Луна сошла с небосклона, уступив место солнцу. Светило, вообщем-то, казалось, не очень радовалось началу нового дня. Да и чему, в конце концов, радоваться? Висишь себе весь день под белыми барашками облаков, да смотришь на бескрайние пески, вздымающиеся красивыми барханами. Скука, не иначе. Ну, разве что раз в несколько часов пройдет крупный караван, охрана которого оглядывается на каждый подозрительный шорох. Или парочка разбойников с одним единственным верблюдом и стареньким ружьем. Попадались и невзрачные старички, верхом на осликах, что путешествовали из-за какого-то особого недуга - им просто не сиделось дома.
Маленький караван, надежно спрятавшийся в проклятом оазисе тоже, на первый взгляд, не представлял никого интереса. Двое мужчин, да женщина с девочкой - солнечный диск мог поклясться, что видел на своем веку тысячи и тысячи точно таких же кампаний
Тараса мало волновало, что там себе думает небесное светило - единственное, что ему сейчас хотелось, так это поскорее лечь спать. Да, после того, как он потерял сознание - проспал целый день, но это ведь не значит, что он теперь месяц не будет мечтать о уютной и теплой кровати. Особенно после долгой и напряженной ночи.
А дежурство и впрямь выдалось не простое. Ближе к полночи появился мертвяк. Ходил из стороны в сторону, моргал красными, блестящими в ночи глазами, но к стоянке не приближался. Зря, видать, на них наговаривали - они хоть и мертвяки, но в своем роде безобидные. Питаются падалью, к живым стараются лишний раз не лезть.
Тарас подумывал - а не шмальнуть ли в скотину? Но здраво рассудил, что на звук выстрела скорее всего сбежится вся остальная нечисть. Да и патроны - тоже вещь ценная, особенно волшебные. Если в каждого встречного гуля стрелять - не напасешься. Вот ежели бы под его светлы очи лич какой явился или еще кто пострашнее, тогда и не зазорно было бы стрельнуть.
Впрочем, одним мертвяком он не отделался. Весь вечер жутко завывали проклятия пустыни - и Тарасу все время казалось, что одна из этих тварей вот-вот должна появиться. Но пронесло.
Еще ночью, над водой загорались ночные огоньки. Раньше думали, что это души потерявшихся в пустыне людей, но позже выяснилось, что это было просто песчаные светлячки. А еще кто-то ходил вокруг шатров, да вот глава каравана не знал, кто именно. Про этот оазис говорили часто и много. Только встретишься с другим караваном, предложат тебе барашка только что заколотого, и вот кто-нибудь первым делом спросит - а вы знаете про оазис? Про тот самый, в котором...
Теперь про него знал каждый уважающий себя пустынный ходок, чего уж там говорить. И почти каждый знал тысячу и одну легенду, связанную с этим местом. Просто Тарас не хотел проверять ни одну из них на собственной шкуре.
А поутру, как только стало светло, все исчезло. Светляки испарились, проклятия перестали завывать, да и шорохов больше было не слышно. Мертвяк убрался по добру, по здорову почти сразу же, как только понял, что ловить тут нечего, а падалью и не пахнет. И после этого караванщик решился выстирать одежду в водах оазиса. В конце концов, вот про воду-то не было ни одной легенды, так что можно было не бояться. А разделавшись с одеждой, он и сам искупнулся, с радостью смывая накопившуюся за эту неделю грязь и пыль.
Сейчас Тарас был неимоверно благодарен Джаллин за то, что она не захотела уходить сразу же, как только рассветет. У него будет немного времени, чтобы отдохнуть, хорошенько выспаться. Да и Хасс, верно, тоже заслуживает отдыха. Правда, где-нибудь в ашшамиле они смогли бы отдохнуть лучше, но тут уж выбирать не приходилось.
Шадиссец, словно почуяв, что о нем только что думали, тут же поспешил показать свою лысую голову из шатра. Сладостно потянувшись, мужчина смачно зевнул, подходя к недавнему кострищу. Проморгавшись, он осмотрелся - женщины с ее мелкой остроухой шавкой еще не было, а значит у него есть время.
Он уже давно хотел поговорить с Тарасом по душам и сейчас настал самый подходящий для этого момента. Толстяк с удовольствием курил трубку. Закинув ногу на ногу, иногда стряхивал пепел с бороды. Урсиец уже увидел в глазах Хасса азартный огонек, а это означало, что сейчас его друг примется вновь бурчать про их спутниц. Но он все еще таил надежду, что обойдется. Что Хасс уймется и они спокойно доберутся до Урсии.
Надежды не оправдались. Сев поудобней на бревно, он немного поерзал, потер собственную лысину, взял палку, зачем-то поковырял ею в кострище.
- Знаешь, почему я не хотел сюда идти?
-Догадываюсь.
- Ни черта ты не догадываешься! - с отвращением отшвырнул палку. Хлопнул себя по коленям. - С нами Меченая Смертью! И...
- Боже, Хасс, ты опять за свое? Я думал, что мы уже покончили с этим, что мы договорились с тобой, но тебе все спокоя не дает какая-то девочка-рабыня с клеймом на лбу. Уймись уже! - раздраженно перебил его Тарас, отрицательно покачав головой.
- Ты не понимаешь! Здесь гули, иштары, джансы, дэвы, черт знает что еще. Я их чувствую. Они все ходят вокруг и смотрят на нашу стоянку.
- Предпочитаю, чтобы так оно оставалось и дальше. Не горю желанием, чтобы они перешли от созерцания к делу.
- Их интересует девочка. Рано или поздно они приглядятся к ней и бросятся на нас, как на добычу. Ты это понимаешь? Ее они не тронут, а нас разорвут на части! И теперь женщина говорит тебе, чтобы мы задержались тут ненадолго? Я готов голову положить на то, что...
- Что она спала и видела, как скормит нас проклятьям пустыни. Ей вот больше заняться нечем, и она вдруг решила - а чего бы мне не сгонять к проклятому оазису и не скормить двух никому и нахрен не сдавшихся караванщиков? Идея просто супер, не находишь?
Хасс прикусил язык. Тарас был в чем-то прав. Но признавать этого не хотелось. Хотелось упрямо гнуть свою линию.
- Я звал Пустынного Странника в свидетели, но он не пришел. Я звал Пустыню в судьи - но она не ответила. Я звал Ин"алла в покровителя, но...
- И он тоже тебе не ответил - Тарас смачно сплюнул в сторону, снял со лба очки, дабы прочистить их от налипшего песка. - У него, верно, есть дела поважнее. Да и, прости конечно, но я не верю, что он тебе мог ответить. Только не надо бросаться на меня с кулаками. И что ты предлагаешь сделать с женщинами? Бросить их тут, в пустыне, нагрузить верблюдов и дернуть куда-нибудь подальше? Я вот слышал, что за такое твой Пустынный Странник сам сгноит нас в ближайшее время. На вот. - Тарас протянул шадиссцу ружье, передавая вахту.
- Надеюсь, ты не примешься жечь патроны в первого попавшегося светляка?
Хасс фыркнул вместо ответа.
***
Старый лич удрученно смотрел на костер, что беспечно развели люди не так далеко от его же лежбища. Обнаглевшие глупцы до сих пор еще были живы лишь по той причине, что его сдерживала от этого какая-то неведомая сила. Смертельная сила, могущественная, великая. Он подослал парочку теней и джансов, дабы они посмотрели, что там творится.
Люди заметили его прихвостней, вот только никак не отреагировали. Может быть, не желали вступать в открытую конфронтацию, а, может быть, просто боялись поднять лишний шум. Это правильно. Нашуми они здесь и тогда даже он, лич, не сможет унять всех мертвяков. Мертвый чародей был голоден, а люди, столь сладкие, пахли жизнью. Ему хотелось выпить их соки, насладиться их страхом, вкусить мольбы о пощаде. Нет, он вовсе не садист, просто к нему вот уже как пару-тройку месяцев никто не заглядывал на огонек.
Время от времени находились глупцы, желающие проверить - правду ли говорят про этот оазис? А когда оказывалось, что побасенки старых аксакалов и караванщиков не врут, было уже слишком поздно. Много раз лич пытался выбраться из оазиса, уйти куда-нибудь в другое место, вернуться в родные земли и там отыскать какого-нибудь завалящего некроманта, что сумеет обуздать его посмертную сущность. Чтобы освободил, чтобы наконец подарил долгожданный покой. Он пытался, но все впустую - оазис словно бы окружал его магическим куполом, не давая возможности уйти.
Поначалу, как только к нему вернулся разум, а он понял, что вновь может видеть, он пытался удержаться от нападения на людей. Но от них веяло сладкой силой жизни. Он не мог устоять перед искушением, не вытянуть ее из них - чтобы вновь хоть на секундочку стать самым настоящим живым. Вот и сейчас он видел глазами поднятой им же нежити, как люди беспечны, как беззащитны. Что ему стоит наслать на них свору летучих кровопийцев? Что ему стоит заставить погибшее здесь когда-то воинство вновь взять в руки заржавевшие клинки и броситься в свою последнюю атаку? Он может, ему многое под силу, но что-то его удерживает. И он очень хотел знать, что именно.
***
Элфи отчаянно пыталась вспомнить, что ей снилось. Обрывки сна то и дело проявлялись у нее в голове, дразнили и забывались буквально через мгновение. Женщина подвела ее к тазу с водой, заставив умыться. На улице все еще была ночь, солнце не успело подняться. Девочка заметила, что пустыня будто бы давит на нее своей громадой. Она боялась оказаться здесь одна, полностью в ее власти. Песок, мерзкий, противный, сыпучий залезал в рот, пачкал волосы, не раз попадался в еде. Можно было бы сходить к оазису, но ведь Хозяйка строго настрого запретила ей уходить далеко от шатра - и Элфи послушно сидела внутри. Ее не тянуло на свежий воздух, под палящие жаркие солнечные лучи, вовсе нет. Там, среди величественных и красивых барханов она чувствовала себя подавленной, и ей трудно было объяснить эти ощущения. Точнее она не могла понять, как такое может быть, чтобы само место будто желало поскорее избавиться от ее присутствия?
- Сейчас я буду кое-что делать, - начала пояснять женщина после того, как девочка умылась, - а ты тем временем спокойно постоишь в сторонке, тебе понятно? Я не хочу слышать от тебя ни криков, ни визга, ни единого звука. Чтобы тут не происходило, ты должна молчать, ясно?
- Почему ты не взяла ей какую-нибудь усыпляющую пилюлю? - поинтересовался Ка, но женщина проигнорировала его вопрос.
Элфи послушно кивнула головой, с удивлением глядя на женщину. Интересно, что она такое задумала? Девочка почувствовала, как в ней просыпается любопытство.
Джаллин закусила нижнюю губу, отошла чуть подальше. Благо, что им достался достаточно широкий шатер. Она вытащила тот пистолет, проверила его работоспособность. Нуарисская игрушка была в идеальном состоянии, готовая к бою хоть сейчас. Сглотнув, женщина порылась в собственной сумке, доставая мешочек, куда были сложены волшебные снаряды. Магазин был всего один, а потому перезарядка была делом долгим и кропотливым: набивать патроны в обойму каждый раз придется по новому.
- Не торопись - шикал на нее Ка. Джинн тоже волновался, впрочем, со вчерашнего разговора он изменился. Словно судьба камней заинтересовала его больше своей собственной свободы. Джаллин подумала, что это для нее, верно, всего лишь кристаллы, на которые она сможет купить себе политическое убежище; а вот для самого джинна эти слезы султана стоили целой жизни. Как и для Песочника. Интересно, как старик взбеситься, поняв, что его обманули? Женщина честно надеялась, что его как минимум хватит удар, а то и еще лучше - инфаркт.
Впрочем, скользкий старикашка не раз показывал, что стоически относится к ударам судьбы и как-нибудь переживет. Но кристаллы для него тоже важны и он бросит все силы на то, чтобы их вернуть.
- Что потом собираешься делать? - словно невзначай спросил у нее Ка, но после добавил: - В плане, когда мы завершим ритуал?
- Если бы вдруг появилась такая возможность - перебралась бы в другой караван. Уж очень меня напрягает этот здоровяк.
- А может быть мы его того...
- Боюсь, в таком случае мы просто заблудимся в пустыне - она отрицательно покачала головой. Сколько бы Хасс не был ей не приятен, но без него они вместе с Тарасом будут как слепые котята и чудо, если им повезет наткнуться хоть на кого-то. Было бы очень глупо спастись от джинновской петли на шее, уйти от Песочника, но попросту сдохнуть от жажды в пустыне. Глупо и обидно.
- У тебя есть четкий план, что делать?
- Примерно. Твой собрат все еще...
- Сидит у входа в шатер, стараясь не показывать виду. Глядит, но очень хочет, чтобы ты думала, будто бы он бегает во весь дух вокруг шатра, забыв себя от гончего азарта. И, я так думаю, он успеет доложить Песочнику, если с ним вдруг что-то случится.
Джаллин задумчиво потерла подбородок.
Элфи, скромно ожидавшая, что сейчас произойдет нечто из ряда вон выходящее опустилась на небольшую подушку. Ей было скучно - она-то ожидала, что сейчас рядом с хозяйкой свершится чудо, вдруг появится Розовая Пирожка и тогда...
Малышка часто заморгала глазами. Опять она ее вспомнила, но откуда? Кто она такая и почему постоянно лезет на язык? Рабыня закрыла глаза, силясь вспомнить хоть что-то, но тщетно. Память никак не хотела раскрывать ей тайн прошлого, скармливая их только в ее же собственных снах.
Женщина подумала о том, насколько могуч заклинатель и сможет ли он достать ее даже в недельном пути от него самого? Конечно же, он вышлет за ней погоню и гончие псы рвануться следом не зная отдыха и страха, но не сможет ли он прислать какую-нибудь чародейскую гадость? Один из своих многочисленных сюрпризов. Ведь наверняка у него где-то припасен козырь-другой, особенно на такой случай. Ей с трудом верилось, что все будет так просто.
- Так что там насчет плана? - вновь напомнил о себе Ка.
- Я призываю его и швыряю тот шарик, что должен остановить джинна. Ты же тем временем пытаешься его прикончить.
- Ого, план из разряда - взял-и-сделал! Всегда любил такие, да еще и в твоем исполнении! - джинн нисколечко не скрывал своего сарказма и насмешки. Джаллин заскрежетала зубами от злости и раздражения.
- Если не можешь предложить чего-то получше - помалкивай! Ты можешь заставить его стать материальным, чтобы я смогла в него выстрелить?
- Если только по быстрому. Почуяв, что дело плохо, он сообщит сама-знаешь-кому. А тот заставит сломать тебя шею - и все.
- Ты не можешь этому сопротивляться?
- Увы, нет. Джинны так устроены, что могут показать заклинателю характер, но в таком случае они больше пострадают сами. Символы, которыми сковывают нас заклинатели, заставляют подчиняться. Думаешь, почему джинны в сказках исполняют чуть ли не любое желание? А я предпочту поискать себе новую и более умную чем ты подопечную. Вдруг, она будет удачливей, чем ты?
- Ну спасибо! - Джаллин не выдержала, развела руками. Она всегда знала, что джиннам нельзя доверять. Ка, в свою очередь, оставил это без комментариев.
Женщина сглотнула. Все решится сейчас - все или ничего! Проверив, заряжен ли пистолет, она произнесла вслух формулу призыва - джинн, привязанный к тому человеку, что произнес ее, тут же являлся на зов. Как и до этого, она сработала.
Джинн, принявший облик волка, наверно, в память о погибшем товарище, легко перетек в дымовидную, тучеобразную форму - видимо, каждый из них сам выбирал для себя более подходящий ситуации вид и ограничивался только лишь своим воображением.
Икнула от неожиданности стоявшая в стороне Элфи - ей стало страшно, захотелось где-нибудь спрятаться. К Ка, который все время был с ее Хозяйкой она уже успела привыкнуть, но другие потусторонние сущности вызывали у нее панический страх. Но ведь Хозяйка приказала ей не двигаться с места, наверно, она знает, что делает. Малышка попыталась успокоить саму себя, села на песок, покрепче прижала к себе игрушку. Словно Ю мог защитить ее от всех напастей.
Джинн не обратил никакого внимания на девчонку, бросил вопросительный взгляд красных, полных злости глаз - чего, мол, человече, твоя подлая душонька изволит?
- Давай! - что есть силы крикнула Джаллин, метнув в него сразу два шарика. Один из них разбился, как только коснулся джинна, второй же прошел сквозь него, не произведя никакого эффекта. Недавний защитник застыл на одном месте: он никак не ждал такого поворота событий.
Ка набросился на парализованного собрата. Наверно, ему не очень хотелось делать то, что приходилось, но чего не сделаешь ради себя? Да еще и ради слез Синафа?
Один джинн обвился вокруг другого, словно змея, закручиваясь спиралью.
Элфи хотелось кричать, но выходил только сдавленный, словно мышиный писк. Она зажмурилась еще крепче, боясь открыть глаза, боясь увидеть, что с ее Хозяйкой произошло что-то страшное. Что, то появившееся чудовище, например, разорвало ее на мелкие куски, и вот-вот примется за саму девочку. Руки дрожали, продолжая сжимать бесполезную плюшевую игрушку. Но ей казалось, что так правильно, так надо, это сможет помочь. Главное, только верить.
Парализованный джинн не издал ни звука - видимо, шарик блокировал и его возможность произносить заклинания. Весьма полезно, если учитывать, что он мог бы озвучить в ее сторону какое-нибудь очень неприятное проклятие.
Джаллин вскинула пистолет, но тут, вдруг, джинн Песочника натянул обвившегося вокруг него Ка, повел плечами в стороны. Воздух разрезал негромкий, но характерный щелчок - будто кто-то разорвал металлическую цепь. Сущность Ка была разорвана, разметана по углам шатра, но медленно начинала собираться по новой. Джаллин нервно дернула на себя спусковй крючок.
Вместо выстрела пистолет как-то неопределенно дернулся, но не больше. Осечка! Чертов Жюль! Женщина готова была осыпать голову нуариссца целой уймой проклятий, вторая рука судорожно начала копаться в кармане, доставая очередной шарик.
Но теперь их противник был куда хитрее.
Элфи напевала какую-то песенку, пытаясь успокоить саму себя. Разум подсказывал ей, что она должна тут же вскочить на ноги, метнуться прочь из шатра, но как можно бросить тут Хозяйку? Кем она будет считать себя после того, как оставит самого дорогого ей человека на растерзание этому чудовищу. Ну почему же Ю ничего не делает, почему, почему? Словно для того, чтобы заставить плюшевого бездельника, наконец, взяться за работу, она потрясла им в воздухе. Губы, не переставая, шептали слова, значение которых она не понимала. Все будто бы происходило само собой.
***
Девочка переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ганс и Сергей что-то обсуждали, а ее заставили сидеть рядом и слушать. Вот ей больше нечем заняться и их умные умности выслушивать! Очень хотелось вернуться в свою комнату, наконец, скинуть надоевшую за жаркий день одежду, сладко зевнуть и плюхнуться на перину, спрятавшись от всех проблем под одеялом. Снова, наверно, этим вечером будет темно и холодно. Иногда она боязливо смотрела в окно по ночам, пытаясь выследить страшных чудовищ. Ну, чудовища, они ведь какие - днем прячутся, а по ночам вылезают, чтобы пугать маленьких детишек.
Задумчиво закусив нижнюю губу, она болтала ногами под столом.
- Не болтай ногами, черта тешишь - предупредил ее Ганс. Хильда насупилась - а вот Вереск всегда ей разрешала! Пришлось послушаться.
Малышка скучала по молодой алкийке и теперь днями и ночами грезила о том, чтобы остроухая учительница вернулась как можно скорей.
- Ты говорил, что можешь... научить ее некоторым трюкам.
- Могу - утвердительно качнул головой новый учитель музыки, откусив от лепешки, что держал в руках, солидный кус. - Но, скажем так, я могу лишь сделать так, чтобы она действовала по памяти в той или иной ситуации.
- То есть, ты хочешь сказать, что тебе под силу заложить в ней некую последовательность действий?
- Да. Но только если у нее хватит способностей для того или иного заклинания.
Ганс потеребил подбородок. Урсиец, которого он нашел, оказался куда более ценным приобретением, чем казалось сначала. Оказалось, он разработал некую систему воздействия на человека.
- Вот только я не понимаю, зачем ей это надо - Сергей посмотрел на золотую копну волос на голове девочки, отрицательно покачал головой. Его так и подмывало сделать ей замечание - как некультурно! Явиться за стол с непричесанной головой!
- А ты и не должен понимать! - Маг Смерти, наверно, сказал это слишком резко. Сергей отвел взгляд в сторону. Ганс тут же поспешил исправить оплошность - Я хочу, чтобы если вдруг с ней случится какая оказия - например, нападет джинн или еще какая бестия - она смогла бы защитить саму себя. Когда я первый раз столкнулся с заклинателем джиннов, то еле ушел живым - просто потому, что растерялся и не знал что делать. Не хочу, чтобы с ней произошло нечто подобное.
Сергей положительно кивнул головой, давая понять, что ему все ясно. И все таки - как же это не культурно - за стол, и не причесанной!
***
Очередной шарик плюхнулся рядом с слугой Песочника - джинн ловко ушел в сторону. Через мгновение, разрывая рыхлый песок, вырвались древесные корни, тут же схватившие Джалин, мешая ей как следует прицелиться. Еще мгновение - и вот она уже потеряла всякую возможность к передвижению. Но паразит медлил, не торопясь ее убивать. Женщина тут же сообразила, что он пытается рассказать о случившемся Песочнику. Все, теперь бесполезно дергаться. Оставалось только ждать, когда Ка, собравшись воедино, сломает ей шею. А ведь все начиналось так хорошо.
Плюшевая игрушка в руках рабыни задрожала. Девочка, раскрыла глаза, медленно поднялась на ноги. Луч, ударивший из Ю смел джинна в сторону. Корни, что еще недавно сдерживали женщину, в тот же миг обмякли, сохли, и ослабли, позволяя ей вырваться из плена. Ка оповестил, что вновь готов к бою, но он совершенно ничего не понимает - что происходит? Как?
Когда руки Джаллин стали окончательно свободны, она быстро достала противоджинный шарик, и на этот раз удача улыбнулась ей. Он лопнул, столкнувшись с дымовидным телом. Осколки в тот же миг поспешили испариться прямо в воздухе. Ка подскочил к собрату, но на этот раз, будучи куда умней, обрек его в пузырь, не давая противнику вырваться из него.
- Стреляй! - шепнул он прямо в ухо своей подопечной. Джаллин не стала медлить.
Первый выстрел почти безввучно хлопнул и, казалось, не произвел никакого эффекта на джинна. Правда, второй выстрел показал, что эффект все таки есть - от джинна отлетел целый клок дыма, тут же растворившись в воздухе. Джаллин, стиснув зубы, продолжала жать на спусковой крючок, делая своего недавнего защитника все слабее и слабее. Несчастный, становился меньше, понимал, что уже обречен, но не собирался так просто сдаваться. Внезапная головная боль пронзила женщина, заставив ее выронить оружие, рухнуть на песок - почему же эти парализующие шары такие недолговечные?
Элфи бросилась к женщине, рухнув на колени прямо перед ней, но не зная, что делать и как облегчить ее боль. Теперь вся работа лежала на плечах Ка.
Боевой джинн был ослаблен, но все еще представлял из себя грозного противника.
- Остановись, брат! - Ка услышал его призыв, но не ответил. Он не мог остановиться, он знал, что поставлено на карту и на этот раз дело не только в свободе.
Ослабленный атаками джинн перешел в наступление, кидая проклятие за проклятием в Ка, медленно сжимающим его в своем пузыре. Этому приему он смог научиться еще давно, но никогда не думал, что пригодится ему в жизни. Он ведь обычный, маленький, бытовой джинн. Такие как он должны передавать сообщения на расстоянии, подогревать остывшую воду в ванной, будить хозяина, когда пришло время вставать. Ка не думал, что ему однажды придется бросаться на собственных собратьев, с желанием разорвать их сущность в куски.
Разгадав замысел своего противника, умирающий джинн взвыл, но ни единого звука не вырвалось из пузыря.
- Отпусти! - в словах была мольба. Ка вдруг сумел почуять себя могучим властелином чужой судьбы. Когда-то тот, кого он столь планомерно убивал, мог раздавить его только лишь при желании. А сейчас он куда более силен.
- Нет - Ка почуял, как поглощает чужую сущность, становясь сильнее. Кто бы мог подумать, что ему выпадет такой дар судьбы? Нехорошо убивать своих собратьев, но разве он виноват?
Через минуту все было кончено...
***
Илла Белах сидел в кресле, покуривая трубку, заполняя один документ за другим. Он подписал указ о понижении налогов и полную отмену оных для тех, чей доход составляет меньше, чем три золотых нефа в месяц. Казна от этого не шибко полнится золотом, а людей, желающих стать революционерами станет в разы меньше. Все его мысли в последние дни занимала только это пресловутое революционерское движение, уже успевшее показать зубки. Началось все около недели назад.
Кто же мог знать, что после того, как стражи бросят в застенки темниц самых ретивых крикунов, призывающих к бунту, произойдет цепь трагических событий? На следующий же день в разных уголках города, от квартала бедняков, до аристократического квартала произойдут нападения на патрулирующих стражников. Уничтожены два полицейских автомобиля, семеро стражников убито, пять валяются в лазарете и еще неизвестно, что с ними будет. А потом, ближе к концу рабочего дня еще один удар - заводские рабочие взбунтовались. Конечно, осведомители Песочника рассказывали ему о том, что рабочим приплатили, пообещав золотые горы, смену власти, да и возвращение старых традиций, независимость от Тюрбостана... список того, чего обещали у Белаха лежал где-то на столе и он не старался смотреть в его сторону. Неужели люди могут быть настолько глупы и не понимают? Он небрежно, двумя пальцами, будто боясь измарать о бумагу руки, поднес к себе листовку революционного движения. "Долой воров! Долой джиннов!" гласила листовка. Нарисованный боец в традиционном афахийском костюме сжимал в руках винтовку. На каменном лице застыла решительность хоть сейчас броситься на защиту своего народа от угнетателей.
Белах отрицательно покачал головой, вздохнул. Глупцы, есть же глупцы! Что за ишачья упрямость, откуда столько ненависти к тем, кто всегда заботился о них? Неужели люди не понимают того, что Тюрбостан не аннексировал их город и территории, а взял под свое крыло. Не произойди этого - это сделала бы другая страна. Урсия там, или же Алкия. И это было много лет назад! Почему же молчали до этого? Все нравилось, или было все равно?
Рано или поздно в любом народе появится человек, у которого вода в заднице не держится. Словно колесо на веретене, ему надо крутиться, крутиться и так до бесконечности. А чтобы жизнь не казалось прожитой зря, ему обязательно надо идти против чего-нибудь. Не важно, что все его сопротивление далеко от логики и реальности, главное, чтобы всем остальным это показалось крутым. Молодняк хочет быть крутым, а для этого надо или родиться аристократом, или иметь немалые деньги. Молодняк хочет не работать - хочет гулять, веселиться, вечно праздновать. Долой всякую власть! Даешь беззаконие, анархию, главное, чтобы потом тебя назвали крутым!
Вот он, как раз, борец с системой за справедливость, на листовке и нарисован. Ничего не выражающая рожа, хитрая улыбка, а в глазах так и плескается целый океан безнадежной отваги. Юности свойственно заблуждаться. Юность любит приключения, а где их взять, когда весь мир наполнен скупой обыденностью? Где искать приключения, когда толстый купец с не менее толстым мешком золота захватывает города куда успешней, чем все осадные машины в мире? Где великие свершения, если утро начинается с нудного пути на работу. Где восемь, а то и все девять часов в сутки будешь выполнять механические движения, а под вечер рухнешь замертво от усталости? Где же, черт побери, свобода? Юность не знает, что так было всегда, и будет всегда. Что даже если они своего добьются, а старая власть уйдет - ничего не поменяется. Ну, разве что в "воры" и "угнетатели" запишут новые лица.
А во всем виноваты урсийцы. В который раз они пытаются расширить свои границы? Сама Афахия им и даром не нужна - единственное, что их интересует, это Шадисс и Ламир, горнодобывающая промышленность, богатые залежи железа, цинка и алюминия, самоцветы, ну и, конечно же, Ахистан - город, с выходом к морю. Проложить до Ахистана автомобильную и железную дорогу не составит труда - единственное, что их отделяет, так это небольшой горный массив, да лес. Тюрбостан вот уже который год обещал начать постройку своей железной дороги, что нитью проляжет через все десять городов, но так пока и не сподобился - денег в бюджете не хватало. Тюрбостан собирался превратить города в военизированные крепости, с собственными производственными предприятиями.
Впрочем, урсийцев нельзя было винить в хорошем проведении политики. Ведь революция, как в других городах, так и в самом Тюрбостане - их рук дело. Простые тюрбостанцы не понимают - зачем им кормить города лукумских пустынь, почему на улицах стало так много приезжих, и почему упали заработные платы? Лукумцы же не могут понять, почему так сильно меняются их устоявшиеся с годами традиции, приходят чужие им праздники, да и верить в Ин"алла теперь надо по иному. И почему это они должны отдавать большую часть того, что наработали соседу, который только жрет, и ничего не дает взамен? Да мы, лукумцы, весь Тюрбостан кормим - как выкрикнул один из схваченных забияк, сидя уже в темнице и пытаясь склонить стражу на свою сторону.
А потом придут Урсийцы. Когда проплаченные революционеры дадут отпор "ворам из власти", когда все погрузится в пучину террора, анархии и беззаконья, придут они - вежливые дипломаты с улыбкой на лице и предложат свою помощь, быстро наведут порядок. Бывшие революционеры быстро перейдут в разряд врагов народа, обратятся в разбойников, и навеки поселятся в застенках тюрем и темниц. На троне, вместо султана, сядет очередная марионетка, а сами урсийцы сделают ход конем и для затравки выполнят парочку своих обещаний. Впрочем, больше всего от этого выиграет Ахистан и Шадисс, все же остальные города останутся за бортом.
Жалко было. Песочнику было жалко столько лет своей работы. Афахия - крупный город, огромный муравейник, который он заставлял работать. Это все думают, что правит султан, а на самом деле старый развратник уже давно отошел от дел, подумывая передать власть одному из своих многочисленных сыновей. Жалко, что вся его работа сгинет, пропадет, канет в реку безвременья, а сам он станет ненужной шахматной фигурой. В том, что им пожертвуют в первую очередь, Песочник догадывался - рано или поздно это должно было произойти. И ведь именно поэтому он в свое время задумался о авантюре с камнями Синафа.
Про слезы джинна никто не знал, по крайней мере, никто не знал, что они находятся у него. Много крови было пролито, чтобы сохранить это в тайне, еще больше - чтобы узнать, как можно их использовать. В конце концов, он нашел необходимые ему свитки, в которых излагалась только теория того, что с ними делать. Килограммы, если не тонны золота ушли на оплату математиков, что рассчитали для него местонахождение гробницы Синафа - кто бы мог подумать, что она окажется прямиком под городом? Если верить свиткам, то тот, кто несет с собой кристаллы, так называемый ключник, погибнет сразу же, как только алтарь поднимется из-под толщи песка. Разгневанные джинны, стражи Синафа вырвутся на свободу и разорвут в клочья всех, кто попадется им под руку, в особенности заклинателей. Илла пришел бы потом, усмирил воинственных джиннов. Для этого он уже успел приготовить свою собственную армию озлобленных и голодных духов - выбирал из самых агрессивных и самых хитрых.
И если его затея с слезами Синафа удастся - его ждет разве что не всемогущество. Он попытается вселить в себя самого султана джиннов, получив тем самым почти безграничную, почти божественную, мощь.
Впрочем, пока ему следовало разгадать пару интереснейших загадок. Подведомственная ему стража хорошо осмотрела трупы тех, кто напал на Джаллин, и выяснила, что это вовсе не культ Смерти. Документы ясно гласили, что волосы нападавших были крашеными, что сами они большую часть жизни прожили в Эльфии и лишь проездом бывали в Урсии. Конечно, он с легкостью мог поверить, что у такой могущественной организации есть агенты по всему миру, но он-то прекрасно знал, что большая часть культистов - остроухие выходцы из Урсии. Значит, что-то тут не чисто. Да и что им было нужно, до конца непонятно. Илла Белах откинулся на кресло, устало вздохнул. Всю его жизнь его окружали интриги, тайны и убийцы. Последних, к слову, было чуть ли не больше, чем двух первых вместе взятых.Почти каждая шваль подумывала о том - а не убрать ли нам несговорчивого заклинателя? Теперь вот еще поддельный культ Смерти - и за что только на него свалились все эти беды сразу?
Внезапно в висках кольнуло. Проснулся мелкий джинн Аюл, спавший до этого. Аюл передавал сообщения и был призван им совсем недавно - для того, чтобы говорить с Джаллин, если вдруг возникнет такая надобность. Он следил за своей посланницей. Она немного отошла от курса со своим караваном, но он считал, что вскоре женщина вернется на главный тракт. Недавняя стычка с воином тени, да еще и заклинателем вместе с джинном серьезно озадачила его. Те боевики, которых он послал вместе с Джаллин, оказались не так эффективны, как он рассчитывал и одного из них убили.
- Говори.
- Предательст...
Джинн не договорил. Только что связавшись, он тут же пропал. Песочник вскочил на ноги, быстро начертил в воздухе при помощи жезла рисунок. Джинн не отозвался, а бездна, из которой их призывают, с насмешкой сообщала ему - такого существа в ней больше нет. Его боевик умер...
Песочник почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Падая, он задел несколько листов со стола, неаккуратным движением руки смахнул чернильницу на пол.
Лишь через несколько секунд он сумел прийти в себя и найти силы для того, чтобы подняться. Прекрасный шадисский ковер был окончательно испорчен большущим чернильным пятном. В горле заклинателя пересохло и потому первое, что он сделал - медленно, пошатываясь из стороны в сторону, направился к винной стойке. Нещадно болело сердце, заставляя надсадно охать и ахать при каждом шаге. Беспомощный старик, которого в скором времени окончательно должны были подкосить болезни, сейчас больше всего напоминал решившего еще раз посмотреть, насколько прекрасна ночь, мертвеца. Бледный, седой, уже не такой жизнерадостный.
Вопросы градом осыпались ему на голову. Как? Почему это произошло? Где он просчитался, где допустил ошибку? Или, быть может, все из-за собственной глупости? Поверил, что девчонка совсем дура. Слишком много доверял ей, а потому утратил контроль. Называть себя ишаком в очередной раз уже не хотелось, да он и не стал, просто отрицательно покачав головой.
- Аюл? - позвал он своего младшего джинна посыльного. Тот тут же поспешил явиться перед ним в образе крохотной птички с умными, почти человеческими глазами. - Объяви всем посвященным, что я жду их во дворце. Немедленно! Сейчас же! - он успел сделать глоток вина, подаривший ему краткий миг успокоения. Еще раз кольнуло сердце.
Нельзя, сам себе сказал старик, нельзя! Не время, не сейчас! Есть еще работа! Девчонка не должна уйти от наказания. Ка, как оказалось, все еще был жив, а значит, исполнит его приказ. Правда, если бы она сидела прямо перед ним - он мог бы это сделать лишь одним мановением пальца. Но она в лашшах отсюда, поэтому ему придется потратить немного времени. Но для начала - расчистить стол. Незаконченная работа, новые указы, судебные постановления, донесения шпионов грудой полетели на пол. Пускай - он потом прикажет слугам разобрать этот бардак. Сейчас же пришло время для его искусства. Ладонь сама легла на знакомый узор на заклинательском жезле.
***
- Ты готова? - в десятый раз спросил Ка, все еще привязанный к шее Джаллин. Она бросила на него полный боли взгляд. После того заклинания, который бросил в нее боевик Песочника, она потеряла сознание. Сейчас голова дико болела. Женщина была не прочь отдохнуть, если бы не спешка. Она видела, что ее недавний защитник передал Песочнику о случившемся. И, как знать, возможно старикан уже творит что-то, чтобы поскорей ее убить.
- Готова - буркнула она себе под нос, оттолкнув в сторону Элфи, все время гладившую ее по голове. Женщина прекрасно понимала, что девочка хочет помочь и ей это даже удалось, хоть и непонятно каким образом. Но излишняя забота, прикосновение детских ручек, успокаивающий умоляющий тихий голос девочки почему-то сейчас раздражал ее.
- А рабыня молодец. Я не знал, что она способна на нечто подобное. Тем, кому она принадлежала раньше, удалось ее многому научить. Нам на пользу.
- Заткнись. Давай начинать ритуал. - Джал достала из сумки книгу, тут же раскрыла ее на нужной странице, подозвала девочку.
- Ты молодец - с губ женщины сорвалась невольная похвала, тут же вызвавшая на лице малышки улыбку. Голова трещала, словно вот-вот должна была лопнуть. В ушах гудело, но отвлекаться на это было нельзя. Сделав над собой усилие, Джаллин достала из сумки еще один пузырек - тот самый, который обещал облегчение при любой боли. Быть может, он поможет?
- Видишь вот этот кинжал? - продолжая сжимать в руках пузырек со снадобьем, она вынула еще и кинжал Афаля. Короткое лезвие угрожающе блеснуло при тусклом свете фонаря, словно обещая сожрать всех здесь присутствующих. Девочка вдруг поняла, что ей не очень хочется смотреть на него, а уж тем более брать в руки.
- Возьми - словно Хозяйка решила поиздеваться над ней, и вложила его в маленькую ладошку Элфи. Девчонка боязливо ойкнула - как только рукоять кинжала коснулась ее, на мгновенье глаза застлал карминово-красный туман, но уже через мгновение все пришло в норму.
- Сейчас я кое-что сделаю - женщина вздохнула, ощущая, как слабость все больше и больше берет над ней верх. Начало знобить и трясти, Джаллин захотела прямо сейчас укутаться в одеяло из верблюжьей шерсти. Снадобье не принесло обещанного облегчения. Впрочем, никто не говорил, что оно подействует сразу же после принятия.
Девочка внимательно следила за пальцами женщины. Они точно переносили на песок рисунки, начерченные в книге. Элфи от страха стискивала кинжал все крепче и крепче, даже отложив верного крыса Ю в сторону. Теперь ей уже наоборот - не хотелось расставаться с этим кинжалом никогда и ни при каких обстоятельствах. Ей казалось, что он разговаривает с ней, рассказывает какую-то забавную историю. И ей даже смешно. Она невольно улыбнулась, на что Ка обратил внимание.