В пекарне "Гранд пирог" стоял обычный шум и гам и дым коромыслом, все говорило о том, что там готовят лучшие пироги во всем Петербурге. Хозяин-повар, здоровенный мужик, ходил по огромной кухне, следил за готовкой и иногда похлестывал прутиком, который держал в руке, по голой шее какого-нибудь недотепы. При это он отпускал замечания вроде:
- Кто же так разбивает! Скорлупа же попадет в тесто! Хочешь, чтобы о наших пирогах пошла дурная слава - мол, на зубах хрустят!
Или:
- Мешай, мешай энергичней! Рука, чай, не отвалится!
Недотепа на это отозвался:
- А вот, говорят, сейчас такие машины есть, на элетри... элетричестве, они сами мешают, такая чаша с железными лопаточками...
- Зачем мне какие-то мелкие лопаточки, - ответствовал хозяин, - когда у тебя руки как лопаты - только шевели ими быстрее!
Все стоявшие поблизости и слышавшие разговор загоготали.
В отдельной нише у окна, у телефона, парень деловито принимал заказы, сейчас он радостно крикнул в трубку:
- Да! Разумеется, через 30 минут будет у вас!
И побежал к хозяину:
- Тут заказ срочный, из дома генерала Лычикова - пирог повыше да покрасивше, да прямо из печи - и если он им по вкусу придется и в срок доставим, обещают на рождественский бал у нас пироги заказать. Три дюжины!
- По вкусу придется, это я знаю, - сказал хозяин самодовольно. - А вот с доставкой, это надо...
Он выхватил у дежурного по заказам бумагу с адресом, кинулся к столу, где разносчики забирали коробки с пирогами для доставки.
- Эй! - крикнул хозяин одному парнишке, невысокому, голубоглазому, бедно одетому, как и все курьеры. - Это ведь ты у нас - на коньках бегаешь?
- Я, - отозвался тот живо, проходя вперед.
- Как тебя там, Матвей?
- Угу.
- Доставишь пирог на Моховую за двадцать минут - премия тебе 3 рубля.
Стоявший возле хозяина дежурный по заказам прошептал:
- Но ведь они дали 30 минут...
- Пусть поторопится, - сказал хозяин.
Он сам выбрал пирог из только что выпеченных - понаряднее, велел запаковать - что было молниеносно исполнено - и Матвей положил пирог в свой заплечный короб.
Хозяин вынул из кармана часы и показал на время Матвею:
- Сейчас десять двадцать. В 10.40 пирог должен быть у генерала. Понял?
- Угу.
- Держи, - хозяин дал Матвею часы. - Не потеряй.
- Не потеряю, - кивнул тот и выбежал на улицу.
- А почему такая срочность? - спросил хозяин у дежурного по заказам.
- Там должен к ним важный гость прибыть, а они приготовленные хлеб-соль уронили в снег.
- Головотяпы, - качнул головой хозяин и пошел на кухню.
Матвей выбежал на улицу, домчался до заледенелой Невы, где на льду, на деревянных досчатых мостках, проложенных по обе стороны реки, вовсю шла торговля, и спустился на реку. Снял с плеча коньки, нацепил их на ботинки и помчался посередине реки, по льду, ловко обходя препятствия и лавируя между теми прохожими, кто тоже был на коньках и передвигался посередине.
Он добежал до Моховой, на ходу вынул часы и поглядел - еще пять минут в запасе. Радостный, снял коньки и взбежал по ступеням наверх. Поправив короб за плечом, помчался по улице к нужному дому.
Но ближе к дому на улице была толчея, он с трудом пробился сквозь толпу, у дороги стояли полицейские и не пускали дальше.
- Я к генералу Лычикову, - крикнул им Матвей, - доставка! Генерал велел...
Полицейский загородил ему дорогу:
- Тут поважнее генерала господа едут...
По дороге к дому подъехала карета с императорским гербом. Ворота распахнулись. Матвей попытался было проскользнуть в них, но его схватили за ворот:
- Куда?!
- Доставка, генералу... Он приказал... - быстро крикнул Матвей.
- Я те прикажу, - полицейский отшвырнул его.
Матвей едва удержался на ногах, отступил.
Карета проехала к крыльцу дома, там ждала толпа встречающих - среди них особо выделялся высокий, дородный генерал с золотыми лохматыми эполетами. Лицо у генерала было недовольное, он шипел адьютанту:
- Где этот пирог недосоленый?!
- Не могу знать.
- С пустыми руками князя встречаем, позор, позор.
И генерал двинулся к остановившейся карете.
Алиса стояла у окна и глядела на улицу. За ее спиной звучал голос учительницы-англичанки:
- В первом столбце пишете дату, а напротив - на что израсходованы деньги. В последнем столбце проставляете израсходованную сумму. Затем, в начале каждого месяца... Алиса! Да вы не слушаете меня!
- Слушаю, - на миг отвернулась от окна Алиса.
- Когда вы станете замужней дамой, возможно вам придется помогать мужу вести хозяйство...
- Я не стану замужней дамой.
- Все девушки так говорят, а потом выходят замуж, влюбляются.
Алиса обратила к ней смеющееся лицо:
- Может, сначала влюбляются, а потом выходят замуж?
- Это уж кому как повезет, - философски заметила англичанка. - Да что вы там увидели? Вы отвлекаетесь от урока.
Англичанка подошла к окну. Алиса сказала, указав на располагавшийся напротив окна учебной комнаты двор генерала Лычикова:
- Тут тоже урок - как встречать гостей. Только что-то у генерала и его жены лица хмурые. Это верх невежливости, правда?
Англичанка приставила старомодный лорнет к глазам:
- Да. Надо улыбаться, обязательно улыбаться.
- Вот и я говорю... Надеюсь, гостей на рождественском балу они будут с другими минами встречать. А то я просто к ним не пойду... Ой, смотрите, кто-то через забор перелез - и бежит к ним.
А это Матвей бежал с коробкой к встречающим карету. К нему, раскинув руки, бросился лакей. А Матвей открывал коробку и кричал:
- Это пирог! Пирог!
Сообразительный лакей выхватил пирог у Матвея и, проскользнув между дворовой челядью, подсунул его в руки генералу - да вовремя - дверца кареты как раз распахнулась и, оперевшись на руку слуги, стоящего у кареты, по ступенькам спустился Великий Князь.
- Ловкий малый, - улыбнулась Алиса.
- Никакого этикета! - поджала губы англичанка.
Матвей, довольный, бежал по реке обратно к пекарне. Он снова вынул часы из внутреннего кармана - прошло всего полчаса, а он уже был на половине пути обратно.
Вдруг один парень - высокий и худой брюнет, в щеголеватом пальто и шапке набекрень - заприметил часы, блеснувшие в руке Матвея, парень - тоже на коньках - пустился вслед за Матвеем, толкнул его, обкружил, извинился, и помчался дальше - а часы были уже в его руке. Матвей ничего и не заподозрил.
И вот Матвей, радостный, вбежал в "Гранд пирог" и кинулся к прилавку, крикнул звонко:
- Доставил вовремя!
Из кухни выглянул хозяин в огромном белом колпаке, гаркнул:
- Молодец! Звонили от генерала, благодарили! Заказ для рождественского бала наш! - и хозяин обратился к кассиру: - Эй, Парамон, выдай ему три рубли.
Матвей, сияя, подошел к кассе. Но денег получить не успел.
Хозяин крикнул ему:
- Часы мне верни, парень!
Матвей сунул руку за пазуху. Часов не было. Он побледнел, зашарил по карманам - нет часов. Заозирался, глянул на пол - может, обронил где-то?
А хозяин уже подошел.
- Я... - пробормотал Матвей. - Я потерял... кажется, обронил... я найду!
Хозяин нахмурился:
- Обронил!
- Или... - Матвей вспоминал. - А может, украли...
- Украли?! Не ты ли украл? Продать решил, мелкая ты душа!
- Я... Я...
Хозяин схватил его своей могучей рукой за воротник и потряс:
- Ах ты, подлец!
И он отшвырнул Матвея - тот через открытую дверь вылетел на улицу, в снег. Хозяин крикнул ему:
- Да благодари, что я добрый. Другой бы в полицию сдал! Воришка!
В доме директора Департамента полиции, отца Алисы, был обед. В столовой сидели - отец во главе стола, справа - молодая мачеха, слева - Алиса и учительница-англичанка.
- Не вижу в этом случае ничего смешного, - говорила мачеха строго.
- Ну как же, - хихикала Алиса, - так перепугаться всего лишь из-за пирога!
- Я за такую нерадивость слуг бы выпороть велела, - сказала мачеха.
Алиса только нахмурилась и пожала плечами.
- Тяжело им будет с такой прислугой подготовить рождественский бал, - продолжала мачеха.
- На балу главное не пироги, - заявила Алиса. - А развлечения.
- Говорят, генерал пригласил струнный квартет из Италии, - заметил отец.
Алиса на это только хмыкнула равнодушно, сказала с загоревшимися глазами:
- А еще - акробатов на льду!
- Скоморохов на льду, - поправила ее мачеха. - Бал-маскарад будет в стиле а ля рюсс.
- Как же ваша французская модистка справится с костюмами? - невинно поинтересовалась Алиса.
- Я уже договорилась насчет костюмов с художником Мариинского театра, - парировала мачеха. - Завтра поедем заказывать.
- Завтра? - переспросила Алиса.
- Да, утром, до обеда.
- До обеда я не могу... Я... я хочу пойти и на курсы записаться. И я хотела просить вас...
- Что?! - взревел отец. - Какие еще курсы?
- Курс профессора Менделеева, меня могут допустить как вольнослушательницу... Если только вы...
Отец обратил взор к англичанке:
- Мадемуазель Джексон, это вы ее надоумили пойти на курсы?
Англичанка встрепенулась, но Алиса уже сказала:
- Мадемуазель Джексон ни при чем. Я в газете прочла.
- Тоже хочешь стать одиноким синим чулком? - заметил отец.
Англичанка потупившись, уткнулась взглядом в тарелку.
- Хочу стать ученой! - крикнула Алиса.
Отец хмыкнул:
- Ученой... Умнее мужчин хочешь быть?
- Ну и что.
- Так замуж тебя, умную, никто не возьмет, - сказал отец.
- И не надо.
- Поедешь к портному. Нечего.
- К художнику, - сказала обиженно мачеха.
Алиса только отвернулась, ничего не ответив.
А мачеха сказала, оживляясь:
- Кстати, я уже рассказывала твоему папа, - она улыбнулась мужу, - когда вчера я расстелила скатерть, чтобы гадать на картах... это же особая скатерть, шаль старой цыганки... Так вот, на шали вдруг появилось слово "Калиостро"!.. Его дух явился! А потом еще слова: "Алиса скоро выйдет замуж".
- Неправда! - возмутилась Алиса. - Не было там такого! - тут она осеклась и умолкла.
Мачеха не заметила ее смущения, а только возразила оскорбленно:
- Хочешь сказать, я лгу? Я?
- Калиостро лжет, - сказала Алиса хмуро.
- Я бы принесла и показала вам скатерть, но слова исчезли, - сказала мачеха обиженно.
Отец только улыбнулся углом рта и сказал:
- Я тебе верю, дорогая, без всяких скатертей.
Вечером Алиса сидела у себя в будуаре и выписывала химические формулы из потрепанной книжки.
В дверь постучали и девичий голос сказал:
- Это я, Даша.
- Заходи, - крикнула Алиса.
Даша внесла поднос с булочками и чаем. Поставила его на стол около Алисы. Потом достала из-под фартука сложенную цыганскую шаль, пробормотала:
- Узнает хозяйка, достанется мне. Выгонит в два счета.
- Не выгонит, ты моя горничная, а не ее. Я тобой распоряжаюсь.
Горничная только вздохнула:
- Батюшка ваш на ее стороне будет.
Алиса нахмурилась и не нашлась что сказать. Она взяла шаль, вынула из шкафа пузырек с прозрачно-голубоватой жидкостью, шаль разложила на столе. Задумалась, потом улыбнулась мстительно и тонкой кистью стала писать по шали.
- А что это за вода такая? - спросила Даша.
- Это симпатические чернила. Я сама изготовила.
- Симпатичные?
- Симпатические. Исчезающие, значит.
Горничная улыбнулась:
- Затейница вы, барышня... А гадать сегодня в полночь будете? Сегодня же святки...
- Вот еще. Не буду конечно. Ну а ты?
- Буду, - горничная порозовела. - На суженого. Только мне зеркало большое нужно. Можно ваше взять? Вон то, с комода?
- Приходи, тут гадай - я хочу поглядеть, как гадают.
- Хорошо, спасибо, барышня.
- Держи, - Алиса вручила ей шаль, Даша сложила ее. Алиса достала из шкафа и дала горничной банку: - А этим стол ее еще раз намажешь.
Горничная покивала.
Матвей катил по льду, насупленный, хмурый. Потом вдруг увидел того высокого худого парня, что днем терся около. Теперь парень отирался возле солидного господина в пальто. Матвей двинулся к ним. Парень оглянулся, увидел Матвея и вчистил прочь. А господин вдруг захлопал по карману пальто, а потом увидел у своих ног бумажник - парень-вор не успел забрать его.
Матвей же не отставал от того парня на самых крутых виражах. Но потом, запутавшись в холщовой трепыхавшейся стене палатки, потерял парня из виду. Въехал, огорченный, под мост, и тут, из тени опоры, его схватила рука в черной дорогой перчатке.
- Чего тебе от меня надо? - просипел голос.
- Часы мне верни, - сказал Матвей.
- Какие еще... Чего ты придумал?
- Такие, - Матвей все больше был уверен в своей догадке, - какие днем у меня выкрал.
- Что? Я вор, по-твоему? Да за такое оскорбление...
- Когда это для вора его звание было оскорблением?
- Не боишься что ли, меня? Зря, - парень вытащил из кармана и показал небольшой складной ножик.
- Не боюсь. Меня в воровстве из-за тебя обвинили. Отдавай часы.
- Ишь ты. - Парень присвистнул. Оглядел Матвея. - А ты, я смотрю, на коньках хорош бегать.
- И что.
- Прибегай к Чертову мосту в полночь.
- Зачем это мне?
- Часы свои получишь.
И парень скользнул прочь. Матвей задумчиво глядел вслед.
Вечер спускался на город, в богатых домах сияло ослепительное электричество, в бедных - мерцали-теплились свечки, на улицах зажигались газовые фонари. Вот один пожилой фонарщик, забравшись на длинную лесенку, приставленную к чугунной ноге фонаря, разжигал газовый фонарь. Огонь весело заплясал, отражаясь в стеклянной призме фонаря, фонарщик достал из кармана самокрутку и прикурил от синего огонька. Затянулся и тут же закашлялся - лесенка покачнулась и фонарщик едва не рухнул вниз... но тут кто-то крепко схватил лестницу снизу - это был Матвей.
- И тут курить обязательно? - строго сказал он.
Фонарщик не спеша слез вниз, поглядел на Матвея и сказал:
- Ты еще батю поучи, чего ему делать.
- Так кашель же у тебя. Зачем столько куришь?
Взяв лестницу, они пошли домой.
- Согреться-то надо, - сказал отец. - Вон ночи какие морозные пошли. А табак согревает.
- Угу... Слушай, давай я вместо тебя поработаю пока. А ты подлечись, дома посиди.
- Старик я тебе, что ли...
Они топали по узким темным дворам. Отец вдруг с подозрением спросил:
- А чего это ты вместо меня работать хочешь? Своей беготни мало, что ли? Не турнули ли тебя, а, Матюша?
Матвей потупил взгляд:
- Я не виноват. Я старался. Просто... потерял кое-что.
- Э-эх. Ну с твоей сноровкой ты быстро работу найдешь. Слушай, может, тебе полотером - в гостиницу? Ктой-то мне говорил, что нужен... А что? Щетки на ноги вместо коньков - и бегай себе! Будешь самый быстрый полотер на свете.
- Можно и полотером, - нехотя ответил Матвей, хотя любил он больше всего бегать по льду - и чтобы ветер обвевал лицо, и свежий морозец щипал щеки, и лед искрами летел из-под серебряных коньков.
Вдвоем они зашли в небольшую комнату, которую снимали на чердаке. Матвей приготовил на стол, согрел суп. Отец правил длинные сверкающие лезвия коньков - вручную, аккуратно, со знанием дела.
Коньки были необычные - старинные, с немного громоздкими лезвиями, с гравированными узорами на синеватой стали.
- Хорошая вещь, - сказал отец. - Ты их еще своим внукам передашь. Голландская работа.
- Ты говорил, что они волшебные - помнишь, в детстве?
- Ну, дед твой считал, что они вроде талисмана семейного. Особенно для того, кто на них ловко бегать умеет. А значит, и для тебя, - отец улыбнулся, поставил коньки на полку: - Готово.
В богато и современно обставленной мебелью ар-деко гостиной в доме директора Департамента полиции горел, разумеется, яркий электрический свет. Сам директор, отец Алисии сидел на диване и читал газету, а мачеха играла на рояле - грохотали аккорды, раскатисто перекатывались перебираемые сильными руками клавиши.
Директор, морщась, поглядывал на жену из-за газеты. Потом, перекрикивая водопад звуков, обратился к ней:
- Дорогая! Дорогая!
Но пианистка играла, вся в бурных чувствах.
Директор наклонился и тихонько шлепнул ее газетой по локтю. Женушка вздрогнула, вскинула от клавиш руки, воскликнула:
- Ах, вы меня пугаете!
- Вы меня тоже, - сказал ее муж сдержанно. - Это же... Вагнер.
- Да. Полет валькирий.
- Так и думал. Я заметил, вы играете Вагнера, когда чем-то недовольны.
- Разве? - состроив невинное лицо, она обернулась.
- Да, - кивнул директор полиции. - Всегда.
Та созналась, будто бы нехотя:
- Ну, вы разгадали. Я не хотела говорить, но раз вы сами заговорили...
- Что такое, милочка?
Она присела с ним рядом на диван и сказала, нежно прислонившись к нему:
- Мне кажется, мой дорогой, что Алиса стала очень дерзкой в последнне время.
- Да?
- Думаю, это от одиночества. Вам не кажется. И эти курсы...
- Да-да, - согласился отец Алисы.
- Это тоже. От одиночества. Бедная девушка, - притворно вздохнула мачеха.
- М-да? Я не заметил, что она несчастна.
- Но как же, как же, ей уже 19! Вам не кажется, что ей пора замуж?
- И Калиостро так сказал, - шутливо заметил директор.
Мачеха поджала губы.
- Шучу, шучу, - он похлопал ее ласково по руке. - Но что же прикажете делать?
- Как что? В вашем департаменте так много молодых офицеров. Вы могли бы пригласить кого-нибудь к нам, скажем, на обед...
- Хм. Хм, - директор покрутил седой ус. - Возможно, это неплохая идея. Я присмотрюсь...
Мачеха жеманно поцеловала мужа в щеку.
Алиса, в своей комнате, и не подозревая о готовящемся против нее заговоре, занималась химическими опытами. В комнате витал зеленоватый дымок, и зашедшая горничная Даша, поставив накрытый салфеткой поднос на комод, стала махать руками, чтобы дым развеять.
- Колдовство прямо творите, - упрекнула она Алису. - А я пришла погадать, как вы разрешили.
Служанка поставила тяжелое зеркало на столик, зажгла свечу перед ним, сказала:
- Надобно свет большой потушить.
- Сейчас... Туши. - Алиса закрыла пробирки, погасила огонь под спиртовой горелкой.
Служанка выключила электрические лампы.
Матвей тихонько оделся, оглянулся на спящего отца, взял коньки и вышел из комнаты.
Он быстро катил по речному льду. Тишь, над головой - темное огромное небо, по обеим сторонам - гранитные берега, а выше них - город с мерцанием огней.
Даша глядела в зеркало. Алиса принесла стул, поставила сбоку от стола и уселась, подперев щеку. Горничная протянула тихим голосом:
- Суженый-ряженый, приди ко мне ужинать...
Повторила еще раз, внимательно всматриваясь в зеркало. Алиса тоже вытягивала шею, поглядывая туда.
- Не приходит, - сказала Алиса, улыбнувшись. - Может, занят.
- Да это ведь не сам суженый приходит! - замахала руками на барышню девушка. - Это черт в его образе. Потому сразу, как он покажется, надо крикнуть "Чур меня!" Чтобы он ушел! А то может с собой забрать или с ума свести. У нас так в деревне говорят.
- Ничего себе, - сказала Алиса, пряча улыбку. - И ты все равно не боишься?
- Надо же мне узнать, кто мой муж будет. Чтобы, как встречу, не пропустить его.
Даша снова повторила заклинание, потом с досадой сказала:
- Так и знала, что просто так не явится.
Поглядела на Алису, потом сказала:
- Я тут, чтобы он точно пришел... - И она метнулась к подносу на комоде и открыла салфетку - там стоял бокал с вином и лежал кусок пирога на тарелке. Все это девушка тоже поставила перед зеркалом. Сказала: - Ну, теперь точно придет.
- Особенно если проголодался, - сказала Алиса шутливо.
Едва Матвей подкатил к сумрачному черному мосту, где была назначена встреча, раздался тихий свист. Матвей оглянулся. Откуда-то крикнули: