Афанасьев Александр : другие произведения.

Сожженные мосты ч2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Вышло на бумаге

И мы знаем, что так было - всегда

Что судьбою больше - любим

Кто живет по законам - другим

И кому умирать - молодым

Он не знает слова "да" и слова "нет"

Он не помнит ни чинов, ни имен

И способен дотянуться до звезд

Не считая, что это - сон

И упасть, опаленный звездой

По имени - Солнце.

Виктор Цой

"Звезда по имени Солнце"

  
   Сожженные мосты
   Часть 2
  
   09 июня 2002 года
   Окрестности Варшавы, Царство Польское
   Константиновский дворец
  
   Царство Польское...
   Эта территория, не составляющая в итоге и десяти процентов русской территории, головной боли доставляла - как половина, если не больше. Одних восстаний сколько - считайте: восстание (по сути, война) 1831 года, восстания 1863-64 и 1905 годов, варшавский мятеж 1916 года, массовые беспорядки 1931, 1933 и 1951 годов, большое восстание 1962 года, вооруженный мятеж и беспорядки 1981-1982 годов. Польский гонор в сочетании с рецидивами польской державности, когда это не русские брали Варшаву, а поляки Москву, в сочетании с огромным влиянием масонства, в сочетании с враждебной пропагандой католической церкви, которую Государь так и не запретил, хотя его об этом просили, давали такую взрывоопасную смесь, что в Польше спокойно не было никогда. В Польше не было стабильно стоящей власти, впрочем, Польша никогда и не принимала стабильно стоящей власти. С давних времен в Польше властвовала шляхта. Сложно даже дать определение, что такое шляхта. Это военное дворянство, но дворянство это не служило государству и престолу - наоборот, это престол служил шляхтичам. Шляхта избирала короля - в Польше не было понятия "престолонаследие". Шляхта собирала свой орган управления - сейм, и по многим вопросам король должен был обращаться за разрешением в сейм. Шляхтичей было аномально много - если в Российской империи к дворянам относилось два - три процента населения, то шляхтичи в Польше составляли не менее десяти процентов. До развала Польши шляхта не имела воинской повинности, почти не платила налогов, никому и ничему не подчинялась. Стоит ли удивляться тому, что Польша как государство слабое и анархическое, прекратило свое существование, а его части поделили между собой Россия и Австро-Венгрия?
   Надо сказать, что в Австро-Венгрии положение поляков было более тяжелым, чем в Российской империи. Только в тридцать седьмом, когда опасно пошатнулся трон венских кесарей, когда Россия едва не вторглась в Австро-Венгрию, было отменено уложение о том, что поляки не имеют право говорить по-польски. Только за одно слово по-польски сказанное полагалось пятьдесят плетей. Прошелся по полякам и адвокат Павелич, имевший большое влияние в государстве - огнем и мечом. Тогда было сожжено больше двухсот костелов, а ксендзов и капелланов не долго думая бросали в огонь. Вот так адвокат Павелич поступал с поляками - и ни Британия, ни Североамериканские соединенные штаты, ни Священная римская империя не сказали по тому случаю ни единого слова.
   В Российской империи Польша представляла собой особую автономную область, называвшуюся "Царство Польское", а во главе Царства Польского стоял царь династии Романовых. Варшава была столичным городом и особой территорией, называвшейся Варшавский военный округ. Польша имела собственную монету - злотый, чеканившуюся в Санкт Петербурге на монетном дворе, свой бюджет с большими чем у других областей бюджетными привилегиями, свою конституцию. Кстати, Царство Польское было единственным субъектом Российской Империи, имевшим собственную конституцию - в Российской империи конституции не было, ее заменял ряд царских манифестов о даровании подданным тех или иных прав и свобод (эти права и свободы даровались Его Величеством всем подданным по рождению и были неотчуждаемыми), и об учреждении тех или иных органов власти. Польские гонористые шляхтичи были приравнены к дворянам Российской империи, но рады этому не были, потому что в России дворянство - это труд и служение, а не вечный раскол и рокош.
   Особым был и порядок управления Царством Польским. Главой государства - а Польша являлась государством, состоящим в вечной унии с Российской Империей, был Царь Польский, на сей день царь Константин. В военном отношении Польша была разделена на два округа, возглавляемых командующими. Причем командующим Виленским военным округом по традиции всегда назначался родовитый поляк, а командующим Варшавским военным округом - не менее родовитый русский. Однако, часть государственных функций отправлял генерал-губернатор Варшавы, чья власть распространялась исключительно на Варшаву и Генеральный Прокурор, следивший за соблюдением законов Российской Империи и за соответствием польских законов законам российским. Каждый из них имел собственный штат, набранный в основном из местной шляхты - просто чтобы занять ее делом. Шляхетскими же были некоторые военные части, расположенные на территории Польши, но не все, большая часть была исключительно русской. Вся пограничная зона по Берлинскому мирному договору была поделена на сектора и охранялась казаками и полициянтами. И Австро-Венгрию и Священную Римскую империю не устраивало наличие крупных сил казаков на границе, они неоднократно поднимали вопрос о точном соблюдении Берлинского мирного договора и вводе в пятидесятикилометровую зону частей местного ополчения, но Российская Империя категорически отказывалась от такой трактовки. Государя можно было понять - контрабанды в стране и без этого хватало...
   Положение Царя Польского в стране было одним из самых двусмысленных. С одной стороны по конституции он был главой государства и неограниченным монархом. С другой стороны - каждый Царь Польский при вступлении на трон подписывал унию с Россией, где добровольно уступал большую часть своих прав и привилегий, а также обязывался во всем следовать российских законам. С другой стороны - часть подданных считали его предателем и чужаком, вторая часть - считала, что лучше такой царь, чем никакой и с удовольствием исполняла придворные обязанности при польском дворе. Часть - такие как молодой граф Ежи Комаровский - и вовсе служили в русской лейб-гвардии и были вхожи в Александровский дворец. После вековечного величия русского самодержавия польское как то ... не впечатляло.
   Кстати, про молодого графа Ежи.
   В первую ночь, после нелегкого разговора с отцом он едва не порвал пригласительный билет на бал. Вовремя одумался, спрятал подальше - на случай если опять накатит. На графа Ежи иногда и в самом деле "накатывало" и он терял рассудок, готов был на любое безумство. Это была не болезнь. Это было польское шляхетство, которое как считали некоторые русские острословы и карикатуристы, само по себе являлось болезнью.
   За четыре дня до бала граф Ежи заказал себе новую форму. Бал был не костюмированный, подумав, он решил, что лучшим одеянием для бала будет форма поручика Его Императорского Величества Лейб-Гвардии Польского гусарского полка. В конце концов, допускают же на балы в Александровском дворце в военной форме, какой бы она не была. Почему же здесь не должны пустить?
   Всю глубину своей ошибки граф Ежи осознал уже на стоянке, где он приткнул свой красный Мазерати. Автомобиль его, весьма приметный на улицах Варшавы, здесь был... среднего уровня. Были здесь и Майбахи и Роллс-ройсы и Руссо-балты. Был Кадиллак североамериканского посла, чересчур помпезный и чересчур дешевый для такого размера. А вот людей, любящих Россию здесь не было.
   Русскую гвардейскую форму здесь не уважали. Уже на ступенях недавно построенного - по Версальским калькам - дворца понесся, мечась между разряженными придворными поганенький шепоток.
   Москаль!
   Перекатывая каменные желваки, гордо подняв непокорную голову, граф Ежи пошел вперед. Нет, он не москаль, он шляхтич и сам выбирает себе службу. Его отец выбрал службу - и он выбрал. Он служит огромной империи, простирающейся на тысячи верст во все стороны, он служит величайшему самодержцу в истории, чей титул не умещается на странице бумаги, чьи земли не знают края, чья армия не знает равного ей врага. Нигде и никогда на Земле не возникало империи, равной по мощи Российской, никогда и не возникнет. Он был принят в Александровском дворце, лично знал Цесаревича и видел Государя Александра. И не дело местечковой шляхте перешептываться по углам...
   Царь Константин, уже пожилой, но все еще неутомимый ходок по прекрасным паненкам, герой варшавских остряков, почувствовал что-то неладное, какое-то напряжение. Он стоял в окружении придворных - танцы еще не начались и он коротал время за анекдотами и сплетнями, перемывая кости представителям местного дипломатического корпуса*. Ходили недобрые слухи про царя и молодую супругу посла Североамериканских соединенных штатов...и если бы Император Александр сделал бы все чтобы не измазать грязью ни свое имя, ни имя дамы, то царь Константин не только не пресекал слухи, но и сам не упускал возможности плеснуть масла в огонь...
   -Что там? - тихо спросил он
   Граф Священной Римской Империи** Валериан Сапега скользнул в толпу, незаметно, как он умел это делать - все выяснит, все доложит...
   - Возможно, явился кто-то, удаленный от двора - негромко сказал еще один достойный представитель польского магнатства, князь Священной Римской Империи Людвиг Радзивилл. При польском дворе он служил казначеем не один год, и ударными темпами поправлял свое благосостояние, несколько промотанное своими предшественниками. Злые языки говорили, что Радзивилл поставил спиртзаводы чуть ли не в своих ординатских замках, в подвалах, где ранее хранились более благородные и тонкого вкуса напитки***.
   - Не хотелось бы. Скандал был бы сейчас не кстати...
   Все те, кто сейчас собрался на балу были поляками нового времени - новыми поляками. Из тех, кто ненавидит Россию, но кроме громких речей и какого-то количества денег не готовый сам лично сделать ничего, дабы сбросить москальское иго с Польши. Все они - Жолкевские, Зборовские, Потоцкие, Радзивиллы, Сапеги - все они удивительным образом вписались в жизнь новой, восстановленной после мятежа и массовых беспорядков 1981 года Польши. Понимая, что недалеко и до новых беспорядков, после восемьдесят первого власть сделала иезуитски хитрый ход - расколола сопротивление. Это как чайник - если его поставить на огонь и не давать выхода пару - рано или поздно он взорвется. Ежели выход пару давать - весь пар и уйдет через свисток, никакого взрыва не будет.
   Вот и шляхта была тем самым паром, который уходил в свисток. Они собирались при дворе, произносили дерзкие речи, грозили москалям неисчислимыми несчастьями, фрондировали как могли. В Варшаве выходили несколько подпольных антироссийских газет с возмутительными материалами и карикатурами, в том числе и на Высочайшее имя - типографии их никто особо не искал. Этим и заканчивалась освободительная борьба большей части поляков - прочтением запрещенных газет и возмутительными, бунташскими высказываниями. Со шляхтой было еще проще - ибо каждый нашел свое место в этой жизни и терять его не хотел. Поводов для уголовной ответственности было более чем достаточно - подпольное винокурение, участие в контрабанде, скупка краденого, подделка ассигнаций и гербовых бумаг****. Уклонение от уплаты пошлин, сборов и податей - любимая статья Уголовного Уложения. Поэтому, подавляющая доля шляхты перешла от реального насилия к очень жесткому условному - демонстративная фронда и произнесение возмутительных речей.
   И бал был их территорией. А появление на балу москаля грозило стать искрой, способной поджечь бочку с порохом.
   - Не пора, Ваше Величество? - спросил третий придворный, стоящий рядом с королем, невысокий, толстенький Ян Потоцкий, главный церемониймейстер при дворе.
   Царь мельком мазнул взглядом по золотым часам "Вашерон Константин", которые он носил на иноземный манер - циферблатом вниз, а не вверх. "Павел Буре"***** был при этом дворе явно не в фаворе...
   - Немного подождем. И Борис где-то шляется...
   - Их высочество, цесаревич Борис изволили телефонировать, что задерживаются.
   - Хорошо хоть телефонировать додумался...
   Из толпы вынырнул Сапега
   - Ваше Величество... на пару слов.
   Государь кивнул, они сдвинулись чуть в сторону, к стене, придворные демонстративно отвернулись, хотя не пристало сомневаться в том, что уши они навострили до предела.
   - Ваше величество, здесь москаль - негромко сказал Сапега
   Царь Борис недоуменно поднял выщипанные по польской моде брови. Хорошо хоть голову не обрил******...
   - Москаль?
   - Именно, ваше величество, москаль! Молодой человек в форме одного из русских гвардейских полков.
   - У кого хватило ума на столь дерзкую выходку?
   Сапега немного замялся
   - Говорите же, Валериан - подбодрил его царь
   - Ваше Величество, я этого молодого человека никогда раньше не видел - сказал Сапега
   Царь провел рукой по короткой, "мушкетерской" бородке.
   - У него был пригласительный билет? - иронично спросил он
   - Не могу знать, Ваше Величество
   - Извольте выяснить это, спросите у стражи, как москаль сюда попал. Переговорите, узнайте кто он такой и что ему здесь надо.
   - Слушаюсь, Ваше Величество... - Сапега снова канул в людское море
   Царь посмотрел на часы. Как некстати... Надо объявлять контрданс*******... иначе не миновать драки...
   - Господин Потоцкий!
   - Я здесь, Ваше Величество.
   - Извольте начинать. Бориса ждать не будем.
   - Слушаюсь!
   Главный церемониймейстер двора отвернулся и начал бешено жестикулировать перед оркестром, давая указания. Первые звуки венского вальса, величавые и плавные, поплыли над людским морем...
  
   Графиня Елена в ожидании начала танцев "тусовалась" с подругами в одном из углов просторного бального зала, нетерпеливо постукивая каблучком о паркет и не слишком обращая внимания на снующих вокруг шляхтичей. Ей было скучно - убийственно скучно, и на бал она пошла только по настоянию родителей, дабы подбодрить "предков". Ей не нравилось здесь - ни начищенный до блеска дорогой наборный паркет, ни ароматизированные свечи, дававший тяжелый, какой-то удушающий аромат, ни вьющиеся вокруг хлыщи. Как ни странно - нрав графини Елены был далеко не шляхетский, и она сейчас с куда большим бы удовольствием оказалась... например в "Летающей тарелке" на Маршалковской, где можно курнуть конопли веселья ради и где почти у всех посетителей волосы раскрашены во все цвета радуги. Она знала и то, для чего послали ее сюда родители - подыскивать жениха. Род Ягодзинских был ни богат и не беден, у них были деньги, но не было собственных земель, на что так обращала внимание шляхта при определении знатности той или иной фамилии. Однако, графиня Елена была потрясающе красивой (по-польски красивая как ни странно "урода"), и можно было надеяться на хорошую партию с кем-нибудь из придворной шляхты...
   Сейчас она, прикрывшись веером, вела скучный и ни к чему не обязывающий разговор с подругами. "Вела сольную партию" в разговоре некая Анна Выжелковская, не красивая, но и не дурнушка, любительница сплетен, осведомленная о любовных страстях доброй половины варшавского света...
   - Так вот... - Анна на этом месте непристойно хихикнула - князь Ян и решил проследить, куда это ходит ее благоверная, понимаете. Ну и проследил...
   - И что?
   - Выломал дверь... а там его невеста... с одним старичком...
   - В коленно-локтевой позе!
   Дамы непристойно захихикали, обмахиваясь веерами. Историю эту уже более-менее знали, про то как некая дама из довольно благородного рода... решила подзаработать немного денег. Старик этот был владельцем доброго десятка отелей в одной только Варшаве и деньги у него водились. Теперь сия дама, известная в варшавском свете как "Натали" была беременна и не знала от кого. Кости тут было перемывать... недели на две точно.
   - Князь Ян такой милашка... - мечтательно проговорила графиня Кристина, уже длительная время о нем мечтавшая и теперь готовая ринуться в бой, ибо путь был свободен.
   - Хелен?
   Графиня Ягодзинская недоуменно посмотрела на сплетницу Выжелковскую
   - А расскажи нам, как у тебя дела с цесаревичем?
   - С цесаревичем?
   - О, Хелен, не говори, что ты ничего не поняла... - при этих словах сплетница плотоядно улыбнулась - об этом знает пол Варшавы. Как он на тебя смотрит...
   - Ты должно быть ошиблась. Ему больше нравится смотреть на мальчиков из "Голубой лагуны"...
   - Да брось. Ему надо жениться, он ведь не глупец и понимает, что без супруги не сможет унаследовать польский престол.
   - Жениться? - графиня Елена недобро улыбнулась - или замуж выходить?
   Увы, это было чистой правдой. Цесаревич Борис был мужеложцем, и об этом перешептывалась половина Варшавы. К мужеложству (истинной мужской любви, как тут иногда говорили) его пристрастил один из придворных: при польском дворе содомиты вообще чувствовали себя очень вольготно и в полном праве. Странно - но никто из шляхты не поднял рокош и не потребовал лишить цесаревича Бориса права на престолонаследие. Польша всегда была более свободной и прогрессивной страной, чем "немытая Россия" и к различным "меньшинствам" здесь относились с пониманием. Нравится заниматься мужеложством - твое личное дело. Собственно говоря - в среде польской молодежи мужеложство давно было не смертным, содомским грехом, караемым публичной поркой, заключением и отлучением от церкви, а неким элитарным развлечением. Среди студентов Варшавского политеха ходила поговорка, что каждый мужчина должен хоть раз в жизни посетить гей-клуб. Зная о такой вольности нравов, в Варшаву нередко переселялись "подданные альтернативной ориентации" или попросту - содомиты - из Москвы, Санкт Петербурга и других русских городов.
   Полагать, что русская аристократия с пониманием отнесется к претендующему на престол мужеложцу, было бы глупо*******.
   - Ах, ну какая тебе разница, тем более по слухам он бисексуал... Лично я бы не раздумывала. Тем более, брак с геем хорош тем, что он тебя не будет ревновать к твоим мужчинам и можно будет немного погулять.
   - Зато ты будешь ревновать его к своим друзьям. И еще заразишься от него какой-нибудь дурной болезнью.
   - Панночки...
   Графиня Кристина, еще одна из красавиц польского света заметила что-то неладное...
   - Что там?
   - Какой-то скандал...
   Выжелковская мгновенно растворилась в толпе - разнюхивать...
   - Укоротить бы ей язык...
   - Да брось. С ней весело, это лучше чем выслушивать нудные признания какого-нибудь придурка...
   Выжелковская вернулась быстрее, чем это можно было бы ожидать...
   - Панночки... москаль!
   - Какой москаль?
   - Настоящий москаль! В русской форме!
   - Скандал...
   - Панночки, он сюда идет...
   К москалю, да еще в форме русской гвардии, польские паненки проявили куда больший интерес, чем к увивающимся рядом с ними местным, польским хлыщам. Хлыщи уже надоели вусмерть...
   Тем более, что москаль и в самом деле был хорош - несмотря на то что москаль.
   Подойдя к целомудренно прикрывшимся веерами дамам, москаль коротко поклонился. Графиня Елена тоже прикрылась веером, чтобы никто не заметил ее состояния...
   - Пани... разрешите представиться... граф Ежи Комаровский, поручик лейб-гвардии Его Императорского Величества Польского гусарского полка.
   - О... очень приятно... граф... - первой опомнилась Выжелковская - вы ведь не откажете дамам составить нам компанию и защитить нас от несносных нахалов и приставал?
   - Почту за честь, сударыня...
   Выжелковская полоснула взглядом по своим товаркам и сразу все поняла. Но на сей раз... против своего обычая пока не сказала ничего...
  
   Объявили контрданс, уже все понявшие подруги нарочно встали так, что графиня Елена оказалась как раз напротив москаля. И делать тут было нечего - ее жалкая попытка протиснуться на какое-нибудь другое место была немедленно и безжалостно пресечена...
   - Рад вас видеть, графиня... - спокойно сказал граф Комаровский когда они оказались рядом, негромко, чтобы никто не услышал
   - Не могу сказать то же самое о себе... Как вы сюда прошли?
   - По пригласительному. Показать?
   - Не надо... Вижу русская разведка не теряет времени даром.
   - Да бросьте. Какая такая разведка...
   - Та, на которую вы работаете.
   - Я не работаю, я служу, и место моей службы вы знаете. Память о ваших бездонных глазах привела меня сюда.
   Графиня Елена фыркнула как кошка
   - Придумайте что-нибудь получше. Это я уже слышала много раз.
   - Увы, но правду не скроешь...
   Несмотря на вспыхнувшую ненависть, графиня Елена была вынуждена признать, что москаль танцует неплохо, где-то он этому изрядно научился. И когда один из расфранченных местных хлыщей попытался ее отбить, одним только взглядом она дала ему понять, куда ему следует идти с его попытками...
  
   Граф Валериан Сапега пробился к интересовавшему его молодому человеку лишь в перерыве между первым и вторым турами вальса. К его облегчению драку еще никто не затеял... по крайней мере Борис пока не появился со своей свитой. Как только появится... драки не миновать, хотя бы из-за прелестной пани Ягодзинской.
   Надо было что-то предпринимать...
   - Молодой человек... - негромко сказал он москалю почти в ухо - на пару слов
   Они отошли, подговоренный Сапегой лакей встал между ними и залом, чтобы не плодить новые сплетни...
  
   - Молодой человек... - Валериан Сапега говорил негромко, но внушительно - ваш дерзость делает вам честь... но, появляясь в первый раз при дворе... вам не мешало бы представиться вашему Государю.
   Молодой человек ожег его взглядом как хлыстом
   - Сударь. Мы, наш род имеет своим сюзереном единственно Императора Российского, коему я имел честь быть представленным. Честь имею.
   Опытный царедворец, велеречивый оратор, граф Валериан Сапега непроизвольно вздрогнул, не сдержался. Нужно было иметь немалое мужество прийти на бал в костюме русской лейб-гвардии - но еще большее мужество надо было бы иметь, чтобы произнести те слова, которые молодой человек произнес. В этом месте девять присутствующих из десяти, услышав такие слова, начали бы искать повод для дуэли.
   Кто этот человек? Провокатор? Не похож, да и молод слишком. Безумец? Но все варшавские безумцы, могущие предпринять такую возмутительную выходку давно известны, этот же молодой человек не был известен никому из придворных особ.
   Но слова были сказаны - и теперь надо было подбирать ответ.
   - Ваша Верность престолу делает вам честь, молодой человек - нейтральным голосом сказал Сапега - но ваше воспитание должно подсказать вам, что невежливо являться незнакомцем на бал, не представившись его хозяину.
   Молодой человек размышлял какое-то время, потом кивнул
   - Вы правы, сударь. Не соблаговолите ли оказать мне честь и представить меня хозяину сего бала.
   - Охотно. Как вас представить.
   - Граф Ежи Комаровский, поручик лейб-гвардии Его Императорского Величества Польского гусарского полка.
   На лице Сапеги не дрогнул ни мускул - хотя фамилия Комаровский безусловно была ему хорошо знакома.
   - Извольте следовать за мной граф...
   Придворные тихо расступились перед ними, дали дорогу. Все ждали продолжения спектакля, ибо из таких вот спектаклей и складывается придворная жизнь.
   Царь Константин повернулся к ним, протянул руку с недопитым бокалом шампанского - и лакей ловко поймал его на свой серебряный поднос.
   - Ваше величество - замогильным, довольно громким голосом провозгласил Сапега - позвольте представить вам графа Ежи Комаровского, поручика лейб-гвардии Его Императорского Величества Польского гусарского полка.
   На какое-то мгновение в зале воцарилась тишина - муха пролетит и то будет слышно.
   - Рад вас видеть, граф - царь шагнул вперед и по-простецки протянул руку для рукопожатия - добро пожаловать в мой дом.
   - Благодарю, Ваше величество... - граф Комаровский пожал протянутую ему руку, склонил голову.
   Одной грозы удалось миновать...
  
   Когда граф Комаровский оказался рядом с царем Константином - царь решился. Шагнул ближе...
   - Господин граф...
   В шуме бала Комаровский его услышал, обернулся
   - Ваше Величество...
   - Император Александр ничего не просил мне передать? - закинул удочку царь Константин
   Комаровский отрицательно качнул головой
   - Увы, Ваше Величество, я еще не в тех званиях, чтобы служить конфидентом у Его Императорского Величества Александра.
   Царь кивнул головой и отвернулся к своим придворным.
  
   Если сбираются на горизонте тучи - следует ждать грозы. Увы, но по-другому не бывает, и глупец тот, кто, увидев тучи, собирается в дальнюю дорогу без зонта или плаща.
   Цесаревич Борис появился лишь к окончанию второго тура вальса. Увы, то ли пьяный, то ли уже взбодрившийся дозой кокаина, которую в этой среде тоже не считали за грех, а единственно - за развлечение. С ним были семь или восемь человек - его свита, такие как он дерзкие и распутные хлыщи, не имеющие ни малейшего представления о нормах этикета. Верней, представление то они имели, но, взбодрившись абсентом********* или понюшкой кокаина, о них, увы, забывали. На время.
   Свою "даму сердца", верней ту, которую он считал дамой сердца, цесаревич Борис увидел сразу. И москаля рядом с ней увивающегося - тоже увидел...
   - Это москаль - озвучил свое наблюдение один из придворных "молодого двора"**********
   Борис недобро выругался
   - Кто-нибудь его знает?
   - Нет.
   - Нет...
   - Нет, милорд...
   - Сделать его? - недобро спросил еще один.
   - Не надо. Не надо устраивать публичный скандал. Как только он будет уходить, или куда-нибудь выйдет - скажите мне. А пока - следите за ним...
  
   "Вышел" москаль после третьего тура вальса - на самом деле танцевать вальс, правильно и в переполненном зале было не так-то просто. Это почти что физическое упражнение, пот льет градом, тем более что в зале душно. В общем - освежиться на террасе, заодно и покурить ежели кто курит - самое то...
   Граф Ежи не сразу заметил, как вдруг опустела терраса. А заметив, не придал этому никакого значения. Докурив - курил он мало, максимум по две-три сигареты в день, не обычных, а японских, соусированных***********, пристрастился в свое время и отвыкнуть не мог - щелчком отправил бычок за массивные перила ограды, повернулся...
   - Стой!
   Человек, торопливо вышедший из темноты, не был ему знаком.
   - Ты кто такой?
   От человека пахло какой-то мутной дрянью... не иначе конопля.
   Что за хам...
   - Сударь? - недоуменно спросил граф Ежи, отличавшийся достойным русского, лейб-гвардии офицера воспитанием
   - Ты кто такой? - спросил человек, подходя ближе.
   - Сударь, прежде чем подходить к благородным людям с таким вопросом, не мешало бы представиться самому...
   Человек остановился - резко
   - Ты меня не знаешь?
   - Не имею чести - холодно ответил Комаровский, раздумывая, как такого возмутительного хама вообще пустили в общество.
   - Я цесаревич Борис, наследник этого проклятого царства!
   Он что - идиот?!
   - Сударь. Извольте представиться своим настоящим именем, ибо столь возмутительное и непристойное хамство никак не может исходить из уст наследника престола!
   - Ах ты...
   Графу Ежи даже не пришлось особо ничего делать. Он просто шагнул в последний момент в сторону, пропуская цесаревича мимо себя, и подтолкнул его, придавая дополнительное ускорение. С коротким криком наследник польского престола врезался грудной клеткой в ограждение террасы, едва не перевалившись через него на ступени внизу и бессильно осел, хватая ртом воздух как вытащенная из воды рыба.
   - Честь имею.
   Граф Ежи повернулся, чтобы уйти - и столкнулся с уже тремя юнцами.
   - Ты... ты что сделал...
   По воспитанию юнцы (бывшие одного с ним возраста, но совершенно возмутительного воспитания) ничуть не уступали своему предводителю, осмелившемуся утверждать что он - наследник престола.
   Один из юнцов вытащил что-то из кармана...
   - Господа, вам лучше уйти с моей дороги... - сказал граф Комаровский, незаметно делая шаг назад и чуть в сторону, принимая устойчивую позицию для боя
   - Граф Мишковский!!!
   Внезапно появившийся на террасе граф Валериан Сапега взял юнца, вытащившего что-то из кармана, за плечи, повернул лицом к себе, с размаху хлестнул по щекам. Раз, другой, третий. Двое оставшихся отступили, тот кого назвали "Граф Мишковский" покорно переносил экзекуцию, голова его моталась из стороны в сторону.
   - Что вы здесь удумали!? Вон из дворца! Вон, песьи дети!
   Ни говоря ни слова, троица задир исчезла с террасы. Граф Сапега подошел к еще не пришедшему в себя горе-драчуну, с усилием поставил его на ноги...
   - Вы нажили себе немало опасных врагов за один вечер, граф Комаровский... - иронически заметил граф Сапега
   - Сударь. Тот человек, которого вы пытаетесь сейчас привести в себя - он сказал совершенно возмутительные вещи. Он сказал, что именно он является наследником польского престола, а потом он попытался напасть на меня!
   Сапега покачал головой
   - Это и есть наследник польского престола, цесаревич Борис. С его дамой сердца вы протанцевали три тура вальса, и видимо он не нашел другого способа выказать вам свое возмущение этим фактом. И на вашем месте я немедленно покинул бы бал, не дожидаясь еще больших неприятностей. Его Величество царь Константин хорошо принял вас, но у всего есть пределы и надевать русскую гвардейскую форму все же не следует, появляясь в обществе.
   Непостижимо уму!
   - Господин Сапега, я имею честь служить Его Величеству Императору Александру в Его Императорского Величества лейб-гвардии Польском гусарском полку, и ничто на свете не заставит меня стыдиться своей формы и принадлежности к русской армии, снискавшей себе немало побед на бранном поле!
   Царедворец пожал плечами
   - Воля ваша, граф. По меньшей мере, я вас предупредил.
   - Благодарю.
  
   - Поехали отсюда...
   Графиня Елена шепнула эти слова ему на ухо, прижавшись на один миг в танце. Как же мало надо, чтобы сердце мужчины пустилось в пляс. В мазурку, например
   - Как?
   - Я выйду минут через десять после вас.
   - Красный Мазерати, дальний угол стоянки. Тот же самый.
   - Хорошо. Жди меня, мой герой...
  
   Ждали его, конечно же, на стоянке. Не могли не ждать, ибо такую породу людей - подлую и коварную, граф Ежи знал хорошо. Такие встречались в кадетском корпусе, и их били по ночам. Кто-то исправился. Кто-то нет.
   Тогда, под мостом он действовал инстинктивно обороняясь. Сейчас же он был готов ко всему. А победить готового к бою офицера лейб-гвардии, тем более если противники его либо пьяны либо обкурены - невозможно...
   Первый ждал, спрятавшись за массивным, угловатым Роллс-ройсом с заказным кузовом - размеры его были таковы, что за ним и пригибаться особо не приходилось. Он сосредоточил все свое внимание на том, что происходит у входа на стоянку - и не услышал, не заметил как позади, за спиной расступились кусты. Граф Ежи просто приложил его головой о кузов Роллс-ройса, подхватил выпавшую из враз ослабевшей руки железяку, не давая стукнуть об асфальт и привлечь тем самым внимание.
   Граф Ежи был удивлен - это еще мягко сказано. Он был лично знаком с цесаревичем Николаем, входил в патронируемый им "Клуб молодых офицеров" и просто не мог себе представить, чтобы цесаревич, набравшись спиртного, нападал на людей, а Россию называл "чертовым государством" ... или как там выразился этот хам. Да, конечно, все они были молодыми, и иногда устраивали выходки, в том числе и цесаревич. И пили, тоже такое бывало, и бедокурили - не без этого. Но сразу за этим следовало суровое наказание, обычно удаление от двора и ссылка в армию. Действовало.
   А тут? Что же это за наследник такой, куда он приведет Польшу? Больше он себя ведет не как наследник, а как разбойник с большой дороги или набравшийся крепкого пива хулиган с какой-нибудь пиварни.
   Пригнувшись, граф крался между машинами, через каждые несколько шагов останавливаясь и прислушиваясь.
   Где же он?
   У машины! Прямо у Мазерати, машина низкая и за ней спрятаться невозможно. Вот мерзавец то...
   Шаг... Еще шаг...
   В последний момент негодяй резко обернулся, распрямляясь...
   - Сполох!
   Больше ничего он крикнуть не успел - граф Ежи простецки угодил носком сапога прямо в промежность, а когда противник, шипя от боли, согнулся - добавил еще и по голове...
   Сзади!
   Про то, что еще один противник сзади, что он пропустил его, граф понял не сразу. От удара по голове он уклонился - но пространства между машинами не было, и удар чем-то тяжелым, металлическим пришелся по плечу. Зашипев от неожиданной вспышки боли, граф прыгнул вперед, разрывая дистанцию, следующий удар пришелся вскользь, по спине...
   Пся крев...
   Этот противник ... то ли он был не такой пьяный как остальные, то ли просто большой по размерам - но граф его расценил сразу как опасного. И впрямь большой - метра под два...
   Шаг в сторону. Еще шаг. По кругу, почти так же, как в учебнике, с фиолетовым штампом "совершенно секретно" на каждой странице, где на сером листе сходятся две человеческие фигурки, черная и белая. Кстати - еще дешево отделался, будь у противника нож, сейчас бы он уже засадил ему в почку или печень.
   Противник тоже медленно перемещался по кругу, каждый ждал, пока ошибется другой.
   - Ну что, москалина - внезапно заговорил третий - вставай на колени, так и быть, помилую тебя...
   - Русский никогда не встанет на колени.
   Это была не рисовка и не понты - трудно в это поверить, но граф Ежи Комаровский, давно считавший себя русским польского происхождения, действительно так думал. Он не стыдился ни того что он русский, ни своего польского происхождения - и нечему было тут стыдиться.
   Более того - большинство русских, попав в такую же ситуацию, не задумываясь, сказали бы то же самое.
   Русский никогда не встанет на колени.
   - Ну, смотри...
   - Ежи!
   Появившаяся на стоянке Елена своим криком отвлекла противника на долю секунды - но графу Ежи хватило и этого. Рванувшись вперед, мгновенно сократив дистанцию, он угостил противника прямым в подбородок, отбил несущуюся к нему железную палку, ударил еще раз и еще. После третьего раза противник неуклюже осел на асфальт, совсем рядом истерически взвыла сигнализация. Отлетевшая палка, кажется, ударила по одной из машин, да так что треснуло лобовое стекло.
   Елена подбежала к нему, граф судорожно нащупал в кармане ключи, протянул ей
   - Заводи! Умеешь!?
   - Да...
   Совсем рядом утробно взревел двигатель Мазерати, не с визгом, как обычный итальянский мотор, а солидно с достоинством и скрытой мощью. За это ценители и уважали Мазерати, итальянский спорткар с берлинскими нотками в голосе.
   Граф Ежи оттащил своего соперника, выключенного надежно с дороги, посадил его, прислонив спиной к машине. Надо было сматываться - противоугонная сирена не переставая выла, и через пару минут здесь соберется все местное быдло. Иначе граф Комаровский местное "общество" охарактеризовать не мог.
   Едва не задев начальственного вида Майбах, графиня Елена вырулила из ряда машин, затормозила рядом...
   - Садись!
   Графа Ежи долго упрашивать не пришлось.
  
   Почти сразу граф Ежи пожалел, что пустил даму за руль. По его шовинистическим взглядам, женщине вообще не место за рулем. Тем более такой. Такой в том смысле, что графиня вела машину рискованно, летала с полосы на полосу и жала на газ как сумасшедшая. Так недалеко было и до аварии...
   - Осторожнее! - крикнул граф, когда они едва не слетели в кювет, пройденный на скорости километров на тридцать большей, чем стоило бы...
   Елена в ответ только засмеялась, истерично и неприятно.
   - Здорово! - крикнула она и ревущий поток воздуха унес ее слова
   Графу Ежи в этот момент было совсем даже не здорово.
   - Поиграем в корриду?! - предложила графиня Елена, и прежде чем граф успел сообразить что это обозначает - резко повернула руль, вылетая прямо на соседнюю встречную полосу. Истерично взревел клаксон идущего в лоб многотонного грузовика
   Матка боска...
   Сворачивать было уже поздно, огненные шары фар грузовика стремительно неслись навстречу. Выход был один - смертельно рискуя, граф Ежи перехватил руль, рывком довернул его дальше, и машина, разминувшись с неминуемой смертью, вылетела на обочину противоположной стороны дороги.
   - Тормози!
   Графиня по-прежнему давила на газ, Мазерати рвалась вперед словно необъезженный жеребец, рыская по посыпанной гравием обочине и поднимая из под колес настоящие каменные фонтаны. Поняв, что смысла разговаривать с этой психопаткой нет, граф сумел каким-то немыслимым движением, удерживая руль, перегнуться и давануть на тормоз рукой. На какой-то момент мелькнула мысль, что эта психопатка сейчас вывернет руль, и они снова выйдут в лоб какому-нибудь самосвалу. Но нет - знакомо застрекотала АБС и машина, пройдя еще под сотню метров, остановилась...
   - Иезус Мария! Ты что, больная совсем?!
   Елена снова захохотала
   - Здорово, правда!
   Граф молча залепил ей пощечину, такую что голова дернулась.
   - Курва матка!
   Не в силах сдерживаться, граф выдернул ключи из замка зажигания, выскочил из машины, прошел несколько метров по гравию, дыша выхлопными газами, потом попытался достать сигарету из пачки, но не смог. Руки тряслись...
   - Курва блядна...
   Совсем больная... Это же додуматься - в лоб грузовику выйти. Ненормальная, лечиться надо. До добра не доведет - то в губернатора стрелять собралась, то на встречную полосу вырулила нарочно. Лечиться надо.
   Бросил измятую в пальцах сигарету на обочину дороги, сплюнул. Ну, Збаражский, ну козел... Подсунул...
   И что теперь делать?
   Так ничего и не решив, граф Ежи направился к своей машине. Гравий хрустел под ногами, сердце немного улеглось, уже не стучало как сумасшедшее...
   - Что с тобой?
   Уткнувшись в руль, графиня Елена горько плакала.
   - Что с тобой? Почему ты плачешь?
   - Ты меня ударил...
   Господи...
   - Меня никто так не был. Меня вообще никто не бил.
   А может - и не помешало бы...
   - Ну извини... Извини...
   Елена продолжала всхлипывать.
   - Зачем ты так сделала? Тебе что, не хочется жить?
   - А зачем?
   Вопрос этот, простой и бесхитростный, поставил графа Ежи Комаровского в совершеннейший тупик. Он просто не знал, что на него ответить и сам не задавался никогда подобным вопросом.
   Вопрос этот с его точки зрения был безумен сам по себе, он просто не имел права на существование. Как это зачем жить? Человек просто живет. Он живет, чтобы исполнить свой долг, чтобы продолжить свой род, чтобы принести пользу окружающим и Отечеству своему. Да и в жизни есть немало чего интересного помимо Отечества и долга, стоит только глаза пошире раскрыть. Да, есть люди, которые кончают с собой, есть те кто упорно ищут смысл жизни, считая что в смысле этом есть какая-то непостижимая тайна. Граф Ежи считал таких людей опасными идиотами, смущающими других людей своим бредом.
   Но вопрос был задан, и ему надо было что-то отвечать. А отвечать не хотелось.
   - Подвинься - нарочито грубо, стараясь скрыть свои чувства, сказал он - скажи, куда тебя отвезти?
   - Поехали на мост
   На какой - уточнять не стоило...
  
   Движение на мосту, несмотря на то что уже наступила ночь, ночь летняя, светлая и обманчивая, ничуть не ослабело. Для графа привычного к Петербургской жизни - это было дико. В санкт Петербурге до сих пор по ночам разводили мосты, несмотря на множество проектов под Невой так и не построили тоннель. Видимо, берегли своеобразие этого удивительного города, русской столицы. Поэтому в Питере по ночам не принято было ездить на автомобиле и вообще находиться на улице. Разве что прогуляться по набережной Невы, проехать на неспешном речном трамвайчике, ходящем и ночью, почитать Пушкина, Лермонтова, Есенина... Летом в Санкт Петербурге были удивительные ночи, видно все было как днем. А тут... ночь, а поток машин по набережной - с моста этот поток казался этакой блестящей, фосфоресцирующей желтой змеей, не имеющей ни начала ни конца - стал едва ли не больше чем днем... Где-то в районе Маршалковской в небо били светящиеся столбы прожекторов - один из ночных клубов именно так привлекал посетителей.
   Подняв тент и заперев свою столько на сегодня натерпевшуюся машину, граф неспешно пошел вслед за дамой своего сердца, которая уже взбиралась по довольно узкой стальной лестнице. Наверху, чуть ли не в сотне метров над неспешно текущей Вислой. Мало кто знал про эту смотровую площадку, да и забираться туда было нелегко.
   На мгновение мелькнула мысль, что у прекрасной и необузданной пани хватит ума броситься оттуда в Вислу, поэтому граф поднажал, догоняя свою даму. Но не успел - она уже забралась на площадку и сейчас задумчиво смотрела куда то вдаль.
   - Здорово здесь, правда... - мечтательно выдохнула она
   Граф Ежи никак не мог понять - когда она бывает нормальной, а когда ей в голову взбредают всякие безумства...
   - Здесь холодно...
   Граф снял свой китель, набросил на плечи девушки. Та не пошевелилась - она стояла словно статуя
   - Что ты там видишь, вдали?
   - Там? Жизнь...
   Граф решил, что настало время действовать, но форсировать события не стал. Для начала достаточно просто обнять, что он и сделал.
   - Не надо... - сказала девушка
   - Почему же...
   - Потому что будет больно.
   - Кому?
   - Тебе. Мне. Мне, наверное, больнее.
   - Почему? Ты неравнодушна к этому...
   - Глупец.
   По тону, каким сказаны были эти слова, граф понял, что и в самом деле - полный глупец. Промах.
   - Тогда почему?
   - Потому что у нас нет будущего.
   - Будущее творим мы сами - граф искренне так считал, и сложно было найти русского, который считал бы по-другому
   - Ну вот. Ты говоришь как москаль.
   - Господи... Ты можешь раз и навсегда забыть это слово! - Комаровский по-настоящему разозлился - москаль! Что значит это слово?! Какой смысл оно несет?! Какую Польшу ты хочешь? Чего ты добиваешься? Свободы? Кто из нас несвободен? Ты или я? По-моему больше ты, у тебя в голове полно всяких глупостей и от них ты не свободна! Не москали делают тебя несвободной - ты сама делаешь себя несвободной! Черт бы тебя побрал!
   Граф Ежи отошел в самый угол смотровой площадки, на которой в этот час никого не было. На сей раз прикурить получилось. Так он и курил, сбрасывая пепел в текущую метрах в ста ниже воду, пока не почувствовал легкое прикосновение
   - Извини...
   Граф не обернулся
   - Ну, извини... Правда... я не хотела.
   - Я москаль.
   - Ты... хороший, правда...
   Иезус Мария...
   Поцелуй вышел просто оглушительный - иного слова не подберешь...
  
   Парой часов позже, когда была уже глубокая ночь, граф Ежи подъехал к одной из высоток в районе Мокотув - там жила его дама сердца. Елена спала на сидении...
   - Елена...
   В ответ раздалось только сопение...
   Делать было нечего - граф осторожно освободил ее от привязной системы ремней безопасности, подхватил на руки...
   - Как приятно...
   - Ты не спала?!
   - Конечно, нет.
   Вот чертовка...
   - Куда я должен доставить шановну пани?
   - Шестой этаж. Апартаменты номер восемнадцать...
   Скоро сказка сказывается, а дело делается еще скорее...
   У самой двери граф осторожно поставил даму на пол.
   - Честь имею, сударыня...
   Графиня Елена раздосадовано покачала головой.
   - Все москали такие идиоты или только ты?
   - Сударыня?
   - Я что, сама должна приглашать тебя на чашку чая?
  
   Вы бы отказались? Вот-вот. И я тоже - нет. А молодому графу Ежи Комаровскому после всего им пережитого за день и вовсе отказываться было бы глупо.
  
   * в Варшаве были размещены не консульства, а посольства, потому что Польша считалась отдельным государством.
   ** В польской шляхте ценились именно звания Священной римской империи - и никто особо и не замечал, что речь тут идет не Священной Римской Империи германской нации, а о павшей под натиском варваров Римской империи со столицей в Риме. Цезарем Рима был русский император, но он простодушно не пользовался этим, считая неразумным и ненормальным присваивать кому-либо дворянство несуществующего государства. Хотя в умелых и циничных руках это могло быть страшное оружие! Однако титулы Священной Римской Империи, полученные польской шляхтой ранее, сохранялись и передавались по наследству. А ценились они потому, что не обязывали служить в армии и вроде как не имели никакого отношения к ненавистной России.
   *** Ординат, ординация - принятая в Польско-литовском государстве форма майората, при котором земельные владения были неотчуждаемыми и неотделимыми и переходили от отца к старшему сыну по наследству. В пределах своей ординации магнат обладал чуть ли не суверенными правами. У богатейших родов Польши в ординации были целые города. На текущее время прав таких уже не были и ординациями владели на основании обычных вещных прав как землей и недвижимым имуществом.
   **** Гербовая бумага - один из источников дохода для государства. В Российской Империи для того, чтобы составить юридически значимый документ обратиться в суд, к властям нужно было купить гербовую бумагу, стоившую приличных денег и имевшую степени защиты. Иногда по этому поводу возмущались, не понимая, что казне нужны источники дохода и если не будет гербовой бумаги - придется повышать налоги.
   ***** Павел Буре - придворный часовщик, поставщик двора ЕИВ. Весьма известная фирма, по качеству превосходящая даже швейцарские бренды. Помимо придворных часов, выпускала и обычные, но очень дорогие часы, с корпусами из титановых сплавов и спецсталей.
   ****** В обычаях поляков было брить голову. На Руси такая "прическа" считалась ненормальной.
   ******* При русском дворе выявленного мужеложца скорее всего предали бы гражданской казни и пожизненно удалили от двора. При выявленной попытке совратить кого-то из детей, тем более цесаревича содомит недолго прожил бы: все придворные соревновались бы за право вызвать извращенца на дуэль и убить.
   ******** контрданс - начальная часть бала, в этой части подбираются пары для танцев
   ********* абсент - полынный ликер, крепость 70 градусов. Принимая его часто, можно и свихнуться.
   ********** молодой двор - то есть двор наследника престола, бытовало такое выражение
   *********** соусированных - то есть сигареты вымачивают в "соусе" а потом заново высушивают. Это дает своеобразный вкус и ароматный дым
  
   09 июня 2002 года
   Вашингтон, округ Колумбия
  
   Времена Шерлока Холмса ушли в прошлое. Безвозвратно.
   Сложно даже представить, какими возможностями обладали полицейские следователи в начале двадцать первого века. Что там отпечатки пальцев, что там простенькие экспертизы средины века... А например тотальное слежение с помощью сети камер не хотите? Или экспертизы, в ходе которой всего по паре клеток устанавливают примерное описание подозреваемого. Бывало, конечно, всякое - так, в некоторых подразделениях ФБР, в основном занимавшихся пропавшими детьми и маньяками, на штат взяли экстрасенсов. Но в основном движение шло в правильном направлении и для хитрого преступника оставалось все меньше и меньше лазеек.
   А для облеченного властью?
   Весь остаток дня лейтенант Рики Мантино был сам не свой - и это еще мягко сказано. После того, как прошла информация о гибели в автомобильной катастрофе заместителя госсекретаря САСШ - все как с цепи сорвались. Почти сразу прибыли три машины с сотрудниками ФБР - они квартировали совсем рядом, в Баззард Пойнтс и сорвались на вызов сразу же, прихватив с собой мобильную лабораторию. Как известно любому офицеру правоохранительных органов САСШ агенты ФБР - "социальные животные"* и в этом их сила. Но Мантино, как и подобает потомственному полицейскому офицеру - его отец работал полицейским, дослужился до капитана**, а дед был шерифом в небольшом городке в Калифорнии - относился к агентам ФБР с плохо скрываемым презрением. Ну и что - вот приехали они на трех машинах, всех опросили, лазали зачем-то по склону по которому уже считай, стадо слонов прошло, сняли почти всю кору с бедного дерева, и так покалеченного врезавшимся в него Кадиллаком. Весь улов - объявление в розыск синего автомобиля с повреждениями на левом борту. Экспресс-анализ частичек синей краски, найденных на борту черного Кадиллака в мобильной лаборатории показал, что это довольно распространенная краска "Итальянский синий", используемая всеми четырьмя основными автопроизводителями САСШ***. То есть, анализ краски не дал почти ничего, розыск автомобиля тоже вряд ли бы принес результат - по мнению лейтенанта Мантино его уже давно угнали и разобрали на запасные части (в этом он был прав, но не совсем - его только перекрасили и перебили номера).
   Следом прибыли представители Госдепартамента - эти только совали всюду свои любопытные носы и пытались командовать профессионалами. Своей настырностью, они довели даже агентов ФБР до того, что старший группы приказал им убираться за линию оцепления, если они не хотят провести ночь в участке.
   Следом наступила бумажная волокита. Лейтенант Мантино как старший детективов, которые первыми обнаружили место автомобильной аварии вместо того, чтобы заниматься охраной закона был вынужден поехать в участок и заполнить три большие формы. На это, считая дорогу, у него ушло не меньше двух часов - а тут уже и рабочий день кончился...
   Ночь лейтенант спал плохо - мешали одолевавшие его мысли. Он не мог понять, что ему не понравилось на месте происшествия. Лейтенант был опытным полицейским, он начинал патрульным потом пошел в академию, стал детективом третьего класса и так, ступенька за ступенькой прошел всю карьерную лестницу прежде чем стать лейтенантом и начальником детективов. Он сам был опытным детективом, он отправил на электрический стул шестерых злодеев и даже был награжден - за поимку одного ... существа, охотившегося на маленьких мальчиков. Он видел то, на что не обращают внимания девяносто девять из ста обычных граждан - и именно за это он получал свое жалование. И тут он на что-то обратил внимание - но пока не понял на что.
   Понял он это только к утру...
   Утром он первым делом отправился в офис Додсон Секьюрити. Это была частная фирма, которую основал непонятно кто, и которая заполучила чертовски выгодный подряд. За государственный счет эта фирма установила на улицах сотни камер наружного наблюдения и получала от государства деньги за их обслуживание. Потом кто-то в мэрии смекнул, что этой фирме можно отдать и подряд на установку автоматических измерителей скорости на дорогах. Все просто, без полицейских и взяток - ты едешь по дороге со скоростью, превышающей разрешенную, камера тебя фотографирует и через несколько дней тебе по почте приходит фотография и квитанция на уплату штрафа. Хочешь обжаловать - твое право, обращайся в суд. Но почти все - платили.
   Основной офис "Додсон Секьюрити" располагался в довольно дорогом пригороде Вашингтона - в Арлингтоне и представлял собой обычное, пятиэтажное офисное здание, обнесенное забором, на котором были установлены видеокамеры. На воротах был знак - треугольник и око, почти точная копия масонского знака. Лейтенант этого не знал, он просто подъехал к закрытым воротам, посигналил - и полотно ворот плавно поехало в сторону, пропуская лейтенанта на стоянку...
   Вид холла офисного здания заставил лейтенанта покачать головой от зависти - микрофибра, дорогие обои, какая-то инсталляция в углу. Приглушенный свет из утопленных в потолок ламп. Было видно, что фирма не бедствует - и все за государственный счет. В их полицейском участке даже у него, у лейтенанта был деревянный стул и небольшой, грубо сделанный стол, которые изготовили заключенные федеральной тюрьмы.
   В одной из стен открылась почти невидимая дверь - и в холл шагнул молодой человек в строго черном костюме.
   - Меня зовут Ник. Чем я могу вам помочь, сэр? - заученно сказал он
   - Лейтенант полиции Рикардо Мантино - лейтенант привычно продемонстрировал бляху - мне нужны кое-какие данные с видеокамер на дорогах. Я думаю, что они у вас есть.
   - Сэр, у вас есть ордер или что-то в этом роде?
   Лейтенант улыбнулся
   - Сынок, ордера у меня нет. Но зато у меня хорошие отношения с бюджетным управлением мэрии, и я лично знаю одного из заместителей мэра. Думаю, это заменит ордер. Позови кого-нибудь из старших, они тебе объяснят.
   Заданная лейтенантом задача для привратника была почти неразрешимой...
   - Сэр, прошу подождать здесь - привратник показал рукой на удобные кресла в углу холла, разделенные журнальным столиком
   - Я подожду. Но недолго.
   На столике лежал свежий выпуск "Уолл Стрит Джорнал" - ему лейтенант не уделил ни малейшего внимания, и свежий номер "Коп магазин" - а вот это чтиво было в самый раз. Видимо, компанию посещали самые разные люди и отдел внешнего пиара - не стоило сомневаться что он здесь есть - продумывал все до мельчайших подробностей. Подкрепился лейтенант и свежевыжатым апельсиновым соком, стоящим здесь же в большом хрустальном графине. День обещал быть жарким и сок был в самый раз. Перед тем, как выпить, лейтенант жизнерадостно отсалютовал бокалом уставившейся на него видеокамере.
   Ожидать пришлось минут пятнадцать - зато ожидание было вознаграждено. Снова бесшумно открылась замаскированная в стене дверь - и в холл шагнули сразу двое. Уже знакомый привратник - и очаровательная дама лет тридцати в строгом сером костюме.
   - Сэр, меня зовут Джейн - тем же заученно-любезным тоном сказала она - прошу следовать за мной.
   - За вами - хоть на край света...
   Лейтенант хотел вызвать ответную реакцию - в Вашингтоне было полно лесбиянок и еще больше феминисток, и по его мнению эта дама как раз относилась к одной из этих категорий. Но никакой реакции не последовало - дама продолжала улыбаться как кукла Барби в витрине дорогого магазина.
   Поняв, что для шуток здесь нет места, лейтенант пошел за очаровательным проводником.
   Коридоры офисного здания, в котором квартировала Додсон Секьюрити были не такими шикарно отделанными, как холл - но все таки чистыми и опрятными. Это кстати типично в духе частных фирм - шикарный фронт-офис и экономия на бэк-офисе. Экономия, экономия и еще раз экономия...
   - Я так понимаю, что мне дадут данные...
   Дама даже не сбилась с ноги
   - Да, сэр. Нам нужно было просто удостовериться в том, что вы тот, за кого себя выдаете. Мы сотрудничаем с полицией...
   - Рад это слышать... - проворчал лейтенант
   Народ стал другим - основные изменения произошли в семидесятые и восьмидесятые. В старые добрые времена, если ты показывал бляху - то любой законопослушный североамериканец отвечал: "Да, сэр, чем я могу помочь вам, сэр". Сейчас же ты предъявлял бляху - и законопослушный североамериканец спрашивал: "А у вас есть ордер или что-то в этом роде?" и хватался за трубку мобильного чтобы позвонить своему адвокату. По мнению лейтенанта виноваты в этом были фильмы и передачи по телевидению - там полицейских как только не поливали грязью, называли садистами и бандитами.
   Но они все равно работали...
   - Прошу сюда, сэр...
   В кабинете, в который они зашли, на одной стене был большой монитор на восемьдесят один дюйм, а вся другая стена представляла собой своего рода фасеточный глаз, с пятьюдесятью или шестьюдесятью мониторами меньшего размера. Здесь же были несколько выдвижных столиков с клавиатурами, а хозяйничал здесь некий молодой человек, лихо разъезжавший по полу на стуле на колесиках. Волосы его были покрашены в фиолетовый цвет, а в ухе было большое кольцо.
   - Том, это лейтенант Мантино - представила лейтенанта дама - постарайся вести себя с ним повежливее.
   Лейтенант был опытным человеком, и в голосе приведшей его в комнату дамы уловил еще кое-что помимо обычной вежливости. Несмотря на богатое воображение, лейтенант просто не мог представить себе парой эту дамочку в деловом костюме и этого панка. Впрочем - женщины странные существа и лейтенант, прошедший в позапрошлом году через развод, решительно отказывался их понимать.
   - Все окей, Марси... - жизнерадостно ответил панк
   - Тогда оставляю вас наедине...
   Лейтенант глубоко вдохнул кондиционированный воздух -здесь, в царстве компьютеров он был особенно сухим. У него была двойная проблема - он не дружил с компьютерами и понятия не имел, как ему вести себя с этим молодым человеком. У него в семье было два сына - мало по итальянским меркам, и если бы хоть один из них заявился в дом в таком виде - не миновать бы ему взбучки.
   - Сэр, меня зовут Том. Или Томас Крилл Третий, но я все таки предпочитаю Том. А вы, лейтенант...
   - Рикардо. Но все зовут "Рики".
   - Великолепно. Итак, полиции потребовалась помочь Тома. В чем же она должна заключаться?
   - Э... мне надо посмотреть записи с камер.
   - С камер? Городских?
   - Нет. На дороге. Там ведь есть камеры.
   Том улыбнулся
   - Нет. Там нет камер. Там есть устройства, записывающие автомобили и регистрирующие их номера - но только те, которые превышают скорость. Сейчас я бьюсь над тем, чтобы система одновременно отслеживала номера и сверяла их с базой данных на угнанный транспорт - но пока мне не хватает мощности системы. Верней, пока не так - я хочу добиться того чтобы если система регистрирует превышение скорости - она одновременно бы сверяла полученный номер с базой данных на угнанный транспорт, и если номера совпадают - била бы тревогу. А сравнение базы данных по всему транспортному потоку с базой угнанных автомобилей - это дело далекого будущего, для этого нужен компьютер на порядок более мощный чем тот что есть у меня. Неплохо было бы закупить Крей, но на это никто не выделит деньги. Вы понимаете меня, сэр?
   Лейтенант ни черта не понял. Но признаваться в этом ему не хотелось.
   - Э... извини, сынок, но это редко будет срабатывать. Угонщик может просто снять номер и заменить его на другой, они часто так делают.
   Панк задумался всего лишь на несколько секунд.
   - Тогда сделаем по-другому, сэр! В базе данных есть не только данные по номерам, но и по марке машины. Сделаем дополнительную подпроверку и будем сверять номера, обнаруженные компьютером и соответствие марки. Для этого конечно нужно сделать... распознание моделей машин, хотя бы примитивное... но я это сделаю! Правда, для этого потребуется еще больше мощности. Но все равно сделаю!
   Лейтенанту вдруг пришло в голову, что слова пацана действительно имеют смысл - возможно, он и сам не догадывается какой именно. То что он предлагает, позволит лишить преступников "колес" - а это очень важно. Ведь дело не исчерпывается одними лишь угонами. Предположим, несколько парней решили ограбить банк. Что они сделают? Им нужны будут "колеса", автомобиль чтобы сматываться с места преступления. Они его угонят и сменят номера - на пару дней этого бывает достаточно, а больше им и не надо. Но если система даст сигнал тревоги - то можно будет направить полицейский автомобиль и проверить подозрительную машину прежде чем она достигнет банка. Да, они будут считать что это простой угон, возможно патрульный полицейский не будет готов к тому, чтобы столкнуться в проверяемой машине с командой грабителей банков, вооруженной обрезами и автоматическим оружием. Но это же их работа, не так ли!? Возможно, патрульный погибнет - но он предотвратит ограбление банка и не погибнет какой-нибудь бедняга, просто зашедший в банк обналичить чек. Кроме того - операцию по задержанию подозрительного фургона тоже можно организовать как следует - и никто не погибнет, кроме возможно самих несостоявшихся грабителей. Угнанным транспортом пользуются идущие на дело наемные убийцы, могут воспользоваться и террористы.
   Дельные мысли, дельные. Так у бедных копов и работы не останется. Хотя нет - работы то как раз прибавится, проверять подозрительных. А потом плохие парни поймут, что в Вашингтоне надо вести себя прилично.
   - Знаешь, сынок... Я упомяну про тебя в рапорте. Не знаю, поможет ли тебе это - но упомяну. А теперь давай посмотрим кое-что. Ты говоришь, что система фиксирует только нарушителей, превышающих скорость.
   - Совершенно верно.
   - Хорошо. Тогда проверь, не выписывалось ли штрафа на парня, ездившего на автомобиле с номерами Вашингтон, браво-один-три-четыре-виски-зулу. Это должно было быть вчера, примерно в полдень.
   - Есть, сэр!
   Лихо, по-армейски ответив, панк прокатился по кабинету на своем стуле, лихо развернулся, застучал пальцами по клавиатуре, напевая что-то себе под нос. На большом экране замелькали какие-то фотографии.
   - Та-а-ак... Есть! Было, сэр!
   - Где? Когда?
   - Сейчас... Вот! Его засекли сразу четыре камеры, но штраф мы можем выписать только один, извините.
   - Не извиняйся! Где и когда это было?!
   - На Кастис Мемориал. Вчера, первая засечка в тринадцать ноль две.
   - Где?
   - Вот здесь, сэр - панк вызвал на экран карту, пощелкал клавишами - и на силуэте дороги загорелись сразу четыре точки.
   - Вот оно как...
   Лейтенант задумался. Если заместитель госсекретаря гнал по Кастис Мемориал как сумасшедший - то следует предположить, что он так гнал все время, пока ехал по трассе. Это значит, что он выехал туда недалеко от того места, где была первая засечка.
   - Э... а где была первая камера?
   - Вот она, сэр.
   - Ты не понял Том. Вот у нас первая камера, где произошла засечка - система опознала номер и выписала штраф за превышение скорости. А я хочу знать - где стоит камера, которая стоит перед той, первой.
   - Вот здесь, сэр.
   Лейтенант примерно прикинул. Между этой камерой и первой, которая выписала штраф, была только одна большая дорога - Норт Глеб Роад. Значит, с большой долей вероятности, погибший ехал именно отсюда - съехал на трассу и погнал как сумасшедший. Интересно, куда он так торопился - ведь его должность, пусть и высокая, не освобождала от обязанности уплатить штраф за превышение установленного скоростного режима.
   Все? Нет, не все...
   - Э... Том, а можно еще один вопрос?
   - Конечно, сэр.
   - А вы... отслеживаете и полицейские машины?
   Том улыбнулся
   - Вообще то нет, сэр, но... Видите ли, у нас есть список полицейских автомобилей. Для простоты сделано так - камера отслеживает и их тоже, делает снимок, выписывает квитанцию - но уже потом, на отсылке ее сверяют со списком, и если это полицейская машина - ее просто отправляют в мусорную корзину. Видите ли...
   - Нормально, сынок. Не надо больше объяснений. Проверь еще одну машину. Вашингтон, дельта-один-один-семь-альфа-виски. То же самое время. На нее есть что-нибудь?
   - Сейчас, сэр... посмотрим... есть! Да еще как...
   - Где? Когда?
   - Пять засветок. Та же Кастис Мемориал, а начались они еще в Арлингтоне.
   - Когда?
   - Первая - двенадцать пятьдесят две, последняя - тринадцать семнадцать.
   - Точно? Ты уверен?
   - Уверен, сэр.
   - Распечатку мне сделать сможешь?
   - Конечно сэр. Одну минуту...
   Почти бесшумно заработал новомодный лазерный принтер, выплевывая листки в лоток - держатель.
   - Вот так вот... все.
   - Спасибо, сынок...
  
   Уже на стоянке, лейтенант Мантино еще раз достал из кармана распечатки, еще раз взглянул. Сверил время...
   - Ну и куда же ты так спешил, детектив Мюллер? - тихо, одними губами проговорил лейтенант...
  
   Примерно через десять минут после того, как автомобиль лейтенанта вырулил за ворота, к воротам Додсон Секьюрити подрулила еще одна машина - черный Крайслер 300. Двое мужчин - неприметных, в черных очках быстро прошли в здание - в отличие от шефа полицейских детективов им не пришлось ждать, и Марси встретила их сразу.
   Том, воспользовавшись минуткой затишья, решил перекусить, когда в кабинет вошли сразу трое - Марси и эти двое. Они были здесь уже не раз, и Том звал их "мистер Бим и мистер Бом".
   - Что на этот раз?
   - Нам нужны данные по движению на Кастис Мемориал вчера, примерно в полдень. Все данные.
   - Опять?
   Том получил истинное наслаждение от того, как эти двое переглянулись. Он не раз пытался вывести их на эмоции, как он это делал со всеми людьми кто к нему приходил - и это ему не удавалось. А вот сейчас он с наслаждением видел и наблюдал - получилось! Совсем неожиданно - получилось!
   - Что вы хотите этим сказать, сэр? - вежливо спросил мистер Бом
   - А то что ко мне только что приходил полицейский лейтенант. За теми же данными. И я их ему дал...
   Мистер Бим повернулся к девушке
   - Мисс Марси?
   - Лейтенант Рикардо Мантино из полицейского управления округа Колумбии. Восемнадцатый участок, начальник детективов.
   - Вы его пустили?
   - Сэр мы работаем с полицией и не могли его не пустить.
   - Какие данные он забрал?
   - Его интересовали две машины - злорадно сказал Том - номера Вашингтон, браво-один-три-четыре-виски-зулу и Вашингтон, дельта-один-один-семь-альфа-виски.
   Том заметил, что если первый номер не вызвал особых эмоций - то при произнесении второго мистер Бом побледнел.
   - Вы дали ему данные?
   - Нет, сэр.
   - Заверенные?
   - Нет, сэр, просто распечатку из системы.
   Мистер Бом - он был старшим - повернулся к мистеру Биму
   - Сообщи!
   - Есть!
   Мистер Бим покинул комнату.
   - Вот что. Нам нужен массив данных, как раз тот, что по Кастис Мемориал. Прямо сейчас. И нам нужны данные с ваших мониторов слежения по этому лейтенанту полиции.
   - Хорошо, сэр... - кивнула Марси
   В отличие от полицейских, у сотрудников АНБ доступ в этом здании был всюду и Марси это знала. Потому что Додсон Секьюрьтиз как раз и была незаконным филиалом АНБ, осуществляющим слежку за североамериканским гражданами - пока в ограниченном масштабе. Но все было готово и для более масштабных проектов - и Том мог рассчитывать на новенький "Крей" в любом случае. Хотя пока он и сам не знал об этом.
  
   Ближе к вечеру лейтенант Мантино заметил за собой слежку. Отрываться не стал...
  
   * social animal - распространенное в английском языке выражение, социальной животное - то есть компанейский, испытывающий нужду в общении человек
   ** это высокое звание, соответствует начальнику РОВД.
   *** В этом мире American motors не обанкротилась.
  
   Картинки из прошлого
   Лето 2000 года
   Герат, Афганистан
  
   Располагавшийся на стыке трех границ - Афганистана, Персии и принадлежащего Российской Империи Туркестана, город Герат не мог не стать крупным центром торговли. В Российской Империи он бы еще стал крупным производственным центром, рассчитанным на нужды соседней страны - но в Афганистане этого не произошло. В Афганистане вообще не производилось ничего, чтобы заинтересовало соседние страны, за исключением одного. Белой смерти. Героина.
   Но Герат, как можно было того ожидать, не стал крупным центром торговли героином. Все дело было в том, что здесь невыгодно было его транспортировать. Если смотреть на эту часть Афганистана - то путей транспортировки открывалось два: на Персию и на Туркестан. При этом в Персии человека, пойманного с героином, ждали узаконенные пытки, чтобы узнать сообщников - а потом обезглавливание, если наркоторговец до этого не умирал от пыток. В Туркестане на границе стояли русские войска и тех, кто не был убит в скоротечном бою в пограничной зоне, ждало двадцать пять лет каторги. Поэтому, желающих испытать судьбу было немного. Играло свою роль и то что в этой местности шиитов, приверженцев "течения изгоев" в исламе было намного больше, чем в среднем по стране - сказывалась близость Персии, мирового центра шиизма. Король Гази-шах, наполовину пуштун, наполовину хазареец, да к тому же и суннит, знал это - и демонстративно притеснял северо-западные провинции Афганистана в угоду юга и востока, населенного пуштунами. Армия Афганистана, слабая и жестокая целиком держалась на пуштунах, и если бы король посмел ввести какую-то другую политику - на своем троне он продержался бы недолго. Поэтому, основные центры производства и оптовой торговли наркотиками были в Кабуле, Кандагаре и Джелалабаде - а в Джелалабаде держал ставку Джелалабадский синдикат, возглавляемый губернатором провинции и братом короля*, принцем Акмалем. Это был своеобразный семейный синдикат - старший брат был легальной властью а младший - нелегальной, причем младший совсем не стремился сбросить с трона старшего брата и объединить две власти в одну. Ему это было совершенно не нужно. Так и существовал в стране "семейный подряд" - травивший своим товаром русских, китайцев, японцев**...
   Поэтому, город Герат был довольно примитивен, его совершенно не коснулась длань нового времени, длань двадцать первого века что оставила целые новые кварталы в Джелалабаде и Кабуле, отстроенные на наркоденьгах, он был все тем же крупным, застывшим в безвременье афганским городом - с вылепленными из глины лачугами, с дувалами, с пылью и грязью, с богатыми домами которые не смели подняться над землей больше чем на один этаж и растягивались вширь. Что было примечательного в Герате - так это четыре минарета, древние, оставшиеся стоять вокруг давно разрушенной мечети, большая мечеть Маджид Джами и самая настоящая древняя крепость, построенная Искендером Двурогим - Александром Македонским, одним из военачальников которому удалось реально покорить Афганистан, за счет уничтожения большей части его жителей. Иначе покорить Афганистан было невозможно.
   В один из душных и солнечных летних дней, в избиваемый беспощадными солнечными лучами Герат въехали две машины. Они въехали в него с севера, по дороге идущей со стороны Персии, переправившись через реку Джуйк-Нау и заплатив на мосту пошлину, собираемую гвардейцами местного губернатора. Местный губернатор, достопочтенный Ага-хан не был столь богат, как тот же принц Акмаль, губернатор провинции Нангархар, ему не преподносили большие чемоданы с золотыми слитками наркоторговцы - в Афганистане золото было самой надежной валютой, если не считать русского рубля и британского фунта - но жить как и подобает жить губернатору ему очень хотелось. Поэтому, губернаторская гвардия в городе по-настоящему свирепствовала, обирая его жителей, накладывая драконовские штрафы по делу и не по делу, облагая платой проезд по мостам и даже продавая воду***. В отличие от принца Акмаля губернатор был вынужден покровительствовать хоть каким-то ремеслам, дабы иметь ту овцу, с которой можно содрать хоть шерсти клок. Поэтому гератские ковры были известны даже в Персии, известном мировом центре ковроткачества - не говоря про Российскую и Британскую империи.
   Вообще то можно было бы проехать и без дани - машины были из тех, которыми пользовался губернатор и его двор. Это были белые, с тонированными стеклами по кругу Датсун Патруль - дешевые и неубиваемые бронированные армейские внедорожники, выпускаемые в соседней Персии по лицензии. Вряд ли ошалевший от жары и выкуренного утром косяка с дурью усатый губернаторский гвардеец посмел бы стрелять по таким машинам, жизнь дороже - но машины остановились сами и из левого переднего окна головной машины высунулась рука, протянувшая гвардейцу три русских рубля - это было больше чем стоил проезд, можно было и по рублю с машины. Гвардеец принял деньги и сложил их в сумку на груди - сумка представляла собой железный ящик с прорезью, открывающийся только ключом, который был только у начальника гвардии. Еще один гвардеец открыл шлагбаум. Дежурившие на мосту гвардейцы были настолько обкурены, что спроси их через минуту, кто здесь только что проезжал - ни один не смог бы ответить.
   Автомобили, въехав в город, сразу же выехали на одну из главных магистралей города - Базар-и-Малик, пересекающую город с севера на юг. Это была одна из двух улиц города, залитая неким подобием асфальта, эта - и Базар-и-Ирак, пересекающая город в направлении "запад-восток". Здесь были сосредоточены все дуканы города здесь же было то, что можно было назвать "цивилизацией" - два караван-сарая, гостиница и бар, в котором подавалось спиртное, и в который под страхом смерти запрещалось заходить всем, кроме губернатора с приближенными, гвардейцев и иностранцев. Здесь же неподалеку был большой (не такой большой как в Джелалабаде но по здешним меркам большой) базар где торговали наркотиками, оружием, рабами и всем, что нужно для жизни.
   Проехав казармы гвардейцев на пересечении Базар-и-Малик и Базар-и-Ирак, машины почти сразу же свернули с дороги влево, запетляли по узким, извилистым улочкам старого города, часто заканчивавшимся тупиком. Слава Аллаху, что нужный им дом находился совсем недалеко от дороги - иначе бы они заблудились в местном лабиринте улиц - а заблудиться тут можно было так что потом и костей не найдут.
   Целью тех, кто приехал на машинах был довольно большой по местным меркам дом, обнесенный высоким, выше человеческого роста дувалом. Ворота, которыми дувал прерывался в центре были, как здесь это принято, зеленого цвета - но выгоревшими под безжалостным местным солнцем до бледно-серого.
   Водитель головной машины не стал сигналить, опасаясь привлекать внимание к себе и к дому - он просто вышел из машины, не глуша мотора, подошел к воротам, постучал в них условным стуком, и когда услышал по ту сторону ворот шорох, громко сказал.
   - Аллаху Акбар!
   Лязгнул засов, на улице выглянул невысокий, бледный в типичной пуштунской одежде подросток, который упорно пытался вырастить на своем подбородке что-то напоминающее бороду - но для этого было еще не время. В руках у подростка был самый настоящий, русский АК, приклад которого он прижимал к боку локтем, чтобы в случае чего стрелять навскидку. Глаза подростка были странно застывшими - как у системного, находящегося на грани наркомана. Хотя наркоманом он не был.
   - Мохаммед расуль Аллах! - сказал подросток - кого ты привел с собой, брат?
   - Он ждет - туманно ответил водитель
   Странно - но подростка такой ответ вполне устроил. Он кивнул и скрывшись за воротами начал возиться с массивным засовом. Водитель вернулся в машину
   - Куда вы меня привезли, черт возьми! - раздраженно спросил командир второго корпуса Специальных сил безопасности - этакой эрзац-армии, по документам проходящей как жандармерия - генерал-майор Хусейн Камияб по прозвищу "Бык" - здоровенный двухметровый малый с роскошными усами - поверить не могу, что я поперся с вами в эту глушь, Вахид. Просто не могу поверить!
   - Неисповедимы пути Аллаха - загадочно ответил начальник штаба второго корпуса жандармерии Вахид Ахлаги - поверьте, господин генерал, вы не пожалеете о своем решении.
   - Черт, я о нем уже жалею.
   Как и все почти все генералы, Хусейн Камияб хоть и родился в набожной, почитающей Аллаха семье - но сейчас он был неверующим. Причем - открытым неверующим. Шахиншах умел подбирать себе кадры - он подбирал как раз из таких, кому дорога в рай по меркам ислама была заказана. В шестнадцать лет, юный Хусейн изнасиловал пятнадцатилетнюю соседскую девчонку. Верней, изнасилованием это стало потом, когда все вскрылось - чтобы спасти честь семьи девушки, и так замаранную. Отец девушки поклялся собственными руками отрезать голову негодяю, в течение года развращавшему и насиловавшему его дочь - и Хусейн был вынужден скрываться. Он скрывался два с лишним года, пока не грянула Белая Революция, и пока шахиншахом не стал Хоссейни. Тогда то он, поняв, что это его единственный шанс, записался во вновь создаваемую Гвардию Бессмертных - старую разогнали, потому что в ней могли быть заговорщики и сторонники свергнутого шаха. Потом, в числе прочих, новый шахиншах послал генерала учиться в Российскую Империю, в одно из пехотных военных училищ.
   Вернувшись, тогда еще старший лейтенант Камияб стал довольно быстро продвигаться по служебной лестнице. Сказывалось военное образование, полученное в России и личная преданность режиму. Но для того, чтобы стать генералом и командующим корпусом - этого было мало.
   Звездный час генерала Камияба настал четыре года назад - когда было предотвращено одно из самых опасных покушений на Светлейшего. Взбунтоваться должна была целая воинская часть - планировалось напасть на новый химический завод, который должен был открывать Светлейший, окружить его бронетехникой во время открытия и открыть огонь. Майор Камияб узнал об этом случайно - один из офицеров проболтался - и немедленно донес в САВАК. САВАК провел проверку, все сказанное майором подтвердилось. Офицеров части казнили - бросили живьем в чан с кислотой на заводе, который они должны были уничтожить - а Камияб был удостоен беседы с самим Светлейшим. Из Голубого дворца майор Камияб вышел уже генерал-лейтенантом и командующим вторым корпусом - а больше командовать было некому: офицеров то утопили в кислоте.
   Тогда же Камияб отомстил. Он долго опасался мстить, потому что непонятно, как на это отреагирует САВАК. В САВАК знали о его прошлом - в САВАК знали о прошлом любого подданного Светлейшего - но ничего не предпринимали по этому поводу, справедливо полагая, что с таким прошлым человек будет еще вернее служить режиму. Отец же опозоренной девушки ничего не предпринимал, потому что знал: за умышленное убийство офицера жандармерии по соображениям мести полагалась смертная казнь для всей семьи.
   Отомстить удалось не сразу - Камияб долго подбирал офицерский корпус для обезглавленной части. Он знал, что если произойдет еще один заговор - в кислоту бросят уже его, потому что не заметил, не понял, не предотвратил. И поэтому, офицеров он подбирал очень осторожно, до ночи сидел над личными делами, проводил тайные проверки - во время них выявилось еще два предателя, достойных смерти. Восстановление части как боевой единицы заняло почти год - но потом Камияб отомстил. Со вкусом отомстил, есть это вообще такое блюдо, которое вкуснее есть холодным.
   Отомстить для генерала жандармерии было проще простого. Они схватили нескольких бунтовщиков в Исфахане и генерал во время допроса намекнул одному - что есть возможность избежать виселицы. Для разных категорий преступников в Персии существовала разная смертная казнь - позорящая, через повешенье**** и достойная, через расстрел (для офицеров) или обезглавливание мечом (для простолюдинов). Иногда через гильотинирование - мечей не хватало, равно как и палачей, умеющих казнить мечом. И вот генерал сказал - я могу отправить тебя на гильотину - только ты должен выдать еще одного своего сообщника. Ты не говорил про него, опасаясь за свою семью - но мы все знаем, и выдав преступника, ты обеспечишь себе достойную смерть. И назвал имя отца девушки, которую он еще молодым обесчестил.
   Дальше было все просто. Удивительно - но старый Камиль и в самом деле был заговорщиком. Когда жандармы ворвались в дом - вместе с ними был один из самых доверенных людей генерала, полковник Вахид Аслаги - и обыскали его, преступление было налицо. Та же самая возмутительная литература, которую держал в кармане кителя полковник Аслаги чтобы в нужный момент подсунуть ее - так вот та же самая литература была найдена и при обыске! Получается, что генерал не изменил присяге и не поставил свои личные интересы выше интересов государственных - а помог изобличить еще одного преступника и предателя.
   Тогда же генерал Камияб в последний раз видел Самию. Постаревшая и подурневшая, никому не нужная... Генерал потом не мог поверить, как он мог испытывать к ней какие-то чувства, мучаться от того что их разлучили.
   Став генералом, Хусейн Камияб вошел в персидский привилегированный класс - в армию. Армия и службы безопасности в Персии определяли очень многое, если не все - и частный бизнес показательно свободный, на самом деле был глубоко не свободен. Существовала практика, при которой чины из силовых структур делали купцами своих родственников и вели свои коммерческие дела через них - а был и такое, что формально деловыми людьми, владельцами предприятий были свободные люди - но львиную долю дохода они были вынуждены каждый месяц жертвовать в тот или иной фонд. У каждой силовой структуры, у каждого корпуса жандармерии, у Гвардии Бессмертных были свои фонды для "сбора пожертвований", потом расходившихся по рукам "допущенных". "Допущенным" был и генерал Камияб, он отныне мог не опасаться руки мстителя - но все равно он жил в глубоком страхе. В страхе перед неугасимым пламенем адского костра, в котором корчатся грешники.
   Это сложно объяснить, мало кто это поймет сразу. Особенно это сложно понять в России. Несмотря на власть и влияние Русской православной Церкви и Духовного управления мусульман - за редким исключением дети в России получали светское образование. Да, мусульманские дети ходили с родителями в мечеть в пятницу, а русские дети ходили с родителями в церковь в воскресение - но в будние дни они ходили в гимназию, чтобы учить стихи Пушкина и Лермонтова, учиться доказывать теоремы и зубрить закон Ома. Поэтому в вышедших из стен гимназии детях не было страха Божьего. Да, они верили в нечто сверхъестественное, они различали, что такое грех и старались греха не делать, они жертвовали на богоугодные дела и отмечали религиозные праздники. Они приходили к батюшке или к мулле, когда им было тяжело и просили совета или утешения. Но страха, не покидающего человека никогда, в них не было.
   А вот в Персии он был. Это было проблемой всех стран, где вместо гимназий были медресе, вот почему по приходу на Восток русская власть так боролась за то, чтобы дети ходили в гимназии, а не в медресе. В Персии такая борьба началась лишь при шахиншахе Хоссейни, причем полного успеха не удавалось добиться до сих пор. Генерал Камияб же и вовсе был из того поколения, которое ходило в медресе поголовно - это было выгодно власти, потому что религиозное образование учит покорности и страху. Это глупо - полагать, что в медресе детей учат темные люди, которые сами нуждаются хотя бы в минимальном учении. На самом деле - там учат профессионалы технология обучения отшлифована веками и то, что они преподают - остается с детьми навсегда. Вот и генерал Камияб жил бок о бок со своим страхом, оставшимся в нем еще со времен медресе. По сути, он и против Аллаха то встал вынужденно, и все грехи совершил - потому что не было другого выхода. И сейчас душа его была разорвана на две части - одна из них буквально вопила о возмездии, ожидавшем генерала после смерти, вторая - старалась подавить страх, загнать его в самые темные уголки подсознания.
   Вторая явно проигрывала.
   Утешением генерала и стал полковник Вахид Ахлаги. Как то странно, незаметно, он стал генералу самым близким самым доверенным лицом - и немало вечеров были проведены ими вместе, за бутылкой русской водки и в тяжелых разговорах. Сначала это были разговоры о службе, о страхе, о заговорах и тайных врагах. Потом это стали разговоры о жизни. А потом - разговоры об Аллахе, для которых водка на столе уже не требовалась.
   И апофеозом всего стала поездка сюда, за границу, в Герат - деяние само по себе подозрительное, способное вызвать интерес САВАК. По тут сторону границы генерал еще храбрился - но здесь он уже десять раз пожалел, что согласился на эту авантюру.
   Из большого дома вышли несколько человек, у все у них были автоматы. Генерал недобро ощерился, рука его легла на Браунинг в роскошной открытой кобуре из телячьей кожи. Громко щелкнул сдвинутый предохранитель.
   - Кто эти люди, Вахид? - подозрительно спросил генерал - почему они вооружены? Куда ты меня привез?
   - Мы среди своих, генерал - спокойно ответил полковник Ахлаги - эти люди такие же братья вам, как и я.
   - Тогда почему у них оружие?
   - Увы, это вынужденная мера, брат. Трудны и неисповедимы пути, которыми каждый из нас идет к Аллаху и не всем дано приблизится к нему хотя бы на ту меру, чтобы почувствовать запах рая. В этом мире властвует Иблис и слуги его готовы на все, дабы убить Истинных Правоверных и пророка их Махди.
   Боевики с автоматами встали у дверей - но машину они не окружили и автоматы на него не направили.
   - Эти люди охраняют находящегося в долгом сокрытии истинного, двенадцатого Имама. Он сошел в этот город, дабы встретиться еще с одним заблудшим и направить его на истинный путь, ведущий к Аллаху. Пойдем же, брат.
   Генерал немного подумал - многое смешалось в его душе: и страх перед Аллахом и страх перед САВАК и страх перед банальным похищением и убийством. Но, в конце концов, он решил, что зашел слишком далеко и обратной дороги у него нет.
   - Пошли, Ахлаги. Веди меня.
   Они прошли в дом. Прошли длинным, с покрытым плитками из обожженной глины полом, коридором, зашли в одну из комнат. Три двери, голые стены, ковры под ногами, устилающие каждый сантиметр пола. Генерал подозрительно огляделся.
   - Что здесь?
   - Здесь, брат, тебе предстоит ожидать явления истинного имама.
   Генерал снова коснулся рукой кобуры - но ничего не сказал. В конце концов - пистолет у него не отобрали. Доброе русское оружие работы Сестрорецого оружейного завода, двадцатизарядный Браунинг с пятидюймовым стволом. Если даже здесь ловушка - то нескольких человек он заберет с собой...
   - Долго ли ждать?
   - Имам сам решит, когда явиться. На твоем месте, брат я бы посвятил время, отпущенное имамом на ожидание молитве
   Ахлаги исчез за одной из дверей. Генерал осмотрелся по сторонам, толкнул ту дверь, откуда они зашли в комнату - открыто. Тот же самый коридор, длинный, темный, на удивление прохладный и пустой. Прошел через комнату, толкнул дверь, за которой скрылся Ахлаги - заперто. Подозрительно огляделся - но на стенах ничего не было и на полу ничего не было, и на потолке - тоже ничего не было.
   Хотя нет.
   Были ковры. На коврах был рисунок - какая-то мечеть, непонятно какая. Но сами ковры были недорогими, генерал сам недавно купил ковроткацкую фабрику и мог отличить дорогой ковер от дешевого ковра. Выругавшись про себя, генерал уселся на ковер и принялся ждать.
   Молитву он конечно же не читал. Он просто забыл все молитвы, ибо не молился уже давно. Он просто считал - от тысячи обратно, как это привык делать во время скучных и бессмысленных совещаний в Тегеране, когда только так и можно было скоротать время.
   Минута текла за минутой - медленные и бессмысленные.
   Где то на "семистах пятидесяти" генералу показалось, что за дверью, откуда они пришли кто-то стоит. Подкравшись - он считал, что крался бесшумно, но это было не так - генерал рванул на себя дверь.
   Ничего. Тот же темный, пустой, удивительно прохладный коридор. В комнате тоже было прохладно - хотя ни вентилятора, ни кондиционера в ней не было.
   Генерал вернулся на ковер и снова начал считать. Снова - потому что он не смог вспомнить, на какой цифре остановил счет, это было непривычно, потому что генерал обладал хорошей памятью. Подумав, он начал опять считать от тысячи.
   Девятьсот девяносто девять... Девятьсот девяносто восемь... Девятьсот девяносто семь...
   Внезапно прервав счет, генерал подозрительно уставился на пол. Ему показалось, что там скребется мышь. Он ударил ногой по ковру - и странный звук пропал. Проклятые грызуны...
   Он снова не смог вспомнить, на какой цифре начал считать. Снова начал от тысячи.
   Девятьсот девяносто девять... Девятьсот девяносто восемь... Девятьсот девяносто семь...
   На сей раз, он досчитал до девятисот пятидесяти, прежде чем началось снова. Но это было не мышь. На сей раз генералу показалось, что где-то под полом кто-то поет...
   Это был азан - призыв к молитве, слабый, но отчетливо различимый. Очень красивое и мелодичное пение, услада для слуха любого истинного правоверного. Звук был очень слабый - но генерал на удивление хорошо его слышал. Было непонятно, кто поет - мужчина или женщина, иногда казалось что женщина, хотя женщина не может петь азан, это было бы оскорблением правоверных.
   Генерал долго смотрел на пол, пытаясь понять, как оттуда может раздаваться пение и кто там может петь - а когда пронял голову, то увидел...
   КАМИЛЯ!!!
   Его старый враг и его кровник, старый Камиль Доштагери стоял у стены, всего в паре метров от него. На шее был отчетливо виден багровый след от веревки - но сам Камиль выглядел на удивление живым...
   - Ты... - прошипел генерал
   - Отступник! Мунафик! Муртад!
   Камиль говорил, и генерал это слышал - хотя губы его оставались неподвижными, а рот - закрытым.
   - Хочешь избежать кары Аллаха!
   - Предатель!
   Генерал выхватил пистолет, рывком вскинул его и выстрелил. Безотказный Браунинг дважды грохнул, стреляные гильзы покатились по ковру - и на левой стороне груди Камиля, на его ослепительно белом одеянии вспыхнули две алые розы.
   Но Камиль остался стоять.
   - Мунафик! Что твоя сила против силы Аллаха, ведь Аллах над всякой вещью мощен! Воистину, прибегаю я к защите Аллаха, и нет мне смерти!
   Красные розы на глазах скукоживались, исчезали с белых одежд казненного по приказу генерала мусульманина.
   - Ты... тебя нет! Ты мертв!
   Камиль покачал головой
   - Не тебе, презренному мунафику, рассуждать о смерти! Аллах решает кого и когда призвать к себе! Ты же будешь низвергнут в ад, и пламя будет тебе достойным наказанием!
   Внезапно стало жарко. Очень. Генерал снова опустил глаза - и увидел как из подполья, через ковер пробиваются тонкие, едва заметные струйки дыма.
   - Предатель!
   Генерал открыл огонь, выпуская в грязного предателя пулю за пулей. Он не мог промахнуться с двух шагов, пистолет выплевывал пули - но они не причиняли врагу и предателю никакого вреда. Даже следов крови не было.
   Лязгнул, вставая на затворную задержку пистолет, генерал не замечая этого, продолжал в бессилии, в бессильной ярости жать на курок. Пламя уже пробилось из под пола и плясало светло-желтыми язычками на причудливом узоре ковра. Генерал ощущал его жар - и в ужасе понимал, что Аллах отвернулся от него и что гореть ему в аду вечно.
   - Сгинь! Уйди! Сгинь!
   Генерал рухнул на ковер и стал кататься по нему в бессмысленных попытках сбить все сильнее разгорающееся пламя...
  
   В нескольких комнатах от этой, дальше по коридору перед большим, плоским, жидкокристаллическим монитором стояли трое. Одним из них был полковник Ахлаги, вторым - невысокий, седой человек в наброшенном поверх камуфляжа белом докторском халате. Третий был молодым - двадцать два - двадцать четыре года на вид, чисто выбритым, темноволосым, с тонким, одухотворенным лицом. На нем было нечто вроде белой накидки из странного, чуть переливающегося в лучах света материала. Все трое внимательно смотрели на экран, смотрели на катающегося по полу в припадке генерала Камияба.
   - Воистину, Аллах скор на расплату - холодно проговорил молодой
   - Аллаху Акбар! - синхронно провели ладонями по лицам, имитируя омовение перед намазом остальные двое...
   - Ты наполнил мое сердце радостью, брат Ахлаги... - продолжил молодой - признаться, я не ожидал такого скорого действия.
   - Это великий грешник, о святейший - проговорил Ахлаги - выслушивая его признания, я удивлялся, как Аллах не поразил его молнией гнева своего! Он обесчестил девушку и убил ее отца. Он грабил людей и отнимал все, что у них было, чтобы наполнить свой карман. Он не расходовал приобретенное на пути Аллаха - но ездил в Индию, чтобы открыть тайный счет и сохранить награбленное. Он пил одурманивающие напитки, запрещенные священным Кораном, он насиловал детей, за последний год он ни разу не встал на намаз. Воистину - тяжела кара его - и она заслужена им.
   - Аллах сказал, что спасутся те, кто уверует, какими бы они ни были грешниками до этого - ответил молодой - и каждому грешившему мучительное наказание, но после него они очистятся. Ты хорошо поработал брат Ахлаги, но теперь пришла моя очередь. Мы с тобой рыбаки, Ахлаги. Ловцы человеческих душ.
   Ахлаги рухнул на колени и припал к земле, чтобы поцеловать сандалию последнего, двенадцатого пророка.
   - Я не достоин сравнения с вами...
   - Ты достоин, Ахлаги. Ты достоин, ибо ты твердо идешь по пути Аллаха, и рай будет тебе наградой. Это говорю тебе я, Махди.
   Сказав это, Махди вышел из комнаты, следом за ним вышел и человек в камуфляже и наброшенном поверх него белом халате. Полковник Ахлаги остался в комнате один.
  
   Генерал не понял, когда это началось. Он горел и огонь доставал до костей - когда сквозь застилающую взор колеблющуюся игру пламени он заметил, как разверзлась одна из стен. И в комнату ступил...
   - Здравствуй, Камияб...
   Генерал лежал на боку, не смея пошевелиться - он знал, что если он пошевелится или скажет что-то - пламя вновь набросится на него.
   - Встань, Камияб, не бойся...
   Генерал пошевелился, потом с опаской встал на колени.
   - Ты...
   - Я тот, о ком тебе рассказывали в детстве. Помнишь муллу Дадуллу? Ведь именно он нес тебе слово Аллаха, пока ты не встал на путь Иблиса*****, на путь, пахнущий огнем и серой?
   - Вы знаете...
   - Я знаю все, Камияб. Мулла Дадулла сейчас один из тех, кто сидит по правую руку Аллаха! Он - из праведников, и там его место.
   - Я его не убивал!
   - Его убил не ты Камияб. Его убили такие как ты. Те, кто идет не по пути Аллаха, те кто идет по пути злодеяний, те кто преступает. Слуги Иблиса - убили его! Повторяй за мной!
   И генерал заговорил, сбивчиво повторяя все, что говорил этот молодой человек в пальмовой накидке. И стены задрожали, отзываясь гулким эхом на грозные слова пророчества...
   Тем, кто сделал меня носителем истины, я клянусь, что даже если миру останется жить только один день, Аллах сделает этот день достаточно длинным для того, чтобы осуществилось пришествие моего сына Махди. После появления халифов, тиранических королей и принцев, родится человек моего рода, который переполнит мир справедливостью, как ранее он был переполнен угнетением и неравенством. Махди родится во время, когда между людьми будут ссоры. Он появится в то время, когда выпадет обильный дождь и когда на земле не останется более растений. Он будет одним из нас. После того, как он родится, Иисус, лик Аллаха, снизойдет и будет молиться позади него. Жители неба и земли будут им благословлены. Он разделит богатства с беспристрастностью. А когда его спросят, значит "разделить богатства с беспристрастностью" он ответит: "Всем поровну". Махди, разделяя богатства между людьми, будет действовать справедливо, так что никто не окажется более в нужде. Страх он вселит в сердца врагов его. С помощью Аллаха он утвердится. Под его руководством земля откроется, так что все скрытые в ней сокровища обнаружатся. Его империя объединит Восток и Запад. Аллах сделает свою религию в руках Махди всепобеждающей, вопреки сопротивлению многобожников.
   И в это время никого не останется на земле, кроме тех, кто уверовали и кто повторяют, что нет бога кроме Аллаха. Воистину так будет! ******
   Генерал говорил, не замечая, что каждое произносимое им слово пророчества совпадает с ударом сердца.
   Потом наступила тишина. Только сердце продолжало стучать.
   - Ты великий грешник, не так ли, Камияб. Ты не шел по пути Аллаха, ты преступал и шайтан был поводырем тебе на пути жизни твоем.
   Слезы потекли по щекам генерала - искренние, впервые за долгое, очень долгое время.
   - Да, это так, святейший.
   - Ты лгал, предавал, грабил, насиловал и убивал, ты не был предан даже Иблису, которому служил каждый день, и которому посвящал деяния свои.
   - Да, святейший.
   - Но Аллах, истинный господин наш сказал: спасутся те, кто уверует! Веришь ли ты в Аллаха, Камияб, искренняя ли твоя вера?
   - Я хочу верить... - плача, произнес генерал
   - Так поверь. Ведь всевышний Аллах сказал: "Не сравнятся люди с теми, кто расходовал и сражался до победы. Эти выше степенью, чем те, которые расходовали и сражались после этого. Но каждому из них Аллах обещал наилучшее, и Аллах ведает о том, что вы вершите!"******* Готов ли ты, Камияб, искренней верой искупить грехи твои и встать на путь священной войны - Джихада?! Ведь язычники сильны, победа далека и когда наступит день ее - истинно говорю, велико будет воздаяние тебе, как и всем кто сражался во имя ее. Готов ли ты принять наше братство и стать нам братом?
   И генерал ответил
   - Да, готов.
   - В таком случае - стены снова завибрировали, многократно отражая эхо - повторяй в точности за мной.
   Истинно вручаю тело и душу свою делу святого Джихада, и клянусь идти по пути его, как бы труден он не был. Клянусь хранить печать молчания на устах своих, и клянусь прибегать к такия, когда будет нужда - и да не увидит всевышний Аллах греха в этом! Брат всем братьям моим, клянусь словом и делом, явным и тайным приближать пришествие Махди, и способствовать распространению дела его по всей земле. Пусть все братья будут свидетелями клятвы моей, и да поразит меня кинжал гнева их, если я отступлю от клятвы своей. Аллах мой Бог, Махди мой пророк!
   Когда генерал произнес это - он вдруг почувствовал, как все плохое, злое что было в нем - оно сгорело в пламени терзавшем его, исторглось наружу со слезами его. И не осталось в душе ничего кроме веры.
   - Поднимись с колен! - сказал Махди - ибо негоже отдавать такие почести всем, кроме всевышнего Аллаха!
   - Но разве...
   - Я всего лишь раб его, равно как и ты, генерал Камияб. И до победы еще далеко. Помни клятву свою, выполняй обет свой, помогай братьям своим - и всевышний Аллах не оставит тебя милостью своей.
   И с этими словами Махди отвернулся, и вошел обратно в стену и стена поглотила его. А генерал остался стоять, оглушенный, растерянный - и слезы жгли щеки его похуже, чем бушевавшее здесь адское пламя.
   Через какое-то время - генерал так и стоял молча - открылась дверь и в комнату вошел полковник Ахлаги.
   - Пойдем, брат - буднично сказал он - нам нужно возвращаться. Иначе может случиться беда, большая беда.
   Генерал позволил взять себя за руку. Вместе они вышли в коридор.
   - Это... это был Махди?
   - Тише! - полковник огляделся - не стоит произносить вслух имя его. Неверные стремятся уничтожить его, он является только избранным - как явился сегодня нам, брат!
   - Но что мне делать? Что мне теперь делать? Что мне теперь делать?!
   - Делай то же что и всегда, брат! Помни - неверные уничтожат тебя первым если ты откроешься им! Неверные хотят уничтожить всех нас - и уничтожили бы, если бы Аллах не открывал посредством его их гнусные замыслы! Я помогу тебе, брат, идти по пути его - и не сорваться в пропасть, как когда то помогли мне. Ведь это благо перед лицом Аллаха - помочь брату своему идти к Нему. Пошли к машине!
  
   * Прим автора - существует и в нашем мире. Возглавляется братом президента Хамида Карзая - Ахмедом Карзаем. Так что войска НАТО, находящиеся в стране крышуют наркомафию
   ** Одной из мер, позволяющей Японской Империи держать в повиновении гораздо более многочисленные народы была наркотизация населения. Сами же японцы если и употребляли наркотики то осторожно, потому что японца-наркомана ждала смертная казнь. Большая часть наркотиков уходила именно в Китай - но и в Россию просачивалось достаточно, чтобы оправдать принятие жестких мер.
   *** по меркам ислама брать плату за воду - чудовищно. Что не мешает делать это в самых разных уголках мира людям, считающим себя правоверными.
   **** Для мусульманина смертная казнь через повешенье недопустима. Согласно нормам ислама во время смерти горло должно быть свободно, ибо через него исходит из тела душа, устремляющаяся к Аллаху. Если же горло несвободно - то душа находит другой путь, и понятно что Аллах не пожелает видеть душу, измазанную простите в дерьме.
   ***** Иблис - дьявол
   ****** прим автора - этот текст - переработанный текст хадиса, повествующий о пришествии Махди. Это очень схоже с верой христиан о втором пришествии Христа.
   ******* 57 сура, 10 аят
  
   10 июня 2002 года
   Тегеран
  
   Автомобили я заметил, когда только свернул на улицу. Принц стал скромнее - всего четыре автомобиля, причем абсолютно одинаковых. Уже лучше.
   Припарковал свой новоприобретенный Шевроле следом за этими четырьмя автомобилями, стоящими в ряд, чем вызвал оживление охраны. Неумеренное оживление - направлять автоматы на машину, которая просто припарковалась рядом и у которой дипломатические номера - перебор явный. Заглушив двигатель, я покинул машину.
   Принц Хуссейн вышел мне навстречу.
   - Доброго здоровья.
   - Доброго здоровья, сударь. Что привело вас в мои скромные владения*?
   - Желание проведать брата, обретенного мной волей Аллаха.
   - Достойное желание. В таком случае, почему друг и брат ждет меня на улице, а не входит в дом?
   - Увы, сударь, я бы и рад воспользоваться Вашим гостеприимством, но многие дела и заботы ждут меня. Я бы хотел пригласить вас в одно место. Вы должны там быть, потому что это касается как вас, так и меня в равной степени.
   - Что ж, извольте, сударь. Только если уж нам следует куда-то съездить - думаю нам лучше поехать в моей машине. Она достаточно защищена от ... жизненных неурядиц.
   - Охотно приму приглашение.
   Принц коротко и на повышенный тонах что-то приказал своим охранникам - больше всего они походили на борзых во время гона, готовых сорваться со смычка** в любой момент. Охрана засуетилась, начала рассаживаться по машинам, мы же направились к моей.
   - Интересный выбор, сударь. Я думал, вы купите что-то, что произведено в России - заметил принц, усаживаясь на разлапистое кожаное кресло в Шевроле, которое североамериканцы ставили вместо сидения.
   - Я так и хотел сделать. Но меня отговорили.
   - Интересно. И почему же?
   - Сказали что машины, аналогичные тем которые закупает местное правительство - хорошая мишень для террористов.
   Принц сначала не знал, как реагировать, потом рассмеялся - но вымученным, неискренним смехом.
   Я так и не мог понять принца Хуссейна, хотя знал его не первый день. По всему - по манере говорить, по манере одеваться по манере поведения, можно было сделать вывод, что он играет какую-то навязанную роль, причем играет ее не очень талантливо. Что все то, что он делает - каждый час, каждую минуту - что это ему не нужно, что это его тяготит и тяготит сильно. Но сделать с этим он ничего не может и вынужден тянуть постылую для него лямку.
   И оставался вопрос - зачем? Зачем ему все это?
   Ответа на этот вопрос я найти не мог.
   - Куда мы едем?
   - В Маадар. Это за Рахман-абад знаете?
   - Знаю...
  
   * прим автора - когда князь Воронцов говорит "владения" - он не ошибается. По закону, территория посольства считается территорией страны, которую представляет это посольство. Право экстерриториальности. Поэтому, территория посольства Российской Империи в Персии была русской.
   ** смычок - на слэнге собачников - любителей охоты с борзыми это поводок
  
   Тот же день.
   Район Месгар-Абад, Тегеран
   ППД гвардейского танкового полка.
  
   Есть очень хороший, только не всем доступный способ - как распознать диктатуру. Как отличить государство, где власть правит волей народа от государства, власть в котором волю народа угнетает и подавляет. Для того нужно просто посмотреть на расквартирование войск. Если большая часть армии расквартирована рядом со столицей - значит, власть в государстве это держится на штыках и рассчитывает, что в случае мятежа армия подавит его. Если войска расквартированы по всей стране, там где они действительно необходимы - значит, власть правит волей народа и народа не опасается. В Российской Империи около столицы было расквартировано процентов пять от общей численности армейских частей, только Гвардейские полки. В Персии вокруг Тегерана было сосредоточено сорок процентов от всей армии лучшие, наиболее преданные Светлейшему части*. В том числе и танковые.
   В числе Гвардии Бессмертных были не только части спецназначения и мотострелковые части - но и целый танковый полк. Вооружен он был, за неимением лучшего танками типа "Богатырь-6", снятыми с вооружения в Российской Империи в восьмидесятые и замененными гаубицами и самоходными орудиями. Здесь же эти танки были, со своей пятидюймовой пушкой и довольно высоким силуэтом они уступали вооруженным шестидюймовками русским штурмовым орудиям и восьмидюймовым гаубицам - но другого оружия сюда не продавали. Мало кто знал, что танки эти тайно модернизировали и теперь на них стояли тепловизорные прицелы, системы автоматического поиска целей на поле боя и расчета огневых задач и дополнительные листы металлокерамической брони. Теперь, эти машины если и не могли тягаться на равных с римскими Ягдпантерами и русскими ИТ-152**, то, по крайней мере, не были легкой добычей для них. А в самой Персии для них и вовсе было мало соперников.
   Поскольку полк относился к Гвардии Бессмертных, танкисты этого полка были гораздо лучше обеспечены, чем солдаты других не гвардейских частей. В Гвардии жалование было не больше чем в других армейских частях - но зато шахиншах поощрял своих гвардейцев другими методами. Бесплатная машина, бесплатная квартира - за беспорочную службу. Обязательно бесплатно - шахиншах знал, как поощрять. Никакие денежные премии, или повышенное денежное довольстве не дает такого эффекта как нечто ценное, что тебе дарит повелитель из своих рук.
   Было и кое-что еще. В танковом полку, как и в некоторых других частях Гвардии не было русских военных советников.
   Сегодня в полку был объявлен парковый день, по этой причине все офицеры находились в мехпарке, чинили технику. Как и во всех частях Гвардии Бессмертных, весь личный состав этого полка был исключительно офицерским звания начинались с младшего лейтенанта. А как подобает в любой хорошей армейской части - офицеры части колдовали над своими машинами все вместе, не возлагая это на плечи ремонтных служб. Вверенную тебе боевую технику нужно знать, и лучший способ, чтобы узнать ее получше - это отремонтировать ее - своими руками.
   Время шло уже к полудню и некоторые ремонтные бригады уже вытирали черные от масла руки в предвкушении посланной Аллахом трапезы, когда на залитую бетоном площадку мехпарка влетел Егерь командира полка - полковника Хабибуллы Айята. За рулем был не его родственник из дальнего велайята***, которого он устроил на непыльную должность шофера при штабе - а лично полковник Айят. И вид у него было весьма бледный.
   - Строиться по экипажам! - заорал он в мегафон, едва остановив машину.
   Проклиная про себя все на свете, офицеры разгибались, вытирали руки ветошью, вставали в строй прямо рядом с ровной линейкой выкрашенных в песчаный цвет машин, навесы прикрывали которых от безжалостного палящего солнца.
   Кое-кто уже разглядел человека в штатском на сидении рядом с полковником - и по спине пополз холодный пот, липкие щупальца страха прихватили сердце. Человек в штатском рядом с полковником мог быть только в одном случае и принадлежать он мог только к одной организации.
   Несколько человек из числа строящихся поэкипажно танкистов незаметно проверили, на месте ли кобуры с пистолетами. Все они знали, что могло быть, знали, что за одно из малоизвестных покушений на Светлейшего казнили целый пехотный батальон, который в этом участвовал.
   А один из выстроившихся у танков танкистов, хладнокровно прикинул, что люк в башне танка у него за спиной открыт, и лента на пятьдесят патронов в совмещенный со стволом пулемет калибра 14,5 заправлена. Пятьдесят патронов, пуля каждого из которых может пробить дом навылет. Он не знал, что произошло - они ничего не сделали - но дешево свою жизнь продавать не собирался.
   - Вверенная мне часть построена, эфенди... - доложил полковник, стремясь не показывать, как он испуган.
   Неизвестный в штатском брезгливо посмотрел на танкистов.
   - К воротам вашей части поданы автобусы. Прикажите своим людям выходить к автобусам поротно.
   Все...
   Полковник не успел ничего сказать, когда неизвестный добавил.
   - И почему они в таком виде, полковник? Грязные... прикажите им вымыть руки и одеть парадную форму. Прикажите им привести себя в порядок!
   Сердце, которое только что сдавили холодные пальцы, пустилось в пляс.
   - Осмелюсь спросить, эфенди... сам Светлейший соизволил видеть вас?
   Штатский посмотрел на полковника Гвардии как на пустое место
   - Эту честь надо заслужить - холодно сказал он - извольте приказать своим людям привести себя в порядок и строиться у автобусов.
  
   * автор приводит реальные данные по Ирану. По Ираку времен Саддама точные данные мне не известны - но подозреваю что отличие там небольшое.
   ** Переводится как истребитель танков - 152, то есть с орудием калибра 152 мм. Чем-то похож на реально существовавшую ИСУ-152, но на более высоком технологическом уровне.
   *** велайят - провинция, область
  
   Тот же день.
   Район Маадар, Тегеран
  
   Маадар - мало у кого из персов не замирало сердце при этом слове. Маадар для перса - это ночной стук в дверь, это довлеющий над каждым меч, это пытки и казнь без суда. Это тысячи пропавших без вести людей, о которых не принято даже помнить. Маадар - это ночная столица Персии, днем столицей был Тегеран - а ночью власть переходила к Маадару и каждый неспокойно спал, ожидая стука в дверь. Днем ночная власть никуда не уходили, просто о ней старались не думать - до следующей ночи. Не думать, не видеть, не слышать, не знать, не вспоминать.
   Это все мы поняли уже потом, через несколько месяцев, когда спецгруппа лейб-гвардии шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии ворвалась в крепость Маадар, когда мы увидели ее узников, когда прорвались в ее подвалы, сметая шквальным огнем последних защитников Центра дознания САВАК, который даже свои называли "Центр ужаса". Позже, когда полицейские следователи снимали все новые и новые допросы, открывая все новые и новые ужасы творившегося там, и по всей остальной стране зла. Позже, когда шокированный открывшейся правдой о правлении Хоссейни Государь решил, что Персия должна стать не подвассальной страной, а частью Российской Империи. Он был прав тогда, потому что правление Мохаммеда Хоссейни настолько искалечило души людей - и тех, кто властвовал, и тех кто подчинялся - что кто бы не стал новым иранским шахиншахом - все продолжалось бы. Те кто правил - так и правил бы, кнутом и дыбой, а те кто подчинялся - не посмели бы возвысить голос. Или посмели бы - сметающей все на своем пути волной бессмысленного и беспощадного религиозного бунта. Только правление тех, кто родился и вырос свободными, с осознанием собственного достоинства и прав, с осознанием долга перед Родиной и заповедей Божьих, могло излечить эту страну. Не сразу, но постепенно могло...
   Комплекс зданий САВАК в Маадар был выстроен в шестидесятые годы и сильно расширен в восьмидесятые. Поэтому, у него были как бы два периметра охраны - внутренний и внешний, причем внешний был сильно вытянут в сторону от города, захватывая свободные территории. Мало кто мог сказать - за исключением тех, кто здесь работал - что побывал за этими стенами и выбрался оттуда. Но кое-кто выбирался - немного, ровно столько, чтобы рассказать остальным. Шепотом...
   От основной дороги, идущей к кольцевой*, к центру дознания САВАК вело бетонное, четырехполосное шоссе, упирающееся в глухой забор и глухие стальные ворота, которые не открывались - а отъезжали в сторону, прячась в стене. Глухая, высотой на глаз шесть-семь метров стена с отрицательным наклоном и рядами колючей проволоки поверху, через каждые пятьдесят метров на стене были башенки с охраной, с прожекторами и пулеметами. Что находится внутри, было видно с трассы - ряды одинаковых, угрюмых, бетонно-серых сооружений пяти-семи этажей высотой...
   Мы ехали третьими в колонне, нас охраняли - две машины с охраной впереди и две - позади. Никакой пропускной системы я не увидел - когда мы подъехали к воротам - головной внедорожник взревел клаксоном - и через несколько минут ворота стали отползать в сторону.
   За воротами был тамбур - некоторое пространство, обнесенное глухой, высокой стеной и еще одним ворота, внутренние. Как в каторжных заведениях - внешние и внутренние ворота никогда не открывались одновременно.
   В глухой стене открылась дверь, из нее вышел офицер, пошел к машинам - но увидев что это за машины, увидев принца Хосейни в одной из них, поспешно нырнул обратно, открывать дверь.
   - Здесь нужны такие меры предосторожности? - поинтересовался я
   - Нужны. Исламисты уже не раз нападали на центр, даже обстреливали его из минометов.
   - Из минометов?
   - Да, у них есть даже минометы. Откуда берутся - непонятно, возможно из Афганистана...
   Скорее всего, это был намек, причем намек почти неприкрытый. Афганистан был ареной противостояния двух великих держав - Российской и Британской империй. Британия поддерживала "законное" правительство во главе с Гази-шахом - но сил у него хватало только чтобы контролировать Кабул с окрестностями, дорогу на Пешавар и некоторые крупные города. Российская же империя поддерживала повстанцев - пуштунов, поставляя им оружие. И с той и с другой стороны ситуация зашла очень далеко - доходило дело до "ядерных испытаний", которые имели место быть несколько лет назад. Естественно, часть поставляемого оружия расползалась по соседним странам - причем как британского, так и русского.
   - Британцы и в самом деле напрасно поставляют в эту страну столько оружия - решил уйти от разговора на болезненную тему я
   Принц кивнул, принимая игру.
   - Паркуйтесь вон там.
   На парковке уже стояли несколько армейских автобусов, не считая другой техники - но место я нашел...
  
   Для церемоний, во внутреннем дворе спецтюрьмы даже построили смотровую террасу для высших чинов, желающих посмотреть на экзекуции. Терраса была пристроена на бетонных столбах, выход на нее был со второго этажа здания спецтюрьмы, а от солнца она была накрыта белым плотным тентом. Удивительно - но тут было почти что кафе - со стульями, столиками и двумя холодильниками-витринами с напитками.
   Во внутреннем дворике тюрьмы уже выстроили солдат - даже не солдат, судя по парадным мундирам офицеров, причем офицеров шахской гвардии. Вот чего бы я никогда не стал делать - так это этого.
   - Ваше величество, прошу пояснить, с какой целью Вы пригласили сюда меня - я задал этот вопрос, когда мы еще шли коридором тюрьмы
   Принц улыбнулся - непонятно чему.
   - Во-первых я хочу представить вас высшим офицерам гвардии и САВАК. Во-вторых люди, которых сегодня казнят, покушались не только на мою жизнь, но и на вашу. Любой мужчина с удовольствием увидит, как казнят его врагов.
   - Речь идет про катастрофу вертолета?
   - Именно.
   На террасе нас уже ждали несколько офицеров, среди которых выделялся один - выше остальных, поджарый, в форме с иголочки, с короткой, ухоженной черной бородой. На нем единственном не было черных очков, остальные находившиеся на террасе офицеры их надели.
   - Генерал Абумаджид Тимур, командующий Гвардией Бессмертных, начальник личной охраны моего отца.
   Генерал протянул руку
   - Для меня большая честь познакомиться с посланником Его Величества Александра в нашей бедной стране
   - Ну, не такая уж она и бедная, господин генерал
   Генерал улыбнулся - я уже заметил, что большинство персов очень трепетно к этому относились, и буквально таяли, стоило только хотя бы мимолетом похвалить их страну. Не знаю, чем это было вызвано - русские например, относились к тому, что живут в империи, в сильной и богатой стране совершенно спокойно, без лишней экзальтации.
   - Вверяю господина посла вашим заботам, господин генерал - наследник отошел к стоящим небольшой группой офицерам, о чем-то заговорил с ними на фарси
   - Что нам предстоит увидеть, генерал? - спросил я, хотя примерно знал уже ответ
   - О, всего лишь казнь нескольких собак, дерзнувших поднять руку на наследника самого Светлейшего. Насколько мне известно, вы в тот момент были вместе с Его Высочеством и спасли ему жизнь.
   - Это получилось случайно, сударь. Я вообще не должен был лететь на том вертолете. Получается, что пригласив меня на борт, принц Хусейн спас сам себя.
   - Кысмет! - поднял назидательно указующий перст генерал - Аллах не забрал Его Высочество к себе. Значит такова воля Аллаха, значит, принц не сделал все, что Аллахом предназначено сделать ему на земле. Значит его, и нас ждут новые свершения.
   Упоминание Аллаха устами начальника Гвардии, при том, что с правоверными здесь боролись, показалось мне странным - хотя в чужой монастырь со своим уставом... как говорится. Хоть я и пребывал здесь недолго, и не знал фарси - но кое о чем я уже догадался. Люди, правившие этой страной, были истинными мунафиками, лицемерами, они готовы были молиться на телевизор, если это было бы нужно. И это мне не нравилось. Вера - не терпит лицемерия. Если ты не веришь в душе - имей мужество сказать об этом. В той же России были и атеисты, и их права также уважались. Когда же ты веришь без веры... Господь накажет, и неважно кто как его называет. Господь един.
   - Откуда вы так хорошо знаете русский, господин генерал? - спросил я, не желая продолжать скользкую тему
   - В наших медресе*** преподают русский язык. Потом же я общался с вашими офицерами, с Главными военными советниками, и постепенно освоил ваш язык. Он очень труден в освоении, хотя и красив.
   - Спасибо. Это и в самом деле так - краем глаза я заметил, что начали выводить приговоренных - а расскажите, что сделали эти люди с вертолетом... Если это не тайна, конечно...
   - О... это отнюдь не тайна. Уже не тайна, ибо от нас нет никаких тайн. Начальник базы, где базируется вертолет Светлейшего, оказался экстремистом и решил совершить покушение на Светлейшего. С этой целью он подменил детали в вертолете: вместо новых при очередном ремонте он поставил те, которые уже выработали свой ресурс****. Не желаете освежиться, здесь есть отличный лимонад.
   Я примерно прикинул - это могло быть правдой, а могло и не быть. Действительно очень похоже на правду. Если бы генерал Тимур начал говорить про взрыв - я бы не поверил сразу, потому что взрыва не было, была именно внезапная поломка, причем очень серьезная. Но возникал вопрос - почему при проведении ремонта не присутствовал никто из офицеров Гвардии, почему списанные детали сразу не уничтожили по акту, в присутствии того же гвардейского офицера. Вопросов была масса и чтобы получить на них ответ - казнить тех, кого сейчас собирались казнить, не следовало бы.
   - А зачем они это сделали?
   - Потому что они преступники! Они негодяи, они злоумыслили против самого Светлейшего и теперь их ждет достойная, признаюсь, кара.
   Исчерпывающий ответ. Значит, мотивов так и не выяснили, скорее всего, и не выясняли. Значит - можно ждать повтора. Если не устранить мотива - повторять покушение будут раз за разом.
   Выведенных на плац приговоренных положили лицом вверх и начали привязывать тросами к крюкам в асфальте, будто готовясь четвертовать их. Я предположил, что расстреливать их будут лежа, чтобы не было рикошета - ведь не дай Аллах, расстрельная пуля залетит на террасу. Тогда будет новый расстрел - уже самих расстрельщиков.
   - А для чего сюда привезли этих офицеров?
   Генерал Тимур покачал головой с таким выражением лица, будто его заставляли объяснять прописные истины.
   - Каждый офицер Гвардии должен знать, что если ему доведется злоумыслить на Светлейшего - его ждет ужасная кара.
   Где-то зафырчал двигатель, раздался гул - странный, я не смог сразу определить его природу. Заинтересовавшись, я повернулся в сторону плаца - и увидел, как из арки выезжает тяжелый асфальтовый каток*****...
   Казнь я посмотрел до конца - до последнего осужденного, до последнего крика. Осужденных было четверо, и перед каждой казнью командовавший экзекуцией офицер наугад выбирал из замершего под палящим солнцем строя одного офицера - а может и не наугад. Именно он должен был сидеть за рычагами катка, направляя его на несчастного. Один из приговоренных, кажется, умер еще до того, как его раздавил каток - от разрыва сердца.
   Сдержался - хотя это было сложно. Сдержался - до того момента, как мы, сопровождаемые офицерами, покинули здание тюрьмы и вышли на стоянку, к машинам...
   - Что скажете, Искандер? - спросил меня принц Хусейн и сделал это совершенно напрасно
   - Скажу вот что. Не стоит множить зло без необходимости - отольется. И когда отольется - не стоит тому удивляться. И еще сударь. У меня больше нет брата.
  
   Как ни странно, я угадал. Именно в тот день и в том месте, на плацу внутренней тюрьмы Центра дознания САВАК, когда многотонный вал катка плющил людей, сразу несколько офицеров танкового полка Гвардии бессмертных шагнули за грань. Шагнули за смертельно опасную грань, когда перестает иметь значение человеческая жизнь - что своя что чужая. И приняли для себя решение.
  
   * в нашем мире кольцевой у Тегерана нет, центр дознания САВАК (позже, после исламской революции ВЕВАК) расположен в самом Тегеране
   ** и это тоже имело место в реальной жизни
   *** медресе - школа при мечети. В Персии школы по инерции таки назывались метрессе, хотя многие из них были уже не при мечетях, а те которые были мечетях - давали не религиозное, а светское воспитание. Еще одна, кстати ошибка - потому что тем самым фактически поставили под запрет религиозное образование и дали народу еще один повод для волнений
   **** прим автора - при ремонте летательных аппаратов детали заменяют не когда они сломаются, а когда они исчерпали ресурс - то есть деталь внешне еще годная, но ее заменяют. Это делается потому, что если поломка произойдет в полете - менять уже ничего не придется будет авиакатастрофа. Некоторые недобросовестные люди подделывают документы и продают выходившие ресурс детали как новые - отсюда и получаются катастрофы
   ***** прим автора - это может показаться выдумкой, но это не выдумка. При одном из ближневосточных правителей недавнего времени, которому сейчас некоторые глупцы чуть ли не оды посвящают, людей казнили, в том числе и так - проезжали по ним строительным катком. Поэтому что-то, но оды этому человеку писать точно не стоит.
  
   10 июня 2002 года
   Северная Индия, Равалпинди
   База Королевских ВВС Чахлала
  
   Мало кто из британских солдат не знает Равалпинди. А при слове Чахлала - большая часть выругается и сплюнет на землю.
   После массированного ракетного удара русских по объектам в Афганистане и Северном Пакистане в стране поднялся мятеж. Племена, жившие на севере и в пограничной зоне между Индией и Афганистаном, в так называемой "зоне племен" всегда были мятежны властям, всегда злоумышляли против короны. На сей раз восстание было подавлено с большой кровью, потому что инфраструктура для оказания авиационной поддержки была разрушена и впервые за долгое, очень долгое время британским солдатам пришлось сражаться с противником по старинке, "глаза в глаза". А учитывая что мятежники сражались на своей земле, в своих ущельях, британцы были вынуждены атаковать, при том что троекратного перевеса сил "по учебнику" не было ... в общем, можете себе представить, во что обошлись такие атаки. Но британцы выстояли. Истинные сыны Туманного Альбиона, внуки и правнуки лихих гвардейцев и улан, они все равно победили, пусть и с болью, с кровью, с гробами - но победили. А победив - стали сильнее, потому что победившая врага армия всегда становится сильней. Тонкая красная линия* стояла непоколебимо.
   Потом инфраструктуру восстановили. Восстанавливать надо было быстро, очень быстро - потому что русские могли ударить еще раз. Военные власти временно реквизировали у гражданской администрации гражданский аэропорт Равалпинди и создали там базу королевских ВВС Чахлала. А потом, вместо того чтобы строить новую военную базу - рядом построили новый международный аэропорт, а старый так и остался военной базой. Это было разумно, потому что при необходимости военные могли пользоваться гражданскими полосами, а гражданские - военными. Было и еще одно обстоятельство, сподвигшее именно к такому решению, хотя никто и никогда этого не озвучивал. Единая инфраструктура гражданского и военного объектов резко снижала вероятность нового удара по ним - русские в первом ударе продемонстрировали, что не наносят ударом по гражданским объектам. Возможно, наличие рядом с целью тысяч пассажиров удержит их от внезапного удара и сейчас...
   Очень быстро, база ВВС Чахлала стала основными воздушными воротами Северной Индии - ибо развитая инфраструктура бывшего гражданского аэропорта позволяла принимать и отправлять военных с комфортом, относительным - но недостижимым на обычной военной базе. В результате, все кому довелось отслужить в Северной Индии за последние семь лет никак не могли миновать эту базу ВВС, они бывали на ней по меньшей мере дважды - при прибытии и при отправлении.
   Вот и сейчас, грузный Бристоль-Белфаст, неторопливый четырехмоторный транспортник, рабочая лошадка британской транспортной авиации и самый распространенный самолет на этой базе, грузно бухнулся на полосу, побежал по ней, замедляясь с каждым пройденным метром, потому что пилот включил двигатели на реверс. Сидевшие в темном брюхе транспортника солдаты поморщились - столкновение с землей было жестким.
   - Добро пожаловать в ад... - тихо произнес один из солдат, небольшой группой сидящих на больших вещмешках прямо у пилотской кабины. Это был крепкий и жилистый, рано поседевший мужчина в потертом, со старым рисунком камуфляжа обмундировании. Вообще, сидевшая у самой пилотской кабины группы выделялась из общего потока солдат - шотландцев, йоркцев, валлийцев, лесников - которые такие же как этот Белфасты ежедневно переносили сюда. Выделялась составом - четверка мужчин средних лет, в форме со странно невысокими для этого возраста и этой выслуги лет знаками различия. И еще один, пятый - намного моложе их, почти пацан, который старался не выделяться, носил черные очки и почти все время молчал. Выделялось оружие - у троих были не без счета проклятые L85 королевских арсеналов - а североамериканские, куда более надежные и удобные М4А2 с подствольными гранатометами. У четвертого был большой, обтянутый камуфлированной тканью жесткий чехол, в каких обычно снайперы носят снайперские винтовки. У пятого, самого здорового из всей пятерки, рыжего и бородатого, был пулемет L7A2 с матерчатым мешком для ленты. Собственно говоря, офицеры отправлявшие самолет и много чего повидавшие, только глянули - и сразу все поняли. Североамериканское оружие было в ходу в SAS, а люди из SAS были не из тех, к кому можно свободно приставать с расспросами.
   Тот, пятый, самый молодой, что провел весь полет смотря в пол и не произнося ни слова, поднял голову и посмотрел на командира группы. Он трусил - трусил уже сейчас - но держался. Потому что с детства знал: трусость недопустима, это все равно, что предательство. Особенно - для него.
   - Бывали здесь?
   Командир группы усмехнулся
   - А как же... Аж дважды. А вон Шон - тот четвертый раз сюда летит.
   Шон, пулеметчик показал фигуру из трех пальцев
   - Зато когда я прохожу детектор при посадке на самолет - он не звенит как сумасшедший.
   - У босса не пойми чего больше в заднице: то ли мяса, то ли железа - сказал третий
   - Эй, кто это там заинтересовался моей задницей? И с какой, позвольте полюбопытствовать целью?
   - А то ты не знаешь...
   Эти грубоватые солдатские шутки, отпускаемые легко и непринужденно, перелетающие словно теннисный мячик от одного солдата SAS к другому немного привели принца Уильяма, внука царствующей особы и наследного принца в чувство...
   - Долго еще?
   - Да сейчас зарулят, выпустят нас из этой душегубки. Не торопись, парень, наслаждайся последними минутами покоя.
   Происходящее явилось результатом довольно значительного, хотя и почти не освещенного прессой скандала в королевской семье. Дела в ней были совсем плохи - фактически принцесса Диана покинула своего мужа, наследного принца Чарльза** и жила отдельно от него с двумя сыновьями. Что было этому причиной - сказать сложно, обычно в таких ситуациях виноваты бывают обе стороны. Газеты большую часть вины возлагали на Чарльза, возможного будущего монарха - за его скандальную, почти открытую связь мало того что с особой не голубых кровей, так еще и с замужней женщиной. Ситуация была настолько серьезной - что стоял вопрос о том, что королева должна передать трон не сыну, а одному из внуков. В семье думали, как поступить, газеты изощрялись в остроумии, и уже сейчас было ясно, что короля Чарльза в Великобритании быть не должно, это подорвет институт монархии в целом. Монарх не должен уводить женщин из семьи. И оставался только вопрос: кто из двоих? Уильям или Гарри? Гарри или Уильям?
   А пока шли все суды-пересуды, пока отца и мать поливали грязью (хотя, если быть честными, они это заслужили) - в Британии росли два принца. Росли в обстановке скандалов, ссор, дрязг. Но каким-то образом оба они выросли достойными людьми, любящими Британию, ее народ и традиции. Ни один из них не раздумывал, служить ему в армии или не служить. И каждый из них сознательно встал на очень опасный путь.
   Принц Уильям выразил желание служить не где-нибудь - а в Афганистане. Опаснее этого не было ничего, разве что попасться на крючок газете Sun. Уговоры матери и даже бабушки - королевы ничего не дали - принц заупрямился еще больше и пригрозил, что если ему не дадут служить где он хочет - он сам пойдет в Sun и все расскажет. Последствия этого могли быть страшными - Великобритания посылает на смерть в Афганистане пацанов, а принцу служить там нельзя. Поэтому - встал вопрос об обеспечении безопасности принца при прохождении им службы. Тем более остро этот вопрос встал из-за его профессии - передовой авианаводчик. Одна из самых опасных профессий в армии - передовой авианаводчик наводит самолеты на цели, находясь на самом переднем краю обороны иногда даже за линией фронта. За ним охотятся все - убей авианаводчика, и эффективность авиационной поддержки частей сразу резко снизится. Вот и придали принцу в группу - у любого авианаводчика есть группа поддержки и охраны - четверых самых опытных оперативников SAS, какие только отыскались в Великобритании. Они должны были защитить наследного принца и возможного будущего короля даже ценой собственных жизней и готовы были сделать это.
   Возглавлял группу майор САС Колин МакКлюр. Угрюмый, но в то же время всегда готовый ответить едким словцом на шутку, сорокалетний шотландец, первую свою ходку "на войну" сделавший в составе полка "Шотландских королевских стрелков", один из немногих кто сумел выбраться живым из пылающего Бейрута, не попавшись во время прочесывания и сплошной зачистки, а через несколько месяцев спустя вывезенный едва живым после боев в племенной зоне в Британию - тогда из их патруля в живых остались лишь двое - и все равно вставший в строй. МакКлюр был инструктором по выживанию, он знал проклятую "Черную гору"*** как свои пять пальцев, он никогда не третировал новобранцев, так как это делали другие - но он давал такие нагрузки, от которых сходили с дистанции почти все. А некоторые - кто не хотел сходить - умирали, было и такое. МакКлюр был истинным сыном шотландской земли - неуступчивым, сильным, воинственным, сделанным из жил и мышц, готовым ночевать на камнях и питаться тем, что есть под ногами. В штабе САС уже задумывались, что они будут делать через пять лет, когда МакКлюра по закону надо будет переводить на штабную работу. МакКлюра инструктировал сам начальник Генерального штаба, фельдмаршал, сэр Питер де ла Бильер - и он знал, что не должен отходить от принца дальше, чем на десять метров. Собственно говоря, в более-менее нормальной обстановке МакКлюр смог бы защитить наследника и один - но в Афганистане обстановка была очень далека от нормальной и здесь никаких гарантий давать было нельзя.
   Вторым был тоже шотландец - напарник МакКлюра с давних времен, капитан Энди МакДональд, по прозвищу "толстый Энди" или просто "толстяк". Свои их называли "два биг-мака".
   В отличие от уроженца маленькой деревни МакКлюра МакДональд был уроженцем Абердина, успел поработать на гражданке автомехаником, а в армию сбежал от жены после развода. В САС инструкторы всерьез вознамерились его загонять - и каково же было их удивление, когда в тройке прошедших курс и зачисленных в САС оказался и он. Непонятно почему, может из-за слоя жира - но МакДональд не чувствовал ни жары ни холода, он мог переночевать в снегу и не замерзнуть и даже не простудиться. МакДональд был молчуном и отличным, очень терпеливым снайпером. Для снайпера самое главное не умение стрелять - для него главное терпение.
   Пулеметчик, здоровенный бородатый капитан Шон О'Доннел был из приюта - его туда упрятали после того, как в машине, где ехали его отец и мать, взорвалась подложенная "провос" бомба. В девять лет он оказался в приюте - не в церковном, а в государственном приюте, потому что церковных приютов на всех не хватало. Непонятно - кто такой умный тогда придумал в знак примирения между расколотыми общинами Белфаста создать общие детские дома и заставлять пацанов из католических и протестантских кварталов расти вместе. Это в Белфасте то! В городе, где пятилетние пацаны уже осваивают тонкости метания бутылок с бензином и камней. Трудно даже представить, что творилось в таких детдомах по ночам. Они дрались. Дрались каждую ночь, дрались до крови - потому что если бы они не дрались - их бы опустили: изнасиловали и возможно кого то убили. Пацанов было примерно поровну, что протестантов, что католиков - и каждый вновь пришедший часто менял расстановку сил кардинально. В спальнях спали вполглаза, всегда назначали дежурных, чтобы враги не подкрались ночью. Потом его выпихнули из "Валлийских королевских стрелков" в САС с напутствием "Заберите от нас этого засранца, пока мы не передумали". Капитан бывал в Британской Индии три раза - больше чем кто бы то ни было из группы. Этот раз был четвертым...
   Последний из группы, уроженец лондонского Вест-Энда, ставшего в последние годы не менее престижным чем Ист-Энд, капитан Тимоти Уорхол (нет не родственник того самого художника, как вы могли подумать) пришел в армию после окончания Оксфорда, что было очень и очень необычно. Оксфорд он окончил по наущению родителей - а вот в армию пошел по собственной инициативе. Как и наследный принц, Уорхол не был в британской Индии ни разу, он служил в Северной Ирландии и считался экспертом по городскому терроризму. В группу его включили еще и потому, что подумали: наследному принцу, возможно, будет приятно пообщаться с образованным, закончившим Оксфорд человеком. Но Уорхола обстановка, царящая в САС, уже испортила и вряд ли принц смог бы почерпнуть из этого общения что-то полезное.
   Что же касается самого принца - то он окончил училище, потом и курсы авианаводчиков - одни из самых жестоких курсов в британской армии. Со своими "няньками" он познакомился всего два дня назад, перед вылетом из Великобритании - но удивительное дело, они, с их непристойными шутками-прибаутками, с их рыщущими повсюду взглядами, с командами - редкими, но которые надо исполнять беспрекословно - они были для него ближе, чем многие в доме. Дом, замок, в котором мечтала жить добрая половина подданных Ее Величества, он вспоминал с ужасом. Особенно омерзительным был "файв-о-клок", ежедневный чай, подаваемый в пять часов (в семнадцать ноль-ноль, поправил он мысленно себя, не на гражданке уже) в гостиной и на который собиралась вся семья. Это чудовищное, непередаваемое словами лицемерие, это ежедневное выставление напоказ давно разложившегося трупа, в который превратился брак папы и мамы, эти быстрые, острые взгляды друг на друга поверх чашки... Иногда просто хотелось схватить серебряный, уставленный веджвудским фарфором поднос, хватить его об пол и заорать: "Да будьте же вы самим собой"! А здесь все было так... как оно и было. Армия не терпит лицемерия...
   Дрогнула, с шумом пошла вниз хвостовая аппарель, горячий, тяжелый, пропитанный неистребимым запахом авиакеросина воздух ворвался в самолет. Принц дернулся - и почувствовал тяжелую руку МакКлюра на своей руке.
   - Легче, Алекс! - подмигнул ему Уорхол - твой Афган от тебя никуда не уйдет...
   Одной из мер безопасности, предпринятых в этом вояже наследного принца на войну, было то, что по документам наследный принц проходил как Алекс Рид.
   - И твой от тебя тоже ... - не упустил случая подколоть Уорхола О'Доннел
   - Да пошел ты... Ирландская задница...
   МакКлюр дождался пока из объемистого чрева самолета выйдут все, потом вышел сам, постоял на бетонке под хвостом самолета, оглядываясь...
   - Босс на воду дует - заметил тот же Уорхол
   - Что-то я тебя под Кандагаром не встречал. Покувыркался бы... - резко ответил МакДональд
   - Да что с вами такое сегодня? - изумился Уорхол
   На самом деле это был страх. Самый настоящий. Боялся не только принц, боялись они все. Только полный придурок или отморозок не будет бояться, ступив на эту землю. Еще не боятся штабные крысы - трепаться в барах про свое бесстрашие. Тут таких было немало - в Равалпинди и окрестностях было полно складов, штабов, мастерских, и процент небоевых штыков никогда не опускался ниже пятидесяти процентов. Вот эти - про бесстрашие любят трепаться, пока не встретят того кто наваляет им по морде и они геройски побегут домой стирать штаны.
   МакКлюр решил что безопасно, отмахнул рукой. Четверо оставшихся в отсеке поднялись, закинули на плечо вещмешки. О'Доннел взгромоздил на другое плечо пулемет.
   - Здравствуй моя мама... - негромко сказал кто-то.
   - А где мой белый лимузин?
   - Мне и Шерпа**** хватит.
   - Будете болтать - отправлю бегом до Кабула! - пристрожил МакКлюр
   - О нет, сэр, только не это... - в притворном страхе прикрыл голову руками Уорхол
   - Охальники...
   Ни белого лимузина, ни даже примитивного Шерпа им не полагалось - опасаясь террористического акта, никому из офицеров базы не было сообщено о прибытии принца, тем более что база была транзитной. Здесь был только капрал Алекс Рид. И все.
   Взвалив на спины неподъемные вещмешки, повесив на грудь личное оружие, солдаты неспешно пошли к основному зданию базы, туда где раньше был зал ожидания. Дорога была долгой - их загнали на одну из дальних стоянок и топать предстояло чуть ли не милю.
   Опытным глазом МакКлюр заметил что здесь как не было порядка - так его и нет. Взять те же вертолеты, которые ничтоже сумняшеся носились над летным полем, создавая предпосылки к тяжелой авиакатастрофе. Или взять штабеля с боеприпасами, видимо следующими транзитом. Если раньше боеприпасы эти выгружали на руках - то теперь ни были упакованы на стандартных поддонах как овощ в супермаркетах и выгружались погрузчиком, быстрее раз в двадцать. Но складывались они точно так же открыто и без охраны - достаточно небольшой мины-липучки, поставленной тайным фанатиком-исламистом - и все этот добро разбросает на многие мили вокруг, что-то разбросает здесь, что-то - долетит до Равалпинди и там взорвется. Не хотел бы майор быть здесь, когда это произойдет...
  
   Их поселили в типичной "солдатской гостинице", дали номер на шестерых, узкий, с двумя двухярусными койками и обычными, армейскими, запирающимися на ключ шкафами для оружия. Если верить местному коменданту, рейс до Баграма пойдет только завтра утром. Можно было улететь на вечернем, кабульском гражданском или дождаться армейского рейса на Кабул - он сегодня был - но майор предпочел не рисковать. С обстановкой в Кабуле он не был знаком и знакомиться не собирался...
   Когда он вернулся в их "номер" - все уже расположились по кроватям, боссу, конечно же оставили одну из нижних коек. Принц без вопросов занял одну из верхних.
   - Самолет только завтра утром - озвучил МакКлюр.
   - Еще одна ночь на нормальной кровати...
   - Ты это называешь нормальной кроватью?
   - Солдат спит, служба идет...
   - Сэр...
   Все моментально замолчали и принц смутился
   - Я это... Сэр, может, прогуляемся?
   - В каком смысле?
   - Ну...посмотрим город, съездим на базар...
   Офицеры САС мрачно переглянулись
   - Алекс, это может быть опасным делом - сказал МакКлюр - в городе неспокойно.
   - Но ведь мой отец был здесь два раза. Почему я не могу? И бабушка была.
   Черт...
   - Энди... - кивнул МакКлюр. МакДональд поднялся с жалобно скрипнувшей под его весом кровати. Двое офицеров САС вышли в коридор
   - Что думаешь?
   - Это может быть чертовски опасно - сказал задумчиво МакДональд
   - Но и он прав. Черт, это его владения. Разве можно считать кого то владельцем земли, если он не осмеливается на ней появиться, черт побери?
   - А ты уверен, что это наша земля?
   - Не умничай! Тут умных...
   - Извини. Тогда как?
   - Берем бронежилеты. Пистолеты, гранаты. Помнишь "Мангарай"? Арендуем машину гражданскую и ...
   Мангарай - так называлась змея, живущая в Афганистане, в переводе: стрела-змея. Змеи вообще чертовски быстрые создания, некоторые из них могут поймать летящую птицу. Но даже среди сородичей мангарай отличался чертовски быстрой реакцией. Для спецназа САС мангарай - это не просто змея.
   С сороковых годов двадцатого века пистолет, как личное оружие на поле боя потерял почти всю ценность. Его потеснил уже пистолет-пулемет, а штурмовая винтовка (или автомат как говорили русские) и вовсе вывела его за скобки. Более того, даже те, кому пистолет полагался по штату - офицеры например - при первой же возможности меняли его на автомат. Кобура и пистолет в ней, равно как и полевой бинокль - визуальный признак офицера и отличная приманка для снайперов. Война пошла подлая, жестокая и если еще в Крымскую иногда солдат, взявший на мушку офицера, получал приказ "отставить" - считалось, что офицеры служат в армии, пусть даже и чужой не для того чтобы их убивали простые солдаты - то теперь любой офицер служил самой желанной целью для вражеского снайпера. Поэтому, в современной армии опытного офицера не отличишь от солдата - автомат, складной бинокль в кармане, камуфляж часто даже без погон.
   В семидесятые именно САС додумалась до нового использования пистолета. Быстрые и жестокие операции в городах и не только. Пистолет носится скрытно, постоянно на боевом взводе, группа подбирается к цели и***** ...
   Операции такого рода, а равно и группы, натренированные на подобного рода операции получили название "мангарай" - так назвали первую, кабульскую операция в районе Майванд, а потом прижилось.
   И МакДональд и МакКлюр не раз участвовали в таких операциях - а потому знали, как надо действовать.
   - Подожди. Есть идея получше.
   МакКлюр сходил - и вернулся уже с Уорхолом и О'Доннелом.
   - Предлагаю план. Нужны две машины. Одну возьмет напрокат Мак - гражданскую, какой-нибудь хороший внедорожник. Вторая - возьмешь ты, Энди, бери Шерпа, обязательно бронированного и с пулеметом. Свой MAG - тоже с собой. Тим, ты за рулем. Будете сопровождать нас. Без команды - не вмешивайтесь. Вопросы.
   - Куда едем?
   - Не знаю - усмехнулся МакКлюр - на месте разберемся
   - Что если "первый" захочет прогуляться пешком?
   МакКлюр задумался
   - Оставаться на месте, у пулемета. Если вы покинете машину - будет только хуже. Мы вдвоем справимся.
   - Уверен, босс? Здесь есть места, где не справиться и вдесятером.
   - Черт, что ты на нервы капаешь! Есть что дельное - предложи!
   - Да ладно, босс, я так сказал...
  
   Машины пригнали быстро - в гражданском аэропорту напрокат взяли старый Остин - Метро, командование базы выделило Шерпа со спаркой Виккерса на крыше. Для любой другой задачи этого было бы достаточно - но не для тайного визита члена Королевской семьи в один из самых опасных городов мира. Оставалось надеяться только на то, что информация о высочайшем визитере еще не дошла до слуха пуштунских националистов и исламских экстремистов. При последнем (однодневном) визите члена Королевской семьи в эти края - это был принц Чарльз - произошло два террористических акта за одни сутки. Вертолет, на котором должен был лететь принц, сбили массированным запуском ПЗРК (принц в последний момент решил поехать на машине), а во время выступления перед британскими военнослужащими на базе Чахлала начался ракетный обстрел базы.
   Порывшись в вещах принца, МакКлюр нашел кевларовый бронежилет скрытого ношения, который принц, конечно же, надеть забыл.
   - О, нет, сэр, только не это
   МакКлюр молча стоял перед принцем, держа в руках бронежилет - и принц отчетливо понимал, что так он может простоять до второго пришествия. Поэтому, принц начал расстегивать куртку.
   - Сэр, я понимаю, что вы должны меня охранять, но ... не переусердствуйте, ладно. Я все-таки простой солдат его Величества.
   - Хорошо, Ваше высочество.
   Принц надел бронежилет поверх футболки, сверху начал надевать гимнастерку и куртку. МакДональд, стоявший рядом, протянул принцу тринадцатизарядный Браунинг 1935 - старая модель, которую САСовцы предпочитали всем современным.
   - Теперь послушайте меня, Ваше Высочество - МакКлюр говорил тихим и серьезным тоном - там, куда мы направляемся, не просто опасно. Там нет никаких законов. Есть их видимость - но эта видимость зыбка и обманчива. Если взять наобум десятерых людей с улиц Равалпинди - то среди них обязательно найдется хотя бы один, кто мечтает умереть, забрав с собой на тот свет хоть одного солдата армии Ее Величества. Эти люди, не колеблясь, отдадут свою жизнь только за одну возможность убить вас, они ненавидят вас и ждут подходящего момента. Поэтому - не разыгрывайте из себя героя. На войне не бывает героев - по крайней мере, я не встречал ни одного. На войне бывают люди, нашедшие выход из безвыходной ситуации, только и всего. То оружие, что дал вам Мак - это на самый последний случай, если мы все будем убиты. Не смотрите людям в глаза, не заговаривайте с ними не о чем. Не привлекайте к себе никакого внимания, не вмешивайтесь ни во что, что бы ни происходило на ваших глазах. В любую секунду вы должны знать, где находится ближайшее укрытие от пуль. Если начнется перестрелка - бросайтесь туда и падайте ничком, не бойтесь испачкаться, ибо лучше испачкаться грязью, чем собственной кровью. Не высовывайтесь из-за укрытия, пока мы не разберемся с проблемой. Если у нас будут проблемы - я буду вам несказанно благодарен, если вы не прибавите к ним еще несколько. Если мы будем ранены и убиты - бегите со всех ног, не пытайтесь нам помочь, стреляйте в любого вооруженного человека, оказавшегося на вашем пути, будь это даже ребенок или старик. Не жалейте никого ибо они вас не пожалеют - одного из парней, с которым я начинал, убил десятилетний пацан с гранатой. Ищите спасения на крупных магистралях, там много полиции, есть и армейские части. Теперь Ваше Высочество, скажите, после того что вы услышали - вы все еще хотите прогуляться по Равалпинди?
   В глазах у принца вспыхнул и пропал странный, мимолетный огонек. Можно было многое говорить про королевскую семью - но одного у нее нельзя было отнять: мужчины королевской семьи отличались храбростью. Во время событий на Фолклендах******, дядя принца служил в вертолетной эскадрилье, участвовал в высадке десантов под огнем противника. Аргентинский штурмовик прицепился к Вестланду, за штурвалом которого сидел принц королевской крови, почти всегда это означало смерть - но дяде удалось уйти, опасно маневрируя, спастись самому и спасти десант.
   - Сэр, я принял решение.
  
   База Чахлала стояла между двумя городами - спутниками: Виктория******* и Равалпинди. Викторию строили полностью британцы и строили его по европейским и британским архитектурным канонам, там был своего рода "кусочек Британии на чужой земле", отгороженный рвом и стеной, которые, впрочем, не останавливали полет мин и реактивных снарядов. Широкие и прямые улицы, много зелени, утопающие в зелени сады. Равалпинди же олицетворял собой местный колорит - большой, грязный, опасный, разросшийся словно раковая опухоль город. В этом городе на сегодняшний день считалось спокойно, но спокойно здесь - это когда на улицах не идут уличные бои. Несколько выстрелов из-за угла, брошенная граната - беспокойством здесь не считается, это мелкие неприятности.
   Они выехали на большое, восьмиполосное короткое шоссе, связывающее Виктория и Равалпинди. Выезд прикрывал большой, сложенный из бетонных блоков блокпост, ощетинившийся стволами пулеметов. На шлагбауме, откатывающемся в сторону, а не поднимающемся, какой-то умник повесил плакат. "V-R Welcome!".******** Больше бы здесь подошло "добро пожаловать в ад!"...
   Машины на дороге были все как одна - запыленными, старыми, британскими - иномарок не было ни одной, заградительные пошлины действовали во всем блеске. Много грузовиков - несмотря на то что до Пешавара проложена железная дорога, многие предпочитают возить грузы по старинке, грузовиками, потому что в любой момент полотно дороги могут взорвать и тогда груз придет неизвестно когда. Такими же запыленными, обвешанными противокумулятивными решетками были и бронетранспортеры патрулей - Сарацины и Волки.
   Принц сидел на заднем сидении. Движение здесь, как и на всех британских территориях было левосторонним - поэтому, принца посадили на правую сторону. МакКлюр ехал на правой стороне, держа на коленях автомат. Как он сказал - скорее обстрел начнется слева, со стороны обочины - и Его Высочеству безопаснее ехать справа. Чуть позади, в Шерпе ехали еще двое. Скорость держали максимально разрешенную - на случай обстрела.
   Они решили сыграть роль интендантов, офицеров - хозяйственников. Часть продуктов питания для группировки британских войск закупалась здесь, на месте - и офицеров - хозяйственников, по негласной договоренности не трогали. Они приносили деньги торговцам, торговцы давали долю на джихад. Получалось, что британская армия сама финансировала войну против себя - но хозяйственников не трогали.
   Улицы в Равалпинди были богатыми и обманчиво спокойными. Город считался столицей всей северной Индии, автомобилей тут было много, намного больше, чем мест для парковки и улиц. По тротуарам сплошным потоком текли люди, водители истошно сигналили, лезли вперед, не соблюдая никаких правил. Особенно неистовствовали таксисты - половина ездила на таких же Остинах и Морисах, вторая половина - на трехколесных мотоциклах и мотороллерах, все они были окрашены в специфический желто-черный цвет. На мотороллерах же в основном развозили товар, его грузили столько, что оставалось только удивляться, как это вообще можно было везти и не опрокинуться.
   И тут же, как навязчивое напоминание о смерти, о поселившейся в городе беде - выбитые взрывом стекла, выгоревший изнутри магазин, щерящийся черным зевом окон, мигалки полицейских машин, стоящий рядом броневик британской армии...
   - Хозяин видимо не захотел давать долю на джихад, Ваше высочество... - просветил принца МакКлюр - тогда они показательно расправились с ним, в назидание остальным. Это самый настоящий рэкет.
   - Здесь все дают деньги террористам?
   - С теми, кто не дает - может случиться то самое, что вы только что имели удовольствие лицезреть, Ваше высочество.
   Принц погрустнел
   - Но как же тогда это прекратить?
   - Никак. Только уйти отсюда. Но если уйти отсюда, Ваше Высочество - тогда они начнут убивать друг друга. Здесь у всех счеты друг с другом, стоит только уйти нам - начнется гражданская война.
   - Есть еще один хороший способ, Ваше Высочество... - отозвался МакДональд из-за руля - надо сбросить сюда нейтронную бомбу. Это решит все проблемы разом.
   - Помолчи, шутник... - раздраженно сказал МакКлюр.
   Машина свернула с дороги, пошла по более узкой улице...
   - Ты куда это?
   - Разворачиваюсь. Хватит.
   - Подождите - сказал принц - здесь есть базар?
   САСовцы переглянулись
   - Есть, Ваше Высочество...
   - В таком случае - я хочу его увидеть.
  
   Базар...
   Восточный базар - это целый город, это лабиринт, из которого не выведет никакая нить Ариадны, это заработок для одних и разорение для других. Торговец, который торгует золотом, может быть гол как сокол, а просящий рядом милостыню нищий - иметь собственный большой дом. На восточном базаре вас запросто освободят от денег, от стыда и совести. Возможно и от жизни. Всякое бывает на базаре.
   Шерп остановился чуть дальше МакДональд сбегал и переговорил кое о чем - после чего они нырнули в базарную толчею, как пловец - в ледяную воду. Автоматы они оставили висеть на боку, притворяясь обычными. Находящимися на отдыхе, даже не слишком трезвыми британскими "томми" - но у каждого в кармане был взведенный пистолет, и рука твердо держала рукоять. Выхватить и выстрелить - меньше секунды.
   Принц шел по базару неторопливо и несуетно, дольше всего он задержался на золотых рядах, купил себе какой-то грубоватой работы, но золотой браслет, из тех что нелегально делали в Индии. Заплатил британскими фунтами, их приняли. Потом они прошлись по петушиным рядам - тут продавали боевых петухов, тут же проводились петушиные бои. Около одного такого места, где в клетке убивали друг друга петухи, и где столпилось много народа, принца попытались лишить бумажника - но принц был начеку и бумажник остался у законного его владельца.
   Прошлись по рядам, где торговали всяческой снедью, принц купил несколько лепешек с мясом и зеленью, а они, чтобы поддерживать имидж, расспросили нескольких торговцев о возможности оптовых поставок мяса и ценах на него. Так же, купили немного мяса на пробу - опытные военные, покупая что-то для себя из съестного, говорили, что это на пробу - тогда торговцы делали приличные скидки и отдавали лучший товар из имеющегося. Тут если не держать ухо востро - тебе и гниль подсунут.
   Из исполненных мухами, криком и вонью не совсем свежего мяса, мясных рядов, они вынырнули в ряды, где продавали велосипеды и всякую рухлядь, принц сделал знак - и МакКлюр оказался рядом.
   - Думаю достаточно...
   - Прошу за мной, Ваше Величество...
   Потом МакКлюр долго ругал себя за то, что повел принца на выход самым коротким путем, мог бы и обойти. Большую глупость сделал. Но что сделано - то сделано...
   - Мак! - громыхнуло сзади как выстрел
   МакКлюр повернулся - и увидел МакДональда. И принца, который стоял у клетки с детьми, и которого Мак ненавязчиво придерживал, чтобы тот не совершил глупость.
   Майор в мгновение ока оказался рядом.
   - Пойдемте, капрал. Нечего здесь торчать.
   - Сэр, что это такое? - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил принц
   - Ничего. Пойдемте.
   - МакКлюр, я не сдвинусь с места, пока вы мне не объясните, что именно здесь происходит.
   Блестящие бусинки глаз затравленно смотрели на собиравшихся около клетки взрослых, грязные, иногда в нарывах руки вцепились в ржавый металл прутьев. Чуть дальше была еще одна клетка. И еще...
   А еще больше был огороженный высоким забором участок рынка, и там были видны покупатели. И товар. Товар стоял в таких же клетках - или прикованный к столбам наручниками.
   - Капрал, это дети. Вы что детей не видели?
   - Что здесь делают эти дети, МакКлюр?
   Твою мать!
   - Это местная традиция. Если в семье нечего есть - здесь продают одного из детей. Здесь в семьях очень много детей, по пять - семь человек, если не больше.
   - Здесь торгуют детьми? На земле Британской Короны торгуют детьми!?
   МакКлюр затравленно огляделся - уже собирался народ. Здесь вообще очень быстро собирался народ: ограбили, убили - через несколько минут на месте не протолкнуться от зевак. Принц сейчас в таком состоянии, что может сказать любую глупость - а местные это не оценят.
   - Капрал, я хочу, что вы взяли себя в руки и следовали за мной!
   Подскочил торговец - низенький, бородатый, в каком-то халате. МакКлюр раздраженно начал выговаривать ему на его родном языке, торговец почтительно кивал. Он был виноват и сознавал свою вину. За место на рынке надо платить, для торговли людьми был отведен специальный сектор рынка, огороженный - и там плата за место была очень большой. Этот плут видимо попытался сэкономить, и сейчас экономия выходила ему боком. По рыночным законам, за попытку обмана администрации рынка полагалось наказание кнутом.
   - МакКлюр, я хочу...
   - Смирно!!!
   Автоматически принц стал по стойке смирно, это было вбито в подкорку в училище. Там учат сначала выполнять - потом думать.
   - Капрал, по прибытии в базовый лагерь получите взыскание! За мной! МакДональд, конвоируйте его! Пошли!
   В толпе удовлетворенно зашушукались - видеть, как британец получает наказание, для многих было забавно и приятно.
   МакДональд просто обхватил своей ручищей протестующего принца, порывавшегося достать бумажник (хорошо, что в пылу не ляпнул лишнего!) - и вывел его из толпы. Украдкой, кто-то бросил в широкую шотландскую спину камень - но он даже не почувствовал этого...
  
   Когда объявили отбой- принц пропал. Всполошившийся майор нашел его на крыше терминала - туда обычно выскакивали покурить и позагорать, коли была такая возможность. Принц стоял у самого парапета и смотрел в звездное, поразительно яркое небо. Здесь, в высокогорье, звезды были на удивление яркими и большими - в метрополии таких не увидишь.
   Заслышав едва заметный шорох осторожных шагов по гравию, принц не обернулся
   - Это были дети, МакКлюр - сказал он
   - Да, сэр... - не нашел лучшего ответа майор
   - Их надо было выкупить.
   - Все не выкупишь, сэр. Вас бы разорвали на части - и нас тоже.
   - Это были дети, МакКлюр. В двадцать первом веке, на земле Британской Короны торгуют детьми как скотом.
   - Сэр, есть вещи, которые не исправишь.
   Принц повернулся, его глаза горели ненавистью
   - Не исправишь? Не исправишь, МакКлюр? Кто-нибудь попытался исправить, хоть один человек? Или просто все считают, что достаточно высокого забора?
   - Сэр, здесь так живут. Это дети местных.
   - Не врите, МакКлюр. У одного из них были голубые глаза, я запомнил. Это тоже ребенок местных?
   А чтоб тебя...
   - Сэр...
   - Говорите, майор, говорите. Надеюсь, у вас хватит чести не врать принцу Короны.
   - Сэр, возможно, это был русский ребенок. Иногда такое бывает. Местные не осмеливаются похищать британских детей, они знают, что будет, если кто-то нарушит договоренность. За одного покарают всех.
   - Договоренность?! Британская Корона договаривается с торговцами детьми? Чиновники Британской Короны договариваются с работорговцами? Я об этом не знал...
   - Сэр...
   - Уйдите, МакКлюр. Оставьте меня. Я должен подумать.
  
   * прим автора - впервые это выражение "тонкая красная линия, ощетинившаяся штыками" появилась в воспоминаниях о Крымской кампании
   ** В этом мире она не покинула семью окончательно.
   *** Черная гора - это на севере, в районе Брекон-Хиллс. Там проходят курсы выживания у новобранцев САС и нередко в зимнее время там на марш-бросках умирали люди.
   **** Шерп - основной автомобиль британской армии, полноприводный.
   ***** В нашем мире такая техника использования пистолета была впервые применена именно британцами в Омане
   ****** Были и в этом мире. Аргентине тайно помогала Священная Римская Империя и сражения за крохотный кусок земли в океане получились намного более тяжелыми, чем это было в нашем мире. Аргентинцам удалось утопить линкор и авианосец британцев, были нанесены удары и по самой Аргентине. Война была прекращена по настоянию САСШ и после того, как отчетливый интерес к происходящему проявила не только Священная Римская Империя, но и Российская Империя, а два ударных авианосца Тихоокеанского флота отправились на юг.
   ******* В нашем мире это город Исламабад, столица Пакистана. В этом - резиденция генерал-губернатора и своего рода сеттльмент на своей же земле, назван в честь королевы Виктории.
   ******** Образчик британского юмора. V-R - это и Victoria - Rawalpindi, и Victoria Regina, Королева Виктория
  
   11 июня 2002 года
   Пограничная зона, граница Канады и САСШ
  
   Как и во многих североамериканских семьях, в семье лейтенанта полиции Мантино было три автомобиля - пусть все три и подержанные. Сам глава семейства ездил на "Краун Вике" - Форд Краун Виктория, рабочая лошадка таксистов и полицейских. Миссис Мантино водила подержанный, но в хорошем состоянии фургончик "Крайслер" и еще у них был большой, черный, сильно подержанный Шевроле Субурбан. Он был куплен на распродаже федерального имущества и переделал так, чтобы таскать прицеп с лодкой или мобильным домом-прицепом. Лодка у лейтенанта была, он любил и охотиться и рыбачить, а вот дома не было - дом в случае чего можно было взять напрокат чтобы отправиться куда-нибудь в путешествие. Сегодня же, лейтенант оставил дома Форд, отцепил прицеп от Шевроле и выехал на нем. Когда завелся огромный V8, скрытый под капотом Шевроле - лейтенант недовольно поморщился. Бензина эта зверюга жрала море и компенсировать горючее ему никто не компенсирует, поскольку он выехал не на записанной за ним служебной машине. Но в такой ситуации, когда за ним слежка - плевать на бензин. Зато в такой машине в транспортном потоке чувствуешь себя намного увереннее, чем на дорожном крейсере от Форда, а если что - можно пойти и на таран, благо машина рамная и с таранным бампером. Лейтенант и сам не знал, что он будет делать - возможно, он прижмет этих козлов, что следят за ним на дороге и задаст им парочку неприятных вопросов. А возможно и нет - как пойдет. Как бы то ни было - сегодня лейтенант был вооружен до зубов. В поясной кобуре лежал служебный Кольт-1911 правительственной модели, в наплечной кобуре - лейтенант ее почти никогда не надевал - скрывался австро-венгерский восемнадцатизарядный Штейр-ГБ. В самом Шевроле в тайнике в водительской двери, который оборудовал он сам, ждала своего часа короткая Итака-37, с пистолетной рукояткой, оставшаяся от отца.
   Возможно, все это ему сегодня пригодится...
   Лейтенант жил в пригороде - небогато, но банку за свой дом он уже все выплатил. Выехав из своего района, он поехал по кольцевой - сегодня ему нужно было съездить к отцу, а он жил намного севернее, почти на самой границе с Канадой. Грегори Мантино, выйдя в отставку, не ушел из полиции. Он стал шерифом маленького городка на самой границе, доказывая тем самым, что "усилителем закона" можно работать даже если тебе под семьдесят.
   Пейзаж менялся. Все окрестности Вашингтона в настоящее время "обустроены" человеком - бесконечные поселки и кондоминиумы на любой вкус и кошелек, какие-то склады, заправки у дороги, площадки, с которых торговали подержанными автомобилями, яркая, навязчивая реклама. Все это бросалось в глаза и чертовски действовало на нервы. Людям была чужда жизнь в большом городе, они просто к ней привыкали. Смирялись.
   Преследователей было четверо - на двух машинах. Белый микроавтобус Додж с какой-то рекламой на бортах и небольшой темно-красный седан Форд. Следили они непрофессионально и нервно, приближаясь сильнее, чем это сделал бы сам лейтенант. Возможно, они ночью прилепили маячок под задний бампер служебного Форда, но не подумали, что лейтенант может выбрать для поездки другую машину. Возможно им просто не удалось выспаться ночью - сам лейтенант в молодости не раз следил за кем то долгое время и знал что это такое. Как бы то ни было - лейтенант из просек, хотя попыток оторваться не предпринимал.
   Кто это? Внутренние расследования, тихие мушки*? Но им то что надо - ведь он не берет взяток, честно не берет, просто потому что если возьмет - потом будет стыдно перед отцом. ФБР? Он пока не имеет никаких общих с ФБР дел, да и с чего следить за ним? Еще кто-то, из тех контор, что расплодились как грибы после дождя после событий 9/10? А этим то что надо?
   Как бы то ни было - лейтенант прикидывал - и не нашел никакого повода для слежки, кроме разбившегося заместителя государственного секретаря. И это еще больше укрепляло его в мысли, что с этим делом что-то нечисто.
   Дорога тем временем менялась. С шести полос на четыре - но это не главное. Реже стали появляться заправки, придорожные кофейни и рекламные щиты. Почти к самой дороге подступал лес, перемежаясь засеянными фермерскими полями. Судя по всему - для оленей здесь был настоящий рай, оставалось дождаться сезона...
   Лейтенант поспорил сам с собой - рискнут ли эти съехать с федеральной трассы, где хоть как-то - но можно затеряться в транспортном потоке и поехать за ним по местной дороге, из залитого гудроном гравия, в небольшой городок, где все всех знают и любой чужак, любая незнакомая машина на виду. И проиграл пари.
   Рискнули...
  
   Городок, столь маленький, что нет смысла здесь приводить его названия, угнездился у самой границы, чуть в стороне от Великих озер. Это был лесной край. Здесь была река, и река давала жизнь городку - потому что на реке стояла лесопилка, приводимая в действие силой реки. Раньше на реке просто стояло водяное колесо с огромными лопатками - сейчас оно тоже стояло, но бездействовало, а рядом стояла маленькая гидроэлектростанция, дававшая ток. Потому то лесопилка Марсденов, пусть и невеликая, успешно конкурировала с более крупными - за счет дармовой энергии. И, конечно за счет местной древесины - высшего сорта, почти без сучков. Совсем недавно здесь открыли цех - стали производить так называемую "этническую" мебель. Из некрашеного древесного полотна, почти без гвоздей, никаких ДСП, пропиток и прочего - прочная, функциональная, безопасная для здоровья и очень, очень дорогая. А еще здесь был отель, у самого водопада, куда наведывались по выходным уставшие от жизни брокеры с Уолл-Стрит и лоббисты из Вашингтона. Работы хватало всем.
   Город встретил лейтенанта удивительной, почти деревенской тишиной - даже едва слышный отсюда шум работы большой лесопилки странным образом воспринимался как элемент этой самой тишины. Все здесь было неспешно и как-то патриархально - полупустые улицы, новые, довольно дорогие пикапы, на которых здесь ездило население, разросшиеся кусты на участках, прикрывавшие добротно построенные дома - никакого шика и модерна, все основательно, по-рабочему. В городе не было супермаркета - земля принадлежала жителям, часть - семейству Марсденов и когда Кей-Март попытался ее купить - им ответили, что земля не продается ни за какие деньги. Вместо этого, в городке была большая торговая улица, с лавками, где каждого покупателя знали в лицо и обслуживали как родного. Начиналась эта улица с бензоколонки, которая тоже принадлежала не какой-то крупной компании - а частному лицу.
   Лейтенант недовольно посмотрел на мигающую на приборной панели лампочку - так и есть, эта зараза сожрала полбака в один присест. В ней и было то только полбака - еще полбака он сжег, когда ездил на рыбалку в прошлом месяце. День порыбачил - и вынужден был вернуться по срочному вызову, оставив друзьям всю пойманную им рыбу. Вот - не так уж много проехал, но вынужден заправляться. Перед тем, как свернуть на заправку, лейтенант подумал, что идея купить на распродаже этого монстра была не такой уж и удачной.
   Заправка была довольно большой и основательной. Основательной - это значит, что основное здание заправки было построено не из быстроразборных панелей по типовому проекту - а из кирпича, а навес, прикрывающий колонки был покрыт настоящим оцинкованным листовым железом без единого пятнышка ржавчины. Двери были не стеклянные, а деревянные, основательные. Чуть позади основного здания заправки стояли две машины - четырехдверный новенький пикап Додж и длинный полуприцеп-цистерна без каких-либо надписей на нем с тягачом Кенуорт-900. Над входом в здание заправки красовалась сделанная красками на щите надпись: "У Дейва. Заправиться и перекусить".
   Лейтенант аккуратно подвел свой "техасский крейсер"** к заправочной колонке, заглушил двигатель, вышел из машины. Потянулся - дорога была достаточно долгой, а вести громадную машину по шоссе, в окружении седанов, которые в полтора раза меньше - нелегкое занятие. Огляделся по сторонам - никого, только парочка школьниц, хихикая, идет по тротуару - весьма, кстати, недурно выглядящих. Видимо, нужно заправлять машину самому, а потом идти в здание и платить - так подумал лейтенант, потому что здесь никогда не был, ни разу не навестил отца. Но он ошибся...
   Дверь открылась, и навстречу вышел крупный, средних лет мужчина, в джинсах, рубашке из грубой ткани и крепких армейских ботинках. Лейтенант не удивился бы, заметив на поясе пистолет - но пистолета не было вместо него на поясе висел Ка-Бар***. Мужчина на секунду замер, косанув взглядом на дорогу, потом неспешно направился к клиенту.
   - Да, сэр... - это было и приветствие и вопрос
   - Полный бак - коротко бросил лейтенант
   - Сейчас, сэр... - Мужчина обошел машину, открыл крышку заправочной горловины, ловко вставил туда пистолет топливораздаточной колонки - неслабо тянет деньги из кармана, не так ли, сэр...
   - Неслабо... - согласился лейтенант - а я уж думал, что у вас самообслуживание...
   - Это так, сэр. Но если я вижу нового клиента - то выхожу поприветствовать его лично. Здесь мало бывает посторонних людей сэр, тем более из Вашингтона. Кстати - меня зовут Дейв.
   - Вы владелец?
   - Совершенно верно, сэр, наполовину. Вторая половина у моего брата, но он предпочитает охотиться.
   - Лейтенант Мантино, полиция округа Колумбия.
   - Э... сэр, а вы не...
   - Именно так. Я сын Грега Мантино.
   - Сэр, что же вы сразу не сказали... Я Дейв Хеншо.
   Рукопожатие владельца колонки было стальным - даже для лейтенанта полиции.
   - Сэр, может, выпьете кофе за счет заведения?
   - Нет, спасибо, Дейв, я тороплюсь. Не подскажете, где здесь офис шерифа?
   - До конца улицы и направо. Одноэтажное здание, а перед ним - груда камней, этакий каменный сад.
   - Спасибо, сколько с меня?
   - Ровно сорок баксов, сэр. Если что-то нужно - можете обращаться, старого Грега здесь все уважают...
   Рискнуть?
   - Вообще, то Дейв, кое-что мне нужно прямо сейчас.
   - Да, сэр?
   - Мой телефон запишете?
   - Запомню, сэр.
   Лейтенант продиктовал номер сотового телефона - не того, который он постоянно носил при себе. Другого, оформленного на подставное лицо. Любой телефон регулярно дает сигналы в эфир, даже если он выключен, по нему можно запросто отследить человека - это все равно, что носить с собой маяк. Для экстренных вызовов у лейтенанта, как и у всех других полицейских были пейджеры, они не дают никаких сигналов и по ним ничего не отследишь. А телефон лейтенант менял раз в год, благо такие возможности были у каждого полицейского.
   - Кажется, ко мне прицепились две машины с плохими парнями, Дейв. Белый Додж-фургон и красный Форд-седан. Кажется, Додж стоит вон там, чуть дальше по дороге. Скорее всего они придут к тебе, после того как я уеду и начнут задавать вопросы. Мне надо, чтобы ты потом позвонил и сказал мне, какие вопросы они зададут, и какие удостоверения покажут. Я не слишком многого прошу, Дейв?
   - Ничуть, сэр. Здесь не любят чужих.
   - И не говори им, куда я поехал.
   - Не скажу, сэр.
  
   Лейтенант немного не угадал - на заправку въехал не Додж, а Форд, вставший чуть дальше так, что с заправки его видно не было. Дейв еще не успел зайти в свою заправку, как услышал за спиной машину.
   Из машины вылезли двое. Дешевые серые костюмы, солнцезащитные очки. Раньше, отличительным признаком этой породы людей были шляпы в тон костюма - но после смерти великого Джи**** шляпы носить перестали.
   - Сэр! - крикнул один из этих.
   Дейв повернулся
   - Да?
   - Извините сэр за беспокойство, вы можете ответить нам на несколько вопросов?
   - Нет - спокойно ответил владелец бензоколонки
   Такой ответ сломал подготовленную в голове схему разговора - оба агента были из молодых, неопытных, "необстрелянных", и как вести себя в такой ситуации они не знали. Этот навык - работы с людьми - появляется только после длительной работы на улице. После приобретения необходимого полицейского опыта и чутья, и он более важен для полицейского, чем умение водить машину и стрелять из пистолета. Есть полицейские, которые ни разу за всю свою жизнь не применяют оружие на поражение, но которых уважают другие полицейские именно за умение работать с людьми. Эти же - судя по всему, умели хорошо стрелять, а вот работать с людьми их не научили.
   - Почему? - глупо спросил агент, подходя ближе
   - Видите ли, сэр. Если вы прочитаете надпись над дверью - она примерно в двадцати футах от ваших глаз - то узнаете, что здесь можно заправиться бензином и перекусить. Если вам нужен бензин или дизельное топливо, я продам вам все это. Если вы хотите перекусить и послушать музыку - у меня есть хороший, молотый кофе, только недавно испеченный яблочный пирог и Брюс Спрингстин в музыкальном автомате. Но на вопросы здесь не отвечают, тем более людям, которых я вижу в первый раз в жизни. Я понятно выражаюсь, сэр?
   Хороший, умный коп в этом случае непременно купил бы бензина, залив его под крышку, топливного бака, выпил бы кофе и отведал бы домашнего яблочного пирога, который в Вашингтоне не купишь ни за какие деньги. Плохой коп достал бы свое удостоверение. Этот явно хорошим копом не был.
   Он вытащил удостоверение.
   - Сэр, федеральная оперативная группа.
   - Что? Никогда о такой не слышал.
   - Сэр, мы занимаемся борьбой со шпионажем, анархистами и терроризмом.
   Владелец бензоколонки улыбнулся
   - Послушай, сынок. За всю жизнь, которую я здесь живу, я ни разу не видел здесь анархистов. Террористам здесь нечего взрывать кроме водного колеса на реке, а русский шпион может узнать здесь только секреты заточки пил - я слышал, что русские пилят лес, его у них много и возможно, этот секрет будет им в самый раз. Так что если ты планируешь здесь искать шпионов, анархистов или террористов - ты приехал явно не по адресу.
   - Сэр, вы отказываетесь с нами сотрудничать?
   - Это не сотрудничество. Сотрудничество предполагает, что два человека доверяют друг другу и работают над чем-то вместе. Я вижу вас в первый раз, не доверяю вам и не собираюсь отвечать на вопросы. Если вы собираетесь их задать - то возвращайтесь либо с ордером, либо с кем-нибудь из офиса местного шерифа. Ни в каком другом случае ответов на вопросы вы не получите. А теперь, господа, каждая лишняя минута, которую вы проводите на моей земле, становится серьезным испытанием для моих нервов, которые и без этого напряжены до опасного предела.
   Молодой коп несколько секунд стоял с озабоченным видом, пытаясь найти какие-то слова для такой ситуации. И не нашел. Верней нашел - самые худшие из всех, какие только могли в такой ситуации быть.
   - Мы вернемся... - пообещал он. При этом он словно невзначай чуть отодвинул в сторону полу куртки, чтобы несговорчивый гражданин увидел торчащий за поясом пистолет.
   - Скидка тем, кто покупает больше пятидесяти литров топлива враз - ответил владелец бензоколонки Дейв Хеншо. Пистолет, заткнутый за пояс - господи, кто их так учил пистолет носить, - не произвел на него ни малейшего впечатления.
   - Где у вас находится офис шерифа?
   - Сэр, путеводитель по городу стоит два доллара.
  
   Когда копы уехали, Дейв Хеншо проводил их взглядом, затем достал из кармана телефон, прощелкал номер.
   - Две машины, как вы и говорили, сэр. У них удостоверения копов, какая-то федеральная оперативная группа. Никогда про таких не слышал. Уехали искать офис шерифа.
   - Спасибо, Дейв - ответил лейтенант
   - Не за что, сэр. Буду рад вас видеть снова...
  
   Офис шерифа города располагался в тупике одной из улиц и представлял собой невысокое, приземистое, наполовину скрытое разросшимися кустами здание. Лужайка была подстрижена, но небрежно и наскоро. На фоне яркой, зеленой травы выделялись разноцветные камни - голыши, их сюда специально принесли из реки местные жители, устроив здесь сад из камней наподобие японского. Все окна здания были завешены плотными жалюзи, на стоянке перед офисом шерифа - ни одной машины в полицейской раскраске. Два пикапа Форд, больших, из тех что предпочитают фермеры, на вид ухоженных и почти новых.
   Додж остановился чуть дальше по дороге, Форд припарковался на стоянке, рядом с двумя пикапами. Двое, которые уже успели испортить отношения с владельцем бензоколонки, не получив от него при этом ни грамма полезной информации, неспешно прошли к офису шерифа. Те, что ехали в Додже, остались наблюдать.
   За дверь офиса шерифа была приемная для посетителей - тихая, уютная, отделанная деревом, с каким-то живым растением в большой кадке с землей, с деревянными, довольно удобными скамьями и таким же столиком. В этом городе вообще многое крутилось вокруг дерева и изделий из него. На приеме сидела секретарь - веселая толстушка, что-то тараторившая по телефону. Негромко играла музыка.
   Увидев посетителей, толстушка положила трубку
   - Чем я могу вам помочь? - с отработанной улыбкой посмотрела на вошедших она
   - Нам нужен шериф - коротко ответил один из вошедших, так и не снявший в помещении очки
   - Шериф прямо за вами.
   Посетители резко обернулись - и увидели стоящего прямо за из спинами высокого и крепкого старика, одетого в охотничью камуфляжную куртку. Ни один из них не заметил, как этот старик подошел и оказался прямо за их спинами.
   - Господа...
   - Вы шериф округа?
   - Да, я, господа. Разрешите ваши документы?
   Один из вошедших, тот что не умел разговаривать со свидетелями и любил демонстрировать заткнутый за пояс пистолет, вытащил удостоверение.
   - И вы тоже, сэр - обратился шериф ко второму
   Посетители переглянулись, второй достал удостоверение, точно такое же.
   - Мы из федеральной оперативной группы, шериф и...
   - Господа, я не знаю что такое федеральная оперативная группа. Я знаю, что такое ФБР и не далее как сегодня утром виделся с местным резидентом. Я знаю что такое федеральные и местные маршалы, знаю что такое министерство юстиции - но я ни разу в жизни не слышал про федеральную оперативную группу. Чем вы занимаетесь, господа?
   - Шериф, мы занимаемся борьбой с анархизмом, терроризмом и шпионажем.
   - Вот как... А Дейва Хеншо вы приняли за шпиона, анархиста или террориста, позвольте полюбопытствовать?
   - Простите, сэр, о чем вы?
   - Не о чем, а о ком. О Дейве Хеншо, владельце бензоколонки на въезде в город. Только что он позвонил мне и сказал, что два подозрительных человека задавали ему вопросы и угрожали ему оружием.
   Посетители снова переглянулись
   - Шериф, мы находимся в оперативной группе федерального подчинения, и имеем право задавать вопросы об интересующих нас лицах.
   - И угрожать оружием вы тоже имеете право? Судя по тому пистолету, который я вижу у вас за поясом, мистер, Дейв не солгал. Я никогда не слышал о федеральной оперативной группе. У вас есть ордер, командировочное предписание или что-то в этом роде?
   - Нет, сэр, но...
   - В таком случае, нам придется узнать, что думает обо всем об этом судья Мориссон. Господа, вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание, но если вы не воспользуетесь этим правом, то все что вы скажете, может быть использовано против вас в суде...
   - Что за чертовщина здесь происходит, шериф!?
   Сбоку открылась еще одна дверь, и в помещение зашел помощник шерифа, такой же похожий на вставшего на дыбы медведя гризли здоровяк, только с полуавтоматическим Ремингтоном двенадцатого калибра.
   - Повторяю, что отныне вы считаетесь арестованными. Если у вас есть оружие, а я вижу, что оно у вас есть - медленно, левой рукой достаньте его и бросьте на пол. У вас есть один телефонный звонок на каждого, то есть два телефонных звонка на двоих. Советую воспользоваться этим правом и позвонить. И не делайте глупостей, здесь все охотятся с семи лет, и стрелять умеют.
   - Вы за это ответите, мы служащие федерального правительства.
   - Оружие, левой рукой - на пол. Живо! Не испытывайте мое терпение, господа.
   Поразмыслив, "копы" приняли правильное решение. Сначала один, потом другой пистолеты глухо стукнулись об пол.
   - Еще оружие есть?
   - Нет, шериф.
   Шериф удовлетворенно кивнул
   - Помощник Гастингс!
   - Да, сэр.
   - Отведите этих двоих в камеру, у нас найдутся ведь пустые?
   - Да, сэр.
   - Предоставьте им карточки с Мирандой на подпись и возможность сделать по одному телефонному звонку. Если они попросят адвоката - сообщите мистеру Лоуренсу.
   - Есть сэр! Господа, прошу пройти! Вон туда, руки держать на виду!
  
   Когда помощник с двумя задержанными скрылись за одной из дверей - за ней была лестница, ведущая в подвал, где были камеры, шериф достал из кармана карандаш, по очереди поднял за спусковую скобу оба пистолета - лицензионный богемский CZ от Кольта и дорогая итальянская Беретта-92, перенес на лист бумаги, который проворно подставила та самая толстушка. Затем спрятал карандаш, достал платок, осторожно подобрал удостоверения.
   - Рик! Выходи!
   Из-за перегородки, отделяющей холл от рабочих мест помощников шерифа вышел лейтенант Мантино.
   - Осторожнее. Отпечатки.
   - Да знаю.
   В семье, где отец полицейский, сын полицейский, сестра адвокат и еще одна сестра - агент ФБР общаться было нелегко.
   - Что это за федеральная оперативная группа такая?
   - А черт его знает...
   - Ты то должен знать. В городе живешь, не то что мы здесь - в глуши.
   У семейства Мантино вот же лет тридцать в этом месте был куплен дом - довольно приличный дом, с участком земли - он был как летний, хотя после перестройки в нем можно было жить и в двадцатиградусный мороз. Когда Грег Мантино вышел в отставку и переселился на природу - потребовался целый год, чтобы местные уговорили его баллотироваться на пост шерифа. Предыдущего шерифа он победил на выборах с легкостью и жители города о своем выборе ничуть не жалели.
   - Сейчас, после встряски 9/10 на поверхность много дерьма всплыло. Решили, что система полностью недееспособна, и надо создавать новую. Начали создавать новую - с нуля. Но и старую оставили, на всякий случай. Честно говоря, если меня спросить, какие правоохранительные органы сейчас существуют в нашей стране - я не смогу ответить.
   - Интересно, ведали ли отцы-основатели о том, что в начале двадцать первого века в созданной ими стране будет такой бардак...
   - Па, там еще двое - напомнил лейтенант - белый Додж
   - Я помню. Сейчас их задержат.
  
   Рик де Ветт и Норманн Фитцуотер были типичными представителями "полицейских последних времен" - как их иногда называли с едва скрываемой иронией. "Последних времен" - потому что то, что происходило в последнее время в САСШ и впрямь напоминало последние времена. Каким-то чудом Североамериканские соединенные штаты из светоча свободы и демократии, которым эта страна была до конца восьмидесятых, превратились снедаемую коррупцией, раздираемую внутренними противоречиями, отягощенную войной, взаимной подозрительностью и даже ненавистью страну. Это произошло незаметно, и, по историческим меркам так быстро, что люди, не утратившие еще дара называть вещи своими именами, сейчас оглядывались по сторонам и с ужасом думали, как же они дожили до такой жизни, и что же произошло с их страной.
   Как то незаметно в стране исчезло общество, гражданское общество. То самое общество, которое написало один из самых важных документов в истории человечества - североамериканскую конституцию, которое выиграло войну за независимость против сильнейшей державы того времени которое не покладая рук трудилось, чтобы сделать свою страну богатой и сильной - по-настоящему великой - так вот, этого общества больше не было. Когда люди произносили "We, the people..."***** - они просто делали это по привычке, не вкладывая в произносимые слова никакого смысла. "We, the people..." - этого больше не было, американского народа больше не было как единой общности людей. Он превратился в истеричное скопище меньшинств, каждое из которых считало себя более "меньшинством" чем все остальные, и каждое требовало для себя особенных прав, зачастую относясь при этом к другим членам общества с нескрываемой враждебностью. Геи, лесбиянки, женщины, евреи, негры, которые больше не желали быть неграми а желали быть афроамериканцами, мексиканцы, которые желали быть латиноамериканцами, но при этом продолжать бросать мусор мимо урны... Каждое из этих меньшинств имело свое общество по защите, у каждого из этих меньшинств были журналы и газеты, где излагалась их позиция. Наконец - теперь при выборах все кандидаты на сколь-либо важный пост вынуждены были учитывать мнение этих меньшинств, в сумме складывающихся в большинство и давать обещания каждому из них. Часто эти обещания взаимоисключали друг друга и поэтому на следующий день после выборов кандидаты о них с легкостью забывали. Меньшинства дробились на еще меньшие по размерам группы, процесс этот был бесконечным. При этом совершенно не защищено было большинство - белые, гетеросексуальные мужчины-протестанты, которые собственно говоря, и создали эту страну. Так, постепенно исподволь, меньшинства разрывали на части общество, растаскивали оторванные кусочки по углам как мыши, сумевшие поживиться на кухне - не понимая при этом, что на очереди - разрыв страны.
   Многозначительность - бич Североамериканских соединенных штатов последнего времени. Неоднозначность. Неясность. Подозрительность. Началось это еще в восьмидесятые, после серии скандалов связанных с войнами в Центральной и Латинской Америках и подрывными действиями администрации Фолсома против русских - но после жуткого скандала, связанного с потоплением североамериканской субмарины в Средиземном море и гибелью венных моряков в бою с русскими - подозрительность охватила всех. Если североамериканский президент, глядя в камеру в студии крупнейшего национального телеканала заявляет, что не посылал североамериканский персонал на русскую территорию, а через неделю выясняется что все это гнусная ложь, что затонула атомная субмарина и погибло около двухсот моряков... Если выясняется, что президент, не поставив Конгресс в известность, непонятно ради каких целей вовлек страну в конфликт, чреватый ядерным апокалипсисом - кому тогда можно верить? И чему тогда можно верить? Люди старшего поколения с необъяснимой теплотой вспоминали старые добрые времена - когда президент проводил простую и ясную политику, когда врагами были русские и анархисты, и никто в этом не сомневался, когда в любой части американского континента - что северного что южного, североамериканца встречали с уважением и даже опаской. Сейчас североамериканца часто встречали градом пуль из автомата АК. Сейчас друзья действовали как враги, а враги - как друзья, и ты не верил никому и ничему. Сейчас все думали одно, говорили другое, делали третье, получалось вообще четвертое. Все подвергалось сомнениям, везде искался заговор - поэтому в официальную версию событий 9/10 не поверил почти никто.
   От недоверия и исчезновения общества рождалась ненависть. Люди ненавидели друг друга, они жили с этой ненавистью и в этой ненависти. Люди готовы были на все чтобы доказать свою правоту - в последнее время все чаще полицейским приходилось видеть трагедии, суть которых можно было изложить в двух словах: "Ну почему он(а) так настаивал(а) на своем?!". Если уже и родные люди готовы были убить друг друга ради своей правоты - от будущего не стоило ждать ничего хорошего.
   На переднем крае вялотекущей гражданской войны были копы. Такие как де Ветт и Фицуотер. Прошли те времена, когда полицейскому для исполнения своих обязанностей хватало старого доброго шестизарядника от Кольта - сейчас в некоторых случаях мало было и штурмовой винтовки. Де Ветт был копом из Нью-Йоркского управления полиции порта, Фицуотер - из пограничного патруля Калифорнии. В Нью-Йоркской полиции порта Де Ветт занимался в основном контрабандой и нелегальными мигрантами, Фицуотер в пограничном патруле дежурил у "стены"****** и гонялся за теми же нелегалами, которые каким-то образом ухитрялись в "золотой штат"******* просачиваться. Ни тот ни другой понятия не имели о специфике полицейской работы - и тем не менее работу эту выполняли. Когда осела пыль от рухнувших "близнецов" - в качестве временной меры создали временную федеральную оперативную группу, включив туда представителей более чем двадцати федеральных и местных правоохранительных органов. Раньше временные оперативные группы создавались для расследования больших дел против мафиозных семей, ну а теперь - на нее возложили борьбу с террористическим проникновением. В числе тех, кто должен был прислать своих людей оказались портовая полиция и пограничный патруль. Ну а лучших то понятно дело - никто не отдаст. Вот и откомандировали де Ветта и Фицуотера в распоряжение ФОГ, там сразу поняли, что от таких сотрудников толка не будет, и поставили их на самый простой участок работы. Слежка и затыкание дыр, задания срочные и не особо важные...
   Сейчас де Ветт сидел за рулем, Фицуотер сидел рядом, уже выспавшийся и мрачный. Хотелось кофе, но термос был пуст. И бутербродов - тоже не было.
   - Норм...
   Фицуотер зевнул, так что чуть челюсть не вывихнул
   - Что?
   - Скажи... А ты на пляжах Малибу был?
   - Был, конечно. Я там спасателем одно время подрабатывал.
   - И как там?
   - Как-как... Песок, море... Мусора много. Солнце.
   - Не... Я про телок.
   - Телки как телки... Правда предпочитают купальник без верха.
   - И чо?
   - Чо-чо?
   - Ну... удавалось тебе?
   Фицуотер снова зевнул
   - Да запросто. Под вечер многие ищут, с кем бы расслабиться. Там с этим нет проблем, не то, что у вас.
   - Да... у нас тут еще те... штучки.
   - Я знаю. Восточное побережье...
   Стук в стекло прервал сладостные воспоминания. Рик посмотрел - какой-то детина остановил пикап так, что пассажирское сидение было как раз напротив водительской двери фургона. Детина на вид был типичным фермерским сынком.
   Стекло Доджа плавно скользнуло вниз.
   - Что случилось?
   - Сэр, вы стоите напротив моего дома. Мне негде припарковаться.
   Агент де Ветт кивнул
   - Сейчас отъеду
   Рука легла на руль и ... зловещий лязг затвора помпового ружья обратил его в соляной столб, в камень...
   - Управление шерифа! Не двигаться! Сэр, обе руки - на приборную панель!
   Фицуотер дернулся - и замер. С его стороны, со стороны пассажира стоял еще один мужчина, направляющий на него Кольт правительственной модели.
   - Это ошибка, мы...
   - Молчать! Есть кто-то в фургоне?
   - Нет, мы федеральные служащие.
   - Держать руки на виду! Не двигаться!
   Мужчина, стоящий со стороны пассажира дернул за ручку двери, отошел в сторону, не сводя с Фицуотера дуло пистолета.
   - Выходим! Без резких движений!
   - Парни, мы на одной стороне.
   - Разберемся!
  
   * Тихая мушка - на сленге полицейских это информатор отдела внутренних расследований полиции. Их вербуют еще при обучении в полицейской академии и их имена представляют собой самую охраняемую тайну полиции.
   ** техасский крейсер, техасский лимузин - жаргонное название "Шевроле Субурбан".
   *** Ка-Бар - официальный нож Корпуса морской пехоты САСШ
   **** Одно из прозвищ Эдгара Гувера, директора ФБР с 1924 по 1972 год. Он и в самом деле требовал от всех агентов носить шляпы.
   ***** Мы, народ... - с этих слов начинается конституция САСШ
   ****** Стена - десятиметровой высоты сооружение с колючей проволокой, перекрывающее всю границу Мексики и САСШ. С североамериканской стороны стену прикрывали патрули. Это немного спасало от нелегальной миграции, но главную проблему - наркотики и оружие - не решало. И то и другое везли либо по воде - напрямую по Мексиканскому заливу, либо транзитом через скупленную на корню мафией Кубу. Либо самолетами, от которых не спасали никакие радары. Либо через погранпереходы, через коррумпированных таможенников.
   ******* Золотой штат - прозвище штата Калифорния
  
   11 июня 2002 года
   Царство Польское, Варшава
   Летающая тарелка
  
   Летающая тарелка - один из самых модных ночных клубов Варшавы обрел свое название потому что и в самом деле там была летающая тарелка. Хозяин клуба, капитально перестраивая полицейский участок, сожженный во время беспорядков 1981 года, сделал этакую ... инсталляцию, как модно сейчас говорить. Некоторые торговцы, торгующие авто выделяют свое здание автомобилем, либо въезжающим в кирпичную стену, либо выезжающим из нее. Здесь же было круче - в качестве козырька посетителям служила врезавшаяся в здание на уровне второго этажа летающая тарелка. От дождя, коли тот случался, она защищала несильно - но выглядело круто.
   Граф Ежи просто поражался, откуда у его новой подруги берутся силы. Вот уже вторую ночь он не смог нормально поспать и часа, урывая недостающее малыми кусками на службе, отчего даже отец заметил, что он не ходит, а ползает как сонная муха. Елена же, несмотря на то, что они творили по ночам, утром выглядела свежей и отдохнувшей - а сегодня она еще потащила его в этот проклятый клуб. Представить друзьям, как она сказала. В принципе, граф сначала хотел отказаться - но потом все же подумал, что это будет нелишним. Мало ли кто там... подвисает или как там они говорят, в этом клубе и пусть все знают, что место занято. Никогда никто из мужчин рода Комаровских не делил свою женщину с кем-то.
   Как и многие заведения в центре Варшавы, Летающая тарелка расположена была на самой обычной улице, довольно широкой, и стоянки там не было, ни охраняемой никакой другой. Да рядом еще и другие, работающие по ночам заведения, были. Поэтому, машины стояли припаркованными в совершенном беспорядке по обе стороны улицы, порой в два ряда, так что ни пройти не проехать. Граф Ежи уже пожал, что взял свою Мазерати - пусть она была здесь как нельзя уместна, но запросто могло статься, что какой-нибудь набравшийся придурок, выезжая на дорогу, заденет ее и помнет кузов. Или у кого-то с сомнительным чувством юмора хватит ума порезать тент. В общем и целом - граф Ежи, выбирая место для парковки (довольно далеко, чуть ли не в двух кварталах от клуба), дал себе зарок оставить эту машину в покое и найти себе что-то попроще и понеприметнее...
   Летающая тарелка была похоже на клубы для быдла в Санкт Петербурге, в которых граф Ежи бывал и не раз - бьющие по глазам вспышки стробоскопов даже на улице, двое здоровенных одетых в кожу громил на фейс-контроле (чудовищная безвкусица), бьющая по ушам музыка - под которую только быдло и может развлекаться. В Санкт Петербурге как ни странно, такие клубы любили посещать молодые и не очень дамы высшего света, предпочитая сохранять инкогнито - там они выбирали себе кавалеров помоложе. Граф Ежи тоже бывал в таких - потому что дамы из высшего света были его слабостью, если они ударялись в разврат, то остановить их было невозможно. Но удовольствия от таких клубов он не получал. Потому что не был быдлом.
   Слово "быдло" которое кто-то сочтет оскорбительным и даже ругательным, для графа Ежи Комаровского и таких как он не было ругательством и просто обозначало суть человека. Не может ведь ругательством быть название собаки. Собака - она собака и есть. Вот и быдло - люди с низким, недостойным шляхты образованием и воспитанием, с низкими запросами и устремлениями. Человек мог быть богатым, и даже очень богатым - но он от этого не перестает быть быдлом, даже если купит золотой Роллс-ройс или построит "фамильное имение" о пяти этажах. Суть быдла в том, что оно голодно. С детства оно росло голодным, оно не могло получить надлежащего образования и воспитания и теперь, при малейшей на то возможности, оно любыми способами пытается выделиться из серой, быдляческой толпы и показать себя чем то более значимым, чем оно есть на самом деле. Голод и память о пережитом в детстве голоде заставляет его жить жадно и напоказ, постоянно доказывая себе и другим что-то. В то же время шляхта, аристократия, дворяне ничего и никому не пытаются доказать. Они знают себе место и знают себе цену, многие из них настолько богаты, что могут не заботиться о деньгах и посвятить себя служению тому, что они считают праведным. А быдло не служит - быдло жрет. Вот поэтому быдло предпочитает если музыку - то так чтобы стены дрожали, если дом - так о пяти этажах, если машину - так обязательно позолоченную. Это те, кто дорвался. А те кто не дорвался - таких подавляющее большинство - исходят в бессилии злобой и, выбиваясь из сил, тянутся, пытаясь сделать так, чтобы заметили и их. Хотя бы по музыке, гремящей из окна в два часа ночи.
   Через фейс-контроль их пропустили не особо и смотря - графиню Елену тут хорошо знали. На первом этаже "Летающей тарелки" была танплощадка, танцпол на втором - бар со спиртным, комнаты для тех, кто хм... хочет продолжить так удачно завязавшееся на танцполе знакомство и, как поговаривали, подпольное казино с большими ставками. Азартные игры на большей части территории Российской Империи были запрещены, и по мнению графа Ежи это было правильно. Поляки азартный народ, разреши им - продуют весь родовой капитал за зеленым столом.
   Дверь, ведущая в рай (или ад) отверзлась пред ними - и басы низкочастотников ударили по ушам так, что граф Ежи поморщился. Аппаратура здесь стояла очень мощная - такая, что каждый звук аж в диафрагме отдавался...
   Играл рэп. Польский рэп. Весьма своеобразная музыка, польские слова с североамериканским, довольно убогим музыкальным сопровождением. Слова чаще всего были откровенно бунташскими, например как сейчас "Хей, кто поляк - на багинеты", речитатив припева, повторяющийся из раза в раз под буханье низких частот - но студентам Варшавского политеха, которые и были здесь основной клиентурой, именно такая музыка нравилась.
   - Пошли, не стой здесь! - Елена потянула его за руку к бару. От бара уже кто-то махал им руками...
   Слава Иезусу, их компания находилась на противоположном конце бара от того места, где кучковались содомиты. Довольно большая компания, человек двадцать. Молодые паны и паненки, студенты, вызывающе одетые, довольно развязные. Двое паненок побрились налысо, еще несколько - покрасили волосы в отвратительные, неестественные цвета. Почти у всех в руках бокалы с коктейлями такого же, отвратительно яркого цвета - как они это могут пить? Кричали они так, что перекрикивали музыку.
   Двоих граф Ежи узнал - как раз те двое, что попытались выпустить ему кишки под мостом, а потом позорно бежали. Оба были пьяны - но один взглянул ему в лицо - и узнал, точно узнал...
   Наскоро перезнакомившись со всеми, граф Ежи заказал напиток - водку с большим количеством льда, чтобы не отставать от всех - но и не напиться, сохранять трезвую голову. Водка по вкусу была явно контрабандной, "подвального купажа". Молодой граф еще раз мысленно проклял полковника Збаражского, предложившего ему такую авантюру. Ничего хорошего, кроме Елены - пока от этой авантюры он не получил.
   В компанию - он понял, что все они студенты Политеха - он влился достаточно быстро, атмосфера в Летающей тарелке была дружелюбной и космополитичной, его происхождение и убеждения здесь никого не волновали. Москаль - так москаль, содомит - так содомит. Хозяина заведения волновало наличие денег в карманах клиентов, клиентов волновала общительность и способность выкинуть какой-нибудь номер "на бис". Он как раз успел "домучать" свой бокал с плохой водкой - как Елена потащила его на танцпол.
   Танец был откровенно примитивным, для него, польского графа, которого с детства учили мазурке, он вообще был дурацким. Просто дергайся всеми частями тела, стараясь попадать в такт бухающей музыке и не задеть соседа на площадке. А если и задел - ничего страшного...
   - Знаешь, кого ты мне напоминаешь? - крикнула Елена
   - Кого?
   - Священника в борделе! Расслабься!
   И пьяно захохотала...
   Постепенно граф втянулся в танец - танец был простым, а он был пьян меньше, чем соседи по танцполу и он именно танцевал, а не вихлялся, стараясь не упасть. Ему это даже начало нравиться, когда Елена выбилась из сил.
   - Все... Пошли передохнем...
   Компания, с которой они "зависали" переместилась в один из углов, обставленных кожаными диванами и небольшими креслами - пуфиками без спинок. Кое-кто из дам уже предпринимали вполне определенные усилия чтобы... поближе узнать своих кавалеров.
   Но графа Ежи - он не был пьян, для того чтобы опьянеть ему нужно было намного больше, чем большой бокал сильно разведенной водки, привлекло не это. Его привлек человек, как-то незаметно присоединившийся к его компании, пока они танцевали. Среднего роста, молодой, с простым и неприметным лицом, круглые очки без оправы. Граф попытался вспомнить - ему показалось, что когда они вошли сюда - он уже был здесь, стоял недалеко от двери - но в этом он не был уверен. Заведение было переполнено людьми, а слепящие вспышки стробоскопов делали сколь-либо надежное опознание нереальным.
   - У нас новенький... - человек располагающе улыбнулся и протянул руку - Димитрий Ковальчек.
   - Ежи Комаровский...
   Почему то граф не стал называть ни свой титул, ни произносить "честь имею" что сразу отрекомендовало бы его как офицера. Словно кто-то на ухо шепнул, что это делать не надо.
   - Я вас не видел в университете. Вы вольный слушатель?
   - Он москаль! - ляпнул кто-то.
   Ковальчек нахмурился
   - Рышард здесь нет москалей. Мы все поляки, сколько тебе объяснять?
   - Я сейчас прохожу службу в штабе Виленского военного округа - граф Комаровский решил, что скрывать сей факт бессмысленно, все кто надо - об этом знают.
   - Вот как? А родились вы здесь?
   - Да, в Варшаве...
   Человек вздохнул
   - Значит, вы настоящий поляк. А я вот - нет. Я родился в Балтиморе...
   - Вот как?
   - Да... Мои предки эмигрировали отсюда давным давно. Увы, но если кто-то здесь и не поляк - так это я. Я кстати преподаю в Варшавском политехе, неорганическая химия.
   - Ну... - странно, но разговор затянул их, и теперь разговаривали только они двое - каждый, в ком есть капля польской крови может считаться поляком.
   - Вот и я так думаю. Признаться не без задней мысли... Не хотелось бы чувствовать себя чужим в Польше.
   - Польша гостеприимна к полякам.
   - Увы - не всегда...
   Потом Ковальчек куда то пропал - вот просто так пропал и все, только что был тут - а потом его не стало. Графа тоже постепенно затягивала местная, бесхитростная атмосфера - и через час он обнаружил себя на диване с Еленой в объятьях, и он с ней черти что вытворял.
   - Проклятье...
   Елена выпила гораздо больше него, и ей это нравилось.
   - Что?
   - Поехали домой.
   - Зачем? Тебе здесь нехорошо?
   - Не хочу устраивать концерт.
   - Смотри, как бы я его не устроила.
   - Только попробуй.
   - А если попробую - тогда что?
   - Тогда у меня в машине есть пистолет.
   - Хм... ты готов убить ради меня?
   - Кто тебе это сказал? А если я грохну тебя в приступе ревности?
   Елена улыбнулась - это была ее, только ее особенная улыбка - только губами. На нее тоже иногда находило, и тогда - берегись...
   - Не сможешь.
   - Хочешь проверить?
   - Хочу.
   Граф вовремя дал задний ход. В конце концов, он не был сильно пьян, и головой еще соображал - а такие разговоры могли довести до беды.
   - Не смогу. Но есть еще одно наказание. У нас в поместье есть конюшня. А там есть хорошие, еще старой работы вожжи для лошадей.
   - Звучит соблазнительно...
   Граф Ежи с трудом поднялся на ноги - проклятая самопальная водка, от такой немудрено и ослепнуть. Просто поверить невозможно, что в таком заведении ею торгуют. Хотя почему невозможно - здесь явно криминальным душком попахивает. Куда только полициянты с безпекой смотрят, разве что в собственный карман.
   - Только попробуй - повторил он - я сейчас вернусь.
   В туалетной комнате в одной из закрытых кабинок кто-то громко блевал, еще как минимум в одной - кто-то шумно, нетрезво взвизгивая на весь туалет трахался, возможно те самые содомиты. Граф Ежи сунул голову в раковину, включил холодную воду, зафыркал, содрогаясь от безжалостно хлещущих водяных струй. Немного прояснилось в голове - словно кто-то проявил мутную, еще не готовую фотографию в бачке с проявителем. Граф выпрямился, вытянул руку вперед, а потом попытался достать кончиком указательного пальца до носа - получилось. Значит - можно садиться за руль. Сложно даже представить, что будет, если он разобьет подаренный ему Мазерати.
   - Господин Комаровский...
   Граф Ежи резко обернулся. Ковальчек!
   - Пан Ковальчек...
   - Прошу прощения... здесь неподходящая обстановка для общения... могу я вас пригласить в наш дискуссионный клуб? По четвергам ты собираемся на факультете...
   - Что за дискуссионный клуб? - граф Ежи трезвел с каждым словом, ветерок опасности приятно холодил кожу
   - Дискуссионный клуб... Просто собираются молодые люди... Говорят о разных странах, о свободе... о Польше...
   Вот оно как ...
   - Сударь надеюсь вы не считаете меня, армейского офицера бунтовщиком и заговорщиком?! Если я посещаю Летающую тарелку - это не значит, что я согласен со всем бредом, который извергается из динамиков.
   - О нет... Вы не так поняли. Мы не бунтовщики и не заговорщики. Просто мы общаемся друг с другом, это ведь не запрещено в Польше?
   Граф Ежи, чуть поколебавшись взял визитную карточку.
   - Сударь. Заверяю вас в том, что если я и приду - то уйду немедленно после первого же бунташского высказывания.
   - Это ваше право. Вы ведь жили какое-то время в Санкт Петербурге...
   - Откуда вам это известно, пан Ковальчек? - резко перебил его граф
   Вместо ответа пан Ковальчек с улыбкой показал ему на небольшой значок на рубашке. Гвардия, черт...
   Разведчик недоделанный.
   - Понятно... У вас острый глаз, пан Ковальчек.
   - Поверьте, в зале это увидел каждый первый. Здесь смотрят в первую очередь на это. Но мне все равно будет интересно, если вы придете к нам.
   - Я не могу обещать вам этого, пан Ковальчек - резко сказал граф Комаровский - засим прошу меня простить...
  
   Машина оказалась на месте, непобитая и с целым тентом. Прохладный ветер с Вислы освежал голову. Движение чуть успокоилось, и выехать на дорогу можно было без томительного ожидания разрыва в сплошном потоке машин.
   - Как тебе "Летающая тарелка"? - спросила Елена, сладко потягиваясь
   - Смрад! - коротко ответил граф Ежи.
   - Ты прав...
   - Зачем же ты туда ходишь?!
   Елена хмыкнула
   - Там есть интересные люди... Кстати, как тебе пан Ковальчек? Ты ему очень даже приглянулся...
   - В смысле?
   - Он педик.
   Мазерати резко вильнула - слава Иезусу они выехали на мост, и слева никого не было.
   - Что?!
   - Ну да... Об этом весь политех знает. Да он безобидный, ты не бойся...
   - Курва блядна... - нецензурно выругался граф Комаровский, держа руль левой рукой, а правую вытирая об куртку.
   Елена снова расхохоталась.
   - Ты из какого века? Все нормально... СПИД через рукопожатие не передается...
   - Он что?!
   - Да нет... Я пошутила. Но он и вправду нормальный. Не такой как эти... всякие, с ним поговорить можно. Он не пристает...
   - К тебе-то он точно не пристанет. Проклятый содомит!
   - Ты куда едешь?
   - В имение. Вы явно заслужили хорошую взбучку, пани.
   - Жду - не дождусь...
  
   11 июня 2002 года
   Вашингтон, округ Колумбия
  
   Звонок прозвенел уже под вечер, когда Джон Уайт собирался домой. Ему выделили небольшой кабинет в подвале Белого Дома, больше похожий на кладовку - но многие за такой кабинет отдали бы душу. Сейчас процесс формирования Министерства безопасности Родины не вышел из стадии бумажной работы и сотен бесчисленных согласований - поэтому, у создаваемого Министерства не было офиса, не было офисных работников, и всю работу был вынужден делать, скрипя зубами и чертыхаясь, сам Уайт. А работы было много, министерство вырисовывалось большое, с отделениями во всех крупных городах как у ФБР, с заграничными офисами в посольствах, с мощными представительствами в зонах вооруженных конфликтов. Нечто похожее на русскую глыбу - Министерство внутренних дел, занимающееся в основном контрразведкой, но имеющее и структуры внешней разведки, якобы занимающиеся скрывающимися за границей преступными элементами, а на самом деле - всем, чем нужно. Уайт вообще тщательно изучал опыт Российской Империи, несмотря на то что недолюбливал эту страну. Потому что слово "недолюбливал" с словаре профессионала должно отсутствовать, имеет значение только полезность, а у России с ее восточными проблемами опыта было в избытке.
   Один из аппаратов затрещал, когда Уайт уже собрал две стопки бумаг - одну он положил в портфель для работы вечером, дома, вторую он сдаст под расписку офицеру безопасности Белого Дома для последующего уничтожения. Он уже закрыл кейс, подхватил подмышку стопку бумаг для уничтожения и искал в кармане ключи от кабинета, когда зазвонил телефон. Нахмурившись, Уайт бросил взгляд на стол. Звонил правительственный, защищенная линия.
   - Уайт - коротко отрекомендовался бывший посол, сняв трубку
   - Сэр, это линия два-ноль, оперативный дежурный. У нас ситуация по коду три-один, приказано доложить вам.
   - Так и докладывайте без этих цифр.
   - Сэр, задержаны четверо наших людей. Им разрешили позвонить.
   - Где именно?
   Дежурный назвал место, которое Уайту ничего не говорило.
   - Где это?
   - Это севернее Нью-Йорка, сэр. На самой канадской границе.
   - Какого черта они делали в этой глуши? - Уайт все еще ничего не понимал.
   - Сэр, это группа слежения. Объект слежения - сорок один - сорок, подозревается в продаже оружия из конфиската террористическим группировкам. На папке с делом красный ярлык и ваш телефон, сэр.
   Уайт выпрямился. Это дело заводил он сам. Лейтенант Мантино, о котором докладывали утром, умудрившийся сунуть нос в самое дерьмо. Поскольку, работу по делу надо было как то оправдать - в папку лег поддельный меморандум, содержащий информацию о том, что один из полицейских офицеров снабжает анархистов оружием из числа конфискованного и подлежащего уничтожению. Это и стало основанием для оперативной разработки - Уайт надеялся за счет слежки понять, на кого этот козел работает, а потом возможно и накопать что-нибудь против него. Любой полицейский офицер думает о своей пенсии и предпринимает все меры к ее увеличению, кто-то знается с дамами легкого поведения, кто-то крышует незаконный бизнес на своей территории - в общем чистых нет. А если у тебя есть хорошее, по настоящему хорошее досье на своего противника - договариваться с ним намного проще. Теперь получалось - что он своими действиями загнал ситуацию в еще большее дерьмо. Наблюдатели арестованы местными правоохранительными службами.
   - Найдите им адвоката, пусть немедленно едет туда и посмотрит, в чем там дело. Хорошего адвоката. Выясните, кто там шериф, кто и по какому основанию их задержал, организуйте туда звонок. Через час позвоните мне и доложите.
   - Да, сэр...
   Уайт сел на стул, угрожающе заскрипевший под его весом, немного подумал. Дело начинает выходить из-под контроля и что-то надо предпринимать. Но Уайт думал не о том, как вытащить своих людей - а о том, как прикрыть свою задницу. Альфа и омега бюрократической игры - ПСЗ, прикрой свою задницу, главный закон Вашингтона, округ Колумбия. И как это сделать - он почти сразу придумал...
   Только бы успеть... В Вашингтоне сейчас ужасные пробки...
  
   Офис вице-президента Североамериканских соединенных штатов находится на территории Военно-морской обсерватории, так называемой "Old Naval", что расположена на берегу Потомака, чуть ниже отеля Уотергейт, напротив острова имени Теодора Рузвельта. По вашингтонским меркам эта резиденция была расположена очень удобно - с одной стороны Арлингтон, где наряду с Джорджтауном живет значительная часть чиновничества, с другой - здание Капитолия и Белый дом. Вице-президент со своей семьей и частью аппарата занимал выстроенный для них в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году двухэтажный особняк с мансардой, белый, с крышей из черепицы светло-шоколадного цвета. До того, как вице-президентом стал Джек Мисли, дом этот устраивал всех вице-президентов, которые избирались в стране на этот пост. Джека Мисли он не устраивал, для него он был тесен - оно и понятно, потому что Мисли фактически управлял страной, по крайней мере он полностью держал под контролем военные, противоповстанческие и противотеррористические операции, а также внешнеполитический курс. После событий 9/10 он намного реже стал наведываться в Белый Дом. Кроме того - сейчас, прямо рядом с домом вице-президента строительные части армии САСШ строили укрепленный подземный бункер, способный выдержать ядерный удар. И падение самолета тоже.
   Автомобиль Уайта местная охрана хорошо знала, знала и водителя, который возил будущего министра - поэтому пропустили их без проверки. К дому вела асфальтированная подъездная дорожка, еще совсем недавно она была чистой, а теперь она была загажена комками глины и следами протекторов тяжелых грузовиков вывозивших вынимаемый при строительстве бункера грунт. Припарковаться тоже было сложно - прямо у самого дома стоял большой самосвал и рядом - армейский, зеленый экскаватор. Несмотря на вечер, работы на месте будущего бункера продолжались...
   На первом этаже, как и всегда, скопились люди, жаждущие припасть к источнику истинной власти в САСШ на настоящий момент. Краем глаза Уайт увидел генерала Томаса Питерсона, одного из тех, кто выступал за "мексиканизацию" конфликта в соседней стране, за полный вывод войск и за защиту североамериканских интересов в соседней стране исключительно силами наемников и набранных по контракту мексиканцев. Питерсон был парией на уровне Е Пентагона, генералы опасались потери своего влияния и бюджетных ассигнований, и гадили Питерсону как могли. А вот сам Уайт по сути был с ним согласен. В приемной были и другие знакомые лица, но Уайт демонстративно не обратил на них внимания - если сейчас вступить в разговор, то это никогда не закончится...
   Уайт подошел к невысокому, с лицом картежника и проныры мужчине, бдительно охранявшему ведущую наверх лестницу от посетителей. Рой "Скутер" Льюис, известная в вашингтонском закулисье фигура, бессменный помощник Джека Мисли, получивший за свою влиятельность неофициальный титул "Джек Мисли Джека Мисли".
   - Рой... - негромко сказал Уайт - доложи.
   - Хорошо сэр.
   - Я подежурю тут за тебя
   - Хорошо, сэр.
   Льюис пошел наверх, Уайт стал так, чтобы перекрыть ход на лестницу.
   - Джон...
   Будущий министр посмотрел на подошедшего к нему Питерсона, протянул ему руку
   - Смотрю, здесь у тебя карт-бланш...
   - Не преувеличивайте. Без доклада здесь не входит никто.
   - Так уж и никто? - усомнился генерал - по крайней мере, одного человека мы знаем точно. Миссис Мисли явно не нуждается в докладе.
   Катарина Мисли была еще одним столпом политической конфигурации Вашингтона последнего времени. Ни много ни мало - председатель совета директоров нефтяной компании Галф-Ойл, которая по странному стечению обстоятельств обладала монопольным правом на нефтяные разработки в Венесуэле и в двенадцатимильной зоне мексиканского побережья. Так же она участвовала в работе нескольких малозаметных, но очень важных межпартийных комиссий по выработке внешнеполитического курса страны на перспективу, и запомнилась там крайне агрессивными антибританскими взглядами. Возможно, это было связано с жесткой конкуренцией с Роял Датч Шелл, возможно чем-то еще.
   - Если только миссис Мисли...
   - Как дела с министерством? - сменил тему генерал
   - Мой шредер* не справляется с работой.
   - Понятно. Когда ждать?
   - Еще месяц, наверное. Почему интересуетесь?
   - Нам же налаживать взаимодействие, не так ли?
   О как! А ведь генерал на данный момент не имеет никакого отношения к контингенту стабилизации! Получается - что он идет туда командующим? Или кем?
   - Мистер Уайт, господин вице-президент примет вас - очень кстати доложил спустившийся сверху Льюис - у вас не больше двадцати минут
   Уайт взглянул на часы - совершенно естественный жест, когда человеку назначают время - но на самом деле он хотел подгадать, чтобы именно на это время пришелся звонок с новым докладом о ситуации на границе. Еще одно бюрократическое правило - привлекай как можно больше людей к принятию решений - чтобы в случае провала отвечали все - и никто конкретно.
  
   Вице-президент сидел в своей любимой комнате, у камина, смотрел в огонь и пил кофе. Он выглядел уставшим и старым - но отнюдь не беспомощным, Мисли никогда не был беспомощным.
   - Джон... - сказал он, не отрывая взгляд от пляшущего в каменной ловушке пламени - что там у вас?
   - Сэр, я примерно накидал новую штатную структуру. Но в отведенный нам лимит по персоналу мы никак не укладываемся, нужно еще по меньшей мере три с половиной тысячи сотрудников.
   Вице-президент покачал головой
   - Почему каждый раз, когда что-то новое организовывается - руководители приходят ко мне и говорят, что им не хватает людей? Поразительно - ни один человек ни разу не сказал, что выделенного штата достаточно.
   - Сэр, мы рискуем тем, что министерство превратится в слишком короткое одеяло. И у нас будет открыта либо голова, либо ноги.
   Вице-президент поставил недопитый кофе на столик.
   - Давайте посмотрим.
  
   Телефонный звонок раздался в самый раз - как раз когда основная работа была закончена, и Уайт чуть потянул время, чтобы не уйти, пока не позвонят. Когда раздался звонок - он чуть не оторвал внутренний карман пиджака, когда лез за телефоном.
   - Уайт.
   - Сэр, докладываю относительно инцидента. Советник Дронский, адвокат уже выехал на место. Обвинение, которое предъявлено - угроза оружием, скорее всего Большого Жюри оно не выдержит - так сказал советник Дронский. Завтра он подаст петицию в окружной суд с требованием выдать habeas corpus.
   И все бы хорошо - да только не хорошо. Если об этом узнает пресса, а у лейтенанта полиции не может не быть возможности шепнуть кому-то на ухо нужную информацию - тогда ситуация просто выйдет из-под контроля. Безо всякого Большого Жюри.
   - Хорошо. Доложите о развитии событий завтра утром.
   - Есть, сэр.
   Нажав на кнопку отбоя, Уайт исподлобья посмотрел - и заткнулся на взгляд вице-президента. Самый могущественный тайный властитель Америки понимающим взглядом смотрел на него.
   - Проблемы, Джон?
   - Есть немного, сэр... - принужденно улыбнулся Уайт
   - Расскажи.
   - Понимаете, сэр... Один полицейский лейтенант из округа Колумбия, он начал расследование по автомобильной катастрофе. Он посетил фирму, занимающуюся организацией наружного наблюдения, и взял распечатки. Сейчас он выехал в глушь, на самую границу с Канадой. Там работает его отец - шерифом. Группа, которая вела за ним наблюдение - в настоящий момент находится в офисе шерифа, в камере, с обвинением в угрозе оружием. Кратко - все, сэр.
   Вице-президент кивнул
   - Что планируешь делать?
   - Первоначально надо снять обвинение и вытащить людей из камеры. Потом нужно найти что-то, чтобы предъявить этому шустрому лейтенанту или его отцу уголовное обвинение. Что угодно, чтобы дискредитировать их и заставить прекратить расследование.
   Вице-президент странно цыкнул зубом, что означало у него высшую степень разочарования в человеке.
   - Я ждал от тебя более разумного поступка, Джон...
   - Сэр?
   - Так ты только создашь себе двух новых врагов и заставишь их продолжать расследование уже по личным мотивам. Их расследование перерастет в личную вендетту. Ты этого хочешь?
   ...
   - Предложи ему работу.
   - Что, сэр?
   - Что слышал. Найди этого парня и предложи ему работу. Добейся того, чтобы его откомандировали в твое распоряжение. Пусть он станет сотрудником Министерства безопасности Родины. Узнай, какое у него жалование в полиции и дай ему больше. Дай ему бесплатную медицинскую страховку, включающую в себя стоматолога. Застрахуй его жизнь за счет дяди Сэма. Дай ему бесплатное место на парковке.
   - Но сэр, если у него будет удостоверение сотрудника Министерства безопасности Родины - он сможет...
   - Ничего он не сможет. Ты будешь его боссом. Дай ему работу - и загрузи так, чтобы у его не было время на всякие глупости. Судя по тому, что он сделал - у него пытливый ум и умение складывать два и два. Дай ему работу - и из врага ты превратишь его в соратника. И не делай больше глупостей, ты и без этого сделал уже их вполне достаточно.
  
   * шредер - устройство для уничтожения документов
  
   12 июня 2002 года
   Оперативное совещание Межведомственного антитеррористического комитета
   Зона ответственности "Большой Багдад"
   Где-то в Багдаде
  
   Межведомственный антитеррористический комитет был создан в Российской Империи незадолго до бейрутских событий, но предотвратить их не смог. Тем не менее - опыт был признан удачным и достойным тиражирования: подобные комитеты были созданы и на местах. Курировал создание комитетов тайный советник В.В. Путилов, бывший резидент в Берлине и нынешний начальник третьего отдела Собственной, его императорского величества канцелярии. Это было хитрым, даже иезуитски хитрым ходом. Конечно, и информацией обменивались, не без этого. Но кроме того - появлялось соперничество, и если раньше генералы и советники получали взбучки за плохую работу без свидетелей, то теперь все взбучки и разносы происходили на глазах у других людей, у коллег. Между "органами" стремительно нарастало соперничество, создавалась некая система сдержек и противовесов.
   Но хорошо ли это? Ведь что такое система сдержек и противовесов? По-русски это называется "ни туда, ни сюда", инертная система, не способная быстро реагировать на угрозы. У террористической структуры, построенной по сетевому принципу перед машиной с "системой сдержек и противовесов" есть заведомое преимущество.
   Межведомственный антитеррористический комитет Большого Багдада возглавлял лично генерал-губернатор князь Абашидзе. В него также входили полицеймейстер Багдада Ибрагим аль-Бакр, командующий отдельным корпусом Казачьей стражи, атаман Петр Петрович Скопцов, военный комендант Багдада, заместитель командующего военным округом Междуречья, Регионального командования "Восток" генерал от кавалерии Ефим Павлович Бойко и заместитель начальника антитеррористического центра "Восток-2", действительный статский советник Иван Егорович Вархамеев. Все эти люди отвечали за состояние дел в Багдаде, каждый из них имел в своем распоряжении специальные подразделения, проходящие по разным ведомствам, и все эти люди на удивление мирно уживались друг с другом. Уровень взаимодействия был таков, что МАК Багдада иногда ставили в пример на совещаниях, как пример четкой координации усилий и отсутствия межведомственной грызни, столь мешающей общему делу. И никто не задал себе вопроса - а в чем причина такого благообразия и красоты.
   Никто и не понял, что все люди, входящие в МАК г. Багдада являлись преступниками и заговорщиками. Все - до единого человека. И взаимопонимание между ними было - идеальное...
   - Господа - князь Абашидзе был краток и деловит - основная тема на сегодня террористический акт в отеле Гарун аль-Рашид. Дело, как вам уже известно, на контроле Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии, приказано докладывать ежедневно, какая работа проводится по этому делу. Кто имеет доложить?
   - Наверное, я, господа - Ибрагим аль-Бакр, полицеймейстер Багдада, статный, седой араб с жесткой щеткой седых усов под крючковатым орлиным носом, прекрасно, лучше чем сами русские говорящий по-русски - прежде всего, особой группе следственного департамента удалось добиться немалого прогресса за последние сутки. Один из задержанных в административном порядке* дал показания на группу, предположительно связанную в исламским подпольем. Возглавляет группу некий Асам Хасад, по образованию инженер, в группу входят не менее десяти человек. Сам Хасад есть в списках подозреваемых в террористической деятельности, но не задерживался ни разу.
   - В чем конкретно признался этот ваш стукач? - недовольно спросил Бойко - может он сводит старые счеты?
   - Никак нет. Мы проверили его на нашем детекторе лжи. Показания подтвердились.
   Под "нашим детектором лжи" собравшиеся подразумевали пытку электрошоком. Нечто вроде электрического стула, используемого в Северной Америке, только напряжение регулировалось. Не раз и не два пытки подозреваемых "детектором лжи" заканчивались их смертью, но это никого не волновало. В Абу-Грейб, тюрьме сверхстрогого режима на окраине Багдада творилось и не такое...
   - Каковы они, господин Аль-Бакр, выражайтесь яснее - нетерпеливо проговорил генерал-губернатор
   - Задержанный показал, что он является угонщиком машин и угоняет их на перепродажу в страны африканского континента. Несколько дней назад он угнал грузовик марки АМО, принадлежащий службе доставки, желтого цвета, грузоподъемностью шесть тонн. Этот грузовик он доставил в район Аш-Шаб и загнал в один из складов. За грузовик этот ему выплатили четыре тысячи золотых наличными. Адрес склада нам известен, первичная разведка проведена при помощи господина Бойко.
   - Господин Бойко?
   - Специальная группа криминальной разведки, базирующаяся в аэропорту Аль Рашид провела первичную разведку объекта. Данные переданы для исполнения, уровень опасности мы оцениваем на средний. Склад действующий.
   - Хорошо. В таком случае - реализуйте данные.
   - Может, понаблюдаем? - предложил Вахрамеев - много чего интересного может всплыть.
   - Не нужно. Мне нужен результат и прямо сейчас. Контроль со стороны Канцелярии мне не нужен, информацию реализовать как можно скорее. Господин Скопцов, позаботьтесь...
   - Есть!
   Обычно, когда произносятся такие вот предложения "позаботьтесь", и не указывается о чем именно или о ком именно нужно позаботиться - жди беды. Так и на этот раз. "Позаботьтесь" - значить позаботьтесь о том, чтобы на месте боя оказались улики, привязывающие это место к совершенному террористическому акту. Террористов здесь не искали - террористов назначали. Иногда, конечно в сети попадалась и действительно крупная и опасная рыба - но чаще всего нет. Стоит ли удивляться тому, что ситуация с терроризмом не улучшалась?
   - На реализацию - максимум сутки.
   - Есть.
   Обычно, генерал-губернатор присутствовал на заседаниях антитеррористического комитета в качестве номинального главы, вел же заседания кто-то из старших офицеров сектора. В Багдаде было не так - князь Абашидзе был реальным главой комитета.
   - Доложите. Как продвигается работа по профилактике? Сегодня у нас что - среда? Советник Вахрамеев, доложите.
   - Есть. За прошедшую неделю выявлены две новые ячейки. Планируется работа с ними.
   - Комитеты?
   - Пока ни одного.
   - Это плохо...
   - Господин губернатор...
   - Господин Вахрамеев, работа должна выполняться. Ваша агентурная сеть получает немалые деньги и должна давать информацию, реальную информацию, а не то что они услышали на базаре и что на поверку оказывается пшиком. Ничего не хочу слышать в оправдание вашего преступного бездействия, сударь! У нас есть полномочия действовать так, как мы считаем нужным - при таких полномочиях исламского подполья в моем городе просто не должно быть! Не должно быть, господин Вахрамеев! Доложить мне план активизации работы по выявлению сил и структур исламского подполья не далее чем в пятницу. Привлекайте казаков, армию, кого угодно, черт побери - но сделайте дело.
   - Есть.
   - Теперь по линии еврейского подполья. Советник Аль-Бакр, слушаем вас!
   - Ведется разработка подпольной террористической ячейки Хагана, она в городе не единственная, но наиболее активная. Получена интересная информация.
   Полицеймейстер Багдада замялся с продолжением
   - Говорите, сударь, говорите! Что они умышляют!
   - У нас есть осведомитель в этой ячейке. Он передал при последнем контакте весьма интересную и ценную информацию. В день, когда был взорван отель Гарун аль-Рашид, известное вам лицо, Зеев Кринский, бандглаварь и руководитель ячейки Хаганы направил некую Руфь Либерман на встречу с неизвестным лицом в отеле Гарун аль-Рашид. Приказ о встрече передало известное вам лицо - князь Владимир Голицын, находящийся на связи с Кринским и Хаганой. Через три часа Руфь Либерман появилась на тайной базе ячейки с человеком, оба они были в порванной одежде и ранены, по-видимому при взрыве. Этот человек, напал на одного из боевиков Хаганы, отобрал у него пистолет, потом захватив заложников, потребовал сложить оружие, что и было сделано. Затем между Кринским и этим человеком состоялся разговор, в ходе которого этот человек...
   - Сударь, если вы еще раз произнесете фразу "этот человек", это просто выведет меня из себя - сказал генерал-губернатор - кого привела в дом эта жидовка?
   - Этот человек опознан нами как князь Александр Воронцов, посланник Его Величества в Персии, изволивший гостить у вас несколько дней назад.
   Произнеся эти слова, полицеймейстер Багдада внутренне сжался в ожидании вспышки гнева, которая неминуемо должна была последовать за этими словами. Но ее не последовало...
   - Интересно. Вы уверены в точности опознания, господин Аль-Бакр?
   - Настолько, насколько это возможно, Ваше высокопревосходительство.
   Генерал-губернатор потер небритый подбородок
   - Все интереснее и интереснее, господа, не так ли? И что было дальше.
   - Воронцов обвинил Кринского в террористической деятельности и сказал, что ненавидит террористов и не собирается им помогать ни на каких условиях. Так же он сказал, что их деятельность подрывает общественные и государственные устои, ведет к гражданской войне и краху государства.
   - Что, прямо так и сказал? - недоверчиво перебил генерал-губернатор
   - Примерно так, Ваше высокопревосходительство
   - Хм... Лучше бы не сказал и я. И для чего же он тогда встретился с этими людьми, если не собирался им помогать?
   - Воронцов обвинил Кринского в террористическом акте в отеле и спросил, зачем они это сделали. Кринский ответил, что это сделали не они и он не знает, кто именно это сделал. Также Воронцов сказал, что знал отца Кринского, бывшего ребе** и устыдил его в том, что сын ребе встал на путь терроризма. После чего Воронцов сказал, что только он может им помочь - и Кринский передал Воронцову информацию, полученную им от Голицына. Ту, что мы позволили получить.
   Было бы глупо предполагать, что один человек сможет переиграть систему - настоящую контрразведывательную машину, работающую на неспокойной территории вот уже десятки лет. Эту ловчую сеть ткали и налаживали десятки и сотни пауков, пауков без имени, скромных чиновников, никогда не красовавшихся на первых полосах газет и официально получавших орден св. Анны за беспорочную службу только при выходе в отставку. Эта ловчая сеть была смыслом их жизни, она состояла из десятков и сотен личных, маленьких сетей - но складывалась в одну большую, миновать которую было невозможно. Эти пауки все видели, все слышали, каждое неосторожное слово моментально приводило к колебаниям одной из сетей. Большинство террористов и экстремистов были молодыми людьми, это было самое ужасное что в террор шла молодежь. Конечно не вся не большая часть, и даже не столь значительная часть как того кому то хотелось бы - большая часть уроженцев Востока, и русские переселенцы, и арабы - заканчивали гимназию, потом техническую школу или даже университет, получали профессию, начинали работать или заводили свое дело. Они вели честную жизнь и искренне возмущались, когда взрывалась машина или кто-то нападал на казаков - они не могли понять тех, кто это сделал. Но были и другие люди - те, кто наоборот не понимал честно живущих людей, считающих их мещанами и быдлом. Они считали себя воинами на пути джихада, бесстрашно борющимися с государственной машиной - но в этом то и крылась проблема. Как и подавляющее большинство героев - они хотели, чтобы их "героические поступки" были оценены по достоинству. Они говорили о них, они считали, что когда они говорят о них - вокруг только свои и им ничего не угрожает. Но сети были велики, сети были повсюду, сети ткали старые и опытные люди - и для этих людей не было тайн. И поэтому стоило ли было удивляться оцепленному казачьей сотней дому и ночному стуку в дверь?
   Но ловчая сеть угрожала не только террористам. Она была для всех - любой мог запутаться в липкой паутине, любой мог неосмотрительно потревожить тончайшую, висящую в воздухе сигнальную нить. Вот и молодой князь Голицын, не представляющий о могуществе сети, в поисках хоть каких-то союзников и источников информации вышел на ячейку Хаганы.
   И потревожил нить.
   - Какую конкретно информацию передали Воронову эти жиды?
   - Всю. Всю что у них была, видимо намереваются передавать и в дальнейшем, используя представителя аристократии, близкого к высочайшей семье для продавливания своих жидовских интересов.
   Палка всегда бывает о двух концах. Голицын передал не только ту информацию, которую подкармливали его сверху. Он сумел передать информацию об организации заговорщиков, и о части лиц, входящих в нее. Но суть заговора и смысла существования этой организации он понять так и не смог.
   - У вас есть информация по Воронцову? Вы получили его личное дело?
   Аль-Бакр замялся
   - Господин Бойко...
   Генерал Бойко по привычке встал, прежде чем говорить
   - Ваше высокоблагородие тут такое дело... Дело есть - и одновременно его нету.
   - То есть как? - спросил генерал-губернатор - либо дело есть, либо его нет. Выражайтесь яснее, черт возьми.
   - Дело есть оно хранится в архиве и ничего особого не представляет. Но я осмелился поговорить со своими бывшими сослуживцами, и они рассказали мне совсем другое про нашего нового фигуранта. То, что не соотносится с делом. А про четыре года службы фигуранта я вообще не смог найти никакой информации, кроме газетных статей из иностранной прессы. Причем непонятно - истина в них содержится или нет. Все свои суждения и информацию, полученную из неофициальных источников, я изложил отдельной запиской, которую вложил в папку вместе с другими документами. Ваше Превосходительство
   - Спасибо - князь Абашидзе подвинул папку с документами к себе - я ознакомлюсь с этим позже. Мы сможем держать это под контролем?
   Генерал-губернатор смотрел на полицеймейстера.
   - Возможно, ваше высокоблагородие.
   Князь Абашидзе уловил нотку сомнения в голосе Аль-Бакра
   - Возможно, сударь? В таких делах нет слово возможно. Или да или нет, решайте.
   - Риск слишком велик - честно ответил полицеймейстер Аль-Бакр
   - Тогда с этим надо заканчивать - подвел итог Абашидзе
   В бункере повисло молчание
   - Прикажете провести реализацию, Ваше высокоблагородие? - подал голос Бойко
   - Не сразу и не по всем. Голицына пока оставить в покое, но отрезать от всех источников информации, посмотрим, что он будет делать. Все же он русский человек, пусть и встал на путь измены национальным интересам. Дадим ему шанс, кроме того, запаниковав, он может выйти на того же Воронцова и тогда мы, возможно узнаем, есть ли игра против нас и если есть - то кто ведет ее. Всю жидовскую сеть все ячейки уничтожить, отвечаете вы, Бойко.
   - Есть.
   - Нет подождите... - задумался князь - переиграем немного по-другому. Попытайтесь взять живыми этих жидов. Особенно - Либерман и этого ... Кринского. Мне интересно будет поговорить с ними. Пусть Хашид даст показания на них - что именно Либерман заплатила ему за угон машины, и она же эту машину у него потом забрала. Кроме того - возможно, в рядах нашей организации скоро появится новый соратник - и мы примем его, как принимали других.
   Собравшиеся заулыбались - что это значило, было всем хорошо понятно. Ведь их тоже когда-то ... принимали, и испытание тоже было. Организация нуждалась в притоке новых членов всегда, и решение князя Абашидзе было, безусловно, правильным.
   - На этом - все, господа. Заседание комитета объявляю закрытым. Прошу не забывать о порученных вам делах, господа, и относиться к их выполнению со всем возможным усердием. С нами Бог, господа!
   - С нами Бог... - откликнулись остальные...
  
   Князь Абашидзе немного задержался в бункере - он любил здесь немного посидеть. Здесь было тихо покойно, не звонил ежеминутно телефон, от него не требовали одновременно вникать в несколько дел и принимать по ним решения. Это был небольшой перерыв в бесконечной гонке под названием жизнь, и следовало ценить такие перерывы, ибо они были нечастыми.
   Немного посидев с закрытыми глазами и отдохнув, князь открыл папку и погрузился в чтение. Читал он быстро, русский знал в совершенстве - и когда закрыл папку, мнение его о его недавнем госте кардинально переменилось.
   Это был готовый член организации. Человек, готовый отринуть условности ради достижения высшей цели. Человек, готовый пойти на все ради России, ради ее благополучия и процветания. И если закон мешает карать по совести жидов, арабов, прочую злоумышляющую шваль - значит, ко всем чертям такой закон.
   - Первое впечатление всегда самое верное... - негромко проговорил генерал-губернатор Месопотамии
  
   * задержание в административном порядке - согласно законодательству Российской Империи по делам о терроризме полиция имела право задерживать без предъявления обвинения на срок до тридцати суток. Где-то этой нормой пользовались очень осторожно где-то - использовали постоянно.
   ** ребе - священник в синагоге
  
   Дневниковые записи
   12 июня 2002 года
   Кабул.
  
   Здесь очень сложно писать, мои письменные принадлежности, почему то вышли из строя. Пришлось занять у МакКлюра карандаш, им и пишу.
   Пока жду назначения. Мы перелетели в Кабул, после чего выяснилось, что в штабе то ли не оформили, то ли потеряли какие-то бумаги. Возможно, это связано с режимом секретности, черты бы его побрал. Каждый день предписано являться в штаб, остальное время - я свободен. Пока.
   Командует здесь генерал бригады МакМиллан, из шотландцев. Сказал, что знал моего отца по службе, не знаю, может это и в самом деле так, может просто прилизывается. Как же отвратительно порой принадлежать к августейшей фамилии. Постарался быть вежливым настолько, насколько это возможно, записал в блокнот нужды расквартированной здесь бригады.
   МакКлюр носится со мной как наседка с яйцом, иногда это надоедает. По его настоянию, мы поселились не на базе - а в гражданской гостинице "Кабул" на предпоследнем этаже, сняв блок номеров. Сказал МакКлюру, что мою безопасность усилит, если кто-то будет спать на коврике перед дверью, чтобы ночью ее не могли открыть. Он обиделся, хотя этого не показал. А вот мне - стыдно и поныне. Дворянин, тем более принц крови не должен так говорить и поступать, это низко и недостойно.
   Сегодня проехались по городу. Кабул расположен как будто в кратере потухшего вулкана, только очень большого получается, что со всех сторон горы. Дома лепятся к горным склонам как скворечники. Внизу - более богатые дома, есть европейский квартал, есть и британский сеттльмент, туда мы не стали заезжать. Его окружает стена и его сильно охраняют. Ночью мы слышали несколько взрывов, как потом выяснили - кто-то обстрелял ракетами казармы королевской Гвардии. МакКлюр говорит, что здесь очень опасно, и я ему верю. Вообще, хотел бы я когда-нибудь стать таким как он - но это, наверное, невозможно. Я родился не в той семье.
   Заехали на базар - здесь он называется Шар Шатта и расположен у старых крепостных стен, в центре города. Купил гарнитур для Люси и ожерелье для мамы, здесь добывают много драгоценных камней, и здесь есть ювелиры. Вещи грубоватые - но со своим колоритом, надеюсь что подарки им понравятся. Скучаю без Люси, но поговорить пока никак не удается.
   Когда выходили - заметил, что оба Мака старательно прокладывают дорогу. Значит это - есть и здесь.
   Не выходят из головы те дети, хотел бы забыть - но не могу. Особенно того, голубоглазого. Ему всего лет восемь, как он попал в клетку. Как вообще кто-то может торговать детьми? И как может Корона позволять такую мерзость?
   МакКлюр сказал, что русские воюют с нами, они снабжают пуштунов оружием - и поэтому, мы не должны их жалеть, а должны ненавидеть. Я ненавижу русских - но причем здесь их дети? Если мы и воюем с русскими - при чем здесь их дети? Разве может человек чести поощрять торговлю детьми, пусть даже и детьми врага?
   Надо обо все рассказать бабушке, когда вернусь. Бабушка должна знать все про эту дикость, про то, что делается от ее имени. Пусть найдут тех чиновников, которые договариваются от ее имени с работорговцами и накажут их. Вообще, очень хочется поговорить с бабушкой, у меня в душе такое смятение...
   И хочется поговорить с Люси.
  
   12 июня 2002 года
   Царство Польское, Варшава
   Здание штаба Виленского военного округа.
  
   - Ковальчек, значит...
   Полковник Збаражский улыбался на все тридцать два зуба, в своем костюме с иголочки - был чем-то доволен. Граф Комаровский наоборот - выглядел помятым и мрачным.
   - Сейчас проверим, кто такой этот ... Ковальчек...
   У полковника Збаражского при себе был небольшой мобильный компьютер - из тех, которые можно носить в небольшом дипломате и там еще останется место. Маленький, легкий - и в то же время там достаточно места, чтобы носить с собой всю полицейскую базу данных.
   - Этот? Подойдите поближе, граф...
   Граф Ежи подошел поближе, взглянул на экран. Раскалывалась голова, все от дурной, сивушной водки - не помог даже выпитый утром аспирин. Графиня Елена осталась у них в поместье - университет она решила прогулять, она вообще к жизни относилась поразительно легко. Слово "долг" с которых рос граф Ежи было ей неведомо.
   Человек на экране был без очков да на монитор падал солнечный свет из окон
   - Не уверен. На том были очки.
   - Но похож?
   - Возможно. Он говорил что родился в САСШ.
   - Значит, он. Пан Ежи Ковальчек - значит, он ваш тезка. Магистр в области химии, заканчивал Стэнфорд, приехал по программе международного обмена два года назад. Употребляет легкие наркотики. Неблагонадежен.
   - Мне сказали что он еще и содомит.
   - Содомит? Вот как... Кто сказал?
   - Неважно.
   Полковник кивнул головой
   - И в самом деле неважно. Тем более - он и в самом деле может быть содомитом, на его родине за это нет наказания. Значит, содомит...
   Пальцы полковника забегали по клавишам, внося в наблюдательное дело на Ежи Ковальчека новые данные.
   - И что он вам предлагал, господин граф?
   - Сказал, что у них там, на факультете химии - какой-то дискуссионный клуб. Собирается молодежь, дискутирует. Этот содомит осмелился предложить прийти и мне.
   - Но это же просто прекрасно! Вы обязательно должны там быть, граф.
   - Мне там нечего делать. Тот, кто унижает себя общением с подобными людьми - не может считаться человеком чести.
   Полковник Збаражский назидательно поднял палец
   - Высшее служение родине, граф - переступить через себя! Переступить даже через свои понятия о чести ради Родины! Вы думаете, что такое разведка? Я бы то же был бы рад работать с высоконравственными людьми, людьми с понятием о чувстве долга. Но увы, такие люди не интересуют противную сторону.
   - Вы хотите сказать, что у меня нет понятия о чувстве долга?!
   - Я неправильно выразился. Конечно же, он у вас есть. Признаюсь, я удивлен тому, как быстро они вышли на вас, это само по себе - повод для того чтобы задуматься. Но они на вас вышли - и у меня нет другого выхода, кроме того как продолжать игру. Вместе с вами, граф.
   - Я не давал согласия ни на какие игры.
   - Давали, граф, давали... Вы просто не поняли этого - но согласие дали. В нашем деле вход - рубль, выход... а выхода то и нету. Вы же понимаете все...
   - Что, например.
   - Например - про графиню Елену. Я рад, что у вас развиваются отношения. Но она по-прежнему настроена бунташно и готова на любые безумства.
   В принципе, то что происходило сейчас - это было ни что иное, как вербовка агента, ее завершающий этап. Про это написано целые тома научной литературы - которые нельзя купить на полках - этому учат в полицейских академиях, вербовка - высшая форма что полицейской, что разведывательной работы. И полковник Збаражский был ее подлинным асом, если у его коллег значительная часть агентурной сети представляла собой просто фикцию, чтобы списывать деньги их полицейского рептильного* фонда - то у Збаражского сеть была действующей. На полном ходу.
   Но кое в чем Збаражский просчитался. Он был профессионалом, завербовавшим за свою жизнь больше двух сотен человек - но среди них аристократов было, всего двое и то - из первого поколения. Как и все профессионалы полковник был чуточку самоуверен, да и время его поджимало - а потому он пошел в атаку раньше, чем как следует присмотрелся к своему потенциальному агенту, чем посмотрел на его реакцию в различных жизненных ситуациях. Его небрежение в этом вопросе можно было бы оправдать спешкой - но в таком деле оправданий быть не может вообще. Он считал, что все люди одинаковы и предел прочности каждого - не слишком отличается от других. Но так можно было считать только тогда, когда ты не рос в семье высокопоставленного польского офицера. Более того - польского офицера, сознательно принявшего решение присягнуть Государю всея Руси и тем самым поставить себя и свою семью против подавляющего большинства поляков. Более того - в семье польской шляхты, в роду из которого вышло немало знатных гусар и воевод. А граф Ежи был как раз из такой семьи. Он моментально понял, куда клонит Збаражский - и холодная ярость поселилась в его душе. Эта ярость на шантажные намеки, на грязь, в которую его пытались затащить. Но он эту ярость - никак не показал, он просто принял решение.
   - Что вам нужно от меня? - спросил он, выдерживая тон
   - Помилуйте... я вовсе не предлагаю вам лечь в постель с этим содомитом или даже строить с ним дружеские отношения. Не желаете - ваше право. Я бы только просил вас посетить то мероприятие, на которое вас позвали.
   - А потом - донести?
   Збаражский скривился
   - У вас удивительно острый язык, сударь.
   - Я называю вещи своими именами. Только и всего.
   - Сударь. Вы аристократ и служите Государю Императору. Вы помните, слова клятвы, которую приносили на верность Императору? Ну, повторяйте за мной!
   ... о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися...
   - Я помню присягу! - с вызовом сказал Комаровский
   - Не вижу!
   Збаражский внезапно сменил тон. Это называлось "маятник". Кто-то наивно считал, что маятник - это техника стрельбы, но на самом деле это была техника работы с агентурой, с подозреваемыми, с обвиняемыми. Качать из крайности в крайность.
   - Сударь, я прекрасно понимаю ваши сомнения. И прекрасно понимаю, о чем прошу. Для любого нормального человека вашего возраста служба - это открытое противостояние силам зла, открытая борьба. Но есть еще и тайное зло - оно во много раз опаснее. Представьте, что было бы - если бы вы не остановили графиню. Елену тогда под мостом, не удержали от гибельного шага. Представили?
   Граф представил. Содрогнулся. Он всецело поддерживал смертную казнь для террористов - но не мог представить в петле Елену. А ведь это может случиться - если он не вытащит ее из гнилого болота!
   - Представьте себе, что вы сражаетесь - а кто-то бьет вам кинжалом в спину. Представьте себе, что это будет такой вот растленный содомит как Ковальчек. Представьте себе, сколько бед он может наделать, если мы его не остановим. Увы, в нашей стране не законы военного времени, мы не можем его просто взять - и расстрелять. Кто-то должен изобличить его, показать всем его гнилую содомитскую сущность. Кто-то должен спасти Елену и таких как она - детей по сути - от растления которое готовят им ковальчеки, растления сексуального, политического, морального.
   - Почему бы просто не арестовать его за содомию?
   - Арестовать за содомию? И чего мы добьемся? Ну, высечем мы его - он просто станет героем дня, только и всего. Посидит и выйдет, пять лет не срок. Может, он даже удовольствие получит от того что его розгами хлещут, среди содомитов есть и такие. Завязанная на него сеть поймет, что она в опасности и заляжет на дно. Во и все что будет.
   - Елена не должна пострадать в любом случае.
   - О Иезус-Мария, граф... - раздраженно проговорил Збаражский - лично я не буду против, если вы хоть прямо сегодня возьмете ее за шкирку, и так за шкирку притащите к ксендзу. Будет еще одна польская семья, а у меня будет меньше головной боли. Если вам так будет спокойнее - можете запереть ее в своем поместье.
   - Это проще сказать, чем сделать, господин Збражский... - расстроено сказал граф Ежи - это проще сказать, чем сделать...
  
   * рептильный фонд - фонд безотчетных денег
  
   12 июня 2002 года
   Пограничная зона, граница Канады и САСШ
  
   У каждого семейства должен быть дом. Не квартира, съемная или находящаяся в ипотеке - а именно дом. С участком, полностью в собственности и желательно находящийся в собственности этой семьи уже как минимум два поколения. Чтобы в этом доме рождались и жили, старились и умирали. Чтобы в нем был большой стол, за которым могла бы собраться по праздникам вся семья, и чтобы было большое дерево, к которому можно подвесить качели. Те семьи, у кого нет такого дома - это не семьи, они подобны деревьям - без корней.
   У семейства Мантино такой дом был. Пусть его купили не так уж давно - но это теперь был их дом, их родовое гнездо, переделанное под потребности их семьи их же собственными руками.
   Чтобы не беспокоить мать - решили поговорить в машине, припаркованной на подъездной дорожке. Это был большой и тяжелый Форд, фермерская модель - на нем ездил отец. На дверях, обклеенных липкой пленкой было название графства и надпись "Управление шерифа". Как только его отца не переизберут - можно будет просто отлепить пленку, и это снова будет обычный пикап.
   Они открыли окна - чтобы дышать свежим воздухом, здесь он пах сосной, смолой, рекой и был просто целебным. Разместились так, чтобы смотреть в глаза друг другу. Сын и отец...
   - Может хватит?
   - Что? - спросил шериф
   - Мама волнуется. Никак не уйдешь на покой. Пока уже, сколько лет то в седле.
   - Ты мне зубы не заговаривай. Я еще тебя обгоню сейчас все слабые пошли чуть что - и к врачу а то и к психологу. У вас психолог есть в участке?
   - А как-же? По штатному расписанию положено.
   - Положено... В наши годы по другому было - зашел в бар, пропустил несколько стаканчиков вот тебе и вся психотерапия. И все - таки - во что ты вляпался? Только честно?
   - Да тут и честно не получается. Па а можно я тебе вопрос задам? Только ответь честно.
   - Задавай.
   - Вот представь себе. Ты вдруг узнаешь о том, что полицейский совершил преступление. Что ты будешь делать?
   - А ты в этом уверен?
   - В том, что коп совершил преступление? Нет. А как можно быть в этом уверенным до приговора суда?
   Отец задумался
   - Но у тебя есть улики? Я имею в виду - ты не придумываешь?
   - Я ни в чем не уверен. То, что у меня есть - все это можно истолковывать по-разному. Очень по-разному.
   - Ты знаешь, что копы должны держаться друг за друга, решать проблемы, которые у них есть самостоятельно.
   - Знаю. А что если это тяжкое преступление?
   - Надеюсь, не совращение детей?
   - Нет. Убийство.
   Отец помолчал
   - Расскажи.
   - Рассказать... Ты знаешь про то что несколько дней назад погиб заместитель государственного секретаря САСШ?
   Отец махнул рукой
   - Ты шутишь? Я знаю о том, что Вашингтон Нэшнлс* выиграли последний матч, причем с солидным перевесом. Я знаю, где в окрестностях можно поймать форель, и где в сезон будет лучшая охота на оленя. Какое мне дело до Пу-Ба**, который склеил ласты в Вашингтоне? Расскажи что-то поинтереснее.
   - Это - интереснее некуда. Он склеил ласты на сто двадцать четвертой дороге, помнишь еще такую?
   - Не он первый, не он последний. Это узкая и опасная дорога, особенно зимой. Ей часто пользуются те, кто хочет срезать путь, а те кто хочет срезать путь обычно торопятся и превышают скорость. Там же - не то место которое позволяет гнать на девяноста милях в час. И что?
   - Труп обнаружил коп. Детектив Мюллер, помнишь такого?
   - Нет.
   - И не должен. Он перевелся к нам с юга.
   - Почему?
   - Видимо решил сменить климат. Это была не его зона ответственности, он не должен был там находиться - и тем не менее, он там был. Он то и обнаружил труп.
   - Ехал мимо и ...
   - И увидел пролом в ограждении. Решил посмотреть.
   Отец расхохотался
   - Сынок... Ты выглядишь уже достаточно взрослым, чтобы не купиться на эту туфту. Ехал и увидел. Когда ты там едешь - ты вцепляешься руками в руль, а глазами в дорогу. Решил посмотреть, надо же...
   - Вот я и не купился. Я наведался в одну фирму - она занимается выписыванием квитанций за превышение скорости - и узнал, что детектив ехал не со стороны округа - а со стороны Вашингтона. И какого черта он поехал по сто двадцать четвертой дороге - совершенно непонятно. Ведь получается, что он развернулся и поехал назад, но не по Кастис Мемориал, а свернул на узкую и неудобную сто двадцать четвертую.
   Старый шериф, бывший капитан полиции и детектив немного помолчал, собираясь с мыслями.
   - Как произошла авария. Пострадавший ехал в сторону Вашингтона?
   - Да.
   - И слева обнаружили следы от удара об другую машину. И решили, что это произошло при обгоне - просто парень увидел что кто-то едет по встречной и запаниковал.
   - Да
   - И этот парень скрылся. И тот что ехал по встречке - тоже скрылся.
   - Да. Откуда ты...
   - Оттуда что я без малого пятьдесят лет в этом деле. Вы ведете поиск?
   - Да. Просматриваем камеры дорожного наблюдения на Кастис Мемориал изъяли пленку с камеры видеонаблюдения с ближайшей заправки. Понимаешь, сейчас страховые компании требуют чтобы на застрахованных объектах были видеокамеры пусть дешевые но...
   - Забудь. Ты ничего не найдешь. Вы тянете пустышку.
   - И как же оно было?
   - Очень просто. Мюллер ехал первым, за ним - твой Пу-Ба. Третьим ехал неизвестный. Третий начал обгонять, и в этот момент Мюллер затормозил. А третий - столкнул автомобиль второго под откос. После чего третий уехал - а Мюллер немного выждал и сообщил о дорожно-транспортном происшествии.
   - Но на машине Мюллера нет следов столкновения!
   - Их и не будет. Первый и третий - сработали на сто процентов. Когда перед тобой начинает тормозить машина - ты резко перекладываешь руль. Это и сделал Пу-Ба - он попытался уйти вправо, на встречную. Но там уже был третий, он нанес встречный удар своей машиной и столкнул машину Пу-Ба под откос. Достаточно точно ударить - в правое крыло, и шансов у Пу-Ба нет. А замести следы достаточно просто. Камер там нет. На первой машине следов нет, третью машину либо сдали на металлолом, либо что более вероятно - оставили в дурном районе с ключами в замке зажигания. Второе более вероятно, потому что сдавая машину на металлолом надо все-таки платить и расписываться - а угонщики решают такие проблемы анонимно. Вы никогда не найдете машину третьего.
   - А если бы на машине Миллера остались следы? Как они могли быть уверены в том, что вторая машина не заденет бампером первую?
   - Никак. Если бы это произошло - Мюллер просто уехал бы. Вот и все.
   Лейтенант Мантино молча переваривал сказанное. Получалось еще хуже, чем он думал - но думал, что Мюллер знал о том, что произошло, и знал о том кто это был. А теперь, по словам отца - Мюллер сам мог принимать участие в убийстве. Если это всплывет наружу - детектив полиции убил заместителя государственного секретаря - все это закончится отставкой министра юстиции. И лейтенант Мантино сделал ошибочный вывод - что причины слежки в этом и кто-то просто пытается не допустить разрастания скандала и отставок в правительстве.
   - Есть что то еще? - отцовские глаза, строгие и проницательные смотрели казалось, прямо в душу - ты еще что-то хочешь мне сказать?
   - Хочу. Этот скандал - он не заканчивается. Сегодня утром я проверил свой ящик в электронной почте. Там лежит письмо, подписанное заместителем министра юстиции. Мне предлагают новую работу.
   - Где?
   - Министерство безопасности Родины. Новая структура, борьба с терроризмом, анархизмом, угонами самолетов, активные действия против наркомафии и все такое. Как те парни, которых мы вынуждены были отпустить - только на гораздо более высоком уровне. И еще там есть письмо моего капитана. Ему уже известно о приглашении и он поздравляет меня.
   Оба мужчины, сидевшие в пикапе знали, что это означает. Это прямой и недвусмысленный намек на то, что предложение следует принять.
   - Сколько тебе собираются платить?
   - Мне предлагают место в Нью-Йоркском офисе. Двадцать четыре тысячи пятьсот долларов в год***, бесплатная медицинская страховка, включая стоматолога, бесплатное место на парковке****. Плюс надбавки за работу в опасных условиях.
   - Сколько ты получаешь как лейтенант детективов?
   - Двадцать две. Иногда бывают надбавки и премии - но наше начальство не слишком на них щедро.
   - Соглашайся - сказал отец.
   - Из-за двух с половиной тысяч в год?
   - Нет. Ты ведь знаешь, у итальянцев не принято, чтобы в семье был только один сын - но у нас получилось так. Ты мой единственный сын - и я хочу, чтобы ты пережил меня...
  
   * Вашингтон Нэшнлс - известная команда бейсболистов
   ** Пу-Ба - известный герой одной театральной пьесы, человек занимающий множество постов одновременно, бюрократ
   *** прим автора - в этом мире доллар относится к доллару нашего мира как один к двум. Он не так сильно обесценился.
   **** Не надо так улыбаться, это большая ценность. В городах САСШ бесплатно поставить машину невозможно, везде стоят парковочные автоматы и если ты забываешь оплатить парковку - найдешь квитанцию о штрафе, прижатую к лобовому стеклу щеткой. Бесплатно ты ставишь машину только если у тебя есть место на корпоративной стоянке или если ты государственный служащий.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"