- А сейчас рисуем нашу школу! - громким голосом сказал наш учитель рисования, Рамтан. - Берем карандаши и рисуем!
Я люблю рисовать. И школу нашу рисовать люблю. Вот так. Она большая и красивая, светлая. На первом этаже наши классы. И на втором. У школы большие окна. Из них видно очень далеко. И голубое небо из них видно.
Я взял белый карандаш и нарисовал большие окна. А потом - голубое небо вокруг.
А спальни у нас внизу, в подвале. Там по ночам темно, чтобы мы спали и не отвлекались. И вообще, у нас в школе хорошо, мы учимся, играем, нас хорошо кормят и все учителя любят.
Спальни в подвале нарисовать трудно, и я не стал их рисовать.
- Вы посмотрите только! - сказал вдруг учитель Рамтан. - Все рисуют, а он что делает?
Мы сразу все посмотрели: учитель Рамтан стоял над нашим новеньким.
Наш новенький нам не нравится. Он у нас недавно и весь какой-то странный. Директор сказал, что его привезли из другой страны, потому что он умный и может учиться в нашей школе. Но нам он не нравится.
Новенький держал в руке какой-то странный предмет, вроде длинной трубочки, с обкусанным кончиком. Я видел этот предмет один раз. Непонятно, это для новенького еда, что ли? Как наша жвачка?
- Это - карандаш, - сказал новенький тихо.
Мы все засмеялись. Как же, карандаш! Что, мы карандаша, что ли, не видели? Карандаш - это то, что у тебя в голове, его в руки взять нельзя. Это как мысль... только лучше.
- Вы посмотрите, надо же, это карандаш! - повторил учитель Рамтан, и мы снова засмеялись. - Ты рисовать-то хоть умеешь?
- Умею, - тихо ответил новенький. У него на столе лежала салфетка, а на ней - какие-то линии. - Вот, - он протянул учителю Рамтану салфетку.
Мы опять засмеялись, а учитель Рамтан не стал смеяться. Он нахмурился почему-то и сказал:
- Так вот ты даже рисовать не умеешь по-настоящему. Посмотрите на него, он даже просто рисовать не умеет!
Мы так смеялись, что у меня даже живот заболел от смеха. Точно, новенький даже рисовать по-настоящему не умел! А еще говорили, что он умный. Что он, как это, гений. Мы смеялись долго. Все-таки когда на недостатки других указывают, это очень смешно.
- Так, прекращаем смеяться и начинаем работать, - сказал наконец учитель Рамтан. - Все справились с работой? Все готовы?
У меня все уже было готово, и я сразу поднял руку. Ну, и остальные тоже подняли руки.
- Очень хорошо, - сказал учитель Рамтан. - Теперь покажите мне, что у вас получилось. А ты сиди и смотри, как работать надо.
Это он уже новенькому сказал.
Я знаю, что нужно сделать, чтобы показать рисунок. Надо сцепить руки замочком на затылке и представить, что рисунок стал большим, размером с комнату. Тогда его любой увидит. Мысленно, как говорит учитель Рамтан. Что такое мысленно, я не понимаю. Когда я так смотрю рисунки других, я их просто вижу. Так, как вижу учителя Рамтана, например.
Учителю Рамтану всегда нравятся мои рисунки. Он стоит около меня дольше, чем у всех, и потом говорит, что я умный и способный. Что я гений. Я люблю учителя Рамтана.
После урока рисования мы пошли играть во дворе.
Этот новенький подошел ко мне и долго смотрел на меня. Мы не берем его в наши игры, потому он новенький. Мы не разговариваем с ним, потому что он всегда молчит. Он ничего не умеет. Зачем только его к нам прислали?
Я сказал ему:
- Чего смотришь? Иди ешь свои карандаши.
Он помолчал, а потом сказал:
- Меня Минто зовут. Давай дружить.
Дружить друг с другом хорошо. Я согласился. Пусть. Он странный, конечно, вот и рисовать не умеет, но он ничего плохого мне не сделал. Я с ним немного подружусь, а если он мне не понравится, то раздружусь.
Минто подарил мне один из своих карандашей. У него их много оказалось, штук пять. Если одной стороной провести по бумаге или стене, то получится полоса. Только она будет всегда одного цвета. Зато ее видно всегда.
Например, мои рисунки, которые всем так нравятся, их видно, только когда я разрешаю их смотреть. А эти линии видно, даже когда человек ушел. Правда, когда на мои рисунки смотришь, то чувствуешь то, что я чувствую. Я очень лошадок люблю. И когда смотришь на моих лошадок, что любишь лошадок тоже.
Учителя называют это обратной телепатией.
Минто даже нарисовал на стене несколько линий, сказал, что это его дом, откуда его привезли. Я видел только линии, а дома не видел. Но я не стал говорить об этом Минто, а то он обиделся бы. А он ведь мой друг. Не хочу обижать друга.
Так мы и дружили целый месяц. С Минто дружить было просто, он все время на дополнительных занятиях проводил, каждый вечер почти. Потому что его привезли, когда учебный год уже начался. Вот он и наверстывал упущенное. По всем предметам. Сначала он научился рисовать, потом научился писать и прочитал все книжки, которые мы в прошлом году читали. Его все учителя хвалили, не только директор. Но я не завидовал, потому что Минто мой друг.
А однажды вечером он не пошел на занятия, а подошел ко мне и сказал:
- Знаешь что, помоги мне сегодня.
- Хорошо, ты же мне друг.
- Тогда пойдем.
Мы пошли вместе. Я думал, он хотел, чтобы я помог ему по учебе, но он повел меня в корпус, где был кабинет директора.
Там было пусто и тихо. Мы остановились перед дверью.
- Слушай, а куда мы идем?
Я схватил его за руку, когда он захотел открыть дверь.
- Там же кабинеты учителей, директора, ученикам туда нельзя!
Минто тихо сказал:
- Почему нельзя? Очень даже можно. Мне надо туда. Мне надо кое-что в моих документах посмотреть.
- Что? А если нас поймают? Что будет?
- Не бойся, ничего плохого не будет. На крайняк скажем, что я во всем виноват, ладно?
Он говорил так уверенно, что я поверил.
У Минто даже ключ от двери был. Ключ - это такая карточка, ее проводят в специальной коробке у двери. Только коробка эта высоко находится, взрослому до нее дотянуться - пустяк, а нам с Минто - никак.
Минто несколько раз подпрыгнул, но так и не смог ключ вставить.
- Знаешь что, давай ты приподнимаешь меня, и тогда я дотянусь, - сказал он.
Я обхватил его за пояс и приподнял, и тогда он дотянулся до коробки, вставил в нее ключ, и дверь приоткрылась.
- Идем быстрее! - сказал Минто, и мы вошли.
Все учителя уже ушли, никого не было. Было темно и тихо, и очень страшно. Минто побежал по коридору, я за ним.
- Слушай, а ты знаешь, куда идти? - спросил я его.
- Знаю.
- А нас не поймают?
Я все равно боялся немного. То есть я очень боялся. Но Минто не боялся, так что и я молчал.
Наконец Минто остановился перед одной дверью, далеко от входа.
- Здесь, - сказал Минто и сжал ключ в руке.
Я снова приподнял его за пояс, и он открыл дверь.
Мы зашли в комнату. Там было очень темно, просто ничего не видно. Я остановился у двери.
- Это что такое? - спросил я тихо.
- Это канцелярия, - ответил Минто. - Здесь всякие бумаги хранятся. Меня когда в школу привезли, здесь допрашивали.
- Что делали? - я не понял слова, которое он сказал.
- Ну, вопросы всякие задавали, как зовут, из какого города.
- Просто расспрашивали.
- Ну, пусть просто расспрашивали. Иди сюда, помоги мне.
- Как же я пойду, я же ничего не вижу!
Я и вправду ничего не видел. Ничего не было видно.
Минто вернулся ко мне.
- Сейчас я тебе все покажу, нарисую. Тут все по-старому.
Я не видел, что он сделал, но, наверное, сделал все, как мы всегда делаем: нарисовал картину, сцепился руки замочком на затылке и представил, как картина расширяется до размеров комнаты. Потому что я вдруг увидел всю комнату. Словно вдруг свет включили. Несколько столов, шкаф с бумагами, какие-то приборы. И почему-то мне стало очень страшно. Не так, как в коридоре, по-другому. Но очень страшно.
- Видишь теперь? - прошептал Минто.
Я кивнул.
- Тогда пошли к шкафу, мне надо открыть его, а я один не дотянусь.
- А стульев тут нет? - я огляделся в картинке Минто: стульев не было.
- Не помню я, чтобы тут стулья были.
А я сразу наткнулся на стул, которого в картинке Минто не было.
- Вот смотри, здесь стул, давай его подтащим к шкафу. С него удобнее достать.
Мы вдвоем подтащили стул к шкафу, и Минто полез на него.
Странно, я картинку могу держать, только если больше ничего не делаю, а Минто вот и дверцу в шкафе открывает, и картинку держит. Может, он и вправду гений?
Потом свет вдруг погас: это Минто отвлекся и потерял картинку. И мне сразу стало не так страшно.
- Я сейчас, - он ощупью искал что-то на полке. - Сейчас верну картинку.
- Ничего, не надо. Пусть темно. Зато не страшно.
Правда. Пусть я ничего не вижу, зато не так страшно.
- Это потому что я очень боялся, когда меня сюда вели.
- Вот видишь, мне тоже страшно было сюда без спроса приходить.
- Я не потому боялся...
Тут в коридоре послышались шаги. Так ходят только взрослые. Минто сразу слез со стула, на секундочку нарисовал свое воспоминание, и мы спрятались за самый большой стол.
- Смотри-ка, дверь не заблокирована!
Я сразу узнал голос нашего директора. Это он с кем-то шел по коридору.
- Сейчас они зайдут, увидят нас и накажут! - сказал я Минто.
- Не бойся, ничего не будет! Только тихо!
Директор открыл дверь и вошел в кабинет. Мы сидели тихо, как мыши. Как компьютерные мыши, как любил говорить мой отец. Компьютерные мыши же на самом деле очень тихо везде сидят.
- Есть здесь кто-нибудь? - спросил директор. Но мы не ответили.
- Да никого, кому здесь быть! - сказал кто-то из коридора. - Просто секретарша, как обычно, забыла дверь закрыть!
- Да уж некстати совсем. И так, кажется, очередной скандал назревает в прессе. Нам лишние досужие сплетни не нужны.
- Какой скандал? Не преувеличивай, пока все тихо.
- Разведка доложила точно, снова собирают материал. Хотят обвинить нас в педофилии...
- Ерунда...
- Ерунда, конечно. Но ты сам посуди, что могут подумать рядовые обыватели, после всех этих заморочек прочно зацикленные на сексуальной озабоченности. Школа, малолетние дети, заказчики - престарелые старперы, которым этих десяти-двенадцатилетних доставляют... У любого мало-мальски свихнувшегося гражданина сама собой возникает мысль о педофилии, а той мысли нет, что эти старперы настолько стары, что давно уже импотенты...
- Не злись попусту. Нет никого там, давай закрывай дверь, да пошли дальше.
Директор пошел обратно, и они ушли. Дверь захлопнулась.
- Вот видишь, а ты боялся, - прошептал Минто.
- А мы сможем выйти?
- Легко!
Он снова влез на стул, а я на всякий случай остался под столом. Вдруг кто-нибудь еще пойдет мимо.
Минто долго возился там, наконец спрыгнул на пол.
- Я нашел. Теперь надо снять копию. Ты умеешь снимать копии?
Я пожал плечами. Конечно, я умею снимать копии. Это просто. Если есть копировальный аппарат.
- Если есть копировальный аппарат, - ответил я.
- Здесь должен быть, - сказал Минто и нарисовал мне свое воспоминание.
Я сразу нашел копировальный аппарат, он стоял рядом со шкафом. Минто сунул мне какую-то папку, и я скопировал ее всю, со всем содержимым.
- Все, уходим, - прошептал Минто через секунду, и мы подбежали к двери.
Дверь была заблокирована, и мне стало страшно. Сейчас придут директор и учителя и накажут нас. Запретят играть на переменах или что-нибудь пострашнее придумают.
- Не бойся ты, не реви, у нас же есть ключ! Помоги мне! - сказал Минто.
Я снова приподнял его, он что-то сделал, и дверь открылась.
В коридоре было почти светло, по сравнению с кабинетом.
Мы быстро вернулись в спальню, и нас никто не увидел.
В спальнях уже все спали. Мы побежали чистить зубы и умываться на ночь.
- Слушай, Минто, - спросил я. - А откуда у тебя ключ?
- Я в первый день еще стащил, - сказал он. - Когда меня допрашивали.
- Расспрашивали. - (а что он говорит непонятными словами?)
- Ладно, расспрашивали. Подумал, пригодится.
- Слушай, а тебе было нестрашно?
- Сейчас-то? Нет, нестрашно.
- А первый раз было страшно, ага!
Я обрадовался. Ну хоть когда-нибудь ему было страшно. В первый раз. Понятно, что теперь ему нестрашно. Я иду в первый раз, и поэтому мне страшно. Пойду снова - будет нестрашно.
- В первый раз я другого боялся.
- Кого?
- Не кого. Чего. Боялся, что... в общем, это был не страх. Ладно, не важно.
- Не понимаю.
Он как-то странно посмотрел на меня. Мне не понравилось, как он посмотрел на меня. Так на меня смотрят иногда учителя, когда я не справляюсь с заданием. Как-то с жалостью, что ли.
- Ты просто не знаешь, что такое страх, - сказал Минто.
- А ты знаешь, ага!
- А я знаю.
- Как это ты знаешь?
- Хочешь, расскажу? Только никому не говори, хорошо?
- Клянусь!
Минто выключил воду и отвел меня в самый дальний угол.
- Чтобы нас не подслушали, - сказал он.
- А что говорить-то? Ты лучше вспомни и нарисуй, - сказал я.
- Не могу. Это страшно. Я словами расскажу, ладно?
Я согласился. Минто оглянулся по сторонам, хотя никого не было. Все уже давно спали.
- Я раньше жил в городе Тенче.
- Нет такого города! - не выдержал я. Правда, ведь такого города нет. Я много городов знаю, но такого не знаю, значит, его нет. - А еще говорил, что мой друг. Разве друзья обманывают друг друга?
- Есть такой город. Я оттуда приехал. Вот, смотри, - он открыл папку и показал мне. Там и вправду было написано: город Тенче. Только про Минто там не было написано. Про какого-то другого человека. - Только это далеко отсюда. Вот там я и жил. И вся моя семья. Мой папа, моя мама и мои братья и сестры. В Тенче жить опасно...
- Это что значит?
- Это значит, что тебя могут прийти и убить. Очень запросто. Или арестовать. Однажды моего отца арестовали. А потом убили. А потом пришли к нам.
Он замолчал. Я подумал, что он, наверное, рисует воспоминание. Вот только меня в него не пускает. Хотя я его друг.
- Мои братья во дворе были. Эти люди, которые убили моего папу, вошли на двор и сразу стали стрелять. И всех моих братьев убили.
- Зачем?!
- Потому что у нас так делают. С тех пор, как... В общем, чтобы мстить некому было. А я в доме был. Моя мама как увидела, что они пришли, стала кричать, а моя старшая сестра, Милия, сказала, чтобы я из дома убежал. Потому что если они меня найдут, то тоже убьют. Хоть мне тогда всего пять лет было. Она сказала, чтобы я бежал на городскую свалку, хотя раньше меня всегда наказывали, когда я на свалку убегал. И сказала, чтобы я там спрятался и домой не приходил. Никогда. Что сестра или мама меня потом найдут. А если меня найдут эти, то убьют. И я убежал.
- Ух ты, круто! - сказал я.
Минто пожал плечами.
- Я побежал, а они увидели, что я убегаю, и стали стрелять в меня. Вот тогда мне было страшно.
- А я бы... - я подумал, что я бы на его месте нашел бы какой-нибудь автомат и расстрелял бы их всех, вот так, раз, раз, и даже раньше, пока они моих братьев не убили, просто одной очередью, бах-бах-бах, и все убиты, а мои братья живы...
- Я думал, что какая-нибудь пуля попадет в меня. И еще я подумал, что если попадет, то пусть убьет сразу, потому что над ранеными они издеваются, - тихо говорил Минто.
- Как это?
Я удивился.
- А потом я весь день прятался на свалке. Они приехали и искали меня, я слышал. Они подходили все ближе и говорили, что обязательно найдут и убьют меня. И мне было страшно. А еще они говорили, чтобы я выходил сам, как мужчина, и тогда они убьют меня сразу, а если они найдут меня, когда я прячусь, как трусливая крыса, тогда они бросят меня в клетку и все будут издеваться надо мной, пока я не стану просить, чтобы меня убили.
Вот здесь я вообще ничего не понял. Если бы он нарисовал мне воспоминание, я бы все понял и почувствовал. А так, на словах...
- Потом один из них подошел совсем близко. Я тогда вдруг представил, что стою на его месте и смотрю вперед, а там никого нет. И он ушел, как будто никого не увидел. Тогда я понял, что могу вот так... рисовать. Только я никогда это рисованием не называл.
Я не знал, что сказать. Может, он все это придумал? Так ведь не бывает. Может, из книжек пересказывает?
- Ты ведь меня не обманываешь? - спросил я. - Мы все-таки друзья, а друзья друг друга не обманывают.
- Не обманываю, - ответил Минто.
И мы пошли спать.
На следующий день директор и все учителя были испуганные. Нас даже вместо уроков отправили играть во дворе, а потом организовали экскурсию в город.
Все обрадовались, а я тоже испугался. Наверное, это из-за нашего похода. Вдруг обнаружится, что это мы с Минто побывали в кабинете? Что тогда?
Я спросил Минто, но он только пожал плечами.
- Я не боюсь.
- Совсем ни капельки?
- Знаешь, когда за мной гнались эти и хотели убить, тогда я боялся. А с тех пор я мало чего боюсь.
Потом, когда все пошли на экскурсию по зоопарку, я увидел, что Минто сидит на скамейке и читает папку, которую я ему скопировал.
- Это про чего ты читаешь?
- Про генерала Тамриска Бентуче.
- А кто такой генерал Тамриск Бентуче?
- Это... - Минто почему-то не стал ничего объяснять. Хотя должен был, потому что мы все-таки друзья.
Правда, когда мы вечером вернулись в школу, нам никто ничего не сказал. И я успокоился. Значит, нас не засекли.
А на следующий месяц наш директор как-то пришел к нам на урок литературы, где мы читали сказку про Буратино, и сказал, что скоро наступит торжественный для нас момент и к нам приедут уважаемые гости, которым мы должны показать все, на что способны.
- Наши гости очень любят картины наших учеников, которыми так славится наша школа, - сказал он. - Вы все умеете замечательно рисовать, особенно Минто, Брайки (Брайки - это я) и еще несколько человек. Но постараться должны все. Вы будете рисовать для наших гостей самые свои любимые картинки. Вот ты, Брайки, что можешь нарисовать такого, чтобы порадовать наших гостей?
- Я - лошадок. Они такие красивые...
- Вот и отлично. А ты, Онтес? - спросил он другого мальчика.
- Я - пейзажи.
- А я спорт! - крикнул кто-то сзади.
- А у тебя, Минто, лучше всего получаются, как мне сказали, море и корабли?
- Нет, - как-то мрачно ответил Минто, - у меня лучше всего получаются горы, и лошади, и кавказские овчарки.
Я сразу обиделся. Хорош себе друг, я научил его рисовать лошадок, но зачем он говорит, что лошадки у него хорошо получаются? Лошадки - это мой талант, а не его. И вообще друзья так не поступают. Выскочка он, и больше ничего.
И я не стал больше с ним разговаривать.
А на следующей неделе приехали гости. Нас посадили в ряд в актовом зале перед гостями, и они рассматривали нас. Они все были такие старенькие, как Деды Морозы, только без мешка с подарками. Наши учителя стояли позади нас, чтобы поддерживать дисциплину. Но мы вели себя очень тихо.
Директор начал говорить им речь:
- Уважаемые господа! Мы рады приветствовать вас в стенах нашей школы. Мы испытываем к вам самые теплые, сердечные чувства, и эти слова - не пустой звук. Наши ученики, в полной мере овладевшие способностями обратной эмоциональной телепатии, с радостью поделятся с вами своими самыми радостными чувствами. Как вы все знаете, именно радостные, счастливые чувства наиболее благотворно влияют на работу всех органов и систем человеческого организма, продлевая период хорошего самочувствия и продолжительность жизни. Вы сможете окунуться в неподдельно счастливый мир ребенка, вновь почувствовать блаженство детского непосредственного восприятия мира, незамутненного тревогами взрослого мира, что поможет вам помолодеть на несколько лет...
Тут мне стало скучно, и я совсем перестал его слушать. Я думаю, его уже никто не слушал, даже эти самые гости.
Наконец он закончил речь, протер глаза платком, словно расплакался, и предложил гостям пообщаться с нами.
Один из гостей, самый толстый и старый, с некрасивым лицом поманил его к себе и спросил:
- А где этот ваш гений, про которого вы писали мне? Ну этот, который гениально воплощает картинки, ну там лошадей... который кладезь положительных эмоций для продления жизни?
Он почему-то очень плохо говорил, я едва понимал, что он говорит. Только когда он сказал про лошадок, я сразу понял, что он меня имеет в виду. Но директор не понял. Директор почему-то решил, что он имеет в виду Минто, и подозвал Минто к себе. Я сразу понял, что раздружился с Минто.
Потом этот гость и Минто ушли. Я спросил у учителя Рамтана:
- А это кто?
- Это весьма уважаемый человек, генерал Тамриск Бентуче, - ответил учитель Рамтан.
- Он хороший?
- Он самый щедрый наш спонсор, - непонятно ответил учитель Рамтан.
Я так и не понял. Зато я решил отомстить Минто. Я решил разорвать его драгоценную папку, которую сам ему скопировал. Я знал, где он ее прячет. А что, не надо было присваивать себе мои таланты. И я быстренько и незаметно выбежал из актового зала и побежал в спальню. Там под подушкой кровати Минто она и лежала.
А еще там лежала тоненькая книжка, не из школьной библиотеки. Я схватил папку и книжку и пошел в ванную, где было большое мусорное ведро.
Конечно, папку можно еще раз скопировать, только я ему копировать ни за что не буду, а сам он... может, и не сумеет. Вот так!
Потом я открыл папку, посмотреть, что за секреты мой бывший друг скрывал от меня.
Там было все написано про генерала Тамриска Бентуче, только некоторые места были подчеркнуты. Наверное, Минто думал, что это важно. Я решил прочитать:
"...Генерал Тамриск Бентуче в ходе своей деятельности в городе Тенче проявил себя как настоящий герой. Подавляя беспорядки и раздоры, раздиравшие страну, он сумел железной рукой навести порядок, справиться с противниками конституционного режима, способствовать восстановлению мирной жизни. Концентрационные лагеря на стадионах в немалой степени способствовали установлению нового миропорядка. Его отряды производили зачистки территорий..."
В общем, ерунда полная, зачем было это подчеркивать? Правда, Минто еще написал кое-что от руки. Я попытался прочитать. "Убил моего папу, братьев, маму и сестер. Смерть". Это тоже было непонятно, так что я разорвал все листы в папке и выкинул в мусорное ведро. А потом я посмотрел на книжку. Она называлась очень непонятно: "Секреты смерти. Как убить врага". Книжку я рвать не стал, сложил и сунул в карман. Она же совсем тонкая была.
А потом я пошел обратно в актовый зал. А там все уже бегали и суетились.
- Слушай, Онтес, - я поймал за руку своего друга. - А что тут случилось? Что происходит?
- Так, дети, немедленно отправляйтесь в свои спальни и оставайтесь там до особого распоряжения! - крикнул директор, и учителя погнали нас в спальни.
В спальне Онтес отвел меня в дальний угол и спросил:
- Он ведь твоим другом был, да?
- Кто?
- Да Минто!
- Ну да, был. Разве это друг? А где он?
Минто и вправду нигде не было.
- Так он специально это придумал или случайно получилось?
- Что получилось?
- А ты не знаешь?
- Нет.
- Ладно, этого никто не видел, только я видел. Я тебе расскажу, а ты мне скажешь, он специально это придумал или случайно получилось, хорошо?
- Хорошо. Да что случилось?
- Вот слушай. Они когда с этим толстым стариком пошли в отдельный кабинет, я за ними прокрался. Сказал учителю Рамтану, что живот заболел, и за ними пошел. Мне интересно было, что этот Минто умеет такого, что его все учителя любят. Они меня не заметили. Заходят, значит, в кабинет, и этот толстый старик говорит... он что-то сказал, да я ничего не понял. А Минто ему отвечает: я, мол, все детство прожил в горах, даже в городе ни разу не был. А в горах у нас была собака, такая большая и лохматая, очень добрая... и лошади. Вот этот старик и говорит ему: нарисуй воспоминание. Минто как начал рисовать, я даже поближе подошел, так здорово все получилось. Только не очень правда, я в горах бывал, там все не так...
- Ты не про горы, ты про Минто и генерала!
- Так я подошел поближе, они даже и не заметили, этот... генерал, что ли? увлекся, а Минто напротив него сидел, тоже по сторонам не смотрел. В общем, понравилось мне в его мире. А потом он глядит на меня и рукой машет: уходи! Я бы не ушел, да тут генерал глаза приоткрыл и так на меня зыркнул! Я и отошел в сторону. Совсем не ушел, интересно. А тут Минто вдруг как начал шептать: Я должен умереть, я должен умереть! И вдруг упал. И генерал тоже упал. И хрипит. Я испугался и убежал. А тут бежит наша врачиха и кричит: умерли! Умерли! Вот тут-то все и забегали. Так что скажешь?
- Не знаю.
- Он же твоим другом был, да? Как же ты не знаешь?
Минто был моим другом. А я все равно не знаю. Просто не знаю. Не знаю, и все. Ладно, надо спрятать подальше его книжку. Кажется, это все, что у меня осталось от Минто. А потом, когда все успокоится, я подумаю. Но почему-то я думаю, что у Минто не было друзей. Потому что он на самом деле специально все придумал. С самого начала. Какой он умный. Был. А я так не смогу.