёр в стиле арабской вязи вывел заглавие (Чумкинский перл): -Некоторые мои духовные откровения - грядущему поколению! А то как же? Если человек способен нести в себе и воспринимать прекрасное с такой проникновенностью, ОН тогда просто не имеет права не оставить 'мудрое напутствие', как драгоценную память о гражданине жившим как обыкновенный человек среди людей, внешне так похожих на него.
   Фарисейское кривлянье перед самим собой Чумкин как уже было сказано, воспринимал за истинную духовную потребность, без которой культурный человек, и жить-то не может.
   Слушая симфоническую музыку, напялив на себя одухотворённый образ, он священнодействовал. Конечно, Чумкину было желанно, видится в таком образе кому-нибудь ещё, особенно если женщинам. Но! В любом случае, - самый важный, самый приятный, самый сокровенно желанный для него зритель, был он САМ.
   В задумчивой самозабвенности, проникновенно приподняв голову и слезинкой в полузакрытых глазах, он, как бы со стороны, наслаждающе любовался собой, и тихий стон его сентиментального экстаза, легко без напряжения скатывал очередную слезинку. Где уж тут скучать, а тем-более заснуть.
   Нарциссизм Чумкина доходил до того, что находясь допустим в ложе театра или филармонии и уже страстно предчувствуя вожделенно назревающий припадок эстетической сентиментальности, он укромно пригибаясь отдавался на волю фонтанирующей экзальтации, сдавленно чтобы сильно не шуметь буквально рыдал навзрыд. А какое сердце, как искренне полагал Чумкин храня в себе переливающийся всеми алмазными гранями, ореол столь необъятной сокровищницы не зарыдает? Как можно слушать шедевры мировой классики и не пробуждать в себе трепетные струны сердца, - когда такие мгновения целиком захлёстывают тебя своим божественным воздействием, и ты уже не помня себя, полностью растворешься в волшебных звуках!
   Именно в таком навинченном понимании, Чумкин со всей убеждённостью о своей исключительности себя и представлял. Ирония слов в предыдущем предложении, истине соответствовала, только в двух последних словах, 'Себя и представлял'. Но принимая собственное лицемерие за чистую монету, Чумкин совершенно искренне верил, что являет собой некий лучезарный образ, скромно прячущийся в глубине его сердца.
  
  
   Удивительно другое. Как у Чумкина при таком, пусть хоть и псевдо, но всё же духовном пристрастии, могла уживаться, столь ужасная и столь жестокая, его подлинная (уже без 'псевдо') сущность!?
  
   Вопрос конечно риторический. Контрастом к уже сказанному об этом человеке, послужит следующий, но зато более точно соответствующий его настоящей сущности эпизод.
  
   Случилось следующее. Очень предусмотрительный и осторожный Чумкин допустил серьёзнейшую, совершенно недопустимую для него ошибку. И вроде она как бы обошлась без особых последствий, но, для многих нормальных людей, последствие его ошибки оказалось, очень даже трагическими.
  
   Некий Гаряев.А - заштатной казалось бы внешности гражданин, заложил в Чумкинском ломбарде, весьма дорогую вещицу, (девятиконечная золотая звезда с большим двадцатикаратным рубином в центре) но, неожиданно быстро, неделя не прошла (раздобыл же гад где-то деньги) короче, пришёл этот Гаряев выкупать звезду обратно. Так скоро, за залогом такой стоимости люди обычно не приходят. Чумкин даже подготовиться не успел. Ну, действительно, не отдавать же в самом деле, столь ценную вещь, пусть и за приличные комиссионные. Сам залог, да плюс принесённые комитентом за него деньги, во многие разы перевешивают любую процентную маржу.
   Предложив Гаряеву пройти в соседнюю комнату и хлопнуть по рюмочке пятизвёздочного КВВК. Доброжелательно суетясь, достал из ящика письменного стола коробку шоколадных конфет, пару рюмок и тяжёлую алюминиевую болванку-муляж, искусно сделанную под бутылку коньяка. Ставя её на стол, со вздохом нежной грусти посмотрел поверх головы Гаряева на висевшую сзади него картину, выполненную в абстрактной манере - 'Мёртвый сезон на взморье'.
   - Моя супруга, единственная и незабвенная, царство ей небесное! Обернувшийся на картину Гаряев тут же получил удар проломивший ему череп. Завернув в полиэтиленовую плёнку тело, отодвинув стол и оттянув ковёр, спустил его в подвал. Снова поставив всё на место - прибрался. И! Вдруг звонок на входной двери! Глянув на монитор - увидел девочку лет двенадцати. Предположил, что она, скорее всего, имеет какое-то отношение к Гаряеву. Пришла, наверное с отцом и сидела на лавочке во дворе, ожидая когда он выйдет. Включив погромче телевизор, открыв дверь с ласковой шутливостью всплеснув руками, воскликнул на растяг: -А.., наша юная леди немножко заждалась! Ты наверное к... Чумкин загадочно улыбаясь сделал паузу, как бы предоставляя девочке ответить самой.
   -Да, я к папе, скажите ему, мы уже опаздываем к Забродиным.
   -Ну конечно же -осклабился Чумкин, милое создание, ты уж прости нас. Мы с твоим папой оказывается очень хорошие, и очень давнишние знакомые. Проходи, мы тут за встречу чуток выпили, - он там рассматривает старый альбом с фотографиями. Заодно кстати посмотришь, каким красавцем был твой папа в молодости.
  
   Тоскливой волной прошибло ненавистное к себе понимание. Какую чудовищную ошибку он Чумаков, такой опытный и осторожный совершил! Убить человека, да ещё комитента на своей территории, предварительно не убедившись, один ли он пришёл сюда. А даже если и один. Убирать человека на месте своего обиталища, - это не только чревато разоблачением, это почти катастрофа! Идиотизм в чистой форме.
  
   Для Чумкина, как уже было сказано, не имело никакого значения, что перед ним ребёнок, значение имело только одно, - это свидетель.
   Ещё раз, отодвинув стол и отвернув ковёр, Чумкин сбросил оглушённую девочку в подвал, и там, рядом с трупом её отца изнасиловал, не торопко при этом сворачивая ей шею.
  
   Из-за быстротечности события в момент смерти Гаряева и большого расстояния, - импульс его предсмертного мучения Данник не почувствовал, не почувствовал и инфернальную ауру убийцы. А вот ужас боли предсмертного кошмара девочки, как и ублюдочную шерстисто-лохматую энергетику её истязателя, Данник уловил, но очень слабо, дальность расстояния всё ещё имела для него большое значение.
   Но, знал Данник, экстрасенсорика некоторых ясновидцев позволяет видеть картинку и на гораздо большие расстояния. Американский экстрасенс увидел из Вашингтона строящуюся в России, г. Северодвинск в закрытом ангаре атомную субмарину.
  
   Под утро, Чумкин подогнал свою потёртую жигу (специальный имидж) к крыльцу, взгромоздил на крышу в багажник надувную рыбацкую лодку, привязав рядом пару удочек.
  В кузовном багажнике разместил два полиэтиленовых свёртка, один большой, и один поменьше. Меньше чем через час, он уже был на Москва реке, недалеко от лесопарка Серебреный бор. Отплыв от берега на глубину, потихоньку спустил эти свёртки в воду. Оба свёртка с привязанными к ним мешочками с камнями быстро ушли на дно.
   Если всё обойдётся - никогда, запомни навечно - козёл безмозглый, никогда больше не допускать ничего подобного на своей территории!
   Знал бы так рьяно зарекающийся Чумкин, - что уже буквально вечером следующего дня, ему вновь придётся пойти на убийство, опять на двойное, и опять же у себя в ломбарде.
  
   Шумахер и Импортный два дебильных отморозка из задворков уголовной среды-промышлявшие в повадках шакальих вылазок примитивными кражами и обиранием младшеклассников.
   Шумахер, настоящая фамилия Тынянов - дважды пытался угнать автомобиль. Один раз трёхдверную восьмёрку, на которой тут же вломился в ограждение, не выехав даже со стояночной парковки. Другой раз от Пушкинского музея, Хлущёвский переулок на Пречистенке, но уже с некоторым прогрессом, - сумел завести иномарку, небольшой бусик, и доехать на нём аж до второго перекрёстка, где благополучно и втюхнулся под будку остановившегося на красный свет грузовика с надписью - 'аварийная электросетей'. За что и получил три месяца принудительных работ и своё прозвище.
  Петрашевич корешок Тынянова, (погоняло Импортный) этой кличкой обязан инфантильной слабости к всякого рода иностранным побрякушкам и наклейкам.
   За четыре дня до выше описанного события в ломбарде, они заходили к Чумкину с целью продать золотую цепочку с зодиакальным символом 'Водолей' отнятую ими у школьника. Цепочка оказалась из латуни и ничего не стоила. Раздосадованные неудачей, они, однако обратили внимание, что в ломбарде никого кроме самого хозяина не было, сделав при этом весьма глубокомысленный вывод. Хозяин тут, по-видимому всегда один, да и лоханутый какой-то. Такого и тряхануть не за падло.
   На самом деле у Чумкина раз в неделю приходила прибраться немолодая женщина и помогавший ему иногда в делах, дальний родственник, Штанько Александр, или как его просто называл Чумкин, - племянник.
   Кстати, умение скрывать негатив в своих комбинациях у Чумкина было поставлено таким образом, что даже этот помогавший ему племянник, понятия не имел, какие сумрачные впадины кроются за внешне простыми делами Евгения Игоревича. Этому способствовал ещё и такой факт, племянник в основном приходил помогать в ломбард Евгению Игоревичу, когда тот говорил ему об этом заранее, или просто звонил племяннику непосредственно в тот день, когда нужно было прийти.
   Если Чумкина кто и спрашивал, из досужего интереса или просто из непонимания, что это он как-то странно работает, то-бишь - чуть ли не себе в убыток. У Евгения Игоревича был заготовленный ответ, -соблюдаю бизнес легализацию, соблюдение закона это святое, его надо соблюдать даже ценой убытков.
  
   Шумахера и Импортного, этих двух балбесов, как про себя окрестил их Чумкин и их прикидку его 'бомбануть' он просёк ещё в первый их визит к нему, с якобы золотой цепочкой. Достаточно было только взглянуть на то как они переглянулись и Евгений Игоревич понял, скоро эта парочка к нему обязательно нагрянет.
   В намеченном им плане действий, предполагалось, балбесы опять принесут какую-нибудь ничего не стоящую безделушку и под предлогом её залога попытаются пройти к нему за стойку, где под угрозой ножа или ещё там чего: потребуют деньги. Но, он Чумкин ещё до того как те попытаются что-то предпринять, разыграет жаждущего молодых мужчин гомосексуалиста, предложит проехать к нему на дачу, где у него в тайнике имеется много денег, и там за определённые услуги со стороны молодых людей он Чумкин заплатит им по сто баксов. А если те проявят встречное желание к подобным отношениям на перспективу, то получат дополнительно ещё и щедрый аванс.
   Балбесы наверняка клюнут и, конечно же поедут. Ну а там, на рублёвском шоссе в лесных массивах: имеется множество неприметных съездов в чащобу. Заложенный в его Чумкинском ломбарде, каким-то бандитом и не выкупленный ТТ, с одноразовым глушителем завершит бессмысленный и никому не нужный жизненный путь этих недоумков.
   Такой казавшийся безупречным во всех отношения план, Евгений Игоревич оценил как совершенный до гениальности. Считая его хоть и несколько своеобразным, но в таком деле как очистка общества от всякого рода подонков даже благородным. И, предвкушающе желал его скорейшего претворения.
   Но, однако просчитался уже в том, что Шумахер и Импортный заявились к нему ещё скорее, чем он их ожидал. Они пришли в тот же день, буквально через пол часа как Чумкин приехал с 'рыбалки' на Москва реку. Возможно, они его ждали, находясь где-то неподалёку.
   Ошибся Евгений Игоревич ещё и в том, что очень переоценил способности Шумахера и Импортного. Те даже и не думали, что-то там приносить на предмет залога. Едва войдя в ломбард, вытянули из под своих кеппи найденные где-то на помойке старые в затяжках капроновые чулки, и по идиотски, не без некоторой доли наигранности закричали:
   -Кассу, гони кассу козёл!- Вытащив при этом ножи, омерзительного вида кустарные самоделки.
   -Вот уроды долбаные - поморщился Чумкин, насмотрелись фильмов и чёрт знает, что о себе возомнили! Дёрнув руку к ящику под конторкой, Чумкин с досадой вспомнил, тэтешник же в машине, да ещё в тайничке, сразу-то и не достанешь. Шандец прямо полный. Не хватало ещё, вот так по дурацки быть ограбленным этими придурками, да ещё, -эти их железяки несуразные. Чуть ниже ящика на полке, краем глаза Чумкин увидел нун-чаки. Недавно откуда-то принесённые племянником. Тоже чудик неприкаянный, фильмов насмотревшийся. Но, увидев как один из этих балбесов, уже перепрыгивает к нему через конторку, схватил нун-чаки (отметив про себя, однако тяжёленькие) и без замаха, встречным выбросом руки ударил его в лицо. Тот и, не вскрикнув, послушно ничком, сполз ему под ноги. Чумкин даже удивился, как однако легко у него это получилось. Быстро откинув перегородку, он подскочил к пытавшемуся убежать второму. Тот завозившись с дверью успел только обернуться и с дико вытаращенными от ужаса глазами вскрикнуть:
   -Не надо дяденьк...!
  И также, как и первый от страшного удара по темечку сникнул у ног Чумкина.
   Устало облокотившись рукой на прилавок, Чумкин глядя на себя в зеркало, висевшее на стене с таким ракурсом, чтобы можно было из подсобки видеть, что происходит в передней, сказал себе: -И что, опять убил и снова у себя в ломбарде. Да ты действительно порчак конченный, чмарь поганый!
   Услышав как захрипел тот, кто хапанул первым, Чумкин уже было занёсший нун-чаку для удара, прикинул, однако штучка, действительно тяжёлая. Две металлические трубки, но толстостенные внутри, скреплённые цепью, натолкнули Чумкина на мысль, как наверно удобно ими душить и ломать шейные позвонки. Накинув сзади на шею, что-то мычавшего в полусознании налётчика, Евгений Игоревич почувствовал в руках рычаги буквально беспредельной возможности. Это тебе не примитивная удавка, из которой, более-менее не слабый человек, может ещё и вывернуться.
   А уж этому-то дохляку... Чумкину понравилось, - даже и не напрягался, а тот уже ласты склеил. Для полноты эксперимента, крутанул в пол-оборота против часовой, и легко как курёнку свернул шею. Надо же, - только позвонки приятно так хрустнули и вся недолга.
   Покачивая нун-чаки рукой за цепочку, как бы взвешивая, с восторгом изумления рассматривал эту казавшуюся ещё пару минут назад, пацанячью безделушку.
   -Да уж, нежно проворковал Евгений Игоревич, та ещё штучка.
  Задумчиво щурясь своей тёплой улыбкой, что-то уже на перспективу про себя прикидывая, Чумкин радостно потёр ладони, не хилый однако будет интерес.
  
   Господи милосердный! Знал бы кто-нибудь, - какие мысли копошнулись в голове у этого господинчика, с виду, такого милого и добропорядочного.
  
   И года не прошло в так называемой бизнес-легализации и Чумакову, очень, однако понравилось устранять периодически возникающие в его делах проблемы непосредственно своими руками. То есть попросту убивать людей. Экономно, и что самое главное ни свидетелей, ни предъявителей на возврат денег и прочих ценностей.
  Страшная природа живущего чудовища в сознании человека убийцы.
   Шло время, где-то примерно чуть больше года, и Чумаков ради того пронизывающего трепета в момент совершения убийства, стал убивать уже из одного только удовольствия от самого акта убиения и последующего за этим расслабляющего умиротворения. Маниакальная зависимость от такого вида удовлетворения овладела ублюдочным сознанием Чумкина, он уже попросту не мог остановиться.
  
   Рягузов Виталий - девятнадцатилетний лоботряс, лежал у себя комнате на супер водяном матрасе и под гремящий 'Электроклуб', раздражённо силился понять, почему он не может, как обычно затащиться от любимого музона.
  Параллельно этому настроению, неприятно помнился один телефонный звонок. Неужели всё это из-за того чёртового звонка?
   Где-то около недели назад, он на этой же тахте, под этот же вроде диск, зависал с Каринкой, когда снизу маман постучала по периле деревянной шумовкой:
   - Виталя, возьми трубку, тебе звонят!
  Его сразу насторожил мужской слегка шепелявый голос. Извините, если помешал, я видите ли, только что с похорон. Женщину одну хоронили, ну и я там немного постоял в сторонке. Очень хорошая была женщина, пенсионерка и муж её тоже очень хороший человек, пенсионер тоже, и внучок их, такой славный малыш. А вот знаете, до сих пор не в себе мальчуган. И мать его, дочка той женщины, которую похоронили, тоже бедняжка убивается.... Сами ж понимаете, горе-то какое.
   В тоскливом предчувствии застучало сердце, и пересохло во рту. Такое чувство, прямо как упырь по его Виталика душу старается. Уже догадавшись по какому поводу с ним сейчас говорят, холодея от страха, но всё ж, в отчаянной надежде на а вдруг ещё обойдётся, - спросил. Употребив наверно впервые в жизни слово - извините. Так и произнёс, даже подружка его удивилась.
   - Извините, но разве я к.., ну к этим похоронам, и ко всем этим людям, имею какое-то отношение?
  Да милок, монотонно произнёс незнакомец, имеешь, очень даже конкретно имеешь.
   - Женщину эту хорошую, ты-то и убил.
   - Нет, нет! Не убивал я никого, не докажете,- буквально вскричал Виталик. Но если надо, просто, чисто по человечески, я конечно могу помочь, как я сказал, чисто по человечески. Давайте встретимся где-нибудь, вы один только приходите. Я вам дам, что смогу, а вы сами передадите, кому там положено. Сколько кстати деньгами будет нормально?
  Образовавшаяся пауза, несколько затянулась, Виталий уж было хотел положить трубку, но ненавистный голос в той же манере, монотонно произнёс:
   - Сто тысяч принесёшь к ним сам, адрес я скажу и попросишь прощение.
   -Ну допустим, начал приходить в себя Виталий, никуда извиняться я скажем так, идти не собираюсь, а вот посильно помочь, тысяч триста я так и быть, дать могу. И заметьте, только из чисто человеческих побуждений.
   -Вы меня не поняли господин Рягузов, я говорил не о деревянных ста тысячах. Сто тысяч долларов США, и ни центом меньше, вот так-то.
   -Что! Взревел, совсем уже оправившийся Виталик, да пошёл бы ты знаешь куда! Кто это там тебя науськал? Решили на бабло меня развести. Ну так давай, приходи козёл. Я и сам теперь хочу с тобой встретиться. Потолкуем бычара долбанный!
   -Хорошо, вежливо ответил незнакомец, давайте встретимся.
   Однако, как-то нехорошо, ворохнулось внутри у Виталия от этого безлико-механического тона с каким незнакомец произнёс своё согласие. Тяжёлые предчувствия отравляли душу и сознание... Не понимая от чего, но Виталий боялся этого голоса сильнее, чем если бы с ним разговаривал следователь официального органа правосудия.
   Никогда в жизни он не был так напуган и потому, после некоторого колебания решил всё же отцу рассказать. Зная своего родителя, Виталик понимал, рассказать надо будет всё. От отца, что-то утаить - дохлый номер. Рассказать конечно пришлось всё. И про тётку во дворе гастронома и про кокаин которым нанюхался, да ещё будучи за рулём, и про.., - общем раскололся по полной.
  
   Михаил Акимыч Рягузов, рослый номенклатурно-вальяжный господин, в недавнем прошлом 'товарищ Рягузов', шестьдесят три года, жена Татьяна пятьдесят два года, девичья фамилия Томилина. Поздний ребёнок, сын Виталий девятнадцать лет. Михаил Акимыч ещё при союзе, сделал неплохую карьеру на поприще - Международное развитие социальных программ в свете всепобеждающего движения социалистической идеологии КПСС. Прошёл путь от скромного комсомольского вожака до кандидата в члены политбюро высшего партийного органа СССР.
   1991год, в одночасье переменившаяся с точностью до наоборот государственная идеология, нисколько не смутила апломб тоже мгновенно перевернувшегося Михаила Акимыча, теперь уже господина Рягузова.
   В целях захвата, (народный термин прихватизация) государственных материальных ценностей, движимости и недвижимости, производственных объектов, и земельных площадей. Была задумана, разработана и внедрена широкомасштабная афёра. Распродажа ваучеров, под лозунгом "Всё, что создано народом, должно принадлежать народу!" Ваучер, - мало кому понятное иностранное это слово и уж совсем непонятно, какие именно выгоды сулят всем и лично каждому эти дешёвые ваучеры. Дешёвые! Вся фишка в том и заключалась. Среднестатический обыватель, а именно он и представлял абсолютное большинство граждан, подумал, - заводы, фабрики, инфраструктурные объекты социально культурного назначения, всё ведь разорено, и в беспросветных долгах. Зачем мне это нужно? Покупать эти бумажки, мягко говоря, обыватель не торопился. И в результате - был, жесточайшим образом обманут.
   Бывшие, особенно такие как Рягузов, и прочие деятели от власти, номенклатура и их приспешники быстро скупили в тот искусственно созданный ценовой перигей на ваучеры, а заодно под шумок и все другие акции и ценные бумаги. Притом скупили так тихо и оперативно, что начавшийся было интерес от всей этой закулисной возни с приватизацией, как ценовой подъём на средства производства на должный уровень так и не состоялся. Вернее не успел состояться. Неистовые апологеты плановой экономики, в свое время так рьяно клеймившие рыночную систему, теперь с не меньшим рвением растаскивали свою страну, по принципу очень дикого, подлого и дурно пахнувшего капитализма.
   Михаил Акимыч, после недолгого периода, своей как бы личной нестабильности начала девяностых, быстро вскоре оправился, и в гонке за выше приведёнными материальными ценностями, вошёл в число её лидеров, - став только ещё более могущественнее и богаче. Прямо как по Маршаку -владелец заводов, газет, пароходов.
   Естественно у него, как и у каждого олигарха, имелась своя охрана. Двадцать пять человек опытных профессионалов. Весьма не мало надо признать. Однако учитывая такой фактор, как разросшийся до чудовищных размеров криминал, чьё плотоядно изучающее внимание к себе, стали ощущать даже такие сильные мира сего, как Михаил Акимыч.
   Возникла насущная потребность в противовесе. Проблема была решена не ожидаемо быстро. На базе расформированного охранного подразделения КГБ, была создана мощная, не государственного формирования структура специального назначения, притом, ещё и с отделениями в других городах. Организация, официальное название, охранное агентство "Фрегат". Неофициальное -контора или хунта. "Азбука", нарицательное название инструкторов "Фрегата". Все бывшие оперативные кадры государственных силовых структур в составляющем главенстве 'Фрегата' по алфавитной нисходящей. По Москве, - Ивановы. Иванов А. Иванов Б. Иванов В и так далее.
  В Екатеринбурге - Кузнецовы, в Санкт-Петербурге - Емельяновы, потому же принципу. Не замедлил сказаться и результат. "Фрегат" оказался настолько действенной организацией, что мог не только противостоять всяким бандитским крышу навязывающим группировкам, но и держать их всех, на очень уважительном к себе расстоянии. Более того, "Фрегат" сам занялся опекунством. Прикрыться его крылышком захотели не только люди, так сказать не очень бедные, но и коммерческие фирменные производства.
   С "Фрегатом" можно было заключить контракт, как на разовую помощь, так и на постоянный абонентский. Вначале клиентура, обычно состояла из разного уровня бизнесменов, но, учитывая весьма квалифицированное и это ещё, мягко говоря, исполнение... Контракт на постоянный абонемент, стали уже заключать крупные олигархи, иностранные коммерческие представительства, звёзды кино и эстрады. В конторе даже подшучивали, может заодно, начнём снимать дань и с бандитов.
  
   Будучи одним из создателей и руководителей "Фрегата", Рягузов старший, сыновнему страху от телефонного голоса незнакомца и последующего чистосердечного признания о своих 'шалостях', большого значения не придал. Отпрыску назидательно, не без моральной взбучки конечно, было прояснено следующее. Общественно значимые люди в подавляющем большинстве, крушением своей карьеры обязаны своим чадам. Особенно тем, кто по линии мужского пола. И наказав напоследок, из дома пока не высовываться, занялся более важными, как он считал делами.
   Знал бы дражайший Михаил Акимыч, что мораль которую он прочёл сыну, в самое ближайшее время действительно окажется "напоследок".
  
   Помаявшись ещё какое-то время под этот вдруг опостылевший "электроклуб", Виталик решил поехать к Ромелю в подвал.
   Амирханов Рамиль, ди-джей на дискотеке в технологическом институте, где кстати учился и Рягузов, вернее его зачётная книжка. К Ромелю можно было ничего не объясняя ввалиться в любые три часа ночи. Там всегда тусовалось несколько духов, (принятое между собой обращение) по этой же причине (это было удобно) большинство по имени друг друга попросту не знали. Если есть какие-то деньги, всегда без лишних расшаркиваний можно нюхануть коки или кинуть за воротник таблетку еxtasy. Ромель тут и жил. Выходил только на 'шарманку' так он называл дискотеку, после которой сразу обратно в подвал. Никто никогда, коку из рук Ромеля не получал. Наоборот, он даже время от времени грозился:-Разгоню на хер всю вашу кодлу наркотную, развели тут притон сушняки долбанные! Менты повяжут, мне, что - за вас паровозом идти!
  Почти все 'подсевшие под балдахин', а здесь только такие и отирались, догадывались, Ромель сам дурью и банкует, но, как говорится, -кто бы там не рулил, лишь бы ноздрю чесала.
  
   Спустившись со своего второго этажа по внутреннему ходу, ведущего непосредственно в их семейный двойной гараж, где рядом с отцовским (кабаном) сто сороковой 'Мерс' стоял его Виталика личный 'Лендкрузер', папин подарок ему на восемнадцатилетие. Будучи и без того не в лучшем настроении, Виталик однако, был озадачен скуляще испуганным видом Цезаря, их породистого медалиста Ротвейлера. Никогда раньше он не видел свою собаку, вот так с виноватой мордой пришибленно лежащую, да ещё не на своей тёплой подстилке, а на холодном резиновом коврике. Заболел что ли? Чтобы не возвращаться обратно в дом, решил лишним разом воспользоваться вошедшей в моду и быт новинкой, сотовым телефоном. Звякнуть матери, пусть вызовет ветеринара.
   Подойдя к машине, достал из кармана сотку, и, конвульсивно замер.
  В полумраке гаража Виталик явственно почувствовал, за его спиной кто-то находился. Ни краем глаза, ни боковым зрением, а именно шестым чувством он понял, сзади него находится человек. И ужас. Этот страшный монотонный, голос:
   -Вы кажется, хотели со мной встретиться, ну что ж, наши желания совпали. У вас было время, но вы им не воспользовались. Деньги пострадавшим не отнесли, прощение у них не попросили.
   В цепенеющем ужасе, шарнирно как кукла марионетка повернулся и.., лучше бы он этого не делал. Животным инстинктом Виталик понял, перед ним стояла потусторонняя сущность, не человек вовсе, и, это наверно последние мгновение его Виталика жизни! Боже мой, - нежить просто какая-то! Ниже его ростом, с опущенными вниз глазами. Виталик понял, (уже без - наверное) он сейчас умрёт. Что, казалось бы, может быть хуже и ужаснее это сознавать. Но, больше, чем смерть, Виталик страшился, (уж лучше сразу умереть) чем видеть кошмар спиритической энергетики глаз, стоящего перед ним существа.
  
   Ужас смерти, не страх, а именно смертный ужас, проявляется у любого человека, когда он видит приближающуюся к нему несуразную (не традиционную) форму смерти.
   Люди, находящиеся на крохотном островке (Атолл) метр над уровнем океана. Завидуют тому человеку, а если их несколько, тогда тем людям, которые успели, смогли успеть застрелиться или ещё каким-то образом покончить с собою, когда стал слышен и виден огромный без пенистого гребня водяной холм, стремительно приближавшегося цунами.
   Тонущему далеко от берега человеку, цепенеющим остро животным инстинктом, хочется умереть, а ещё бы лучше, уже быть мёртвым, когда он видит приближающегося к нему огромного крокодила или акулы людоеда.
   Также не хочется дальше жить и человеку упавшему в джунглях в глубокую яму с находившейся там гигантской анакондой.
   Замерзающему на льдине безоружному человеку видящему, как к нему спешит голодный белый медведь. Во всех подобных случаях, человек предпочёл бы иметь возможность умереть от своей руки, до того, когда смерть в столь не 'традиционной' форме будет происходить не по его инициативе.
   Бывают случаи, когда человек кончает с собой, будучи в гораздо менее экзотических ситуациях. Даже когда смерть для него, это ещё как говорится -по воде вилами писано. У Мопассана, описан случай, когда один молодой человек, не выдержав томительного ожидания предстоящей ему утром дуэли на пистолетах - застрелился.
   Спрятавшийся от суда на своей загородной вилле, Римский император Нерон, зарезался, когда только услышал топот скачущих его арестовать преторианцев. (Скорей всего он просто был бы изгнан на какую-нибудь из его вилл в Сицилии).
   Австрийский кронпринц застрелился, когда к нему в кабинет постучали, чтобы вызвать на допрос к императору (его отцу) по поводу насильственной смерти его любовницы - (им убитой). Смерть ему вообще не грозила. Дело не дошло бы даже до суда.
  
   В офис Михаилу Акимычу позвонили из неотложки, куда сперва с мозговым кровоизлиянием попала Татьяна Афанасьевна, его жена и мать Виталика. Она его и обнаружила в гараже, куда зашла встревоженная хриплым воем Цезаря.
   Следственная патологоанатомическая экспертиза, ничего, что было бы похоже на пулевое или ножевого ранения, синяка, ни даже царапины на теле Виталика не обнаружила. Гистологическое обследование показало, какие либо токсические вещества, также отсутствовали.
   Причина от чего наступила смерть, не установлена.
   В акте первичного осмотра, отмечено несколько косвенных замечаний.
  При наружном осмотре трупа Рягузова Виталия Михайловича, тело находилось в полусидящем виде, оперевшись левым боком на стоящий там же в гараже Лендкрузер На лице выражение застывшего ужаса. Правая рука опущена, но по характерно вывернутой её ладони, в момент смерти, могла быть поднята в позе защиты от возможно находившегося там убийцы.
   Из отрывистого сумбурного показания матери Виталика Татьяны Рягузовой, ничего существенного не прояснилось. Рванулась говорит в гараж, кольнуло прямо так сердце нехорошо, -а там Виталик мой, так страшно сидит и никого больше не было, - дымочек только такой, как бы густой холодный пар стелился по полу и всё.
  
   На следующее утро следователя Банникова Сергея Валентиновича проводившего осмотр места происшествия, попросили пройти к Сотникову, начальнику третьего отдела уголовного розыска по городу Москва.
  В кабинете кроме самого шефа, находилось ещё двое мужчин. Кивнув на представительного уже в годах господина, Сотников представил, - Отец погибшего и в некотором роде спонсор нашего отдела, две 'Волги', компьютеры, ткнул пальцем в стену, имея в виду кабинеты их отдела, и это ещё далеко не все благодеяния со стороны господина Рягузова.
   - И далеко не последние добавил Рягузов.
   -Да уж точно, не все и не последние, подумал про себя Банников.
  Шеф забыл упомянуть про те блага полученные им лично для себя. Новенькая иномарка, участок и строительный материал для дачи, устройство его сына консультантом в 'Меркурий' престижная фирма 'Росс-экспорт', и много наверно ещё, чего другого, ему Банникову неизвестного.
   -Начальник службы безопасности, продолжил Сотников, - Иванов Александр Борисович, в охранной фирме 'Фрегат', наш так сказать коллега.
   - Вот предлагают вести совместное расследование, при совместно взаимном потенциале.
  Банников уже понял, перед ним один из сильных мира сего. Олигарх. Его интересует только одно, найти и покарать убийцу своего сына. Понимал Банников, и то, что, никакого взаимного сотрудничества с их стороны не будет. Только получение информации в одностороннем для них порядке. Потом, если следствие увенчается успехом, - убийца бесследно пропадет. Скорее всего и труп его даже не найдут.
   - Скажите, обратился к нему Рягузов, там в гараже при осмотре ..., не показалось ли вам, что-нибудь особенно странным?
   -Ну как вам сказать-нахмурился Банников, кое-что, мне действительно показалось странным. Как-то необычно выглядело тело погибшего. Молодой крепкий парень. Будучи в собственном гараже, где много предметов, которыми можно воспользоваться и активно защитится. А погибший, судя по его пассивной позе, ничего такого в свою защиту не предпринял. Даже в сторону не попытался отскочить. Как будто понимал всю безнадёжность сопротивления. Очень непонятное обстоятельство. Смерть-то наступила и явно насильственная, а на теле, ни пулевого, ни ножевого ранения не обнаружено. Да и экспертиза позже показала, отравление токсинами, то есть, каким-либо ядом тоже не зафиксировано. И эта ужасная гримаса на лице. Удушение не было, но глаза вытаращены как от дикого шока. Кого или что, видел перед своей смертью погибший? Странно всё это конечно.
  
   Татьяна слегла с тяжелейшим приступом стенокардии, плюс ещё к её гипертонии.., в общем оказалась в кардиологической клинике. Не смогла быть даже на похоронах. Михаилу Акимычу, тоже занеможилось, но от водки. На второй день после похорон Виталика, вызвал к себе на дачу первого и четвёртого Ивановых, настоящие фамилии Авдеев Сергей Анатольевич и Галямов Рустам Идрисович. Опытные, стреляные воробьи. Вопрос был поставлен жёстко, - найти не считаясь ни с какой законностью. Короче - любыми способами и средствами.
  Сидели долго, пили водку, тут же на веранде стряпали немудрёную, но из деликатесных консервов закуску.
   - Благородный говоришь, хлюпнув рассольчику из банки, и смачно рыгнув Галямов зажёг спичку заостряя её огнём под зубочистку, - денег для себя не просил.
   - Да, именно так, прищурив глаза на Галямова, Рягузов процедил, - я ещё переспросил Виталия, точно помнишь? Так же обычно не бывает, чтоб деньги не себе, а другим людям. И Виталик подтвердил. Отнесёшь говорит сто тысяч зелёных и попросишь прощение. И молись Богу, чтобы они тебя простили. Тогда может и жить останешься.
   - Слушай Акимыч, тыкая на него спичкой Галямов щёлкнул языком, -а на этом можно ведь и сыграть.
   Уже под утро расхристанные, в майках и в домашних тапочках на босу ногу, сотворили план мероприятий. Притом настолько изощрённо гнусный и жестокий, что даже им, с их рептильей нравственностью, это показалось слегка с перебором. Помолчали, как бы в некой подавленности.
  Нарушил тишину Авдеев, глядя в окно на светлеющий небосвод, подытожил; -Тут ведь по другому и не получится. Только так и надо, лес рубят - щепки летят. Иначе и браться не стоит.
  
   Ващило Наташа, журналистка из 'Московского Комсомольца'. Не глупа, хотя и наивна немного, так сказать по девичьи, а внешне очень даже ничего. Девушка в общем с изюминкой. Именно девушка. Назвать её женщиной, язык не повернётся. В свои тридцать пять, она лёгкой походкой, потёртыми тинейджерскими джинсами, блеклым бумажным свитерком, начисто отметала любое о себе представление как о женщине которой уже за тридцать. Так вот, эта самая Наташа, написала небольшую статейку о криминале в Москве. Ничего и не против кого конкретно. Так, общая проблематика на злобу дня. Упомянув однако, про убийство Рягузова Виталия в предположительной связи с происходящей в Москве серией убийств, три четыре строчки, не больше.
  
   На следующий день после выхода этой статьи, Наташа возвратившись домой, была несколько удивлена не услышав после своего условного звонка, мамины шлёпанья тапочками к двери и ласковую воркотню, типа: '- кто это там звонит, у нас все свои уже дома'. Открыв своим ключом дверь, шагнула в от чего-то вдруг ставший таким неприветливым и тёмным коридор. С настороженной вопросительностью в голосе произнесла: -Мааам!?
   Быстрый шорох и чья-то пропахшая табаком рука зажала ей рот.
   - Молчи сука, башку сверну! Жива твоя маман, жива ещё пока. В ванне я её пристроил, пусть там маленько отдохнёт. Заверещишь - и тебя на отдых отправлю, только на вечный. Усекла! Ты чё вырубаешься тварь, не вздумай 'кони двинуть' пока я сам тебя не порешу. Слушай сюда пачкуниха бумажная. Накатала в газете, что это я тут по Москве всех валю. Мне чужое мочилово на хер не нужно. Мне своего хватает.
   В сумбурной апатии притупленного страха, почти в без сознании до Наташи донёсся из ванной приглушенный стон.
   Встрепенувшись заплакала:
   -Мама! Пожалуйста я умоляю вас! Мы отдадим вам всё, что у нас есть. Только отпустите маму! Она старый и очень больной человек. Ей уже шестьдесят пять лет. Она может умереть. Ну я прошу вас. Ну пожалуйста.
   Вытащив нож, бандит ткнув Наташу в горло прошипел:
   -Заткнись сука, не то всажу по самую рукоятку. Давай, что ты там крякала. Бабло, цацки, если золотые. Колись, где затырили, я сам возьму.
   Затряслись у Наташи руки в лихорадочном напряжении заметались её глаза по однокомнатной их квартире. Ах, да была бы хоть какая-то ценность, чтобы отдать и хоть как-то задобрить этого бандита. Но в отчаяние понимала Наташа, ничего такого о чём говорил этот человек, деньги, драгоценности, у них нет. Они с мамой никогда не представляли ценности в таком понимании как это понимают большинство людей. Но считали себя богатой семьёй. У них хоть и однокомнатная сталинка, но зато в Москве, и даже в пределах Садового Кольца. У них целая связка папиных с фронта писем, четыре его медали. Максимкины, её сына и Андрея её мужа вещи. Промелькнуло в памяти воспоминание их гибели, когда они все втроём, на новеньком своём 'Москвиче', возвращались из грандиозного авто-путешествия на Чёрное море. Она находилась на заднем сиденье, когда в каких-то двухстах километрах от Москвы их сбил вылетевший на встречную полосу грузовик с заснувшим водителем. К ней в больницу, как к выжившему в этой аварии свидетелю, приходил за показаниями следователь из ГАИ и поздравил с постигшим её везеньем. Пять с половиной раз перевернулся их 'Москвич' а у неё только два сломанных ребра и одна ключица.
   Тишина в ванной комнате и воспоминание гибели Андрея и Максимки горечью всколыхнуло сердце. Глянула во вспотевшие от натянутой на лицо шапочки гадючие глаза и плюнула в них в бессильной своей ненависти. Отвернувшись произнесла гадливо;
   - Давай коли ублюдок!
   - Ах ты, сука паскудная - взревел бандит! На куски порву! Кабы не этот долбанный приказ оставить тебя в жив..., и осёкшись как, что-то вспомнив, прорычал скрежеща зубами, загрызу тварь. Погоди чуток.
  
   Недорого купленый у отъезжающих в Израиль евреев жигулёнок, не очень правда свежий, но зато вместе с гаражом и бесплатным в придачу авто-скарбом, оказался как нельзя к стати. Даннику нравилось двигаясь на автомобиле, напитываться энергетикой идущей от окружавших его людей. Пронизываясь её необыкновенно ласкающей аурой, он в наслаждении от этого волшебного воздействия, испытывал поистине счастливое состояние. Боже мой, как живительна и прекрасна человеческая энергетика! Данник в такие минуты, любил людей вплоть до сентиментального экстаза. Господи! Какие они все милые глупыши. Копошатся, суетятся, милуются, ругаются, соперничая интригуют, вынашивая коварные планы друг против друга, но всегда только в ответ, или на опережение от козней (зачастую надуманных) обыкновенной человеческой конкуренции. И как искренне радуются всякой возможности повеселиться и просто хорошо провести время. Особенно прекрасно, что любой человек хочет это сделать не в одиночестве. Отсюда по любому поводу всевозможные вечеринки и тёплые компашки. Если не брать во внимание отдельных человекоподобных особей, в подавляющем своём большинстве, - природа человека ориентирована на любовь к ближнему. Конечно же, не всё так просто, но в конечном счёте, в общем-то прекрасно.
   Данник заметил, наслаждение энергетической аурой людей, ощущается лучше, если находиться от них на некотором расстоянии, или при неспешном движении на автомобиле.
  А вот когда находишься непосредственно в толпе, или очень уж близко, излучение позитивной человеческой энергетики чувствуется конечно несравненно сильнее. Но и негатив тоже, выражен в равной пропорции. Горести, обиды, болезненное состояние, злоба на кого-то или что-то. Всё это, как и многое другое из разряда неприятных энергетик чувствуется более выражено.
   Но нет худа без добра. (В Данниковом определении) Тяжёлое злобно извращённое излучение человеческого индивида, в явном диссонансе с энергетической аурой общей массы людей. И потому видится с гораздо большего расстояния. Закономерность любого человеческого общества. Плохой человек запоминается лучше, чем человек обыкновенный.
  
   Радисты могут легко по почерку принимаемых сигналов, определить уровень профессионального мастерства работающего в эфире другого радиста.
  Что-то на очень близком подобии происходило и у Данника. (Как собственно и у любого не слабого экстрасенса).
  Выезжая на улицу из здания С.Т.О, где Данник менял свечи, купил заодно съёмный гребешок Такси. Увидев на противоположной стороне рекламную вывеску 'Пицца', решил купить пару коробок этой фирменной снеди, и сделать из них муляж. Очень даже может пригодится, подумал Данник. Вдруг, когда исполняя с понтом заказ, можно не вызывая подозрений, зайти в любой подъезд или учреждение. Не проехав и двадцати метров, как вдруг, буквально на пару секунд, кольнуло обозначившимся выходом тёмного, но очень запомнившегося излучения. Сразу вспомнилось. Ночь, крыльцо продуктового магазина, и труп мужчины со сломано-вывернутой шеей.
  И неожиданно с не большого расстояния, чёткое, но прерывистое как в перехлёсте с другим пеленгом излучение. Однако надо бы побыстрей туда добраться. Скорее всего там происходит неравная борьба.
   Перестроившись в левый ряд на поворот в сторону ощущаемых сигналов, к сожалению из-за их частых обрывков, не получалось сосредоточиться. Остановился и заглушив двигатель откинул голову назад и прикрыв глаза попытался прислушаться, 'эфир' стал чище, но всё равно посторонние энергетические мыслеформы немного перебивали. Не полностью освоена методика медитации, подумал Данник, не могу толком настроиться. Лезет всякая чепуха в голову. Не надо себя воспринимать как радиоприёмник, включив который, самому дальше уже делать ничего не надо. Ага вот он сигнал! Данник уловил более точно обозначившийся вектор направления. И запустив двигатель двинулся на уже всё более усиливающееся излучение.
  Эту энергетику, чистую, страдальческую, ещё с момента когда бандит только связывал руки пожилой женщине, и заткнув ей рот половой тряпкой, обмотав её для верности ещё и вокруг головы. Эту энергетику тёмную насильственную, Данник чувствовал уже почти осязаемо.
  
  Он успел подойти к подъезду дома от которого излучение уже не страха и страдания, а взаимной ненависти просто зашкаливало. Сгусток тёмной инфернальной энергетики стремительно надвигался грязно всклокоченным облаком. Данник успел увидеть киллера когда тот проходил мимо и воспринимая его Данника как жильца этого дома, возившегося в поисках ключа у навесного ряда почтовых ящиков. Увидел Данник этого человека и в лицо и ещё мгновением позже со спины, уже умиравшего вместе со своей мерзкой косматой аурой.
  За несколько секунд до своей смерти, спускаясь по лестнице исполнитель или как уже было определено бандит, видел со спины кого-то, по-видимому тутошнего жильца, открывавшего почтовый ящик. И, кольнуло сердце в нехорошем предчувствии.., что-то в облике стоявшего к нему человека, было до жути противоестественное. Уже проходя мимо этого человека, исполнитель резко почувствовал как холодным спазмом смертной судороги сдавило сердце. В последний момент своей жизни, буквально за секунду до того как, что-то вроде шила вошло ему в голову немного выше левого виска, он силился отвернуться, чтобы не видеть глаза, повернувшегося к нему существа.
  Несколькими минутами позже, случайно проходивший мимо этого дома человек, заметил как двое людей поспешно вынесли и погрузили в небольшой фургончик какой-то увесистый свёрток, в испуге поторопился уйти. Он понял в этом свёртке находился труп.
  Может кто-то ещё из этого же дома или из соседних домов и видел нечто странное, но разговоров не было. Не судачили при встречах даже домохозяйки.
  
  Ударив в досаде кулаком по рулю, Данник удручённо прикинул, -я что так всегда и буду опаздывать?! Мне дадены такие возможности, и я по сути должен защищать, то есть убийство призван предотвращать. А я? Что-то у меня всё как-то неправильно получается.
  Жили два человека, мать и дочь, к ним домой заползла ублюдочная гадина в человеческом облике и одну из этих женщин убила, другую сделала предельно несчастной.
  В каком мире мы живём? Выползи сейчас из какой-нибудь тухлой ямы, что-нибудь мерзкое, слизистое, когтистое, и даже не укусив кого-нибудь из граждан, уползла бы обратно в яму. В каком бы испуге все в негодовании кляли бы жизнь, власть, милицию. Возмущённый ажиотаж разрастался бы как снежный ком. Газетные, радио, и телевизионные вопли голосили бы на весь свет. А как же не голосить! Вдруг опять выползет тварюга! Меры бы требовали принять экстраординарные, поскольку жить с этим дальше уже никак невозможно.
  Субъективное восприятие, (в пределах разумного конечно) у Данника, как и у всех нормальных людей зависело от эмоционального настроения.
  Но, чтобы в таком, мягко говоря причудливом виде....
  На мгновение люди в окружающем пространстве предстали Даннику в неком сюрреалистически жутком виде. Под маской их обычных человеческих лиц стали просвечиваться примитивные как в рисунках детей рожицы. Две глазные точки, вертикальная чёрточка носа и горизонтальная периодически скалившаяся ротовая. И все эти люди шли, ехали на транспорте, сидели на лавочках, в кафе, дома перед телевизором, или просто спали. Но, у всех под личиной их обычных, зачастую очень милых лиц, проглядывало плоское, и совершенно пустое, даже в молниеносный момент оскала, выражение.
  В одной только Москве в сутки убивают и пропадают в среднем двадцать человек. Во всём мире счёт идёт уже на тысячи.
  И что? Вот с этим жить выходит можно? Одними только слезами людскими, можно каждые сутки, бассейн олимпийский заполнять. Но главное, если задуматься, кто всех этих людей убивает, калечит, грабит, насилует и делает несчастными, не какое-то там чудо экзотическое из под земли выползшее.
  Да, ну и что, возразят некоторые. По крайней мере они умирают, не от какой-то там склизкой твари.
  Возразят, скажут и не задумавшись, произнесут невероятную, просто оглушительную глупость.
  Весь кошмар и ужас в том-то и заключается, что человеческий выродок, несчастье приносящий, внешне, ничем от нормальных людей не отличается. А в силу одного только этого обстоятельства он в миллионы раз опасней, жесточе и коварней, чем какая-то чешуйчатая тварь, к тому ж, ещё и просто выдуманная. А теперь представим, что этот оборотень, ещё и большой начальник, а если ещё и президент.
  Данник так для себя и принял. Оправдано даже нравственно, если при убийстве одного негодяя, спасёшь несколько человеческих жизней, значит без всяких сомнений надо убить. К тому же насильственная смерть плохих людей, всегда логически понятна для большинства нормальных людей. Предотвращая тем самым, склонности к преступлению тех, пока ещё нормальных людей, но стоящих на грани сотворить непотребное.
  Через несколько дней, Данник подъехал к тому дому, где жила пока ему ещё незнакомая Натальи Ващило, хотелось узнать, как она хоть выглядит. Тогда, в тот злополучный день, в бушующих страстями и энергетикой минутах, было совершенно невозможно отвлечься от стремительно развивающихся событий, но, было однако со стороны страдающей энергетики, какое-то параллельное её звучание, очень чем-то (теперь уже осознанное) приятное и трогательно непонятное. Это, казалось бы незначительное обстоятельство, стало почему-то на Данника иметь довольно-таки определённое воздействие. Пытался разобраться с этим наваждением, но безуспешно. Решил всё-таки приехать, возможно оказавшись непосредственно на месте, что-нибудь прояснится. Расположение двора позволяло вполне буднично поставить машину, почти рядом с подъездом дома где жила особа, чей пеленг он так волнующе стал всё сильнее ощущать. Находясь в машине Данник обдумывал как поступить? Светиться никоим образом не хотелось, но и сидеть в машине, не зная даже как выглядит эта самая особа, тоже вроде не с руки.
  В рассуждение как всё-таки поступить, незаметно вкрался едва обозначившийся пеленг. Приятно поразило в каком однако нежном фоне он стал восприниматься. По мере всё более отчётливого его проявления, Данник понял, источник приближался. Он вышел из машины и пройдя несколько метров навстречу, остановился у края тротуара за довольно высокой живой изгородью в виде разросшего кустарника.
   И, боже ты мой! Прямо холодок по животу! С противоположной от него стороны шла Она! То, что это была именно Она, Данник и не сомневался. И не только от зашкалившей на восприятие энергетики. Этот, именно этот образ всегда подспудно жил в его, пусть эфемерных, но сокровенных предчувствиях. Эта невозможная ни для какого объяснения стройность походки, наклон головы, как и смутно представляемое им её лицо, которое даже хмуро отчуждённое от недавно перенесённого несчастья, оказалось прекраснее всех его мечтательных о нём представлений. Чарующее виденье уже перед тем как войти в подъезд, вдруг приостановилось на мгновенье и полуобернувшись наклоном головы посмотрела как показалось Даннику прямо на него! Его даже в жар бросило. Будучи в трансе, просто сидел потом в машине и сопереживал. Немного придя в себя завел двигатель и поехал потихоньку. И чудо, - дом в который она вошла, и всё вокруг, обшарпанные двери подъезда, облупившееся крыльцо с покосившейся рядом скамейкой, всё теперь казалось таким уютно близким и как-то по особенному интимно романтичным!
  
   Журналист 'Московского Комсомольца' и сослуживец Натальи Ващило, Валентин Аникин написал приватно заказанную ему Рягузовым статью о гнусном убийце и грабителе. Акцент с упором на мелочную жадность и моральное уродство убийцы. Убить пожилую женщину из-за того, что она не хотела отдать ему гроши от своей жалкой пенсии. Забрать из её старенького холодильника начатую упаковку магазинных пельменей, и два брикетика плавленных сырков. По всем расчётам Рягузова и его 'Ивановых', убийца Рягузова младшего, должен быть, очень мягко говоря недоволен таким своим портретом, и обязательно захочет навестить журналиста Аникина на дому, где его естественно и будут поджидать.
  
  Карманный журналист Рягузова, не первый год выдавал на свет нужные Михаилу Акимычу публикации, получая за них вознаграждения, многократно превышающие официальные гонорары. А вот, что касается именно этой состряпанной им провокации, Аникин догадываясь насколько это важно для Михаил Акимыча и потому довольный своей писаниной, предвкушающе прикидывал щедрость его благодарности. Хотя..., тоже не без проблем. Надо ещё уговорить Наташу о необходимости именно такого текста как это написано в статье. Может так случится, что она видела того человека, который покарал убийцу её матери, и не захочет подтвердить на официальном следствии некоторые детальные несоответствия по статье. И потому, столь уничижительная статья в газете, о человеке, который в её понятии совершил благое дело ей не понравится. В результате чего Ващило может подпортить уже построенную линию. Будет против, даже учитывая такое обстоятельство, что авторство, как и сама подпись под статьёй, будет не её, а совсем другого человека, то есть Аникина. При всей своей беспринципности, Аникину всё ж не хотелось, чтобы такой расклад навёл Рягузова и и еже с ним на мысль убрать и саму Наташу, под тем же соусом жадного и тщеславного ублюдка.
  Статья, слава Богу не понадобилась. Не из гуманных, конечно соображений господина Рягузова и его подручных. Обстоятельства дела приняли совсем для них не ожидаемый оборот. Во первых, агент под видом преступника, которого упомянула в своей статье Ващило, бездарно прокололся. То есть дал себя убить. Судя по позе убитого агента и вытаращенных в ужасе глаз, убит он был по видимому тем же невидимкой убившим и Рягузова младшего. Подстраховывающая команда из трёх человек, находившихся в авто-фургончике рядом с подъездом, никого входящего и выходящего не заметила.
  Организаторы неудавшегося плана по выманиванию 'невидимки', так его назвала главная троица 'Фрегата' в лице Рягузова старшего, Галямова и Авдеева (Такую же кличку - 'Невидимка', вскоре дадут и в Московском уголовном розыске. В криминальных кругах укоренится прозвище 'Дымок'), понимали, Ващило могла видеть, или ей могли сказать что бандита убившего её мать, самого убили у них же в подъезде. И потому, вариант со статьёй в газете отпадает.
  Отмена статьи произошла бы ещё и по другой, и тоже весьма серьёзной причине.
  Экстренно назначенный вне очередной 'Разбор полётов' на даче у Рягузова, в виду катастрофического отсутствия времени, тоже был отменён. Хорошо хоть была такая палочка выручалочка, как не прослушиваемая радио связь для специальных подразделений системы 'Алтай'. Михаил Акимыч набрав номер Галямова, нервно истерическим тоном (впервые наверно в жизни) буквально орал в трубку:
   -Ты понимаешь, этот гад забил мне стрелку на час дня у меня же в офисе! Нет, ты представляешь каков наглец. Прийти на мою территорию - фактически можно сказать на разборку. Давай Рустам звони Сергею и подтягивайтесь ко мне. В кабинет не входите, вдруг он уже будет на месте, или ещё как-то просекать обстановку. Зайдёте во вторую дверь, там будут мои ребятки и ждите, зажжётся свет - сразу через дверь в шкафу ко мне. Возьмём голубчика тёпленьким.
  -Сделаем всё как надо, заверил Галямов, но ты, всё-таки поосторожней там. Что-то мне не нравится всё это. Предчувствие какое-то нехорошее.
  -Да Рустам ты прав, пробурчал уже немного спокойнее Рягузов. Честно сказать, меня это тоже малость напрягает. Главное он так легко согласился на встречу. Вряд ли он настолько дурак, чтобы не понимать элементарное. Может..., мы, тогда, что-то не понимаем? Ты знаешь Руст, ещё при разговоре с ним, мне уже было как-то не по себе. Голос, хоть и вежливый, но, как вроде компьютерный что ли. Осадок такой нехороший остался... Ощущение, как бы и не с человеком говорил.
  
  Оставив машину квартала за три от Рягузовского офиса, пошёл дальше пешком. Неказистого вида человек с прозрачным пакетом и двумя булками хлеба вошёл в вестибюль офисного здания. Близоруко уткнувшись в держащую левой рукой записную книжку, поднялся по лестнице минуя лифт на четвёртый этаж, где и находился кабинет всесильного Михаила Акимыча.
  
  Показав жестом на кресло, Рягузов сухо, больше из традиции предложил:
   -Чай, кофе, чего-нибудь покрепче?
   -Спасибо не надо, отрицательно поднял ладонь незнакомец, я если не возражаете сразу к делу.
   - Хорошо,согласился хозяин кабинета, давайте сразу к делу, - однако разрешите уточнить, мне бы хотелось прояснить один вопрос. Моего сына, там в гараже..., это вы?
  Не поднимая головы, незнакомец утвердительно кивнул;
   -Да это я, но мне тоже, хотелось бы сразу уточнить, вы надеюсь понимаете, я ведь к вам не извиняться пришёл.
  Ага вот значит как! -Ну говори, уже не выкая процедил Рягузов, -да, ещё один вопрос, просто для ясности, - этих по городу с переломами шеи, - тоже ты?
  -Нет, к этим делам я не причастен, но активно в курсе. Даже предполагаю район обитания этого упыря. Думаю скоро до него доберусь.
  Ну надо же какая крутизна, съязвил Рягузов, эдак глядишь и милицию без куска хлеба оставишь. Ну да ладно с этим. Говори по делу и покороче пожалуйста.
  Хорошо, согласно кивнул незнакомец, могу и покороче.
  - Я предлагал вашему сыну, не доводить дело до крайностей. Но он не внял доброму совету, и потому случилось то, что случилось. И вопрос не снят. Не выполненная обязанность вашего сына переходит на вас. Уточняю, - вы Рягузов Михаил Акимыч отвезёте по этому адресу, незнакомец положил на стол блокнотный листок, сто тысяч долларов США, и попросите прощения. И, ещё сто тысяч долларов журналистке Ващило Наташе, за смерть её матери, и попросите прощение. Я знаю, это ваших рук дело. Монотонно, как бы отсутствующим голосом незнакомец подытожил, у вас есть десять дней для исполнения. Постарайтесь уложиться. Будете тянуть, я через восемь дней один раз напомню.
  -Так! Привстал из-за стола Рягузов -ты всё сказал. А теперь, я тебе кое-что скажу. Ты убил моего сына и ещё предъяву тут наглую лепишь, наглую и несуразную. Сбычив голову, Рягузов процедил в хриплом оскале: -А теперь моя подача. В любом случае ты уже покойник, даже если б и не пришёл сюда. От силы два-три дня ещё потоптался бы по земле, не больше.
  И не гони на меня свои флюиды. Гипноз - что ли? Ну так зря стараешься. Меня этим шарлатанством не возьмёшь. И сегодня не твой день. Ты что же, решил зайти ко мне, потолковать за жизнь, а потом эдак спокойно уйти. Я честно говоря полагал, что ты поумнее будешь. Хотя, чего там полагать, всё старо как мир. Деньги - они по круче баб, всегда с ума сводили.
   Рягузову вдруг просто невтерпёж как захотелось хлопнуть граммов сто пятьдесят коньяка. Тем более, уже початая бутылка дорогого ЛУИ-I\/ стояла на полке под столом, чуть правее колена. Да и лукавил Михаил Акимыч сказав, что не действует на него хренотень эта бесовская. Не то, чтобы страх какой, но чувство как при тяжёлой форме гриппа, ощущал конкретно. Интоксикация в купе с душевной опустошённостью овладели им. Никогда в жизни ему не было так плохо. Любому неглупому человеку в опасной ситуации страшна неопределённость. И как бы не хотелось Рягузову посчитать этого непонятного и чего уж греха таить, страшного незнакомца, просто жадным и глупым человечком. Но, нет, не срастались эти знакомые и такие понятные человеческие слабости с тем, что находилось сейчас перед Михаилом Акимычем с низко опущенной головой, и просто-таки осязаемой до жути аурой.
  -Ну раз уж ты такой ясновидец, продолжил стараясь держать марку Рягузов, что же ты не прикинул наперёд какие для тебя могут быть последствия. Даже и не знаешь, что у меня вот тут под рукой кнопочка, я её сейчас нажму и сюда войдут мои люди, после чего ты проживёшь не более одних суток, и то только из-за необходимости разобраться, что за овощ такой непонятный, пророс у нас на грядке? Разберёмся, а после чего, ты очень медленно и очень плохо умрёшь. И это без вариантов. Но прежде я тебя ещё раз хочу спросить, - ты, что действительно не понимаешь, с кем имеешь дело?
  Это вы не поняли, слегка приподнял голову незнакомец, и их глаза почти встретились, с кем имеете дело, и в каком последствии будет ваше дальнейшее существование.
   Нарастающую тревогу от этого визитёра, Рягузов стал ощущать ещё в начале этого разговора. Но сейчас страх буквально захлёстывал. В оцепеневшей скованности не представлялось никакой возможности отвернуться. Физическая осязаемость острой боли от соприкосновения с пронзительным взглядом незнакомца. Страшная энергетика разъедающая как серная кислота, излучающе заструилась в сердце и дальше по телу Рягузова. В болевой тоске душевной опустошённости, не имея никаких сил выдерживать этот страшный флюидный контакт, горело желание совершить суицид.
  В паралитически обвисших руках, не было сил нажать на кнопку, не обнадёживала и мысль, что за дверцей этого шкафа в соседней комнате находятся опытные бойцы.
  Но, вдруг смертельное воздействие на его мозг и сердце стало ослабевать. Расплывчато как через аквариум Рягузову обозначилась опущенная голова незнакомца. Визуальное соприкосновение ослабевало, только мутило тяжело в голове и больно запекало на сердце. Сознание однако немного прояснилось: - С этим Чёртом надо кончать и очень по быстрому, вяло подумал Рягузов. Всё ещё находясь в полуобмороке на образовавшемся остатке сил нажал-таки на кнопку.
  В затухающем сознании он смутно видел обошедшего стол незнакомца и его размерено механический голос откуда-то со спины.
  - Вам ещё надо исполнить известные обязательства и поэтому, некоторое время будете жить. А чтобы об этих обязанностях не забывали, вам не надо отвлекаться на окружающий мир, и ходить по делам не связанным с уже обговорёнными визитами по двум указанным адресам.
  Рягузов почувствовал острую, но не сильную боль в позвоночнике, чуть ниже шейного изгиба, и муторное без опоры скольжение в какой-то тёмный и бездонный подвал.
  
  Очнулся Рягузов от покачивания двигающегося автомобиля.
  - Где я, первое что спросил Михаил Акимыч, кто вы такие, и куда меня везёте. Почему я ничего не вижу и не могу встать?
  Рягузову предложили успокоиться и объяснили: он находится в карете скорой медицинской помощи, везут его в городскую клиническую больницу.
  В больнице вам предоставят возможность позвонить куда и кому захотите. С вами проведут первичное обследование и установят более точный диагноз.
  Доктор скажите, пусть и не точный диагноз, застонав от невозможности спустить ногу Рягузов спросил, -что со мной вообще случилось?
   Находившаяся рядом медсестра успокаивающее положив ему руку на плечо, попросила не волноваться:
  Временная слепота и паралич нижней части тела. Скорее всего на нервной почве. Доктор говорит, такое бывает, и, это излечимо.
   Михаил Акимыч хотел бы задать ещё один вопрос, но повернувшийся к нему (судя по скрипу сиденья) врач сам спросил его: -Что за люди находились в соседней комнате? А что с ними, встречно спросил Рягузов? Немного помолчав, врач ответил: -да собственно ничего особенного. Просто выглядели как с тяжёлого похмелья. Глаза одуревшие, заспанные и у всех сильная головная боль. Подумал, может застолье какое устроили, типа корпоратив, но нет не похоже. Спиртным даже и не пахло.
  -О! Чёрт - скрипнул зубами Рягузов.
  
  
  Двоих весьма незаурядных, и совершенно незнакомых друг с другом людей, объединяла патологическая одержимость в совершении серьёзных насильственных действий в отношении людей, большинство из которых не только не имели с этими двоими каких-либо отношений, но даже и не подозревали об их существовании. Тем не менее, они почти все были умерщвлены.
  Умерщвлены, хотя ориентировка на свои жертвы у этих двух, по сути киллеров, была всё ж таки совершенно противоположной. В силу логики этого обстоятельства, их пострадавшие, очень даже разительно друг от друга отличались. В цифровом выражении также имелась некоторая разница, от Чумкина начавшего проявлять своё 'хобби' гораздо раньше, чем Данник, 'пострадавших' было соответственно больше. Пока больше.
  Если провести логическую параллель между физическим свойством магнитов, и действием этих двух людей, внешне однородной, но полярно противоположную по мотивациям, можно прийти к выводу, - должно произойти их столкновение.
  
  Столкновение, или говоря народным языком, - встреча на узкой дорожке, случилась, но прежде, чем это произошло, жизнь внесла свои и очень существенные коррективы.
  
  Данник задавшись целью найти Чумкина, ничего существенного о нём не знал. Ни имени, ни внешнего вида, ни рода деятельности, ничего, кроме характерной для него, жутковатой ауры проявления, да размытого предположения о возможном районе его обитания. Но, кое-что было и такое, что внушало Даннику надежду на вероятно уже скорую встречу с Демоном.
  
  Человек излучает энергетику (ауру) в любую секунду своего существования, и люди находящиеся рядом её чувствуют. Совершенный Экстрасенс, возбуждённую ауру чувствует и на достаточно значительном расстоянии. Даже от мёртвого человека, если при жизни он совершал тяжкие преступления, инфернальная энергетика концентрируется ещё долгое время. Уже имеются приборы, которые могут от трупа фиксировать исходящее излучение.
  У обыкновенного человека, выброс эмоциональной энергетики усиливается тогда, когда он на нервах, то есть психически возбуждён. Злость, страх, любовь или сильная радость.
  Данник окрестил предмет своей охоты 'Лохматый', из-за постоянно идущей от него тёмной энергетики, вне зависимости от психического возбуждения. Как понял Данник, но это уже от расстояния, излучение могло быть сильнее или слабее. В данном случае Данника устраивал его постоянный выход. Здесь главное оказаться в его радиусе. Было и то, что Данника совсем никак не устраивало. Нагромождение всяких других излучений эмоционально проявляемых людьми. С этим, как вначале полагал Данник, поделать уже ничего нельзя. Почти вся Земля, это пространство человеческого обитания.
  Прошло немало времени, пока он научился во всём этом хаосе, выявлять нужный ему пеленг. Научился не только отделять всплески посторонних излучений, но и подразделять из тех, что его заинтересовали, на главные, и второстепенные.
  Данник полагал, - если сильно не перегибать, не афишироваться, а главное не заболеть шкурным стяжательством, основная причина всех малых и больших земных катастроф, можно от кого-бы там ни было, бесконечно долго находиться вне всякого поля зрения.
  Боже ж ты мой. Знал бы Данник как жестоко он ошибался. Свято придерживаясь этого установленного для себя спасительного как он полагал правила, он тем не менее, сам того не ведая, разворошил целый конгломерат могущественных осиных гнёзд. Каждое из которых многократно, до абсолютной несопоставимости опаснее и сильнее Чумкиных и Рягузовых вместе взятых.
  Охотясь за Лохматым он по своему экстрасенсорному пеленгу, выходил на излучение людей страдавших от вопиющего хамства и дичайшего произвола. Выходил, и во многих случаях умерщвлял, начиная от простых отморозков, и до криминальных авторитетов, и высокопоставленных лиц государства. Почти всегда Данник, даже не представлял каких всесильных людей он спроваживал с этого света. Какие жестокие междоусобные войны спровоцировала его наводящая на всех и вся 'деятельность'. Все, начиная от небольших ОПГ и до высших структур криминальных и государственных организаций, подозревали друг-друга и никто никому не верил.
  
  Небольшой пример, как эпизод далеко не из самых больших разборок.
  Проходя по Сормовской улице на стыке с Каширским шоссе, почувствовал сильное страдающее излучение, справа со стороны обветшалого забора. Пройдя через покосившиеся ворота во двор, увидел заброшенное строение с выцветшей надписью на фронтоне 'Ортопедический цех'. Чем ближе, подходил Данник к строению, где по-видимому находилась жертва, тем явственнее шла мученическая энергетика. Крадучись проник вовнутрь и дальше уже на звук голоса в полуподвал. Притаившись за полуоткрытой дверью, уже почти отчётливо слышал, и видел.
  Стонущее дыхание лежащего на земле связанного мужчины и хрюкающий, говор сидящего на верстаке спиной к Даннику человека. За его блатную речь, он так его про себя и окрестил 'Блатной'.
  -Вам, что, журналюгам всегда больше всех надо да? Тебе ж мудаку по хорошему втирали и хрусты в лапу засветили, да ещё и зелёными. Чё ж ты так дурканулся то? Там по любому дом поставят, с офисом, с магазином на первом этаже. На хер вы ваще этот митинг с дольщиками замастырили. На эти ваши бумажки кредитные, только панель-бараки с нарами можно сгоношить, да и то за МКАДом после сотого километра. А здесь у людей конкретно, живое бабло под интерес закручено. Ваша тут по любому не пляшет. Тямы не хватило догнать, на кого хавало раззявили. Волну подняли, а делов-то, только понтяра одна. Ксиву на участок, с разрешением под строительство говорящий, ткнул пальцем в потолок, сам Танаев подмахнул. Знаешь же кто такой? Большой тузик, да. Особенно для вас, сутулых. А у нас, он за тузика и катит. Потому фраер по масти. Это для вас он начальник великий, депутат, и прочие там залепухи. А для нас, он хоть и козырный конечно, но всё равно пристяжной. Ты хоть децэл въехал, с кем боднулся? Хапнул бы лавэ, и урылся б с глаз. Да ещё так, чтобы тебя очень долго искали. Чудик лохастый, ты чё, в натуре по жизни такой? На хер ты впрягся за крестьян этих? Спиногрызам ихим видите ли потусоваться негде. Деревья, экология ещё какая-то долбанная. Что ж они раньше-то не чесались и деревья эти самые не повтыкали. А решили люди хорошие, на пустыре вашем сраном, дом большой и красивый поставить, так нет же, такой кипишь подняли. Жаба давит, что не им светит в этих хатах чалиться, вот и забадяжили фуфло в параше. Ксивы эти от пролетариев, от слова 'пролетать', тебе штымпу это не в догон, а зря, что не прочухал куда флюгер повернуля. Не малявил бы тогда в газете пачкотню свою тухлую. Танаева каким-то там коррупционером обозвал.
  Застонав от боли, лежащий повернувшись на бок, и сплюнув кровяную сукровицу, прохрипел:- Зачем вы мне всё это говорите, - я жалею только об одном, что не с того конца начал с вами бороться. Погань ублюдочная! Ненавижу! Не договорив, закашлялся в тяжёлом придыхании, силясь повернуться лицом к полу, срыгнуть накопившуюся кровь забулькавшую в горле.
  Подскочивший к нему бандит, приподнял лежащего, облокотив на стенку.
  - Ты погоди-то ласты клеить. Успеешь ещё в жмура сыграть. Сплюнув Блатной матюкнулся, -Носарь бычара, за смертью только посылать. За человеком он поехал. Что они там телятся в натуре!? Глядя на лежащего проговорил, - положенец хочет с тобой, что-то перетереть. И всё, - считай оттянул. Я тебя тихо пёрышком вскрою и без ломки уйдёшь на луну. Встрепенувшись от мысли, вдруг они с Носарём действительно немного перегнули и этот писака сейчас копыта отбросит, и тогда им, особенно ему, конкретно вилы!
   Уже привыкшим к темноте зрением, Данник разглядел связанного.
  С виду невзрачный физически, молодой человек. Избитый почти до смерти, с зияющей пустой глазницей выбитого глаза на интеллигентном, почти девичьем лице, произвёл на Данника неизгладимое на всю жизнь потрясение.
  Вот где настоящий человек! Всё его оружие, одна только порядочность. И не побоялся же, против таких людей пойти. Друг был бы настоящий. Тем более, вроде как уж понял, что, не так бы надо бороться, с упырями этими.
   До Данника донёсся шум въезжающей во двор машины. Отойдя в противоположный угол, присел за стоявшим там деревянным столом.
  По звуку определил, зашли двое, властным голосом один из них спросил у подошедшего к ним блатного, где он?
   - Да тут ещё пока, хрюкнул тот в ответ.
  Что значит пока, жёстко переспросил голос?
  Да он типа того..., залебезил блатной, - загаситься вроде как навострился, я его к стенке прислонил, чтобы не откинулся раньше времени. Пока вроде ещё децэл скрипит.
   Как понял Данник, Блатной был явно испуган. По-видимому с Носарём, они всё-таки действительно перестарались.
  Дебилы мать вашу!
  Злобное клохтанье - положенца склонившегося к лежащему на полу, не оставляло ни малейший надежды на благополучный исход дела.
   - Ну так и есть! Да он холодный у вас уже.
  -Я вас самих тут загашу! Вот как теперь узнать, кто постанову эту газетную замутил? - Газета от себя лает, или с подкормки конкурентов на нас спущена? Участок жирный, может ещё даже кто впрягся!?
  
  Быстро подходя к цепенеющей в ужасе троице, Данник специально шумнул для обозначения визуального внимания на себя, и активировал секунду. Жёстко короткими ударами кастетного шипа в лобную часть каждого, спровадил их из жизни.
  Журналист умер, это Данник понял по отсутствию от него излучающей пульсации живого человека, - шла только мёртвая энергетика. Устало пошёл на выход, не бросив даже взгляда на лица негодяев, так и застывших в диком предсмертном шоке вытаращенных глаз.
  
  Известная истина - абсолютно всё, кроме космического пространства и человеческой глупости - имеет свои пределы.
  Жизнь, деньги, здоровье и счастье, как собственно и всё остальное, что есть хорошего в окружающем нас пространстве имеет весьма ограниченные ресурсы. Счастье вот например. Человек, чего бы он там негативного на себя не наговаривал, по своей природе в девяносто девяти процентах, не такое уж и плохое существо. Потерпев неудачу, особенно если очень значительную, горюет конечно, да при том так сильно, что более чем уверен, это горе на всю жизнь. Но, проходит немного времени и боль обиды на жизнь затухает, сходят почти всегда на нет. Упал с высоты, разбился, ободрался, переломал кости, обгорел в огне, спасся от смерти в воде, в песках, в снегах, в джунглях, в автокатастрофе, намучившись изрядно, но оставшись в живых радостно улыбаясь говорит, повезло, - это самый счастливый в моей жизни день.
  Остался в живых, (подумаешь кости переломал) зато счастье-то какое огромное! Некоторые люди отмечают этот день, как свой второй день рождения
  
  Данник шёл к своей машине и если не считать скорбь о журналисте, был по своему почти счастлив. Никогда в прежней своей жизни, он не смог бы постоять, не только за кого-то другого, но и за самого себя. Не смог бы постоять, даже в простой житейско-бытовой ситуации, - в очереди магазина, или скажем районной поликлиники. Не хватило бы, ни смелости, ни ума, ни физической силы.
  А теперь вот так-то вот! А ведь действительно. Данник в накатившем на него изумлении, ошарашено посмотрел на свои руки, сжимая и разжимая кулаки. Чёрт подери, а ведь действительно, прямо-таки мощь налитая. Поводив плечами туда-суда, хмыкнул удовлетворённо, просто органически даже чувствуется. Такая передряга была, такие опасные люди, а в момент исполнения я буквально летал. Данник вспомнил и ту акцию, когда он разбирался с Рягузовым и его людьми. Тогда психическая сила потребовалась многократно в большем объёме, чем физическая, но, усталость он почувствовал только после исполнения акции.
  - Да, цыкнул языком Данник. Крутоватенько я однако поступаю. Обычно припарковавшись где-нибудь в разрешённом месте, он шёл пешком делая большой квадрат. Пройдя три квартала, сворачивал допустим направо, потом через каждые три квартала сворачивал направо и если никакого серьёзного излучения не воспринимал, подходил к своей машине, уже с другой стороны. А сейчас Данник шёл к своей машине напрямую и как уже было сказано был в общем-то счастлив. Еле сдерживаясь от нарастающего этого ощущения, он уже почти давился счастьем.
  Конечно ему было жалко журналиста и Данник в некоторой степени даже радовался, что этот журналист не был ему знакомым человеком, и слава Богу, что и не близким человеком. Но как тысячекратно легко и радостно на сердце от сознания, что он, Данник с лихвой отомстил за смерть этого человека, не зная даже его имени. Заступился если разобраться и за многих других людей, страдавших от тех же негодяев, которых он, Данник успокоил навеки. А сколько от этих негодяев, продолжай бы они жить, пострадало бы людей в будущем.
  Если у Данника в аспекте нравственности ещё и оставалась капелька сомнения в правоте своего дела, то вот сейчас, на небосводе его совести, особенно после этой только, что сотворённой им акции, было безоблачно чисто.
  С каким мысленным удовлетворением он пнул удручавшее его всю жизнь, узколобое утверждение, о том, что насилие и зло обязательно породит ответное насилие и зло. Чудовищная ошибка уже в том, что мы ставим пострадавшего в положение запрета постоять за себя, - ибо всякие его действия в этом направлении обязательно повлекут ответное зло и насилие. Трусливый идиотизм такого утверждения, не верен уже в самой постановке этого утверждения. Сам тот факт, что пострадавший, это как раз и является тем самым состоявшимся объектом страдания, против которого зло применено в первую очередь. То есть это самое насилие как таковое уже состоялось. (Кому-то значит можно это насилие сотворять, а потерпевшему в ответ ни в коем случае). А почему собственно нельзя! Что разбираться по суду? Даже дети понимают, -придётся снова мучиться, да и вряд ли поможет. Пострадавшая сторона, (если обратится в суд) действительно, только ещё больше увеличит свои страдания, - притом как минимум в двукратной издержке, - одно слово 'Тяжба'. Здоровье у обратившегося конкретно уменьшится, а материальные издержки конкретно увеличатся. Кроме того, обратившемуся надо сразу готовиться к тому что его самого, тут же и заподозрят. Ему придётся унижаться, просить и доказывать что потерпевший это он и есть. Следственные органы, если местонахождение подозреваемого (тот на кого жалуется потерпевший) неизвестно, никого искать не будут, им просто не захочется это делать. (Гораздо легче, всё-таки заподозрить самого обратившего, потерпевшего). Сошлются на то что у них в производстве и поважнее вас делов невпроворот. И это правда, хотя те дела тоже не делаются. Усилия затрачиваются только на исполнение особо важных дел, а это в первую очередь дела тех потерпевших, которые заплатили деньги, притом заплатили очень так 'нормально'. Очередному потерпевшему, чтобы дать ход своему делу, потерпевшему надо тоже заплатить 'нормально'. Иначе его дело не сдвинется даже с места, - но, деньги конечно возьмут в любом случае.
   Грустная банальность этого устоявшего явления, лишь только сильнее укрепило в сознании Данника правильность его пути как образа действий.
  Чтобы не нарушать логическую целостность окончательно принятого утверждения об обязательности ответного насилия, - для Данника, уже никаких сомнений, даже на задворках его понимания не осталось. Никаких душевных терзаний, кроме святого желания, именно это самое ответное насилие против зла и осуществлять. Но видит Бог, как бы и в чём бы там человек не зарекался, - жизненные коллизии, особенно в момент своего проявления всегда воспринимаются как тяжкая истина в совершенном виде. И потому не раз ещё на выбранной, казалось бы единственно верной стезе, Данник будет терзаться тяжёлыми сомнениями в своём безупречно верном принципе.
  
  Данник дошёл до своего жигулёнка и чувствуя, что всё ещё не справляется с этим просто-таки экстазом счастья, специально сел на заднее сиденье. Ему требовалось некоторое время, чтобы пережить это состояние.
  Вдруг совершенно неожиданно для себя, всю его эйфорическую экзальтацию снесло как рукой. В какое-то мгновение он даже обрадовался тому, как легко с него сошло это почти неуправляемое им наваждение. Расслабленно откинувшись в позу отдыхающего назад, постарался успокоиться и осмыслить, что вообще с ним происходит. Но, чем больше ему удавалось вникнуть в тайну самого себя, тем больше его охватывало тревожное состояние некоего мистического безумия. Боже ты мой, вот уж действительно из огня да в полымя! Какое ужасное озарение о двойственности своей личности. Кто Я или кто во мне? Доктор Джекил и мистер Хайд?
  Нет! Нет конечно. Стивенсоновский доктор Джекил совмещал в себе омерзительного негодяя, а во мне...! Данника гадливо передёрнуло от мысли, что в нём, как в футляре, может находится ещё кто-то другой. Нет, ни в коем случае! Это сам лично Я и есть, - Я и никто другой. Не важно, плохой или не плохой, важно, что это Я. Просто такая двухсторонняя ипостась. И ни одна из граней этой ипостаси не творит зло ради зла. И никогда его творить не будут! А это, прежде всего означает только одно - Я есть единая личность.
   Успокаивая себя с такой казалось бы логической убеждённостью, Данник тем не менее был всё же напуган и притом очень даже весьма. Некоторое ощущение, о возможной своей неадекватности наводило на него просто удручающее настроение. Он ещё больше, чем во время тренировки со своим лицом стал бояться себя. И чем больше он боялся самого себя, тем страшнее становилась мысль, что он, Данник по существу боится не столько самого себя, как того, кто находится внутри него! Боится его неумолимо жестокого, чьи демонические телодвижения в момент совершения своих жутких по методу экзекуций выдают в нём страшное проявление, не человеческой природы! Страх тоскливой желчью засосал под ложечкой. Он представил в какой должно быть кошмарной ирреальности воспринимают его чудовищную харизму, те видящие его люди в последнее мгновение своей жизни! Горгона - смерть им сотворяющая!
  Больше часа, душ из припадка контрастно противоположных состояний, счастья беспредельного и горестного отчаяния терзали его душу. Неизвестно как бы ещё долго длилась эта болезненная экзальтация, не озари его спасительная и убийственная по своей простой логике мысль. Я что, уже так скоро возомнил о себе десницу божественную на Земле? Ещё совсем недавно я алкал и жаждал исполнять в этом мире, возмездие в отношении всякого рода конченных негодяев. И вот оно свершилось. Я ощутил в себе эту потенциальную возможность, благодарно восприняв это как высший дар и предназначение. И вдруг такая переоценка. Чего испугался? Ты, что, хотел быть беленьким да пушистеньким, и творить смерть. Как ты себе это вообще представлял. Ты был счастлив уже от того, что, столь жёсткое по форме исполнение акций, не есть твоя личная и мстительная сущность неудачника. И тебе не надо... Ай! Я всё понял! Спасибо тебе Великий! Я тварь неблагодарная! Мне выпал шанс, который возможно выпадает один раз на миллион жизней! Как я вообще мог?
  - В моей душе поселился Ангел! Не розовый херувимчик с крылышками. А сам, благородный Ангел смерти удостоил меня своим божественным содружеством! Разве не делает это меня, счастливейшим из смертных! Быть призванным. Каким убогим человечком надо быть, чтобы не понять и испугаться этого. Не Я один творю, а в содружестве с Ангелом, он во мне живёт и знать это - сладчайшее блаженство!
  Всё очищающая благость разлилась по всему телу Данника и благость радостного чувства высвобождения от удручающих пут душевный самоистязаний.
  
  А вскоре пришла и сердечная Любовь к женщине.
  Данник испытал сильное чувство к человеку противоположного пола первый раз за свою жизнь, хотя в абстрактной форме любовь к женщине, к самой природе этого ощущения, умилённо зрела в сердце, ещё с самых ранних пор его жизни.
  Но, до того как случилось, это сокровеннейшее из всех человеческих чувств, - к счастью происходящее почти с каждым человеком, прошло почти ещё целых два месяца.
  И время это было наполнено весьма драматическими событиями. В таких случаях обычно говорят штампованной формулировкой, - 'По всей видимости, причина смерти этих людей, была связана с их профессиональной деятельностью'.
  
  Время - никогда в своей жизни Данник не воспринимал это понятие в таком умозрении, как последние насколько недель. Однажды был даже момент, когда ему показалось, стоит немного помедитировать и он наверняка его увидит в неком преломлении окружающего пространства. Что-то вроде искажающего испарения воздуха в жаркую погоду, только в горизонтальном движении. По-видимому этот эффект скорее всего, проявился в результате довольно насыщенных событий, но не имевших никакой привязки к каким-либо конкретным временным срокам их исполнения (как это обычно в жизни и происходит).
  Время не то, чтобы ускорилось, скорее наоборот, оно, как-то обособилось, что ли. В прошлой жизни, (так он называл свою жизнь, до того случая с произошедшим с ним инфарктом и появления телепатических способностей) Данник, как и большинство людей жил во времени, а не параллельно от него, и никогда о нём в отрыве от себя не задумывался.
  В принципе Данника подобное ощущение времени, особенно не напрягало. Некоторым образом, было даже интересно испытывать не совсем обычное самоощущение, как бы вне весомости времени.
   Каждый его выход на 'охоту' (если не считать постоянного ожидания на пеленг Чумкина) не был связан с производством 'Акции' предыдущего выхода, и не был планируемым на выход предстоящий. Кокон изолирующего времени в котором жил и действовал Данник, находился в совершенной независимости от событий и предпринимаемых против него, развёрнутых и многоплановых мер, причём на очень разных уровнях. Конечно Данник возможно и догадывался, что по его душу, где-то наверняка, в небольшом от него времени и пространстве, есть люди ломающие себе голову, как бы просчитать, поймать, определить, и выйти, хотя бы на ничтожнейший его след. Конечно же, Данник, просто не мог об этом не думать. И думал, естественно. Можно даже сказать постоянно думал, но особого беспокойства по этому поводу не испытывал. В самом начале, когда Данник только встал на этот путь, он переживал не в пример больше, не из страха присущего каждому новичку, а из соображения, что его поймают раньше, чем он успеет совершить достаточно весомый вклад в святое дело, по борьбе со всякого рода выродками рода человеческого. А вот теперь, особенно за этот последний месяц.., Данник удовлетворённо присвистнул, теперь, даже если его и 'остановят' покинуть этот мир (установка для себя, жить только до момента завершённого ареста) - мир, который он немного 'почистил', будет уже не так жалко. Если конечно не считать не завершёнку с тем упырём, на чей махровый пеленг, он всё еще никак не может выйти.
  В некоторой наивности на предстоящую судьбу, Данник и близко не представлял, что в этой, как он выразился 'чистке мира', он, только набирает обороты, находясь ещё в самом начале своего пути. Не представлял, и в определённом смысле, очень хорошо, что не представлял, насколько опасными, и на сколько серьёзными людьми и организациями началась на него охота.
  
   Коноплёв Владимир Генадьевич, тридцать девять лет, майор ФСБ переведённый (вожделенная мечта) чуть более года назад на положение специального агента, терминала 2-БИС, святая-святых структура, для исполнения особых акций. В любом государстве возникают проблемные ситуации, выправить которые, руководствуясь с конституционным законом, не всегда получается. И потому, всегда имеется насущная необходимость в особо секретной службе, специальный регламент положения которой не проходит ни по каким официальным отчётам, и подконтрольный, только самым первым лицам государства. Структура о которой сугубо между своими, бытует шутливое название 'Параллельное измерение'.
  
  
  Ближайшее Подмосковье, около километра в сторону от Каширского шоссе, номерной объект, - двухэтажный дачный дом с мансардой и забором. Первый час ночи, в одном из окон горит свет. Свет горит в окне уже четвёртую ночь подряд и не факт, что не будет гореть в последующие. А что поделаешь, сверх чрезвычайное дело, под кодовым названием 'Невидимка' на жёстком контроле у самого Президента.
  С только что уехавшими домой Дъяченко и Мельником, два сослуживца Коноплёва по международному сектору, тоже майоры, приданные ему для усиления следствия. Была обмозгована и взята в разработку спущенная с верхов ФСБ версия, о возможном действии, под видом серийного убийцы, какой-либо иностранной террористической группы. Мотив, общественная дестабилизация, и последующим, из какой-нибудь страны, допустим от воюющего неправительственного формирования, предложением что-то (принять/не принять, ввести или наоборот вывести, закон, квоту, деньги, войска, товар, линию границы, вопрос в ООН, и прочее).
  Коноплёву предстояло собрать весь имеющийся по этому делу материал, составить резюме и, уже под патронажем своего непосредственного начальства, на корпоративный доклад к директору ФСБ.
   В таких экстра не ординарных ситуациях, много полярность версий прорабатывалась почти всеми структурами государственной безопасности. В связи с чем, задания с подобными отчётами, но на выяснение потенциально иных вариантов, были получены также и другими службами и ведомствами.
  
   В число убийств совершённых Данником и Чумаковым, также входили и продолжали входить нераскрытые убийства с не установленным мотивом, совершённые другими людьми. При обстоятельстве не выясненного, хотя бы предположительного авторства этих убийств, было не понятно кто и что за всем этим стоит. Сам состав убитых, тоже однако, весьма разношерстный контингент. И что самое главное, совершенно не ясен, даже приблизительный мотив убийств? -В общем та ещё заморочка!
  По почерку совершённых убийств - убитые с переломом шеи, в основном из социальных низов, и жертвы умерщвленные совершенно другим способом, тоже кстати не совсем типичным образом, но уже из средних и высших слоёв общества. Единственное, что было понятно, орудуют по меньшей мере два преступника, и скорее всего друг с другом не связанные. Но опять же, непонятен сам мотив, никакой хотя бы малюсенькой зацепочки.
  Коноплёв понимал, не он один, над этим делом, сейчас ломает себе голову, и, тем не менее, ему представлялось, что конкретно от него, больше всего и ждут решения этого вопроса. Его и перевели-то в этот отдел, именно из-за вполне заслуженной им рекомендации, как аналитика с редким потенциалом в раскрываемости сложных дел, притом таких, когда уже почти утеряна всякая оптимизация на успех. По степени важности, это было первым его заданием которое ему поручили, а то обстоятельство, что оно на сто процентов (пока во всяком случае) умственного характера, буквально обязывало его на особую ответственность, 'костьми как говорится лечь', но ему Коноплёву, просто необходимо сдвинуть эту чёртову дилемму, для начала, хотя бы с места.
  Чем больше Коноплёв копался в сводках по этим делам, подытоживал, сопоставлял, анализировал, тем всё больше у него обозначилась некая (условная конечно) симпатия к тем, или, скорее всего, наверно к тому, 'Невидимке' кто не сворачивал людям бездумно головы, (так во всяком случае это выглядело в глазах Коноплёва) а прямо-таки Робин Гуд и Юрий Деточкин в одном лице. Все его жертвы, были людьми, очень даже не бедными, а судя по материалам дела, ещё и очень даже не хорошими, как собственно и те, что остались в живых, но заплатили за это достаточно большие деньги людям от них потерпевшим. А себе этот новоявленный благодетель не брал ни копейки.
  Да.., тут как говорится, затылок почешешь.
  Довольно скудные сведения об этом 'Благодетеле', - кроме того, что этот человек весьма незауряден и оригинально жесток, более никаких совершенно данных.
  Единственное как показалось Коноплёву, где по обстоятельству дела, присутствие этого 'Благодетеля-Невидимки' более-менее выражено, было дело под номером двадцать.
  Изнасилование и сопряженное с этим инцидентом, вмешательство 'Невидимки'.
  Знал бы Коноплёв, что через каких-то три-четыре дня его буквально завалят делами, в которых активное присутствие Невидимки будет фактом совершенно очевидным. В деле с меньшим номером 'семнадцать' (выяснилось к сожалению позже), 'Невидимка' как и в случае с Рягузовым, даже назначил время и день своего личного визита.
  Следуя выработанному правилу, без точно подтверждённых данных приоритеты не менять, но вести параллель в расследовании, тем более в производстве объединённого дела, в данном случае на 'Невидимку', не возбранялось никакими служебными положениями и установками.
  
  И потому, в деле об изнасиловании работницы с консервного завода Низовцевой Светланы и получению в последствии тридцати тысяч долларов США в счёт компенсации, Коноплёв видел, хоть и ничтожный конечно, но пока единственно возможный шанс, ухватится за ниточку ведущую к 'Невидимке'.
   В подобных случаях, Коноплёв мысленно настраивался, на свой, не раз им проверенный манер, прогонять в двух плоскостях обстоятельства дела. Первое - как кинорежиссер снимающий художественный фильм, когда для логически достоверного монтажа, требуется с дотошной скрупулёзностью обустраивать малейшие, казалось бы мелочи, что по сути и составляют ту самую жизненную реальность, только происходящую на экране. Второе, - умного преступника, в его стремлении совершить без помарок, задуманный им план-действие, ну и конечно ни в коем случае не попасться.
   Вся фишка в том, что вживаясь в образ исполнителей события и сопутствующий к тому антураж, легче заметить заусенцы, то есть несуразности, предвестники той самой ниточки.
  
  Совладелец плодоовощного консервного завода Хабибулин Рашид Наильевич, ставший его полным владельцем, после без вести пропавшего компаньона, (в скором времени, без вести пропадёт и сам Хабибулин) изнасиловал в складе хранения, прямо на мешках с сахаром, молоденькую сшивальщицу Светлану Низовцеву. В момент совершения акта, имело место дефлорация и болевой удар по лицу, чтобы громко не плакала. Мать Светланы, работница этого же завода, на следующее утро со слезами на глазах спросила Хабибулина, вы что снасильничали мою дочку? Забилась в угол кровати, всю ночь и до сих пор всхлипывает, не пойду говорит на работу, потому-что боится вас?
  -Ты что мать, набычился Хабибулин, считаешь твоя дочь целочкой была? Да если бы я сам не видел, как она тут же на моём складе кое с кем, вон за теми мешками... Разве иначе, я бы к ней полез? Ты бы лучше построже за дочкой-то смотрела. Хотя все они сейчас.., махнув рукой подытожил, - время понимаешь такое. Ей бы замуж сначала выйти, а потом уж шуры-муры разводить.
  - Но ты как мать всё равно права. Мне уж по возрасту как бы не положено. Попутал чёрт! Ну да ладно, чего уж там, что было то было. На вот тебе триста долларов, так сказать за беспокойство, а дочка недельку пусть конечно отдохнёт, а потом потихоньку и на работу.
  
   Со скрупулёзной тщательностью Коноплёв, не допросил, а очень доверительно побеседовал с потерпевшей Светланой, её матерью Талиной Сергеевной и особенно с господином Саркисовым, новым хозяином завода. Именно с ним напрямую говорил незнакомец и именно в его кабинете, дважды побывала мать потерпевшей. Первый раз, ещё при Хабибулине, он её и вызвал к себе в кабинет, где почему-то в совершенно не свойственной ему манере говорить шёпотом, злобно шипя сквернословя, грозился всех троих, дочку, мать, и ту тварь, которая недавно приходила к нему, требуя передать вам лахудрам двадцать тысяч долларов! Живьём в землю закопаю и туалет на том месте поставлю! Хрипло рыча изрыгая оскорбления и всяческие проклятия, Хабибулин тем не менее в какой-то вдруг нелепой экзальтированности испуганно взбрыкивал назад, и тупо глядя на дверь, на несколько секунд выпучив глаза замирал. Обереги Господи, какая при этом от него веяла неземная жуть, холод прямо замогильный! В одну из таких кратковременных пауз Талина Сергеевна в страхе вылезла через окно и убежала из кабинета.
  
   Прошло несколько дней и в одно рабочее утро не вышел на работу Хабибулин. Дома, его тоже не оказалось. Всполошившиеся домочадцы за последние дни и без того напуганные поведением и видом главы семьи, на все вопросы куда мог запропаститься Рашид Наильевич, только скулили что-то нечленораздельное, да руками разводили.
  
   Саркисов главный технолог завода, энергично перехватив бразды правления, и не обращая большого внимания на неодобрительный ропот коллектива, за его через-чур прыткое самоуправство, перебрался в кабинет Хабибулина. Помахав фирменным уставом, провозгласил: -Остановка производственного процесса является преступлением, и потому, кончай базар, все по местам и за работу.
  
   На другой же день, Саркисов приехал домой к Низовцевым и в любезно угоднической манере, передал им чёрный полиэтиленовый пакет с двадцатью тысячами долларов, очень при этом настаивая деньги пересчитать. И ещё нижайшая просьба, к Талине Сергеевне, если хотите встану на колени, но надо проехать на завод в его кабинет, где буквально одну минуту телефонного разговора, заговорщицки скривив физиономию, прошептал: -подтвердите, что вы деньги получили, и я вас сразу же привезу обратно домой.
  Пришлось ехать. По дороге Саркисов посоветовал приобрести как всем нормальным людям пейджер. Мало ли где ещё может пригодится, да и вообще удобно.
   Довольно кругленькая сумма прищурившись хмыкнул Коноплёв и так любезно отданная Саркисовым? Он-то с какого боку так расщедрился?
  
  Вы знаете Владимир Генадьевич, женщина испуганно перейдя на шёпот наклонилась к Коноплёву, деньги-то конечно дал мне Саркисов, но наверно его заставил тот, с которым я по телефону говорила! Голос у него такой странный, мне сразу как-то не по себе стало. Говорит: -деньги эти все ваши и пользуйтесь ими, как вам будет угодно. А я боюсь, вдруг потом заявится и скажет отдавай обратно, или ещё, что-нибудь такое страшное потребует. Вон они деньги на шкафу сверху лежат, я даже смотреть на них боюсь. Может мне их вам отдать, а Владимир Генадьевич? Ну в смысле, как бы сдать государству, а..?
  - Нет не надо, Коноплёв успокаивающе покачал головой, происхождение этих денег известно, их можно сказать дал вам завод, здесь всё чисто, криминала нет, да и по делу они не проходят. Так что не беспокойтесь. Думаю вам действительно, можно смело ими пользоваться.
  Коноплёв понимал, больше никакой информации, пусть бы даже и не очень существенной эти женщины уже просто не знают.
  Прокручивая, в который уж наверно раз всю эту историю, Коноплёв ни как не мог понять, каким вообще образом 'Невидимка' мог узнать об этом случае с изнасилованием? Ну ни малейшей зацепки.
  
  И ведь действительно, как вот 'Невидимка' обо всём этом мог узнать? Или всё-таки сговор? Нет, не похоже. Мать потерпевшей сама деньги предлагала сдать. Да и по другим делам у 'Невидимки', тот же сценарий? Не может же везде быть сговор? Очень однако интересно, что за человек в самом деле этот 'Невидимка'? Случится ли когда-нибудь этот день и я буду знать, кто Он и, что из себя представляет?
  Другая папка, дело номер четырнадцать. Из неприкрытой створки ворот элитного особняка выбежала хозяйская собака и искромсала в клочья лицо проходящей мимо девочки школьницы. За полгода мытарств по судам, (дело произошло ещё в феврале) родители девочки смогли добиться только частичное возмещение лечения, и сухое в кабинете у судьи, извинение хозяев собаки. Однако при этом, им не помешало ещё и посетовать, что из-за всяких там шляющихся мимо чужих дворов, пришлось усыпить породистого пса.
  Но! Месяц назад владельцам особняка, неким Струковым позвонил неизвестный, - безликим, но вежливым голосом попросил в качестве компенсации заплатить семье искалеченной девочки, пятьсот тысяч долларов США, сказав, что через семь дней, ближе к вечеру зайдёт, и лично напомнит об этом. Струковы ясное дело, послали незнакомца по известному адресу, что очень неблагополучно отразится для них в перспективе и на все эти семь дней о нём забыли.
  Через неделю, Струков старший был найден мёртвым на крыльце своего особняка. Он сидел на первой ступеньке деревянного крыльца, полуотвернувшись к стенке с закрытым руками лицом. Вывалившееся глазное яблоко, над которым, чуть выше пустой глазницы зияла небольшая дырка с медленно выползавшим из неё мозговым веществом. Страшно вспучившийся второй глаз, ещё конвульсивно поворачивался. Белесый едва видимый дымок стелясь над землёй, как-то необычно, не поднимаясь вверх испарялся. В леденящем душу ужасе, казалось, сейчас в окружающем пространстве должно случится какое-то несуразно бессмысленное и кошмарное для всех действие!
  В дверном проёме ворот бездыханно в луже собственной мочи, лежала новая собака Струковых, изрядно упитанный Ротвейлер. Первым человеком всё это увидевшим, была домработница Зина, дальняя родственница Струковых. Выронив в страхе мокрый ворох белья, метнулась обратно в дом сказать, что 'тттам на ккрыльце...!' Судорожно икая только и могла, что тыкать рукой в сторону двора! Выбежавшие из дома домочадцы в первый испуганный момент увидев со спины сидящего Струкова старшего, подумали, может с сердцем что?
  Но мгновением позже - душераздирающий вопль огласил округу.
  
  
  Четыре совсем горячие сводки по делу 'Невидимки' и только по одной из них не зафиксировано убийство, (да и то под вопросом) зато по другим, от двух до четырёх в каждой.
   В Броницах, четыре трупа сразу, все правда дорожные бандиты, (Рэкет) но всё же....
  Именно там в районе Брониц, где-то около семнадцати часов, Данник вроде как почувствовал давно искомый, характерный пеленг 'Демона', но едва настроившись на него, Данник досадно ощутил, что теряет вектор. Ах, иметь бы хотя бы носовой платок этого 'Демона', пусть даже засморканный, или шнурок от ботинка, тоже было бы неплохо. Давно бы уже как служебная собака вышел бы на след.
  Двигаясь по малому московскому кольцу к Броницкому повороту, Данник в смутном свете пасмурного дождливого дня, увидел справа на обочине, небольшую вереницу легковушек, от которых шла довольно сильная отрицательная энергетика. Не доезжая до них метров тридцать, остановился присмотреться. Картина оказалась вполне типичной. Четыре иномарки с транзитными номерами, по всей видимости гонят из Германии, были остановлены догнавшей их рэкетирской девяткой. Тихо со стороны придорожной тропинки Данник подошёл к группе молодых людей и скромно так невдалеке остановился. Рослый парень в жёлтой куртке, несильно ударил пинком по одной из иномарок:
  - Вам чурбакам моргали же светом со встречной машины, так чего не остановились-то. На дурняка Москву решили пройти, а нормально развести западло - да? Короче, с вас штукарь баксов и дальше пойдёте по нашей маляве. Или если хотите, можно и по второму варианту, одну тачку, вместе с брифом мы отметаем и дальше валите, но без малявы. Сами понимаете, нам проблем не надо. Машину надо будет оформлять, а у вас наша малява.
  -Мужики, ну какая там штука, пытались усовестить водители, -нам троим до Омска ещё две тыщи вёрст идти, а этот, кивнув на четвёртого, вообще в Казахстан гонит по заказу. И так без кислорода идём на последних соплях можно сказать. А ваша малява, в лучшем случае на десять километров дороги. Хотите, вот видеомагнитофон заберите, 'Орион' хороший говорят.
  -Так, процедил один из бандитов, - по нормальному у нас значит не получается, да?- Тогда ни нашим, ни вашим, отойдя на шаг назад достал из-за пояса пистолет, слегка повернувшись головой к своим, сказал: -давай делай 'синии ночи'.
  Справа стоящий от него бандит, вытащил из-за пазухи литровую пластиковую бутылку с бензином, и стал поливать одну из машин. Другой бандит с возгласом 'киййя', разбил ногой стекло передней двери, хотя она была и так открыта, предоставив для обрызгивания внутренность автомобиля. Четвёртый бандит, тоже с пистолетом, стоял с другой стороны машины спиной к Даннику, навёл пистолет на заметавшихся перегонщиков, достал зажигалку, издевательски рисуясь прикурив сигарету и зажав её большим и средним пальцами намереваясь щелчком бросить на уже облитую бензином машину.
  Неожиданно, спокойно равнодушным, но вполне внятным голосом, кто-то пока ещё невидимый произнёс: -Ну зачем же сразу в такие крайности. Давайте спокойно потолкуем.
  Удивительно, этот, как бы бесцветный голос, был услышал даже тем побежавшим перегонщиком, за последними наверное деньгами к своей машине стоявшей последней. Услышали все: -Вы ребята, езжайте куда ехали, а я уж тут сам потихоньку всё разведу.
  Бандиты подошли к незнакомцу, тот, что в жёлтой куртке, самый видать из них духарной.
  -Ты чмарь, чо деловню тут лепишь! Тачки эти твои что ли? Нам в принципе похеру. Штуку сюда выдай, и вали догоняй своих. Ну, что сопишь рогами в землю?
  И слегка поднял голову этот непонятный человек, в мгновение переменивший у бандитов всё их амбициозное мироощущение на сиротливо убогое чувство своей ущербности.
  Ах ты гад, вскрикнул тот, что в жёлтой куртке, наводя пистолет на незнакомца. Тут же однако, весь как-то скривился в отчаянном усилии преодолеть неведомое на него воздействие и всё-таки выстрелить в него. Но, так и не разогнувшись упал на землю. В таком скорченном виде, часом позже его и увезли в морг, где патологоанатомы недоуменно гадали, - глаза, как бы изнутри выдавленные, а так во всём остальном, молодой здоровый парень и вдруг разорванное от обширного инфаркта сердце.
  Из присутствующих при освидетельствовании были два сотрудника милиции, приехавшие в морг с места происшествия для установления причины смерти. Осмотрев труп и взяв не совсем внятное заключение о смерти, уехали ещё более озадаченные, чем до своего приезда. Этим сотрудникам из городского следственного отдела было явно не по себе. Они помнили как несколько часов назад получили распоряжение подъехать на Броницкий перекрёсток и принять участие в действиях, в помощь к уже выехавшему туда оперативному наряду. Там уже собралось поглазеть на необычное происшествие довольно много народу. Не подходя близко к чему-то противоестественному и оттого непонятному, люди толпились полукругом со стороны перекрёстка в тихой молчаливой настороженности. Даже подъехавшие оперативники повидавшие всякого, испытали оторопь увидев в непосредственной близи происходящее. Было действительно, что-то жуткое и несуразное, в том как здоровенные молодые парни сидели как вроде чем-то непонятным удерживаемые в лужах под проливным дождём и бессмысленно мыча с тупо выпученными от ужаса глазами, делали неуклюжие попытки встать на ноги. (Позже в медицинском анамнезе, у всех троих обследованных стояло заключение, в результате психического аффекта, имел место кратковременный паралич нижней части тела). Действие паралича прекратилось (индивидуально) через три - пять часов. Состояние психической неадекватности продолжает сохраняться. Находясь в 'отстойнике' изолятора УВД, подследственные Дерюгин В.Н., Антипов В.С. и Голубничий Г. Е., всё ещё вскрикивали от страха и более часа вообще ничего толком сказать не могли. Придя более-менее в себя, в состоянии похожим на истерику, предлагали всю свою денежную наличность за водку, и тёплую одежду. Постоянно просили воду, всю её тут же выпивая, (водку им тоже дали) после чего, вся троица стала на перебой признаваться в своей любви к милиции, к государству вообще, и президенту России в частности. Паралич ног потихоньку стал отпускать и их словоизлияния стали принимать более удобо-воспринимаемую форму речи. Охотно без понуждения признались в том, что они дорожные рэкетиры, бандиты и вообще преступники, которых надо немедля отправить в тюрьму и желательно в очень переполненную камеру. Естественно у них спросили по поводу их столь не совсем обычного поведения. Бандиты немного сникнув, опять вдруг понесли какую-то хренотень о настоящем дьяволе, или скорее всего о злом пришельце, выходце из земных недр. И выходцев этих, наверное очень много! - 'Но этот который.., нам, он сказал, вы конечно балбесы стоеросовые, но, раз за вами троими жмуров нет, говорил так, как уже знал всё про нас, - может ещё и поживёте на этом свете. А если, ещё раз выйдете с кистенём на большую дорогу, то знайте, - ходилки ваши отниму и очень надолго. Не сможете самостоятельно даже на горшок сходить, а для пущей доходчивости, почувствуйте-ка, хотя бы до конца этого дня, как это без ходилок-то придётся. И не дай вам Бог, жизнь у кого-нибудь отнять, даже если одну, своими тремя за неё расплатитесь. Сойдёте на два метра под низ на тупиковой станции'.
  Почти по собачьи поскуливая, всё ещё находясь под впечатлением от страшного незнакомца, эти, вот уж действительно балбесы, талдычили о 'выходце' во множественном числе. В двадцатый раз наверно повторяя о глазах этого выходца, которые точно не человеческие! Свербящие такие, даже видно как закручивалось в них режущее свечение, душу вытягивающее.
  Оперативные дознаватели, уже было махнувшие рукой на весь этот бред, (мало ли, что может втемяшиться человеку) но, смущала довольно существенная не состыковочка, взбрендил-то не один, а сразу трое человек, и притом на одну тему, а вот это уже группа. То есть групповое помешательство. Значит, что-то такое существенное всё-таки имело место быть? Да и очень вообще-то чувствовалось, тут по всей видимости, действительно, что-то из ряда вон выходящее.
  Решили не мудрствовать лукаво, а составить сводку и отправить на рассмотрение к начальству. Тем более в связи с особым положением по городу действовала директива, все подозрительные случаи и происшествия отправлять в специальный аналитический центр при МВД.
  
   Чуть позже, уже перед рассветом Коноплёв по факсу за последние четырнадцать часов, получил ещё несколько сводок. Просмотрев он не без удовлетворения отметил, в его арсенале появилось по меньшей мере ещё два интересных дела, в которых имеется прямой контакт Невидимки с лицами проходящими в следственном производстве как обвиняемые. Трёх из этих контактёров даже не требуется искать. Все они находились в изоляторе временного содержания.
  
   Посидев ещё некоторое время за сводками, собрался домой. Сова по натуре, Коноплёв любил работать в ночные часы и особенно ему это нравилось в этой для него новой, хотя и в профильно знакомой системе.
  Специфика и сам стиль работы, не говоря уже о зарплате, в разы большей, чем на прежнем месте. Ответственности конечно больше, но ведь и интересней тоже же в разы. Режим не нормирован, зато и не без маленьких прелестей, засиделся допоздна, вот как сейчас, утром можно высыпаться и прийти на работу хоть к середине дня. Вернее приехать, служебное авто не хилой модели с суточным пятнадцати литровым лимитом горючего, в постоянном личном пользовании.
  Нравилось Коноплёву не только его теперь более высокий статус и связанные с этим так сказать личные выгоды. По большому счёту от того, что существует такая функциональная структура, пусть это ведомство, внутри ведомства, это даже хорошо, что так. Именно от самого факта, что не распались, не утерялись эти, по сути стержневые основы механизма государственного и вселяло веру в незыблемость этого самого государства. Пусть и не такую высокую как в былое время, но, всё-таки. А то ведь было дело, совсем уж духом упал. Да ведь и есть с чего. Смута и беспредел имеет место быть повсеместно. Дошло до того, что криминально-бандитские установки по уровню легитимности уже почти не уступают государственным.
  На фоне этой удручающей картины, вполне типичен такой факт, - не далее как вчера, обнаглевшие бандюки устроили пьяный ночной пикник прямо на крёмлёвской площади. Причём даже не потрудились поставить свои навороченные джипы хотя бы немного в сторонку. Так прямо как попало поперёк въезда и расположились. Президентский кортеж из-за невозможности объехать был вынужден остановиться. Охрана вышла просить братву убрать с дороги хотя бы один джип. Несколько бандюков подошли к президенсткому лимузину и увидев в приспущенном окне самого Ельцина, нехотя дали отмашку одному из своих водителей, чтобы тот сдал в сторонку. После чего продолжили состязаться в умении пистолетным выстрелом с пяти метров открыть бутылку шампанского сбив пробку не разбивая при этом горлышко.
  Горечь и тоска сжимала сердце любого нормального человека, когда он видел сам, или узнавал например из СМИ подобные проявления.
  
  И потому такой 'нюансик', (обговорено при подписании контракта) допуск к принятию самостоятельного решения в исполнении акций с применением крайних мер в особо экстремальных (читай опасных) обстоятельствах, с последующей конечно ответственностью если перебор, Коноплёв подписал не только не задумываясь, а даже с особым на то удовольствием. Специальная трёхмесячная школа подготовки и периодический в течении всей службы вводный инструктаж на предмет личного действия в случае возникновения этих самых чрезвычайных обстоятельств, держало оперативный состав этого подразделения всегда в ясной и выдержанной социум-ориентации.
  
   Закончив с выделенным на эти сутки объёмом работы и наметив первоочерёдность на завтра Коноплёв засобирался домой.
   Выехав на шоссе, и не быстро - где-то под шестьдесят, покатил домой. Попробовал как обычно за рулём с удовольствием расслабиться и покайфовать от самого акта езды, но.., как-то не очень получалось. Зная, что в стерео-системе торчит любимая кассета, только пальцем ткнуть, но, не хотелось. Не предвкушалась мысль и о вкусном ужине, давно ждущем его под заботливо накрытой салфеткой. Немного согрела мысль о жене, - заснула поди, в кресле перед работающим телевизором, тёплая, уютная, в халатике. Невольно улыбнувшись Коноплёв всё же наконец почувствовал желанное ощущение расслабленности, что так приятно наполнило настроение. Он едет домой, где его ждёт близкий человек. Вспомнились слова из кинофильма: 'Хороший дом, хорошая жена, что ещё нужно человеку чтобы встретить старость.' Да.., эт-точно. Зябко передёрнув плечами, представил, как было бы тоскливо, не будь у него, особенно в такие, не очень весёлые минуты, судьбозначимых вещей, как тёплый дом и хорошая жена. А и действительно, что ещё нужно для счастья человеку.
  Начало сентября, погожие деньки, теплынь, благодать. Устало усмехнувшись, произнёс вслух: 'и ночки тоже'. На душе и в правду, немного отлегло. Хотя и не без некоторого удручающего ощущения о не совсем надлежаще проделанной работе.
   Коноплёв любил езду в ночное время, а с объекта (дача) с которого он сейчас ехал домой, пусть хоть и через весь город, даже не очень торопясь, можно добраться меньше чем за час. Ни тебе тоскливых утренних пробок с напряжённым ощущением безнадёжного опоздания и обычным прокручиванием в голове дежурного объяснения на случай вызова на ковёр,
  Где был, что наметил, и что уже предпринял, или почему не наметил и соответственно не предпринял по очередному, и как всегда очень неотложному делу, находящегося на контроле у Самого...
  - Дас, вот такс, говаривал его сослуживец Мельник, в нашем деле, без дежурного варианта никакс нельзяс.
  А ведь и точно. Почему-то всегда получается, начиная наверно от рядового и до того же директора, все, всегда, в любые три часа ночи, должны иметь дежурный вариант с внятным, и желательно адекватным на текущий момент объяснением всех своих телодвижений. -Общая поголовно и каждого в отдельности, - презумпция служебной виновности.
  
  Не мог пока ещё Коноплёв в своём досадливом неведении по делу Невидимки, строить планы, хотя бы даже предположение о месте и времени, когда можно было бы выйти на его след и понять схематическую логику его выкрутасов. Возможно в данный текущий момент в городе происходят события творимые 'Невидимкой, или кем там иже с ним', а он Коноплёв узнает об этом из приходящих сводок, в лучшем случае только завтра утром. Ну да и ладно, выше головы всё равно не прыгнешь, а дело надо делать.
  
   Так за размышлениями Коноплёв и не заметил как уже подъехал домой. Домой, где его ждали милые сердцу домашние события, и вожделенный провал в бестолковые отрывки обычно не запоминающихся сновидений.
  
  В это самое время, почти уже под утро, Данник после очередной неудачной охоты на Демона неторопливо шёл по ночной улице Герасима-Курина к своей машине. Не доходя метров семьдесят до прохода на станцию метро 'Славянский бульвар', Данник неожиданно ощутил, прямо-таки шквал агрессивной энергетики, и даже наперёд увидел, как именно она будет проявляться.
  Сами носители этой агрессии, двое молодых парней (типичные папенькины сынки) Данника ещё не видели, а он уже знал, через полторы минуты у него с ними, случится небольшое событие, и что-то необычное, (пока ещё не видно) должно произойти. Глянул на часы, три-пятьдесят восемь утра, до работы метро ещё добрых час сорок минут, как эти оболтусы вообще здесь оказались? Загуляли поди с девками на какой-нибудь хате, а теперь вот до дому добираются. Решил от греха подальше перейти наискосок через дорогу, а потом снова вернуться на эту сторону улицы, где и стоял его верный жигулёнок. Эта улица, каких-то три остановки метро и центр Москвы, тем не менее, была достаточно тиха, и как-то по особому патриархально уютна. Уже хотя бы в том, что не торчали на ней лишний раз, эти вездесущие запрещающие знаки и можно спокойно на обочине оставлять машину ночевать до утра, что кстати по всей улице и происходило.
  Несколько часов назад сотворив нечто страшное, эти оболтусы при всём своём опасении, ещё ни на йоту не догадывались в какую однако сумрачную тень, уже довлеющей над ними мрачной судьбы они вступили. Энергетика их страха просто звенела. Данник понял, эти двое кого-то убили, (вроде как девушку) вот и хорохорятся в ужасе от содеянного друг перед другом. Немного обделались конечно, зато в остальном, почти крутые пацаны.
  В ясновидение Даннику о них кое-что прояснилось и ужаснулся он тому, что предстояло этим балбесам уже в эти сутки.
   Вмешается очень серьёзный криминальный контингент, весьма конкретные люди, перед которыми, даже могучий финансовый олигарх, находясь в смертном ознобе, и то бы испытывал страх.
  Сначала они займутся пацанами, а потом и ему Даннику предстоит срочно заметать следы своего пребывания. Дело в том, что в результате всех этих манёвров, он довольно сильно обозначился в текущем времени и пространстве и его уже начала стремительно обкладывать ещё и структура государственного ведомства. Пока ещё в слепую, но концентрически сужающим методом сторон. Хотя в первом случае, опасней было многократней. Криминал, - это не государственная структура. Её люди не скованы законностью действий и директивами. В отношении 'Невидимки' (для них Дымка) у них была установка, - если не возникнет заморочка, тогда взять живьём, если с этим сразу не покатит, мочить его по любому варианту. Учитывая 'крутизну Невидимки', валить даже без прикида и наводки на точняк, Он это, или просто похожий на него.
  
  Неожиданно близко со спины, Данник почувствовал как открыли дверцу его жигулёнка, (видать тихо подбежали) и с ехидцой голосок, Дяденька этот супер лимузин твой да? Подвезите нас пожалуйста, мы не хило заплатим, мало не покажется. Обдав Данника и салон винным перегаром и похабно заржав, двое недоумков полезли в машину. Севший рядом с Данником, пьяно икнув хлопнул влажно-липкой от шампанского ладонью ему по руке: -развернись прямо здесь и давай на Рублёвское шоссе, потом дальше скажем куда, и.., давай вперёд мужик, дави на газ.
  Данник не возражая сделал как сказали. Было даже интересно. Как-то не вязалось в его понимании, эти по сути ещё подростки, с их явно напускным куражом и той мрачной отягощённой убийством энергетикой, что таким шквалом, буквально сифонила от них. Юношески чистая казалось бы должна быть энергетика, и эта, порывисто жалкая потужка на браваду в перемешку с непроизвольными, почти рыдающими всхлипываниями. Выехали на МКАД, а эти двое так и сидели свесившись головами в понурой напряжённости, изредка вскидывая головой всматриваясь по сторонам, ничего не видящими и непонимающими глазами. Тёмная аура смерти преломляющего пространства уже витала над их головами и Данник с завороженным испугом наблюдал её. Вот балбесы, - 'наломали где-то дров по крутому', а теперь по мере того как проходит дурная хмель, им мучительно невмоготу как не хочется прочухиваться.
  -Э, мужик, сидящий сзади положил руку на плечо Даннику, давай отец тормозни, где водку можно взять. Да, правильно, дёрнув опущенной головой пробубнил справа сидящий, - пузырь надо взять.
  
  В идущем навстречу пока ещё не густом автомобильном потоке, четвёртая пара фар, машина ГАИ, и хотя шла она без световой и звуковой сирены, Данник уже знал, это по их душу. В зеркало заднего обзора он видел, как перестроившись сперва в левый ряд, гаишная иномарка затем развернулась и пошла за ними. Не включая опознавательных сигналов и держа перед собой одну машину, она не отставая и не обгоняя двигалась за ними.
  Данник хотел было сказать пацанам, чтобы спокойно, откинулись на спинку сидений и вообще расслабились бы, что ли. А то, позы прямо-таки подозрительные. Но передумал. Что-то сейчас предпринимать поздно, да и безнадёжно. Данник уже и видел и понимал, что именно и каким образом будет происходить вот прямо с минуты на минуту.
  И, именно так всё и стало происходить. Впереди попутно со второстепенной дороги выехал большой джип и немного проехав приняв на обочину встал. Машина ГАИ уже с включённой световой и звуковой сигнализацией пошла на обгон, из проёма опустившегося дверного стекла вылезла рука автоинспектора со светодиодным жезлом показывая принять на обочину и остановиться. Что Данник и сделал, немного только подъехав к машине вставших впереди гаишников и выключил двигатель. И, давящая как-то по особому наступившая тишина. Обречённо (теперь уже) расслабившись, ребята откинувшись головой назад равнодушно смотрели в потолок. Немая картина без слов, - всем всё было ясно. Был слышан зловеще тихий шелест колёс подъехавшего сзади джипа. В проблесково-синем свете гаишного маячка, Данник видел как набухла и скатилась слеза у сидящего рядом и меланхолично произнесённое с заднего сиденья, - 'всё, вот и пи..ц'!
  Спереди и сзади звук открывшихся дверей и тяжёлые шаги идущих к их машине людей.
   Два гаишника подошли к жигулёнку с обеих сторон, но открыли двери только с правой. Люди с джипа, четверо в штатском, тоже встали с обеих сторон, те, что справа наклонившись к сидящим, прямо в машине одели на них наручники.
   -Ты тоже выходи, доставая наручники, сказал Даннику один из стоявших слева. Данник вышел.., но, все восемь человек вдруг перестали видеть его и думать о нём, как будто ни он сам, ни его жига здесь вовсе и не присутствовали.
   Гаишники развернувшись с места уехали назад в город, а джип деликатно чуть сдав назад объехал невидимого ему жигулёнка, ушёл вперёд по ходу движения.
  В джипе, один из ментов повернулся к сидящим сзади на откидных сиденьях: -Ну, что щеглы, не ожидали, что вас так быстро повяжут? Дуреломы тупорылые. Вот лично я в упор не въезжаю, на хер вы её мочканули? Ну затащили вы эту дурёшку в кусты, ну трахнули по разу. Мочить-то зачем? Там где вы её завалили и днём-то обычно никого не бывает, а тем-более ночью. Никто вам не мешал, она как вроде не верещала. В зуб ногой не въезжаю, - чистая шняга. Знаю только, что - вляпались вы конкретно. Мудаки долбанные.
  Один из парней, что сидел в жигулёнке сзади, истерически взвыв вцепился напарнику в лицо. Ты, ты козёл! Ты убил! Убил и нож свой поганый мне сунул! Давай братан, не жалей эту суку, все они дешёвки. Крутым себя показывал. Из-за тебя убьют меня теперь! Не хотел я её убивать, не хотел и не убивал! Тыкнул только пару раз уже мёртвую. Ты её убил, ты начал, ты и убил, а нож свой мне всучил, чтобы повязать меня как подельника!
  Сидевший рядом с водителем слегка наклонился вправо, глядя в окно устало вздохнув цыкнул: - 'да уймите там этих бакланов'.
  Получив по чавке, парни затихли. У сидящего впереди зашипела рация, жестом указательного пальца в верх чтоб затихли: - 'да шеф, взяли, они самые, сейчас уже будем'.
   Один из парней вглядываясь в уходящую назад дорогу и проносящийся мимо ландшафт, стал понемногу о чём-то догадываться. Побледнев в лице произнёс помертвевшим голосом: - 'извините, вы что не милиция?'
  Глянув на мрачные ухмылки везущих их людей, оба парня непроизвольно, не размыкая губ, как в тяжёлом сне судорожно застонали. Они всё поняли. Разъедающая сознание тоска. По видимому этим несчастным придуркам, даже желалось, чтобы их заметавшийся в кошмарной беспомощности инстинкт самосохранения, не найдя выхода, разорвался бы в каком-нибудь мозговом инсульте! Или на худой конец свихнулись бы набекрень мозги, сделав спасительный уход в безучастие душевной болезни. Случилось худшее, что вообще могло случится. В полном рассудке им было ясно, что не будет никакого теперь следствия, суда, тюремной зоны, свидания с родственниками, ещё там каких, мизерных конечно, но поблажек от жизни, а учитывая возраст, то и перспектива, пусть не скорого, но всё-таки досрочного освобождения. Ничего такого уже не будет! Будет другое, сумасшедшая в своей ирреальной запредельности жестокость. Парень, который в машине Данника сидел на переднем, подумал о выброшенном им как улика ноже. Каким было бы счастьем, будь бы у него сейчас нож. С наслаждением бы воткнул бы его себе глубоко в сердце и ушёл бы от всего этого страшного. Не сознавая, что ступорозно твердит одно и тоже слово: - 'не хочу, не хочу, не хочу!'
   -Ага, дошла вода до огурца, процедил сидящий спереди, вам голубкам пока ещё, даже рядом не представить, какая машинка времени вас сейчас дожидается. Бесконечная длинная и полная впечатлений жизнь у вас начнётся. Минута как вечность будет длиться, а минуток этих, наверно побольше ста на брата наберётся. Вы же козлики молодые, сердечки у вас крепенькие, плюс им в поддержку адреналинчик вколют внутривенно. Так что даже сознание терять не будете, и очень много впечатляющих вечностей проживёте.
  -Ну зачем! Почему надо так? Взмолились в истерике парни, убили если даже мы! Убейте, убейте нас тоже! Вот прямо сейчас, остановите машину и прямо здесь на обочине! Мы можем написать, расписаться как вам захочется. Или, ещё, что надо будет сделать, чтобы вам тоже было нормально. Пожалуйста!? Ну пожалуйста!?
  Лес, большой особняк за забором. Джип въехав во двор, встал с задней стороны особняка, почти вплотную к неприметному навесу, под который глубоко вниз уходили бетонные ступеньки. Парней повели в подвал не закрывая им ничем глаза (плохой признак). Массивная железная дверь, спёртый влажный воздух глухого бункерного помещения, приваренные к полозьям два железных стула с привинченными к спинками швеллерами. Металический навесной шкаф с откидным столом, чуть выше пола электрические розетки в стенах. И на всём этом тяжёлая аура пыточной камеры. Жутко мутившее сознание о предстоящем дополняло, что-то большое свёрнутое в чёрный полиэтилен лежащее на полу у стенки.
  В голом виде парней с руками пристёгнутыми за спинку стула, с примотанными скотчем ногами к ножкам стула и головами к швеллеру. Засунутые в рот трубки длиной и шириной со стакан, не выплюнешь не проглотишь и язык себе не откусишь.
  И появился человек лет так шестидесяти, может немного больше. Скосили на него парни свой тоской объятый взор и захлестнул их ещё больший страх ознобом смертным от того, что увидели они!
  Глаза! Слезящиеся от воспаления глаза этого стоящего уже прямо перед ними как из преисподней человека. Скалившуюся его улыбку на участливо подёргивающимся от нервного тика лице, можно было назвать почти доброй, если б, не мерцающий блеск ласкового безумия с холодно струившейся из них запредельной ненависти.
  Вожделенно, в благоговейном восторге прикасался к сидящим перед ним, по сути ещё пацанам, этот сумасшедший и очень сильно постаревший за последние часы человек. Как любовник, если на беглый взгляд, поскуливая в предвкушающем восторге, гладил их по голове, телу и промежности. Кряхтя встал на колени и как бы лаская пацанам ступни ног, мурлыкающе заблажил:
  - Ноженьки молоденькие, - неутомимые, убежать от меня хотели да, спрятаться где-нибудь да, в местечке укромном. А ведь могло бы случиться и так. Мог бы и не найти я вас! Мои люди конечно нашли бы вас по-любому, а вот я, мог бы и не успеть. Сердечко, что-то хватануло как никогда. Аллах всемилостивый и всемогущий, как я боялся, что не успею, не дождусь, не встречусь с вами ещё на этом свете. Или вдруг бы вас убили ненароком. И вы сладенько, так без ответки за содеянное и прошли бы мимо меня. А? Как бы я тогда умирал бы в муках терзаемый. Как мучился бы, а? Это было бы конечно не правильно. Где тогда справедливость? Чтобы смягчить боль души, я бы тогда постарался увидеть, как умерли бы ваши мамы, папы, сестрёнки и братишки, бабушки и дедушки и все те, кто имел бы к вам родственные или ещё какие отношения.
  Но милостив всевышний и вот вы здесь передо мной. И мне не придётся уходить из этого мира, оскорблённым, и не отомщённым.
  Зато как теперь всё правильно состоится. Ваши родственники все живы будут, пусть им будет прощение на этой земле. И разве это-ли не справедливость?
  Ограничен человек в немощности своей. Я можно сказать Москву и ещё пол страны в кулаке держу. И в жизни, мог умереть много раз, но никогда смерти не боялся. А этой ночью, когда привезли девочку мою. Я вам покажу её. Фотографию уже сделали. Даже спящая она как ангел прекрасна! Портрет сейчас принесут сюда и её светлый образ какое-то время постоит у вас перед глазами. Потом портрет уберут. Ей нежной и чистой не надо видеть, то, что здесь будет происходить. Ей также не надо знать ваши имена, как и вам не надо знать её имя, дабы не осквернить святую память, ртами вашими шелудивыми.
  Прежде чем мы начнём, я хочу, чтобы вы видели кое-кого. Он ушёл около часа до вашего прихода. Вы скоро с ним встретитесь. Этот сын шакала ещё здесь, я чую его поганый дух! Подойдя к лежащему свёртку, старик сдёрнул покров - и, начал мутиться у парней разум от увиденного!
  -У этого шакала была моя дочь, куда с дискотеки вместо того, чтобы отвезти домой, он привёл её в свою нору. Обманув девочку, сказал надо успокоить маму и потом отвезёт её домой. Девочка поверила и пошла, не знала, что этот чёрт живёт один. Думала на самом деле хочет маму успокоить. А этот разделся и голый полез к ней. Старик наклонившись плюнул в то месиво, что ещё недавно было лицом человека.
  - Вырвавшись она без туфелек побежала на улицу. Этот шакал пока оделся, побежал за ней, но в другую сторону. А Дьявол ей навстречу послал двух охряпков и вы встретились.
  Забывшись не совсем владея собой, старик как-то по дурному смеясь завыл. В приоткрывшуюся дверь узнать, что происходит заглянули и тут же тихонько её снова прикрыли. Минуты две отрешённо бессмысленными глазами старик сбычившись смотрел на парней. Немного придя в себя, как будто-то не было этой паузы, продолжил.
   Лично для себя, то мне уже давно и ничего от жизни не надо. Только и была вся радость доченька, ангелочек единственный мой! Здесь она, наверху, спит в кровати и комнате своей.
  В эту ночь, с того особенно момента, когда почувствовал я кол деревянный в своём сердце, не нашлось бы наверно во всей Земле труса, переживающего за свою жизнь больше чем я. Но теперь я не боюсь. И совсем бояться не буду, когда с вами закончу. И тогда, если Аллах даст мне ещё несколько дней, проводить Ангелочка моего к её маме, и я пойду тоже с этого мира, куда мне будет разрешено и положено.
   Всё ещё сидя на коленях, молитвенно поднял этот человек голову вверх и зашептал, что-то исступленно. В изумлённо улыбающейся гримасе этого уже в конец душевно-больного человека, зловеще присутствовала невразумительно страшная ухмылка.
  Ужас двух несчастных молодых людей от перехлестнувшего дикого страха перешёл в стадию психического шока размазав тем самым их сознаваемое восприятие в животное тупо обречённое состояние, - разумом уже не контролируемое. (Возможно это обстоятельство оказалось для них наилучшим исходом. И мог уже не стараться несчастный отец и вызванные им в подмогу двое мрачных типов. Одевая на руки пацанам кошмарную муфту 'Машины времени' с её трёх фазным электромагнитным резонатором, производящее от кончика среднего пальца и до локтевого сустава пятьдесят переломов кости. Вряд ли теперь, все эти жуткие приспособления, уже разложенные на столе, могли в полной мере исполнить своё дьявольское предназначение.
  
  Приятная четырёхдневная расслабуха которую устроил себе Данник, действительно оказалась весьма полезной для его психического и физического самочувствия. С глупой почти идиотской улыбкой, не читая и не смотря даже телевизор, валялся на диване и кайфовал в сердечных представлениях. Мысленно, почти всё время перед ним был её идущий своей божественной походкой образ! Вот так вот лежал и что-то себе представляя, тупо при этом улыбаясь смотрел в потолок. Но, уже пора было как говорится и честь соблюдать. Заварил кашу - надо помаленьку и расхлёбывать. Да и отдохнул в общем-то нормально. Это он понял по тому вновь пробудившемуся желанию заняться уже порядком застоявшимися делами. Небольшой этот отдых, очень кстати скажется перед круговертью закрутившихся вокруг него обстоятельств, когда ему не удастся в предстоящие почти трое суток, даже на часок прикорнуть, хотя бы в своём жигулёнке. И ладно, если бы только на предстоящие трое суток. Ни при каком раскладе, Данник даже рядом не представлял какая скоро страшная с его 'нелегкой' руки завертится мясорубка.
  
  Единственная газета которую как источник информации (кроме ТВ) стал признавать Данник, была 'Московский Комсомолец'. Незаметным и непонятным для себя образом, вдруг осознал, или вернее сказать ощутил, - в последнее время он, очень часто, стал задумываться о Наташе Ващило. Испытывая при этом всё более обозначаемое душевное волнение. Вот и сейчас, выборочно просмотрев газету, натолкнулся на небольшую заметку, и тревожной нежностью защемило на сердце.
  
  Охранное агенство 'Фрегат' в лице г. Рягузова М.А нижайше просит зайти в любое удобное время в офис или к нему на дом, господина Н, который 17 августа в 13. 05 приходил с предложением. Руководством это предложение рассмотрено положительно, но в связи с незначительной проблемой, очень желательна личная встреча. Извините за беспокойство.
  
  Что за незначительная проблема возникла у господина Рягузова? И почему он допускает встречу в офисе? Он, что, уже может передвигаться без коляски? Хотя... И вообще, не связано ли это каким-то образом с Наташей? Хотел было, тут же рвануть в офис 'Фрегата', но, здраво рассудив, решил, будет лучше всё-таки на дому.
  Где-то около десяти утра подъехав к дому, прозондировал место визуальным наружным и интуитивным зрением через стены. Ничего подозрительного, да и в доме, кроме самого Рягузова, его жены, никакого лишнего фона, если не считать пульсирующую энергетику животного (видимо собака. Вроде чисто. Калиточная дверь щёлкнув дистанционным замком предупредительно приоткрылась.
  Сто тысяч долларов по первому адресу, Долгополовы, без проблем. Даже поблагодарили. Очень сдержано и по телефону, но спасибо своё они сказали. А с Ващило.., горестно пожав плечами Рягузов вдруг сполз со своей инвалидной коляски на колени. Я уже понял, я всё понял, Рягузов буквально взмолился. Вы наверно из тех кто призван высшей силой следить за порядком на Земле! Я это понял не только по вашему действию в отношении меня. О, я многое теперь вижу, что происходит и не только в Москве. Ваши люди везде - по всему миру. Я научился видеть и сопоставлять, я смотрю новости, читаю газеты и не только последние события. У меня, Рягузов показал на кипу газет по виду явно прошлых лет изданий, и везде нахожу ваши правильные иной раз даже очень необходимые вмешательства. И я счастлив! Мне хорошо и я рад это всё понимать. Значит есть Бог на Земле и это прекрасно! Как я этого не понимал раньше. Вы знаете, я и раньше иногда задумывался, но к сожалению не глубоко. Не может же быть, чтобы вся эта жизненная устроенность на Земле, сама по себе откуда-то взялась. Какой же я всё-таки был дурак. И ведь далеко не один же я такой хапающий обыватель. Как подумаю, сколько же нас таких балбесов на всём свете. Да наверно почти все, а.., или на все, в вопрошающей паузе Рягузов возбуждённым любопытством смотрел на Данника? А вы скажите, не церемоньтесь со мной. Я вас даже сам прошу не отворачивайте свой взгляд. Я знаю, если вы прямо глянете мне в глаза - я погибну да? Ну и пусть! Пусть будет так! Мне поделом и наверно уже давно пора. Я всё равно радуюсь! Мне приятно знать, - нами оказывается занимаются высшие силы, и это в абсолютной степени правильно. Нам бы всем дуракам подумать, и по другому жизнь перестроить. Ведь иначе и быть-то не должно. О Боже! Как же мы так все..!
  Слушая эти откровения, Данник и сам невольно поддался этой скорее всего надуманной теории, - хотя чёрт его знает, может в этом, что-то и есть? Может и правда он не один такой исполняющий? Данника вдруг как обдало тёплым волнующим прозрением, ну конечно же, иначе ведь и быть не может! Что такое значимое может сделать один человек на всей Земле? Даже чисто логически если подумать, - человек с такой миссией как у него, либо вообще не должен быть, либо таких Данников должно быть много. Сколько раз я не конкретизируя, но однако именно так и предполагал. Этот Рягузов сам того не зная, произнёс сакральную истину. Подняв голову и глядя Рягузову прямо в его вдруг сразу напрягшие глаза: Данник улыбнулся: -ну, что, не погибли? Привычка просто у меня такая, когда к человеку испытываю не очень доброе чувство, стараюсь в глаза ему лишний раз не смотреть, дабы не произошла спонтанная реакция. Ну да ладно об этом. Давайте по делу, что там за проблема с Ващило?
  Да извините, спохватился Рягузов. Отказывается она взять деньги. Ни берёт ни в какую. Второй раз сам к ней на работу поехал в редакцию. Попросил кого-то из её сослуживцев, чтобы ей передали, если можно не могла бы она в конце рабочего дня спуститься ко мне, я тут буду ждать. Милая девочка и трёх минут не прошло как она уже подошла ко мне. В общем поговорили мы с ней там в сторонке обо всём. Я на колени хотел встать, да она не позволила. Уж как я её просил простить меня. Она видела, что я в коляске, я ей о Виталике рассказал, о Татьяне его матери, о том, что глаза мои видеть стали вот только как два дня назад. Сказал, что и это тоже не надолго. Приговор говорю на мне, не простишь и не жить мне тогда на этом свете, да и жена моя Татьяна не заживётся. Доброе у неё сердце, - простила меня окаянного, но деньги взять отказалась наотрез. Я потом ещё какое-то время сидел там, думал всё, как её уговорить чтобы деньги взяла. Ничего так и не надумал, и когда меня уже в микроавтобус мой подняли, смотрим вышла Наташенька и к нам идёт. Ладно говорит, может и возьму деньги, но при одном условии. Пусть тот человек, вы знаете о ком речь, придёт ко мне или я сама к нему приду куда он скажет, мне бы очень хотелось знать, это что такое обязательное условие, чтобы приговор с вас снять я непременно должна деньги взять? Мы быстро обсудили, что предпринять, чтобы на вас выйти. Ни у меня, ни у неё связи с вами не было. Решили, наибольший шанс это сделать через её газету 'Московский Комсомолец'. Я заметил, как грустно улыбнувшись Наташа сказала: - 'кажется я этого человека видела недавно, - у себя во дворе'.
  Простите меня, Рягузов виновато исподлобья смотрел на Данника, - я понимаю не в моём положении просить вас о чём бы-то не было, но и не спросить о своей судьбе тоже не могу.
  Да пожалуйста, кивнул головой Данник спрашивайте.
  У меня извините такой вот шкурный вопрос, Рягузов пытаясь справиться с нервным подёргиванием лица закашлялся. Да вы не волнуйтесь, Данник поудобнее расслабившись в кресле одобряющим жестом постарался успокоить Рягузова, -говорите, что хотели, я слушаю.
  Я хотел бы, дело в том..., всё ещё не владея собой Рягузов достал из нагрудного кармана халата бумагу, можно я, извините идиотская привычка, можно я по бумаге?
  Ой Господи, улыбнулся Данник, -да пожалуйста конечно, ну, что вы так волнуетесь, говорите как вам удобнее.
  Спасибо вам, я вот тут написал, так мне легче. Одев очки Рягузов начал читать. -Я понимаю, вы должны, возможно это не лично ваше решение о моем устранении, позвольте я дочитаю до конца, нетерпеливо приподняв ладонь в сторону спокойно сидевшего Данника, он продолжил.- Я предлагаю, если возможно, лично вам один миллион долларов США и ещё сто тысяч для Наташи Ващило. Будет лучше если отдадите их лично вы. Не подумайте, что я так цепляюсь за жизнь из страха перед смертью. У меня есть два незавершённых дела, очень важных по обстоятельствам, мне бы очень хотелось их завершить. Три-четыре месяца отсрочки не больше. Я говорю на тот случай, если жизнь мне оставить нельзя. Сразу хочу сказать, миллион вам и сто тысяч для Ващило при любом варианте ваши. Рягузов подкатив к стоявшему в простенке комоду, вытащил из него объёмистый саквояж. Вот пожалуйста, заберите это прямо сейчас.
  Данник всё также тихо сидел в кресле и слушал Рягузова. Как однако он так быстро постарел. И месяца не прошло. Где тот самоуверенный хозяин жизни и всесильный Босс? Просто не узнать человека.
  Дослушав Рягузова, Данник подытожил, - сто тысяч отдать Ващило конечно надо в любом случае, хорошо я возьму это на себя. А что касается миллиона, могу вас заверить, можете не тратиться. Зрение, Данник слегка улыбнулся, как вы наверное заметили у вас восстановилось и поверьте, в очень ближайшем будущем, ходить на своих ногах вы тоже будете. Так и было рассчитано. Вот если бы вы не приняли условие, я имею в виду в отношении Долгополовых и Ващило, тогда было бы по другому. Но, не будем об этом, - всё состоялось как нельзя благополучно. Увидев в какой испуганной беспомощности, почти затравленно заметались глаза Рягузова, Данник согласно махнул рукой: -Ну хорошо, Бог с вами, я возьму ваш миллион. -Как говорится, деньги и здоровье никогда лишними не бывают. Эти деньги: -подумал про себя Данник, стоило взять уже хотя бы ради того, чтобы увидеть в какой душевной успокоенности могут засветиться глаза человека.
  - Пожалуйста ещё несколько минут, спохватился Рягузов, возможно вам будет не лишним знать об одном направленном против вас обстоятельстве.
   Любое человеческое сообщество, а тем более преступное всегда крайне ревниво и подозрительно ко всем вокруг, и особенно к себе подобным по роду деятельности. Избитая, но актуальная во все времена истина. Вы как я понял, идёте очень крутой дорогой: -Рягузов почтительно приложил руку к сердцу.- Убираете из жизни достаточно значительных людей, - иногда, даже весьма значительных. Ваши феноменальные способности в устранении этих людей и отсутствие при этом корыстной заинтересованности: -Вы понимаете о чём я,- Рягузов ещё раз приложился к сердцу, -делает вас невидимым.- Люди мотивированно алчны и завистливы и потому их суждения строятся именно на этих понятиях. Если в вас не проснётся дракон стяжательства, вас никогда не вычислят. Не скрою, мне немного льстит, что эти деньги могут в какой-то мере помочь сохранить вашу святую независимость. Я был бы безмерно счастлив отдать вам всё моё состояние. Почти двести миллионов долларов на стабильных депозитах иностранных банков, все контакты на доступ, здесь в Москве. Удручённо помолчав, Рягузов с горечью произнёс: -да и зачем они мне, - мёртвый балласт. Единственно, что жалко, - время жизни потраченное на эту химеру. Поверьте я говорю всё это с искренней надеждой быть вами понятым. Эти средства в ваших руках и вашем деле, как потенциал, почти безграничное подспорье. Боже мой, как прекрасно вы могли бы этим распорядиться. Ни от чего другого, мне в жизни не было так хорошо, как от одной только этой мысли.
  Простите меня, встрепенулся Рягузов, я очень хочу надеяться, мы позже продолжим этот разговор, но сейчас я должен вас предупредить об одном обстоятельстве, и как мне кажется достаточно серьёзном.
  Вы возможно и сами об этом знаете, но я всё равно скажу, вдруг какие -нибудь нюансы. Вы не можете не сознавать какому количеству людей, вы так сказать помогли спровадиться на два метра ниже поверхности земли. А теперь попробуйте увеличить эту цифру раз эдак в двадцать, если не больше и вы поймёте какую цепную реакцию вы запустили. Как вам такой расклад? За любым из таких спроваженных стоят люди, притом в очень весомых категориях. Все они между собой так или иначе повязаны. В последнее время, всякий ушедший из их среды в иной мир, даже не насильственной смертью, вызывает у них весьма нервное подозрение. Как не крути, всегда найдутся такие, кому это на каком-то отрезке времени оказалось выгодно. Соответственно как вы понимаете, происходят разного толка выводы с последующим действием. И как вы думаете, какие уже произошли и продолжают происходить действия, когда обнаруживается очередной труп, да ещё со следами явно насильственного характера?
  Не ранее как вчера у криминально деловых, было толковище на высоком уровне. На нём присутствовало несколько конкретных авторитетов и положенцев из самых-самых. Обсуждали смерть положенца отвечавшего за строительство и по делу Зуфариева Мусы - Большого. Его дочку какие-то два отморозка изнасиловали и убили. С ними конечно уже разобрались. Но дело не за этим. На этом 'созыве' было решено, разборки порожняковые между собой прекратить, в виду вновь появившихся обстоятельств. И слово 'Дымок' и ментовское 'Невидимка' сидело у них на зубах как основная постанова. У ментов кстати вы тоже, в смысле ваше дело проходит под кодом 'Невидимка'.
  Короче было решено, раз они имеют дело с чем-то непонятным и опасным, Рягузов от волнения сглотнул слюну, вы понимаете, эти люди сами ещё те товарищи и они признали, что имеется кто-то опаснее их самих. Вам возможно польстит такое мнение о вашей особе, но поверьте, да вы и сами наверно знаете, эти люди в первую очередь, представляют из себя самый опасный контингент из всех человеческих сообществ на Земле, - извините за банальность.
  Ими была составлена новая более жёсткая директивная малява и уже наверно разосланная по их низовым структурам: 1)Отложить даже первостепенные дела. 2)Напористо, но в тоже время очень осторожно использовать любой возможный выход на Дымка. 3) В переговоры с Дымком не вступать, какие-либо попытки по его захвату не предпринимать. 3) При образовании удобного момента, - уничтожить используя любое оружие или сподручное средство. 4)Труп обязательно забрать для установления личности.
  -Ну так, милостивый государь, - что вы на это скажете: Рягузов поджав губы, пытливо смотрел на своего визави.
  - Да ничего не скажу, Данник шутливо, как бы в беспомощности развёл руками. Я знал на что шёл и давно уже отбоялся. Чтобы не случилось, я в любом случае кое-то уже успел. Более того, чем серьёзнее и опаснее становится эта игра, тем удовлетворённее, можно даже сказать счастливее я себя ощущаю. Возможно в моих благих принципах присутствует изрядная доля обыкновенного тщеславия. Мне стыдно признаться даже самому себе в том, что мне лестно сознание от одной только мысли, какой однако большой осинник я разворотил. Исходя из такого умозаключения, я уже давно с благодарностью согласен принять от судьбы любое её в отношении меня наказание, - к тому же как я предполагаю под абстрактным понятием судьба, есть нечто, более реальное и могущественное.
   На секунду у Данника блеснула некая маникальность в глазах, - Рягузова в это мгновение, прямо-таки холонуло по сердцу
   -Не подумаете конечно, что за этим признанием, ничего кроме моего тщеславия не имеется, на задумчивом лице Данника скользнула почти незаметная улыбка, поверьте это не совсем так. Здесь целая философия...
  Может так случится и мы ещё поговорим на эту тему, а за предупреждение спасибо, я очень приму это к сведению. Немного очнувшись от переживания чего-то личного, Данник озабоченно прикусив губу спросил: -извините, но вы сейчас сообщили мне информацию, спасибо вам ещё раз, но, у вас у самого в связи с этим, не возникнут ли неприятности?
  - Нет не беспокойтесь, улыбнувшись благодарно, Рягузов погрозил пальцем, я вам ещё больше скажу. У меня в их бандитской сваре есть осведомитель. Валентин Двенадцатый, - фамилия у него такая. Неплохой парень, я ему конечно плачу деньги и не мало, но, он пошёл на это не из-за денег. ...Любовь у него была нешуточная, так вот с этой самой любовью, в смысле с его девушкой, очень нехорошо обошлись люди известного в их кругах, вора в законе Вашы Габуния. Девушка, Алина её зовут - жива, но, после того случая, занедужила душой сердешная. Не узнаёт никого. Блаженная одним словом. Один из этих обидчиков уже не ходит по Земле. Валентин бы конечно наломал бы дров не разобравшись, в смысле не тех дров бы наломал, да и сам бы погиб. Но слава Богу хватило ума, всё-таки вначале вычислить кто конкретно, потому и пришёл ко мне. По профилю нашей охраной фирмы, приходиться иметь дело с людьми очень пёстрых сортов... Так что на меня вряд ли подумают. Да и вообще, в их поле зрения я не нахожусь.
  
  Когда Данник вышел из дома Рягузова, было около часа дня и первого дня напряжённой 'страды'. Дальнейшие события с этого времени развивались настолько плотно и стремительно, что не оставляли возможности хотя бы как-нибудь, хотя бы часок передохнуть. Бывали моменты когда он едва успевал перевести дух. Только под самое утро пятницы, он наконец весь измочаленный добрался до своей берлоги, где у него едва хватило сил скинуть обувь и куртку и уже спящим завалиться на кровать.
  Дел за это время Данник провернул и наворотил.., простым людям и в десятиром не справиться.
  
   Струковы справив девять дней по убиенному главы семьи, хоть и находились в состоянии дико подавленном, но для них, обычно привыкших самим распоряжаться в отношении других людей, такое состояние было настолько противоестественным, что они ещё на отпевании еле сдерживая себя от душившего их уязвлённого самолюбия. Уже перешёптываясь строили планы как и где они будут убивать смертного обидчика. И настолько их самоуверенная амбиция была ослеплена ненавистью, что в злобном своём угаре почти не обсуждалось, как они вообще собираются этого самого обидчика поймать.
  Старший сын сорокалетний Родион и тридцатисемилетний Виниамин почти каждую ночь гонимые жаждой мести выезжали на поимку 'Гада' и взбаламошно поколесив по окрестностям хмурые и ещё больше раздражённые возвращались восвояси. Ох и отведём же душу, почти рычали они, когда поймаем этого Гада! Нисколько в этом не сомневаясь, они были уверенны, что поймают. Конечно ни о какой компенсации семье изуродованной девочки, да ещё в полмиллиона долларов, даже не упоминалось.
  Но Струковым об этом напомнили. Жуткий человеческий вой от которого стыла кровь в жилах доносился на улицу, где привлечённые этими страшными звуками собралось довольно много народу. Многие знали, недавно в этом огромном доме был каким-то ужасным образом убит глава семьи и теперь в тихой настороженности люди обособлено кучкуясь доверительно друг с другом перешёптываясь строили всевозможные догадки. Аура тяжёлой энергетики исходящая от дома державшая людей на некотором отдалении была настолько ощутима, что даже торопливо подошедший и ещё не отдышавшийся участковый, лейтенант Аникеев, всё никак не мог решиться и нажать на кнопку звонка. При всеобщем любопытстве никто из людей не изъявлял особого желания войти в дом первым, пусть хоть и в качестве понятых. -Кое-кто из мужиков вроде как и не отказывался войти, вместе с участковым конечно, но удерживаемые шипящими возгласами по видимому их жён и просто соседей: 'ну куда полез, тебе что, больше всех надо', оставались на месте. Наконец всё же нашлось несколько человек, но, как однако удивительна и не предсказуема реакция толпы. Едва только эти вызвавшиеся вошли во двор в незапертые как оказалось двери ворот, все остальные в основном мужики, но вдруг в образовавшимся стихийном порыве их понесло вслед за первыми вошедшими во двор и неся их впереди как щит волной вломились в дом. И, удивительно, вошедшие в дом, почти сразу обратным потоком навстречу другим как в Метро в час пик протискивались на выход. На нетерпеливые вопросы ломящихся войти, что там такое, вышедшие как-то отчуждённо отмахивались, что только ещё больше подливало желание войти и посмотреть самим.
  Сами домочадцы женщины и дети голосили оказывается не в доме, а в летней кухне, дворовом домике с хозяйскими пристройками. Входившие во двор и дальше мимо летней кухни в дом люди, нехорошим предчувствием догадывались почему хозяева находятся здесь, а не в доме. Но одолеваемые любопытством уже просто не могли остановиться. Впрочем, одна женщина, единственная оказавшаяся в этой быстро проходящей очереди, и то, наверное по инерции, едва переступив порог, но увидев как из дальних комнат медленно тянулось на выход, что-то напоминающее плоско стелющийся туман, не выдержав напряжения страха и ситуации, рванула всхлипывая прочь. Уже за воротами, всё ещё не справляясь с собой суматошно кинулась было к людям, но ещё больше испугавшись от того, что от неё самой испугано шарахнулись, побежала по улице ревя в голос от ужаса и отчаяния! Несколько женщин, вообразив себе чёрт знает что, поспешили ретироваться подальше от страшного этого дома, увлекая в панике за собой остальных. Отбежав метров на пятьдесят остановились, бежать дальше не позволило любопытство, прячась друг за друга решили наблюдать с расстояния.
  Помаленьку ажиотаж, стал однако спадать. Большинство людей уже просто расходилось. Некоторые с деловитой невозмутимостью как бы отмахиваясь к вновь подошедшим и тем, кто войти так и не решился мимоходом бросали: -Господи, что там такого особенного? Ну убили человека, это, что у нас в диковинку? А шуму-то подняли.
   К подъехавшим двум милицейским машинам (одна патрульная, другая AUDI седан) подошёл участковый, интуитивно догадавшись, что штатский из седана наверно по главнее будет. Стараясь быть беспристрастным, козырнув объяснил обстановку. Показав участковому удостоверение, майор Коноплёв, спец. Отдел МВД, -скажи лейтенант, там всё конечно натоптано и залапано?
  Да, так и есть, виновато пожал плечами участковый.
  Ладно, ничего не поделаешь, махнул рукой майор, - ты давай лейтенант, очистика-ка пока двор и дом от посторонних и вообще подготовь для эксперта место осмотра. Оперативка будет с минуты на минуту.
  И.., ещё, что это у тебя глаза, какие-то, ну выражение, как бы... и люди я смотрю, тоже как-то необычно себя ведут? Обычно в таких случаях, зайдут посмотрят, а потом ещё долго не расходятся. Стоят, лясы точат, курьёзы потихоньку о покойнике всякие, ну, как обычно. А тут вылетают, аж спотыкаются и молча, руками не машут, по сторонам не зыркают, лица степенно-сосредоточенны, а ножками намётом таким скореньким, так и чешут лишь бы отсюда куда подальше. Что тут вообще происходит?
  Да, вообще-то..., потупился лейтенант, честно говоря, никогда ничего подобного не видел и замолчал удручённо.
  Что за страсти у вас тут такие взъерошенные,- брезгливо поморщился майор. Пойду-ка гляну, кликнув брелком сигнализации в сторону своей машины, направился к дому.
  -Он там стоит - почему-то! Кто стоит, обернулся майор. Ну этот.., лейтенант скривив лицо, слегка высунув язык изобразив покойника. Понимаете, бельма выпучил, пасть оскалена, ручища выставил вперёд как схватить вас хочет и стоит не падает.
  Зайдя в уже опустевший двор, Коноплёв решил сперва посмотреть в пристройке на хозяев дома. Почти затихшее их подвывание, хрипловатое от сорванных голосовых связок, ещё довольно явственно доносились из летней кухни.
  Тяжеловатое конечно зрелище видеть почти свихнувшихся от горя и ужаса людей в таком состоянии.
  Не стал их ни о чём спрашивать, да и по их виду было видно не в себе люди. Даже детишки, трое девчонок и двое мальчишек от шести примерно и до двенадцати годков сидели в какой-то тихой пришибленности. Сжавшись в кучку с зарёванными мордашками сидели в углу на скамеечке и на мешке с чем-то наполовину наполненным. Им было невмоготу прижаться к своим взрослым и родным, даже к матерям сидевшим с бессмысленно отрешённом взглядом, и так страшно ещё несколько минут назад кричавших в ужасном плаче. Дети слава Богу не видели того, что находилось в доме, но понимали, произошло, что-то очень необыкновенное и кошмарное. Не видели они и Вениамина приходящегося кому-то из них отцом, а кому-то дядей, запершегося с двумя бутылками водки в стоявшей за домом бане. Не видели и заклеенную пластырем хотя и не кровоточащую небольшую ранку на его виске, чуть выше левого глаза. И это тоже хорошо, что дети не видели в таком состоянии своего отца и дядю. Не видели как этот родной им человек в пьяном беспамятстве обделавшись и обрыгавшись, в не членораздельном хрипящим ужасе вскрикивал всякий раз, когда, как бы ненароком притрагивался к своему левому виску в сумбурной надежде не найти на этом месте жуткую отметинку, поставленную ему, мирно спящему рядом со своей женой, как напоминание, что следующим будет Он!
  Уже войдя в дом, Коноплёв невольно остановился в зале, из которого было четыре выхода в другие комнаты. Остановился не потому, что не знал куда идти. Комната, где как он предполагал находился этот 'стоячий' труп, направо наискосок в ту дальнюю закрытую дверь, у которой в специальной дренажной кадке, стоял уже довольно большой лимонный куст. И не сказать, чтоб оробел, но, некоторую тревожную неприятность однако ощутил. Ему было интересно разобраться с собой, - как бы проверить свою интуицию. То, что, 'это' находилось за той закрытой дверью, он понял из-за того что она закрыта, или всё же от этой давящей ауры, идущей как он прямо-таки ощущал именно с того угла. Вот если б не знать, что здесь произошло, ощутил бы он эту прямо-таки жутковатенькую энергетику или нет?
  Фу ты чёрт! Родион, - вернее его труп действительно стоял. Прислоняясь правда задней частью плеча к шкафу, но, стоял. Коноплёв знал, такое бывает если тело заморожено. Окоченение от воздействия низких температур. Но, в данном случае труп ещё даже не остыл. В силу какого фактора это могло произойти? Могло ли это быть синдромом 'баклажана', когда в состоянии полного паралича, мозг живёт, в шоковом ступоре зафиксировав последнее телодвижение прижизненной позы. Или..!? Чертовщина прямо какая-то!
  Чтобы не поддаться охватившему желанию уйти прямо сейчас, Коноплёв убедил себя, что ему в интересах следствия есть резон подойти к окну и проверить закрыто ли оно изнутри, то есть имеется ли через него возможность входа-выхода? Осматривая оконные шпингалеты он вдруг до противной дрожи ощутил некое воздействие идущее со стороны трупа, находившегося слева, чуть сзади от него. С чего-то вдруг вспомнилось, склеивая однажды скотчем обложку почти развалившейся книги, не без досады обратил внимание, как ненужно притягивался отрезок ленты липкой стороной к какому-нибудь близко расположенному предмету. Тошнотворно холонувший позыв вызвал уже совершенно неодолимое желание развернуться и, непременно чтобы не встретиться взглядом через правое плечо, быстро покинуть дом, особенно это помещение! Уже уходя старался смотреть только на спасительный дверной проём, - Господи, до двери целый километр что-ли! Вот же чёрт, он всё же непроизвольно бросил взгляд в право, и стонущем как при зубной боли мычанием оцепенел сознанием в адской ирреальности! На него выпученными бельмами, смотрела повернувшаяся к нему голова!
  В приступе нервного шока, восприятие Коноплёва раздвоилось на два импульса, - не помня себя в нетерпимо диком желании, тянуло броситься на это трупное исчадие и в жарком объятии откусить ему кусок щеки, нос или ухо. - Второй импульс к счастью оказавшийся на ничтожную йоту сильнее первого, заставил его в не менее диком страхе, устремиться на ватных ногах прочь из этого дома. Убегая Коноплёв в тоскливом отчаянии понимал, - он безнадёжно не успевает. Ему виделось как идолище выкинуло в его сторону свои паучьи лапы и вот уже хватает его, а он Коноплёв двигается с такой убийственной замедленностью!
  Уже на улице в полусознании стал понимать, что вырвался всё-таки! В смазанном, всё ещё шоковом состоянии, Коноплёву в неком параллельном удручении показалось, что-то в окружающей обстановке было явно не так?! Бархатисто желтоватый свет солнечного дня, казалось бы уютных оттенков, содержал в себе однако, нечто томительно грустное. Всё вокруг хоть и было очень похоже на то место из которого он несколько минут назад вошёл в этот ужасный дом, но теперь, представлялось ему в какой-то беззвучной за зеркальности, как бы из пространства другой, совершенно незнакомой и равнодушной к нему жизни.
  Тающее в скользящей неотвратимости сознание Коноплёва уходило в сумрачную бездну душевной неадекватности. Его блуждающее восприятие принимало форму расплывчатой оценки движения окружающей среды и происходящей действительности. Запахи, предметы, даже расстояние до собственного автомобиля было несколько другим. Не то, что бы дальше или ближе, а именно расплывчато не фиксируемым по времени и обстоятельству. Казавшийся Коноплёву ещё секунду назад отдалённо находившийся предмет, вдруг виделся уже совсем рядом. К примеру опять же автомобиль, по мере приближения к нему, забылась не только сама цель движения, но и то, что это авто, является его личной собственностью. В результате спонтанное изменение направления движения на другой абстрактный ориентир и бессвязная речь с самим собой. Даже неожиданно прорезавшийся слух облегчение Коноплёву не принёс. Чётко и громко слышимый говор людей был для него всего лишь бессмысленным набором звуков в тягомотном бессилии животных инстинктов.
  
  Острое чувство проникновения в затылочной области, но, как-то даже мазохистски приятное, от чего хаотически ниспадающая мозговая круговерть стала принимать правильную -всё по своим местам- расставляющую - амплитуду и..! Благостное начало прояснения самосознания! Первое, что умом вдруг стал воспринимать Коноплёв, был до ностальгической боли пронзительно родная и узнаваемо прекрасная родная речь и всё остальное в мире звуков, света, всего этого милого и такого логического пространства!
  Несколькими минутами позже, уже почти пришедший в себя Коноплёв буквально содрогнулся от ужаса мысли, - Боже ты мой, из какого глубокого и страшного омута ему удалось выбраться! Или.., некое подспудное ощущение о чьей-то чудодейственной помощи извне!? Вряд ли бы он смог сделать это сам. Прошибающе пугала, сама сила произошедшего с ним состояния: -о Боже, что же это было со мной? И кто был тогда мой спаситель?
   Смутно, как бы из давно прошедших глубин памяти, вдруг всплыло воспоминание чьей-то сильной руки, морозный холодок на затылке и глаза! Жёсткий прищур сверлящей концентрации в холодном, почти не добром взоре и, - прямо-таки волшебная психическая реабилитация! О Боже! Кто бы не был этот человек, - Коноплёв для себя решил, - он пожизненный его должник!
  Участковый Аникеев проводивший Коноплёва к его машине и присутствующий всё время рядом, ничего странного не заметил. Сказал только, что не с майором, а наоборот с ним с Аникеевым была какая-то минутная и непонятная заминка во времени. Возможно это от того, пояснил участковый, что он после суточного дежурства и просто немного устал.
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"