Аннотация: Фанфикшен по сериалу Узы крови. Один из вариантов продолжения второго сезона. Майк ушел от Вики и оглянулся вокруг.
КЕЙТ
Кто только покупает ему эти рубашки? Эти бежевые, серые или в жуткую коричневую клеточку вещи, делающие его каким-то выцветшим?
Когда Кейт ходила в начальную школу, она любила рассматривать комиксы старшего брата о Константине, Повелителе Тьмы. Брата это не удивляло, ему самому приключения экзорциста казались "прикольными", но Кейт никому и ни за что не призналась бы, что любуется самим Константином. Голубые глаза, ухмылка, широкие плечи, "фирменный" оливковый плащ...Особенно нравилась его небритость, почему-то она казалась ей неприличной... Ни у кого из ее родственников мужского пола борода так сильно не росла.
Увидев впервые своего нового напарника, она испытала мгновенный приступ головокружения. Это случилось на месте преступления (она опоздала единственный раз в жизни), просто сначала кто-то в оливковом плаще присел на корточки около трупа, затем поднялся. И прямо ей в глаза посмотрел Константин. Огромный рост, англосаксонский тип, сдвинутые брови, плотно сжатые губы, но хуже всего была щетина, светлая, только чуть темнее кожи.
Она не помнила, как прошел первый день. Кажется, она все время удивлялась про себя, что его зовут Селлуччи. К такой фамилии должны прилагаться темные кудри и смуглая кожа. Это игра природы или женская тайна, думала она, и не могла сосредоточиться ни на чем другом.
На следующий день ей стало легче. Он вел себя так просто, слегка отстраненно, что ей не составило труда выбрать нужную дистанцию, не настолько близко, чтобы мешало сердцебиение, но и не настолько далеко, чтобы начать чувствовать тоску. На следующее утро он пришел чисто выбритым. Вот тогда она и смогла рассмотреть, как ужасно он одевался. Его цвета - голубой, темно-синий и снежно-белый, и ей было непонятно, как эта очевидная истина не приходит в голову его матери, или кто там покупает ему одежду.
Они сработались. Его опыт и ее педантичность отлично дополняли друг друга. Со временем она осмелела настолько, что даже могла подшутить над ним иногда. Или принести ему кофе. Или сбегать в архив за забытыми ключами от служебной машины и не бояться, что этим выдаст себя. Благослови тебя Бог, Кейт, говорил он тогда, он был добрый католик.
Про себя она думала, что Бог мог бы благословить ее тем, чтобы Майк купил синий плащ. Или хотя бы черный. Константину во плоти зеленый цвет не подходил категорически, что бы там ни думали художники MARVEL.
Конечно, Кейт слышала о его бывшей. На первой же корпоративной вечеринке "доброжелатели" попытались просветить ее на тему личной жизни напарника. Она не дрогнула, дав понять, что ее это не интересует никоим образом. А вскоре лично увидела легендарную Победу Нельсон.
И, как ни странно, никакой угрозы с этой стороны не почувствовала. Что бы ни было у Майка с Вики в прошлом, оно там и осталось. Между ними абсолютно не было тепла. Это было так явно, что Кейт не понимала, почему другие ничего не замечают.
Она привыкла находиться с ним рядом каждый день и почти решила, что излечилась. Ее напарник был сдержан, почти холоден, неорганизован, и иногда неопрятен. А Кейт всегда терпеть не могла запах пота. Правда, она понимала, что если человек работал всю ночь и утром не успел уйти со службы, нельзя его в этом винить. И все же, если она приходила рано утром и встречала Майка, у которого глаза были красные, рукава закатаны, а под мышками темные пятна, то старалась не приближаться. На всякий случай.
Но однажды она поняла, как ошибалась на свой счет. Когда они допрашивали ту странную девицу, задержанную слишком близко от места зверского убийства, чтоб не быть замешанной. Подозреваемая была абсолютно спокойной, даже бесстрастной, никаких улик против нее не было, но Майк вцепился в нее, как фокстерьер в лисицу. Когда вопросы, доводы и даже угрозы не возымели эффекта, детектив Селлуччи вдруг включил свое обаяние, как будто достал табельное оружие.
Он слегка наклонился вперед, выражение лица смягчилось, голос стал ниже и тише. Его голубые глаза потемнели и стали ярче, чем голубая рубашка (одна у него все-таки была). Кейт стояла в стороне, но ее как будто ударило током. Одна часть ее сознания помнила, что это профессиональный прием, другая понимала, что, если бы не эту девицу в дешевом свитере, а ее, Кейт, Майк назвал красоткой, она призналась бы в чем угодно, даже если бы ей светил электрический стул.
В ближайшие выходные Кейт поехала к бабушке, от которой с детства не имела секретов. Миниатюрная старушка выслушала внучку с непроницаемым выражением лица, затем погладила по голове невесомой рукой и спросила:
- Он стоит на пьедестале, окруженный ореолом?
- Да...
- Ну, а какие-нибудь недостатки у него есть?
- Конечно!
- Ничем не могу помочь тебе, дорогая, это любовь...
МАЙК
Новый напарник. Хорошо. Прежний доставал его своим дурацким чувством юмора. Ну, не доставал, детектива Селлуччи достать невозможно, если детектив этого не хочет. Скажем так, утомлял. Хорошо, что он перевелся в другое место.
Новый напарник - женщина. Плохо. Нет, безразлично. Когда Кроули поставила его в известность о новом сотруднике, внимательно глядя в лицо, он даже не поморщился. Ему все равно. Если она заподозрила в нем расиста, это только ее проблемы. Чушь собачья. Глупость не имеет этнической принадлежности, она всеобщее достояние.
На следующий день новенькая опоздала. Появилась только на месте преступления. То есть в первый момент он даже не понял, что это она. Пожал протянутую руку и только тогда вспомнил. Яркая, даже экзотическая внешность. Он подавил раздражение. Это полиция, а не Ангелы Чарли. У нее был растерянный и чуть виноватый вид. Майк решил, что это из-за опоздания, и ничего не сказал.
Весь первый день она почти не поднимала глаз, и он смог ее рассмотреть. Среднего роста, стройная, темные, почти черные волосы, блестящие, как крышка пианино.
В представлении многих китаянки - изящные статуэтки, но в полицию не берут женщин ниже 150 см и легче 45 кг.
Детектив Лэм была одета во что-то черное, кажется, брючный костюм. Он не заметил никаких украшений, даже часов. Только высоко на груди, почти в яремной ямке, блестело что-то вроде бусины на короткой цепочке. Вещица не то чтобы сильно сверкала или бросалась в глаза, просто ему показалось, что он где-то видел подобное.
Неизвестно, чего ожидала Кроули, но они сработались. Кейт по собственной инициативе взяла на себя почти всю бумажную часть работы. Она была в меру общительна, энергична, быстро соображала, при этом ее не раздражала рутина. Не устраивала сцен, если ей открывали дверь, а просто проходила вперед. Словом, была умна настолько, чтобы не доказывать наличие своего ума всем мужчинам вообще и напарнику в частности.
Детектив взвалил на новую напарницу всю канцелярщину не без умысла. Всегда был повод сказать: "Я съезжу один, а ты спаси меня от босса, допиши отчет". Это был единственный вопрос, по которому Кейт всегда возражала, но Селлуччи был непреклонен. Сама мысль о ее возможном ранении, о худшем он старался не думать, казалась ему кошмарной. Зачем вообще женщин принимают в полицию? Нельсон считала его шовинистом. Может, так оно и есть.
Майк стал хранить на работе бритву и запасные рубашки. Ничего особенного, просто вежливость. У него по-прежнему отсутствовала личная жизнь, но он перестал болезненно реагировать на вопросы родственников о Вики.
Однажды, за столом у родителей, на глаза ему попалось блюдо с абрикосами. Не с теми мелкими, ярко-оранжевыми, которые в субтропиках растут без ухода, просто на обочинах дорог. Нет, это были большие, размером со среднее яблоко, кремово-розовые плоды сорта "ананас". Он потянулся за одним. Вдруг цвет и матовая поверхность фруктов так напомнили щеки напарницы, что Майк отдернул руку. "Что с тобой, Микеле, ты же любишь абрикосы?". Это мама. Слово "любишь", произнесенное, как нечто обычное, показалось ему ударом грома. Он был счастлив, что не краснеет, и сказал, что лучше выпьет еще чаю.
КОРИН.
День не задался. С парнем поссорилась, сотовый потеряла, деньги на исходе. А тут еще это. Только пришла на работу, как порвались колготки. Между прочим, последние. На работе запасной пары у нее нет, то есть была, но с ней недавно случилось то же самое. На брюки что ли перейти, как Вики. Антикварный гот в джинсах - новое слово в субкультуре.
Порыскав по ящикам, Корин нашла бутылочку с бесцветным лаком, которым Вики закрепляла свой французский маникюр, и отправилась в ванную, чтобы предотвратить катастрофу. Эти колготки нравились ей безмерно, они имитировали чулки на подвязках и с короткой пышной юбкой смотрелись сногсшибательно.
Юбку она решила снять, чтоб случайно не испачкать, к тому же жесткие кружева все время лезли под руку, как живые. Затем она задумалась, заклеивать колготы на себе или нет. М-да, стрелка поползла в весьма интересном месте, надо быть кошкой, чтобы так извернуться... Честно попытавшись дотянуться так и этак, она все-таки решила колготки тоже снять.
И в этот, в высшей степени неподходящий момент, услышала, как кто-то вошел в офис.
- Вики?
Это детектив Селлуччи.
- Добрый день, Майк! Ее нет. Уехала в банк.
- Давно?
- Минут двадцать назад. У тебя что-то срочное?
- Она просила дать ей посмотреть кое-какие документы.
- Так оставляй, если торопишься.
- Не могу. Я и выносить-то их не должен был. Вики посмотрит, и я заберу.
- Тогда подожди, она, наверное, скоро вернется. А как ты объяснил, почему выносишь их?
- Я не объяснял, их взяла Лэм под свою подпись, сейчас она, типа, работает с ними в архиве. А ты где?
- Я сейчас, подожди минутку!
МАЙК
Он слышит запах ацетона, без всякой задней мысли открывает шире слегка прикрытую дверь, - Ногти красишь в рабочее время, Корин? - и застывает, пораженный увиденным.
Перед ним викторианская эротическая картинка. Корин сидит к нему левым боком на краю фаянсовой ванны. Одна нога вытянута и служит опорой, другая сильно согнута в колене и прижата к груди. Темные, прямые и очень блестящие волосы свесились вниз по бокам ее лица, поэтому она его не видит. И не слышит, потому что усиленно дует на руку.
На раздвинутых веером пальцах левой руки у нее натянуто что-то черное полупрозрачное, похожее на чулок. Правой рукой она обнимает себя за согнутое колено.
На ней нет ничего, кроме черной обтягивающей водолазки и почти несуществующих ярко-красных стрингов.
Картину завершает ворох черных кружев на полу, напоминающий балетную пачку.
Его внезапно бросает в жар. Он отшатывается на середину комнаты. "Иисус, Мария и Иосиф! Микеле, ты идиот! Она просто чинит чулок! Тебе скоро сорок, а ты подсматриваешь за сопливой девчонкой!"
Он все понимает, но сердцебиение не проходит. Надо отвлечься. Так, кто там победил на позапрошлом чемпионате мира по футболу? Он не может вспомнить. Проклятие! Красные стринги, это такие трусики, где-то он уже слышал про красное белье...
Дверь открывается, входит Вики Нельсон.
И тут Майк вспоминает. Кто говорил, что носит красное белье. Фицрой. Он еще сказал: "красное шелковое, детектив". Привычная досада действует на него, как холодный душ.
Должно быть, все странные личности в этом городе носят красное исподнее. По нему узнают друг друга.
- Привет, Майк, принес? Прости, я задержалась. Тебе ведь надо по-быстрому назад?
- Да. Ничего. Читай скорее.
Вики листает файлы, лицо ее светлеет, и Майк понимает, что эта улыбка предвещает кому-то большие неприятности.
- С меня фунчеза и спаржа. Скопировать, конечно, нельзя?
- Конечно, нет. Вики, ты же понимаешь...
- Понимаю, Майк, спасибо и за это. Ты здорово меня выручил. За тебя Кейт отдувается? Ей тоже передай спасибо.
- Передам. Мне нужно идти.
Он уходит почти бегом. Действительно, задержался. Садится в машину. Когда берется за руль, замечает, что руки все еще немного дрожат. Ничего, дорога отвлекает.
Входя в Управление, он чувствует себя в порядке. Быстрым шагом спускается в подвал. Есть лифт, но ему хочется движения. Нужно израсходовать остатки адреналина.
Окно регистрации в архиве пустует. Это кстати, меньше вопросов. Дверь в хранилище закрыта, ключа нет. На этой двери какой-то идиот поставил английский замок. Если вынуть ключ, а дверь захлопнется, открыть ее можно будет только изнутри. Кому понадобится запираться в архиве? А вот ключи забывали многие. Дубликат же только у Кроули, так что с этой дверью было связано множество анекдотов.
Но сейчас там Кейт. Она закрыла дверь, чтобы тоже избежать расспросов. Типа, любит работать в тишине.
Майк стучит, она открывает дверь. Ее волосы слегка спутаны, одна щека розовее, чем другая. Наверное, заснула в ожидании. На ней белая блузка мужского покроя с расстегнутым воротом и черные широкие брюки. Кардиган она сняла, он лежит на столе.
С ним происходит что-то странное. Хорошее обоняние, не испорченное курением. Он слышит, как тонко и свежо пахнет ее одежда. В памяти всплывает корзина абрикосов. После запахов бензина, металла, ружейного масла, застарелого пота, пыли и дезинфекции наверху, это - как глоток прохладной воды в жаркий полдень.
Неожиданно для самого себя, он берет ее голову в ладони и прижимается жесткими губами к ее губам. Снова и снова. Это даже трудно назвать поцелуями. Так прижимают марлевую салфетку к свежему порезу.
От неожиданности Кейт не может пошевелиться. Так и стоит, опустив руки, прижатая спиной к торцевой стенке стеллажа.
Майк на секунду прерывается, смотрит ей в лицо. Там написано все, что угодно, кроме неприязни. Блестящие глаза смотрят куда-то сквозь него. Он вспоминает о двери позади себя и захлопывает ее каблуком, не оборачиваясь. Щелкает английский замок. Дверь заперта, теперь сюда никто не войдет.
В яремной ямке у женщины на золотой струне блестит украшение. Микеле Селлуччи знает, где уже видел подобное. Голубой топаз, как в обручальном кольце его матери.
Он хочет поцеловать шею над кулоном, но тут его внимание привлекает место на груди, где сквозь блузку просвечивает еще более белая ткань. Видение красных стрингов все еще жжет веки изнутри. Ему необходимо увидеть это снежно-белое, как промыть глаза после лука холодной водой.
- Кейт - он не замечает, как сел его голос - Кейт... какого цвета у тебя белье?
- Белое, спортивное, сегодня тренировка и я...
Дальше он не слушает, наклоняется ниже, целует ее в месте, где расстегнулась пуговица, затем расстегивает остальные и, наконец, прикасается. Это даже не бюстгальтер, а короткая маечка, бесшовное белье, облегающее, как вторая кожа. Он видел его сто раз в спортзале, на спине бретельки перекрещиваются, как в борцовском трико.
Такая вещь, должно быть, жесткая, потому что сильно утягивает грудь, он хочет убедиться и пытается отвернуть край.
Под пальцами мягкий эластан подается легко - легко и ему кажется, что в вены влили газировку...
Он целует ее как раз за сдвинутым краем, там, где на коже остался слабый отпечаток рубчика. В глубине души он опасается, что она придет в себя и остановит его, но вместо этого ощущает ее руки на своей шее, ее поцелуй. Так его целовали в детстве. В макушку. Пока он не стал выше всех своих родных.
Он понимает, что уже не отпустит ее. Только успевает сказать между поцелуями:
- Благослови тебя Бог, Кейт...
КЕЙТ
"Куда он пропал? Последний раз я согласилась на что-то подобное. Рано или поздно, но нам не поздоровится".
Оказывается, она задремала. Через минуту после пробуждения раздался условный стук. Она быстро открыла. Хотела сказать все, что собиралась. И не успела. Селлуччи набросился на нее с поцелуями у самой двери, не успев войти.
В первый момент она замерла. Ее мозг за долю секунды перебрал несколько вариантов того, как ей вести себя после. Когда напарник снова станет официальным и сдержанным.
Ее спас запах пота. Слабый, еле уловимый. Может быть, просто запах его кожи, пробившийся сквозь лосьон и бензин. Он подействовал на нее, как парализующий яд. И она перестала задумываться о таких мелочах, как "что будет после".
Еще долю секунды она балансировала на грани самообладания, а потом открылись шлюзы. Ей тепло внутри. Глазам горячо. Она стоит, прижатая к стеллажу, отказавшаяся от своей воли, забывшая о руках, висящих вдоль тела.
Майк посмотрел ей в лицо. В упор. И захлопнул дверь.
Его черты смягчились так, что он стал неузнаваем. В шею ей он прошептал что-то, кажется "топаз", шепот этот коснулся кожи и вызвал мурашки. Его голос как самая мягкая замша.
- Кейт, какого цвета у тебя белье?
Она не удивилась. Ничто в мире больше не может ее удивить.
- Белое, спортивное, сегодня тренировка, и я надела, чтоб быстрее переодеться.
Прямо перед ее глазами светлые волосы, волнистые и слегка взъерошенные.
Поцелуй в грудь, прямо сквозь рубашку, и ей становится очень жарко, поэтому раздевание она встречает с облегчением. Чувствует, как растягивается микрофибра, поцелуй в ложбинку между грудей. Сердце выдает несколько экстрасистол подряд, оно забыло, как стучать равномерно.
Ступор покидает ее. Она хочет прикоснуться к мужчине своей мечты, но не позволяет себе осознать происходящее. Обнимает его за шею, прижимаясь губами к его макушке, чувствуя его прикосновения.
Не отводя взгляда от замка, щелчок которого все еще звенит у нее в ушах. Странно, что здесь стоит такой замок, кому придет в голову запираться в архиве?