Слово оборотня - закон. Потому и не смеет Штырь перечить, хотя ноет и нюнит всю дорогу. Но ведь неспокойно, ох, неспокойно - скребёт и дерёт на душе, словно тёркой железной.
- Заткнись уже, мозгляк - резко бросает слова Ржавый, - придушу ведь!
Штырь затыкается. Ведь слово оборотня - закон. Особливо, если ты оборотень резкий, хищный. А Ржавый - он, ого-го! Волк. Хотя нет, не волк, - волчара лютый. Беспощадный, безжалостный.
- Чего трясёшься, как дерьмо на ветру, - меж тем продолжает Ржавый, - ты чё, не видел их? Плёвое дела, в два счёта управимся.
Видел Штырь, всё видел. Невысок, кругл и говорлив их "клиент". И три дочки имеет и жену, и ночью из дворни - лишь служанка старенькая. Курятник, одним словом. Но одеты справно, богато, да и домина такая, что завидки берут. Водятся в доме деньжата, сразу видно, а может и золотишко припрятано. Приходи, да бери. Но вот скребёт же...
Ржавый меж тем выпускает длинный коготь из мизинца, ковыряет в замке задней двери. Тихий щелчок возвещает, и они бесшумно проникают в прихожую. Дальше будет кухня, за ней лестницы в хозяйские спальни. Прокрасться бесшумно в спальню хозяина, прижать лезвие ножа к открытому горлу...
Не получилось. Только до кухни и дошли. Вспыхивает свет - на пороге хозяин. В руках старенькая двустволка. Держит их на мушке, смотрит испуганно. Штырь замирает, боится повернуть голову. Что будет -то сейчас? Не любит Ржавый, когда на него стволы наставляют.
Мелькает серая молния, глазом неразличимая. И вот уже двустволка у Ржавого в руках, а хозяин на полу корчится, кровавую юшку утирая. Отбрасывает Ржавый оружие, нагибается к хозяину, шипит страшно:
- Ну что, мразота, сам скажешь, где деньжата, да золотишко лежит, али пытать тебя будем. А может нам твою жену ссильничать? Или дочек твоих?
Хозяин затихает, смотрит на Ржавого. Пристально смотрит. Чудится нехорошее Штырю в этом взгляде.
- Скажу, - вдруг усмехается криво, - я тебе даже больше скажу. Ждал я тебя, Ржавый...
Отшатывается Ржавый от неожиданности - откуда ты зна... Но спросить не успевает. Течёт хозяйская плоть, аки кисель густой, изменяется, творит новое, незнамое. Ёкает сердце у Штыря, стучит бешено - ещё один оборотень! Ржавый тоже всё понял - оброс шерстью, когти выпустил, в стойку встал - принял форму боевую.
Наконец успокоилось всё - принял хозяин форму новую. Ахнул Штырь - петух. Всего-то. Большой правда петух, взрослому по грудь, и красив зараза. Гребень пылает пламенем, переливаются перья разноцветьем глянцевым, крылья изумрудом горят. Но всего лишь петух. Куда ему против волчары. Хотя, логично - у каждого курятника петух должен быть.
Видит Штырь - расслабляется Ржавый. Когти опускает, сплёвывает презрительно... Только не успевает слюна до пола долететь, как полыхает огненным, да чиркает изумрудным. Обдаёт лицо тёплым и солёным, да паленым пахнет. Следующее, что в память врезается - отрубленная голова Ржавого под стол катится. Переводит Штырь взгляд на хозяина, а по ногам течёт тёплое, да вонючее.
А Петух кровь с изумрудных крыльев стряхивает, да на Штыря круглым глазом косит. Потом вытягивает лапу, да когтями по деревянному полу ведёт, глубокие борозды оставляя. Деревянная стружка из-под когтей спиралями завивается. Цепенеет Штырь - смерти ждёт... не может оторвать взгляд от круглого петушиного глаза.
- Покудахтай! - внезапно врывается в мысли, давит, заставляет подчиниться...