Аннотация: Все действующие лица и события вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями случайно
Гарри сложил телефон и, прикрыв глаза, привалился к двери. Еще целый час можно было спокойно отдохнуть, хоть и под пристальными взглядами наверняка бродящих поблизости соглядатаев. От них было не укрыться нигде. А что делать, настоящий борец не имеет права на личную жизнь, за ним всегда и везде следят.
Впрочем, Гарри не собирался терять напрасно ни минуты из так внезапно свалившегося на него отдыха. Глубоко вздохнув, он потянулся, открыл глаза и встал. Предстояло подготовиться к грядущим выступлениям, и борец приступил.
Он отошел на несколько шагов от крыльца, отряхнул пыль с одежды, расправил плечи и вдохновенно, громко и прочувственно прочитал:
- Не вы ль сперва так злобно гнали его свободный смелый дар и для потехи раздували чуть затаившийся пожар!
Несколько человек с заинтересованными лицами на противоположной стороне улицы прислушались к его словам.
- Его убийца хладнокровно Навел удар... спасенья нет: Пустое сердце бьется ровно, В руке не дрогнул пистолет.
Пара слушателей судорожно схватились за грудь, словно проверяя, на месте ли оружие; впрочем, Гарри не обращал на них внимания и патетично продолжал:
- Есть божий суд, наместники разврата,
Он не подвластен звону злата...
Стихотворение закончилось внезапно, и Гарри не успел высказать всего, что так мучило его ранимую душу. Заинтересованные было слушатели потеряли к нему интерес и лениво отвернулись, продолжая, однако, судя по всему, чутко прислушиваться.
Мистер Смит, все представление со слезами на глазах следивший за игрой актеров, наконец вышел из театра. Последним, потому что остальные участники с обеих сторон уже давно покинули сей храм искусств, а агент все сидел и сидел в кресле и вспоминал каждый звук, каждое произнесенное слово - и давно подзабытый акцент выжимал слезы из суровых глаз. Но в конце концов суровая уборщица прогнала его из зала: нечего здесь сидеть, мешать людям работать. Театр театром, а убираться тоже надо.
Выйдя на улицу, агент Смит сразу заметил только что закончившего декламировать стихотворение Гарри.
"Какой смешной и нелепый человечек! Такой грязный и обездоленный!" растроганно подумал мистер Смит. - "Наверное, это нищий".
Гарри подозрительно оглядел пожилого театрала, остановившегося рядом, и на всякий случай отступил на шаг назад. Смит размяк и пошмыгал носом от умиления, и потом, проникнувшись сочувствием, решил сделать что-нибудь приятное и этому нелепому милому человечку, потертому и потрепанному жизнью. Несколько монеток загремело у него в кармане, и он с улыбкой достал горсть мелочи и вручил Гарри.
- Вот, возьмите, добрый человек. Купите себе воды, еды...
Гарри в изумлении поднес к глазам подаяние и даже не успел понять, что произошло, как к ним быстро подскочили прохожие с противоположной стороны улицы, окружили и надели наручники.
- Мы взяли их! - торжествующе произнес в рацию один из прохожих. - Да, с поличным, шпион передал деньги маленькому привидению Касперу. Что делать?
- Наконец-то! - радостно откликнулись на том конце. - Везите их в кутузку. Кстати, все засняли? Процесс передачи денег?
- Конечно! - расплылся в широкой улыбке ответственный за связь. - Некоторые эпизоды получились особенно хорошо...
Гарри судорожно схватился за телефон, но один из сотрудников умело и своевременно выбил трубку у него из рук.
- Куда звонить собрался, гнида? - прошипел доблестный сотрудник.
- Я имею право на один звонок адвокату! - патетически вскричал Гарри, и окружающие дружно засмеялись.
- Зато адвокат не имеет права на один звонок от тебя! - уверенно ответил руководитель захвата.
Мистер Смит даже не успел вразумительно испугаться. "Ну вот оно, взяли", - грустно подумал он, к своему стыду, по-русски. Как старый испытанный шпион он давно был готов к такой развязке.
Через минуту к театру подкатил два серых фургона, задержанных погрузили в них по отдельности, чтобы дорогой не сговорились, и вскоре площадь опустела.
Только один из группы захвата, скромный и неприметный, задержался ненадолго - пообщаться с адвокатом, если тот вдруг появится у театра.
Молоденькая девчушка с забавными косичками, выгуливавшая маленького песика, остановилась около него. Было что-то такое в этом скромном товарище с блеклыми волосами, что-то берущее за душу и трогательное в его щупленькой фигурке в костюмчике не по размеру, что даже собачка не удержалась и в знак признательности лизнула его ботинок.
- Ой, а вы понравились моей собачке! - удивленно сказала девчушка.
- Я знаю. Я всегда нравлюсь собачкам и детям, - признался сотрудник.
- Вы, наверное, добрый доктор Айболит! - предположила не в меру сообразительная девочка.
- Нет, я просто езжу на машинах и всякое барахло развожу, - вздохнул тот.
- А, знаю, это мерчендайзер! - понятливо кивнула девочка, а собачка лизнула второй ботинок.
- Нет, скорее смершендайзер, - со скромной улыбкой ответил сотрудник.
- Наверно, я просто никак не могу слово правильно выучить...
- Выучишь еще, в жизни пригодится, - снова вздохнул смершендайзер. - Барахла у нас действительно развелось... немерено.
- До свиданья, дядя, - с серьезным видом сказала девочка, когда собачка потянула ее дальше. - Успехов вам в работе.
- Спасибо, - шмыгнул носом от нахлынувших чувств смершендайзер.
***
Мистера Смита и Гарри - маленькое привидение Каспера привезли в строго засекреченное местное отделение Фонда содержания бомжей и рассадили по камеркам.
- Если вы желаете продолжения представления, то вот вам камерное отделение, - усмехнулся начальник Фонда.
- Я требую свидания с адвокатом! - пискнул Гарри возмущенно. - Предъявите обвинения! По какому праву нас задержали?
- Много будешь возмущаться - скоро состаришься, - веско ответил начальник.
Бронированные двери звуконепроницаемых камер захлопнулись, и вопли стихли.
- Вот теперь и у нас появилось свое привидение, - удовлетворенно потер руки начальник Фонда.
***
Впрочем, радовался он рано. Неугомонный адвокат, не встретив на площади вечно подозреваемого, поднял невообразимый шум, на который сбежались почти все иностранные представители, создав своим присутствием настоящую демонстрацию. О происшествии было немедленно доложено по всем соответствующим инстанциям, и вопрос предстояло уладить быстро и вразумительно для всех.
Начальник Фонда содержания бомжей поднял трубку и набрал номер соседского генерального прокурора, профессионала и доки по утрясанию нерегулируемых проблем.
Звонок его пришелся не ко времени. Хотя важные звонки всегда случаются не вовремя. Главный начальник сего серьезного заведения был чрезвычайно занят.
В соседней генеральной прокуратуре он уже долго составлял письмо некоему Суворову, писателю, аналитику и изменнику. Весь пол в кабинете соседского генерального прокуратора был усыпан исписанными, а потом скомканными или порванными на клочки бумажками.
За несколько минут до звонка прокурор положил перед собой очередной чистый листок и аккуратным, прокурорским, почерком вывел несколько строк: "Уважаемый господин подлец и предатель! В связи с последними изменениями, принятыми в соответствии с новым курсом правительства Российской Федерации, а именно - рассекречиванием военных архивов и введением моратория на смертную казнь, предлагаем вам прибыть на территорию Российской Федерации для осуществления вынесенного вам приговора и написания следующей работы с использованием материалов архива. Совместите приятное с полезным! С уважением, генеральная прокуратура".
- Убедительности не хватает! - с досадой подумал прокурор. - Убедительности недостает! Что бы еще такого приписать?
В этот самый момент и раздался звонок местного начальника Фонда содержания бомжей.
- Ну что еще? - с досадой поморщился соседский прокурор. - Не дают работать!
- Соседушка, выручай! - со слезами в голосе взмолился начальник. - У нас тут такая каша заварилась! Задержали мы сладкую парочку - шпиона и оппозиционера, а тут как на грех, представители иностранных держав. Как выскочат, как выпрыгнут... летят от нас клочки по закоулочкам.
- Вот мерзавцы, не поймут никак, что у нас суверенная демократия, - проворчал соседский прокурор и окинул светлым взором заваленный клочками бумаги пол.
- Точно. Так что сделать посоветуешь?
- Натрави на них наших журналистов. Кто там у вас сейчас отирается?
- Так полон короб, а выбрать некого.
- Найди. Разъясни им обстановку, пусть поработают... пусть отрабатывают свое право на свободу, - хихикнул и тут же погрустнел соседский прокурор.
- Ясно, исполним.
Местный начальник прижал рычаг телефона и снова набрал номер.
- Найдите мне самых толковых журналюг... борзописцев, задание для них есть... Да, привезите сюда, поговорим. Тут они лучше понимают.
Через десять минут в его кабинете уже сидели рядком самые выдающиеся журналисты, попавшиеся под руку его подчиненных: Вера Лгунова, Александр Хинштейнович Хичкок и Борис Полевой. Все трое немного нервничали и держали наготове мобильные телефоны.
- Господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - важно начал местный начальник.
- К нам едет ревизор? - робко спросила Вера Лгунова. Все-таки, знаете ли, знание русской классической литературы немного вредит.
Начальник нахмурился и постучал карандашом по столу.
- Слушать сюда и не перебивать, когда я говорю! Итак, у нас случилось ЧП. И мы ставим вам задачу помочь нам правильно преподнести этот прискорбный факт представителям зарубежных СМИ и прочих иностранных структур.
- И что мы должны сделать?
- Все очень просто. Мы задержали представителя иностранной разведки (державу, правда, он не назвал, говорит, сам уже не помнит, откуда заслали. На склероз ссылается). Так вот, мы задержали его, когда он нагло и дерзко, то есть открыто, финансировал представителя оппозиции. Вся оппозиция у нас напрочь продажна и куплена зарубежными спецслужбами. Вот об этом и надо написать... Да покрасивее, покрасивее, чтоб за душу брало!
Журналисты помолчали. Не то чтобы им задание не нравилось или претило... просто было явно не по профилю Первым нашел в себе мужество отказаться Александр Хинштейнович Хичкок.
- Извините, я такими делами не занимаюсь. У меня есть конкретное задание от редакции, не могу отвлекаться по мелочам.
- Так, - зловеще начал начальник Фонда. - В крайнем случае мы могли бы утрясти этот вопрос с вашим начальством...
- Не надо, - мужественно ответил Александр Хичкок, - я сказал неправду. Но все равно я не стал бы заниматься этим делом. Поищите других, вон тут еще двое моих коллег, уже зарекомендовавших себя как грамотные специалисты своего дела.
- Зря вы отказываетесь, - еще более зловещим тоном произнес начальник Фонда. - Это очень непатриотично.
- Для журналиста самое патриотичное - быть профессионалом! - гордо возвестил Хичкок и поднялся с места. - Дозвольте откланяться, ждут дела.
- Идите, - мрачно разрешил начальник и воззрился на оставшихся акул пера и слова.
- А я тоже не гожусь для такого ответственного дела, - робко заявила Вера Лгунова. - И с дикцией у меня проблемы. Только завалю все мероприятие. Вот господина Полевого привлеките, он и говорит хорошо, и внешность у него приятная, импозантная такая...
Начальник поморщился, журналистка приняла его гримасу за вольную и поспешно ретировалась.
- Ну вот мы и поговорим, - потер руки начальник: Полевой, такой импозантный и профессиональный, явно не отвертеться от задания.
- Вынужден вас огорчить. Мое присутствие здесь таково, что никакие поручения я выполнять не буду. Можете связаться с моим руководством, - Полевой достал из кармана визитку и протянул начальнику Фонда, но не отдал, несмотря на усилия того вырвать и дознаться. - Правда, боюсь, если вы с ними свяжетесь, вам может это дорого обойтись...
- Ничего, у меня есть кое-какие заначки, - слабым ответил начальник.
Полевой отдал ему визитку и, не спрашивая разрешения, удалился.
Дело принимало неприятный оборот, и начальник снова взялся за телефон.
- Хичкок, Лгунова, Полевой отказались писать о подлой руке Запада!
- Хорошо, пришлем вам... кто из наших местных лучше всего подойдет? Журналиста Киселькина пригласим. Ждите.
Журналист Киселькин не отличался умом, зато отличался хорошо модулированным голосом - он всегда знал, где надо было патетически возвысить голос, а где - трагически понизить, где пустить в голосе слезу, а где - металл. За что и ценили.
И теперь он должен был прийтись как нельзя кстати.
Местный начальник облегченно вздохнул: дело сдвинулось с мертвой точки.