Адвайтов Тимофей : другие произведения.

Бесконечная смерть

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Я, шепчущий сегодня эти строки,

вдруг стану мертвым - воплощённой тайной

Борхес

  
   Хоть я и не искусствовед, и это - не статья, хочу поделиться некоторыми мыслями о поэзии, а заодно и цитатами из любимых стихов. А вдобавок поясню выбор аннотации к разделу и некоторые мои комментарии.
   Уже давно я начал осознавать, что самые лучшие стихи - это стихи о смерти. Вы, наверно, скажете, что о любви? или о природе... Такие стихи могут быть гениальными, но с ними всё гораздо яснее, ведь эти вещи знакомы нам, пусть и единожды, пусть и неодинаково. А тут - полная неизвестность и равенство потенциала постижения для всех... Или вот - разве не любопытно - ну что может быть поэтичного в смерти? Люди в обыденной жизни об этом стараются не говорить, а для поэтов, напротив, это - дежурная тема. Я не имею здесь в виду эпитафии, что-нибудь типа "на смерть поэта" и даже не "Остановись прохожий", а именно субъективное понятие смерти как предмета творчества.
   А предмет этот особый - сингулярный, и отсюда вся прелесть. Поэзия действует тут совсем не так, как наука или философия, а пытается разрешить эту мучительную проблему (возникающую из страха, несогласия и т.п.) именно поэтически, "междустрочно". Пережить психологически, осмыслить сразу и целиком, не используя ни метод, ни логику. Этот способ ближе к религии, только понятие бога необязательно. Часто оно интуитивно заменяется чем-то более непрямым, неожиданным и двусмысленным. Правда, поэзия и религия произошли от одного источника (Кроче?).
   Что же тогда может предложить поэзия сверх того, или в отличие от того, что предлагает религия? Думаю, во-первых, абсолютную свободу допущений в отношении смерти, а во-вторых, неограниченную религиозной догмой субъективность самого отношения. Прибавьте к этому мощь и специфику арсенала поэтических средств. Не так уж мало!
   Чем отличается тема смерти от других внутри самой поэзии? Напряженность предмета и полное отсутствие реального переживания заставляют по-другому и мыслить, и использовать вдохновение, включать внутреннее зрение на полную. Наверно, поэтому стихи на эту тему часто не унылые или чернушные, как можно было бы предположить, а красивые и пронзительные, они как-то по-особому звучат, играют особыми красками!
   А глубже всего в этом направлении пробурили испаноязычные поэты. Вот, например, Борхес. Он во многих своих стихах упорно твердит, что человек - само время, имеет природу времени, и поэтому умирает ежесекундно (это подтверждают и буддисты).
  
   Мы - время. Мы - живое воплощенье
   Той Гераклитовой старинной фразы*,
   Мы - капли, а не твёрдые алмазы.
   Мы - влага не затона, а теченья.
   Мы - воды с мимолётными чертами
   Эфесца, к ним припавшего. Движенье
   Колышет и меняет отраженья
   На глади, переменчивой как пламя.
   Мы - реки, что дорогою заветной
   Бегут к морям. Потёмки беспросветны.
   Минует всё. Ничто не повторится.
   Своей монеты память не чеканит.
   Но что-то потайное в нас не канет
   И что-то плачущее не смирится.
  
   *) Думаю, что это та фраза, где он говорит, что сегодня человек не тот, что был вчера, а завтра будет не тот, что сегодня.
  
   Таким образом, он, словно ударом клинка, отсекает страх и животное цепляние человека за жизнь, а заодно и лишает смерть её таинственности и неповторимости. С другой стороны (в другом стихе), он говорит, что и бодрствуя, мы спим, и этот сон - кошмарное повторение того, что вообще говоря, принципиально не может повторяться в реальности (ведь мы - реки, помните?). Так ещё одним ударом отсекается привязанность человека к себе, лишая смерть её права на отделение эго:
  
   Забрезжил свет, и, путаясь в одежде,
   Встаю от снов для будничного сна.
   Из мелочей привычных ни одна
   не сдвинулась - настолько всё как прежде.
   О, если б я, хоть умерев, сумел
   Очнуться до конца, не вспоминая
   Того, кто звался мной, рядясь в меня!
   Быть позабытым с нынешнего дня!
  
   Мне кажется, в подобных отрывках поэзия показывает своею способность более эффективно достучаться до сознания, чем линейное усвоение религиозных или научных истин.
  
   Вообще, я считаю ХХ век веком испано-, а не англоязычной литературы. Таких титанов, как Кортасар, Борхес, Маркес, Льоса, Октавио Пас, Кастанеда, Карпеньтьер с Касаресом - их не перевесят никакие хемингуэи с фолкнерами, и даже уитмены. Может, потому что проза у латиносов глубоко поэтична... Не зря ведь больше половины из них - нобелевские лауреаты. А поэты! Хименес, Лорка, Мачадо, Дарио, Пельисер, Горостиза...они даже и в переводе хороши! Но не буду дальше распространяться, а лучше приведу к словам некоторые иллюстрации.
  
   Карлос Пельисер.
  
   Когда все муравьи из часов удалятся,
   И наконец-то откроется вход в одиночество -
   Смерть меня не найдёт.
   Она будет искать меня в рощах,
   Обезумевших от тишины, живущей везде,
   Но на нищем нагорье она не увидит,
   Как я слежу за ней из розы, отражённой в воде...
   ...
   Кровь разбивается о скалу сердца,
   Так светло смеркается, и я на берег бегу,
   И когда смерть за мной явится,
   Она найдёт лишь одежду на берегу
  
   ***
   ...Опять в бессмысленном пожаре розы
   Устало гибнут тихие стрекозы,
   И ночь пасёт немые имена.
  
   И снова сны бессонны, словно реки,
   И жизнь смыкает мёртвенные веки,
   А смерть глядит на жизнь, не зная сна...

   (Перевод Грушко)
  
  
   Хуан Рамон Хименес
  
   Классическое:
  
   ...И я уйду. А птица будет петь
   как пела,
   и будет сад, и дерево в саду,
   и мой колодец белый.
  
...И я уйду; один - без никого,
   без вечеров, без утренней капели
   и белого колодца моего...
   А птицы будут петь и петь, как пели.
  
   Психологическое:
  
   Заворожённо - на воскресном солнце
   глядели в пустоту калейдоскопа
   твои большие черные глаза.
   И вот они, печальные, закрылись...
   И ты теперь - пустой калейдоскоп,
   душа твоя полна цветных узоров,
   и, глядя вглубь, ты с них уже не сводишь
   зрачков, завороженных навсегда!
  
   Ещё более психологическое:
  
   Как голос самой судьбы,
   зовут петухи тоскливо,
   и, сон раздвигая, люди
   встают, как на край обрыва.
  
   Когда обожгло зарею
   разломы в сосновой кроне,
   глаза он один не поднял,
   далекий и посторонний.
  
   Стихали слова вошедших,
   и кротко сопели звери,
   по-женски дохнуло дымом,
   и даль распахнули двери.
  
   И колос, вода и птица
   яснели как на ладони,
   но он не взглянул ни разу,
   далекий и посторонний.
  
   (Где видел теперь он воду
   и птичий полет над нею,
   откуда глядел он - навзничь,
   как желтый сноп, цепенея?)
  
   Но так и не подняв веки,
   но так и не подав вести,
   далекий и посторонний,
   теперь на своем он месте.
  
   (Он там начеку, простертый,
   стоит, как река на шлюзе,
   и жажда водою стала,
   правдивейшей из иллюзий.)
  
   Глаза он один не поднял
   и, счеты сведя с судьбою,
   навеки в себе остался
   и стал наконец собою.
  
  
   Философски вопрошающее:
  
   Что с музыкой,
   когда молчит струна,
   с лучом,
   когда не светится маяк?
   Признайся, смерть, - и ты лишь тишина
   и мрак?
  
   (Перевод А. Гелескула)
  
   Что за яркий обман -
   золотом и темнотою!
   (В этой плоскости света
   можно ли существовать?)
   Что за игры азартные
   у солнца со скалою!
   (В той излучине мглы -
   умирать? )
  
   (Перевод Г. Кружкова)
  
Эзотерическое:
  
   На запоздалом рассвете
   скоро и я в синеву,
   за корабельную рощу,
   к вечной сосне уплыву.
  
   Нет, не под парусом белым.
   Вынесет тело волной,
   той молчаливой, что сменит
   мертвую зыбь тишиной.
  
   Там, где свидания вечны,
   с солнцем сойдется звезда
   и не пришедшего встретит
   тот, от кого ни следа.
  
   Будет нас пятеро равных
   в сетке теней на свету.
   Равенства голая сущность
   все подведет под черту.
  
   Из бесконечного вычесть
   так же нельзя, как причесть.
   Раз несущественна разность,
   все остается как есть.
  
  
  
  
Гениальное:
  
  
   Остановились чаши на весах:
   Одна - в земле,
   Другая - в небесах
  
   (Перевод А. Гелескула)

  

Хосе Горостиза

  
Тук-тук!
Кто там?
А это дьявол -
смертельная усталость,
и жажда превозмочь
вот эти ненавистные границы,
вот это умиранье без конца -
живее всех живых ты, смерть!
О, Боже! как же ты убийствен
в деяньях суровых,
в розах, в камне,
и в разобщённых звездах,
и в нашем теле, тающем
как гаснущий костёр,
питающийся песнями и снами,
цветом лица!
Тук-тук!
Кто там?
Да дьявол это.

(пер. Адвайтов)
   ...
О, эта слепая радость
пользоваться воздухом,
которым мы дышим,
ртом, глазами, рукой;
Эта щекочущая острота
тотального удовольствия
потратить всего себя без остатка
в одном единственном взрыве смеха...
О, эта наглая выскочка смерть,
убивающая нас издалека,
через удовольствия,
которые мы находим
в ничтожной ласке,
в чашке чая...     
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"