- Я не совсем понимаю, для чего вам понадобились мои арбалетчики.
- Сейчас поймете, - командор улыбнулся: улыбочка у него, по мнению Джойса Гавела, была мерзостная.
Он стоял, наблюдая из окна, как двое из только что прибывшего отряда почти волокут за локти скрученных за спиной рук свою добычу.
Ребята крайне сомнительной наружности, абсолютно не внушающей доверия, ввалились в занятое командором жилище, втолкнув перед собой доставленного пленника.
- Ну-тес, полюбопытствуем, - командор Яков отошел от окна и сдернул у него с головы мешок.
По узким плечам, затянутым в заляпанную грязью измятую ученическую курточку, рассыпались золотые пряди, и стрелок обомлел - пленник оказался эльфенком, мальчишкой.
- Н-да, - заключил тем временем командор, - признаться, я ожидал большего сходства. Но описание оказалось на удивление точным! Какой редкий цвет...
Он вздернул мальчишку за подбородок, заставляя запрокинуть голову, - эльф дернулся в сторону.
- Маленький волчонок с норовом! - нехорошо рассмеялся рыцарь Ордена, - Кажется, я прекрасно проведу время, чего о тебе не скажешь!
- Вы обещали объяснить, - кашлянул Гавел.
Взгляд мальчика метнулся в его сторону и снова вернулся к командору.
- Конечно-конечно, - заверил присутствующих командор Яков Морвел, - Нашему юному гостю тоже будет полезно послушать, ведь именно ему отведена главная роль.
Мальчик молча ждал. Взгляд светло-карих, почти золотых глаз, больше не отрывался от командора Ордена и был не по-детски внимателен и собран.
- Итак, как всем известно, наш святой Орден принимал самое деятельное участие в разгроме эльфийских лесных групп.
"А еще вернее, в зачистках и организациях погромов, - ухмыльнулся про себя Гавел, но смолчал. Орден приобретал все большее влияние, так что приходилось следить за языком.
- И до недавнего времени ваш покорный слуга по праву гордился тем, что уничтожил такого врага человеческого рода как Фиаран Иссенгрим собственными руками.
У Джойса отвисла челюсть, а мальчишка даже дышать перестал.
- Конечно, доходили слухи о том, что его видели через год или два после войны, но это было объяснимо: как же можно смириться с тем, что такой великий герой, непримиримый борец за свободу, - Морвел говорил с неприкрытым сарказмом и издевкой, а последние слова едва не выплюнул, - Сдох приколоченный к столбу, как ему, собаке, и положено!
Мальчик дернулся в державших его руках, а золотые глаза сверкнули яростно и зло.
- И вот представьте себе, через 14 лет после этого знаменательного события, Магистр вызывает меня к себе и требует отчета! У меня! А потом предоставляет свидетельства троих уважаемых людей и одной ушастой твари, что Фиаран жив, здравствует, обзавелся пащенком, и даже имеет наглость появляться на наших землях! Поскольку ушастая тварь ну очень не хотела об этом сообщать, я склонен верить свидетельствам, тем более, что доказательство перед нами! А как человек чести, я должен довести начатое до конца.
Гавел ощутил нечто похожее на беспокойство, при известии о том, что Иссенгрим еще ходит по земле - уж очень страшную память после себя он оставил.
- Вы имеете в виду, что этот мальчик... - командир стрелков с хмурым любопытством оглядел пленника.
Мальчик спокойно сказал на общем без акцента:
- Вы ошиблись. Я не имею чести быть в родстве с Иссенгримом Легендой.
В тот же миг командор нанес ему короткий и резкий удар в лицо, - Джойс едва не подпрыгнул от неожиданности. Мальчик обвис в руках своих стражей.
- Твой отец разве не учил тебя, что врать не хорошо? - командор вздернул его голову кверху за волосы.
- У меня нет отца, и я не знаю, кто он, - по подбородку на курточку капала кровь из носа и разбитых губ.
Рыцарь веры рассмеялся и погрозил ему пальцем. А потом ударил снова - еще сильнее.
- Позволь мне тебе не поверить, Маэлнор! - он отошел, вытирая испачканную руку, - Ведь он так часто навещал тебя в пансионе! Мне нужно знать, где Иссенгрим и я это узнаю!
Маэлнор пытался выпрямиться и наконец ему это удалось.
- Я ничего не знаю об Иссенгриме! - проговорил он, сплюнув кровь. Золотые глаза пылали ненавистью.
Гавел мрачно наблюдал за происходящим: независимо от того, что он думал об эльфах и был ли этот мальчик сыном того самого Фиарана, - в преступлениях отца он не виновен и даже не застал той войны. И Джойс не любил, когда били детей: а эльфенку было от силы лет 13 -14...
- Простите, господин командор, но вы немного отвлеклись. Зачем вы просили о выделении вам отряда арбалетчиков?
- Видите ли, я не собираюсь дважды повторять ошибки! И на этот раз Фиаран Иссенгрим будет убит хорошенько и основательно...
- Ты спятил, эдан, - прервал его срывающийся голос, - если думаешь, что я тебе что-то скажу! Ты трус и ничтожество! Ты способен только добивать раненых и бить связанных!
Командир стрелков восхитился - в смелости и мужестве мальчишке не откажешь! Вот только вряд ли это ему чем-то поможет.
- Щеночек выучился лаять! - процедил командор, снова сгребая юного эльфа за волосы, - Скажу честно, мне плевать, скажешь ты что-нибудь или нет. Я просто хочу поразвлечься с тобой! А Фиаран... Фиаран - сидх, так что мне почему-то кажется, что он уже спешит к тебе на выручку! А что бы он не заблудился, ты его позовешь!
- Он не придет!!! Не придет, вы ошиблись! И я его не позову! - выпалил Маэлнор.
- Позовешь, уж можешь мне поверить! А когда он придет - его нашпигуют болтами, как ежа. Я отрежу ему уши и буду носить как талисман! Я разрублю его на куски, сожгу их, а пепел развею по ветру! А из черепа сделаю роскошную чашу! Но прежде - он увидит, как ты скулишь у моих ног, вылизываешь мои сапоги и молишь о пощаде!
В лице мальчика не осталось ни кровинки. Он подался вперед и плюнул в господина командора, незамедлительно получив такой удар, что даже двое стражей его не удержали, и Маэлнор рухнул на пол.
- Я сдеру с тебя плетью всю шкуру, - едва ли не с нежностью пообещал Морвел, с удовольствием наблюдая, как мальчик корчится на полу, силясь встать, - за каждый день, который твой папаша будет сюда идти - ты получишь по десять ударов! А теперь ты его позовешь...
- Не позову... - прохрипел Маэлнор.
- Ты не понимаешь: он все равно услышит тебя, - а я постараюсь, что бы ему было, что слышать!!! Гавел, вы свободны. Пусть ваши люди займут позиции на крышах уже сегодня.
Маэлнор лежал на полу, - его наконец оставили в покое. Ни сил, ни желания шевелится не было: прав был Фиаран, предупреждая его... прав... И за свою мечту, за его имя - приходится расплачиваться...
Только командор просчитался: никто не придет, и Маэлнор тоже никого не позовет - просто потому, что не умеет... к счастью...
Расставляя людей, Джойс убеждал себя, что он солдат, он обязан выполнять приказы, нравятся они ему или нет. Что Фиаран Иссенгрим та еще сволочь, при чем крайне опасная! Хотя на войну он не попал, но был уже достаточно взрослым, что бы все помнить. Именем Железного Волка даже детей не пугали, что бы заиками не сделать!
Но против всех этих соображений - эльфенка ему было просто жалко. Командор явно намерен не только использовать его в качестве приманки, но и отыграться за все...
Едва рассвело, парнишку выволокли из дома, и с первого же взгляда было ясно, что ночь у него выдалась скверная. Маэлнор пытался идти сам, но у него не получалось. Школьная куртка исчезла, а белая рубашка была заляпана кровью.
Под мрачными взглядами немногочисленных жителей деревни, решившихся посмотреть на происходящее, мальчика растянули меж двух вкопанных столбов. Потянулись часы. Мучения пленника усиливались изнуряющей жарой. Пить ему не давали, только иногда окатывали водой из ведерка. Джойс находил для себя все меньше оправданий в этом участвовать.
На закате командор приблизился к своему заложнику. Маэлнор с трудом поднял на него голову. Его лицо распухло от побоев и укусов насекомых, но глаза сквозь спутанные слипшиеся волосы горели прежним упорством.
- Кажется, твой папенька не торопится, - улыбнулся рыцарь веры, похлопывая по бедру перчатками, - Время платить!
Даже с крыши было видно, как задрожал мальчик, затравленно глядя на приближающегося к нему с экзекутора. Стрелок отвернулся, когда тот занес руку. Если бы он мог - закрыл бы еще и уши: нет, эльф не кричал, но стояла полная тишина, и звук, с которым шипастая плеть вгрызалась в тело, разносился особенно отчетливо. "...восемь... девять... десять... - Гавел обнаружил, что считает, - все!" повернувшись, он увидел, как обвисшего в веревках мальчишку окатывают водой.
Расставляя ночную смену, Джойс видел, что в людях что-то изменилось после вечерней порки. Ребята отводили поскучневшие глаза и избегали смотреть друг на друга. Он понимал их и поэтому бесился еще больше. Ему кусок не лез в горло, и ни о чем, кроме мальчишки в колодках он думать не мог, поминая последними словами и командора, и Фиарана.
Эльф не появлялся. После второй порки худое тело мальчика, едва прикрытое лохмотьями рубашки, представляло собой сплошную рваную рану. Сил сдерживать стоны уже не было, но он то и дело соскальзывал в забытье - и это было облегчением.
Третий день подходил к концу. Командор забавлялся, Джойс только что наорал на солдата, поинтересовавшегося долго ли им еще сидеть по крышам: хотелось толи повеситься, толи набить кому-нибудь морду. Мальчишка уже даже не шевелился, но при первом же ударе выгнулся с хрипом.
- Живый еще, - скрипнул зубами стоявший рядом Петер.
Джойс покосился на него: очевидно, что хреново было не только ему, но кто они такие, что бы идти против Ордена! И ради чего? Кого... Эльфьего сопляка?
Фиаран появился на исходе четвертого дня. Двигался он бесшумно, но совершенно открыто с обнаженным мечом в руке. В остывающем мареве тонкая фигура казалась, скользящим над землей миражом, пока не раздался истошный отчаянный вопль, разбивший наваждение. Джойс не знал Старшей речи, но догадался, о чем может кричать мальчишка, и невольно придержал руку.
Маэлнор бился в веревках, с ужасом глядя на спокойно приближающегося Фиарана:
- Нет! На крышах стрелки! Пожалуйста! Не надо! Пожалуйста! Стой!
Гавел окинул взглядом посты: ребята ждали команды.
Эльф поднял голову, мазнув взглядом по ждущим его арбалетчикам. Этого не могло быть, но Джойс мог поклясться, что в мельчайших подробностях рассмотрел его отрешенное лицо, иссеченное шрамами, и ледяное сияние зеленых глаз. Маэлнор умолк, потеряв сознание.
Иссенгрим Легенда даже не замедлил шага. Один. Только меч в опущенной руке...
Джойс медлил, хотя Фиаран подошел уже на расстояние выстрела.
- Да стреляйте же! - рявкнул командор Яков, и кто-то не выдержал.
Но Иссенгрим как-то очень лениво повел головой, и болт лишь взбил волосы.
- Кто выстрелит без моей команды - руки обрублю! - рыкнул Гавел.
Командор видимо понял свой просчет и дал команду своим: орденцы набросились все сразу.
Иссенгрим сделал одно едва уловимое движение, изящное, как полет бабочки - и первый из нападавших уже падает в веере кровавых брызг...
Джойс стоял выпрямившись во весь рост и вскинув арбалет. Стрелки смотрели на него, а он смотрел, как легендарный Фиаран Иссенгим спокойно и методично расправляется с солдатами веры...
Это было завораживающе жутко. И быстро. На каждого приходился ровно один удар - точный, выверенный и смертельный. Но страшнее всего были мертвенно-холодные глаза на застывшем лице...
- Брось меч, Волк! Пока я не вскрыл горло твоему выблядку! - командор стоит, оттягивая голову мальчика за склеенные потом, пылью и кровью волосы, и покалывая беззащитное горло кинжалом.
И тут впервые раздается голос Фиарана, хрипловатый, но мелодичный с характерным певучим акцентом:
- Ты же его все равно убьешь...
- Но ты же не можешь знать это наверняка! Рискни!
То, что происходит дальше - окончательно переворачивает мир вокруг и внутри Джойса Гавела, командира стрелков-арбалетчиков: Иссенгрим Легенда разжимает пальцы, и меч с оскорбленным звоном падает на землю...
Яков Морвел, командор Ордена святой веры смеется - и вот тогда Джойс нажимает на спуск, потому что знает, что означает этот смех...
Болт ударяет по наплечнику вскользь, разорвав ткань. Командор отшатывается, но и этого короткого мгновения хватает эльфу: его нож, неведомо когда и как очутившийся в руке - входит в глазницу, а сам он уже снова летит в стремительной атаке на оставшихся солдат.
Гавел стоит, словно обратившийся в камень, так и не опустив арбалет, и смотрит на рыцаря. Слишком быстрая смерть для гадины... а кинжал в мертвой руке покрывает свежая алая кровь...
Эльф поводит мечом, и внизу на деревенской площади их остается только двое. Не таясь, в гробовом молчании стрелки смотрят, как Фиаран спокойно убирает меч в ножны и осторожно поднимает на руки тело сына. Прежде чем уйти, он еще раз обводит взглядом крыши...
А потом он растворяется в летних сумерках.
Фиаран шагал все быстрее и быстрее, пока не перешел на бег. У ручья, где он оставил лошадь, не опустился, а скорее упал на колени, прижимая к себе растерзанное безвольное тело. Из горла рвался глухой хриплый вой...
Маэлнор... Звери... И тот, кто стрелял тоже! Он же смотрел, спокойно смотрел на страдания мальчика - так зачем был этот уже бесполезный бессмысленный выстрел?! Они не стреляли в него, даже зная кто перед ними, - значит, признавали его право, но почему же никто не остановил расправу над невиновным ни в чем ребенком? Он не мог этого понять! Он сам тоже убивал, но он убивал быстро, не наслаждаясь зрелищем мук!
"Мальчик мой, прости меня! Прости, что поставил тебя под удар, что не смог защитить... бедный мой мальчик..." - стискивая Маэлнора в объятьях, он метался и бился со сдавленным хриплым рыком, клокотавшим в горле...
Пока сквозь пелену горя и ярости не различил слабый стон. Отстранившись, Фиаран требовательно вгляделся в обезображенное кровоподтеками лицо мальчика, скользящие в крови пальцы все же сумели ощутить слабое биение жизни. Ошеломленный, не верящий в такое чудо эльф жадно вслушивался в стук сердца...
Впервые в жизни он отчаянно, всей душой, неистово - пожалел, что не обладает способностью к исцелению, и даже не научился открывать телепорты, потому что сейчас он мог сделать не больше, чем самый обычный смерд: обмыть и кое-как перевязать раны, уповая на лучшее.
- Маэлнор, потерпи! Я тебя спасу! Держись, мальчик мой... - уговаривал его Фиаран, стараясь отрешиться от того, что видел: его называли чудовищем, он сам не почитал себя безупречным, - но опуститься до того, что бы пытать детей!
Мальчик снова тихонько застонал, и прошептал, не открывая глаз:
- Не придет... никто... ошибка...
Фиаран вздрогнул, дрогнули руки, касающиеся истерзанного тела, - а в следующее мгновение Маэлнор уже выгибался в судорогах с криком:
- Нет! Стрелки!!!
Эльф прижал его груди, впервые за невероятно долгий промежуток времени взывая, словно пытаясь передать свою силу, и Маэлнор обмяк и затих: Фиаран чувствовал его дыхание на своей изуродованной щеке.
Ничего еще не кончено! Эльф решительно поднял сына на руки, устраивая в седле, - им нужна помощь...
Ближайшим местом, где можно было получить помощь врача был пограничный Кергрейв, и Фиаран не раздумывая направился в его сторону. Все его помыслы были сосредоточены только на одном, и он даже не воспринимал вполне происходящее вокруг. Маэлнор бредил в лихорадке, и эльф безжалостно погонял лошадь. Такого не могло быть, но на весь путь им понадобилось чуть более суток. Фиаран даже не осознавал этого, его занимало лишь состояние мальчика, который не приходил в себя и весь горел. Если бы ему сказали, что потом - его арестуют и казнят, он бы не побеспокоился, и только равнодушно пожал бы плечами. Он даже не ощутил того, что делал сам, хоть и помимо сознания...
...Когда-то в молодости он сознательно пренебрег унаследованной в крови силой, не желая обременять себя сомнительными обязательствами. Позже, иссушенное ненавистью и войной, сердце уже с трудом могло воспользоваться ею... Да он и не пытался, почитая для себя потерянными такие способности. Они пробуждались неосознанно, спонтанно в минуты крайнего напряжения, - обычно чутьем, заставлявшим выбирать единственно безопасный путь, указывающим верную тропу, нюхом, которым он безошибочно чуял беду...
Но, как и тогда, когда он спешил изо всех сил к безвестной деревушке на границе с Асперой, сейчас: боль, которую он чувствовал острее, чем свою, - сворачивала вокруг него время и пространство, взламывая лед в реках жил, и заставляя кипеть омуты в них. Это был вихрь, стремящийся к одной цели, и распавшийся только у крепостных стен.
Спонтанное возмущение магических сил в данном районе, даже Конвент убедило в том, что имело место нечто сверхъестественное...
В город они въехали совершенно открыто, утром, едва открылись ворота.
- Эй, к досмотру!
- Кто будешь?
Совершенно искренне, не задумываясь над словами и интонациями, Фиаран ответил:
- Пожалуйста, не задерживайте нас - я всю ночь в пути... Мой сын умирает!
Молоденький сержант даже смутился. Эльф был весь покрыт дорожной пылью и, казалось, держался в седле одним усилием воли, осторожно поддерживая перед собой и прикрывая плащом юношу, точнее мальчика, чье хриплое дыхание было ясно различимо.
- Проезжайте, - кивнул сержант, пересчитывая пошлину, и отмечая, что кошелек у приезжего почти пуст.
Он даже объяснил, как лучше проехать в квартал нелюдей, где эльфу охотнее оказали бы помощь, на что тот так же устало поблагодарил.
Господин доктор Ильве Асплен, как на местный манер исказили его имя: Illve aep Sealleann enn Ellesi"en, оказался солидным молодым эльфом, с серьезным взглядом ярко голубых глаз. Он не выглядел ни испуганным, ни взволнованным, когда к нему ввалился вооруженный до зубов наемник с раненным на руках.
- Чем могу быть полезен?
И только внимательнее вглядевшись в посетителя - заметно побледнел.
- Чем могу быть полезен? - повторил он, и руки у него мелко дрожали.
Фиаран это заметил и дернул губами, - он не мог знать, угадал ли этот мальчишка, или видел его раньше, но он не сомневался, кто к нему пришел.
- Этому мальчику нужна помощь врача. Немедленно, - кратко сообщил эльф, осторожно опуская Маэлнора прямо на стеллаж.
Доктор нахмурился и поспешил к нему.
- Силы всевышние! - вырвалось у Ильве, едва он избавился от самодельных повязок, - Что это?!
- Вы же видите, - безэмоционально отозвался Фиаран: все его силы уходили на то, чтобы стоять на ногах и сохранять собственное сознание, - его избивали и секли.
- шипы... - под нос пробормотал медик, тщательно осматривая раны, - И едва не перерезали горло... К счастью, эта рана совсем не опасна... Ориэль!
Когда появилась тихая бледная эльфийка - жена Ильве, что бы не мешать, Фиаран вышел во внутренний дворик, усаженный розовыми кустами и с маленьким фонтанчиком посреди. В этот момент ему было действительно все равно, что будет с ним дальше...
Тихий плеск воды одновременно освежал и убаюкивал... Фиаран откинулся к стене, смежив веки, и едва не отключился совсем - дорога измотала его необыкновенно. Над плечом негромко осторожно кашлянули - эльф мгновенно снова оказался на ногах.
"Хорошо хоть меч не вытащил", - несколько пристыжено подумал Фиаран, глядя в растерянное лицо молодого врача.
- Мальчик очень плох, - честно сообщил Ильве.
- Маэлнор... при смерти? - у него хватило сил спросить об этом почти спокойно.
- Я постараюсь этого не допустить, - сдержано заверил Ильве, - Но ему нужен покой и хороший уход, а вы ведь... проездом в городе...
Услышав этот осторожный намек, Фиаран принял мгновенное решение, - впрочем, быть может, такое же ошибочное, как и прошлое...
- Да, не волнуйтесь! Но я был бы очень признателен, если бы вы пока позаботились о моем сыне до тех пор, как он не встанет на ноги. Не беспокойтесь, никто не узнает о моем визите!
На впалых щеках молодого эльфа проступил легкий румянец.
- Никто не смеет упрекнуть меня, что из трусости я отказал в помощи нуждающемуся! Вы тоже едва в себе с дороги! И... для меня честь принимать у себя Fearann"e Issengrimm aep Gellais enn Seidhe! И его сына.
Фиаран Иссенгрим Геллаис из рода Сейдхе только устало усмехнулся, когда врач склонился перед ним, как перед коронованным Владыкой.
Он с наслаждением, которое каждый раз испытывал словно заново, привел себя в порядок и выспался, проспав почти до вечера, проведя остаток дня у постели Маэлнора.
Мальчик по-прежнему метался в жару, но уже не бредил и дышал ровнее. После примочек и мазей сошла опухоль, и лицо стало почти узнаваемым. Уши были целы и оба глаза тоже. Фиаран горячо поблагодарил все известные, неизвестные и предполагаемые силы, что орденские выродки не изуродовали и не искалечили мальчика, как грозились. Возможно шрамы - на скуле и подбородке - все же и останутся, но не такие глубокие и длинные как у него. Хотя... как говорила Яльвена - с лица воды не пить...
Он замечал, с каким напряжением приглядывались к незваным гостям Ильве и Ориэль, и понимающе улыбался. О! он легенда - страшная, жуткая легенда о крови и смерти, страшная даже для его собственного народа! Их беспокойство вполне понятно... Он даже не удивился, когда Ориэль робко поинтересовалась:
- Скажите, что... будет война?
- Ориэль! - одернул жену Ильве, так и не поднявший больше глаз.
- Когда-нибудь будет, - максимально вежливо ответил Фиаран, - но мне об этом не известно.
Эльфка пошла радужными пятнами и больше не произнесла ни слова.
Ильве не мог уснуть из-за снедающего его беспокойства. Он боялся даже думать о том, кто сейчас находится в его доме, и зачем он вернулся - такие, как Фиаран Иссенгрим не путешествуют ради собственного удовольствия... Как он вообще попал в город? И этот мальчик, Маэлнор, - кто пытал его и зачем? И главное - зачем он сам во все это влез?!
Ориэль так хотела детей... А что если будет новая война? Что их ждет? Погром? Резервация? Или сразу виселица, как если узнают, что они укрывали у себя Иссенгрима Легенду!
Не находя себе места, Ильве вышел на галерею над внутренним двориком и сразу же увидел своего гостя.
Эльф двигался очень тихо, но Фиаран, стоявший у фонтана, поднял голову. Казалось, его глаза мерцали собственным светом...
Ильве нехотя спустился вниз, - зеленые, до жути холодные глаза безотрывно следили за ним. Врач затруднялся определить что именно - застарелые рубцы ли, или то, что перед ним принц, да еще прославившийся своими методами ведения войны, - но его бросало в дрожь от жесткого, злого изгиба перечеркнутых шрамом губ...
Принц его удивил, мягко сказав:
- Прошу еще раз извинить меня за причиненное вам беспокойство. Я понимаю, чем может грозить вам мой визит, но у меня был не слишком большой выбор! Я сделаю все возможное, что бы вам не пришлось расплачиваться за оказанную помощь головой.
- Таким, как вы не отказывают! - вздохнул медик, - Благодаря вам мы еще помним, что жить надо с поднятой головой! Что такое честь и свобода, и что за них стоит сражаться...
Фиаран внимательно, со тщательно скрытым удивлением смотрел на молодого эльфа: свобода... честь... только юнцы еще придают значение таким словам... И хорошо, что хоть кто-то придает!
Ильве молчал, смущенный вырвавшимися словами.
- Да, за это стоит сражаться, - услышал он и вскинул глаза.
Тот, кто стоял пред ним был опасен. И сам по себе - пристальный, заинтересованный взгляд замечал множество мелких деталей, которые уже не улавливал сам Фиаран, настолько они въелись, составляя часть его существа: хищник, привыкший и к гону, и к бесконечной ежедневной борьбе...
Он был опасен и как символ - символ борьбы, положивший всю жизнь без остатка одной цели, и стремящийся к ней безоглядно, не щадя ни других, ни себя...
И все же Ильве, скромный молодой врач из Кергрейвского гетто ощутил его притягательную магнетическую силу, заставлявшую даже без приказа, идти за ним и в самую безнадежную схватку на смерть.
- Вы действительно полагаете, что будет война? - вырвалось у Ильве как-то жалобно.
- А вы сомневаетесь? - усмехнулся Фиаран.
- Я? - Ильве совсем смешался, - Ориэль... Она хочет детей... Она старше, боится не успеть... Но если война...
- Война будет не завтра. Не через пять лет и даже не через десять. Успеет подрасти не только новое поколение людей! - не понятно было успокаивает его сидх или отговаривает, - Но и на вас с Ориэль ее хватит! И мы погибнем окончательно... Дети? Уж не благословения ли ты просишь у меня?
И Ильве запоздало вспомнил, что сын этой "легенды" сейчас лежит наверху без памяти, а последний из рода эльфийских королей закончил:
- И сможешь ли ты защитить их даже сейчас?
Ильве поперхнулся вздохом под понимающим, казалось, всезнающим взглядом и ничего не ответил.
- Нет ничего горше, чем жить в страхе, не так ли? - услышал он совсем близко, а в следующую минуту увидел, что Фиаран уходит. Он не окликнул, он не знал каково это, жить без страха.
Весть разнеслась со скоростью пожара, но как всегда истинные события были весьма далеки от того, что говорили.
А говорили, что Иссенгрим Легенда восстал из могилы и в одиночку вырезал целое рыцарское крыло, без счета пограничников, а уж что от села осталось - и упомянуть нечего!
Мрачные, избегавшие смотреть друг другу в глаза, стрелки, тщетно рассказывающие о заложнике, то и дело порывались дать кому-нибудь из особо языкастых в зубы, но ни до этого, ни до доклада Гавела - никому дела не было. Ситуация больше напоминала панику. В эти бредни верили даже эльфы, возмущавшиеся, что из-за одного неугомонного борца им снова грозят погромы и репрессии. Священнослужители возвещали о каре, исчадии, извергнутом преисподней, люди - кричали о том, что нелюди хотят новой войны, и требовали решительных мер.
Слухи разнеслись по Кергрейву. Издерганный Ильве ждал, что к нему придут с минуты на минуту. И Фиаран ждал, сидя подле мечущегося в лихорадке мальчика, - в редкие мгновения просветления только его присутствие могло успокоить Маэлнора.
И эта словно вросшая в кресло фигура и прислоненный к стене меч - доводили Ильве до исступления.
Фиаран ждал не просто так, но не мог представить даже, что впустивший их в город сержант, упьется вдрызг, заглушая в ушах хрипы мальчика на руках почти седого эльфа со шрамами - ничем не напоминавшего ни принца, ни выходца из Ада, - и, затея глупую кабацкую драку, напорется на ржавый нож в чье-то руке, что бы истечь кровью на заблеванном полу, так никому ничего и не сказав.
Фиаран ждал, и думал: если это возмездие, воздаяние провидения ему за пролитую кровь, то почему расплачивается Маэлнор? На нем нет никакой вины, а судьба и так была достаточно сурова к нему! И в том, что случилось есть и его вина: он не должен был быть так беспечен, и не должен был оставлять мальчика одного, особенно после того, как их имена так прочно связали! Ведь больше Маэлнора защитить некому...
Да, он жесток. Он действительно чудовище, но лишь сейчас осознал это в полной мере, осознал, что все их великие цели не стоят такой цены!
И что даже чудовища способны любить.
- Сей... - слабый голос нарушил его почти медитативную сосредоточенность.
Фиаран пересел к нему, но мальчик тут же отвернулся, пряча взгляд.
- Сей, простите меня! Я виноват, что вы так рисковали! Командор говорил, что вы меня услышите... простите, я не хотел звать вас! Вы могли погибнуть, а я... я правда не верил, что вы придете! Я же все понимаю... мы придумали себе легенду, а когда я встретил вас - вы оказались еще лучше! Живой, настоящий... мудрый, сильный... Не надо меня жалеть! Я понимаю... вы позаботились обо мне, но требовать вашу жизнь взамен - ... ! Простите, я не знаю... не знаю как... - говорить ему становилось все труднее, - Вы были правы... Но все равно, я счастлив, что вы позволили мне носить ваше имя! Только не надо больше меня жалеть!
Фиаран не выдержал - поднял плачущего Маэлнора, прижимая к себе. Если он потеряет его, то сойдет с ума!
- Ты прав! Нельзя требовать чью-то жизнь. Но этот дар можно сделать! Не проси прощения! Ты все, что у меня есть... ты самое дорогое, что у меня есть!