- Ты правда им доверяешь? Нет, правда? - джинн недоумевал, не переставая задавать один тот же вопрос Джаллин. Рабыня смотрела на нее испуганно преданными глазами, но высказывать свои опасения побаивалась.
Все куда-то торопились, орали, кричали, звали друг друга, ругались. Ишаки и верблюды будто решили заключить пари - кто из них переорет друг друга. К их позору - пока что побеждали люди.
Женщина не могла не признать правоты джинны. Те, на чье попечение она временно хотела оставить девочку имели самые что ни на есть бандитские рожи. Невысокий бородач, с круглыми противопесочными очками на лбу, точно такими же, как у Жюля, в куртке с целой кучей карманов, щурил глазки и подсчитывал в уме обещанные ему денежки. Окраинский урсиец, на удивление, прекрасно говорил на их языке, хоть и с небольшим акцентом, изредка путая окончания слов.
Его сотоварищ озлобленно разглядывал как саму Джаллин, так и девочку. Двухметровый здоровенный детина, темнокожий, абсолютно лысый и такой же молчаливый - когда женщина с ними договаривалась, не проронил ни слова.
Честно признаться, ей и самой не нравились эти двое, но деваться было некуда. Народ, груженный сумками и тюками, готов был продать все, до исподнего, лишь бы поскорее убраться из города. Недавние новости взбудоражили общественность - назревала самая настоящая революция. В Амадире уже поднято восстание, которое не сумели подавить - тамошние заклинатель вместе с Султаном мертвы. Поговаривают, что революционные ячейки готовятся активно действовать в Шадиссе и Афахии, и что все может начаться с недели на неделю. Скептики не верили, местное население в страхе ожидало завтрашний день, туристы поскорее бежали, готовясь судиться с туристическими компаниями, а караванщики жадно потирали руки - не грех и тройную цену слупить, в предвоенное время-то!
Почти у самых ворот пронеслась отборнейшая брань - завыла приблудная собака, провожая взглядом караван. Плохая примета, говорят. Джаллин разглядела на попонах коней охраны караваны знак тюрбостанской торговой компании. Кто-то зловеще загоготал.
- Правда им доверяешь? Да ты только глянь на них! Одна рожа страшнее другой! А на девочку взгляни - да ней просто лица нет! А тот лысый как на нее поглядывает, видишь? Видишь?
Она промолчала, слушая очередной поток словоизлияния от джинна, посмотрела на девочку, подумав о том, что ей очень повезло. Закон о запрете на работорговлю был введен вот уже как год назад. Впрочем, дарить свободу тем, кто уже был куплен, власти не торопились - и правильно сделали. Куда им девать такую ораву людей, без собственной крыши над головой и рода деятельности?
- Чувствуешь кого-нибудь из своих собратьев? - решив перевести разговор в другое русло, поинтересовалась женщина. То, что где-то за ними приглядывает соглядатай от Песочника, сомнений не было. Джинн ответил отрицательно, намекнул, что шпика стоит искать среди простых людей.
- Народные волнения в Тюрбостане! Урсия отмалчивается на обвинения в пособничестве революционным движениям! Нуарисский банк Эда Лоу объявил себя банкротом! - мальчишка-продавец газет надрывался, выкрикивая новость за новостью. Последняя, между прочим, всколыхнула немало народа - видимо, не мало купцов держали там свои денежки.
Ей надо было отправиться на встречу с купцом, иначе как еще заполучить кинжал? Но ведь не таскать же за собой рабыню - мало ли, что там на той встрече может приключиться? После того, что случилось в гостинице, она хотела быть предельно осторожной. Сейчас девчонка - одно из главнейших звеньев цепи. Стоит ее убрать - и вот они вместе с джинном уже в ловушке Песочника без возможности бежать. А уж как тогда изойдет словесным ядом Ка - и вовсе представить трудно. Наверняка будет зудеть над ухом до самой смерти.
От караванщиков, вот-вот собирающихся отправиться в путь, не было прохода. Внимание Джаллин привлекла довольно необычная парочка - ну где еще можно увидеть коренного урсийца на пару с огромным шадиссцем?
- Почему ты обратилась именно к ним? Почему не к тюрбостанской торговой компании? Почему не к Ахмадиджаху? Думаешь, они не знают, где находится Урсия?
- Они поведут караваны другой стороной, через ущелья - в Урсию, но совсем в противоположную сторону от Нашаля. Поэтому мой выбор - малый караван.
- Допустим - не унимался джинн - Но почему этих двух? Почему не других? Других тут мало, да? Мало?
- Подумай сам. Ты же прекрасно слышал, что сказал этот, их глава каравана, Тарас вроде бы... он знает другую дорогу. Не через ущелье, а через горный хребет. Песочник будет думать, что мы идем в Нашаль, а к тому моменту, как мы повернем в сторону Урсии, я уже проведу ритуал и мы оба будем свободны.
Джаллин, после того, как побывала на ковре у Песочника, успела собрать сумки и все необходимое для себя и своей рабыни. Старик долго расспрашивал ее о обстоятельствах нападения, о чем-то призадумался, а потом отпустил - подготавливаться к походу дальше. Теперь же таскать сумки за собой не было никакой надобности, а оставлять их где-то в гостинице - опасно. А потому, вместе с рабыней, она попросила их приглядеть и за ее сумками. Ка рвал и метал, рассказывая ей страшные истории о жадности караванщиков. Мол, придет она завтра сюда с кинжалом поутру, а тут уже тю-тю - убежали в пустыню и след простыл, ищи свищи. Не признать правоту его слов было сложно.
Но с другой стороны - этот караван теперь уже меченый. Песочник узнает через своего осведомителя, какой она караван выбрала и тот не сможет выйти из города без женщины.
Элфи, в свою очередь, никак не могла понять - что же именно происходит. До этого, обычно, когда они отправлялись в дорогу - пристраивались к большому каравану, ей даже разрешали покататься на верблюде или ишаке, чтобы не идти весь путь пешком. Но сейчас хозяйка собирается куда-то уйти, оставив ее здесь с этими... с этими... она даже не знала, как их назвать. Ей не нравился добродушный с виду толстяк - все они такие. Сначала халву предлагают, а потом ее на пол! Ей не нравился огромный здоровяк - угрюмый и уж никак не похож на добродушного Рас"хана. Такой лепешкой не угостит, на закорках не покатает.
Малышке казалось, что как только добрая Хозяйка сгинет за ближайшим поворотом, они же, злостно ухмыльнувшись и посмеиваясь, утащат ее куда-нибудь далеко в пустыню! Ей так и представлялось, как здоровяк, гогоча, хватает ее за светлые вымытые сегодня с утра волосы, тащит по песку - а она вырывается, пытается его укусить или оцарапать, но тщетно. И никто, абсолютно никто уже никогда за нее не заступится. Пряча навернувшиеся слезы, она бросила взгляд на женщину, о чем-то договаривавшеюся с мужчинами, а потом, обиженно насупившись, отвернулась.
- Пятьдесят золотом я взять сейчас - проговорил урсиец, поглаживая бороду, глядя на женщину снизу вверх. Сделка, которую они хотели заключить, обещала ему немыслимые барыши, а потому он был крайне доволен.
- Как аванс - вдруг проговорил здоровяк, вместо своего друга.
- Да, как аванс... пятьдесят сейчас, а потом еще двести завтра с утра. И пятьсот по факту прибытия, я правильно понять?
Ка возмущенно завопил. Как так? Когда они уже успели договориться о цене и без его ведома? У тебя что, спросил он у нее, злобно шипя прямо на ухо, деньги в карманах плодятся?
Джаллин кивнула головой в ответ караванщику, а джинн обреченно взвыл. Можно подумать, ему есть какое-то дело до ее финансового состояния...
***
С каждым мгновением становилось все темнее и темнее. Стоит ли говорить, что как только надкусанная монетка луны сменит солнце на небосводе, некоторые вдруг начинают думать о богатстве. Как правило, о том, что звенит в чужом кармане, но при помощи простых инструментов - разного рода ножей и кинжалов, его можно быстро обратить в свое.
После закона, который запрещал носить гражданским как огнестрельно-магострельное оружие, так и холодное, все изменилось в лучшую сторону, но смельчаки находились. В конце концов, достаточно выглядеть довольно миролюбиво и не подозрительно, чтобы стража не обращала на тебя особого внимания. Да и много ли ее ходит по темным-то переулкам?
Джаллин уже не раз и не два приходилось сталкиваться с такими вот работниками ножа и топора. Каждый раз - почти лотерея: никогда не угадаешь, чем закончится встреча. Чаще всего Джаллин предпочитала бежать - в конце концов, двое-трое дюжих парней с ножами могут быстро ее распотрошить - она и пистолет достать не успеет. Благо, что Песочник отобрал ее игрушку у стражников - те хотели забрать оружие до выяснения обстоятельств. Старик только хорошенько оглядел ее пушку, поморщился и, не задавая лишних вопросов, отдал.
- Революции - быть! - подросток, лет пятнадцати от роду возник прямо перед ней, сунул ей в руки листовку и был таков. По законам жанра, из-за ближайшей подворотни должны были выскочить стражники, но обошлось. Тускло подмигнул фонарь.
Через дорогу, рядом с небольшим кафе, под большой вывеской расположился художник, желающий запечатлеть ночную улицу в своей картине. Джаллин бросила взгляд на рисунок, пожала плечами - по ее мнению, полная бездарщина. Впрочем, кто знает, как изначально рисуются картины?
А в некоторых окнах горел свет, из-за поворота показался усталый фонарщик. Женщине даже на какой-то миг стало его жалко - все вот-вот отправятся в кроватку, а ему еще всю ночь работать. Песочник как-то пришел к выводу, что если по вечерам на улицах будут гореть фонари, то и преступности станет гораздо меньше. Как знать, может, он был и прав.
Старый заклинатель джиннов всегда славился своей разносторонностью. Он хотел сделать мир чище, светлее, избавить его от преступности, наполнить справедливостью. Вот только ради этого, по его извращенному мнению, должны страдать остальные. Ведь когда страдает весь народ - это проблема, ну а когда страдает всего один человек на благо всех остальных - малая цена за решение проблемы.
- Мне тут вот какая мысль в голову пришла. Ты видела, что у девчонки сейчас красуется на лбу? Эдакое клеймо?
- Допустим. Вспомнил что-нибудь интересно?
- Не особо. Мне просто показалось странным, что эти самые культисты так торопились. Что им мешало, в конце концов, взять девочку с собой и делать ноги? Зачем понадобилось проводить какой-то ритуал прямо там?
Джаллин закусила губу. А вопрос-то, ифрит побери, и впрямь хороший, почему она не задумалась об этом раньше?
- У меня никаких мыслей на этот счет нет - честно признался Ка - Просто так, пришло на ум. Ты как думаешь, те двое - они девочку продать не могут? Ну, скажем, придут к ним культисты сегодня вечером, нож к глотке - они и отдадут. Жизнь подороже золота будет.
- Песочник сейчас глаз с этого каравана не спустит. Под его надзором ни один культист там даже близко не чихнет, не то что подойдет ближе.
Ка буркнул что-то нечленораздельное в отчет и замолк.
За ними увязался хвост. Даже удивительно, что Песочник послал за ней такого завалящего шпика - мог бы найти и получше. Парнишка был молодым и, кажется, неопытным. Он так до сих пор и не понял, что она уже давно его заметила.
***
Нервничали все.
Сал"уд Дин нервничал. Его охранник, здоровенный громила, нервничал и, что самое главное, нервничала Джаллин. У женщины в голове мелькнула забавная мысль - будто замуж идет. Тогда ведь она волновалась не меньше.
Наверно, если бы сегодня шустрые тени из подворотен решили напасть на нее и одержали верх - их ожидал солидный куш. Клинок Афаля все-таки стоил немалых денег.
- Ну? Давай! - нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу, потребовал мужчина. Громила вышел вперед своего хозяина, осмотрелся по сторонам, сморщился, смачно сплюнул в сторону. Казалось, что ему не шибко нравиться, что сделка проходит пока мирно. Подвоха ждал.
Джаллин достала небольшой мешочек.
Словно по мановению волшебной палочки, появился еще один участник встречи, до этого прятавшийся в тени. Купец решил привести с собой оценщика. Джаллин слегка поежилась от холода и пожала плечами - его выбор.
- Как и договаривались. Двадцать ривских сапфиров - один из драгоценных камней выкатился ей на ладонь, а после перекочевала в ладонь охранника. Наверно, швырни она камешек купцу - громила мог бы не так истолковать ее жест.
О том, что она передаст оплату не деньгами, а драгоценными камнями - они договорились заранее. В конце концов, тащить по ночным улицам мешок, а то и два золотых монет - рисковое занятие даже для человека с такой охраной, как у уд"Дина. Джаллин справедливо подозревала, что парочка мордоворотов должна прятаться где-нибудь поблизости.
- И клеймо и государственная печать выгравированы на одной из граней. - Сал уд"Дин оказался крайне доволен продемонстрированным ему сапфиром.
- Позволите? - вежливо попросил оценщик. Сунув руку в карман, извлек большие и блестящие очки, с важным видом нацепил их на нос; а потом принялся вертеть сапфир и так, и эдак, постоянно кряхтя и прищуриваясь. Джаллин взмокла от волнения - пускай она и знала, что камни подлинные, но вдруг этому старому хрычу что-нибудь не понравиться? В конце концов, цокнув язычком, он вернул камень его новому хозяину.
- Что ж, думаю, пришло время и мне показать товар. Вот, посмотрите.
Громила снял сумку, до этого прятавшуюся на его могучей спине, вынул оттуда увесистый короб, красиво изукрашенный резьбой по дереву. Многообразие и разнообразность узоров поражали. Блеснули в лунном свете золотые замочки.
Джаллин сглотнула, когда увидела кинжал.
- Он! Это он! ОН! - джинн, казалось, готов был сдохнуть от ликования, будто уже был на свободе. Будь у него ноги - непременно бы пустился в пляс.
Самоцветы и артефакт, к вящему удовольствию обоих сторон, поменяли хозяев. Сал уд"Дин получил возможность расплатиться с долгами и даже немного вложиться, чтобы восстановить свое дело, Джаллин же и Ка - шанс на жизнь, который еще надо было использовать.
- Дай! Дай я на него посмотрю еще раз! Да... - джинн вдруг осекся на полуслове и страшно замолчал.
- Что? - не выдержав напряжения, вслух спросила Джаллин.
- Люди. Двое. Опасность! - он не говорил, а выплевывал слова, будто бы долго раздумывал, как бы попонятнее изложить свои мысли.
Женщина резко развернулась к купцу, сжимая в руках короб с клинком.
- Решил нагреть меня? Это твои ребята тут...
Договорить ей не дали. Испуганный Сал даже толком не успел понять, в чем же именно его обвиняют, как в него вонзилась стрела. Громила тоже не успел среагировать - две шустрые тени появились у него за спиной, перерезав глотку. Остальная охрана, если она была, тоже уже наверняка мертва. Ловкие ребята!
- Нет! Нет! Я всего лишь... всего лишь оц-ценщик! - взмолился старик, никак не ожидавший такого поворота событий. Его приглашали оценить несколько драгоценных камней, обещали хорошие деньги, а в будущем, и комиссионные, если найдет покупателя. Умирать никак не входило в его вечерние планы.
Джаллин выхватила пистолет, все это время прятавшийся у нее под курткой, но стрелять было не в кого. Разбойники действовали тихо, слаженно и незаметно. Вот уже оценщик валяется, захлебываясь собственной кровью. Еще мгновение и... тишина
Джаллин на миг охватила паника - еще никогда она не встречалась со столь опытным и ловким противником. А они не торопились кончать с ней: словно играли, как кошка с мышкой.
- Сзади! - вовремя предупредил ее джин. Джал откатилась в сторону, не переставая сжимать второй рукой короб с клинком. Из темноты под тусклый свет луны вдруг появились двое - одетые во все черное, на голове - капюшон с маской, закрывающей рот. Джаллин на какой-то миг показалось, что ее проглотила тишина, потому что она слышала неравномерный, участившийся стук своего сердца. Палец сам несколько раз дернул спусковой крючок. Словно не осознавая, что делает, женщина палила в белый свет, как в копеечку. Донельзя шустрые противники перемещались так, что она даже не заметила, как они оказались у нее за спиной.
- Сзади же! Сзади! - умоляющим голосом кричал Ка. Вот только чего ему сегодня не хватало, так это смерти подопечной. Песочник потом с него шкуру сдерет, когда узнает, чем они тут занимались. А ведь обязательно узнает, с первыми лучами солнца уже знать будет.
Женщина пригнулась и в тот же миг, прямо над ее ухом, клинок кинжала разрезал ночной воздух. Подельник разбойника уже через мгновение оказался перед Джаллин, что есть силы ударил ее в голень, заставил упасть на землю, неловко вскинув руками. Драгоценный артефакт, выпорхнул из ее рук, но упасть ему так и не дали - тот, что махал у нее за спиной кинжалом, поймал короб прямо на лету и стремглав понесся прочь.
- Нет! Нет! Да что же ты лежишь, за ним! - джинн бесновался. Наверно, будь его воля - он прямо сейчас бы сорвался с шеи женщины, кинулся вдогонку.
Пистолет оказался бесполезной игрушкой против ловких, вертких, не знающих страха людей. Тот из них, что остался - уходить не собирался. Наверно, хотел не оставлять лишних свидетелей, а может, решил немного поразвлечься.
Джаллин поднялась на ноги, не собираясь вот так запросто сдаваться. Понятное дело, что надо сначала справиться с этим, а уже потом пускаться в погоню. Ее противник был мужчиной, судя по крупному телосложению. Худощавым, вытянутым, но все же, мужчиной.
Мерзавец поигрывал клинком, перекидывая его из руки в руку, а после, выбрав подходящий момент, бросился на женщину. Джаллин, недолго думая, попыталась достать его рукоятью своего пистолета - целила в челюсть или нос, но промахнулась, попав ему в плечо. Разбойник не замедлил вернуть ей удар, только той рукой, в которой не было клинка. Джаллин показалось, что в саму нее кто-то вдруг загнал огромную иглу, заставив ее сложиться пополам. К глотке подошел рвотный порыв. Он ударил вновь - беззлобно, наотмашь, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. А потом, перехватив джаггир поудобней, направился к ней. Пришло время умирать.
- Помогу - пролепетал джинн, устав наблюдать за избиением. Джаллин даже не знала, что Ка на такое способен - влиться в ее тело, взять каждое ее движение под свой контроль. Интересно, почему он никогда раньше не вселялся в нее, когда ей так была нужна его помощь, а от смерти отделял разве что тонкий волосок?
Тело женщины выгнулось дугой, словно в него вогнали тысячи игл сразу, из глотки Джаллин донесся утробный, никак не похожий на ее голос, грозный рык. Опешивший от такой неожиданности противник на миг остановился. Наверно, это и стало его роковой ошибкой - он подарил джинну целую секунду на то, чтобы нанести удар. Ка управлялся с плотью своей подопечной так, будто бы занимался этим на протяжении всей своей жизни.
Блокировав новый, неуверенный удар, Ка ответной оплеухой отбросил недруга к стенке. А потом, столь же молниеносно вскинул пистолет и, не целясь, навскидку обоими выстрелами прикончил несчастного. Тот, широко раскрыв глаза, смотрел на свою убийцу и никак не хотел верить в свое поражение. Третьего выстрела не было, оружие глухо щелкнуло, словно намекая, что неплохо было бы сменить магазин.
Еще мгновение - и вот уже Джаллин осознала себя бегущей по пустынным ночным улочкам, под резвые команды джинна. Он направлял ее, чуя близость артефакта, подгонял каждую секунду, не позволяя остановиться и передохнуть.
- Ты никогда не делал так раньше - на бегу упрекнула она его.
- И лучше бы не делал вовсе. Песочник, наверняка, уже заметил мой фокус. А второй раз повторить подобное у меня уже не получится - тебе придется действовать самой.
- Справлюсь как-нибудь - нехотя ответила она. Ей не хотелось признавать, что сегодня она была, словно беспомощная девчонка и, если бы не джинн...
Внезапно, пыхтя и рыча мотором, словно тысяча демонов, из-за поворота вынырнула машина. Даже не затормозив, она проехала рядом с Джаллин, чуть не сбив ее с ног, обдав на прощание едким запахом дыма и отборной бранью водителя. Женщина постаралась не обратить на это внимание. Ка, на минуту переставший ее подгонять, вдруг снова заговорил.
- Она не движется.
- Она? - переспросила женщина.
- Угу - стало ей ответом. - Вторая убийца - девушка. И, кажется, у них было обусловленное место. Ты недалеко от него. Остановись и отдышись - она ждет своего напарника и не торопится.
- Откуда ты об этом знаешь? - перейдя на шаг, подойдя к стенке, а потом и вовсе остановившись полюбопытствовала женщина. Пот облепил ее тело, во рту стоял металлический привкус, она сплюнула.
- Чувствую по сердцебиению.
- Ты можешь ощущать сердцебиение людей на таком расстоянии? - кажется, для Джаллин сегодня настал день открытий. Джинн никогда не признавался, что обладает подобными способностями. Ей всегда казалось, что он может кого-либо учуять только с близкого расстояния. - Почему ты тогда не предупредил меня о них до того, как они напали? Задолго до того, как они напали?
- Эй, я не великий свободный джинн, что вольно парит в толщах космической энергии, будучи, способен творить замки из песка, а пирожки из камня! Но пометить я ее смог. Или ты не знала, что даже привязанные джинны могут пользоваться силами космоса?
- Не начинай, фуууух - Джаллин устало выдохнула, покачала головой, вновь почувствовав рвотный позыв. Еще никогда она не ощущала себя столь беспомощной. И почему все самое плохое происходит в самый неподходящий для этого момент. Опять эти культисты...
- Это не культисты. - перебил он ее размышления - Кто-то другой.
- Знаешь, а это уже становится похожим на плохой анекдот. Почему они все вдруг проснулись именно сейчас? Клинок Афаля всегда можно было купить, если хорошенько поискать информацию.
- Почему ты у меня спрашиваешь? Я даже не всегда понимаю всех ваших людских мотивов. Ну, так что, ты готова? Если ее напарник не появиться слишком долго - она начнет беспокоиться и поспешит уйти. А тогда, возможно, даже я не сразу смогу ее отыскать.
Джаллин хлопнула себя по внутреннему карману - пистолет оказался на месте. Сглотнув, она вновь извлекла его на свет, но зря - патронов-то все одно не было. Тут же в голову пришла еще одна мысль о том, что неплохо было бы потом вернуться обратно, подобрать все гильзы. Если Песочник не дурак - он проверит ее пистолет в первую очередь. С другой стороны - звуки выстрелов наверняка подняли слишком много шума, там, наверно, уже вовсю толпятся разбуженные зеваки, да неторопливо расхаживает из стороны в сторону не в меру важный стражник. Еще одна проблема, которую придется решать.
- Готова? - поинтересовался у нее Ка на всякий случай и получил в ответ лишь тихий кивок головы. - Тогда пошли.
***
Ирина могла поклясться, что всю жизнь ждала только этого одного единственного дня. Того дня, когда она свободно сможет оголить свой клинок и с упоением вогнать его в чужую, мягкую, податливую плоть. Когда она сможет резать, убивать, кромсать, видеть в чужих глазах страх, отчаянье, слабость - дабы наслаждаться своей властью над жертвой. Потому что именно в такие моменты она может себе сказать, что она - сильная. И пусть каждый червяк дрожит перед ней, пускай мочиться в штаны от страха - ей будет только приятней вогнать в него кинжал по рукоятку, рывком перерезать глотку.
Сегодня годы тренировок и мучений окупились сторицей, потому что именно сегодня настал этот долгожданный день.
А как же долго она мечтала о том, что отправиться из Урсии куда-нибудь на задание вместе с своим старшим братом Мишей! Он уже давным-давно работал убийцей на Лунный Клан, а потому и представилась такая возможность. Теперь же, работая в паре, казалось, они готовы были взяться за любую работу. Окрыленная мечтами о том, что же будет в будущем, девчонка мечтала, как будет убивать.
Ведь разве это... не прекрасно? Не приятно, когда ты можешь решать чужую судьбу, когда только от твоего настроение зависит - был ли для этого человека рассвет последним, или же он получит возможность и завтра радоваться жизни?
Сегодня старик умолял ее о пощаде, говорил, что он всего лишь оценщик и он тут не причем, а она его так просто зарезала, прямо как свинью. Ха! Ей казалось, что это будет куда труднее, а на деле вышло наоборот. Когда она была маленькой, вычитала в одной книжке, что убивать - сложно, что когда смотришь на свои руки, обагренные чужой кровью, осознаешь всю тяжесть содеянного. Но ничего подобного - все было иначе. В тот миг и после она представляла саму себя великаном, богиней, в ногах которой копошился жалкий ничтожный червяк. А каждый червяк заслуживает только одного - быть раздавленным.
Жаль, что брат не поторопился убраться вместе с ней, а решил немного "поиграть" с еще одной выжившей - женщиной. Схватив короб, девчонка бежала - ее главная задача выполнена, ну а Миша - пускай играется, разве ей жалко? Иногда мужчины казались ей совсем-совсем маленькими детьми.
Девочка открутила пробку у бутылки, сделав несколько больших глотков, удовлетворенно крякнула, поставив сосуд на стол. Брата уж что-то долго нет, не случилось ли чего? Первая шальная мысль червяком сомнения прокралась ей в душу. Неужели в их первый раз могло пойти что-то не так? Точнее - в ее первый раз, ведь Михаил-то как раз опытный убийца. Гордость Лунного Клана, как он сам любил себя называть. Она точно не знала, было ли это правдой, но очень на это надеялась. Быть младшей сестрой одного из лучших убийц - ну разве это не прекрасно?
Червь обратился змеем, становясь все больше и больше. Тревожно кольнуло сердечко, задавая предательское - а вдруг? Вредная такая, противная мыслишка - а вдруг что-нибудь пошло не так? И вот уже разбуженное, не в меру игривое воображение начинает рисовать не самые радужные картины того, что могло произойти. Змей через минуту, секунду, мгновение обратится драконом, сомнение достигнет своего апогея - и вдруг захочется бежать и проверить, увидеть все своими глазами.
Ира выдохнула, потому что услышала за стеной шаги. Ну, конечно, кто же это может еще быть, кроме ее брата? Снимать квартиру или комнату в городе крыс они не захотели - еще бы! Они не должны оставить о себе ни единственного следа, поэтому пришлось первое время искать ночлег в недостроенном доме. По ночам здесь бывало холодно, но это ведь ничего - потому что назавтра они уже соберут вещи и скроются отсюда вместе с артефактом. Скроются, исчезнут, а там... там, дома ее ждут загорелые красавцы-атлеты, мягкие перины, сытые обеды. Ее части гонорара хватит на это с лихвой. Это до этого ей приходилось спать на жестких матрасах, вскакивать ни свет, ни заря и идти на опостылевшие, но необходимые тренировки. Теперь этому пришел конец, теперь она - свободная убийца. И теперь она всегда будет рядом со своим братом.
Дверь распахнулась.
Дракон сомнения злостно загоготал и пыхнул ей огнем прямо в лицо, закогтил сердце, заставив сначала удивленно и сдавленно вскрикнуть, а потом, прищурившись, броситься с ненавистью на незнакомку. На незнакомку, которая смогла уйти от ее брата, на ту, что нахально явилась в их дом. Что с ее братом? Что она сделала с Мишей? У нее не было времени, чтобы искать ответы на эти вопросы.
Она убьет паршивку, раздавит ее, как крысу, загонит в угол и заставит страдать. Она хочет видеть ее слезы, она хочет слышать ее мольбы о пощаде, но убивать Ира будет ее очень долго. Чтобы насладиться мучениями, чтобы вызнать, что стало с ее братом и...
Сердце вновь отозвалось болью, ей даже страшно было подумать, что это самое "и если" может на самом деле значить.
С ревом, которому, верно, позавидовали бы все медведицы Урсии, Ирина накинулась на пришелицу. Та, словно заранее знала, что так произойдет, отступила на шаг в сторону - ничего, это ее не спасет! Ирина поклялась уже самой себе, что эта сволочь не выйдет отсюда живой. Темнокожая, как и все ублюдины в этих чертовых песках, только одетая в странную для женщину одежды. Именно она хотел купить тот кинжал, за которым они приехали сюда с Мишей.
- Проклятая сука! - не выдержав, выкрикнула девчонка. В голове мелькали образы вперемешку с воспоминаниями, как и куда надо бить. Будто она смотрела на саму себя со стороны, а ей всего лишь нужно было повторять движения.
Кинжал бабочкой свободно выпорхнул из ножен, как всегда готовый к бою. Этот кинжал брат подарили ей, как только она закончила свое обучение. Миша всегда говорил, что настоящее оружие убийцы - это добрый клинок. И оно живое: его надо постоянно кормить - кровью. Кажется, сегодня у ее джаггира будет самый настоящий пир.
Клинок вспорол одежду и кожу на плече незнакомки - она не успела уйти от удара. На лицо Ирины брызнула ее кровь, раззадорив девчонку еще больше. Еще крови, еще, еще!
Для юной убийцы это было нечто вроде танца. Убивать - это как плясать со смертью. Стучи, костлявая, отстукивай последние моменты чужой жизни, пари клинок, вспарывая кожу, вены, пей чужую кровь, упейся ей в конец.
И ночь испугалась, и тьма отступила - девочка четко видела каждый контур ненавистной ей женщины, каждую морщинку, каждый мускул на ее искаженном злобой и яростью лице. В глазах плескался целый океан отчаянья - кажется, у женщины не было иного выбора.
Иного выбора не бывает. Это иногда так случается, что приходит одно зло - большое и маленькое, но чаще-то выходит, что приходит только большое. И ты стараешься выбрать, стараешься хоть что-то придумать и мухой вязнешь в паутине скверных историй. А их становится все больше и больше. Осталось только выяснить - когда же явится паук?
У Иры тоже не было выбора. Она не может отступить, не простит самой себе, если вдруг даст слабину и позволит себе отойти, убежать. Брат должен быть отмщен! Боль, что до этого крепко сжимала ее сердце, уже подсказала ей - Мишу уже не вернешь. Миши уже нет - и теперь она снова одна в этом мире. Миши нет - а есть ли теперь какой смысл жить дальше? Если только ради того, чтобы добраться до сердца этой паскуды и вырвать его собственными зубами, выгрызть его, сожрать, словно зверь.
Мухи в паутине скверных историй. Осталось только выяснить - кому личина паука придется под стать?
Удача - противная старая тетка. Вот она улыбается тебе, сверкая золотым зубом, подмигнув подслеповатым глазом, а вот мгновение - и она уже пестрой цыганкой вьется вокруг недруга, забыв про тебя.
Девчонка не споткнулась - чувствительный тычок в живот заставил ее потерять равновесие. Кажется, ее противница тоже умела двигаться в нужном ритме.
Одна из мух начала отращивать хищные жвала, вот-вот норовя вцепиться в товарку. Когда есть шанс вырваться из паутины - будешь вертеться волчком, лишь бы только уцепиться за него.
Им не хватало только одного - музыки. Где-то на небесах, наверно, мудрые Боги наблюдали за этим дивным зрелищем и не уставали восклицать, вознося хвалу ловкости и силе, хитрости и коварству каждой из участниц. Кто победит? Кто проиграет?
Смерть смеется. Говорят, что смерть - это такая старуха, что приходит за тобой в самом конце пути. Говорят, что она безмолвна, что ничего объяснять она не будет. Немой проводник, безликий и безучастный, но даже она иногда смеется.
Ирина, лежа на полу, думала только об одном. Жизнь уходила из нее с каждой секундой через большую дыру в животе. Будучи пригвожденной к полу кинжалом своей противницы, она умирала, тяжело дыша, конвульсивно дергалась захлебываясь кровью.
Хотела крови, малышка? Пей, сколько влезет.
Когда она была маленькой и у нее выдавалась минутка, чтобы прочесть какую-нибудь интересную книжицу, она читала про героев. Чаще всего они побеждали, но иногда умирали, не забыв при этом сказать нечто красноречивое в сторону оппонента.
Ей и самой хотелось крикнуть что-нибудь напоследок, заглушить свою убийцу криком, послать сочное, полное ярких красок проклятие, но не получалось. Язык не слушался ее, губы шевелились, глаза стекленели, оставляя в себе только лишь безмолвный упрек.
Обидно вот так умирать среди кучи кирпичей, глины, строительных материалов, досок и грязи. Обидно - да вот только кто теперь спросит ее мнения?