Судьба двух братьев сложилась по разному. Один, серьезный ученый, известен лишь узкому кругу специалистов, хотя сноски на его работы есть во многих энциклопедиях. Второй, благодаря нелепому стечению обстоятельств, стал известен во всем мире даже детям. Бары и рестораны по всему миру носят его имя, о нем снимаются фильмы и пишутся книги, посетителей ждут его музеи, недавно даже в Калининграде открыли памятник этому легендарному человеку...
Чтобы не настраивать сразу читателя на шутливый лад, я поначалу попробую избегать полных имен участников этой трагедии (а для кого-то комедии), следствием которой являются незаслуженные оскорбления наичестнейшего и искреннего человека на протяжении последних 250-ти лет. Ибо пришло уже время для развенчивания очередных мифов;-)
Стояло теплое весеннее утро 1761 года, и хозяин замка, взглянув в окно на тяжелые тучи, медленно плывущие над уходящей вдаль рекой Везер, позвонил в колокольчик. Секретарь возник в дверях почти мгновенно.
- Велите кучеру подавать карету и скажите, что по дороге в Университет мне надо заехать к брату, - сказал хозяин, - и не забудьте положить мне все бумаги для ученого совета. Секретарь кивнул и вышел, оставив барона наедине с тяжелыми мыслями.
Хотя имение брата находилось всего километров в пятнадцати, из-за весенней распутицы поездка была довольно долгой. Дверь открыла служанка, что навело барона на печальные мысли - возможно его непутевый братец уже настолько разорен, что вынужден был уволить камердинера?
- Скажите брату, что я хочу его видеть, - сказал барон,- а я подожду его в саду, если только не пойдет дождь. Служанка поклонилась и убежала, а барон пошел к беседке, стоящей как раз у реки. Из беседки открывался чудесный вид на плавно текущие воды Везера и на полуразрушенный мост, из-за которого брат судился с губернатором Боденвердера уже который год.
Несмотря на ранний час, Карл явился в беседку при полном параде. Щегольский камзол и дорогой парик свидетельствовали о том, что дела у него еще совсем не так плохи.
- Здравствуйте, кузен Отто, - Карл вежливо склонил голову.
- Здравствуйте, брат Карл, - сказал барон. Он привык обращаться к Карлу, как к младшему родному брату, ведь в детстве тот, лишившись отца, много времени проводил в семейном замке под присмотром Отто.
- Я приказал принести нам завтрак, - Карл присел на резное деревянное кресло и, почти не выдержав паузу, спросил, - а что привело вас в столь ранний час, любезный кузен?
- Я еду в Университет на заседание Ученого Совета и не смог бы заехать позже, но мне необходимо поговорить с вами, Карл, - Отто смущенно откашлялся, - к сожалению это не совсем приятный разговор, но я не могу больше его оттягивать. Мне придется начать издалека. Вы ведь прекрасно знаете, что наш род богат и знаменит уже много веков. Только здесь, в Нижней Саксонии, наше имя известно еще с XII века, с рыцаря Ремберта, и добрая половина замков в окрестностях принадлежало нашим предкам. А два века назад дюжину замков построил и восстановил один только Хилмар....
- Простите, кузен, - довольно резко перебил Карл, - я вижу что вы не знаете, как перейти к тому, что вас волнует на самом деле, и поэтому начали так издалека. Но я прекрасно понимаю, что вызвало ваше беспокойство. Ведь все дело в этих нелепых слухах, распускаемых обо мне! Поверьте, они беспокоят меня даже больше, чем вас. Злые языки уже давно называют меня лгуном. Соседи меня терпеть не могут. Я уверен, что это происки бургомистра Шмидта из-за этого чертова моста. Еще с тех пор, как он прислал толпу горожан с топорами и кольями и эти увальни разметали мой мост на щепки...
Карл с горечью посмотрел на останки моста. У моста колосилось ржаное поле - после возвращения в родное имение из России, где он прослужил долгих двенадцать лет, Карл не мыслил себе жизни без черного хлеба.
- И с тех пор вы не можете рассказывать свои байки соседям и стали приезжать в Гамельн и рассказывать их в городских трактирах по выходным? - прервал Отто и, увидев что брат хочет возразить, сделал упреждающий жест рукой, - Позвольте мне высказать до конца то, что я должен сказать, поверьте, мне это не легко. Да, это хорошая идея рассказывать небылицы в Гамельне, после того старого случая с Крысоловом и пропавшими детьми жители города верят во все, что угодно. Но ведь мой замок в десяти шагах от города, и мне кажется, что мои слуги, наслушавшись пересказов ваших историй, уже посмеиваются надо мной! Еще немного, и наше родовое имя станет всеобщим посмешищем! Мне уже кажется, что когда я - один из самых уважаемых ученых Пруссии и канцлер Университета - ставлю свою подпись под научной работой, то мои оппоненты, читая ее, еле сдерживают улыбку. Да что там - мне уже мерещится, что кучер, привезший меня сюда, смеялся всю дорогу!
Отто замолчал и уже более спокойно добавил:
- Я не только по своей воле приехал к вам в имение, Карл. Основатель нашего Университета и премьер-министр Пруссии, как вы знаете, тоже носит нашу славную фамилию. И наш родственник - ваш двоюродный брат, Карл! - очень обеспокоен. Мы всегда знали вас, Карл, как наичестнейшего человека. Я прекрасно помню вас с детства и, по правде говоря, не могу припомнить за вами ни малейшей лжи. Но после вашего возвращения из России вы уже десять лет сам не свой. Все эти бредовые истории и небылицы... Ради своего покойного отца, Георга Отто, скажите, что случилось с вами, Карл!
- Я действительно всегда говорю правду, - произнес Карл, еле сдерживая гнев, - и эти люди, мои компаньоны по охоте, всегда с таким удовольствием слушали мои воспоминания о приключениях в России. Но я не ожидал, что они своим куцым умишком не смогут понять, что в этой загадочной стране могли случаться вещи, которые им просто не представить. Они приняли мои правдивые рассказы за ложь и, что еще хуже, начали пересказывать их друг другу, сопровождая нелепыми выдуманными ими подробностями! Они даже имели наглость придумать, будто я говорил о своем полете на Луну...
- О полете на Луну? - Отто был ошарашен, - Такого я действительно еще не слышал. Хотя вот о полете в небесах с утками...
Барон Отто замолчал и бросил на стол книгу. На обложке значилось "Der Sonderling" - "Чудак", издательство Ганновера, 1761. Карл побледнел.
- Здесь не упоминается имя рассказчика, но ведь все его и так знают, - проронил Отто.
- Я подам в суд на издателей! - почти проревел Карл, - что они там наплели?
- Скажите мне Карл, как старшему брату, вы действительно никогда не рассказывали о половине лошади, пьющей воду?
- Да конечно же нет! Что за бред!
- А человек вышедший из торта?
- Но это как раз правда! Такие шутки приняты в России.
- Хм.. Ну здесь я должен с вами согласится. Родители рассказывали мне похожие истории, которыми нас почивал русский император Петр I, когда он гостил у нас в замке еще в 1715 году..., - Отто задумался, - и насчет замерзающей в воздухе мочи я, пожалуй, поверю - Россия очень холодная страна. Но что вы скажете о подстреленной шомполом куропатке, это тоже ложь? Я слышал, что вы хотели вызвать на дуэль одного офицера, не поверившего вашему рассказу.
- Это чистая правда, Отто, я вызвал его не дуэль, но эта трусливая скотина отказалась драться! Он посмел заявить, что не может принять вызов от "сумасшедшего, верящего в свои собственные бредни" - так он сказал.
- То есть вы хотите сказать, что история о куропатке, подстреленной шомполом - правда, из-за которой вы даже были готовы сражаться на дуэли?! И о коне на колокольне, о волке, запряженном в сани, об олене с вишневым деревом на голове, о взбесившейся шубе, о ваших пальцах, откушенных медведем, наконец, - это все правда? - Отто показалось, что он уже начинает терять грани реальности. Или... Или его брат действительно не лгун, а просто сумасшедший?
- Да, это все чистейшая правда, так все и было, я же все это видел собственными глазами! А эти недалекие люди, обвиняющие меня во лжи и не видящие ничего дальше своего собственного носа..., - с этими словами Карл вытащил пистолет.
- Вы хотите застрелиться, брат?, - к Отто уже вернулось самообладание и сарказм. Карл, казалось, его не слышал.
- И вы не верите мне, Отто? Это тот самый пистолет, выстрелом из которого я перебил веревку, привязывавшую моего коня к макушке колокольни, - скороговоркой бормотал Карл, - это было еще до того, как я побывал в брюхе чудовищной рыбы. И еще до того, как я летал на ядре. А пальцы... Пальцы мне откусил белый русский медведь, страшный как исчадие ада. Вот, смотрите!
Карл, не выпуская из рук пистолет, судорожно стаскивал ботфорты... Пальцев на ноге у него действительно не было...
***
Весь путь в Университет Отто просидел в карете в глубокой задумчивости. Похоже, его брат не был "lugenbaron", бароном-лгуном, как представлялось соседям. Он действительно верил в то, что на самом деле видел все, о чем рассказывал. И эти пальцы, откушенные медведем... Поражения пальцев были явно не похожи на укус медведя. Но были очень похоже на то, что видел Отто много лет назад в соседнем Ганновере, когда там свирепствовала эпидемия таинственной "огненной чумы" и люди лишались не то, что пальцев - а рук и ног, поэтому догадка пришла к ученому довольно быстро.
Войдя в свой кабинет в Университете, Отто сел за стол, обмакнул перо в чернильницу и начал писать письмо своему другу Карлу Линнею, знаменитому ботанику и классификатору растений. Только Линней мог развеять его сомнения.
***
Два года спустя Отто заканчивал третий том своего фундаментального труда "Домохозяин". Впереди была работа над еще тремя томами. За окном расстилался чудесный ландшафтный парк, заложенный еще предками Отто. Сад был великолепен еще тогда, сорок лет назад, когда его приезжал изучать русский император Петр I, но сейчас Отто довел его до совершенства. Не было парка в Германии лучше. Не было ни у кого таких оранжерей с диковинными растениями. Отто уже был общепризнанным авторитетом в ботанике и сельском хозяйстве. Он дал классификацию дубов по схеме Карла Линнея, в его честь даже был назван один вид растений. Но Отто, боясь ошибиться, все еще придерживал от публикации давно уже написанную книгу "Сельскохозяйственная экономика".
В этот момент в кабинет вошел секретарь и, поклонившись, положил на стол несколько писем и удалился. Первое письмо было очередным посланием от Карла Линнея, касающееся интересующего Отто вопроса. Прочитав письмо, Отто удовлетворенно хмыкнул и позвонил в колокольчик.
- Можете отдавать рукопись в печать, - сказал он, вытаскивая из рукописи закладку со страницы, начинающейся со слов: "среди ядовитых вредителей злаков, особенно ржи, наиболее опасна спорынья, особый вид грибов...."
- Вы еще не поставили свою подпись на рукописи, барон, - заметил секретарь.
- Ах, да, - Отто обмакнул перо и аккуратным почерком вывел: "Канцлер Геттингенского Университета, Барон Отто Второй фон Мюнхгаузен".
-----------------
приложение:
* Предок К.Ф.И. фон Мюнхгаузена, Хильмар фон Мюнхгаузен, был в XVI в. одним из кондотьеров и служил Филиппу II Испанскому, где заработал немалые деньги на покупку или перестройку дюжины замков на реке Везер.
* замок Schwobber, в котором родился и жил ботаник и агроном барон Отто II фон Мюнхгаузен (1716-1774), расположен совсем рядом с Гамельном, городом Крысолова.
* Герлах Адольф фон Мюнхгаузен (1688-1770) был прусским премьер-министром, одним из основателей Геттингенского университета. Он действительно двоюродный брат Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена.
* Геттингенский университет, в котором работал барон Отто фон Мюнхгаузен, находится километрах в пятидесяти от имения барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена.
* Официально считалось, что барон Карл фон Мюнхгаузен потерял пальцы на ноге, отморозив их себе в России.
* Книга "Der Sonderling" (Чудак) с несколькими рассказами "барона-лжеца" вышла в Ганновере в 1761 году без указания имени Мюнхгаузена.
* Через двадцать лет в Берлине вышел "Путеводитель для шутников", в котором автором историй уже значился "помещик М-х-з-н", живущий недалеко от "Г-н-ра".
* в 1785 году Р. Э. Распэ опубликовал в Лондоне "Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию".
* Сказать, что барона Карла Мюнхаузена рассердила такого рода "слава", значит не сказать ничего. Он был просто взбешен! Как, его, правдивого человека, публично опозорили!
* В 1736 г. в Ганновере, недалеко от Гамельна, возникла значительная эпидемия эрготизма.
* Книга барона Отто II фон Мюнхгаузена "Сельскохозяйственная экономика", в которой впервые была описана грибковая природа спорыньи вышла в 1764 году.
* Все вышеизложенное расчитано на читателя, представляющего себе физическое и галлюциногенное действие спорыньи ржи.