Абрамова Елена : другие произведения.

Глава 16. В путь-дорогу!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Оружейная находилась на территории Малого замка, немного не доходя до Кузнечной башни. Низкая, неприметная, мало похожая на башню, она словно пряталась меж сестер-башен.
  
  У стены на толстом бревне сидел мастер-оружейник, постругивая деревяшку.
  
  Гарвел подумал, что ему, должно быть, больше лет, чем эн Филиппу. Во всяком случае, блестящая лысина старика и густая сеть морщин явно указывали на почтенный возраст.
  
  - Доброго дня, мастер Гийом, - сказал Гарвел, остановившись возле оружейника. - Не найдётся ли для меня лёгкой кольчуги и ещё кожаного чехла в придачу?
  
  - А тебе зачем? На ристалище едешь али на стене стоять собрался?
  
  Гарвел немного замялся.
  
  - Да нет... В дальний путь еду, - отозвался он наконец.
  
  Убрав нож за пояс, старик стряхнул с коленей стружки. Спрятал в поясной карман недоструганную деревяшку.
  
  Гарвелу показалось, будто то была голова игрушечной лошадки, какую надевают на палочку. Кажется, у мастера Гийома имелся внучок лет шести-семи.
  
  - Ну, коли так... - Мастер, кряхтя, поднялся с бревна. - Пойдём, подберём тебе что-нибудь.
  
  Внутри Оружейной царила полутьма. На стенах длинного зала с высоким потолком висели вперемешку кольчуги и латы.
  
  Гарвел завертел головой, любопытно осматриваясь. Вот явно старинные доспехи, такие сейчас не носят. В прежние времена войны случались чаще, оттого и старались бойцы закрыть всё тело от стрел и мечей. Он представил себя, с ног до головы закованного в латы... И улыбнулся: пожалуй, тяжеловато будет садиться на коня.
  
  - Вот, взгляни, - мастер-оружейник вынес из широкой ниши лёгкую кольчугу, точно сплетённую из серебряных нитей. - Сгодится?
  
  - Красота какая! - Гарвел невольно потянулся потрогать металлическое кружево. - А выдержит ли она удар мечом?
  
  Старик разгладил усы.
  
  - Обижаешь! Какое мечом - топором нескоро разрубишь. Глянь на солнце, как переливается: драконитово покрытье на ей. Ни от копья, ни от меча не погнётся. Кузнецы постарались.
  
  - Да уж... А движений в бою не стеснит?
  
  - Да ты что! Вон какая паутинка: тонкая, гибкая. И весит - не сравнишь с тяжёлой. Где ещё такую найдёшь?
  
  Гарвел улыбнулся: мастер нахваливал кольчугу, ни дать ни взять на торгу.
  
  - Ну, хорошо, возьму эту. А чехол к ней есть?
  
  - Как же без чехла? - Мастер Гийом снова полез в нишу. Застучал крышками сундуков. - Вот, нашел. Как раз по тебе. Нравится?
  
  Чехол и впрямь оказался добрый: длинный, до середины бедра, сработанный из крепкой коричневой кожи. И пояс удобный - гладкий, блестящий, с затейливой пряжкой. На таком и поясной кошель носить можно, и кинжал пристегнуть, если понадобится.
  
  - Ты приглядись хорошенько, - приговаривал мастер, чуя довольство Гарвела. - Он из двух слоёв кожи сделан. Нижняя - мягкая телячья, чтоб можно было и без кольчуги носить. А верхняя - гляди, шкура волкайна - и сама-то по себе толстая, да ещё и составом таким обработана, ни меч, ни стрела не возьмут.
  
  Гарвел примерил и кольчугу, и чехол. Глаз у мастера Гийома оказался наметанный: и то, и другое пришлось впору, словно на заказ сделанное.
  
  - Ну, спасибо, мастер Гийом! - вымолвил он наконец. - Сколько я тебе должен за это всё?
  
  Мастер придирчиво оглядел вещи, будто видел в первый раз.
  
  - Гм... Так. Тридцать пять серебряных за кольчугу, и двадцать пять - за чехол. Меньше не возьму, и не торгуйся!
  
  Сумма была солидная, но Гарвел решил, что торговаться и впрямь не стоит. В конце концов, за хороший доспех денег не жаль, окупятся, коль защищаться от кого придётся.
  
  Он развязал кошель и отсчитал мастеру шестьдесят серебряных.
  
  По доброму неплохо бы взять и щит, но больше тратиться не хотелось.
  
  "Ничего, и без щита обойдусь", - решил он, пряча кольчугу и чехол в просторный мешок.
  
  
  
  ***
  
  По дороге обратно от нечего делать принялся размышлять об услышанном от командора. История оборотня, правду сказать, затронула Гарвела мало. Больше поразил смелый поступок эн Аннибала.
  
  "А ведь это сейчас он командор и все его слушаются, - вдруг осенило его. - А тогда - даже не магистр, а простой коннор... И всё же сумел защитить вервольфа от жестокой расправы. Не побоялся ни людей, ни зверя. Смогу ли я так?"
  
  Он попытался представить себя на месте юного эн Аннибала. Прикрыл глаза...
  
  ... Вот кто-то, может, даже девушка, стоит, испуганно прижимая руки к груди. А там - бушующая толпа; шумит, бранится, грозит бедняжке немыслимыми карами... Вот-вот набросится, растерзает... Но выходит он - и, властно касаясь девичьего плеча, объявляет: "Не смейте трогать!.. Именем Скачущего, я беру эту девушку под свою защиту!"
  
  
  
  Внезапно рядом раздалось резкое хлопанье многих крыльев, и ошалевший Марко взвился на дыбы, грозя сбросить зазевавшегося седока.
  
  - Ах, ты, дурень! Рябчиков не видал?! - вскрикнул Гарвел, с трудом удерживаясь в седле. Краем глаза поймал стремительный полёт пёстрых комочков, унесшихся подальше от опасности. - Ну, спокойно, Марко, спокойно, хороший мой. - Он ухватился за шею коня и стал похлопывать ладонью, ласково присвистывая.
  
  Услышав знакомые звуки, конь перестал шарахаться и храпеть и остановился, чутко прядая ушами.
  
  Гарвел облегчённо выдохнул - и огляделся.
  
  Вокруг было по-прежнему тихо, если не считать посвистывания суслика. Рябчики, так напугавшие Марко, словно дразня, расселись на склоне соседнего холма.
  
  Он тронул коня шенкелями, посылая вперёд. До Кристэ оставалось совсем немного.
  
  Ласковое солнце пригревало макушку, в высоком небе пел-заливался местный жаворонок, крин. А под копытами Марко со вчерашнего дня изрядно прибавилось зелени.
  
  "Так скоро и цветы пойдут, - выплыла ленивая мысль. - Эх, как пахнет весной! Пройдёт Праздник Весны, прогреется земля - начнётся сев... Ну, вот куда собрался? - упрекнул он сам себя. - Сидел бы дома, копал огород. И куда погнало?"
  
  Однако, стоило лишь представить возможность остаться дома, как нахлынуло острое чувство неизбежности предстоящего пути.
  
  Гарвел поправил на груди ремень сумки; эта драгоценная ноша напоминала: теперь уже нет дороги обратно.
  
  "Что ж... Взялся быть гонцом - так уж пропадать с концом!"- подумал он озорно, и хлопнул Марко по крупу, заставляя бежать быстрей.
  
  
  
  ***
  
  Едва он въехал в ворота и, спрыгнув с Марко, собрался вести его в конюшню, как послышался громкий плач, - и из палисадника выбежал зарёванный Анжу.
  
  Выпустив поводья, Гарвел бросился к братишке; схватив за худенькие плечи, заглянул в лицо.
  
  - Чего ревёшь? Оса укусила?
  
  - Н-нет... - прорыдал тот, уткнувшись ему в плечо. - Мик-ке-ель... Ко... кора-блик...
  
  - Что - кораблик? - не понял Гарвел, уже догадываясь: случилось непоправимое.
  
  Захлёбываясь в рыданиях, Анжу не сразу смог выговорить нужное. Плечи мальчика тряслись, словно в лихорадке, тонкий голосок прерывался частыми, натужными всхлипами.
  
  - Ну, успокойся, ты же мужчина! Не реви, слышишь?
  
  Отстранив братишку, Гарвел вытер слёзы с детского лица. Покрасневшие глаза Анжу в мокрых ресницах смотрели доверчиво и грустно, припухлый рот то и дело кривился новой гримасой плача, а нос безостановочно шмыгал.
  
  - Мик... ель... Ко... кораблик... Сло... сло-ма-ал! А-а-а!
  
  Гарвела охватило тихое бешенство.
  
  "Вот же безобразник, опять за старое взялся! Мало ему было хворостиной прошлый раз. Ну, коли так, он у меня получит!"
  
  Хлопнув калиткой палисадника, он стремительно бросился по дорожке. Ветки черёмух и сосен хлестали лицо, цеплялись за одежду.
  
  Конечно, в палисаднике никого не оказалось. Только на дорожке сиротливо лежал разбитый в щепки кораблик, так и не успевший поплавать по Серебрянке.
  
  Анжу, всхлипывая, шёл следом за Гарвелом. Увидав щепки и переломленную мачту, он снова горько зарыдал и опустился на коленки возле сломанного сокровища.
  
  Плач братишки отдавался в самое сердце.
  
  - Ну, погоди, негодяй! - вне себя, шептал Гарвел. - Ты у меня попляшешь! Слёзы Анжу тебе сполна отольются!
  
  Пройдя мимо Старой башни, он свернул за угол дома - и оказался у беседки, под окнами кабинета отца. Раздвинул густые ветки черёмухи: так и есть, негодный мальчишка стоял на дальнем краю пока ещё не вспаханого поля.
  
  Не помня себя, Гарвел одним прыжком перемахнул низкую изгородь - и закричал, не в силах сдержать злость:
  
  - Микель! А ну, иди сюда, разбойник!.. Я тебе покажу, как обижать маленького!
  
  - Я не маленький... - всхлипнул за спиной Анжу.
  
  - Гоп-ля!.. Тру-ля-ля! - заорал, приплясывая, с того конца поля Микель. И дразнясь, показал старшему брату нос. - А ты попробуй меня сперва поймай!.. Хо-хо-хо! Не догонишь! Не догонишь!
  
  - Догоню - и отлуплю, поганец кайеров!
  
  - Хи-хи-хи! Руки коротки!
  
  Гарвел в беспомощном гневе сжал кулаки: стоило ему шагнуть в сторону Микеля, как тот отбегал на безопасное расстояние и снова начинал дразниться. Собственное бессилие приводило его в отчаяние, а гримасы озорника - в ярость.
  
  "До чего дожил, уже Микель надо мной насмехается! Прав эн Аннибал: нечего строить из себя святого и пытаться угодить всем сразу."
  
  Младший брат ещё немного поплясал, корча рожи, а потом ужом нырнул в дыру под каменной стеной - и исчез.
  
  Но Гарвел не собирался так просто сдаваться, и, обойдя второй угол дома, решительно зашагал к другой калитке. Выйдя из огорода, он нежданно столкнулся с Леонитой; из-за её спины выглядывал всё ещё красный, но уже порядком успокоенный Анжу.
  
  - Куда это ты, Гарви? - Леонита сейчас была сама серьёзность, тёмные глаза внимательно вглядывались ему в лицо.
  
  - Микеля ловить, куда же ещё! Я знаю, где он прячется - в саду. Набедокурил - и свалил, негодяй! Это же надо - у Анжу кораблик разбить!
  
  - Он его ногами топтал... - засопел Анжу, готовясь заплакать опять.
  
  - Хватит уже, успокойся, - строго велела ему Леонита. - И ты, Гарви, тоже. Неужели до сих пор не понял? Микель просто завидует Анжу.
  
  - Завидует? В чём это? - Удивлению Гарвела не было предела.
  
  - Сам знаешь - наш Анжу иногда странный, не похож ни на кого, и это злит Микеля. А ещё ты любишь младшего больше, чем его.
  
  - Глупости какие, - возмутился Гарвел, - я и его люблю.
  
  - Но не так, - грустно заметила она. - У тебя на лбу всё написано, а Микель не глуп. Ты возишься только с Анжу: рассказываешь сказки, поёшь песни...
  
  - Ну и что с того?! - перебил он с досадой. - Микель тоже может прийти и слушать!
  
  В голосе мачехи зазвучал мягкий укор.
  
  - Он всё равно будет знать - делаешь не для него... Чувства ведь не скроешь. Почему, думаешь, Микель становится таким несносным, когда приезжаешь ты?
  
  Гарвел пожал плечами; по его мнению, Микелю недоставало хорошей трёпки.
  
  "К мальчишке все слишком снисходительны, вот он и чудесит на каждом шагу. Будь Микель старшим сыном, отец давно бы его приструнил. А попади такой баловник в Замок - уж там бы ему задали! Небось, вышел бы тише воды, ниже травы."
  
  Однако вслух он не решился это произнести, почтя за лучшее промолчать.
  
  -... Ты думаешь, из вредности? - сказала Леонита, словно прочитав мысли Гарвела. - Нет. Ему тоже хочется внимания, и очень нужны одобрение и поддержка старшего брата. А ты почти совсем не замечаешь его рядом. Вот он и страдает, а в отместку старается обидеть Анжу. А потом ты вновь уезжаешь в свой Замок, и Микелю снова приходится ждать, когда вернёшься. А ведь он становится старше, ему уже двенадцать.
  
  - Почему же ты раньше этого не говорила? - смущённо спросил Гарвел.
  
  Она грустно улыбнулась.
  
  - Я всё ждала, когда ты сам догадаешься.
  
  Гарвел махнул рукой.
  
  - Зря. Я такой недогадливый пень... Уж прости.
  
  Ему впрямь стало стыдно, что редко разговаривал с Микелем и никогда не пытался его понять, списывая все проделки на детскую шалость.
  
  Леонита поняла его без слов.
  
  - Хочешь, позову его? - предложила она. - Он где-то в саду.
  
  Гарвел молча кивнул.
  
  Открыв калитку сада, она поманила за собой его и Анжу - и пошла по дорожке, на ходу поправляя на голове шаль.
  
  - Микки! Иди сюда! Не бойся, - раздался её голос у самой Садовой башни.
  
  Кусты малины у каменной стены раздвинулись, и на дорожку выскочил встрепанный Микель.
  
  - Подойди сюда, - ласково обратилась к нему мать.
  
  Мальчик сделал пару шагов - и остановился, исподлобья косясь на подошедшего Гарвела.
  
  Обежав сад с другой стороны, к Леоните прижался Анжу.
  
  Та приобняла его - и вновь обратилась к старшему мальчику.
  
  - Ну, подойди же к брату. Гарви не сердится на тебя.
  
  Микель продолжал стоять, набычившись и спрятав руки за спину. Знал, шалопай: от старшего брата можно и затрещину получить, коли рассердится.
  
  И Гарвел понял - первый шаг к примирению придётся сделать самому. Он подошёл к мальчику и хмуро сказал:
  
  - Если хотел поговорить со мной, вовсе незачем было ломать кораблик. Ладно, я не сержусь. Давай помиримся. Только не делай таких глупостей в другой раз.
  
  И протянул ему руку.
  
  Тот вскинул голову; глаза мальчишки подозрительно блестели. Не говоря ни слова, Микель пожал протянутую руку, придирчиво всматриваясь в лицо старшего брата.
  
  "Не верит мне. Сомневается", - понял Гарвел. И крепче сжал худенькую мозолистую ладонь.
  
  - Послушай, Микель!.. Ты почти взрослый. Через три года, нет, даже меньше, дед Теодор тебе вручит нож... Когда я вернусь, буду учить тебя сражаться. Только обещай не обижать Анжу. Теперь я уезжаю... надолго. И даже не знаю, когда вернусь. Так что отныне ты у отца старший.
  
  Лицо Микеля, едва успев проясниться, снова нахмурилось.
  
  - Гарви... ты уезжаешь? Далеко? А когда вернёшься?
  
  - Да, очень далеко. Я же говорю, не знаю, когда вернусь.
  
  - А... зачем ты едешь?
  
  - Я не могу рассказать, Микель. Таков приказ, и ослушаться его нельзя. Но я обещаю вернуться! Обещаю.
  
  В глазах мальчишки появилось новое, сосредоточенно-серьёзное выражение. Он с достоинством кивнул и ответил пожатием на пожатие. А потом хрипловато произнёс:
  
  - Я понял. Я буду ждать, Гарви. Только возвращайся поскорее.
  
  Сзади послышался всхлип.
  
  Гарвел обернулся - и увидел устремлённые на него заплаканные глаза Анжу.
  
  - Я обязательно вернусь, - тихо сказал ему Гарвел, погладив по плечу. - И привезу тебе новый кораблик. Лучше прежнего!
  
  Потом взглянул на Леониту и поправил ремень сумки.
  
  Мачеха ни о чём не расспрашивала, смотрела так, словно была вместе с ним в Замке и всё знала. Лишь произнесла озабоченно:
  
  - Тебе надо поесть, Гарви. Не голодный же поедешь.
  
  Он отмахнулся.
  
  - Потом поем. Там, во дворе, Марко нерасседланный. Надо его покормить перед дорогой.
  
  - Лучше сам иди поешь. А коня Андреас покормит. Я ему уже сказала. Да, Гарвел!
  
  Он обернулся, уже собравшись идти к себе.
  
  - Вещи все собрал, ничего не забыл? Может, в чём помочь? Только скажи.
  
  - Да вроде ничего не нужно, - улыбнулся он. - Хотя, наверно, от совета не откажусь. Пойдём по мне в комнату.
  
  Леонита всегда чутко понимала, когда можно забрасывать вопросами, теша женское любопытство, а в какую минуту лучше помолчать. Вот и сейчас, ничего не спросив, спокойно пошла за ним к Садовой башне. Обернулась к детям, покачала головой на их просьбу пойти вместе - и приложила палец к губам.
  
  Микель и Анжу, не посмев перечить матери, разочарованно переглянулись - и пошли прочь из сада.
  
  ***
  
  Войдя в свою комнату, Гарвел ещё яснее услышал внутренний голос, зовущий и шепчущий о дороге.
  
  Обстановка комнаты оставалась той же, но некоторых вещей не хватало на своих местах; а на полу, загораживая проход между столом и кроватью, лежали две переметные сумы.
  
  Он перенёс их подальше к окну, чтобы иметь возможность выдвинуть стул из-под стола - для Леониты.
  
  - Так какой тебе нужен совет? - спросила она, усаживаясь и расправляя на коленях складки платья. Потом осмотрелась. - Сколько повезешь с собой... А гитару зачем? Оставил бы дома.
  
  - Нет, - заупрямился Гарвел. - Какой же я за гайнанин без гитары?
  
  Леонита не стала спорить, только задумчиво взглянула ему в лицо.
  
  - О чём хотел со мной посоветоваться?
  
  - Вот об этом, - хлопнул он ладонью по кожаной сумке. Отодвинув книги и бумаги на дальний край стола, стащил с себя мягкий прочный ремень - и положил сумку перед Леонитой. - Здесь - моя ноша и моя тревога, - сказал он, пытаясь улыбнуться.
  
  Но Леонита не приняла его наигранной весёлости.
  
  - Что в этой сумке?
  
  - Замковые бумаги, - пояснил Гарвел, посерьёзнев, - которые мне приказано отвезти в Орлист. Никто знать об этом не должен, только тебе говорю. Ведь коли их потеряю, то... Эн Аннибал пригрозил голову снять. - Мысль о возможной казни вновь заставила взволноваться. - Но как мне провезти их так, чтоб никто не догадался? Ведь любому ясно: коль сумка с гербом - значит, гонец из Замка.
  
  - Да, невелик труд догадаться, - кивнула она, размышляя. - Значит, надо постараться спрятать герб, а ещё лучше - и саму сумку, - в карих глазах Леониты заплясали лукавые искорки. - Подожди-ка здесь, я кое-что принесу.
  
  И быстро вскочив, она бесшумно исчезла за дверью.
  
  
  
  ***
  
  Оставшись один, Гарвел принялся размышлять, не слишком ли опрометчиво поступил, нарушив слово, данное командору? Но тут же решил: по части тайн на Леониту можно положиться. Молчала же она столько лет об его тайном имени? А доверившись ей, он наверняка выигрывал больше, нежели уехав молчком, с неясной тревогой в душе.
  
  От этих мыслей его отвлёк резкий стук в дверь.
  
  Кто бы это мог быть? Уж точно не Леонита!
  
  - Кто там?
  
  Дверь со скрипом приоткрылась.
  
  - Э... Можно к тебе? - просунулась в щель соломенноволосая голова Поля, на чьём лице ясно читалось смущение и любопытство.
  
  - Поль?! Что ты тут делаешь? - воскликнул Гарвел.
  
  Ему не приходилось видеть сына булочника с того дня, как вырвал у него обещание жениться на Жанне. Воспоминание о неприятной сцене во дворе и о собственной неприглядной роли резануло душу.
  
  Однако Поля, похоже, подобные сантименты не волновали. Прикрыв за собой дверь, он встал возле стола, засунув большие пальцы рук за пояс - и ухмыльнулся лучшей из своих ухмылок. Наглости ему было не занимать. Повертев головой, он принялся разглядывать комнату.
  
  "Мне бы подобное свойство не теряться в любой обстановке", - позавидовал Гарвел, а вслух сказал:
  
  - Ну, здравствуй. Тебе чего?
  
  Поль перестал зыркать глазами по сторонам и вперил в него невинный взгляд.
  
  - Да вот, повидать пришёл. Ты, говорят, уезжаешь?
  
  - Да, уезжаю. - Отрицать очевидное показалось нелепо, переметные сумы на полу говорили сами за себя.
  
  Поль помолчал, ероша пятерней светлые волосы, отчего прическа встала дыбом, и вдруг выдал несусветное:
  
  - Возьми меня с собой, а?
  
  Гарвел на минуту оторопел от неожиданности. Потом опомнился.
  
  - Ты же обещал мне жениться на Жанне...
  
  - А я и женился! Вчера. - Серо-зеленые глаза сына булочника теперь излучали бесшабашное веселье. - Тебе, похоже, одному не сказали. Да и то, ты всё где-то пропадаешь. А мы с Жанной и детьми в самый Соколан ездили, в храм Владычицы... этой... как её... Благословляющей, вот!
  
  - Ну, коль так, тогда... - Гарвел смутился, не находя слов. - Желаю тебе счастья. Жанна - славная девушка, да это ты и сам знаешь.
  
  - Ещё бы! Как не знать, - ухмыльнулся тот. - Ну, а потому как я теперь человек женатый, мне нужен хороший заработок. Понимаешь?
  
  - Понимаю. Надеюсь, в Соколане найдётся для тебя работа.
  
  - А я надеюсь, ты возьмёшь меня к себе в услужение, - заявил Поль.
  
  - С чего это вдруг? - изумился Гарвел.
  
  И в самом деле, они разговаривали, считай, второй раз в жизни. Да и какой слуга из такого безалаберника?
  
  - Раз ты принял участие в моей судьбе, так уж доведи дело до конца. Заставил меня жениться, то есть взять обязательства перед женой и детьми, - изволь и обеспечить мою семью!
  
  Выходка Поля и забавляла, и раздражала. Однако уступать ему Гарвел ни в коем случае не собирался. Надеясь положить конец этому нелепому разговору, он решительно сказал:
  
  - Нет, Поль, я тебя в услужение не возьму. Ищи себе работу в другом месте.
  
  Но смутить сына булочника оказалось непросто. Тот лишь переступил с ноги на ногу и подбоченился.
  
  - Вот как? А почему, скажи на милость? Я и прошу то всего пятьдесят серебряных!
  
  - В месяц? Таких денег у меня нет.
  
  - Тогда сорок пять. Или сорок, - не отставал Поль.
  
  - Послушай, ты человеческую речь понимаешь? - произнёс Гарвел, начиная закипать. - Я тебе басмарским языком сказал: не возьму, и точка! Заро, как говорят у нас. Я поеду один, и никакой слуга мне не нужен! Убирайся!
  
  Поль независимо пожал плечами.
  
  - Как тебе будет угодно. - Ухмыльнулся напоследок - и небрежной походкой направился к двери. На пороге он столкнулся с Леонитой; слегка поклонился ей - и вышел, насвистывая.
  
  Она изумлённо взглянула ему вслед. Потом обернулась к Гарвелу. Только теперь он заметил у неё в руках какой-то толстый свёрток.
  
  - Что он тут делал? - недоуменно спросила она про Поля.
  
  - Пытался меня насмешить, - хмыкнул Гарвел. И любопытно посмотрел на свёрток. - Это что такое?
  
  Леонита ещё раз оглянулась на дверь. Визит Поля явно разжёг в ней любопытство.
  
  - Зачем он приходил?
  
  Гарвел вздохнул, понимая - от объяснений не уйти.
  
  - Хотел со мной поехать, в качестве слуги.
  
  Брови мачехи поползли вверх, а потом её лицо озарилось понимающей улыбкой.
  
  - А это неплохая мысль! - воскликнула она. - Гарви, неужели ты отказался?
  
  - Да, отказался! - сердито проговорил Гарвел. - Зачем мне нужен этот бездельник? Чтоб на каждом постоялом дворе вытаскивать его из очередной любовной истории?!
  
  - Вдвоём ехать намного безопаснее, - возразила Леонита. - А Поль и драться умеет, пусть не так хорошо, как ты, но спину тебе смог бы прикрыть, если нападут... Это стоит мелких неудобств с его характером.
  
  - Хватит, а? - сказал он, начиная злиться. - И нечего мне охранника сватать! Я рыцарь, а не беззащитная барышня!
  
  Леонита выставила перед собой ладонь.
  
  - Наэ холяс, не злись!.. - И быстро переменила разговор. - Вот, погляди, войдёт сила твоя сумка, а? - И она развернула на столе пёстро вышитую полотняную сумку, именуемую сухарницей. С такими обычно ходили по городу гайнанки, предлагая прохожим погадать. Обе стороны сухарницы несли изображение корзины с алыми и жёлтыми розами, низ украшала длинная цветистая бахрома.
  
  Гарвел возмутился.
  
  - Да разве я деревенская торговка, едущая на базар?!.. Как, ну ты подумай, как я поеду с этой... с этой женской сумкой?! Да я стану посмешищем всего света!
  
  Но Леониту, его гнев, видно, только позабавил.
  
  - Гарви, - сказала она, - никто не заставляет тебя показывать её всем. Это было бы как раз глупо. Но спрятанная в одной из твоих переметных сум, она ни у кого не вызовет подозрений. Сверху и в самом деле будут лежать сухари. Что для тебя важнее: выполнить поручение командора или сохранить лицо?
  
  - Да неужели нельзя найти другого способа?
  
  - Гарви, поверь, я лучше знаю. Ни один мужчина, а охотятся за бумагами обычно они, не станет заглядывать в вышитую дамскую сумку. Потому как сам до такой хитрости додуматься не сможет. Теперь ты понял?
  
  - Хорошо, Леонита, - устало вздохнул Гарвел, понимая: мачеху не переспорить. - Пусть будет так, как ты хочешь. Только бы поскорей уехать! Мне уж начинает казаться - это ожидание дороги никогда не кончится.
  
  - Ступай, поешь, Мартина давно ждёт, - напомнила ему Леонита. - и не забудь надеть чистую рубашку.
  
  ***
  
  Провожать Гарвела вышли все обитатели Кристэ, даже престарелую Марианну - и ту привели под руки Андреас и Мартина. Старый Сандро встал рядом с супругой, опираясь на трость, около него, с малышом на руках, застыла Жанна. Держась за юбку матери, любопытно посматривала глазенками её старшая дочка. Поль стоял поодаль, делая вид, будто попал сюда чисто случайно. Леонита обнимала за плечи Анжу и Микеля. А сбоку к ней прильнула черноволосой головкой Лорика.
  
  Наттиэль, кашлянув, подошёл к Гарвелу. Тот как раз вывел Алмаза из конюшни, решив взять в качестве заводной лошади.
  
  - Ну... Вот и наступил час... - проговорил отец. - Давай уж, обнимемся.
  
  Гарвел шагнул навстречу, распахивая объятия. Так крепко могут обниматься только сын с отцом - в преддверии долгой разлуки.
  
  - Ну, что сказать тебе на дорогу? - Отец, наконец, отстранил Гарвела от себя, держа за плечи. - Ты молод и горяч, не наделай там глупостей. Береги своё имя. Будь осторожен... и не забывай нас!
  
  - Там кто-то едет! - закричал Микель, показывая на дорогу за Серебрянкой и деревней.
  
  Наттиэль обернулся в ту сторону, заслонив глаза ладонью от солнца.
  
  - И верно. Да это граф Харл, ишь как спешит!
  
  Подскакав ближе, граф спрыгнул со взмыленного жеребца. На этот раз, он видно, приехал один, без свиты.
  
  - Хвала Акеруну, успел! Давненько так быстро не ездил! - громко провозгласил он, раскланиваясь с Наттиэлем. Потом обернулся к Гарвелу: - Здравствуй!.. Ну, как, понравился конь? - спосил он с хитрой улыбкой. - Нет-нет, назад не возьму, даже и не думай! Я тебе должен подарок - за себя и за сына. Дружба, знаешь ли, не пустой звук. Потому и напутствие моё будет такое... - Он назидательно поднял вверх палец. - Дружбой не разбрасывайся, за тех, с кем подружился, стой стеной. Как говорят в Нарвекланде:
  
  "Друга предать - нет хуже бесчестья,
  
  В бою и в беде друзья помогают.
  
  С друзьями врага одолеешь быстро,
  
  Один же голову сложишь напрасно".
  
  Это из нашей "Песни о Зигфриде Бешеном", а в старинных балладах много истины!
  
  Следом к Гарвелу один за другим начали подходить и все остальные. Он улыбался им, пожимал руки, а потом поднял на руки притихшую Лорику.
  
  - До встречи, Стрекозка, - тихо шепнул ей. - Расти и не забывай меня. Не плачь, Анжу. Дай руку, Микель! Я обязательно вернусь, - в глазах против воли защипало, и он отвернулся на миг. Пришлось опустить сестрёнку наземь.
  
  И тут, самой последней, подошла Леонита.
  
  - Счастливого пути, Гарви, - улыбнулась она сквозь слёзы. Вытерла глаза руками - и, крепко обняв Гарвела, поцеловала в щёку. - Чтоб ни случилось, пуще всего верь в Любовь, в её силу святую. Она - свет в этом мире, исцеляющий души и побеждающий зло. Только любящее сердце способно преодолеть все преграды и пройти там, где не сможет никто. Помни же это крепко!
  
  Гарвел кивнул; слова застревали в горле. Он крепко обнял мачеху, а потом, не оглядываясь, вскочил на коня, чувствуя: ещё немного - и сам расплачется, как мальчишка. Тронул поводья - и Марко с готовностью зарысил прочь, а за ним, в поводу зашагал и длинноногий Алмаз.
  
  У самой речки он оглянулся: от ворот всё ещё махали руками. Он помахал в ответ - и направил коня к мосту.
  
  Впереди сверкала Серебрянка, и дорога, взбегая от неё на косогор, манила и звала за край земли.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"