Абердин Александр : другие произведения.

Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    "Прогрессоры с планеты Земля" ранее этот роман назывался "Воимя прогресса" - это фантастический роман о Всадниках, ставших прогрессорами. В нем рассказывается о далеком будущем и о том, что на колонизированном Марсе живут Всадники, потомки казаков, туарегов, ковбоев, гаучо, американских индейцев и других "конных" народов, причем в отличие от большинства землян, живут в гармонии с природой. Роман рассказывает о том, как Всадники стали прогрессорами. Это произошло благодаря Илье Шорникову, простому молодому терскому казаку 27-го века, ставшему первым Всадником-прогрессором по приговору суда. Впрочем, так ли он прост? В первой части романа, отредактированной и уточненной, рассказывается о том, как Иля заставили стать прогрессором. Во второй части рассказывается о деятельности прогрессоров с планеты Земля на планете Веда, где живут точно такие же люди, как и земляне, но только в эпоху раннего феодализма.

Александр Абердин

Прогрессоры с планеты Земля

  

Роман

Часть первая

Прогрессор по приговору суда

Посвящается всем Всадникам Земли.

  

Глава первая.

Прошла любовь, завяли помидоры

  
   Иль по-хозяйски вошел в кузницу, хотя не был ни кузнецом станицы, ни даже кузнецом своего казачьего рода, и принялся готовиться к работе. Дело ему предстояло важное и ответственное, выковать себе настоящее, боевое оружие Всадника. Он давно уже решил, что это обязательно будет меч. Пускай его боевому мечу не суждено стать настоящим оружием для биты и сражений, воевать ведь Всадникам на их землях, раскинувшихся от плато Большой Сырт, до просторов Равнины Эллады, было не с кем, этому мечу настало время появиться на свет по другой причине. Причина же была настолько важной, что строевой казак станицы Наурской из Малой Степи на планете Марс Иль Шорников, готовился к этому событию не один день.
   Как и у любого другого Всадника, у Иля хватало мечей, сабель, казачьих шашек и другого холодного оружия. Однако, весь его богатый арсенал представлял собой только тренировочные и ещё состязательные клинки. Уже поэтому их нельзя было равнять с настоящим, боевым оружием, которое имелось у каждого Всадника, как правило, в одном, редко в двух, экземплярах. Такие клинки не выставлялись напоказ, и Всадники относились к ним трепетно и уважительно. Ещё бы, ведь старейшины после проверки боевых качеств меча, шашки или сабли, разрешат ему поставить на клинке меча родовое, навсегда связывающее Всадника и его боевое холодное оружие.
   Три дня назад Илю исполнилось двадцать пять лет. Хотя Всадники за триста восемьдесят семь лет так и не стали гражданами Земли, только с этого дня, по земным законам, он считался совершеннолетним. Для обитателей Малой Степи, так Всадники называли принадлежащие им на Марсе земли, начиная от Большого Сырта, до Равнины Эллады вплоть до побережья холодного Южного моря, это не имело никакого значения. В Малой Степи юноша считался совершеннолетним уже в восемнадцать лет. С этого времени Всадник мог жениться и даже обзавестись собственным домом и хозяйством.
   Полное имя Иля было Илья Викторович Шорников. Шорниковы были большим казачьим родом, насчитывающим свыше полутора тысяч человек, и происходили вместе с десятками других родов, из терских казаков глубокой древности. Как и другие казаки, а вместе с ними арабские бедуины, североамериканские индейцы, монголы, киргизы и представители других народов, высоко почитавших лошадей, они были Всадниками и когда-то жили на планете Большая Степь. Её они которую колонизировали пятьсот двадцать шесть лет назад, но были принудительно возвращены на Землю.
   На Земле для Всадников с их лошадями, места не нашлось, и потому им предложили поселиться на уже вполне пригодном для жизни Марсе. После Большой Степи, Марс, естественно, показался им жуткой дырой, но правительство Земли, чувствуя свою вину перед Всадниками, согласилось пойти на любые траты, лишь бы четыре с лишним миллиона колонистов заткнулись и никогда не вспоминали о своих правах на планету Большая Степь.
   Правительство даже пошло на то, чтобы произвести на их новых землях титанические землеустроительные работы, установило на территории всей Малой Степи гравитационные решетки и окружило её мощными климатическими установками, чтобы создать нормальные условия для жизни. Тем не менее, прошло почти сто пятьдесят лет, прежде чем Малая Степь стала краем землепашцев и скотоводов. Всадникам пообещали, что как только в просторах галактике отыщется планета, на которую ничто не помешает их переселить, они снова обретут независимость. Вот только что-то никто не торопился исполнять этого обещания, и в это уже мало кто верил.
   Теперь Всадников насчитывалось двадцать три с половиной миллиона человек и они жили так, как хотелось того им, а не правительству Земли. Жили, надо сказать, на зависть всем землянам. Во всяком случае, на них не распространялись строгие земные законы и детей они могли иметь ровно столько, сколько им вздумается родить. Многим землянам это не нравилось. Всадники занимали на Марсе одну десятую часть суши и жили там свободно и привольно в то время, как население всей остальной планеты перевалило за восемь миллиардов человек, было вынуждено жить в огромных городах и ютиться в маленьких квартирках.
   У Всадников имелось двенадцать пассажирских звездолётов, и они могли летать по всей галактике. В каждой станице стояло по большому нуль-трансу и потому любой Всадник мог когда угодно отправиться на Землю или на Луну практически бесплатно. Правда, мало кто из землян при этом знал, что Всадники всегда платят за все блага сполна и ничто не даётся им даром. Объяснять же людям, что из-за произвола земных властей они потеряли намного больше, чем приобрели, было бессмысленно. Всадников никто бы не стал слушать.
   Земляне, а жители Марса именно таковыми себя и считали, относились к Всадникам с предубеждением. Всю их казачью, бедуинскую, индейскую и прочие вольницы, они считали глупостями, а то, что им был нарезан на Марсе такой удел, чуть ли не преступлением. Однако, при этом предпочитали платить втридорога за говядину, баранину, свинину, птицу, яйца, молоко, масло и хлеб, выращенные Всадниками, нежели есть продукты, произведённые на их собственных фермах.
   Земляне также частенько хаживали на конные представления, которые устраивали дикари. Землянам они нравились намного больше, чем состязания роботов на спортивных аренах и их ужимки в театрах. Видимо потому, что Всадники никогда не подменяли себя в седле роботами и если рубились друг с другом на саблях, то всерьёз, до крови, и, возможно, поэтому никто не нарушал их границ и не вторгался в Малую Степь. Всадники хорошо использовали принцип - бей своих, чтобы чужие боялись. Ещё за ними издревле и навсегда закрепилась репутация бесстрашных воинов, которые умеют постоять за себя. Когда-то правительству Земли только чудом удалось избежать войны с Большой Степью и уговорить Всадников добровольно отдать эту планету, костью вставшей в горле Киара - военным.
   Планета Большая Степь была колонизирована в самом начале двадцать второго века. Так уж вышло, что это была самая отдалённая колония Земли. Пока шли разговоры о колонизации планет, находящихся поближе, один проворный малый, американец русского происхождения по имени Дан Красно, бросил клич по всей Земле. Он предложил всем людям, считавшим, что человеку для полного счастья хватит одного только верного коня, да ещё стада коров или другого скота, переселиться на планету, две трети которой было сушей с самыми роскошными пастбищами, которые только можно было себе представить.
   Самым удивительным явилось то, что призыв потомственного донского казака был услышан, поддержан и уже через полгода почти два миллиона человек и три миллиона лошадей отправились на Большую Степь. У правительства Земли уже имелись огромные звездолёты, и ему было очень интересно проверить их в настоящем деле. Тем более, что эти колонисты, собранные со всей Земли, оказались не такими требовательными, как все остальные. Их интересовало только одно, смогут ли лошади и домашний скот есть траву на этой планете и пить воду в её реках и озёрах, а то, что животный мир на ней был беден, Всадников вообще не волновало.
   Теперь о тех благословенных днях, когда от ранчо до ранчо, и от хутора до хутора нужно было скакать две недели во весь опор, как и о травах, что вырастали в степи лошади по грудь и стояли зелёными круглый год, рассказывали только самые древние старики. Мало кто сумел дожить до Дня Всеобщей Молодости. Дед Викул, последнее время живший под одной крышей с семьёй Иля, был одним из таких любителей вспомнить старину, а сам Иль любил послушать рассказы деда, хотя его отец и считал это пустой тратой времени.
   Он нещадно высмеивал деда Вика за это и Иль иногда с ним соглашался. Как и отец, он тоже считал глупостью селиться так далеко семья от семьи вместо того, чтобы жить большой, дружной станицей. Дед говорил ему: - "Простор, внучек", а Иль отвечал: - "Простор это хорошо, но скакать две недели, чтобы встреться с девушкой, это уже идиотизм". На это дед Вик обычно отвечал: - "Для этого, Илька, лично у меня имелся флайер. Полчаса лёту и я уже подпираю стенку у Валюхи под окошком". В этом был свой резон, но Иль всё равно считал, что жить нужно всем вместе, в одной большой станице.
   Иль был высоким, почти под два метра ростом, парнем, про что дед Вик говорил: - "При царе, Илька, служить бы тебе в конвойном полку его императорского величества". Иль имел славянские черты лица, но смуглую кожу и чёрные волосы. Одна из его бабушек была индианкой, а мать происходила из бедуинского рода. Это его дед (на самом деле несколько раз прадед) тоже считал нормой и говорил: - "В старину, Илька, у многих терских казаков жены были горянками. Других баб в то время на Кавказе было не сыскать".
   Когда дед, почему-то разобидевшись на дядю Иля, перебрался в их большой дом вместе с бабушкой Валей, он перетащил с собой все реликвии их рода. Георгиевские кресты и прочие награды, три старинные шашки, четыре кинжала и даже несколько икон, хотя толком не знал, как на них нужно молиться, и несколько сотен старинных фотографий, некоторые из которых были ещё чёрно-белыми. На нескольких фотографиях, сделанных ещё в Санкт-Петербурге, был изображен их древний предок - Василий Васильевич Шорников, рослый мужчина в чёрной черкеске с длинной, окладистой бородой, отчаянной храбрости казак и лихой рубака, погибший в Первую Мировую.
   Изображения реликвий хранились в компьютере Иля, но одно дело рассматривать их на трёхмерном экране и совсем другое - держать в руках. Когда он задумался, какое боевое холодное оружие выковать себе, ведь по законам Земли, только начиная с двадцати пяти лет, мужчина имел права владеть настоящим боевым оружием, Иль сначала хотел выковать казачью шашку, но потом передумал. Всё-таки шашка, хотя он и владел ею в совершенстве, была для него слишком миниатюрным оружием. Поэтому он решил выковать себе меч, но не такой, как обычные мечи, а особый, своей собственной конструкции.
   Кузнечным делом Иль увлекался с детства и выковал уже не один десяток клинков, но то были обычные шашки, мечи, рапиры и шпаги. Сегодня же наступил день для особой ковки. Хотя он и не был хоть сколько-нибудь религиозен, а всё же сходил к заутрене в церковь, постоял в ней вместе с полутора десятками верующих, а затем испросил благословения на ковку у отца Иоанна. Тот дал ему кусочек хлеба, маленькую чарочку красного вина и зачем-то обрызгал водой, после чего перекрестил и дал уже куда более толковое устное напутствие опытного кузнеца. Более полезное для молодого казака, чем все прочие ритуальные заморочки.
   Та кузница, в которую сразу после посещения церкви отправился Иль, была самой старой в станице Наурской и к тому же общинной, а потому кто только из жителей станицы в ней не работал. Поэтому восточная стена этого большого, квадратного в плане помещения, представляла собой алтарь чуть ли не всех богов и религий, которые имелись у жителей Земли. Едва войдя в кузницу, Иль поставил на чугунный рифлёный пол походный контейнер, достал из него свёрток и первым делом прошел к алтарю. Он зажег перед всеми изображениями и скульптурами свечи, лампады и курительные палочки, кланяясь каждому богу в надежде на то, что хоть кто-то из них обратит внимание на его работу и что-нибудь, да, вдохнёт в его изделие.
   После этого он прошел в соседнее помещение и совершил в небольшом каменном бассейне ритуальное омовение, как ему посоветовал его наставник по фехтованию, мастер Иширо Симадзу, после чего провёл получасовую медитацию. Илю хотелось выковать такой меч, который и без всяких технических примочек рубил бы всё подряд. Почувствовав, что он готов, Иль пошел переодеваться. Специально для этого дня он давно купил себе новенькую рабочую робу, но надевать её на себя полностью не стал, день обещал быть жарким. В кузнице, которая сегодня принадлежала только ему одному, и без того холодно никогда не бывает. Поэтому он надел лишь просторные чёрные брюки, пошитые из огнестойкой ткани, майку с короткими рукавами, кожаный фартук и натянул на руки перчатки с крагами, в которых мог взять брусок раскалённого металла даже без щипцов.
   Несколько кузнечных роботов, стоявших на своих местах, ни во что не вмешивались. Они прекрасно знали, зачем сюда явился Всадник Иль, а потому помалкивали, чтобы не сбивать его настрой. Наконец всё было готово, и он оправился к дверям, где оставил свой контейнер, взял его и понёс к большому квадратному стальному столу, стоящему посреди кузницы. Поставив потёртый контейнер на стол, Иль извлёк из него семь металлических пластин разного цвета и четыре стальных цилиндра с порошковыми наноматериалами. Выложив всё на стол, он попросил робота Макса принести ему высокий платиновый тигель и когда этот коренастый, шестирукий крепыш поставил его на стол, принялся закладывать пластины в тигель и пересыпать их нанопорошками. На это у Иля ушло примерно полчаса, после чего он накрыл всё кругляшком из сверхчистого чугуна и велел Максу поставить тигель в вакуумную печь. Его следовало нагреть до температуры в тысячу четыреста двадцать градусов, расплавить металл и выдержать при ровно тридцать минут.
   После этого, раскрутив расплав в центрифуге, Иль принялся готовить формы для отливки. Из полученного сплава ему нужно было отлить двенадцать прутков длиной в тридцать сантиметров каждый, чтобы потом сварить их вместе методом кузнечной сварки. Когда прутки были готовы, Иль свил их вместе и ковка началась. Первичной проковкой занимались по роботы, а он только следил за их действиями и поскольку процесс был длительным, то успел между делом плотно перекусить взятой из дома снедью.
   Через шесть часов работы, на которую у обычного кузнеца ушло бы недели три, заготовка для меча была готова и Иль приступил к её доводке. Меч он задумал выковать себе не обычный, а фантазийный, как говорил про такие мечи, мастер Иширо. По длине и весу он должен походить на бастардсворд с клинком длиной в сто двадцать пять сантиметров с цельноковаными, наклонёнными в сторону острия, фигурными, расщеплёнными квиллонами, двумя овальными зеркальцами и длинной рукоятью для двойного хвата. На этом некоторое сходство его меча с бастардсвордом заканчивалось, поскольку в своей сильной части, ровно на половину длины клинка, меч Иля должен быть трёхгранным, однолезвийным, как сабля или шашка, а в слабой части обоюдоострым и к тому же слегка выгнутым кверху. Таким образом Иль хотел, чтобы длинная рубящая кромка у его боевого меча была плавно выгнута, как у шашки, а короткая была по форме, почти как у кхукри. Дол меча Иль сделал длиной только в две трети клинка и потому у него был мечевой, а не сабельный баланс.
   Иль изрядно помудрил, готовясь к этой ковке, и перепробовал десятки вариантов. Более того, у него уже имелось три таких меча, и он настолько привык к ним, что и боевой меч хотел сделать точно таким же. Повозившись ещё часа полтора и выковав витую, цельнокованую пустую рукоять, он закалил меч через воду в масле, отпустил его и передал роботам для финишной обработки. Первая же проба стали напильником его восхитила, металл не брал алмазный надфиль. Роботов это не испугало и они за какой-то час заточили и отполировали меч до зеркального блеска.
   Иль даже и не собирался украшать клинок гравировкой, зачем ослаблять меч всякой ерундой? Он взял меч в правую руку, взмахнул пару раз и стал простукивать его специальным молоточком, ища центр перкуссии. Он оказался там, где ему и было положено быть, как раз в окончании первой трети длины клинка. После этого он проверил свой меч на мелодичность и хотя ударил по нему молоточком не сильно, тот звенел почти две минуты. Оружие получилось славным, и когда робот Макс положил на наковальню стальной пруток диаметров в три сантиметра, Иль разрубил не только его, но оставил при этом глубокий след на наковальне.
   Он отдал меч Максу и попросил его произвести финишную операцию. Эта операция заключалась в том, что в специальной установке робот разделил меч на две половинки и выбрал в обоих специальным инструментом канавку, в которую вложил тонкий жгутик гиперзвукового привода, от которого к режущей кромке меча шла тончайшая плёнка из вольфрамомолибденовой фольги. В пустотелую стальную рукоять робот вложил вечный источник питания, после чего меч был снова "склеен" вместе, да, так, что его уже было невозможно разделить пополам. На самом последнем этапе рукоять меча была обтянута чёрной акульей кожей, а сам он вложен в такого же цвета ножны. Работа была завершена, и хотя самую тяжелую её часть выполнили роботы, Иль вовсе не считал, что он был не при делах. В кузницу он пришел в половине шестого утра, а покинул в четыре часа пополудни, вынося из неё свой боевой меч, - оружие страшной сокрушающей силы, если применять его в бою.
   Роботы, которых он поблагодарил за помощь, тоже не остались внакладе. Сегодня, по мнению Макса, был выкован один из лучших мечей в станице Наурской и роботы узнали секрет его ковки, а поскольку далеко не каждый Всадник ковал себе оружие сам, то им было что предложить заказчикам. Иль вышел из кузницы и зашел в конюшню рядом с ней, где его терпеливо ждал в деннике Ворон, чёрный жеребец арабской породы. Он приласкал коня, угостил его яблоком, не спеша оседлал и стал думать, где бы ему испытать свой меч в деле, изрубить им что-нибудь, и решил, что поскольку времени до заката ещё порядком, немного размять Ворона и смотаться к озеру Гюйгенса, бывшему когда-то кратером. На его берегу было немало скал, на которых можно проверить, как работает вибролезвие меча. Оставив контейнер в конюшне, Иль пристроил меч за спиной, вскочил на Ворона и лёгкой рысью поскакал в холмистую марсианскую степь, поросшую высокой травой.
   Была середина лета. Стояла довольно жаркая погода, но Иль был одет легко, по-ковбойски, и потому не рисковал запариться, а после кузницы и вовсе блаженствовал. К озеру он отправился ещё и потому, чтобы искупаться самому и хорошенько выкупать Ворона. Вороной жеребец, уму которого мог бы позавидовать иной землянин, уже заранее радовался. Он весело всхрапывал и от избытка энергии то и дело подпрыгивал, так и норовя с рыси перейти на стремительный галоп, но Иль сдерживал его, негромко приговаривая:
   - Не спеши, Воронок, не спеши. Сначала разомнись немного, а уже потом показывай свою прыть.
   В тот момент, когда Иль был готов легонько дать ему шенкелей, у него на руке громко заиграл вызов коммуникатора. Он взглянул на дисплей и увидел на нём хмурое девичье лицо. Это была Таня, его новая подружка и как надеялась мать Иля, невеста, в чём он в последнее время стал сомневаться. Он не мог связаться с ней вот уже две недели, хотя девушка жила на Марсе и не покидала планеты. К тому же Таня не поздравила его с днём рождения, хотя и обещала месяц назад, что обязательно приедет поздравить Иля с такой знаменательной датой, как день совершеннолетия. В принципе он даже не удивился этому, очень уж разными людьми они были. Так что звонок оказался довольно неожиданным. Иль пустил Ворона шагом, включил коммуникатор и отсоединил от него микрокамеру с голографическим проектором. Та повисла в воздухе над головой коня. Голографическое изображение девушки, одетой в униформу курсанта военной академии, пару раз дрогнуло, стабилизировалась и Таня, наконец, сказала с деланной обидой в голосе:
   - Иль, мы должны расстаться.
   От этих слов, Иль чуть было из седла не вывалился. До сих пор он считал, что для того, чтобы расстаться с кем-то, нужно как минимум жить вместе, а его с этой девушкой пока что все те полгода знакомства связывали одни только свидания, да, десятка полтора ночей, проведённых вместе в основном на Земле. С трудом сдержав смех, он улыбнулся и ответил:
   - Как скажешь, Таня. Тебе виднее.
   Девушка немедленно обиделась и чуть ли не выкрикнула:
   - Ты относишься к этому так спокойно, словно я тебе надоела! Да, как ты смеешь говорить после этого, что любишь меня?
   Иль, со всё той же грустной улыбкой на лице, немедленно поднял руки вверх и ответил:
   - Таня, я никогда не говорил тебе, что я тебя люблю. Всё, что ты от меня слышала, так это то, что ты мне очень нравишься, и что полюбить тебя, будет совсем не сложно.
   - Вот в этом ты весь и есть, Иль! - возмущённо воскликнула девушка - У тебя всегда имеются наготове запасные варианты и пути к отступлению! Мама правильно говорила мне, что все Всадники хитрые и бессердечные дикари. Вы давно уже перестали быть землянами. Зачем вы только живёте у нас на Марсе?
   Иль усмехнулся и невозмутимо ответил:
   - Это скорее вы живёте у нас на Марсе, Таня. Когда на Марс прибыли первые переселенцы с Земли, Всадники жили здесь уже больше ста лет и это мы подготовили Марс для его заселения землянами, а то, что мы дикари, так это тебе должно было быть известно и без мамы. Мы такие, гусары, ковбои, казаки, джигиты и прочие Всадники и именно таким парнем тебе хотелось похвастаться перед подругами. Или я не прав, Таня? Если я не прав, что же ты таскала меня на студенческие вечеринки, и зачем я устраивал пикники в степи для всей твоей группы? Или этого всего тоже не было?
   Девушка покраснела и снова крикнула:
   - Мама права! С тобой у меня не будет будущего!
   - Танечка, милая, разумеется, твоя мама полностью права! - насмешливо воскликнул Иль - Если бы ты вышла за меня замуж, то тут же стала Всадницей и тебе пришлось бы навсегда забыть о военной дипломатии. Зато ты научилась бы доить коров, ухаживать за телятами, скакать на лошади верхом я тебя уже научил, и делать всё то, что делает каждая Всадница.
   Таня возмущённо крикнула:
   - Ничего этого я никогда не буду делать! Если ты не хочешь переехать из своей станицы в город и жить так, как живут все нормальные люди, значит, я никогда не выйду за тебя замуж!
   - Как раз именно об этом я и сказал тебе, когда ты затащила меня в постель в первый же день нашего знакомства, Таня. - с укоризной сказал Иль - Правда, я тогда даже и не подумал, что тебе втемяшится в голову, будто ты в меня влюбилась. Извини, Таня, но я Всадник и вся моя жизнь пройдёт в седле. Грешным делом, я размечтался, что мне и из тебя удастся сделать Всадницу, но, увы, ошибся. Ты горожанка, Таня, и все твои восторженные крики, когда ты скакала нагишом верхом на Беглянке по степи, были всего лишь восторгами горожанки, вырвавшейся на часок на природу из вашего бетонного кошмара. Увы, с вами, горожанками, такое часто бывает. Вы мечтаете почему-то именно об этом и только потому клеитесь к Всадникам. Для вас это экзотика и вы думаете, наверное, что все Всадницы так делают.
   Вот тут Иль высказал вслух то, чем всегда возмущались Всадницы Малой Степи, которые терпеть не могли горожанок как раз именно за такие выходки. Как и многим другим молодым парням, Илю пришлось за эти полгода выслушать немало упрёков в свой адрес за то, что он ублажал таким образом взбалмошную горожанку, приклеившуюся к нему незнамо почему. Таня восприняла его слова, как оскорбление и крикнула в ответ:
   - Ты грубый, бесчувственный, безграмотный мужик!
   Иль немедленно приосанился и воскликнул в ответ:
   - Всё правильно, мы, Всадники, такие и есть! Только я, Танечка, не мужик, а казак, ну, и ещё я гусар, ковбой, джигит и так далее, и так далее. Я Всадник, моя милая, а ты горожанка. Поиграла и хватит, возвращайся к себе в город и рассказывай своим подругам, что у тебя был роман с одним глупым Всадником, с которым ты скакала по степи голой на неосёдланной лошади. Беглянке уже не один раз приходилось скакать по степи с голыми дамочками на спине. Не ты первая, и не ты последняя, ну, а что касается моих глупых мыслей на твой счёт, так ведь знаешь, любовь без радости была, разлука будет без печали. В моей семье тебя бы приняли, но вот твоя никогда не допустила бы, чтобы ты ушла из города в степь и похерила карьеру военного дипломата ради какого-то грязного, вонючего дикаря. Ты ведь настоящая генеральская дочь, Таня, и во всём должна соответствовать имиджу своего отца, потомственного штабного генерала, родившегося в штанах с лампасами и двумя десятками орденов в придачу.
   Девушку слова Иля, сказанные насмешливым тоном, окончательно разъярили и она закричала:
   - Не смей так говорить о моём отце! Ты не стоишь даже его мизинца! Он великий человек, а ты ничтожество.
   Или громко рассмеялся и воскликнул:
   - Да, кто бы в этом сомневался, Таня! От его величия такой ядрёный дух исходит, что на три версты вокруг молоко скисает, и куры нестись перестают. Именно из-за такого вот великого дипломата с лампасами, мы и лишились своей планеты. Так что, девочка моя, если ты считаешь, что весь смысл твоей жизни только в том и заключается, чтобы у тебя тоже была юбка с лампасами и твой генеральский китель был увешан медалями не только спереди, но даже сзади и изнутри, попутного тебе ветра. Только запомни, твоим самым ярким воспоминанием в жизни всё-таки будет то, как ты визжала от радости, когда скакала голой на Беглянке, после чего мы занимались любовью прямо на траве и ты не морщилась, что от нас обоих пахло конским потом. Тебя тогда не смущал даже запах конского навоза и моих самокруток. Да, и самогон ты пила не морщась.
   Вспомнив о самокрутке, Иль немедленно достал из нагрудного кармана ковбойки кожаный кисет с ароматным табаком, быстро скрутил самокрутку и закурил. Когда он напомнил Тане о той скачке в степи, а их было не одна и даже не три, а гораздо больше, глаза девушки немедленно заволокла поволока, но она тряхнула головой и сказала злым голосом:
   - Можешь не обольщаться на свой счёт, Иль, у меня были парни куда лучше, чем ты, да, и заниматься сексом на палубе шикарной яхты намного приятнее, чем в степи.
   - Не спорю, Танечка. - ответил ей Иль - И я через это тоже проходил, имел замужних дамочек на яхтах их мужей. Причём не здесь, на Марсе, а на Земле, в Карибском море и в других, куда более экзотических морях на других планетах, где я уже успел побывать. Но всё же громче всего они почему-то визжали как раз именно тогда, когда скакали по степи голиком, да, и трахались потом с таким исступлением, что я и сам диву давался. Мы оба уже не дети, Таня, а потому нам есть, что и с чем сравнивать. Я далеко не первый твой парень, а ты не первая моя девушка, а потому давай обойдёмся без глупых придирок. Ты запишешь меня в список своих бывших любовников, как дикаря, а я привяжу к рукояти своего бича ещё один кожаный ремешок. У нас, дикарей, это называется заарканить кобылку.
   В доказательство своих слов Иль даже показал девушке рукоять своего бича, к темляку которой была привязана кисточка с двумя с лишним дюжинами разноцветных, узких кожаных ремешков с серебряными наконечниками. Глаза девушки немедленно остекленели и она умолкла. С минуту Таня молчала, а затем чуть ли не плачущим голосом попросила:
   - Иль, нам нужно встретиться. Я должна вернуть тебе твои подарки. Они слишком дорогие и я не могу их хранить у себя.
   Да, это был достаточно серьёзный повод для встречи, ведь Иль подарил Тане несколько таких драгоценных украшений, изготовленных лучшими ювелирами Всадников в их традиционной манере, которые обычно дарят возлюбленным. Однако, Иль улыбнулся, помотал головой и ответил отказом, сказав:
   - Таня, я не намерен с тобой встречаться. Если ты решила окончательно порвать со мной, значит, так тому и быть. Те украшения, которые я тебе подарил, теперь твои, и ты сама должна решить, что с ними делать. Можешь их выкинуть, и тогда кому-то очень сильно повезёт, они дорого стоят, ведь такие не продаются в ювелирных магазинах. Можешь их продать и тогда ты удивишься, насколько они дорогие, а можешь оставить себе, чтобы потом, рассказывая о своих любовных похождениях подругам, не быть голословной, когда скажешь, что тебе однажды выпала честь стать настоящей Всадницей, но ты подумала, всё тщательно взвесила и решила отказаться от такой беды. В общем, поступай с ними, как тебе хочется, и не забудь предупредить своего братца, чтобы он и думать забыл, что сможет меня отметелить. Я, девочка моя, Всадник и могу за себя постоять, а он всего лишь генеральский сынок и из него воин, как из меня генерал от инфантерии, поскольку я потомственный казак. Поверь, для него же будет лучше никогда не встречаться со мной. Особенно в степи.
   Девушка снова оскорбилась и обиженно выкрикнула:
   - Тебе никогда не быть генералом, Иль, потому, что ты клоун и твой удел это смешить публику!
   Иль добродушно улыбаясь, пыхнул самокруткой, и ответил:
   - Э-э-э, нет, девочка, клоуном я никогда не был и не буду даже ипподроме. У меня другое амплуа, я либо гусар, когда нужно показать мастерство фехтования, либо казак, чтобы поразить вас, горожан, своей вольтижировкой. В особых случаях, я выступаю в роли конного или пешего рыцаря, хотя знаешь, Таня, во что бы мне не приходилось одеваться, я всегда прежде всего Всадник, свободный, независимый и гордый. Прощай, моя девочка, и пусть Великая Кобылица будет к тебе всегда благосклонна. Ты хорошая девушка, только глупая ещё.
   Иль дал девушке пару минут, чтобы та сказала ему хоть что-то в ответ, но Таня промолчала, и он выключил коммуникатор. В том, что именно так всё и закончится, он почти не сомневался, хотя и надеялся, что хоть какой-то шанс у него всё-таки есть и тогда кисточка с рукояти его бича будет срезана кухонным ножом его жены и брошена в огонь. Или положена ею куда-нибудь, чтобы в нужный момент она могла сказать мужу, что тот может снова стать независимым от неё Всадником и снова начать ублажать горожанок, если ему надоела любовь Всадницы. Илю стало грустно, что Таня так и не смогла поверить в себя, в свою гордую и независимую натуру и решила навсегда остаться горожанкой, привязанной к бетонному лабиринту. Он сделал всё, что только мог и его вины не было в том, что эта девушка так и не смогла переступить через свои предубеждения, мнение семьи и того общества, в котором выросла.
   Да, почти все горожане были таковы. Они толпами жили в тесноте своих городов, стиснутые в них, словно зёрна в мешке, и при этом были разъединены. Они мечтали вырваться на свободу, но ничего не делали для этого. Всадники же жили по-другому. Хотя их станицы, ранчо и гасиенды были разбросаны по всей Малой Степи, они были монолитны в своей дружбе и привязанности друг к другу.
   Горожане стремились поскорее отделиться от семьи, зато у Всадников семьи были большими и дружными. В семье всякое могло случиться, бывало, что и родные братья ссорились друг с другом, но всегда мирились потому, что хорошо знали, одинокий Всадник это всегда смешно, жалко и постыдно. Если ты чего-то не смог поделить с братом или сестрой, то кому ты вообще в этой жизни нужен? Сегодня ты, хлопнув дверью, ушел из семьи, а что сделаешь завтра? Нет, парень, ты не достоин ни дружбы, ни даже уважения, раз не смог найти мира в своей собственной семье, где все тебе родные. Так как тогда тебе можно доверять и вообще, что ты за человек такой, раз не смог ужиться в отчем доме, в станице, в том духовном сообществе, которое зовётся казачеством, кланом или племенем?
   Иль не мог, не имел права делать хоть что-либо, чтобы заставить Таню пойти наперекор своим родителям, уже выстроившим её судьбу. Не мог он и покинуть Малую Степь, чтобы уйти в город в примаки. Это было бы для него даже хуже, чем смерть. Многие Всадники работали в городе, а некоторые даже шли на службу в армию и космофлот Земли. Это было в порядке вещей, но они при этом всё равно оставались Всадниками и не становились для своей семьи, рода, станицы или любого другого поселения отрезанным ломтём.
   Иль частенько бывал в городе у своих друзей, родители которых были либо банкирами, либо крупными торговцами и когда он переступал порог их городской квартиры, то у него возникало такое ощущение, что он зашел в гости в соседний дом в своей родной станице. Некоторые из его друзей даже держали в своих квартирах, а они у них были большими, куда больше, чем у обычных горожан, лошадей и собак, хотя из-за этого им приходилось, чуть ли не через день вывозить их в степь. Горожане же категорически отказывались понимать их за это и всегда презрительно морщились и чуть ли не демонстративно зажимали носы, мол, от тебя воняет навозом.
   Ко всему этому Иль давно уже привык и ничему не удивлялся. Сам он мог терпеть город со всей его суетой, шумом, гамом и неразберихой максимум сутки, после чего начинал, чуть ли не беситься от тупости горожан, возведённой в ранг высшей добродетели. Зачем, спрашивается, иметь спортивный флайер с мощнейшим двигателем, если ты всё равно не можешь летать на нём и на одной десятой той скорости, которую тот способен развивать? А зачем тебе иметь целую кучу специального охотничьего и рыболовного снаряжения, если на рыбалку или охоту ты выбираешься раз, два в год? К чему демонстративно морщиться, завидев Всадника, когда ты вечером придёшь на ипподром и будешь стремиться купить билет как можно ближе к арене, чтобы вдыхать в себя запах конского пота, навоза, пороха, а иной раз и крови? К чему вся эта болтовня о том, что все Всадники дикие и вонючие, если после неё ты всё равно идёшь в их магазины и покупаешь там продукты себе к столу? Истинные причины всего этого, Иль прекрасно знал, и потому ему было жалко горожан, но это не являлось основанием к тому, чтобы демонстрировать им свою жалость. Горожане не любили тех, кто их жалел, и кто им хоть в чём-то сочувствовал.
   А ещё горожане, особенно молодые парни, просто бесились от того, что их девчонки вешались на шею к Всадникам и иной раз, после очередного выступления умудрялись даже прорваться на арену, чтобы проехаться на коленях у какого-нибудь лихого гусара, бедуина или казака. Это у них считалось такой фишкой, выше которой было только одно, попасть на закрытую вечеринку, подцепить там Всадника и той же ночью отправиться с ним в степь, чтобы утром проскакать по ней верхом на лошади голой. Вот это горожанки любили проделывать больше всего, даже будучи замужними дамочками.
   Иль не находил в этом ничего удивительного, ведь некоторым из них это было чуть ли не открыто рекомендовано их психоаналитиками. Те заявляли, что переспать с каким-нибудь молодым, диким и необузданным в своих страстях Всадником, потом проскакать несколько вёрст на неосёдланной кобылице и снова заняться с ним сексом на траве, это самое лучшее лекарство от депрессии. Возможно, что они и были правы, во всяком случае, повзрослев, Иль стал понимать, почему их старейшины смотрели на такие вещи сквозь пальцы. Они-то хорошо знали, что целомудрие Всадниц дорогого стоит.
   Иль, как и очень многие его друзья, показывал своё мастерство наездника и фехтовальщика, начиная с пятнадцати лет, хотя и начал рубить лозу во весь опор уже с шести. Ездить верхом он начал даже раньше, чем ходить, но при этом его ноги всё же остались стройными, хотя ходил он всё же несколько косолапо. Оно и понятно, ведь если мать просила его куда сходить и это было дальше, чем перейти через дорогу, то он обязательно садился верхом на всегда осёдланного биомеха. Это не вызывало у неё возражения. Когда Иль стал взрослеть, у него появился на верхней губе пушок и он стал заглядываться на девушек, отец снял со стены нагайку и сказал, что запорет его до смерти, если он посмеет подойти со своими блудливыми глазёнками хоть к одной девушке. Правда, уже через год он впервые выехал верхом на биомехе на арену ипподрома и у него даже глаза разгорелись от того количества восторженных женских глаз, которые смотрели, как ему тогда казалось, только на него. Да, отцы городов были большими пройдохами, раз они построили столько ипподромов не только на Марсе, но даже на Земле и других планетах, чтобы сделать для горожан такую отдушину, через которую так удобно выпускать эмоции.
   Для горожан выступления Всадников являлись одним из их любимых развлечений, а для Всадником доходным бизнесом. То обстоятельство, что у этого бизнеса имелась ещё и своя изнанка, похоже, вполне устраивало как отцов города, так и старейшин Всадников. Правда, некоторые ревнивые мужья всё же пытались начистить пятак какому-нибудь особо лихо выглядевшему всаднику, да, только это было совершенно бесперспективное дело, ведь все Всадники ещё и прекрасные воины. В жизни Иля уже был как не один десяток ни к чему не обязывающих мимолётных романов, так и не одна сотня драк с горожанами, которые приучили его всегда держаться начеку. Как говорил дед Вик: - "За всё, внучек, в этой жизни нужно платить. В том числе и за поцелуи городских дамочек. Так что нечего жаловаться, что тебе поставили фингал под глазом". Да, Иль особенно и не жаловался, поскольку и сам успевал, как минимум, выбить своему противнику пару зубов, а то и вовсе сломать челюсть и говорят, что после таких эксцессов обманутые мужья прощали своих жен и жили с ними дальше в любви и согласии.
   Подспудно это бесило Иля, хотя те его друзья-холостяки, которые не спешили жениться, даже позволяли этим доходягам малость отметелить себя, лишь бы тем стало легче. Всё равно ведь синяки и шишки доставались, как правило, совсем не тому, кому предназначались. А ещё Иль прекрасно понимал, что дело мало-помалу шло к тому, что Всадники никогда не обретут своей собственной планеты и это его угнетало намного сильнее, чем все прочие неприятности.
   То, что с Таней у него так ничто и не сложилось, он не считал для себя такой уж большой трагедией. В конце концов, он же не абрек какой-нибудь, чтобы перекинуть её через седло и ускакать в свои горы, хотя горы в их Малой Степи имелись и к тому же о-го-го какие. В них можно было и от самого чёрта спрятаться, а не только от папаши Тани со всей его армией и вот тут-то он был бы бессилен, но в том-то и дело, что Иль на такую глупость не пошел бы ни за что на свете. Поэтому он просто пустил Ворона лёгкой рысью и постарался как можно скорей забыть хотя бы об этом разговоре, думая про себя: - "Прошла любовь, завяли помидоры".
  

Глава вторая.

Всё прямо, как у Шекспира

  
   Как не старался Иль относиться ко всему по-философски, а всё ж таки дурные мысли лезли ему в голову. Видно потому, что Таня всё-таки не была ему безразлична, и он даже стал злиться на самого себя. От станицы до озера было километров двадцать, и он как раз выехал на высокий холм, когда он увидел, что со стороны озера к нему кто-то летит. Сначала он подумал, что это воздушный патруль, охраняющий стада диких мустангов от браконьеров, но патрульные никогда не летали такими толпами. Иль насчитал семь флайеров горожан и даже удивился, с чего это они залетели вглубь Малой Степи. Флайеры быстро приближались, и вскоре он увидел, что это были открытые одноместные машины военного образца, называемые в армии "коньками" или воздушными велосипедами, вот только педали на них не нужно крутить. А ещё Иль увидел, что их седоки одеты в лёгкие боекостюмы и у них на головах закрытые шлемы с чёрными забралами, что ему совсем не понравилось. Это прямо говорило о том, что намерения у горожан более, чем серьёзные.
   Иль тут же развернул Ворона и рысью пустил его вниз по склону холма, думая про себя: - "Если это то, о чём я подумал, то сейчас нам с Вороном придётся туго. Вот ведь гадство, и почему это я не взял с собой в степь карабин? Так ведь кто ж знал, что этот Вадим такая злобная паскуда. И как только он меня выследил? Неужели Таня подарила мне какую-то вещицу с маячком и они нашли меня по нему?" В тот момент, когда флайеры подлетали к холму, Ворон уже скакал по ровной степи и Иль, легонько дав ему шенкелей, пустил жеребца в галоп. Тот всхрапнул и выстрелил, как пуля. Резвости Ворону было не занимать, вот только с флайером он никак не мог состязаться ни в скорости, ни в манёвренности. У него ещё теплилась в душе надежда, что это не Вадим Ивлев со своими дружками по военной академии, но она развеялась быстро. Все семь флайеров снизились, догнали его и полетели на высоте метров в пять, взяв всадника и его скакуна в клещи. Три машины летели справа, три слева и одна сзади. Никаких заявлений никто пока что не делал.
   Иль усмехнулся и стал забирать вправо. Километрах в восьми от этого места рос редковатый лесок, в котором он мог спешиться и поговорить со своими преследователями по-мужски. Похоже, что у Вадима имелась подробная карта местности, раз его сразу же начали отжимать влево. Все три флайера справа снизились, чуть ли не до самой травы и он был вынужден отступить. Столкновение с флайером могло убить Ворона, а ему был дорог этот конь, которого он вырастил с жеребячьего возраста. Ворон был для Иля всё равно, что братом. Поэтому он тут же взял влево и одарил недобрым взглядом этих придурков, не понимающих, что они творят. Иль хотел было уже остановить Ворона, спешиться и отправить его домой, чтобы затеять уже совсем другую игру, как один из пилотов, летевших слева, выхватил мощный энергоразрядник, мгновенно сблизился с Вороном и ткнул им жеребца в голову. Ворон умер от этого электрического разряда мгновенно, но тело его ещё сделало несколько шагов, прежде чем упасть.
   Иль, оцепенев от ужаса, всё же сумел ловко соскочить с коня, сгруппировавшись перекувыркнуться и тут же вскочить на ноги. Его преследователи громко захохотали и стали быстро кружить вокруг него. Они все вооружились энергоразрядниками, и теперь Илю было просто невозможно определить, кто же из них убил его Воронка. Взяв в руки бич, он заорал:
   - Суки, вы убили не биомеха! Это был мой конь и теперь, твари, я тоже буду вас убивать!
   Ответом ему был громкий, издевательский смех, но длился он не долго, так как уже в следующее мгновение его бич обвился вокруг шеи одного из придурков и тот не только вылетел из седла своего конька. К тому же он ещё и врезался в летевшего сзади пилота и оба свалились в траву с высоты метров в пять на приличной скорости, отчего то ли потеряли сознания, то ли действительно посворачивали себе шеи. Машина же первого пилота, сделавшись легче, поднялась выше и, догнав другого пилота, врезалась ему в спину, и тот тоже свалился вниз. Остальные пилоты успели среагировать и разлетелись в разные стороны, но только для того, чтобы, отлетев подальше и собравшись все вместе, немедленно снизиться и помчаться в атаку. Правда, они не учли одного, Иль был не только Всадником, но ещё и воином, умевшим сражаться в пешем строю. Он мгновенно выхватил из ножен вибромеч и встал с ним наизготовку. Особо раздумывать ему было некогда. Четыре едва видимых флайера летели прямо на него.
   Уцелевшие дружки Вадима включили хамелеоновую маскировку флайеров, но рассмотреть их всё же было можно, но самое главное их выдавала высокая трава, которую они рассекали днищами. Когда флайеры были в нескольких метрах от него, Иль, вскинув меч вверх и наискосок, упал на колени и пригнул голову. Вслед за этим он почувствовал сильный удар по мечу, послышались резкий звук, похожий на треск рвущейся ткани, истошный вопль смертельно раненого человека, а затем разрубленный наискосок флайер и перерубленный пополам курсант упали позади него на траву. Иль вскочил на ноги и быстро попятился назад, ожидая взрыва, но его не последовало. Трава перед ним была на добрый десяток метров залита кровью. Один флайер тотчас врубил форсаж и умчался с месте побоища, зато два других поднялись повыше и полетели к Илю. Точнее они стали к нему подкрадываться и тут речь скорее всего уже шла о том, что дружки Вадима хотели убить его. Как те трое курсантов военной академии, которые свалились с флайеров в первые секунды, так и их разрубленный товарищ покойниками, как таковыми, не считались и даже не могли ими считаться.
   Почти все земляне имели в своей голове страховку, электронное устройство, которое ежесекундно записывало каждую мысль человека и всё передавало в центральный архив планетарной системы. Так что даже в том случае, если тело убитого нельзя собрать в кучу, сшить и воскресит, можно в считанные часы вырастить клон и записать на его мозг всю информацию. Вот только такого устройства не было в голове Ворона, как и не было его в голове Иля. Если такими устройствами оснастили ещё не всех землян, то что уж тогда было говорить о Всадниках, к которым Земля относилась, как к пасынкам. Поэтому для Всадника это сражение было не на жизнь, а на смерть.
   Если двое ублюдков его убьют, то смерть Иля будет окончательной. Пока они, словно коршуны, молча, кружили на флайерах в отдалении, Иль, повернув меч горизонтально, быстро присел, и, резко развернувшись вокруг своей оси, скосил траву сначала вокруг себя, а потом трижды пробежав по кругу значительно расширил этот пятачок и, встав посередине, принялся зорко озираться вокруг и вслушиваться в наступившую тишину. При таких обстоятельствах обоим курсантам для того, чтобы довести задуманное до конца, ничего не оставалось делать, как снова броситься на него в атаку, но они не спешили. Иль примерно догадывался, чего они ждут - подмоги, а потому тоже решил подстраховаться, включил свой коммуникатор и громко сказал:
   - Па, дед Вик, Стас, меня тут собираются грохнуть дружки братца моей несостоявшейся невесты. Я нахожусь недалеко от Малого Сторожевого холма, что по пути к озеру Гюйгенса, так что вы поторопитесь, пока они меня не уделали. Похороны вам всё равно встанут дороже, чем пара десятков патронов. К тому же нескольким курсантикам от меня уже досталось и вам наужно вызвать полицию.
   По всей видимости, оставшиеся двое курсантов подумали, что подмога может и не прилететь так быстро, как им того хотелось, а потому решили начать действовать. Они подлетели поближе, соскочили с флайеров и двинулись вперёд. Иль не видел своих врагов, но их выдавали шаги по траве и ещё тихое гудение энергоразрядников. Это были длинные, лишь немного короче его меча, дубинки из особо прочной стали и если кто-то из них двоих коснётся его тела, то ему будет точно уже не сдобровать. Единственное, что могло хоть как-то помочь ему спастись, это кожаные перчатки Всадника, да, ещё вибромеч, но Илю нужно было умудриться разрубить им энергоразрядники. К тому же враги разошлись и заходили один слева, а другой справа. Услышав, что один энергоразрядник поднимается вверх, Иль молниеносно метнулся направо и взмахнул мечом наискосок вверх. Он тут же почувствовал, как через меч прошел сильный разряд, то в следующее мгновение ему удалось перерубить энергоразрядник. Обратным движением, всё так же наискосок, но уже направленным вниз, он нанёс удар по его обладателю и угодил по нему весьма удачно.
   Иль не убил своего врага этим ударом, но зато рассёк его хамелеоновый боекостюм в районе живота вместе с мышцами пресса и поясом с аккумуляторами. Тотчас послышался истошный даже не визг, а просто какой-то вой, маскирующий эффект пропал и он увидел, как здоровенный верзила упал на траву и, схватившись за живот, задрыгал ногами. О нём уже можно было не беспокоиться, но у Иля остался ещё один противник и он явно собирался довести дело до конца. Правда, брат Тани, по всей видимости, плохо представлял себе, с кем связался. Поскольку удара в спину уже можно было не опасаться, а бластеров у курсантов с собой не было, Иль немедленно закрутил в воздухе перед собой стремительные восьмёрки и сам двинулся вперёд. Враг не ожидал от него этого и стал быстро пятиться назад, совсем забыв о том, что опытный фехтовальщик в том числе ещё и смотрит на ноги своего противника, так как они гораздо лучше, чем меч в руках, выдают истинные намерения противника.
   При этом Иль чутко вслушивался в гудение энергоразрядника и как только уловил направление его движения, мгновенно нанёс удар и перерубил его почти у самой рукояти, после чего стремительно сблизился со своим противником и вот уже меч лежал на его плече, обращённый лезвием к шее. Сразу после этого он ухватил врага за пояс и, нащупав пульт управления, отключил питание боекостюма. Тот превратился из удобной и ничем не стесняющей движения защитной экипировки для боя, в самые настоящие рыцарские латы. Забрало шлема посветлело и Иль увидел побледневшее, испуганное лицо старшего брата Тани, Вадима. Глядя ему в глаза, он спросил:
   - Ублюдок, зачем ты убил Ворона? Что он тебе сделал плохого? Если у тебя есть претензии ко мне, то ты мог просто взять и вызвать меня на поединок и на этот раз я бы тебе точно в нём не отказал. Подонок ты после этого, Вадим. Мразь и гад.
   Брат Тани усмехнулся в ответ:
   - Жаль, что я убил твоего коня, а не тебя, вонючий дикарь, но это вполне поправимо.
   Скорее всего, это стоило Вадиму довольно больших усилий, вывернуть руку с зажатым в ней бластером скрытого ношения и выстрелить из него в Иля. Вот только выстрел его был не совсем удачным и как он не старался, а всё же сумел попасть ему только в левый бок. Иль ощутил дикую боль в боку и непроизвольно развернулся на месте, отчего вибромеч смахнул голову новоявленного Тибальда с плеч, как пушинку. Вверх ударил фонтан крови и они оба упали на траву. Обезглавленное тело Вадима без единого звука, а Иль с громким матом. Правда, он уже через минуту встал и принялся оглядывать сожженный бластером бок, а вот Таниному брату теперь требовалась куда более квалифицированная медицинская помощь, чем та, которую Илю оказал через несколько минут его старший брать Стас, примчавшийся вместе с ещё двумя дюжинами вооруженных всадников на биомехе. Туго забинтовав ему бок, он поинтересовался сердитым голосом:
   - Ну, и как ты предлагаешь всё это понимать, Иль?
   - А никак! - возмущённо заорал раненый Иль - Можно подумать, что я сам могу хоть что-то понять. Пока что мне ясно только одно, Стас, Тибальда я мордой в салат уложил, вот только никакой Джульетты даже на горизонте не видно. Таня пару часов назад дала мне полную отставку, и я сам не понимаю, что этому тупому придурку было от меня нужно. Хотя знаешь, есть у меня одна мысль и я её сейчас проверю. - Иль подошел к раненному приятелю Вадима, нацелился на него мечём, и проревел - Ну, ты, падаль, если не хочешь, чтобы я сунул тебя в костёр, быстро отвечай, как вы меня здесь нашли? Кто вас на меня навёл? Ты?
   Раненый курсант, зная, что Всадники народ совершенно непредсказуемый и дикий, истерично завопил:
   - Нет-нет, это не я! Вадим где-то достал широкополосный сканер и подслушал твой разговор с его сестрой. Не знаю уж, что ты ей наговорил, но он тут же попросил нас полететь с ним и разобраться с тобой раз и навсегда. Он зафиксировал частоту твоего коммуникатора и тот вывел нас прямо на тебя. - немного успокоившись, курсант презрительным тоном добавил - Всё вышло почти так, как он и хотел. Нас может быть, и накажут за убийство твоего коня, оштрафуют или вынесут порицание, но вот тебе теперь точно влепят лет двадцать пять за убийство пяти человек.
   Иль выслушал курсанта и поинтересовался у брата:
   - Стас, может быть, добавить до кучи шестого и пусть будет тридцать? Только знаешь, я всё-таки думаю, что мне его всё-таки лучше сжечь. Вы бы смотались по-быстрому за дровами? Пока полиция прилетит, этот подонок как раз хорошенько изжарится.
   Раненный тотчас заверещал:
   - Вы что, с ума сошли? Вы же не звери и не дикари!
   Стас пристально посмотрел на него и спросил:
   - Интересно, с каких это пор всякая курсантская сволота перестала нас считать дикарями? Насколько я это помню по своей службе в космофлоте, чтобы для вас, землян, Всадники Большой Степи не сделали, вы нас никогда за людей не считали. - после чего громко крикнул - Ладно, ребята, заштопайте эту гниду и дожидайтесь здесь прилёта полиции. Да, смотрите, чтобы они все улики тут собрали, а я отвезу Ильку в больницу. Ему сегодня точно придётся в камере ночевать. Земляне нормальной медицинской помощи ему не окажут. Да, и меч его боевой тоже нужно спасать, а он у него, не чета нашим железкам, пролил вражью кровушку и сдаётся мне, что и наши шашки вскоре тоже зазвенят об армейскую сталь.
   Илю подвели биомеха, он, не смотря на ранение, легко взлетел в седло и, попрощавшись со станичниками, галопом помчался к станице, хотя и испытывал при этом дикую боль в сожженном бластером боку. Хорошо, что в станице имелся современный автоматизированный госпиталь. Врач станицы, старый индеец-сиу дед Вунко, осмотрев рану, сказал весёлым голосом:
   - Повезло тебе, казак. Можешь считать, что ты в рубашке родился. Бластер, судя по всему, не был сфокусирован, да, и выстрел пришелся вбок, но часа три тебе в корыте придётся полежать, зато вылезешь из него, как новенький. Да, станичники, сдаётся мне, что неприятности у Иля только начинаются, если он снёс голову сынку генерала Ивлева. Очень уж он большая шишка в армии у землян, а стало быть, постарается нажать на все рычаги. Поэтому, Иль, вставлю-ка я тебе несколько имплантантов в тело, по парочке биоклинков в каждую руку, да, средство связи в твою глупую голову. Ну, а тебе, Стас, придётся отправиться вслед за братом в город вместе с пластунами и находиться поблизости от той тюрьмы, в которую его засунут.
   Стас оторопелым голосом воскликнул:
   - Дед Вунко, так его же в полицейском участке должны будут содержать, и я даже знаю в каком. В сорок девятом, в городе Кассини. Если кто из Всадников чего-нибудь натворит, то всех туда обычно отправляют, коли адвокат не договорится на счёт залога и парня не выпустят до суда.
   Старый индеец усмехнулся и ответил:
   - Стас, это когда речь идёт о всяких пустяках, но если Всадник затронет какую-нибудь важную птицу из числа высокопоставленных шишек, то его первым делом отправляют в окружную тюрьму Беккереля и суют в пресс-хату. Это такая камера, в которой сидят настолько отпетые негодяи, которых сами же уголовники на лоскуты порвут, стоит им только появиться в общей клетке. За то, что их содержат отдельно, они готовы над кем угодно и как угодно издеваться. Поэтому я и вставлю в руки твоего брата по паре биоклинков. Хотя они и прочные, ты сам знаешь, в хорошей драке всё, что угодно сломаться может. Я вот только одного не пойму, Иль, как ты умудрился вляпаться в такую историю? Просто какая-то повесть о Ромео и Джульетте.
   Иль, который уже успел раздеться догола и был готов залезть в чрево наноробохирурга, со вздохом ответил:
   - Всё так, дедушка Вунко, вот только Джульетта мне чайник повесила. Да, я об этом уже давно догадывался, ведь она же не просто так ко мне на день рождения не пришла. Похоже, что её родители тоже в пресс-хату сунули, вот она не выдержала и сломалась. Ну, что же, значит не судьба, не станет она вольной Всадницей, дедушка Вунко.
   Индеец, которому не смотря на его древние годы никак нельзя было дать больше пятидесяти лет на вид, покивал головой и сокрушенно промолвил, откидывая вверх серебристый, эластичный колпак медицинского агрегата:
   - Эх, Илька, хотя мы всё ещё Всадники, вольными нас уже трудно назвать. Мы для всех этих горожан что-то вроде канализации, через которую они сбрасывают свои нечистоты, а вы, дурни молодые, считаете за благо покувыркаться на травке с горожанками, да, потом подраться с их ревнивыми мужьями. Одни таким образом снимают стресс и повышают тонус, другие удовлетворяют свою похоть, а третьи, выплеснув на вас, дурней, свою ненависть, находят душевное равновесие. Ну, и что в итоге получается, Всадник? А то, что нас всех просто используют и правительство Земли даже и не думает расплатиться с нами по всем своим долгам, но вас это совершенно не беспокоит и вы, похоже, довольны. В общем, не видать вам новой Большой Степи, как кроту рассвета потому, что все вы слепцы и глупцы.
   Иль залез в корыто наноробохирурга и дед Вунко сделал для него любезность, оставил голову снаружи и даже поставил его в полулежачее положение, чем немедленно воспользовались его сёстры Люба и Надюха, которые тут же принялись кормить раненого брата. Хотя Иль и был ранен, ел он за двух здоровых и предпочёл бы ничего не рассказывать сёстрам, да, пришлось, так как через несколько минут в хирургический бокс вошел его отец. Не прекращая трескать всё, чем его пичкали сёстры, Иль мрачным голосом рассказал, что с ним произошло. Люба и Надя расплакались, им было жаль Воронка. Отец цыкнул на них, чтобы они перестали лить слёзы и сказал:
   - Так, сын, тебя я ни в чём не виню. Убив Ворона, они на этом не остановились бы, ведь для них, офицериков этих, мы, вольные Всадники, словно шило в заднице. Вот увидишь, как только эти ублюдки выйдут из госпиталя, то сразу же в один голос все семеро запоют, что они, дескать, не знали, что под тобой живой конь, а не биомех, мол, спутали. Да, это же нужно быть слепым, чтобы спутать биомеха с жеребцом. Ну, а на счёт того, что эти ублюдки через своё смертоубийство хотели тебя под статью подвести, ты сразу же забудь, на счету офицериков это уже где-то двадцать седьмой или двадцать восьмой случай, так что ни в коем случае не соглашайся признавать свою вину. Ты защищал свою жизнь, а всё, что тебе будут говорить ихние адвокаты, брехня. Им верить, себя не уважать. Мы, конечно, постараемся нанять тебе хорошего адвоката, но им же, землянам, никому верить нельзя, они ведь завидуют нам, что мы живём такой вольной жизнью на этом жалком клочке Марса, а потому ненавидят, однако, и без нас обойтись не могут. - строго посмотрев на Любу и Надю, отец сказал - Так, девицы, посмотрели на брата и брысь отсюда, мне ему пару напутственных слов сказать надо, прежде чем дед Вунко его с головой в своего доктора не засунет. Свидитесь ещё с ним дней через пять, правда, уже в тюрьме. - девушки со слезами на глазах расцеловали брата и вышли, после чего отец сказал ему со вздохом - Иль, мать тебе сейчас особую тюремную одежонку готовит со съедобной подкладкой, так ты того, ни в коем случае в тюрьме ничего не ешь и не пей. Сунешь руку под подкладку, отщипнёшь кусочек и жуй не спеша, а не то они тебе точно какой-нибудь гадости в еду или питьё подмешают, и тогда ты в чём угодно сознаешься. Такое за ними водится. Ежели попытаются снять её с тебя, сразу же криком кричи, дерись, но не давайся им. Они не имеют права одевать тебя в тюремную робу до оглашения приговора суда. Господи, да, за что же тебе такое наказание выпало, Илька? Ведь ты же у меня не байстрюк какой-то, оторви и выбрось, а справный казак, каким в старые времена на Земле-матушке любая станица гордилась бы. Эх, видно, судьба наша, Великая Кобылица, тебя испытать решила, посмотреть, на что ты годен. Поэтому, парень, ни в коем случае не сломайся и запомни главную тюремную истину, сынок, не верь, не бойся, не проси. Сколько бы человек перед тобой не встало, бейся с ними насмерть, но не проси пощады ни в коем случае, и не верь никому. В тюрьмы сейчас невиновные, если это не офицерьё, не попадают, а вот за то, что человек защищая свою жизнь, отправил кого-то на пару деньков в госпиталь, его запросто упекут в тюрьму. Ну, а тех, кто нападал, ещё и оправдают. Как же, они ведь пострадавшие.
   Иль улыбнулся и сказал отцу:
   - Па, я постараюсь сделать так, чтобы от этих офицериков недоделанных их же собственная армия отвернулась. Только я тебя сразу предупреждаю, то о чём я скажу на суде, неправда. Ты ведь сам понимаешь, что я только таким образом могу заставить армейских убрать своё рыло из суда.
   Лицо отца Иля посуровело, и он задумчиво спросил:
   - Илька, а стоит ли? Это же форменное предательство.
   Дед Вунко тут же отвесил ему затрещину и рявкнул:
   - Какое предательство, Витька? То что Нина родила его на Киаре, а не на Земле или Марсе? Где срок пришел, там она его и родила, и кроме того, этих слов ведь никто, кроме судьи не услышит. Иль, земляне даже в суде любят торговаться и идти на всякие сговоры, так что ты, парень, тоже не будь дураком и играй с ними, как кот с мышонком. - уже совсем обрадовано, старый индеец хлопнул в ладоши и воскликнул - Иль, а ведь это дело вполне может у тебя выгореть! - повернувшись, он совсем уже весёлым голосом сказал брату Иля - Стас, быстро дуй в управу и тащи сюда станичного атамана, а ты, Колька, собирай станичников в ружьё. Пока сюда полиция не вломилась, нужно встретить её во всеоружии и показать им, что мы готовы за Иля сражаться насмерть. В общем, до завтрашнего обеда этот парень из станицы ни ногой и передадим мы его в руки полиции только в присутствии не менее, чем эскадрона журналистов. Поэтому все уже сейчас начинайте названивать в редакции и вопите как можно громче, кричите, что мы всю степь в ружьё поднимем, но казака офицерикам на поругание не отдадим. Молодец, Илька, вовремя ты вспомнил, что тебя угораздило у бесхвостых ящериц родиться.
   Виктор Шорников покрутил головой и спросил:
   - Дед Вунко, а ты не перебарщиваешь? Это же будет просто какой-то балаган. У нас ведь что на руках, одни кавалерийские карабины, а у них оружие куда серьёзнее будет.
   Хитрый индеец прищурился и сказал:
   - Да, Витька, не большой любитель ты по театрам ходить. Наше главное оружие не карабины, а телевизионщики, которых мы должны заставит растрезвонить обо всём на всю Солнечную систему. Отважные Монтекки встали на защиту своего Ромео в то время, как того предала его Джульетта, а злобные Капулетти вознамерились руками своего придурковатого сыночка Тибальда отправить его на тот свет. Терские казаки переписали пьесу Шекспира на свой лад и вся Малая Степь готова их поддержать. Парень, если мы хотим, чтобы земляне нас уважали, то давай для начала сделаем хотя бы так, чтобы они нас боялись. Мы же тут все живём здесь, как мои древние предки, в резервации. Помяни моё слово, скоро они и земли нам начнут урезать. Мы Всадники, Виктор, а слово Всадник должно звучать гордо.
   Атаман станицы Никита Горепёкин примчался уже через каких-то пять минут и, войдя в хирургическую, сначала выслушал старого индейца, затем отца Иля, после чего спросил:
   - Ну, что скажешь, казак? Сдюжишь? Учти, если сделать так, то армейские на тебя всем скопом навалятся. Они ведь не дураки, прекрасно понимают, чем всё это может для них кончиться. Они же не об обороноспособности пекутся, а всё больше о бюджете и потому так и норовят выставить нас в качестве внутреннего врага, чтобы отвлечь народ от проблем межгалактической политики. Да, ты это и сам не хуже меня знаешь, Илья. Степь-то на твою защиту я враз подыму от самых Столовых гор и до Южного моря, но если ты дашь слабину, парень, то мне точно придётся сделать сэппуку. - тут двоюродный дядька Иля не шутил, так как по матери был потомком древнего самурайского рода Фудзивара, дававшего в древности японским императорам жен - Сам понимаешь, послать казака на такое важное дело и тот, вдруг, не справится с ним, для меня будет хуже десяти смертей. Есть тут и ещё один момент, Илья, мы давно уже ждали чего-нибудь в этом роде, чтобы дать офицерью и генералюгами хоть какой-то укорот, а о таком варианте, который предлагают дед Вунко и твой батя, мы вообще даже и не мечтали. Поэтому ты, уж, постарайся, парень, не подведи Малую Степь.
   Иль облизнул губы и ответил с улыбкой:
   - Не беспокойся, дядька Ник, я тебя не подведу, или Шорниковы с Горепёкиными не самая близкая родня?
   На том они и порешили. Старый индеец засунул Иля в наноробохирурга с головой и прогнал всех прочь. Двоюродные братья Виктор и Никита вскочили на биомехов, не знающих усталости, и во весь опор помчались в степь. Атаман станицы Наурской прямо на ходу оповестил войскового атамана о том, что они затевают, и попросил поддержать наурских казаков. Через полчаса из всех ближних станиц в сторону Наурской бешеным галопом поскакали казачьи сотни, вооруженные стрелковым оружием, а из отдалённых, в её сторону полетели флайеры. Тотчас поднялись все ранчо, гасиенды и прочие поселения и из каждого к озеру Гюйгенса либо скакали на биомехах, либо летели на флайерах Всадники, вооруженные до зубов. В основном это было лёгкое стрелковое оружие, но зато их насчитывались десятки тысяч. На месте трагической гибели Ворона пока что было тихо. Похоже, что полицейские решили ждать до ночи, зато на выручку Вадима Ивлева бросились его дружки по академии, но как только они вторглись в пределы Малой Степи, их тотчас обстреляли как с земли, так и с воздуха, но винтовочная пуля слишком слаба, чтобы пробить сверхпрочный армейский боекостюм.
   Тем не менее, курсанты не на шутку перетрусили и тут же развернули лыжи назад. Только после этого в небо взлетели мощные полицейские флайеры, но когда они прилетели к месту преступления, оно уже было окружено плотным кольцом не только казаков, но и ковбоев с соседнего ранчо "Уайт Хорс". Там были и потомки Панчо Вильи с гасиенды "Долорес" с полусотней конных самураев с длинными луками, непревзойдённых мастеров ябусаме, верховой стрельбы из лука. Атаман станицы и отец Иля подробно рассказали полицейским, что здесь произошло, захваченный в плен курсант запинаясь от страха, всё подтвердил, и полицейских буквально заставили описать в своих протоколах каждую срезанную травинку, провели их по всей цепочке следов и только к вечеру разрешили отправиться в станицу. К этому моменту возмущённо гудела уже вся Малая Степь, но на это возможно не обратили бы никакого внимания, если бы по всей Солнечной системе не стали закрываться продовольственные магазины Всадников и отменяться выступления на ипподромах. Более того, Всадники стали стремительно откочёвывать к себе в Малую Степь. Причём крайне демонстративно.
   Нисколько не считаясь с убытками, они тоннами выбрасывали продукты в утилизаторы, приговаривая, что не станут кормить в городах даже крыс, если офицерьё обнаглело настолько, что стало убивать их детей прямо на пороге домов. Самым же неприятным для землян было то, что чуть ли не все торговцы, словно обезумели, и принялись громить свои собственные магазины, давая тем самым понять, что они возвращаются в Малую Степь навсегда. Всякие мелочные придирки уже так достали Всадников, что им не хватало только искры, чтобы вспыхнуть пожару. Пока что только в их душах. Скорее всего, именно поэтому в станицу Наурскую и прилетело столько репортёров. Полицейские прислали в станицу из Кассини небольшой флайер для перевозки задержанных, но атаман станицы отказался выдать им Иля сославшись на то, что они смогут его тишком в нём удавить. Полицейские поняли, что угодили в неприятную ситуацию, так как станица была на грани бунта.
   Хотя на площади перед станичным госпиталем их было более двух сотен и все в боекостюмах полицейского образца, способные противостоять пулям, прямо напротив них стоял сводный кавалерийский полк Всадников. От пуль их карабинов они были хорошо защищены, но в том-то всё и дело, что Всадники могли в любой момент пустить в ход своё самое опасное оружие, боевые виброшашки и точно такие же сабли, ятаганы и катаны, и тогда все они были бы изрублены в капусту в считанные минуты, если и вовсе не секунды. Но что хуже всего, очень многие из них были бы только ранены и взяты в плен, а как раз вот этого они страшились куда больше, чем быстрой смерти. К счастью для полиции, вопрос решился весьма своеобразным образом. Один из репортёров предложил атаману доставить Иля в полицейский участок на большом редакционном флайере вместе с капитаном полиции и затем сопроводить его в здание полицейского участка. Никита Горепёкин согласился быстро, а вот капитану пришлось согласовывать этот вопрос с вышестоящим начальством и только после того, как полицейский вспылил и пригрозил начальству, что он сейчас вместе со всеми своими людьми покинет станицу, вопрос экстрадицией был решен.
   Иль вышел из станичного госпиталя одетый в какой-то нелепый, пухлый наряд, держа в руках один только прозрачный пластиковый контейнер, заполненный бутылочками с минеральной водой. Он молча помахал с крыльца всем рукой, затем церемонно поклонился на все четыре стороны и не говоря никому ни слова, вошел в флайер крупнейшей марсианской теле и радиовещательной компании "Марс Таймс". В нём его не ждало никакого подвоха кроме того, что репортёр сразу же спросил его:
   - Всадник Иль, вы можете рассказать нам, что же здесь всё-таки случилось вчера вечером?
   Капитан полиции тотчас завопил:
   - Я запрещаю вам брать интервью у подозреваемого!
   Иль и репортёр чуть ли не в один голос рявкнули:
   - Да, кто ты такой, чтобы запрещать?
   После этого Иль с грустной улыбкой на лице спросил:
   - Мне как, ответить вам коротко или рассказать всё?
   Репортёр осклабился и тут же воскликнул:
   - Всадник Иль, вы мне не поверите, но это, наверное, самый медленный флайер во всей галактике! Поэтому пока мы долетим до Кассини, вы сможете рассказать в прямом эфире телезрителям и радиослушателям нашего канала о себе всё. Кстати, меня зовут Билл Уайтсмит, и мои предки тоже были ковбоями, как и вы.
   Иль вздохнул и начал свой рассказ:
   - Билл, ещё вчера я был ничем не примечательным парнем, и мне казалось, что меня любит одна замечательная девушка, но, увы, на самом деле всё было совсем не так, как я об этом думал. Отец этой девушки важная птица, генерал и вдобавок ко всему, военный дипломат. Мне нужно было сразу понять, что я ей не пара. Увы, но я, наверное, самый тупой из все Всадников Малой Степи, раз не врубился в одну простую истину, этот цветок расцвёл для оранжереи, а не для продуваемой всеми ветрами степи. Да, к сожалению, я слишком поздно это понял, и вот к чему это всё привело, меня, как зверя, везут в клетку...
   После этого Иль, не называя имён, он прекрасно понимал, что репортёры и сами назовут все имена, довольно подробно рассказал о том, как его встретили в генеральской семье, как старший брат изо всех сил старался доказать своё превосходство над ним, вонючим дикарём, как он сдерживал свои эмоции и как старался не ударить в грязь лицом, но всё было тщетно. Рассказал он и о каждой секунде того неравного поединка, который состоялся в степи после того, как под ним пал Ворон. При этом он сразу же сказал, что поединок был неравным как раз для его противников, у которых в голове имелось устройство спасения жизни, а у него такого не было. Иль тут же высказал предположение, что теперь Всадникам никогда не видать таких устройств, как собственных ушей потому, что обманув их однажды, правительство Земли будет обманывать Всадников и впредь раз за разом. Причём только за то, что они хотят жить вольной жизнью на своей собственной планете, обходясь лишь минимумом всех технологических благ цивилизации и не гонясь за техническим прогрессом. Когда же Иль закончил свой рассказ, Билл со вздохом спросил:
   - Всадник Иль, неужели у вас не было никакой возможности избежать стычки с этими негодяями?
   - Как же не было? - воскликнул Иль - Конечно была! Но для этого мне нужно было выехать из дома не на Вороне, а своём боевом биомехе. Вот тогда эти офицерики могли бы гоняться за мной по всей степи хоть трое суток и фиг бы они меня загнали в угол, а если бы я поскакал в Глубокие Каньоны, то они там точно сами бы себе шеи посворачивали. Мистер Уайтсмит, этим доходягам никогда не взять в Малой Степи Всадника, скачущего на хорошем, отлично обученном биомехе и я проклинаю себя за то, что решил в тот день показать Воронку, какой знатный боевой меч выковал себе его Всадник. Понимаете, Ворон ведь был совсем ещё молодым жеребчиком, ему только три месяца назад исполнилось пять лет, он же был ещё совсем мальчишка. К тому же я не готовил его для боёв, и потому не учил уворачиваться от шашки или меча. Он просто мчался по прямой, считая, что это спортивная скачка, а эти, эти... Простите, мистер Уайтсмит, но у меня нет приличных слов, чтобы описать моральные качества убийц моего Воронка. Он же ничего им не сделал! Он вообще был ласковым и доверчивым к людям, как котёнок.
   В глазах Иля появились слёзы, но он быстро взял себя в руки и они тут же высохли. Зато репортёр нашел слова, чтобы определить моральные качества убийц и сказал:
   - У меня есть множество эпитетов для этих курсантов, Всадник Иль, но я применю лишь вот эти, они гнусные, подлые и трусливые убийцы, которые намеренно убили вашего коня, чтобы потом, якобы в целях самозащиты, убить и вас.
   Капитан полиции тут же заверещал:
   - Вы не имеете права так говорить! Следствие ещё ничего не установило и это голословные обвинения!
   На это репортёр и Иль снова дружно рявкнули:
   - Заткнись!
   А репортёр ещё и добавил:
   - Вякнешь ещё раз, генеральская подстилка, и я выкину тебя из флайера! Так что заткнись и помалкивай. - после чего с участием в голосе спросил - Всадник Иль, вы знаете, что Всадники по всей Солнечной системе уже закрыли практически все свои магазины и в массовом порядке возвращаются в Малую Степь? То же самое делают и ваши труппы, которые радовали сотни миллионов зрителей своими искромётными выступлениями. Знаете, когда я смотрю на то, что вытворяют на арене ипподрома те парни, у которых хватило духа и смелости остаться ковбоями в наше время, когда человек по сути дела превратился в какой-то жалкий придаток всех этих бесчисленных машин и механизмов, у меня одновременно перехватывает дыхание от того, что мои далёкие предки были когда-то в каком-то там Техасе ковбоями и вместе с тем мне становится жутко стыдно, что я такая размазня, не могу бросить всё к чёртовой матери, прилететь в Малую Степь, приползти на коленях к какому-нибудь ранчо и взмолиться там: - "Братцы, примите меня в свою семью, я сирота! Мне всё давно уже обрыдло в этом мире. Мои дети давно уже стали дедами и бабками и я не вижу их десятилетиями. Внуков я вижу ещё реже, а правнуки, похоже, вообще ничего не знают о моём существовании, да, и жене я уже давно не нужен". Вот такие мысли частенько посещают меня на ипподроме.
   Иль улыбнулся, и тихим голосом спросил:
   - Так в чём же дело, дядя Билли? Собери в походный мешок всё самое дорогое для тебя, сядь в флайер и лети прямиком в Малую Степь, выбери там то ранчо, которое тебе приглянётся, посади машину посреди двора и выйдя из неё просто громко крикни: - "Эй, вы, лежебоки, я старый Билл Уайтсмит, мои предки были ковбоями в Техасе! Быстро покажите мне мою комнату и объясните, что у вас тут к чему!" Поверь, дядя Билли, уже через полгода тебе вскружит голову какая-нибудь обворожительная принцесса прерий, и ты поведёшь её под венец. Наши девчонки они ведь совсем другие. Они могут ждать своего суженного и до сорока лет, не глядя ни на кого, но о таком я что-то не слыхал ни разу. Все мои сверстницы давно уже выскочили замуж.
   Репортёр посмотрел на Иля, как на приведение и спросил:
   - Неужели это правда, Всадник Иль? Неужели меня не возьмут за руки и за ноги и не вышвырнут прочь, как последнего пропойцу, из бара? Мне что-то не очень в это верится. Знаешь, парень, слишком это всё похоже на сказку про Синдереллу.
   Иль усмехнулся и сказал:
   - А ты попробуй сделать это, Всадник Билл. Знаешь, я не раз слышал подобные слова от городских дамочек, ищущих в степи экзотики, и сам недавно обжегся, но у меня есть несколько знакомых парней, которые однажды вспомнили, что в их крови тоже есть гены Всадников, набрались смелости и пришли в Малую Степь с одной лишь сменой белья. Кто-то стал ковбоем, кого-то приписали в казаки, но все они довольны. По-моему вам, горожанам, очень трудно сделать самый главный, первый шаг и собраться в Малую Степь. Вы же привыкли рассчитывать всё наперёд и мыслите, чуть ли не категориями вечности. Особенно с тех пор, когда фактически стали бессмертными. Это для нас смерть является нашей постоянно спутницей и именно поэтому ваше правительство никогда не даст нам этой чёртовой системы спасения жизни, ведь тогда очень многие люди вспомнят, что и в их жилах течёт кровь вольных Всадников. Ведь говорят, что радиус действия этих устройств всего двести пятьдесят вёрст и большая часть Малой Степи для вас является погибельной в прямом смысле слова. Установи они такие антенны в Малой Степи и тогда к нам точно потянулись бы горожане.
   Репортёр вдруг улыбнулся и воскликнул:
   - Ну, и чёрт с ней, с вечной жизнью! Зато старый Билл Уайтсмит станет тем, кем давно мечтает стать - вольным Всадником, скачущим по прерии вслед за Великой Кобылицей.
  

Глава третья.

От сумы и от тюрьмы не зарекаются даже Всадники

  
   Вся Седьмая улица, на которой в Кассини располагался сорок девятый отдельный полицейский участок, была запружена народом. Настроения людей разделились примерно пополам и в то время, как одни громко и слаженно требовали: - "Вздёрнуть чудовище!", вторые ещё громче орали: - "Вас самих нужно повесить! Опустите Всадника Иля!" В общем, было весело, тем более, что посреди улицы с двух сторон от полицейского участка шла всеобщая месиловка. Обе непримиримые группы кассинийцев, выстроившись друг напротив друга вдоль разделительной полосы, охаживали друг друга почём зря всяческим дрекольем. Врагам Иля приходилось всё же малость похуже, так как на его стороне было много женщин, вооруженных тяжелыми, череполомными сковородками из чистейшего чугуна, и все они были уже изрядно окровавлены. Как только кто-нибудь пытался выхватить сковородку из рук её разъярённой владелицы или того хуже, заехать ей чем-нибудь в ухо, её супруг пускал в ход бластер гражданской модели.
   Поэтому ряды врагов Всадника Иля довольно быстро редели, но им на смену тут же с истошными криками шли в бой следующие и на головах некоторых героев были предусмотрительно надеты защитные шлемы, но сколько ударов тяжелой чугунной сковородкой выдержит даже самый прочный шлем? Дамочки, которым Всадники вернули вкус к жизни, были неутомимы и случалось так, что шлем вроде был ещё цел, зато его носитель, получив по балде с десяток, другой раз, падал мордой в гранитную брусчатку, забрызганную кровью и усыпанную выбитыми зубами, среди которых попадались даже коренные. Пилот флайера, в котором Всадник Иль летел в полицейский участок, чтобы сдаться там властям, пролетел вдоль всей улицы раз восемь, дабы доставить молодому казаку удовольствие и самое главное наглядно доказать, что не все земляне скоты и сволочи. Особенно Иля порадовал большой транспарант, вывешенный на стене, на котором он увидел огромную фотографию одной из его подружек и надпись: - "Иль, я тебя люблю!" Билл Уайтсмит сразу же воскликнул весёлым голосом:
   - Всадник Иль, я не стану спрашивать у тебя имя этой леди, но она отважная женщина, раз решила выступить в твою защиту таким экстравагантным образом! Разве не так?
   Иль пожал плечами и ответил смущённым голосом:
   - Билл, я наверное высказал много обидных слов в адрес землян. Ребята, простите меня, я был сегодня не в духе. Честное слово, никто из нас не имеет ничего против вас. Лично мне всегда доставляло удовольствие выступать перед вами. Билл, наверное, нам пора заходить на посадку. Чем скорее я окажусь внутри, тем быстрее закончится эта жуткая драка на улице.
   Пилот флайера обернулся и громко крикнул:
   - Не волнуйся, парень, марсиане на тебя не в обиде!
   Репортёр кивнул головой и сказал пилоту, чтобы тот заходил на посадку. Вскоре выяснилось, что самое интересное происходило как раз напротив входа в полицейский участок. Седьмая улица была широкой, метров пятьдесят не считая тротуаров, а потому на ней смогли построиться в каре под тысячу человек репортёров со всей Солнечной системы. У полиции не было никакой возможности предотвратить эту стихийную пресс-конференцию, так как репортёров охраняли целых три шеренги мощных охранников в довольно серьёзных на вид боескафандрах, да, и вооружены они были бластерами ружейного типа. Поэтому толпа противников Всадника Иля старалась к ним не приближаться. Не делали этого и сердитые дамочки, поскольку их интересовал не сам Иль, как таковой, а те, кто хотел его вздёрнуть на виселице. Но это было полбеды. Самое страшное происходило выше.
   В довольно приземистом, но большом пятнадцатиэтажном здании сорок девятого участка на шести верхних этажах находился ИВС, в котором маялись Всадники, арестованные кто, за что и вот они-то как раз и решили, что им нужно непременно поддержать Иля. Их преступления были ничтожны по сравнению с тем, что сделал он, а потому даже за стихийный бунт им могли добавить максимум сорок пять суток ареста. Поскольку в каждой камере имелся телевизор, то все они скорее всего уже видели интервью Иля, а потому взбунтовались не на шутку и теперь с верхних этажей вниз постоянно доносился ритмичный, громкий шум ударов чем-то тяжелым в стальные двери камер и дружные, громкие крики заключённых:
   - Ну-ка, дружно, раз-два, ну-ка, взялись, три-четыре!
   Это заключённые высаживали двери таранами, сооруженными из стальных коек. Полицейские, стоявшие на ступенях участка, болезненно вздрагивали при каждом таком ударе. Зато всё это было на руку военной полиции, представители которой уже злорадно хихикали. Опасный смутьян был, можно сказать, у них уже в руках и скоро они позабавятся над ним, объяснят ему всю тяжесть его преступления. Флайер плавно опустился посреди улицы. Первым из него с облегчением выскочил капитан полиции, затем вышел телеоператор с миниатюрной камерой, порхающей в воздухе, и только потом Иль и Билл Уайтсмит, после чего флайер немедленно взмыл в воздух и Всадник оказался посреди большого ринга под прицелом множества телеобъективов. Все репортёры уже сидели в креслах. Подали три кресла и тем, кто прилетел на редакционном флайере "Марс Таймс" и как только Иль сел в кресло, его немедленно спросили:
   - Всадник Иль, почему ваши руки не в наручниках?
   Иль усмехнулся и ответил с грубоватой прямотой:
   - Потому что тот коп, который должен был доставить меня в участок, зассал ко мне подходить. Я же Всадник из дикой степи, а потому непременно варвар.
   - У него имелись для этого причины? - тут же последовал следующий вопрос.
   Иль улыбнулся и ответил, поднимая руки:
   - Ровным счётом никаких. Мой атаман сказал, чтобы я сдался в руки властям, и я намерен сделать это. Так что никакого беспокойства полицейским я не доставлю. Как вы это можете слышать, Всадники в этой тюряге тоже престали ломать двери, но мне в ней точно сидеть не придётся.
   Всё тот же тип снова задал вопрос:
   - Всадник Иль, откуда вам известно, что с вами будет?
   Иль громко расхохотался и воскликнул:
   - Ну, вы прямо, как дети, господа! Посмотрите на ступеньки, видите там мордоворотов в чёрных мундирах? Это господа из военной полиции. Они намерены утащить меня из сорок девятого участка в окружную тюрьму города Беккереля и если кому-то из вас это неизвестно, то я объясню, эта тюрьма всецело принадлежит вашим хвалёным воякам и о ней давно идёт дурная слава, как о месте, где ублюдки из военной полиции пытают и убивают людей. В основном вас, землян.
   - И вы, похоже, знаете, что вас там ждёт, Всадник Иль? - тут же последовал ещё один вопрос, заданный строгим тоном.
   Иль подтянул живот, повёл плечами и ответил:
   - Конечно знаю. Первым делом они постараются отобрать у меня всё до последней нитки, даже эту воду, что я взял с собой, чтобы тишком напичкать меня какой-нибудь психотропной гадостью, но перед тем сунут меня в пресс-хату. - внезапно Иль громко крикнул - Да, знаете вы это всё ничуть не хуже меня, не знаю как вас там звать! Тоже мне, нашли секрет. Через эту поганую дыру прошло уже почти три десятка наших парней, так что и я про неё всё знаю. Только этим тварям ещё никого в ней не удалось сломать. Убить, да! Сломать, нет! Всадники не гнутся, не скулят и не ломаются. Зато некоторые из охранников, которых нам удавалось поймать и привезти в степь, визжали от страха, словно свиньи и эти ублюдки в чёрных мундирах прекрасно это знают. Знаете это и вы, господин спрашиватель.
   Таким своим ответом Иль довольно сильно смутил сухопарого типа, задававшего ему вопросы. Тот на этом не угомонился и снова поднял руку, как делал это всякий раз и тут на его череп с громким, костяным стуком приземлилась чья-то телекамера. Назойливый тип тотчас успокоился, его немедленно и довольно грубо вышвырнули за пределы журналистского каре и какая-то женщина громким, взволнованным голосом спросила:
   - Иль, неужели всё, что вы сказали, правда? Но это же просто чудовищно! Неужели военные на это способны?
   Иль покивал головой и ответил:
   - Да, это правда, и мне очень жаль, что на Марсе творятся такие чудовищные преступления. Ваши военные ещё и не на то способны ради того, чтобы им не урезали бюджет.
   - Иль, чем мы можем вам помочь? - воскликнула всё та же журналистка чуть ли не плача.
   - А вы уже мне помогли, леди! - весёлым голосом ответил женщине Иль - Надеюсь, что после того, как вы меня здесь встретили, у вас хватит отваги, чтобы приехать завтра утром в Беккерель, куда меня обязательно отвезут, и спросить у начальника тюрьмы, жив ли ещё Всадник Иль Шорников. Знаете, леди, я ведь не требую по отношению к себе никаких поблажек. Я требую только одного, чтобы в отношении меня соблюдался закон. Они всё равно сунут меня в пресс-хату и я просто-таки жажду в ней поскорее оказаться. - Иль громко рассмеялся и воскликнул - Они ещё не знают, что это такое, запустить хорька в курятник. Ну, что же, скоро узнают. Любой человек имеет право на самооборону, и потому я буду сражаться за свою жизнь любыми доступными мне способами и средствами. Если я окажусь в обычной камере, то тюрьма уцелеет, а вот если в пресс-хате, то за последствия я точно не отвечаю. Они могут быть просто катастрофическими. Ваши вояки ещё ни разу не сталкивались с бунтом? Столкнутся. Причём с таким, который им не удастся тихо подавить.
   Высокий, франтовато одетый господин вскочил и сказал:
   - Всадник Иль, я Юрий Авро, "Канал Луна-Сити". Скажите, вы понимаете, что таким образом дразните зверя? Иль, они же могут просто убить тебя. Потом будет скандал, возможно, кого-то посадят, но рано или поздно всё забудется, Иль, вот только тебя уже не будет, парень. Ты будешь лежать в могиле в своей родной станице, и на ней будет рыдать твоя мать. Ты этого хочешь, парень? Неужели ты не боишься смерти?
   Иль улыбнулся, медленно помотал головой и сказал:
   - Я Всадник, Юрий, а Всадники не боятся смерти. Они к ней готовятся с детства. Мы скачем по Большой Степи за Великой Кобылицей и рано или поздно каждый Всадник упадёт с коня. Для меня куда страшнее смерти, если им удастся меня сломать, ведь тогда позор падёт на всех Всадников, моё казачье племя, мой род, мою семью. Вот этого я действительно боюсь больше всего, а потому им меня никогда не сломать. Я не сдамся, земляне. У нас в Малой Степи есть то, о чём вы давно уже позабыли, могилы наших Всадников, мужчин и женщин, и все они умерли на полном скаку, когда неслись во весь опор за Великой Кобылицей. Для многих из вас мои слова покажутся бредом, но я спрашиваю вас, Всадники, разве я не прав? Ответьте мне, братья?
   Тут с верхних этажей донёсся такой громовой рёв нескольких сотен Всадников, посаженных в кутузку за какие-то мелочные правонарушения, что земляне вздрогнули. Всадники громко повторяли только одно слово, имя их брата:
   - Иль! Иль! Иль!
   Иль встал, поднял руку и этот дружный крик стих. Как и в станице, он поклонился на все четыре стороны и сказал:
   - А теперь простите меня, люди добрые, но мне нужно идти. От сумы и от тюрьмы даже Всадники не зарекаются.
   Подхватив свой контейнер с водой, Иль под прицелом телекамер направился к полицейскому участку. Толпа репортёров расступилась перед ним и, тотчас образовав живой коридор, земляне, в обязанность которых входило первыми приносить в дома людей различные новости, стали подниматься по ступеням вместе с ним. Полицейские даже не пытались их останавливать и вскоре они подошли к колоннаде, за которой Илю преграждал путь высокий, мощный, смуглый мужчина с седыми висками, одетый почему-то в белый парадный мундир с золотыми аксельбантами, - начальник сорок девятого полицейского участка. Как только Иль поднялся на площадку, он поднял руку и спросил:
   - Ты Всадник Иль Шорников?
   Иль кивнул головой и ответил:
   - Да, я Всадник Иль.
   И вот тут произошло то, чего не ожидал никто. Начальник полицейского участка взял под козырёк и сказал:
   - Добро пожаловать в мой полицейский участок, Всадник Иль. Я главный полицейский инспектор Дик Бронсон. Ты будешь в моём участке почётным пленником, и потому с твоей головы не упадёт ни один волосок. А эти типы, - полицейский сделал рукой небрежный жест рукой назад - Умоются. Они никогда не заберут тебя из моей тюрьмы. Извини, сынок, но я коп и потому просто обязан произвести в отношении тебя следственные действия, ведь тебя подозревают в преднамеренном убийстве.
   Иль дрогнувшим голосом ответил:
   - Спасибо, инспектор Бронсон. Я не доставлю вам никаких хлопот и буду сотрудничать со следствием.
   Репортёры разразились аплодисментами, а кто-то из них истошно завопил:
   - Инспектор Бронсон, вы действительно не отдадите Всадника Иля военной полиции?
   Инспектор удивлённо вскинул брови и спросил:
   - А с какой это ещё стати я должен отдавать им своего подозреваемого? Всадник Иль Шорников, насколько мне это известно, не имеет никакого отношения к армии и военному космофлоту. То, что ему инкриминируют, будто он замочил каких-то подонков, курсантов военной академии, так это всё, господа, во-первых, ещё не доказано, а, во-вторых, произошло не на территории какой-то военной базы. В Малой Степи, то есть фактически на другой планете, так как Всадники, живущие там, не являются гражданами Земли, но по договору расследованием всех преступлений, совершенных в Малой Степи или Всадниками, занимается только сорок девятый участок и в нём хозяин я, а не какие-то там типы из военной полиции. Пользуясь случаем, господа, я хочу обратиться к старейшинам Всадников, господа, по моим сведениям Всадник Иль ещё не является совершеннолетним, поэтому пришлите в участок кого-либо из взрослых, чтобы он был рядом с парнишкой до самого суда.
   У Иля хватило ума не возражать, и он двинулся вперёд. Капитан, прибывший за ним в станицу, тут же вытащил из кармана боекостюма наручники, и метнулся было к нему, но был остановлен гневным взглядом начальника участка. Нахмурившись, главный полицейский инспектор Бронсон проворчал:
   - Рейли, я увольняю капитана Стюарта. Он не справился со своей работой и вообще вёл себя возмутительно. Отбери у него жетон, оружие, экипировку и вышвырни из участка эту мразь.
   Рейли, худощавый мужчина в штатском, ответил:
   - Слушаюсь, босс. Парни, извлеките этого типа из боекостюма. Он всегда мне не нравился.
   Однако, представители военной полиции не собирались сдаваться так просто. К начальнику полицейского участка подошли сразу трое типов в чёрных мундирах и один сказал:
   - Дик, этот парень поедет с нами.
   Дик Бронсон улыбнулся и сказал:
   - Рейли, сынок, вышвырни заодно и этих воронов. Они, видно, совершенно не отдают себе отчёта в том, что здесь происходит и вообще, Рейли, если я замечу в своём участке ещё хоть одного офицера из военной полиции, которому я лично не выдал пропуск, то вылетишь уже ты. Ты меня понял, Рейли.
   Рейли заулыбался и ответил:
   - Конечно понял, босс. - после чего спросил - Так, ребята, вы сами уберётесь или мне вас всех сначала пристрелить, а затем отдать под суд за подстрекательство к мятежу? Это уголовная статья, и по ней вам влепят минимум по пятнадцать лет.
   Офицеры военной полиции дружно ретировались с площадки перед дверями, ведущими в полицейский участок. Всё это происходило на виду у репортёров и очень многим понравилось то, как Дик Бронсон навёл порядок в своей епархии. После этого Иль чуть ли не рука об руку с начальником полицейского участка вошел в его владения. Вместе с ними в здание просочилось несколько репортёров, полицейских хроникёров, которые были здесь своими ребятами. Один из них подошел к Илю и с весёлой, насмешливой улыбкой сказал:
   - Парень, давай я тебе помогу. Хотя я и бывший коп, сейчас работаю в газете "Вестник Кассини", меня зовут Джек Бишоп, репортёр отдела уголовной хроники. Здесь ты можешь не опасаться никаких подлых штучек. Дик ни за что не отдаст тебя военной полиции и контрразведке, без которой дело точно не обошлось. Тебе сейчас придётся пройти ряд процедур и во время некоторых тебе так или иначе нужно будет выпустить контейнер с водой из рук. Знаю, ты не склонен доверять нам, но поверь, мы не станем с тобой подличать. Так что можешь отдать мне свой контейнер, я потаскаю его вместо тебя.
   Дик Бронсон хмуро буркнул:
   - А заодно постараешься пролезть в мой кабинет, Джек.
   - Разумеется, Дик! - весёлым голосом откликнулся репортёр и добавил - Иначе что же я за репортёр.
   Иль, подумав: - "Эх, была не была", с беспечной улыбкой отдал репортёру контейнер и дальше они пошли к лифту уже втроём. Сначала они поднялись на третий этаж и там с него сняли сканером отпечатки пальцев и сфотографировали сетчатку глаза. Потом его сфотографировали два раза, в профиль и в фас, после чего взяли кровь на анализ ДНК, просветили сканером насквозь от макушки до пяток, и ничего не сказав про имплантанты, выпустили из кабинки. Начальник участка и репортёр постоянно находились рядом с ним и разговаривали о каких-то своих делах. Наконец, они снова вошли в лифт и поднялись на девятый этаж, над которым уже располагался ИВС, и прошли в кабинет начальника полицейского участка, где тот подведя Иля к углу, в котором вокруг низкого столика стояло пять кресел, сказал:
   - Садись, сынок, мне нужно тебе кое-что объяснить. Вчера утром я должен был вылететь с Марса на Линарию, так как позавчера начался мой отпуск, но из-за одного балбеса, который никогда не мог хоть к чему-то подготовиться заранее, я был просто вынужден сдать билеты и задержаться на сутки. Вот тут-то и выяснилось, что задержался я не зря, поскольку какие-то умники, оказывается, решили воспользоваться моим отлётом, чтобы спровоцировать беспорядки в Малой Степи. Естественно, что я тут же прервал свой отпуск и уже сегодня в полдень вернулся на работу. К счастью Всадники и на этот раз проявили просто потрясающую выдержку и лишь продемонстрировали правительству свою готовность к вооруженному восстанию. Сразу же скажу тебе, сынок, если бы это произошло, то и я, и этот жалкий писака, как и многие другие марсиане, с оружием в руках выступили бы против правительственных войск на стороне Всадников. Однако, Иль, хотя Всадникам давно уже было пора показать свой характер, и они это сделали в лучшем виде, твоей проблемы это не решает. Ты в любом случае предстанешь перед судом, а я буду просто обязан произвести в отношении тебя все следственные действия, и предоставить суду вещественные доказательства твоей невиновности, вот только мне не ясно, как на это посмотрит суд. Здесь начинается самое интересное, если ты потребуешь, чтобы тебя судил суд присяжных, то не исключён вариант, что он оправдает тебя вчистую. Правда, военная контрразведка обязательно постарается затянуть судебный процесс и так обработает присяжных, что они могут и припаять тебе вышку, отправить в тюрьму пожизненно. Есть другой вариант, ты требуешь, чтобы тебя судил федеральный судья. Это, парень, лотерея, и кто знает, какому именно судье достанется твоё дело, но в этом случае ты сможешь пойти на сговор с судом. Не знаю, что ты сможешь предложить судье такого, чтобы он назначил тебе минимальное наказание в том случае, если он настроен против тебя. Но если судьёй будет леди, то она мигом тебя оправдает. Это как пить дать. Кстати, сынок, в корпусе федеральных судей, две трети это женщины. В общем тебе решать, Всадник Иль.
   Иль улыбнулся и поблагодарил полицейского:
   - Спасибо за добрый совет, Всадник Дик. Я обязательно выберу федерального судью и заставлю его сделать так, чтобы все семеро курсантов были преданы суду военного трибунала.
   Джек Бишоп покрутил головой и сказал:
   - Если ты сможешь сделать так, парень, то я тут же вернусь в полицию и снова стану детективом. Когда-то только потому, что я не смог засадить за решетку двух офицериков, изнасиловавших и убивших Всадницу, я швырнул свой жетон Дику.
   - И чуть не выбил им мне глаз, мерзавец! - смеясь воскликнул начальник полицейского участка и пояснил - Когда-то этот тип был моим напарником, но он всегда был жутким разгильдяем и потому я стал начальником участка, а он предпочёл уйти и превратился в жалкого газетного писаку. Джек не врёт, Иль, он действительно вернётся в полицию, если тебе удастся прищучить этих юных мерзавцев. Суд военного трибунала очень жестокая машина и если они загремят под трибунал, то уже только за покушение на убийство им грозит по тридцать лет каторги каждому. Правда, я не знаю, как ты собираешься сделать это, сынок.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Боюсь, что вы этого никогда не узнаете, Всадник Дик, если не решитесь когда-нибудь вернуться в прерию.
   Полицейский тоже улыбнулся и спросил:
   - Почему ты называешь меня Всадником, Иль? Я ведь самый обыкновенный коп.
   Уже с совершенно серьёзным видом Иль объяснил:
   - Всё очень просто, Всадник Дик, в ваших жилах течёт кровь каких-то древних Всадников и потому свобода и справедливость для вас выше, чем любые законы Земли. Ваши ближайшие предки, скорее всего сами, по своему собственному выбору, прилетели на Марс, когда на нём не было ничего, кроме воздуха и воды. Нас-то, Всадников, на эту планету переселили насильно, просто выгрузили из звездолётов, как скот, и бросили здесь, считая, что гравитационных решеток, едва присыпанных камнями, да, климатических установок, нам вполне хватит, чтобы выжить, и мы выжили. Потом мы помогали, чем только могли, первым поселенцам-землянам, которые прилетели на Марс добровольно. Они растили сады, а мы скот. Так мы и жили первую сотню лет, а потом, когда Марс стал расцветать, на него попёрлись другие земляне. Они стали строить на этой планете города вроде Кассини. Ещё бы, их жителям уже не нужно было вкалывать сутками напролёт из года в год, чтобы планета зазеленела и стала такой, какая она сейчас. Нахлебники!
   Оба полицейских, бывший и настоящий, громко расхохотались и Дик Бронсон весело воскликнул:
   - Смотри-ка, Джек, а парень сечёт фишку на раз! Хотя мы об этом и помалкиваем, Иль, но на Марсе общество разделено на марсиан и землян. Одни из землян безвредны, они просто обыватели, зато другие, вроде богатеев и представителей касты потомственных военных, часто являются самым настоящим отребьем. Мы с Джеком марсиане, Иль. К сожалению, это хорошо знают только те Всадники, которые постоянно жили в городах, а такие парни вроде тебя, кто дальше ипподрома шага в город не ступят, об этом почти ничего не знают. Нам, марсианам, не меньше, чем вам, Всадникам, надоело, что земляне так и норовят всё скупить или же просто отобрать у нас. Ты точно сказал, нахлебники, и по-другому жить они не хотят.
   Джек Бишоп кивнул головой в знак согласия и сказал:
   - Ладно, Дик, я теперь дай мне рассказать парню о том, что его ожидает в самые ближайшие часы. - улыбнувшись он принялся объяснять - Иль, как только прилетит кто-то из взрослых, ты ведь ещё не получил документы о совершеннолетии, ты сможешь переодеться в нормальную одежду, чтобы не выглядеть полным идиотом в нашей тюряге. В саму тюрьму тебя, естественно, никто сажать не собирается. До суда тебе придётся посидеть в КПЗ. Это даже не камера, а небольшая однокомнатная квартирка со всеми удобствами. Из неё ты сможешь выходить, чтобы пообщаться вечером со своими товарищами. В нашей тюрьме сидят одни только Всадники, и признаться, хлопот от них нет никаких. Весь тот грохот, который ты слышал, они устроили по просьбе Дика. Ему нужно было как-то надавить на психику военной полиции. К сожалению, ты не сможешь с ними увидеться. Ты будешь сидеть на десятом этаже, а они выше. Твой сопровождающий будет жить всё это время в соседнем номере. С расследованием мы должны уложиться в десять дней, чтобы потом не упрашивать судей продлить срок расследования. Сегодня ты будешь допрошен в присутствии твоего сопровождающего в первый раз и ответишь на самые общие вопросы, а завтра начнётся настоящая работа. - посмотрев на начальника полицейского участка, репортёр сказал - Знаешь, Дик, тебе придётся вернуть мне мой жетон. Думаю, что тогда ни один адвокат не станет морочить Илю голову, да, и судья, зная, кто проводил расследование, уже не сможет трактовать улики так, как ему это вздумается. Я ещё не знаю, что задумал Иль, но ты ведь понимаешь, как это важно, провести все следственные эксперименты, ведь если дело о нападении курсантов военной академии на Всадника Иля действительно окажется в суде военного трибунала, то моё заключение будет самым важным документом и все их махинации с уликами уже не будут иметь никакого значения.
   Тут Иль снова почувствовал, что ему следует поверить этим людям и слегка кашлянув сказал:
   - Всадники, у меня есть очень веский аргумент для федерального судьи. Если он не пойдёт на сговор со мной, то для правительство Земли наступят самые серьёзные последствия. Настолько серьёзные, что мало не покажется ни армии, ни военному космофлоту, ни всем федеральным судьям без исключения и это не шутка. Понимаете, я родился на Киаре, и потому являюсь чуть ли не единственным человеком, который автоматически имеет гражданство не только этой планеты, но и Галактического Союза, в который Земля мечтает вступить вот уже почти восемьсот лет.
   Оба копа переглянулись и невольно заулыбались, а Джек, потирая руки сказал свистящим шепотом:
   - Дик, и эти кретины ни о чём не знают. Ты понимаешь, достаточно этому парню положить свою правую руку на сканер и сказать всего одно слово Киар, как тот моментально докажет его принадлежность к тем, кого они боятся больше всего. Да, он из любого федерального судьи может верёвки вить.
   Начальник участка потряс головой и ещё тише спросил:
   - Постой, Джек, а может быть они как-то пронюхали, что Иль киарец и хотели его тихонько грохнуть? - пристально посмотрев на Иля, он спросил - Парень, ты точно никогда не объявлял о том, что ты киарец? Пойми меня правильно, Иль, если ты скажешь об этом федеральному судье, то он тебе не поверит и ты будешь просто обязан это доказать и тогда консул Киара появится в зале суда максимум через десять минут, но после этого начнётся такое, что я землянам точно не позавидую.
   - Этого не произойдёт, Всадник Дик. - с твёрдой уверенностью в голосе сказал Иль - У меня есть и другие доказательства того, что я родился на Киаре и вот их-то я и предъявлю федеральному судье. - улыбнувшись он добавил, первые семь лет моей жизни прошли на Киаре, но когда киарцы спросили меня, кем я хочу быть, то я ответил, что никем, я уже казак и стало быть Всадник Большой Степи. Тогда они улыбнулись, похвалили меня за то, что я храню верность своему роду и через десять минут мы с мамой были на Марсе, в Малой Степи, а тот андроид, который её изображал, растаял, как дым. Ну, для меня мало что изменилось, ведь всё это время я жил на Киаре в своём собственном доме и кроме мамы меня окружали точные копии всех моих родственников. Кроме меня, отца и матери никто так толком ничего не знал о том, где именно я родился и гражданином какого мира являюсь, ведь все те семь лет, что я жил на Киаре, на Марсе вместо меня рос андроид и как-то так получалось, что я как бы жил сразу в двух мирах. Ну, киарцы и не на такие штуки мастера. Я могу в любой момент вызвать на помощь киарцев, но никогда не делал этого раньше, не собираюсь делать этого сейчас, да, и впредь не буду, ведь я же не только Всадник, но ещё и человек. Если я так сделаю, то Земля точно никогда не станет членом Галактического Союза. Поймите, я не могу предать землян, какими бы они не были.
   Дик Бронсон глухо зарычал и прошептал:
   - Чёрт возьми, Джек, ну, почему они такие тупые? Почему они надеются только на одни свои железки? Порой меня так и подмывает взять и организовать политическое движение за присоединение хотя бы Марса к Киару. Поверь, от этого всем на этой маленькой планетке стало бы только лучше.
   Джек предупреждающе поднял руку и сказал:
   - Остынь, Дик. Ты же прекрасно знаешь, что киарцы и сами этого не очень-то хотят. Они считают, что через пару тысяч лет мы сможем решить все свои проблемы и тогда войдём в Галактический Союз, как всякая нормальная, зрелая цивилизация. Им вполне хватает сариан, майтарцев и гедерейцев, которые добровольно примкнули к ним и теперь пытаются во всём походить на этих мудрых ящеров. Зачем им ещё земляне? Знаешь, я иногда думаю, что они даже больше нас хотят, чтобы мы поскорее поумнели, но ты же знаешь, к чему ведут дело военные. Они хотят только одного, спровоцировать войну с Киаром, чтобы им дали новейшие военные оборонительные технологии, а уж наступательными они их быстро сделают. Правда, при этом они в сторону Киара и киарцев даже просто взглянуть боятся, а не то что косо. Знают, что вслед за этим последует. - посмотрев в глаза Илю, он спросил - Парень, это правда, что киарцы целых три года толпами ходили на ваши выступления? Мне что-то не верится в это. Неужели такой древний народ могли заинтересовать все эти ваши бешеные скачки верхом на лошадях и кровавая рубка?
   Иль улыбнулся, кивнул головой и подтвердил:
   - Правда. Некоторые даже пытались с нами состязаться, да, что с них взять, с ящериц бесхвостых. В седле держаться они ещё умеют, но как только дело доходило до вольтижировки, рубки или стрельбы на полном скаку, то всё, начиналась сплошная потеха. Они хотя и сильные, как черти, всё же неуклюжие все, хотя и кажутся грациозными. Вы бы посмотрели, сколько их собиралось на поле возле нашей хаты, когда я учился ездить верхом. Они же каждый мой шаг засняли на видео, чтобы потом учить своих Всадников. Но окончательно они прибалдели тогда, когда я начал в шесть лет лозу рубить и не какой-то там детской, а настоящей, дедовской шашкой. С вольтижировкой у меня уже тогда был полный порядок, я вокруг своего биомеха чёртом умел крутиться. Нет, Джек, там всё было по-честному. Киарцы они ведь тоже Всадники, правда, давно уже забыли об этом и единственное, чем их Великая Кобылица обидела, так это дала им не коней, а гнурров, а это такая ледащая скотина, что не ней только воду возить. Вот они и решили, что им следует присмотреться к нашим, земным лошадям, а заодно и к Всадникам. Вопрос с лошадями прояснился очень быстро, они терпеть не могут киарцев и потому те поклацали своими челюстями и попросили нас научить их создавать биомехов. Этому делу киарцы в две недели обучились и создают теперь таких биомехов, что уже нам завидно. Ну, а потом мы стали показывать им, на что способны, сидя верхом хоть на биомехе, хоть на лошади. Вообще-то лошадью управлять всё-таки легче, чем биомехом. Владыки киарцев посмотрели на наши выступления разок, другой, третий, пошевелили гребнями на макушках и решили, что после этого весь их народ должен насладиться таким зрелищем, вот только потребовали, чтобы Всадники выступали только на живых верховых животных. Тогда сечевой атаман Горевой покрутил пальцем у виска и говорит им: - "Вы шо, хлопцы, сдурели? Лошадь это вам не Всадник, ей передых нужен. Да, и какой же козак на своём сыночке в такую жуткую сечу сунется. Ни, тилько на биомехах!" На том они тогда и порешили, на живых скакунах Всадники показывают им всё то, на что способна лошадь, а на биомехах свою ловкость и умение рубиться в конном строю и поодиночке. Они бы нас там и на пять лет задержали, да, народ роптать начал, ну, и всех Всадников киарцы тут же отправили в Малую Степь.
   Джек Бишоп покрутил головой и сказал:
   - Знаешь, Дик, а ведь они такие, Всадники. Ты думаешь почему киарцы три года ходили на их выступления? Да, только потому, что Всадники доказали им, что киарцам с ними невозможно тягаться и они с этим тут же согласились. - пристально посмотрев на задержанного, он спросил - Иль, а как так получилось, что ты смог появиться на свет? Ведь киарцы вроде бы сделали всё, чтобы этого не произошло.
   - Всё, да, не всё. - насмешливо ответил Иль - Они ведь сами отбирали тех Всадников, которые должны были предстать перед владыками Киара, ну, и в том числе их выбор пал на моих родителей. Моя мамка ведь любого казака за пояс заткнёт. Перед тем, как телепортировать всех Всадников на Киар, они их обследовали и потом дали каждой женщине выпить по пилюле, а когда уже на Киаре всем стало ясно, что одна пилюля была бракованной, делать было нечего. Поэтому киарцы и навали меня Ильхемом, что на их языке означает Неуязвимый. Как только я родился, они построили в самом центре их столицы - Лиорума, Вечного города, точную копию нашего дома, населили его андроидами и мамка с отцом поселились в нём. Потом отец с точной копией моей мамки и моей точной копией вернулся в Малую Степь, а мы остались, но мамка говорит, что вроде бы, как и не расставались. С трёх лет я пошел вместе с остальными детьми моего возраста в школу, а когда мне исполнилось семь лет, то предстал перед Советом владык. Я должен был дать им окончательный ответ, где намерен жить, на Киаре или в Малой Степи, но я и раньше им говорил, что вернусь вместе с мамкой домой. Они спросили меня почему, и я ответил им, что Всадник не сможет жить без своего рода-племени.
   Дик Бронсон вздохнул и тихо сказал:
   - И этого парня, Джек, чуть было не убили какие-то кретины. Это просто уму непостижимо.
   Иль хмуро буркнул в ответ:
   - Ничего бы они мне не сделали. Не доросли они ещё до того, чтобы Всадника в его родной степи убить. Рылом не вышли. Всё, что они могли сделать, это убить Ворона. Я вот всё думаю, что было бы, отпусти я тогда Ворона и прикажи ему скакать во весь опор за подмогой. Но всё же думаю, что они бы его всё равно догнали и убили. Это же форменные ублюдки, а не люди, раз способны руку на коня поднять. Поэтому я и хочу, чтобы они предстали перед судом и понесли наказание. Я, конечно, понимаю, что всего срока они сидеть не будут. Их всё равно через какое-то время амнистируют или ещё каким-то образом вытащат из тюрьмы, но все хотя бы все люди на Марсе будут знать, что они преступники.
   Тут в кабинет начальника полицейского участка вошел насупленный атаман Горепёкин, одетый в казачью форму, при папахе и с большим саквояжем в руках. Увидев, что Иль сидит в кресле, он хотя и чуть заметно, но всё же с облегчением вздохнул. Дик Бронсон кивнул ему головой и сказал:
   - Присаживайтесь, господин станичный атаман. Мы как раз обсуждаем, как нам теперь быть. Ваш парень нам уже всё рассказал и теперь я намерен предпринять все усилия к тому, чтобы его задумка удалась. Это мой друг и лучший детектив на всём Марсе Джек Бишоп. Да, вы скорее всего, его знаете. Ведь это он тогда раскрыл убийство Элли Бриджпорт и не его вина, что преступники не понесли наказания потому, что их признали невменяемыми. На этот раз Джек сделает всё, чтобы преступники были наказаны, но сможет он это сделать только благодаря тому, что Иль намерен пойти на сговор с федеральным судьёй, а как сделать так, чтобы всё произошло именно так, как он задумал, зависит в том числе и от вас, господин станичный атаман.
   Никита Горепёкин сел в кресло, пригладил бороду, кивнул головой и сказал:
   - Ну, что же, господин инспектор, раз так, тогда зовите меня просто Никита, без всяких господинов. - после чего указал глазами на саквояж и распорядился - Илька, раз всё так обернулось, быстро переоденься. - увидев умоляющий взгляд парня, он недовольно поморщился и проворчал - Да, привёз я твой кисет с табачищем, привёз. Вот же нашел себе забаву не по возрасту. Дымишь, как старый дед Викул. Это же вред какой для здоровья.
   Иль подскочил с кресла, схватил саквояж и быстро переоделся в казачью форму. В чёрной, длинной и просторной черкеске и мягких, бесшумных ичигах, ночью он вполне мог состязаться в невидимости с любым воином-ниндзя. Надев папаху, он вернулся в кресло повеселевшим, первым делом свернул самокрутку и закурил. Дик Бронсон, посмотрев на казаков сказал:
   - Вот уж не думал, что такая одежда для вас является такой же привычной, как для нас уникост.
   Атаман степенно ответил:
   - Мы бы тоже от уникостов не отказались, им же можно придать любой внешний вид, да, нам их не дают покупать. Не про нашу честь такая одежонка. Так что мы носим то, что сами себе пошьём и ничего, не жалуемся. Так ведь, Илька?
   - Так, дядька Ник. - жадно затягиваясь ответил Иль - Только ты же сам знаешь, что от любого универсального костюма до боекостюма всего один шаг. Нашпиговал его наноматериалами и будьте добры, тебе уже не страшен ручной бластер.
   Они поговорили по-дружески ещё полчаса и, наконец, Джек Бишоп, которому Дик Бронсон вернул его жетон полицейского-детектива тотчас, как только сел за свой письменный стол, провёл предварительный допрос подозреваемого, внёс в электронный формуляр все его данный и завёл дело, после чего проводил Всадников в их номера. Да, десятый этаж в здании сорок девятого полицейского участка никак нельзя было назвать тюрьмой. Это был самый обычный недорогой отель, по которому Иль и станичный атаман могли разгуливать сколько угодно и тем не менее это всё-таки была тюрьма, про которую можно было сказать только одно: - "Хорошая тюрьма, да, чёрт ей рад". Вместе с атаманом Иль поужинал в ресторане, взял с собой в номер сладостей и пару бутылок газировки и сославшись на то, что устал, уединился, чтобы побыть в одиночестве и подумать.
  

Глава четвёртая.

Суд хотя и скорый, да, не правый

  
   Детективу Джеку Бишопу понадобилось всего шесть дней, чтобы полностью восстановить всю картину преступления, совершенного в Малой Степи неподалёку от озера Гюйгенс. При этом он всего лишь трижды побеседовал с Илем, чтобы уточнить некоторые факты. Он был специалистом своего дела и прекрасно знал, где именно нужно искать такие улики и вещественные доказательства, которые никто не смог бы оспорить или хотя бы подвергнуть сомнению. Тем не менее, он передал все материалы дела в суд только поздним вечером десятого дня пребывания Иля в полицейском участке. Так было нужно и потому никто, ни Иль, ни атаман Горепёкин, не стали этого оспаривать. Таким образом Джек просто не давал судейским времени на то, чтобы придумать какую-то каверзу, тем более, что с иском о возбуждении уголовного дела против Всадника Иля Шорникова выступили даже не родители потерпевших, а командование марсианского отряда военно-космического флота Земли и тут действительно нужно было действовать очень аккуратно.
   Иль был поражен, когда детектив Бишоп пришел однажды утром в его номер, пригласил его и атамана позавтракать, а после завтрака вручил каждому по инфокристаллу с реконструкцией всех событий того дня. Когда же они сели напротив трёхмерного экрана телевизора и Джек Бишоп включил его, Иль не поверил своим глазам и даже подумал сначала, что это видеофильм, заснятый кем-то в тот день, настолько реалистичным был этот компьютерный ролик. Когда же он просмотрел его до самого конца, то потрясённым голосом сказал:
   - Джек, всё именно так и было. Неужели это не настоящая видеосъёмка? Как такое вообще можно было сделать?
   Детектив развёл руками и ответил:
   - Ну, знаешь ли, парень, когда я посмотрел несколько видеофильмов с твоими выкрутасами на арене ипподрома, то я тоже был поражен не менее твоего. Ты мастер в своём деле, а я в своём. Значит ты подтверждаешь, что всё именно так и было? Знаешь, я ведь даже не уговаривал себя, когда занимался расследованием этого дела. - увидев, что Иль не понял его, Джек Бишоп улыбнулся и пояснил - В том смысле, что мне не пришлось искать хоть какое-то оправдание твоим действиям. Всё и так было налицо. Ты выехал на вершину холма, увидел этих ублюдков и замедлил ход, потом ты смекнул, что вам обоим пора делать оттуда ноги и повернул коня назад. Спускаясь с холма ты его ещё придерживал, чтобы он не полетел чего доброго кубарем, а потом пустил в галоп, но они догнали вас уже через семьсот тридцать два метра и курсант Ивлев сразу же убил твоего коня. Хотя я и не всадник, моя реакция была бы даже порезче, чем твоя. Я бы тотчас выхватил бластер и мне плевать, что на них были боекостюмы. Уж я-то знаю, куда нужно стрелять, чтобы хорошенько поджарить какого-нибудь ублюдка. Иль, всё это ясно мне, но тебе придётся хорошенько приложить судью мордой к столу и ты должен будешь сам выбрать момент, когда это сделать. Желательно не в самом начале заседания, а только после того, как выступит кто-нибудь из так называемых пострадавших. Думаю, что для большей убедительности тебе нужно будет заявить отвод адвокату и уже потом, когда тебе будет разрешено судьёй защищать себя самому, ты сможешь попросить судью разрешить тебе совещание с ним наедине, без свидетелей. Вот тогда ты ему и заявишь свои требования.
   Утром одиннадцатого дня Иль, одетый в казачью форму, ехал в полицейском бимобиле в здание Дворца Правосудия. Как раз в тот момент, когда он в сопровождении целого отряда полицейского спецназа поднимался под прицелами телекамер по ступеням, на проспект Маринера вылетела конная лава и десятки тысяч Всадников, скакавших на боевых биомехах, разразились воинственными криками. Проспект Маринера был очень широк, более двухсот метров, а Дворец Правосудия представлял собой величественной, отдельно стоящее здание и Всадники стали быстро брать его в кольцо, причём прибыли они сюда не только на лошадях, но и на верблюдах, и даже слонах. Ничего удивительного, индийские махараджи тоже были Всадниками и прекрасными стрелками из лука, вот только сюда они добрались на огромных биомеханических слонах, настоящих живых танках.
   Иль поднялся на самую верхнюю ступеньку, повернулся лицом к своим собратьям и отдал им честь, благодаря Всадников за эту моральную поддержку. Он уже заявил о том, чтобы процесс был гласным, и его требование было внесено в материалы дела. Теперь ему только и оставалось, что войти в секретариат суда, где должны были объявить, кто из судей будет его судить и на какой день он назначит первое заседание. Из сорок девятого полицейского участка, в котором Иль успел подружиться с многими полицейскими, ему предстояло переехать в камеру КПЗ Дворца Правосудия и вот это точно будет самая настоящая камера, которую ему придётся делить с ещё несколькими подсудимыми и он надеялся, что они сейчас смотрят телевизоры, имевшиеся во всех камерах, а потому ему не придётся объяснять, что он не мальчик для битья. Всадники, в ответ на его приветствие разразились громкими криками и один из полицейских, шагавших рядом с Илем, завистливым тоном сказал:
   - Эх, хотел бы я, чтобы меня хоть раз так поприветствовали Иль, как твои друзья приветствуют тебя.
   Не отрывая руки от папахи-кубанки, Иль ответил:
   - Так ведь Всадники приветствуют не только меня, но и всех вас, парни. Они же знают, что вы мои друзья и находитесь здесь, чтобы никто не снёс мне голову при входе в здание суда. Так что твоя мечта уже сбылась, Фредди.
   Лейтенант Фредди Бун тотчас воскликнул:
   - Так что же мы тут стоим, как истуканы? Взвод, равнение на Всадников! Равняйсь, смирно! Приветственный артикль делай, раз! Всадникам Малой Степи, салют!
   Взвод спецназа, одетый в лёгкие боескафандры, который окружил Иля плотным каре, по команде своего командира повернулся лицом к Всадникам, встал по стойке смирно и чётко проделал приветственный артикль ружейными бластерами, после чего спецназовцы дружно, с грохотом переступили с ноги на ногу и замерли. Всадники отсалютовали им своим оружием, каждый отряд на свой манер, а две сотни слонов дружно затрубили, и стали кивать головами. Всё выглядело так красиво и торжественно, а кое для кого и устрашающе, что репортёры, стоящие на ступеньках, весело закричали и даже принялись свистеть. Кроме них зрителей было мало, если не считать тех, кто сейчас прилип к телевизорам, ведь не каждый день в эфир выходит экстренный выпуск новостей.
   Иль опустил руку, круто развернулся и, подождав, когда сопровождающие его полицейские будут готовы, направился к парадным дверям Дворца Правосудия, в котором уже начали тихо паниковать судейские. Они догадывались, что таким образом Всадники оказывают давление на суд, но ничего с этим поделать не могли. Свобода шествий и хоть ты тут тресни, никуда не денешься. Начальник сорок девятого полицейского участка и детектив Бишоп уже были внутри. Они улыбались и чуть ли не покатывались от хохота. Вместе с ними Иль прошел через холл к лифтам. Служители Фемиды при виде них быстро разбегались во все стороны. Для того, чтобы подняться на седьмой этаж, где находился секретариат суда, им и репортёрам пришлось вызвать все лифты, но и после этого наверх смогло подняться не больше трети народа. Дежурный секретарь, увидев такую огромную толпу, уже и так бледный, побледнел ещё сильнее и скорбным голосом поинтересовался:
   - Джек, неужели тебе обязательно было брать с собой столько спецназовцев? Это же всё-таки не серийный убийца.
   - Да, ну? - с притворным удивлением воскликнул детектив Бишоп - А ты читал иск штаба космофлота? Из его текста следует, что Всадник Иль Шорников, как минимум враг Земли под номером один и у него в каждом кармане по термоядерной бомбе, а потому, давай, поторапливайся и открывай большой зал, Дейв.
   Дежурный секретарь всё же сначала поинтересовался:
   - Джек, ты обычно знаешь всё. Скажи мне, те ребята, которые взяли здание в кольцо, они что, собираются ждать решения суда или скоро уберутся из города?
   - А вот тут ты не угадал, Дейв. - ухмыльнувшись ответил дежурному секретарю Джек Бишоп - Насколько мне это известно, они собираются разбить здесь лагерь и будут ждать решения суда столько, сколько это потребуется и мне очень жаль, что Всадники прибыли сюда на биомехах. Будь это живые лошади, слоны и верблюды, то уже через три часа здесь стояла бы такая вонь, что вы оправдали бы этого парня к полудню. Но я так думаю, что Всадникам тоже нужно будет оправляться, а вокруг вашей конторы разбиты такие милые газончики. Поэтому пошевеливайся, Дейв, и передай судьям, чтобы они не очень-то телились, а то завтра утром здесь дышать нечем будет. Что мы, копы, что Всадники, народ ко всему привычный, а вот вы все тут чистоплюи и когда наступите на ступенька на чьё-нибудь дерьмо, то визжать будете так, что рёв слонов заглушите.
   Дежурный секретарь приказал открыть большой зал предварительных слушаний, бросился в свой кабинет и через неплотно закрытую дверь Иль услышал:
   - Господа судьи, если вы не поторопитесь, то вы первые об этом пожалеете. Всадники намерены пригнать ко Дворцу Правосудия из своей степи живых слонов, но и без них эти ребята грозятся, что если суд не будет скорым, то они станут использовать подземную стоянку бимобилей, как общественный туалет. Мне от этого хуже не станет, я прилетаю на работу на такси, а вот вы там точно задохнётесь. Так что мы ждём, когда кто-нибудь из вас оторвёт свою сиятельную задницу от кресла и спустится вниз. - через минуту секретарь вышел и с облегчённым вздохом сказал - Джек, я сделал всё, что было в моих силах. Мы тут многое повидали, факельные шествия, клоунов на ходулях, но слонов на проспект Маринера ещё никто не выводил. Теперь посмотрим, у кого нервы крепче, у Всадников или федеральных судей.
   Иль усмехнулся и воскликнул:
   - Ну, это ещё никто не начал ногами топать. Сорок пять тысяч одних только скакунов-биомехов это вам не коза по ступенькам прыгает. Если они начнут бить копытом, то такой грохот поднимется, что никакие окна не спасут.
   И биомехи, словно по команде, а точнее как раз именно по команде, начали дружно бить копытами. Иля ввели в большой зал без окон, но и в нём было хорошо слышен грохот ста восьмидесяти тысяч копыт с подковами из сверхпрочного наносплава. Поэтому он не удивился, что уже минут через пятнадцать в зал, через специальную дверь, вошел высокий, седовласый судья в чёрной мантии и, страдальчески морщась, направился к своей кафедре. Иль незаметно подал через коммуникатор команду, и грохот копыт стих. Судья с облегчением вздохнул, сел в кресло, обвёл зал глазами, он был битком забит репортёрами, кивнул головой, и дежурный секретарь вместе детективом повели Иля к кафедре. Откуда-то сбоку материализовался адвокат Иля, невысокий, полненький живчик с чёрными волосами и жгуче-карими глазами - Боб Солинас. Все вместе они подошли к кафедре и судья, достав откуда-то узкую деревянную табличку, поставил её перед собой. На табличке было написано накладными золотыми буквами "Федеральный судья Соломон Вайсман". Улыбнувшись, судья сказал:
   - Юноша хочет, чтобы его судил настоящий профессионал своего дела, а не какая-то толпа баранов. Что же, это похвальное стремление, но мне не нравится, что друзья юноши пытаются оказывать давление на федерального судью.
   Иль, полагая, что эти слова можно рассматривать и как вопрос, улыбнулся и разъяснил судье диспозицию сил:
   - Ваша честь, как только начнётся судебное разбирательство, мои друзья так же быстро уберутся из Кассини, как добрались до этого города и вы их больше никогда не увидите.
   Судья нахмурился и спросил:
   - Как это понимать, юноша? Я больше никогда их не увижу. Неужели Всадники куда-нибудь уберутся с Марса. Признаться честно, вы все мне давно уже осточертели.
   - Мы уберёмся с Марса навсегда тотчас, как только вы вернёте нам ту планету, которую у нас отобрали или хотя бы дадите равноценную взамен. - дерзко ответил судье Иль - Ну, а пока этого не произошло, ни один Всадник не покинет пределов Малой Степи, чтобы не надоедать вам, ваша честь.
   Судья всплеснул руками и воскликнул:
   - Прекрасно! Оказывается от меня теперь зависит, когда вы уберётесь в свою Малую Степь и скроетесь там. Молодой человек, скажите, а у Всадников надолго хватит терпения? Как скоро вы обратитесь к нам за помощью?
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Ваша честь, вы видите Всадников в последний раз. Нам прекрасно живётся в Малой Степи и без вас, а что касается помощи, так земляне нам вообще никогда и ничем не помогали. Это как раз мы превратили Марс из безжизненной пустыни в цветущую планету, а вы отблагодарили нас тем, что почти вдвое сократили даже свои жалкие подачки.
   На скулах у судьи заходили желваки и он прорычал:
   - Судебное разбирательство по делу "Командование военного космофлота против Ильи Шорникова" назначается на завтра. Судебное разбирательство начнётся в восемь тридцать утра. - с язвительной улыбкой посмотрев на Иля, судья добавил - Надеюсь, что вы успеете насладиться гостеприимством тюрьмы Дворца Правосудия, юноша, ведь у вас впереди почти сутки. Завтра ещё до обеда вы смените своё вычурное одеяние на тюремную робу. - после чего проворчал - А вы, Боб, постарайтесь не опаздывать и прийти вовремя. С вами или без вас, но суд начнётся вовремя. Так что сделайте над собой усилие, не проспите. Предварительное слушание окончено, господа. Судебный пристав, препроводите подсудимого в камеру.
   Судья встал и немедленно вышел из зала, а адвокат, сокрушенно качая головой, сказал:
   - Да, Иль, тебе не повезло. Сол Вайсман, по прозвищу Инквизитор, самый большой поборник нравственности и порядка во всей Солнечной системе и даже не скрывает, что он ненавидит не только Всадников, но и всех тех мужчин и женщин, которые ходят на ипподромы, считая их сосредоточием разврата.
   Иль усмехнулся и ответил:
   - Думаю, что он прав, Боб. По сути дела так оно и есть и если честно, то лично я рад, что наши старейшины приняли такое решение. Хватит Всадникам выпендриваться перед землянами.
   Детектив Бишоп улыбнулся и, хлопая Иля по плечу, сказал:
   - Я тоже рад, этому, Всадник Иль. Это значит, что сорок девятый участок будет теперь работать точно так же, как в старые, добрые времена. Копы будут прилетать в Малую Степь, по двое, трое на каждую вашу станицу или посёлок, сидеть целыми днями на веранде и играть в карты с Всадниками, или заниматься чем-нибудь ещё. Например, ловить браконьеров или бить морды хулиганам, прилетающим в степь почесать кулаки.
   Пока Иль шел от кафедры к выходу из зала, он успел ответить на пару десятков вопросов, но на один, действительно ли Всадники больше никогда не появятся в городах, ему пришлось отвечать минут пятнадцать, объясняя всем, что так будет только лучше и тут, похоже, он был полностью солидарен с федеральным судьёй Соломоном Вайсманом. Под занавес он сказал:
   - Ну, а если кому-то захочется посмотреть на наши скачки, то в каждой станице или городке их устраивают минимум восемь раз в год и желающие всегда смогут прилететь к нам в гости и не только посмотреть на скачки, но и поучаствовать в них.
   Попрощавшись с копами, Иль под конвоем троих служителей Фемиды был спущен в подвал Дворца Правосудия, где находилась подземная тюрьма. Неприятности у него начались сразу же, как только он переступил её порог. Пятеро здоровенных надзирателей внимательно оглядели его, глумливо заулыбались и один из них, принюхавшись, высказал вслух предположение:
   - По-моему от этого парнишки несёт помойкой и его нужно хорошенько помыть? Как вы считаете, господа?
  
  
   Остальные мордовороты, одетые в боекостюмы и вооруженные мощными и тяжелыми электрошоковыми дубинками, похожими на боевые палицы, дружно закивали головами, а один, похоже старший, так и вовсе сказал:
   - Ты прав, Сэнди. От парнишки несёт тухлятиной.
   Иль ухмыльнулся и зловещим голосом сказал:
   - Господа, у меня вот здесь, - он постучал себя пальцем по правому виску - Имплантировано под кость устройство связи с крохотной телекамерой. То что вижу я, видит ещё несколько Всадников снаружи. Думаю, что они уже срисовали ваши рожи. Вы знаете, сколько времени умирает человек, посаженный в муравейник? К тому же у вас всех, наверное, есть жены. Так что советую поменьше принюхиваться друг к другу, это от вас несёт тухлятиной.
   - Это что, угроза? - спросил старший надзиратель.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Нет, предупреждение, болван. Вы нам уже так надоели, что пора и вам преподать хороший урок. Так что давай, попробуй меня искупать, и ты узнаешь, что такое настоящие индейские и самурайские пытки. Да, и наши, казачьи ухищрения, тоже достаточно хороши для того, чтобы такой боров, как ты, визжал от боли.
   Надзиратели замолчали и напряженно засопели. Впустить подсудимого в камеру сухим для них означало потерять своё лицо перед всеми обитателями подземной тюрьмы, но и попасть в Малую Степь никому из них тоже не хотелось. В конце концов, возобладало благоразумие, и старший надзиратель сказал:
   - Чёрт с ним, ребята, пусть идёт в камеру так.
   Иля провели в досмотровую комнату, и там тоже возникли осложнения. Браслет-коммуникатор ему пришлось снять. У него хотели отобрать и газыри, но они были крепко приделаны к черкеске и их не стали отпарывать вместе с накладными карманами. Пояс, отделанный серебром с чернью, ему тоже пришлось снять, а вот когда тюремщики увидели, что у Иля имелись боевые биоимплантанты, то озадаченно крякнули. По закону они не имели права изымать у человека то, что находится в его теле и не может выйти из оного естественным путём, но четыре клинка с режущей кромкой из наноалмазов это было уже слишком. К тому же они не знали, как их можно извлечь из его рук, но тем не менее, стали совещаться и даже связались с каким-то экспертом. Тот внимательно их выслушал и тут же воскликнул:
   - О, это очень просто, господа! Отрубите ему руки по локоть и вырастите новые в наноробохирурге. Правда, для этого вам потребуется согласие подсудимого. - немного помолчав, он прибавил - Если парни из спецслужб попадают за решетку, а они любят такие имплантанты, то мы с ними тоже не можем ничего поделать. Поэтому лучше предупредите обитателей той камеры, в которую вы собираетесь посадить этого парня, что с ними будет сидеть острый малый и молитесь Богу, чтобы ничего плохого не случилось. А у кого это вы обнаружили такие имплантанты? Как вы говорите, они из него могут выходить? Сразу в обе стороны из сжатого кулака ножевым и кинжальным хватом сантиметров на сорок? Парни, как бы мне взглянуть на такое чудо? Вы не могли бы отрубить если не обе, то хотя бы одну руку?
   Тюремщики тут же наорали на эксперта и одарив Иля недобрыми взглядами, принялись проверять содержимое его пластикового контейнера, но оно не вызвало у них никаких подозрений и вскоре Всадник вышел из досмотровой комнаты. С этого момента надзиратели сразу же сделались вежливыми и предупредительными, а когда дверь камеры, в которую его завели захлопнулась за Илем, он услышал, как один надзиратель поддел другого:
   - Ну, и где твой коронный пинок под зад, Слай?
   Тот возмущённо воскликнул:
   - Я что, дурак по твоему! Он же запросто может пропороть алмазником любой боекостюм. Будь это какой-нибудь валух из космодесанта, я бы ещё рискнул, но пинать Всадника, нет уж, увольте. Так и без ног остаться можно.
   Это слышала вся камера и потому узники, а их было человек пятнадцать, принялись аплодировать Илю. Его сразу же пригласили к большому столу, стоящему посреди камеры, предложили кружку горячего чая и стали с ним знакомиться. Старожилом камеры был широкоплечий чернокожий парень, который дожидался суда уже больше года. Он же был в камере за старшего, и сразу сказал Илю, что у них в камере нет беспредела, хотя почти все узники уголовники. Всадник Иль поставил на стол контейнер с продуктами и предложил сокамерникам позавтракать, пока пирожки горячие. Те вели общее хозяйство и двое дежурных по камере тут же забрали контейнер и принялись накрывать на стол. Застолье было совсем таким, к которому Иль давно уже привык, выступая на ипподромах в разных городах. У Всадников не было лишних денег, чтобы ходить по дорогим ресторанам, и потому они всегда обедали так.
   После завтрака, который в этой камере был вторым, сокамерники принялись расспрашивать Иля не о том, как он угодил в тюремную камеру, а о жизни в степи. Их интересовало буквально всё, но больше всего, чем ещё помимо выступлений на ипподромах, зарабатывали себе на жизнь Всадники. Иль рассказал о том, как они выращивают пшеницу и скот, как заготавливают корма, как ловят рыбу в озёрах и что изготавливают в своих мастерских. Баз Лемон, арестованный за кражу со склада, но у судей всё никак не находилось времени, чтобы отправить его в тюрьму, покивал головой и сказал:
   - Да, парень, хорошо вы живёте. Вам там и воровать не нужно. У вас и так всё есть.
   Иль сочувственно вздохнул, открыл один из газырей и вытащил из него пять тонких самокруток. Одну он закурил сам, а остальные разобрали его сокамерники. Пуская дым кольцами, он поинтересовался у старшего по камере:
   - Баз, а какого это лешего ты здесь сидишь? Раз эти идиоты не смогли припаять тебе срок за год, то тебя должны были уже выпустить, да, ещё и выплатить тебе солидную компенсацию. Что ты вообще украл такого, что федеральный судья всё никак не влепит тебе твои заслуженный пять лет?
   - Как это, они должны меня выпустить? - удивлённо воскликнул Баз - Адвокат мне ничего подобного не говорил.
   Пока Иль находился в сорок девятом участке, он основательно проштудировал уголовно-процессуальный кодекс, а так же ещё с полдюжины электронных книг по судопроизводству и потому уже имел о нём кое-какое представление. Он усмехнулся, развёл руками и сказал:
   - Ну, не знаю что там у тебя не так с твоим адвокатом. Может быть, ты ему мало денег платишь, или он у тебя вообще бесплатный, но по закону тебя нельзя держать в тюряге без объявления приговора суда больше месяца. Тебя, конечно, могут держать и дольше, но по специальному решению суда в том случае, если следствие докажет, что оно сможет предоставить суду какие-то улики или вещественные доказательства по истечение какого-то времени. Если следствию на это и года не хватило, то чтобы ты не сделал, с тебя должны снять все обвинения, извиниться перед тобой, выпустить на свободу, да, ещё и заплатить тебе за моральный и материальный ущерб.
   - Так я же безработный! - воскликнул Баз - Сидел на пособии и склад этот бомбанул просто так, от безделья. Вообще-то я муниципальный рабочий, оператор мусоровоза. Только у нас в Кассини мусора и безработных много, а мусоровозов мало.
   Иль махнул рукой и успокоил:
   - А это тебя не должно волновать, компенсация всё равно начисляется не из расчёта твоей зарплаты. Слушай, я смотрю, у вас тут даже компьютер есть. Давай-ка я накатаю тебе ходатайство, и ты прямо сейчас вызовешь тюремное начальство и заявишь ему протест по всей форме. Если верить тем комментариям, которые я прочитал, то особо строго с судейских взыскивают за страдания, которые ты испытывал, когда стал мотать в тюряге лишка. Ну, рубаху на груди тебе рвать не надо, а вот сказать, что ты не знаешь, как теперь жить дальше, когда в твоей душе убили веру в правосудие, стоит.
   При этих словах сокамерники Иля разразились просто каким-то истерическим хохотом, а Баз, вытирая слёзы, воскликнул:
   - Ну, ты сказанул, Иль, - убили веру в правосудие! Да, я и слова такого не знаю! Если бы оно было, это правосудие, то в эту камеру не тебя ввели бы, а тех козлов, от которых ты отбивался.
   Иль подсел к компьютеру, который не включали наверное годами, так как он не имел выхода в Гелионет, и быстро составил ходатайство. В нём он сослался на федеральные законы Земли, присовокупив, что действия федерального суда Кассини в корне противоречат всем нормам галактического законодательства. Помимо ходатайства он ещё и накатал жалобы в офис омбудсмена Марса и министерство юстиции. Базу осталось только приложить свою ладонь к сканеру и отправить все три телеги по электронным адресам. Тут же выяснилось, что почти никто из сокамерников Иля не был извещён, что их срок содержания в тюрьме Дворца Правосудия был продлён по специальному решению суда. Иль написал тексты ходатайств и жалоб для них, и к компьютеру выстроилась очередь. Пока его сокамерники, громко хохоча, отправляли телеги, он включил звук телевизора, началась программа новостей. Самой главной новостью на Марсе было то, что в городе Кассини Всадники взяли в кольце здание Дворца Правосудия. Смех в камере быстро стих, когда по трёхмернику показали застывших лошадей и Всадников.
   Картинка была немного жутковатая - тысячи огромных, могучих жеребцов-биомехов стояли, как вкопанные, а на них молча сидели хмурые, сосредоточенные Всадники, одетые в самые разнообразные наряды. Пожалуй, никто из землян ещё ни разу не видел их такими. Все при оружии, они сидели на биомехах безмолвно и недвижимо, но при этом выглядели угрожающе, а тон репортёра, который говорил, что после Всадников останутся одни только руины, если они бросятся в атаку, был и вовсе зловещим. Правда, репортёр не порицал Всадников, а лишь задавался вопросом, это сколько же людям нужно было капать на мозги, чтобы заставить их прискакать в Кассини из Малой Степи и встать вокруг Дворца Правосудия, в котором, как сказал репортёр, завтра утром должно начаться позорное судилище над Всадником Илем, чуть не ставшим жертвой разнузданных, обнаглевших молодчиков из военной академии Кассини. Кто-то из сокамерников Иля вздохнул и сказал:
   - Да, ребята, Всадники точно высечены из камня, а не слеплены из того поросячьего дерьма пополам с грязью из-под ногтей, из чего сделаны курсанты этой грёбанной академии. Иль, неужели твои друзья вот так и будут стоять здесь всю ночь?
   Всадник Иль улыбнулся и ответил:
   - Хотя мне этого и не хотелось бы, ребята, думаю, что да. Если бы на моём месте оказался любой другой Всадник, даже такой парень, с которым я не раз и не два дрался из-за чего-нибудь, то я тоже прискакал бы в Кассини и стоял в этом строю.
   Баз Лемон кивнул головой и сказал:
   - Ты мог бы даже и не говорить этого, Иль.
   Они посмотрели этот сюжет в новостях и ещё несколько, которые так или иначе касались Всадников, и снова выключили звук телевизора, когда стали передавать биржевые сводки, которые никого из сидельцев не интересовали. Так прошло около часа, пока в коридоре не послышались голоса надзирателей. Через несколько минут дверь камеры открылась и они стали выкрикивать имена и фамилии сокамерников Иля, которых срочно вызывали в секретариат федерального суда и они, посмеиваясь, выходили из камеры. Последним был Баз, которому сказали:
   - Бастер Лемон, с вещами на выход. Срок вашего заключения окончен. -Баз стал энергично трясти руку Иля и надзиратель понимающе сказал - Ага, теперь ясно, кто у вас тут такой умник, что за каких-то полчаса сумел поставить на уши весь секретариат суда.
   Оставшись в камере вместе с всего тремя сокамерниками, Иль снял с себя черкеску, повесил её в шкафчик и завалился на металлическую кровать, крепко приделанную к полу. Лёжа на ней, он улыбнулся, вспомнив, какой грохот, по просьбе Дика Бронсона, учинили в сорок девятом участке Всадники, якобы ломая никогда не запирающиеся двери своих камер. Теперь та тюрьма опустеет надолго, если не навсегда. Через несколько часов вернулись его сокамерники, но не все. Ещё троих отпустили в этот же день за недостаточностью улик. Если не считать того, что у Иля душа была не на месте, он считал совершенно излишним пикет Всадников у тюрьмы, вечер и ночь прошли спокойно, а утром, встав ещё в шесть часов, он умылся, побрился, позавтракал и стал дожидаться, когда за ним придут надзиратели. Те явились в половине восьмого и были очень предупредительны по отношению к нему. На них, похоже, сильно подействовало то, что Всадники провели всю ночь в седле и что самое главное, вокруг Дворца Правосудия царила зловещая тишина.
   Как только Иля ввели в зал судебного заседания, за окнами послышался громовый цокот копыт, который стих через несколько минут. Всадники снялись с места и галопом поскакали по проспекту Маринера к выезду из города. Судья как раз вошел в зал и подошел к своей кафедре. Как только грохот стих, он сел на своё место, а вслед за ним сели все остальные. В зале присутствовало всего пара десятков Всадников из станицы Наурской и это были в основном родственники Иля. После того, как были соблюдены все формальности, судебное заседание началось с того, что федеральный судья Вайсман заслушал по очереди всех шестерых потерпевших, которые врали напропалую. Особенно Вадим, который заявил, что хотел просто поговорить с Илем, нанесшим оскорбление его сестре, призвать его к порядку и заставить извиниться перед ней. Если верить его словам, то Иль сам набросился на них. Когда он умолк, судья дал слово обвиняемому, но вместо него встал его адвокат и сказал:
   - У стороны защиты нет никаких комментариев, ваша честь.
   Как только Боб Солинас сел, Иль тут же воскликнул:
   - Я протестую, ваша честь! Меня не удовлетворяет линия поведения моего адвоката, и я отказываюсь от его услуг. Мистер Солинас, прощайте, вы больше не мой адвокат. - при этом Иль пожал адвокату руку и тихо шепнул - Спасибо, Боб. Вы получите свой гонорар до последнего цента.
   Адвокат пожал Илю руку и шепнул в ответ:
   - Удачи тебе, парень.
   Судья Вайсман посмотрел на это хотя и с удивлением, всё же не стал делать никаких замечаний им обоим и сказал:
   - Это ваше право, обвиняемый. Вы хотите сделать какое-то заявление? Вам предоставляется такая возможность.
   Иль встал, улыбнулся и огорошил судью такими словами:
   - Ваша честь, я хочу переговорить с вами с глазу на глаз.
   Адвокат стороны обвинения и государственный обвинитель немедленно вскочили и завопили один громче другого:
   - Протестую!
   Ага, как же. Они, по всей видимости, просто не знали, как на такие вещи реагирует Инквизитор. Судья Вайсман подался вперёд и злым голосом одёрнул обоих:
   - Ваш протест отклоняется, господа, а если вы и дальше будете вопить в моём суде, то я велю вышвырнуть вас из зала. - после чего кивнул головой и сказал Илю - Обвиняемый, вы можете встать и подойти ко мне.
   Иль встал из-за стола, подошел к кафедре и тихо сказал:
   - Ваша честь, я хотел бы переговорить с вами в вашем кабинете и кое о чём договориться. То, что я вам скажу, лучше не подвергать широкой огласке и когда вы услышите, о чём идёт речь, то согласитесь со мной. Поверьте, всё обстоит очень серьёзно.
   Судья нахмурился и тихо спросил:
   - Сколько времени это может занять, обвиняемый?
   - Я думаю, что часа два, не больше. - ответил Иль - Всё зависит от того, как много вы захотите узнать.
   Судья Вайсман немедленно сказал:
   - Объявляется перерыв на три часа. Обвиняемый, проследуйте за мной в мой офис.
   В сопровождении двух судебных приставов, Иль пошел вслед за судьёй Вайсманом. Они вошли в лифт, поднялись вверх на несколько этажей и через несколько минут он уже сидел за большим столом напротив Соломона Вайсмана. Тот снял с себя парик, повесил его на бронзовый бюст какого-то усатого типа, и, побарабанив пальцами по столу, сказал:
   - Я вас слушаю, Всадник Иль.
   - Ваша честь, всё дело в том, что я всё же не совсем обычный человек, я киарец. - с лёгкой улыбкой сказал Иль.
   Судья наклонился вперёд и чуть ли не взвыл:
   - Что вы сказали? Я не ослышался, Иль, вы киарец? Но этого же не может быть, вы совершенно не похожи на ящера.
   Иль принялся втолковывать судье:
   - Ваша честь, я родился на Киаре, и к тому же в Вечном городе, а потому по месту своего рождения я не просто являюсь гражданином Киарского Звёздного Союза, но ещё и отношусь к числу киарской знати. Если бы я восемнадцать лет назад согласился остаться на Киаре, то стал бы одним из владык Киара. Но я предпочёл остаться Всадником и выбрал Малую Степь. Это ровным счётом ничего не меняет, я гражданин Киара и вместе с тем гражданин Галактического Союза, но не собираюсь заявлять об этом даже сейчас, хотя, как вы сами понимаете, заяви я об этом, то был бы просто неподсуден для вас.
   Судья Вайсман обмяк и тихо сказал:
   - Я вам не верю, Всадник Иль.
   - Вам придётся поверить мне на слово. - строгим голосом сказал Иль - Максимум, чем я могу вам помочь, так позвать сюда своих родителей. Мой отец прожил на Киаре три года и вернулся вместе со всеми Всадниками, а мать почти восемь лет. Моё киарское имя Ильхем и киарцы сами прибалдели от того, что не смотря на все меры предосторожности, я всё же умудрился появиться на свет. Если вы потребуете от меня более веских доказательств, то я им вам тут же предоставлю. Потребуйте принести сюда сканер-идентификатор из числа тех, которые стоят в космопортах и уже через секунду вам всё ясно, кто я такой. Правда, через десять минут, если не раньше, здесь будет стоять киарский консул, и я не думаю, что ему понравится, как вы тут обошлись с рехвели Ильхемом Шорниковым. Хуже было бы только в том случае, если бы эти болваны меня убили. Вот тогда бы дело точно закончилось бы оккупацией всей Солнечной системой. Киарцев очень высоко держат планку справедливости и если они прощают вам весь тот бардак, который у вас царит, то только по причине молодости вашей цивилизации.
   Судья Вайсман чуть ли не дрожащим голосом спросил:
   - Всадник Иль, почему вы так говорите? Разве вы не точно такой же человек и землянин, как и я?
   - Человек, да, но только не землянин, ваша честь. - жестко сказал Иль - Я Всадник и никогда не был землянином. Дайте мне ваш коммуникатор, я соединю вас со своей матерью. Её нет в здании Дворца Правосудия. Здесь со мной находятся только мои самые близкие родственники. - судья суетливо протянул Илю коммуникатор и он, соединившись с матерью, попросил - Мам, привет, у меня всё в порядке. Расскажи судье Вайсману, где ты меня родила и покажи ему свою Дневную Звезду.
   Над столом появилось голографическое изображение красивой, смуглой женщины с ярким румянцем, которая сказала, показывая судье кулон каплевидной формы:
   - Судья Вайсман, вы наверняка видели такие кулоны на киарийках. Это отличительный знак матери. Хотя мы с моим мужем и не имеем полноценного киарского гражданства, как наш сын Иль, я могу отправиться на эту планету в любой момент и мне даже не придётся добираться до неё на звездолёте. Моих слов вам будет достаточно, господин судья, чтобы поверить в то, что мой сын никакой не самозванец? Или вы требуете иных доказательств?
   Судья молча закивал головой и голографическое изображение погасло. Соломон Вайсман несколько минут смотрел на Иля с плохо скрываемым ужасом, потом достал из тумбы своего громадного, двухтумбового письменного стола бутылку виски, выпил несколько глотков прямо из горлышка и хриплым голосом спросил:
   - Так вы, правда, киарец?
   Иль огорчённо вздохнул и буркнул:
   - Ваша честь, что же теперь, если воробей родился на конюшне, так он уже жеребец? Нет, я человек.
   Натянуто улыбнувшись, судья выпрямился и спросил:
   - Что вам от меня нужно, рехвели Ильхем?
   Похоже, что Соломон Вайсман имел счастье общаться с киарцами, раз он знал смысл слова рехвели - младший владыка. Иль грустно улыбнулся и сказал:
   - Давайте назовём это сделкой, ваша честь. Вы своей властью предадите суду военного трибунала Вадима Ивлева и его дружков, которые покушались на мою жизнь, и снимите с меня обвинение в предумышленном убийстве, поскольку я на них не нападал, а только защищался. Согласно нормам и правилам законодательства Земли вы, как федеральный судья, имеете на это полное право. Ну, а я в свою очередь не стану прибегать к тем моим правам, которые достались мне только потому, что меня угораздило родиться на Киаре, к чему я, сами понимаете, не имел никакого отношения. Это целиком и полностью заслуга моих родителей и того, что киарцы сами допустили оплошность. Они и сами не понимают, как такое могло случиться.
   Судья торопливо кивнул головой и сказал:
   - Хорошо, рехвели Ильхем, я так и сделаю. - и тут же строго спросил - Почему вы не живёте на Киаре, рехвели?
   - Потому, что это мой выбор, ваша честь. - не менее строгим тоном ответил Иль - Я прожил в Вечном городе семь лет, получил, как и все киарцы, базовое образование, а когда мне исполнилось семь лет, для киарцев это возраст выбора пути, то предстал перед Советом владык и они спросили меня, кем я хотел бы быть. Ну, я и ответил им, что я родился Всадником и буду им до самой смерти. Хотя я и учился в киарской школе, ваша честь, воспитывали меня всё-таки дома мои родители, так что по-другому я ответить не мог и нисколько об этом не жалею. Я ведь Всадник из Малой Степи.
   Соломон Вайсман тут же принялся задавать Илю множество вопросов и с каждым новым его охватывал какой-то азарт. Иль всё никак не мог взять в толк, чего ему нужно от него, тем более, что судья отложил слушанье его дела на час дня и всё задавал, задавал и задавал ему вопросы, некоторые из которых были вообще не по теме, и касались в том числе и математики. Иль и сам удивлялся тому, что у него находились на них ответы. В конце концов, судья как-то хищно осклабился и сказал:
   - Ну, что же, Всадник Иль, мне всё понятно. Вы готовы к тому, чтобы выслушать мой приговор?
   Иль пожал плечами и ответил:
   - Конечно, готов.
   Они спустились вниз, Иль занял своё место, но уже через минуту ему пришлось встать и федеральный судья Вайсман огласил свой приговор, услышав который он едва сумел сдержаться, так как с одной стороны судья вынес определение в отношении семерых курсантов, обвинив их заговоре с целью убийства, а с другой стороны тут же обвинил Всадника Иля в непредумышленном убийстве одного курсанта в порядке самозащиты, неосторожном обращении с боевым оружием, повлекшим смерть Вадима Ивлева, и в завершении своей речи сказал:
   - Будь вы обычным человеком, Всадник Иль, я бы оправдал вас вчистую, но в том то и дело, что вы Всадник. Вы не могли в сложившихся обстоятельствах спасти жизнь вашего коня, хотя и это ещё не факт, но самое главное, вы могли вообще не обнажать своего оружия и отделать этих негодяев, одним только бичом. Я не старейшина вашего рода, чтобы осуждать вас за это, а всего лишь федеральный судья и потому приговариваю вас за это к двадцати пяти годам общественно полезных работ далеко за пределами Марса, на одной из недавно открытых планет. Несколько лет назад на Земле было создано Управление ускорения исторического прогресса, которое занимается тем, что изучает молодые цивилизации и если у себя на Земле и в наших колониях мы, земляне, ещё не смогли искоренить многие пережитки прошлого и потому у нас ещё случаются эксцессы подобные тому, по поводу которого я был вынужден принять сегодня решения, то там, Всадник Иль, вам будет категорически запрещено убивать хоть кого-либо даже тогда, когда ваш противник будет кричать в лицо, что он убьёт вас и станет размахивать мечом. Вы сегодня же будете доставлены под конвоем сначала в вашу станицу, а затем, после того, как соберётесь в дорогу и попрощаетесь с родными, на специальную базу подготовки. Двадцать пять лет, Всадник Иль, вы проведёте вдали от Малой Степи только потому, что посмели обнажить боевой меч против каких-то сосунков, возомнивших себя мстителями. Этот приговор так же является предупреждением всем Всадникам, скачущим по степи за Великой Кобылицей, господа, вы благородные Всадники, а не какая-то там шпана, стащившая на кухне нож. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Всадник Иль, вам предоставляется последнее слово перед тем, как вы покинете зал суда.
   Иль вздохнул, оправил на себе черкеску и сказал:
   - Ваша честь, если бы вы судили меня в Малой Степи, то я бы не сказал вам ни слова. Вы правы, так оно всё и было, если хорошенько подумать, то и Воронка я мог спасти. Но поскольку суд всё же проходил здесь, в Кассини, вы были несправедливы ко мне. Это же всё-таки не каторга, да, и я не бандит, так что хотя бы в отпуск приезжать раз год вы могли бы мне разрешить. За что такие строгости? - махнув рукой, Иль всё же не выдержал и добавил - Ну, ничего, эти ваши прогрессоры ещё не раз и не два пожалеют, что вы меня к ним вот так, запросто, отрядили. Я им покажу, где раки зимуют, они со мной ещё наплачутся.
   Судья фыркнул и с надменным видом ответил:
   - А это меня уже не волнует, Всадник Иль, кто и кого будет перевоспитывать в этом Управлении. Там тоже не ангелы собрались, так что не думайте, что вы там будете самый крутой. Но я не откажу себе в удовольствии лично доставить вас в Школу прогрессоров, чтобы посмотреть на вашу физиономию, когда вы увидите, что она из себя представляет.
  

Глава пятая.

Школа прогрессоров

  
   Можно сказать, что приговор федерального судьи Соломона Вайсмана прогремел для всех, как гром среди ясного неба. Курсантов взяли под стражу прямо в зале суда и вопли военных никак не подействовали на судебных приставов. Всадники, хотя они и были роднёй Илю, только одобрительно крякнули, и стоило только его двоюродному брату, Алексею сдвинуть свою папаху на лоб, как дет Викул немедленно хлестнул его нагайкой по спине и сурово рявкнул:
   - Поделом судья взгрел Ильку! Если бы он его оправдал, то быть бы ему поротому принародно и за Воронка, и за то, что шашку из ножен вынул. С тех сопляков и одного бича хватило бы за глаза, а то что он его на такой срок куда-то к чёрту на рога отправил, так ему, наверное, виднее. Ничего, будет время обо всём подумать.
   Вместе с двумя дюжими судебных приставов, судья Вайсман повёл Иля из зала суда. Вскоре они сидели в бронированном флайере. Там Иль сердито зыркнул на судью и сказал:
   - Ваша честь, я не шутил, когда сказал, что эти ваши профессоры-прогрессоры со мной наплачутся.
   Судья ухмыльнулся и ответил:
   - А меня это меньше всего волнует, Иль. В этой конторе, которую я курирую вместе с ещё несколькими федеральными судьями, собралось столько болванов, что ещё один, пусть совсем молодой и с мозгами повёрнутыми на сто восемьдесят градусов, картины там не испортит. Мне давно уже хотелось подложить им какую-нибудь свинью, а тут как раз ты подвернулся. Могу тебя обрадовать, парень. Ты мог и не идти со мной на сделку. Я ещё вчера вечером, внимательно изучив материалы следствия, принял решение предать суду военного трибунала тех юных подонков, которые возомнили себя хозяевами жизни, а тебя отправить в Школу прогрессоров. Жаль только, что тебе не придётся в ней долго учиться. Теории прогрессорской деятельности ещё нет, как таковой, так что тут тебе школа ничем не поможет, а все остальные дисциплины ты уже и так изучил и потому максимум через полгода окажешься на Веде и вот там-то ты на своей собственной шкуре узнаешь, что такое действительно крутые ребята. Насколько мне известно, ещё ни один наблюдатель не смог продержаться на этой планете больше двух недель. Их кончина всякий раз была ужасной. Ведийцы на диво изобретательны, когда речь заходит о том, чтобы прикончить кого-нибудь. Ты никого из них и пальцем тронуть не сможешь. Таковы законы галактики для всех прогрессоров без исключения. Земляне сделали большой шаг на пути вхождения в Галактический Союз, и это подтверждается тем, что нам уже разрешили вести прогрессорскую деятельность. Правда, лично я всё-таки начал бы её с Земли, Луны и Марса, а уж потом лез в другие миры, но не я командую парадом.
   Иль хмыкнул и недовольным голосом проворчал:
   - Раз так, то тем более удивительно, что вы отправляете меня туда без права на отпуск. Это несправедливо! Каждый человек имеет право на отпуск.
   Судья ухмыльнулся и спросил его вместо ответа:
   - Всадник, как ты думаешь, почему эту контору курирует группа федеральных судей, прославившихся своим вздорным характером и непримиримой яростью к некоторым человеческим слабостям? Ты сможешь ответить на мой вопрос?
   Иль минуту задумался и так же спросил вместо ответа:
   - Это что же выходит, ваша честь, все прогрессоры делятся на две категории, на белые воротнички и чёрную кость? Если так, то одни работают там добровольно, а вторые являются вашими подопечными, то есть закоренелыми уголовниками. Хорошенькое дельце. Как же вы собираетесь тогда учить тех диких варваров на Веде чему-то доброму, если отправляете туда всякое отребье? Вам не кажется, что вы тем самым дезавуируете саму идею прогрессорской деятельности?
   Соломон Вайсман вздохнул, покивал головой и ответил:
   - Ну, хотя ты и прав, Иль, всё не так мрачно выглядит, как вы об этом думаете. Закоренелых негодяев вы в наблюдатели не определяем, а вот со всякими авантюристами, досужими на разные пакости, которые жить не могут без приключений, мы были бы готовы заключать контракты, да, только они не изъявляют желания идти в наблюдатели. Увы, но те идеалисты, которые стремятся стать прогрессорами, даже в куда более развитых мирах, чем Веда, не могут продержаться и пяти дней. Да, земляне к сожалению размякли, потеряли кураж, а со Всадниками нам никак не удаётся договориться. Мы пробовали вербовать наблюдателей среди вас, но всегда слышали в ответ: - "Верните нам сначала Большую Степь, а уже потом мы будем с вами разговаривать". Можно подумать, что это так легко сделать. Да, почти на каждой планете с кислородной атмосферой или уже есть разумные существа, пусть и живущие в каменном веке, или вот-вот появятся. Так что, Всадник Иль, не обессудь, но раз ты так грубо подставился, то мне было грех не воспользоваться такой возможностью, загнать тебя туда, где Макар телят не пас. Ты прав на счёт белых воротничков и чёрной кости, так оно и есть, вот только белых воротничков в Управлении прогресса называют кабинетными стратегами, а чёрную кость, как ты выразился, наблюдателями или полевыми исследователями, вот только живут они на орбитальной базе все вместе и едят баланду из одного котла. Ну, ты скоро обо всём этом и сам узнаешь, Всадник Иль, а сейчас выметайся из флайера и ровно через трое суток я буду ждать тебя на этом же самом месте.
   Судья ухмыльнулся, нажал на кнопку и люк салона открылся. Иль молча кивнул и вышел из салона с зашторенными окнами. Через открытый люк он увидел пластиковые, под дерево, ворота своего родного дома и понял, что вскоре ему придётся покинуть родную станицу и надолго, на целых двадцать пять лет. Это его угнетало. Иль выбрался из флайера и пошел к калитке. Дома его ждала мать и сёстры, вид у которых тоже был невесёлый. Вскоре прилетели из Кассини его отец и остальная родня. Женщины сразу же стали накрывать на стол. Время было позднее, все сильно проголодались и поэтому за ужином разговаривали мало. Уже позднее, выйдя в сад, они сели в беседке и принялись обсуждать решение судьи Вайсмана. Мнения по этому поводу разделились, не всем понравилось то, что Иля отправляли куда-то к чёрту на кулички. Он первым пресёк разговоры, громко сказав:
   - Всё, хватит перемывать кости судье. Правильно он мне врезал и если завтра дядька Никита возьмёт в руки нагайку, то я и глазом не моргну потому, что заслужил порку. Мне сначала головой нужно было думать, а уже потом коня в галоп пускать.
   Дядька Никита фыркнул и сказал:
   - Глупости всё это, Илька. Не мы в степи были и не нам об этом судить, а задним умом всяк крепок. Вот только я никак не возьму в толк, как ты мог спасти Воронка?
   Иль вздохнул и понурив голову буркнул:
   - Дурака я свалял, казаки. Мне, идиоту, с холма не нужно было съезжать. Он ведь весь воронками поверху изрыт, так что мог я в одну из них Воронка положить и одним бичом их охаживать. Ну, в крайнем случае носы их флайерам мечом обрубить и не выпендриваться в одиночку, а сразу подмогу звать. Как-никак у нас в станице всё десятка три флайеров наберётся. - немного помолчав, он сказал - Коли нету у меня теперь Воронка, возьму я с собой на Веду его седло, да, сбрую. Эх, до чего же жалко мне Ворона моего и сердце болит, словно мне в него кинжал воткнули. Такой справный жеребчик был и рослый, даром что араб.
   Дед Викул, пыхнув самокруткой, сказал:
   - Отчего же одно седло, бери, уж, заодно, и того биомеха, которого Вунко из твоего Ворона сладил.
   Дед Вунко, молча куривший трубку, закивал головой и промолвил одобрительным тоном:
   - Дело говоришь, Викул. Из Ворона я хорошего биомеха сладил. Правда, он готов лишь наполовину, но за двое суток я его окончательно доведу до ума и даже его же собственной шкурой обтяну, только переварю её, как и всё остальное, в биопластик. Что скажешь, Иль, Всаднику никак нельзя без коня, вот только настраивать тебе его придётся уже самому, без меня, но ты в компьютерах и электронике хорошо разбираешься, так что справишься. На всякий случай я тебе кое-что из своего оборудования дам тебе в дальнюю дорогу, чтобы ты своего нового Ворона всегда отремонтировать мог.
   Иль развёл руками и поблагодарил старого индейца:
   - Спасибо, дедушка Вунко. Может быть, дух Ворона войдёт в твоего биомеха. Тогда и моя душа успокоится.
   Через трое суток Всадник Иль улетел из станицы Наурской. Судья Вайсман не удивился, что он взял с собой в дорогу огромный транспортный контейнер. Он вызвал грузовой флайер и даже подождал, когда тот прилетит, так что у Иля появился лишний час, чтобы побыть с семьёй. Из станицы они сразу же взяли курс на гору Олимп, в вулканической кальдере которой находился под куполом центр подготовки Управление ускорения исторического прогресса, который чаще называли Школой прогрессоров. Иля встретили там не очень ласково. Судья Вайсман сразу же направился вместе с ним к директору школы, гориллоподобному чернокожему типу по имени Клейн Сонг. Тот посмотрел на Иля взглядом рабовладельца, покупающего себе нового раба, насмешливо фыркнул и поинтересовался:
   - Сол, что это ещё за урод? Где ты такого откопал? Надо же, это убожество ещё и вырядилось, как Всадник.
   Судья прошел за спину директора, достал из шкафа бутылку виски, сел в кресло рядом с ним и выпив прямо из горлышка, похоже стаканов он не признавал, наконец, сказал:
   - Между прочим, Клейн, этот парень и есть Всадник. Ты что, старая развалина, телевизор не смотришь?
   Громила, одетый в военную униформу, отмахнулся от него, грубо выругался и воскликнул:
   - ... Сол, у меня тут что ни день, так такое кино, что никакой телевизор уже не нужен. Эти обезьяны скоро доведут меня до бешенства. Откуда ты только берёшь таких хлюпиков? Их них никогда не удастся превратить в настоящих мужиков и баб!
   Сол Вайсман осклабился и, ехидно посмеиваясь, сказал, указывая бутылкой на Иля, стоявшего посреди большого кабинета, больше похожего на зал музея холодного оружия:
   - Клейн, этот парень поклялся, что пока вы тут будете стараться его чему-нибудь научить, он превратит твою жизнь в ад.
   Директор школы озабоченно поцокал языком и рыкнул:
   - Сол, ты зря хихикаешь. Если ты и в самом деле довёл этого парнишку до бешенства и он действительно Всадник, а не какой-то там пижон, решивший закосить под ковбоя, то я не вижу в этом ничего смешного. Не знаю как ты, штабная крыса, но я имел дело с Всадниками, когда был космодесантником, а не директором этого идиотского дурдома. Правда, лично меня это никак не касается. До капитанского мостика не доносятся крики из трюма. У меня тут два стада обезьян, одни старые и ленивые, а другие молодые и глупые, а я стою над ними, как мудрый тигр на вершине скалы, и смотрю, что они вытворяют там внизу. Ладно, сейчас проверим, что это за Всадник. - громила неожиданно ловко поднялся из кресла, грациозно шагнул к одному из стендов, взял в руки большой фламберг и, бросив его Илю, спросил резким тоном - Что это? Ответь, если ты действительно Всадник.
   Иль выпустил из рук свой саквояж, поймал меч, летевший рукоятью ему в грудь, а брошен он был с немалой силой, взвесил его на руке, проверил баланс, сделал им несколько фехтовальных движений и швырнув им в директора школы ответил:
   - Дерьмо собачье. Кузнецу, его ковавшему, я бы сказал больше и в первую очередь, что у него руки из задницы растут.
   Клейн Сонг хохотнул и воскликнул:
   - Это точно! А ты неплохо разбираешься в клинках. Ты что же, ещё и кузнец, Всадник? Если так, то я буду тебе признателен, если ты перекуёшь мне несколько клинков. Сам-то я их только ломать умею. Люблю, понимаешь ли, рубиться в доспехах.
   Иль оценивающе оглядел директора и сказал с вызовом:
   - Со мной тебе лучше не рубиться. Пошинкую, как вилок капусты, и твои доспехи пойдут на переплавку.
   Директор школы развёл руками и сказал:
   - На такого тощего задрыгу доспехов у меня нет, так что мне не придётся тебя гонять по манежу.
   Иль нахально ухмыльнулся и тут же огрызнулся:
   - Доспехи у меня и у самого есть, причём не чета твоим, но не в моих привычках всяких криворуких амбалов мордой в песок укладывать. Не рыцарское это дело.
   Клейн не выдержал и зарычал:
   - Мальчишка! Да, ты-то и двуручного меча не поднимешь!
   Иль отмахнулся и со скучающим видом сказал:
   - Тоже мне, мастер железного боя выискался. Дядя, ты бы лучше сидел в своём кабинете и в бумажках копался.
   Директор школы вернулся к столу, сел в своё монументальное кресло и весёлым голосом сказал:
   - Сол, сдаётся мне, что на этот раз ты приволок мне стоящего парня. Он, конечно, строптив не в меру, но ты знаешь, в тех местах, куда мы их отсылаем, только от таких и бывает хоть какой-то прок. Остальные годятся лишь на то, что в помойках на задворках таверн рыться, а такой может и в окружение какого-нибудь тамошнего царька пробиться. - он нажал на кнопку и рыкнул - Мак, явись ко мне и прими новобранца. Поселишь его вместе со средней группой. В младшей ему точно делать нечего.
   На этом директор школы и федеральный судья полностью потеряли интерес к Илю и заговорили о чём-то своём, а он стоял посреди кабинета и медленно зверел. Ему всё меньше и меньше нравилось то дерьмо, в которое его вляпали. Вскоре за ним пришел хмурый, неразговорчивый амбал в военной униформе и жестом велел идти вслед за ним. Школа прогрессоров была расположена в весьма примечательном месте. На самой вершине горы Олимп, окруженной морем, на северо-восточном краю его огромной кальдеры, состоящей из шести перекрывающихся кальдер, имелась ярко выраженная, совершенно круглая глубоченная кальдера с плоским дно, диаметром в семнадцать километров, накрытая сферическим куполом. Вершина горы Олимп достигала марсианской стратосферы и поэтому дышать на ней можно было только имея специальный дыхательный прибор. Под куполом находился бывший центр военной подготовки космодесанта, переданный правительством Управлению ускорения исторического прогресса для создания Школы прогрессоров.
   Директор школы вовсе не шутил, когда говорил, что он, словно мудрый тигр, наблюдает за всем сверху. На самой вершине купола находился в километрового диаметра надстройке командный цент учебного центра и жилой отсек для его преподавателей. Курсанты Школы прогрессоров обитали внизу, в нескольких военных городках, вокруг которых находились многочисленные полигоны, исполненные под древнюю старину. Судя по всему, людей здесь приучали к жизни в отсталых мирах. Хмурый и неразговорчивый Мак, который пришел за Илем в кабинет директора, повёл его к лифту и через несколько минут они оказались в большом, круглом ангаре для флайеров. Подойдя к одному из флайеров, Мак наконец сердито поинтересовался у Иля:
   - Это все твои вещи или есть ещё что-то?
   Иль ухмыльнулся и сказал ехидным тоном:
   - Не-е-ет, не все. Вслед за нами летел грузовой флайер, который привёз сюда шестисоткубовый транспортный контейнер с моими носовыми платками, и мне хотелось бы знать, где я смогу его теперь получить. Очень, уж, он мне нужен.
   - Не волнуйся, не пропадёт твой контейнер. - уже куда более радушным тоном ответил Мак - Наконец-то хоть один разумный человек попался. Похоже, парень, что ты понимаешь, никто не станет с тобой там цацкаться, и если ты сам о себе не позаботишься, то больше этого никто не сделает. Ну, раз ты Всадник, да, к тому же запасливый, то я сделаю для тебя исключение, расскажу, что ждёт тебя внизу. У тебя какая эпоха?
   - Эпоха? - не понял Иль вопроса и спросил - В смысле историческая? Не знаю, но судья Вайсман грозился загнать меня на какую-то Веду, но я ещё не знаю, что это за планета.
   Мак присвистнул и кивая головой сказал:
   - Жестко он с тобой решил обойтись. Ладно, это не моего ума дела, Всадник, я здесь всего лишь помощник начальника Сонга. Сейчас внизу проходят двухлетний курс обучения чуть больше шести тысяч курсантов, пять с половиной это космодесантники, среди них самый большой отсев, а остальные, как и ты, те, кому было предложено сделать выбор между тюрягой и Школой прогрессоров. Некоторые сочли, что лучше пять лет отпахать наблюдателем на какой-то отсталой планете, чем отсидеть пятнадцать лет и я их в принципе понимаю. - Иль мысленно чертыхнулся и подумал про себя: - "Вот же гадство! Это что же выходит, что иначе мне семьдесят пять лет сидеть пришлось бы? Да, нет у нас таких законов, чтобы на столько лет людей в тюрьму сажать!" - Мак продолжал рассказывать - В младшей группе, как её называет полковник, у нас сейчас четыре с половиной тысячи солдат и офицеров пытаются привыкнуть к древнему образу жизни, и это мало у кого получается. Тебя же полковник почему-то решил от этого испытания избавить. Ну, он знает что делает. В средней группе у нас тысяча двести курсантов и триста в старшей, выпускной. На Веду недавно было отправлено семь человек и поскольку желающих лететь туда больше не нашлось, то такой группы нету. Поэтому я отправлю тебя в феодальную группу номер три, это хотя и немного не то, но всё же довольно рядом. На Веде сейчас эпоха раннего феодализма. Только не спрашивай меня, что это такое. Третья феодальная только-только прошла курс первичного погружения, так что тебе повезло, начнёшь заниматься, что называется, с нуля. Ты в медчасти уже был, Всадник?
   Иль ответил вопросом на вопрос:
   - А что я там забыл?
   - Ага, значит не был. - сказал Мак - Тогда возвращаемся назад. Тебе нужно страховку в голову поставить. Тебе, Всадник, хоть с одним повезло. У нас тебе заменят старую страховку на новую, у неё радиус действия пятьдесят тысяч километров. Теперь даже если ты будешь находиться на другой стороне планеты, то если тебя грохнут, уже через сутки ты выйдешь из медотсека на базе, как новенький.
   - Так я и позволю кому-то себя грохнуть. - угрюмо проворчал Иль - Где я ещё смогу получить хорошую накрутку? Уж не на этой вашей сраной базе. Да, и имплантанты мне терять тоже неохота. - немного помолчав, шагая вслед за Маком он вдруг со злостью сказал - А страховки у меня вообще никогда не было.
   Космодесантник тотчас остановился, повернулся к нему и удивлённо воскликнул:
   - Как это у тебя не было страховки? Как же вы тогда на этих ваших биомехах скачете и рубитесь так, что кровища во все стороны хлещет? Нет, парень, ты это просто так сбрехнул.
   Иль, проходя мимо космодесантника, проворчал:
   - А это ты сейчас у ваших коновалов спросишь. Есть у меня в башке ваша долбанная страховка, или я без неё всё это время как-то обходился, землянин.
   - Но как же это? - воскликнул космодесантник - Ведь страховка уже добрых триста лет как в ходу!
   Сплюнув на пол, Иль зло ответил:
   - А вот так! Мы, Всадники, дикари и варвары, а потому нам страховка не положена. Нет, тем из нас, кто нанимается в космодесант, страховку конечно ставят, но потом, когда Всадники возвращаются домой, наши врачи её вынимают и выбрасывают, чтобы всё было по справедливости. Ладно, хватит болтать, пошли.
   Мак суетливо пошел впереди Иля. Похоже, он был удивлён и раздосадован, раз то и дело матерился вполголоса. В медицинской части он и вовсе наорал на врача, который не отставил в сторону чашку с кофе и указав пальцем на Иля прорычал:
   - Быстро оторвал задницу от стула и занялся этим парнем и смотри мне, собьёшь ему накрутку, я тебя живьём сожру! - повернувшись к Илю, он спросил - Ты говорил там что-то про имплантанты, Всадник, можешь выбрать себе из нашего ассортимента что тебе понравится. Правда, бластеров у нас тут нет.
   Иль огляделся, увидел на шкафчике пустую чашку, сжал правую руку в кулак и выпустил из неё длинный, почти прозрачный розовый клинок. Поставив чашку из закалённого стекла на стол, он рубанул им по ней, и та развалилась на две половинки. Убрав имплантант в руку, он насмешливо сказал:
   - Таких я у вас вряд ли найду, а всякое дерьмо засовывать себе в руки и ноги мне не улыбается, так что обойдусь одной только страховкой. - улыбнувшись медику он сказал - Док, вы только того, больше ни к чему в моём теле не прикасайтесь. Просто просверлите мне черепе дырку, вставьте страховку и запечатайте его. Только это, у меня черепушка того, укреплённая, так что работайте лучше алмазными наноинструментами.
   Медик улыбнулся и ответил:
   - Не волнуйтесь, Иль. Для вас я сделаю всё по высшему разряду. Вы молодчина, Иль, здорово врезали этим гнидам.
   Через несколько минут Иль уже лежал в чреве наноробохирурга. Операция по вживлению в его мозг устройства спасения жизни заняла не более полутора часов и за это время врач медчасти по всей видимости просветил Мака, кто такой Иль Шорников и чем он успел прославиться. Когда они снова пошли на взлётно-посадочную площадку флайеров, космодесантник сказал ему:
   - Иль, ты правильно сделал, что приструнил тех сопляков. Им нужно было оторвать головы. Парень, у нас в космодесанте такого дерьма, как эти уроды, не держат. Чёрт, мне только одно непонятно, что случилось с Инквизитором? Он же нормальный вроде мужик, хоть и судья, но справедливый. Он же бывший космодесантник и побывал в таких переделах, что просто жуть. Не понимаю я его. С чего это он на тебя так взъелся?
   - Зато я, кажется, понимаю. - проворчал Иль - Ладно, ничего, я вам тут такую школу выживания устрою, что вы у меня быстро взвоете. Он у меня ещё не раз пожалеет, что влепил мне двадцать пять лет этой каторге хрен знает где. А мерина этого, вашего директора, я под быстро карандаш заточу. Он у вас большой любитель железного боя? Вот и прекрасно. В таком случае я ему покажу, что такое настоящий железный бой, если он попробует сунуться ко мне со своим двуручником. Тоже мне, рыцарь хренов выискался.
   Мак тут же поспешил перевести разговор на другую тему. Пропуская Иля в салон небольшого флайера, он сказал:
   - Иль, завтра тебя ждёт ещё одно путешествие наверх. Всей третьей феодальной группе завтра будут с утра делать переливание знаний, а потому у вас выходной. Пока ты лежал в корыте, я распорядился, чтобы тебе подготовили одежду по твоему росту. Велел подобрать самую нарядную. Всё, что полагалось иметь офицеру той эпохи. Группа у тебя небольшая, всего двадцать три человека, ты будешь двадцать четвёртый. В твоей группе четырнадцать женщин и девять мужчин. Все, как и ты, попали в школу прямиком из здания суда, но группа дружная. Одно только плохо, все горожане, но раз они прошли отбор, то значит уже могут о себе сами позаботится. Они сейчас кросс бегут, так что тебе придётся побыть в посёлке пару часов в одиночестве. Твой контейнер и сундуки с барахлом уже внизу. Там в посёлке десятка четыре изб, так что можешь выбирать себе любую из тех, какие никем не заняты. Тебе лучше сразу переодеться, чтобы не пачкать твоего наряда.
   Хотя Иль и понимал, что Мак делает наставления по доброте душевной, ему это не понравилось, но он не стал вымещая зло огрызаться, а улыбнулся и сказал:
   - Мак, не волнуйся, я в состоянии о себе позаботиться. То, что для городских является кошмаром, для меня норма жизни, но вот никаких кроссов я бегать не стану. Делать мне больше нечего. Все свои кроссы я отбегал ещё в детстве. Ведь если мозги включить, то ты и сам поймёшь, на хрена, спрашивается, меня дед Вунко накручивал? Уж, наверное, не для того, чтобы я потом ещё и кроссы бегал. Кстати, мои товарищи по группе что, ненакрученные?
   - Нет, почему же. - возразил Мак - Они получили армейскую накрутку, вот только совсем недавно, недели две назад, потому и бегают кроссы, привыкают к накрутке.
   Иль кивнул головой и сказала:
   - А, ну тогда понятно. Меня когда дед Вунко семь лет назад накрутил, так я целых три недели бегал по степи наперегонки с мустангами. Вот вожаки-то бесились, просто умора.
   Мак неодобрительно поцокал языком и воскликнул:
   - Нет, вы, Всадники, точно все психи! Мало того, что вы на арене чёрт знает что вытворяете, так вы ещё и по степи за этими дикими чудовищами гоняетесь. Видел я как-то раз мустанга у одного типа. Это же форменный зверь!
   Иль засопел и проворчал:
   - Хотел бы я встретиться с этим типом. Сволочь, небось, сам с кошкой не справится, так нет же, решил купить себе краденого мустанга, чтобы мучить его в клетке. - усмехнувшись, он добавил уже более весёлым голосом - Да, я за этими мустангами ещё когда пацаном был, гонялся с арканом. Подкрадёшься, бывало, к табуну, заарканишь жеребца, вскочишь на него и начинается потеха. Все мустанги в рассыпную, а он как начнёт сигать, как начнёт взбрыкивать, ну, и иной раз так наподдаст тебе, что ты летишь с него и орёшь благим матом, но аркан из рук не выпускаешь. Зато когда прискачешь на таком красавце в станицу, радости на цельную неделю. Как же, сумел мустанга усмирить и в станицу.
   Флайер быстро спустился из-под купола на равнину, всю испещрённую пятнами небольших лесов и вскоре приземлился посреди большой площадки, поросшей зелёной травой, местами изрядно вытоптанной, вокруг которой были беспорядочно разброшены даже не деревенские избы, а какие-то вросшие в землю землянки, со стенами, поднимающимися метра на полтора и крышами, также поросшими травой. Иль огляделся вокруг и покивал головой, увидев, что над крышами возвышались печные трубы, а на всех землянках были навешаны двери и даже имелись небольшие окошки, затянутые бычьим пузырём. Больше всего ему понравилось то, что рядом с землянками имелись большие навесы, под которыми были сложены в поленицы дрова, а также то, что рядом с ними стояли летние кухни с аккуратными печами. Жильё было ничуть не хуже того, которое имелось в Малой Степи на полевых станах. Мак, выбравшись из флайера, огляделся, и, увидев чуть в стороне здоровенный транспортный контейнер, стоявший под деревьями, спросил:
   - Как тебе посёлок, парень?
   - Нормально, Мак. - ответил Иль - Если в избах есть ещё и свечи, то тогда вообще зашибись.
   Мак обрадовано воскликнул:
   - О, тут не только свечи, но ещё и масляные светильники имеются, Иль. Не понимаю, чего это все эти городские типы как увидят эти избушки, так криком кричат. Мне помнится, когда мы подавляли мятеж на Аравии, так вообще жили в шалашах и ничего, никто не помер, хотя дело было осенью и дождь в тех местах, где мы стояли, лил, как из ведра. Ладно, Всадник Иль, удачи тебе. Как ты наверное это понимаешь, я тут всего лишь сержант и в мои обязанности входит только одно, обеспечивать вас всем необходимым. Дрова привозить, да, прочие припасы, а заниматься с вами будут совсем другие люди.
   Иль всё сразу же понял и протягивая мужчине руку сказал:
   - Спасибо, Мак. К тебе у меня нет никаких претензий, а вот профессора ваши со мной ещё хлебнут горячего до слёз.
   Сержант Мак крепко пожал Илю руку и улетел, а он, взяв саквояж, пошел к своему контейнеру. Место, в котором его поставили по приказу сержанта, было очень удобным, но самое главное, рядом находилась никем не занятая землянка. Иль заглянул в неё и остался доволен. При входе в землянку имелся приямок, мощёный камнем и окруженный дерновым валом высотой в полметра, чтобы её не заливало водой во время дождя, а дождевальные установки он под куполом уже заметил. За массивной, дубовой, хорошо сработанной, без щелей, дверью, обитой изнутри коровьей шкурой, в землянке имелся тамбур. В нём стояла дубовая бочка, полная чистой воды, на дне которой Иль увидел фильтрующий агрегат, замаскированный под обычный камень и улыбнулся. Похоже, что за водой ходить ему никуда не понадобится. Рядом с бочкой на лавке стояло два деревянных ведра. Напротив бочки стояла вторая скамейка, повыше и пошире, под которой на полу, также мощёном плоским камнем, стояла бадья, а на самой скамейке деревянная лохань для умывания, над которой висел на верёвке глиняный горшок с носиком. Пусть и простой, но вполне удобный умывальник. Правда пустой, без воды, но бочка с водой была рядом, и на бревенчатой стене висел деревянный черпак.
   За тамбуром находилась прихожая, отгороженная справа бревенчатой стеной, упиравшейся в большую печь. Слева находилась кухня, она же столовая, со столом и довольно неплохой, хотя и простенькой на вид, мебелью. Это была половина его нового жилища. Вторая половина представляла собой спальную комнату с роскошными полатями, покрытыми медвежьей шкурой, столом под окошком и небольшим шкафом. В спальной имелось место для тех трёх сундуков, которые стояли рядом с его контейнером. Убедившись, что в избе имеется всё, что нужно для безбедной жизни, единственным недостатком являлось только то, что пол в ней был земляной, но зато покрытый половиками, искусно связанными из рогожи, Иль вышел из избы и пошел к своему контейнеру переодеваться. Его новенький ковбойский наряд действительно следовало поберечь, хотя их у него и было полторы дюжины, не говоря уже о прочей одежде.
   В сундуках он нашел целый ворох новенькой одежды, которая хотя и имела самый простой покрой, всё же была пошита из добротной, пусть и грубоватой, ткани. Быстро раздевшись, Иль натянул на себя портки длиной до середины икр с верёвочками вместо пуговиц и нательную рубаху, после чего взял в руки полосатые, чёрно-красные шерстяные носки отличной плотной вязки и надел их на ноги. Затем он натянул просторные штаны из стёганой ткани коричневого цвета и бежевую рубаху тонкого сукна без воротника, в горловине которой имелись дырочки для накладного воротника. Широкий пояс штанов застёгивался на бронзовые крючки вместо пуговиц. В большом сундуке с верхней одеждой, имелось несколько камзолов, пошитых из сукна и кожи. Погода стояла прохладная, оно и понятно, вечерело и потому Иль, быстро приладив к рубахе белый, полотняный, узорчато обрезанный воротник, расшитый белым шелком, надел красный жилет и поверх всего куртку светло-желтой кожи, которую подпоясал широким ремнём с несколькими латунными кольцами с обоих сторон.
   После этого он стал перебирать обувь и остановил свой выбор на сапогах-ботфортах с высоченными, чуть ли не до самого зада, голенищами-раструбами. Такая обувь, как и вся остальная одежда, была ему хорошо знакома и он, обувшись в ботфорты, которые пришлись ему точно по размеру, ловко спустил голенища и пристегнул их ремешками, чтобы они не хлопали и не болтыхались при ходьбе. Вот только никакого оружия в сундуках не было, но у Иля с этим делом был полный порядок. Оставив свой ковбойский наряд лежать на траве, он занёс сундуки в избушку, вернулся к контейнеру, который был раз в десять больше неё и открыл его. По сути дела это был самый настоящий склад с узким проходом посередине и Иль, включив свет, принялся читать список, прикреплённый с внутренней стороны двери.
   Узнав, где находятся два шкафа с оружием, он открыл тот, который ему был нужен и вытащил из него длинный поясной меч с широкой, удобной перевязью и кинжал. Нацепив их на себя, Иль остался доволен, как своим внешним видом, так качеством выданной ему в Школе прогрессоров амуниции. Правда, относиться лучше к ней он и после этого не стал. Скорее даже наоборот, его недовольство только окрепло. Разложив ту одежду, в которой он прилетел, но оставив себе светло серую ковбойскую шляпу, Иль взял себе кое-какие вещицы, закрыл дверцу и, обойдя контейнер, подошел к нему с задней части. Открыв замки, он распахнул уже целые ворота и вывел из него точную копию Ворона. Старый индеец Вунко, приходившийся ему дальнем родственником, не только закончил работу над этим биомехом полностью, но и основательно поработал над его управляющим компьютером и заложил в него все программы лошадиного поведения. Теперь Илю лишь осталось довести всё до ума, но уже сейчас он мог без какого-то риска для себя и окружающих ездить на биомехе верхом. Тем более, что он уже был осёдлан.
   Иль включил биомеха, подождал пару минут, пока тот освоится и вывел его из отсека. Закрыв ворота, он не спеша сел в седло и легонько дал чёрному жеребцу шенкелей. Тот откликнулся на команду не так послушно, как его Ворон. Ну, тут было нечему удивляться, это ведь был не живой конь. Впрочем, и управляющий компьютер биомеха можно было довести до такого совершенства, что скакать на нём можно было ничуть не хуже, чем на живом коне. Именно этого Иль и хотел добиться в ближайшие месяцы, но пока не начало смеркаться решил сначала осмотреть посёлок, в котором ему предстояло жить. Он принялся объезжать его по кругу, примечая что, где и как расположено. Возле своей избушки он не нашел отхожего места, но отъехав подальше нашел и его. Это был самый настоящий ватерклозет древнеримского образца и он немедленно его обновил. Когда Иль нашел большую баню то и вовсе обрадовался.
   Это была довольно большая баня и судя по тому, что на верёвках сохло бельё и одежды, - мужская. Вскоре он нашел и женскую баню, поехав от которой к центральной площади, вскоре наткнулся на большой двухскатный навес, огороженный плетнём, под которым размещалась общая кухня и столовая. Тут в Иле мгновенно проснулась совесть. Народ где-то мотается, бегает кросс, а он тут бездельничает. Он спешился, велел Ворону встать неподалёку и принялся делать ревизию. В шкафах и ларях он нашел свежие продукты в весьма широком ассортименте, а также набор посуды. Прищурив глаз, Иль подумал минуту и решил, что после беготни ребятам будет в самый раз слопать по большой миске борща с мясом, рубануть по хорошей свиной отбивной с картофельным пюре и зелёным, чуть подвявшим лучком, а также приналечь на салат и завершить трапезу пирожками с малиной под молочко. Приняв решение, он моментально начал действовать, а если точнее, то священнодействовать, так как готовить Иль любил.
   Он быстро затопил все четыре печи, поставил на них большие чугунные котлы и принялся чистить картошку, причём делал это, виртуозно не смотря на то, что ещё не привык к местным ножам. Бегая от стола к печам, то дробно стуча ножом по разделочной доске, то накручивая в котлах здоровенным черпаком, он быстро взопрел и его камзол вместе с жилетом присоединились к мечу и кинжалу, повешенным на вешало из косульего рога. За какой-то час с небольшим, поднялась опара, он быстро замесил тесто, налепил под две с половиной сотни небольших пирожков, посадил их самую большую печь и принялся прибираться на столе и расставлять столовые приборы, глиняные миски-тарелки с чашками, деревянные ложки, грубые, двузубые вилки и страшноватыми на вид столовые ножи. Когда пирожки уже стояли не в печи, а рядом с ней и источали умопомрачительно вкусный аромат, к летней кухне, неподалёку от которой находился ещё общий рукомойник, подошли его коллеги по несчастью, будущие прогрессоры по приговору суда. Высоченный парень с длинными волосами громко воскликнул:
   - Леди, я вас всех задушу! Вы только посмотрите, этот джентльмен один приготовил для нас роскошный обед менее, чем за три часа. У вас на это порой уходит по пол дня, и при этом вы крутитесь на кухне втроём, а иной раз и вовсе впятером. Сэр, меня зовут Иоганн Краузе, карточный шулер по прозвищу Аристократ, а как ваше имя?
   Иль, быстро снял передник, натянул жилет, камзол и холодное оружие, после чего представился:
   - Я Иль Шорников, дамы и господа, Всадник, никакого прозвища, увы, не имею, но чувствую, что обзаведусь им. Прошу вас совершить омовение и добро пожаловать к столу.
   Дамы и господа именно так и сделали. Через несколько минут они входили в столовую и церемонно представлялись Илю, называя ему свои имена, прозвища и профессии, а они у них были довольно примечательные, шулеры, мошенники, карманные воры, воры квартирные и даже одна взломщица сейфов, которая попыталась было угостить Ворона кусочком сахара. Увы, но биомех никак не оценил этого. Иль был не новичок в таких делах, как обед на полевом стане, где нет никаких холодильников, а потому точно рассчитал и всё, что он приготовил, было съедено подчистую. Дамы, одетые в мужское платье отнюдь не крестьянского фасона, быстро убрали со стола, мужчины зажгли светильники, достали кисеты с табаком и трубки, что также сделали и некоторые леди, и за столом в вечерних сумерках начался неспешный разговор. Всех интересовало, за что это в эту дыру мог угодить Всадник, а узнав, мало кто смог сдержаться, чтобы не выругаться. Иоганн вздохнул и разведя руками сказал:
   - Что же Иль, постарайся извлечь и из этого хоть какую-то пользу для себя. Рассматривай всё, как путешествие в прошлое. Честно говоря, когда меня поставили перед выбором, снова сесть в тюрьму или отправится в какой-то дикий мир, я именно так и сделал, а чтобы было не так погано на душе, представил себе, каких бы денег мне это стоило, пожелай я совершить такое путешествие и ты знаешь, меня это немного утешило. Эх, жаль, что у нас так и ничего не получилось с самогонкой. Думаю, что это тебе сейчас не помешало бы. Первая ночь самая тяжелая.
   - Не волнуйся, Ганс, я не дам Илю скучать и он сегодня уснёт, как убитый. - весело сверкнув глазами сказала Жаклин, мошенница, обворовывающая богатых господ на приёмах.
   Иль улыбнулся ей и сказал:
   - Подождите немного, ребята, будет у вас и пиво, и сладкая бражка, и отличная самогонка к столу. Дайте только время.
  

Глава шестая.

Строптивый курсант

  
   После переливания знаний третьей феодальной группе дали не один, а целых три дня отдыха, поскольку это оказалась весьма муторная процедура. Их даже не ставили в этот же день спускать вниз, в деревню. Однако, на следующий день все чувствовали себя довольно неплохо. Неподалёку от деревни находилось озеро, и все три дня они чуть ли не весь день купались в нём нагишом, занимались сексом, скрывшись неподалёку в густой, высокой траве, по очереди скакали на биомехе вокруг озера и, вообще, оттягивались, как могли. Из рассказов своих новых друзей Иль узнал, как им было трудно привыкать к такой жизни. Поначалу она показалась сущим адом, но постепенно все втянулись, и им даже стало нравиться, что они жили точно так же, как жили когда-то их далёкие предки. Зато Илю не пришлось ни к чему привыкать. Наоборот, за два дня он даже научил их некоторым премудростям. Группу, в которую его записали, готовили к отправке на станцию, которая наблюдала за жизнью гуманоидов на планете Селера. Это была довольно развитая цивилизация и на планете уже имелись короли и даже начала развиваться буржуазия.
   Впрочем, курсанты из третьей феодальной группы пока что мало что знали о Селере, и рассказывать Илю им было по сути нечего. Так, общие сведения и не более того. Так же мало они знали и о Веде. Единственное, что узнал об этой планете Иль, так это то, что она, как это ни странно, населена людьми и было похоже на то, что люди были туда завезены кем-то из галактов ещё в глубокой древности, несколько десятков тысяч лет назад. Ещё они знали, что ведийцы агрессивный народ. Всех угнетало то, что прогрессорам нельзя никого убивать, зато их самих аборигены могли убивать сколько угодно. Однако, это было ещё полбеды. Вскоре группа должна была столкнуться с новой напастью, их должны были начать учить примитивным способам мордобоя, фехтованию и обращению с верховыми животными. К полному удивлению Иля, все они этого почему-то очень боялись, хотя и пытались это скрыть. Он поначалу не обратил на это особого внимания, но на третий день случился довольно интересный разговор, который начался с того, что Ганс сказал:
   - Тебе хорошо, Иль, ты Всадник и с детства приучен держать в руках все эти железки, а вот нам теперь достанется.
   Иль, лежавший на траве положив голову на обнаженный живот Жанны, лениво поинтересовался:
   - Это от кого ещё вам должно достаться, Ганс?
   - От капитана Гастингса. - отозвался шулер - Этот зверь завтра пожалует в нашу пейзанскую общину со своими подручными и они начнут нас колотить палками, учить фехтованию.
   Иль злорадно ухмыльнулся и успокоил своих голых друзей, загоравших вместе с ним на траве:
   - Ничего они вам не сделают, Ганс. Прежде чем они начнут колотить вас палками, я сам проверю, какие они фехтовальщики и если выяснится, что они в этом деле не ухо, не рыло, то сам вас научу держать в руках шпаги. Судя по всему, на этом вашем Селере сейчас это оружие как раз в ходу. - после небольшой паузы он громко сказал - А вообще-то, ребята, я бы вам посоветовал не очень-то полагаться на кабинетных стратегов и когда вы спуститесь на поверхность планеты, займитесь тем, что вы лучше всего умеете делать.
   Жанна, которая тоже была мошенницей и воровкой, тут же поинтересовалась у него:
   - Иль, ты что, предлагаешь мне стричь бобров на Селере? Но меня ведь могут усадить за это в кутузку.
   Иль повернул голову и, глядя на большие, упругие груди, за которыми он не видел лица этой красотки, сказал:
   - Жаннет, деточка, я думаю, что если ты станешь выдавать себя за графиню, а то и какую-нибудь принцессу, от тебя будет гораздо больше толка, как от наблюдательницы, чем от прачки. Я не знаю, какого точно рожна нужно нашим боссам, но полагаю, что они обдумывают, как бы действительно ускорить ход истории на Селере и сделать так, чтобы эта планета как можно быстрее вошла в Земной Звёздный Союз. Так что как ты сама должна это понимать, тебе лучше сразу начать пробиваться в высший свет. Поверь, какая-нибудь обольстительная графиня сможет куда лучше продуть уши министру, а то и самому королю. Будешь ты при этом стричь бобров или нет, это уже твоё личное дело. Всё равно эти гады не дадут тебе увезти награбленное на Землю, за то ты сможешь создать там какой-нибудь благотворительный фонд и помогать, скажем, сиротам или инвалидам войны.
   - Алекс Грин, вор-карманник, пробасил:
   - Да, это стоящее дело, Жаннет. Тем более, что мы будем работать там всей нашей шайкой и значит сможем делать так, чтобы они стали воевать поменьше. Меня только бесит, что нам ни в коем случае нельзя никого убивать. Знаешь, Иль, я хотя и матёрый уголовник, но всё-таки вор-карманник и ненавижу громил, садистов и убийц и вот что думаю, уж если такие психопаты есть в наше время, когда вовсю работает служба психологической реабилитации, которая всё никак не может вылечить меня от клептомании, то что же творится у них? Там же, наверное, кругом одни маньяки шастают. Ну, и как я по твоему смогу пройти мимо какого-нибудь убийцы или насильника?
   - Алекс, не смеши меня! - воскликнул Иль - Ты главное добывай побольше из карманных недр золотишка, а уж найти нескольких толковых киллеров для отстрела уродов, тебе не составит особого труда. Главное, что это не превратилось у них из работы в хобби, а ты сам при этом работал как хороший коп и, заодно, был опытным психологом. Послушай, Алекс, а ты что, в самом деле болен клептоманией?
   Стройный блондин с ангельской физиономией и голубыми глазами громко расхохотался и воскликнул:
   - Ты что, издеваешься, Иль? Нет, конечно! Просто когда меня ловили в очередной раз на кармане, то в полицейский участок тотчас мчалась одна дамочка-психиатр, которая начинала доказывать копам, что у меня снова был приступ клептомании. В итоге я через раз то сидел в тюряге, то парился в дурке, а на самом деле просто люблю работать руками. Если бы я в молодости выучился на ювелира, то и не стал бы карманником, но поскольку был безобразно ленив, то стал карманником-виртуозом, за что меня и прозвали Ювелир. Кстати, Иль, может быть мы соединим усилия, ты будешь учить нас фехтованию и верховой езде, а мы тебя своему ремеслу? Когда ты наставлял нашу милашку Жаннет, я увидел в твоих глазах просто какую-то тоску и страстное желание научиться от нас чему-нибудь толковому.
   Иль совершенно серьёзным голосом ответил:
   - Ребята, я буду вам за это обязан по гроб жизни. Мне ведь, в отличие от вас, на этой каторге целых двадцать пять лет чалиться. Я сегодня ночью как послушал рассказы Жаннет о её весёлых похождениях, сразу же просёк, что она, как психолог, будет на порядок лучше тех кретинов с дипломами, которые пудрят людям мозги. Знаете, я тут сегодня утром стал малость раздумывать над той кашей, которую закачали нам в мозги эти прохвосты, и у меня мелькнула такая мыслишка, нам нужно не терять тут времени даром, и научиться тому, что знает каждый из нас. Поэтому я помимо прочего, ещё и научу вам кузнечному делу и стрельбе из огнестрельного оружия. Ну, как вам моё предложение.
   Дитрих сел на траве и воскликнул:
   - Иль, ты сущий дьявол! Я ведь думал о том же самом, но ты знаешь, парень, у нас ведь будут ещё и другие преподаватели и инструкции, и кроме того у директора Сонга на это счёт может иметься своё собственное мнение, а ещё у него есть учебный план, утверждённый управлением.
   Иль лениво взмахнул рукой и воскликнул:
   - Плевать! Что я скажу, то этот амбал и будет делать вместе со всем его Управлением. У меня против них есть волшебное слово, но вам, ребята, я его говорить раньше времени не стану.
   В эту ночь Иль спал с другой красоткой, с русоволосой, высокой и статной Анной, которая, не смотря на свою неспешность и медовую текучесть, оказалась на редкость страстной особой. К утру он окончательно убедил себя в том, что настоящий прогрессор должен быть ещё и аферистом экстра-класса и жуликом на все руки. Поэтому к тому моменту, когда в их деревеньку прилетели инструкторы, он ужу напоминал собой туго натянутый лук с наложенной на тетиву стрелой. В это утро он разбудил всех ни свет, ни заря, вытолкал из уютных постелей на центральную площадь их деревни и запряг в работы. Когда прилетела дюжина инструкторов фехтовального дела, фехтовальный манеж уже почти был готов, а рядом с ним под навесом даже была развёрнута кузница, в которой крутилось у кузнечного пресса двое коренастых роботов. От этой картины глаза у капитана Гастинга сразу же полезли на лоб. Не успел он проморгаться, как услышал зычный, грубый окрик:
   - Эй, ты хмырь болотный, быстро иди сюда и возьми себе в помощь ещё троих своих придурков. Я буду проверять, что вы за фехтовальщики такие. Так, что это на вас надето, боекостюмы. Нет, уроды, вы в конец обнаглели! Значит, мы должны учиться фехтовальному искусству в своих камзолах, а вы, облачившись в боекостюмы, будете дубасить нас палками. Так, снимайте их к чёртовой матери, или я немедленно достаю свой вибромеч и тогда вам всем точно не поздоровится! Вы что, не слышали моего приказа? Быстро раздевайтесь!
   Капитан Джон Гастингс, который был наслышан о том, что Всадник Иль Шорников намерен превратить их жизнь на вершине Олимпа в сущий ад, немедленно завопил, с перепугу обратившись к курсанту, как к старшему по званию:
   - Но, сэр, это не так! Мы привезли для вас двадцать четыре комплекта специальных защитных костюмов. Они практически точно такие же, как и наши и отличаются только тем, что если курсант пропускает удар, то ощущает лёгкий укол. Поверьте, иной раз щипок вашей подружки и то бывает больнее. Да, вы и сами знаете, если защита будет полной, то вам никого не удастся научить фехтовать.
   Иль выслушал эти объяснения, осклабился и сказал:
   - Ну, тогда это совсем другое дело, но хмырей болотных и уродов, я не отменяю до тех пор, пока не увижу, чего вы стоите на самом деле. Итак, мокрые курицы, в чём вы сильны? Выбирайте себе клинки для боя со мной. Надеюсь, вы привезли с собой свой дерьмовый металлолом? А то ваш главный клоун вчера показывал мне загогулистую железяку, думая, что это настоящий фламберг. У меня, когда я взял её в руки, возникло такое ощущение, что это какой-то лом, побывавший в зубах у чёрта, а не меч.
   Капитан Гастингс уныло вздохнул и взмолился:
   - Сэр, дайте нам хотя бы полчаса, чтобы разгрузить флайеры. Ведь мы же привезли вам целых две тонны такого холодного оружия, которым пользуются на Селере. Вот только для вас у нас ничего нет. Веда ведь совсем ещё неизученный мир, да, у вас, как я посмотрю, и без того хватает клинков.
   Иль усмехнулся и ответил:
   - Ладно, Джон, валяйте, разгружайтесь. Бросайте свои железки прямо на столы под этот навес. Всё равно я буду для своих ребят все клинки перековывать, чтобы они им были точно по руке и единственное, что я хотел бы показать своим помощникам по кузне, так это эфесы и прочую декоративную хрень. Макс, Вилли, быстро займитесь оружием, осмотрите его и доложите, что оно из себя представляет.
   Роботы сорвались с места с такой скоростью, что у них из-под гусениц трава полетела. Вскоре один из них крикнул:
   - Иль, эти ребята привезли целый флайер довольно красивого, но совершенно отвратительного железа. Правда, оно всё очень неплохо выковано и имеет отличную балансировку, но сталь дрянная, я бы такую даже на обычные гвозди не пустил. Как ты и предполагал, здесь по большей части шпаги и рапиры, но попадаются и сабли, но не очень хорошо сработанные. Похоже, что их кавалерия только начинает переходить на сабельный бой.
   Один из помощников капитана Гастингса сказал:
   - Джон, как я посмотрю, нам тут делать нечего. У этого парня кузничные роботы лучше разбираются в холодном оружии, чем весь наш научно-исследовательский центр вместе взятый.
   Капитан Гастингс промолчал и как только флайеры были разгружены, впервые самими инструкторами, а не курсантами, взял в руки большую сумку, на боку которой было написано большими буквами - "Курсант Иль Шорников", подошел вместе с ней к Илю протянув ему сумку, сказал:
   - Это ваш комплект, сэр. Надевается на голое тело.
   - На голое, так на голое. - ответил Иль и тут же принялся раздеваться - Ну, и какое оружие вы себе выбираете, господа?
   Капитан вздохнул и ответил уже без сэра:
   - Шпаги.
   Иль улыбнулся и сказал:
   - Шпаги я люблю. Вас будет четверо, я один, но зато с двумя шпагами. Они у меня тяжелые, боевые. В том смысле, что это настоящее боевое, а не спортивное оружие и, разумеется, это не виброшпаги. Так что руки и ноги у вас останутся целыми.
   Быстро облачившись в приятно шелковистый и прохладный изнутри боекостюм, обхватывающий каждый мускул тела, Иль взял две шпаги, выбежал на середину манежа и, повернувшись к своим противникам, отсалютовал им. Как только они ответили на его приветствие, он тут же сорвался с места и бросился на них. Звона стали было мало, зато рубящих и колющих ударов на долю всем четверым фехтовальщикам за каких-то пять минут выпало столько, сколько не выпадало и за полгода. Несмотря на свой высоченный рост, Иль был стремителен, но что самое неприятное, совершенно непредсказуем, да, к тому же наносил удары из любого положения. Правда, к чести капитана Гастингса надо было сказать, что и он сам, и трое его помощников всё же не выглядели мальчиками для битья и умели держать шпагу в руках. Поработав с ними полчаса, Иль отступил назад, и, отсалютовав своим противникам, зажал обе шпаги в левой руке, снял с головы защитный шлем и сказал:
   - Ну, что же, господа, неплохо. Поодиночке вы выглядите вполне достойно, но совершенно не умеете работать в команде. Налицо полная раскоординация действий и неумение связывать руки противника своими атаками. В принципе я согласен с вами позаниматься, но при одном условии, каждый из вас будет платить мне в месяц по десять тысяч кредитов. Курс обучения продлится ровно один год. Думаю, что за этот срок я вас смогу обучить хотя бы азам фехтовального искусства, а не деревенского дрыномашества.
   Капитан Гастингс сорвал с головы шлем, бросил его на траву и запыхавшимся голосом громко воскликнул:
   - Мы согласны, сэр! Я лично буду просить полковника Сонга, чтобы он разрешил вам готовить эту группу курсантов в течении года. Вы просто феноменальный фехтовальщик, сэр. То, что показывают Всадники на ипподромах, даже близко не сравнится с тем уроком, который вы преподнесли нам здесь.
   - Показывали, капитан, показывали. - сказал Иль - Относительно себя я так скажу, я фехтовальщик средней руки. Вот если бы вы сошлись с дедом Викулом, вот он бы показал вам класс, но и вы, господа, больше не хмыри болотные. А теперь давайте все вместе займёмся обустройством фехтовального манежа. В первую очередь, нам нужно будет изготовить фехтовальные тренажеры для отработки ударов. Фехтованием мы будем заниматься через день потому, что мне нужно научить моих мальчиков и девочек ещё и искусству верховой езды. А на счёт полковника, капитан, можешь не напрягаться, он сделает всё так, как я скажу.
   Капитан Гастингс улыбнулся и ответил:
   - Надеюсь на это, сэр. Хотя знаете, Иль, полковник Сонг отнюдь не дурак и он ухватится за возможность подготовить не только группу наблюдателей, но и прокачать нас, обеими руками. Сэр, у нас есть биомехи, мне распорядиться, чтобы их сегодня же спустили в ваш лагерь? Может быть они и похуже, чем ваш вороной красавец, но тоже довольно хороши.
   Иль кивнул головой и сказал:
   - Было бы неплохо. И вот что ещё, капитан, привези в следующий раз с собой все материалы по Селере, какие сможешь найти. Мне очень хочется посмотреть на то, как выглядят из себя селерийцы, как они сражаются в пешем строю и верхом. Ты же офицер и потому должен понимать, что этим ребятам предстоит отправиться в тыл врага и потому их подготовка должна быть всесторонней, но в первую очередь, они должны иметь прекрасную боевую подготовку. Да, им нельзя никого убивать, хотя мне и не понятно почему, но для того, чтобы не убить человека в поединке, нужно обладать куда большим мастерством, нежели проткнуть его насквозь шпагой или того хуже, развалить надвое мечом или шашкой. Вот как раз для этого какого-то феноменального мастерства и не требуется.
   Иль вернулся к тому месту, где он разделся и стал стаскивать с себя боекостюм, а один из помощников шепнул капитану:
   - Джон, Верзила будет последним идиотом, если станет перечить Всаднику Илю. Можешь так ему и передать.
   - Да, уж не волнуйся, Ярри, я найду, что ему сказать. - так же тихо ответил капитан Гастингс.
   Весь день они занимались тем, что строили такой фехтовальный манеж, которого фехтовальщики из космодесанта и в глаза никогда не видывали. По первому требованию Иля, которому уже стала нравится идея пожить какое-то время в обществе с раннефеодальным укладом, в их деревеньку чуть ли не мгновенно доставлялись любые материалы и оборудование, а потому уже к вечеру большую поляну посреди деревеньки было не узнать. Капитан Гастингс, забыв о том, что он капитан, чуть ли не заглядывал в рот Илю и к вечеру инструкторы и курсанты сдружились. На следующий день биомехов не спустили, как и не спустили их и третий день. Работы по созданию целого комплекса по фехтовальной подготовке продлились пять дней, и как только его строительство было завершено, Иль стал показывать, зачем нужны все эти тренажеры. Обучение началось с простейших вещей, изучения различного вида боевых стоек и способа передвижения и всё это было настолько неожиданным для капитана Гастингса и его людей, что на следующий день в деревне фехтовальщиков появился полковник Сонг. Иль посмотрел на него с прищуром и надменным голосом сказал:
   - А с тебя, генерал от дизентерии, я буду драть за обучение по двадцать штук в месяц.
   Тот ухмыльнулся и сказал, махнув рукой:
   - Валяй, всё равно за всё заплатит Управление. Твой дружок Сол Вайсман уже обо всём договорился.
   Иль, услышав имя судьи, тут же прорычал:
   - Если у меня будет ещё один такой друг, то враги мне уже без надобности, полковник. Ладно, бери вон ту железяку, и становись к тренажеру. Повторяй все движения, которые ты видишь на экране и не надо мне тут ля-ля, что ты умеешь держать в руках меч. Научись сначала принимать правильную стойку.
   С этого момента число курсантов у Иля увеличилось еще на четыре дюжины инструкторов фехтования, и за каждого Школа прогрессоров обязалась выплатить ему по десять тысяч кредитов в месяц. Сверху спустили целый табун действительно довольно неплохих биомехов и Иль в течение шести дней в неделю занимался попеременно со своими учениками то фехтованием, то верховой ездой. Даже полковник Сонг переложил все свои дела на заместителей, и минимум четыре дня в неделю занимался вместе со всеми, поражаясь тому, насколько неисчерпаемы были знания молодого Всадника в области подлинного военного искусства. Сам же Иль, незаметно для себя сменил гнев на милость и снова был самим собой - весёлым, добродушным парнем. Правда, ему портил иногда настроение судья Вайсман, который прилетал время от времени на гору Олимп, а однажды Иль, который упарившись от беготни прилёг в тенёчке, стал свидетелем такого разговора, который состоялся между судьёй и полковником Сонгом. Разговор начал полковник, который сказал:
   - Сол, по-моему, ты конченная свинья. Послушай, ты, тощий ублюдок, зачем ты припаял этому пареньку четвертак? Тебе не кажется, что тебя за такие дела следует подвесить за яйца над большой жаровней с углями? Ты не хочешь по-доброму, без моих лишних увещеваний взять, и скостить Илю срок?
   В ответ на эту тираду судья высокомерно ответил:
   - Клейн, не суй свой нос не в свои дела. Этот парень отработает на Веде все двадцать пять лет и когда его срок закончится, то я у правительства из глотки вырву какую-нибудь планету для Всадников. Можешь как-нибудь об этом ему хоть намекнуть, а хоть сказать прямо, что так, мол, и так, Иль, но тебе придётся отпахать на Веде двадцать четыре года или сколько там получится со всеми его здешними чудачествами, лет. Лично я отправил бы его туда немедленно, но в правительстве, узнав, чем он тут занялся, меня чуть было не спустили в унитаз, когда я об этом только заикнулся. Кое-кто до сих пор не может прийти в себя от радости, узнав, что Всадник тренирует тут вас, армейских дуболомов. Только поэтому мне и было обещано, что Всадники, наконец, получат свою планету и смогут жить на ней так, как они хотят. Хотя знаешь, Клейн, будь моя воля, я бы выслал с Земли и всех остальных наших планет две трети населения, а потом передал бы все бразды правления Всадникам и сам записался бы к ним в ученики. Понимаешь, Верзила, Всадники были чуть ли не единственными из множества народов галактики, к которым обратились киарцы и не просто так, а с просьбой научить их обращаться с лошадьми, скакать верхом, размахивать шашками и стрелять на скаку из допотопного оружия. Не знаю, как тебе, а мне это говорит об очень многом. Говорят, что те лошади, которых Всадники притащили туда с Марса, их к себе даже близко не подпускали. Они даже были вынуждены учиться обходиться с ними на биомехах, как это вы сейчас делаете, но киарцы не были бы киарцами, если бы не вывели особую породу лошадей, которая в них души не чает, как и те народы, которые они воспитали.
   Полковник негромко кашлянул и смущённо ответил:
   - Не знал об этом, Сол. Теперь мне понятно твоё сволочное упрямство. Ты просто хочешь понять, что же во Всадниках есть такого, что заставило киарцев обратиться к ним с такой просьбой. Хотя знаешь, я уже кое-что стал понимать. Вот скажем среди нас находится чёртова куча уродов, которые считают Всадников, чуть ли не дикарями. Когда наши биомеханики просветил биомеха Иля, которого для него сварганил его сосед, старый индеец Вунко из трупа того жеребчика, убитого теми ублюдками, они чуть с ума не сошли. Ему такие технологии вообще не знакомы. А взять ту сталь, которую варит Иль? Вроде бы и кузня у него кустарная, и роботы далеко не самые продвинутые, а между тем, они из всякого железного барахла такую сталь варят и потом так её ковкой до ума доводят, что у моих лучших оружейников глаза на лоб лезут. Знаешь, Сол, мне кажется, что когда-то давно самые талантливые люди подались с Земли на Большую Степь и там их таланты не то что удвоились, у удесятерились. Поэтому-то наши обыватели и не могут их понять. Ты вот сказал мне о том, что киарцы на них запали, а я, кажется, понимаю, в чём тут дело. Они, наверное, когда-то тоже все были все поголовно Всадниками, да, только из-за того, что эти ящеры выпестовали столько народов в галактике, кое-что из своей прошлой жизни утеряли, а тут на тебе, у нас на Марсе, можно сказать в резервации, живут их предки.
   Судья Вайсман глухо проворчал и сказал:
   - Как это ни прискорбно, Клейн, но очень на то похоже. Поэтому я и сказал тебе, что готов вытолкать с наших планет на перевоспитание в миры Киара всех никчёмных ублюдков, а нормальных людей отдать в ученики Всадником. Ты только посмотри на своих подчинённых, Верзила. Мыслимое ли это дело, чтобы они с такой охотой бросались выполнять любое распоряжение этого мальчишки? До этого времени я считал, что эти черти могут исполнять приказы только одного человека на свете, тебя, полковника Сонга, а тут выяснилось, что есть ещё один человек, каждое слово которого они ловят буквально на лету, Всадник Иль. Да, и ты, как я посмотрю, уж на что упрямая бестия, а однако тоже ему в рот заглядываешь. Честно говоря, я бы тоже у него поучился, но мне все эти сабли-лошади и даром не нужны, у меня до чёрта своих собственных дел.
   Полковник глумливо хихикнул и воскликнул:
   - То же мне, деловой. Кстати, Сол, не знаю в курсе ты или нет, но на всякий случай докладываю. В этом лагере сейчас идёт активный обмен опытом между курсантами, и все они вместе учат Иля своим премудростям, а тот, надо отдать ему должное, ловит всё на лету. Во всяком случае карманником он уже стал отличным. Недавно снял у меня с руки коммуникатор, да, так лихо, что я даже не чухнулся. Лично я считаю, что так и нужно, а если ты станешь протестовать, то я тебе в глаз дам. Понимаешь, этим ребятам придётся работать в таких условиях и со столькими оговорками, что если бы меня отправили на такое задание, то я сразу же после зачтения приказа взял и тут же застрелился бы насмерть.
   - Успокойся, Клейн, - сказал Судья - Именно поэтому мы и работаем с подобного рода субчиками. Кстати, когда я служил в разведке, у нас это было в порядке вещей. Разведчик должен обладать навыками отменнейшего вора, мошенника и афериста. Грош цена такому разведчику, которого ни украсть послать, ни посторожить поставить. Ну, всё, Клейн, извини, старина, поболтал бы с тобой подольше, но мне пора на службу. А Илю ты всё-таки намекни, что скоро у Всадников снова будет своя собственная планета. Да, вот ещё что, на, верни парню его коммуникатор, я про него тогда, когда вёз его к тебе, просто запамятовал, а сегодня он после обеда мне на глаза что-то не попадался. До встречи, Верзила, правда, не знаю, когда мы снова свидимся. Меня отправляют кое-куда, и я не знаю, когда вернусь.
   Судья Вайсман и полковник Сонг поднялись со скамейки, на которую они присели поговорить, и ушли, а Иль, лежащий за массивной тумбой тренажера, невольно задумался о своём житье-бытье и о словах судьи. Вот уже почти шесть месяцев он муштровал курсантов Школы, а вместе с ними её инструкторов по фехтованию. За это время они не только научились более или менее правильно держать в руках холодное оружие, но и вполне прилично держаться в седле. Однако, Иль всё больше и больше ловил себя на том, что ему что-то не нравится и кажется сегодня, благодаря подслушанному разговору, понял, что именно его беспокоило. Он погладил по рукаву своего боекостюма и улыбнулся, подумав про себя: - "Эх, хотя и хороша ты, умная одёжка, да, пора мне тебя скидовать к чёртям собачьим, покудова я и сам не превратился в ленивого, беспечного земляшку".
   Иль, лежавший на правом боку положив под голову кулак, быстро перевернулся на спину, сделал мах ногами вверх, сильно прогибая спину, сгибая ноги в коленях, бросил тело вперёд и вверх, и с кошачьей гибкостью вскочил на ноги. Как подняться с земли и встать на ноги, у него имелось добрых три десятка способов. Улыбаясь во всю физиономию, отчего от него шарахались не только его курсанты, но даже биомехи, потому что такая улыбка не сулила им ничего хорошего, Иль направился к своей землянке. Там он быстро переоделся в свой самый нарядный дворянский наряд эпохи раннего феодализма. Надев широкополую шляпу с пышными перьями, подаренную ему капитаном Гастингсом, он взял в руки сумку с боекостюмом, вышел из избушки и чуть ли не нос к носу столкнулся с полковником Сонгом. Тот, увидев Всадника, широко заулыбался, его улыбка наоборот, приводила всех в благодушное настроение, и радостным голосом пробасил, протягивая ему коммуникатор:
   - Вот, мастер Иль, это просил тебе передать Сол. Он хотел сам вернуть тебе его, да ты куда-то испарился. И вот что ещё, мастер Иль, Сол попросил меня сказать тебе следующее...
   Иль с вежливым поклоном взял широкий браслет из рук полковника, надел его на левую руку и коснувшись двумя пальцами правой своей шляпы, с улыбкой ответил:
   - Полковник, я всё слышал. Судья Вайсман только потому и не мог меня найти, что я прилёг вздремнуть за тренажером в трёх шагах от той скамейке, на которой вы сидели. - внезапно Иль сменил тон разговора с вежливо-официального на доверительно-дружеский и спросил его, как станичника - Дядька Клейн, ты хочешь узнать, что делает Всадника - Всадником и не даёт ему превратиться в мягкотелого, ленивого земляшку?
   Полковник от неожиданности встал по стойке смирно, щёлкнул каблуками и по-молодецки рявкнул:
   - Так точно, мастер Иль!
   - Тогда командуй общий сбор и пошли в столовую. Есть серьёзный разговор.
   Полковник зычным голосом скомандовал построение и приказал всем немедленно идти к большой открытой столовой. Там все быстро расселись вокруг длинного стола, во главе которого сел Иль, посадив справа от себя полковника Сонга, а слева капитана Гастинга. Курсанты сидели за столом справа и слева вперемешку со своими инструкторами. Пригласил он к разговору и сержантов, которые хотя и были заняты всё больше по хозяйству, но также все эти полгода учились вместе со всеми остальными космодесантниками фехтовальному и кавалерийскому искусству, и некоторые из них здорово преуспели в этом сложном деле.
   В принципе здесь собрался практически весь особый отряд полковника Сонга, состоящий из семидесяти шести бойцов, а вместе с курсантами это была полная казачья сотня, в которой Всадник Иль Шорников был сотником. Вся сотня сидела за столом одетая в защитные боекостюмы, сверхтехнологичную и удивительно практичную одежду для тренировок, которой можно было придать самый разнообразный внешний вид. Её не требовалось стирать и гладить, будучи изготовленной из наноматериалов, она всегда была чистой, от неё приятно пахло, и её невозможно было ни сравнить по удобству и комфорту больше ни с чем.
   Зато от наряда Иля немного попахивало сыростью и плесенью, кожей спиртовой выделки от портупеи и ваксой от сапог, а также ещё табаком и потом её хозяина, хотя он и выстирал её в корыте перед тем, как повесить в шкафу. Да, и после боекостюма с его шелковистым, прохладным внутренним слоем и его нежными объятьями эта одежда, которую он полгода назад считал вполне сносно, теперь казалась ему сущим наказание. Иль усмехнулся и подумал про себя: - "До чего же привередливая скотинка человек! Как быстро он всё-таки привыкает к комфорту". После этого он широко улыбнулся и весело сказал:
   - Господа, прошло всего полгода и вас уже не узнать. Естественно, как фехтовальщиков и кавалеристов. Если бы мы все сейчас отправились на Селеру, то стали бы там одним из лучших кавалерийских отрядов и снискали бы немало побед в боях. Во всяком случае, точно не оплошали бы. Вас можно пустить в рубку как крылатых польских гусаров и кирасиров, уланов, да, и, как гусары или казаки, вы тоже были бы хороши. Правда, при одном единственном условии, если бы под вами и впредь оставались бы ваши биомехи, с которыми вы находитесь в прекрасном контакте и которыми научились управлять с исключительной ловкостью, но как раз этому никогда не бывать. В принципе вам можно доверить хорошо выезженного скакуна, правда, мне заранее его жаль. Ох, и намается же с вами бедная скотинка. А теперь я хочу сказать вам, чем же именно Всадник отличается от земляшки. Раньше для меня все земляне были на одно лицо и если я кого и различал, так это одних только женщин потому, что с мужчинами общаться никогда не стремился. Так, привет-пока и не более того. Земляне-мужчины мне были просто неинтересны лишь по той причине, что все они, без плодов цивилизации, беспомощные дети. Прибыв сюда, я убедился, что вы, бугаи Верзилы Сонга, отличные ребята и сумеете постоять за себя где угодно, в лесу, в степи, в пустыне и в горах, но и вы привязаны к техническим штучкам так, что шага без них ступить не можете. Как вы уже успели убедиться хотя бы на моём примере, Всадники не такие уж и дикари, и они тоже умеют пользоваться плодами прогресса, но при этом мы жестко отсекаем всё то, что не даёт человеку чувствовать природу, сливаться с ней... - тут на скулу Иля сел комар и он, мигом прихлопнув его, громко воскликнул - Вот ведь сволочь! Крови захотел.
   Его подопечные негромко засмеялись, а старший сержант Мак Броуди тут же рыкнул:
   - Сержант Джеферсон, вы когда-нибудь справитесь с этой напастью? Как вечер, так от комарья покоя нет.
   Иль смахнул комариный труп со щеки и продолжил:
   - Так вот, господа, к чему я хочу вас подвести. Если человек бросается в объятья прогресса, то он моментально превращается в слабое, изнеженное существо, неспособное самостоятельно мыслить, сопротивляться стихии и сражаться. Вы это прекрасно понимаете, так как являетесь лучшим подразделением космического десанта, но и вы далеки от совершенства потому, что окружили себя слишком большим количеством машин и техники. К слову сказать, господа, Всадники тоже известные лодыри, и когда мне хочется искупаться в озере, я предпочитаю свистнуть и позвать Ворона, чтобы проскакать верхом каких-то три километра. А теперь о главном, господа. Если вы хотите достичь подлинного совершенства в искусстве фехтования, то следующие полгода вы навсегда забудете о защитных боекостюмах и дальше будете тренироваться одетые так, как и я. Не скрою, из-за этого у вас на теле появится множество шрамов, и самым неприятным для вас будет то, что только опасные ранения станет залечивать механический лекарь. Всякие мелкие порезы, синяки и ссадины я буду исцелять старыми, дедовскими средствами, зашивая их нитками, замазывая йодом и зелёнкой, и заклеивая биогелем. Заодно и вы сами станете учиться оказывать друг другу первую медицинскую помощь. Господа курсанты, особенно полезен этот опыт будет вам. Вы целый год привыкали в этой деревне жить на природе и уже вошли во вкус, поняли, что мясо, поджаренное на чугунной сковородке на живом огне, если оно не пригорело, куда вкуснее, чем приготовленное в этих жалких убожествах, программируемых электронных печках. Ну, что, господа, вы готовы к тому, чтобы сделать очередной шаг вперёд и начать постигать уже не только фехтовальное и кавалерийское искусство, но и саму суть того, что же это такое, жизнь Всадника?
   Космодесантники и курсанты дружно ответили:
   - Готовы, Всадник Иль.
   Полковник Сонг улыбнулся и сказал:
   - Мастер Иль, мой отряд полностью принадлежит тебе, как и я сам. Эдак глядишь, и мы действительно станем походить на Всадников, и киарцы уже не будут смотреть на нас, как на плесень, стремительно расползающуюся во все стороны.
   Иль улыбнулся и распорядился:
   - Разойтись, переодеться соответственно исторической эпохи и явиться в столовую одетыми так, как это полагается благородным дворянам, при кинжалах и шпагах. Зря что ли я ковал для вас настоящее боевое оружие, господа. С этой минуты для вас всех начинается новая жизнь и она будет очень интересной. - повернувшись к полковнику, он негромко сказал - А ты, дядька Клейн, как переоденешься, зайди ко мне в избу, разговор есть.
   Иль встал из-за стола и, насмешливо улыбаясь, косолапо зашагал к своей избушке-норушке. Полковник Сонг, прежде чем отправиться в свой домик, тоже распорядился:
   - Мак, позаботься о том, чтобы уже завтра с утра были наготове три больших десантных флайера для перевозки техники.
   - Уже дал команду техникам, командир. - ответил Мак и, усмехаясь, добавил - Да, к нам бы в отряд такого парня.
   Иль, войдя в свою избушку, выставил на стол из ледника стеклянный штоф с самогоном, пару стаканчиков, достал из буфета глиняную тарелку и принялся нарезать на доске сырокопчёную колбасу собственного изготовления, ветчину и сыр. Положив на тарелку несколько пучков кинзы и эстрагона, он поставил её на стол, достал из ледника ещё и глиняный кувшин с квасом и присоединил две деревянные кружки. Вот теперь можно было и поговорить по-мужски, пока кашевары занимаются ужином. Вскоре в его избу вошел полковник Сонг, который чуть ли не упирался головой в потолок. Одетый в дворянский наряд, он выглядел весьма импозантно. Кивнув, полковник подсел к столу и глядя, как Иль разливает самогон по стаканчикам, спросил:
   - Парень, а тебе не нагорит за то, что ты задумал сделать?
   Иль улыбнулся и беря стаканчик двумя пальцами, спросил:
   - Дядька Клейн, а тебе не нагорит за то, что ты собираешься сделать. Я ведь всё-таки, как бы отбываю наказание.
   Полковник чокнулся с ним стаканчиком, лихо опрокинул самогон в свою луженную глотку, блаженно закрыл глаза, выдохнул воздух и насмешливым голосом ответил:
   - Всадник Иль, я выполняю приказ президента Земли и имею такие огромные полномочия, что могу делать всё, что угодно. Так что можешь ни о чём не беспокоиться. Прикрыть я тебя сумею, но как ты сам понимаешь, не везде.
   Иль тоже лихо опрокинул стопарь, смачно крякнул и принялся разливать квас по кружкам. Отпив глоток, он ответил:
   - Ну, а раз так, то нам обоим беспокоиться не о чем, дядька Иль. Знаешь, я бы был не против приписать тебя вместе с твоими хлопцами к казакам станицы Наурская. Что ты скажешь на этот счёт? Быть приписным казаком это вовсе не означает, что ты обязательно должен жить в станице. Правда, если ты захочешь поселиться в Малой Степи, то тогда получишь надел земли, станица построит тебе хату, и ты будешь тогда точно таким же казаком, как и все остальные станичники.
   Теперь уже полковник разлил самого по стопкам, взял свою, и задумчивым голосом ответил:
   - Заманчивое предложение. За себя я готов ответить, а вот за свой отряд прямо сейчас, нет. Надо будет с ребятами поговорить. Хотя если честно, и я сам, и они, мы все по мнению очень многих людей шибанутые на голову. Когда-то я вбил себе в голову, Иль, что для мужчины нет дела важнее, чем защищать свою планету, и заразил этим своих подчинённых. Правда, когда я вижу таких защитничков, как тот ублюдок, что убил Ворона, то мне плеваться хочется. Ну, да, не об этом речь. Мотаясь чуть ли не по всему Рукаву Ориона, Иль, мы как-то так и не обзавелись ни домами, ни квартирами и тут меня вызвал к себе сам президент и попросил создать Школу прогрессоров. Когда он объяснил мне, что я должен делать, то я почему-то подумал, что справлюсь с этим заданием легко и до некоторых пор пребывал в уверенности, что дела у меня идут отлично. Пока Сол не направил в ту богадельню, которую я нахально именовал Школой прогрессоров, тебя, Иль. Знаешь, казак, если ты и в самом деле можешь приписать мой отряд к своей станице, то никто не откажется.
   Иль улыбнулся и чокнувшись с полковником, сказал:
   - Ну, тогда давай выпьем за это, дядька Клейн. - они выпили и Иль пояснил - Приписать твой отряд к терскому казачеству дело нехитрое, дядька Клейн. Тут хватит и одного слова станичного атамана, да, Совета старейшин, но я хочу большего, чтобы вас приняли в Всадники, а для этого одного моего и вашего желания мало будет. Вам нужно будет ещё и показать себя. Вот, смотри сюда, атаман, - Иль положил на стол карту Марса и стал объяснять - Это море Амазонии, а это купол Фарсиды. Завтра мы высадимся здесь, напротив горы Павонис, и поскачем к Лунному плато вдоль моря Маринера и дальше на восток, через весь Западный континент, пересечём пролив Ареса и помчимся прямиком к озеру Гюйгенса, обходя все города стороной. Это будет сложный конный переход, но я думаю, что он придётся вам всем по плечу. Поскачем налегке. Возьмём с собой только минимум продовольствия. Всё остальное купим на фермах. Думаю, что в две недели уложимся. Что скажешь атаман?
   - Что я скажу, Иль? - удивился полковник Сонг - Замечательно! Вот что я скажу тебе. Для курсантов это будет великолепная возможность показать себя в деле, а для моих парней отличная тренировка. Это же почти боевая операция, Иль!
   Всадник улыбнулся и добавил:
   - И отличное подтверждение того, что вы все достойны называться Всадниками, а уж стать ими вы точно сможете, но не во время этого похода, а после него, когда вас начнут учить Всадники не чета мне. Ну, а всё остальное, что этому будет предшествовать, дядька Клейн, я беру на себя и у меня даже без того, о чём сказал судья Вайсман, есть что сказать Большому совету старейшин. Поверь, дядька Клейн, я вовсе не шучу.
  

Глава седьмая.

Строптивый Всадник

  
   Подготовка к конному переходу от горя Олимп до озера Гюйгенса заняла три дня. В торока были сложены сухие пайки, отобрана одежда в дорогу, причём такая, которая полностью соответствовала той, которую сейчас носили на Селере, флайеры перевезли людей и биомехов на берег моря и сотня пока что просто кавалеристов, возглавляемая Всадником Илем, поскакала вслед за ним сначала резвой рысью, а затем быстро перешла в галоп, чтобы вскоре снова перейти на рысь, хотя биомехи в этом не нуждались. Через несколько километров они приблизились к автостраде и помчались вдоль неё, развивая очень высокую скорость. Водители тяжелых грузовиков, легко обгоняя кавалерийский отряд, не отрывали от него глаз, да, оно и понятно, ведь это не они, а робопилоты управляли машинами. Через полторы сотни километров автострада заворачивал налево, к северу, а путь всадников лежал прямо. Пока что дорога была ровной, и биомехам не приходилось преодолевать никаких препятствий, но вскоре они стали подниматься на купол Фарсиды, чтобы проскакать между Аскреусом и Павонисом, на пологих склонах этих гор-великанов росло множество виноградников и садов, но их путь лежал в стороне от них.
   Первый день был самым трудным и когда Иль, найдя удобное для ночлега место поднял руку, давая команду остановиться, все облегчённо вздохнули, но когда спешились, то попадали замертво и прошло не менее получаса, пока космодесантники и курсанты нашли в себе силы подняться на ноги и подойти к воде. Иль специально остановился на ночлег на берегу озера. Памятуя о том, что завтра с утра им снова придётся сидеть в седле и что о них тут никто не позаботится, все стали раздеваться, чтобы смыть с себя пыль, грязь и пот, а потом принялись стирать одежду. Купанье всех освежило и народ повеселел, но ходил в раскорячку и многие жаловались на то, что набили мозоли на заднице, впрочем, настроение у всех было приподнятым, и кошевые принялись под руководством Иля готовить казачий кулеш. Это немудрёное кушанье и добрая стопка самогона окончательно привели всех в порядок, и они стали готовиться ко сну. Уже лёжа на тюфячке, полковник Сонг поинтересовался у Всадника:
   - Иль, ты что, из железа сделан? Знаешь, уж, на что я крепкий мужик, и то буквально сполз с этого чудовища.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Привычка, полковник. Я в седле не устаю.
   Как об этом и говорил Иль, они преодолели путь всего за две недели, хотя при этом и покрыли огромное расстояние почти в шесть с половиной тысяч километров, проводя в седле по двенадцать часов и даже больше. По словам полковника Сонга, этот кавалерийский переход закалил его бойцов ничуть не хуже, чем какая-нибудь военная кампания. Ещё он со смехом сказал как то вечером, вальсируя на привале с Жаннет, что отныне для него умерли все женщины кроме тех, которые умеют держаться в седле и нестись во весь опор ничуть не хуже Иля. За это он был вознаграждён поцелуем. Галантно поцеловав даме руку, полковник поинтересовался у Всадника, усаживаясь на седло у костра:
   - Иль, что же это за народ такой, казаки?
   Пожав плечами, Иль ответил:
   - Народ, как народ, Всадники и этим всё сказано. - помолчав немного, он с улыбкой добавил - Это сейчас со всей нашей медициной, которая может любого дохляка сделать атлетом, Всадником быть в физическом плане не трудно, а когда-то, дядька Клейн, казаки делали такие переходы будучи самыми обычными людьми. Рассказывают, что был когда-то в стародавние времена такой случай. Заспорили между собой два царя, английский и русский, у кого кавалеристы лучше. У русского царя, естественно, казаков было, хоть пруд пруди. И терские, и кубанские, и донские, и уральские, в общем, на любой выбор. Царство у русского царя было здоровенное, и казаки по всем границам стояли. Вот тогда английский царь и сказал русскому, что, мол, к холоду-то твои казаки привычные, а к жаре нет, и потому пустыню они ни за что не пересекут. Мол, там одни только его берберские всадники могут выжить. Русский царь улыбнулся и сказал: - "Жди моих казаков через месяц в своей Сирии". Так вот, дядька Клейн, приказал царь сотне терских казаков выступить из какой-то станицы в путь и быть через месяц в этой самой Сирии, а для этого им нужно было перейти через Кавказские горы, промчаться по пустыне и добраться до Сирии. К тому же английский царь приказал берберам положить всех казаков в песках. Ну, а те после первой же стычки поняли, что имеют дело с равными себе по силам воинам и сказали: - "У этих воинов есть только один враг, пески, а мы у них на пути не встанем". Через месяц терцы были в Сирии, дядька Клейн, а ведь они скакали не на биомехах, а на живых конях, да, и сами были самыми обычными людьми, правда, Всадниками с большой буквы. - с насмешливой улыбкой Иль добавил весёлым голосом - И знаешь, дядька Клейн, историю подобную этой, тебе расскажут про очень многих Всадников древности потому, что конь является отцом Всадника. Просидеть на биомехе две недели сможет любой дурак с каменной задницей, это нехитрое дело, а вот заарканить в степи мустанга и объездить его, будет для вас как раз именно тем испытанием, пройдя которое ты сможешь сказать себе, что стал кое-что понимать в жизни. Знаешь, сломать норов коню не так уж и сложно, для этого не нужно ни большого ума, ни какой-то особой силы духа. Если кто попробует такое сотворить с конём, того я первым за руку схвачу и пинками из степи налажу. Мустангу нужно просто показать, что твой характер ничуть не слабее, чем у него, а потом сделать так, чтобы он почувствовал к тебе доверие, поверил в то, что дороже него у тебя уже больше никого не будет. Вот тогда он станет твоим самым верным другом, а ты будешь думать в первую очередь о нём, а уже потом о всей прочей ерунде вроде жены и хозяйства. Конь для всадника превыше всего, полковник. Твоя жена, когда ты вернёшься домой, первым делом должна напоить коня и помочь тебе расседлать его, а дети броситься не к тебе, а к нему, чтобы обтереть его. Да, и ты сам, прежде чем не засыплешь ему в ясли овса и не осмотришь коня от ушей и до копыт, из денника ногой в дом не ступишь. Конь ведь хотя и могучее животное, а всё же в некоторых случаях беспомощен, как малое дитя. У него же нет рук. Поэтому коню и нужен Всадник, и именно потому я учил вас на биомехах, как ухаживать за конём, как тешить и холить его. Всё это я делал только за тем, чтобы привести вас в Малую Степь, подвести к табуну мустангов, рассказать про каждого молодого жеребца, чего он стоит на самом деле, а потом помочь вам заарканить его и объездить. В одиночку я вас всех обслужить не смогу, но в Наурской живёт почитай двадцать тысяч Всадников и каждый и них будет просто рад услужить девушке или парню, которые проделали такой путь верхом на биомехе.
   Эллис, сидевшая напротив Иля, тут же спросила:
   - Иль, мальчик, про это ты можешь мне даже и не говорить. Я не дура и догадалась об этом ещё в первую ночь, которую провела с тобой, и мне понравилась твоя идея, превратить такую оторву и бой-бабу, как я, во Всадницу. Меня интересует совсем другое. Как быть нам, мальчик мой? Извини, но я не для того мучаю свою задницу, чтобы потом стоять в стороне и смотреть на то, как парни Клейна выбирают себе в табуне мустангов. Поэтому я тоже намерена заарканить себе какого-нибудь вороного красавца и объездить его. Но если мы тоже приручим мустангов, то что нам с ними делать потом, ведь на Селере совсем другие верховые животные. Виромы больше похожи на оленей, чем на лошадей Земли. Как нам выйти из этой сложной ситуации? Ведь не стану же я мучить жеребца, поселив его на орбитальной станции наблюдения? Это будет самое настоящее скотство.
   Ей ответил полковник, который сказал:
   - Эллис, я думаю, что вы сможете легко найти выход из этого положения. На Селере ещё хватает неизученных островов и если вы хорошенько изловчитесь, то сможете подать всё так, будто нашли на одном из них лошадей и сумели их объездить.
   Ганс возбуждённо воскликнул:
   - А для этого нам всего-то и нужно будет за год, два собраться всем вместе в какой-нибудь стране, чтобы это не вызывало никаких подозрений и отправиться в экспедицию на далёкий остров за удивительными животными. Полковник, это же будет просто бомба! Ты прикинь, старина, те виромы, которые сейчас у селерийцев под седлом, это же сплошное недоразумение, ростом они хотя и будут, как наши лошади, очень уж тощие и тонконогие, а потому если мы привезём, скажем в Заруан, табун лошадей хотя бы голов в пятьсот, то за каких-то десять лет сможем создать как минимум два конных полка, а это уже огромная сила.
   Полковник Сонг ехидно поддел его:
   - Ганс, а не ты ли говорил мне, что как только закончится твой срок, ты сразу же смоешься с Селеры?
   Ганс махнул рукой и воскликнул:
   - Я тогда ещё не был Всадником, Клейн, и потому мне было плевать на Селеру, на тебя лично и твоё правительство, которое назначило тебя директором Школы прогрессоров! Зато теперь я знаю, что мы, Всадники, сможем сделать на этой планете. Мы посадим селерийцев на лошадей и сделаем их Всадниками. Они ещё не деградировали до такой степени, как земляне, и их ещё можно лечить. Знаешь, Клейн, вот сейчас я готов прожить на этой планете и две, и три жизни обычного селерийца, а они, как ты знаешь, по сравнению с землянам древности - долгожители.
   Иль кивнул головой и сказал:
   - Тогда, Ганс, вам нужно будет везти с собой на Селеру мустангов пойманных на Равнине Эллады, возле ранчо "Грейт Хорс", они самые крупные и мощные во всей Малой Степи. Эти кони ведут свой род от древних шайров и английских чистокровных. Среди них встречаются гиганты, которые имеют рост под два метра в холке и даже повыше, а вес больше тонны. Из тел этих мустангов, когда их души уходят в табун Великой Кобылицы, мы делаем самых лучших и самых крупных биомехов.
   Полковник Сонг с сомнением в голосе поинтересовался:
   - А нам дадут поймать там хотя бы одного такого мустанга, Иль? Я слышал, что ранчо "Грейт Хорс" это чуть ли не ваша столица и к нему никого из земляшек даже близко не подпускают.
   - Дадут-дадут, атаман. - посмеиваясь ответил Иль - И ещё спасибо скажут, если мы заберём оттуда тысяч пять, семь мустангов-великанов. Но я вас сразу предупреждаю, ребята, объездить такого мустанга, это очень рискованное дело. На такое мало кто из Всадников отваживается, ведь их у нас так и называют делателями вдов, а помирать раньше времени никому не охота, даже Всадникам, но поскольку меня это уже не страшит, то я тоже обязательно возьму себе там жеребца-пятилетка.
   Стоило Илю невольно напомнить, что Всадники не имели спасателей, полковник Сонг помрачнел и рыкнул:
   - Ирвин, ко мне!
   Ирвин Берг, врач отряда полковника Сонга, тут же вырос из темноты и спросил:
   - В чём дело, командир, мозоль на заднице беспокоит?
   - Что-то вроде того, Ирв. - ответил полковник - Есть задание. У тебя вроде бы есть связи в корпорации "Лонглайф", которая изготавливает страховки?
   Ирвин понял своего командира с полуслова и сказал:
   - Командир, они потребуют от тебя не деньги. Этого добра у них и так навалом. Они захотят влезть без всякого тендера в проект Инквизитора, а ты знаешь, как он относится к таким вещам.
   Полковник снисходительно улыбнулся и ответил:
   - Сынок, мне плевать на то, что скажет эта тощая вобла! Немедленно свяжись со своим дядюшкой и скажи ему, чтобы он подготовил для меня пятьдесят миллионов страховок и десять суперкомпьютеров к ним. Такова цена участия их корпорации в проекте "Ускоренное развитие гуманоидных миров". Сроку я им даю ровно три дня и к тому моменту, когда мы подъедем к станице Наурская, всё должно быть готово, чтобы Всадник Иль смог сделать шикарный подарок своему отважному народу. - пристально посмотрев на Иля, он сухо поинтересовался у него - Парень, надеюсь ваши старейшины принимают взятки и прочие подношения? Только не надо мне ля-ля про мои испорченные отношения с правительством, Иль. Вы, Всадники, конченные идиоты. Страховки ставятся каждому человеку бесплатно в любой медицинской лавке и то, что ваши врачи их не имеют, это просто итог вашей мнительности. Вы обиделись на правительство Земли один раз и прекратили с ним всяческие контакты, а там тоже ещё те говнюки сидят. Ладно, давай не будем ворошить грязное бельё. И не надо благодарить меня. Благодарность я получу от президента Земли. Понятно?
   Иль никогда не был тугодумом, а потому быстро сообразил, что в этой истории среди старейшин Всадников было куда больше дураков, чем среди землян подлецов. Он кивнул и сказал:
   - Понял, дядька Клейн. Не сомневайся, я устрою дедам такую бучу, что они будут сидеть тише травы, ниже воды. - улыбнувшись, он добавил - Было бы не плохо, атаман, чтобы к тому моменту, когда мы въедем в станицу, туда привезли один из медицинских суперкомпьютеров и контейнеры со страховками. Наши лекари их быстро разберут. Ну, а где остальные девять выгрузить, мы с тобой ещё подумаем.
   Две недели перехода промелькнули быстро. Последние три дня кавалерийский отряд скакал уже по Малой Степи и Иль проложил маршрут так, чтобы обойти все поселения стороной. Он хотел устроить сюрприз для своих родных и близких и это ему удалось. Последняя их ночёвка была на берегу озера Гюйгенса на землях станицы Наурская. Бивак они разбили ещё засветло и сразу же принялись готовиться к тому, чтобы завтра утром при всём параде въехать в станицу. С первыми лучами солнца они были в седле и только тогда Иль вызвал отца на связь. Он отъехал в сторону, включил коммуникатор, и как только увидел, что отец одет в парадную белую черкеску, понял, что никакого сюрприза у него не получилось, и сказал:
   - Па, привет. Через час мы будем в станице.
   Отец улыбнулся и сказал:
   - Добре, сын. Мы вас ждём. Накрываем столы на площади. Мы все две недели наблюдали по телеку, как вы мчались в Малую Степь от самого Олимпа. Ты подготовил отличную сотню. Таких, хоть сейчас бери и в казаки приписывай.
   Отец хитро прищурился и сын спросил:
   - Так за чем же дело стало, па? Полковник Сонг как только мы прискачем, сразу же и поклонится перед стариками за весь свой отряд. Только знаешь, па, мои друзья, которые готовятся к очень долгой скачке, тоже хотят быть приписанными к Наурской, но тут вот какое дело, среди них четырнадцать женщин и я, честно говоря, малёхо в непонятках. Обычно ведь мужчин приписывают в казаки. Как быть с ними? Вы там обмозгуйте это дело.
   Отец Иля усмехнулся и ответил:
   - А тут и обмозговывать нечего, Иль. Казачки давно это промеж себя решили, но я так понимаю, что ты захочешь теперь встретиться со старейшинами всего нашего роду-племени Всадников, сынок. Иначе ты не затевал бы такой поход, который иначе, как героическим, и назвать нельзя. Так ведь, сын?
   - Так, па. - ответил Иль - Мне нужно с ними встретиться. Очень нужно. Встретиться и переговорить с глазу на глаз.
   Хорунжий Виктор Шорников согнал улыбку с лица и сказал, чуть кивая головой и слегка подмигивая сыну:
   - Встретишься, Иль. Сегодня же и встретишься. Все пятнадцать старейшин из Большого совета Всадников, уже собрались в Наурской, и готовы выслушать тебя. Ну, сын, не томи народ, аллюр три креста, Илька! Мы тебя ждём вместе с новыми, подготовленными тобой Всадниками!
   Последние фразы отец Иля выкрикнул так громко, что их услышал не только он, но и его новые друзья. Иль быстро поймал голографический проектор, привстал на стременах и махнул рукой. Сотня конников мгновенно сорвалась с места и с гиканьем помчалась по марсианской степи. Иль быстро вырвался вперёд, его биомех, что ни говори, был на порядок лучше всех остальных биомехов, и принялся показывать всем чудеса джигитовки, в которой ему не было равных во всей станице. Его подружки моментально завизжали от восторга, а друзья взревели, как медведи. Пытаться повторять то, что вытворял Иль, было бы для них просто безумием, да, они и не мечтали, чтобы в совершенстве постичь искусство вольтижировки. Этому делу нужно было учиться с детства, а оно у них прошло в бетонном лабиринте городов, где лошадей можно увидеть только на картинках. Да, и зачем джигитовка горожанам? Зато казак без джигитовки это и не казак вовсе, а мешок с половой, заброшенный на седло. Иль, весело гикая, чёртом вертелся в седле и, проделав целую серию головокружительных фортелей, наконец, поскакал стоя.
   Его ученики, ревя от восторга, скакали вслед за своим лихим сотником, вглядывающимся вдаль, ну, а он вскоре увидел на горизонте длинный строй Всадников. Сегодня в станице Наурской было много гостей. Гораздо больше, чем он мог себе представить и все они прибыли сюда верхом, оделись в свои парадные одежды и теперь перед этим монолитным строем Всадников, растянувшимся километра на три, показывали чудеса джигитовки молодые казаки и другие Всадники. Наверняка среди них был и десятилетний Юрка, младший брат Иля, скакавший на своём ровеснике, саврасом жеребце Юнкере, вместе с которым он рос. Приблизившись к встречающим их Всадникам, которые выехали из станицы далеко в степь, Иль выхватил шашку, отсалютовал ею и, вложив клинок в ножны, лихо опустился в седло. Поймав ногами стремена, он предупреждающе поднял руку. Сотня сбавила ход и перешла с галопа на резвую рысь. Всадники разразились громкими, приветственными криками, расступились перед ними и три колонны, одна короткая и две длинных, поскакали в станицу. Иль скакал немного впереди и потому станичники имели возможность приблизиться к нему и похлопать его по плечам.
   Уже перед самой станицей их встретили пятнадцать старейшин, каждый из которых возглавлял один из конных народов всадников. Иль повернулся к полковнику Сонгу и махнул рукой. Его громадный жеребец-биомех тут же сделал несколько прыжков, и они поскакали стремя в стремя. Иль был лишь немного ниже полковника, но тот был чуть ли не вдвое шире. Среди старейшин, к которыми они подъехали, тоже был точно такой же верзила, ковбой Джек Стирлинг, который сразу же заулыбался. Его улыбка быстро слетела с лица, когда он увидел спускающийся к станице здоровенный грузовой флайер с надписью на фюзеляже - "Корпорация Лонглайф". Главный казачий атаман Малой Степи, проследив полёт флайера взглядом, спросил:
   - Твоя работа, Илька?
   - Нет, дядька Савелий. - ответил Иль - Полковника Сонга. Может быть, сразу же и поедем на холм старейшин, поговорим о том, как вы, старые дурни, за триста с лишним лет так и не удосужились взять то, что всем людям на Земле всегда даром давалось? За столом об этом мне как-то не охота говорить. За столом Всадники пьют, да, веселятся, а не разговоры разговаривают.
   Не дожидаясь ответа Иль дал шенкелей своему биомеху и махнув рукой поскакал вдоль огородов направо, к высокому холму, видневшемуся километрах в пяти от станицы. Полковник Сонг лишь успел поклониться старейшинам и коснуться пальцами своей широкополой шляпы. Те, не долго думая, поскакали за нахальным юнцом, ободряюще хлопая атамана Савелия Головатого по плечам, затянутым в белое сукно парадной черкески. Он был, как и Иль, казак-терец. Среди старейших было ещё двое казаков. Точнее один донской казак Ефим Чуб с кучерявым чубом, торчащим из-под фуражки, и козак Микола Непейвода с длинными усами, бритой головой и чёрным оселедцем. Старейшины негромко посмеивались и вслух обсуждали, чему это яйца вздумали учить старых петухов.
   Этот живописный отряд быстро доскакал до подножия холма, по которому уже шагали к вершине Иль и полковник Сонг. Они спешились и пустили лошадей пастись. Их кони были живыми в отличие от тех, на которых приехали Иль и его друзья. Поднимаясь на холм, Иль сказал полковнику:
   - Как только старейшины поднимутся на холм, дядька Клейн, сразу же шагай вперёд и садись на тот камень, что посередине. Нечего их поважать лишний раз. Ты не мальчишка.
   Полковник проворчал вполголоса:
   - Иль, тебе, конечно, виднее, но не будет ли это с моей стороны хамством и свинством? Знаешь, я не любитель ссать против ветра, а мне с ними хотелось бы подружиться.
   - Значит тем более проходи и садись, атаман. - откликнулся Иль и посмеиваясь прибавил - Если они почуют в тебе слабину, то и разговаривать с тобой не станут. Вот увидишь, они не будут кочевряжиться и кто-то обязательно подсядет к тебе поближе.
   На широкой, плоской вершине холма полукругом лежало тридцать семь валунов с плоскими, отполированными до зеркального блеска казачьими задами, верхушками, а перед ними стоял тридцать восьмой валун, на котором сиживали не часто, но Иль был уверен, сегодня ему укажут на него рукой. Взобравшись на вершину, они подошли к валунам и как только на неё легко выбежал Великий вождь Кен Бегущий Олень, полковник Сонг широко и размашисто, по-хозяйски пошел вперёд и сел на центральный валун. Вскоре все пятнадцать старейшин, а вместе с ними дед Викул поднялись на холм не обращая никакого внимания на Иля. Рядом с полковником, справа от него, сел старый туарег в нарядном синем бурнусе Моххамед аг-Дехтар, сурового вида мужчина с почти таким же цветом лица, а слева Бегущий Олень. Последним сел на камень дед Викул и Микола Непейвода, теребя свой длинный ус, кивнув головой сказал:
   - Сидай, хлопчик, в ногах правды нет. Сидай, Илька, поведай нам о том, в чём же была наша роковая ошибка.
   Иль подошел к своему камню, сел на него, достал из кармана тёмно-зелёного, суконного камзола кожаный кисет, вынул из его бокового кармашка листок тонкой папиросной бумаги, насыпал на неё душистого табаку и не спеша свернул самокрутку. Аккуратно затолкав пальцем табачные волокна в сигаретку, он достал кремень и кресало, обломок меча. Старейшины сидели и невозмутимо смотрели на его приготовления, а кое-кто и сам закурил. Наконец, Иль высек искру, раздул трут и прикурив от него, сделав глубокую затяжку ароматным дымом, сказал:
   - Дядька Микола, прошлого нам уже не вернуть, так что нечего об этом вспоминать. Полковник Сонг направил в Малую Степь десять флайеров с пятьюдесятью миллионами страховок самой последней модели, так что если тебя карачун даже на другой стороне Марса хватит, то доктор уже на следующий день вытолкает тебя из своего госпиталя. Не об этом сейчас речь, а о том, что через двадцать пять лет будет у нас, наконец, своя планета. Судья Вайсман мне слово дал, а он не последний человек, и потому я на Веде в лепёшку расшибусь, но сделаю там всё, что только от меня потребуется, ну, а полечу я туда в качестве пластуна-разведчика. Новая Большая Степь это первое, о чём я хотел с вами поговорить и вот почему. Двадцать пять лет срок не малый, но Всадники дольше ждали и при этом все эти годы вели себя, словно малые дети. Вместо того, чтобы побольше людей к себе в Малую Степь зазывать, выпендривались перед ними на ипподромах, показывали свою ловкость и сноровку. Ну, и потом знаете, что частенько бывало. Так что если с этим блудом покончено, то хорошо бы, чтоб навсегда, а вот продовольственные магазины надобно взад вернуть. Нам всего, что мы выращиваем, самим всё равно не съесть. Ну, и последнее, у полковника Стронга есть школа на горе. Место там хорошее, да, только для обучения Всадников тесное. Надобно её вниз спустить и в Малой Степи разместить, чтобы не только он один со своими бойцами новых Всадников, которые в молодые миры в качестве пластунов полетят, но и Всадники Малой Степи их тоже готовили. - сделав паузу, Иль добавил - Естественно, вы должны присмотреться к тому, что в этой школе делаться будет, поговорить с полковником, с судьёй Вайсманом и тех Всадников, кому дома не сидится, к нему направить. Вот и всё, что я хотел вам сказать, а теперь давайте об этом подробно потолкуем.
   Старейшины выслушали Иля не без интереса и тут же негромко загалдели, обсуждая промеж себя, что за школа, и на какую такую Веду Иль пластуном лететь собрался, но длилось это недолго. Старый индеец Кен Бегущий Олень первым поднял рук, все тут же умолкли и он, попыхивая трубкой сказал:
   - Парни, как всякий приличный старый и мудрый индеец я сейчас вроде бы должен сказать примерно так, Всадники, смысл всей нашей жизни состоит в том, чтобы мчаться по буеракам, заросшим бурьяном, и прочим колдоёбинам, вслед за Великой Кобылицей, чтобы коснуться кончика её хвоста, прежде чем наеб..., Ой, простите, в общем прежде чем навернёшься со своего мустанга и нам следует послушать юного Иля и по его совету вовлечь как можно больше народа в это совершенно идиотское, но чертовски приятное мероприятие. Да, сказать так было бы правильно. Естественно, малость отредактировав, но меня почему-то одолевает вопрос, а оно нам надо? Ну, я имею ввиду эту новую Большую Степь. Не лучше ли делать то же самое здесь?
   Великан-ковбой Джек Стирлинг, куривший, как Иль, самокрутку, широко улыбнулся своему другу и соседу, Кену Бегущему Оленю, и посмеиваясь воскликнул:
   - Мой дорогой пернатый друг, ты сбрендил! Кен, между прочим, тебя двинули в Большой совет отнюдь не из-за твоей мудрости, а только по причине твоей дьявольской хитрости и ещё осторожности, да, и индеец ты только наполовину, но мне всё равно понравилась первая часть твоей длинной речи. Вторая её часть - полное дерьмо. В данном случае засунь свою осторожность куда подальше. Если раньше, парни, я призывал вас не заманивать народ в прерии, то теперь, когда назван срок, говорю вам, тащите в Малую Степь всех, на кого только сможете набросить лассо. Пусть даже кто-то большую часть времени будет проводить в городах, сидя в кресле, а не в седле. Иль, дружок, ты молодчина. Всего за полгода подготовить к переходу сотню городских увальней, да, при этом превратить их в неплохих ковбоев, это нужно иметь талант. Я рад за тебя, парень. Да, вот ещё что, парни, я полагаю, что нам нужно развить, наконец, нашу идеологию. Коснуться хвоста Великой Кобылицы теперь мало, нужно догнать эту своенравную бестию, изловчиться и вскочить ей на спину. То есть сделать что-то такое, что выше сил и возможностей даже Всадника. Что касается школы полковника Сонга, то я думаю, что самое лучшее место для неё это холмы к югу от озера Гюйгенса. Ни пахать, ни сеять на них нельзя, зато там находится множество небольших озёр, да, и диких мустангов там немного.
   Иль кивнул головой, и поскольку речь зашла о мустангах, тут же поторопился спросить:
   - Дядька Джек, кстати, о мустангах. Моим друзьям, которые через полгода или чуть позже полетят на Селеру, нужны большие мустанги с ранчо "Грейт Хорс", но не домашние, а дикие.
   Ковбой улыбнулся и ответил:
   - Вообще-то, Иль, после того, как мы получим страховки, нам и самим понадобятся делатели вдов, но знаешь, парень, если речь идёт о твоих друзьях, и, как я понимаю о том, чтобы завезти наших с Кеном великанов на какую-то Селеру, то лично я согласен, а его согласия никто и спрашивать не станет. Сколько?
   - Тысяч десять, дядька Джек. - не моргнув глазом сказал Иль и прибавил - Для начала, а потом, когда я осмотрюсь на Веде, то может быть ещё столько же, но уже для меня.
   Полковник Сонг, услышав такую цифру, напрягся. Он уже подумал, что старый ковбой откажет Илю, но тот махнул рукой и весёлым голосом сказал:
   - Да, хоть двести тысяч, Иль. Их там всё равно бегает уже больше трёх миллионов голов. Скоро эти звери точно изгородь снесут и разбегутся по всему Марсу. Я ведь так понимаю, что твои друзья собираются поселить их на каком-то острове? Так пусть имеют ввиду, что эти черти здорово плавают, ничего не боятся, и любопытны сверх всякой меры. Так что если они с того острова увидят в море другой островок, то какой-нибудь вожак непременно уведёт туда свой табун.
   Клейн Сонг тут же поспешил успокоить его:
   - Сэр, мы смотрели по карте, и нашли на Селере остров размером даже больше, чем Равнина Эллады. Он совершенно необитаем и на нём нет хищников крупнее волка. Правда, он лежит в северных широтах и два месяца в году покрыт снегом.
   - Это не страшно, полковник. - успокоил его старый ковбой и пояснил - Зимой мы тоже припорашиваем прерии вокруг "Грейт Хорса" снегом. А койотов наши мустанги не боятся, они ими завтракают по утрам. Но я спешу тебя предупредить, парень, большие мустанги очень своенравные бестии. Их не зря прозвали делателями вдов. Их нельзя подчинить себе силой, зато с ними легко подружиться, но для этого тебе нужно будет пожить в прерии, в особом месте, несколько недель одному, наедине с конём.
   Запорожец Микола Непейвода гыгыкнул и сказал:
   - Тогда лучше с кобылой.
   Старейшины дружно заржали, лишний раз доказывая, что кавалеристы народ грубый и шутки у них аналогичные. Иль же, услышав о новой методе приручения мустангов, заинтересовался ею и тут же громко воскликнул:
   - А это как, дядька Джек?
   - Очень просто, Иль. - ответил тот - К северо-западу от Равнины Эллады имеется довольно много небольших кратеров, как ты знаешь. Многие из них залиты водой, но есть и такие, где воды кот наплакал. В них на дне лишь небольшие озёра. Мы огораживаем такую котловину высокой изгородью, усыпляем мустанга и отвозим туда вместе с тем психом, которые хочет его объездить. Ну, а потом начинается потеха. То человек гоняется за мустангом, то мустанг за человеком. У мустанга это получается лучше, да, и зубы у него, как ты сам понимаешь, намного больше.
   Иль заулыбался и воскликнул:
   - Дед Викул, ну, и кто после этого чокнутый?
   Уязвлённый дед ухмыльнулся и ответил:
   - Ты и есть чокнутый, Илька. Я бы даже сказал чекалдыкнутый на всю голову. Это каким же нужно быть идиотом, чтобы согласиться месяц просидеть в одной яме с мустангом? Нет, Илька, я лучше буду или на домашней скотине верхом ездить, или на биомехе. У меня уже вся сажа в заднице выгорела, а в твоей она ещё вовсю полыхает, вот ты и полезай в енту яму.
   Полковник Сонг, поняв, что разговор миновал ту опасную фазу, когда старейшины племени Всадников могли встать и уйти, широко улыбнулся и спросил:
   - Господа, так вы не будете против, если вы всем отрядом вольёмся в ваши ряды? Понимаете, землянам, наконец, разрешили исследовать те молодые миры, которые населены гуманоидными расами, наиболее близкими по своему виду к человеку. Честно говоря, лично я склоняюсь к той линии прогрессорской деятельности, которую стал прочерчивать Иль и думаю, что только Всадники вполне способны повести за собой народы этих миров к прогрессу. Во всяком случае, тогда он точно не будет ублюдочным.
   Слово снова взял дед Викул, который сказал посмеиваясь:
   - Мил человек, так ты уже и так всё обрешетил. Ежели для того, чтобы войти в Малую Степь с этой просьбой, ты проделал верхом на биомехе такой путь, то кто же тебе возразит? Ну, а если эти господа, что сидят от тебя справа и слева имеют иную точку зрения, то я их сейчас быстро нагайкой погоню с этого холма, ведь мне будет годков поболее, чем им вместе взятым. Кроме Джека, никто из них и не помнит толком, какая она была в самом деле, наша Большая Степь. Так что считай этот вопрос решенным. Вы согласны со мной, господа, блин, старейшие?
   - Конечно согласны, Вик. - ответил за всех старейших старый ковбой - Иначе мы бы вообще в твою станицу не приехали, старый чёрт. Только смотри мне, Вик, не выпендривайся. Мы все будем в школе полковника Сонга учить молодняк.
   Конный лучник-самурай Масумото Каске, который поднялся на холм вместе со своим огромным луком, рыкнул:
   - И не вздумай хихикать, когда мы станем учить их стрелять на полном скаку из лука, Викул-сан! Они должны постичь все виды боевых искусств Всадников, а не одну только джигитовку.
   Султан Ахмат Аль-Рахим проворчал:
   - Ну, началось. Теперь каждый станет тянуть одеяло на себя.
   - Ничего, уважаемый, - сказал полковник - Мои парни готовы, как губка, впитать в себя всё, чему вы согласитесь нас научить. Во всяком случае, я уже обратил внимание на то, что в коллекции Всадника Иля есть любое оружие, которое только брали когда-то в руки Всадники, да, и не одни они.
   Дед Викул заулыбался и кивая головой согласился:
   - Это точно, полковник, Илька такой. Он как та сорока, всё, что блестит, так и норовит к себе утащить. Мы замаялись его барахло в контейнер таскать. Илька хотя и казак и окромя карабина вроде бы не должен никакого другого оружия признавать, а из лука стреляет не хуже иного самурая. Да, и в разные наряды он тоже большой любитель обряжаться. Так он ещё за моду взял обычаи чужие изучать. Говорит, что казак должен знать всё о других Всадниках. Илька, ты сколько языков всего знаешь? Шесть или десять?
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Семнадцать, деда.
   - О! - воскликнул дед Викул поднимая кверху палец - Семнадцать языков! Итить твою на кочаны. Это какую же надо башку иметь, чтобы на семнадцати языках кого-нибудь по матушке в степь послать? Одно слово, полиглот. Ну, что, казаки, всё обмозговали, или ещё что-нибудь осталось?
   Атаман Головатый нахмурился, достал из нагрудного кармана своей рубахи плоский футляр с инфокристаллом и пристально посмотрев на молодого Всадника, сказал:
   - Не всё ещё обговорено, старейшины. Иль, здесь письма того генеральского сынка, что порешил твоего Ворона, и его дружков о помиловании вместе с ходатайством председателя суда военного трибунала. В общем, такое дело, нас спрашивают, согласны ли мы их помиловать. Если согласны, то им всем заменят тридцать лет каторги тремя годами домашнего ареста. Суд аккурат в тот день состоялся, когда вы в Малую Степь поскакали. Сам понимаешь, парень, это твои обидчики, тебе и решать их судьбу. Не спеши, сынок, подумай, а завтра скажешь нам своё слово.
   - А что тут думать, дядька Савелий, я не согласен и сейчас поясню почему. Что толку их миловать, если они после этого будут три года по домам сидеть и зубами скрежетать? Моё слово такое, помилую я их только в том случае, если они после того, как мы в Буераках для дядьки Клейна новую Школу прогрессоров построим, приедут и отучатся в ней два года. После этого пускай возвращаются в свою военную академию, заканчивают её и становятся офицерами. Только я буду тогда наверняка знать, пускай они и не станут Всадниками, но хотя бы будут знать, что лошадь ударить это то же самое, что ударить младенца в колыбели. Я правильно говорю, старейшины?
   Все старейшины, включая полковника Сонга, дружно закивали головами, а туарег Моххамед аг-Дехтар прибавил:
   - И тогда я лично займусь воспитанием этих сопляков и в их сердцах загорится огонь такой отваги, о которой они и не подозревали.
   Полковник Сонг поднял руку и заявил:
   - А я первым делом объясню им, что такое честь настоящего офицера и что им надлежит сделать, чтобы очистить свои имена от такого позора, как суд военного трибунала. Сломать человеку судьбу легко, парни, а вот для того, чтобы вытащить его из дерьма нужно хорошенько постараться. - сделав небольшую паузу он добавил - Над тем, чтобы он сам из него выбрался. - после ещё одной паузы он сказал улыбаясь - Хорошая неделя у меня задалась. Мне даже не терпится поскорее продолжить занятия, чтобы как можно быстрее приступить к настоящей работе. Стать настоящим Всадником, теперь моя самая главная задача, друзья мои.
   Старейшины дружно поднялись с валунов и принялись по очереди поздравлять Иля с его первой в жизни серьёзной победой над обстоятельствами жизни и в первую очередь над собой. Дед Викул, обнимая и целуя его, отстранил парня от себя, крепко потряс его за плечи и, хлопнув ладонью по плечу, воскликнул:
   - Я рад за тебя, внучек! В первую очередь потому, что ты не стал в позу обиженного, и постарался найти общий язык с Клейном. Мне Соломон рассказал, что ты пригрозил, будто постараешься ему хорошенько насолить. Запомни, Илька, на обиженных воду возят. - повернувшись к полковнику, он спросил его с улыбкой - Клейн, и как ты только сдержался?
   Тот ответил:
   - А мне и сдерживаться не пришлось, Вик. Я и сам разозлился на Сола до последней крайности. Ну, наговорил мне твой правнук всяких резких слов, но ты знаешь, тем не менее, сказано это было по делу. Когда Джонни доложил мне, чем Иль занялся в той деревеньке, в которую его определили на постой, я сразу же смекнул, как мне, точнее нам всем, пофартило и сразу же стал думать, как всё перестроить.
   Все вместе они сошли с холма, вскочили в сёдла и шагом поехали к станице. Теперь все вопросы были обращены к полковнику Сонгу. Старейшин интересовало, чему именно и кого он собирается учить в своей Школе прогрессоров. Тот отвечал обстоятельно и подробно, рассказывая о тех задачах, которые стоят перед Управлением ускорения исторического прогресса и тут Иль впервые узнал, что в этом управлении нет единого мнения о том, как заниматься прогрессорской деятельностью и куда, в какую сторону тащить молодые миры. Тем не менее в нём уже сложились два лагеря, - в одном из которых собрались теоретики, которым требовалась информация, а в другом практики, которые мечтали поскорее начать внедрять в эти миры какие-нибудь новые идеи научно-технологического характера. Хотя Илю и хотелось высказаться по этому поводу, он сдержался и промолчал, так как хорошо знал, что деды очень не любят, когда молодёжь начинает встревать в их разговоры. Он просто ехал вместе с ними и думал, как бы сделать так, чтобы его дорожка не смогла пересечься с тропинкой Вадима Ивлева.
   В какой-то мере ему было жаль этого парня, который хотя и был на полтора года старше него, ничего кроме бетонных городов, да, всяких курортов в своей жизни ничего не видел. Да, и учили его, по мнению Иля, не тому и для него даже капля дождя с неба, упавшая на нос, была неприятным событием, после которого он спешно доставал и кармана пакет с антисептическими салфетками и утирался. Вспомнив Вадима и суперсовременный дом генерала Ивлева, Иль невольно вспомнил киарцев и то, как они учились у Всадников простейшим вещам. Этот народ настолько обогнал не только землян, но и все остальные миры в своём развитии и создал такие технологии, что им уже не были нужны даже звездолёты, однако же они с каким-то детским восторгом переняли у них простейший приём, как превратить самую обычную траву, забрав из неё всё самое питательное и полезное на корм лошадям, в топливные брикеты, чтобы потом готовить на них пищу в примитивных кастрюлях и сковородках. Вот и говори после этого - прогресс. Уж, киарцы-то знали толк в прогрессе.
   Старейшины не спеша въехали в станицу. На её центральной площади и отходящих от неё трёх улицах прямо на улице уже стояли накрытые столы и все ждали их, чтобы начать праздновать такое большое событие. Не каждый день в казачьих станицах приписывали горожан в казаки. Тем более таких, которые делом доказали, что на них можно положиться. Всех друзей и подруг Иля уже растащили по домам, показали где их оставят на ночлег и чем порадуют перед тем, как они снова ускачут в степь, в ролевой учебный лагерь станицы Наурская. Иль был уверен, что в его доме сегодня обязательно будет ночевать кто-то из курсантов и инструкторов. Был он уверен и в том, что какая-то из его подружек обязательно захочет провести ночь с ним и теперь, сдвинув на нос свою дворянскую шляпу, чесал затылок и думал о том, как бы ему объяснить ей, что мамка на них осерчает за это, возьмёт в руки нагайку, и быстро положит конец их идиллии. Ну, до этого пока что ещё нужно было дожить, а потому для начала он въехал во двор своего дома, спешился и повёл биомеха в большую конюшню. Из неё тут же выбежал Юрка и, забрав из его рук тонкую шелковую уздечку, весело крикнул:
   - Илька, иди к столу, я сам о нём позабочусь!
  

Глава восьмая.

Иль и большой мустанг

  
   Иль внимательно выслушал отца и с улыбкой возразил ему:
   - Нет, па. Это всё хорошо для казачат, а для этих парней и девушек сейчас важно совсем другое. Поэтому извини, но мы сначала поведём с ними разговор об истории.
   Иля тотчас поддержал станичный атаман, который сказал:
   - Дело говоришь, Иль. Они давно уже не дети, чтобы подводить их к коню и говорить, зачем жеребцу яйца. Я посмотрел, как они обращаются с биомехами, и вижу, что ты уже научил хотя бы азам того, как Всадник должен обихаживать своего коня. Так что им нужно прежде всего объяснить, откуда всё пошло.
   - Да, я же не спорю! - воскликнул отец Иля - Я только о том и говорю, что сначала их нужно познакомить с живыми конями, а уже потом ехать к Джеку за большими мустангами.
   Иль не выдержал и воскликнул:
   - Опять двадцать пять! Па, что ты всё время всё с ног на голову ставишь? Клейн нагнал в степь столько людей и техники, что они в три дня две с половиной сотни загонов соорудят для нас, и уж ты поверь, за тот месяц, что человек будет жить в таком загоне один на один с мустангом, он о нём всё узнает. К тому же не забывай, космодесантники народ основательный, они запустят туда летающие тарелки с телекамерами, и Всадники будут сидя дома видеть, как идёт общение и в любой момент подскажут, что нужно делать. Кроме того не забывай, что какое-то время уйдёт, чтобы мы присмотрелись к мустангам ранчо "Грейт Хорс". Лично я не собираюсь хватать себе любого. Сначала я хочу к ним присмотреться и выбрать себе того, к которому меня, как магнитом потянет. Для этого нам всем придётся по их прериям помотаться. Ты же знаешь, что глядя на экран трёхмерника, коня не познаешь. Его нужно вживую видеть.
   - Ну, если так... - со вздохом сказал Виктор Шорников и задумчиво промолвил - Себе что ли мустанга взять, а то моему Серко скоро уже тридцать два года стукнет. Он у меня конь умный, покладистый, авось ревновать к молодому скакуну не станет. Тем более, что в степу столько загонов соорудят.
   Иль ответил отцу с улыбкой:
   - А что, здравая мысль. Серко пора уже на лёгкий труд переводить. Он в своей жизни немало побегал. Только па, ты сначала страховку себе в голову поставь, а то твой избранник как закатит тебе копытом в лоб, так ты и скопытишься.
   Тот закивал головой и, соглашаясь, сказал:
   - Это обязательно.
   Трое Всадников уже подъехали к дому Шорниковых. Атаман двинулся дальше, а Виктор направил своего биомеха к воротам и тут же напоролся на сердитый окрик сына:
   - Па, я это уже пятый день слышу! Вот прямо сейчас поезжай и сдайся деду Вунко. Это же всего два часа полежать в докторе. Что ты действительно, прямо, как маленький. Боишься что ли? Так это совсем не больно. Ты даже ничего не заметишь.
   Отец виновато улыбнулся и поехал вслед за своим другом и родственником, а Иль въехал во двор. С момента их приезда в станицу прошло пять дней. Сделано за это время было вроде и немало, но он был недоволен. Правда, в Буераках уже выросло несколько деревенек, которые просто перенесли с Олимпа вместе с деревьями их окружавшими, а также спешно строились самые настоящие древние замки для курсантов и их преподавателей. С этим был полный порядок, а вот недоволен Иль был тем, что все пять дней никто не занимался с курсантами. Он спешился и тут услышал, как его мать громко крикнула:
   - Жанка, ты что это творишь? Кто же так кур щиплет? Ты её сначала в кипяток сунь, да, не бойся, она уже безголовая. Вот, видишь, теперь перо легко выдёргивается. Учись, девонька, эта наука нехитрая, но в жизни нужная. Вот будешь на Селере графиней и никто из твоих поваришек-воришек тебя надуть не сможет. А потом я покажу тебе, как перо драть и перины, да, пуховые подушки делать и как сделать так, чтобы от них дурного запаха никогда не было, чтоб спать всю ночь, а не мучиться.
   Иль почесал макушку и улыбнулся. Наверное, он всё-таки был неправ. Обучение уже шло полным ходом в каждом доме, где встали на постой курсанты и инструкторы. Это для него не было никаких секретов в домашнем хозяйстве, а вот для них каждый шаг по богатой казачьей хате сулил новое открытие. Дома Всадников, даже если это были летние шатры бедуинов или походные вигвамы индейцев, были полны всяких высокотехнологичных приспособлений, вроде стиральных машин, холодильников и трёхмерных телевизоров, облегчающих их быт. У некоторых в домах имелись и бытовые роботы, но из их жилищ не исчезло главное, жилой дух, домашний уют, тепло хозяйских рук и человечность. Они не были безжизненно стерильными, а потому чуждыми не только человеку, но и домашним животным. Почему-то в домах горожан, в их умных и таких заботливых квартирах кошки либо вообще не приживались, либо сходили с ума, зато по дому Иля важно расхаживал, словно барин, здоровенный, ленивый котяра Васька и зорко стерегли дом от мышей две серые, небольшие кошки, которые ловили на конюшне и крыс.
   В саду, в большой резной беседке его дожидался полковник Сонг и цедил из глиняной кружки квас. Этот великан потребовал от Иля, чтобы он называл его просто Клейном, как друга, без всяких дядек и полковников. Увидев его, Иль велел Ворону топать в конюшню самому и, перемахнув через заборчик, чуть ли не бегом бросился к нему, хотя они и виделись незадолго до полудня, перед тем, как отец и атаман уговорили его смотаться в Буераки. Хотя это были и станичные земли, Никите Горепёкину было как-то неудобно заявляться туда без сопровождающего, чтобы люди не подумали, будто он прибыл к ним с какой-то ревизией. Иль там был за своего и с ним можно было засунуть нос даже в землянки. Влетев в беседку, Иль воскликнул:
   - Привет, Клейн! Ну, как, вы собрались в дорогу? Завтра с утра выступаем?
   Полковник хлебнул кваску и поинтересовался, хитро глядя на него поверх кружки:
   - А почему не сегодня? Поужинаем, садимся верхи и помчались. Завтра к вечеру точно будем на ранчо "Грейт Хорс".
   Иль улыбнулся и согласился:
   - Можно и сегодня, Клейн. Думаю, что двадцать часов в седле сможет продержаться каждый. Ну, тогда я пошел собираться. Сбор в девять вечера под холмом совета.
   В девять часов вечера три с половиной сотни Всадников верхом на биомехах собрались возле холма совета, надели очки ночного видения и во весь опор поскакали на юго-запад, в Долину Эллады, к ранчо "Грейт Хорс". Электронные глаза биомехов и без каких-либо приборов ночного видения могли видеть всё даже в кромешной тьме. К вечеру следующего дня они уже были довольно большом городке, называвшемся ранчо "Грейт Хорс", где переночевали, а утром наступившего вслед за этим дня собрались во Дворце Лошади. После нескольких часов совещания было решено, что перед инструкторами и курсантами Школы прогрессоров выступит старый ковбой Джек Стирлинг, хотя то же самое им мог рассказать и любой мальчишка лет двенадцати и сделал бы это ничуть не хуже. Во Дворце Лошади, который индейцы предпочитали называть Домом Великой Кобылицы, Матери Всех Лошадей Земли, единственном во всей Малой Степи действительно большом и величественном здании, на крыше располагалось нечто вроде холма совета, только побольше. Джек Стирлинг сел на большое деревянное кресло, старое и скрипучее, сложил руки на своей могучей груди и, с улыбкой глядя на мужчин и женщин, сидевших на своих сёдлах, начал свой рассказ так:
   - Вообще-то, ребятки, лошади здорово не повезло, что она на своём пути встретила человека. Такая уж паскудная гадина этот самый человек, что она претерпела от него столько мучений, что такого и грешникам в аду не пожелаешь. Сдаётся мне, что Бог, если он есть на самом деле, создал для лошадей рай и все они знают, что обязательно угодят в него после смерти. По сути дела в древние времена лошадям повезло на планете Земля только один раз, когда они встретились с индейцами Северной Америки. Они единственные отнеслись к лошадям в те времена по-человечески, а все остальные по большей части тиранили лошадей, как только могли. Я не стану вам рассказывать, ребятки, как измывалось двуногое хищное животное под названием человек, над лошадьми и лишь скажу, что не смотря на всю его подлость и жестокость, лошадь всегда была даже большим другом человеку, чем он себе сам. Однако, не всё было так плохо. Я уже сказал вам о том, что однажды лошадям повезло, и они встретились с индейцами и те, увидев лошадей, полюбили их всей душой и отнеслись к ним не как к верховой, вьючной и гужевой скотине, а как к самому лучшему своему другу, как к дару богов. На другом континенте немного позднее, во Франции, наивысшее мастерство подчинения лошади человеку стали называть мудрёным выражением От Эколь, но по большому счёту это была такая херня, что смотря древние фильмы и читая ещё более древние книги моя рука невольно стискивает "Кольт". Вы спросите почему? Отвечу. Потому, что человек, это двуногое, жалкое ничтожество вдруг решил, что он лучше знает, каким должен быть у лошади шаг, какие пируэты и фортели она должна выписывать и стал учить этому лошадь, этого природного бегуна, за которым он не способен угнаться. В общем дерьмо это, все попытки человека подогнать под себя лошадь кнутом или лаской. Помимо индейцев, которых Бог сотворил Всадниками задолго до тех времён, когда они впервые увидели лошадь, Всадники в том понимании этого слова, которое мы ему придаём, были среди многих народов. Взять тех же казаков, которые как и индейцы, умели управлять лошадью одними только шенкелями, да, ещё нагайкой, а не раздирая рот лошади уздечкой со стальными удилами. Ну, вы уже знаете, как это делается на примере биомехов, только биомех это машина, изготовленная человеком из тела умершей лошади, управляемая специальным компьютером, а лошадь это живое существо со своим характером, привычками, мечтами и желаниями. Мы стали Всадниками задолго до того дня, как наши отцы и деды улетели с Земли на Большую Степь. Туда мы уже летели Всадниками потому, что хотели увезти туда своих любимых друзей, лошадей, и жить там пусть и небогато, неказисто, но зато на свободе и радоваться жизни и главное радовать лошадей...
   Лекция Джека Стирлинга продлилась часов пять и он подробно рассказал своим слушателям о том, какими прекрасными и доверительными могут быть отношения между Всадником и его лошадью, как это здорово, когда лошадь понимает тебя с полуслова, а ты чувствуешь её настроение по тишайшему звуку. Иль слушал старого ковбоя и радовался, глядя на то, как, затаив дыхание, ему внимают его друзья. Да, когда речь заходила о лошадях, этот старый ковбой становился настоящим поэтом. Напутствие у него получилось очень хорошим, и сразу после него к каждому новому всаднику было прикреплено по четыре опытных Всадника и во все стороны поскакали в прерии пятёрки охотников за мустангами. Все, даже ковбои и индейцы из города ранчо "Грейт Хорс", скакали на биомехах, к которым вожаки табунов не ревновали своих кобыл. Одни только терские казаки из станицы Наурская скакали группами по трое один казак и с ним двое сопровождающих его конвоиров - ковбой и индеец, настроенных самым серьёзным образом и не слишком дружелюбных. Ещё бы, заполучив на шармака страховки, они теперь не хотели глядеть, как у них будут отбирать самых горячих мустангов.
   Иль счёл, что ему крупно не повезло. С ним увязались в прерию двое старых зануд, Джек Стирлинг и Кен Бегущий Олень и на этот раз все трое были одеты в защитные боекостюмы. В них можно было часами лежать хоть в болоте и ничего с тобой не сделается, а этого было просто не избежать. Они велели ему следовать позади них, а сами поскакали впереди, выдерживая дистанцию метров в тридцать. Отмахав от города вёрст пятьдесят, Джек и Кен остановились и о чём-то яростно заспорили. Иль не выдержал, подъехал поближе и вежливо поинтересовался:
   - Что за шум, а драки нет? Вам случайно помощь не нужна, уважаемые старички? Могу огреть кого-нибудь нагайкой.
   Старейшины повернулись к нему и Кен воскликнул:
   - Джек, и на хрена нам, спрашивается, жалеть этого нахала?
   - Точно, Кен! - воскликнул старый ковбой - Нам нужно взять и скормить его Демону. Этот хам, разумеется, вернётся к нам уже через сутки, но может быть после того, как над ним от всей души поиздевается это чудовище, он присмиреет.
   Иль, радуясь тому, что ему удалось куснуть двух старейшин сразу, широко заулыбался и спросил:
   - А кто такой Демон?
   Два старых друга в унисон оскалились и злорадно сказали:
   - Демон, мальчик, это сын Беса и самой зловредной кобылицы во всей малой Степи - Бешенной Ведьмы. До некоторых пор мы считали, что на всей Равнине Эллады нет изверга страшнее и опаснее, чем Старый Бес, но это было до тех пор, пока он не покрыл Ведьму и та пять с половиной лет назад не ожеребилась. Так вот, Иль, всё плохое, что можно сказать про его папашу, а это просто жуткая бестия, меркнет перед деяниями, а точнее злодеяниями Демона, и раз ты такое кусачее насекомое, то мы сейчас поскачем в Долину Беса и познакомим тебя с его сынишкой.
   Иль улыбнулся и радостно воскликнул:
   - Добре! Я и сам, как говорит папка, не подарок, так что если этот ваш Демон не хромает на все четыре ноги, то я, так уж и быть, вас от него избавлю.
   Дальше они поскакали уже рядком все трое. Иль посередине, а Джек и Кен справа и слева от него. При этом два старика, которые впервые облачились в удобную и очень прочную одежду землян вполне серьёзно говорили, что Илю будет лучше не снимать её. Здесь, на юге континента было довольно прохладно, температура не поднималась даже в полдень выше шести градусов по Цельсию, но тренировочные защитные боекостюмы позволяли этого не замечать. Они проехал ещё вёрст восемьдесят и стали подниматься на водораздел, пока не выехали на гребень. Впереди перед ними расстилалась долина шириной километров шесть и длинной в сотню, на дне которой блестели небольшие озёра, которые, похоже, рано или поздно могли породить довольно полноводную реку. Всадники не стали спускаться вниз и поехали по гребню вправо. Километров через десять они увидели внизу табун большой табун мустангов. Демон отбил у папаши половину табуна и в нём насчитывалось голов под триста одних только кобыл.
   Уже это одно говорило о том, что Бес был просто прекрасным жеребцом, раз сумел собрать вокруг себя такой гарем. Все трое искателей приключений спешились, надели на головы защитные шлемы и, включив хамелеоновую маскировку, стали спускаться вниз по склону. Бес пасся немного в стороне, выше по склону, откуда ему было хорошо видно, что творится в его владениях и особенно в гареме. Конкурентов этот огромный, тёмно-бурый, почти чёрный, жеребец, похоже, не очень-то боялся. Ему было уже двадцать четыре года, но своих позиций вожака и падишаха он явно не собирался сдавать. Демон, как и ещё несколько десятков молодых жеребцов пока что были вроде бы при табуне, но уже паслись на весьма значительном удалении от него.
   Мустанг не является породой лошади. Это просто дикая лошадь, живущая в прериях сама по себе, а поскольку лошадь стадное животное, то мустанги живут табунами. Однако, родоначальником мустанга является верховая лошадь испанской породы. Именно от этих лошадей и пошел род мустангов в Северной Америке. Именно в этих красавцев когда-то в раннем детстве влюбился Дан Красно - Данила Васильевич Краснов, потомок белоэмигранта, потомственный донской казак, отец которого, крупный промышленник, вовремя продал все свои заводы и во время Великого финансового обвала скупил огромные участки земли в Техасе вокруг своего ранчо и организовал на этой территории заповедник мустангов. Дан Красно родился уже на этом ранчо и его детство прошло в седле, но наслаждаться общением с лошадью он мог только до пятнадцати лет, поскольку в шестнадцать начал стремительно расти и к восемнадцати годам его рост уже достигал двух метров двадцати трёх сантиметров. Не смотря на то, что он был, по его собственным словам, тощим, как велосипед, его вес превышал сто шестьдесят килограммов.
   Так Дан Красно был вынужден спуститься с лошади на землю и заняться баскетболом. Поиграв девять лет в высшей лиге, он с такой же лёгкостью, как пришел в профессиональный баскетбол, покинул его и двинулся на Уолл-Стрит, где стал биржевым игроком, да, к тому же настолько удачливым, что к две тысячи восьмидесятому году вошел в десятку самых богатых людей планеты. Дан Красно был довольно необычным человеком. Злой, эгоистичный циник, он был самым настоящим мизантропом, для которого не было ничего святого, и именно поэтому он стал первым человеком, состояние которого превысило триллион новых, деноминированных долларов. Его единственной страстью были, впрочем, не деньги, а мустанги и это ради них он ввязывался во всевозможные финансовые аферы, для их благополучия расширял границы заповедника и сносил с лица земли довольно большие города. Но не всех людей ненавидел Дан Красно, а только тех, кто причинял вред лошадям. По слухам, у него была чуть ли не целая армия киллеров, которые убивали жокеев и тренеров, алчных конезаводчиков и конепрокатчиков.
   Именно Дану Красно пришла в голову идея скрестить шайров с лошадьми английской чистокровной породы и вывести новую породу огромных мустангов. Так в конце двадцать первого века этот донской казак снова сел в седло, но теперь под ним был огромный, гнедой жеребец по кличке Дон, а в прериях паслось несколько сотен жеребцов и кобыл новой генерации. Рослые, не меньше метра восьмидесяти пяти в холке, мощные, весом в тонну и больше кони, которым досталась в наследство от шайров, самых сильных лошадей планеты, их физическая сила, а от чистокровок отменная резвость и их пленительная грация и изумительный экстерьер. После того, как киарцы вошли в контакт с Землёй и началась новая звёздная эра, а вместе с ней земляне смогли летать по всей галактике и колонизировать планеты, Дан Красно вместе со своими единомышленниками, бросив на это все свои капиталы, как и они, вместе с двумя миллионами истинных ценителей лошадей отправился на Большую Степь и туда было перевезено лошадей самых разных пород даже больше, чем людей, целых три миллиона голов.
   Были перевезены туда и все лошади новой породы, которая получила названия красновская верховая, и их большая часть была дикими мустангами. Потом красновских мустангов перевезли с планеты Большая Степь на Марс, в Малую Степь. Этих мустангов и теперь называли красновскими и к одному из этих красавцев был прикован взгляд Иля. Практически невидимые для мустангов в своих боекостюмах, которые обладали ещё одним качеством, - ничем не пахли, трое Всадников обошли основной табун и подобрались к табуну молодых жеребцов почти вплотную. Демон пасся немного в стороне от них, а точнее это остальные жеребцы старались держаться от него подальше и посматривали на него с опаской. Жеребец был просто невероятно красив и обладал редкостной статностью. Во-первых, он был вороным, и от ушей до кончика хвоста на нём не было ни одной светлой шерстинки. Даже копыта у него, гладкие и блестящие, были антрацитово-чёрными. Во-вторых, это был настоящий гигант ростом выше двух метров в холке. Ноги у него были сухими, с небольшими фризами у копыт, спина прямая, живот поджарым, а грудь была просто невероятно мощной и глубокой.
   Демон был превосходно растянут и атлетически, безупречно сложен. Под его гладкой, атласно блестящей шкурой перекатывались мощные мышцы, но он не выглядел тяжеловесным. Это был не Геракл лошадиного племени, а Аполлон, который с возрастом обещал стать Зевсом. А ещё в нём сразу же чувствовался гордый и независимый характер, стремление быть лидером и весёлый, задорный и боевой нрав. Демон лениво пощипывал сухую траву и время от времени всхрапывал, приглашая остальных жеребцов порезвиться, но тех вовсе не прельщала такая перспектива и потому жеребец откровенно скучал. Ему просто не с кем было посостязаться, померяться силами. Иль влюбился в него с первого же взгляда ещё и потому, что Демон напомнил ему своим игривым характером его Ворона и понял, что только потому, что этот жеребец был таким огромным и могучим, все его шалости воспринимались, как злодеяния. Да, уж, что тут говорить, ведь даже лёгкого его толчка плечом в корпус хватало для того, чтобы любой другой жеребец полетел кувырком. Иль сглотнул слюну, облизал пересохшие губы и спросил:
   - Дядька Джек, а как в Долине Беса обстоит дело с койотами? Они не сильно беспокоят ваших мустангов?
   - Как тут обстоит дело с койотами? - удивлённо переспросил его старый ковбой и ответил - Да, очень просто. Они её стороной обходят потому, что иначе кобылицы их просто затопчут.
   Иль улыбнулся и промолвил:
   - Ну, тогда мне всё ясно. Я забираю этого жеребчика. Поехали отсюда, мне нужно хорошенько подготовиться. - немного помолчав, он спросил - Ну, что, старички, хотите я научу и вас объезжать делателей вдов так, что они будут приходить вместе со своими Всадниками на ранчо смирными и ласковыми, как скво? Поверьте, эта наука вам обязательно пригодится.
   Кен Быстрый Олень сразу же по тону голоса Иля понял, что молодой Всадник не шутит, а потому сказал другу:
   - Джек, не спеши визжать. Похоже, что этот парень придумал что-то такое, о чём мы бы с тобой ни за что не догадаемся.
   Шлемы боекостюмов позволяли Всадникам общаться между собой совершенно беззвучно для мустангов и потому они ничем их не потревожили. Джек Стирлинг, который по своей натуре был демократом и либералом, ответил:
   - Кен, в глаз дам! С чего это я должен обязательно визжать всякий раз, когда какой-нибудь молодой ковбой скажет что-то умное? Говори, парень, что ты задумал.
   - А вот что, дядька Джек. - сказал Иль - Красновские мустанги это истинные властелины прерий, у которых здесь нет врагов. Пытаться их перебегать и доказать им свою силу, характер и ловкость, - себя не любить. Тут даже страховки не помогут. Этих злодеев, а точнее просто оборзевших великанов, можно и нужно перехитрить и сделать это легко. Особенно в огороженных котловинах. Ваши койоты это вшивота по сравнению с нашими волками, но и наши волки против красновских мустангов, что мыши против котов, но у нас есть на них управа. Я собираюсь попросить деда Вунко срочно изготовить несколько сотен гигантских биомеханических волков из наших кавказских овчарок и волков, а также сотню, другую огромных крокодилов. Действовать будем по такому сценарию - усыпляем мустанга и перевозим его в котловину, он обвыкается там пару дней и понимает, что через изгородь ему не перемахнуть, и тут в котловине появляются волки-биомехи, которые начинают его легонько покусывать, а когда мустанг спустится к воде, то там его шуганут крокодилы. Мустанг в панике, волки ему вот-вот хвост отгрызут, крокодилы водицы не дают попить и тут появляется человек, который начинает гонять и тех, и других. Мустанг говорит ему спасибо, но через пять минут забывает, кто его спас и тут волки и крокодилы снова напоминают ему, кто в котловине хозяин. Думаю, что через пару недель любой, даже самый вредный мустанг поймёт, что человек ему друг, товарищ и брат, из рук которого к тому же можно получить полную шляпу овса и сладкую морковку в придачу.
   Кен Бегущий Олень, матерью которого была индианка, а отцом еврей из Хайфы, тут же спросил:
   - Джек, и кто тут-таки самый хитрый после этого?
   Старый ковбой чертыхнулся и воскликнул:
   - Дьявол, а ведь этот мальчишка трижды прав, Кен! В древние времена человек только потому и смог приручить лошадь, что защитил её от волков. Так, Иль, давай решать, что деду Вунко потребуется, чтобы наделать таких биомехов. Замороженных тел крупных собак и у нас хватает. Мы же держим на своих ранчо ирландских волкодавов и потом превращаем их в биомехов для тех землян, кому нужна вечная собака огромного размера.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - А это дед Вунко вам сам скажет, дядька Джек, а вот с крокодилами нам поможет Клейн. У нас же в Малой Степи они не водятся, так что их придётся с Земли привозить.
   Для Демона было довольно неприятным открытием, проснувшись, увидеть вокруг себя не родную Долину Беса, а совершенно неизвестное ему место. Да, и разбудил его заунывный волчий вой. Огромный жеребец вскочил на ноги, тревожно заржал, призывая к себе отца и его табун, но ответом ему была зловещая тишина. Волки немедленно стихли. Демон, сердито всхрапывая, побежал рысью по зелёной, сочной траве, которую ему почему-то совершенно не хотелось щипать в это раннее утро. Он легко поднялся по склону и увидел перед собой оранжевую изгородь из пластика высотой в десять метров. Обернувшись, Демон увидел внизу большую зелёную котловину диаметром в двенадцать километров, на дне которой блестело овальное озеро. Мустанг снова повернулся к стене, обнюхал её и, тонко заржав, побежал вдоль неё лёгкой рысью. Вскоре он перешел на быструю рысь, но стена всё не кончалась и не кончалась. Демон пробежал километров десять, пока не увидел огромных серых волков, которые неслись к нему из котловины. Волков было двенадцать, они бежали очень быстро и были такими огромными, что мустанг испугался. Он ещё ни разу в жизни не видел таких огромных зверей и потому ускорил ход и перешел на галоп.
   Огромные волки вылетели наверх и с громким рычанием погнались за Демоном. Мустанг прянул чуткими ушами и с просто быстрого галопа перешел в бешенный и понёсся вдоль стены огромными прыжками. Волки быстро отстали и Демон, обрадовавшись, сбавил ход и стал спускаться в котловину. Весло и радостно подпрыгивая и взбрыкивая, он поскакал по зелёной траве и вскоре принялся щипать её. В котловине росло очень много сочного, сладкого клевера и он, громко фыркая от удовольствия щипал его около получаса, пока снова не услышал позади себя громкий, протяжный вой. Обернувшись, демон увидел позади себя восьмерых волков, выстроившихся в линию, перестал пастись и побежал от них широкой, размашистой рысью. Волки с рычанием бросились за ним, и мустанг снова перешел на быстрый галоп. Волки не отставали и бежали за ним огромными прыжками. Демону это не понравилось, и он поскакал ещё быстрее, но через несколько минут увидел, что впереди его поджидают ещё четыре волка и понял, что он очень близок к тому, чтобы попасть в западню. Демон снова призывно заржал и бросился вправо.
   Волки мгновенно перестроились, и мустанг понял, что он может и не успеть, а потому помчался таким галопом, каким не бегал ещё никогда в своей жизни. Ему удалось выскочить из западни буквально в самое последнее мгновение, и он даже почувствовал жаркое дыхание волков и запах смерти из их клыкастых пастей. Дед Вунко постарался на славу, и из волчьих пастей действительно пахло кровью, что привело Демона в панический ужас. Один из этих громадных зверей, имевших вес много за сто килограммов, высоко выпрыгнул, нацелившись ухватить мустанга за хвост, и его челюсти с огромными зубами клацнули в воздухе в нескольких сантиметров от репицы. Мустанг ещё не чувствовал усталости и смог ускориться, что позволило ему снова оторваться от волков. Демон помчался по склону наискосок и вскоре бежал поверху, а волки шли по его следу, правда, если в теле мустанга билось обычное сердце, то в грудной клетке гнавшихся за ним волков-биомехов находились миниатюрные термоядерные реакторы, а их квазибелковые мышцы не знали усталости, да, и кости, упрочнённые наноматериалами, были намного прочнее, чем у Демона, вот только они не были запрограммированы на то, чтобы убивать его. Гонять и легко кусать - да, убивать - нет.
   Мустанг снова мчался по верху котловины. Волки бежали за ним. Вскоре перед ним возникло препятствие, - весьма высокие кусты терновника и Демон взвился вверх и в длинном, высоком прыжке перемахнул их. Тут ему повезло дважды, так как за кустами, метрах в ста был овраг, поросший по краю боярышником. Мустанг не раздумывая бросился в него и во весь опор помчался по нему в котловину. Таким своим манёвром он сбил волков со следа и быстро оторвался от них. Вскоре Демон побежал, лавируя между кустов тёрна и боярышника. Волков он позади себя уже не чуял и потому решил, что ему удалось оторваться от них окончательно, но мустанг не знал о том, что за ним наблюдали сверху люди, выпустившие в небо над котловиной пять небольших летательных аппаратов дисковидной формы. Они дали биомехам новое целеуказание и те быстро взяли этот участок котловины в кольцо. Биомехи, выйдя на исходные позиции, быстро легли на живот и поползли к мустангу.
   Демон, пользуясь своим высоким ростом, несколько раз встав на дыбы, огляделся окрест и, не увидев волков, продолжил пастись. Такая скачка требовала энергии, и он изрядно проголодался. На этот раз биомехи дали отдохнуть ему больше двух часов, пока не выросли перед ним из высокой травы совершенно внезапно. Демон и глазом не успел моргнуть, как оказался в кольце волков. Он яростно заржал и завертелся волчком, высоко взбрыкивая задними ногами и предупреждая тем волков, что им не поздоровится, если кто-то из них попадёт под удар его копыта, что нисколько их не остановило. Несколько минут волки морочили ему голову, делая в его сторону резкие выпады и яростно рыча, а затем навалились на него всем скопом. Два самых громадных волка ухватились за хвост Демона, а один в высоком прыжке вскочил к нему на холку и больно, но очень аккуратно, укусил за шею. Мустанг испуганно заржал, взбрыкнул, отбрасывая от себя копытами задних ног волков, и сбросил с загривка третьего, но получил за это ещё несколько укусов. Правда, это были скорее всё-таки щипки, так как волки не прокусили своими огромными клыками его шкуры, но и они были очень неприятны.
   Вот тут-то Демон и понял, что дела его плохи и рванулся вперёд, но ему в грудь по очереди врезались сразу трое волков и тем самым не дали ускакать далеко и теперь уже сразу трое волков ухватили его за хвост, а ещё двое вцепились в гриву. В принципе будь биомехи настоящими волками, они бы уже добились своего, но это была только имитация охоты. Тем не менее, Демон испуганно заржал и начал метаться среди кустов, таская за собой тяжеленных биомехов, а те свирепо рычали и кусали его за ноги и за шею. В глазах мустанга застыл ужас, когда из-за кустов выскочил высокий, почти полностью обнаженный мускулистый парень со смуглой кожей и чёрными, длинными, почти как у индейца, волосами. Из одежды на нём была одна только кожаная набедренная повязка с небольшой сумкой на боку, да, мокасины на ногах. Он выбежал из-за кустов, схватил одного волка, вцепившегося в длинную гриву Демона, шкирку одной рукой, а второй за основание хвоста (тот мигом разжал челюсти) и отшвырнул его в сторону, после чего принялся пинками разгонять всех остальных, грозно крича на них и размахивая руками.
   Биомехи, жалобно скуля и взвизгивая от страха, мигом разбежались, и Иль остался наедине с мустангом. Он осторожно подошел к нему и принялся разговаривать с ним ласковым голосом, положил ему одну руку на холку, а второй стал гладить по шее. Демон с опаской покосился, но тронуться с места у него не было не столько сил, сколько духа. В отдалении он слышал ворчливое рычание волков и потому теперь определял, какая опасность больше, - человек или волки. Людей он видел довольно часто и хорошо помнил, что его отец всегда относился к ним очень настороженно и старался отвести свой табун от них подальше. Правда, те люди были совсем не такими. Они были одеты в одежду, от них сильно пахло дымом и другими неприятными вещами, да, и сидели они верхом на огромных, молчаливых мустангах, которые не пахли лошадьми. От этого человека исходил довольно приятный запах свежей травы и ещё чего-то вкусного.
   Демон от напряжения и пережитого страха мелко дрожал всем телом. Ему хотелось поскорее уйти подальше и от волков, и от человека, но он не делал этого потому, что волки были где-то рядом и они боялись человека, а его нет. Человек же ласково гладил его по шее и издавал приятные, нежные звуки, которые не несли в себе никакой угрозы. Он отнял руку от его шеи и через мгновение поднёс ему какой-то длинный, приятно пахнущий оранжевый плод. Демон понюхал его, пахло очень вкусно, и осторожно откусил кусочек. Плод, а это была большущая сочная морковка, оказался сладким и очень вкусным. Мустанг с удовольствием схрумкал морковку и в руках человека немедленно появилась следующая. Слопав пять морковок, Демон почувствовал себя веселее и дал человеку погладить себя. Срываться с места он ещё побаивался, волки были совсем рядом, метрах в двухстах и он чуял их запах. Иль прекрасно понимал, что пока волки-биомехи рядом, Демон и с места не сдвинется, а потому достал из сумки круглую щётку с ремнём, надел её на руку и принялся чистить мустанга, сначала осторожно, а затем всё энергичнее, прекрасно зная, что это нравится лошадям.
   Демону действительно нравился этот массаж. После того, как волки прошлись по нему своими зубами и когтями, у него вся шкура чесалась. Пока что не трогая гриву и хвост, в которых хватало репьёв, Иль тщательно вычистил мустанга и покончив с этим, засунул щётку в сумку и достал из неё совсем уж особое лакомство, хорошо знакомое мустангу, кусок соли-лизунца и поднёс её к его морде. Ноздри Демона расширились, он тихонько заржал и принялся лизать соль, млея от удовольствия, и так длилось немного больше четверти часа. Ну, а вслед за этим мустангу тут же захотелось пить. Он чуял воду, она была совсем недалеко, километрах в двух, но путь к воде преграждали волки и потому он жалобно заржал. Иль спрятал соль в свою сумку, двинулся по направлению к воде, и отойдя от громадного мустанга на полтора десятка шагов, сложив ладони у рта воронкой, издал громкий, воинственный клич на манер своих друзей-индейцев.
   Волки испуганно взвыли и с громким визгом бросились в рассыпную. Путь к воде был свободен, и Иль побежал к озеру, в котором, между прочим, плавало вдоль берега десять здоровенных нильских крокодилов-биомехов. Демон, сообразив, что волки умчались и были уже довольно далеко, тут же сорвался с места и помчался вслед за человеком, которому он был, конечно, признателен, но не испытывал ровным счётом никаких тёплых чувств и, уж, тем более, никакой любви. Он в несколько огромных прыжков догнал его, и хотел было обойтись с ним точно так же, как со своими братьями в табуне, но из этого ничего не вышло. Ему не удалось толкнуть человека плечом, тот прытко отскочил в сторону, да, ещё и звонко шлёпнул его по крупу и, громко смеясь, побежал вслед за ним изо всех сил. Демон даже удивился, что человек не только не свалился в траву и не покатился по ней кубарем, но ещё и быстро догонял его, что показалось ему весьма забавным. Он ускорился, но дистанция была короткой, и потому Демон прибежал к воде раньше, чем ему удалось ускакать от человека. Мустанг резко затормозил у воды, опустил голову и принялся пить.
   Вскоре Демон увидел, что в воде плавает здоровенная коряга с глазами. Двигаясь практически бесшумно, она приблизилась к нему метров на двадцать, но он не перестал пить. Вскоре коряг было уже четыре и все они сверлили Демона глазами. Ничего подобного мустанг никогда не видел, а потому не знал, бояться ему или нет. Однако, вволю напившись, он всё же предпочёл отойти от берега. Человек стоял неподалёку и негромко посмеивался. Демон возмущённо фыркнул, и направился к нему мотая головой и взбрыкивая. У него не было никакого желания заигрывать с человеком, и он хотел теперь только одного, напугать его, но человек не испугался, а лишь громко, во весь голос рассмеялся и мустанг, презрительно фыркнув, сорвался в галоп и в мгновение ока умчался. Не было ещё полудня, когда Демон впервые познакомился с Илем. После этого волки не беспокоили его неделю, да, и крокодилы не мешали ему подходить к воде. Один только человек постоянно маячил у него перед глазами и мустанг, который изучал новое для него пастбище, даже поражался тому, что человек как-то умудрялся всегда находить его. Правда, Демон не знал, каких усилий это стоило Илю.
   После недельной передышки, когда Демон почувствовал себя в этой котловине чуть ли не полновластным хозяином, человек исчез, зато снова появились волки, которые стали гонять его по всей котловине, как зайца. К тому же однажды, когда он пил воду, прямо перед ним из воды вынырнул крокодил и раскрыл такую громадную пасть, что мустанг мало того, что мигом умчался прочь, так после этого почти сутки не подходил к воде и рискнул приблизиться к озеру только тогда, когда его совсем одолела жажда. В эту же ночь Демон снова был усыплён, а когда проснулся, то обнаружил, что на его голову надета прочная уздечка без удил, а тело перетянуто широкой лентой. Ни одно, ни другое его не беспокоило, зато в то же утро волки снова взяли его в кольцо и навалились на него даже похуже, чем в первый раз и более того, они несколько раз сбили его с ног, но что хуже всего, теперь волки прокусили в нескольких местах кожу Демона. Он уже и не знал, как ему от них отбиться, но ему на помощь снова пришел человек и быстро прогнал волков.
   Демон лежал на боку и боялся подняться. Волки кругами бегали совсем рядом, но человек их совсем не боялся. Он склонился над мустангом и унял боль в его искусанных ногах и шее, после чего залечил ранки и помог подняться на ноги. В глазах у Демона застыл ужас и немой вопрос: - "Ну, за что мне такое наказание?" Иль мог ответить на этот вопрос, но не стал этого делать. Ласково гладя мустанга по шее, он сказал ему:
   - Ну, что, малыш, ты понял теперь, что коню никак нельзя без человека. Твои братья только потому и живы, что люди не дают никому их тронуть, а койоты, которые бегают по вашим прериям, это так, мелкота пузатая. Мы тоже держим в степи волков, но не позволяем им размножиться и есть вас, глупышей. Поднимайся, нечего валяться. Сейчас я тебя морковкой угощу. Сегодня у меня её целая сумка. А знаешь, мальчишка, давай-ка я назову тебя Принцем? Ты у меня такой красивый, вылитый принц. Как тебе такое имя, Принц?
   Принц, поднимаясь на ноги, удивлённо заржал. Он охотно взял из рук своего нового друга, которому был благодарен за спасение и захрумтел ею. Сначала осторожно, а затем всё веселее и веселее. Волки, злобно щёлкая челюстями, отбежали подальше, но рядом с человеком Принц их уже почти не боялся. Он стрескал килограмма четыре морковки и очень обрадовался, когда его друг достал из сумки щётку и принялся его чистить. Ранки на его теле почти зажили и совсем не болели, но человек был очень осторожен и не причинял ему боли. После этого в руках у человека снова оказалась соль, и Принц с удовольствием лизал её. За то время, что человека не было рядом, он нигде не нашел этого лакомства и потому успел по нему соскучиться.
   После этого человек взял его за уздечку, и повёл на водопой, и Принц шел рядом с ним к озеру ничего не боясь, хотя волки и следовали за ними, ведь стоило только человеку посмотреть в их сторону, как они тут же поворачивались и убегали. Когда же они пришли к озеру, к месту водопоя приплыло множество гигантских чудовищ, которые были намного больше Принца, но человек схватил толстую палку, бросился в воду и принялся их колотить ею и они уплыли прочь. Мустанг смог подойти к воде и под присмотром человека напился вдосталь. Теперь ему уже не хотелось ни прогонять человека, ни уходить от него. Человек завёл его в воду и принялся купать и это тоже доставило Принцу огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие и он решил, что ему имеет смысл скакать с ним в одном табуне, что они и стали делать после купанья. Мустанг с весёлым ржанием бегал по берегу озера наперегонки с человеком, а тот радостно смеялся, играя с ним в догонялки, и всё чаще и чаще хватался рукой за петлю на широком ремне, охватывающим его тело.
   Начиная с этого дня Принц и Иль уже не расставались друг с другом, а вечером того же дня мустанг узнал, что такое костёр и хотя его запах ему не понравился, он, увидев, как метнулись в сторону от него волки, не стал противиться и остался поблизости. Через пять дней Иль впервые вскочил на мустанга и хотя того это не привело в восторг, Принц не стал возмущаться, так как волки тоскливо завыли и тут же убежали от них прочь, а когда они подъехали к водопою, то и крокодилы едва завидев их, тоже попрятались в озере. Вот тут-то Принц и понял одну простую, но важную истину, если человек сидит верхом на нём, то ему не страшны уже никакие враги и это его окончательно успокоило. На следующий день все остальные курсанты взобрались на спины тех молодых мустангов, которых они себе выбрали в качестве спутников жизни на всё то, время, которое было отпущено Богом коню. Оно, благодаря современной медицине, исчислялось минимум тридцатью годами, а некоторые кони доживали и до пятидесяти лет, что было немыслимо в прежние времена, но Всадники говорили, что и это не должно быть пределом.
   Через два месяца после того, как сотня курсантов и инструкторов Школы прогрессоров прискакала на биомехах в Малую Степь, все они выехали из подобных котловин верхом на мустангах и направились в Буераки, чтобы продолжить постигать науку общения человека с конём, которая сулила им множество открытий. Теперь возле каждой землянки или замка стояла конюшня с роскошным, светлым денником. Правда, все землянки были пусты, они ведь были предназначены для новобранцев, а курсанты из третьей феодальной группы поселились в большом замке вместе с инструкторами и директором Школы прогрессоров и учебный процесс продолжился, но теперь полковник Сонг знал наверняка, как именно он должен проходить и чем завершаться. Все остальные курсанты его школы в это время проходили кавалерийскую подготовку в станицах и других поселениях Малой Степи на биомехах. Они мечтали о том дне, когда и им будет дозволено выехать в степь, выбрать себе там мустанга и отправиться вместе с ним в котловину, огороженную высоким забором, чтобы там показать коню, что ему самой судьбой уготовано иметь Всадника, который будет заботиться о нём и защищать его от врагов.
  

Часть вторая

Всадник на Веде

Глава первая.

Ну, и что такое прогресс?

  
   С независимым видом Иль вошел в кабинет полковника Сонга и даже не удивился, увидев в нём судью Вайсмана. Теперь у полковника был совсем другой кабинет, не такой, как раньше. Это был двухсветный зал с камином, в котором, как и прежде, вдоль всей глухой стены справа и слева от камина стояли стойки с оружием, но всё оно было выковано Илем и ещё несколькими кузнецами из Малой Степи. Кабинет находился на втором этаже и через четыре его окна, обрамлённых стрельчатыми арками, была хорошо видна большая фехтовальная площадка главного замка Школы и кавалерийский плац за нею, на котором инструкторы показывали новичкам, какое единение может быть установлено между Всадником и его конём. Директор школы стоял у открытых настежь дверей, ведущих на большой балкон, и наблюдал за тем, как его помощники агитируют курсантов. Судью Вайсмана это нисколько не интересовало. Он сидел с бутылкой виски в руке в кресле возле камина и смотрел на огонь. Как только Иль вошел в кабинет, судья встал и, широко улыбаясь, направился к нему, весело приговаривая:
   - Ну, наконец-то, Иль, я тебя заждался.
   Молодой казак давно уже не держал зла на судью Вайсмана и даже сдружился с ним за те полтора десятка встреч, которые произошли за последние несколько месяцев. Он крепко пожал ему руку и сказал:
   - Сол, прости, виноват. Насилу от мамки и сестричек оторвался. Сам понимаешь, когда мы ещё свидимся. К тому времени они меня того и гляди, дедом сделают.
   Полковник Сонг сказал, отходя от дверей:
   - Ничего, Иль, звездолёт без тебя не улетит. Тем более, что ты будешь единственным пассажиром на борту. Хотя знаешь, парень, я думаю, что в данном случае ты, как раз мог бы обратиться за помощью к Владыкам, чтобы они, по старой дружбе, перебросили тебя на орбитальную станцию вместе с твоим багажом. Ничего с ними не сделалось бы. - увидев удивление на лице Всадника, он смеясь воскликнул - Да, щучу, я, щучу! Ну, давай, присядем, поговорим перед дальней дорогой. Извини, Иль, но я не смогу проводить тебя на космодром. Да, и не люблю я этого.
   Иль пожал ему руку и ответил:
   - Клейн, я этого тоже не люблю. Проводы должны быть короткими. Вышел за дверь, вскочил на коня и поскакал в степь.
   Они сели возле камина в кресла, полковник Сонг вложил в руку Иля бокал с коньяком, взял в руку свой и они, кивнув головами вместо тоста, чокнулись. Всадники бокалами, а судья Вайсман горлышком своей бутылки. Когда они выпили, судья кивнул и беспечным тоном сказал:
   - Иль, у меня есть для тебя одна неприятная новость. Большие шишки из числа кабинетных стратегов, снова взбунтовались, завыли, словно псы на морозе, и добились-таки, что твои полномочия на станции наблюдения урезаны и очень сильно. Ты летишь туда не как эксперт, а как самый обычный наблюдатель, но... - судья поднял палец и уточнил - Ты не обязан исполнять тех приказов профессора Стюарта и его бездельников, с которыми ты не согласен. Если учесть, что у него осталось только семеро наблюдателей, а следующих он получит через два года и это будут наблюдатели новой генерации, то я не представляю, что должно произойти, чтобы эти высоколобые мудрецы сказали что-либо такое, с чем ты охотно согласишься. Так что скандалить тебе придётся там не единожды, а потому я, как председатель наблюдательного совета, даю тебе карт-бланш на полную свободу действий. Ты можешь рихтовать им морды, как тебе того захочется.
   Иль внимательно выслушал судью Вайсмана и ответил:
   - Сол, я нисколько не удивлён. Знаешь, этому есть очень простое объяснение. Они наспех состряпали теорию линейного пошагового прогресса, понадёргали примеров из истории планеты Земля и теперь пытаются найти факты её подтверждающие, даже не думая о том, что их теория просто высосана из пальца. Знаешь, я не хочу говорить, что они идиоты, просто в данном случае мы имеем дело с тем самым случаем, когда от многих знаний происходят многие печали. Пусть меня простит старик Экклезиаст, что я притянул его к этому разговору за уши. Ничего, как говорит дед Викул, клин клином вышибают. Я постараюсь их не убивать за это и обязательно найду доказательства ошибочности их теории, утверждающей, что прогресс обязательно должен быть пошаговым.
   Судья улыбнулся и сказал:
   - Иль, друг мой, я верю тебе больше, чем им всем вместе взятым и надеюсь, что ты на Веде, и наши друзья на Селере сумеешь доказать твою собственную теорию интеллектуального взрыва, которую они подвергли осмеянию, и приложишь этих ублюдков мордой к кирпичной стене. Лично меня в этом очень наглядно убеждает то, что ты сделал в Школе Клейна за эти два года. Жаль, что они этого не понимают. Им, видите ли, нужны публикации в научных журналах и докторские степени.
   Полковник Сонг, одетый в настоящий ковбойский наряд, а не в уникост, вздохнул и спросил:
   - Сол, а почему ты не хочешь взять и объяснить нашему президенту, что Иль имеет куда более качественное и фундаментальное образование, чем все эти наши профессоры. Знаешь, если бы ты сказал ему, что на Киаре в него были ещё в детстве вложены такие знания, до которых нам расти и расти, может быть всё повернулось бы совсем по другому?
   Судья Вайсман от его слов свирепо зарычал и воскликнул:
   - Ты что, сдурел, Клейн? Да, если я скажу ему, что наш Иль Шорников рехвели Ильхем, который отказался жить на Киаре и добровольно вернулся на Марс, то он немедленно пристегнёт его к себе наручниками и уже не отстанет от него никогда. Знаешь, как я погляжу, ты бы тоже был бы не прочь, чтобы он навсегда остался в твоей школе, а если честно, то и я хочу затащить его в свою контору. Увы, этого нельзя делать. Для нас сейчас нет более важной задачи, чем та, которую поставили перед нами эти чёртовы мудрые ящеры, ускорить ход исторического прогресса родственных нам гуманоидных миров.
   Иль закивал и воскликнул:
   - Правильно, Сол! Это не просто экзамен на зрелость, это ещё и наш входной билет в Галактический Союз, но я подозреваю, что речь тут идёт о гораздо большем. - две пары глаз тотчас вперились в него и Иль пояснил - Парни, я долго думал о том, почему киарцы разрешили нам взять на буксир сразу несколько миров и думаю, что только по одной причине, они чувствуют настоятельную необходимость передать кому-то свои знания. Разумеется, вместе с ними и часть той ответственности за судьбы народов галактики. Всё дело тут в исключительно высокой пассионарности землян. Знаете, пока я не проснулся в вашей школе, для меня все земляне были чуть ли не врагами из-за того, что нас бедненьких, по требованию киарцев вернули с Большой Степи домой и для того, чтобы привести в чувство, поселили на Марсе. Теперь же, когда я продрал, наконец, глаза, то вижу, что Всадники точно такие же земляне, как и все остальные люди. Понимаю я и то, что в отрыве от людей, нам жить, ну, никак нельзя, так что для нас теперь все земные миры, одна Большая Степь, а их худо-бедно одиннадцать штук и Марс далеко не самый худший, но зато самый удобный, как плацдарм.
   Судья Вайсман посмотрел на него с иронией и сказал:
   - Иль, хватит, ты не на трибуне, а мы с Клейном не предвыборный съезд какой-нибудь партии. Да, кстати, Всадник, ты часом не забыл, что я прилетел в эти ваши Буераки только за тем, чтобы отвести твою светлость в космопорт. Не забывай, Иль, о том, что для всех непосвящённых ты всего лишь правонарушитель, которому федеральный судья Соломон Вайсман припаял за твоё дерзкое правонарушение двадцать пять лет общественно полезных работ вдали от Марса. Именно потому я обязан сопроводить тебя в космопорт вместе с Принцем, и сдать командиру военно-транспортного космического корабля с рук на руки. Так что давай, прощайся с Клейном и пошли.
   Полковник поднялся из кресла и проворчал:
   - Ну, до флайера я его как-нибудь провожу.
   Все втроём они вышли из кабинета и спустившись на первый этаж пошли к парадным дверям замка. Как только они распахнулись, Иль увидел красную ковровую дорожку, которая тянулась до самого флайера и что-то вроде строя почётного караула. Вдоль всей дорожки справа и слева стояли со своими конями и без них, преподаватели и инструкторы Школы прогрессоров и каждый пожал ему руку. Иль Шорников полностью преобразил Школу, а она изменила его и самое главное сделала так, что в его голове стали быстро прорастать знания киарцев, которые раньше ему по большому счёту не были особенно нужны. Именно по этой причине он и задержался в Буераках на целый год и только тогда, когда понял, что ничего нового ему на ум больше не приходит, надел на голову шлем специального энцефалосканера и все они были записаны на инфодиски. После этого все открывшиеся ему киарские знания были залиты в головы преподавателей и инструкторов школы, а также в головы его друзей по третьей феодальной группе. Так двадцать четыре курсанта, выпущенных неделю назад из стен Школы прогрессоров, стали экспертами в этом довольно сложном и щекотливом деле.
   В том, что они действительно чего-то стоят, им ещё предстояло убедить всех остальных, а пока что двадцать три выпускника отправились на Селеру, а ему предстояло лететь на Веду. Он попрощался со своими друзьями, подошел к заднему люку флайера, к которому капитан Гастингс подвёл Принца, покрытого новенькой алой, суконной попоной, и, взяв из его рук тоненькую шелковую уздечку, громко крикнул:
   - Бывайте здоровы, казаки!
   Это не было никому в неожиданность, так как все они, кроме своего командира и директора, были одеты в парадные белые черкески. Сам же Иль, был одет, как и Клейн Сонг, в ковбойский наряд, чтобы не вызывать на борту космического корабля никакого ажиотажа. Иль помахал всем рукой и услышал в ответ:
   - И ты бывай здоров, сотник! Счастливого тебе пути!
   Иль, ведя в поводу Принца, вместе с судьёй Вайсманом поднялся по аппарели на борт флайера и вскоре тот взлетел в воздух. Оставив Принца трескать овёс в летающем деннике, он вместе со своим другом прошел в салон флайера, и они полетели на восток, в космопорт. Пилот флайера, которому уже не раз приходилось перевозить лошадей, вёл его так плавно, что казалось, будто этот стремительный летательный аппарат и не летит вовсе. Через час флайер совершил посадку в главном космопорте Марса рядом с космическим кораблём среднего тоннажа. Его командиру предстояло выполнить этот рейс по приказу высшего командования. При этом согласно приказу, он был вынужден пойти на нечто совершенно немыслимое, устроить рядом с каютой единственного пассажира конюшню, а в одном из трюмовых отсеков манеж для жеребца. Ещё ему было приказано со всем смирением относиться к тому, что время от времени космонавтам во время полёта придётся подбирать в переходных галереях конские яблоки и никоим образом не выражать своего неудовольствия.
   Другой неожиданностью было то, что багаж этого таинственного пассажира состоял из пяти огромных транспортных контейнеров, которые по большому счёту, представляли собой орбитальные шатлы. Всё это вызывало удивление, но в военном космофлоте привыкли и не к таким вещам. Командир космического корабля знал, что ему предстоит доставить на Веду осуждённого казака Иля Шорникова, которого сдаст ему с рук на руки федеральный судья Вайсман, но он не ожидал, что после того, как два человека и конь поднимутся на борт "Аргонавта" пассажир и его сопровождающий крепко обнимутся на прощания, а судья вдобавок ко всему ещё и скажет:
   - Спейс-капитан, можете считать, что вы везёте на борту своего корабля самого президента Земли. Ну, Илька, бывай здоров, как говорят казаки. До свидания парень, как только у меня выдастся такая возможность, я обязательно прилечу на Веду.
   - И ты бывая здоров, Сол, и помни, если Всадники, вдруг, начнут бузить, сразу же ступай к деду Викулу. Он вместе с остальными старейшинами их всех быстро приведёт в чувство.
   Соломон Вайсман потрепал по морде Принца и с блестящими от слёз глазами покинул корабль. Только Иль взял своего коня за уздечку, как тот по своему отметил своё присутствие на борту космического корабля и у него из-под скинутого кверху хвоста посыпались на зеленоватый, ворсистый, чтобы не скользили копыта, пластик пола те самые пресловутые конские яблоки, о которых экипаж "Аргонавта" предупредили особо. Иль громко рассмеялся и насмешливым голосом воскликнул:
   - Принц, мальчик мой, не утерпел? - огромный жеребец стукнул копытом и весело заржал - Ну, ты шутник!
   На глазах у всех странный пассажир подошел к задней части своего коня, хлопнул его ладонью по крупу и к удивлению нескольких космонавтов, пришедших посмотреть на него, присел на корточки, снял со своей головы широкополую, изрядно потрёпанную шляпу и стал голыми руками собирать в неё конский навоз. Иль успел подняться, когда командир космического корабля вышел из ступора и нервно воскликнул:
   - Сэр, не стоило беспокоиться, робот-уборщик тут же прибрался бы за вашим конём. Мы специально взяли в этот рейс пять роботов, чтобы они убирали за ним навоз. Поэтому ваш громадный конь может не стесняться.
   Иль улыбнулся и спросил:
   - Где у вас тут оранжерея?
   - Э-э-э, а зачем она вам, сэр? - изумлённо спросил его другой космонавт и почесал затылок - Вообще-то рядом с вашей каютой, так что если вы хотите посмотреть, это по пути.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Да, мне как-то не на что там смотреть, если там, конечно, не растёт морковка. Просто я хочу отнести туда навоз. Это же самое лучшее удобрение для всех растений без исключения.
   Теперь удивился командир космического корабля:
   - Но, сэр, у нас все растения, включая морковь, растут в специальном торфяном грунте и в инструкциях по их выращиванию ничего не сказано про навоз.
   Иль улыбнулся и спросил:
   - Ребята, вас как зовут-то? Нам лететь почти три недели, так что самое время познакомиться. Я Иль, Всадник из Малой Степи, выпускник Школы прогрессоров полковника Верзилы Сонга, лечу наблюдателем на Веду.
   Командир корабля представился сам и представил троих своих подчинённых:
   - Я спейс-капитан первого ранга Джон Шеффилд, это мой старший помощник, спейс-капитан второго ранга Элиот Беннет, это спейс-майор Клара Вирджин, наш доктор, а это наш бортинженер, спейс-капитан Ли Джонсон. Мы рады приветствовать вас на борту "Аргонавта". Сэр, давайте поскорее отведём Принца в его каюту, пока ему не захотелось пописать. Он у вас такой огромный, что, наверное, устроит целый потоп.
   Иль не стал никому протягивать для рукопожатия руки, испачканной навозом, а просто кивнул головой, положил шляпу, полную конских яблок, на сгиб левой руки и, взяв Принца под уздцы, пошел вслед за сопровождающими его космонавтами. Через несколько минут они уже были возле большого, предусмотрительно открытого настежь шлюза. Иль заглянул в денник, это были просто самые настоящие конские хоромы, и скомандовал:
   - Принц, топай внутрь, осматривайся, а я пока что схожу в оранжерею и попытаюсь убедить капитана Шеффилда, что от тебя его кораблю будет сплошная польза. - Принц прянул ушами, фыркнул и вошел в космическую конюшню так, словно жил в ней всегда, а Иль с улыбкой добавил - Джон, поверьте, на свете найдётся мало вещей, которые были бы чище конского навоза. Это действительно очень ценное удобрение. Наверное, единственный навоз, который можно вносить в почву не дожидаясь, когда он перепреет и он действительно очень полезен для растений. Знаете, когда-то в древности его даже использовали в качестве лекарства, так что я советую вам не сжигать его в утилизаторе.
   Ему на помощь пришла Клара Вирджин:
   - Да, Джон, Всадник Иль говорит тебе правду. Поверь, конский навоз мало чем отличается от торфа, это ведь переварившаяся в желудочно-кишечном тракте коня трава и сено.
   Вскоре с подарком Принца было покончено, он был вывален в специальный бункер и Иль, отряхнув шляпу, сунул её под мышку поинтересовался у командира корабля:
   - Капитан, когда старт? Мне можно будет посидеть в пилотской кабине и посмотреть, как мы взлетим с Марса? Я уже летал на космических кораблях, но в кабину к пилотам меня не пускали ни разу. Был слишком молод.
   Спейс-капитан немедленно ответил:
   - Как только вы прикажете, сэр, мы немедленно стартуем.
   Иль кивнул головой и воскликнул:
   - Ну, я тогда сейчас быстро сбегаю в свою каюту, помою руки, посмотрю как там Принц, и можно стартовать.
   Капитан Шеффилд вызвался проводить его в каюту и показать пассажиру, что она из себя представляет. Каюта была просто роскошной, пятикомнатной, но Иля в ней интересовала одна только спальная и ванная, поскольку он не собирался надолго покидать Принца. Он быстро ополоснул шляпу изнутри водой, повесил её сушиться и стал мыть руки. Капитан Шеффилд, с ужасом посмотрев на шляпу, спросил:
   - Сэр, неужели вы снова наденете её на голову?
   Иль улыбнулся и невозмутимо ответил:
   - Разумеется, Джон. Поверьте, нет более чистого животного, чем лошадь. У неё даже навоз и тот чистый, практически стерильный. В станице Наурской, откуда я родом, все дома построены из самана, изготовленного из глины, соломенной сечки и навоза. Мы, правда, делаем его не по старинке, а на вполне современном оборудовании и хорошенько пропекаем, так что он имеет прочность камня, но это и не кирпич, он дышит. Ну, ладно, я не стану вас учить тут, но полагаю, когда вы познакомитесь поближе с Принцем, то сами многое поймёте.
   Перед тем, как отправиться в пилотскую рубку, Иль заглянул в денник, снял с Принца попону и уздечку и конь моментально завалился на бок. Очень уж ему понравился мягкий, пружинистый пол под ногами, посыпанный свежей соломой. Громко рассмеявшись, Иль велел ему ждать, когда он вернётся и не шалить, после чего пошел вслед за командиром корабля. Старт прошел штатно, "Аргонавт" вышел в открытый космос и начал разгон, чтобы войти в подпространство, а когда спустя полчаса он нёсся сквозь космос с умопомрачительной скоростью, капитан Шеффилд пригласил его в кают-компанию, с улыбкой выразив надежду на то, что Принца за столом не будет. Иль вежливо поклонился и сказал в ответ:
   - Господа, я польщён вашим приглашением, но если вы не будете против, то сначала всё-таки побуду всего один час с Принцем. Поймите меня правильно, у меня душа будет не на месте, если я этого не сделаю.
   Космонавты поняли его правильно и не стали закатывать глаза. Более того они даже напросились на то, чтобы посмотреть на жеребца, а Клара и вовсе сказала:
   - Иль, я видела лошадей неоднократно, но ваш конь это нечто особенное. Он настоящий великан. Как вы только на него умудряетесь вскарабкаться? Вам не страшно сидеть на нём?
   Иль рассмеялся и воскликнул:
   - Ну, что вы, каким бы я был Всадником, если бы боялся сидеть в седле. Правда, я сразу предупреждаю вас, господа, Принц никого из мужчин не потерпит на себе. Для женщин он делает исключение, но и то лишь тогда, когда они не берут уздечку в руки и не пытаются им управлять. Он просто идёт либо шагом, либо скачет потрясающе ровной рысью. Вода из стакана не расплещется. Но вы, леди, сможете держаться при этом за луку седла.
   В экипаже "Аргонавта" было пять женщин и все они стали просить, чтобы Принц прокатил их на себе хотя бы с десяток шагов. Так что в гости к принцу космонавты пошли чуть ли не всем экипажем, а когда Иль достал из контейнера седло, жеребец радостно заржал, предвкушая скачку. Правда, его настроение малость упало, когда он, покинув денник и пройдя полсотни метров по переходной галерее, увидел вместо степи обычный кавалерийский манеж, да, и тот размером всего семьдесят пять на шестьдесят метров. Как об этом и говорил Иль, Принц очень терпимо отнесся к тому, что на нём захотели прокатиться женщины, которые сначала покормили его с рук морковкой. Он скакал по кругу ровной, мягкой рысью, но они и от этого то и дело взвизгивали. Поэтому в кают-компании они появились только через три часа, и тотчас навалились на Иля с расспросами, а Всадник охотно отвечал космонавтам на все их вопросы. Он даже рассказал, как оказался в Школе прогрессоров, чем там занимался на протяжении двух лет, и чем будет заниматься на Веде. Это был вполне светский разговор, пока старший помощник Элиот Беннет, не задал, наливая себе бокал красного вина, следующий вопрос:
   - Иль, ну, а если честно, что мы можем принести в эти миры такого, без чего они не смогут жить? Я ещё смог бы понять, если бы эту миссию киарцы поручили, скажем, тем же терийцам. Они пусть и ненамного, но всё же обогнали нас. Во всяком случае, они не такие агрессивные, как мы, земляне.
   Иль, словно бы соглашаясь, с улыбкой закивал головой и вдруг к всеобщему удивлению сказал:
   - Ну, теперь мне понятно, почему это правители галактики терийцев присоединили к Звёздному Союзу Санмы, а Земле позволили создать свой собственный Звёздный Союз. Мы же возьмём и завоюем все те миры, населённые такими народами, которые почти ничем не отличаются от нас, а на Веде так и вообще живут точно такие же люди, как и мы. Правда, мне непонятно, как же мы их будем завоёвывать, ведь Галактический Союз запретил нам убивать жителей этих миров? Чёрт, сложно нам придётся в грядущей войне, когда завоёвывать миры можно, а вот убивать противника нельзя.
   Врач корабля нахмурилась и воскликнула:
   - Иль, что вы такое говорите! Какая война? В нашей галактике запрещены войны. После того, как военный космофлот Киара семь тысяч лет назад разбил наголову космофлот, посланный из Туманности Андромеды, и затем разоружил три десятка планет, родом с которых были агрессоры, даже там никто не воюет. С тех пор военные корабли киарцев осуществляют одни только патрульные полёты, а то, что нам разрешено иметь свой собственный военный космофлот, честно говоря, вызывает у меня удивление, ведь мы умудряемся иной раз даже задирать киарцев.
   Иль громко расхохотался и воскликнул:
   - Ничего, им полезно иногда встряхнуться и к тому же, насколько мне это известно, это происходит только тогда, когда они забывают, что выходя из подпространства в чужой звёздной системе, нужно обязательно запрашивать разрешение войти во внутренний космос, а киарцы об этом не думают.
   Командир корабля сокрушенно сказал:
   - Иль, ввиду того, что киарцы многократно превосходят нас в мощи вооружения и при этом никогда не нападают первыми, лично я считаю идиотизмом, запрашивать их.
   Широко улыбнувшись, Иль воскликнул:
   - Зато киарские Владыки так не считают! Они сурово отчитывают командиров своих патрульных крейсеров за то, что те нарушают требования правительства Земли. Ну, и что с того, что больше никто не осмеливается сказать об этом киарцам? Мы это потребовали ведь не с похмелья, а только потому, что у нас, землян, такие традиции, - если ты заплыл в чьи-то территориальные воды, будь добр, запроси чин по чину пограничную стражу, назовись, и испроси разрешения следовать нужным тебе курсом и при этом разреши подняться на борт досмотровой команде. У нас в Малой Степи есть свои собственные звездолёты, и мы всегда, прежде чем вылетать куда-то, сначала связываемся с властями этой планеты, просим у них разрешение, а уже потому летим туда и насколько я знаю, землян, в том числе и за это тоже уважают.
   Офицеры военного космофлота посмотрели на Иля с подозрением и старпом "Аргонавта" поинтересовался:
   - Ну, и чего в этом хорошего? Между прочим, народ по всей галактике так уже больше десяти тысяч лет летает.
   - Ага! - весело воскликнул Иль - И поэтому в один прекрасный момент в нашей галактике прошляпили появление агрессора. Это хорошо, что киарцы всё держат под контролем, а что было бы, не просеки они вовремя, что это вторжение? Нет, господа, тут я полностью с ними согласен, порядок есть порядок.
   Старпом громко воскликнул:
   - Ладно, Иль, с этим я готов согласиться! Но ответьте мне на такой вопрос, чего хорошего мы, земляне, можем принести в другие миры, если в своих собственных ещё не смогли навести порядок должным образом? Безработица у нас есть? Есть! Преступники имеются? Имеются? Да, мы как были дикарями, так ими и остались! К тому же воинственными. Ну, и какой прогресс мы сможем обеспечить в этих молодых мирах?
   Иль насупился и сердито ответил:
   - Обыкновенный, Элиот. Мы поведём их к звёздам. К вашему сведению, Элиот, земляне являются одним из тех немногих народов галактики, который активно занимается колонизацией новых планет. Мы пассионарии, а это очень многое значит. Мы готовы не только изменять свой собственный мир, но и раздвигать его границы и изменять другие миры. Поэтому мы способны увлечь за собой другие, более молодые народы, и они быстро двинутся вперёд по ступеням исторического развития. Именно это и отмечают киарцы, которые считают нас, подобным себе.
   Командир корабля хмуро буркнул:
   - То-то нам передают только самые отсталые технологии, с которыми мы потом вынуждены долбаться десятилетиями, доводя их до ума. Взять хотя бы подпространственные двигатели, которые они всучили нам в начале двадцать второго века, это же просто ужас какой-то. Как наши деды летали с такими гипердвигателями, ума не приложу, ведь от них отходить нельзя было ни на шаг, и порой по трое, четверо механиков сидели за пультами стабилизации поля, чтобы корабль мог лететь заданным курсом.
   Иль небрежно отмахнулся и воскликнул:
   - Ну, и что! Экая беда, зато наши учёные на их основе создали свои собственные гипердвигатели и они ничуть не хуже тех, которые стоят на кораблях киарцев. Ну, может быть они и не такие совершенные, но всяком случае, они не намного хуже. К тому же мы производим их сами во вполне достаточных количествах, что позволяет нам строить большие космические корабли. Но самое главное, у нас их покупают даже те цивилизации, которые чуть ли не втрое старше нас, что тоже просто замечательно. Да, и в звёздных двигателях ли дело? Техническая сторона прогресса, на мой взгляд, это далеко не самое главное в прогрессе. На Земле и на всех мирах населённых землянами уже столько всей этой технической ерунды, что человеку порой и ступить негде. Пора и ограничения вводить, пока он не выродился в головастую амёбу с хилыми ручками и ножками.
   Астронавигатор "Аргонавта", спейс-майор Натали Свенсен, высокая, статная красавица с обалденной фигурой, на которой даже космокомбинезон казался пляжным нарядом, тут же улыбнулась, и пристально глядя на Иля, спросила:
   - Тогда какая сторона прогресса главная, Иль? Моральная?
   У Всадника от её улыбки холодок прошел по спине, и он моментально вспомнил, как Натали буквально бросилась в его объятья, слезая с Принца. Он постарался улыбнуться как можно более обворожительно и ответил красавице:
   - С моралью у землян всё более или менее нормально, Натали. Мы импульсивны, некоторые из нас ещё имеют склонности к совершению преступлений, но в целом земляне не хуже других народов галактики, если не считать того, что большинство из нас пассионарии, откуда, кстати, и происходят многие преступления. Энергии много, очень хочется изменить мир вокруг себя, а ума не хватает, точнее нет такой идеи, которую чуть ли не каждому человеку захотелось бы обязательно воплотить в жизнь. Гармония, существование цивилизации в равновесии с природой, вот самое высокое мерило прогресса, а всё остальное это уже детали.
   Девушка улыбнулась, а Натали была лишь немного старше Иля, что он сразу же почувствовал и потому запал на неё, и, дерзко посмотрев на него, с запалом в голосе воскликнула:
   - Уж не той ли гармонии ты говоришь, Иль, которой пытаетесь достичь вы, Всадники?
   Иль вскинул голову и воскликнул в ответ:
   - Почему пытаемся достичь? Мы давно её достигли и теперь живём в Малой Степи не только в гармонии с природой, но и с самими собой! Во всяком случае, мы точно не маемся дурью от безделья, как множество людей в городах. Им нечем себя занять и потому они чёрт знает что иной раз вытворяют, а потом, кого не спроси, тут же жалуются на безработицу. Мол, работы у меня нет, вот я от скуки пошел в бар, затеял там драку и проломил башку своему соседу, или спёр что-нибудь. В наших станицах повсюду царит эта самая безработица, да, только ни у кого свободного времени нет, чтобы её замечать.
   - Ну-ка, ну-ка, попрошу с этого места подробнее, молодой человек! - весёлым голосом воскликнул командир корабля - Как это получается, у вас в Малой Степи все безработные и в то же самое время все настолько чем-то заняты, что у ни у кого не остаётся свободного времени на всяческие безобразия?
   Иль приосанился и бодрым голосом ответил:
   - Всё очень просто, капитан. Пока мы здесь сидим, Принц в деннике уже не одну кучу навалял, а это означает, что мне скоро нужно будет брать в руки лопату, метлу и чистить денник от навоза. Потом этот навоз нужно будет перебрать и снести в оранжерею, заложить его в смесеприготовительный агрегат. Он у вас, кстати, никуда не годный, просто горе какое-то. Ладно, я им завтра займусь, доведу до ума, ведь у вас на корабле обязательно должна быть механическая мастерская. Из оранжереи мне снова нужно будет идти в денник, почистить моего мальчика, потом вымести всю солому до последней соломинки и заложить её в компостер, чтобы перепрела вместе с остатками навоза. Затем мне нужно почистить ясли и только после этого я денник чисто вымою, а уж затем искупаю Принца, высушу всё там феном и насыплю свежей соломы на пол. Часа три на это потребуется, как минимум, а тут наступит время корма задать коню. По дому у меня работы на вашем корабле никакой, кроме как прибраться в каюте, да, постираться, а вот в своей хате работы невпроворот. Хозяйство у нас большое, одних только дойных коров тридцать голов, да, лошадей четыре десятка вместе с жеребятами. Так что мы в пять встаём, в одиннадцать ложимся и если бы не привычка к порядку и сноровка, что с детства привита каждому казаку или казачке, то времени в степь выехать, присмотреть за хлебами, да, с огородом повозиться, точно не было бы.
   Командир корабля развёл руками и сказал:
   - То о чём ты рассказал, Иль, сопровождает нашу жизнь на корабле каждый день. Хотя у нас и есть на борту роботы, крутиться нам тоже приходится, как белкам в колесе, но это и есть наша обычная космическая работа и нам за неё хорошо платят. То, о чём ты сказал, это тоже работа, но ведь никто вам за выполнение всей этой домашней работы не платит. Так ведь? Чем же вы тогда живёте? Как деньги зарабатываете?
   Иль улыбнулся, поднял палец и довольным тоном сказал:
   - Правильно, капитан, ты в самую точку попал. Наша семья большая, без меня тридцать шесть душ. Лично я, пока не стал прогрессором, дважды в неделю, по средам и воскресеньям, на ипподромах выступал вместе с другими молодыми казаками. С этим делом сейчас покончено, но я думаю, что скоро другие Всадники, из городских, на наше место придут. Помимо этого я неплохой кузнец и ещё механик. Пока я дома жил, у нас было три десятка роботов, и ни один в доме не сидел. Все роботы при деле были. В саду, а у нас три сада на двадцать гектаров общей площадью, в огороде, это ещё десять гектаров земли, да, в поле, наш надел семьдесят гектаров пашни. Плюс к пашне сто двадцать гектаров лугов, не говоря уже о шахте, в которой пять роботов-кротов под землёй руды роют и наверх чистый концентрат доставляют. Своей кузницей я так и не обзавёлся, да, мне и общественной хватало. Я ковал оружие и мастерил всякие нужные в хозяйстве штуковины, мясорубки там, кофемолки, да, мало ли что соседи попросят. Кое-что и на продажу делал. Народ до выступления ходил по шатрам, смотрел и частенько покупал то кинжалы, то шашки или другое оружие, выкованное по старинным образцам, но это всё мелочи. Мы в город, другу нашему, столько продуктов отсылали на продажу, что в деньгах никогда недостатка не знали. С одной стороны у нас в станицах вроде бы и натуральное хозяйство ведётся, а с другой товарооборот такой, что иная корпорация позавидует, но что самое главное, ребята, всё что в Малой Степи сработано, человеку лет сто служить будет. Вот вы носите одни только уникосты. Что я могу про них сказать, спору нет, очень удобная одежда, хаживал в такой, да, только моя лучше. Та, что на мне сейчас надета, в нашем доме пошита. Хотя мы хлопчатник и не сажаем, у нас дома есть установка для производства волокна из целлюлозы, рога и шерсти есть, а к ней два небольших ткацких станка. - Иль достал из кармана батистовый носовой платок, пустил его по рукам и с улыбкой поинтересовался - Ну, кто скажет, что этот платок хуже того, что из чистой хлопчатки изготовлен?
   Женщины рассматривали носовой платок куда придирчивее, чем мужчины и когда он попал в руки Клары, та сказала, возвращая платок его владельцу:
   - Иль, это прекрасная ткань. Даже не верится, что она изготовлена из самой обычной соломы. Тонкая, гладкая и очень прочная. Думаю, что простыни у вас просто изумительные.
   Кивнув головой, Иль сказал:
   - О, девушки, вы бы видели, какой моя мамка шелк делает, вот это действительно чудо. Ни за что не скажешь, что он кустарного производства и вот это я считаю высшей ступенью прогресса. У нас в Малой Степи нет ни одной громадной фабрики и вся наша промышленность по домам растаскана. Но если понадобится, ребята, то мы всей толпой соберёмся и даже космический корабль сладим. - увидев улыбки, он смеясь подтвердил - Да, да, из тех двенадцати звездолётов, что у нас есть, семь в Малой Степи построены. Ну, и что с того, что мы их лет тридцать строили? Каждый из них будет даже побольше, чем ваш "Аргонавт" и мы для них одни только гипердвигатели покупали, ну, и ещё, конечно, компьютеры, хотя мы и их делать умеем. Иначе как бы мы биомехов создавали?
   Натали тут же сказала:
   - Ребята, не знаю как про космические корабли, но про компьютеры Иль точно не врёт. У моей мамы есть кот-биомех, так вы его от настоящего ни за что не отличите. Он даже молоко лакает из блюдечка и сметану ест, мурлычет, когда его гладишь, мяукает, и если позовёшь, то прыгает к тебе на колени, сворачивается в клубочек и лежит тихо-тихо, а ещё он сам, без какой-либо команды играет с мячиком, катает его по всей комнате.
   Иль кивнул головой и подтвердил:
   - Да, такие биомехи не редкость. Обычно наших биомехаников просят изготовить им котов и собак попроще, таких, чтобы они включались и выключались по первому же требованию, с ними людям проще, но иногда заказывают и таких. В голове кота твоей мамы, Натали, стоит компьютер с искусственным интеллектом, и как знать, может быть в него вселилась душа того Васьки или Рыжика, кем ей биомех был прежде. Он ведь изготовлен из тела чьего-то умершего кота, но этому биомеху смерть если и грозит, то только когда в него выстрелят из мощного бластера. Даже самые первые биомехи, которые были изготовлены триста с чем-то лет назад, по сию пору бегают, как новенькие.
   Натали усмехнулась и сказала:
   - Да, как же, застрелишь его. Иль, во-первых, Марсик у моей мамы такой ловкий и быстрый, что его никому на мушку не взять, а, во-вторых, каждого, кто на него посмеет поднять руку, моя мама сама тут же прикончит. Он же её главный защитник и самый лучший друг, хотя и биомех. - эта девушка и подытожила беседу в кают-компании - Знаете, ребята, а я ведь полностью согласна с Илем. Людям давно уже пора отказаться от прежнего, убийственного образа жизни в огромных городах и начать жить, как Всадники. Между прочим, они ведь изготавливают кустарным способом не одних только биомехов, причём таких, которых в огромных корпорациях не могут повторить, но и флайеры, только они им не нужны. Зачем они им, когда у них есть живые кони и кони-биомехи. - с улыбкой посмотрев на Всадника, она попросила его - Иль, а можно я помогу тебе убираться в каюте у Принца? Честно говоря, мне хочется искупать его вместе с тобой.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Буду очень признателен тебе за помощь, Натали.
   Курс до Веды был проложен, а потому спейс-майор Натали Свенсен была самым свободным членом экипажа "Аргонавта". Взявшись помогать Илю, это впрочем выразилось только в том, что пока он чистил денник, девушка кормила Принца морковкой, да, расчёсывала его гриву, Натали приняла участие в купании этого вороного красавца, а когда всё закончилось, то их общение продолжилось в спальной. Может быть, ещё и поэтому полёт до Веды показался Илю до обидного коротким.
  

Глава вторая.

Варварские методы профессора Стюарта

  
   Станция наблюдения это огромный диск диаметром в полтора километра и высотой в шесть сотен метров. Это был по сути дела космический корабль-дисколёт, который самостоятельно добрался до планеты Вега, расположенной в Рукаве Ориона, встал на её суточной орбите и замер, будучи повёрнут к ней нижней, чёрной своей стороной. В принципе его можно было увидеть с поверхности планеты, но ведийцы не слишком часто смотрели в небо. О том, как на этой планете, которая была очень похожа на Землю, появились люди, можно было только догадываться. Естественно, что они добрались до неё не сами, их кто-то сюда привёз примерно четыре с половиной, пять тысяч лет назад, вот только даже киарцы не смогли узнать, кто именно это сделал. Ясно было только одно, кто-то похитил с Земли несколько десятков тысяч человек, причём людей одной только европеоидной расы. Их поселили на одном из двух огромных континентов, расположенных по обе стороны от экватора, а затем каким-то неизвестным способом заставил деградировать, чтобы они, забыв кто они, и откуда, создали с нуля новую цивилизацию разумных существ на этой райской планете. Главным образом этим Веда и отличалась от многих других в галактике.
   Веда была тепличным миром по сравнению с Землёй. Малый наклон оси планеты и то обстоятельство, что большая часть континентов, чуть меньшего Южного и чуть большего Северного лежала в средних широтах и оба континента при этом практически огибали всю планету, делало климат на обоих материках мягким с не сильно жарким летом и довольно тёплой зимой. Морозов ниже минус восьми градусов по Цельсию на Веде за одиннадцать лет так и не было зафиксировано. Северный континент, с которого началось заселение Веды людьми, был более густонаселённым, на нем жило примерно двести сорок миллионов человек. Он назывался Ромварен. На Южном континенте, Суотванзе, жило около девяноста миллионов человек, но при этом нужно не забывать, что площадь его суши была на пятнадцать процентов больше, чем площадь всех континентов Земли, а потому огромные пространства на Веде всё ещё оставались не заселёнными. К тому же большая часть людей предпочитала жить поближе к экватору, ведь даже на экваторе было не так уж и жарко. Температура не превышала тридцати градусов тепла.
   Цивилизация на Веде, судя по всему, развивалась довольно равномерно. Правда, Ромварен выглядел немного более цивилизованным, чем Суотванз, на нём княжества были крупнее и богаче, а во всём остальном Веда походила на Западную Европу примерно в конце первого, начале второго тысячелетия от Рождества Христова, вот только у неё не было за плечами Древних Египта, Греции, Рима и Византии. История Веды начиналась с чистого листа, а потому была самобытной и ни на что не похожей. Ведийцы развивались медленнее, чем земляне, но отнюдь не были тупее. Материалов по Веде наблюдатели собрали пока что мало, а потому Илю по сути дела было нечего изучать. Эта планета была для него самой настоящей Terra Incognito. Во время полёта его обуревало желание, как можно скорее приступить к изучению этого мира, но когда "Аргонавт" добрался до Веды и он сошел с его борта на станцию наблюдения, то сразу же понял, что ему придётся столкнуться с множеством проблем. Причём не на планете, а на станции и вот почему. Как только "Аргонавт" пристыковался к станции, на его борт стали, чуть ли не с боем прорываться сквозь хилую цепь учёных сотни полторы наблюдателей.
   Иль, которому было некуда спешить, разгрузка его багажа обещала занять не менее недели, с удивлением наблюдал, как чёрная кость, кляня во весь голос белые воротнички, покидала станцию, говоря, что они подадут на них в суд за то, что те подвергли их таким жутким истязаниям. Капитан Шеффилд не имел на этот счёт никаких инструкций, но при этом не нашел ничего противозаконного в том, что все эти люди хотят покинуть станцию наблюдения, где над ними так издевались. Профессор Стюарт, руководитель отряда прогрессоров, худощавый пожилой мужчина с кустистыми бровями и седыми висками, одетый в серебристо-серый космокомбинезон, со всех ног бросился к нему и потребовал, чтобы тот немедленно вытолкал всех наблюдателей с корабля обратно на станцию. Капитан, памятуя о словах судьи Вайсмана, тотчас посмотрел на Иля, а тот в ответ на его взгляд отрицательно помотал головой. Капитан Шеффилд усмехнулся и с вызовом в голосе сказал профессору:
   - Командир Стюарт, если эти люди так мечтают покинуть вашу космическую базу, значит им здесь не сладко. Так как все они гражданские лица, то я не вправе потребовать, чтобы они покинули борт моего корабля и вернулись назад. Поэтому извините, но я доставлю их на Землю, куда отправлюсь тотчас, как только выгружу багаж Всадника Иля, которого мне приказали доставить сюда. Если хотите, можете пожаловаться на меня судье Вайсману. Я могу предоставить вам такую возможность и даже проведу к аппарату подпространственной связи.
   Профессор Стюарт повернулся к Илю и закричал:
   - Я всё видел! Это вы подали капитану Шеффилду знак, чтобы он не препятствовал бегству моих подчинённых! Вам это так просто не сойдёт с рук. Я буду жаловаться!
   Иль улыбнулся и ответил, пожав плечами:
   - Да, пожалуйста, профессор Стюарт. Только учтите, я послан сюда не только, как новый наблюдатель. У меня есть задание разобраться, что здесь происходит и доложить об этом Наблюдательному совету, то есть судье Вайсману. Поэтому перестаньте кипятиться и давайте займёмся делом.
   Заниматься делом после этого пришлось Илю и экипажу "Аргонавта", так как учёные тут же ушли в глухую оборону и стали попросту саботировать разгрузку корабля. Правда, у них было множество консультантов, которые знали станцию, как свои пять пальцев и потому неделю спустя корабль улетел к Земле, а Иль остался в обстановке враждебного окружения. Профессор Стюарт моментально записал его в число своих личных врагов и ещё не известно, чем бы кончилось дело, если бы Иль, которому всё это быстро надоело, на третий день не явился на пост связи и не вышел на связь с Землёй. К счастью судья Вайсман находился на Земле и потому уже через несколько минут, выслушав его подробный доклад, потребовал, чтобы на пост связи срочно явился профессор Стюарт. По-дружески попрощавшись с Илем, он попросил Всадника оставить его наедине с профессором. Иль вышел за дверь, но далеко уходить не стал, а принялся дожидаться профессора и вскоре тот вылетел красный, как рак. Одарив его ненавидящим взглядом, профессор хотел было уйти, но Иль быстро догнал его и, шагая рядом, спокойным голосом сказал:
   - Профессор, может быть вы перестанете дурить? Вы не у себя в институте, а я не ваш студент, которого вы можете вышвырнуть на улицу без каких-либо объяснений. Поэтому давайте пройдём в ваш кабинет и поговорим спокойно. Меня не очень-то волнует, что вы остались без наблюдателей. Всё равно это были совершенно случайные в этом деле люди и других наблюдателей раньше, чем через два года, вы не получите, так что постарайтесь обойтись тем, что у вас есть. То есть мною.
   Только теперь лицо профессора Стюарта немного прояснилось, он с прищуром посмотрел на Иля и спросил его:
   - Вы в самом деле так считаете?
   Иль развёл руками и ответил:
   - Профессор, ну, посудите сами, какой нам смысл ссориться и что-то делить? Мы с вами можем исповедовать разные взгляды на прогрессорскую деятельность, но нам дискутировать по этому поводу, если не решен главный вопрос - у нас так и нет объективной информации о том, что происходит на планете? Насколько мне известно, а я прочитал все ваши доклады, которые вы отправляли на Землю, ни один из наблюдателей так и не смог закрепиться на планете больше, чем на один месяц. Все они были убиты. Давайте лучше сделаем так, я спущусь вниз, проедусь по обоим материкам, соберу как можно больше информации о жизни и быте ведийцев, а уже потом мы будем думать, что нам делать. Спешить ведь нам некуда, профессор Стюарт. В том, что от вас сбежали эти бедолаги, я вообще не вижу ничего страшного. Всё равно от них не было никакого толка, ведь с помощью технических средств вы и то получили информации больше, чем путём прямого наблюдения. Вы даже толком не изучили языка ведийцев, что, скорее всего, и явилось причиной подавляющего большинства провалов.
   Профессор запальчиво спросил:
   - А вы что, знаете хоть один из ведийских языков?
   - Пока не знаю, профессор Стюарт. - добродушным тоном ответил Иль - Но у меня есть врождённая способность к изучению языков и потому уже через месяц я буду довольно бегло разговаривать на языке, принятом в той местности, где высажусь, а потом, по мере путешествия, выучу и остальные. После этого уже и вы сможете выучить их вслед за мной.
   Профессор Стюарт всё-таки был куда больше учёный, нежели скандалист. Он ухватил Иля под локоть и потащил его в свой рабочий кабинет, тараторя на ходу:
   - А вот об этой вашей способности мне хотелось бы поговорить поподробнее, молодой человек. О вас мне известно пока что только то, что вы Всадник, а Всадники, как известно, считают себя особым народом и поэтому не хотят знаться с землянами. Раз так, то как же вы тогда хотите сойтись с ведийцами?
   Иль, входя в большой кабинет, стены которого были увешаны предметами, каким-то образом похищенными с Веды, широко улыбаясь, всё так же добродушно ответил:
   - Профессор Стюарт, у вас не совсем правильные представления о Всадниках Малой Степи. Мы точно такие же люди, как и земляне, просто у нас с вами разные представления о том, как нужно жить в этом мире. Думаю, что не смотря на это, мы можем успешно сотрудничать, ведь мы все земляне, даже те, которые живут на Веде. Да, и земляне с Аравии уже довольно сильно отличаются от марсиан и жителей самой Земли. Это неизбежно, профессор. Как только люди начинают обособленно жить на другой планете, они по-другому себя самоидентифицируют. И чем дольше они живут в отрыве от основной массы землян, тем глубже различия в самоидентификации. Это неизбежно, профессор, но при этом не забывайте о том, что все вместе мы, земляне, тем не менее, образуем огромный космический суперэтнос, состоящий из планетарных этносов. Поэтому, профессор, включая в свою орбиту молодые цивилизации существ, которые отличаются от нас настолько незначительно, что при условии генетической коррекции одного из двух разнополых индивидуумов могут иметь потомство, мы тем самым, будем так или иначе развивать большой, космический суперэтнос.
   Далее Иль часа два разговаривал с профессором Стюартом о том, что конечная задача прогрессорской деятельности как можно скорее ввести планетарные этносы, а вместе с ними космический суперэтнос в состояние гомеостаза. Итогом же этого разговора стало тот, что профессор в запальчивости воскликнул:
   - Вполне может быть, коллега! Но на это уйдут многие столетия, если не тысячелетия. Договорились, давайте готовить вашу высадку на планету. Вы хорошо устроились на станции?
   Иль кивнул головой и сказал:
   - Прекрасно, профессор. У вас отличный парк наверху и я поселился в нём вместе с Принцем. Всё просто замечательно, но самое главное, Принц доволен. Там ему есть где разгуляться, да, и трава в вашем парке хорошая, много клевера.
   Профессор удивлённо вскинул брови и спросил:
   - Но там же нет каюты? Как вы живёте?
   - О, не волнуйтесь, профессор Стюарт! - у меня есть прекрасный индейский вигвам и я устроился в нём по-царски. За деревья в своём парке вы можете не беспокоиться, я привёз с собой достаточно много дров для своей печки и потому не буду их рубить, а то, что Принц щиплет траву, я думаю вас не будет особенно беспокоить, ведь он превращает её в прекрасное удобрение и тем самым всё компенсирует.
   Махнув рукой, профессор воскликнул:
   - Ерунда! Пусть ваш конь съест хоть всю траву. Всё равно никого не заставишь её косить. Им всем, видите ли, претят аккуратно постриженные газоны. Коллега, может быть всё-таки поставить вам в парке небольшой коттедж? У нас на складе есть несколько, и вы можете выбрать себе любой.
   Иль помотал головой и сказал:
   - Профессор Стюарт, я ведь не задержусь на станции надолго. Мне предстоит работать не здесь, а внизу.
   - И то верно. - согласился профессор - Правда, вам сначала нужно будет научить кого-то ухаживать за вашим конём.
   С вежливым поклоном Иль сказал:
   - Не думаю, что это очень хорошая мысль, профессор. Мой Принц очень своенравный жеребец, а потому ,когда меня нет рядом, к нему опасно подходить. Он может не то что, покалечить, но даже и убить. Поэтому я намерен отправиться вниз на нём.
   Профессор Стюарт задумчиво сказал:
   - Даже и не знаю, будет ли это правильно, Иль. На Веде ведь нет лошадей, и потому вы вызовете там самый настоящий переполох. Вы не боитесь, что вашего Принца там убьют?
   - Для этого нужно будет сначала убить меня, профессор, а я сделан из очень крепкого материала. - с беспечной улыбкой ответил Иль - Ведийцам меня не убить, а вместе с Принцем мои шансы возрастают в несколько раз. Он на редкость резвый конь и развивает скорость в семьдесят километров в час. Не думаю, что нас сможет кто-нибудь догнать. Насколько я в курсе, на Веде ещё никто не догадался вскарабкаться на спину тех мохнатых зверюг, которых ведийцы запрягают в свои телеги.
   Профессор побарабанил пальцами по столу и промолвил:
   - Не знаю, Всадник Иль. Вам нужно будет это всё как-то обставить. Придумать для ведийцев какую-то историю про вашего коня. А вы не боитесь, что вас примут за дьявола? Знаете, Иль, они ведь уже создали какую-то религию, а раз есть религия, значит, они поклоняются богу, а где бог, там и дьявол.
   - Скорее уж они примут мена за бога или его сыны, профессор Стюарт, как это сделали когда-то индейцы Южной Америки, впервые увидев испанцев верхом на лошадях. - задумчивым голосом ответил Иль - В любом случае самое удобное для меня, это выдать себя за путешественника, который плыл на корабле, пока тот не утонул во время кораблекрушения. Тогда я смогу нахально выплыть рано утром вместе с Принцем прямо на берег и начать своё путешествие в любом удобном для меня месте на побережье. На Веде ведь есть много княжеств, которые находятся в прибрежных долинах. Вы меня простите, профессор, но давайте продолжим этот разговор завтра с утра. Мне нужно пойти посмотреть, как там мой мальчик.
   Профессор Стюарт был не против, и даже проводил Иля до двери своего кабинета. Примерно через полчаса, когда Иль бегал взапуски с Принцем, он понял, что профессор обладал большой властью на станции. Гораздо большей, чем это полагалось обычному руководителю. За три дня, которые Иль провёл на станции наблюдения, к нему не подошел ни один из ста восьмидесяти учёных, но стоило ему только спокойно поговорить с профессором Стюартом и прийти к компромиссу, словно плотину прорвало, чуть ли не половина учёных явилась в парк. Они с интересом разглядывали Принца, многие из них видели живую лошадь впервые, а некоторые даже отважились завести с ним разговор. Правда, на его вопросы, чем они тут занимаются, наблюдатели отвечали уклончиво. Иль не проявлял настойчивости и они с видимым облегчением переводили разговор на другие темы, а попросту расспрашивали его, как он собирается проводить разведку на Веде. Когда же он говорил, что намерен совершить большое путешествие по обоим континентам, учёные улыбались и почему-то опускали глаза, что ему совсем не понравилось.
   Утром следующего дня, когда Иль явился в кабинет профессора Стюарта, где тот собрал десятка два человек на совещание, буквально через полчаса ему всё стало понятно. Профессор, похоже всё решил за него и наметил место, откуда должно начаться его путешествие, это был большой полуостров почти посередине юного берега Ромварена. Сначала он должен был поехать вглубь континента, а потом на восток, в самое большое княжество. Иль воспринял это спокойно, ему было совершенно безразлично, где выйти на берег и куда потом скакать верхом на принце, но профессор сказал:
   - Господа, поскольку у нас не осталось больше ни одного наблюдателя из тех, кто находился на станции раньше, но зато мы имеем теперь в качестве наблюдателя Всадника, прошедшего специальную подготовку, то кому-то из вас придётся отправиться вниз вместе с ним. Это должны быть двое мужчин и две женщины. Вы будете тянуть жребий или среди вас найдутся добровольцы. Давайте решим этот вопрос поскорее и начнём подготовку к высадке. Ну, как мы будем решать, говорите поскорее.
   Какая-то молодая женщина нервно вскрикнула:
   - Но мы же не наблюдатели-контактёры, мы учёные!
   - А вот это, Сьюзан, меня совершенно не волнует! - злым голосом воскликнул профессор Стюарт - Вы находитесь здесь не первый год, а потому знаете, что нужно делать внизу.
   Иль поднял руку и сказал:
   - Профессор, простите, но мне это не нравится. Если вы навесите на меня такие кандалы, то я просто не смогу выполнить свою миссию и, наконец, провести первую нормальную, широкомасштабную разведку. Давайте я спущусь для начала один.
   Профессор тут же язвительным тоном сказал:
   - Господин Шорников, пока что здесь командую я, а потому будьте добры подчиняться моим приказам. Посылать наблюдателей в те места, которые кому-то чем-то приглянулись, когда эти господа смотрели на них сверху, им было легко, а как дело дошло до того, что мы остались без наблюдателей, эти господа тут же заявляют, что они не наблюдатели, а всего лишь учёные. К тому же вниз ведь спуститесь не вы сами, а ваши клоны.
   Иль от услышанного даже вздрогнул и воскликнул:
   - Как это клоны? А что будем делать мы?
   Профессор насмешливо посмотрел на него и сказал:
   - А вы в это время будете спать в гибернаторе.
   Немедленно подняв руки, Иль воскликнул:
   - Только не я, господин Стюарт! - после чего спросил - Вы что же, всех наблюдателей отправляли на Веду таким образом? Ну, тогда мне понятно, почему они все сбежали. Да, окажись на их месте мои ученики, они бы тотчас подняли восстание и вы сами, профессор, оказались бы в гибернаторе, если бы они вас попросту не четвертовали. Вы понимаете, какие душевные травмы вы им всем нанесли таким образом?
   Профессор небрежно отмахнулся и сказал:
   - Господин Шорников, не говорите глупости. У каждого из них имелась ампула с ядом и все они, попав в безвыходную ситуацию, просто раскусывали её и тут же засыпали, чтобы проснуться в своей каюте на борту станции.
   - Может быть, может быть, господин Стюарт. - кивая головой с усмешкой промолвил Иль - Во всяком случае теперь мне понятно, почему вы столько лет топчетесь на одном месте, как понятно и то, что ни один из ваших наблюдателей не испытывал от своей работы никаких положительных эмоций и почему все они стали законченными неврастениками. Господа, это ваши дела, поэтому решайте сами, выполните вы приказ вашего руководителя или пошлёте его куда подальше, но учтите, что при таких условиях я не стану жертвовать ради вас своей жизнью и когда встанет вопрос, кого мне спасать, вас или своего коня, моё решение будет однозначным, я буду спасать коня.
   Сьюзан удивлённо вскинула брови с спросила:
   - Иль, неужели вы намерены взять вниз своего коня? А как же тогда будем передвигаться по планете мы?
   - Так-так, один доброволец уже есть! - злорадно воскликнул профессор Стюарт - Записываю, Сьюзан Гриди, ну, господа, кто отправится вместе с ней и Илем на Веду?
   Полный мужчина средних лет вздохнул и сказал:
   - Записывай меня, Ральф. Я смогу, по крайней мере, выдать себя за монаха, но мне тоже непонятно, Иль, как мы сможем угнаться за вами, ведь лошади бегают очень быстро.
   Иль посмотрел сначала на симпатичную молодую женщину, затем на мужчину, вызвавшегося её сопровождать, и сказал:
   - Легко. Сьюзан будет изображать из себя девушку, дочь какого-нибудь барона, которую папаша решил сбагрить с рук и выдать замуж, а вы монаха, которому поручено сопроводить её в дом жениха. Обычная средневековая история. Думаю, что она вполне прокатит. Тогда нам будет нужна матрона и кучер, так что вы поедете как все нормальные богатые путешественники, в карете, а я наймусь к вам в телохранители, но учтите, если мы повстречаемся с шайкой разбойников или армией какого-нибудь барона-беспредельщика, я вас всех тут же продам в рабство.
   Иль произнёс эту угрозу насмешливым голосом и с такими ужимками, что в неё никто не поверил и ещё одна молодая на вид женщина, но уже блондинка, сказала:
   - Матрона из меня вряд ли получится, да, нам её и не найти на борту станции, а вот в качестве служанки я смогу с вами путешествовать. Правда, могут возникнуть сложности с платьями. У нас не очень богатый гардероб.
   Рослый, широкоплечий парень поднял руку и сказал:
   - Я готов отправиться с вами в качестве кучера, но я не знаю, как управляться с теми животными, которые ведийцы запрягают в свои повозки.
   Иль поторопился его успокоить:
   - Мне не составит большого труда разобраться с этим. Лишь бы вы смогли доставить на станцию этих животных и повозку, а со всем остальным я как-нибудь справлюсь. Профессор Стюарт, вы, похоже, немного изучили тот район, где мы должны высадиться. Надеюсь, вы поделитесь со мной информацией? Ещё я хотел бы пару месяцев понаблюдать за Ведой с помощью имеющихся у меня технических средств. Полагаю, что с их помощью я смогу изучить язык ведийцев ещё до высадки. - все, кто сидели за столом, вытаращили на Иля глаза и он пояснил - Я взял с собой из Малой Степи несколько птиц-биомехов из числа тех, которые похожи на ведийских. С их помощью я хочу посмотреть, как живут ведийцы. Если верить этой карте, - Иль указал рукой, то на этом полуострове расположено довольно большое государство. Вот за этим городом, - Всадник указал пальцем на город посреди полуострова, - Я и стану наблюдать, а вы попробуйте спереть карету с четвёркой их мохнатых коняг, похожих на одногорбых, длинноногих верблюдомедведей.
   С помощью сокола Иль наблюдал за городом под названием Шаргра почти два месяца. По ведийским меркам это был большой город с населением в сорок три тысячи человек. К тому же это была столица Великого Княжества Шаргра, которым правил князь Дорелин Второй. В самом центре Шаргры на трёх холмах располагался кремль, окруженный каменной стеной высотой от шести до пятнадцати метров, сложенной из разновеликих камней. Вокруг него трилистником раскинулся город, большинство зданий в котором были каменные. С узкими кривыми улицами, домами в два, три этажа, представлявшими из себя миниатюрные крепости. Этот город, в котором жили купцы и ремесленники, окружали предместья, состоящие из глинобитных мазанок. В предместьях жили, как это ни странно, крестьяне. Они возделывали свои наделы в широкой речной долине. Шаргра стояла на берегу широкой и полноводной реки, медленно несущей свои воды к океану.
   Река называлась Шара и люди переплывали из Шаргры на другой берег либо на лодках, либо на паромах. Через Шару, выше по течению, было налажено целых три паромных переправы. Шаргра была большим торговым городом-портом и вверх по Шаре до неё доплывали даже морские суда, но выше они не плыли. За Шаргрой, километрах в десяти выше по течению реки, её перегораживал водопад высотой метров в тридцать и потому все грузы вглубь полуострова доставлялись только гужевым транспортом. Мохнатые травоядные, парнокопытные зверюги размером с крупного, но тощего и поджарого, медведя с большим жировым горбом на холке, назывался молор. Точнее молор это был самец, а мивха, его самка. Они были довольно неплохими гужевыми животными, которых в совокупности называли молламами.
   Сокол Иля обладал не только невероятно острым зрением, но и очень хорошим слухом и благодаря тому, что птица очень часто сидела на коньке крыши здания напротив рыночной площади, он всего за полтора месяца научился разговаривать на языке народа даштари. Язык был довольно красив, разнообразен и, как это ни странно, имел сходство с древнеславянским языком, но увы, только по своему звучанию. К зависти учёных, которые торчали на станции столько времени, он всего за два месяца узнал с помощью своего сокола о Веде столько, сколько они не смогли узнать об планете за всё то время, что находились здесь, а ведь изучение этого мира длилось уже одиннадцать лет. Пока Иль наблюдал за жизнью в Шаргре и изучал даштари, технический персонал станции умыкнул с Веды трёх молоров и три мивхи. Это были три уже сложившиеся пары молларамов, и они были похищены не у какого-то там бедного крестьянина, а у самого князя Дорелина, причём прямиком из его загородного замка, точнее с хорошо охраняемого пастбища рядом с ним.
   Иль внимательно осмотрел этих хорошо откормленных, ухоженных животных и сразу же нашел, как их метили, им наносили татуировку внутри уха в форме княжеской короны с буквой "Д" местного алфавита и цифрой "2". Татуировки были сведены, и вместо них он нанёс другие, говорящие, что эта упряжка принадлежит барону Фергу де-Курдену, баронство которого находилось в восьмидесяти километрах от Шаргры, за рекой. Именно этот барон, согласно разработанной Илем легенде, выдал свою дочь замуж за престарелого графа Лейра де-Годара из Великого Княжества Авсария. В реальности этого произойти не могло по той причине, что у барона имелось пятеро сыновей и не одной дочери на выданье. При условии, что на Веде царил самый махровый майорат, четырёх сыновей барона де-Курдена оставалось только пожалеть. Все они уже были готовы по очереди проститься с отчим домом, получить от любимого родителя по баронскому титулу, мечу со щитом и пинку под зад, чтобы пополнить число соискателей места в дружине князя.
   Барон, сидя в саду своего замка и попивая наливку, частенько вздыхал и пенял своей жене, что если бы она родила ему вместо младших сыновей двух дочерей, тогда бы они на этом смогли хорошо навариться, и им точно не составило особого труда получить земельный надел для второго и третьего сына. Барон был по своему чадолюбив, но при этом его самой главной задачей являлось не дать пресечься славному роду де-Курденов и как можно основательнее укрепить своё баронство, власть которого распространялась на полторы дюжины зажиточных деревень. Поэтому ему и нужно было выпихнуть из замка четырёх лишних сыновей, ну, а своей жене барон то и дело рассказывал, за каких дворян он смог бы выдать замуж их дочерей, если бы они у них имелись в наличие. Деньги на приданое у барона имелись, но их не хватало, чтобы купить у князя Дорелина земельные наделы для своих четырёх сыновей и построить каждому из них по замку. Богатое воображение Иля тут же нарисовало картину того, что творилось в Великом Княжестве Шаргра и далеко за его пределами.
   Скорее всего на всех дорогах вовсю шалили разбойники, происходящие родом из дворян, которые не получили от своих папаш ничего, кроме отчего благословления, железок в руки и отцовского напутствия. Помимо бесед барона с баронессой, он подслушал также немало разговоров о местном боге, которого звали Дессором, а также о его служителях, облачённых в серые рясы. Кстати, все четверо сыновей барона де-Курдена, если им станет совсем невмоготу, могли постричься в монахи. Поскольку они были сызмальства приучены к ратному делу, то их немедленно записали бы в орден святого Лидеора. Правда, тогда им пришлось бы дать обет целомудрия и безбрачия. Святая церковь на Веде была очень серьёзной организацией, и её святые отцы строго следили за дессоровым воинством. Догадка Иля, что монаху могли поручить сопровождать невесту к жениху чёрт знает в какую даль, оказалась верна. Но одно дело догадки, а совсем другое монашество, как профессия. Поэтому для того, чтобы обеспечить Сержу Кленси надёжное алиби, его сокол месяц шнырял по храмам, и Иль с его помощью вникал в суть этой религии.
   В храмах Иль также почерпнул множество интересной информации, а также спёр в одном монастыре когтями сокола несколько довольно толстых книженцией, местную библию, книгу деяний пророка Синеира, житие святого Лидеора, а также катехизис местного разлива. Дессору на Веде поклонялись почти две тысячи лет, а потому религия приобрела основательный, монументальный вид характер. Она во многом походила на христианство и даже имела свой крест с квадратом посередине. Сам Иль не стал особенно заморачиваться на Дессоре и его делах, так как он по легенде был заезжим, то есть заплывшим, иноземцем и веровал в других богов, зато Серж тотчас засел за книжки вместе с Мартином Десмондом, кучером. Занялись чтением и обе девушки, Сьюзан и Лора. Сокол Иля спёр у баронессы всю её библиотеку, оба рыцарских романа, которые она так любила читать, когда муж не дудел ей в уши. Основательно загрузив своих спутников, Иль приступил к подготовке материально технической части и первым делом изготовил из местного краденого дерева ценных пород роскошную карету, которая довольно сильно отличалась от ведийских образцов гужевого транспорта. Когда профессор Стюарт поинтересовался, почему Иль нарушает каноны, он ответил:
   - Ральф, мы с вами прогрессоры или кто? Пусть народ смотрит на мой дилижанс, восхищается и делает себе точно такие же. Знаете, хороший пример он ведь заразителен. Ничего, скоро я займусь упряжью для наших мохнатых лошадок и ими самими, вот тогда вы увидите, что такое высший класс.
   Профессор кивнул головой и сказал:
   - Да, вы скорее всего, правы, Иль.
   Однако, профессор тут же взвился на дыбы, когда его новый наблюдатель выгрузил из своего громадного контейнера мощный синтезатор и принялся превращать свинец в золото и чеканить из него монету. Он тут же замахал руками и завопил:
   - Иль, что вы делаете? Вы же полностью сломаете всю их финансовую систему! Вы что, хотите там всё скупить?
   - Всё не всё, а купить небольшую, хорошо организованную для охраны нашей невесты армию, нам точно не помешает. Ральф, кто вообще отправляется в путешествие по Веде, вы или мы? Между прочим, я могу уступить вам эту честь. Язык, благодаря мне, вы уже знаете, так что сможете отправиться в этот вояж без единого цента в кармане, а я полюбуюсь на то, как вашего клона продадут в рабство. Пусть и не везде, но оно у них ещё есть и тогда вам точно придётся раскусить ампулу с ядом. Поэтому успокойтесь и не мешайте мне готовиться к экспедиции.
   Профессор Стюарт был вынужден смириться с таким самоуправством Иля. Тем более, что агрегат по изготовлению золота был доставлен на станцию с Марса, а стало быть, всё было санкционировано Наблюдательным советом. Однако, когда количество золотых монет перевалило за второй центнер, он спросил:
   - Иль вы собираетесь везти всё это золото в карете?
   - Разумеется нет, профессор Стюарт. - успокоил Иль профессора - Большую часть золота мы зароем в землю на полпути к месту нашего назначения или даже дальше, на подступах к Авсарии, а когда доберёмся до тех мест, то выроем клад.
   Профессор покрутил головой и сказал:
   - Я смотрю у вас уже готов какой-то план, Иль. Какой, если не секрет? Вы можете поделиться им со мной?
   Иль забросил в приёмный бункер синтезатора ещё полцентнера свинца и невозмутимо сказал:
   - Ральф, я собираюсь обзавестись в Авсарии кое-какой недвижимостью, купить замчишко и устроить в нём надёжный опорный пункт. Находясь на орбите, вы многого не узнаете. Наблюдатели должны жить там не просто десятилетиями, а столетиями, если это потребуется. Только так мы сможем начать хоть что-то планировать. А вы что, об этом никогда не думали?
   - Нет, почему же! - воскликнул профессор - Конечно мы думали и об этом, но знаете, Иль, это ведь по сути наша первая серьёзная экспедиция и я не думаю, что в ходе неё вы сможете достичь чего-то значительного, какого-то серьёзного успеха.
   Под звон золотых монет авсарийской чеканки, Иль сказал:
   - Ральф, великие дела нужно не планировать, а свершать. Знаете, это даже как-то смешно выглядит. Сидит человек в своём кабинете и думает, так сегодня мне нужно навестить бабушку, а завтра в одиннадцать тридцать пять я совершу великий подвиг, который войдёт в историю планеты. Поймите, я не собираюсь совершать на Веде никаких героических поступков, а просто хочу не спеша, с комфортом, проехать из пункта А в пункт Б, и при этом провести по пути следования самую тщательную разведку. Когда я доберусь до княжества Авсария, то присмотрю там какой-нибудь замчишко верстах в сорока от столицы и откуплю его у владельца. Потом я поставлю в нём толкового управляющего и как всякий благородный заморский дворянин, а я намерен выдать себя за графа, обзаведусь небольшой частной армией и разобью её на два отряда. Один я оставлю в замке, а со вторым отправлюсь путешествовать по всей Веде. Ведийцы любят путешествовать, но в то же время они терпеть не могут шпионов. Именно поэтому они так быстро вычисляли всех наблюдателей и бросали их в застенки. Между прочим, я подслушал в храме один разговор, из которого мне стало ясно, что они уже обратили внимание на то, что по всему Ромварену шастают какие-то тёмные личности. Один тип жаловался другому, что ещё ни одного из них так и не удалось допросить потому, что они все тут же откидывали копыта. Ведийцы этим очень обеспокоены, а это означает, уважаемый профессор, что вы в значительной мере осложнили мне задачу, ну, ничего, я как-нибудь выкручусь. Всё не так уж и плохо, хотя и хорошего в этом ничего нет.
   Профессор Стюарт понуро опустил голову и буркнул:
   - Я и сам давно уже это знаю, Иль. Как-то всё не заладилось с самого начала, и потом на какие только ухищрения мы ни шли, а дело всегда заканчивалось одним и тем же, как только наблюдатели пытались выйти к людям, их тут же хватали за руки и за ноги и тащили куда-то. Наблюдатели тут же травили себя ядом, чтобы не угодить в руки палача. Сами понимаете, мы были недостаточно подготовлены к работе на Веде. Если бы у нас был такой сокол, какой есть у вас, а он ведь у вас не один, вы сами говорили, что привезли с собой несколько подобных птиц, то мы смогли бы хотя бы изучить местные языки. Наши летательные разведывательные аппараты, хотя они якобы и невидимки, ведийцы тоже замечали очень быстро и тут же начинали стрелять по ним из арбалетов. Так что нашей вины тут нет.
   - А я вас ни в чём и не обвиняю, профессор. - сказал Иль с улыбкой и добавил - Не волнуйтесь, скоро таких наблюдателей, как я, будут сотни, вот тогда и у вас работы прибавится.
   Профессор поджал губы и сухо сказал:
   - Вы тоже ещё пока что ничем не отличились кроме того, что сумели с помощью своей птицы собрать кое-какую информацию всего об одном княжестве. Только после того, как вы проведёте на Веде хотя бы пару лет, можно будет говорить об успехе.
   Иль не стал спорить с вредным профессором. Вместе этого он пересыпал золотые монеты в тележку и поехал на ней в каретную мастерскую, где стал рассовывать золото по хитроумным тайникам изготовленного им дилижанса с двумя каютками на борту. Путешествовать юной баронессе де-Курден по Веде предстояло с комфортом. Дилижанс имел в длину целых семь метров и почти три в ширину, да, ещё и большой багажник сзади, не говоря о том, что на его крыше также можно было разместить прорву багажа. Для шестёрки молламов тащить его будет не в тягость, эти мощные, мускулистые звери, которые были лишь немного меньше Принца, смогли бы взять на буксир и два точно таких же дилижанса.
   Через три дня Иль подготовился к длительному путешествию самым основательным образом и приступил к самой последней фазе подготовки, стал искать себе компаньонов среди местного населения. По сути дела дорога от Артхала, столицы Авсарии, до Шаргры, была одной из самых важных транспортных артерий, хотя дорогой её в полном смысле этого слова назвать было трудно, она имела булыжное покрытие лишь местами. Когда Иль принялся изучать этот маршрут, то вскоре убедился, что вдоль него пряталось в лесах немало шаек. Некоторые курсировали вдоль дороги, другие же наоборот, стояли на ней самыми настоящими заставами, но его внимание привлекла одна, за которой он и принялся наблюдать. В первую очередь тем, что банду, состоящую из двух с половиной дюжин разбойников возглавлял не один дворянин, а сразу два и оба были братьями-погодками. Но что самое важное, они шли из Авсарии в Шаргру, где мечтали захватить какой-нибудь корабль побольше размером, уплыть на нём вниз по течению и стать не столько морскими пиратами, сколько вольными путешественниками.
   До Шаргры баронам Рейну и Айдеру де-Местеро оставалось ещё добрых шестьсот вёрст и оба понравились Илю хотя бы тем, что не были злобными душегубами, да, и отряд имели неплохой. Все члены их банды, как и они сами, были младшими сыновьями, но уже не дворян, а зажиточных крестьян и ремесленников, которым от отцов также ничего не досталось, только уже после смерти оных. Дворян выталкивали из дома сразу же, как только им исполнялось восемнадцать лет. Рейн и Айдер были для своих бойцов непререкаемыми авторитетами. Они прекрасно владели любым оружием и что самое главное, учили воинскому искусству подчинённых и поддерживали в отряде железную дисциплину. Вот на них-то Иль и положил глаз, вынашивая далеко идущие планы, связанные, в том числе, и с созданием опорной базы в Авсарии. Оба юных барона на его взгляд вполне заслуживали куда лучшей участи, чем смерть на виселице.
   Иль посмотрел глазами сокола-наблюдателя, как романтически настроенные разбойники устраиваются на ночлег, и отправился в офис профессора Стюарта на последнее совещание. К высадке всё было готово. Осталось только уложить четырёх учёных-прогрессоров в гибернатор и записать их сознание на мозг клонов, на что должно было уйти не более часа. В кабинете профессора яблоку было негде упасть и учёные, которым предстояло спуститься на поверхность Веды, сидели за столом, как именинники, но Ральф Стюарт был настроен самым решительным образов и как только Иль вошел в кабинете, крикнул:
   - Всё, господа, отправляемся в медотсек!
   В медотсеке всё также уже было готово, но, прежде чем четверо спутников Иля вошли в помещение гибернации, профессор сделал им последнее, довольно странное наставление:
   - Господа, не забывайте, у вас будут восемнадцатимесячные клоны, поэтому цените каждую секунду.
   Иль тут же завопил:
   - Не понял! Что это ещё за восемнадцатимесячные клоны?
   Сьюзан вздохнула и усталым голосом объяснила:
   - Иль, ну что тут непонятного, это такие клоны, которые ровно через восемнадцать месяцев прекратят своё существование. Чего ты так беспокоишься, мы же будем в это время спать.
   - Нет, вы точно все здесь сумасшедшие! - воскликнул Иль и махнув рукой добавил - Ладно, чёрт с вами.
  

Глава третья.

Бароны Веды

  
   Через полчаса после того, как четверо учёных погрузились в сон, произошел первый сбой. Три клона поднялись с кушеток как ни в чём не бывало, зато четвёртый, принадлежащий Мартину Десмонду, даже ногой не дрыгнул, хотя аппаратура и показывала, что клон абсолютно здоров. Медики засуетились, и главный врач станции наблюдения принялся успокаивать всех:
   - Не волнуйтесь, господа, ровно через сутки мы вырастим новый клон, а это разберём на протоплазму.
   Иль мрачным голосом прорычал:
   - К чёрту новый клон! Бездельники! Вы что, не могли проверить, как работает этот?
   Главврач тут же взвился на дыбы:
   - Да, что вы в этом понимаете, мальчишка! Такие вещи невозможно предусмотреть!
   Иль вздохнул и сказал:
   - Ладно, док, не кипятитесь. Извините меня, если я вас обидел. Мне никогда не приходилось сталкиваться с клонами. - ещё раз вздохнув, он добавил - Ральф, вот вам ещё одно доказательство, что наблюдателями должны быть люди, а не какие-то там бракованные клоны. Хоть вы меня убейте, но вот теперь я точно не смогу относиться к этой вашей троице, как к людям. Ладно, делать нечего. Док, будите Мартина. Хоть это вы сможете сделать не позднее, чем через час? Поймите, те люди, с которыми я хочу встретиться на Веде, сейчас спят и мне нужно успеть добежать до них до того момента, как они проснутся.
   Доктор Мишель Бернард понимающе кивнул головой и поторопился успокоить нервного Всадника:
   - О, можете не волноваться, Иль! Уже через пятнадцать минут Мартин Десмонд будет на ногах, но что это вам даст?
   Иль недовольно покрутил головой и буркнул:
   - Профессор, я меняю план своей первой экспедиции. Мартин останется на станции наблюдения, и во время моего отсутствия будет жить под куполом и ухаживать за Принцем, а вы, профессор, проследите, чтобы он делал это на совесть. Если с моим конём что-то случится, то я вернусь и взорву эту станцию вместе с вами. Шатл экстренного возвращения уже находится на Веде, насколько вам это известно, и это мой личный шатл, так что вы не сможете мне помешать.
   Лицо профессора помрачнело, и он спросил:
   - Вы что, серьёзно так настроены, Иль?
   - А что, по мне этого не видно? - нахальным тоном спросил Иль и пояснил - Ничего этого не будет, если ваш коллега, которого я научил обращаться с животными, станет хорошо относиться к Принцу. Он с ним уже подружился, и конь относится к нему вполне нормально. Вы же понимаете, что я не могу разорваться пополам, сидеть на козлах и одновременно ехать верхом. Извините, но Веда вовсе не тот мир, где можно расслабляться, а кроме меня и Мартина больше никто не справится с молламами.
   Вскоре прибежал смущённый Мартин Десмонд и профессор, пристально посмотрев на него, сказал:
   - Мартин, друг мой, ваша высадка на Веду отменяется. Вы останетесь на станции и будете ухаживать за тем чёрным злобным чудовищем, которого Иль называет почему-то конём. Мы поставим вам в парке коттедж и вы будете жить в нём, а не в своей каюте и если с принцем что-нибудь случится, то нам всем конец. Так сказал Всадник Иль и я почему-то ему верю.
   Мартин тут же взвыл:
   - Но профессор, Иль, у меня же есть своя программа исследований! Я согласен ухаживать за Принцем, но...
   - Никаких но, Мартин! - строго прикрикнул профессор и посмотрев на Иля спросил - Иль, вы разрешите поставить в коттедже оборудование связи и наблюдения?
   Иль кивнул и взяв Мартина под руку сказал:
   - Март, старина, Принц к тебе уже привык, но всё же не торопись прокатиться на нём верхом. Тебе вовсе не обязательно проводить с ним всё своё время, просто постарайся не забывать про него. Если будешь катать девочек, то не разрешай им брать в руки уздечку. Он этого терпеть не может.
   Сделав ещё кое-какие наставления, Иль отправился в ангар, где стоял большой орбитальный шатл и перевёл Принца в парк, где расседлал его и, поговорив с конём полчаса, оставил его наедине с Мартином, после чего вернулся к шатлу. Прощание с профессором и остальными учёными было недолгим. Карета с запряженными в неё молламами уже находилась в трюме. Юная баронесса вместе со своей камеристкой и святым отцом сидели в ней. Иль проверил всё в последний раз, закрыл люк грузового отсека и направился в пилотскую рубку.
   Из-за того, что он остался без Принца, ему пришлось поменять координаты места высадки, и шатл приземлился всего в десяти километрах от лагеря юных баронов. Иль попрощался с пилотами, прошел в грузовой отсек, вскарабкался на козлы, щёлкнул бичом и молламы громко фыркнув, двинулись вперёд, в почти кромешную тьму. Небо было затянуто облаками, но дождя не было. Очки ночного видения позволяли Илю видеть в кромешной тьме ничуть не хуже, чем днём, но он не собирался никуда ехать, а лишь спустился по аппарели на траву и, отъехав на несколько метров от шатла, остановился.
   Шатл с погашенными габаритными огнями бесшумно поднялся на антигравах вверх, пилот врубил реактивные двигатели и Иль вместе со своими спутниками были предоставлены самим себе. У них не было ничего, кроме страховок, что могло бы им хоть чем-то помочь противостоять враждебности этого молодого мира. Вибромеч Иля, два кинжала, тяжелый арбалет с полутора сотнями болтов, да, большой английский лук с двумя корзинами длинных стрел, не являлись сколько-нибудь серьёзным оружием, как не являлась абсолютно надёжной защитой его бериллиево-титановая, трёхслойная кольчуга и такой же шлем-барбют. Он ещё никому не говорил, что не намерен полностью и во всём следовать главному требованию, предъявляемому ко всем прогрессорам галактики - не убий, да, и сам не был до конца уверен в том, что в некоторых случаях убийство это единственный способ кардинального решения жизненно важных проблем.
   Новое место для высадки было даже лучше, чем старое. Оно находилось в полутора километрах от жалкого подобия дороги, и карета была надёжно укрыта высокими зарослями какого-то кустарника с широкими, сердцевидными, как у сирени, листьями. Иль приказал молламам лежать и те тотчас попадали, благо новая упряжь, сконструированная и изготовленная Всадником, давала им куда большую свободу движений. Как только молламы устроились поудобнее, Иль бесшумно спрыгнул с козел и поднялся на борт кареты. Баронесса Велина де-Курден, её камеристка Дизия Меллес и отец Вастос сидели на одном диване в каюте баронессы и чуть ли не дрожали от страха. Иль улыбнулся, и сказал не слишком громко и не тихо, а так, вполголоса:
   - Баронесса, святой отец, я отчаливаю. Ждите меня здесь и ничего не бойтесь. Если услышите шум и громкие голоса, не спешите принимать яд, это будет лишь означать, что я вернулся вместе с отрядом охраны, баронесса. Вскоре вы познакомитесь с двумя юными баронами, которые будут сопровождать вас к вашему жениху, графу Лейру де-Годару, но учтите, это не единственный ваш жених, баронесса. Могут быть и другие.
   Иль ещё раз ободряюще улыбнулся, закрыл за собой дверь и со всех ног бросился к дороге, оббегая кусты. Слева он видел карту на стекле очков, нарисованную тонкими, алыми линиями и себя на ней синей точкой. Выбравшись из кустов, он помчался к бивуаку разбойников чуть ли не со скоростью конской рыси. То, что здоровяк и весельчак Мартин остался на станции, немного выбило его из колеи. Этот шестидесятилетний мужчина имел большое влияние на Сьюзан, сорокавосьмилетнюю доктора наук, которой на вид было не больше двадцати лет, и особенно на своего коллегу, толстячка Сержа Герри, хотя тот и был немного старше него. Сладкая парочка Сьюзан и Серж хотя и не были постоянными любовниками, отличались лёгким поведением и считали, что секс самое лучшее лекарство от хандры и депрессии. Лора в этом плане была строже, хотя ни о каком пуританстве на станции не шло и речи.
   В принципе в их привычках, выдавай они себя за каких-нибудь бродячих комедиантов, не было бы ничего ужасного, но в том-то и дело, что баронесса Велина де-Курден ехала в карете в качестве невесты. Хотя Иль и прочитал Сьюзан, которая уже не раз и не два подкатывала к нему, не один десяток нотаций, вряд ли это возымело хоть какое-то действие. Однако, делать было нечего, кроме них больше никто не изъявил желания спуститься на поверхность Веды, а профессор Стюарт упёрся, как осёл, и ни о чём не хотел слышать. Поэтому у Иля уже сейчас болела голова, когда он думал о том, что Сьюзан может пуститься во все тяжкие, равно как и святой отец Вастос. Впрочем, Иль всё же старался не заморачиваться на этом. Согласно легенды, он был знаком с этой троицей всего три дня, а потому мог и не знать, что представляет из себя баронесса, которую папенька решил выдать замуж за одного из своих знакомых. Тот жил за три с лишним тысячи лонгов от его баронства, и желал получить пять тысяч даргов золотом в качестве приданного. Много это или мало, судить как Илю, так и остальным учёным было трудно, но пара хорошо выезженных молламов стоила от двух до пяти даргов.
   Гадая, как сложится их путешествие, Иль добежал до огромного дерева, росшего возле дороги, и свернул к густому лесу, видневшемуся невдалеке чёрной стеной, если смотреть на него без очков. Там, на опушке, остановились на ночь братья де-Местеро. Пройдя по направлению к опушке полтора десятка шагов, Иль остановился, чтобы перевести дыхание. Небо на востоке уже стало сереть, и пора было подумать, как ему представиться Рейну и Айдеру. С одной стороны было бы хорошо подойти к их бивуаку, тогда они точно никуда не делись бы, но с другой это могло их насторожить. Подумав, Иль вернулся к дереву, сел под ним, закурил и, нажав кнопку на рукояти кинжала, вызвал сокола. Только теперь он, наконец, понял, что находится на чужой планете и усмехнулся. От своей привычки курить Иль решил не отказываться, так как на Веде имелись свои собственные курильщики, которые вовсю дымили трубками. Ещё на Марсе он обзавёлся тремя дюжинами бриаровых трубок, а на станцию привёз с собой целых три тонны трубочного табака.
   В ожидании рассвета, Иль переключил свои очки, серебряной, массивной оправе которых он придал вид более или менее соответствующий эпохе, на зрение сокола и принялся наблюдать за тем, что тот видел в полёте. Сокол-биомех по его заданию в эту ночь улетел далеко вперёд по предстоящему маршруту, и потому ждать его пришлось около часа. Зато Иль увидел, что впереди, километрах в тридцати от этого дерева, немного подальше от того места, где к главной дороге примыкала ещё одна, ведущая от какого-то баронства, примерно полтора десятка разбойников готовили засаду. Скорее всего, они что-то знали, а поскольку в этой шайке было семь лучников, засада была отнюдь не шуточная. Приглядываться к ним Иль не стал, поскольку был уверен, что эта засада точно не про их честь. Скорее всего, из баронского замка кто-то должен был отправиться куда-то вглубь континента или в соседнее баронство. Вскоре он услышал шум крыльев, это прилетел его сокол. Иль протянул вперёд руку, на которой была надета боевая перчатка со стальными накладками и сокол сел на неё, после чего он перенёс птицу на плечо.
   Из всех птиц-биомехов, которые у него имелись, Иль выбрал себе именно этого, крупного сокола-балобана, весом почти в два килограмма, но сокол потяжелел после того, как был превращён дедом Вунко в биомеха, раньше он был легче. Эта красивая птица-биомех уже успела многому научиться, а теперь ещё и стала заправским разведчиком. Ещё сокол Иля, которому он дал имя Свист, был отличным охотником. Этот биомех уже настолько осоколился и привык к своему хозяину, что когда Всадник стал поглаживать его по горлу, тут же поднял голову вверх и тихонько защёлкал клювом. Сидеть под деревом с соколом было веселее и вскоре, с первыми лучами солнца, Иль учуял запах дыма.
   Романтические разбойники проснулись и решили позавтракать, прежде чем двинуться в путь. Путешествовали они на пяти больших повозках, одна из которых претендовала на звание кареты, и в каждую было запряжено по две пары молламов. Это была ещё одна причина, почему Иль хотел привлечь братьев де-Местеро в качестве эскорта. Связываться с пешим отрядом было бы крайне непродуктивно. Хотя Иль никуда не торопился, он всё же не хотел плестись за пешими воинами.
   Разбойники позавтракали на удивление быстро, и вскоре из леса выехала карета братьев де-Местеро, похожая больше на собачью будку, поставленную на колёса, а вслед за ней показалось четверо дрог, на которых сидели их воины. Молламы двигались к дороге быстрым шагом и когда они приблизились на расстояние в три десятка шагов, Иль встал на ноги и поднял руку. Рейн и Айдер, одетые неброско, но и не как крестьяне, сидели на козлах. Рейн правил молламами, а его младший брат держал в руках взведённый арбалет. Старший брат при виде Иля, одетого несколько необычно для жителей этих мест, в красивый красный кожаный камзол, расшитый серебром, чёрные, стёганые штаны, тёмно-бурые ботфорты и серебристый шлем-барбют, тотчас натянул поводья и издав гортанный звук, воскликнул:
   - Аргх! Это кто ещё такой?
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Господа, я не причиню вам никакого вреда. Доброго вам утра, благородные господа, у меня есть к вам деловое предложение. Не соблаговолите ли вы его выслушать?
   Дроги с остальными разбойничками быстро выстроились в одну линию справа и слева от кареты братьев де-Местеро, встав при этом наискосок, чтобы было легче стрелять по странному типу с птицей на плече, из арбалетов.
   Рейн встал на козлах, предупреждающе поднял руку и спросил Иля громким, слегка взволнованным голосом:
   - Кто вы такой, благородный господин, и какое у вас к нам дело. Мы спешим и нам не до пустых разговоров.
   Иль улыбнулся, приблизился к карете и ответил:
   - Господа, я граф Ильхем де-Шорн, путешественник родом с Суотванза, но сейчас занят тем, что взялся сопроводить одну благородную даму к её жениху в Авсарию. Если вы согласитесь мне помочь в этом деле, то вам не придётся закончить свои дни на виселице. Бьюсь об заклад, вы намерены добраться до Шаргры, чтобы отобрать там у кого-нибудь корабль и податься в пираты. Моё предложение куда более выгодное, поскольку плата будет очень щедрой, настолько щедрой, что вы сможете осесть на своей собственной земле и жить куда более спокойной жизнью.
   Сказано было довольно много и теперь Иль ждал, что ответят ему братья. Отряд воинов у них уже имелся под рукой, и им для полного счастья оставалось только обзавестись своим собственным баронством. Рейн, выслушав такое деловое предложение, так и плюхнулся на козлы с выпученными глазами. Его младший брат сразу же заёрзал, но высказываться по этому поводу не спешил, ожидая, что скажет на это старший брат и тот, после минутного замешательства сказал:
   - Ваша светлость, меня зовут барон Рейн де-Местеро, а это мой брат Айден, но как вы узнали, что мы едем в Шаргру?
   Иль улыбнулся и спросил вместо ответа:
   - А куда ещё могут ехать два юных барона, как не в этот город, юноша? Поверьте, об этом совсем не трудно догадаться. Так что вы скажете относительно моего предложения, барон де-Местеро? Отряд весьма хороших воинов у вас уже есть, так что дело осталось только за баронством, а купить земли и построить на них замок, при наличии золота, не составит большого труда, как и приютить на своих землях крестьян. Видите ли, барон, сам я доверился совсем никудышному капитану, который вместо того, чтобы направить мой корабль в устье реки Шар, разбил его во время шторма о рифы около залива Шаруга. Все мои спутники погибли, но мне посчастливилось не только добраться до берега, но и спасти кое-что из своего имущества. Признаться честно, я уже полагал, что мне придётся туго, но после семи дней скитаний по лесу, тропинка вывела меня к дороге. Четыре дня назад я повстречался с прелестной юной баронессой Велиной де-Курден и святым отцом Вастосом, которые также оказались в затруднительном положении и обратились ко мне, человеку пережившему кораблекрушение, за помощью. Отец Вастос по поручению барона де-Курдена, везёт его дочь к жениху в Авсарию, но незадолго до встречи со мной, от них сбежали солдаты барона, видимо решившие стать разбойниками. Как дворянин, я не мог отказать бедняжке, но как достаточно умный человек, прекрасно понимаю, что без хорошо вооруженного отряда воинов мне не удастся доставить невесту её жениху. Для меня это, прежде всего дело чести и я должен довести его до конца.
   Рейн, выслушав Иля, тут же поинтересовался:
   - Ваша светлость, но если вы потеряли всё, то как вы заплатите нам, прими мы ваше предложение?
   Иль тут же приблизился к карете и негромко сказал:
   - Всё, да, не всё, Рейн. Кое-что из золота авсарийской чеканки у меня осталось, но даже не это главное. Когда-то мой дед бывал на Ромварене и даже привёз себе жену из Авсарии. Вот он-то и оставил мне большое наследство, чем очень обидел моего старшего брата, которому достались земли и наш родовой замок. За ним-то я и направляюсь в Авсарию. Так что всё очень просто, Рейн. Вы помогаете мне беспрепятственно добраться до того места, где мой дед зарыл здоровенный котёл с золотом, а я за это делюсь с вами частью моего наследства. Что вы скажете, если я заплачу вам сорок тысяч даргов?
   У Рейна от этих слов глаза полезли на лоб и он воскликнул:
   - Сорок тысяч даргов? Да, на эти деньги можно купить целых три баронства вместе с деревнями! - и выпалил - Мы согласны, граф! - вскочив на ноги, он крикнул - Ребята, мы возвращаемся домой! Скоро у нас будет свой собственный город!
   Иль мысленно чертыхнулся и подумал: - "Чёрт, а ведь парнишка прав! Почему бы взять и не организовать новое княжество к северу от Авсарии?" Он тут же влез на козлы и сказал:
   - Барон, тогда позвольте мне взять вожжи.
   Рейн отдал Илю вожжи, и снова плюхнувшись на козлы, сдвинул брата. Всадник, взяв в руки вожжи и бич, громко щёлкнул им и весело крикнул:
   - Ург, ург, мохнатые! Свист, лети вперёд!
   Молламы, почувствовав крепкую руку, повиновались ему беспрекословно. Они вообще были послушными животными. Иль повернул к стоянке и вскоре все пять упряжек помчались быстрой рысью. Молламы могли двигаться и быстрее, но это было излишне. Вскоре они, проломившись сквозь кусты, подъехали к карете, на ней уже сидел сокол Всадника, и Иль весёлым голосом громко крикнул:
   - Баронесса, я привёл новый отряд! Познакомьтесь с баронами Рейном и Айдером де-Местеро. Это в высшей степени приятные молодые люди.
   Карета слегка качнулась и из её открытой двери вышла юная баронесса, одетая в своё самое нарядное платье. Она протянула руку, и как только Иль подал ей свою, воскликнула:
   - Иль, вы просто прелесть! За что бы, вы не взялись, всё у вас получается в самом лучшем виде. Представьте меня.
   Глаза Сьюзан так и горели от восторга, когда Рейн и Айдер целовали ей руку. Вслед за ней из кареты вышел отец Вастос. Он осенил всех крестным знамением на ведийский манер, а затем показалась и Дизия. Когда представление сторон закончилось, Иль произвёл перегруппировку сил в отряде, отправив четверых арбалетчиков с запасом болтов на плоскую крышу дилижанса, обитую толстой воловьей кожей. Рейн и Айдер попросили у него разрешения ехать вместе с ним на козлах, но Иль, широко осклабившись, сказал:
   - Господа, не будьте занудами. Отец Вастос предпочитает путешествовать в горизонтальном положении, поэтому лучше составьте компанию баронессе и её камеристке, а ко мне лучше отрядите одного из ваших парней. Желательно кузнеца.
   Айдер захлопал глазами и спросил:
   - А зачем вам Жедон, граф?
   Иль ответил, обнажая свой меч:
   - Затем, Айдер, чтобы поговорить с ним о его ремесле. Вы видите этот клинок, барон? Я уже успел убедиться, что ваши клинки он рубит, как солому. Вот я и хочу узнать у него, где поблизости находится самая лучшая кузница. - широко улыбнувшись, он добавил - Баронесса Велина простит нас, если мы задержимся в этом городе на пару недель, чтобы я смог выковать солдатам барона новые мечи.
   Баронесса тут же воскликнула:
   - Да, хоть на месяц, граф! Лишь бы там был хороший постоялый двор. Я думаю, что Рейн и Айдер не дадут мне скучать.
   Иль улыбнулся юной баронессе и подумал: - "Лишь бы ты не потребовала, чтобы они развлекали тебя по ночам вдвоём".
   Отец Вастос, услышав, что молодые люди поедут с ним в одной карете, тут же проворчал:
   - Иль, сын мой, я лучше поеду с воинами. Мне не очень-то хочется слушать всякие глупости.
   Забрав из своей кареты большой бурдюк с вином, отец Вастос потопал к тем дрогам, от которых пахло съестным. Оба молодых барона, порозовев от смущения, поднялись на борт кареты и Иль, сев на козлы, стал выезжать на дорогу. Свист уже летал над ними кругами и как только караван тронулся, полетел вперёд, а Иль снова нацепил на нос очки с зеркальными стёклами. Ему было интересно взглянуть, как обстояли дела с засадой. Свист, выполняя его приказ, как только увидел, что засада ещё не занялась своим разбойничьим делом, тут же полетел к замку, и через полчаса нарисовалась интересная картина. В замке готовился к выезду обоз, но вместо мешков в фургоны грузились вооруженные солдаты, что могло говорить только об одном, барон намеревался покончить с бандой разбойников. Иль приказал Свисту лететь к месту засады, а сам щёлкнул бичом и пустил молламов самой быстрой рысью, а она у них была очень резвой и ровной, так как молламы оказались иноходцами. Кузнецу, сидевшему рядом, он сказал взволнованным голосом:
   - У меня тревожное предчувствие, Жедон. Что-то мой Свист долго не возвращается.
   Свист между тем снова полетел к замку. Обоз из него ещё не выехал, а это означало, что Иль сумеет опередить его как минимум на час, но Всадник всё равно заставил молламов прибавить ходу. Вскоре прилетел Свист, и он подставил ему руку, а сокол тут же принялся посвистывать, клекотать и пощёлкивать клювом. Выслушав сокола, Иль сказал ему:
   - Хорошо, Свист, я всё понял. Лети туда.
   У Жедона от такого чуда глаза полезли на лоб, он слегка побледнел и спросил дрогнувшим голосом:
   - Ваша светлость, вы умеете говорить со своей птицей?
   Иль, щёлкая бичом, но не опуская его на спины молламов, громко расхохотался и воскликнул:
   - Нет, парень, до этого ещё не дошло. Просто мой сокол выдрессирован для разведки. У него необычайно острое зрение и отличная память. Ещё это очень умная птица. Свист полетел вперёд и увидел людей вблизи дороги. Потом он полетел налево и увидел замок, в котором солдаты садились в крутые повозки, и полетел к нам. Обо всём остальном нетрудно догадаться, Жедон. Какому-то барону надоело, что у него под боком крутится шайка разбойников, и он решил их уничтожить.
   - Как это какому-то барону, ваша светлость? - воскликнул Жедон - это барон де-Валир, а там, - Жедон махнул рукой вперёд, мёрзнет в лесу один из его сыновей, который кормится тем, что взимает плату за проезд по отцовским землям. Господь наш Дессор, он же собирается предать смерти родного сына Лардока и тех солдат, которых сам же и отправил с ним. Ваша светлость, что вы собираетесь делать?
   Иль задумался на минуту, и ответил здоровенному, широкоплечему парню лет тридцати двух:
   - Ну, я приторможу там и свистну барону Лардоку, чтобы он грузился на ваши телеги. Если он захочет, то я предложу ему присоединиться к нашему отряду вместе с его солдатами. Нет, увезу их подальше, и пусть крутятся, как хотят.
   Жедон зябко повёл плечами и с уверенностью сказал:
   - За ними пошлют погоню, ваша светлость.
   - С чего бы это? - удивился Иль.
   Кузнец кашлянул в кулак и ответил:
   - Так ведь если старый барон заплатил наёмникам, то они так просто не отстанут от Лардока и его парней. Так что они уже покойники, а если мы возьмём их с собой, то и нам не сдобровать, ваша светлость. Эх, знать бы, какого цвета у них камзолы.
   Иль с улыбкой ответил:
   - Сейчас узнаем, Жедон, я только подзову Свиста. - тотчас громко свистнув несколько раз, он сказал прилетевшему через несколько минут соколу - Свист, лети в замок, посмотри какого цвета на воинах одежда. Лети быстро, мой мальчик!
   Сокол протяжно засвистел и в считанные мгновенья исчез из вида. Свист вернулся через несколько минут и принялся докладывать Илю. Его клёкот, пересвисты и пощёлкивание клювом и в самом деле были своего рода речью, которую, однако, Всадник ещё недостаточно хорошо изучил. Очки давали ему куда больше информации. Отправив сокола в очередной полёт, он сказал:
   - Так, Жедон, у солдат синие камзолы. О чём это может говорить, и какими неприятностями грозит?
   Парень, находившийся на крыше дилижанса, воскликнул:
   - Ну, тогда им всем точно хана! И нам тоже, если мы поможем им. Это Синие убийцы из Дерварана. Эти будут гнаться за нами до тех пор, пока не порубят всех своими мечами на кусочки.
   Иль усмехнулся и спросил:
   - Ты боишься, парень? Зачем же ты тогда отправился вместе с бароном Рейном и его братом в Шаргру?
   Открылась дверца дилижанса и Рейн громко крикнул:
   - Лорен, подай мне руку! Помоги мне подняться на крышу, да, побыстрее! - дилижанс несколько раз качнулся и барон поинтересовался сверху - Граф, мы так поняли, что Лардок по уши в дерьме, это так? Если так, то что вы собираетесь делать?
   Иль откликнулся весёлым голосом:
   - Вообще-то я хочу предложить этим ребятам присоединиться к нам, а потом поговорить с предводителем Синих убийц и убедить его, что со мной ему лучше не связываться. Ну, а что вы по этому поводу скажете, барон?
   Рейн возбуждённо воскликнул:
   - Я с вами, ваша светлость! То есть мы с вами! Нам нужно взять Лардока с его парнями, потом проехать через лес и после этого остановиться посреди поля. У нас у всех есть арбалеты, ваша светлость, а у капитана Смилги их нет. Он наглец и во всём полагается только на мечи дарваранской ковки и знаменитые дарваранские панцири. Посмотрим, пробьют ли наши болты их панцири, крытые синим сукном.
   - Экий ты кровожадный, Рейн! - смеясь воскликнул Иль и добавил - Сначала я покажу ему, что такое меч наурской стали. А ты, Рейн, постарайся поскорее выманить Лардока из леса. Синие убийцы уже выехали на девяти повозках из замка его папеньки.
   Менее, чем через час они были на том месте, где лес подходил к дороге почти вплотную. За полкилометра они начали сбавлять скорость и подъехали к месту засады шагом. Барон Рейн де-Местеро встал во весь рост и заорал на весь лес:
   - Лардок, бросай всё своё барахло к дьяволу и беги сюда! Твой папаша вызвал Синих убийц по твою голову. Ребята, быстро садитесь на дроги и сваливаем отсюда.
   Повторять дважды ему не пришлось. Из леса тотчас высыпала орава молодых, безусых парней, которых можно было назвать солдатами только по причине наличия у них кольчуг и Лардок, здоровенный парень лет двадцати пяти, воскликнул:
   - Рейн, ты уверен в этом? Как он мог так со мной поступить, ведь мы же договорились?
   - Вы, договорились! - воскликнул барон - Ты договорился с отцом об одном, а он с капитаном Смилгой о другом. Давай, залезай на козлы и познакомься с графом де-Шорном. Жедон, залезай наверх, а я сяду на твоё место.
   Иль пожал руку Лардоку руку и громко крикнул:
   - Дроги и карета баронов де-Местеро вперёд! Рысью, вперёд! Теперь мы поедем замыкающими.
   Айдер выбрался из дилижанса и тоже полез на козлы. Иль, поняв, что этого юношу проще убить, чем загнать обратно в дилижанс, не стал возражать. С проезжающих мимо дрог соскочил отец Вастос, влетел в дилижанс, тут же выскочил из него со своим посохом, и тоже влез было на козлы, но их ширина не позволяла ему сесть на них, и он прикрикнул на Айдера:
   - Сын мой, быстро уступи место слуге господа нашего Дессора. - барон с неохотой полез наверх, а святой отец сказал слащавым голосом Илю - Сын мой, сначала я попробую вразумить капитана Смилгу словом божьим, а если не получится, то тогда мне придётся пустить в ход это. Но я всё-таки надеюсь, что слово господне всё же сильнее сего божественного посоха.
   Он нажал на скрытую кнопку и его посох, больше похожий на боевой шест, тотчас превратился в двойную нагинату с длинными, прямыми обоюдоострыми клинками, глядя на которые Иль сразу же понял, что они снабжены виброприводом. Он чертыхнулся и воскликнул, пуская молламов рысью:
   - Чёрт возьми, святой отец, я и не знал, что у вас имеется такой хитрый посох! Ну, и насколько вы преуспели в искусстве владения этим непростым оружием?
   - Сын мой, не поминай нечистого в присутствии слуги господа нашего. - смеясь ответил отец Вастос и пояснил - А на счёт посоха будь покоен, граф. Даже приняв внутрь литр той святой воды, которая горит, я смогу заголить своей нагинатой шлюху и при этом не коснусь её тела. Могу, кстати, и тебя ею постричь.
   Отец Вастос нажал на другую скрытую кнопку и клинки с шелестом вошли в древко, которое только выглядело деревянным и Иль, памятуя о том, что на монахе под серой рясой была поддета точно такая же кольчуга, как и у него самого, сказал:
   - Хорошо, святой отец, тогда как только мы въедем в лес, вы встанете рядом со мной. Сделаем на пути у Синих убийц засеку, а потом посмотрим, что это за тип, капитан Смилга, убийца дворянских детей. Среди них, конечно, тоже хватает засранцев, но знаете, отец Вастос, я ненавижу людей, сделавших смерть своей профессией. Жаль, конечно, что мне запрещено убивать людей, но я думаю, что если подрезать ему связки, ничего страшного не произойдёт. Как вы считаете, отец Вастос?
   Монах вздохнул и ответил:
   - Сын мой, я тоже дал обет не пролития крови господу, но думаю, если раздену этого капитана своим оружием, то тем самым вразумлю его и покажу всю тщетность попытки преследовать нас. Он может быть и мерзавец, но точно не дурак.
   Ведийские дворяне завопили во весь голос:
   - Мы вас не покинем! Ваша светлость, святой отец, даже не просите нас отступить, это будет для нас позором!
   - Хорошо, хорошо! - воскликнул Иль - Встанете с арбалетами позади нас, только учтите, и я, и отец Вастос связаны одним обетом. Поэтому запомните, стрелять только по ногам и лишь в том случае, если они полезут через засеку.
   Барон Лардок удивлённо воскликнул:
   - Но как вы собираетесь сделать засеку, граф? Ведь с нами нет лесорубов, а в том месте, где дорога идёт уходит в лес, растут деревья толщиной с человека и к тому же это не какая-то там лорха, а столетние везлы с очень крепкой древесиной.
   - Скоро увидишь, барон. Я сделаю это мечом, а отец Вастос своим удивительным посохом. У него славное оружие и, главное, очень редкое. Для владения таким нужно быть великим мастером. - отец Вастос широко заулыбался и Иль сказал - Мой учитель считает, что я достиг в этом если не полного совершенства, то близок к этому, но вообще-то, моя коронка двурукий бой.
   Похваляясь мастерством, Иль внимательно наблюдал за обстановкой. Свист летал кругами над повозками Синих убийц. Едва только выехав на большак, они ускорились, увидев на нём свежие следы, а вскоре к ним присоединились двое лазутчиков и повозки сначала сбавили скорость, затем вовсе остановились и, постояв минут десять, пустились бешеной рысью. Не смотря на это, отряд Иля обогнал их на час. Лес отступал от дороги всё дальше и дальше. Дорога была здесь довольно неплохой, молламы ещё не устали и часа через полтора впереди показались те самые везлы, о которых говорил барон Лардок. Это были деревья очень похожие на сосны, причём высотой метров в тридцать, только со светло-бежевыми, золотистыми стволами. Стоило только им въехать в лес, как Илю пришлось резко затормозить, так как весь отряд встал. От повозок к опушке бежали лучники и арбалетчики. Всадник вздохнул и сказал:
   - Лардок, Рейн, боя не будет, даже и не просите. Ладно, отец Вастос, пошли, поработаем лесорубами, а вы господа, прикажите отвезти повозки глубже в лес и успокойте дам.
   Из открытой двери дилижанса тут же донёсся рассерженный громкий возглас:
   - Чёрта с два мы попрёмся в лес, Иль! Между прочим, я стреляю из арбалета получше Лоры, а она со ста шагов попадает в яйцо, так что яйца этому капитану Смилге мы отстрелим.
   Иль, столкнув Лардока с козел, выглянул из-за угла дилижанса и увидел, что юная баронесса держит в руках боевой арбалет современной конструкции, а у неё через плечо висит широкий колчан с длинными болтами. Он ухмыльнулся и сказал:
   - Как скажете, леди. Отец Вастос, отходим на сто метров от дороги и быстро кладём деревья по направлению к дороге.
   Иль побежал направо, а Серж Герри налево. Не смотря на лишних десятка три килограммов, он бежал очень легко, разминаясь на ходу. Изгиб леса в этом месте позволял Илю видеть его и он поразился, как блестяще учёный-историк владел нагинатой. Наконец, он остановился, проделал нагинатой несколько молниеносных движений, сделал выпад вперёд, одновременно с этим взмахнул своим оружием и высоченное дерево стало медленно падать. Иль улыбнулся, выхватил свой меч, включил режущий шлейф и с шипящим звуком срубил везл толщиной сантиметров в сорок. Дерево ещё не рухнуло на землю, а он уже сместился в сторону, и срубил второе. Везлы росли метрах в пяти друг от друга и потому, падая образовали не просто засеку, а настоящую баррикаду. Когда они приблизились к дороге метров на сорок, девушки вышли из леса. К опушке быстро приближались повозки и тут они показали класс стрельбы из своих арбалетов. Сьюзан и Лора вскинули оружие, быстро прицелились и выстрелили.
   Они стреляли с дистанции в полторы сотни метров и умудрились попасть не куда-то, а в колёсные оси. Поскольку их стрелы были не чета тем, которые изготавливались ведийцами, и содержали в себе небольшой заряд взрывчатки, то раздались два негромких взрыва и оба передних колеса покатились в разные стороны. Повозка, вспахав дорогу, встала, сильно накренившись вперёд, и несколько знаменитых Синих убийц вылетели из неё, свалив попутно кучера, одетого в крестьянскую одежду. Девушки развернулись и спокойно вошли в лес. Деревья уже падали всё ближе и ближе к дороги. Отряд капитана Смилги, который был вынужден остановиться, увидел, как монах и какой-то тип в блестящем, серебристом шлеме, валят лес обыкновенным мечом и палкой с узким лезвием, на зависть лесорубам. На их глазах на том месте, где дорога уходила в лес, выросла зелёная баррикада, на её гребне снова появились две зловредные девицы, а также ещё две дюжины арбалетчиков и семеро лучников.
   Хотя капитан Смилга привык отрабатывать полученные деньги, в данном случае ему что-то совершенно не хотелось лезть на рожон. Командир отряда наёмников сидел в первой повозке и потому вылетел вместе с несколькими своими солдатами, так что ему даже не пришлось выходить из неё специально. Иль спрятал меч в ножны, достал из кармана белый носовой платок и, маша им, решительно пошел вперёд. Отец Вастос последовал за ним. Он отошел от леса метров на двадцать и сложив руки у рта воронкой, громко закричал:
   - Капитан Смилга, идите сюда, нужно поговорить!
   Капитан машинально шагнул вперёд и шага через три понял, что допустил грубейшую оплошность. Зловредные девицы немедленно вскинули свои арбалеты, отстреливающие у телег колёса. Ему даже думать не хотелось, что будет, попади такая стрела в грудь. Однако, делать ему было нечего, попробуй убежать и ты точно покойник. Обречённо махнув рукой, капитан злым голосом скомандовал:
   - Всем оставаться на местах! - он приблизился к Илю метров на двадцать и спросил - Чего нужно?
   - Я же сказал вам, капитан, поговорить. - ответил Иль и, видя, что командир наёмников не испытывает никакого желания подходить ближе, сказал - Капитан, вы немедленно вернётесь в замок барона де-Валира, вернёте ему деньги и скажете, что его сын уехал из этих мест с каким-то неизвестным вам дворянином и что у вас нет никакой возможности выполнить ту работу, ради которой он вас нанял. Вам придётся сказать так потому, что вы не конченый псих, чтобы испытывать на себе, что такое клинки наурской стали. Если барон усомнится, что это действительно так, предложите ему самому направиться к этой опушке, чтобы убедиться, что мой меч способен перерубить везл с одного удара. Да, кстати, капитан Смилга, для того, чтобы разрубить вас от макушки до задницы вместе с вашими доспехами, мне достаточно всего лишь легонько взмахнуть мечом. Мой меч рубит любую сталь, как восковые свечи. Надеюсь вам всё понятно, капитан Смилга?
   Хлопая глазами, командир наёмников спросил:
   - Что должно мне быть понятным?
   Иль рассмеялся и объяснил:
   - А то, что даже просто ехать по этой дороге в том направлении для вас будет смертельной опасностью. Вот что.
   Наёмник вздохнул, почесал задницу, и вдруг завопил:
   - Как же мы тогда доберёмся домой? Мы же здесь чужаки!
   Отец Вастос воскликнул вслед за ним:
   - Да, сын мой, как они доберутся домой?
   Иль сердито рыкнул в ответ:
   - Святой отец, я вам что, бюро добрых услуг? Ладно, чёрт с ними! Пускай пробираются в Дерваран поодиночке.
   Капитан Смилга взвыл во весь голос:
   - Так поодиночке нас же всех перебьют!
   - Хорошо-хорошо, чёрт с вами, капитан! - махнув обеими руками воскликнул Иль - Погрузитесь в ваши повозки и рысью двинетесь домой, но учтите, узнаю, что вы поинтересовались у кого-то, куда держит путь граф де-Шорн, я тут же изменю все свои планы и направлюсь на ваши поиски. Вот тогда вам точно не сдобровать. Вам понятно?
   - Понятно! - облегчённо вздохнув, капитан Смилга громко сказал - Вы поедете своей дорогой, а мы поедем своей. Передайте сыну барона де-Валира, что это на него не отец, а князь Дорелин вызверился и приказал отцу покарать сына за то, что тот осмелился потребовать плату за проезд по землям баронства его папаши с какого княжеского обоза. Так что пусть он осторожнее будет. У князей длинные руки. Прощайте, граф. Надеюсь, если мы свидимся ещё раз, то уже не при таких обстоятельствах. Вы, уж, меня извините, ваша светлость, но я буду вынужден сказать людям князя Дорелина, которые сейчас дожидаются меня в замке у барона де-Валира, что вы взяли молодого барона под свою защиту. От солдат князя мы легко отобьёмся, но с вами двумя, как я посмотрю, нам будет трудно совладать. Так я, пожалуй, и половину своего отряда потеряю.
   Иль усмехнулся и для пущей важности сказал:
   - Вы потеряете весь свой отряд, капитан, но что самое обидное, так и не сможете убить нас в честном поединке на мечах. Ну, а чтобы вам было в это легче поверить, вот вам мой кинжал обычной наурской стали. - Иль снял с пояса длинный кинжал вместе с ножнами, и бросил его капитану Смилге, тот поймал его и он попросил - А теперь обнажите свой кинжал и подойдите. Да, не бойтесь, я дворянин и человек чести. Просто я хочу показать вам, что представляет собой меч особой наурской стали.
   Капитан кивнул головой, обнажил свой кинжал и быстрой походкой подошел к Илю. Всадник улыбнулся, обнажил свой вибромеч и легонько ударил им по широкому клинку с узорчатым рисунком. Вибромеч действительно перерубил его, словно восковую свечу и Иль весёлым голосом сказал:
   - Святой отец, теперь ваша очередь. - отец Вастос выпустил из посоха один голубоватый клинок и Иль насмешливо воскликнул - Да, вы гурман, однако, отец Вастос, и богатей. Сапфировая сталь очень дорогое удовольствие, ну, рубите же.
   Отец Вастос отрубил от кинжала ещё один кусок и сказал:
   - Что поделаешь, граф, грешен, люблю самые лучшие клинки, отменную выпивку и красивых женщин, но пробовать на прочность своё оружие, я вам не дам! Перебьётесь!
   Кинжал капитана Смилги укоротился ровно наполовину. Он покрутил головой, обнажил подаренный ему кинжал и, памятуя о том, что тот был не самой лучшей стали, с силой рубанул им по своему кинжалу и довершил его уничтожение. Широко заулыбавшись, он поклонился Илю и воскликнул:
   - Благодарствую, ваша светлость!
   Иль церемонно раскланялся и вместе с отцом Вастосом пошел к баррикаде из свежесрубленных стволов везлов, на которой в молчании стояли их спутники.
  

Глава четвёртая.

Иль и его спутники входят во вкус

  
   Хотя город Тевран и был вторым по численности населения в Великом Княжестве Рабарн, он представлял далеко не самое лучшее зрелище. Особенно Илю не нравилось то, что в нём почти не было мощёных камнем дорог и то, что жители Теврана имели отвратительную привычку выплёскивать помои на прямо улицу. Ни о какой цивилизации в этом городе не шло и речи. Зато Тевран, к удовольствию Иля и полному восторгу учёных, был типичным торгово-промышленным городом-республикой. Поэтому Тевраном правил магистрат, избранный из числа самых богатых горожан, в основном купцов и нескольких ремесленников. В городе имелась своя собственная дружина и, вообще, по сравнению с другими городами, а они уже побывали в трёх, он был самым просвещённым, в нём имелось две типографии, самым демократичным. В городе разрешалось селиться пришлым людям, шумным и весёлым, но, к сожалению, далеко не самым благоустроенным. На Ромварене имелись города и почище, но, тем не менее, именно в этот город и стремился Иль, поговорив с баронами.
   Они спустились на поверхность Веды ранней осенью, так что не мудрено, что через три недели после начала их путешествия зарядили дожди. Дорога, по которой они ехали вглубь континента, а она, по мере продвижения, словно река, вбиравшая в себя ручьи. Она становилась всё более оживлённой, но раскисла и превратилась, чуть ли не в болото. Хорошо, что ехать до Теврана под проливным дождём им пришлось всего два дня. На их счастье самый большой постоялый двор в городе был почти пустым и Иль тут же снял его самую лучшую и благоустроенную, по меркам Веды, половину, предупредив хозяина, что за малейшую попытку сжульничать, он спалит постоялый двор целиком. Тот стал клясться, что ни за что не сделает этого и тогда отец Вастос, ухмыльнувшись, достал из своей сумы Библию и предложил ему поклясться на святом писании. При этом из его посоха с шелестом выскочил клинок.
   Бедный толстяк от страха стал сначала икать, а затем заикаясь поклялся, что не будет жульничать и он действительно не жульничал, но только на одной половине постоялого двора, а большего Иль от него и не требовал. Город Тевран стоял в предгорьях высоченного хребта и прославился на добрую половину Ромварена двумя вещами, своими ремесленниками и своими скотоводами, выращивающими самых могучих молламов. Именно поэтому Иль собирался задержаться в нём месяца на два или три, если не больше. Первый день они просыхали сами, нанятые прачки стирали им вещи и потом сушили их, штопали и гладили.
   Постоялый двор "Домашний уют", был большим и состоял из четырёх жилых зданий, дома хозяина, двух старых строений и трёхэтажного каменного здания новой постройки, в которое и въехал отряд Иля. Все постройки располагались вокруг огромного прямоугольного двора, мощёного даже не булыжником, а брусчаткой и перемежались конюшнями и складами. На третьем этаже находились трёхкомнатные номера люкс, на втором обычные номера, а на первом большая таверна с отличной кухней, в которую граф де-Шорн милостиво разрешил пускать приличную публику, но только не прощелыг и пропойц.
   Если в первый вечер в таверне было спокойно, то когда граф велел хозяину позвать менялу с несколькими мешками серебра. Граф разменял килограммов пять золотых даргов на серебряные монеты достоинством в пять и десять даргов. После этого он отсчитал каждому бойцу по тысяче даргов и сказал, что в следующий месяц они получат столько же. Во второй вечер в таверну явилось добрых три дюжины местных путан. Вот тут-то веселье и началось. Тем более, что баронесса со своей камеристкой тоже спустилась вниз и села за общий стол, составленный из полутора десятка столов. На стол были поданы груды жареного мясо и вино полилось рекой. Юная баронесса, девушка высокого роста, пила вино не хуже какого-нибудь кучера, но почти не хмелела и лишь слегка раскраснелась. При этом она ещё и материлась иной раз, похлеще пьяного кучера и едва только в таверну вбежала первая стайка промокших шлюшек, тотчас сунув два пальца в рот, лихо свистнула и завопила:
   - Девчонки, быстро сюда, тут парни без дела простаивают!
   Барон де-Валир, сидевший справа от Иля, спросил:
   - Граф, это в самом деле настоящая баронесса?
   Иль ухмыльнулся и ответил:
   - Самая, что ни на есть настоящая. Велину везут к какому-то старому пердуну и она, по всей видимости, решила урвать от жизни хоть немного, пока её не заперли в замке. - после чего, увидев смазливую девицу, завопил - Эй, красотка с красной шалью на плечах, быстро шагай сюда, я, в отличие от этих ребят, плачу золотом за поцелуи. Парни, помогите девушке перелететь через стол. - Девицу тут же перекинули к Илю в руки, и он сдал баронов, указав на них рукой - Господа бароны тоже! Они вам не нищая голытьба, а люди состоятельные.
   Хотя баронессе и её камеристке это не понравилось, они не стали проявлять активности в первый же вечер и отложили все свои поползновения на последующие дни. Правда, когда веселье было в самом разгаре, юная баронесса завопила:
   - Эй, ты, старый святоша! Ты как-то хвастался, что сможешь раздеть девушку своей нагинатой и не поранить её. Дизия, быстро принеси моё самое лучшее платье!
   - И простыню, Дизия! - немедленно взревел монах и стал немедленно выбираться из-за стола, крича - Освободите мне место, бездельники! Быстро, быстро! Кому говорят. Эй, хозяин, у тебя есть хоть какие-нибудь музыканты, а то в твоей таверне тоска стоит, как на похоронах, и кроме ругани ничего не слышно.
   Хозяин постоялого двора, который зашел посмотреть, как веселятся гости, велел позвать музыкантов. Места в таверне после того, как половина столов была составлена в ряд, образовалось много, но перед их столом собралась целая толпа зевак. Вот их-то и разогнал по всем углам святой отец Вастос и, приведя в боевое состояние нагинату, принялся со свистом проделывать ею головокружительные фехтовальные движения. Иль не выдержал, выпростал руку из под юбок своей дамы, поцеловал её, и ссадив красотку с коленей на лавку, мигом перемахнул через стол, хотя это и не было достойно графа. Он тут же выхватил меч, встал напротив хохочущего во весь голос изрядно пьяного монаха, и сам принялся проделывать фехтовальные движения в стиле тайцзицюань, многократно усложнённые перебросами меча из руки в руку, за спину и закручиванием его вокруг тела. Отец Вастос при этом наносил удары нагинатой по нему, а Иль ответные по прыткому монаху, отчего девушки то и дело взвизгивали, опасаясь, что сейчас чья-то голова слетит с плеч на пол и веселью наступит конец, но оба фехтовальщика были не лыком шиты и как-то умудрялись уклоняться. Наконец, сверху прибежала Дизия и громко крикнула:
   - Ну, вы, умники, хватит железками размахивать. - показав девицам роскошное платье золотой парчи с алым лифом расшитым крупным, розовым жемчугом, она крикнула ещё громче - Ну, красотки, кто хочет получить самое лучшее платье моей госпожи и десять даргов золотом в придачу?
   Таких отважных девиц нашлось несколько, но только двум платье баронессы Велины де-Курден могло прийтись впору. Возникало замешательство. Нужно было решать, какая из девиц пойдёт под нагинату и святой отец, тонзура которого блестела от пота, нашел самое оригинальное решение из всех возможных. Он зажмурил глаза, несколько раз обернулся вокруг своей оси, ткнул пальцем наугад. Открыв глаза, он громко и весело воскликнул:
   - Ты первая! - второй же девушке он сказал - А ты получишь свои десять даргов золотом завтра, но сначала я схожу к портному и куплю для тебя самое дорогое платье.
   Девица воскликнула:
   - Но его же нужно примерить!
   - Ладно, разберёмся и с этим, а сейчас, дочь моя, постой в сторонке! - смеясь воскликнул монах и заорал нечеловеческим голосом - Здесь появится когда-нибудь хоть один музыкант?
   Тут же сквозь толпу пробилось трое музыкантов, один с лютней, второй с инструментом вроде скрипки, но с пятью струнами и больше размером, а третий с бубном, увешенным колокольчиками. Бубнист был молодым парнем, а его коллеги довольно пожилыми мужчинами. Он поклонился и спросил:
   - Что нам играть, святой отец?
   Отец Вастос рявкнул в ответ:
   - Наверное, не "Ангелы на небесах! Мы же не в храме, сын мой! Давай, врежь плясовую, да, позадористее!
   Девушка, которой очень хотелось заполучить себе платье с жемчугами, но всё же было страшно, запинаясь спросила:
   - А мне что делать, святой отец?
   Тот осклабился и отходя назад воскликнул:
   - А ты танцуй, дочь моя, и помни, сталь не коснётся твоей кожи потому, что ты будешь хранима господом нашим Дессором!
   Музыканты заиграли плясовую мелодию, Дизия, как заправский тореадор с мулетой, стала, приплясывая играть с платьем, и девушка сначала нерешительно топнула башмачком, а потом, закусив от напряжения губу начала танцевать. Иль вернулся за стол, позвенел кошелём с золотом, и принялся ритмично хлопать в ладоши. Отец Вастос, заложив нагинату за спину, тоже стал отплясывать что-то вроде джиги и девушка начала плясать веселее. Когда же она крутанулась, то нагината мигом пришла в движение и круглая попка девушки оголилась. Толпа взревела от восторга. Девица, ощутив, что её попу овевает прохлада, закрутилась в танце ещё быстрее и в каких-то две минуты осталась в одних вязаных чулках с подвязками, немного выше колена, и башмачках, заляпанных грязью, но мужики не долго пускали слюни. Отец Вастос, засунув шест за пояс, закутал девицу лёгкого поведения в простыню, подхватил её на правую руку, и, взяв за руку вторую, направился к лестнице, приговаривая:
   - Пойдёмте, дочери мои, я научу вас, как правильно молиться господу нашему Дессору.
   Дизия, смеясь, набросила на девушку, завёрнутую в простыню, платье баронессы и воскликнула:
   - Молиться отец Вастос умеет! И молитвенник у него знатный, так что вы обе не пожалеете, красотки.
   Веселье в таверне продолжилось, но веселились по большей части граф и его разбитная компания. Все остальные постояльцы лишь бросали на них взгляды и вздыхали, завидуя их мотовству. Вскоре баронесса и её камеристка, беззвучно матерясь про себя, ушли наверх, а затем и Иль утащил хохочущую девицу. После того, как он покинул зал таверны, их спутники также потащили за собой девиц, чего те, собственно говоря, от них и ждали. На следующее утро все проснулись довольно поздно и спустились в таверну, чтобы позавтракать, вот только Иль с ними не завтракал в это утро, он уже два часа бродил по рыночной площади и присматривался к тому, чем там торгуют. На рынок в Тевран приезжало много народа не только из окрестных деревень и городов, но и из более отдалённых, а потому торговля шла бойко. Купив всяческой ерунды, весь промокший, он вернулся в таверну только к обеду. Его спутники сидели в таверне за общим столом и гадали, чем они станут заниматься дальше и Иль, пообедав и немного просушившись, вскоре нашел им занятие. Глядя на разношерстно одетую компанию смеющимися глазами, он весело воскликнул:
   - Так, ребята, сейчас мы отправимся в тот квартал, где живут портные, и я закажу вам новую одежонку, чтобы у всех была одинаковая, добротная и красивая.
   С лестницы раздался громкий возглас отца Вастоса:
   - Правильно мыслишь, сын мой! Мне нужно прикупить моей прихожанке Лювель платье, чтобы ей было, чем прикрыть вечером наготу, да, и для Виртии тоже нужно купить платье потому, как наряд нашей очаровательной баронессы она не хочет надевать в такую ненастную погоду. Но сначала мне нужно хорошенько накормить моих прихожанок и самому пожрать.
   Когда по лестнице вслед за святым отцом стала спускаться Виртия, одетая в серую суконную рясу, все громко захохотали. Очень уж у этой красотки был довольный вид. Через полчаса всей честной компанией, баронесса и её камеристка также захотели заказать себе новые наряды, причём мужского фасона, они отправились в квартал портных. Уже чуть ли не полгорода судачило о том, какие гости пожаловали в Тевран и остановились на постоялом дворе "Домашний уют". Иль с удовлетворением отметил, что никто их не осуждал и даже на распутного отца Вастоса люди посматривали с улыбками. Несколько портных, получив на редкость богатый заказ, а им предстояло пошить целую кучу одежды, и вовсе были согласны простить им любые выходки. Тем более, что по сравнению с иными господами, граф, три барона и их отряд, вели себя более, чем пристойно.
   Целых пять дней, пока для них шили новую одежду, подопечные Иля веселились, как только могли. Святой отец каждый вечер раздевал по одной, две, а один раз сразу три девицы, а затем уводил их наверх и учил новым молитвенным позам, баронесса Велина де-Курден затащила в свою постель барона Рейна де-Местеро, но ещё раньше Дизия переспала с Лардоком. Для обоих баронов было настоящим потрясением узнать, что обе девушки, оказывается, были девственницами. Ну, Лардоку было проще, он всё-таки переспал с камеристкой, а вот Рейн весь день ходил задумчивый. Похоже, что этот парень всерьёз запал на юную баронессу, которой, по её словам, было всего восемнадцать лет и три месяца. Да, и сама баронесса весь день так льнула к Рейну, что Иль невольно ухмыльнулся. На следующий день после того, как портные привезли заказ, тучи, наконец, рассеялись, и снова выглянуло солнце.
   Долгосрочный прогноз погоды был довольно благоприятным. В течение ближайшего месяца дождей не ожидалось и Иль решил, что пора начать перевооружать его армию. Он извлёк из недр дилижанса четыре больших платиновых тигля, сундук с необходимыми ему ингредиентами, затащил их в свой номер, после чего связался с орбитальной станцией. В форме приказа он попросил профессора Стюарта доставить поздней ночью на постоялый двор всё, что он приготовил заранее, но что никак не могло поместиться в дилижанс. Иль уже знал, что местные сторожа ночью спят, как сурки, да, к тому же отец Вастос был великим мастером по части спаивания народа. Поэтому на постоялом дворе мог ночью запросто приземлиться орбитальный шатл и не спеша выгрузить из грузового отсека всё, что ему требовалось. Для вящей убедительности он закупил две с лишним дюжины здоровенных, запечатанных бочек и они стояли напротив входа в их отель. После этого Иль вместе Жедоном отправился в квартал кузнецов инспектировать кузницы. Ему нужно было снять одну в аренду на продолжительное время.
   Улицы были ещё раскисшими и потому его ботфорты увязали в грязи по щиколотку. Жедон в своём новеньком, с иголочки, хорошо сшитом тёмно-зелёном камзоле, чёрных штанах и ботфортах, пошитых по фасону его нарядов, выглядел красавцем, но он и без того не был уродом. На него заглядывались все встречные девушки, а глядя на Иля, быстро опускали глаза. Ну, тут было всё понятно, графы на простолюдинках никогда не женятся, а уподобляться тем своим подругам, которые плевать хотели на репутацию, им не хотелось. Им хотелось выйти замуж за какого-нибудь ремесленника из числа старших сыновей, а не за солдата, решившего осесть в их городе, которому было на такие мелочи плевать и готового пойти в примаки ради крыши над головой. Майорат налагал на нравы ведийцев свою печать, и Иль этому не удивлялся. Было хорошо, что это Великое Княжество ни с кем не воевало, как и почти весь срединный Ромварен. Вот если бы сейчас шла большая война, то тогда бы им было куда сложнее путешествовать.
   Иль заглянул уже в шесть кузниц, и ни одна из них ему не приглянулась, и теперь они шли в седьмую, самую большую, принадлежащую какому-то Гастеру Колксу. Один подмастерье за мзду в виде двух серебряных монет шепнул ему, что кузнец Гастер слывёт в городе лучшим оружейником. Иль в этом очень сильно сомневался, но высказывать свои сомнения вслух не стал, чтобы не заводить разговоров на эту тему с Жедоном. Они прошагали с полквартала, как из-за каких-то бочек выбежал парнишка лет четырнадцати и принялся клянчить:
   - Ваша светлость, подайте милостыню.
   Вообще-то нищих в Тевране было подозрительно мало, да, и этот паренёк не выглядел оборванцем. Иль широко и открыто улыбнулся ему и, засунув руку в карман, спросил:
   - Так, молодой человек, чего же вы изволите получить от меня, рыбу или удочку?
   Парнишка оказался смышлёным и бойко ответил:
   - Сначала рыбу, ваша светлость, а потом удочку. - вздохнув, он честно признался - Ваша светлость, я не попрошайка. Просто моя мамка целых три недели гнула спину на кожевника, перемыла целую гору кож, а он сказал ей, чтобы за деньгами она пришла только через неделю. Она лежит пластом, плачет, а дома, хоть шаром покати, и братишка с сестрёнкой тоже ревут. Есть хотят.
   Или поцокал языком, засунул руку в карман и вытащив из него всё серебро, что у него было, протянул его парнишке и сказал с всё той же доброй, открытой улыбкой:
   - Раз так, то держи, да, смотри, не потеряй по дороге. Ступай в лавку и купи в дом съестного, а завтра с утра приходи на постоялый двор "Домашний уют", спросишь там графа Ильхема де-Шорна. Я буду ждать тебя поутру. Как тебя зовут, парень?
   Парнишка, пряча серебро в карман, воскликнул:
   - Виго, ваша светлость! Я обязательно приду за удочкой, ведь если есть удочка, то и рыба будет каждый день.
   - Правильно мыслишь, Виго. - смеясь сказал Иль - Будет тебе удочка. А теперь слушай меня внимательно, Виго. Как только купишь продуктов и отнесёшь их домой, то сделаешь так, пойдёшь к кожевнику и передашь ему такие мои слова. Если кожевник не выплатит твоей матери всё, что он ей должен за работу по справедливости, то тогда граф де-Шорн выкупит у неё его долг за тысячу золотых даргов и придёт их стребовать с него. У тебя, похоже, отца нет, Виго, раз за мамку заступиться некому?
   Виго вздохнул и ответил:
   - Нет, ваша светлость, он три года назад помер. С лесов свалился и расшибся насмерть. Папка у меня каменщиком был. Плохо нам теперь без него живётся.
   Иль потрепал парнишку по вихрам и сказал:
   - Сочувствую тебе, парень. А теперь ступай и не забудь завтра прийти за удочкой.
   - Обязательно приду, ваша светлость! - воскликнул мальчишка и, поцеловав Илю руку, поблагодарил - Спасибо вам, ваша светлость за рыбу, за защиту, и особенно за обещанную удочку.
   Круто развернувшись, Виго побежал в ту сторону, откуда они пришли и Жедон, ошеломлённо моргая, промолвил:
   - Ваша светлость, откуда в вас столько добра?
   - От верблюда! - воскликнул Иль - Я же человек всё-таки, Жедон, а люди должны помогать друг другу. Так Бог велел.
   Через десять минут Иль рассматривал кузницу Гастера Колкса. Эта кузница устраивала его уже потому, что в ней он нашел то, что нужно - горн с отличными, двойными мехами, которые давали постоянный мощный наддув и к тому же этот кузнец использовал для нагрева древесный уголь отменного качества. Кузнец, здоровенный бородатый мужичина лет пятидесяти, подошел к нему и спросил:
   - Желаете заказать какое-то оружие, ваша светлость? Скую всё, что будет вам угодно, но учтите, я дорого беру.
   Иль усмехнулся и ответил:
   - А я беру ещё дороже, милейший. Ну-ка проложи на эту наковальню вон ту поковку.
   Кузнец, не понимая зачем это нужно графу, имя которого уже было у всех в городе на устах, положил на наковальню длинный стальной брусок сечением пять на шесть сантиметров. Иль выхватил из ножен свой меч и без малейшего усилия перерубил его, после чего насмешливым голосом спросил:
   - Ну, Гастер, что скажешь? Чья работа дороже, твоя или моя? В общем, так, кузнец, если мы сговоримся, то послезавтра я приду со своими парнями в твою кузницу и буду ковать для них новые клинки, а ты вместе со своими подмастерьями сможешь присмотреться к моей работе. Точно такими же они не будут, но знаменитую дерваранскую сталь ими можно будет рубить. Как тебе моё предложение, кузнец, подходит? Учти, такая наука очень дорого стоит и ей мало где можно обучиться.
   Кузнец был смекалистым малым, как и Виго, а потому тут же завопил во весь голос:
   - А почему не завтра, ваша светлость или сегодня? Моя кузница к вашим услугам и я заплачу вам за науку столько, сколько вы скажете. Своих денег не хватит, в магистрате в долг возьму и сам стану вашим молотобойцем. Про то, как вы своим мечом кинжал дерваранской стали разрубили, каждый знает. Вот только я не думал, ваша светлость, что вы ещё и кузнец. Про графов, которые книги пишут, да, печатают, я слыхал, а про графов, кующих оружие, мне ничего не известно. Неужто, вы сами свой меч выковали? Дозвольте взглянуть, я таких, ещё не видал.
   Иль с улыбкой протянул кузнецу меч рукоятью вперёд и поторопился успокоить его на счёт платы:
   - Гастер, на завтра у меня совсем другие планы. Я буду ваш город на уши ставить, но тебя это не касается. У меня есть другие клиенты. Денег мне твоих не нужно, а вот чугуном и железом по сходной цене, без обмана, а также углем и всем, что я тебе назову, тебе придётся меня обеспечить. За это я тебе много секретов открою, но при одном условии - двери твоей кузницы будут открыты для кузнецов всего Теврана, пока я буду в ней работать. Ты с них можешь деньги брать за вход, но не слишком большие, чтобы не отваживать народ.
   Кузнец, почесав затылок, принял это условие. Тем более, что Иль сказал, что несколько своих секретов он откроет только ему. Ещё Иль попросил Гастера достать всё по его списку, протянув кузнецу большой лист пергамента, исписанный с двух сторон, а заодно и кошель с золотом. Не успели они уйти из кузни, как Гастер Колкс могучим басом принялся раздавать приказания, в числе которых было и то, чтобы к вечеру вся кузница блестела, как хрустальный бокал. Жедон уже на улице вежливо поинтересовался у Иля:
   - Ваша светлость, это вы из-за Виго отложили работу в кузнице? Ну, ваша светлость, не ожидал я от благородного дворянина, что ему станет жаль парнишку-простолюдина.
   Иль тут же зацепился за слово:
   - Жедон, от благородного дворянина иного ждать и не приходится, на то оно и благородство, а вот простому дворянчику, в душе которого благородства ни на грош, может быть, и плевать на то, что кто-то зверствует над бедной вдовой. Вот такая это штука, благородство, Жедон. Если ты благороден, то обязательно должен быть защитником для всех слабых.
   В этот вечер в таверне, как всегда, царило веселье, вот только упились все в лоскуты подозрительно рано, ещё до полуночи, а потому многие гуляки уснули прямо под столами на полу. Зато Иль и отец Вастос, а также пилоты шатла, смогли беспрепятственно заменить пустые бочки на полные. Однако, не смотря на то, что все упились в смерть, утром народ, мучимый жаждой, проснулся рано, и Илю не пришлось никого будить. Все завтракали, когда в таверну вошел Виго. У паренька на щеке имелась довольно свежая ссадина, но он был весел и широко улыбался. Иль поманил его к столу и громко крикнул:
   - Эй, повар, подай завтрак для моего друга!
   По всей видимости, парнишки, одетому чисто и опрятно, с утра было не до еды, раз он стал с такой жадностью уплетать жареное мясо, яичницу и запивать их молоком. Баронесса Велина и Дизия, которые усадили Виго на лавку между собой, вёдрами изливали на него свои материнские чувства, отчего парнишка был смущён, но все глядели на него по-доброму и не подшучивали. О том, что Виго была обещана графом какая-то удочка, знали все, а потому ещё вчера гадали, что же это будет. Кое-кто решил было, что граф де-Шорн действительно подарит мальчишке удочку, но отец Вастос покрутил пальцем у виска и рыкнул:
   - Дурень, его светлость не о той удочке сказал, а о каком-то средстве, с помощью которого Виго сможет зарабатывать деньги и кормить семью. Правда, я и сам весь в непонятках, что же это может быть такое, с чем сможет управиться даже мальчишка.
   Как только баронесса и её камеристка накормили парнишку, Иль встал из-за стола и все гурьбой вывалили во двор. Там он подошел к большой бочке и велел открыть её. Жедон ловко снял днище и ахнул от восхищения и восторга.
   Вместе с ещё с двумя помощниками кузнец извлёк из здоровенно бочки заточной станок с четырьмя полуметровыми точильными камнями, которые можно было поднимать и опускать. Станок был сработан на диво основательно и умно, поставлен на деревянную платформу с колёсами и снабжен педальным приводов с цепочной передачей и переключателем скоростей. Поэтому, сидя на удобном мягком седле, точильщик мог один, без помощников, точить топоры, мечи, ножи и любой столярный инструмент, в общем, всё, что угодно, выкованное из стали. Все четыре чёрных точильных камня погружались в латунную ёмкость с водой, и это гарантировало, что точильщик никогда не сожжет сталь. Жедон всплеснул руками и ахнул от восторга. Как кузнец он хорошо знал толк в точильных станках, но даже ему не было ведомо, что эти точильные камни были алмазными и потому практически вечными. Иль подвёл Виго к точильному станку, усадил его на седло, парнишка доставал ногами педалей, но они и без того были регулируемыми по высоте, и сказал:
   - Это твоя удочка, Виго. Теперь ты станешь самым лучшим в Тевране и окрестностях точильщиком мечей. Вот этот камень, Виго, самый резкий, им ты будешь точить топоры, алебарды и тяжелые мечи. Чтобы тебе было легче с ними управиться, к станку прилагается четыре стойки с перекладинами и специальные тросики, свитые из стальной проволоки с держателем. Тебе будет достаточно вставить в них меч или алебарду, отрегулировать винтом всё по высоте и точи себе на здоровье. Следующий камень мягче, а третий самый тонкий, на нём ты будешь точить бритвы для цирюльников и ланцеты для лекарей. - достав из сумки самодельную книжицу, Иль протянул её Виго и сказал с улыбкой - Здесь я написал тебе вчера учебник по точке мечей, кинжалов и всякого инструмента. Вот этот круг, упругий на ощупь, для полировки оружия. Им любой меч можно превратить в зеркало. Так, друзья мои, а теперь, достали из бочки всё остальное и покатили Виго вместе с его удочкой на рыночную площадь. Я вчера прикупил там для него небольшую лавку, чтобы он мог разместить в ней свою точильную мастерскую.
   Из глаз Виго брызнули слёзы, он соскочил с точильного станка, упал перед Илем на колени, схватил за руку, поцеловал её и прижался к ней лбом. Граф, не зная что сказать, молча погладил его левой рукой по голове. Баронесса Велина де-Курден, одетая в мужское платье, наклонилась к мальчику, поцеловала его в щёку и звонким голосом воскликнула:
   - Виго, граф Иль подарил тебе отличную удочку, дружок, но ты теперь должен запомнить одну истину, если ты увидишь, что кто-то голодает и у кого-то нету рубашки, ты обязан помочь ему. Это не означает, что ты должен кормить всех нищих, но будет замечательно, если ты тоже придумаешь какую-то удочку, как та, которую изготовили по заказу графа и его рисункам по частям люди, а он собрал для тебя эту машину нынешней ночью вместе со святым отцом Вастосом.
   Отец Вастос поднял парнишку и наставительно сказал:
   - Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь!, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Во как! Запомни эти слова, сын мой, ибо сказаны они мудрым пророком и им всегда следует в своих деяниях твой друг граф де-Шорн и мы по мере наших возможностей. А теперь садись, Виго, на свою новую удочку, а мы отвезём тебя на рыночную площадь и испробуем её в деле. Взял я недавно с кухни нож, мяса отрезать, да, в гневе чуть не запустил им в повара. Им же тёплого дерьма не перерубишь. Пришлось мне клинок своего посоха обнажать.
   Спутники Иля дружно рассмеялись. Они похватали всё, что лежало в бочке и покатили точильную машину вместе с сидящим на ней Виго на рыночную площадь. Граф купил для парнишки очень выгодно расположенный павильон, сложенный из камня и крытый черепицей. Имелось у него ещё одно преимущество, большое окно, остеклённое настоящим стеклом, закрывающееся на ночь надёжными ставнями из везла, окованного стальными полосами, дощатый помост перед ним и навес от дождя над ним. Раньше это была галантерейная лавка с вывеской, правда, её уже сняли и унесли куда-то, но рядом с павильоном уже стояло двое мастеровых, которые принесли новую вывеску с надписью: - "Заточка мечей, кинжалов, бритв, хирургического и столярного инструмента". Точильную машину занесли в павильон и, сняв с неё колёса, установили перед окном. В павильоне уже была сделана его бывшим хозяином перепланировка, большая часть довольно просторного помещения была отгорожена от клиентов деревянным барьером, подле которого стоял столик, а на нём железная касса для денег, как и в любой лавке. Как только всё было готово, Иль распахнул окно, сел верхом на точильную машину и гнусаво завопил на весь рынок:
   - Точу ножи-ножницы!
   Баронесса Велина де-Курден зажала уши и крикнула:
   - Иль, лучше заткнись, а то с рынка весь народ разбежится с таким зазывалой! - она перемахнула через подоконник, лихо засвистала и подбоченившись звонко закричала - Подходи народ пеший и конный, граф Ильхем вам заточит мечи и кинжалы так, что комару яйца на лету срубить можно будет! Шевелись, брадобреи, беги точить бритвы! Эй, портные, несите свои ножницы, никто не заточит их лучше, чем граф Ильхем!
   Публика от такой рекламы ахнула, а затем весело рассмеялась. Расталкивая зевак, к точильной мастерской подошел громадный верзила в нарядном камзоле и при мече, улыбнулся баронессе, отвесил ей поклон и спросил:
   - А дерваранские мечи граф Ильхем точить умеет?
   Баронесса засмеялась и воскликнула:
   - Красавчик, его светлость твой меч не только заточит так, что ты им бриться сможешь, но и отполирует, чтобы ты в нём мог увидеть своё отражение, но это недёшево стоит, да, и меч твой тоже недёшев, не меньше двадцати даргов золотом цена ему, если он действительно дерваранской ковки.
   Офицер городской дружины решительно направился к дверям, приговаривая на ходу:
   - Про то, баронесса, вы могли бы и не говорить мне. Я и сам знаю, что такое хорошая заточка меча.
   Через пару минут Иль приступил к работе, а поскольку точильный станок у него был сконструирован и сработан отменно, то уже через полчаса, закончив полировать, он сказал:
   - Виго, друг мой, брось на клинок один из платков.
   Солдаты и офицеры из городской дружины, чьи головы в окне расположились в три ряда, громко ахнули, когда увидели, что лёгкий батистовый платок, брошенный Виго, распался на две части, разделённый лезвием клинка. Отдавая меч первому клиенту, граф де-Шорн, кивая, сказал:
   - Капитан, у вас прекрасный клинок, но я советую вам каждый вечер протирать его мягкой замшей, капнув на него несколько капель лампадного масла. Оно не одному только Богу угодно, но и хорошему клинку идёт на пользу. С вас двадцать пять даргов серебром и это, друг мой, малая цена для такой заточки.
   Офицер, полюбовавшись на своё отражение и оценив, наконец, всю красоту узора стали, потрясённо сказал:
   - Ваша светлость, вы настоящий кудесник.
   Виго, который смотрел за тем, как работает Иль, неуверенным голосом сказал:
   - Капитан, а знаете, я ведь тоже наверное смогу так. Я понял, как его светлость точил ваш меч. Он не прижимал его к точильному камню, а наоборот, приподнимал.
   Офицер удивлённо вскинул брови и воскликнул:
   - А мы сейчас это проверим, юноша. Делтер, друг мой, у тебя ведь тоже клинок дерваранской стали. Давай проверим, сумел ли Виго постичь секрет графа Ильхема.
   На этот раз заточка клинка длилась почти втрое дольше и хотя было не жарко, пот струями стекал с лица парнишки. Особенно тщательно он полировал клинок и наводил жало, несколько раз глядя на него вдоль острия. Наконец он вздохнул и сказал:
   - Дяденька офицер, бросьте платок на ваш клинок.
   Лейтенант Делтер бросил платок и когда тот также распался на две части, радостно взревел:
   - Парень, да, ты просто мастер! Даже дерваранские кузнецы не могут так заточить свои собственные клинки! Им теперь не только комару яйца срубить можно, но и его член, вдоль разрубить. Держи двадцать пять даргов, ты их честно заработал.
   После этого Виго заточил до двух часов пополудни ещё пять клинков и одну тяжелую, боевую секиру, на заточку которой у него ушло каких-то двадцать минут, хотя она и была выкована из отменной стали. Её владелец, пробуя лезвие пальцем, мигом порезался и взревел:
   - Братцы, так ей теперь точно бриться можно.
   Сразу после этого Иль громко крикнул:
   - Всё, господа, на сегодня хватит! Мастерская закрывается, приходите завтра, а у нас ещё есть одно важное дело. Извините, но оно неотложное.
   Виго под наблюдением Иля запер точильную мастерскую на три замка и по его совету тут же нанял сторожа, чтобы тот караулил её до самого утра. Плата ему была обещана настолько щедрая, что сторож, не мешкая, притащил откуда-то колченогий табурет и сел под дверью с навесом от дождя. Это сразу вызвало одобрительные возгласы всех прочих лавочников, а некоторые, чьи лавки располагались по соседству, попросили пожилого солдата присмотреть за дополнительную плату и за их лавками. Так из одной удочку вышло целых две. Виго хотел было бежать домой, чтобы рассказать матери, что он за пол дня заработал почти сотню даргов серебром, но Иль положил ему руку на плечо и, направляясь в сторону магистрата, спросил:
   - Виго, что именно ответил тебе вчера кожевник? Судя по ссадине на твоём лице, он не сказал ничего хорошего.
   Парнишка шмыгнул носом, махнул рукой и отвернувшись в сторону, беззлобно проворчал:
   - А, что с него возьмёшь, с богатея. Как же, он член магистрата города, старшина гильдии кожевников, а мой папка был простым каменщиком. Он и вас не боится, ваша светлость.
   Барон де-Валир, шагавший рядом, тут же воскликнул:
   - А вот это он зря сказал, жирная сволочь, как преданный вассал графа де-Шорна, я ведь могу пойти и снести ему голову. А что, я вполне имею на это право!
   Иль улыбнулся и поспешил успокоить барона:
   - Как раз именно этого мы и не станем делать, барон. Друзья мои, сейчас я научу вас одному ловкому трюку, как вложив один дарг золотом, можно через несколько часов получить три и что самое главное, абсолютно законным путём, всего лишь покупая за большую плату чужие долги.
   Всей своей большой и дружной компанией они пришли к зданию магистрата Теврана как раз в тот момент, когда там закончился приём посетителей бургомистр. Иль вместе с баронами, баронессой и Виго поднялся на третий этаж и они без всякого приглашения ввалились в кабинет бургомистра. Тот ничего не мог поделать. Город находился на землях Великого Княжества Рабарн, а в нём всеми делами заправляли дворяне, ссориться с которыми по всяким пустякам бургомистру не хотелось. Тем более, что граф де-Шорн прямо с порога заявил весёлым голосом:
   - Господин бургомистр, вы мне срочно нужны и не вздумайте сопротивляться! Как вы, наверное, уже знаете, я вчера имел разговор со старшиной гильдии кузнецов и завтра намерен начать ковать в кузнице Гастера Колкса оружие для моих друзей и их отряда. Это неслыханно обогатит Тевран, а значит и вас лично, но у другого моего друга, точильщика мечей Виго Левана, имеются кое-какие трудности, которые я намерен немедленно разрешить. Поэтому, господин бургомистр, берите большую печать и идите вместе со мной. Ну, а после этого мы отметим наше с вами знакомство в таверне постоялого двора "Домашний уют" и на этот раз, кроме нас и нескольких ваших друзей там не будет никого. Кроме музыкантов и девочек, разумеется. Музыка, вино, яства и девочки за мой счёт, вы же за всё это будете расплачиваться только похмельем.
   Иль широко заулыбался и сердце бургомистра, который уже был наслышан, какие весёлые гульбища закатывают в этой таверне дворяне, и главное без драк и поножовщины, дрогнуло. Он тоже улыбнулся и ответил:
   - Звучит очень заманчиво, граф, но что мне для этого нужно будет сделать? Знаете, я не любитель попадать в неприятности.
   - О, господин бургомистр, ничего особенного! - воскликнул Иль - Вы просто заверите своей подписью и скрепите печатью одну сделку, которую я намерен совершить, после чего получите десять процентов комиссионных за то, что расписались на листе пергамента и приложили к расплавленному сургучу печать. Речь идёт о сделке на сумму в полторы тысячи даргов золотом, а стало быть, одна десятая от неё, сто пятьдесят даргов, может прямо сейчас перекочевать из моего кармана, в ваш. Договорились?
   - Заверить сделку за сто пятьдесят даргов золотом? - удивлённо спросил бургомистр и воскликнул - Конечно, договорились! Тем более, что вы, граф, приглашаете меня на свою вечеринку. Мне давно хотелось познакомиться с вами поближе и поговорить относительно той странной упряжи на молламах очаровательной баронессы де-Курден. Сдаётся мне, что она подарена ей вами потому, что как её мне описали, на Ромварене такой упряжи точно не тачают, а вы, как мне рассказали, родом с Суотванза. Вот и говори после этого, что на Суотванзе живут дикари, раз они натянули нос нашим просвещённым умникам. Пойдёмте.
   Когда они выходили из кабинета бургомистра, Виго дёрнул Иля за рукав и тихонько шепнул:
   - Ваша светлость, вы же говорили вчера про тысячу даргов.
   Так же тихо Иль ответил ему:
   - В пятьсот даргов я оценил ту затрещину, которую он тебе отпустил, Виго. Ты только скажи мамке, мой друг, чтобы она делала всё так, как я скажу, отвечала на мои вопросы смело и ничему не удивлялась, так как мы с тобой друзья, мастер Виго.
   Баронесса, услышав их разговор, тихо прорычала:
   - Этот скот посмел ударить ребёнка? Да, я ему яйца отрежу.
   Через полчаса они уже были возле недостроенного двухэтажного дома Виго. Парнишка, указав на него, моментально сорвался с место и побежал домой, чтобы предупредить мать. Ещё через десять минут граф де-Шорн купил долг кожевника Сольвера, который пообещал ей заплатить за работу пятьдесят даргов серебром, за полторы тысячи даргов золотом. Всё это было написано тушью на листе пергамента, обе стороны, заключивших сделку, расписались, а бургомистр, не моргнув глазом, сделал заверяющую надпись и проследил за тем, чтобы вдова, красивая женщина лет тридцати, получила причитающиеся ей полторы тысячи даргов, после чего сказал:
   - Кларина, милая, это частная сделка, которая заключена тобой с благородным дворянином и речь здесь не шла о продаже крупной партии товара, поэтому тебе нет нужды платить пошлину в городскую казну. Это твои деньги и ты можешь пользоваться ими, как тебе заблагорассудится, но я всё же советую тебе поместить их в купеческий банк, чтобы кто-нибудь не позарился на них. Думаю, что его светлость даст тебе сопровождающих.
   Его светлость как раз был готов и охрану выставить, но идея с банком понравилась ему гораздо больше, как и то, что Виго, наконец пожимая, а не целуя ему руку, сказал:
   - Ваша светлость, теперь моя мама и Тревер смогут, наконец, пожениться. Вы придёте на их свадьбу? Он хороший парень, бывший солдат. Работящий, хотя у него одна рука еле шевелится.
   Баронесса и тут не удержалась и воскликнула:
   - Если рука цела, но не шевелится, то я могу её вылечить. Кларина, завтра же приходите со своим кавалером ко мне.
   Когда они вышли из дома вдовы, бургомистр чуть было не бросился обнимать Иля и тут же радостно воскликнул:
   - Ваша светлость, вы просто гений! У меня есть свободные денежки, и теперь я знаю, куда мне их вложить. Пойдёмте я скорее к кожевеннику, мне не терпится посмотреть, сколько денег вы сможете с него стрясти за его жадность.
   Иль приосанился и воскликнул:
   - Да, уж, никак не меньше пяти тысяч даргов золотом. Посчитайте сами, господин бургомистр, мне нужно ведь будет не только вернуть потраченные деньги, но и заплатить этим парням, которые готовы раскидать его дом по камешку.
   Когда кожевник узнал, во сколько раз вырос его долг вдове Кларины Леван, он чуть умом не тронулся. Когда же он узнал, какую пеню потребовал с него граф, сразу же бросился к своей кубышке и расплатился не только с ним, но и со всеми прочими своими кредиторами, видя как поглядывает на хозяйство бургомистр. Пьянка в этот день в таверне была просто грандиозная, но Виго на неё не пригласили. Мал ещё.
  

Глава пятая.

Иль и его спутники входят во вкус

  
   Граф де-Шорн придирчиво осмотрел меч, поданный ему кузнецом Гастером Колксом, рассёк им подброшенный носовой платок и, проведя боковиной меча по щеке, сказал:
   - Гастер, вы прекрасно усвоили все мои уроки. Это настоящая наурская сталь. С этой минуты Дерваран в жопе. Друг мой, я вас поздравляю, вы прекрасный кузнец. Ну, а что касается того, что моя кольчуга всё же лучше и главное легче вашей, так извините, такого металла на Ромварене ещё не научились выплавлять, так что не тужите. Всё равно ваши кольчуги из стали-серебрянки, равно как и доспехи, превосходят всё, что только умеют ковать на всей Веде. Полагаю, что эти пять с половиной месяцев не пошли молору под хвост или мивхе в трещину.
   Кузнец, обрадованный похвалой графа, радостно заулыбался, закивал и громко пробасил:
   - Ваша светлость, ещё тогда, когда Виго лишь попробовал этот клинок на искру своим испытательным камнем, я сразу же понял, что мне удалось выковать нечто особенное. И всё благодаря вам. Виго сказал мне, что сталь этого клинка приближается по твёрдости к стали вашего собственного клинка и при этом он всё равно гибкий, словно прутик. Но знаете, ваша светлость, ваши шашки и сабли мне всё-таки нравятся больше, чем ваш меч.
   Иль улыбнулся и сказал:
   - Всё правильно, Гастер, и вы не прогадаете, если начнёте их ковать прямо сейчас. Через три месяца, друг мой, шашки и сабли будут расхватываться у вас влёт и первыми их купят эти вредные типы из городской дружины. Вот увидите.
   - Уф, ваша светлость, вы опять что-то задумали. - шумно выдохнув из своей мощной груди воздух, сказал кузнец - Раз вы так говорите про шашки и сабли, то я на них всенепременно всё закупленное железо переведу. К вашим словам, да, не прислушаться, это последним дураком нужно быть. Да-а-а, хотелось бы мне и на этот раз постичь глубину вашего замысла, граф.
   Иль покивал головой и смеясь сказал, протягивая кузнецу сложенный вчетверо лист пергамента, который он достал из накладного кармана камзола:
   - Постигнете, Гастер, но для начала изучите этот чертёж, а потом пошлите подмастерье в нашу гостиницу, пусть он тщательно измерит копыта наших молламов. Мне нужно, чтобы вы выковали для них прочную стальную обувку, но такую, чтобы копыта у них могли свободно сжиматься и разжиматься, как это свойственно природе этих животных. За срочность плачу золотом. Впрочем, вы мою натуру уже хорошо знаете, Гастер.
   Кузнец, взглянув на аккуратный чертёж сделанный тушью, тут же взмолился:
   - Ваше сиятельство, ну, хоть один разок дозвольте мне сделать вам хоть один единственный подарок. - снова заглянув в чертёж, он кивнул головой и тыча в него пальцем сказал - Очень уж эти стальные башмачки на копыта просто выглядят, ваше сиятельство. Вы не будете против, если мой гравер для них рисунки придумает и украсит их серебряными накладками?
   Иль вздохнул и ответил:
   - Валяйте, Гастер, только давайте договоримся так, этих молламов вы подкуёте простыми подковами, без художеств, а потом, когда речь зайдёт об особом случае, вы сделает мне подарок, и подкуёте нескольких молламов особыми.
   Иль пожал кузнецу руки и быстрыми шагами направился к выходу из кузницы. Как только он вышел на улицу, в кузнице снова загремели молоты, и зазвенела сталь. На его взгляд, многие кузнецы Малой Степи могли теперь отдыхать. Гастер Колкс был кузнецом от Бога и он научил его только новым технологиям, да, передал основы металлургии, то есть шесть толстых книженцией, являющихся написанными от руки адаптированным пересказом земной науки о стали и чугуне. Первый том, в котором излагались основы, кузнец уже изучил и взялся за второй. Гастер Колкс был, по ведийским понятиям, широко образованным человеком и настоящим учёным, поскольку всерьёз интересовался ещё математикой и механикой. Поэтому Иль не сомневался, что уже очень скоро кузнец ошарашит народ не только саблями и шашками. Он взобрался в лёгкий тарантас, изготовленный им в кузнице Гастера, запряженный парой молламов и поехал к ещё одному своему другу, постоянно жившему в поместье за городом и приезжавшим в Тевран не чаще трёх раз в неделю.
   На то, чтобы полностью перевооружить отряд, у Иля ушло целых пять с половиной месяцев и хотя профессор Стюарт иногда ворчал, всё же соглашался, что благодаря им город Тевран стал меняться в лучшую сторону. Правда, он не очень-то поощрял их разгульный образ жизни, из-за которого чуть ли не все его учёные теперь хотели стать наблюдателями. Ворчать-то он ворчал, но, тем не менее, по первому же требованию спускал со станции на поверхность Веды всё, что им было необходимо, в основном золото и нановакцину. Юная баронесса после того, как исцелила раненую и уже начинающую сохнуть руку теперь уже мужа Кларины, отставного солдата Тревера Дарта, чуть ли не каждый день принимала по десятку пациентов, которых лечила какими-то знахарскими снадобьями, сначала погрузив в глубокий сон. Она бралась только за самые тяжелые случаи, но лишь тогда, когда не требовалось хирургического вмешательства. Занимались целительством и её спутники, святой отец Вастос и камеристка, которые также прослыли знатными знахарями, и потому гостиница стала ещё и поликлиникой.
   Юные бароны, карманы которых были всегда полны золота, также сделались в городе очень популярными благодаря своей щедрости и изобретательности по части придумывания всё новых и новых удочек. Однако, самым радикальным образом изменилась всё-таки судьба Виго Левана и его семьи. Они работали теперь в точильной мастерской вдвоём вместе с отчимом. Мастерская была большая, а поток заказов на заточку оружия и инструмента не иссякал. Вскоре он вообще грозил резко увеличиться, ведь теперь все кузнецы города работали по-новому, а потому точить топоры, мечи, кинжалы и разный инструмент, выкованный из особо прочных сталей, по старинке было невозможно, Иль подарил ему ещё один точильный агрегат. Благодаря этому был достроен их дом, сам Виго ходил одетый в точно такую же одежду, как и его друг, граф де-Шорн и был счастлив. От Иля не отставал и отец Вастос, но тот действовал о примитивно, запуская руку в их общую казну, только и делал, что выдавал замуж своих так называемых прихожанок, давая за ними богатое приданое.
   Через кузницу Гастера Колкса прошел весь отряд Иля, который за это время увеличился втрое, равно как и через целительство баронессы, её камеристки и отца Вастоса, но по большей части с одной только целью, научиться обращаться с железом и развить свою мускулатуру в качестве молотобойцев. Из всех этих молодых людей один только Жедон стал прекрасным кузнецом, зато все парни хорошо окрепли физически, хотя они и без того не были хлюпиками. Иль не проводил в кузнице дни и ночи напролёт. Превратив двор их гостиницы в тренировочную площадку, он ещё и обучал своих друзей фехтовальному искусству. Если раньше у него было всего сорок солдат и три офицера, то теперь число парней, щеголяющих в тёмно-зелёных камзолах, перевалило за сто двадцать человек, и все они были молодыми людьми в возрасте от двадцати, до тридцати лет. По большому счёту в жизни у них было три пути, в солдаты, разбойники, или монахи. Иль всемерно развивал в голове Рейна идею о строительстве своего собственного города, а потому молодые люди мечтали стать в нём кузнецами и пекарями, портными и сапожниками, фермерами и мельниками, винокурами и молламоводами.
   В принципе число легионеров могло увеличиться ещё душ на шестьдесят, но уже за счёт представительниц слабого пола, которые души не чаяли в молодых баронах, но особенно в красавце графе де-Шорне, через постель которого прошел не один десяток девушек, но Иль пока что не объявлял призыв дамского контингента под свои знамёна, но был намерен сделать это уже очень скоро. Он собирался воплотить в жизнь одну из самых сумасшедших своих идей, оседлать молламов. Поэтому он и ехал в поместье своего нового друга, бургомистра города Теврана, Гайера Флагора, богатейшего молламовода. Тот каждый год продавал до десяти тысяч пар этих гужевых животных и это были молламы самой лучшей, флагорийской породы, на диво рослые, ростом чуть ли не с Принца, если отпилить им их жировой горб, который рос ни к селу, ни к городу, как раз там, где положено было сидеть всаднику. Этот горб с одной стороны был на редкость прочной частью тела молламов, так как внутри него находились три длинных отростка костей позвоночника, так и едва ли не самой чувствительно его частью, поскольку лишь слегка поворачивая горб вправо или влево, можно было заставить моллара или мивху идти куда угодно.
   Молламы были резвыми и бесстрашными животными в силу того обстоятельства, что у них была очень толстая кожа и густая шерсть. Мясо молламов было отвратительным на вкус, равно как и очень жирное молоко и потому их использовали только как гужевых животных. Оседлать их даже и не пытались, поскольку молламы были парными животными и их супружеской верности могли бы позавидовать лебеди. Поэтому их и запрягали только попарно, набрасывая им на основание шеи чуть ли не бревно. Передняя часть горба от природы имела толстый мозоль и потому, воздействуя планками на боковые поверхности горба, ими можно было управлять. Иль, готовя три пары молламов к спуску на Веду, изобрёл для них новую, мягкую упряжь, которая была легче старой, с ярмом и позволяла управлять молламами гораздо эффективнее. Гайер Флагор сразу же обратил на это внимание, а поскольку этот сорокашестилетний мужчина был талантливым управленцем, то теперь в Тевране стали тачать ещё и новые упряжи, получившие название графских или попросту шорнов. Бургомистр, договорившись с Илем, тут же подмял под себя этот бизнес, так как был на редкость предприимчивым типом.
   После той пьянки, на которую Иль пригласил Гайера Флагора, они сразу же стали закадычными друзьями. Бургомистр оказался большим любителем гульнуть, но очень уж у него была ревнивая жена, а тут он впервые столкнулся с тем, что за пределы гостиницы не вылетало ни единого слова. Ни повара таверны, ни официантки, ни даже музыканты не проронили ни слова о том, чем занимался в таверне Гайер Флагор. Оно и не мудрено, так как обслуга гребла деньги лопатой в том числе и за полное молчание, а уж девицы, которые мечтали получить от отца Вастоса богатое придание, а иной раз ещё и мужа к нему, не заложили бы бургомистра даже под пытками.
   Поэтому как минимум раз в неделю Гайер посещал постоялый двор "Домашний уют", благо в нём теперь не было больше никаких других постояльцев, а его хозяин бегал по три раза на дню в храм, чтобы поставить толстую свечку перед ликом Дессора. О таком щедром постояльце, как граф из-за моря, можно было только мечтать. Тем более, что тот недавно сказал, что задержится ещё месяца на три, если не больше. Иль, думая о том, как бы ему уболтать Гайера, въехал в его громадное поместье и сразу же направился к хлевам и вскоре ему сказали, где именно находится хозяин. Подъехав к нужному хлеву, он соскочил с тарантаса вошел в хлев и громко крикнул:
   - Гай, старина, иди сюда, есть разговор.
   Позвав молламовода, Иль огляделся, нашел подходящий ему по размеру тюк сена, уселся на него буквально в метре от крупа молора, и принялся обмахиваться шляпой. Весна в этом году выдалась жаркой. Гайер, который распекал за что-то скотника, прервал это занятие, подошел к своему молодому другу и, в изумлении глядя на него, спросил:
   - Иль, меня, признаться удивило, что ты отменный кузнец, но как ты, дворянин, мать твою, ещё и не морщишься от вони навоза молламов? Ты что, родился и вырос на скотном дворе?
   Иль повёл носом. Молламы нравились ему ещё и потому, что их навоз по своему запаху и внешнему виду практически ничем не отличался от конского. Хлев был чисто прибран и, в отличие от городских улиц, в нём имелась смывная система для удаления мочи животных, да, и навоз убирался вовремя и потому он не гнил в нём, отравляя атмосферу. Поэтому он пожал плечами, покрутил головой, потом ещё раз носом и спросил:
   - Гай, а разве здесь воняет? По-моему тут чуть ли не идеальная чистота и я, честно говоря, не понимаю, за что ты дрючил своего скотника. Знаешь, я давно уже приметил, что у тебя просто великолепные хлева. Ты заботишься о своих молламах даже лучше, чем иные князья о солдатах.
   Бургомистр улыбнулся и сказал:
   - Ты действительно поразительный человек, Иль. Ладно, рассказывай, зачем ты ко мне приехал. У тебя есть дело ко мне?
   - Ага. - ответил Иль - Я хочу определить к тебе в ученики пару сотен человек начиная с барона Рейна и его баронессы и заканчивая теми девицами, которые захотят покинуть твой город. Это будет минимум две сотни человек, и все они станут совершенно бесплатно чистить хлева и ухаживать за животными.
   Гайер ухмыльнулся и спросил:
   - Ну, а я-то что с этого буду иметь, граф?
   Иль сразу же понял, что так просто ему не удастся отделаться и потому с лёгкой улыбкой сказал:
   - Ты будешь иметь по пять даргов золотом за обучение каждого моего человека приёмам обращения с молламами. Учти, Гайер, твои люди должны открыть им все секреты до единого, но самое главное, что после этого уже я научу тебя кое-чему и к тому же куплю большую партию молламов по самой высокой цене.
   Бургомистр покивал головой и ответил:
   - Три тысячи даргов золотом за обучение твоей банды и плюс к этому три пары молламов из княжеского стада Шаргры, а обо всём остальном мы поговорим потом. Золота у тебя, граф, даже больше, чем у меня навоза, а эти три пары тебе не нужны. Мои молламы ничуть не хуже, чем шаргринские, но я был бы не прочь прилить свежую кровь к своим.
   Иль протянул руку и сказал:
   - По рукам, Гай. Послезавтра мы будем с утра у тебя. Работать будем с восьми утра и до восьми вечера и никаких ночёвок в твоём поместье, а то твоя мегера нас всех отравит.
   - Это правильно, Иль, с ней лучше не связываться. - согласился бургомистр - На мою территорию она ни ногой, но вот если кто-нибудь из вас появится на её, то быть беде. Она у меня очень крутая дама и никому спуску не даёт.
   Иль удивлённо покрутил головой и спросил:
   - Гай, как ты с ней живёшь? Ведь она не разделяет ни одного твоего увлечения, да, ещё и скандалит с тобой ежедневно.
   Гайер усмехнулся и ответил:
   - Это только днём, Иль. Зато как она даёт ночью! Ну, а теперь скажи мне честно, что ты задумал?
   - Ничего особенного, Гай. - ответил Или - Просто мне до смерти надоело ездить в коляске и я хочу посадить всю свою банду на спины молламов, вот только не знаю, кого будет лучше поставить под седло, - молоров или мивх. Молоры вроде бы смелее, зато мивхи выносливее и быстрее. А может быть сделаю так, чтобы и те, и другие были под седлом. Попеременно.
   У Гайера Флагора от этих слов округлились глаза и отвисла челюсть. Он поднял челюсть рукой, судорожно сглотнул слюну, затем вскочил на ноги, оббежал раз пять вокруг Иля, и завопил:
   - А как ты собираешься приладить на этих тварей седло? Ты знаешь, сколько народа свернуло себе шеи, пытаясь сесть верхом на этих гнусных негодяев? Это же форменные убийцы, Иль. Как только ты попытаешься сесть верхом на молора, он тут же превращается в дикого, свирепого зверя, но что хуже всего, его мивха помогает ему сбросить тебя со своего супруга. Парень, я не хочу хоронить тебя. Откажись от этой затеи.
   Иль беспечно махнул рукой и сказал:
   - Да, ерунда всё это, я уже всё продумал и думаю, что за каких-то два, максимум три месяца что молоры, что мивхи будут вести себя под седлом, как примерная жена в постели.
   Гайеру понравилась шутка на счёт жены, и он громко заржал, после чего пожал плечами и воскликнул:
   - Иль, если тебе это удастся, то знаешь, ты прославишь свое имя в веках, все молламоводы ещё при жизни объявят тебя святым и, входя в храм будут сначала возносить молитвы тебе, а уже затем Дессору. Как-то раз, ещё в детстве, мой дед рассказывал мне древнюю легенду о том, что когда-то люди были всадниками и скакали по степям верхом на красивых животных, но Дессор, увидев, как они возгордились, метнул с небес на землю молнии и эти животные, которых называли конями, сделались совсем другими. Раньше у них было одно круглое копыто, но молнии Дессора расщепили их и они стали раздвоенными. Их шерсть, прежде короткая, гладкая и шелковистая, сделалась длинной и жесткой, а прямо на том месте из спины коней вырос высокий горб и если люди пытались взобраться на спины молламов, то они их моментально сбрасывали с себя. Зато Дессор дал людям колесо, и они стали запрягать молламов в телеги.
   Иль улыбнулся и сказал:
   - Примерно всё так и было, Гай. Люди действительно скакали верхом на конях с длинными гривами и хвостами, пока Дессор не ссадил их с них. Только знаешь, он не метал никаких молний, это люди уже потом это придумали. Он просто взял и отправил людей на Веду, где не было коней, но зато имелись молламы и сделал он так в наказание за то, что люди очень часто резали коней и ели их, а это великий грех. Поэтому мясо молламов несъедобное, как впрочем, и их молоко. Ладно, старина, жди нас здесь со дня на день, я проведу подготовительную работу и как только приеду, ты в тот же день увидишь всадника, скачущего верхом на молоре, а его мивха будет смирно бежать рядом.
   Гайер Флагор склонив голову набок слегка улыбнулся, покивал головой и спросил:
   - Ты странный человек, Иль. Знаешь, эту легенду передают из уст в уста только те, кто, как и я, из поколения в поколение выращивает молламов. Мы живём своим кругом, женимся и выходим замуж только за таких же, как и мы. Хотя моя жена и не заглядывает в хлев, она ничуть не хуже меня умеет обращаться с животными. Город она просто ненавидит, как и моё пребывание в нём, а грызётся со мной лишь из-за того, что я выращиваю молламов так, как я хочу, ведь её послушать, так тут все хлева нужно снести к чёртовой матери и выстроить заново так, как это было заведено в хозяйстве его папеньки. Южных молламов из стада князя Дорелина Второго я у тебя только потому прошу, что хочу подарить ей. Она ведь с юга, а молламов дорелинской породы не купить ни за какие деньги. Я не знаю, как они оказались в твоих руках и знать не хочу...
   Иль заржал и воскликнул:
   - Очень просто, я их спёр!
   - И слышать ничего об этом не хочу! - смеясь воскликнул Гайер - Шаргра от нас далеко и мне плевать на Дорелина, хотя он тоже малламовод, как и я, не в этом дело, чёрт тебя подери. Понимаешь, если ты сумеешь сесть верхом на молора или мивху и останешься жив, да, потом ещё и всю свою банду на них посадишь, моя Лайва мигом простит тебе все твои грехи. Вот я о чём хотел тебе сказать, чёртов граф из Суотванза! Ну, всё, проваливай, Иль, у меня работы по горло.
   Иль пожал ещё одному своему другу руку и отправился в город. В таверне уже собрались все те, перед кем он хотел выступить сегодня, только на этот раз его друзья чинно сидели за столами и пили даже не молодое вино, а цветочный чай с печеньем. Иль не стал садиться за стол и сразу же сказал:
   - Господа, для многих из вас настал момент выбора. Всё, чему я вас учил раньше, было цветочками, а теперь настало время собирать ягодки. Не знаю как вам, но лично мне уже осточертело ходить пешком или ездить в коляске, словно беременная баба. Я хочу скакать верхом на огромном молоре, размахивая сразу двумя шашками и дико орать, вгоняя врагов в панический ужас, чтобы они наделали в штаны ещё до того, как у них над головой свистнет моя шашка. Вас всех, дамы и господа, я тоже хочу превратить в точно таких же всадников, которым не будет страшен сам чёрт из ада потому, что он тоже наделает в штаны.
   Отец Вастос тут же поправил его:
   - Сын мой, черти не носят штанов потому, что ноги у них точь-в-точь, как молламов, но обсерется чёрт обязательно. Прости меня, сын мой, я тебя перебил. Продолжай свою речь.
   Иль с обидой воскликнул:
   - А я уже всё сказал, святой отец!
   - Ну, тогда начнём голосование, дети мои. - елейным голосом сказал отец Вастос и вдруг рявкнул - Все, кто хочет стать Всадником с большой буквы и скакать по степи за Великой Кобылицей, матерью всех животных, способных нести на своей спине человека, чтобы дотянуться рукой до кончика её хвоста и потом свалиться со своего скакуна и сдохнуть потому, что сбылась твоя самая великая мечта...
   - Стоп, святой отец, вношу поправку! - перебив отца Вастоса воскликнул Иль - Согласно последнего заявления старейшин Всадников, коснуться хвоста Великой Кобылицы теперь недостаточно. Нужно изловчиться и вскочить на спину этой своенравной бестии, после чего, согласно последних исследований, Всадник обретёт право на вечную, практически бесконечную скачку под звёздами. То есть будет скакать до тех пор, пока это ему просто не осточертеет и тогда он сам себя полоснёт мечом по горлу, с радостным криком помрёт. После этого он отправится прямиком в рай только по той причине, что он достиг всего и ему уже больше нечего желать, а жизнь без желания, как говорят умные люди, стократ хуже смерти.
   Отец Вастос кивнул головой и сказал:
   - Извини, Иль, я ничего не знал о последней редакции самой заветной мечты всех Всадников. Итак, дети мои, тот кто с нами, остаётся здесь станет Всадником потому, что так сказал его светлость граф Ильхем де-Шорн. Кто не с нами, тот пускай проваливает к чёрту и больше никогда не попадается мне на глаза, а не то я поколочу его своим посохом. Вас, дочери мои, я хочу предупредить особо, оставшись с нами, вы будете равны отныне с мужчинами во всём без исключения, ибо Всадница ли, Всадник ли, один чёрт в глазах Дессора вы будете равны и ни один мужчина не посмеет вам приказать задрать подол и встать в известную всем позу. Он сможет только молить вас о любви. Всадница это точно такой же бесстрашный воин, как и всякий Всадник, а потому граф научит вас не только скакать на молорах и мивхах на зависть всем чертям в аду, но и стрелять из длинных луков даже чаще за одну минуту, чем слово чёрт слетает с моего грешного языка. Ну, а теперь слово за вами. Трусы, вон отсюда!
   Иль замахал руками и воскликнул:
   - Святой отец, не торопите народ! Я даю всем ровно сутки на размышление и хочу, чтобы завтра вечером все, кто хочет стать Всадником, остались, а остальные получили полный расчёт и съехали отсюда тихо и мирно, без скандала.
   Барон Рейн запальчиво воскликнул:
   - Да, что там думать, и так всё ясно! Лично я остаюсь и плюну вслед каждому, кто уйдёт из этого зала, даже если это будет мой родной брат. Граф, рассматривайте мои слова, как клятву вассальной верности вам. Мне даже не нужны деньги на то, чтобы построить новый город для себя и моих друзей.
   - Но-но, барон, остыньте. - сказал Иль - Город вы просто обязаны построить, но это будет город Всадников и в нём не будут действовать жестокие правила майората. Это будет город справедливости, чести и достоинства.
   Одна из девушек, приглашенных в таверну, воскликнул:
   - Барон Рейн прав! Зачем ждать до завтра? Давайте всё решим прямо сейчас. Если кто-то не хочет становиться Всадником, то пусть встанет и уйдёт немедленно. Нам такие друзья и подруги не нужны и мы не станем о них жалеть.
  
   Народ начал громко галдеть. Всем хотелось посмотреть, кто сломался от такого неожиданного известия и готов уйти. Баронесса Велина де-Курден вскочила и громко крикнула:
   - Ша, ребята! Прекратили базар! Сейчас уйдём отсюда, мы, граф де-Шорне, отец Вастос и Дизия, а вы останетесь. Завтра вечером мы вернёмся и тогда все, кто хочет остаться - останутся, а кто захочет уйти - уйдёт. Рейн, любимый мой, а теперь я хочу задать вопрос тебе, и ты ответишь мне на него прямо здесь и сейчас. Ты берёшь меня в жены или нет? Если да, то через неделю мы сыграем свадьбу, если нет, то я отрежу тебе твои чёртовы яйца вместе с членом!
   Рейн встал, взял её за руки и с укоризной сказал:
   - Велина, любимая, да, я тебя только о том и умоляю, чтобы ты пошла против воли своего отца и вышла за меня замуж.
   Баронесса обняла его, поцеловала и сказала:
   - Тогда, любимый, ты проведёшь эту ночь без меня, а завтра вечером я вернусь к тебе обновлённой после молитв. Но учти, любимый, я буду Всадницей, упрямой и своенравной, как Великая Кобылица. Ты и так не рохля, а потому найдёшь способ, как совладать с моим буйным нравом. Дизия, Иль, святой отец, за мной, давайте больше не будем мозолить глаза нашим друзьям и поедем в одно святое место, о котором я много слышала от своей матери и хочу побывать там, чтобы провести ночь в молитвах.
   Четверо наблюдателей не прощаясь вышли из таверны и Лардок усталым голосом сказал:
   - Ребята, я не хочу оставаться на целые сутки в неведении. Пусть тот, кто хочет стать Всадником, поднимет руку. Моя жизнь и без того принадлежит графу де-Шорну, ведь он ради меня встал против целой Синих убийц, но даже не смотря на это, я скажу вам, граф Ильхем сделает из нас Всадников с большой буквы. Как дворянин и потому человек военный, я скажу вам, в открытом сражении всадники, скачущие верхом на молорах с панцирями на груди и шлемами на голове, разгромят любую армию и уже только поэтому даже наш небольшой отряд будет просто непобедим. Ну, кто хочет стать непобедимым воином?
   Барон поднял руку, вслед за ним Рейн, его брат Айдер, а затем не только подняли руки, но и вскочили все остальные, а та девушка, которая потребовала высказаться немедленно, тут же воскликнула звонким, весёлым голосом:
   - Вот и отлично! Тогда я отправляюсь домой, соберу все свои вещи и тут же вернусь, а вы, мальчики, уплотняйтесь. Отныне мы будем спать не вместе с вами, а рядом, в соседних комнатах. Прежняя жизнь Мирейн закончилась и пусть только кто-нибудь попробует вспомнить, что он переспал со мной за деньги. Клянусь, я расплавлю это серебро и залью ему в глотку.
   Барон Лардок воскликнул:
   - Правильно, сестра Мирейн, а я придержу этого типа, чтобы он лежал смирно и не отбрыкивался. Так ведь, Всадники?
   - Так, Всадник Лардок! Правильно, нужно забыть всё, что мы делали тогда, когда ходили пешком.
   В это же самое время в тарантасе, который на полной скорости вылетел из города, разгорелся совсем другой разговор и его начала Сьюзан. Какое-то время они ехали по улицам города молча, но как только помчались по степной дороге в сторону гор, женщина-историк громко воскликнула:
   - Ребята, я не шучу! Я действительно намерена выйти замуж за Рейна и хочу построить вместе с ним город Всадников. Иль, ты полностью прав относительно того, что на Веде мы можем устроить самый настоящий интеллектуальный взрыв и через эту вашу безумную, но в то же время прекрасную идею единения человека с конём ли, с молором ли, да, с любым верховым животным, можно создать новый тип гармоничной цивилизации. Как и Серж, я тоже изучала Всадников на Марсе и прожила семь лет в племени команчей. Хотя я так и не научилась скакать верхом потому, что была в то время просто учёной дурой, одержимой своими идиотскими исследованиями, я прекрасно уяснила, что такое быть в гармонии с конём, с природой и с самим собой. А теперь я скажу о главном, ребята. Сейчас, Иль, ты как можно быстрее заберёшься в такую глушь, где нас никто не сможет увидеть, но где сможет совершить ранним утром посадку орбитальный шатл. Там я тут же разденусь, приму яд и это тело уснёт, после чего, Иль, ты сожжешь его пирофоровой гранатой и дождёшься моего возвращения с орбиты. Я задержусь там только для того, чтобы пройти полный курс омоложения в наноробохирурге, а это всего восемь часов, не более. Ты был прав, Всадник, спускаться на Веду в виде клона, было полным идиотизмом. Если прогрессор не собирается прожить на планете не одну, а две, три, четыре или десять жизней, то он полное дерьмо и его в эту профессию нельзя пускать.
   Серж улыбнулся и сказал:
   - Правильно, моя девочка, я собираюсь сделать то же самое и также сброшу годков двадцать, но оставлю прежней свою физиономию и усилю накрутку. Мне очень понравилось быть отцом Туком, ребята. Трахаешь всё, что шевелится и не нужно жениться. Да, это же самая настоящая синекура!
   Лора улыбнулась и воскликнула:
   - Ребята, хоть у меня и числится на Марсе в мужьях какой-то козёл, я тоже хочу выйти замуж за Лардока. Он мог ускользнуть из рук камеристки, но от Всадницы ему не уйти. Я до сих пор не могу простить ему, как грубо он овладел мною в первый раз, но он всё равно влюблён в меня, как мальчишка.
   Сьюзан рассмеялась и воскликнула:
   - Лора, а он и есть мальчишка.
   Эта затея не обрадовала одного только Иля, который в сердцах плюнул, выматерился по-русски и воскликнул:
   - ... Ну, вы даёте, господа! Вы так говорите, как будто это так просто, взять и сжечь пирофоровой гранатой тела друзей.
   Серж нахмурился и сказал:
   - Вообще-то Иль прав, девчонки. Давайте сделаем всё не так, как предлагает Сьюзан. Мы заедем в какое-нибудь укромное место, оставим Иля с его таратайкой там, где сможет приземлиться шатл, найдём пещеру, заберёмся в неё, выставим таймеры на гранатах на одно и то же время, после чего выключим клоны. Ну, а дальше на станции в отсеке гибернации сработает автоматика и когда мы вылезем из саркофагов, то сначала набьём морду Ральфу, если он попытается удержать нас, а потом залезем в наноробохирургов, прихватим кое-что и вернёмся.
   Иль в ответ только молча, развёл руками. Через два с лишним часа его друзья разделись догола, взяли каждый по пирофоровой гранате и вошли в узкую, глубокую расселину из которой минут через десять вырвалось наружу пламя, но Иль уже был километрах в двух от этого места. Он остановил тарантас, распряг молламов и от нечего делать принялся вычёсывать из них шерсть. Здоровенным мохнатым скакунам очень нравилось это и они стали утробно урчать от удовольствия. Иль проводил с ними в хлеву иной раз по целому дню и порой удивлялся, какими интересными созданиями со своими собственными, абсолютно не лошадиными привычками, они были. Молламы, например, могли встать практически вертикально и ходить на задних ногах совершенно спокойно, пригибая передними верхушки деревьев некоторых пород, листья которых любили. В отличие от лошадей, они были более манёвренными и умели даже ползать на брюхе. В общем если бы не их горб, они были бы просто великолепными верховыми животными, почти такими же быстрыми, как лошади. Во всяком случае, в рывках они были очень стремительны, а ещё они были невероятно прыгучими.
   Изучая повадки и физиологию молламов, Иль в конце концов пришел к выводу, что их можно поставить под седло. Чуть менее месяца назад он смылся на пять дней, поднялся на орбиту и изготовил там двадцать пять комплектов специальной сбруи с совершенно фантастическими сёдлами, которые и хотел вскоре испытать. Благодаря тому, что высота горба у молламов была в среднем шестьдесят сантиметров, такая же ширина, а толщина около тридцати, это позволяло применить седло с пружинами, которое не станет набивать животному спину, но управлять ими тогда можно будет только одним единственным способом, шенкелями, сидя на молламе, как на флайере-коньке. Хотя выглядела такая посадка несколько странно, она давала прекрасные возможности для двуручного сабельного боя, вот только для этого нужны были более длинный сабли и шашки.
   Иль провозился с молламами до самой поздней ночи, но так и не смог уснуть и вздохнул с облегчением только тогда, когда приземлился флайер. Первыми из него выбежали его спутники, все трое, в чём мать родила и сразу же бросились к тарантасу за одеждой. Вслед за ними из шатла вышел радикально помолодевший профессор Стюарт, который даже не сказав Илю здравствуйте, ткнул его пальцем в грудь и сердитым голосом сказал:
   - В общем, так, Всадник хренов, уже завтра ты начнёшь плести небылицы, что к тебе собирается присоединиться сотня друзей и подруг кого угодно, хоть этого чёртового монаха. Я тоже хотел спуститься на Веду, но эта тощая сволочь, твой дружок Сол Вайсман, пригрозил, что загонит меня на каторгу, поэтому я смогу присоединиться к вам только через год, когда прилетит специально подготовленный отряд координаторов-снабженцев и выпускники твоей школы прогрессоров, пока что всего две с половиной тысячи человек. Когда я рассказал этой горилле Клейну, что ты вздумал оседлать тощих ведийских верблюдомедведей, он ревел так, что я чуть не оглох. Да, вот ещё что, те ребята, которые уже собирают манатки, пригрозились зажарить и съесть твоего Принца, если ты вздумаешь выкаблучиваться. Вместе с Мартином. Знаешь, Иль, мы ведь все к этому, так или иначе, готовились. Киарцы же не сразу разрешили нам заниматься прогрессорством, а потому с холодным оружием и луками мы обращаться умеем, так что тебе придётся только научить нас скакать на молламах. Ну, вот собственно и всё. Извини, поболтал бы с тобой больше, но нам пора, светает уже. - улыбнувшись, профессор всё-таки не выдержал и воскликнул - А ты молодец, Всадник! Всем нос утёр!
   Шатл улетел и Иль направился к тарантасу. Как только он в него сел, святой отец Вастос тут же начал рассказывать:
   - Иль, старик, ты не поверишь! Эти жулики, пользуясь нашими материалами, последние три месяца только и делали, что сочиняли себе легенды. То что тебе наговорил тут Ральф, это всё фигня. Они высадятся послезавтра километрах в десяти от Теврана и войдут в него пешком всей толпой. Общая легенда такая, они узнали, что какой-то граф из-за моря собирается построить город для младших детей дворян и состоятельных граждан и потому направились пешком в Тевран. Шли они не по дорогам, а лесами и полями, чтобы не привлекать к себе внимания и мечтали только об одном, построить вместе с твоим другом, бароном Рейном да-Местеро этот город Счастья. Знаешь, мне кажется, что тебе нужно стать во главе своеобразного крестового похода. Свободных земель на Ромварене, как грязи, что делать с младшими детьми из-за майората власти не знают. А воевать ни с того, ни с сего, чтобы сжигать в войнах лишних людей, особенно маргиналов, не желают. Всё потому, что Веда очень сытная, хлебная планета. Так что вся наша учёная братия согласна с тобой, ей только и нужно, что врубить форсаж.
   Иль улыбнулся, кивнул головой и сказал:
   - Что я и собираюсь сделать сразу же, как научу вас новой кавалерийской науке. Только не надо ля-ля, ребята, что я, дескать, ещё и минуты не сидел верхом на молоре, а уже собираюсь вас чему-то учить. Я генетический всадник, и мне по фигу, на ком скакать, хоть на слоне, хоть на табуретке. Ну, что, поехали?
   - Поехали, Иль. - ответила баронесса и, сбив с его головы шляпу, поцеловала в макушку - Поехали, атаман.
   Когда через четыре с половиной часа они въехали на постоялый двор "Домашний уют", то поразились тем переменам, которые там произошли. От всего того, что можно было назвать словом разврат, не осталось и следа. Парни и девушки, которые переселились на постоялый двор ещё вчера, тихо и мирно уплотнились и когда они въехали во двор, то увидели, что девушки учатся держать в руках шашки. Иль тут же ухмыльнулся, представив себе их физиономии, когда они узнают, чем им придётся заниматься в течение ближайшего месяца. Однако, увидев, какой огонь полыхает в глазах у всех, сразу же понял, что их теперь уже ничем не испугать. Как только он въехал во двор, к нему тут же бросился Виго. Парнишка уже не хватал его за руку, чтобы облобызать её. Он просто кивнул головой и сказал:
   - Ваша светлость, я хочу быть Всадником.
   Иль невозмутимо ответил ему:
   - Ну, раз хочешь, Виго, так будь им. Во Всадники никому дорога не закрыта и как только я научу вас держаться в седле, мы поедем туда, где построим город Счастья. Ты уже поселился?
   Парнишка кивнул головой и сказал:
   - Да, вместе с бароном Айдером и Жедоном, ваша светлость. Мастерскую я оставил своему младшему брату и отчиму.
   - Стоп, парень! - воскликнул Иль - Теперь ты будешь обращаться ко мне по другому - Всадник Ильхем или просто атаман. Понял, казачонок? Кстати, казачата это юные всадники.
   Сразу после этого Иль направился в таверну, поскольку не ел со вчерашнего дня, ну, а после плотного завтрака повёл девушек к портным, у которых заказал для них по пять смен одежды мужского фасона и до самого вечера занимался организационными вопросами. Ему срочно требовались фургоны и самые лучшие молламы, чтобы перевозить народ в поместье и обратно в казарму, в которую превратился постоялый двор. На этот раз в таверне вечером уже не пьянствовали, хотя будущие Всадники и не выглядели угрюмыми. Просто вина за ужином было выпито самая малость, но смеху и веселья было предостаточно, а наутро, позавтракав, они погрузились в фургоны и отправились в поместье Гайера Флагора. Тот ждал их возле ворот вместе с супругой, детьми и всеми своими работниками. Иль галантно раскланялся перед госпожой Лайвой, но та лишь надменно кивнула ему головой. Взгляд этой красивой женщины лет тридцати пяти, был холодным и равнодушным и тогда Иль сказал:
   - Гай, старина, поехали на ту площадку, где ты учишь молламов тягать на себе телеги, и я покажу вам, как на них нужно скакать верхом. Извини, но пока что мивха будет бежать рядом со своим молором в станке. Но я не думаю, что это продлится слишком долго. У меня есть одна пара молламов дорелинской породы, которую я обхаживал особо и они ко мне очень привыкли. Можно сказать, что мы подружились. Молора зовут Свирд, а мивху Сайва, вот их-то я сейчас и оседлаю.
   После этих слов жена бургомистра посмотрела на него с интересом и даже села в тарантас рядом с баронессой, одетой в мужское платье, а её муж взобрался на козлы и стал показывать дорогу. Через двадцать минут Иль распряг молламов и тут же стал надевать на них сбрую, что он проделывал уже не единожды. Животные отнеслись в этому равнодушно и даже пытались заигрывать с ним. Особенно мивха. Иль на время приостановил процедуру надевания сбруи и приласкал её, после чего набросил, наконец на молламов сёдла, соединил все ремни и затянул подпругу. Последним его действием была установка специальной металлической рамы, оплетённой кожей и вот, наконец, Иль ухватился за специальные петли на горбу и взлетел в седло. Как только он оседлал Свирда, тот было дёрнулся, но Всадник крепко стиснул горб молора ногами, обутыми на этот раз не в ботфорты, а в ичиги и его скакун моментально успокоился. Иль победительно посмотрел на остолбеневших молламоводов и крикнул:
   - Ург, ург, Свирд, пошел, мой мальчик!
   При этом он слегка качнулся вперёд, и молор вместе со своей мивхой, поскакал по утоптанной копытами площадке. Широко раскинув руки в стороны, Иль хохотал во всё горло и радостно улюлюкал. Его восхищала скачка на этом прекрасном верховом животном. Молоры ведь все были иноходцами и потому бежали очень ровно. Иль быстро определил, как именно нужно давать шенкелей и потому выписывал по площадке совершенно головокружительные кренделя и зигзаги. Мивха только изредка удивлённо посматривала на Всадника и тут Иль понял, почему мивхи старались сбить со своего молора каждого, кто осмелился вскарабкаться на его спину. Они просто очень тонко чувствовали его настроение, а Свирд в данном случае вёл себя спокойно. Сила животного была такова, что оно просто не чувствовало на себе веса всадника, а когда Иль понял, что пока он плотно фиксирует ногами горб, бояться ему нечего, то раскрепил станок, снял его с Свирда и Сайвы и зашвырнул далеко в сторону.
   Вот теперь уже ничто не мешало ему скакать так, как хотелось. Иль легонько стеганул Свирда нагайкой и тот помчался во весь опор. Сайва не отставала от него ни на шаг, но шла слева не ноздря в ноздрю, а немного отстав, её голова была на уровне задних ног молора, и примерно в метре от него и это означало, что ничто не мешало Всаднику рубить врага шашкой. Иль приторочил за спиной две шашки и теперь настало время обнажить их. Он резко развернулся и помчался вдоль изгороди, за которой бесновались от восторга все его друзья и особенно Гайер с супругой и все остальные молламоводы. Приблизившись к ним метров на двести, он выхватил из-за спины обе длинные шашки и поскольку не побеспокоился о лозе заранее, то просто стал показывать, что такое конный двуручный бой. Привставая на стременах и наклоняясь в разные стороны, он рубил врага справа и слева, затем садился в седло и, наклоняясь вперёд так, что ложился животом на горб молора, чертил остриями по земле и промчался мимо своих друзей, словно вихрь. Скачка опьяняла его и он дико ревел и улюлюкал от восторга.
   Ускакав вперёд километра на три, Всадник Иль круто развернул молора, чему тот вовсе не противился, встал широких, жестких, плотно привязанных, как он к тому и привык, стременах и поскакал стоя и лишь слегка согнув ноги в коленях. Так он и промчался мимо замолкших друзей. Затем снова развернулся, замедлил ход и спокойной, неспешной рысью подъехал к тому месту, где стояли Гайер и Лайва, отправил шашки в ножны, легко соскочил с молора и тут же принялся ласкать его, гладя по круглой голове с ушами, как у бобтейла. Свирду это всегда нравилось, и он тотчас лизнул Иля. Сайва немедленно оттолкнула своего супруга, и он приласкал и её, после чего сказал:
   - Гулять, мои хорошие.
   Молламы тут же направились к яслям с сеном, а Иль перемахнул через изгородь и развёл руками. У него на шее тотчас повисла Лайва, расцеловала его и воскликнула:
   - Граф, вы самый великий человек на Веде.
   Иль улыбнулся и ответил:
   - Леди Лайва, я самый обыкновенный Всадник.
   Гайер тут же воскликнул:
   - Иль, я хочу сесть в седло.
   - Сейчас сядешь, Гай. - ответил Иль - Но только после того, как ты повторишь тот фокус, который тебе покажу. - Он подошел к своему тарантасу и вытащил из-под козел довольно большой каменный блок, обтянутый кожей, затем зажал его у себя между ног и сказал - Гай, этот камешек весит сто с чем-то фунтов. Я могу держать его между ног шесть часов и ещё прохаживаться с ним, только мелкими шагами и к тому же размахивать сразу двумя шашками. Если у тебя слабые ноги, то молор моментально убьёт тебя и будет совершенно прав. Он сильный и очень гордый скакун, а потому потерпит на себе только точно такого же Всадника, сильного, гордого и совершенно лишенного тормозов, то есть бесшабашного до безобразия. Так что качай ноги, Гай.
  

Глава шестая.

Волшебная Наурия

  
   Весть о том, что, наконец, нашелся человек, который сумел оседлать молламов и не просто оседлать, но и скакать на них с отменной ловкостью и рубить длинными шашками плоды грата, насаженные на толстые прутья, да, и сами прутья, быстро облетела Великое Княжество Рабарн и в Тевран потянулись вереницы карет и фургонов. Все молламоводы хотели посмотреть как на графа де-Шорна, так и на его феноменальное мастерство наездника на молламах, а также купить сбрую у местных шорников, и сёдла у пока что единственного мастера седельных дел, содержавшего попутно постоялый двор, подковы для молламов, а также специальные камни, обтянутые кожей. Тевран мигом превратился в самый настоящий муравейник и был взят в осаду множеством шатров и палаток. Городской магистрат всем своим составом явился в поместье бургомистра и после трёх часов непрерывных воплей Гайер Флагор согласился, что ему действительно нужно пойти навстречу пожеланиям коллег и построить тренировочный кавалерийский лагерь не у себя в поместье, а рядом с городом, справа от рабарнской дороги.
   Илю только того было и надо, а потому в указанном месте тотчас закипела всенародная стройка. Каждый ремесленник понимал, что благодаря его светлости графу де-Шорна, большому любителю дарить всем удочки, теперь у них у всех откроются новые перспективы, и они не ошиблись. Его светлость взял в привычку через день выходить из своей казармы во двор и заявлять собравшимся ремесленникам о том, что ещё ему потребуется для того, чтобы обучать Всадников верховой езде. Первыми заказ получили каменотёсы, которых он попросил изготовить для него тысячу продолговатых камней толщиной с горб моллама и весом в сто фунтов каждый, обтянутых толстой кожей с ремёнными петлями спереди и сзади. Ну, а вслед за этим заказы посыпались на них, как из рога изобилия. По заказу Иля на орбите специально рисовали такие эскизные рисунки и чертежи, на которых не было никаких украшений, но всегда давались либо точные размеры, либо способы их вычисления.
   Пожалуй, только чертежи сёдел и сбруи сделал он сам, как и лекала, а всё остальное изготовили учёные-историки, народ очень грамотный, умный, въедливый и дотошный. Поэтому дела быстро пошли на лад и пока волонтёры слушали лекции в поместье Гайера Флагора, жители Теврана вскладчину с размахом строили Школу верховой езды, поскольку прекрасно понимали, что теперь у их города есть только одна дорога, стать городом Всадников. Об этом им намекнули сто двенадцать парней и девушек, которые каким-то образом прознали о том, что граф де-Шорн дал клятву своему ученику барону де-Местеро построить для него и точно таких же младших сыновей, как и он, город Счастья. Теперь всего шесть месяцев спустя, в казармах кавалерийской школы жило уже более тысячи молодых людей, последователей графа, и дисциплина в них была железная.
   Вплоть до пяти часов вечера Иль крутился, как белка в колесе. Такая уж была судьба у каждого атамана. С утра он принял делегацию ремесленников с образцами изделий, треть из которых забраковал и подробно объяснил, почему они ни на что не годятся. Затем он обошел все тренировочные площадки, на которых с молодыми Всадниками работали инструкторы, а их состав был примечательным, так как это были: во-первых, почти половина тех парней, с которыми он познакомился в первый же день своего пребывания на Веде; во-вторых, учёные со станции наблюдения; и, в-третьих, сорок шесть лучших курсантов Школы прогрессоров, которым Верзила Сонг вручил дипломы досрочно и с их конями направил на станцию. Табун с тремя Всадниками остался на орбитальной платформе, а все остальные спустились вместе с Мартином на поверхность Веды два месяца назад и уже меньше, чем через месяц доказали, что они мало в чём уступают своему атаману, перед которым хотя и не прогибались, но любое распоряжение выполняли бегом.
   Эти молодые парни и девушки резко выделялись среди всех остальным ещё и тем, что они, как и граф де-Шорн, были все до одного дворянами с Суотванза. О том, откуда они родом, эти господа рассказывать не любили, но зато поражали всех тем, что знали о таких вещах, о которых обитатели Ромварена и не подозревали и понимали атамана буквально с полуслова. Более того, их, и в первую очередь Рейна и Лардока, поразило то, что они уже умели делать всё, чему остальных учил граф Ильхем. Народ даже стал поговаривать, что они земляки атамана, ну, и, естественно все тут же потянулись к ним, тем более, что их всех отличала душевная открытость, доброта и стремление не только научить своих сверстников тому, что они уже прекрасно знали, а некоторые, как говорится, впитали эти знания в себя с молоком матери. Тут и Рейн, и Лардок, женившиеся на Велине и Дизии, а так же многие другие, не ошибались. Среди прибывших на Веду прогрессоров, пятнадцать парней в возрасте от двадцати восьми до тридцати пяти лет были родом из Малой Степи. Именно они и стали душой отряда Всадников.
   Покончив с делами, Иль направился на тренировочную площадку главного вербовщика и вертопраха его отряда, святого отца Вастоса. Тот как раз проводил урок физической подготовки и одновременно фехтования с тремя десятками новых прихожанок. Этот немолодой уже на вид толстяк, был силён, как молодой молор, подвижен и ловок, как мивха, но при этом ещё и охоч до женского пола настолько, что за ним не могли угнаться граф Ильхем с пятнадцатью его сотниками вместе взятыми. Он взял себе за правило время от времени совершать на большом дилижансе, запряженном восьмёркой самых быстрых молламов, набеги на города Великого Княжества Рабарн. Приехав в какой-нибудь город, распутный монах, поселившись на каком-нибудь постоялом дворе в самом роскошном номере, тут же устраивал загул длиной в три четыре дня, чуть ли не битком набивал свой номер девицами лёгкого поведения, махнувшими рукой на счастливое замужество, а потом, улучив удобный момент, увозил их ночью из города на своём дилижансе. Таким образом отец Вастос сделал Всадницами уже почти полторы сотни девиц, разрушив при этом семь браков, так как сманил девушек практически из-под венца и что самое удивительное, умыкнул ещё и пять жен и его прощало только-то, что все они страдали бесплодием.
   Иль подошел к тренировочной площадке, где отец Вастос муштровал девиц, и невольно залюбовался. На поросшей травой лужайке стояло поодаль друг от друга три с половиной десятка высоких, прочных, но шатких и вихлястых табурета. На них, в лучших традициях древних славянских воинов и казаков, зажав между ног обтянутый кожей тяжелый камень, стояли девушки, одетые в белые тренировочные кимоно, не стесняющие движений. При этом они ещё и работали с длинными боевыми шестами, выточенными из тяжелой и плотной древесины везла так, что только свист стоял. Отец Вастос прохаживался по площадке и декламировал им вслух какой-то древний, японский трактат об искусстве владения нагинатой. Ни Иль, ни кто-либо из выпускников школы прогрессоров, а на Веду были направлены одни только парни и девушки европейской наружности, не возражал против этого. Двухлезвийная нагината с выбрасывающимися клинками, была страшным оружием. Одна из девушек, толстушка ростом далеко за метр восемьдесят и весом килограммов под сто пятьдесят, вдруг запричитала:
   - Отец Вастос, а вы уверены, что молор выдержит мой вес?
   Святой отец перестал декламировать трактат и воскликнул:
   - Марла, пышечка моя, молор не мужик. Уж он-то твой вес выдержит, так что ты можешь ни о чём не беспокоиться. Он и двух таких куколок, как ты, на себе повезёт.
   На Иля девушки не обращали никакого внимания, что и было понятно, отец Вастос был очень строг. Он посмотрел ещё несколько минут, как работают девушки и крикнул:
   - Эй, святой отец, пойдём, дело есть!
   Отец Вастос тут же сказал:
   - Дочери мои, поработайте ещё часок, затем пробежите три круга и можете быть свободными. - после чего подошел к Илю и буркнул - Чего тебе, сын мой.
   - Бери свой дрын, святой отец и пошли со мной, сегодня нас ждёт большая пьянка в "Домашнем уюте". - когда они отошли подальше от площадки, Иль пояснил - Сегодня, отец Вастос, в твою задачу входит хорошенько меня подпоить и выведать у меня, кто же я такой и откуда прибыл на Ромварен.
   Отец Вастос кивнул головой и сказал:
   - Тогда надо торопиться, Иль. Нужно сделать так, чтобы ты надрался и начал свой рассказ раньше, чем наклюкаются все остальные посетители таверны Джеба Тибера. Ну, а ещё нам нужно взять с собой всех троих баронов и Гая.
   - Да, я именно так и собирался сделать. - обиженно сказал в ответ на это Иль - Но ты меня опередил.
   Менее, чем через час, Иль вместе с пятью своими спутниками вошел в таверну постоялого двора "Домашний уют", самое популярное место для пьянок и гулянок во всём Тевране. Постоялый двор весьма значительно изменился за то время, что в нём жили будущие Всадники и теперь здесь останавливались на постой преимущественно дворяне и молламоводы, которые приезжали в город для того, чтобы посмотреть на новые веяния. Городская дружина уже почти вся пересела на молоров и мивх и теперь, занимаясь вместе со Всадниками Иля, с каждым днём набиралась опыта. Когда Иль и его друзья вошли во двор, по которому прогуливалось множество нарядно одетых людей, все тут же стихли и уставились на них и как только они направились в таверну, направились следом. Каждому было интересно послушать, о чём они будут говорить. Едва только войдя в большой зал таверны, Иль крикнул:
   - Джеб, старина, подай нам мяса, сыра, хлеба, зелени и вина. Много хорошего шаргринского сладкого вина, а не той кислятины, что везут с севера! - сделав заказ, Иль тут же направился в самый центр зала, сел за стол и сказал - Присаживайтесь, господа, сегодня знаменательный день и я хочу выпить. Сегодня исполнился ровно год, как мы переступили порог этой таверны. Ты помнишь, барон Рейн, как вошли сюда мокрые, но весёлые?
   - Ещё бы, граф! - воскликнул Рейн - Отец Вастос тогда ещё поскользнулся и точно ляпнулся бы на задницу, если бы ты не ухватил его за шиворот.
   Отец Вастос зычно захохотал и стуча своим посохом об пол весело и громко крикнул:
   - Сын мой, протянуть руку помощи служителю Бога и поддержать его, это святой долг каждого благородного дворянина! А вот я, Иль, грешен, запамятовал, что уже год прошел, как мы живём в славном городе Тевране, где бургомистром такой замечательный человек, как Гай Флагор. Это всё, наверное, потому, что эта осень выдалась на редкость тёплая и сухая. Видно быть теперь холодной и снежной зиме. За это надо выпить.
   И они начали пить красное, крепкое и сладкое вино, привезённое из Шаргры. Хотя вино было хмельным и забористым, отчего пить его нужно было с осторожностью, Иль тут же намахнул два больших серебряных кубка и принялся разглагольствовать:
   - Гай, друг мой, прости, но уже довольно скоро мы покинем твой город. Я обещал Рейну построить город Счастья для него и всех младших сыновей дворян и ремесленников Ромварена и костьми лягу, но построю его, и это будет город Всадников! Правда, Гай, мы уедем не завтра, а месяца через три. Мне ещё многому нужно научить парней, что выращивают молламов, и тех твоих ремесленников, которые имеют голову на плечах. Всадникам, Гай, нужно иметь множество полезных вещей...
   Иль принялся подробно рассказывать о том, что обслуживание Всадников является целой индустрией и что тот человек, который передвигается верхом на молоре, это совершенно особый человек, особенно если он солдат. В таверне сразу же стало тесно. Людям, приехавшим в Тевран как раз по той причине, что они хотели воочию убедиться, что нашелся наконец человек, который сумел вскочить верхом на молора и при этом остался в живых, захотелось послушать лекцию графа де-Шорна, а уж он был отменным рассказчиком и успевал не только говорить, но и есть жареное мясо, запивая его красным вином. Мимоходом Иль выболтал несколько таких секретов, что его слушатели ахнули, узнав, что есть, оказывается способ, как на время отлучить мивх от их молоров. Их просто нужно было собрать всех месте в один загон, подбросив в него пару малышей. Вот тогда Всадники могли идти в бой в таком строю, в котором мивхи не будут скакать позади и молоры уже не станут на них ежеминутно оглядываться. Была высказана мысль - если голова, шея, грудь и бока молора, а вместе с ними и ноги Всадника будут закованы в пластинчатую броню, то такая конная лава снесёт всё на своём пути. Ну, а когда внимание слушателей было сконцентрировано до предела, отец Вастос, сидевший напротив Иля, стукнул его своим посохом по плечу и воскликнул:
   - Иль, кто же ты такой на самом деле? Граф, когда я встретил тебя на дороге с шестёркой молламов, тащивших за собой какую-то обгорелую подводу, нагруженную скарбом, то был просто вынужден поверить, что ты мореплаватель, чей корабль потерпел кораблекрушение. Пока ты раскланивался с баронессой, я обнюхал твои сумки и даже лизнул их. Они действительно пахли морем и были солёными на вкус. Мне непонятно другое, Иль, твои рассказы о Суотванзе, хотя они очень уж скупые на подробности, заставляют меня усомниться, что ты родом с этого континента. Извини, Иль, но я полагаю, что ты только слышал о Южном континенте, но сам там никогда не бывал. Так откуда ты тогда родом, граф, чёрт тебя подери?
   Иль выпил ещё один кубок вина, пьяно икнул, громко рассмеялся и хлопнув ладонью по столу, воскликнул:
   - Ну, ты и зануда, святой отец! Кто-кто, дед Пихто! Ладно, друзья мои, так уж и быть, я расскажу вам, откуда я родом. Парни, надеюсь, мне не нужно доказывать вам, что я ваш друг?
   Друзья Иля, которые тоже были уже здорово навеселе, громко и дружно загалдели:
   - Ты друг нам, граф Ильхем! Таких друзей, как ты, ещё поискать надо, граф, да, только их много не сыщешь!
   Иль тряхнул головой и признался:
   - Да, святой отец, я действительно никогда не бывал на этом чёртовом Суотванзе, но, тем не менее, я действительно прибыл с Юга, из-за океана. Там, - Иль махнул рукой - Далеко на юге за стеной туманов, лежит большой и сказочно прекрасный остров, который называется Наурия. Помнишь, Гай, ты рассказывал мне легенду о конях? Так вот, друг мой, кони на Веде есть, но только не на Ромварене и Суотванзе, а на Наурии. Я когда-то рассказал тебе, что господь наш и творец Дессор не губил коней, он просто взял и перенёс огромное племя людей, ваших предков, на Веду, наказав их за то, что они стали поедать коней, как будто для них не было другого мяса. Переселил и ещё наказал тем, что все люди тут же впали в дикость и забыли, что когда-то умели пахать землю и сеять в неё зерно, пользоваться огнём и ковать сталь. В общем, стали чуть ли не дикими животными, но Дессор милостив. Он позволил людям снова постепенно умнеть и вот вы стали такими, какие вы есть. А потом Дессор сотворил ещё одно великое чудо, ну, естественно, после того, как он сотворил Вселенную, ему было раз плюнуть, чтобы сотворить далеко на юге волшебный остров Наурию и переселить на него из какого-то далёкого мира множество Всадников с конями и всем их скарбом. Я-то слишком молод, чтобы это помнить, но мой четырежды прапрадед Викул помнит тот мир, в котором мы раньше жили, нашу Великую Степь. Пятьсот сорок лет назад взял Дессор с Большой Степи людей из разных народов с разным цветом кожи, переселил их на остров Наурию и повелел им там жить. Тогда нас было миллион человек, а сейчас уже под десяток и живём мы на своём острове долго и счастливо, не умирая, и все мы Всадники и у каждого из нас есть по коню, но ещё больше диких коней живёт вольной жизнью на просторах нашего острова, а мы их бережем от всяких напастей и вот почему, лошадь для нас также священна, как женщина-мать и её дитя. Поднять руку на лошадь, это даже хуже, чем поднять руку на мать, кормящую ребёнка. Дессор сказал моему народу, и глас его с небес слышал каждый, что будет стоять наш остров Наурия в океане незыблемо до тех пор, пока мы бережем коней, как своих жен и детей и пока не проливаем крови своей и чужой. Поэтому, друзья мои, легко поранить человека я ещё могу, а вот убить - нет. Как только Всадник убьёт кого-либо и кровь убитого прольётся на землю, так сразу же треснут скалы Наурии, провалятся степные пастбища и уйдёт она под воду. Долгое время жили мы на своём острове зная, что далеко на Севере живут точно такие же люди, как и мы, но лишь изредка находились желающие сесть на корабль и поплыть к вам, чтобы посмотреть, как вы живёте. Однажды мой дед бывал на Ромварене и даже зарыл на нём несколько котлов с золотой монетой, а потом, когда захотел вернуться, сказав трём своим друзьям, что отправляется в новое путешествие, ушел от них подальше, нашел такое место, где никто не найдёт его костей, и принял яд, чтобы умерев здесь, на следующее утро проснуться в своей постели дома. Смерть мне не страшна, друзья мои, так как умерев здесь, мне суждено наутро проснуться дома. Я хороший воин, не лучший среди всадников Наурии, но и не последний, но чужой жизни забрать не могу потому, что тем самым обреку на погибель нашу Наурию и весь свой древний род. Мой дед много рассказывал о Ромварене. По всему континенту ему пройтись не удалось, но за десять лет он хорошо изучил хотя бы часть Ромварена от Шаргры до Авсарии. Рассказывал он мне и о молламах. Знаете, парни, хотя мой дед и отважный Всадник, а воин он такой, что мне за ним ещё гнаться и гнаться, одного он так и не смог сделать, совладать с молламами и поставить их под седло. Его рассказы о Ромварене и особенно о молламах, были для меня, что соль на свежую рану, я же Всадник, чёрт подери! В один прекрасный день я собрался в дорогу, взял небольшой корабль и поплыл на нём на север тем же курсом, что и мой дед, а когда добрался до нужного залива, то сгрузил свои вещи на плот, спустился на него, отправил корабль плыть в Наурию, а сам добрался до берега.
   Иль замолчал, в таверне царила гробовая тишина. Первым не выдержал отец Вастос и тихо спросил:
   - Иль, неужто вы, Всадники, и в самом деле не умираете? Парень, похоже, что я встречался в одним из Всадников, ведь это Серж научил меня врачевать людей и даже оставил мешок со своими пилюлями. От него я и узнал о Всадниках, но чёрт меня, грешника, побери, мне и в голову не приходило, что та легенда о Всадниках, которые скачут по Великой Степи за Великой Кобылицей светло-серой масти в серебряных яблоках с белоснежной гривой и длинным, как фата невесты, белым хвостом, является правдой. Да, о великом чуде ты нам поведал, граф Ильхем.
   Рейна, между тем, интересовало совсем другое. Чуть ли не плачущим голосом он воскликнул:
   - Граф, неужели если ты убьёшь какого-нибудь подонка, то все Всадники погибнут? Это же ужасно!
   Иль пьяно шатнулся, налил себе в кубок ещё вина, выпил его, громко икнул, после чего не спеша свернул дулю и, показав её своему другу, громко сказал:
   - Вот, видел! Хоть Дессор и творец всего сущего, мы, Всадник, тоже не дураки и потому возле каждого дома стоит большой железный корабль, способный плавать без парусов. Как только Наурия утонет, мы с ней на дно не пойдём. Мы при первых же толчках соберём стада мустангов, так мы зовём диких лошадей, загоним их на корабли и поплывём на север, в Суотванз и Ромварен. Так что дудки, Всадники никогда не умрут и будут вечно искать в Великой Степи след Великой Кобылицы. Ну, а пока что я буду делать Всадников из вас, олухов и пешеходов потому, что молламы это тоже жеребята Великой Кобылицы, только очень уж не похожие на свою мамку.
   Гай Флагор залпом осушил кубок вина и взревел:
   - Иль, чертяка, расскажи мне про коней! Какие они?
   - О, старина, кони прекрасны! - воскликнул Иль, раздвинул перед собой посуду, достал из кармана грифель и принялся быстро рисовать. Через десять минут он нарисовал жеребца, вставшего на дыбы и сказал - Они вот такие, Гай. Дома остался ждать меня Принц. Это огромный вороной жеребец, на котором нет ни одной светлой шерстинки, словно он молор. Он ростом в холке даже выше меня и будет весом потяжелее твоего самого большого и толстого молора. Принц, друг мой, прекрасен. Я взял его из степи пятилетним жеребчиком, О, Дессор, это лучшее из всех твоих творений! Мой Принц хотя и молод, умён, могуч и невероятно быстр. Скакать на нём одно удовольствие. А ещё он весёлый конь, большой шутник и очень любит играться. Ну, про своего коня каждый Всадник может часами рассказывать, так что давай я лучше тебе про других коней расскажу...
   Иль в течение получаса рассказал Гаю об основных породах лошадей, их привычках, характере и прочем. Он бы рассказывал и дальше, если бы монах снова не огрел посохом и не рявкнул:
   - Иль, хватит про коней и кобыл, расскажи нам лучше, как вы живёте на своём острове?
   Иль не стал кокетничать и принялся рассказывать, как живут Всадники на Марсе и чем занимаются, но делал это всё же неохотно, и отцу Вастосу приходилось то и дело задавать ему вопросы. То и дело прикладываясь к кубку, граф де-Шорн наконец вырубился, голова его поникла на грудь и он уснул. Отец Вастос, осушил свой кубок до дна и сказал:
   - Готов. - после чего встал из-за стола и бросил обалдевшим от рассказов Иля баронам - Дети мои, снесите графа в тарантас. Сам он точно до него не дойдёт. - после чего крикнул - Джеб, сколько мы тебе должны за угощенье.
   Трактирщик, один из сыновей Флера Тибера, хозяина постоялого двора и седельной мастерской при нём, сказал в ответ:
   - Ничего, святой отец. Всё за счёт заведения.
   Бароны Рейн и Лардок подхватили Иля под руки и осторожно повели его к выходу. Айдер бросился вслед за ними, а Гай Флагор, вдруг завопил, тыча пальцем в рисунок.
   - Джеб, я покупаю у тебя этот стол. Вели погрузить его на телегу, и я поеду вместе с ним домой.
   Трактирщик тут же назвал свою цены:
   - Стол стоит десять даргов золотом, господин бургомистр.
   Гай достал из своего кошеля золотую монету достоинством в десять даргов, дарг был мерой веса и равнялся двум граммам, бросил её и сказал:
   - Без этого рисунка твой стол не стоит и пяти даргов серебром, мошенник. Быстро вели слугам погрузить его на телегу.
   После этой пьянки Гай Флагор поехал в своё поместье, а трое баронов, отец Вастос и в дымину пьяный Иль, в Школу верховой езды. Минут через десять граф на свежем воздухе очнулся и немедленно поинтересовался:
   - Мы что, уже едем домой? Я хочу ещё выпить.
   Святой отец, сидевший на козлах, сердито огрызнулся:
   - Иль, ты и так надрался сверх всякой меры. С тебя хватит.
   - Чёрт, но я не хочу ехать домой! - воскликнул Иль - Поехали тогда к Гаю, выпьем у него цветочного чая!
   Монах остановил молламов, встал с козел, поднял сиденье и достал из-под него глиняный кувшин с вином, запечатанный сургучом. Бросив его Илю, он сказал:
   - На, упивайся в смерть, мучитель.
   Иль ухмыльнулся, время действительно было ещё не такое уж позднее, всего десять часов вечера, на небе сияли обе луны и было довольно светло. Он вынул из ножен кинжал, оббил сургуч, вытащил из горлышка пробку и, отпив несколько глотков вина протянул кувшин Лардоку, смотрящему на него с восторгом. Барон тоже выпил вина, и передал кувшин Айдеру. Отец Вастос витиевато выматерился, достал из-под сиденья второй кувшин, два больших кольца колбасы, круг сыра, перебрался к друзьям и поинтересовался у Иля:
   - Граф, ты точно уснул или просто придуривался?
   Иль сердито зыркнул на него и сказал:
   - Из-за тебя, старый греховодник, и из-за своей идиотской сентиментальности, как же, год прошел, я сегодня не в меру разболтался. Как бы мне не нажить неприятностей.
   Барон Лардок тут же принялся успокаивать его:
   - Граф Ильхем, наш друг и учитель, святой отец Вастос, дал господу обет не пролития крови, но нам-то ведь ничто не мешает изрубить на куски ту сволочь, которая вздумает проверять, лишишь ты его жизни или нет. - Иль забрал у Айдера кувшин и выпил ещё несколько глотков вина, как бы в волнении и барон, посмотрев на него с сочувствием, спросил - Граф, скажи нам, те парни, которые пришли к нам и ты их сразу же назначил инструкторами, они тоже, как и ты, приплыли с Наурии? Они все очень похожи на тебя характером, а некоторые даже фехтуют также, как и ты. Это ведь не может быть случайным совпадением. Понимаешь, в этом видна школа. Они твои земляки?
   Иль молча кивнул головой, а затем с неохотой признался:
   - Да, парни, все они, как и я, тоже Всадники с острова Наурия. Хотя я с ними на эту тему не разговаривал, думаю, что их послал на Ромварен мой дед, узнать, чем я тут занимаюсь.
   Айдер, который был больше всех потрясён рассказом Иля, вздохнул и спросил:
   - Граф Ильхем, а почему ты с ними не разговариваешь? Ну, в том смысле, что ни о чём не расспросил их о доме, о матери. Ты ведь тоскуешь по ним.
   Иль улыбнулся и ответил:
  
   - Айдер, друг мой, поверь, самая большая редкость на нашем острове, это неприятности. Поэтому я совершенно спокоен за своих родных и близких. Потерпи немного. Как только вы все будете готовы, мы поскачем в Авсарию, и ты сможешь не только заглянуть домой, но и погостить там какое-то время. Мы встанем лагерем возле вашего замка и не станем спешить отправляться в путь, ведь времени у нас навалом.
   Айдер смущённо опустил голову:
   - Граф Ильхем, а ты действительно граф или просто Всадник? - виновато улыбнувшись, он добавил - Прости, что я тебя об этом спрашиваю, честно говоря я ещё не встречал более благородного дворянина, чем ты, просто когда ты рассказывал, как живут Всадники на Наурии, мне почему-то пришла на ум мысль, что у вас не делят людей по происхождению, на благородных дворян и на простолюдинов.
   Лардок сердитым возгласом одёрнул юного барона:
   - Айдер, иногда я слушаю тебя раскрыв рот, но иногда ты такую чушь несёшь, что плеваться хочется! Конечно же его светлость граф и настоящий дворянин из древнего дворянского рода. По-моему, это понятно любому болвану.
   Иль усмехнулся и с мягкой улыбкой сказал:
   - Ларри, не ворчи. Вообще-то Айдер прав. В некотором смысле я действительно самозванец, но только в отношении своего титула. Понимаете, у Всадников нет наследуемых титулов. У нас их вообще нет, есть только воинские звания, а это разные вещи. Ну, посудите сами, ребята, все Всадники равны между собой. У всех поровну земли и мы все на ней работаем, как самые обычные простолюдины, но мы же вдобавок ко всему ещё и ремесленники. Всадники, все до единого, даже женщины, прекрасные воины, которые начинают тренировать своё тело и берут в руки оружие уже в возрасте шести лет. В семь лет, ребята, я рубил лозу на полном скаку не детской, а дедовской боевой шашкой. Ох, и тяжеленной она мне тогда казалась, зараза. Ну, и о самом главном, парни, мой род насчитывает уже почти десять веков и всё это время мы были воинами и имели дом, который стоял на нашей собственной земле. На мой взгляд, это уже является главным признаком благородства моего рода, но не в этом дело, а в том, что ни один из моих предков не запятнал имени нашего рода подлостью или предательством. Ну, а что касается графского титула, то и его я вполне достоин только потому, что успел в своей жизни, а мне всего двадцать восемь с половиной лет, создать нечто ничуть не менее важное, чем та школа Верховой езды, которую я создал здесь, в Тевране. Вы ведь не считаете, что наша школа превращает людей в законченных уродов? Да, и то, что я сделал для ремесленников, тоже, наверное, дорогого стоит.
   Барон Рейн де-Местеро пылко воскликнул:
   - Граф Ильхем, эта школа, наверное, величайшее ваше достижение! Знаешь, когда мы с Айдером покидали родительский дом, отец просил, чтобы я присмотрел за братом и хотя это не принято, он всё же обмолвился о чести нашего древнего рода, ведь в нашем роду тоже никогда не было преступников. Не знаю, почему мне взбрело в голову отправиться в Шаргру и похитить там корабль, но я счастлив, граф, что ты нас остановил. Всё-таки построить город счастья это куда лучше, чем грабить купеческие суда и закончить свою жизнь на виселице. Мне хочется как можно скорее отправиться в путь, но в то же время я думаю о том, что станет с твоей школой, когда мы покинем Тевран. Какие люди и чему станут там учить других людей?
   Иль взял из рук Лардока изрядно опустевший кувшин с вином, приложился к нему и ответил, прежде чем вцепиться зубами в круг копчёной колбасы:
   - А вот на этот счёт ты можешь не волноваться, Рейн. В Тевране останется семеро парней и две девушки, и уж ты поверь, друг мой, они ничем не хуже меня.
   Через три с половиной месяца Иль решил, что они могут покинуть Тевран и двинуться дальше, в Авсарию. За это время он сделал то, что пообещал своему тевранскому другу Гаю Флагору, - научил горожан ещё добрым полутора десяткам ремёсел. Однако, самое главное, в новой механической мастерской Гастера Колкса была построена самая настоящая паровая машина, которая приводила в действие полдюжины токарных станков, причём не смотря на свои устрашающие размеры, надёжная и мощная. Ну, на это обратили внимание далеко не все ремесленники, а вот Школу верховой езды посетил не кто иной, а местный царёк собственной персоной, князь Вингебор Рабарнский, - среднего роста мужичок с лисьей физиономией, который старался выглядеть немногословным и мудрым.
   Хотя природа не наделила его ни высоким ростом, ни большой физической силой, да, и физиономия у князя была самая, что ни на есть плутовская, он оказался мужчиной острого ума и опытным политиком. До него уже дошли сведения о том, что где-то далеко на юге, в океане, находится остров Наурия, на котором живут Всадники и что один из них приплыл на Ромварен, обосновался в вольном купеческом городе Тевране и так облагодетельствовал в нём ремесленников и молламоводов, что те ходили теперь, высоко задрав нос. Хотя князю и претило это, он собрался в путь, прибыл в город и вместе со своей свитой остановился в новой гостинице, построенной на пустыре рядом с магистратурой. Там он был приятно удивлён тем, что обнаружил в своём номере ванну, искусно выкованную из меди и ватерклозет, но его изрядно смутило, что чуть ли не весь город был изрыт глубокими канавами. В них работало множество каменщиков, застилая дно и облицовывая стены аккуратно обтёсанными каменными блоками одинакового размера. Бургомистр заставил жителей города скинуться, и строил по чертежам графа Ильхема де-Шорна канализацию. Удовольствие было дорогим, но нужным и полезным для всех жителей.
   Князь внимательно изучил чертёж, понял всё практически с полуслова и попросил бургомистра сделать для него копию, а как только каменщики закончат работу, направить их в столицу княжества, город Барнет. За ценой он обещал не постоять, тем более, что князя уже известили, как в Тевране научились бороться с теми господами, которые не спешат расплачиваться вовремя и пытается таким образом нажиться. После этого его сиятельство направилось в Школу верховой езды, и дружина города Теврана продемонстрировала ему свою выучку. Закованные в сверкающую на солнце полированную сталь-серебрянку с фасада и боков, молоры и кавалеристы с длинными шашками в руках, ноги которых были также закованы в эту удивительную сталь, с кирасами на груди и барбютами на головах, произвели на князя, куда большее впечатление, чем купание в ванне с горячей водой.
   Всего две дюжины верховых воинов, построившись в шахматном порядке, пронеслись по полю и превратили в щепу сотни три деревянных конструкций, изображавших собой отряд в пятьсот пехотинцев, ощетинившихся копьями. Ещё большее впечатление на него произвело то, что стальная стрела, выпущенная из арбалета, не пробивала ни кирасу, ни нагрудный панцирь молора. Окончательно же князя убила цена полного доспеха тяжелого кавалериста. Канализация квартала улицы стоила дешевле.
   После этого князь имел долгий приватный разговор с графом де-Шорном, который должен был вскоре покинуть Тевран, но при этом оставил в Школе верховой езды девять своих самых лучших учеников. Князь Вингебор попытался расспросить графа об острове Наурия, но тот решительным тоном сказал:
   - Ваше сиятельство, я прибыл на Ромварен в частном порядке и с вполне добрыми намерениями. Как вы видите, моё пребывание в Тевране, дало прекрасные плоды. Я научил людей ездить верхом на молламах, а ремесленников таким ремёслам, о которых они прежде и не подозревали. Поэтому позвольте мне не отвечать на ваши вопросы о Наурии. Туда не сможет проникнуть ни один человек, и даже я вернусь на этот остров только тогда, когда умру на Ромварене. Так что давайте поговорим о чём-либо другом.
   Хотя князь и остался недоволен этим ответом, спорить с Илем он не стал, а лишь улыбнулся и спросил:
   - Но что же всё-таки произойдёт, граф, если вы лишите кого-нибудь жизни на Ромварене?
   Иль улыбнулся в ответ и сказал:
   - Ваше сиятельство, поверьте, я человек с крепкими нервами и к тому же осторожный, а потому этого не произойдёт. Хотя знаете, мудрые люди говорят, никогда не говори никогда. Если я вдруг увижу, что Ромварену грозит смертельная опасность и я могу отвести её одним единственным способом - убив какого-нибудь мерзавца, то это будет означать только одно, - через пару недель к берегам Ромварена и Суотванза пристанут десятки тысяч огромных кораблей и все мои сородичи сойдут на берег. Вот тогда для вас начнётся совсем другая жизнь. У нас, у Всадников, свои собственные представления о добре и зле. Превыше всего мы ставим личную свободу, справедливость и ответственность человека перед обществом. Уверяю вас, на Ромварене тотчас рухнут все границы, и Всадники увлекут вас за собой. Не в наших правилах молчать, видя, как сильный обижает слабого. Или кто-то мёрзнет зимой на улице и страдает от голода. Вам, наверное, уже говорили о моей маниакальной страсти давать каждому, кто того желает, в руки удочку?
   Князь покивал головой и промолвил вполголоса:
   - О, да, граф, об этом я уже немало наслышан. Жаль только, что вы не предложили такой удочки мне.
   Иль шутливо всплеснул руками и воскликнул;
   - Ваше сиятельство, побойтесь господа нашего Дессора! Уж, вам-то я создал для вас самую большую удочку - обновлённый Тевран и вам лишь стоит протянуть руку, чтобы взять её. Так что вы зря укорили меня в небрежении ваших интересов.
   Князь оживился и спросил:
   - И что же я должен сделать, граф, чтобы эта удочка легла в мою руку? Согласно нашим древним традициям, я просто обязан давать купцам и ремесленникам, возможность строить в своём княжестве вольные города. Да, я взимаю с них арендную плату за землю, и они платят дорожную пошлину, но это не столь уж и большие деньги, чтобы пополнять мою казну, но уже одно только это даёт право купцам и ремесленникам быть свободными и независимыми людьми в своём вольном городе. Они считают, граф, что ничем мне не обязаны.
   Иль кивнул головой и сказал:
   - Ваше сиятельство, вам будет достаточно даровать дворянские титулы бургомистру и самым уважаемым людям города на взаимно приемлемых условиях, а также защищать их интересы на всей территории Великого Княжества Рабарн, но самое главное за его пределами. Их же собственными силами.
   На следующий день начались переговоры между князем и бургомистром города. Сначала они поговорили с глазу на глаз, затем князь с бургомистром встретился с советниками магистратуры, а затем к переговорам подключились старшины гильдий. В итоге стороны действительно пришли к взаимовыгодному соглашению, и дворянские патенты были оплачены не только золотом, но и куда более существенными взносами в казну - налогами. Вольный город согласился платить их за все те услуги, что отныне обязался оказывать им князь Вингебор.
   Зато купцы и ремесленники города Теврана, не утеряв прав вольности, получили политику протекционизма. Заодно, в значительной мере, потеснили основные принципы майората в Великом Княжестве Рабарн, добившись его отмены в своём городе, и теперь любой купец или ремесленник мог ещё при жизни разделить своё хозяйство между детьми так, как ему вздумается, а не передать его полностью старшему сыну. Старшина гильдии златокузнецов, барон де-Росеро, преподнёс в дар князю Вингебору, большому ценителю драгоценных камней, перстень с роскошным карминово-красным бриллиантом изумительной огранки, весом в двадцать пять каратов и был счастлив от такой рекламы.
   Князь Вингебор покинул Тевран в прекрасном настроении и в новой карете с рессорами, то и дело любуясь перстнем. новоявленный граф де-Флагор тоже радовался вместе тремя десятками городских, а потому безземельных, графов и баронов, но больше всех успешным переговорам был рад Иль. Красный бриллиант, его лепта, вложенная в общее дело, был непростым, поскольку внутри него, под видом крошечного уголька, повисшего в самом центре, он спрятал видеокамеру и очень чувствительный микрофон. Потому вся информация о разговорах князя, включая то, о чём говорили в радиусе пятидесяти метров, поступала на орбиту. Однако, больше всех были довольны ведийские Всадники, так как через трое суток им предстояло отправиться дальше, на северо-восток, в Авсарию. Отряд Иля насчитывал уже тысячу триста сорок молодых людей и девушек, и хотя дам было в пять раз меньше, как от воинов неприятностей от Всадниц можно было огрести даже больше, чем от Всадников. Всадники Веды мечтали только об одном, как можно скорее добраться до Девственных Земель, лежащих севернее Авсарии, и построить там сначала город Счастья, а затем создать и Великое Княжество в лучших традициях ведийских баронов-пионеров.
   Провожать юных Всадников в путь пришли, чуть ли не все новоявленные дворяне, купцы и ремесленники. Обоз состоял из четырёх сотен больших дилижансов новой конструкции и двух с половиной сотен четырёхосных фургонов на огромных колёсах, длиной в двенадцать метров, но подавляющее большинство всадников предпочли ехать верхом на своих молорах. Было не по зимнему тёплое утро, когда Иль приказал трогаться в путь, а сам подъехал к группе дворян Теврана, отсалютовал им шпагой, этим самым дворянским образцом холодного оружия, и широко улыбнулся. Большинство графов и баронов стояли в пешем строю и пусть неуклюже, но зато искренне отсалютовали ему своими шпагами. Граф де-Флагор, сидевший верхом на мощном молоре светло-серой масти, отсалютовал другу куда чётче, чем они, и с радостной улыбкой сказал:
   - Граф, позвольте мне проводить вас до границы городских владений, которые расширились благодаря вам.
   Иль вежливо поклонился и ответил:
   - Почту это за честь, ваша светлость.
   С семьёй друга и его домочадцами, Иль простился ещё вчера и потому они не спеша поехали к рабарнской дороге. Отряду предстояло проехать километров пятнадцать, прежде чем свернуть на авсарийскую. Несколько минут они ехали вдоль толпы провожающих и Иль, чуть ли не ежесекундно кланялся и махал рукой ремесленникам и купцам, многие из которых стали его друзьями за эти шестнадцать месяцев. Наконец они пристроились к последнему фургону. Иль, облегчённо вздохнув, сказал:
   - Гай, не стесняйся консультироваться с моими парнями и особенно Леей. По части всяких дипломатических афер, она кому угодно даст сто очков форы. Я рядом с ней - невинное дитя.
   - Обязательно буду иметь это ввиду, Иль. - ответил бургомистр - Честно говоря, я не очень-то верю в искренность князя Вингебора. Ходят слухи, Иль, что князья собираются встретиться, чтобы обсудить, что им делать с тобой.
   Иль махнул рукой и беспечно сказал:
   - Пусть встречаются, Гай. Лея расскажет тебе, о чём они говорили при встрече уже на следующий день. Запомни, парень, все эти князья и бароны смелы только до тех пор, пока их армия сильнее твоей дружины. Твои кирасиры, друг мой, всегда смогут встретить солдат князя и даже не мечами, а палками, погонят их обратно в Барнет. Теперь к Теврану не сможет подобраться незаметно даже муха, не говоря уже о солдатах князя, но, не смотря ни на что, Гай, сажай молодёжь в седло и формируй из неё гусарские кавалерийские полки. Всё, что для этого нужно, у тебя есть. Сам понимаешь, князьям я не верю и жду от них только пакостей, к чему и тебя призываю. Гусары понадобятся твоим купцам для сопровождения их торговых караванов.
   Они проехали стремя в стремя ещё километров пять, затем пожали друг другу руку и оба пустили молоров в карьер. Граф де-Флагор поскакал обратно в город, а граф де-Шорн в голову кавалерийской колонны. Он спешил в Авсарию, хотя и собирался сделать по пути несколько остановок в других городах, чтобы дилижансы не слишком долго оставались пустыми.
  

Глава седьмая.

Встреча с монахами ордена святого Пурвара

  
   - Друг мой, так вы считаете, что нам не имеет смысла бороться с неизбежным? - густым, сочным басом спросил князя Вингебора князь Дорелин Второй, высоченный, широкоплечий мужчина пятидесяти двух лет - Честно говоря, я никогда бы не подумал, что вы окажетесь таким робким.
   Князь Вингебор издал короткий, рыкающий звук и сказал:
   - Князь Дорелин, я бы попросил вас попридержать язык и не переходить на личности. Мы собрались здесь не для того, чтобы оскорблять друг друга. Вас почему-то беспокоит, что граф де-Шорн свободно разъезжает по Срединному Ромварену, и щедрой рукой раздаёт не только золото, но и новые звания, и вы этого боитесь, но лично меня это только радует. Вы почему-то не сомневаетесь, что граф де-Шорн родом с какого-то, никому неизвестного острова, а вот лично я в этом сомневаюсь и, тем не менее, не вижу в нём врага.
   Князь Дорелин возмущённо рявкнул:
   - Как вы не можете понять очевидного, Вингебор? Ведь даже ребёнку ясно, что этот науриец смертельно опасен для нас и его нужно во что бы то ни стало остановить!
   Правителя Шаргры дружно поддержали ещё пять князей, собравшихся в замке князя Вингебора. Встреча происходила в большой каминной гостиной. Это было большое, красиво убранное помещение с крестово-купольным сводом, обставленное монументальной резной мебелью из морёного везла. В огромном камине, в который запросто смогли бы въехать шестеро всадником на молорах, жарко горело несколько брёвен. Во всём Срединном Ромварене погода внезапно испортилась, с неба вот уже шесть дней сыпал снег, и к тому же ударили морозы, температура воздуха опустилась до минус девяти градусов ниже нуля по Цельсию. Поэтому все семеро князей, приехавших в Барнет, были одеты в тёплые одежды из-за сквозняков, продувавших гостиную насквозь, но, тем не менее, перчаток или варежек никто на руки не надел и потому Иль, и все остальные прогрессоры имели счастье лицезреть всех шестерых гостей князя Вингебора. Хозяин саммита усмехнулся и спросил:
   - Ну, и как вы собираетесь остановить графа де-Шорна, друг мой? Несмотря на молодость, граф умён и предусмотрителен. В его действиях вы не найдёте ничего предосудительного, как и в том, что он подвиг юного барона де-Местеро построить для себя и других младших сыновей город Счастья на Девственных Землях. Думаю, что довольно скоро в Срединном Ромварене появится ещё одно Великое Княжество. Многие бароны моего княжества уже собирают в дорогу своих младших детей и с ними намерены отправиться в путь крестьяне и ремесленники. Если вы попробуете остановить их, князь Дорелин, то вашим солдатам придётся скрестить мечи с моими, но ещё до этого их сметут кирасиры графа де-Флагора, скачущие верхом на молорах? Вы видели их в деле мой друг? Я видел и скажу вам, что это ужасное зрелище. Поэтому мой вам добрый совет, смиритесь и лучше попытайтесь извлечь пользу из того, что на Ромварене появился этот молодой человек. Кстати, князь, что-то я не вижу здесь моего восточного соседа, князя Юлитана из Тредиады и его восточного соседа, князя Эллара из Авсарии? Я не склонен верить в те сказки, которые рассказал о себе граф де-Шорн, и не верю в существование волшебного острова Наурия. Всему этому есть какое-то другое объяснение, но вдруг я не прав и всё это действительно правда? Вы посылаете наёмных убийц, они убивают графа, а он берёт и на следующее утро просыпается в своей постели на острове Наурия. Что он сделает? Думаю, что снова приплывёт на корабле к берегам Ромварена и пойдёт по следу убийц. Да, он, если верить в его сказку, не станет убивать наёмных убийц и их заказчика сам, но это без малейшего колебания сделают его друзья. Ну, и к тому же где вы найдёте таких наёмников, которые отважатся напасть на графа де-Шорна? Знаменитый отряд Синих убийц капитана Смилги из Дерварана против него уже не пойдет, а других квалифицированных наёмников, я что-то и не припомню. Поэтому, друзья мои, если вас интересует моё мнение, то вот вам мой добрый совет, отнеситесь ко всему с мудрым спокойствием и не предпринимайте никаких необдуманных действий. Думаю, что хуже от действий граф не будет никому, он очень умный и опытный в делах человек.
   Князь Дерварана, высокий худой старик, одетый во всё чёрное, усмехнувшись, сказал:
   - Помимо Синих убийц, Вингебор, которые являются всего лишь прекрасно выученными солдатами-наёмниками, есть ещё и Тайные мастера, сделавшие смерть весьма дорогим товаром. Они способны пробраться в самые хорошо охраняемые замки, а граф де-Шорн не очень-то беспокоится о своей охране. Хотя вы и отзываетесь о нём, как об умном и предусмотрительном человеке, он большой любитель весёлых пирушек в тавернах и не прочь провести ночь с продажной девкой.
   Изображение дёрнулось, видимо князь Вингебор махнул рукой, послышался смех и он воскликнул:
   - Это может означать только то, что я слишком высокого мнения о его происхождении и он действительно прибыл на Ромварен с острова Наурия. Раз так, значит он и в самом деле не боится смерти. Кстати, это косвенно подтверждает ещё и то, что он не пропускает ни одной красотки, готовой отдаться богатому дворянину за приличное вознаграждение. Согласно его собственному рассказу, нравы на острове Наурия весьма строгие и там девушки блюдут свою честь, а раз так, то понять графа не трудно, он всего лишь пользуется удобным моментом. Зато насколько мне это известно, те девицы, которые стали Всадницами, все как одна, сделались совершенно неприступными.
   Князь Дорелин поднялся со своего кресла и сделав несколько шагов по гостиной, резко повернувшись, спросил:
   - Князь Вингебор, значит, вы отказываетесь войти в нашу коалицию? Так мы должны вас понимать?
   Князь Вингебор удивлённо воскликнул:
   - Друг мой, коалиции обычно складываются против кого-то очень сильного и могущественного, кто не скрывает своих захватнических планов, и представляет собой опасность! Пока что я слышу только о том, что граф де-Шорн собирается собрать как можно больше людей, перевалить через Большой Серп и построить в Девственных Землях город Счастья. Правда, я совершенно не представляю себе, как он намерен перевести их через хребет Большой Серп. В Девственные Земли Северного Срединного Ромварена можно пройти всего в двух местах и один перевал хуже другого потому, что там невозможно провезти не то что те громадные пассажирские кареты и грузовые фуры, которые граф построил в Тевране, но даже лёгкую двуколку. Однако, я уверен, граф найдёт способ, как проложить дорогу в Девственные Земли и тогда с его помощью барон де-Местеро станет обладателем самого большого Великого Княжества на всём Ромварене и к нему толпами потянутся безземельные крестьяне Срединного Ромварена. Вы против этого хотите создать коалицию, господа? Но это же просто глупо! Не вы ли постоянно жалуетесь, что от баронских сынков, которые бродяжничают по всему Ромварену, уже стало не продохнуть? Так что не смешите меня, господа. Как только граф де-Шорн доберётся до Авсарии и начнёт прокладывать дорогу в Девственные Земли, вы сами станете нанимать извозчиков, чтобы как можно скорее сбагрить ему своих бродяг. Хотя знаете, господа, если вы собираетесь создать коалицию именно с такой целью, отправить в Девственные Земли смутьянов, то я согласен в неё вступить, а теперь прошу меня простить, мне не терпится поговорить со старшиной гильдии строителей канализации. Несмотря на морозы, они намерены немедленно приступить к работе, чтобы очистить мой город от дерьма.
   Иль снял очки, обвёл взглядом своих друзей, сидящих в штабном фургоне, и сказал:
   - Профессор Стюарт, подумайте, пожалуйста, вот над какой проблемой. После этого разговора у князя Вингебора могут возникнуть проблемы. Направьте к нему человек пять советников, а я со своей стороны пошлю к нему четырёх опытных ребят, чтобы они организовали ему службу безопасности и должным образом натаскали его телохранителей. Думаю, что он не откажется.
   Помолодевший профессор с весёлой ухмылкой ответил:
   - Обязательно подыщу таких, Иль, и сегодня же вечером они будут в его замке, а ты приготовься принять нынешней ночью заказанный тобою груз, пять разобранных бульдозеров с паровыми двигателями. Думаю, что нам всё-таки пора познакомить ведийцев с динамитом. С динамитом и бульдозерами, мы проложим дорогу в Девственные Земли всего за пару месяцев.
   - Познакомим, почему бы не познакомить. - согласился Иль с профессором и прибавил - Вот как только доберёмся до Виргилета, так сразу же и познакомим, профессор. О князе Юлитане идёт слух, как о завзятом алхимике, вот вы и подумайте, как нам лучше всего подкатить к нему на этой козе. Сами понимаете, если я ещё и в алхимики запишусь, то это может показаться ему странным. Хотя я отлично разбираюсь в химии.
   Ральф Стюарт тут же предложил кандидатуру:
   - Иль, я думаю, что это дело можно поручить нашему блудливому монаху. Эти хитрые бестии всегда интересовались алхимией и то, что отец Вастос ещё и знатный алхимик, наверняка не вызовет у князя Юлитана никакого удивления.
   Отец Вастос, имевший на этот счёт своё собственное мнение, тут же замахал руками и воскликнул:
   - Ральф, ты окончательно спятил! Я же не то что в алхимии, а и в обычной химии не разбираюсь. То, что я во время своих вылазок прикупил дюжину книг по алхимии, ещё не сделало меня Бертольдом Шварцем. Почему бы тебе самому не стать придворным алхимиком у будущего князя Рейна? Ты один среди нас имеешь политехническое образование широкого профиля.
   Профессор Стюарт огорчённо вздохнул, обвёл пальцем вокруг своей физиономии и разведя руками сказал:
   - Хотя я легко потянул бы это дело, святой отец, на роль умудрённого жизнью алхимика я не гожусь. Слишком молодо выгляжу. К тому же я не монах, а сын мельника.
   - Ерунда! - воскликнул отец Вастос - Если ты скажешь князю Юлитану, что ты изобрёл снадобье, которое возвращает человеку молодость, то этим всё объяснишь. Чтобы доказать князю это на деле, ты можешь напичкать его нановакциной по самые брови и намазать рожу омолаживающим кожу кремом. Через три дня он будет выглядеть раза в три моложе и станет бегать по бабам. Он же вдовец, ему можно.
   Иль поднял вверх руки и сказал:
   - Всё, ребята, разбирайтесь сами, без меня, а я немного разомнусь. Смотаюсь вперёд и посмотрю, что там творится.
   Иль вышел из тёплого, уютного штабного фургона, мягко покачивающегося на ухабах. В нём на удобных диванах сидело за столом два с лишним десятка мужчин и женщин, в основном из числа руководителей научного отряда прогрессоров. Иль подошел к краю просторной площадки и свистнул. Его молор Зобар, рысью бежавший за фургоном вместе со своей мивхой Зебой, молламам давали имена только после того, как те становились парой, и они всегда начинались с одной буквы, тут же рванулся вперёд и побежал рядом с площадкой. Иль без разбега вскочил в седло, вставил ноги в стремена и слегка сжал коленями горб молора. Теперь, когда Зобар был прекрасно выезжен, ему уже не требовало показывать молору свою силу, тот прекрасно чувствовал шенкеля и делал то, что требовалось от него Всаднику. Зеба, ревнуя Зобара к Илю, куснула того за хвост, похожий на волчий. Молор не обратил на это никакого внимания и помчался вперёд стремительной иноходью.
   Было четыре часа пополудни. Снегопад прекратился, тучи стали рассеиваться, и местами было видно голубое небо. Ещё немного и должно выглянуть солнце. Караван Всадников растянулся на семь километров. Они были почти равны ведийским лонгам. Его путь пролегал по бескрайней равнине мимо больших деревень, расположенных одна от другой на расстоянии двадцать пять, тридцать лонгов. От дороги они были удалены на примерно такое же расстояние, но иногда прямо возле дороги стояли небольшие поселения, состоявшие из двух трёх постоялых домов, да, трёх-четырёх десятков дворов и в каждом имелись громадные сеновалы. Это были, так называемые перегоны, которые отстояли один от другого в среднем на сто двадцать лонгов. Веда была планетой больших просторов. Бескрайнюю степь Великого Княжества Тредиада покрывал почти полуметровый слой снега, стоял лёгкий морозец и это была самая настоящая зима, вот только Иль, проживший большую часть своей жизни на Марсе, не знал и не ведал, что такое зима и с чем её едят, но на всякий случай подготовился и к ней, заказав для всего своего отряда бурки и потому никто из молодых Всадников не жаловался на мороз.
   Только теперь Иль понял, какое гениальное изобретение было сделано в древности горцами на Кавказе, бурка. Если казак ехал зимой верхом на лошади в войлочной бурке, то холод был не страшен ни ему, ни лошади. Не был он страшен и всадникам, скачущим лёгкой рысью на молорах. Дорога оказалась хорошей, относительно ровной, и скорость движения была высока, тридцать пять километров, хотя молламы могли двигаться своей иноходью и быстрее, развивая скорость до пятидесяти километров, оптимальная скорость для них. Если молламам не приходилось выбиваться из сил, таща за собой непосильный груз, то они могли бежать такой рысью по десять, двенадцать часов в день. Каждый дилижанс был запряжен восьмёркой могучих молламов, а фургон и вовсе тащила десятка. Груз, который везли с собой Всадники, был равномерно распределён по фургонам и потому молламы не перетруждались.
   Впереди каравана, на удалении в тридцать лонгов, двигался авангардный отряд, в задачу которого входило приехать первыми на перегон, закупить сено для молламов и дрова, а затем вынести тюки и вязанки к дороге. Эта операция была отработана до автоматизма и сбоев никогда не бывало. Фургон останавливался на пару минут возле кучи тюков сена и вязанок дров, их моментально забрасывали на заднюю площадку и он двигался дальше, чтобы съехать через пару километров с дороги и встать в чистом поле на ночлег. За день они делали в среднем по два перегона потому, что при трёх перегонах молламы всё-таки уставали. По пути они то и дело подбирали людей. Прослышав, что граф де-Шорн отправился в Авсарию, они дожидались каравана или на перегонах, или просто возле дороги. Поэтому дилижансы мало-помалу заполнялись пассажирами, и среди них была не только молодёжь, но и люди старшего возраста. Из-за того, что за пассажирами нужно было присматривать, уже добрых три десятка Всадников спешились и теперь ехали в дилижансах в качестве распорядителей, поваров и стюардов.
   Тем, как Иль всё организовал, были поражены не только ведийцы, но и учёные со станции наблюдения, на которой остались одни снабженцы. Всего за девять дней они проехали больше двух тысяч километров, что все считали самым настоящим чудом. Кроме, разумеется, выпускников Школы прогрессоров полковника Сонга, ведь они хотя и получили дипломы досрочно, всё же проделали на Марсе марш-бросок от подножья горы Олимп до Буераков за каких-то семнадцать дней, проскакав весь путь на красновских мустангах.
   Иль во весь опор промчался вдоль доброй половины обоза, штабной фургон находился в середине, и поскакал дальше. Вскоре его нагнал отец Вастос, которому надоело трястись в фургоне. В седле он держался, как влитой, и в своей чёрной бурке и мохнатой папахе был куда больше похож на казака, нежели на монаха. Нагината была, как всегда, при нём. Они пустили молоров в такой карьер, что только бурки развевались у них за спиной и менее, чем за полчаса, догнали авангард из двухсот всадников, но не поскакали с ними, а не сбавляя скорости обогнали его и только минуты через три за ними в погоню бросилось трое Всадников из числа ковбоев, для которых не составило никакого труда на полном скаку пересесть на мивх, они были свежее молоров, и помчаться за своим атаманом.
   Всем остальным Всадникам оставалось только удивляться, как это граф де-Шорн и его ближайшие помощники, умудрялись скакать на такой бешеной скорости. Они до этого ещё не доросли. Мастерства у них вполне хватало, а вот безрассудности ещё недоставало. Поэтому Иль и четверо его друзей, проскакав в бешеном темпе километров пятьдесят и обогнав авангард минимум на три четверти часа, добрались до того перегона, в котором намеревались остановиться на ночь и тут выяснилось, что они там не одни. В этом небольшом посёлке вовсю шуровал по дворам и бесчинствовал отряд монахов примерно в сорок холёных, лоснящихся морд, обряженных в долгополые чёрные рясы. Поверх ряс на них были надеты добротные кожаные дублеты, с круглыми шлемами-морионами на головах, похожими на шляпы с высокими стальными гребнями и узкими, выгнутыми, как дынная корка, полями, в воронёных кирасах с золочёным крестом на груди и пластинчатыми эспальерами, защищавшими плечи от ударов меча. Руки у монахов были облачены в латные перчатки-гаунтлеты и брацеры, защищавшие предплечья. На ногах были стальные сабатоны с шинбалдами, закрывающими голень.
   Экипировка у монахов была просто превосходная и, похоже, заказывали её не у деревенских кузнецов. Иль сразу же определил работу дерваранских кузнецов-оружейников, умевших не только ковать дамасскую сталь, но и булатные доспехи высокой прочности. Экипировать такими доспехами хотя бы сорок воинов, было по карману не каждому барону. На перегоне злобствовали не пикинёры, а меченосцы, то есть солдаты, качество выучки которых было гораздо выше. Монахи-меченосцы были неплохо вооружены, у каждого имелся длинный бастардсворд и к тому же ещё и баклер, круглый кулачный щит, висевший на боку поверх кинжала. Они также были выкованы в приморском городе Дерваране, знаменитом на весь Ромварен своими кузнецами и мореходами. Судя по большим крестам на кирасах и баклерах, это были монахи-воины из монашеского ордена святого Пурвара. Илю было совершенно непонятно, в честь чего это они бесчинствовали на перегоне Степной, ведь этот монашеский орден с гордостью заявлял, что он не вмешивается в дела князей и баронов и существует только для отражения внешней агрессии. Вот и верь после этого монахам.
   Иль не случайно помчался на разведку. Свист и все остальные птицы-разведчики находились в данный момент довольно далеко от перегона, называющегося Степной, а неподалёку от него километрах в семидесяти, располагался большой монастырь ордена святого Пурвара, добрая половина монахов которого была воинами. Похоже, что именно с ними они и столкнулись в Степном нос к носу. Монаси занимались тем, что строили местное население и, судя по выкрикам, отбивали у него охоту привечать у себя Всадников. Нельзя сказать, что они слишком уж зверствовали, поскольку мечей не обнажали, но у многих мужчин и женщин лица были окровавлены.
   Более того, четверо монахов-воинов тащили из постоялого двора за руки и за ноги бродячего монаха из ордена святого Калеба в серой потрёпанной рясе, а тот изо всех сил от них отбрыкивался. Ещё один монах волок за собой мешок, в котором, судя по всему, лежали книги. Вместе с серым монахом, чёрные монахи вытолкали на улицу семерых девушек и двоих юношей, почти мальчишек, а шестеро монахов ломились в двери постоялого двора, стоявшего напротив, через дорогу. Картина была яснее ясного. Монах-калебианец, как и молодые люди, явно, дожидался здесь Всадников, а монахи-пурварийцы имели намерение не допустить этого. Иль, остановившись посреди дороги, сначала громко свистнул, чтобы привлечь к себе внимание пурварийцев, а затем ещё громче крикнул:
   - Эй, почтенные, не притомились? Кончай безобразничать, пора перекур сделать. Ты, красномордый, шагай сюда.
   Монахи так увлеклись своим делом, что даже не заметили, как на перегон Степной прибыли Всадники. Правда, когда Иль привлёк к себе их внимание, те сразу увидели, что Всадников всего пятеро и со всех ног бросились к ним, выхватывая на бегу из ножен мечи и беря в левую руку баклеры. Намерения у них были более, чем серьёзные и Всадники в три минуты оказались окружены. Иль смотрел на их передвижения не без интереса и когда монахи окончательно взяли их в кольцо, громко расхохотался, и нахальным голосом поинтересовался:
   - Вы что, любезные, сдурели? Вы хотя бы представляете себе, болваны, на кого оружие подняли?
   Отец Вастос, положив руку на нагинату, воскликнул:
   - Братья мои во Дессоре, протрите, наконец, глаза, это же граф де-Шорн собственной персоной, я отец Вастос, а это Всадники. Или это вам ни о чём не говорит?
   Главным среди монахов-воинов, а все они были верзилами, тяжелые бастардсворды в руках которых являлись опасным оружием, был здоровенный монась с красной мордой, от которого за версту разило перегаром, причём пил он не вино, а как какой-то совершенно жуткий самогон. Этот тип отличался тем, что был облачён не в кирасу. На нём был вороненый, отлично начищенный и маслянисто блестящий на солнце, пластинчатый полудоспех. Сукно рясы у него было дорогим и очень качественным, не чета остальным. Он радостно проревел в ответ:
   - Вот тут-то мы вас всех и кончим, чтобы вы больше не шастали по Срединному Ромварену и не смущали народ.
   Иль коротко хохотнул и крикнул:
   - Господа служители Бога, вношу на ваше рассмотрение следующее предложение, вы немедленно сдаётесь мне в плен. Тогда я гарантирую, что вас никто пальцем не тронет. В противном случае, мы сами атакуем вас, и тогда вам придётся познакомиться с наурской сталью. Как вам это уже известно, ни я, ни мой друг святой отец Вастос не можем вас убивать, но я предупреждаю, ничто не помешает ни мне, ни ему, отрубить руку, держащую меч, а заодно и мужское дстоинство. Ну, и каково вам будет жить оскоплённым? На это у нас уйдёт минуты три, а бежать вам нет никакого смысла. Мы догоним любого из вас в три секунды, и тогда наши молоры и мивхи вас просто растопчут. Так что думайте скорее и в правильном направлении.
   Пятеро Всадников сразу же, как только монахи бросились к ним, построились широким кругом, чтобы быстро двигаясь верхом против часовой стрелке друг за другом, рубиться с монасями длинными шашками и саблями. В центре круга стояли за молорами мивхи. Хотя битва ещё не началась, они уже злобно рычали. Молоры, головы и шеи которых были укрыты сверкающими в лучах заходящего солнца шлемами и пластинами из стали-серебрянки, рыли окованными сталью копытами снег и также угрожающе рычали. В этих верховых животных всё же было куда больше медвежьего, нежели лошадиного и потому у них имелись хотя и не громадные, но всё же клыки. Отец Вастос среди всех Всадников выглядел самым безобидным. Видимо потому, что его нагината, накрытая буркой, была не видна монахам. Десяток верзил приблизился к нему и монахи стали поигрывать высоко поднятыми мечами. Святой отец молниеносным движение выдернул нагинату, и, держа её за один конец, взмахнул оружием. Из другого конца мгновенно выскочило узкое вибролезвие. Длина древка позволяла ему нанести удар.
   Послышался мелодичный перезвон и семь отрубленных концов монашеских бастардсводов, не уступавших по своему качеству лучшим образцам дамасской стали, попадали на снег, а нагината в руках святого отца превратилась в пропеллер. Монаси испуганно ахнули, но сдаваться в плен немедленно не пожелали и тогда отец Вастос снова взял своё оружие длинным хватом, взмахнул им, резко наклоняясь вбок, и мигом рассёк лезвием верхнюю часть кирас у трёх его братьев во Дессоре под их ключицами. Кирасы немедленно откинулись под своей тяжестью вниз, словно полки. В то же самое мгновение четверо Всадников обнажили свои длинные, опасно сверкающие на солнце полированным металлом шашки и сабли, все были обучены двуручному бою, и они со свистом пришли в движение. Нервы у монасей сдали быстро. Все, кроме красномордого пьяницы, бросив мечи, упали на колени. Скорее всего, потому, что в своих казармах они уже не раз и не два обсуждали между собой перспективу возможной схватки с Всадниками и их предводителем, графом де-Шорном, прибывшим в Срединный Ромварен с какого-то волшебного острова Наурия, и не только оседлавшим молора, но и вооружившим своих воинов чудо-оружием.
   Красномордый, похоже, просто ещё не успел прийти в себя после вчерашней пьянки и потому не смекнул сразу, что ему лучше всего сдаться, за что и поплатился. Правда, не от рук Всадников. Набежавший сзади здоровенный мужик треснул его оглоблей по кумполу, окованному сталью, и монах, выронив меч, рухнул мордой в снег. Примчавшиеся жители перегона Степной и молодые люди, взяли монахов в оборот. Они быстро ввалили им чертей, после чего принялись разоружать и вязать по рукам и ногам. В принципе монахи отделались довольно легко. Никого из них не убили и не покалечили, но морды им малость отрихтовали. Иль смотрел на всё это с олимпийским спокойствием, и когда всё закончилось, крикнул:
   - Спасибо, добрые люди! Больше ни о чём можете не беспокоиться. Скоро подъедут остальные Всадники, и мы сегодня же ночью или завтра с утра навестим монахов. Им придётся искать новое место для своего монастыря. Мы люди мирные, но если кто-то пытается встать у нас на пути, моментально даём сдачи.
   Кто-то из поселян громко крикнул в ответ:
   - Да не их это монастырь! Пурвары просто отобрали у барона де-Локкаса деревню Привольная, закабалили всех крестьян и заставили построить в ней монастырь, а главный у них настоятель, епископ Паисий. Насильник, убийца и бандит, каких и на большой дороге не сыщешь.
   - А вот об этом мы сейчас обстоятельно поговорим, добрый человек. - сказал Иль и обратился к молодёжи - Господа, похоже, что вы собираетесь присоединиться к нам? Добро пожаловать в ряды Всадников, а сейчас будьте добры, проверьте, чтобы ни у кого из монахов не оказалось при себе ножа, посадите их под замок в какой-нибудь сарай и приходите в таверну постоялого двора. Будем держать совет, что нам делать с епископом Паисием.
   Всё тот же поселянин крикнул:
   - Да, что там с ним решать, ваша светлость? Если вы сможете взять монастырь штурмом, то повесить его и всё решение. У него же руки по локоть в крови, у гада этого. Дайте нам доспехи и оружие монахов, и мы пойдём на штурм вместе с вами.
   Иль замахал руками и весёлым голосом крикнул:
   - Оружие и доспехи забирайте, может быть, это добро вам ещё пригодиться, а на счёт штурма забудьте. У меня и своих воинов хватает, так что мы и сами справимся.
   Пока молодые люди, а их собралось на перегоне человек тридцать пять, и хотя среди них было четыре дворянина, были вооружены из рук вон плохо, разбирались с пленными, Иль послал троих Всадников к барону де-Локкасу, чтобы известить его, что граф де-Шорн намерен разогнать монахов. Он спешился и направился к постоялому двору. К нему подбежал пожилой монах-калебианец и взмолился:
   - Ваша светлость, я хочу присоединиться к вам.
   Иль улыбнулся и, протягивая ему руку для рукопожатия, весёлым голосом сказал:
   - Ну, так присоединяйтесь, святой отец. В чём проблема? Мы рады каждому человеку, который хочет отправиться с нами в Девственные Земли и построить там город Счастья. Как ваше имя, святой отец, и почему это чёрные монахи на вас так вызверились? Они что же, ни в грош не ставят святого Калеба? Пойдёмте в тепло, нечего вам мёрзнуть на морозе.
   Монах, прижимавший к груди большой мешок с книгами, неуверенно пожал графу руку и ответил:
   - Меня зовут Милент-книжник, ваша светлость, а осерчали на меня братья во Дессоре потому, что я не стал искать приюта в их монастыре. Хотя уже смеркалось, я сразу же пошел на этот перегон. Боялся, что разминусь с вами. Я уже двенадцатые сутки в пути. Все ноги сбил, пока шел сюда.
   Монах действительно передвигался с трудом и, Иль первым делом забрал у него тяжелый мешок с книгами. Как только они вошли в таверну, отец Вастос, прихвативший с собой в дорогу кожаные торока со снадобьями, усадил Милента-книжника на скамью поближе к большой печке, встал перед ним на колени и занялся его ногами, обутыми в рваные башмаки, велев подать ему лохань с горячей водой. Пока он мыл и врачевал ноги монаха, Иль, положив мешок с книгами на лавку, занялся молламами. Распрягать он их не стал, а лишь завёл в хлев, снял с них шлемы, напоил и задал сена. Тут как раз подоспел и авангард. Он объяснил Всадникам, почему они задержатся здесь на несколько дней, и пошел в таверну. Отец Милент уже сидел за столом обутый в новые башмаки на меху, с большой кружкой грога в руках. Он выглядел значительно веселее. Рядом с ним сидел староста перегона Степной. Иль подсел к столу и, взяв в руку кружку с горячим грогом, поинтересовался:
   - Много в деревне Привольной монахов, отец?
   Тот ответил со вздохом:
   - Почти полторы тысячи, ваша светлость и все вооружены. Целая армия. Говорят, что епископ Паисий чего-то не поделил с магистром ордена и откололся от него, забрав с собой самых опытных воинов. Поэтому его все и боятся, да, и как их не бояться, ваша светлость, ежели они так лютуют. Обложили всех в округе данью, людей хватают и тащат в монастырь. Мужчин в кандалы заковывают, а женщин насилуют. Тюрьму в подвале монастыря устроили и людей в ней пытают, да, казнят во имя веры. Говорят, что скоро начнут искоренять ересь по всему Ромварену. Просто звери какие-то, а не монахи. Захватчики. И что самое обидное, нет на них никакой управы. Даже князь Юлитан и тот ничего не может поделать с ними.
   Иль кивнул головой и угрюмо сказал:
   - Вот вам и момент истины, отец Вастос. Как вы предлагаете поступить? Проехать мимо и ждать того момента, пока этот ублюдок не создаст святую инквизицию? А ведь именно к этому он и ведёт дело. Что вы мне посоветуете делать?
   Отец Вастос, прихлёбывая грог, невозмутимо ответил:
   - Сын мой, если ты проедешь мимо и не покараешь этого изверга, то грош тебе цена вместе с твоими брехнями о городе Счастья. Ну, допустим, тебе нельзя снести голову этому ублюдку, но что мешает сделать это мне? Обет непролития крови? Это мой обет, я его дал, я его обратно заберу. Давай подождём нашего моложавого старца Ральфа, сын мой. Он говорил, что умеет делать какой-то взрывной порошок, но опасается, что люди с его помощью станут убивать друг друга, вот пусть Ральф его и изготовит, чтобы мы могли взорвать ограду и ворота монастыря, а дальше мы и сами знаем, что нужно делать.
   Староста поторопился сказать:
   - За те пятнадцать лет, что пурвары здесь находятся, ваша светлость, они самый настоящий замок возвели, и глубокий ров вокруг него выкопали. Так просто вам его не взять.
   Иль поджал губы, покивал головой и спросил:
   - Взрывной порошок говоришь, святой отец? Взрывной порошок это хорошо. Им же можно набить зажигательные трубки, вместо обычных наконечников для деревянных арбалетных стрел. Наши новые арбалеты почти втрое мощнее, чем прежние и из них мы можем запросто стрелять по замку с расстояния в сто метров. Если порошок будет хорошо взрываться, то этот замок по камешку развалим, но я думаю, что это чёрное вороньё сдастся гораздо раньше. Не думаю, что они захотят подыхать ради амбиций своего вольтанутого епископа.
   Отец Вастос пристально посмотрел на Иля и спросил:
   - Сын мой, а если они выведут на стены заложников? Что мы будем делать тогда?
   Иль хищно оскалился и зловеще ответил:
   - А мы сначала продемонстрируем монахам, что с ними случится, если они посмеют это сделать, святой отец, заточим три десятка кольев, быстро выкопаем ямки и при первом же поползновении посадим на кол того монаха, который командовал этим отрядом, а чтобы ему не было холодно, разожжем под ним небольшой костерок. Это война, святой отец. Не мы её начали, а они и уже давно. Монастырь этот мы обязательно захватим. Сносить его будут полнейшей глупостью, он ещё пригодится барону де-Локассу, но на этом дело не закончится. Всех потерпевших от произвола монахов нужно будет допросить, установить на ком из них больше всего крови, а потом, не откладывая дела в долгий ящик, предать суду, как убийц и бандитов, но не монахов. Судьями же этих зверей будут жители деревни Привольная и как они решат, так оно и будет. Кого надо повесить, повесим, а всех остальных закуём в кандалы и сдадим барону, пусть посидят у него на цепи лет десять и не надо мне рассказывать, что они таким образом служили господу нашему Дессору. У меня есть средство, которое заставит их правдиво отвечать на все вопросы следователей и тогда, святой отец, всё станет ясно, кто они такие.
   Отец Вастос развёл руками и сказал:
   - Вообще-то я полностью согласен с каждым твоим словом, сын мой. Особенно с тем, что судить этих выродков должны те люди, над которыми они измывались. Так ведь, люди добрые?
   Свидетелями разговора графа де-Шорна и отца Вастоса было человек пятьдесят и все дружно согласились, что это справедливое решение. Крестьяне не сделали монахам ничего такого, чтобы они имели хоть какой-то повод обрушить на их голову кару, зато сами монахи-воины из ордена святого Пурвара причинили людям множества бед и страданий.
   Начало смеркаться, когда на перегон Степной прибыли первые Всадники. Они уже были извещены, с чем пришлось столкнуться графу де-Шорну. Фургоны и дилижансы были поставлены таким образом, чтобы завтра утром можно было сразу же двинуться по направлению к деревне Привольной и Всадники принялись готовиться к штурму. Выехать было решено в десять часов утра. Ночью, когда все спали, с орбиты спустили пятнадцать тысяч арбалетных стрел с миниатюрными гранатами вместо наконечников, а также три десятка станковых арбалетов, которые могли метать дротики с куда более мощными гранатами. Были доставлены с орбиты и боевые костюмы, исполненные под феодальную старину и походившие своим видом на максимилиановский доспех, только с коринфским барбютом, а не шлемом жабья морда. Утром полсотни самых могучих молоров облачили в тяжелую броню со шлемами, оснащёнными длинными шипами на лбу и серповидными секирами по обе стороны головы. Выглядели они устрашающе и когда из сарая стали выводить пленённых монахов, те сразу же пришли в ужас.
   Выезд пришлось отложить до двенадцати часов, до прибытия барона де-Локасса. Барон отважился взобраться на мивху, лишь бы поспеть на перегон Степной вовремя. Когда он увидел армию графа де-Шорна, то сразу потребовал, чтобы и ему дали доспех. Он непременно хотел идти в бой вместе со Всадниками, но Иль только развёл руками, сказав, что лишнего доспеха подходящего размера у него нет, а раздеть кого-то не представляется возможным. Всадники будут не просто сопротивляться, а отбиваться, поскольку все они возмущены действиями монасей до последней крайности и рвутся в бой.
   Барона затолкали в штабной фургон, армия графа Ильхема де-Шорна сорвалась с места, и помчалась по степи, грохоча, как танковая дивизия древних времён. Дилижансы плелись в хвосте, затем ехали фургоны, а впереди скакали Всадники. Деревню фургоны и дилижансы объехали справа и слева, как и большая часть всадников, но один отряд ворвался в неё сходу и не зря. В деревне находился большой, человек в сто пятьдесят, отряд монахов. Большая их часть сдалась, а остальных Всадники порубили в капусту, так как монахи только что повесили нескольких крестьян, но на этом дело не закончилось. Крестьяне мигом забили дрекольем ещё пару десятков извергов, зверствовавших в их деревне с особой жестокостью, чему никто из Всадников особенно не стал препятствовать.
   Крепость монахов находилась в шести километрах от деревни, на единственном на всю округу холме. Взять её сходу не представлялось возможным, подъёмный мост был поднят, и потому её просто окружили, споро и деловито. Фургоны были поставлены вне досягаемости арбалетов монахов и Всадники принялись устанавливать тяжелые дальнобойные арбалеты, а также готовить к возможной казни толстые, заострённые колы и монахов. Первый дальнобойный арбалет ещё не был установлен, а пешие арбалетчики уже приблизились к монастырю на расстояние эффективной стрельбы и без какой-либо команды открыли огонь по зубцам крепостной стены высотой в пятнадцать метров, сложенной из тёсаного камня.
   Гранаты хотя и были миниатюрные, взрывались с оглушительным грохотом. Несколько арбалетчиков принялись стрелять в стену. После десятка взрывов в ней образовался пролом. Напротив въезда в замок построился отряд Всадников на закованных в броню-серебрянку молорах. От них заранее отделили мивх. В тот момент, когда какой-то монах выбрался на стену и принялся размахивать белым флагом, арбалетчики меткими выстрелами перебили цепи подвесного моста и тот с грохотом упал вниз.
   Закованные в сверкающую броню молоры сорвались с места и сходу ворвались во внутренний двор крепости. В принципе на этом вся война и закончилась. Сопротивление оказали лишь несколько десятков монахов, да, и то весьма слабое. Зато в захваченном замке монахов ордена святого Пурвара, очень почитаемого в народе, Всадникам пришлось столкнуться с такими кошмарами, что только благодаря привитой Илем им дисциплине и тому, что всех монахов он собирался предать суду, их не изрубили в капусту. Он и сам едва сумел сдержаться.
   Двухэтажная подземная тюрьма была забита заключёнными и в нескольких камерах пыток, палачи продолжали истязать людей, не смотря на то, что замок был захвачен Всадниками. В одном из пыточных застенков находился и епископ Паисий, который пытал не кого-либо, а одного из младших сыновей барона де-Локасса, пропавшего без вести несколько месяцев назад. То, что осталось от палачей после нескольких минут их общения с Всадниками из Малой Степи, именно они находились в первых рядах, если хорошо постараться, ещё могло давать в суде показания. Правда, ни для чего дальнейшего в жизни эти палачи и изверги уже не были пригодны. Разве что для публичной казни.
   Число заключённых было почти равно числу монахов и уже очень скоро они поменялись местами. Связанные по рукам и ногам, чтобы не смогли покончить жизнь самоубийством, монахи, оказались в камерах и за дело взялись целители. Учёные-историки предполагали, что им придётся столкнуться с последствиями жестоких пыток, но даже они не могли представить себе такого варварства, поскольку многие люди были чудовищно искалечены, Иль, построив во дворе всех ведийских Всадников, был вынужден сказать им следующее:
   - Господа, вы сами видели, что сделали с людьми, попавшими в их застенки, эти чудовища. В таких условиях мне уже не остаётся ничего делать, как прибегнуть к помощи молитвы и вы должны мне помочь, если хотите, чтобы я с божьей помощью смог исцелить этих калек. Сейчас все вы отправитесь в деревню, войдёте в дома крестьян, встанете вместе с ними на колени и будете молиться господу нашему Дессору. Со мной же здесь останутся только те люди, на кого я укажу. Это будет непростое дело, но думаю, что в три дня я смогу управиться и всё это время никто не должен выходить из домов до наступления темноты, но и когда стемнеет, вы не должны покидать дома надолго. А теперь покиньте замок и немедленно привезите из Привольной всех, кого покалечили монахи. Вернётесь в замок тогда, когда я вас позову и помните о том, что я сказал.
   После таких слов ведийские Всадники, а вместе с ними барон де-Локасс, в скорбном молчании покинули захваченный замок, а прогрессоры принялись за работу и стали готовиться к эвакуации всех, кому была нужна специальная медицинская помощь, а это были практически все узники, на орбитальную станцию. Как только из деревни привезли с полсотни искалеченных монахами крестьян и люди вошли в дома, во дворе замка совершил посадку шатл и в него стали заносить носилки со спящими пациентами. На борту станции были приведены в рабочее состояние все робохирурги. Для того, чтобы устранить последствия звериной жестокости монахов, прогрессорам пришлось пустить в ход всю мощь современной земной медицины и меньше, чем через трое суток заключённые были даже здоровее, чем до того дня, как попали в застенки. В полдень они начали просыпаться, и отец Вастос поскакал в деревню и известил людей, что благодаря трёхдневной молитве графа де-Шорна, отец небесный Дессор явил свою милость и исцелил увечных.
   Почти все жители деревни, а в Привольной жило без малого восемь тысяч человек, бросилось в замок и изумлённые люди увидели, что во двор спускаются их родные и близкие, а также прочие узники. Они с удивлением смотрели на свои руки и ноги и никак не могли поверить, что у них целы все пальцы и на их телах нет шрамов. Через несколько часов прогрессоры, вытолкав в шею всех лишних, принялись снимать показания с каждого узника и записывать их на листы пергамента, чем занимались четверо суток, не забывая предупреждать их о наказании за оговор и клевету. Бывшие узники клялись на Библии и подробно рассказывали, за что они были схвачены, и что вслед за этим им пришлось испытать в застенках. Как только с кого-то снимались показания, его отпускали домой или поселяли в замке. Иль всё это время прятался от всех и появился только тогда, когда стали допрашивать захваченных в плен монахов, чтобы задать несколько вопросов епископу-мракобесу. Находясь под воздействием сыворотки правды, это сорокалетний громила, сын священника, подробно рассказал следователям при свидетелях о том, как хотел захватить власть на всём континенте.
   Монахов допрашивали почти две недели, и всё это время барон де-Локасс не покидал замка. Прямо в замке состоялся суд над преступниками, и судить их, было предложено тем пострадавшим, жителям деревни и захваченным монахами путникам, у которых хватит на это смелости. Барон перед началом выбора судей хотел было переложить всю ответственность на князя и церковь, но Иль улыбнулся и сказал ему:
   - Барон, давайте не будем заниматься глупостями. Пусть те люди, у которых хватит на это духа, сами скажут, чего они желают своим мучителям. Не все монахи убивали, насиловали и истязали, но те, кто это делал, понесут заслуженное наказание. Я же не предлагаю вам становиться палачом. Для этого у меня есть расстрельная команда, она и отправит преступников на тот свет. Если их передать в руки князя и церкви, я не удивлюсь, что многие из этих мерзавцев и в первую очередь епископ Паисий, окажутся на свободе. Ну, и как вы будете после этого себя чувствовать, барон? Такие язвы нужно выжигать калёным железом. Поверьте, если этого не сделать, появятся новые стервятники.
   Неподалёку от замка уже сооружались виселицы. На них Иль не пожалел строевого леса, который Всадники везли с собой, и под стук топоров и молотков барон сокрушенно сказал:
   - Пожалуй, вы правы, князь. - помолчав немного, он вздохнул и добавил - Я возглавлю этот суд и будет, что будет. Иначе, какой я после этого барон. Ежели я не смог отбиться от этого нашествия, у епископа Паисия было впятеро больше воинов, чем у меня, то хотя бы поставлю свою подпись под приговором, как председатель народного суда.
   Судьями вызвались быть все, но Иль сказал, что ими станут только пятьдесят мужчин и женщин, которым предложил свою защиту и попросил после суда отправиться вместе с ними. Барону была предложена защита иного рода, в виде таких доспехов и оружия, о которых он никогда и не мечтал, для всей его дружины. Суд продлился три дня, и приговор был суров - сто тридцать семь монахов во главе с епископом отправились на виселицу, шестьсот девяносто четыре закованы в кандалы и спущены в их же собственную тюрьму сроком на десять лет, а всем остальным всыпали плетей и прогнали прочь. После этого все материалы процесса были сложены в большой сундук и опечатаны бароном. За тем, как проходила казнь, наблюдали одни только судьи и три десятка прогрессоров. Именно они надевали на шеи осуждённых петли. Палача, как такового, не было. Его роль исполнял масляный светильник, пережигавший верёвку, запиравшую механизм длинного люка, открывавшегося под ногами преступников. Всё было закончено в течении двух часов, после чего судьи покинули место казни и виселицы сожгли вместе с телами казнённых пирофоровыми гранатами.
   Иль не испытывал по этому поводу никаких переживаний. Куда большие муки он испытал во время допросов монахов и чтения показаний потерпевших. В Привольную за то время, что Всадники находились в деревни, прибыла половина дружины барона и сразу после того, как солдат экипировали новыми полудоспехами и оружием, часть из них вместе с сотней крестьян были вынуждены переквалифицироваться в надзирателей. Всадники, наконец, покинули деревню, и провожать их в путь вышли все её жители от мала до велика. Деревня Привольная, находившаяся на границе баронства, снова стала оправдывать своё название, а инквизиция на Ромварене была искоренена в самом зародыше. Вряд ли Илю следовало ждать теперь, что церковь на Ромварене возлюбит его всей душой, но хотя бы один монах, отец Милент-книжник, поэт, философ и учёный, успокоил его сказав:
   - Ваша светлость, не мучайте себя, вы совершили пусть очень тяжкое, но богоугодное дело. Вы покарали зло.
   Иль невесело усмехнулся и с горечью в голосе спросил:
   - А с чего это вы решили, святой отец, что я мучаю себя?
   - Ну, вы так мрачны, ваша светлость. - неуверенным голосом сказал монах и спросил - А разве это не так?
   Вот теперь Иль улыбнулся пошире и, вздыхая, сказал:
   - Эх, святой отец, вот если бы я, зная о том, что здесь происходит, взял и проехал мимо, вот тогда бы мне было с чего мучиться, а так я не вижу для этого никаких причин, а рожа у меня мрачная только потому, что мы выбились их графика.
  

Глава восьмая.

Город счастья

  
   Иль запалил бикфордов шнур и огромными прыжками помчался в от скалы в укрытие. Через несколько секунд после того, как он спрятался под навесом из толстых досок, окованных железными полосами, раздался оглушительный, протяжный и рокочуще дробный взрыв. Такие бывают тогда, когда одновременно подрывается несколько десятков мощных зарядов. Огромная скала, подорванная у основания и с того бока, где она притулилась к телу высоченной горы, пятью сотнями килограммов сверхмощной пластиковой взрывчатки направленного действия, рухнула в пропасть. Строители дороги из Авсарии в Девственные Земли поднялись на перевал. Путь в на север был свободен. Здесь, под отвесной стеной горы Меч, на трёхкилометровой высоте находился самый удобный перевал, но из-за того, что путь им преграждала Страж-скала, сразу за ней прятался крутой обрыв, лететь вниз с которого нужно было добрых семьсот метров, считался смертельно опасным. Это был пусть и не самый короткий, но зато самый удобный путь на бескрайние просторы Девственных Земель, лежавших за Большим Серпом, хребтом, отделявшим чуть ли не десятую часть всего Ромварена. После взрыва перевал перестал быть опасным.
   Говорят, что с той узкой каменной полки, что лежала за извилистой расщелиной, представляющей из себя Змеиный перевал, свалилось в пропасть немало людей, решивших побродить по Девственным Землям. Два других перевала хотя и считались намного безопаснее, находились значительно выше, на почти четырёхкилометровой высоте и потому даже летом на них лежал снег, а зимой они и вовсе были непроходимы. Теперь, когда Страж-скала была вырвана, словно гнилой зуб, на её месте осталась почти ровная площадка. Взрывными работами руководил майор Дик Канцлер, а он хорошо знал, как их производить и потому действительно не прошло и пяти месяцев, как дорога была почти полностью построена. Всё это время взрывы гремели с обоих сторон, и если со стороны Авсарии ещё и работали уже пятнадцать паровых бульдозеров, то на той стороне находились одни только взрывники и это было даже к лучшему.
   Ральф Стюарт только показал ведийцам динамит и его взрывную силу, но не стал делиться с ними секретами его изготовления. После того, что Всадники учинили в деревне Привольная, с ними уже никто не отваживался спорить и поэтому никто не стал приставать к Ральфу, чтобы тот поделился своим секретом. К тому же и князь Юлитан, и князь Эллар согласились со старым алхимиком, владевшим к тому же секретом молодильных пилюль и кремов, что динамит это действительно слишком опасное вещество, чтобы стать всеобщим достоянием.
   Оба князя присутствовали при последнем взрыве и как только камни перестали падать на дорогу, а пыль рассеялась, вместе с графом де-Шорном выбрались из укрытия и пошли к тому месту, где раньше стояла скала. Теперь там вместо скалы образовалась ровная площадка шириной в добрых шестьдесят метров и длиной в двести, вполне пригодная для строительства сторожевой крепости. С другой стороны уже было произведено восемь взрывов и когда большая группа дворян вышла на неё, то им предстало совершенно неожиданное и потому удивительное зрелище. Дорога шириной в добрых пятнадцать шагов, широкой дугой плавно спускалась вниз и уходила вправо за отрог хребта Большой Серп, имевшего протяженность в пять с лишним тысяч километров и практически везде непроходимого, глядя на которую князь Эллар потрясённым голосом сказал:
   - Граф, на мой взгляд, это даже большее чудо, чем то, что силой вашей молитвы было исцелено почти полторы тысячи человек. Господи, мне ещё не приходилось видеть такой прекрасной дороги, которую вы проложили через эти горы.
   Иль улыбнулся и сказал довольным голосом:
   - Ваше сиятельство, не нужно путать грешное с праведным. Исцеление действительно было чудом, сотворённым господом нашим Дессором, а эта дорога, заслуга почтенного учёного Ральфа Стюарта и изобретённого им динамита. Полагаю, что самое время взять и сбросить его в пропасть вместе со всеми его помощниками, чтобы секрет этого дьявольского вещества был навсегда утерян, и мы могли спать спокойно.
   Профессор Стюарт, который с радостной улыбкой выслушал похвалу в свой адрес, тотчас попятился от пропасти, в которую ему не терпелось заглянуть, и возмущённо завопил:
   - Но-но, мальчишка, ты не очень-то здесь выступай! У меня, хотя я уже и не молод, очень цепкие и сильные руки, так что ты полетишь вниз вместе со мной.
   Иль обиженно прогундосил:
   - Ну, вот, уже и пошутить нельзя.
   Князь Юлитан рассмеялся и, хлопая профессора Стюарта по плечу, громко и радостно воскликнул:
   - Ральф, друг мой, уходите вы от этих Всадников ко мне! Вы же видите, как к вам тут предвзято относятся.
   Иль, чтобы закрыть тему, уже совершенно серьёзно сказал:
   - Господа, я думаю, что нам не следует мешать рабочим. Пусть они разводят пожарче огонь в топках и запускают свои паровые машины, чтобы выровнять дорогу, а мы возвратимся в Артхал, красивейший из всех городов Ромварена. Думаю, князь Эллар, что через пару недель мы избавим вас от своего назойливого присутствия. Людей в нашем лагере собралось уже достаточно, а для тех юных дворян, которые захотят основать новые баронства в Великом Княжестве Счастья будут всегда наготове пассажирские дилижансы. Нам нужно как можно скорее приступать к строительству города Счастья. Князь Рейн уже определился с местом его строительства, ваше сиятельство, и я думаю, что через два года вы сможете на него взглянуть.
   Князь Эллар удивлённо спросил:
   - Неужели вы построите этот город так быстро, граф?
   Граф де-Шорн развёл руками и с хорошо наигранной невозмутимостью ответил:
   - Ваше сиятельство, тут нет ничего удивительного, ведь это будет город Всадников, то есть почти деревня, только побольше и почище, да, и построен он будет так, как строятся все большие города на Наурии, без особого затейства. Если вы хотите, то мы можем отправиться отсюда в наш лагерь, и вы сможете взглянуть на макет города Счастья. Он уже готов, но я его ещё не видел.
   Князь Эллар посмотрел на своего коллегу и тот слегка кивнул головой. Улыбнувшись, его сиятельство ответил:
   - Хорошо, граф, мы согласны. Вы не откажете нам в удовольствии побеседовать с вами в карете?
   Хотя Илю этого и не хотелось, он был вынужден согласиться. Они отошли от перевала на несколько сотен метров к тому месту, где стояло на большой площадке полтора десятка закрытых карет, сели в дилижанс, специально подготовленный для того, чтобы привезти князя Эллара и его гостя на перевал и поехали в лагерь Всадников. В нём уже собралось больше восьмидесяти тысяч приверженцев князя Рейна. Чуть ли не со всего Срединного Ромварена в него ехали тысячи людей, которые мечтали стать Всадниками и жить в Великом Княжестве Счастья. Бароны покупали своим младшим сыновьям большие фургоны и уже спаренных, но ещё не прирученных к телегам молодых молламов, снабжали их всем необходимым и позволяли отправиться с ними молодым солдатам, а ремесленники и самые зажиточные крестьяне-арендаторы, отправляли с ними своих детей. Если бы не законы майората, которые делали всякое хозяйство неделимым, барону Рейну, уже более, как полгода, получившему из рук князя Эллара княжескую корону, можно было бы и не мечтать о том, чтобы создать в Девственных Землях своё княжество и дать графства и баронства своим друзьям.
   Лагерь князя Рейна находился в предгорьях, вдали от остальных городов Авсарии, но дорога к нему была забита повозками, среди которых часто можно было видеть огромные дилижансы, сопровождаемые небольшими отрядам Всадников. Они уезжали далеко от Авсарии, расположенной в самом центре Срединного Ромварена, чтобы завербовать в свои ряды как можно больше народа. По большей части, это ни у кого не вызывало никаких возражений. Тем более, что граф де-Шорн и вслед за ним князь Рейн не гнушались принимать в свои ряды даже бандитов и быстро давали им укорот. Поэтому на дорогах стало значительно спокойнее. Радовало князей и то, что Всадники повсюду развивали новые ремёсла и учили ремесленников таким вещам, что у них дух захватывало от восторга. В лагерь князя Рейна потянулись гонцы из Западного и Восточного Ромварена, перед которыми, пославшими их князьями ставилась только одна задача, присмотреться ко всему и потом доложить, можно ли и им договориться о подобных подарках.
   Все четыре часа, что Иль ехал с князьями в лагерь, разговор шел всё больше о новых, ещё никому неизвестных ремёслах, которым он ещё только собирался научить ведийцев. Он поделился с ними планами относительно производства сельскохозяйственных машин и оба правителя добрых два часа ехали с открытыми от удивления ртами. Лишь под самый конец князь Эллар заговорил с Илем о том, что в среде высшего церковного руководства растёт недовольство тем, что он так сурово расправился с монахами из ордена святого Пурвара. Граф с улыбкой посмотрел на обоих своих собеседников и сказал:
   - Господа, вообще-то, это не моя, а ваша проблема, как вы будете вразумлять отцов церкви. - после небольшой паузы он вздохнул добавил - Мы никому не говорили об этом, ваши сиятельства, чтобы не возбуждать в народе ненависти к церковным иерархам, но вам я об этом расскажу. Делая обыск в покоях епископа Паисия, мы нашли одну рукопись, над которой этот негодяй работал в последние годы. Поверьте мне на слово, это страшная книга. Этот мерзавец назвал её весьма занимательно, словно какой-нибудь научный труд - "Трактат о ереси и сношениях с дьяволом". В своём трактате он подробно описывал, какие, на его взгляд, религиозные воззрения людей, отличающиеся от традиционных, можно считать еретическими и дотошно объяснял, как именно дьявол учит людей ереси. Но это полбеды, ваши сиятельства. Паисий самым обстоятельным образом описывал в своём трактате, каким пыткам нужно подвергать людей, чтобы они признались в ереси и своих сношениях с дьяволом. - лица обоих князей выражали какое-то странное недоумение и Иль строгим голосом сказал - Вы, ваши сиятельства, похоже не поняли, что собирался сделать Паисий, который признался на допросе, что он не верит в господа нашего Дессора и был бы рад поклоняться дьяволу, но не верит и в него. Зато он сказал, что мечтал с помощью церкви подчинить своей власти весь Ромварен. Он назвал нам имена всех своих последователей в церкви и среди них есть немало высших церковных иерархов, которые, по его словам, были готовы примкнуть к нему. Нам очень повезло, что Паисий привлёк к себе наше внимание так рано, когда он ещё не сделал свой трактат достоянием церкви. Впрочем, знаете, ваши сиятельства, сделай Паисий это, он тем самым добился бы только того, что мы разгромили не один монастырь, а десятки. Иначе по всему Ромварену заполыхали бы костры, на которых эти чудовища, не верящие ни в Бога, ни в дьявола, стали бы тысячами сжигать ни в чём неповинных людей. Причём только ради того, чтобы взять власть в свои руки. О, князей они трогать бы не стали, они просто превратили бы вас в своих послушных слуг, и творили бы своё зло в том числе и вашими руками. Вот и подумайте теперь, ваши сиятельства, у кого больше претензий, у некоторых иерархов церкви ко мне, или лично у меня к ним. От моей руки в деревне Привольная не пал ни один преступник, но если я узнаю, что кто-то из церковников захочет завершить труд Паисия, то ему не сдобровать. Паисию и его прихвостням, я развязал язык с помощью снадобья правды, а вот их ждут такие пытки, которые не снились и этому мерзавцу, отправившемуся в ад, и тогда меня не остановит даже то, что Наурия уйдёт на дно. Эка невидаль, одним островом больше, одним меньше. Зато Всадники Наурии перестанут развлекаться скачками и займутся делом, приплывут к берегам Ромварена и Суотванза, высадятся на них и примутся учить людей новым наукам, лечить их, развивать ремёсла, прокладывать точно такие дороги, какую построил я, по обоим континентам, наводить мосты через самые широкие реки и пробивать туннели в горных хребтах. Кстати, ваше сиятельство, мы нашли ещё один короткий путь из Девственных Земель в Авсарию, но для того, чтобы люди могли ездить по этой дороге, нам придётся пробить тоннель длиной в семнадцать километров.
   Тоннель, о котором упомянул Иль, как раз была та самая тема, которая интересовала обоих князей куда больше, чем книжки попов и они сразу же стали расспрашивать его. Иля это так возмутило, что по прибытию в лагерь, он сбагрил их обоих Рейну. Тот раскланялся перед их сиятельствами, как равный, а он довольно сухо попрощался, и, предложив князьям пройти в большой шатёр, беззвучно матерясь, удалился в свой дом на колёсах. Через полчаса к нему в фургон заглянул профессор Стюарт. Не увидев Всадника в комнате, он громко спросил:
   - Не спишь?
   - Нет, профессор, заходите, я просто прилёг. - ответил Иль и моментально вскочил с кровати, покрытой мохнатой шкурой местного эквивалента тигра. Выйдя из небольшой спаленки и подойдя к столу, Иль спросил - Что-нибудь выпьете, профессор?
   Ральф Стюарт кивнул головой и попросил:
   - Да, плесни мне кваса. - Иль налил ему и себе их большого кувшина холодного кваса в большие глиняные кружки и спросил усталым голосом - О чём ты болтал с этими барбосами? Они что, опять клянчили себе какую-нибудь новую мануфактуру?
   Иль молча, кивнул, выпил полкружки кваса и с глубоким вздохом огорчения поделился с профессором Стюартом своими сомнениями:
   - Знаете, Ральф, странные они какие-то люди. Не знаю, может быть, они просто наивные, как дети, а может быть у ведийских князей совсем другие взгляды на жизнь, но я сегодня рассказал им о трактате Паисия, а они оба даже ухом не повели.
   - Да, это очень странно, Иль. - согласился профессор Стюарт и спросил - А может быть ты не сказал им, что последовало бы вслед за его опубликованием?
   Иль стукнул кулаком по столу и воскликнул:
   - Да, объяснил я им это, профессор, объяснил! Вот только боюсь, что они ровным счётом ничего не поняли. У меня вообще складывается впечатление, профессор, что Веда это просто какая-то планета непуганых лохов, если говорить, конечно, о её князьях. Или те идиоты, которые переселили землян на Веду, перестарались, когда оболванивали их и ввергали в состояние первобытной дикости. Согласно последним исследованиям учёных, профессор, стало ясно, что поступательное развитие ведийской цивилизации происходит на протяжении последних трёх с половиной тысяч лет, а они за это время только и смогли, что добраться до эпохи феодализма в его чистейшем виде, правда, на порядок более гуманного, чем в Западной Европе одиннадцатого, двенадцатого веков. В общем ведийцы развиваются медленнее, чем земляне и этот чёртов феодализм они у себя пестуют вот уже почти полторы тысячи лет. Я вообще не понимаю, как они перебрались с Ромварена на Суотванз и стали расселяться по нему? Не иначе, как их кто-то пинками подгонял в те далёкие времена.
   Профессор Стюарт улыбнулся и сказал:
   - Иль, всему этому есть очень простое объяснение, - прекрасный климат на обоих континентах, плодородные земли, а также то обстоятельство, что рельеф планеты создал удобные естественные границы, отделяющие одну громадную, слабохолмистую равнину от другой, а сами горные хребты, их отделяющие, не являются непреодолимой преградой. Так что на Веде самой природой были созданы все условия для крайне спокойного, поступательного развития цивилизации земледельцев, а они, Иль, как тебе это хорошо известно, являются даже большими пассионариями, чем Всадники раннего периода, но при этом не склонны к завоевательным войнам. Из-за того, что Веда обладает богатейшими природными ресурсами для развития земледелия, на ней никогда не было войн чисто экономического характера, как и не было никогда никаких Великих переселений народов, случавшихся на Земле из-за засух или наводнений. В основном ведийцы воевали только по причине династических споров, когда какой-нибудь барон восставал против своего сюзерена и изгонял его. Тогда тот обращался за помощью к соседям и восстанавливал свои попранные права, но иногда терял их окончательно, если на сторону барона вставали ещё и князья. Так что извини, парень, но лично на мой взгляд общество на Веде находится в состоянии гармонии, а после того, как ты подкинул князю Вингебору шикарную идею относительно того, как путём пожалования дворянских титулов приблизить к себе самых богатых купцов, ремесленников, молламоводов и землепашцев, чтобы увеличить отчисления в казну в обмен на протекционизм, отношения между созидательными силами в обществе станут ещё более гармоничными. Я склонен считать, что ведийцам свойственна общественная идеология Всадников периода расцвета. Естественно, я имею ввиду русское казачество, Иль, и вашу нынешнюю идеологию. Думаю, что в своём завершенном виде идеология Всадников хорошо приживётся на здешней почве и именно в этом направлении нам нужно работать.
   Иль рассмеялся и воскликнул весело и насмешливо:
   - Кто бы в этом сомневался, профессор! - после чего прищурился и ехидно спросил - Правда, мне помнится, что кто-то резко возражал против идеи интеллектуального взрыва и говорил, что в феодальное общество ни в коем случае нельзя вносить технологии времён развивающегося капитализма. Мол, до эпохи пара сначала нужно подвести ремесленников к созданию простейших мануфактур, а уже потом давать им паровую машину с капэде в двадцать пять процентов. Да, и против Всадников с их дурацкой привязанностью к лошадям, кто-то же выступал.
   Профессор улыбнулся и, разведя руками, ответил:
   - Иль, так кто же знал, что вы, Всадники, настолько дикий народ, что найдёте общий язык с ведийцами? Хотя знаешь, честно говоря, я был просто поражен, когда убедился, что в самой обыкновенной кузнице можно изготовить такую паровую машину, которая будет развивать мощность в девяносто семь лошадиных сил и при этом окажется вполне пригодной в качестве привода для не такого уж и примитивного бульдозера. Этот твой друг, барон де-Колкс, уже разъезжает по Теврану и его окрестностям на паромобиле своей собственной конструкции. Так скоро дело дойдёт до того, что он и танк смастерит. - осушив кружку с квасом, профессор Стюарт, вдруг, резко сменил тему разговора и сказал - Это всё хорошо, Иль, но меня вот что волнует. Три недели назад на Марс, в твою Школу прогрессоров прибыла целая делегация киарцев во главе сразу с тремя Верховными Владыками. Они, кстати, и сейчас находятся там, всё обнюхивают, суют свои носы в каждую щель и ахают, глядя на ваших огромных красновских мустангов. На первый взгляд, они вроде бы всем довольны, Иль, но это же киарцы и кто знает, что у них на уме. Ты не боишься, что после Марса они заявятся на Веду, и вышвырнут нас всех отсюда за то, что мы отправили на тот свет без малого две сотни монахов? От них чего угодно можно ожидать, ведь мы, по сути, нарушили их запрет и лишили жизни обитателей того мира, исторический ход развития которого должны ускорить.
   Иль натянуто улыбнулся и, пристально глядя в глаза профессора Стюарта, спокойным голосом сказал:
   - Как прибыли, профессор, так и уберутся отсюда. Вы же прекрасно понимаете, что поступить по-другому мы просто не могли. Что ещё мы могли сделать с Паисием и его бандой? Взять и отправить их на Землю? Знаете, если бы у киарцев имелось исправительное учреждение для подобного рода негодяев, мечтающих убивать людей тысячами в угоду своим низменным желаниям, то мы бы отправили монахов к ним, но ничего подобного у них нет. Мы находимся здесь, в том числе и для того, профессор, чтобы ни в коем случае не допустить кровопролитных войн и если для этого потребуется, чтобы я лично, своими собственными руками задушил какого-нибудь мерзавца, то поверьте, я это сделаю, и потом буду спать спокойно. - рассмеявшись, правда, совсем не весело и делано, он добавил - Вот тут вы абсолютно правы, профессор, все Всадники Малой Степи в этом смысле слова дикари. Мы можем убивать людей глядя им в глаза, но для этого нам нужна мотивировка. Мы всё же не садисты и не безмозглые убийцы. А на счёт киарцев я вам вот что скажу, Ральф, если бы они знали, что им делать с цивилизациями тех народов, которые почти ничем не отличаются от людей, то они либо сами отправились туда, либо нашли прогрессоров лучше нас. Так что успокойтесь на этот счёт и давайте будем делать то, что считаем нужным. В конце концов, нам никто не ставил никаких условий на этот счёт. А то, что прогрессорам запрещено убивать обитателей тех миров, в которых они работают, нужно рассматривать лишь с одной единственной точки зрения, мы не должны думать, что являемся властителями чьих-то судеб и в первую очередь должны думать о том, как сложатся судьбы тех людей, с которыми нас сталкивает жизнь. Пока что я могу сказать вам, профессор, что нам не в чем себя упрекнуть. Ещё ни одного человека мы не сделали преступником. Скорее наоборот, несколько сотен бандитов с большой дороги, благодаря нам бросили своё ремесло и примкнули к Всадникам, не говоря уже о том, что мы позвали за собой сотни тысяч тех людей, которые оказались на Веде в положении маргиналов. Да, мы сделали ещё очень мало, но и этого вполне хватает, чтобы сказать киарцам, господа, мы прекрасно знаем, чего мы хотим и как этого можно достичь.
   Профессор Стюарт усмехнулся и спросил:
   - И чего же мы хотим, Всадник Иль? Поверьте, этот вопрос порой очень сильно беспокоит и меня самого.
   - Как чего, профессор? - воскликнул Иль - Сделать так, чтобы лет через пятьдесят князь Рейн смог бы войти во Дворец Владык на Киаре, отсалютовать им своей шпагой и сказать: - "Уважаемые кэл-рехвели, я прибыл сюда заявить вам о том, что Веда согласна войти в Галактический Союз вслед за Землёй, которая вывела нас на просторы галактики". А вы о чём мечтаете, Ральф?
   Профессор не ответил на этот вопрос Иля. Снаружи послышался топот. Кто-то поднимался по ступеням на заднюю площадку фургона. Дверь открылась, в фургон заглянул князь Рейн и весёлым, насмешливым голосом спросил:
   - Господа, а вы не желаете посмотреть на макет города Счастья? Уж если спустились с гор, то сделайте над собой усилие, загляните в мой шатёр. Честное слово, я сегодня добрый и не кусаюсь. Но могу в любой момент, и рассердиться на вас.
   Иль покрутил головой и настороженно спросил:
   - А что, эти два деятеля уже свинтили, Рейн? Мне что-то не очень хочется продолжать разговор с ними.
   Князь кивнул и на манер Иля ответил:
   - Свинтили-свинтили, граф, посмотрели на макет, поахали, мол, как же это так, я буду жить не в замке, а в самом обыкновенном доме, и заторопились в Артхал. По-моему, Эллар остался доволен тем, что его город и впредь будет оставаться самым красивым, а по мне это просто чёрт знает что, а не город, все дороги в нём вымощены камнем, кругом одни кованые изгороди, моим Велеру и Вирте во всём городе даже пучка травы не нашлось. Ну, вы идёте, а то вечеринка без нас начнётся?
   В большом княжеском шатре в этот вечер была действительно устроена в честь строителей шумная, весёлая вечеринка, и большинство её участников жалело только о том, что отцу Вастосу на ней так и не пришлось заголить ни одной девчонки своей нагинатой. Такие трюки монах проделывал только в тавернах тех городов, куда его заносила рекрутинговая деятельность. В княжеском шатре веселилось немало девушек, которые знали, что это такое, танцевать под свист его нагинаты, как и знали, что следовало за этим. Теперь все они были Всадницами, то есть дамами благородными пускай и не по происхождению, а благодаря обучению и тому, что умели скакать верхом на молорах ничуть не хуже своего князя. Хотя это и была званая вечеринка, на которую князь Рейн пригласил только тех своих друзей, вместе с кем учился в Школе верховой езды, в его шатёр умудрились проникнуть несколько волонтёрок отца Вастоса.
   Одна из них, высокая и гибкая красотка с роскошной гривой иссиня-чёрных волос, одетая, как и все Всадницы, в нарядное платье с очень широким подолом, в котором можно было ездить верхом, бойко стреляла глазами в сторону Иля. Последние три недели он безвылазно находился в горах, на строительстве дороги и всем было известно, что собирается отправиться туда и завтра прямо с утра. Никто из ближайшего окружения князя этому даже не удивлялся. Все прекрасно знали, как торопится граф де-Шорн поскорее завершить строительство дороги, чтобы задолго до холодов убраться из Авсарии. Его желали заманить буквально в каждый город, чтобы он облагодетельствовал там местных ремесленников, как будто они не получали новых ремёсел из рук его учеников и последователей. Зная характер графа, никто не удивился, когда он, поймав очередной взгляд этой ослепительной красавицы, не обращавшей никакого внимания на барона-кузнеца Жедона, с которым та пришла на вечеринку, взял со столика два бокала с красным шаргринским вином и направился к ней. Жедон, при его приближении громко рассмеялся и, глядя на свою пассию, воскликнул:
   - Так вот в чём дело! Ну, ты и плутовка, Стазия, могла бы сразу сказать, что тебя интересую не я, а граф Ильхем. Ладно, красотка, я не в обиде и даже представлю тебя ему. Ваша светлость, познакомься, эта Стазия. По-моему, она в тебе уже целую кучу дыр просверлила своими зелёными глазами. Стазия, это граф Ильхем де-Шорн, Всадник милостью Дессора.
   Иль сунул ему в руки оба бокала с вином, поклонился девушке и весёлым голосом поинтересовался:
   - Стазия, откуда вы прибыли к нам?
   Девушка улыбнулась и ответила, дерзко глянув на него:
   - Граф, я приехала два месяца назад вместе со святым отцом Вастосом из Рахледа, но познакомилась с ним не в таверне, как все те девушки, которые ехали в его дилижансе.
   - Вот и прекрасно, Стазия! - воскликнул Жедон, вручая ей бокал с вином - Вы добились своего, я познакомил вас с графом, а теперь прошу меня простить. Иль, вот твой бокал.
   Иль взял из рук Жедона бокал и тот, смеясь во весь голос, направился через большой, круглый зал к какой-то Всаднице, стоящей возле парусиновой стены. Иль улыбнулся девушке и поднимая свой бокал спросил:
   - Рахлед. Где это, Стазия? Я даже не слышал о таком городе.
   Девушка отпила глоток вина и ответила:
   - О, это даже не город, это рыбацкий посёлок неподалёку от Лукара, через который дважды проезжал отец Вастос. Когда он возвращался из Лукара, я попросила его, чтобы он забрал меня из этой жуткой дыры, куда я попала по воле судьбы. Говорят, граф, что вас тоже выбросило штормом на берег? Если этот так, то мы с вами почти родственники, только мой корабль не разбился о рифы, я сама сбежала с него, когда пираты, уклоняясь от шторма, подплыли слишком близко к берегу. Вообще-то, мой отец не был пиратом в полном смысле этого слова, ведь он считал себя купцом, но если ему удавалось ограбить кого-нибудь, кто был слабее, то делал это без малейшего стеснения и зазрения совести. В один прекрасный момент я поняла, что рано или поздно всё это плохо кончится и решила сбежать. Пять месяцев назад мне представился удобный случай. Было грех им не воспользоваться, и вот я оказалась здесь и общаюсь с баронами и графами. Честно говоря, для меня это внове.
   Иль улыбнулся девушке, которая буквально несколькими фразами описала, чуть ли не всю свою жизнь и спросил:
   - Ну, и как вам тут? Нравится?
   Та рассмеялась и сказала:
   - Если честно, то немного скучновато, но мне понравились те занятия, которые с нами проводят, и я даже и не ожидала, что сумею оседлать молора. Знаете, граф, я без ума от скачки на молламах и мечтаю о том дне, когда у меня появится своя пара.
   Иль сразу же понял намёк и спросил:
   - Может быть, прокатимся верхом, Стазия, пока ещё не начало смеркаться. Моя пара стоит неподалёку осёдланной. Думаю, что Зеба не станет возражать, если вы отважитесь сесть на неё верхом. Правда, я предупреждаю, она очень крупная мивха.
   Стазия выпила вино и ставя бокал на столик, ответила:
   - Я тоже не отношусь к числу малышек, граф, и к тому же меня трудно чем-либо испугать. Поедемте.
   Иль допил своё вино, поставил бокал и воскликнул:
   - Вот и отлично, Стазия! Только давайте сначала подойдём к макету города, а то я так его ещё и не видел.
   Он галантно предложил девушке руку и подошел вместе с ней к большому круглому макету, стоявшему в центре шатра. На круглой зелёной лужайке стоял квадратный в плане город, окруженный садами. В самом центре города находился квадрат, который был полностью застроен крохотными трёх и четырёхэтажными домиками. Посередине квадрата стоял пятиэтажный Дворец Всадников с круглым куполом, поднятый на высокий постамент со ступеньками, спускающимися на все четыре стороны. Это был, как его называли Иль и его друзья, административный и деловой центр города, вокруг которого стояли квадратики усадьб городской знати. По размеру все усадьбы в городе Счастья были одинаковы, да, и дома тоже были примерно одинакового размера и лишь отличались друг от друга своей архитектурой. Стазия не без интереса осмотрела макет и спросила:
   - Граф, у меня возникло такое ощущение, словно в этом городе не будет ни бедных, ни богатых? Это так?
   Иль улыбнулся девушке и сказал:
   - Да, Стазия, именно так всё и будет. В каждом таком поместье, а оно только выглядит маленьким, будет жить большая и дружная семья, у которой будут все возможности для процветания и даже поместье князя Рейна, вот оно, как ты видишь, мало чем отличается от всех остальных в городе Счастья. В этом городе все будут равны, и не будет бедняков.
   Девушка удивлённо заморгала и спросила:
   - Как это? Разве у князя Рейна не будет своего замка, огороженного высокой крепостной стеной?
   Приблизившийся к ним вместе с Велиной Рейн сказал:
   - Хорошим же я буду князем Всадников, если стану отгораживаться от них высокой крепостной стеной. Нет, милая Стазия, этого никогда не случится, и представьте себе, я не стану чураться работы у себя в саду или в поле, а может быть, как и барон Жедон де-Фаргел, выучусь какому-нибудь полезному ремеслу.
   Девушка не унималась:
   - Князь, но что будут делать жители вашего города Счастья, если на него нападут какие-нибудь враги? Куда вы спрячете женщин, детей и стариков?
   - Какие враги, Всадница Стазия? - Удивился Рейн - Откуда они возьмутся в Великом Княжестве Счастья? Придут из Авсарии? Так на перевале будет стоять крепость пограничного поста, которую мы построим на месте взорванной Страж-скалы и как только наши стражи границы заметят приближающийся вооруженный отряд, они немедленно перекроют дорогу. На остальных перевалах, хотя там нет ещё никаких дорог, мы тоже поставим крепости, так что прийти к нам можно будет только с добрыми намерениями. Ну, может быть, кто-то отважится напасть на нас со стороны моря, только мы ведь все Всадники, Стазия, а потому в тридцать минут сможем выставить против любого врага такую армию, что ему не поздоровится. К тому же много ли войск можно перебросить морем? Девственные Земли потому так и зовутся, что они отрезаны от всего остального Ромварена громадиной Большого Серпа, так что там нам нечего и некого бояться, а если мы все будем жить одинаково богато, то и не будем завидовать друг другу, или я не прав?
   Девушка вздохнула и, кивая, ответила:
   - Наверное, вы правы, ваше сиятельство.
   Скорчив свирепую физиономию, Иль одарил князя неласковым взглядом и вежливо поинтересовался у девушки:
   - Мы продолжим дискуссию или поедем на прогулку? Мне не терпится поспорить о том, каким должен быть город Счастья.
   Стазия рассмеялась и высказалась за прогулку:
   - Нет, я не сильна в спорах!
   Двадцать минут спустя они скакали по степи среди невысоких даже не холмов, а холмиков и как только оказались достаточно далеко от лагеря, Иль резко снизил скорость. Зобар, как только он слегка сжал его горб коленями, послушно перешел с быстрой рыси на медленный, короткий шаг. То же самое сделала и Зеба, для которой бег её молора был важнее желаний Всадницы, случайно оказавшейся в седле. Девушка, поняв, что последует за переменой темпа, улыбнулась и сказала:
   - Граф, если вы намерены приударить за мной и добиться от меня взаимности, то я предпочла бы вашу спальную этому зелёному шторму. - и тут же спросила - Я наверное буду плохой Всадницей, раз предпочитаю шелковые простыни траве?
   Иль, который и не думал форсировать событий, а лишь хотел поговорить с девушкой о ведийских кораблях и океанах, пожал плечами и честно признался ей:
   - Большая часть всех моих любовниц предпочитала как раз заниматься любовью на траве, а не на кровати, Стазия, но раз вы предлагаете сменить обстановку, то давайте не будем торопиться ехать в лагерь. - улыбнувшись, он добавил - Я попросил принести ужин в мой домик на колёсах. - оглянувшись вокруг, Иль улыбнулся и сказал - А ведь вы правы. Степь в этом месте действительно похожа на море во время шторма. Стазия, расскажите мне о корабле вашего отца. Что он из себя представляет?
   В течение часа девушка так подробно рассказывала Илю о большом, трёхпалубном галионе "Морской дракон" и капитане Вирте Дар-Бефоре, что ему даже пришлось несколько раз делать над собой усилие, чтобы не заулыбаться. Из рассказа Стазии Илю стало понятно, что эта молодая, высокая, сильная, смелая и без сомнения мужественная девушка, которая была к тому же ещё и красавицей, прекрасно подготовилась к разговору и знала чуть ли не каждого из добрых пятисот матросов её отца, чем, в принципе, и выдала себя. Теперь у него уже не оставалось почти никаких сомнений, что она Тёмный мастер, или убийца из лиги Тёмных мастеров, но он решил довести дело до трагического финала. Его то и дело охватывала какая-то весёлая жуть. Правда, Иль не был до конца уверен, что ему удастся переспать с собственной убийцей, но вёл дело именно к этому и вскоре они медленной рысью поскакали в лагерь.
   Неподалёку от его фургона находился загон с навесом для молламов, и он сначала расседлал их, привёл шерсть Зобара и Зебы в порядок, а затем задал им их самого излюбленного корма. Всё-таки лн расставался с этой дружной и любящей парой навсегда, и только после этого помыл руки и подошел к Стазии. Впрочем, вряд ли это было настоящее её имя. Было уже половина одиннадцатого, когда они вошли в большой, уютный фургон, в котором имелась небольшая туалетная комната с душем и именно его Иль показал девушке в первую очередь. Стазия улыбнулась и вошла в неё первой, а Всадник, чтобы усложнить Тёмному мастеру задачу, вошел вслед за ней и принялся помогать раздеваться, не забывая снимать одежду и с себя. Вскоре они вместе принимали душ, а затем вышли. Иль помог Стазии одеться в белый махровый купальный халат. За стол они сели в купальных халатах и теперь он мог не бояться, что будет отравлен, а раз так, то дело у них точно дойдёт до постели. Так оно и случилось. Через час, когда они не спеша поужинали и выпили вина, Иль подхватил девушку на руки, и она не возражала, чтобы он отнёс её в спальную. Правда, и не выразила по этому поводу никакого особого энтузиазма, так что ему пришлось довольно долго целовать свою убийцу, прежде чем та откликнулась на его ласки.
   Далеко за полночь Иль сделал вид, что крепко спит. Стазия, которая на поверку оказалась страстной и любвеобильной красавицей, поворочалась в его объятьях, а затем выскользнула из них. Полежав рядом со своим любовником-графом несколько минут, прислушиваясь к его ровному дыханию, она бесшумно встала с кровати. Оба окна в этой спальной размером почти три на четыре метра, освещённой неярким светом ночника, были плотно зашторены, так что снаружи её никто не мог увидеть. Стазия тихонько выскользнула за дверь и, бесшумно ступая по полу, покрытому толстым ковром, добралась до туалетной комнаты и принялась быстро одеваться, а когда оделась, снова вернулась в спальную. Иль лежал на спине и мирно спал. Девушка улыбнулась, в её руке блеснул небольшой кинжал и она, сделав шаг к своему любовнику, чуть слышно шепнула:
   - Жаль, граф, ты был, наверное, моим самым лучшим любовником, но я должна довести дело до конца. Извини.
   С силой наклонившись, девушка одновременно нанесла удар кинжалом в сердце и закрыла ладонью спящей жертве рот. Иль открыл глаза и встретился взглядом со Стазией. Её глаза блестели от слёз, но моментально высохли и девушка-убийца чуть слышно сказала:
   - Зря ты не дал мне возможности усыпить тебя.
   В следующее мгновение по телу Иля пробежала лёгкая судорога, и он умер, а девушка, выдернув окровавленный кинжал из тела, обтёрла его об простыни, спрятала за воротник под платьем на спине и принялась методично обшаривать спальную комнату, ища знаменитые меч и шашки графа де-Шорна. Их нигде не было. Не нашла она их и в гостиной, являвшейся одновременно кабинетом и столовой. Снаружи уже начало сереть и поэтому Тёмный мастер, понимая, что вести обыск дальше становится для неё смертельно опасным, направилась к выходу. Как только Стазия бесшумно спустилась со ступенек на траву, перед ней тотчас выросла фигура миниатюрной, по сравнению с ней, Всадницы в мужской одежде, которая усмехнулась ей в лицо и тихо спросила:
   - Ну, что, довольна? Такого парня пришила, а ведь могла стать, по крайней мере, его любовницей. Он на тебя давно уже запал, ещё в тот день, когда ты к нам приехала. Дура.
   Стазия, оскорблённая этими словами, мгновенно выхватила кинжал и, делая левой рукой обманное движение, хотела было вонзить его в сердце своей обидчицы, но руки той сделали какое-то совершенно невероятное движение и вот уже обе руки Тёмного мастера оказались крепко связаны какой-то тонкой, но очень прочной лентой, а сама она оказалась обезоружена. Моментально поняв, что захвачена в плен, Стазия попыталась было поймать ртом воротник своего платья, в который была вшита капсула с ядом, но тут же раздался треск рвущейся ткани и всё тот же ненавистный ей голос спокойно сказал:
   - Тихо, кобылка, нам с тобой ещё о многом поговорить нужно, так что не спеши на тот свет. Ты не Всадник Иль и если помрёшь, то не проснёшься завтра утром, как он.
   Стазия хотела закричать, но худощавая Всадница, которая была на голову ниже неё, заткнула ей рот каким-то упругим кляпом и молниеносно завязала на затылке не только его, но ещё привязала её руки к талии прочной верёвкой. В следующее мгновение она связала Тёмному мастеру ноги, как только та попыталась пустить их вход и ударить своего врага шипом, выскакивающим из подошвы башмачка. Повалив Стазию на траву, эта странная Всадница, которая имела куда лучшие навыки тайного рукопашного боя, чем её учителя, тихо свистнула. Из-за фургона появился высокий мужчина и спросил:
   - Роза, ты её часом не того? Не грохнула?
   - Боб, я что, похожа на идиотку? - ответила Роза - Ладно, бери её за плечи, а я за ноги и понесли в фургон. Да, смотри аккуратнее, Бобби. У этой красотки, колючек, как у знатного кактуса. Представляешь, она меня сначала хотела зарезать, а потом уколоть шипом, выскочившим из башмачка. Тоже мне, ниндзя нашлась. Кто караул, убили, вопить будет? Наши и ли пусть местные ребята сыграют побудку?
   Боб, сам поднимая Стазию с травы, тихо сказал:
   - А ты сама как считаешь, Роза? Я бы предпочёл пустить всё на самотёк, но с другой стороны ты же знаешь Иля, он ведь конченый псих, и обидится, что его сиятельство разбудили при наличии в лагере хладного трупа, не преданного огню. Пусть наш попяра заглянет в фургон, и заорёт дурным голосом, что какая-то зараза заколола Илюху прямо в постели. Все тотчас кинутся искать Стазию. Люди же видели, как она входила в его фургон, и потом тот часа три раскачивался, как скаженный. Она тем временем расскажет нам всё о Тёмных мастерах и о том, какая же это сволочь заказала Иля. Кстати, как ты думаешь, она здесь одна или у неё есть сообщники?
   Роза с убеждённостью в голосе ответила:
   - Конечно не одна, Боб! Тут находится её контролёр, и уже очень скоро мы его повяжем.
   Только теперь Стазия поняла, что угодила в ловушку, и что это конец для Тёмных мастеров. У неё от этого почему-то сделалось на душе легче. Правда, из головы девушки не шли слова Розы, сказавшей, что она могла стать не только любовницей графа де-Шорна, который уже очень скоро, после того, как его тело предадут огню, должен проснуться. Встреча с ним её пугала. Стазия не знала, как взглянуть ему в глаза, ведь в них не было ни боли, ни ненависти, а лишь одна только любовь. А вот этого она никак не могла понять.
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"