Аннотация: Конкурсное. Очень-очень лаконичное, за что автор и рассказ и наполучали от жюрей тапками и помидорами
До отупения я искал то место, где еще утром стоял наш дом, и не находил: затерялся он в частоколе обугленных деревянных столбов и вздыбленной, как в агонии, земли. Сквозь тряпку я вдыхал сладковатый запах гари и непрерывно вытирал лицо от пепла, который серым туманом стоял в воздухе. В голове было пусто, а воспаленные глаза уже не слезились даже от дыма.
Справа холм - вроде бы знакомый. Тот - не тот - попробуй теперь пойми. На его вершину я вкатил семь камней - по числу погибших в семье и, стоя на коленях, вместо молитвы клялся отомстить. Явившийся бог мести обещал помощь, но пригрозил смертью, если отступлю на полпути.
А позже, лежа без сил у пустой могилы, я вдруг понял, что один камень - лишний.
Мне было всего десять, я верил в плохие приметы и, торопливо откатывая камень подальше, не сомневался в своей скорой участи.
Через несколько дней я перешел границу Ишарийского королевства и почти сразу попал в приют, в котором порядки мало чем отличались от казарменных. Военные умения и грамоту тут вбивали палками, а уважение приходилось завоевывать кулаками.
- Ты в Ишарии. Ты уже можешь начинать мстить, - торопил бог.
Мне было всего тринадцать, я не верил в свои силы, но быстро научился бить, когда кто-то заикался о моей слабости.
Мне до сих пор снилась горелая земля и черный камень, который я собственными руками вкатил на пустую могилу.
- Еще рано, - ответил я.
Тут нет настоящих врагов. Для серьезной мести нужны сила и власть, а я знал только один путь наверх, не требующий от меня невозможного.
- Этот юноша достиг больших успехов как в военных делах, так и в науках, - управляющий с такой гордостью положил руку мне на плечо, словно он, а не я сидел ночами над книгами и дрожащими от дневных тренировок руками переворачивал страницы. - Он настоящий гений, благородный доннат.
Если гениям все дается легко, то во мне не было ни капли таланта.
Доннат долго молчал, словно ожидал от меня возражений.
- Где твои родители?
- Погибли на последней войне, - ответил я.
- Воевали с Цирайцами?
Мне не привыкать скрывать прошлое, и легким кивком я всего лишь на одно звено удлинил цепочку лжи, в которой жил уже семь лет. Долгий изучающий взгляд я выдержал спокойно, не моргая - будущий благородный доннат не может быть робким.
- У меня никогда не будет детей. Но мне нужен достойный наследник. Ты слишком умен и трудолюбив, чтобы оставаться среди неблагородных, поэтому я возьму тебя на испытательный срок. Думаю, не стоит объяснять, какую возможность ты получаешь?
Доннат забрал меня к себе в дом и через полгода усыновил.
Спустя два года, не пережив очередного покушения, отец скончался, и я остался единственным официальным наследником титула и огромного состояния.
- Ты знатен и умен. У тебя есть сила и власть, - подталкивал в спину нетерпеливый бог. - Ты можешь начинать мстить.
Мне недавно исполнилось двадцать, я уже знал свои силы, но был очень осторожен, потому что до сих пор помнил лишний камень на пустой могиле.
- Еще рано, - отвечал я. - Нужно больше возможностей.
Мне иногда снилась черная земля и пепельно-серый туман над останками родного города, и я по-прежнему ненавидел ишарийцев. Но сейчас вокруг меня лишь друзья и слуги. Тут некому мстить.
Столичные послы прибыли с дарами и письмом.
"Со всем уважением...", - их уважения хватило на две страницы каллиграфической лести, которые я пропустил не читая. И, наконец, дело: "Нет главы в нашем отечестве..."
- Поедешь? - спросила жена.
Поеду, милая. Обязательно поеду. В моем государстве зреет смута. Если лишь моя кандидатура устраивает обе враждующие стороны, если коронация предотвратит кровопролитие, то как можно остаться в стороне?
- Я дал тебе все возможности, - через пять лет настырный божок явился напомнить про договор. - Вся власть в твоих руках. Больше нет смысла откладывать.
- Уже слишком поздно, - ответил я.
Мне давно за сорок, я наконец-то верю в свои силы.
И я хорошо помню, как своими руками вкатывал лишний камень на пустую могилу.