- Да. Мы его немного подергали и отпустили, чтобы посмотреть, куда он направится.
- Это я могу вам сказать. В городскую больницу.
- Он опять болен?
Принц нахмурился еще больше.
- Вы полагаете, что можно обмануть Вейгера?
- Согласен. Но все равно посоветовал бы вам быть осторожнее.
- Непременно, - Христиан вернулся к еде.
Подсматривание - занятие нечестное и бестактное. Чувствуя себя несколько неудобно, Христиан бесшумно прошел в отведенную больному комнату и остановился в некотором отдалении, разглядывая спящего. Еще никто не научился притворяться во сне, человек открыт и беззащитен.
Не смотря на свое происхождение, молодой человек по-прежнему производил на него в целом приятное впечатление. Христиан искал и не находил в нем признаков возможных дурных пристрастий. Изящные запястья и длинные ровные пальцы не были исковерканы тяжелой работой, лишь характерная вмятинка и мозоль на среднем пальце указывали на его занятия. Излишняя худощавость стройной фигуры, прозрачная бледность, впалые щеки и синева век, видные даже в неясном свете зарождающегося утра, были еще памятны Христиану. Похоже, что виконт Майерлинг не часто ел досыта. Странно. Странный парень, странная встреча. Слишком много неизвестных для удачного внедрения - пристало же словечко от Лоренцо! - он мог просто поехать по другой улице, и Мариус Майерлинг через несколько шагов свалился бы в ближайшую канаву. Возможно, принц Ренцио прав, считая его излишне доверчивым, но Христиан просто не мог представить, что больной парень, еле идущий по стеночкам затеял все это, что бы втереться к нему в доверие. Пневмонию специально не запланируешь и шутки с этим плохи.
Мариус пошевелился во сне, и задумавшийся принц осторожно отступил в тень. Вовремя: молодой человек открыл глаза. Христиан затаил дыхание - вот он миг откровения, который поможет ему понять, что же за человек попался ему на дороге.
Мариус полежал, прогоняя сонное оцепенение и пытаясь понять, что его разбудило, повернулся к окну. Судя по всему, еще только светало. Ему было не привыкать вставать очень рано в любом состоянии, но сейчас в этом не было никакой необходимости и можно было не насиловать себя. Он завозился, дотягиваясь до стоявшей на столике у кровати чашки с водой, жадно напился - вода была чистая ключевая, - приятное разнообразие, и устроился поудобнее.
Христиан поймал себя на том, что улыбается своей самоуверенности, и подождав немного, вышел.
Мариус был бесконечно изумлен тем, что его доставили не в городскую больницу, а по всей видимости домой к одному из встретившихся ему всадников, и благодаря хорошему уходу он довольно быстро пошел на поправку. Его догадка подтвердилась полностью, когда его навестил хозяин дома - молодой светловолосый дворянин примерно одних с ним лет, тот самый, который был с гвардейцем.
- Мне сказали, что вы уже поправляетесь, - сказал молодой человек с доброжелательной улыбкой.
- Да, спасибо. Благодаря вашей заботе.
- Я просто подумал, что человеку нашего круга не место среди нищих и бродяг.
- Увы, получается, что мне там самое место, - не ответить на открытую улыбку было невозможно, - Я нищий, и крыши над головой у меня тоже нет.
Мариус смущенно умолк, ему подумалось, что прозвучало это, как будто он что-то просит.
- Я очень вам обязан, и буду счастлив, если смогу вам как-то отплатить, - торопливо добавил он.
- Ах, что вы! Оставьте! - его слова только позабавили собеседника, - Не волнуйтесь. Вы не доставили мне никаких неудобств. К тому же, может, я и дальше могу вам чем-нибудь помочь?
- Мне бы не хотелось злоупотреблять вашей добротой, - Мариус покачал головой.
Денег у него не было, идти ему некуда, работы нет, даже рубашка на нем с чужого плеча, но сразу же просить незнакомого человека о чем-либо не давала гордость, еще не до конца изжитая нуждой. Повисла неловкая пауза.
- Бог мой, я даже не представился! И ваше имя тоже не спросил, - спохватился хозяин, - Хотя, к чему нам церемонии? Терпеть их не могу!
Мариусу стало понятно, что молодой человек действительно не любит церемоний, и требования этикета порой доставляют ему крайнее неудовольствие, хотя скорей всего он часто бывает при дворе.
- Зовите меня Август.
- Редкое имя. Почти как принца, - с улыбкой заметил Мариус, пытаясь оттянуть момент, когда он должен будет назвать себя.
В серых глазах Августа промелькнула легкая тень.
- Как принца, - подтвердил он.
- Мариус Майер, - Мариус все же опустил приставку "фон" и окончание фамилии.
И снова в серых глазах скользнуло удивление.
- С чего вы решили, что я человек вашего круга? - грустно спросил молодой человек.
- Можно переодеть человека в обноски или шелка, но его всегда выдаст речь. Довольно необычно встретить у уличного оборванца чистое произношение и правильно построенную фразу, - заметив, что его слова покоробили Мариуса, Август поспешно добавил, - Не обижайтесь.
- На правду не обижаются. Мой вид действительно не вызывает доверия.
- Отчего же? - удивился собеседник, задумчиво его разглядывая, - Ваше платье, конечно, было в плачевном состоянии, но, судя по вашему лицу, я бы сказал, что вы достойный человек.
- А что еще вы могли сказать по моему лицу? - Мариус был озадачен и заинтригован, к тому же ему стало ясно, что Август взял его в дом, не только из милосердия, но и раздираемый любопытством.
- Не хорошо, - мягко укорил его молодой человек, - Я ни о чем вас не спрашиваю, но разумеется мне чертовски хочется узнать кто вы и как оказались в таком бедственном положении.
Этот молодой дворянин был невероятно обаятелен, его обезоруживающей улыбке было трудно противостоять, и невозможно было на него сердиться.
- Попробуйте угадать, - поддразнил его Мариус.
Легкая беседа доставляла ему огромное удовольствие, которого он так давно был лишен.
- Хорошо, - включился в игру Август, - Прежде всего, я могу сказать, что в последнее время вам пришлось довольно трудно: у вас ужасный цвет лица, изможденный вид. Скорее всего, вы недоедали и часто переутомлялись, хотя ваши занятия и не связаны с тяжелым физическим трудом.
Пораженный Мариус молчал, а Август между тем продолжал.
- Ваши пальцы выдают человека, которому приходится много писать. Эти руки не привыкли к оружию. Скорее всего, вы держали его в последний раз, когда учились им владеть. Ваше тело говорит, что ваша юность прошла не только над книгами, там было и фехтование и верховая езда. Таким образом, вы получили хорошее домашнее образование, во всяком случае оно пошло вам в прок. А если еще и обратить внимание на черты лица, то я могу с уверенностью сказать, что вы дворянин, при чем из старой аристократической фамилии. Конечно, встречаются такие исключения как Рейвендорф, но это все же исключения. В столице вы скорее всего не так давно, либо круг общения был очень ограничен. Вы не успели приобрести характерный выговор. Очевидно, что у вас сейчас нет ни денег, ни связей. И из этого факта вытекает несколько версий. Самая очевидная - конфликт с семьей вследствие какого-нибудь неблаговидного поступка. Но в этом случае у вас была бы хоть и плохая, но компания. Свою настоящую фамилию вы предпочитаете скрывать, а это значит, что она чем-то запятнана. К тому же, вы не обратились к другим родственникам и друзьям. Здесь может быть только один вариант - ваша семья навлекла на себя гнев Ее Величества. В последнее время я о подобном не слышал, а несколько лет назад сами вы для этого были слишком молоды.
Мариус был уже не рад своему предложению. Он сидел в полной уверенности, что перед ним агент из Тайной стражи, который получил в отношении него какое-то задание.
Август заметил, что его гостю не по себе и заключил:
- Я не ошибся.
- Я был уверен, что в конце вы назовете мою настоящую фамилию, - признал Мариус, - не понимаю только зачем это все. К чему такой интерес со стороны ведомства Его Высочества?
- Вот оно, что, - Август понял, о чем он думает, - Не волнуйтесь. Конечно, принца Ренцио можно считать моим учителем. Но я клянусь вам, что наша встреча действительно случайна. Я вас не искал, ничего о вас не знал, и впервые увидел на улице. С другой стороны, вы тоже врядли стали бы доводить себя до такого состояния, только что бы встретиться со мной и войти в доверие. А то, что вы слышали - не более, чем мои выводы, и останутся они при мне. Простите, я не хотел вас смущать.
- Ничего. Я сам виноват, - доверие было восстановлено, - Вы правы во всем. Поэтому я не смею навязывать вам свое общество.
- Вот еще! - возмущенный Август даже подпрыгнул на стуле, - Хорошего же вы обо мне мнения, если полагаете, что я выброшу вас обратно на улицу из-за такой безделицы. Вы сами признались, что у вас нет ни денег, ни жилья. Что вы будете делать?
Когда главное уже было раскрыто, скрывать все остальное не было смысла.
- Два я выучил еще дома, старый артанийский от каноника, родом с юга, который мне очень помог. В 32 году я окончил университет, хоть и экстерном, - моих денег хватило оплатить только два года. Места мне найти не удалось - большинство открыто говорило, что я слишком молод для учителя. Лицензия была просрочена. Мне больше ничего не оставалось.
- Где же вы жили? - тихо спросил Август.
- Снимал комнату. Я попал в больницу, и хозяин, которому я был должен, распорядился и комнатой и моими вещами. Так что диплома у меня теперь тоже нет.
- Вот видите. А ведь я действительно могу вам помочь. Я могу поговорить о месте для вас.
Мариус лишился слов. После того, как любопытство Августа было удовлетворено, он вправе был полагать, что исчезнет и интерес к нему. И уж тем более не мог и подумать, что молодой дворянин будет за него ходатайствовать.
- Я буду вам обязан до конца жизни!!!
- Не преувеличивайте, - Август был немного смущен, - Я всего лишь спрошу, и место будет совсем незначительным. Все последующее будет зависеть от вас.
- А мне больше ничего и не нужно, - ответил повеселевший молодой человек.
Христиан чувствовал себя несколько неловко. Радость Мариуса была так очевидна. И невозможно изобразить благодарность так естественно. Видимо, положение его было по настоящему безвыходным, если он даже не спросил, что это будет за место. Проверка в духе Лоренцо Ренцио - блестяще пройдена, и первое впечатление оказалось верным.
Выводы, которые Христиан ему продемонстрировал - не были игрой. Он сделал их раньше, чем Лоренцо сообщил ему имя больного молодого человека, встреченного на улице. Более того, именно из-за всех этих соображений он и отвез Мариуса в свой дом, а не в больницу. Беседа окончательно убедила Христиана принять участие в его судьбе. Скромное достоинство, с которым Мариус держал себя, и ненаигранный стыд, когда он говорил о ситуации, в которой оказался, мгновенно расположили к нему. А то, что он называется другим именем - вполне объяснимо. Прекрасно зная, что на языке принца может означать "немного подергали", Христиан решил, что не отдаст беднягу на растерзание Лоренцо, но счел необходимым хранить инкогнито, пока окончательно не убедится в его отношении к королевской семье.