Аннотация: На этот раз была я. Да, собственно, разве можно вкратце описать сон? - не, сплошные игры разума :)
Мы резко забежали в здание школы, которое с началом войны сделалось складом. У нас появилось немного времени и мы решили отдохнуть. Как ни странно, тут было пустынно. Не было раненых в спортивном зале, переоборудованном под начальный пункт приёма пострадавших, не было тех, кто помогает, будь что - полнейшая пустота - словно сбежали все, чего-то опасаясь - причём, совсем недавно. Или все эвакуировались - тоже очень срочно - ничего не забирая и ничего не трогая - все вещи были на своих местах. Мы присели. Я и четверо человек, каким-то неведомым образом оказавшихся сплетёнными общим знанием. Мы все знали, что бежать - некуда, что всё произойдёт -где-то здесь. А если не произойдёт - то бежать будет просто бессмысленно. Именно поэтому, наперекор всякой логике, мы бежали сюда, в школу, в опустевший уже давно район города.
Немного отдышавшись, мы потихоньку начали осматривать то, что могло бы нам пригодиться. Но долгого осмотра не получилось - ноги нам залила вода. Весь огромный зал потихоньку наполнялся водой, причем скорость наполнения всё увеличивалась. Объяснение этому во всю ширь высилось за окном - громадная волна неслась на город, снося всё на своём пути.
"Девятый вал" - зачарованно произнесла я ассоциативно связав картину Айвазовского и то, что видела за окном. - "Бежим!"
Волну эту поначалу увидела только я - я оказалась с той стороны зала, где окна выходили на надвигающееся бедствие, остальные были на другой стороне. А длинный и высокий ряд коробок и ящиков не давал полного обзора. Хватая на бегу то, что считали нужным, мы бежали в следующий зал, который, как мы знали, выдержит и больший натиск- в любое другое место мы бы уже не успели. Продираясь сквозь стремительно прибывающую воду, мы добрались до дверей и вкатились в абсолютно сухой зал, несмотря на то, что он был на одном уровне с покинутым. Что-то не пускало воду сюда, иначе чем через вход. И захлопнули прочные, почти непроницаемые двери, несмотря на то, что они были стеклянными. Воды было уже по пояс. И тут в покинутый зал вбежали люди - группа парней из спортивной секции - видимо, фанаты спорта, надеющиеся, что пронесёт и не уходившие от своего увлечения. Не пронесло. Сквозь стеклянные двери они увидели нас и уже по грудь, по шею продирались к нам. Когда они подплыли к нашим дверям - вода уже затопила помещение. Они бились в наши двери, моля пустить, а мы смотрели на них и понимали, что, если откроем двери, снесёт и нас. Затопит это зал и все наши старания будут напрасны.
"Что же вы делаете?" - по губам разобрала я бессловесный крик одного из тех, за дверями. А потом агония их стихла.
Бежать нам было уже некуда. Тут всё и должно было закончиться - так или иначе. Мы нарисовали пентаграмму на полу в центре этого зала - и она засветилась, показывая готовность. Нет, не простую пятилучевую, которую каждый представляет, услышав слово "пентаграмма" - это был сложный рисунок, с пентаграммой объединяло его только то, что он рисовался на полу и был заключён в круг. И один из четырёх людей рядом со мной встал в центр, готовясь встретить то, что придёт. Сзади ему торопливо наносила на оголённую спину рисунок женщина - его мать. Рисунок, который один человек их искусства может нанести другому только раз в жизни. Под влиянием работающей пентаграммы рисунок начинал действовать - и обращаться черными, блестящими крыльями - теперь в распоряжении парня была не одна, горизонтальная, плоскость для действия, а все пространство под крышей. Я оглядела зал и нашла местечко, где мне всё было бы хорошо видно - так, на всякий случай. Зал этот начинался со стеклянных дверей, что длинным узким коридором выводили в обширное, ничем не заставленное помещение, в противоположном конце которого были ещё одни двери, на это раз - деревянные. Именно напротив них стоял парень в центре пентаграммы. Рядом с ним, уже снаружи, стояла его мать, полностью закончившая рисунок. А у самых дверей встали ещё двое - парень и девушка, молоденькие и быстрые. Только я тут была не пришей к чему чего. Потому и устроилась подальше, дабы не мешать. Когда я уже осмотрелась и потихоньку заскучала, действие стало набирать обороты. Прямоугольный участок пола под пентаграммой выдвинулся вверх и оброс шипами, засияв не жёлто-багровым (странное сочетание), как прежде, цветом, а синим, пронзительно синим, на грани видимости, оттенком. Позади и впереди этого участка пола так же выдвинулись ещё два прямоугольника - уже без световых эффектов. А потом деревянные двери распахнулись и оттуда стали вылетать (не только у парня с его матерью были крылья!) ...ммм... кто-то. Большая их часть напарывалась на оружие пары, что стояла у входа, там же и оставаясь. Но меньшая часть успешно проскользнула, со всей силы накидываясь на парня в пентаграмме. Дорогу им заслонила его мать - и по залу носились фигуры, схлёстываясь и разлетаясь в стороны. Парень стоял - его противник ещё не показался. Я сидела наверху, наблюдая всё это безобразие - просто не видела, чем могу помочь, да и не знала, как.
А потом пентаграмма просто полыхнула этой ненормальной синевой и снова стала жёлтой - светясь уже чисто солнечным светом. А в зале внезапно оказалось на одного, нет, двух, противников больше. Парочки у входа уже просто не было - их уничтожили - быстро и незаметно. Мать парня в пентаграмме уже едва дышала, но все равно поднялась навстречу новоприбывшим. Навстречу своему почти полному отражению. Парень выскользнул из пентаграммы (все равно уже бесполезна) и устремился ко второму появившемуся противнику. Теперь по залу попарно носилось уже четыре фигуры с черными крыльями. И одна пара распалась - парень уступил своему противнику - его крылья истаяли, вслед за стёртым исподтишка на спине рисунком. И теперь он упал, не в силах больше оказывать равное сопротивление. Видя стремительное пикирование его противника, я против воли кинулась наперерез. И за спиной у меня распахнулись никем не рисованные, но оттого не менее действующие, крылья солнечного цвета. Не жёлтого, а ... солнечного, какой видишь, когда свет проникает сквозь щёлку в темноте. Теперь уже у меня был противник. Только вот у меня не было оружия, окромя энтузиазма, а у неё был меч. Не, смешно, конечно, видеть меч в век высоких технологий, но лишь до того момента, когда он не качается у тебя перед носом - острый и явно использующийся. Мне оставалось наматывать круги и ждать какого-либо удобного случая. А, между прочим, летать - не слишком легко, особенно в режиме увёртывания! Всякое моё движение к противнице пресекалось несовременным мечом, а у меня просто не было, что ему противопоставить. Вспомнив, что среди вещей, которые я в спешке тащила из затопленного зала, был ломик - я ломанулась туда и, подхватив искомое, снова набрала высоту. Ломик в моих корявых руках хоть и не был адекватным ответом мечу, но всё же некоторый простор манёврам дал. А потом вверх свечкой взмыл забытый уже за неспособностью к сопротивлению, парень. Он отвлёк мою противницу и тут же поплатился за это, вновь падая уже смертельно раненым . Мне некогда было провожать его взглядом, я подло напала на отвлёкшееся существо. Ухватила её за крылья сзади (подальше от меча) и вместе с ней устремилась к выступающим прямоугольникам пола. С первого раза не получилось, пролетели мимо, ударившись об пол и пропахав там добрую полосу. На второй заход идти было тяжелее - мне приходилось тащить себя и противницу, а она вовсе не собиралась покорно ждать, чего я там задумала - она сопротивлялась и пыталась достать меня всем, чем умела. Но второй мой заход достиг намеченного результата. Голова противницы впечаталась в угол каменного прямоугольника - и противница затихла. Я обессиленно опустилась на пол, распластав вокруг себя невесомые, но ужасно болящие крылья. Противников не осталось. Мать парня убила того, с кем схлестнулась, но и сама доживала последние минутки. Парень... откуда у него крылья? Я посмотрела на него и задала вопрос:
"Кто дал тебе крылья во второй раз?"
Он махнул рукой наверх и там, под самым потолком, в противоположном углу зала, где сидела когда-то, наблюдая, я - я увидела ещё одного мужчину. Тоже с черными крыльями. Он, как и мать до того, нанёс рисунок парню - то, что можно сделать лишь один раз за свою жизнь. Но его с нами не было. Он пришёл из-за деревянных дверей. Оттуда, оттуда, откуда пришли враги. Я смотрела на него, он - на меня. Никто из нас не двигался. Где-то на грани слышимости я услышала вздох матери парня - и тишину, последовавшую за ним. Я отвернулась от мужчины под потолком, признавая его помощь и отказываясь платить злом на неё. А спустя мгновение парень - единственный живой из той четвёрки, что была со мной, испустил дух. И зал преобразился.
Обыкновенный зал - никаких следов побоища, никаких выступающих участков пола, никаких пентаграмм. Даже нет противоположного входа, ведущего к стеклянным дверям. Обыкновенный спортивный зал. Причём, в работающей школе. Прозвенел звонок и туда стали заходить ученики. Я ушла оттуда до прихода учителя, чтобы не объясняться с ним - откуда я там вообще взялась. Спустилась по лестнице, прошла по зданию школы и вышла наружу. Была осень. Накрапывал дождик - так, несильный. Я находилась в Троицке, во дворе своей собственной школы. Тут, недалеко, мой дом. Пойду-ка я домой, решила я - и, собственно, направилась. Остановилась на детской площадке между моим домом и домом напротив и посмотрела на свой дом. Посмотрела на своё окно, на балкон маминой комнаты... Знаете, какое странное чувство испытываешь, видя во сне то, что привык видеть наяву? Это был словно не мой дом - я здесь была чужая. Нет, умом я понимала, что это - Троицк, что вот это - мой дом и мои окна. Квартира, в которой я прожила офигительное количество лет. Но здесь, во сне, для меня это казалось более странным, чем те же пентаграммы и сражения на мечах в полёте на нарисованных крыльях. Я уже было пошла домой, как уловила знакомую пульсацию жизни на другом этаже и сбоку. Мама. В другой стороне дома на четвёртом этаже. Примерившись, я подпрыгнула, стремясь долететь до четвёртого этажа. Не поняла? Моя попытка полёта выглядело смешно. Я попробовала снова и снова - хрен там! Ну уж нет, буквально несколько минут назад я летала - хрен меня теперь убедишь, что я не могу летать! Я зажмурилась, сосредоточилась и подпрыгнула снова, за закрытыми глазам чувствуя, как расправляются крылья за спиной. А вот маневрировать в спокойном расположении духа, не на экстремальных ощущениях, мне было очень сложно. Вот в критической ситуации я делала это так, будто родилась с крыльями, а сейчас крылья управляли мной, а не наоборот. Кое-как вписавшись, я шмякнулась на балкон искомого этажа и вежливо постучалась. Мне открыли дверь и удивлённо вопросили - как я туда попала. Ну, я и ответила честно, что взлетела - а как ещё я могла бы? Мне, думаю, не поверили, но впустили. Там за накрытым столом сидел мужик обыкновенный, мужик армянский, ещё кто-то, совершенно неуловимый (я помню, что он был, но он совершенно не бросался в глаза и полностью не запомнился) и - мама. Кстати, мне уже второй раз во сне попадается человек, которого я не только увидеть не могу, но и запомнить. Возможно ли, что это один и тот же? Ааааа! Научите меня так же невидимо шастать по чужим снам! Мама, судя по всему, очень их всех хорошо знала. Для меня же все эти люди были незнакомы. Армянин, чистя луковицу к шашлыку, предлагал всем съездить на шашлыки в совершенно изумительное место. Ещё там что-то обсуждали, только я это уже не помню. Я даже не вслушивалась, я на маму смотрела - из-за неё же сюда пришла, так бы хрен сунулась в незнакомую квартиру. Она то там похлопотала, то здесь - и ушла в ванную комнату, что прямо за спиной у меня находилась по коридору.
Я обратила внимание на потяжелевшую вдруг руку - там находился браслет - потускневшее чёрное серебро, обхватывающее запястье широкой полосой, на которой вытеснены красивая вязь и висюльки, к этой полосе прикреплённые двумя-тремя звеньями цепочки. В голову стукнулась ассоциация - я читала про подобную штуку у Дмитрия Скирюка в серии "осенний лис" - драупнир, кажется? Но там висюлек было девять. Пересчитала - семь штук - не он, получается. Задумалась, перевела взгляд на запотевшее от дождя окно, послушала мужскую речь, не особо вникая в смысл разговора. Все-таки, сколько в том драупнире должно было быть фигурок-то? Перевела взгляд обратно на браслет - ещё раз пересчитала. Фигурки сыпались сквозь пальцы, не кончаясь и давно перевалив за цифру семь или даже девять. Остановившись на двадцати трёх, я бросила эту затею, снова задумавшись о чём-то своём. Потом тряхнула головой, решив, что точное количество всё-таки надо знать - и снова посмотрела на руку. Браслет был закончен - он обзавёлся нитками стеклянного бисера зелёного цвета, уравновешивая собой фигурки, что плотно облегали теперь другой край широкой полосы металла, обхватившего мою руку. Тогда я решила спросить совета у ближайшего ко мне мужчины - может, он, случайно, знает - что это такое? Он сидел ко мне спиной и что-то там делал? Я ещё к нему только подходила, как он, потянув носом, вскинулся встревоженно и обернулся ко мне. Увидев меня, покосился на мою руку, недовольно буркнув, какое-то незнакомое мне слово, отвернулся. Слово не было похоже на "драупнир", в нём присутствовали шипящие и буква "с", но больше я ничего не запомнила.
"Вам не нравится?" - я осторожно спросила, увидев недовольство не его лице
"Опасная штука" - нехотя буркнули мне в ответ.
Я пожала плечами и отошла. Опасная? Я посмотрела на снова на браслет - зеленые бисеринки медленно меняли цвет, наливаясь краснотой. Перебрала их пальцами и, снова пожав плечами, пошла искать маму - в обществе этих мужчин мне одной было неуютно. Открыла дверь ванной, но там никого не было. Слышу шум льющейся воды, а ванная комната - пустая.
"Мама?" - неуверенно позвала я
"Да, доча?" - голос слышен, но глухо и словно двоится
Я отступила на шаг, запомнив расположение двоившегося голоса и повернула голову - там обнаружилась ещё одна дверь. Распахнув её, увидела ещё одну ванную комнату, но компактную, совсем незапланированную в этом коридоре. Недоумённо хлопнув ресницами и, одновременно, наблюдая обе комнаты - пустые, кстати - я снова позвала:
"Мам?"
"Я здесь, в ванной" - донеслось, как и прежде, из обеих пустых комнат.
"Эммм, мам.... Я тебя не вижу" - честно призналась я
И из ванной комнаты, которой не было в планировке дома, тихо донеслось:
"Неудивительно. Я умерла тридцать лет назад"
Я захлопнула обе двери и выскочила обратно в комнату, натолкнувшись на удивлённые взгляды находящихся там мужчин.
"Проснуться!" - паническая мысль просто вышвырнула меня из сна и я перевернулась на бок, не выходя полностью из дрёмы, чтобы не забыть этот сон. Они у меня забываются, если я так не делаю, а потом и вовсе, не записываю. Забываются до тех пор, пока какой-то не сбывается, вызывая чувством дежа-вю память, что такое мне снилось. Слава всем известным богам, такое касается далеко не всех снов.
И уже выходя из дремы, я услышала тот же тихий голос:
"Но ты не бойся, я всегда буду рядом. Иди своим путём, а я буду поддерживать тебя"
Зябко передёрнувшись, я увидела проходящую мимо моей комнаты мама и мне пришло в голову, что я её не видела во сне, потому что я спала, а она уже к тому времени проснулась. Логично же? И, кстати, теперь, посмотрев в окно, я увидела место, с которого во сне смотрела на свою комнату - и мне стало смешно