Солнце садилось в облака, окрашивая землю в кроваво-красные оттенки. Или, может быть, наоборот, это бурая от крови Земля накладывала свой отпечаток на небесное светило. Это не так важно, от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
- Господин президент?
Наверно, завтра будет дождь. Его уже очень давно не было. Куда ни глянь - выжженная, сухая пустыня. Ни травинки, ни листочка... Может быть, хотя бы небольшие осадки принесут немного облегчения многострадальным людям.
- Господин президент?
- Д... кхм... - в горле опять застрял клубочек мокроты, который никак не откашливался, - да?
Я стоял на балконе центрального небоскрёба и наблюдал за закатом над Последним городом Земли.
- Все уже собрались, ждут только вас.
- А... кхм... Спасибо, Ларри. Я сейчас подойду. На сегодня ты свободен.
- Спасибо, господин президент.
Кроваво-красный закат... Не к добру это, ох не к добру. Суеверия в народе сейчас сильны как никогда прежде.
Потеплее закутавшись в зеленый плащ, я в последний раз взглянул на последние толики разумной жизни, теплящейся внутри стен Последнего города, развернулся на каблуках и направился в Малый зал.
Сам того не подозревая, я воплотил мечту своей политической парии в реальность - на земле теперь остался один единственный Последний город.
И как не мне теперь нужно исправлять совершенные ошибки?
Мой малый совет был действительно в сборе.
Шестеро таких же, как и я, стариков, в приветствии встали со своих мест, но я жестом приказал им сесть. Никогда не любил всю я всю эту официальщину, особенно когда встреча идет с глазу на глаз. Но этикет есть этикет, без него не будет порядка, не будет уважения, не будет... пользы от всего этого. Всего одно неповиновение и... и последний город может действительно стать последним в истории.
Сев на свое место, уперев локти на стол и положив на них подбородок, впрочем, как и всегда, я перешел к делу.
- Серж, как дела обстоят на вашем... кхм... фронте? Есть ли подвижки? - резкий переход от официальщины к дружескому общению всегда был моим коронным приемом. Работает безотказно.
Серж Аранян, заведующий всеми нашими библиотечными фондами, виновато кашлянул в усы.
- Простите, господин президент, мои люди работают круглосуточно, но результат, пока что, нулевой. Все, что бы мы не нашли в наших книжных архивах, относится либо к древнему жанру фэнтези, либо же к научной фантастике. Наши лингвисты штудируют их в поисках крупиц каких-либо полезных знаний, но безрезультатно. Есть только лишь одна утешающая новость - мы обнаружили целуй архив с, так называемыми, - Серж перелистнул страницу на пленшете перед собой и прочел, - "по-па-дан-цами". Да, Попаданцами. По заверениям наших историков, в них может содержаться много исторических фактов, но, пока что, одна книга противоречит другой, и выяснить правду... Мы будем работать в этом направлении, но результатов не обещаем.
Я закрыл глаза и мысленно призвал ко всем богам с молитвой. В который раз.
Эх. Ведь, по началу, все шло просто великолепно. Угроза "Знаний" была ликвидирована, как мне казалось, раз и навсегда. Больше никто не ширялся научными трактатами и профессиональными курсами, молодые люди не зависели от очередной дозы и их мозги оставались в пределах их же черепных коробок. Народ боготворил меня, а я же делал все, чтобы они жили долго и счастливо.
Так прошли пять долгих и счастливых лет.
- Ищите лучше, Серж, должно же, кхм... было хоть что-нибудь остаться. Не могли наши предки быть настолько инфантильны. Владимир, а что у вас?
Владимир Мирской, археолог-профессионал, с дополнительным трехкратным курсом геологии и ревакцинацией, глава отдела археологии. Как и этот бренный город, последний в своем роде.
- А вот у меня есть, что тебе рассказать, - Владимир единственный из всей шестерки ненавидел меня всеми фибрами своей души за то, причиной чему я стал, и почему мы сидим сейчас в этой тесной комнате, но его долг перед обществом был выше ненависти, а потому я все же позволял ему некоторые вольности в разговоре - мы были нужны друг другу и отлично это понимали, - Два дня назад, прямо в центре Московской равнины я наткнулся на целый схрон электронных книг довольно старого образца. Мда, у них были, вы не поверите, кнопки! - по залу прошелся легкий вздох удивления, - Да, не удивляйтесь, господа, такое тоже когда-то было.
После его слов во мне поселилась легкая искорка надежды. Лучшей новостью для меня сейчас было, конечно, если бы Василий нашел те самые легендарные бумажные книги, о которых он так много говорит. Но электронные книги еще довоенного образца тоже могли содержать в себе справочники. А, может быть, даже учебники!
- Почему сразу же, кхм... - я согнулся в особо сильном приступе кашля, - кхх... мне не доложили?! Что в них, профессор?!
- Не знаю, - Василий погладил свою бороду, - я и мои ребята не смогли их открыть. Ты должен понять, увалень старый, им уже больше тысячи лет. Они разрядились так, что вряд ли вообще смогут включиться.
- Спасибо, Владимир, я понимаю, - молча проглотил я очередное его оскорбление, - передайте найденные аппараты отделу электроники, - Жан Кустов кивнул, принимая "указ", - они что-нибудь придумают. Ищите дальше, Владимир, мы сейчас не в том положении, чтобы расслабляться.
- Кто бы говорил... - пробурчал Владимир и вновь принялся поправлять свою бороду.
Пять лет были для всех людей на планете царили мир и покой. Затишьем перед бурей, как говорится. Я был слеп, и слеп не только на один глаз, но и всем телом и душой, а эта слепота заразна. Я заразил своей слепой яростью весь цивилизованный мир, и этот мир не заметил своего конца. Если до этого большинство людей держали палку "Знаний" лишь за один конец, то я же приучил их видеть лишь грязный шов древесины и кровавые следы у второго и разжать пальцы.
Я думал, что человечество воспарит.
И оно полетело.
Только лишь, в пропасть.
- Раз уж пошла такая тема, - взял слово Жан, - то, думаю, самое время доложить о собственных успехах. Как вы помните, мы объединились с отделом информационных технологий и программирования. Так вот, вместе с ними мы прочёсываем все закоулки информационной видеосети. Казалось бы, что кроме летспеев и записей с котиками там ничего нет, ан неа! Ценой неимоверных усилий, мы нашли самые первые залитые в эту сеть видео! В них, оказывается, говорится, что до создания единой видеосети тоже был похожий проект. Его называли "Интернетом". Есть много упоминаний данной информационной сети, включающей в себя не только видео, но и музыкальную и графическую информацию по отдельности, но и, что самое главное, только текстовую форму. Так вот, по нашим данным, если перевод лингвистов был верен, он содержал в себе все знания человечества во всех их формах и проявлениях!
- Что? Это... это же...
Пять лет мало кто замечал самого огромного минуса этой реформы. Только сейчас я понимаю, почему власти бездействовали и не шли на поводу взбесившейся толпы. Но матери были рады, что им детям не вкалывают инъекции-убийцы, дети же радостно и беззаботно наслаждались жизнью без бесконечных головных болей и новых, абсолютно не нужных им знаний от "Знаний". Все шло своим чередом, и, вроде бы, Утопия свершилась.
Но потом, когда молодое поколение, успевшее подвергнуться базовому курсу, но не прошедшее профессионального, оказались абсолютно непригодными для работы, люди в одну секунду лишились всех профессий, всех научных деятелей и будущего всего человечества. Да, у нас остались люди, которые в свое время успешно получили двойной или даже тройной курс разных профессий, но они не могли даже представить, осмыслить, кого и как и чему нужно учить. Не было такой специальности, которая позволяла бы передавать свои накопленные и полученные знания молодому поколению. Эта профессия вымерла за ненадобностью, когда впервые были применены полисциентийные инъекции.
Таким образом, под лезвием косы многострадальной смерти, количество образованных людей сокращалось с каждым днем.
А потом...
Потом шли долгие... очень долгие двадцать лет.
- Да, господин президент, это невероятно. Но увы, "Интернет" был так же признан незаконным и подлежал уничтожению, как вы поступили с полисциентийными инъекциями, - Ответил Жан так и не озвученный мною вопрос, - Мне жаль, господин президент. Конечно, есть надежда, что господин Мирской найдет древние сервера, сохранившие матрицу и, что опять таки, самое главное, материалы старого "Интернета"...
- Но шансы на это столь же малы, как если бы мы прямо сейчас нашли целый завод по производству "Знаний", - закончил за него профессор археологии.
И с каждым днем шансы все тают... тают...
Кроваво-красный закат оправдал свое появление на небосклоне - хороших вестей сегодня нет и не будет.
Встав со своего жесткого стула, я вышел из малого зала. Меня проводило шесть пар недоуменных глаз, но ни один из присутствующих не попробовал уговорить меня остаться. Они , так же как и я, понимали, что дальнейшее разглагольствование за дорогим деревянным столом не решит нависшей над человечеством проблемы.
Вновь вернувшись на свой излюбленный балкон, я вновь уставился на отвратительные виды Последнего города.
Двадцать лет...
Двадцать лет как четыре секунды.
Двадцать лет уже как длится Пляска смерти этого мира. И у этого мира осталась одна последняя секунда.
Трое не успели высказаться на этом собрании. Двое из них - новоиспеченные профессора новой науки - Учения. Когда-то за поиск методики обучения отвечал всего один человек, но "плодотворные" исследования его отрасли выявили, что есть как минимум два абсолютно различных виды знаний, которые нужно учить абсолютно разными способами. Может быть, еще через десять лет, их станет уже трое. Но толку, от этого, все равно не так и много - без предоставленной им исходной информации они мало что могут сделать.
Да и есть ли у человечества эти десять лет?
Последний член совета был Городовым. Старый, молчаливый, суровый человек со взглядом, который можно использовать в кузне вместо молота. Ничего нового он мне сказать не смог бы, даже если бы очень старался - все его мысли о состоянии Города я и так знаю уже очень и очень давно.
Последний город человечества - утопия старой и глупой партии, погнавшееся за быстрым успехом и позабывшая свои изначальные устои. Но вот она, ирония судьбы - Последний город действительно стал последним, его населяют всевозможные автоматы и машины, производящие необходимый прожиточный минимум живущим внутри него последним образованным людям. А за его пределами, где-то за десятками метров чистой стали, простилаются долины и леса, чистые реки и озера, с не менее чистым воздухом и девственно чистой землей. На природных, естественных просторах живут люди, которые перестали быть цивилизованными. Их не много, не достаточно, чтобы организовывать свои собственные поселения, но они все еще есть.
Иногда я задумываюсь, а что, если мы никогда не найдем способ научить людей Знаниям? Мы перестанем существовать как вид, вымрем, не способные постоять за себя перед лицом невинной природы? А если природа нас реанимирует, мы выживем, научимся всему сами, как когда-то научились наши предки? На создание колеса у них заняло многие тысячелетия, может быть даже миллионы лет, но в итоге колесо покатилась по равнине, неся человечество... в будущее.
А когда мы научимся всему сами, будем ли мы уже людьми? Не забудем ли мы тех уроков, которые должны были вынести из собственных глупых и непростительных ошибок? Или так же, в далеком, уже не нашем, будущем, найдется тот, чья безумная и настолько логичная человеческая вера в биполярное разделения добра и зла вновь направит человечество не по тому пути?
Сколько раз это происходило и сколько раз это еще произойдет?
И когда "Пляска смерти" заберет человечество в последний раз?