Аннотация: В последнем номере журнала "Профиль" тема номера: возрождение России как сверхдержавы. Журнал редкий, возможность прочитать есть не у каждого - поэтому дублирую здесь.
Третьяков Виталий
Неизбежность союза
http://profile.ru/items/?item=26998
Россия как cтрана стран и неразменный субъект глобального мироустройства
26 августа 2008 года, спустя 17 лет после распада Советского Союза, Россия признала государственную независимость Южной Осетии и Абхазии.
Этот акт официального признания суверенитета двух крохотных территорий, помимо многих, причем очень существенных, последствий как для мировой, так и для российской политики, стал, возможно, самым главным на данный момент событием русской истории XXI века, а именно: реальным началом практического воссоздания Российского Союза, то есть того государства-цивилизации, которое в разные периоды своей жизни называлось Великим княжеством Московским, Московским царством, Российской империей и Советским Союзом. Как внутри страны, так и за ее границами, одни давно ждали этого и на то, что это случится, надеялись. И даже в меру сил своих этому способствовали. Другие, боясь, что это может произойти, занимались простым оплевыванием прошлого. Третьи -- из той же когорты, но более пассионарные -- активно этому сопротивлялись, в том числе и попытками, дабы не восстановилось великое, разрубить и растащить по углам нынешнее среднее, превратив его в малое, а следовательно -- в ничтожное. Я отношусь к числу первых. Причем не только потому, что люблю Россию, но и по причинам более чем рациональным. Три главные, впрочем, пересекающиеся, из этих рациональных причин следующие. Воссоздание Российского Союза является исторически неизбежным, а потому должно обсуждаться не в парадигмах "возможного--невозможного" или "нужного--ненужного" -- это было бы насилием над историей, -- а исключительно как инженерно-политическая задача, которую просто нужно в оптимальные сроки и максимально правильно решить. Вторая причина: без Российского Союза рано или поздно исчезнет сама Россия, точнее, то, что мы за Россию теперь принимаем. Наконец, третья рациональная причина вообще отрывает меня от почвы патриотизма в любом -- что восхитительном, что уничижительном -- смысле этого слова: Россия (Российский Союз) является обязательным, а потому и неразменным субъектом глобального мироустройства. Именно субъектом (а не просто элементом), ибо глобальное мироустройство есть конструкция живая, динамическая, никогда не застывающая более чем на 50--70 лет. И именно глобального, а не регионального или даже континентального мироустройства, так как без России мир был бы либо неполным, либо абсолютно иным, либо не существовал бы вовсе. Эта статья была заказана мне главным редактором "Профиля" Михаилом Леонтьевым еще в начале лета, а потому была бы написана в любом случае -- случились бы или нет события 8-го и 26 августа. То есть то, что ниже в этой статье изложено, является не следствием Августа 2008 года, а суммой причин. Ибо, конечно же, эти события рано или поздно случились бы. Но то, что давно заказано, не обязательно скоро и капитально делается. Такова журналистика. Именно потому, что эта проблема меня давно и глубоко интересует и я уже написал и опубликовал на данную тему не менее сотни статей, соединять их в интегральный текст можно было бы еще долго. Но вот тут события Августа 2008-го выбора мне не оставили. Срочно и сейчас. И, как всегда в таких случаях -- при обширности темы и нехватке времени, -- я выбираю любимый мною жанр тезисов: минимум доказательств на максимум утверждений. Впрочем, замечу, что еще в начале 1996 года мною был написан проект доклада Совета по внешней и оборонной политике под названием "Возродится ли Союз? Будущее постсоветского пространства". Конечно, в окончательной, то есть коллективной, редакции этот пространный доклад несколько отклонился (в сторону осторожности, политкорректности и вариативности) от моего проекта, но все-таки не настолько, чтобы утерять самое существенное в моей аргументации и прогностике. Посему, приступая к изложению своих тезисов сегодня, отсылаю любителей более основательного чтения к этому докладу, а также к моей последней книге "Наука быть Россией. Наши национальные интересы и пути их реализации" (М., "Русскiй мiр", 2007).
Родившись за половину тысячелетия до того, но, по крайней мере, с 1480 года и по сегодняшний день, Россия (Русское государство) существует как абсолютно самостоятельный и по большей части самодостаточный субъект мировой политики (в каких бы масштабах не измерялось понятие "мир" на тот или иной момент). По сути это означает более чем пять веков непрерывной государственной независимости и абсолютного суверенитета -- случай почти уникальный в мировой истории.
Существенным и почему-то чаще всего отрицаемым (в том числе и внутри самой России) следствием этого является фиксация высочайшей эффективности России как государства. Ибо, во-первых, большинство из ныне существующих более чем двухсот стран насчитывают не более ста лет своей формальной государственности, хотя бы по этой причине не успевшей пока доказать свою историческую эффективность. Во-вторых, большая часть стран, история государственности которых соизмерима по длительности с российской, в большей же (или значительной) части этой истории (включая и современную) являлась и являются вассальными по отношению к не более чем двум десяткам главных и максимально независимых государств. А государство-вассал, сколь бы долго оно ни существовало, не может считаться эффективным. США как государство на сегодняшний день представляются едва ли не эталоном эффективности (ибо это, безусловно, суверен, в вассальной зависимости от которого находятся десятки других, даже более старых государств). Однако если вспомнить, что государственность США насчитывает чуть более двух столетий (то есть значительно меньше, чем непрерывная суверенность России), то объективно оценить (в сравнении с другими, с той же Россией, например) эффективность американского государства мы сможем не менее чем через 150--200 лет.
Что, помимо прочего, означают и из чего складываются пять веков непрерывной независимости России, вообще-то, имеющей не менее чем тысячелетнюю историю, в границах первой половины которой, до ордынского ига, как принято у нас именовать этот период, Россия тоже была в основном независимой и суверенной? Отвечая на этот вопрос, я приведу не исчерпывающий, но включающий самое существенное список "исторических параметров" России на протяжении всего этого периода: -- никогда и не при какой внешней агрессии бЧльшая часть территории России не была занята врагом. Тем более никогда не была, даже на одно мгновение, оккупирована вся территория России; -- никогда в ходе какой-либо войны ни одна из значимых частей территории России не была оккупирована более чем на три-четыре года; -- никогда, за исключением исторически кратковременного периода Cмуты (1605--1612 годы), главой государства не был человек, поставленный на правление Россией другим государством; -- непрерывное, вплоть до конца ХХ века, наращивание территориальных приобретений и объема контролируемого глобального пространства; -- абсолютная победа в двух из трех мировых войн (наполеоновская экспансия и Вторая мировая война) и фактическая победа в Первой мировой войне, лишь отчасти отмененная коллизиями политических изменений в самой России, связанных с падением монархии, Октябрьской революцией и Гражданской войной; -- абсолютная самостоятельность в выработке идеологии государства и нации (за исключением периода Смуты и событий самого конца ХХ века); -- наличие потенциала и способности вести несколько войн одновременно; -- три распада большого государства (Большой России), два из которых (в 1612-м и 1920--1922 годах) закончились полным восстановлением. В третьем периоде мы находимся сейчас, не имея пока определенных ответов относительно сроков и исхода этого периода.
Важнейшим признаком и характеристикой максимальной суверенности и независимости государства является его способность быть ядром и центром объединений других государств (стран, народов) -- как кратковременных (тактических), так и долговременных (стратегических). Россия все последние пять веков была и оставалась союзообразующим государством. Перечислить все эти союзы просто невозможно, тем более что и складывались они по разным основаниям (часто -- одновременно по нескольким основаниям): политическим (включая военные и идеологические), этническим (панславизм), религиозным (православие), экономическим. Ни в одном из этих союзов и никогда Россия не была подчиненным членом и участником -- как минимум была равным другому ключевому члену союза (например, в антигитлеровской коалиции).
Все внешние союзы России никогда не создавались для ее спасения (в этом смысле случай с антигитлеровской коалицией стоит чуть на краю этой тенденции, но не вне ее). Будучи участником всех внешних союзов, Россия всегда, если этот союз создавался в ходе войны, освобождала другие страны (часто потом ставя их под свой контроль, но в основном в пределах границ Российской империи). Как участник экономических и политических союзов, Россия всегда выступала донором остальных членов этих союзов.
Но и внутри себя Россия всегда была (как до 1917 года, так и после) союзным государством (а СССР прямо так и назывался), включающим: разные народы (никогда насильственно не русифицировавшиеся); народы, представляющие различные конфессии и исторические эпохи; иногда даже разные страны (СССР вообще состоял из юридически суверенных республик-государств). Россию точнее было бы назвать государством разных народов, единым государством разных стран, страной народов и стран, а точнее и проще -- страной стран. Лично я предпочитаю это метафизическое наименование или его историко-политическую форму -- Российский Союз.
Российский Союз (единое, но всегда союзное государство) в разные исторические периоды носил разные названия. Последние из известных (ретроспективно): Российская Федерация (тоже союз), Советский Союз, Российская империя. Менялись политические режимы и политическое устройство, но не сущность.
Как в своих внешних союзах Россия выступала донором по отношению к остальным членам, так и во внутренней союзности России русский народ всегда выступал донором других этнических составляющих союза. Но главным в этом донорстве были не материальные ресурсы, а безопасность. Одна из главнейших, если не самых главных, характеристик что внешних для России союзов, что самого Российского Союза, -- Россия всегда обеспечивала безопасность всем остальным членам союза, а также их независимость от других суверенных субъектов мировой политики. Попадали ли при этом члены внешних союзов России в зависимость от нее? Иногда да, иногда нет. Но как только они выходили из союза с Россией, то сразу же попадали под зависимость какого-то другого субъекта мировой политики. Между прочим, крохотные Абхазия и Южная Осетия поняли это раньше, чем куда как более мощные и обширные страны, ранее входившие в Российский Союз.
Внутреннее устройство России (страна стран, союз народов и стран) может описываться и таким классическим, но тем не менее разно трактуемым понятием, как империя. Я не боюсь этого определения, не стыжусь его и не отрекаюсь от него. Да, Россию (Российский Союз) можно назвать и империей. Но тогда нужно признать и еще два фундаментальных факта. Во-первых, Российская империя является единственной (если не считать империей Китай) или одной из двух (если все-таки считать Китай империей) исторических империй, выдержавших испытание историей вообще и временем модерна в частности и сохранившихся до наших дней. То есть это гибкие, динамичные, приспосабливающиеся к изменениям империи. А значит, и наиболее эффективные. Но есть и "во-вторых". Современная русская империя (Российский Союз) есть (при определенных, иногда существенных различиях) точно такая же империя, как США, Евросоюз и Китай.
В каком виде существуют эти империи (вот здесь -- кроме Китая) сегодня? Ответ на данный вопрос упрощается, если мы унифицируем (но по сущностным признакам) названия всех трех империй. И тогда мы получим три самостоятельно-зависимых, взаимно конкурирующих, но временами и сотрудничающих (реже -- вступающих в союзы) главных субъекта евроатлантической (христианской) цивилизации: самый исторически молодой, самый неустоявшийся, а потому и самый агрессивный -- Соединенные Штаты Америки (или Североамериканский Союз); средний по историческому возрасту -- Соединенные Штаты России (Восточной Европы, Сибири и Азии -- или Российский Союз) и самый исторически старый -- Соединенные Штаты Европы (Европейский Союз).
Строго говоря, основателем первого Европейского Союза нового времени (эпохи модерна) стал русский большевик Владимир Ульянов-Ленин. Его интерес к не в России родившейся концепции Соединенных Штатов Европы хорошо известен. Он и создал (как прообраз и первый элемент будущих СШЕ) Союз ССР -- модернистскую и даже отчасти постмодернистскую версию Российского Союза. Советский Союз, безусловно, является первым Европейским Союзом, созданным в специфических условиях начала ХХ века. Та империя, которая ныне называется Евросоюзом, оказалась вторым, улучшенным изданием. Поскольку учла как позитивный, так и негативный опыт большевиков, а также строилась в существенно лучших объективных и субъективных условиях (например, Евросоюзу-2, в отличие от СССР -- Евросоюза-1, не нужно было обеспечивать свою безопасность самому -- это за него сделали США). Конечно, более консервативный, чем Ленин, Сталин, не сумевший, хотя и пытавшийся, в корне пресечь модернистский план Ленина (союзное государство) и заменить его планом государства унитарного, не решившийся и после смерти Ленина отменить конституционную суверенность союзных республик в составе СССР, все-таки попытался скрепить, возможно, несколько преждевременно созданную Лениным конструкцию мощными, поверх (но и здесь не во всем и не всегда) союзных республик наложенными скрепами партии и госбезопасности. Но и Сталину было не под силу изменить внутреннюю сущность России как Российского Союза, а следовательно -- и СССР как первого Евросоюза.
Важно обратить внимание на всю глобальную конструкцию Российского Союза в варианте Ленина--Сталина. Она включала: -- ядро, союзообразующее государство -- собственно Россию (внутренне тоже союзную, как я указал выше); -- юридический Российский Союз как официально признанное государство и один из главных субъектов мировой политики -- СССР в составе союзных республик (первый политический и военный пояс безопасности вокруг России-ядра, ибо при наличии ядра можно сохранить и восстановить и все остальное, а гибель ядра автоматически приводит к гибели и всего остального); -- страны социалистического лагеря, собранные в военный блок, Организацию Варшавского договора, и экономический союз, Совет экономической взаимопомощи (или общий рынок Российского Союза), -- второй пояс безопасности Российского Союза. Этот второй пояс в перспективе должен был слиться с первым, став равноправной частью Российского Союза; -- левые национально-освободительные движения (и страны, где они пришли к власти) в Азии, Африке и Латинской Америке и коммунистические партии в странах Западной Европы и Северной Америки (то есть в тылу у конкурента) -- третий пояс безопасности; по мысли Ленина, но уже не Сталина, в исторической перспективе эти партии должны были привести свои страны в состав Соединенных Штатов Мира (или Мирового Коммунистического Союза); -- глобальная сеть коммунистических партий, левых движений и профсоюзов, молодежных и женских организаций. Это ничего и никому не напоминает? Только не забудьте поменять СССР на название другой страны, а имена Ленина и Сталина на англоамериканские.
К счастью, мир не терпит единообразия -- что коммунистического, что либерального. И как был невозможен Мировой Коммунистический Союз, так невозможен и Мировой Либеральный Союз. Но то, что невозможно (и опасно) в общемировых (как сейчас говорят, глобальных), то есть тотальных масштабах (а тотальное есть всегда и тоталитарное), возможно (и благотворно) в масштабах составляющих человечество цивилизаций (и субцивилизаций), канонических территорий исторически состоявшихся союзообразующих государств. Главное тут -- не перейти черту (что произошло с Российским Союзом в эпоху СССР) оптимального объема естественной эффективности и привлекательности союза.
Подведу итоги. Россия -- одно из немногих исторически состоявшихся максимально суверенных и независимых государств, привыкшая (в отличие от большинства других) быть независимой и умеющая (тоже в отличие от большинства других) как ценить сладость независимости, так и нести ее бремя (за себя и за других). По определению (как традиционно суверенное государство) и по своим материальным, интеллектуальным и политическим ресурсам Россия всегда являлась и является сегодня союзообразующим государством -- во всяком случае в пределах канонических территорий своей исторической ответственности. Именно этим Россия в первую очередь привлекательна для народов и стран, находящихся на этой территории. Даже несмотря на временные заблуждения некоторых из этих стран или народов (а скорее, их элит), что можно, выйдя из естественного для тебя союза, остаться независимым от союза другого или даже найти в союзе неестественном счастье, обменяв свою эфемерную независимость и реальное отречение от прошлого на что-то более материальное. Канонической территорией исторической ответственности России является территория, примерно совпадающая с территорией Российской империи и Советского Союза. Следовательно, именно на этой территории и будет воссоздан в своих естественных границах Российский Союз. Он не может не воссоздаться, ибо если он не воссоздастся, то: 1) исчезнет сама Россия; 2) вследствие этого нарушится исторический естественно сложившийся геополитический баланс; 3) оставшиеся суверенные субъекты мировой политики и истории вынуждены будут вступить в схватку (войну) за российское наследство, так как прибавление его к собственному потенциалу резко усилит того, кто это наследство получит; 4) надежда, что российское наследство будет "разделено по справедливости", то есть таким образом, что не усилит кого-то одного в ущерб другим, несостоятельна: ведь если исчезнет Россия (Российский Союз), это покажет, что вслед за ней может исчезнуть и кто-то из оставшихся, а потому надо делить не "по справедливости", а "с запасом"; 5) малые составляющие Российского Союза будут первыми жертвами этого большого дележа: ведь когда ставки столь высоки, кто же будет думать о "щепках". Противопоставлять интересы ядра союза и его периферии бессмысленно: без ядра нет и периферии, а третируемая периферия никогда не будет заботиться о сохранности ядра. Российский Союз есть союз ядра (России) и периферии (остальных его составляющих). Это, впрочем, относится и ко всем остальным союзам. Конечно, союз всегда иерархичен. Но если ты не можешь (что не является исторически ущербным, просто так эта история по каким-то причинам сложилась) построить собственную иерархию (союз), то ты вынужден искать себе место в уже существующей иерархии. И лучше, чтобы она была своей, а не чужой. Тем более что иерархии иногда конфликтуют, а порой (во всяком случае, до сих пор это было так) и воюют. Тот, кто пятьсот лет подряд был ядром союза, не может без самых печальных последствий для себя отказаться от этой миссии, если она даже порой воспринимается как бремя. Тем более это нереально для России -- в силу, помимо прочего, пространства, которое она занимает, и ресурсов, которые на этом пространстве сосредоточены. Думать, что при окончательном обрушении Российского Союза кто-то сможет отсидеться (да еще при этом сладко есть) в Московском княжестве или Казанском ханстве, смешно и глупо. Российский Союз можно опять выиграть. Его можно и проиграть -- если не осталось политической воли и/или витальной силы. Единственное, что нельзя (просто не получится), -- разменять его на мелкую монету. Восстановление союзов в их естественных границах есть, как правило, и воссоединение разъединенных народов. Одно это должно заставить задуматься о многом. Не восстанавливая до естественных границ свой союз, ты провоцируешь конкурирующие союзы на встречную (и, как правило, беспредельную) экспансию или, как сейчас принято выражаться, на "заполнение геополитического вакуума". Ведь каждый боится, что его заполнит кто-то другой. Пожалей другие союзы! Не вводи их в искушение, если даже тебе кажется, что они тебя об этом просят!
Поблагодарим народы Южной Осетии и Абхазии, свято хранившие честь Российского Союза, за их мужество и неподкупность! И бЧльшие и за меньшее успели продаться, а они -- нет!
Экономическая и демографическая целесообразность воссоздания Российского Союза в его естественных границах, на мой взгляд, очевидна и в особом разъяснении не нуждается.
Да вразумят история и картезианский дух народы Западной и Центральной Европы, ибо более всего я боюсь сегодня двух вещей: того, что не возродится Российский Союз, и того, что обрушится под бременем собственной алчности Европейский Союз-2! Одному-то Российскому Союзу тяжело будет восстанавливать независимость и суверенность Европы и ее цивилизации... Впрочем, если возродимся сами, справимся и с этой миссией.
После Цхинвала новый характер приобрела тема "нашего" и "не нашего". Придал теме новый характер Владимир Путин, сказав, что мы не уйдем с Кавказа.
Но если бы это было только сказано -- немногое бы изменилось. Что-то было и сделано. Все в совокупности -- сказанное, сделанное и нечто, носящееся в воздухе, -- и придало новый характер теме "нашего" и "не нашего".
В том, что я называю новым характером данной темы, есть и плюсы и минусы. Плюс для меня в том, что заявлено нежелание отдавать кому-то нечто, именуемое "наше". Почему это плюс? Хотя бы потому, что уже много отдали. И -- можно доотдаваться... Когда-то кому-то казалось: чем больше отдаешь, тем больше тебя любят. А потом выяснилось: чем больше отдаешь, тем больше распаляешь тех, которым хочется, чтобы ты еще что-то отдал. А когда, наконец, ты отдашь все, то скажут: "А теперь, пожалуйста, повесь себе камень на шею и утопись. Вот тут-то мы тебя полюбим окончательно. Ах, ты не хочешь? Но ведь ты уже так много отдал! И мы... Раз ты не хочешь... Раз ты такой нехороший..." Так что доотдаваться можно и до ракетно-ядерного удара по нашим (предельно ослабленным этим отдаванием) территориям. Вы скажете, что это невозможно? Что ж, сейчас многие на новый лад стали перепевать старую тему. Мол, никто не хочет ядерной войны. Уверяю вас -- кое-кто хочет. Не было бы столько ядерного оружия, если бы никто не хотел ядерной войны. Кто-то, конечно, не хочет, и таких большинство. А кто-то хочет, и таких тоже немало. Так что доотдаваться до удара по нам при отсутствии гарантии ответного удара с нашей стороны -- можно... И, повторяю, уже по одной этой причине надо приветствовать "неотдавальчество". В этом -- безусловный плюс. Что же касается минуса... Хорошо, что "не отдадим"... А вот насчет того, что "не отдадим наше"... А где, простите, проходит грань между "нашим" и "не нашим"? Ведь именно эта грань определяет, что мы можем отдать, в каких случаях и в обмен на что. Что-то мы не можем отдать никогда. Что-то мы считаем "нашим", но совершенно не собираемся забирать в обозримый период, а, считая "нашим", соответствующим образом обхаживаем. А что-то -- не возьмем, даже если нам это будут навязывать. Потому что оно "не наше". Согласитесь, нет внятного ответа на этот вопрос. И я хочу спросить: "Что такое страна без внятного ответа на данный вопрос?" Примерьте это на себя. К вам приходят в квартиру и говорят: "Мы у тебя вот это забираем". Вы отвечаете: "А почему вы у меня это забираете, если оно мое?" И ведь вы знаете, что оно -- ваше. Что вот этот стул -- ваш, и этот стол, и эта кастрюля... И нечто более важное. Например, ребенок. Про все это вы знаете, что оно ваше. А про что-то вы знаете, что оно не ваше. И знаете, почему оно не ваше. Вы, например, справляли юбилей. Одолжили у соседа стулья, кастрюли, вилки, тарелки. Теперь сосед приходит и говорит: "Я это забираю". Вы говорите: "Да-да, конечно". А почему вы это говорите? Потому что вы знаете, что оно не ваше. Или вы обанкротились. К вам приходят описывать имущество. Вы, может быть, и рыдаете, вам дороги эти вещи, но вы знаете, что вчера они были ваши, а сегодня стали не ваши. А теперь представьте себе ситуацию, при которой к вам в дом приходят, что-то хотят забрать, а вы мучительно думаете: "Елки-палки, это мое хотят забрать или не мое? И вообще -- что тут мое или не мое? Вот они ребенка забирают... А это мой ребенок или их?" Вы скажете мне, что человек, который так будет рассуждать в описанной ситуации, -- болен. И я с вами полностью соглашусь. Болезнь эта называется тотальная дезориентация. Есть внешняя дезориентация ("не могу понять, мое или не мое"). Она не может не порождать внутреннюю дезориентацию ("а это я на самом деле или не я?"). Если дезориентация тотальная ("не понимаю ни что мое, ни кто я"), то речь идет еще и о кризисе идентичности. Причем о глубочайшем кризисе идентичности. Теряя ориентацию во внешнем мире, человек перестает ориентироваться и в мире внутреннем. Сталин, например, сказал: "Мы отстали от передовых стран на 50--100 лет. Нам надо пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". И ему, и тем, кому он это сказал, было ясно, что такое "нам". А скажи подобное в другой ситуации, тебя спросят: "Кому это "нам" надо? Вы что имеете в виду?" Итак, возможны ситуации, при которых неясно ни что такое "наше", ни что такое "мы" ("нам"). Как называются эти ситуации? Кризис идентичности. Иначе это формулируется так: "Рассыпаны все идентификационные поля". В принципе, никакой особой разницы между подобным кризисом идентичности у человека и страны -- нет. Только человека в таком случае (особенно если болезнь зашла далеко) помещают в заведение соответствующего профиля. А страна... Колоссальной силы удар был нанесен по идентичности в конце 80-х годов прошлого века. С тех пор все движется по этим рельсам. Я не хочу сказать, что ничего нового не происходит в поезде, движущемся по этим рельсам. Я хочу сказать, что рельсы -- те же. Для начала надо признать, что рельсы -- те же. Если хотите, это условие N1 на пути движения в сторону иной государственности. Надо отказаться от тезиса о "триумфальном возрождении России". Я не понимаю, кому нужен этот тезис. Он не нужен ни Путину, ни Медведеву. Он не нужен никаким сколько-нибудь державным политикам. Он не нужен патриотической элите. Он не нужен обществу. В каком-то смысле он нужен Чубайсу и Гайдару, с тем чтобы оправдать катастрофу 1990-х (мол, "той катастрофой мы закладывали нынешнее возрождение"). Что же касается наших патриотических политиков, то для них признание фундаментальной негативности нынешней ситуации, скорее, полезно, чем вредно. Не они отвечают за эту фундаментальную негативность, имя которой -- регресс. Регресс запущен Горбачевым и Яковлевым. Поддержан Ельциным. Путин отчасти сдержал регресс. Но сдержал, а не переломил. Для того чтобы Путин и Медведев были национальными лидерами, совершенно достаточно такой заслуги, как сдерживание регресса. Для того же, чтобы они могли кого-то на что-то мобилизовать, абсолютно необходима констатация имеющего место фундаментального негатива под названием регресс. Если нет фундаментального негатива -- зачем мобилизовываться? Никакая новая сборка не состоится без признания фундаментальной негативности нынешней ситуации. Потому что сборка требует отмены (полной или частичной) наличествующего. Если хотим вести сборку, надо отменять наличествующее. Если не отменяем наличествующее -- нечего говорить о сборке. Именно регресс привел к кризису идентичности, и именно кризис идентичности поддерживает регресс. Условие N 1 -- признать регресс. Условие N2 -- преодолеть кризис идентичности. С одним крупным постсоветским российским силовиком мне пришлось разговаривать в ситуации, близкой к экстремальной. С тех пор прошло уже более 10 лет. Пытаясь аргументировать свою позицию, я почему-то процитировал строчки Галича: Ты ж советский, ты же чистый, как кристалл! Начал делать, так уж делай, чтоб не встал! Ситуация была аховая. Все, что я хотел сказать, касалось второй строчки. Мол, начал делать, так уж делай, чтоб не встал. Но силовик отреагировал на первую. И ответил: "Я такой советский, трам-та-ра-рам, что такому-то и не снилось..." И в совсем аховой ситуации продолжал "выяснять отношения" с тем, кто когда-то был его начальником. Повторяю, ситуация была абсолютно стрессовая и сходная с югоосетинской. Но чтобы начать действовать, силовику нужно было восстановить какое-то ощущение утерянной идентичности. И все, что из него вытекает. Ну так мы займемся после Цхинвала идентичностью или нет? Мы займемся ею, я вас спрашиваю? Займемся без дураков? Если мы ею не занимаемся -- не говорите мне, что кто-то хочет осуществлять новую сборку. И главное -- не говорите все время, что непонятно, как это делать. Очень даже понятно, как это делать. Все разговоры о том, что непонятно, как это делать, скрывают факт того, что ужасно не хочется это делать. Сначала -- "я есть" (без преодоления кризиса идентичности это невозможно). Потом -- "раз я есть, то я хочу" ("мотивация" называется). А потом уже -- "как это делать". И все зависит от силы хотения. С другим силовиком в тех же критических ситуациях 10-летней давности у меня шел разговор об империи как наднациональном устройстве, имеющем идеологическую компоненту идентичности в качестве системообразующего начала. Силовик сказал, что, наверное, все правильно, но империя в объеме СССР уже невозможна, -- и привел аргументы. Я ответил, что возможно все. И все зависит от масштаба хотения. Когда Александр Македонский превращал жалкую греческую провинцию в универсальную империю, он имел к этому гораздо меньше оснований, чем мы, имеющие в качестве задела одну седьмую часть суши. Но он хотел эту империю. И потому она родилась на свет Божий. Так какую идентичность мы восстанавливаем? К какому "нам" апеллируем? Если еще грубее, то почему Цхинвал -- "наше", а Тбилиси -- нет? Не подумайте, что я призываю к походу на Тбилиси. Я просто спрашиваю, где грань между "нашим" и "не нашим"? Какова идентичность? Я вот, например, считаю, что Тбилиси -- тоже "наше". Но это не значит, что я буду призывать к ковровым бомбардировкам или к оккупации Грузии. Я сначала тихо и самому себе скажу, что это -- "наше". И обосную почему. А потом буду обдумывать действия. Тип действий продиктован идентичностью и хотением. У России есть классическое наследство -- советское и досоветское. Она имеет на него право? Какую часть она, как историческая личность, включает в "наше-2008", "наше-2018", "наше-2028"? В 2028 году будет Россия? Если уже понятно, что ее не будет, то о каком "нашем" речь? Тогда понятно, что такое "наше нефтяное месторождение" (хотя и непонятно чье). А любое другое "наше" улетучивается. Так что такое Россия (к вопросу об идентичности)? Сахаров умер давно, Солженицын -- недавно. Оба они были против "советизма" и его модели "наше". Но у них было что-то вроде своей модели. У Солженицына была одна модель, и она известна. Называется это "Как нам обустроить Россию". Сразу после его смерти начались разговоры о том, какой был умный человек и как тонко понимал, что Россию надо обустраивать, то есть делать жизнь в ней более процветающей. Извините, пожалуйста. Солженицын -- крупный литератор. Он мог стать еще более крупным. Он не захотел. Но все его ранние рассказы -- это произведения большого писателя. Нет большого писателя без чувства слова. В русском языке есть два слова: "об-устройство" и "благо-устройство". Никогда не испытывал никакого пиетета к Солженицыну, но все-таки должен сказать, что он писал не о благоустройстве, а об обустройстве. А о благоустройстве писал бывший советник президента Ельцина А. Ракитов, который несколько лет назад договорился до того, что сколь угодно маленькая страна может быть великой -- главное, чтобы в ней были чистые сортиры. Что же касается Солженицына, то он имел в виду некую цивилизационную идентичность. Прошу не путать с "цивилизованным поведением" и "мировой цивилизацией". Речь идет о цивилизации по Тойнби, Данилевскому. На худой конец -- Хантингтону. То есть о стране, чье население ориентируется на религиозную идентичность, причем в таком объеме, который предполагает превращение религии в государственную идеологию. У Сахарова было другое представление о "нашем" и "не нашем", то есть об идентичности. Между прочим, представление более амбициозное. Все, наверное, забыли, что он предлагал превратить СССР в СШСЕ (Соединенные Штаты Северной Евразии). Понятна разница? У Советского Союза было идеологическое основание. Коммунизм называлось. А Соединенные Штаты Северной Евразии -- это химера. Ну и что? Химера-то химера, но не лишенная амбициозности. И -- вполне индикативная. Она, как ничто другое, раскрывает внутренний мир Андрея Дмитриевича Сахарова, в котором своеобразно уживались державность и западничество. Отец водородной бомбы в 1960-е годы был покруче любого Суслова в плане советской державности и борьбы с американским империализмом. Он перешел на другие рельсы только тогда, когда понял, что эти рельсы уже кем-то разобраны. Он даже не стал вникать в то, кто разобрал рельсы. Он просто сразу перешел на другие рельсы. Но понимание "нашего" в его душе было именно "невнятно имперским". У меня были друзья с таким же ощущением "нашего". Они принадлежали к державнической советской элите. Когда их спрашивали недруги: "Ну почему Киргизия -- это "наше"?" -- они отвечали: "Потому что там вся таблица Менделеева". Ответ, как вы понимаете, недостаточный. Александр Македонский иначе объяснял себе, почему Индия для него -- это "наше". Но, в любом случае, для Солженицына, например, Киргизия была "не наше", а для Сахарова -- "наше". Для Солженицына, кстати (не знаю только, понимают ли это российские национальные лидеры, дающие ему высочайшую оценку), и Кавказ -- "не наше". Вы почитайте внимательно -- ясно же, что "не наше". Потому как по предгорью Кавказа проходит так называемый "цивилизационный шов". И если "наше" имеет цивилизационный характер (а для Солженицына это было именно так), то весь Кавказ (включая Северный) -- это обременение. "Наше" для покойного Александра Исаевича было то, что оконтуривается "швом". Например, восточная Украина (в смысле -- не западная) или Северный Казахстан. Разумеется, Белоруссия. Но никак не Кавказ! И когда Путин говорит, что мы с Кавказа не уйдем -- то есть, что это "наше", -- он имеет в виду другую модель идентичности. Какую? Была охранительная модель: "Все к чертовой матери распалось... Осталось то, что находится в границах РСФСР... Спасибо и на этом... Тут вцепляемся в каждый сантиметр, потому что иначе распадется и оно, а за эти пределы -- ни шага". Еще это называлось "верность духу Хельсинкских соглашений". Об этом говорил Ельцин. Видимо, забывая, что СССР подписывал Хельсинкские соглашения, Югославия подписывала и так далее. Но им это не помогло. Но Путин-то говорит о другом. И я полностью солидарен с тем, что он говорит. Меня беспокоит не то, что сказано, а то, что недоговорено. Совершенно не обязательно говорить это кому ни попадя. Но себе-то это надо сказать! Себе, а не другим! Скажете сразу другим -- они не поймут. Вот вы только скажите сейчас грузинам, что они "наши", -- грузины очень обидятся. Никому из тех, с кем придется говорить потом, ничего не надо говорить сейчас. Сейчас надо что-то сказать своему отражению в зеркале. И это очень важный момент при осуществлении новой сборки (если мы действительно собираемся ее осуществлять). Все время спрашивают, что делать. Отвечаю: "Скажите, кто будет делать, и сразу ясно станет, что надо делать". Что -- это проект. Кто -- это субъект. Нет проекта без субъекта. Сначала субъект, потом проект. "Утром субъект -- вечером проект... Вечером субъект -- утром проект..." И так далее. Обсуждая проблему субъекта, я не могу избежать рассмотрения так называемого предсубъектного этапа, связанного с перезагрузкой когнитивных матриц. Я не о фильме "Матрица". Я о теории очень крупного ученого Ноама Хомски, который доказал, что субъектностью управляют эти самые когнитивные матрицы, находящиеся в сознании протосубъекта. Что если даже нечто находится в поле зрения человека достаточно долго, но вообще отсутствует в его когнитивной матрице, то человек это нечто просто не заметит. Перезагрузить когнитивную матрицу может только очень крупная встряска. Была ли цхинвальская встряска достаточно крупной для Путина и Медведева? Если да, то все зависит от того, произойдет ли перезагрузка матриц. В любом случае, новая сборка предполагает несколько этапов. Этап N1 -- протосубъектный, связанный с перезагрузкой когнитивных матриц. Этап N2 -- собственно субъектный, связанный с новым пониманием "нашего" и "не нашего". Этап N3 -- проектный, связанный с тем, как перейти от идентичности и хотения к осуществлению того, что это -- перезагрузившее матрицу начало -- стало хотеть. Перезагрузившее матрицу начало имеет свое политическое название. Это лидер (лидеры). Перезагрузить свои матрицы могут только очень сильные лидеры. Но разве наши лидеры слабы? Не будем заниматься царедворчеством. Постараемся ответить серьезно на вопрос, от которого зависит наша судьба: слабы они или нет? У меня нет готовых ответов. Они есть у царедворцев, которые сбегут при первом признаке беды. Ответов у меня нет, но соображения есть. Д. Медведев был одним из самых доверенных и близких к В. Путину администраторов высшего уровня. Доверенность и близость -- это разные вещи. Кто-то, наверное, был ближе. А кто-то -- довереннее. Но сочетание доверенности и близости сделало Д. Медведева преемником В. Путина. Впрочем, я хочу обсуждать не это. Не то, что Медведев доверенный и близкий, а то, что он администратор. Медведев зарекомендовал себя на административном поприще. Он проявил волю, цепкость, жесткость, гибкость и даже властность. Не сейчас, а во время выборов я сказал, что расчет на его якобы мягкотелость -- это глубочайшее заблуждение. Настолько глубочайшее, что дальше некуда. Но одно дело -- административная деятельность, а другое дело -- деятельность политическая. Опыта политической деятельности у Медведева явным образом не было. И по вполне понятной причине. У нас система так устроена, что пока один (и только один) набирает политический опыт, все остальные набирают либо административный опыт, либо опыт швеи-мотористки. Впрочем, теоретически (только теоретически) поднабраться какого-то политического опыта можно было бы в Государственной думе или... ну при руководстве крупным регионом... Все это предоставляло возможность набраться политического опыта лишь теоретически. Но Д. Медведев был лишен и этой теоретической возможности по факту своей биографии. Он был администратором par excellence. И, соответственно, имел строго нулевой политический опыт (как, впрочем, и В. Путин в эпоху Ельцина). И давайте признаем очевидное: переход от администрирования par excellence к политике с ее многочисленными новыми требованиями (например, свободно формулировать мысль перед телеаудиторией в сотни миллионов людей) мгновенно осуществить почти невозможно. Медведев осуществил. Мы же все видим, что он это осуществил за 25 дней. И этим полностью оправдал пророческие слова Путина, сказанные им госпоже Меркель: "Я давно привык к ярлыкам вроде того, что трудно разговаривать с бывшим агентом КГБ. Медведев будет более свободен от того, чтобы доказывать свои либеральные взгляды. Но и он в хорошем смысле такой же русский националист, как и я. Он настоящий патриот и будет самым активным образом отстаивать интересы России на международной арене". Госпожа Меркель слушала, как кот из басни Крылова ("слушает да ест"). А зря. И теперь все видят, что зря. В течение августа Д. Медведев взял политический барьер, выдержал в условиях стрессовой ситуации. Это может сделать слабый человек? Нет. Значит, есть основания считать, что Медведев -- сильный человек. И сильный лидер. Подчеркиваю, это основания, не более. Но они есть. А теперь о Путине. Кто-нибудь помнит политический стиль В. Путина в 2000--2001 годах? Ему было очень трудно говорить. Он достаточно сложно относился к предъявлению своей персоны многочисленной телевизионной аудитории. Потом он начал говорить более свободно, но... Во время последнего кризиса Путин сделал то, что в принципе считается невозможным. Никакой театральный режиссер или кинорежиссер никогда не смог бы предположить, что человек с одним объемом заразительности и обаяния может приобрести совершенно другой объем. Для того чтобы это произошло, нужны какие-то личностные изменения. На театральном (а точнее -- уже паратеатральном) языке это называется "самоактуализация". Ну не меняют даже опытные актеры регистр. Заставьте Олега Басилашвили сыграть вместо Серго Закариадзе в фильме "Отец солдата". Или предложите данному талантливому актеру роль царя Эдипа, которую гениально играл тот же Закариадзе. Выступления Путина всегда (даже на зрелом этапе освоения телевизионной публичности) тяготели к сдержанному драматизму, в стиле раннего "Современника". А после августовских событий проявилось что-то совершенно новое. Я выдаю желаемое за действительное? Полно! Возьмите добросовестных экспертов по поведению на телеэкране. Найдите среди них самого лютого ненавистника Путина. Но только чтобы он был добросовестным. И спросите его, как Путин себя вел в интервью CNN 28 августа 2008 года. И никто не скажет вам ничего, кроме того, что я говорю. К содержанию будут претензии у ненавистников, но не к стилю. Но это же не дается даром! Кто когда-нибудь что-нибудь подобное пробовал, понимает, что это даром не дается. И что заплатить необходимую цену может только сильный человек. Если точнее, то сильный лидер. Итак, основания для гипотезы о сильном лидерстве -- есть. Если эта гипотеза неверна (а никто окончательно не знает, верна ли она, включая самих лидеров), то картина совсем уж скверная. Но если она верна, то какие-то шансы есть. И все зависит от того, удастся ли их использовать. А почему, собственно, надо гадать, удастся или не удастся? Уже, говорят многие, все удается! Н-да... Синдром царедворчества -- штука страшная. Я помню, как в одной запредельно критической ситуации ближайшие люди из окружения одного тогдашнего лидера, конкурировавшие с другими людьми из этого же окружения, думали только об одном: вытеснили они конкурента по окружению или нет. И вели себя соответственно ("царедворили"). В здании уже не было воды, электричества и тепла. Туалеты находились в соответствующем состоянии. А они вели себя так, будто никакого политического стресса не было. Ну так вот, не надо так себя вести и выдавать желаемое за действительное. Когда стресс будет позади (а я почему-то сомневаюсь, что это произойдет в течение ближайших лет), начинайте вести себя опять так же. "Царедворьте", говорите, что светочам мысли и политической воли всегда все удается. Но сейчас сделайте паузу. Сейчас это очень уж несвоевременно. Сейчас все зависит от перезагрузки матриц. Д. Медведев, выступая перед западной аудиторией 26 августа, сказал: "Империи, как правило, не возрождаются, и тосковать об имперском прошлом -- это очень серьезное заблуждение". И так далее. Конечно, есть единство места, времени и обстоятельств. Если Д. Медведев и хотел бы восстановления империи -- зачем гусей дразнить и душу держать нараспашку перед понятно кем? Но... в том-то и дело, что и В. Путин, и Д. Медведев обладают очень определенными матрицами, несовместимыми с "большой сборкой". Дело в том, что, будучи державниками (причем убежденными и яростными), они одновременно являются западниками (причем тоже убежденными и яростными). Это очень связано с Санкт-Петербургом, с типом жизни и деятельности, с человеческим представлением о благе. С политическим генезисом... И многим другим. Я вовсе не хочу сказать, что кто-то из них разваливал СССР. СССР разваливали совсем другие люди. Путин и Медведев пришли в политику, когда те люди проиграли все, что только можно было проиграть. И, например, заставили Путина (тогда уже зрелого и чего-то добившегося человека) начинать с чистого листа. Да еще в каком неблагоприятном контексте (профессия "комитетчик")! Путин повел себя достойно -- если хотите, проверьте. Ни от чего Путин тогда не отказался. Многие отказывались, а он нет. Проверьте, посмотрите его ранние телевизионные интервью (1991 года, если мне не изменяет память). Он там вполне державно выступает. И от своего профессионального генезиса уж никак не открещивается. Но Путин и его преемник Медведев оказались в политике тогда, когда вопрос был не в приобретениях нового, и не в сожалениях по поводу СССР. Вопрос был в том, как удержать Российскую Федерацию, не допустить второго и последнего распада. Российская Федерация и была содержанием понятия "наше". Чечня -- это "наше" (ну не комплиментарное, трудно совместимое, но "наше" -- и это ты не замай), а комплиментарные Крым, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия -- "не наше". Так сложилось! В путинский период не было вопроса о преодолении сложившегося, сколь бы пагубно оно ни было. Речь шла о том, чтобы не допустить большей пагубности. И уж тем более не было вопроса о возвращении чего-то там далекого и по своим законам живущего. Какого-то советского или российско-имперского наследства. Важно было не отдать последнее, доставшееся по факту распада СССР, "наше" по итогам этого, весьма специфического по генезису своему, распада. "Наше" оказалось очень усеченным по всем историческим критериям. А также очень ослабленным. "Наше" двигалось по рельсам регресса. Внутри этого "нашего" поезда, двигающегося по чудовищным рельсам, Путин на своем месте, а Медведев на своем наводили порядок и даже нажимали на тормоза. Но поезд ехал туда, куда ехал. И Путину, и Медведеву надо было верить в то, что этот поезд едет в западную цивилизацию. Что великая Россия войдет в великий Запад. Только после Цхинвала стало абсолютно ясно, что этот поезд едет в Освенцим, а не в счастливое будущее. Стало ли ясно? Это решающий вопрос! Удастся ли это пережить сильным людям так, как полагается переживать подобное по законам катарсиса ("очищение через сострадание и страх")? Если удастся, то можно говорить об изменении матриц. Но прежде всего зафиксируем, что изначально в матрицах было отнюдь не "собирание", а "удерживание" и "размещение". А это очень большая разница. Больший или меньший порядок наведен в Российской Федерации, нормализуется она или деградирует (или и нормализуется, и деградирует) -- не будем спорить. Ясно, что она не СССР. И уж тем более не то, чем был реально Советский Союз. А был он системой, имевшей ядро (СССР) и периферию (Варшавский договор, мировая коммунистическая система, национально-освободительные движения, неприсоединившиеся страны и так далее). Вот такая система из ядра и периферии, обладающая альтернативной идеологией, -- это сверхдержава. СССР был сверхдержавой. Он мог находиться в состоянии разрядки или напряженности (мягкий или жесткий вариант холодной войны), потому что у него была альтернативная идеология (вплоть до альтернативного идеала) и мощь, сопоставимая с другим полюсом сверхдержавной силы. Соответственно, СССР никуда не надо было входить. Мог быть кондоминиум с США, и я лично всегда считал, что это лучший вариант из возможных. Но кондоминиум -- это предельная разрядка. Как только исчезла периферия и распалось ядро, возникло просто государство. Да, большое. Да, с ядерным оружием. Но сколько его ни нормализуй, оно не тянет на сверхдержаву. Ну можно назвать такое нормализованное государство великим. Но его все равно куда-то надо вводить. Это великое государство надо вводить в великий союз государств. В какой? Не в коммунистический, за отсутствием оного. Тогда в какой? И было ясно, в какой! Речь шла о союзе западных государств (называйте его как хотите: Европа, Евроатлантический союз, Запад). СССР разваливали для того, чтобы войти в Запад. СССР был для этого слишком велик. А вот Россию можно было постараться туда запихнуть. И вроде бы -- как можно с этим спорить? Ее куда-то надо запихнуть. Она не самодостаточна, ибо не сверхдержава. Самодостаточны только сверхдержавы. Все остальные страны должны куда-то войти. Куда могла войти Россия? Естественно, в Европу (или в Запад). А куда? В Китай? Там места нет. В несуществующий халифат? Куда еще-то? Конечно, в Европу! И все хотели в Европу. И 20 лет шли в Европу. А потом... Потом -- Цхинвал. Но дальше-то что? В Европу хода нет. Все говорят, что он есть, надо просто перенести небольшие неприятности и идти прежним путем. Но мне кажется, что ни Путин, ни Медведев в это не верят. Путин точно не верит, если я что-то понимаю как театральный режиссер и психолог. Путин быстро набирает потенциал этого неверия. Но мало набирать потенциал неверия. Нужен потенциал альтернативной веры. Н. Нарочницкая полтора года назад по поводу мюнхенской речи Путина сказала следующее: "В ней не было ничего, кроме саркастической иронии. Это было убийственным ударом прямо в сердце самодовольного и самовлюбленного Запада". Я согласен, что в мюнхенской речи был именно этот убийственный сарказм. Но я убежден, что только сарказма недостаточно. История держится судом и преображением. Суд -- это критика, то есть сарказм. Но преображение -- это альтернативный идеал. Ты осуществил критику -- выдвигай идеал. И на этой основе возвращайся в историю. В противном случае все получается по аналогии с письмами брошенных жен в парткомы: "Мой муж негодяй -- верните мне моего мужа". Путин и Медведев -- люди и лидеры достаточно сильные. Но нет силы "вообще" и сильного лидерства "вообще". Все имеет специализацию. Прежняя цель -- вхождение в Запад. Она отменена? Да или нет? Прежняя специализация (раз цель -- вхождение в Запад) -- прагматика. А зачем другая специализация, если размышлять о стратегической цели не нужно, ибо идеал задан? Идеал -- Запад. Цель -- вхождение в него. Стратегия вытекает из цели. Все остальное -- прагматика. А ведь перезагрузка матриц предполагает ревизию всего сразу. Это страшно сложная задача. Ничуть не меньшая, чем та, которая когда-то обрушилась на Эдипа (я не шучу). Мы видим, что Путин и Медведев даже готовы жестко схлестнуться с сильными мира сего. И что они готовы отвечать на некие конкретные вызовы. Но мы же знаем, что, например, многие сильные люди, блестяще отвечавшие на чудовищные вызовы в условиях войны, в других условиях проявляли откровенную слабость. Взять и перестроить всего себя -- это почти немыслимая задача. А без ее решения имеющиеся шансы (их не так много) будут потеряны. И мы видим, что Медведев, по сути, говорит, что России в новых условиях не надо осуществлять новую сборку. Почему он это говорит? Он это не потому говорит, что ситуация ему что-то диктует и что "язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли". Точнее, он не только поэтому подобное говорит. Он так говорит еще и потому, что это отвечает его историософским представлениям, ценностям, нормам, психологическим особенностям, личностным ориентирам и многому другому. Чему это не отвечает? Реальности. Европа собирается на наших глазах. Она что, не империя? Отлично! А что она такое? Она -- новое союзное государство. Если она не империя, то и мы не империя. По мне, империя или не империя -- не так важно. В Европе скоро будут президент, парламент, административная система, банк, армия и все остальное. И... орден Карла Великого в виде одной из главных наград. Но... все это будет не империя. Империя Габсбургов "отдыхает" перед новыми европейскими планами. Но... это будет не империя! Тогда и мы будем собирать такую вот не-империю! Почему им можно, а нам нет? Почему для них это исторически не устарело, а для нас устарело? Потому что у их лидеров есть соответствующая идентичность, соответствующие матрицы, соответствующее видение современности. Потому что они хотели создать свой многоквартирный и самодостаточный дом. А мы хотели свою квартиру в их (чужом) доме. Ради этого разрушили свой (СССР). А теперь видим, что квартиру не дают. И испытываем соответствующий шок. Но шока мало! Нужен еще катарсис (он же -- перезагрузка матриц, освобождение от роли "младшего брата", возвращение к сверхдержавной самодостаточности и так далее). А ну как этого не будет? Самое страшное, если мы, находясь в состоянии шока и не обретая самодостаточности, кинемся из крайности в крайность и попросимся в "младшие братья" к Китаю. Китай -- это не многоквартирный дом. Это один огромный коттедж на единую семью. И места нам там нет. Так что давайте собирать свой дом. Свой "Евросоюз" с поправкой на свои обстоятельства. Для них предтечами являются Карл Великий и Габсбурги (почитайте теоретиков Евросоюза). Для нас -- наши собиратели и то, что ими было собрано (Российская империя, СССР). В Европе не копируют предтеч, и мы не будем. Но все должны понять: у народов есть два права! Два, а не одно. У них есть право от чего-то отделиться и право во что-то войти. И то и другое делается добровольно. Европа собирает "не-империю", по отношению к которой империя Габсбургов -- детский лепет. А США? Кто еще не говорил, что США -- это Четвертый Рим и империя? Бжезинский это сказал? Сказал! Его коллеги из республиканского лагеря сказали? Сказали! Ленивый только этого не сказал! Им можно собирать Четвертый Рим, а нам нет? Однако предположим, нам нужен не свой Четвертый Рим, а что-то другое. Предположим, что Четвертый Рим нас историософски не устраивает. Но это -- второй вопрос. У них есть право на сборку -- да или нет? У Европы есть право на сборку -- да или нет? Ислам говорит о халифате -- да или нет? Кемалистская Турция кончается. Турецкие военные героически держались заданного пути, но, похоже, они исторически проиграли. Им не дали места в Европе. Вопреки всему -- не дали. Как только турецкие военные (под давлением исторического фатума) сдадут кемалистский проект, выяснится, что других проектов только два: Великий Туран "серых волков" или панисламизм. Перефразировав Дантона, можно сказать: "Нет ничего хуже, чем отказ от борьбы за сверхдержаву, когда лишь это необходимо". У борьбы три этапа: матричный, субъектный и проектный. Они образуют триединое целое. Как только это целое возникнет -- все возможно. Повторяю: гораздо более возможно, чем некогда превращение Македонии (и даже всей Греции) в мировую империю. Понявшие, что такое "наше", и его очень захотевшие, -- сумеют его обрести
Чернов Михаил
Лед тронулся
http://profile.ru/items/?item=27002
С военной точки зрения боевые действия в Южной Осетии, Абхазии и Грузии -- небольшая локальная война. Однако ее политические последствия гораздо масштабнее.
Россия впервые в своей новейшей истории всерьез пошла наперекор США, ЕС, НАТО и признала государственный суверенитет и независимость Южной Осетии и Абхазии.
Война потянула за собой целую вереницу экономических и геополитических изменений. Каспийский транзит в обход РФ под вопросом, Москва отказывается от разрушительных для национальной экономики договоров ВТО, но самое главное новшество состоит в том, что мы уже живем в совершенно новой стране. Точка возврата пройдена. РФ де-факто начала строительство нового союзного государства на постсоветском пространстве. Новая реальность О неизбежном признании Россией Южной Осетии и Абхазии говорилось много раз. Все политические и экономические предпосылки к этому назрели еще в 2004 году. Тем не менее Москва никак не могла решиться на данный шаг. Руководство страны и МИД РФ долго взвешивали все "за" и "против". Война расставила все точки над i. Грузинская агрессия и геноцид осетинского народа были остановлены. Менее чем через три недели после войны Республика Южная Осетия (РЮО) и Республика Абхазия (РА) были признаны, соответствующий указ был подписан президентом России Дмитрием Медведевым. Перспективы развития новых независимых государств на ближайшие 2--3 года ясны. В Южной Осетии будет размещено несколько крупных военных баз -- в Джавском районе, Цхинвале и Ленингорском районе; ударные вертолетные соединения. В Абхазии, в Гудауте, будет создана база ВВС и ВДВ, база Черноморского флота РФ -- в Очамчире. Начнется восстановление экономики Южной Осетии с упором на горную добычу в Квайсинском районе, горную энергетику в Джавском, Квайсинском и Ленингорском районах, восстановление высокотехнологичных заводов "Электровибромашина" и "Эмальпровод", реализация совместно с Северной Осетией проекта горноклиматического курорта в районе Мамисонского перевала и восстановление сельского хозяйства в Знаурском и Цхинвальском районах. Экономические перспективы Абхазии выглядят еще более интересными. В рамках подготовки к Олимпиаде в Сочи в 2014 году быстрыми темпами будет развиваться туристический сектор, создана мощная стройиндустрия, начнет функционировать международный аэропорт Бабушеры, будет модернизирован Сухумский порт и, возможно, построен новый. Кроме того, продолжится разведка нефти на абхазском шельфе, запасы которой предварительно оцениваются в 200 млн тонн. Интенсивное развитие будет идти преимущественно за счет инвестиций из России. Однако перспективы развития признанных Россией РЮО и Абхазии -- это частности. Главное состоит в принципиально новом позиционировании РФ на мировой арене. Теперь и на Западе, и на Востоке всем стало ясно: после двадцатилетнего перерыва Россия вернулась на мировую арену в качестве самостоятельного игрока, и всем придется с этим считаться. Президентом Медведевым и министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым было объявлено, что Москва не боится ни новой холодной войны, ни НАТО, ни изоляции, то есть вообще ничего. И на этот раз жесткая риторика была подкреплена действиями. Россия продемонстрировала, что готова воевать за пределами границ РФ и способна на серьезные политические решения, и в том числе на изменение карты постсоветского пространства. Москва намекнула, что готова на жесткие решения по самым болезненным для США и НАТО военным вопросам. Так, посол РФ в Афганистане Замир Кабулов заявил, что Москва может закрыть транзит через свою территорию грузов НАТО для Афганистана. Если это будет сделано, боеспособность двадцатитысячной группировки НАТО в этой стране окажется подорванной. Альтернативы реинтеграции нет Последние события оказали очень сильное впечатление на постсоветское пространство. Молдавия и Азербайджан, также вовлеченные в территориальные конфликты, поспешили заручиться заверениями официальной Москвы в том, что на них "грузинский прецедент" не распространяется. Президент Молдавии Владимир Воронин лично вылетел в Сочи на встречу с Дмитрием Медведевым. Молдавский лидер сразу заявил, что делает ставку на мирное разрешение приднестровского вопроса. МИД РФ, в свою очередь, заявил, что урегулирование должно основываться на плане Дмитрия Козака от 2003 года. Еще более внимательно отнеслись к событиям в Южной Осетии, Абхазии и Грузии в Средней Азии. На саммите ШОС в Душанбе в конце августа и на саммите ОДКБ в Москве в начале сентября государства региона крайне осторожно, но все же поддержали позицию России. Вялая и осторожная реакция государств Средней Азии, союзников РФ по ОДКБ, вполне понятна и оправданна. Дело в том, что они совершенно резонно примеряют югоосетинскую и абхазскую ситуацию на себя. Из-за климатических неурядиц резко обострились межгосударственные отношения в Средней Азии. Горные киргизские реки обеспечивают сельское хозяйство в низинных перенаселенных районах Узбекистана и частично Казахстана. В условиях засухи доминирующий в военном отношении Ташкент заставляет Бишкек делиться водой. В итоге в водохранилищах Киргизии остается недостаточно воды для работы Нарынского каскада ГЭС, и грядущей зимой в республике будут очень серьезные проблемы с теплом и электричеством. Параллельно обостряется ситуация в Ошской области, что на юге Киргизии, в Ферганской долине. Там демографический баланс из-за оттока киргизского населения на постоянное место жительства в РФ меняется в пользу узбеков и таджиков. Принимая во внимание опыт США в Афганистане и Ираке, понятно, что с просьбой о вводе войск и создании военных баз на юге страны Киргизии комфортней обратиться именно к РФ. К той же Российской Федерации придется обратиться и Ташкенту в случае возобновления беспорядков в Ферганской долине или обострения узбеко-таджикских противоречий в Узбекистане. Неспокойная ситуация в Афганистане и возможный перенос конфликта на таджикскую землю беспокоит и официальный Душанбе. Понятно, что никому в Средней Азии не хочется доводить дело до глубокого кризиса и войны. А это значит, что "многовекторная политика" для них закончилась и идти навстречу РФ, в том числе расширяя военное сотрудничество, надо уже сейчас. Усидеть на двух стульях никому не удастся. К сближению с РФ подталкивает и новая ситуация в сфере транзита углеводородов. Война создала угрозу всем среднеазиатским транзитным проектам, связанным с использованием территории Грузии. Российские войска остановились неподалеку от трубопровода Баку--Тбилиси--Джейхан, границы созданной вокруг Южной Осетии зоны безопасности проходят буквально в нескольких километрах от него. Любое обострение войны в Грузии влечет за собой совершенно реальную угрозу паралича этой коммуникации. Возникли сильные риски для новых инвестиций в строительство обходных путей для каспийских углеводородов, следующих в ЕС через Грузию. "Даже если в Грузию войдут войска США и НАТО, гарантий стабильности этих поставок больше нет", -- считает белорусский политолог Юрий Шевцов. В самом начале августа, перед войной в Южной Осетии отрезок БТД в Турции был взорван предположительно курдскими сепаратистами. Анкара много десятилетий не может утихомирить курдов на своей территории. А США не могут в силу иракских особенностей подавить курдское движение в Ираке. Так что совершенно очевидно, что они не смогут добиться полной безопасности на участке БТД в Грузии. Это прекрасно понимают и в Азербайджане. Так, президент Азербайджана Ильхам Алиев во время визита в Баку вице-президента США Дика Чейни воздержался от поддержки американских проектов по транспортировке углеводородов в обход РФ, в частности газопровода Nabucco. Дик Чейни был раздосадован настолько, что, поправ все дипломатические приличия, не пришел на обед в свою честь. Каспийское сырье теперь должно искать выход на европейский рынок, прежде всего через территорию России. Речь идет о борьбе за транзит примерно 70 млн тонн нефти и 70--80 млрд куб. м газа. Это заметная часть от российского экспорта этого же сырья в ЕС. "Но в регионе Каспия возможно быстрое, примерно двукратное, наращивание объемов сырья, особенно нефти в Казахстане. В течение 5--10 лет возможно довести транзит нефти из этого региона в Европу напрямую или по зачетным схемам примерно до 150 млн тонн, что сопоставимо с объемом нефтяного экспорта России. Истощение российских месторождений на севере делает каспийские проекты критически важными для РФ", -- говорит Юрий Шевцов. Медленно, но верно С некоторой опаской, но постсоветские государства, за исключением союзников США и НАТО -- Прибалтики и Украины, начали движение навстречу РФ. "Грузинский успех России влечет за собой быструю политическую реакцию всех заинтересованных стран", -- считает Юрий Шевцов. И индикатором такого постепенного движения становится участие постсоветских независимых государств в российских делах на Кавказе. Так, сразу по завершении военных действий Северную и Южную Осетию посетила делегация из Киргизии, в которую входил депутат местного парламента и несколько экспертов-политологов. Они на месте ознакомились с ситуацией в регионе. Президент Белоруссии Александр Лукашенко лично принял в Минске президента РЮО Эдуарда Кокойты и президента Абхазии Сергея Багапша. По итогам саммита ШОС президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил, что поддерживает действия РФ в Грузии по защите ее граждан в Южной Осетии. С аналогичным заявлением в поддержку признания РФ независимости РЮО и Абхазии выступил позже и Лукашенко. Минск направил в новые государства делегации для выяснения перспектив налаживания экономических и политических отношений. "Успешный итог войны с Грузией привел к реанимации интеграционных процессов с Белоруссией. Вновь идут переговоры о строительстве газопровода "Ямал-2" через нашу страну, было объявлено о желании российских нефтяных компаний приобрести контрольные пакеты резко подорожавших белорусских нефтеперерабатывающих предприятий -- НПЗ в Новополоцке и ПО "Полимир". Заявлено о готовности заключить в ближайшее время соглашение о создании единой системы ПВО России и Белоруссии. У этой системы есть важнейший политический аспект. Ее создание передает оперативное управление системой ПВО в руки центра, расположенного в Москве. Безопасность Белоруссии относительно удара НАТО резко увеличивается, она полностью гарантируется всей ядерной мощью России, но наша страна лишается, по сути, самостоятельной военной политики", -- говорит Юрий Шевцов. Он не исключает, что Южная Осетия и Абхазия могут быть официально признаны Минском после осенних парламентских выборов в республике, а затем интегрированы в структуры союзного государства. "Грузинская война также привела к изменению стратегической ситуации во всем регионе бывшего СССР. Появилась перспектива быстрого стягивания региона в интегрированную вокруг России систему", -- резюмирует эксперт. Причем речь уже не будет идти о пресловутых интеграционных объединениях. СНГ уже сыграл отведенную ему роль "бракоразводной конторы". ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС способствуют сближению республик бывшего СССР, однако этим структурам уже непосильна назревшая задача политического объединения постсоветского пространства. В Москве, похоже, поняли, что вновь изобретать велосипед совершенно незачем. РФ объединила в себе десятки субъектов Федерации, в том числе и национальных республик, и сама по себе является оптимальной платформой для строительства нового евразийского союзного государства.
Александр Дугин
Проект "Империя"
http://profile.ru/items/?item=27000
Главным в имперском проекте для России является идеология. Без идеологии и ясно осознанной миссии империй не бывает.
Империя без императора
Бытует мнение, что понятие империи обязательно предполагает императора. На самом деле история знает множество империй без императора. Некоторые из них управлялись ограниченным кругом избранной аристократии. Другие - парламентом или сенатом. Так что наличие единоличной монархической власти необходимым условием для существования империи не является. Кроме того, существовало множество монархических, деспотических, тиранических или диктаторских государств с абсолютной властью царя или авторитарного вождя, которые не назывались империями и не имели с империями ничего общего. Император может быть, а может и не быть. Не его наличие делает империю империей. Империя как оптимальный инструмент создания гражданского общества Другое расхожее заблуждение - представление об империи как о чрезвычайно архаичном явлении, изжитом современной цивилизацией еще на пороге Нового времени. Это тоже далеко от действительности. Империи, и древние, и современные, напротив, представляли собой такую форму политического устройства, которая по технологическим, идеологическим, социальным, управленческим, экономическим параметрам намного превосходила те общества, которые возникновению этих империй предшествовали. Империя практически всегда несла с собой модернизацию народов, обществ и государств, попадавших в ее границы. Она устанавливала на огромных пространствах общий социальный и правовой уклад, унифицировала и открывала частные этнические общины для интенсивного диалога со всеми остальными, способствовала техническому развитию, облегчала торговлю и иные формы культурного обмена, создавала предпосылки для развития гражданского общества. В частности, Римская империя после эдикта императора Каракаллы признала право на римское гражданство за всеми свободными людьми, оказавшимися на тот период под властью Рима, хотя ранее право гражданства было доступно лишь для отдельных заслуженных граждан локальной элиты. Кстати, современные европейские государства-нации, хотя и строились на отрицании империи, полностью скопировали систему гражданства именно с имперской модели. Определение империи Какие признаки присущи империи? Как определить империю? Империя представляет собой такое политико-территориальное устройство, которое сочетает жесткий стратегический централизм (единая вертикаль власти, централизованная модель управления вооруженными силами, наличие общего для всех гражданского правового кодекса, единая система сбора налогов, единая система коммуникаций и т.д.) с широкой автономией региональных социально-политических образований, входящих в ее состав (наличие элементов этноконфессионального права на локальном уровне, многонациональный состав, широко развитая система местного самоуправления, возможность сосуществования различных локальных моделей власти - от племенной демократии до централизованных княжеств или даже королевств). Империя всегда претендует на вселенский масштаб, осознавая свое политическое устройство как ядро или синоним мировой империи. "Все дороги ведут в Рим". Все империи мыслят себя как мировые империи. Империя наделена миссией. Она воспринимается как политическое воплощение исторической судьбы человечества. Миссия может осознаваться в различных формах: религиозных (Византия, Австро-Венгрия, исламский халифат, Московское царство), гражданских (Древний Рим, империя Чингисхана), цивилизационных (Китайская империя, Иранская империя) или идеологических (коммунистическая империя СССР, либеральная империя США). В таком обобщенном политологическом и социологическом понимании империя и ее принципы приобретают особую актуальность и для нашего времени. Империя неоконов (benevolent empire) Тезис об актуальности термина "империя" для понимания реалий сегодняшнего мира подтверждается подъемом интереса к этому понятию в мировой политологии XXI века. Начиная с 2002 года широкая американская пресса стала использовать этот термин применительно к той роли, которую США должны играть в мировом масштабе в новом столетии (возможно - тысячелетии). В определенной мере это было следствием почти безраздельного влияния в американской политике эпохи Буша-младшего идей неоконсерваторов. Теоретики этого направления, отталкиваясь от рейгановской формулы "СССР как империя зла", предложили симметричный проект: США как "империя добра", benevolent empire (Р. Кейган). Роль США в XXI веке мыслилась неоконсерваторами как функция глобального интегратора, как новое (постмодернистское) издание Рима. Все признаки империи в таком проекте были налицо: - централизованное стратегическое управление миром (ВС США и НАТО); - глобальная идеология (либеральная демократия); - унифицированная модель хозяйства (рынок); - определенная автономия региональных вассалов (имеющих некоторую степень свободы во внутренней политике, но обязанных жестко следовать за американской линией в основополагающих вопросах); - планетарный масштаб (планетарное гражданское общество, глобализация, One World); - миссия демократизации и либерализации всех стран и народов мира. Френсис Фукуяма в порыве энтузиазма начала 90-х назвал установление мировой американской империи "концом истории". Несколько позже он признал, что поторопился и что всемирная американская империя еще не является свершившимся фактом, но только проектом и дальней целью, на пути к которой могут возникнуть серьезные осложнения, задержки и, возможно, тактические отступления. Обобщил совокупность этих возражений в своей эпохальной работе другой американский политолог - Самуэл Хантингтон, показавший, что установление всемирной американской "империи добра" будет блокировано "столкновением цивилизаций". Вывод Хантингтона таков: путь к мировому масштабу США должен быть постепенным, и в настоящее время важнее сплотить атлантистское ядро (США + страны НАТО) и, манипулируя цивилизационными противоречиями, дождаться выгодного момента в будущем. В любом случае американская политическая элита мыслит сегодня категориями империи. И это факт. Причем независимо от того, разделяют ли представители этой элиты оптимистические и агрессивные идеи неоконов или нет. Жесткий противник неоконсерваторов и "демократ" Збигнев Бжезинский является сторонником американской империи в не меньшей степени, нежели Дик Чейни, Ричард Перл, Пол Вулфовиц или Уильям Кристол. Критика империи у Негри/Хардта Термин "империя" стал популярным сегодня не только в американском истеблишменте. Его активно используют и даже делают синонимом своего главного идеологического проекта - ярые противники капитализма, либеральной демократии и США - крайне левые философы и политики-антиглобалисты. Теоретик "красных бригад" Тони Негри и американский философ-антиглобалист Майкл Хардт написали программный труд "Империя", который, по их мнению, должен стать аналогом "Капитала" Маркса для мирового левого движения XXI века. Это своего рода "библия" антиглобализма. Негри и Хардт описывают историю США как изначально совмещающую в себе принцип сетевой организации с имперским мессианством, что и сделало, по их мнению, именно США мировым лидером, устанавливающим планетарную власть в форме общеобязательного для всех ценностного, экономического и социально-политического порядка. Под "империей" Негри и Хардт понимают установление глобального государства, основанного на капиталистической эксплуатации творческих потенциалов "множества" при центральной роли США, которая постепенно превратится в мировое правительство. Для Негри и Хардта такая мировая империя есть апофеоз предшествующих стадий развития капитализма и вершина несправедливости и эксплуатации. Это всемирное "общество спектакля" (Ги Дебор). Эта мировая империя мыслится как империя постмодерна, где власть и насилие приобретают не открытый, а завуалированный сетевой характер. Сами авторы предлагают отнестись к этому как к историческому шансу для "множеств" осуществить мировую революцию. Империя перемешает в космополитическом котле классы и народы, страны и политические системы. Останутся только эксплуататоры (мировое правительство, операторы сетевой империи) и "множества", лишенные каких бы то ни было качеств, а следовательно, являющиеся идеальными "пролетариями" XXI века. "Множества", по Негри и Хардту, должны найти способ - через наркотики, всевозможные извращения, генную инженерию, клонирование и иные формы биоинтеллектуальных мутаций - ускользнуть от власти империи, взорвать ее изнутри, пользуясь для своей анархо-подрывной деятельности теми возможностями, которые открывает сама империя. Так категория империи становится во главе угла идеологических конструкций мирового левого движения, антиглобализма и альтерглобализма. Собственно, альтерглобализм и есть прямой вывод из идей Негри и Хардта: надо не бороться с глобализацией, а использовать капиталистические и империалистические формы этой глобализации (которые есть сегодня) для антикапиталистической революционной борьбы. Альтернативы глобальной империи: продление Ялтинского статус-кво Если же всерьез отнестись к проекту глобальной американской империи, встанет вопрос: а что можно предложить в качестве альтернативы? С одной альтернативой мы уже познакомились, но она привлекательна для довольно ограниченного числа крайне левых - троцкистов, анархистов, постмодернистов. Посмотрим на другие проекты. Простейшим ответом на имперский проект является желание сохранить статус-кво, все как есть. Это инстинктивное желание оставить в неприкосновенности тот международный порядок, который сложился в ХХ веке, где суверенитет привязан к национальному государству, а площадкой для решения спорных международных вопросов служит ООН. Такой подход ущербен, поскольку мировой порядок ХХ века после 1945 года складывался по итогам Второй мировой войны и номинальный сплошь и рядом суверенитет национальных государств обеспечивался паритетом стратегических вооружений двух сверхдержав - США и СССР. Имперские амбиции советской империи (социалистический лагерь) уравновешивались имперскими амбициями американской империи (капиталистический лагерь). Остальным национальным государствам предлагалось вписаться в этот баланс с широким полем для маневров в движении неприсоединившихся стран. ООН лишь закрепляла такой баланс в структуре Совета Безопасности. После краха социалистического лагеря и распада СССР вся система Ялтинского мира рухнула, стратегический паритет был нарушен, и, по сути, практически все национальные государства были вынуждены соотносить свой суверенитет с диспропорционально возросшей мощью американской империи. ООН перестала что-либо значить. Многие страны не до конца осознали эту глобальную трансформацию и продолжают по привычке мыслить категориями вчерашнего дня, где две конкурирующие империи (советская и американская) выступали как гаранты суверенитета для всех остальных стран. Те страны, которые попытались возразить против этой однополярной картины - Ирак, Югославия, Афганистан, - на своей шкуре почувствовали, что такое пост-Ялтинский мир и какова в нем цена суверенитета. Дело в том, что в условиях ХХI века ни одно национальное государство не способно отстоять свой суверенитет в случае прямого лобового столкновения с американской империей. Тем более что на стороне США выступают остальные ведущие страны мира - Европа, Турция, Япония. Технические сложности, с которыми сталкиваются американцы в деле планетарного имперостроительства (а это и есть глобализация на различных ее уровнях), не должны вводить нас в заблуждение: если у них что-то не получается, это еще не означает, что у них не получается ничего. Проект построения глобальной либерально-демократической империи является главным и единственным планом американской внешней политики в ХХI веке, и после краха двуполярного мира ничто формально не в силах бросить вызов этой модели. Оптимисты и пессимисты в самих США спорят о том, когда будет окончательно установлена империя - завтра или послезавтра, а не о том, стоит ли ее устанавливать вообще. Тот факт, что многие национальные государства не хотят расставаться со своим суверенитетом, представляет для них чисто психологическую проблему: наподобие фантомных болей, которые подчас мучают владельца уже отсутствующей конечности. Итак, национальные государства отныне суверенны лишь номинально и не являются альтернативой однополярной модели. ООН в такой ситуации обречена на отмирание. О чем постоянно и напоминает Вашингтон. Исламская империя (мировой халифат) Если достаточным потенциалом для блокирования наступления американской (атлантистской) империи в современном мире не обладает ни одно из национальных государств, остается только один выбор - либо сдаться на милость победителя и прильнуть к сапогу новых хозяев мира (как делают, например, многие страны Восточной Европы и СНГ), либо дать какой-то ассиметричный ответ (анархо-троцкистский вариант Негри/Хардта мы оставляем для салонных постмодернистов и маргиналов - наркоманов и извращенцев). Здесь чрезвычайно важно не просто осознать, на какой ресурс может опереться эта альтернатива в материальном смысле, но и какую идеологию взять в качестве интегрирующего фактора. Одним из таких идеологических ответов является проект фундаментального ислама. В своем политическом выражении он противопоставляет мировой американской империи другую империю - мировой исламский халифат. И это совершенно логично: в исламском проекте трезво учтен характер противостояния - на глобальный вызов дается глобальный (хотя и ассиметричный) ответ. В противостоянии США и "Аль-Каиды", как бы странно и диспропорционально такая дуэль ведущей мировой державы с экстерриториальным "международным терроризмом" ни выглядела, мы имеем дело со столкновением двух равновеликих идеологических проектов. Исламский фундаментализм предполагает: - установление мирового исламского правительства; - широкую автономию этнических групп, которые обязаны будут подвергнуться исламизации или выплачивать десятину (как люди книги); - введение нормативов исламской экономики (отказ от процента, отчисление десятины в пользу общины, уммы с последующим распределением среди малоимущих); - религиозную миссию (ислам и исламизация); - планетарный масштаб (мусульмане живут во всем мире). Исламский проект как ответ на американскую глобализацию полностью подпадает под определение империи. Конечно, здесь стоит вопрос о ресурсах противостояния. Но тут на помощь исламистам приходит постмодернизм с его сетевым обществом (Кастельс). Исламисты используют бедность рекрутируемых для международной террористической деятельности мусульман, эксплуатируют религиозный потенциал, возогнанный до стадии фанатизма, вовсю задействуют религиозные и этнические группы, существующие во всем мире для создания собственных сетей, пользуются Интернетом и иными информационными технологиями для ведения информационной борьбы и, наконец, прибегают к терактам - как в случае 11 сентября 2001 года, - что наносит уже вполне ощутимый удар той империи, против которой ведется война. Признание исламских радикалов главным противником США является достаточным доказательством того, что мы имеем дело с серьезным и ответственным проектом, проектом альтернативной мировой империи. ЕС: колеблющаяся империя Другой, гораздо менее определенный и более мягкий - европейский путь. Объединенная Европа имеет две геополитические идентичности: с одной стороны, это окраина американской империи, служащая местом для размещения американских военных баз, а с другой - зародыш альтернативного геополитического образования с собственной системой интересов и приоритетов, которые вполне могут отличаться от американских (подчас существенно). Поэтому следует говорить не об одной Европе, а о двух, которые накладываются одна на другую. Есть Европа атлантистская и Европа континентальная. Континентальная Европа, называемая также старой Европой, чьим ядром являются Франция и Германия (к которым тяготеют Италия и Испания), представляет собой пока не реализовавшийся проект самостоятельной империи. Так, эта существующая как исторический набросок Европейская Империя дала о себе знать в период американского вторжения в Ирак, когда чуть было не состоялась ось Париж-Берлин-Москва как зародыш самостоятельного геополитического образования, призванного сдержать установление однополярного американского мира. Совсем недавно стараниями этой континентальной Европы было замедлено присоединение Украины и Грузии к НАТО. Слишком зависящая от США в стратегическом плане и разделяющая по большей части ценностные приоритеты (демократия, либерализм, рынок, права человека, технологическое развитие) с американцами Европа не решается ясно и прозрачно оформить свои имперские проекты. О них мы только догадываемся. Кроме того, другая Европа, атлантистская, чьими опорными точками являются проамериканская Англия и страны "Новой Европы", не обладающие европейским самосознанием и целиком зависящие от США, стремится сорвать план Европейской (преимущественно франко-германской) Империи, сохранив ЕС в зоне прямого американского контроля. Эта двойственность Европы сказывается во всем. Она не может сделать выбор между двумя имперскими проектами - конформистским американским и альтернативным (если угодно - "революционным") европейским и континентальным. Тем не менее большинство европейцев трезво осознают, что даже конкурентными, не говоря уже о стратегической независимости, они могут быть только в формате Евросоюза, а не как национальные государства. Иными словами, имперские формы политической организации - это давно решенный вопрос и для Европы: независимо от того, станет ли когда-нибудь Европа самостоятельной империей или будет оставаться периферией атлантизма, она обречена на интеграцию. Российские "пораженцы" Теперь мы подошли к России. Как выработать нам, русским, правильное отношение к империи в конкретных условиях ХХI века? Эта проблема имеет несколько составляющих. Прежде всего ответ на вызов однополярного мира - то есть как мы относимся к американской империи. Если мы отдаем себе отчет в том, что такое американская империя, то мы вынуждены решать уравнение суверенитета. Сам факт глобализации и построения американцами однополярного мира означает сокращение нашего суверенитета - вплоть до его конечного упразднения (с передачей основных стратегических функций имперскому центру). Либо суверенитет России, либо глобальная американская империя. Здесь две позиции. Одна состоит в том, чтобы признать поражение СССР как нечто необратимое, выбросить белый флаг и попытаться занять в новой американской империи как можно более комфортное место. Так считали реформаторы в эпоху Ельцина, так продолжают думать "либерально-демократические" силы (СПС, "Яблоко"), дикторы "Эха Москвы", многие российские олигархи (яснее других это декларировал М. Ходорковский), участники радикальной оппозиции ("Другая Россия", Касьянов, Каспаров и т.д.). Надо сказать, что эта позиция, несмотря на ее моральную ущербность (по сути, она означает прямое предательство наших национальных интересов), оперирует холодными реалиями. У США есть и идеология новой империи, и значительные ресурсы для ее реализации. У противников глобализма есть эмоции, экстравагантные модели типа Негри/Хардта и зловещий террористический проект фундаменталистского ислама (надо сказать, довольно мало привлекательный), но при этом почти нигде нет убедительных ресурсов, чтобы гарантированно сорвать планетарный проект американцев. Так что российские "пораженцы" - если бы не их едва скрываемое злорадство и явная ненависть к России - вполне могли бы привлекаться для ответственного диалога о выработке стратегии будущего. В любом случае в нашем обществе есть внятная позиция тех, кто готов уступить суверенитет России глобальной американской империи и готов при этом внятно аргументировать свою позицию. Антиимперские сторонники суверенитета России В противоположном лагере, который стал явно доминировать в российской политике в эпоху президентства Владимира Путина, то есть среди тех, кто не готов пожертвовать суверенитетом России, есть два полюса. Первый полюс, позиция которого недавно озвучена мэром Москвы Юрием Лужковым в полемике с автором этих строк на форуме "Единой России" "Стратегия-2020", основывается на том, что Россия должна сохранять суверенитет, оставаясь в пределах национального государства. По всей видимости, такое же убеждение господствует в верхах путинской элиты, пытающейся противодействовать глобализму и стратегическому давлению НАТО и США в рамках продления Ялтинского статус-кво. С этим связана и навязчивая идея поддержки ООН и повышения российской доли в ее финансировании и многие другие международные шаги российского руководства. Здесь мы имеем дело с желанием игнорировать геополитические сдвиги, объективно происшедшие в системе международных отношений после краха СССР и Варшавского договора. Американцы открыто говорят: мы строим мировую империю, где всем предлагается либо признать это как факт, смириться и встроиться в наш имперский проект, либо пеняйте на себя (что будет в таком случае, показывает пример Ирака, Югославии и Афганистана, на очереди - другие страны "оси зла", в том числе и Россия). Стремящиеся сохранить статус-кво отвечают: все не так, империю никто не создает, ничего не произошло, не надо на нас давить, давайте лучше будем дружить и совместно строить демократический мир без двойных стандартов, уважая суверенитет всех государств, а о спорных случаях договариваться. Тогда американцы снова уточняют: как было, больше не будет, потому что мы являлись одной из двух империй, а теперь остались одни. Попробуйте доказать, что это не так, тогда и поговорим. Пока все свидетельствует о том, что это именно так, поэтому заканчивайте валять дурака и сдавайтесь. We win, you loose, sign here, как предлагает говорить с Россией Ричард Перл. На это сторонники фантомных болей проваленной империи отвечают: мы ничего не слышим из того, что вы нам говорите, мы не проиграли холодную войну, просто мы демократы (чуть особенные) и вполне договороспособные ребята - базы с Камрани и Лурдеса убрали, американцев в Центральную Азию после налета исламистов впустили, Милошевича в Гаагский трибунал доставить помогли, против ареста Караджича особенно не протестовали... Зачем же вы с нами так?! На это американские имперостроители снова отвечают: с какой стати выполнение приказаний хозяина должно восприниматься как оказанная ему услуга? Что сделали по нашей указке - хорошо, продолжайте в том же духе и не тормозите. А пятая колонна уже изнутри подпевает - отказывайтесь, пока не поздно! Тут наши "суверенисты" замирают, поскольку не могут ничего возразить по существу - и с точки зрения идеологии, и с точки зрения ресурсов. Причем прежде всего идеологии, а потом ресурсов, поскольку в зависимости от выбранной модели асимметричного ответа будут подыскиваться и ресурсы. Ясно, что идея России как национального государства, "европейской страны", "гражданского общества" со своеобразной демократией и без какой бы то ни было идеологии (или со слабой эрзац-идеологией "суверенной демократии", где все прилизано до нечленораздельности) в эпоху имперских проектов и мировой глобализации никем всерьез рассматриваться не будет. Она не убедит и не мобилизует наше общество и не остудит заокеанских архитекторов будущего. В таком ответе хорошо то, что есть отторжение американского плана, есть довольно прочувствованное "нет", сказанное американской империи и однополярному миру (все это действительно наличествует в мюнхенской речи Путина). Но в таком ответе плохо то, что за "нет" не следует никакого "да", никакого проекта - лишь общие места о праве, борьбе с коррупцией, инновациях и бизнесе просто из другой оперы. Евразийская империя будущего Теперь перейдем ко второму полюсу, к которому все более склоняются не только традиционные русские и советские патриоты из антиельцинской оппозиции, но и некоторые российские интеллектуалы, проделавшие эволюцию от либерализма к державным позициям (М. Леонтьев, В. Третьяков и другие). Здесь располагаются те, кто не только отвергает десуверенизацию и глобальную американскую империю, но и предлагает альтернативный наступательный идеологический и геополитический проект. Признавая необратимость изменений конца ХХ века, не заблуждаясь относительно завершения Ялтинского мира и дальнейшей бесполезности ООН, не питая иллюзий относительно реальной мощи и волевой решимости американцев строить и далее мировое господство вопреки всем протестам "международной общественности" (которую Вашингтон ни в грош не ставит), этот полюс предлагает в ответ строить новую империю с ядром в России - как адекватный ответ на американский вызов. Это и есть новый имперский проект для России с новым идеологическим содержанием. Одной империи способны противостоять только несколько империй, которые смогут сложить свой потенциал в ассиметричную конструкцию, чтобы на первом этапе остановить, сорвать и предотвратить строительство однополярного мира, а на следующем - согласовать между несколькими имперскими полюсами границы влияния в многополярном мире. Сторонники русского имперского проекта считают, что ни территорий, ни политического, ни экономического, ни цивилизационного потенциала Российской Федерации для этого недостаточно. Чтобы выйти на рубежи реальной многополярности, Россия должна воссоздать свое влияние на постсоветском пространстве, интегрировав вокруг себя близкие нам цивилизационно страны и народы (в первую очередь страны СНГ). И параллельно этому Россия должна способствовать формированию единого фронта всех тех альтернатив американской империи - от мягких до самых жестких, - которые только существуют сегодня. В этом смысле важны контакты не только с исламским миром, но и с континентальной Европой, не только с Китаем, но и с поднимающей голову Латинской Америкой, нельзя забывать и о других странах Азии и Африки. Иными словами, Россия должна мыслить и действовать по-имперски, как мировая держава, которой до всего есть дело: и до прилегающих к ней территорий, и до самых отдаленных уголков планеты. И это должно начаться не потом, когда Россия "укрепится внутри", а сейчас, поскольку и темпы, и логика строительства зависят от того, что же мы строим. Если империю - то это один проект, если пытаемся спасти национальное государство, то это совершенно другое. Переделать одно в другое будет не просто затратнее и труднее, это просто невозможно. СНГ -- котлован грядущей империи Котлованом империи, ее нулевым циклом будет интеграция постсоветского пространства. Все постсоветские государства обладают только таким суверенитетом, который им предоставила слабость Москвы в 1990-е годы и потенциальная поддержка Вашингтона. В остальных аспектах это почти всегда failed states, "неудавшиеся государства". Сегодня НАТО, осмелев от ступора, в котором все еще находится Кремль после геополитической катастрофы 1990-х, пытается сделать откол от России некоторых стран - в первую очередь Грузии и Украины - необратимым. Откладывание до декабря 2008-го вопроса о приеме Киева и Тбилиси в ПДЧ НАТО - это время, оплаченное старой Европой, которое мы должны использовать по назначению. Если Украина и Грузия войдут в состав американской империи (что усилит позиции атлантистов в самой Европе, как верно посчитали Париж и Берлин), имперский проект для России будет плотно заблокирован (об этом открыто пишет в своей книге "Великая шахматная доска" Збигнев Бжезинский). Поскольку котлован будущей Евразийской Империи совпадает в общих чертах с пространством СНГ. Конечно, когда мы говорим о распространении российского влияния на постсоветское пространство, речь не идет о прямой колонизации в старых традициях. Сегодняшние империи редко прибегают к таким методам (Ирак или Косово все же исключение). В нашем мире отработаны более тонкие и эффективные сетевые технологии, которые позволяют добиться аналогичных результатов иными средствами - с использованием информационных ресурсов, общественных организаций, конфессиональных групп и социальных движений. У России есть шанс и есть ресурсы. Но если не будет уверенности в исторической необходимости строить на пространстве СНГ котлован для нового имперского здания, то Москва может упустить и эту возможность. Вместе с тем решимость принять имперский проект должна автоматически повлечь за собой и интенсивную работу с друзьями - странами - членами ЕврАзЭС (в первую очередь Казахстаном и Белоруссией), чьи народы и лидеры поддерживают интеграцию. Имперская логика требует ни при каких обстоятельствах не перекрывать газ братской Белоруссии (даже если она вообще не будет за него платить) и всячески поддерживать без всяких условий проекты экономической и транспортной (в том числе тарифной) интеграции, выдвигаемые Нурсултаном Назарбаевым. Империя после Цхинвала После событий августа 2008-го ситуация на постсоветском пространстве перешла к новой, более острой фазе. Битва за империю и наше влияние шагнула от политико-экономических и сетевых сценариев к прямому вооруженному столкновению. После того как Москва ответила на геноцид южноосетинского народа введением войск на территорию Грузии и признанием независимости Южной Осетии и Абхазии, мы вступили в новый имперский цикл. Это ни в коем случае не снимает актуальности политико-дипломатических методов работы на пространстве СНГ, но показывает вместе с тем, что военно-стратегический фактор остается в определенных случаях решающим. Когда президент РФ Д. Медведев и члены Совбеза РФ приняли историческое и необратимое решение о вводе российских войск в Грузию, а позже признали независимость Южной Осетии и Абхазии, мы перешли запретную черту, которая ранее гипнотизировала геополитическое сознание российского руководства. Путин, будучи президентом, шел на самые крайние меры для укрепления России как государства-нации (операция в Чечне, указ о назначении губернаторов и т.д.). Это было ярким контрастом по сравнению с разрушительной практикой правления Горбачева-Ельцина, но не выходило за границы Российской Федерации. После Цхинвала мы осознали, что безопасность России, а также ее граждан необходимо обеспечивать и за пределами страны. Если быть последовательными, то нам следовало после нанесения грузинским войскам первого поражения продолжить военную операцию, оккупировать Грузию и привести к власти временное пророссийское правительство. Через какое-то время войска можно было бы вывести, но параллельно создать прочную автономную государственность в Мингрелии, Аджарии и армянских районах Джавахетии, то есть заложить в Грузии такую политическую модель, чтобы она в ближайшие десятилетия при всем желании не смогла бы служить форпостом глобальной американской империи и воспрепятствовать тем самым нашему собственному имперостроительству. Реакция Вашингтона была бы самой резкой и негативной, но уже первые дни войны показали, что дальше шантажа Вашингтон не пойдет, а Россия уже потеряла в отношениях с Западом все, что могла потерять. Особо следует обратить внимание на позицию Киева. Президент Ющенко с самого начала повел себя как прямой и ожесточенный враг России: он не только поддержал Саакашвили, но и направил Грузии военную помощь, включая военнослужащих украинских ВС, неоднократно пытался блокировать вход российских кораблей в Севастополь, отключал электроэнергию нашей военно-морской базе. По сути, Ющенко вступил в войну с Россией на стороне Тбилиси. Это обостряет ситуацию вокруг Украины, которая, по словам Збигнева Бжезинского, является ключом к самой возможности России снова стать империей. Теперь уже уповать на франко-германскую позицию относительно вступления Киева в НАТО не имеет никакого смысла, и ситуация с Украиной в любой момент может перейти к горячей фазе. Нельзя исключить, что нам предстоит битва за Крым и Восточную Украину. Если совсем недавно даже самые горячие головы среди российских ястребов допускали только внутренний конфликт на Украине и политическое, экономическое и энергетическое давление со стороны России, то сегодня вероятность прямого военного столкновения становится не такой уж и нереальной. При создании империи всегда надо платить: и тем, кто помогает Вашингтону строить их глобальную империю, и тем, кто хочет отстоять альтернативное устройство миропорядка, основанное на многополярности (то есть нам). События августа показали, увы, сколь хрупким и ненадежным является остов дружбы на постсоветском пространстве. Колебания Лукашенко в поддержке российской акции в Грузии в первые дни, осторожность Астаны в оценке происходящего, отказ представителей союзных государств в ОДКБ однозначно выступить единым фронтом с Россией с первых дней после грузинской атаки на Цхинвал - все это показывает, насколько недооценивали мы имперскую перспективу в работе с друзьями. Враги оказались агрессивнее, смелее и радикальней, дерзнув прямо атаковать Россию с применением силы. Часы империи идут отныне в убыстренном ритме. И многие теоретические проблемы и рассуждения переходят в сферу прямых военных, политических и геополитических решений. Мы вышли на новый виток строительства империи. Нашей империи. Дружественные империи -- евразийские оси Имперский проект для России предполагает активное развитие отношений с потенциальными партнерами по многополярности. Это прежде всего континентальные силы в Евросоюзе (кстати, для них все равно, "европейская" или "неевропейская" страна Россия, им важно, чтобы она была сильна и могла бы эффективно уравновешивать США, а также снабжать Европу энергоресурсами). После событий в Грузии и признания Москвой Южной Осетии и Абхазии этот российско-европейский диалог будет чрезвычайно осложнен, так как Вашингтон задействует всю свою мощь для укрепления евроатлантических связей. Но, хотя вероятность сближения с европейским полюсом существенно отодвинулась, усилия в этом направлении следует продолжать. Не менее, а может, и более значимым, является стратегическое сближение с Китаем, гигантской державой, также не намеренной безоговорочно капитулировать перед американской империей. Пекину было сложно поддержать российскую операцию в Грузии - у него много проблем со своими сепаратистами (Тибет, Синьцзян). Но не надо забывать, что в случае Тайваня Пекин, напротив, поступает активно и наступательно; и поскольку сегодня очевидно, что мы не можем более руководствоваться ни принципом территориальной целостности, ни принципом права наций на самоопределение как абстрактными категориями, а должны четко определять в каждом конкретном случае баланс сил, интересы мировых держав и факт военно-стратегического контроля над территорией, то Китай может быть спокоен, поддерживая независимость Южной Осетии и Абхазии, но не поддерживая, например, Косово. В лице России это найдет понимание и способность отличить, в свою очередь, ситуацию с Тибетом от ситуации с Тайванем в самом Китае. А если Китай и Россия начнут действовать консолидированно, то американской гегемонии и присвоенному США праву единолично определять, какой принцип в каждом конкретном случае следует применить - принцип территориальной целостности или принцип самоопределения, - придет конец. Так Россия и Китай смогут помогать друг другу создавать собственные империи - не за счет друг друга, а за счет ограничения планетарного характера империи американской. Чрезвычайно важны сейчас контакты с исламским миром, в первую очередь с Ираном, но также и с Пакистаном, арабскими странами, мусульманами Тихоокеанского региона. Это не просто ресурсная опора, но и источник политической воли (которой так часто не хватало Кремлю до августа). Тегеран давно бросил прямой вызов Вашингтону, и платит за это международной блокадой. Россия в данной ситуации заинтересована в том, чтобы помочь Ирану прорвать эту блокаду, а также в том, чтобы иранская энергетика развивалась, а уровень вооружений повышался. Пакистан сейчас лихорадит, но антиамериканские настроения там растут с каждым днем. В ситуации прямой конфронтации с США Москве надо искать новых союзников. Некоторые исламские движения, которые еще вчера были противниками России, в новых условиях могут стать нашими союзниками - в политике нет вечных друзей и вечных врагов. Латинская Америка все громче заявляет о неприятии американского контроля. И кроме тех стран, которые находятся в авангарде этого процесса - Венесуэлы, Боливии и Кубы, - чрезвычайно важны шаги таких стран, как Бразилия, недавно сорвавшая США проект экономической интеграции двух Америк под эгидой Вашингтона. Своим путем пытается идти и Индия, переживающая мощный экономический и технологический подъем. Каждая из перечисленных стран через противостояние американской гегемонии вносит свой вклад в копилку грядущей Русской (Евразийской) Империи, оттягивает на себя внимание и силы Вашингтона. При этом Москва, обладая огромным дипломатическим опытом и неплохим потенциалом, вполне может выступать координатором в мировом ансамбле новых империй - в мировом масштабе. Евразийство как имперская идеология На мой взгляд, оптимальной формой идеологии для империи является евразийство - политическая философия XXI века. Народы постсоветского пространства веками жили вместе, разделяли основные культурные ценности, отличные как от европейских, так и от азиатских. Этот самобытный культурный ансамбль сложился вокруг русской культуры, русского языка и русской традиции, открытой для всех остальных братских народов, строивших вместе с русскими и Российскую империю и Советский Союз. Евразийская цивилизация является общей и для белоруса, и для казаха, и для якута, и для чеченца, и для великоросса, и для молдаванина, и для осетина, и для абхазца. Множество народов и культур перемешались, обогащая друг друга, в евразийском обществе. Ядром его является русское начало, но без какого бы то ни было намека на главенство, исключительность и превосходство, без всякого этнического чванства. Русские исторически всегда были империей, так что этот опыт не надо придумывать искусственно. Менялись идеологические установки - от православно-монархической модели до советской, - но воля народа объединять культурно и цивилизационно гигантские просторы Евразии оставалась неизменной. Евразийство предлагает синтезировать все предшествующие имперские идеи, от Чингисхана до Москвы - третьего Рима, и вывести на этом основании общий знаменатель, получив формулу имперостроительной воли. Народы Северной Евразии объединяет история, культура, русский язык, общность судьбы, особенности трудовой психологии, сходная этическая и религиозная структура. Сочетание стратегического централизма и широкой автономии и самоуправления как характерный признак империи тоже не придется создавать искусственно. Почти так и обстояло дело в Российской империи и даже отчасти в СССР. Нечто подобное сохранилось и в Российской Федерации, где есть множество этносов и локальных культур. Ведь Российская Федерация - это тоже своего рода империя, только миниатюрная, противоестественная, основанная не на реальных культурных ареалах общей цивилизации, но на искусственных административных делениях. Они ничего не означали в эпоху Советского Союза, так как были условными, а не историческими. Также в странах СНГ, включая Россию, в тех границах, в каких они существуют, нет ни малейшего исторического смысла, ни геополитического содержания. Это совершенно условные границы, на нерушимости которых могут настаивать только те, кто, руководствуясь принципом "разделяй и властвуй", рассчитывает прибрать все это к рукам поодиночке. Теперь о миссии. Русские на протяжении всей истории жили ощущением исполнения миссии. Именно поэтому они столь легко терпели исторические невзгоды и лишения. Наши предки ясно осознавали: все это необходимо ради торжества всемирной идеи - ради спасения мира, света, добра и справедливости. Это не простые слова - они оплачены реками крови, невыносимыми трудами, великими историческими свершениями. Мы воевали не столько для приобретения материальных благ, сколько для утверждения того, что считали правдой, истиной и добром. Поэтому именно грядущая Евразийская Империя может быть со всем основанием названа империей добра и света, которая призвана вступить в последний и решительный бой с американской империей лжи, эксплуатации, нравственного разложения и неравенства, "империей спектакля"
Конфликт на Кавказе есть только эпизод Большой американской войны, которую ведут США против своих главных геополитических соперников -- России и ЕС. Для США было в целом не важно, кто победит. Был необходим сам факт войны с прямым участием России, поскольку нужна была причина для "наказания" России.
Александр Владимиров
Стратегический этюд: Кавказский эпизод большой американской войны.
http://profile.ru/authors/?author=3535
Конфликт на Кавказе есть только эпизод Большой американской войны, которую ведут США против своих главных геополитических соперников -- России и ЕС. Для США было в целом не важно, кто победит. Был необходим сам факт войны с прямым участием России, поскольку нужна была причина для "наказания" России.
Современный стратегический пейзаж: США Есть целый ряд факторов, связанных с объективным состоянием США и других субъектов геополитики. И эти факторы определяют именно такую логику поведения "демократической сверхдержавы", которое мы наблюдаем. Первая группа факторов -- экономическая. США сегодня имеют самую могучую экономику в мире и достаточно эффективные механизмы ее модернизации. В то же время этот бесспорный факт не мешает США являться банкротом в самом полном смысле этого слова. Америка должна всему остальному миру несколько триллионов долларов, которые она не способна выплатить -- да и не собирается. США способны поддерживать свою "кредитоспособность" только путем представления миру гарантий безопасности и демонстрацией своей "превосходящей силы". Свое вечное мировое лидерство США соотносят с полномасштабным владением и единоличным распределением мировых естественных ресурсов (в первую очередь -- углеводородов и пресной воды). Именно поэтому все регионы, которые содержат эти ресурсы, вовлечены в планы американской стратегической экспансии, и именно отсюда проистекает "дружеское внимание" США к Грузии, Каспию, России и другим ресурсосодержащим или транзитопригодным регионам мира. Вторая группа факторов -- собственно военная. США сегодня достигли подавляющего военно-технического превосходства над остальным миром, они смогут поддерживать свое военное превосходство еще лет 10--20. Россия тем временем все еще недостаточно сильна, чтобы прямо и непосредственно противостоять Америке или объединенному НАТО: возможности ядерных сил со временем только сокращаются, потенциал обычных средств в сравнении с возможностями США несравнимо низок, тенденции к сокращению этого разрыва не очевидны. Китай также еще не набрал достаточно силы, чтобы прямо противостоять США в военной сфере, и будет способен на это только лет через 20--30. НАТО является единственным военно-политическим союзом, имеющим рабочие органы военного управления, которые отвечают существу решаемых сегодня боевых задач, а также соответствующие национальные и международные военные контингенты. ОДКБ как военно-политический союз пока практически небоеспособна. Шанхайская организация сотрудничества как военно-политический союз пока не состоялась. Третья группа факторов -- информационная. На сегодня США практически напрямую контролируют основную часть информационного поля планеты и способны навязать миру почти любую информационную картину по своему произволу. Эта способность еще будет сохраняться Америкой в течение нескольких лет, после чего превосходство США в этой сфере или будет сокращаться, или станет подавляющим. Четвертая группа факторов -- геополитическая. США сохраняют возможности прямого управления большинством государств и политических сил человечества, в том числе такими значимыми, как "радикальный политический ислам". Основой влияния США в мире является их позиция в Европе, где еще сохраняются возможности ведения ими достаточно эффективной стратегической игры за счет государств бывшего советского блока и попыток оттеснения "старой Европы" на политическую периферию. Пятая группа причин -- внутриполитическая. Основой внутренней стабильности США является высокий уровень потребления их населения. Это значит, что любое снижение этого уровня может немедленно (или медленно, но неизбежно) вызвать серьезные внутриполитические коллизии, привести США к национальному кризису и даже краху. Важным является и тот факт, что основную часть ресурсов, обеспечивающих "роскошь американского потребления", США берут в "остальном мире", большая часть которого находится на грани голода. Мы убеждены, что эта реальность хорошо осознается руководством США, и именно с учетом этого понимания сегодня выстраивается вся современная внутренняя и внешняя американская политика. Раз масштабы и качество внутреннего потребления нельзя сократить, необходимо обеспечить беспрепятственное поступление мировых ресурсов в США, притом любой ценой, значит -- и ценой насилия, а это, в свою очередь, означает неизбежность ведения Большой американской войны. Решением именно этой проблемы занимается и будет заниматься всегда любое руководство североамериканских штатов. Большая Американская война: стратегия В целом нам представляется, что политическими руководителями США все основные решения относительно Большой американской войны уже приняты и относительно этого решения достигнуто общее согласие внутри американского политического истеблишмента независимо от его партийной принадлежности. Другими словами, ни один из будущих президентов США уже не сможет отклоняться, уходить или не вести этой войны. В замысле этой войны почти наверняка содержатся базовые положения, покоящиеся на законах и принципах войны, согласно одному из которых "мир должен быть покорен Америкой -- по частям". То есть уже определена "очередность устранения противников", назначены главные направления войны и выработаны ее приоритеты. "Время войны" определено с учетом имеющейся реальной силы США при одновременной относительной слабости их противников. Представляется, что все реальные геополитические оппоненты и противники США планетарного уровня -- Россия, Европа, Китай и Ислам -- индивидуально оценены и относительно каждого из них выработана индивидуальная стратегия его сокрушения. Современный стратегический пейзаж: США и другие Анализ "расклада" этого пейзажа выявляет ориентировочный масштаб и очередность "активных фаз войны", которая может выглядеть следующим образом. Россия, обладающая ресурсосодержащими пространствами и пока еще сохраняющая возможность "утопить США за 30 минут", является целью первого и основного удара США. Прямая вооруженная борьба против России может быть осуществлена по мере исчерпания боеспособности наших средств стратегического ядерного сдерживания, а также по мере (и в случае успеха) уже осуществляемого относительно нас "джентльменского набора" мероприятий. В любом случае во внутренней сфере нас ждет: -- усиление кровопролития в Осетии, Абхазии, Чечне, Ингушетии и Дагестане; -- появление "параллельных" (или "альтернативных") миротворческих сил на Кавказе; -- резкая активизация терроризма в Приволжских и центральных регионах России; -- активизация всякого рода неправительственных "фондов" и "правозащитных организаций", проведение международных конференций по "осуждению России"; -- попытки "скупки на корню" национальных производств и институтов, определяющих обороноспособность России, а также их руководителей; -- провокационное умничанье своих и иностранных "пикейных жилетов"; -- планируемая некомпетентность экспертных оценок и важных решений, в том числе в области вооружений; -- нестойкость собственных должностных лиц и их экономических советников; -- распыление внимания руководителей государства и Вооруженных сил РФ на второстепенные вопросы и вопросы, имеющие прямо провокационный смысл (типа "приватизации" армейской собственности, продажи неизвестно кому ее недвижимости и самых эффективных предприятий -- при практической утрате многих производств и важнейших технологий), дальнейшее обособление и отстранение гражданского персонала Минобороны от нужд и забот войск, коррупционная борьба за оборонный государственный заказ и так далее; -- прямое ослабление роли прессы и национальных СМИ под лозунгом "не время выносить сор из избы", прикрываясь которым будет усиливаться произвол и коррумпирование власти... Ислам всегда находится в поле внимания США. Именно против исламского (международного) терроризма США ведут сегодня официально объявленную ими войну. При этом важной является констатация следующего факта. США, обладая подавляющим общим превосходством и почти полным контролем над политическим радикальным Исламом, то есть над исламским терроризмом: -- играют на "понижение" в светских государствах исламского мира (например, Сирия, Турция, Египет), поддерживая их религиозно-политическую часть; -- играют на "понижение" в религиозных государствах (например, Саудовская Аравия, Пакистан, Ирак), поддерживая их либерально-светскую часть; -- обеспечивают "послушность" Афганистана и Ирака формированием подручных режимов и своим прямым военным присутствием; -- используя все свои возможности, поддерживают общую разобщенность исламского мира; -- и в итоге всегда имеют систему причин и поводов "бомбить". Европа все еще выглядит "подручной" США. Точнее -- зависимой от заокеанского "старшего брата" в вопросах безопасности. Эту зависимость (или ее информационную иллюзию) Штаты умело поддерживают, используя свое абсолютное доминирование в НАТО. Надо заметить, что пресловутое "строительство Новой Европы" под патронажем США создает для Европы критическую массу проблем, с которыми без Америки уж точно не справиться: генерация новых европейских задач "во имя мира и демократии" типа независимости Косово, районов национальной ПРО США в Европе и так далее, вплоть до попыток базирования натовского (или своего) флота в Черном море. Ну и для пущей надежности США способны создать "пылающий Париж" практически в любой стране старой Европы. Китай -- безусловно, основной конкурент США планетарного масштаба. США сегодня не готовы прямо воевать с Китаем, и этому есть несколько достаточно ясных объяснений. Мы приводить их не будем, укажем только на возможность гибельного для Америки военно-политического союза Китая и России. Нам представляется, что в этом вопросе совсем не главными являются и растущая экономика Китая, и мощь его этноса. Мы считаем, что главной задачей США является столкнуть Китай и Россию в вооруженном конфликте за ресурсы российской Сибири и Дальнего Востока. Выгоды этого плана для США очевидны: -- США одномоментно могут стать "спасителями мира и столпом его безопасности"; -- иметь взаимно ослабленных и уже не опасных глобальных соперников с тенденцией их собственного распада; -- пустое и незащищенное ресурсное пространство России; -- главное -- безусловное лидерство в мире при сохранении собственной военной мощи и отсутствии равных конкурентов. В то же время США, безусловно, никогда не оставят попыток ослабления Китая всегда и везде, когда и где это можно будет сделать. Особое внимание при этом будет уделяться росту социального расслоения населения Китая и нарушению его внутренней стабильности. Прямая вооруженная борьба против Китая будет без колебаний осуществлена США только по мере реализации такого сценария. Этот вывод касается всех стратегических соперников США, и в первую очередь -- России. Большой джентльменский набор С целью реализации базовых целей своей Большой американской войны и стратегии национальной безопасности США ведут войну со всеми своими геополитическими соперниками -- Китаем, Россией, Европой и исламским миром, избирательно используя в этой войне набор прямых стратегий, стратегий непрямых действий и все имеющиеся у них ресурсы. В самом общем виде замысел текущей части этой "войны" может быть представлен перечнем ее основных задач: -- удушить Россию международной блокадой, то есть руками "мирового сообщества" или государств демократического альянса НАТО, а также "заклятых друзей-соседей"; -- обеспечить военную безопасность территории США, в том числе путем создания пояса своей национальной ПРО вокруг России, способного практически исключить возможный ответный ядерный удар с нашей территории; -- ввергнуть Россию в перманентный вооруженный конфликт с Грузией и Украиной, модернизировать их вооруженные силы и создать на территории этих государств свои военные базы; -- ослабить Европу ее борьбой с Россией; -- заставить мир "забыть" о другой модели управления им -- кроме американской; -- взбодрить собственную экономику милитаризмом; -- сплотить американское общество и "весь англосаксонский мир" образом старого, но вновь обретенного врага. Отдельная задача США -- временно нейтрализовать Китай. Например, "зализать" его "высокой оценкой пекинской Олимпиады" или впоследствии предложить "Стратегическое партнерство США", в том числе и предложение раздела Сибири и Дальнего Востока России, одновременно принимая меры к его ослаблению и развалу. На пространствах бывшего СССР США будут делать все, чтобы не допустить дееспособности СНГ, ОДКБ и ШОС и не дать России осуществить на этих пространствах свой собственный геополитический проект. Поэтому нам еще предстоят всякого рода "цветные революции" -- и не только в Азии, но и в Белоруссии и самой России. Безусловно, одной из главных задач США является недопущение образования любых антиамериканских коалиций с участием хотя бы двух великих держав или геополитических противников Америки. Абсолютно для США не приемлем любой союз России и Китая, России и (хотя бы части) старой Европы. Таким, на наш взгляд, может быть общий расклад или современный стратегический пейзаж со стороны нашего американского "партнера". "Война -- все включено" США спешат воспользоваться своими имеющимися реальными геополитическими, экономическими, информационными и собственно военными возможностями, так как это состояние подавляющего общего превосходства они смогут поддерживать еще только несколько лет. Примером этой "стратегической поспешности" является эпизод войны в Грузии руками их "собственных мерзавцев". Подготавливаемая США агрессия режима Саакашвили против Южной Осетии проявила новейшие методы современной войны. С точки зрения теории войны, это новый пример варианта войны, которую мы назвали "Война -- все включено". Суть этого вида войны -- решить задачу и достичь целей войны путем создания "новой политической реальности", создание которой осуществляется через формирование системы "собственных сукиных сынов" (по классическому выражению одного из президентов США относительно диктатора Сомосы) как субъектов войны с применением "большого джентльменского демократического набора". Этот "набор", по мысли его авторов, должен включать необходимый перечень условий ведения войны, достаточный для того, чтобы гарантировать ее общий успех. Применительно к этой войне приблизительный (почти штатный) состав "большого джентльменского набора": -- маленькое "подручное демократическое государство" в зоне национальных интересов США, то есть в первую очередь -- на ресурсосодержащих или транзитных территориях; -- передовой (продвинутый) демократический лидер, лучше всего -- получивший образование и женатый на гражданке США (здесь подойдет любой, в том числе зависимый и не очень здоровый человек); -- агрессивный и опасный сосед, "мечтающий о захвате маленькой демократической страны"; -- "готовое" (почти собственное) мировое информационное поле; -- "готовое" (собственное) общественное мнение, включая "атлантическое единство"; -- декларированная "готовность" США к поддержке и прямому участию в конфликте и так далее. Представляется, что этот "джентльменский набор" скоро будет дополнен "следами бен Ладена" и "сговором "Аль-Каиды" с агрессивным соседом" (с видеорядом действий разведроты чеченского батальона "Восток"), а также готовностью Украины, Польши и Прибалтики "с оружием в руках противостоять русскому нашествию на Европу и демократические ценности". Агрессия режима Саакашвили против Южной Осетии началась именно тогда, когда были практически закончены все предварительные и обязательные действия Америки по окончательному формированию своего "большого джентльменского набора". США: маленькая победа на Кавказе Цели Америки недвусмысленны -- лишить Россию самой возможности защиты ее национальных интересов. Именно так говорила госсекретарь США Кондолиза Райс о России, предлагая миру, во главе с США, "наказать" Россию за победу на Кавказе. Теперь нужно ожидать, что флот США обоснует свое присутствие в Черном море и США получат базу его дислокации в Поти, а Украина отдаст в аренду Америке бывшие советские военные базы. Таким образом, кольцо национальной ПРО США, от Норвегии на севере до Польши и Чехии на западе, может быть сомкнуто на юге в Грузии и на Украине. Что и требовалось заказчику. Обрадованные поспешностью США и аттракционом их "неслыханной щедрости", грузинские, украинские, польские, чешские и прибалтийские "саакашвили" ускоряют свое бегство в американское лоно, чем пытаются оттянуть свою неизбежную политическую смерть в собственных государствах. Именно так Америка формирует новую политическую и геополитическую реальность, которая имеет уже не информационно-фантомный, а предельно конкретный, реальный и опасный для России и безопасности мира вид. "Изоляция поля боя" Согласно теории войны, одна из фаз операции, направленная на создание благоприятных условий для завершения всей кампании, называется "изоляция поля боя". Реализация этого принципа на практике означает: создание условий полной невозможности для противной стороны какого-либо усиления воюющих войск резервами и управляющими решениями; лишение противника возможности сопротивления, любого маневра и даже бегства с поля боя, на котором он, доведенный до полного отчаяния, осознает всю бессмысленность своего сопротивления и под угрозой неизбежного и унизительного уничтожения сдается на милость победителя. Применительно к кавказскому эпизоду Большой американской войны "изоляция поля боя" значила для США изоляцию всего мира от правды, а также -- любым путем оставить тлеть этот (Кавказский) очаг напряженности и вооруженного противостояния России и режима Саакашвили. Представляется, что США высоко оценивают эффективность своих самых дорогих в их истории "сукиных сынов" на Украине и в Грузии и готовы тратиться на них далее, а сам "грузинский эпизод" войны не окончен. Реальное окончание войны не нужно ни США, ни Саакашвили, поэтому мы уверены в том, что: -- вооруженные силы режима Саакашвили будут восстановлены и качественно улучшены США, Израилем, Украиной и НАТО; -- провокации, прямые террористические, диверсионные и открытые вооруженные действия против наших миротворцев в Осетии и Абхазии будут только нарастать; -- следующая агрессия против "мятежных территорий" будет основательно подготовлена в военном и информационном плане, а войска агрессора будут основательно прикрыты ПВО, авиацией и "томагавками" США--НАТО; -- это будет другая война, агрессия с применением современного высокоточного оружия и в прямом эфире и так далее; -- международного осуждения режима Саакашвили и его блокады не будет, и России придется все решать самой; -- после, наверное, скорой "зачистки" Саакашвили, Америкой будет назначен "на Грузию" другой "свой сукин сын". Это значит, что Россия вслед за признанием независимости Южной Осетии и Абхазии должна: -- официально объявить режим Саакашвили военным противником, его самого -- военным преступником и принимать исчерпывающие меры по сокрушению его военной организации; -- официально возбудить уголовное дело против Саакашвили и военного командования Грузии по факту геноцида; -- возбудить слушания в международных организациях по поводу преступного поведения наблюдателей ОБСЕ и грузинских "миротворцев" в Южной Осетии; -- выступить с предложением о полной демилитаризации Грузии и предложить для этого соответствующий (возможно, международный) план; -- не стесняться применять успешный опыт Израиля и США по перманентному уничтожению объектов военной инфраструктуры и техники противника, в том числе с объявлением зоны, в которой не могут появляться никакие летающие объекты грузинских вооруженных сил и их средства ПВО; -- жестко предупредить об этом решении НАТО, США и всех соседей, с учетом прецедентных действий США в Ираке; -- привести собственные вооруженные силы к способности вести боевые действия другого уровня; -- не отступать от принятых решений до полного достижения своих целей.
Николай Макеев
НЕБЕСНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ. ЭКОНОМИКИ СТРАН БЫВШЕГО СССР НА ПУТИ СБЛИЖЕНИЯ
http://profile.ru/items/?item=27005
После краха ССCР разрушились практически все экономические связи между союзными республиками. 15 лет спустя производственные цепочки начали возрождаться, и сейчас единый механизм советской промышленности уже в значительной степени восстановлен.
Нефтяную и газодобывающую отрасли можно считать наиболее яркими представителями плановой экономики развалившейся социалистической империи. В отличие от Соединенных Штатов, где частные инвесторы построили около сотни небольших нефтеперерабатывающих заводов в самых отдаленных регионах страны, в Советском Союзе было создано не более 20 производственных объединений, которые обеспечивали потребности нескольких пограничных областей. За счет сырья, добываемого в Западной Сибири, снабжалась промышленность Урала; татарская и башкирская нефть являлась ресурсной базой центральной части страны; месторождения Поволжья служили источником топлива для местных предприятий, расположенных вблизи русла реки; каспийские производители "черного золота", главным образом из Азербайджана, поставляли горючее потребителям Кавказа, а их коллеги из Средней Азии обеспечивали потребности своих республик. Что касается природного газа (метана), центры его добычи были сформированы в РСФСР, а также в Туркменистане.
В соответствии с географическими особенностями добычи создавались транспортные магистрали -- трубопроводы, по которым углеводородное сырье доставлялось непосредственно до точки назначения. С развалом СССР комплексная система, ставшая символом стабильности отечественного производства, была нарушена. Отделившиеся республики, которые не имели собственного источника горючего, начали искать альтернативу российскому топливу, однако более 10 лет поиска показали, что их зависимость от энергоресурсов нашей страны не снизилась и поставки из России остаются для них безальтернативной возможностью для экономического выживания. Трубадуры и трубадураки Давление геополитического механизма, разработанного еще в 1970--1980-е годы, выделившиеся из Советского Союза республики ощущают на себе и по сей день. В особенности это касается прибалтийских республик, фактически не обладающих собственной промышленностью и кровно заинтересованных в экспорте топлива. Чиновники советского времени рассматривали Балтийское море в качестве экспортного канала для поставки нефти и продуктов ее переработки в страны соцлагеря, а также в прогрессивные европейские государства. Именно здесь были созданы самые современные перевалочные терминалы и лучший в СССР нефтеперерабатывающий завод Mazeikiu Nafta. Правда, эффективность этих предприятий зависела исключительно от поставок сырья, которое доставлялось в основном из западносибирских провинций России. Естественно, после отделения Прибалтики экономические связи были нарушены. Тот же Mazeikiu Nafta, купленный у литовского правительства американской корпорацией Williams, много лет простаивал, так как наладить стабильные поставки нефти на завод вне интересов российских компаний не удавалось ни его заокеанским владельцам, ни чиновникам из Вильнюса. На полную мощность Mazeikiu Nafta заработал только после того, как его приобрел "ЮКОС". Бывшая компания Михаила Ходорковского загрузила НПЗ необходимыми объемами "черного золота", а также предоставила бюджет на развитие предприятия. После крушения бизнеса основателей "Менатепа" контрольный пакет Mazeikiu Nafta был выкуплен польской компанией PKN Orlen, которая пообещала, что перебои в поставках для литовского НПЗ закончились раз и навсегда. На этот актив претендовали практически все крупные нефтяные корпорации России, однако, как заявил "Профилю" один из высокопоставленных чиновников Литвы, "Mazeikiu Nafta может купить любой инвестор, кроме русских". "Национальный вопрос" уже доставил заводу немало проблем. От поставок в этом направлении отказались практически все российские компании, а также добывающие промыслы Норвегии и Казахстана. До сих пор мощности Mazeikiu Nafta простаивают из-за дефицита нефти. Менеджеры PKN Orlen фактически в авральных условиях пытаются договориться о поставках с предприятиями Ирака, хотя переработка ближневосточного сырья практически не будет приносить прибыли акционерам. Те же проблемы у нефтеперевалочного комплекса в латвийском городе Вентспилс, который контролирует компания Ventspils Nafta. На протяжении последних 10 лет терминалы этой структуры простаивают, так как российские компании "Транснефть" и "Траснефтепродукт", владеющие трубопроводами, через которые сырье поступает в Латвию, далеко не всегда готовы отгружать необходимые Ventspils Nafta объемы нефти и нефтепродуктов. Причины для этого находятся самые разные: капитальный ремонт транспортной системы, разногласия в договорах с поставщиками, отсутствие в трубах места для сырья, поставляемого в Прибалтику. По словам экспертов, подобные отговорки преследуют единственную цель -- доставить максимум неприятностей мэру Вентспилса Айварсу Лембергсу, который владеет контрольным пакетом Ventspils Nafta. Российская сторона постепенно вынуждает латвийского чиновника и бизнесмена поделиться своим активом. Отчасти это уже удалось. Трубопровод, по которому переработанное топливо транспортируется на терминалы Ventspils Nafta, не так давно был закреплен за совместным предприятием LatRosTrans, владельцами которого являются "Транснефтепродукт" и Ventspils Nafta. Похожая ситуация возникает и в отношении газопроводов, связывающих уже несколько десятков лет все 15 бывших республик СССР. Львиная доля этой транспортной системы находится в распоряжении "Газпрома". Пользуясь своим положением, газовая монополия зачастую вынуждала среднеазиатских добытчиков из Узбекистана и Казахстана продавать свое сырье на границе с Россией. В таком случае наша страна избавлялась от конкуренции в экспортных поставках "голубого топлива" в европейские страны. Исключением служит Туркменистан, бывший руководитель которого Сапармурат Ниязов подолгу торговался с менеджерами "Газпрома", выбивая повышение закупочных цен на газ. После смерти Туркменбаши соглашения между Россией и Туркменией были пересмотрены. "Газпром" согласился покупать азиатское топливо в два--три раза дороже, чем раньше, тем не менее концерн сохранил позиции монополии и в этом направлении. Как рассказал "Профилю" бывший руководитель профильного министерства, система транспортировки "голубого топлива" из бывшего СССР в страны развитого капитализма, разработанная полвека назад, сохранится до тех пор, пока будут действовать российские и азиатские месторождения. Учитывая, что даже существующих запасов этой ресурсной базы хватит по крайней мере на 100 лет, трубопроводные мощности "Газпрома" еще долгое время будут служить единственным энергетическим коридором, связывающим Среднюю Азию с Европой. Более того, в начале сентября на встрече российского премьер-министра Владимира Путина с президентом Узбекистана Исламом Каримовым было подписано соглашение об увеличении пропускной способности трубопроводной системы Средняя Азия--Центр в 2 раза -- с нынешних 45 млрд кубометров газа до 80--90 млрд ежегодно. Ради этого Россия согласилась уже с 2008 года закупать у Узбекистана газ по цене, рассчитанной по европейской формуле. Если в первом полугодии "Газпром" закупал узбекский газ по цене в $130 за 1000 кубометров, а во втором -- уже по $160, то в будущем эта планка может быть поднята до $300. Средняя цена газа для Европы, по оценкам "Газпрома", к середине 2008 года составила $354. За счет такой серьезной уступки Москва получила гарантии Ташкента в том, что узбекская сторона окажется от разработки альтернативного маршрута газопровода в европейском направлении. По всей вероятности, аналогичные договоренности существуют и с остальными азиатскими производителями углеводородов. В настоящее время только Грузия и Азербайджан обладают относительно независимым каналом по экспорту сырья за пределы территории бывшего СССР. Это нефтепровод Баку--Тбилиси--Джейхан. Оператором этой транспортной артерии является британская ВР. Впрочем, стабильностью поставок БТД похвастать не может. Причиной тому -- недостаточные объемы нефти, которые не позволяют трубопроводу заработать на полную мощность. Кроме того, последние события в Грузии на какое-то время отбили желание у Азербайджана поставлять свою нефть в Турцию по территории государства, которое фактически навязывает военный конфликт России. Такое развитие событий в первую очередь выгодно "Газпрому". Сейчас газовый концерн строит Северо-Европейский газопровод, который должен связать нашу страну с потребителями "голубого топлива" Великобритании, Голландии и других стран, куда поставки российского газа сейчас осуществляются через транзитные государства. В будущем монополия обещает приступить к созданию еще одного экспортного маршрута -- газопровода "Южный поток". На прошлой неделе парламент Сербии ратифицировал соглашение с Россией о прокладке этой трубы по своей территории. Более того, сербы пообещали продать "Газпрому" контрольный пакет собственного нефтеперерабатывающего производства NIS. Аналогичные протоколы уже подписаны с Болгарией и Венгрией. Это сокращает шансы реализации конкурентного проекта Nabucco, который осуществляет консорциум европейских компаний при поддержке Евросоюза и США. Маршрут "Южного потока" понятен уже сейчас. Труба пойдет по дну Черного моря и выйдет на сушу в Болгарии. Затем по транзитному газопроводу через Сербию "голубое топливо" попадет в Венгрию, которая уже располагает инфраструктурой, необходимой для поставок газа в любую точку Европы. Кроме того, "Южный поток" строго привязан к ресурсной базе -- это газ Центральной Азии. Nabucco, напротив, может оказаться незаполненным. Иран как предполагаемый поставщик ненадежен. Местное правительство в своей газовой политике ориентируется на Россию. Азербайджан, чье месторождение Шах-Дениз идеологи Nabucco пытаются вовлечь в проект, пока даже не подсчитывал запасы этой углеводородной провинции. Наша сила -- в плавках Еще одной отраслью, даже после распада СССР тесно связывающей Россию с другими союзными республиками, является металлургия. В особенности это касается Украины, которая так же, как и наша страна, обладает крупнейшим производством железной руды. Технологическая цепочка, действующая с середины 1950-х годов, до сего дня позволяет отечественным металлургическим компаниям поставлять продукцию украинским машиностроителям. В частности, это касается трубопрокатных заводов Украины. Многие стандарты труб, производимых украинскими предприятиями, не используются в местной промышленности. Это трубы большого диаметра, необходимые при прокладке магистральных нефте- и газопроводов высокого давления. Покупателями этих труб, которые зачастую производятся из российского сырья, выступают все те же "Газпром", "Транснефть" и "Транснефтепродукт". Хотя российский бизнес пока так и не смог серьезно укрепиться в этом секторе украинской экономики, в ближайшие годы наши предприниматели, скорее всего, наверстают упущенное и смогут занять ведущие позиции на этом рынке. Четыре года назад компании из России не смогли принять участие в борьбе за крупнейшее металлургическое предприятие Украины -- компанию "Криворожсталь". Киев, опасаясь, что страна в очередной раз попадет в зависимость от российского капитала, постарался заблокировать участие наших соотечественников в аукционе за этот актив. В результате "Криворожсталь" досталась индийской Mittal. Тем не менее российские стальные магнаты не отказались от надежды стать активными участниками украинского металлургического рынка. Например, владелец "Металлоинвеста" Алишер Усманов уже давно ведет переговоры о слиянии с "Индустриальным союзом Донбасса". Уже сейчас можно сказать, что в ходе сделки будет создана крупнейшая металлургическая группа в СНГ с объемом производства 15--20 млн тонн стали в год и с капитализацией в диапазоне $12--20 млрд. К этому бизнесу могут присоединиться и активы корпорации "Систем Кэпитал Менеджмент" другого донецкого бизнесмена Рината Ахметова. Среди них такие серьезные предприятия, как "Азовсталь", Енакиевский метзавод, Авдеевский коксохимический завод, Северный и Центральный ГОКи. Украинские активы отличаются низкой себестоимостью производства и поэтому привлекательны. Скорее всего, это начало широкомасштабной экспансии российских металлургов на украинский рынок. Среди других потенциальных покорителей украинского рынка эксперты называют ММК, уже давно интересующийся украинскими сырьевыми активами. По тому же пути обещает пойти и "ЕвразХолдинг", который спешно ищет удобные угольные активы. Впрочем, пока аналитики советуют всерьез рассматривать лишь сделку "Металлоинвеста" с "Индустриальным союзом Донбасса". Этот будущий альянс уже подкреплен поддержкой со стороны российских властей и "Газпрома". Не так давно газовая монополия заключила соглашение о поставке газа напрямую для производств Рината Ахметова, основного владельца "Индустриального союза Донбасса". Не исключено, что подобную схему планируется применять и для производств будущего металлургического альянса, особенно учитывая близкие отношения "Газпрома" и "Металлоинвеста". Аналогичные консорциумы могут возникнуть на базе российских и украинских предприятий, производящих минеральные удобрения. Многие отечественные аграрные предприятия ежегодно нуждаются в миллионах тонн удобрений, которые производятся только на Украине. Это исторически сложившаяся ситуация: в СССР именно на украинской территории предполагалось создать производственные и научные центры по внедрению фосфорных, калиевых и азотных удобрений для сельского хозяйства всего Союза. В начале 1990-х годов, когда связи между республиками были нарушены, эта инициатива была позабыта. О ней вспомнили лишь несколько лет назад, когда чиновники обеих стран наконец выяснили, что, объединив усилия, Россия и Украина уже спустя десятилетие смогут выйти в мировые лидеры производства минеральных и органических удобрений. Справедливости ради стоит отметить, что пока реализация этого амбициозного проекта так и осталась на бумаге. Впрочем, уже сейчас можно сказать, что экономическая империя, разрушенная 15 лет назад, начала восстанавливаться. Пока это касается только сырьевой составляющей, однако, как полагают эксперты, в будущем укрепление связей России с другими бывшими участниками СССР может коснуться и высокотехнологичных отраслей.