Из серии "Чеканские байки (Pove?ti de la Ciocana)".
Поезд Кишинев - Москва. У меня нет другого пути по земле в Нижний Новгород. К сожалению нет.
Когда я брала билет на этот поезд, на 25 мая, я даже не подозревала, что со мной может произойти! Я уже несколько раз ездила этим поездом и поэтому абсолютно нормально чувствовала себя накануне поездки. Мне необходимо было возвращаться в Нижний, потому что скоро начинались экзамены. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому.
Когда я брала билет в кассе, я немного удивилась тому, что у меня свободно это вышло (обычно билетов до Москвы не достать), но, сославшись на то, что "еще не сезон" я лишь пожала плечами, не акцентируя на это внимание. Несколькими днями позже я услышала от одного из друзей забавную историю о том, что между Кишиневом и Москвой курсирует "проклятый поезд". Что якобы раз в год, с этим поездом что-то происходит, его пассажиры куда-то исчезают, и вообще, на нем творятся всякие нехорошие вещи. На вопрос, раз в год - это когда, я получила довольно расплывчатый ответ: где-то в мае, там еще праздник есть какой-то староскифский, что-то вроде "дня сатаны".
В общем, всему этому я не придавала никакого значения. Мало ли чего говорит молодежь в баре за пивом.
Я не знаю никаких староскифских праздников, но, очевидно, один из них пришелся именно на то число, на которое я взяла билет...
По началу все шло хорошо. В полдень с минутами поезд тронулся, и я, сидя одна(!) в пустом купе, наслаждалась видами проносившегося за окном города. Я ожидала, что где-нибудь в Бендерах или Тирасполе ко мне в купе подсядут, поэтому спешила разложить все вещи, постель, и поудобнее усесться с книжкой.
Когда проводник пришел за билетом, я заметила, что руки у него немного трясутся, а в глазах затравленный взгляд. Создавалось впечатление, что он либо был чем-то напуган, либо был с "бодуна". Точно с "бодуна", подумала я тогда.
Ни в Тирасполе, ни еще где бы то ни было, ко мне никто не подсел. "Вот повезло, - подумала я". Да, такое редко бывает. Вот уже проехали молдавскую и украинскую границы, и теперь до самого утра, с небольшими остановками мы будем ехать без беспокойства.
Выйдя в коридор проветриться, я наткнулась на странных пассажиров - моих соседей из другого купе. Высокий стройный человек, с густыми, но седыми волосами сразу привлек мое внимание. Такие люди сразу располагают к себе. С ним был подросток лет 15 - 16, с всклоченными волосами, тонкими, смешными руками и взглядом таким же, как у проводника. Странный парень! А вот его отец, так он представился мне, видно, был человеком интеллигентным, я с ним сразу разговорилась. Он рассказал, что едет с сыном в Москву, к его родителям, так сказать отдать его на лето на попечение дедушки с бабушкой. А сам он из Кишинева, работает преподавателем одного из Кишиневских ВУЗов. Когда он спросил меня, что такая молодая и очаровательная девушка путешествует одна, я ответила, что учусь в России, а живу в Кишиневе, вот и приходится мотаться, а что одна - так получилось, никто из знакомых не ехал в это время в Москву. На том разговор тогда и закончился.
Проходя по коридору, я видела, что вагон, хоть и не был полон, все же люди в нем были, и довольно много. Я чуть-чуть поболталась туда-сюда (к расписанию, за чаем) да и закрылась в своем купе, решив поспать. Наступал вечер, и в купе становилось темно.
Несколько раз я выходила в коридор и сталкивалась со своим дневным знакомым. Странное дело - один раз он прошел мимо, даже виду не подав, что мы знакомы, другой же, наоборот, всячески проявил свое радушие, даже на чай пригласил (правда я отказалась). Все-таки странный он тип, про себя подумала я, а его сын и подавно. Я видела его еще раз лишь однажды, да и то мельком. Он сидел у окна за столом в своем купе, весь ссутулившись, руки его безвольно лежали на столе, глаза были закрыты. А еще мне показалось, что весь он трясся, как будто плакал. Мне стало не по себе, и я быстренько скрылась за своей дверью.
Вечер произвел на меня неожиданное впечатление, мне стало невыносимо грустно: я вновь уехала из дома, впереди меня ничего хорошего, кроме экзаменов, не ждало..., в общем, жизнь - "поганка". Хорошенько подумав, я достала из сумки бутылку молдавского коньяка, которую везла в качестве сувенира, и налила себе грамм эдак 150. После чего с удовольствием все это выпила. Благодатное тепло тут же разлилось по всему телу, грусть куда-то улетучилась... Но...
С темнотой в поезд проникло беспокойство. Я пробовала включить свет в купе, но он не включался. Я выглянула в коридор, но и там было темно. Не решаясь подойти к проводнику, я заперла дверь и села в уголок, молча вперив взгляд в черное окно. Там, за окном, тоже почему-то не было даже огонька, ни от луны, ни от звезд, не говоря уже об огнях сел и деревень. Странно это все было.
Тем временем поезд все набирал ход, по его движению, казалось, скорость была огромной. Колеса мерно стучали, полки ритмично поскрипывали. Коньяк стал понемногу действовать, мне захотелось спать. Подумав, что света так может и не быть, я решила лечь в постель.
Я уже почти была в полусне, как страшный крик, залезающий глубоко в сердце, заставил меня вздрогнуть. Я резко вскочила, ударившись головой об верхнюю полку, затем упала вновь на постель и стала соображать, что произошло. Сердце бешено колотилось, как в минуты, когда тебя что-то резко будит. Мне стало страшно. Я попыталась еще раз включить свет, но опять зря. Тогда я нашарила под столом бутылку коньяка, достала ее и выпила прямо из горла, для храбрости. Минут через пять меня отпустило. Мне даже стало казаться, что это колеса скрипнули о рельсы, переходя через стрелку. Немного успокоившись, я вновь улеглась на подушке и закрыла глаза.
Когда я услышала еще один жуткий крик, у меня свело судорогой ногу. Такого крика я не слышала никогда в своей жизни. Я даже не уверена, что это был человек. Нет, человек так кричать не может.
Я забилась в угол у окна, дрожь пробила все мое тело. Я проклинала в ту минуту все, и то что уехала одна, и то, что сестра моя Люба уехала раньше, и то, что вообще мне приходилось ехать куда-то, и то, что я, ненормальная, поперлась домой, вместо того, чтобы сидеть сейчас спокойно в общежитии и готовиться к экзамену. Господи, сколько всего я вспомнила и прокляла!
Внезапно, за дверью послышался стук. Мягкий такой, еле слышный. Потом кто-то или что-то стало скрестись за стенкой, совсем рядом со мной. После мне уже казалось, что стук распространился повсюду, но сильнее всего в дверь. Именно там он то нарастал, то утихал. Затем, на мгновение прекратился, чтобы с новой силой начаться вновь. Такого страха я не испытывала никогда. Вжавшись в угол, вернее сросшись с ним я сидела, не смея не то что пошевелиться, даже вздохнуть. Ужас сковал меня.
Внезапно стук прекратился. Потом вдруг включился свет, который ослепил меня. Я осмотрелась, и увидев, что защелка наверху, на двери не была выдвинута. Стрелою кинувшись к ней, я одним движением вытянула ее, тем самым заблокировав дверь. Вовремя! В ту же секунду кто-то подергал за ручку. Свет выключился. Наступила полная тишина, и только колеса все также стучали. Тук-тук-тук...
Нет, это были уже не колеса, это кто-то вновь стучал в дверь, не громко, но настойчиво.
Третий крик застал меня врасплох. Мне казалось, что большего ужаса и представить себе невозможно, но услышав его я поняла, что это и есть - самое страшное! Это и есть - УЖАС!
Свет вновь включился. Я посмотрела на дверь, она была плотно закрыта. Кто бы то ни был там, за ней, он не смог ее открыть. Вдруг я увидела, как что-то темное вытекает из-под двери, заливая пол и коврик в купе, я приподнялась, чтобы посмотреть, что это...
То, что я увидела, заставило меня отпрянуть назад в угол и плотно зажмурить глаза. Был четвертый крик.... Мой крик... Это была кровь...
Я сидела в углу, сердце бешено колотилось, голова раскалывалась на мелкие кусочки, а из глаз лились слезы.... Меня трясло так, что когда я пыталась отпить из бутылки, горлышко стучало об мои зубы. Все же сумев сделать пару глотков, я, несколько раз истово перекрестившись, с головой накрылась одеялом, сжавшись в комок и плотно-плотно закрыв глаза и уши, чтобы больше ничего не слышать и не видеть.
Потом я вырубилась.
Меня разбудил громкий настойчивый стук в дверь и властный голос, кричавший:
Я высунулась из-под одеяла и увидела, что совсем рассвело. Посмотрев первым делом на пол, я не заметила там ничего, странного и подозрительного. Голос за дверью все продолжал умолять открыть дверь, так что я собралась с духом, сняла стопор с двери и открыла замок. На пороге стоял пограничник, смотревший на меня недоуменным взглядом.
Разобравшись с ним, я тут же закрыла дверь, не преминув посмотреть в зеркало. Вид у меня был еще тот. Но другого и ожидать было нельзя. Да еще и стойкий запах перегара в купе. Да-а........
Сев и успокоившись немного, я стала вспоминать события прошедшей ночи. Ужас снова подступил к горлу горячими слезами. Я проплакала минут десять. Придя в себя, я огляделась: все было в порядке, никакой крови, никакого беспорядка. Обычное купе с одним пассажиром. Посмотрев в окно, я увидела город, это был Хутор Михайловский. На часах было около шести. Спать уже определенно не хотелось. Немного постояв перед зеркалом и приведя себя в относительный порядок, я решилась выйти в туалет, чтобы хотя бы умыться немного. В коридоре было пусто. Соседнее купе, в котором ехали мои вчерашние знакомые было закрыто, другие же наоборот открыты и пусты. Ни одного человека не было. Проводника тоже не было видно. Зайдя в туалет (это потом я удивилась, что он было открыто на станции), я умылась и окончательно привела себя в божеский вид. Вернувшись к себе, я не стала закрывать дверь. Мне стало интересно, куда же все делись, включая проводника. Вот прошли несколько таможенников, вот одинокий пограничник пробежал. А вот и проводник, лишь взглядом зацепив купе, пронесся дальше. Лишь взглядом..., но что это был за взгляд. Это были глаза не человека, а какой-то бездушной куклы. В них не было ничего человеческого. Мне опять стало страшно, я закрылась в купе и ехала так до самого Брянска. Вид утреннего города, суета вокзала, таможня и погранцы успокоили меня. Мне уже стало казаться, что все, что случилось ночью - было лишь кошмарным сном, вызванным парами алкоголя...
- А где все пассажиры? - услышала я голос пограничника.
- Так сошли все, - был ответ, по всей видимости, проводника.
Странно было сознавать это. Но я не стала тогда на этом зацикливаться. Впереди ждала Москва и Нижний Новгород.
Путь от Калуги до Москвы я практически весь провела у окна. Соседнее купе было по-прежнему закрыто, вокруг было тихо и пусто. Лишь иногда, кто-то из соседних вагонов проходил через коридор, чтобы вновь скрыться из виду. Я совсем успокоилась, найдя в коньяке хорошую причину ночных ужасов.
Подъезжая к Москве, я увидела, как из соседнего купе вышел мой вчерашний знакомый, в безупречном костюме, с приглаженными седыми волосами и тростью. Я поздоровалась, но он посмотрел на меня, как будто видел меня впервые в жизни.
- Разве мы знакомы? - ласковым и тихим голосом спросил он.
- Ну, как же, вчера мы с вами разговаривали...
- Вы что-то путаете, девушка, - сказал он, улыбнувшись, - я только ночью в Киеве сел на этот поезд. Мы не могли с вами разговаривать днем.
- Да нет, же! - воскликнула я. - Мы с вами вчера познакомились. С вами и вашим сыном...
- Вы, очевидно, меня с кем-то спутали. У меня и сына то нет. Посмотрите, купе пусто.
Я смотрела на него непонимающими глазами, даже не зная, что произнести. В голове все перемешалась. Сославшись на головную боль, я скрылась за дверь своего купе, где просидела до самого Киевского вокзала, стараясь отгонять мысли, которые сами лезли в голову. Где-то там, под сердцем страх свил себе гнездо. И, по всей видимости, надолго.
Выходя из вагона, я заметила, что проводник прятал глаза. Но, честно говоря, мне самой не хотелось его видеть.
Не могу сказать, что, выйдя на перроне, я зареклась больше никогда не ездить на поездах. Нет.
Но только, весь путь до самого Нижнего Новгорода я просидела у окна, глядя на мелькавшие за ним пейзажи и ожидая, что вот-вот, в следующую секунду раздастся дикий скрежет вагонных колес, скрежет так похожий на крик...