Афанасьев Александр Сергеевич : другие произведения.

Хозяйка (Глава тринадцатая)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Песочник ухмылялся. Какая же все-таки ирония - Песочник смотрит, кто бы мог подумать, на песочные часы! Каждая песчинка, срывающаяся вниз, будто отсчитывала моменты его жизни. Песка осталось не так уж и много - будет ли, кто даст часам новый отсчет? Жизнь летела к ифритам под хвост после вчерашнего. Хотелось напиться самого лучшего вина, орать песни и хватать похабных девок за интимные места, насладиться оставшейся жизнь, забыться в пьяном угаре.
  
  Как же забавно устроен этот мир - для того, чтобы мечта одного, так долго выстраивающаяся им по маленькому кирпичику рухнула, обратилась в одночасье прахом - нужно всего лишь один раз ошибиться.
  
  Заклинатель не уставал сыпать на свою голову самые витиеватые проклятия вперемешку с многочисленными обвинениями. Ему самому нужно было взять кристаллы и... правда, тогда многие бы задались вопросами - отчего вдруг Песочник, старший заклинатель Афахии решил покинуть город, если всегда делал это только во время войны? А лишние вопросы всегда ведут к плохим последствиям. Но что теперь горевать? Если бы криком отчаянья и слезами можно было вернуть себе утраченное - он бы орал, что есть мочи, а подушка давно бы утопла в слезах.
  
  Рядом стоящий кальян, раскуренный слугой, чадил едким, но приятным дымом. Илла Белах подумал, что было бы неплохо добавить туда немного расслабляющего дурмана, чтобы хорошенько отдохнуть. Но не стал.
  
  У него все еще есть один крошечный шанс вернуть себе кристаллы. И снова он удивлялся тому, как же наивно устроен человек - он, словно малое дите, верит, что еще не поздно исправить ошибку. Что вот сейчас он кое-что сделает - и у сломанной игрушки вырастут новые ручки и ножки.
  
  Те, кого он хотел отправить следом за Джаллин, были самыми удачными из его экспериментов. Самыми удачными и самыми удачливыми. Не раз и не два они выручали его, казалось бы, в самой безвыходной ситуации. Оставалось надеяться, что и сейчас они его не подведут. Несколько тренированных солдат, внутри которых сидело по боевому джинну. Вкупе получался человек, чем-то напоминающий мага. Много раз Песочник задавался вопросом - отчего мир так несправедлив? Почему кто-то получил почти безграничные возможности для манипуляции с окружающим миром, а его народ - всего лишь умение призывать и повелевать джиннами? Ответ на этот вопрос был прост - природа обделила Лукумовские пустыни кристаллами виконита, а именно они в свое время много тысячелетий назад вызвали в людях необратимые мутации. В пользу этой теории говорило и то, что маги были лишь у тех стран, что много лет жили вблизи с источниками виконита. Илла ухмыльнулся уже в который раз за сегодняшний день, вспомнив, что однажды, лет сто назад некий султан Шамир хотел повторить подобный фокус и накупил очень много виконита, расположив его под своим дворцом. Конец был как печальным, так и ожидаемым - многие умерли от излучения, что испускали кристаллы, выжившие же - умерли от того, что камни хранились не так, как следовало, и однажды попросту взорвались, уничтожив дворец. Целый город, выстроенный вокруг него пал жертвой чужой безрассудности.
  
  Старик отрицательно покачал головой - надо же ведь было додуматься до такого! Но с другой стороны тот султан хотел перемен, хотел славы и величия для своих людей - можно ли его в этом обвинять? Разве он сам не похож на него, решив заполучить слезы Синафа? Кровавые убийства, авантюры, войны и грабеж - слишком много людей отдали свою жизнь, чтобы его собственная мечта исполнилось. "За что боролся, на то и..." - рассмеявшись, прозвучал в его голове голос старого Зимала. Песочник помотал головой из стороны в сторону, прогоняя наваждение. Вот только говорящих в его голове мертвецов ему сейчас и не хватало.
  
  Когда он выбивал под это деньги у Султана, Илла всей душой верил в то, что с задумка с лихвой себя оправдает. Но сейчас отчетливо понимал, что учитель Зимал был прав. Учителя, они такие - частенько говорят мудрые слова, маскируя их под глупость. Ты слушаешь их и хочешь рассмеяться прямо в лицо. Вот только как бы потом плакать не пришлось.
  
  Экспедиция по раскопкам древнего города оказалась провальной. Руины-то они нашли, а вот хоть что-нибудь ценное...
  
  Дикие джинны то и дело посещали его людей, пугали рабов, жрали солдат. И все ради чего? Ради черепков старой посуды, разбитых кувшинов, истлевшей одежды и костей?
  
  Нет, конечно, им удалось найти и кое-что ценное - несколько небольших сундучков с золотом, но они уж точно никак не походили на те несметные сокровища, которые Илла обещал привезти султану.
  
  Неужели он ошибся? Неужели чутье, подсказывающее ему с самого рождения удачные авантюры, подвело? А учитель Зимал отрицательно качал головой, отговаривал его от этой глупой затеи и не хотел отпускать. Старый дурак успел привязаться к своему ученику, как к родному сыну, а потому чрезмерно опекал его. Белаха это одно время раздражало, но вскоре он понял, что может использовать это в собственных целях. В конце концов, именно Зимал и помог ему уговорить султана выделить деньги на эти раскопки. Хотя и был всей душой против.
  
  Алимы все чаще бросали на молодого заклинателя, пока еще боясь задать вопрос - а что мы тут делаем? Солдаты роптали - скудные запасы провианта подходили к концу, вода так и вовсе норовила закончиться со дня на день - а без нее рабы скоро падут, да что там: жажда погубит их всех. Отряд, который он направил в ближайший кишлак и к оазису для пополнения припасов все еще не вернулся.
  
  За последние три недели они потеряли около двух с половиной десятков рабов, десяток солдат и двух алимов. И это если еще не считать раненых, за которыми нужна была особая тщательная забота.
  
  Дикие джинны, гули, проклятья пустынь, на огонек заглянул даже один ифрит, нанеся больше всех урона. Молодой заклинатель, конечно, справился с ним, да вот только слишком поздно.
  
  Среди солдат пошел шепоток, что он, заклинатель, дескать, специально затащил их всех сюда, дабы его дружки джинны хорошенько пообедали, а то, что он их убивает - это так, для отвода глаз. Представление, стало быть, разыгрывает.
  
  Идиоты! Неужели они не понимают, что ни один уважающий себя заклинатель никогда не пойдет ни на какую сделку с джинном? На подобную глупость был способен разве что Зимал и чудо, что из этого пока еще не вышло никакой беды. Но Илла прекрасно понимал, что это знание из себя не вытащишь, другим в голову не положишь, устало вздохнул. Вот уже прошел целый час с того момента, как небо спрятало монетку солнца за горизонтом, показав вместо нее красивый полумесяц луны. Будто сама ночь усмехается над его неудачей.
  
  И пускай усмехается, пускай! Молодой заклинатель решил для самого себя, что во что бы то ни стало не вернется обратно без подобающей добычи! Даже если для этого ему придется пережить десяток покушения и потерять всех людей - он найдет то, что искал.
  Насмешница-воображение в тот же миг подкинуло ему картину того, как оставшись совершенно один, он, великий и могучий заклинатель Афахии, ученик самого Зимала, утирая пот грязной рукой, гордо сжимает лопату и копает, копает, копает. Представив все это, ему захотелось засмеяться самому
  
  Собственно говоря, целью их поисков была гробница Казира - султана богатой Радии. Мало кто знал, но если верить истории - раньше все свободные города лукумовских пустынь были не разрозненными маленькими государствами, что позже объединились под крылом Тюрбостана, а отдельной страной, где столицей была эта самая Радия. После смерти султана, его закопали в богатой, невероятно огромной гробнице, где до этого хоронили его предков и семейных заклинателей, а вместе с ним - самые настоящие сокровища. Через добрый десяток лет страны погубили как раз таки заклинатели, призвав из глубин бездны самых могущественных джиннов. Призвать-то призвали, но не хватило силенок для того, чтобы обуздать. Получив свободу, выброшенные в подлунный мир джинны, ища возможность попасть обратно домой, разгромили столицу до основания. А вот гробницу, судя по всему, не тронули и даже не пытались хоть как-то ей повредить. Быть может там лежало нечто ценное даже для самих джиннов, раз они не осмелились туда сунуться?
  
  С другой стороны - это по легенде они туда не сунулись, а как все было на самом деле?
  
  Из дремы его вытащил чужой крик, заставив в тот же миг подняться на ноги. В последние дни Илла мечтал хорошенько выспаться - но если он не будет следить за своими людьми и оберегать их от обнаглевших порождений Шуу"маха, заходящих в лагерь, как к себе домой, дело обернется самой настоящей катастрофой. Лишь по ночам он позволял себе немного отдыха, выставив вместо часовых своих самых лучших и самых покорных слуг. Другим бесам из бездны он не доверял, а потому не хотел, чтобы успех его экспедиции зависел от них.
  
  Крик повторился, окончательно прогоняя сон заклинателя. Белах успел задуматься над тем - а снилось ли ему хоть что-нибудь, прежде чем выскочил на улицу.
  
  Солдаты и алимы, словно позабыв про свои посты, бежали к сбившимся в кучу рабам. Белах сплюнул на горячий, еще не успевший остыть после жаркого солнца песок, хотел вернуться обратно. Наверняка опять подрались два раба, как в прошлый раз.
  
  Уже через мгновение он понял, что это глупо. Подрались два раба, а все бойцы, на пару с офицерами сбежались на это посмотреть? И сам через мгновение поспешил к скопищу людей.
  
  Он представлял себе, что как только они отыщут вход в гробницу, все будет выглядеть так - рабы смиренно разойдутся в стороны, уступая ему дорогу, алимы пригласят его лично лицезреть находку, а солдаты выстроятся в некое подобие почетного караула. А вышло совсем иначе - грубо расталкивая чернь локтями, он пытался пробиться вперед. Рабы словно не обращали внимания на то, что через них пробивается сам заклинатель, встали плотной стеной. Словно специально хотят украсть его триумф. Чуть не завыв от злости, он яро отталкивал, оттаскивал паршивцев, освобождая себе дорогу.
  Наверно, еще месяц назад он никогда бы не повел себя так глупо. Наверно, еще месяц назад он бы рассмеялся над тем, кто расскажет ему о нынешнем поведении. Но иногда отчаянье заставляет терять остатки человечности, превращая в зверей. Отчаянье и блеснувшая, как свет в конце тоннеля, надежда.
  
  Илла Белах, будущий главный заклинатель и советник Афахии, Песочник и глава внутренней и внешней разведки, застыл на краю, глядя вниз, пытаясь понять, какие чувства он испытывает. Восторг? Нет, не то. Быть может разочарование? Опять мимо. Тогда что? Странное чувство, когда он достиг того, чего хотел, но удовольствия от этого почему-то не получил.
  
  - Кто нашел? - охрипшим голосом поинтересовался он у толпы. Повисло молчание, а через мгновенье кто-то вытолкнул вперед карлика. Внимательно рассмотрев его, Белах понял, что это мальчишка. Худой, грязный, с опущенной головой мальчишка.
  
  Судьба любит смеяться над людьми. Откуда знаешь, где твоя судьба? Откуда знаешь, под чьей личиной она скроется? Быть может в образе прекрасной девы, или в облике оборванного босяка, что сейчас испуганно таращит на тебя глаза, не зная что и сказать?
  
  Белаху вспомнился рынок рабов, где мальчишку продавали по решению суда. Босяк, видимо, украл что-то и был пойман с поличным. Штраф ему платить было нечем, а потому пришлось выбирать - или руку долой, или в вечную неволю да на рынок? Руку мальчишке было жалко.
  
  Шмыгнув носом и вытерев глаза от набежавших слез мальчуган испуганно смотрел вокруг, не понимая, что же он сделал такого плохого? Он всего лишь копал, как и все, хотя солдаты частенько отгоняли его в сторону, покрикивая, чтобы не мешал работать остальным. А днем он ухаживал за теми, кто был ранен. С одной стороны он благодарил судьбу за тот суд - ведь быть рабом оказалось не так уж и плохо. Ему-то, глупому, казалось, что здесь толстенный дядька-надсмотрщик кнутом будет гулять по спинам несчастных, а тут, как оказалось, кормят, поят - и за это всего лишь то и надо, что хорошо работать! А ему даже поблажки делали! Одна беда - затащил их всех хозяин невесть куда, прямиком в пески. Пески, жара утром и адская стужа по вечерам успели опротиветь ему, но главное - здесь то и дело появлялись какие-то твари.
  
  Белах глядел на него, не зная что и сказать. Возможно, не будь этого мальчишки - поиски так бы и закончились ничем. Потому что вход в гробницу оказался совсем в другом месте, где не проводились основные раскопки. Заклинатель вспомнил, что спас бедолагу, когда один из диких гулей, обратившись в прекрасную женщину, сначала приставал к уставшим рабам, а потом принялся методично рвать их на куски. Глупцы даже не задумались о том, что женщине-то тут взяться неоткуда - среди купленных были только мужчины. Двоих гуль успел загрызть, а вот малышу повезло куда больше - Белах успел появиться вовремя.
  
  И сейчас он был чертовски благодарен самому себе за то, что поторопился.
  
  - Как тебя зовут?
  
  - Ласс - ответил мальчишка.
  
  - Накормить, вымыть и доставить в мой шатер! Быстро!
  
  Песочник пригубил бокал вина, наслаждаясь его вкусом. Когда он был маленьким, то недоумевал, что старые аксакалы и учитель Зимал находят в этой красной кислятине, когда есть великолепный сладкий сироп? Но с возрастом он изменил свой вкусовые предпочтения. Терпкий и мягкий аромат ударил ему в ноздри, возбуждая аппетит и пробуждая вкус к жизни. Может, и в самом деле позвать похабных девок? Нет, пожалуй, не стоит - староват он для этого.
  
  Старикам в этом мире только и остается, что ностальгия. Можно страдать от нее, вспоминая о упущенных возможностях, плача о потерянных зря днях. Песочник предпочитал другое - наслаждаться ей. И вновь в памяти все всплывали и всплывали картины прошлого, вызывай добрую, почти детскую улыбку. Эх, а ведь были же деньки!
  
  - А я ничего! Я ничего! - умоляюще лепетал Ласс, не понимая, для чего его сытно накормили, вымыли и почему он сейчас сидит в шатре хозяина. Хотя нет, вот для чего помыли, он понимает. Негоже хозяину руки пачкать о такого червя как он, вымытого-то убивать лучше. А еще хозяин умеет с джиннами разговаривать и, наверняка, сейчас нашлет на него какое-нибудь страшное проклятие. Хотелось зажмуриться, да от страха свело все мышцы. Мальчишке хотелось только одного: сжаться до размеров мыши, или еще лучше - просто исчезнуть из этого мира. Дабы не знать гнева великого заклинателя.
  
  - Рассказывай - Илла стоял к нему спиной, скрывая улыбку. Ему хотелось кричать от радости, выть от восторга. Утер он нос учителю, доказал, что все не зря! Как только завтрашний день наступит - он возьмет с собой небольшой отряд и спуститься в гробницу. Конечно, для начала надо бы снять с нее печать, а он пока еще не знает, как это сделать, но до завтрашнего дня обязательно что-нибудь придумает. Ласс за его спиной тяжело дышал, боясь пошевелиться.
  
  - Ну, копали... все копали, и я вот... решил - объяснения Ласса пока что напоминали бессвязную речь. Боится, догадался Белах. Боится великого заклинателя, стоящего в такой опасной близости, боится хозяина и, видимо, думает, что в чем-то ошибся, а потому его неминуемо ждет наказание.
  
  - Что ты делал? Расскажи подробно, что произошло?
  
  - Копал я вот... - запел старую песню ребенок, широко раскрыв глаза.
  
  - Хватит! Если ты не начнешь рассказывать мне, как оно все было так, чтобы я тебя понял - по порядку, как и что ты делал, я скормлю тебя ему.
  
  Ласс сначала не понял, кому же его собираются отдать на ужин, но уже через мгновение прямо перед ним образовалось облако, даже тучка - черная, пушистая, вот только с злыми красными глазками. Через мгновение раб понял, что у тучки есть не только глаза, но и широкий рот, в котором роилось целое полчище острых зубов, и шершавый, лоснящийся розовый язык. Последний-то мальчишке нравился меньше всего.
  
  - Это Шуу, мой джинн - словно мальчишке требовалось это знать, пояснил заклинатель. - Он любит лакомиться человеческой плотью. Тот гуль, который напал на вас и от которого я тебя спас - мелочь по сравнению с ним. Он заглатывает человека целиком, а потом долго, мучительно и болезненно переваривает. Так как? Будешь молчать?
  
  Заклинатель, наконец, обернулся к мальчику. Посмотрел ему прямо в глаза.
  
  - Н-нет - выдавил из себя Ласс.
  
  - Замечательно. А теперь давай по порядку. Ты решил копать, раз копали все, так?
  
  Раб утвердительно качнул головой, но все же решил уточнить - а то вдруг хозяин не так поймет? - Мне надоело ухаживать за больными и я... решил посмотреть, а что все ищут, почему не копают вон там. А так как солдаты меня отгоняли...
  
  Гнать таких солдат в шею, пронеслась мысль в голове у Белаха, но он слушал не перебивая.
  
  - Они меня отгоняли, вот я и подумал. А там пятачок такой был... я когда на колонну залезал.
  
  - Ты залезал на колонну? - брови заклинателя удивленно приподнялись. В руинах дворца им встретилось множество разрушенных колонн и одна целая, высокая, уносящаяся чуть ли не под облака. Если и залезал, то уж точно на нее. И такому поступку вполне можно восхититься - и впрямь, у мальчика есть стержень.
  
  - Да-да, хозяин. Я туда забрался, значит, и вот гляжу - а тамость камни каким-то странным полукругом стоят. Таким... как яйцо!
  
  Заклинатель кивнул головой. Он тоже видел эти камни, но почему-то не предал им значения. Тогда что же смог заметить мальчишка?
  
  Ласс тяжело вздохнул, словно боясь, что дышит последний раз в жизни и сейчас его пожрет эта ухмыляющаяся туча.
  
  - А мне вот показалось - почему там они полукругом стоят, камни эти? А еще я пригляделся потом поближе, и на нос наткнулся.
  
  - Нос?
  
  - Ну... каменный, с дырочками, на нос очень было похоже. Как оно называется то, у этих бывает, у каменных...
  
  Статуи! Белах готов был хлопнуть самого себя по лбу и укусить с досады в зад - как же он сам до этого не догадался? Он искал гробницу внутри дворца, а вход в нее, оказалось, был сокрыт поблизости, почти на заднем дворе. И ведь логично - вокруг стояли статуи восьми величайших заклинателей, захороненных внутри. Наверно, время бы пощадило их, сохранив хотя бы очертания, но разгневанные джинны, завидев тех, кто мучил их на протяжении сотен лет, решили отыграться хотя бы на каменных изваяниях. Жалкая месть, конечно, ничего не скажешь.
  
  А мальчишка-то оказался смышленым, подумалось заклинателю, неплохо было бы его с собой прихватить - вдруг он еще чего усмотрит-умудрит? В любом случае, лишним не будет.
  
  Илла взмахнул рукой, отпустив джинна - облачко в тот же миг рассеялось, обратившись кучкой испаряющегося в воздухе дыма. Мальчишка наблюдал за этим действием с широко раскрытыми глазами.
  
  - Послушай, мальчик, ты когда-нибудь думал о свободе? Ты не хотел бы жить во дворце? В почете, где много еды, где у тебя будут собственные рабы?
  
  Ласс удивленно смотрел на своего хозяина. Он никак не мог взять в толк, как у раба могут быть рабы? Заклинатель схватил его за плечи, заглянув прямо в глаза.
  
  - Я хочу, чтобы завтра ты отправился вместе со мной в гробницу. Если мы выберемся оттуда живыми, я подарю тебе свободу и много денег.
  
  Юнец закусил нижнюю губу. Думать о том, что будет в обратном случае, ему не хотелось. Свобода и много денег! Хозяин ведь обещал, значит, обязательно даст! А в гробницу там какую-то спуститься - это так, дело плевое, хоть сейчас.
  
  - Ложись здесь и хорошенько выспись - приказал заклинатель и вышел из шатра. Белах нисколечко не боялся, что Ласс может дать деру - куда? А сейчас у него самого еще были дела - надо было взять с собой самых лучших из лучших и самых верных. В мозгу роились предательские мыслишки о том, что как только они спустятся вниз - никто не будет ждать, когда они наконец выберутся обратно, а просто свернут экспедицию и вернуться назад. С пустыми руками, зато живые. А Зималу скажут - сгинул ваш ученичек где-то там, так уж вышло, ничего сделать не могли. Пытались удержать, не пускали, да куда там - как увидел вход, который откопал какой-то полоумный мальчишка, так там и сгинул. Неделю ждали, а спускаться самим боязно, да и без заклинателя там делать нечего - вдруг там ифрит сидит или еще кто похуже?
  
  Этого и в самом деле стоило опасаться. Гробница немаленькая и кто знает, сколько времени они проведут там? А если верить книгам, то там еще и лабиринт, в котором запросто можно заблудиться. Вылезет он обратно с сокровищами, а от лагеря только пустое место осталось. Долго он протянет без воды и провизии? Как далеко сможет уйти? Может, и в самом деле, бросить все и вернуться потом, позже, с новыми силами и более надежными людьми? А вдруг?
  
  В мире всегда появляется предательское "а вдруг" Вклинивается в мозг, прорастает гроздьями сомнения, и шепчет, шепчет, шепчет. А вдруг? Кто знает, что будет завтра? Придут другие по его следам - и тогда все, плакали его сокровища. Кто успел, тот и съел, как говорится.
  
  И все-таки хорошая штука - память. А память вкупе с годами - еще лучше. Проходит время, и углы сглаживаются, детали расплываются, и вот ты уже помнишь только хорошее, а мозг самостоятельно отсеивает все плохое. Вот и сейчас Песочник вспоминал о временах былой юности только с восторгом и огромным желанием прожить их еще раз точно так же. Еще раз спуститься в гробницу, еще раз пройти сквозь коридоры, позабыв про боль и смерть, еще раз открыть тайну главной усыпальницы и получить их. А вот напоминание о слезах Синафа вызвало разочарование. Зря, конечно, что все так вышло. Вернуться бы в прошлое - и тогда бы он удавил дерзкую девчонку в тот же самый момент, когда она нагло заявилась его убивать. Глупышка даже не знала, что имеет дело с заклинателем и это плохо для нее кончилось. Но, в свою очередь, его, Песочника, милосердие, плохо кончилось для него самого - убил бы Джаллин, не было бы проблем. Хотя кто знает, что тогда было бы?
  
  Заклинатель облизнул высохшие губы. Юность, спавшая все это время в чреслах грузного старика вдруг запела, призывая оторвать жирную задницу от подушек, водрузить ее на верблюда и скакать самолично на поимку нахалки. Ага, вот делать-то ему больше нечего, как трясти старыми костями в пути, охать и ахать на каждом повороте, да испражняться в самых неудобных позах где-то посреди пустыни у ближайшего кактуса. Нет уж, молодость, сиди там, где сидела и не высовывайся. Лучше выпей вместе с ним еще бокальчик красного и наслаждайся ностальгией - авось полегчает.
  
  Юность удрученно последовала примеру. Осев где-то рядышком, шепнула из-за спины - а помнишь?
  
  - Помню - улыбнулся Песочник - все помню.
  
  Двери гробницы поддались на удивление легко. Изнутри было закрыто на замок и охранялось маленьким джинном. Впрочем, все логично - внутри наверняка сидят твари куда хуже, есть ли смысл сажать их под не отпираемый замок?
  
  Белах никогда не понимал этой странной любви людей, что ставили на пути к мертвым сотни ловушек, подсаживали десятки ужаснейших тварей - и все только для того, чтобы никто не добрался до спрятанных сокровищ. Можно подумать, мертвецы похороненные там жутко обидятся, если вор возьмет изумрудик-другой из их частной коллекции. Им уже все равно, к чему все эти трудности, почему нельзя пойти по простому пути и не усложнять жизнь будущим поколениям?
  
  Но ответа на эти вопросы он не знал, как и, наверно, не знал никто. Просто в мире есть традиции и их принято соблюдать.
  
  Илла закусил нижнюю губу, когда дверь, ведущая в гробницу, отворилась. Не смазанные, забитые песком петли сначала не поддавались, но после того, как заклинатель приказал парочке дюжих джиннов навалиться на эту громаду - наконец, со скрипом поддались.
  
  Беда заключалась еще в том, что заклинатели, как правило, выстраивали стены, не забывая позвать муллу для их освящения. Джинны не могли проникать сквозь такие стены, поэтому-то поиски и затянулись до этого случайного обстоятельства. Если бы все было так просто - Белах бы уже давно приказал джиннам усердно искать гробницу, а через пару часов указал бы рабам место, где надо копать.
  
  Солдаты испуганно жались за его спиной, боясь сделать первый шаг, а потому эта честь была предоставлена ему и только ему. Он и сам боялся себе признаться в этом, но тоже испытывал жуткий, разве что не животный страх. Ласс, тот мальчишка, благодаря которому и смогли найти этот вход, боязливо озирался по сторонам. А еще он зачем-то попросил с самого утра клубок ниток. Не задавая лишних вопросов, заклинатель презентовал ему их. Как оказалось, мальчишка привязал кончик к двери, пояснив, что по ней они потом смогут выбраться обратно. Белах кивнул головой - и как он только сам до этого не додумался?
  
  Первый ярус гробницы был абсолютно пуст. Паутина, песок, давно потухшие факелы - и больше ничего. Создатели, верно, понимали, что первый ярус когда-нибудь обязательно занесет песком, а потому султаны и заклинатели похоронены где-то ниже. Белаху на миг стало интересно - а зачем было все так усложнять? Просто бы закопали в землю, как и положено, по-божески, так нет же...
  
  Шаги гулким эхом разносились по глухим залам. В спертом воздухе витал кислый аромат плесени, сырости и пыли.
  
  - А где же? - спросил один из солдат, обращая на себя внимание - Где крыси?
  
  Молодой заклинатель ничего не ответил, усмехнулся. Откуда тут крысы, если им тут даже есть нечего?
  
  Первые мертвяки встретились им уже через пять минут ходьбы. Мирные такие, никого не трогающие и спокойно лежащие в своих гробах мертвяки. А ведь могли бы быть и иными. Любимые садовники, няни, виночерпии, служанки и секретари удостоились чести лежать на самом первом ярусе, через несколько стен. Сжимая в руках килич , Белах рубил липкую, противную и вездесущую паутину. Интересно, неужели такую гадость могли сплести обычные пауки? Ему казалось, что вот-вот откуда-нибудь выползет арахнид размером с человека, но нет. Восьмилапые работяги, завидев, как любовно выстроенная ими ловушка для мух и вообще их прекраснейший паутинный дворец безжалостно рубиться людьми, обиженно уползали. Словно так и хотели сказать - художника может обидеть каждый, ничего вы не понимаете в настоящем искусстве! Ничего, кивнул бы головой Илла, соглашаясь с ними. Он сюда пришел совсем для другого.
  
  Белах прихватил с собой лишь десяток верных солдат. Сжимая в руках аркебузы, вооруженные мушкетами из Нуарисса, шлепая саблями в ножнах о лодыжки ног, они были страшно горды - ученик великого заклинателя предпочел их всем остальным, взял с собой. Они первыми смогут увидеть сокровища и, каждый из них в тайне надеялся, что сможет урвать себе хотя бы маленький кусочек от них. Пряча блаженные улыбки, они удивленно озирались по сторонам. Им казалось, что гробница султана должна быть изукрашена донельзя и забита золотом и драгоценными камнями. А пока что их встречали паутина, старые, осклизлые стены и кислый запах плесени и разложившихся тел. Гробы любимых слуг уже давным-давно развалились, на полу валялась сгнившая древесина. О бальзамировании несчастных в свое время никто и не подумал. Ласс, до этого бодрый мальчуган, готовый заглянуть в любую щель, не выдержал и его скудный завтрак через мгновение оказался на полу. Поддавшись этому порыву, стошнило еще двоих солдат.
  Заклинатель, сморщившись от отвращения, поспешил пройти вперед. Тусклый свет от его светильника разгонял ленивую тьму. Непривыкшая за сотни лет к такому обращению с собой, темнота старалась подобраться к людям поближе, лизнуть, попробовать их на вкус. Ничего, увещала она саму себя, свет не бывает вечным, а вот я бываю - еще свидимся.
  
  Дабы сей момент не настал, Илла прихватил с собой закупоренный кувшин с маслом. Лампа, что он сжимал в руках, чадила, а на ум Белаху вдруг пришла сказка о том, как одного доброго джинна его же собратья - за доброту как раз, посадили в светильную лампу. Почему-то сейчас ему это показалось смешным.
  
  Солдаты же держали в руках обыкновенные факелы - в случае чего им полагалось быстро бросить их на землю и схватиться за оружие. Но Белах отчаянно надеялся, что до этого не дойдет. Спустятся, возьмут, что им надо и уйдут восвояси. Лежите себе тут, мертвые, дальше, никто ваш покой уже не побеспокоит. Мертвые пока что отвечали гробовой тишиной.
  
  Первый ярус был пройден очень быстро. Они заглядывали в залы, ища проход ко второму, и уже вскоре спустились вниз. Заклинатель ожидал, что здесь их будет встречать такая же закрытая дверь, но ничего подобного - видимо умершая знать считала, что и той двери, что уже стоит, достаточно.
  
  Белах прихватил с собой еще и "ручной свет" - волшебные шарики. Держишь такой в руке, а он выдает тусклый зелено-гнилостный свет. Не абы что, но уж куда лучше, чем лампа или факел. Так, на всякий случай, когда от того, что он несет сейчас не будет толку.
  
  Скрип, раздавшийся за спиной, мог говорить только об одном - они вляпались.
  Пол под ногами решил, что настало время танцев, неистово затрясся, как живот гогочущего толстяка. Один из бойцов, не удержавшись, рухнул на землю, выронив свой факел, чуть не поджег собрата. Внезапно, все прекратилось.
  
  - И... это все? - осмелился подать голос мальчишка. В отличии от людей, что взял с собой заклинатель, словно забыв про вчерашний день, Ласс нисколечко его не боялся. Скорее даже наоборот - смотрел на него, как на друга.
  
  Нет, конечно же, ухмыльнулся безмолвно Белах. Он знал, что впереди их будет ждать нечто неприятное, но ошибся. Нечто неприятное ждать не собиралось - оно надвигалось на них плотной, жадной и голодной массой. Одна из внутренних колонн надломилась, словно некто, что есть сил, ударил по ней гигантской рукой. Так оно и было. Когда колонна начала сама по себе подниматься в воздух, медленно приближаясь к пришельцам, двое из людей, в панике¸ развернулись назад, в надежде бежать.
  
  - Стоять! - прикрикнул на них Илла. Вот только паники ему сейчас не хватало. Рука быстро легла на заклинательский жезл, утопив потайную кнопку. Лезвие, звучно лязгнуло, выскочило из внутренней ниши.
  
  - Стреляйте в него, стреляйте же!
  
  Солдаты будто только этого и ждали, синхронно вскинули ружья, выдавая звучный залп. Едкий дым в тот же миг заволок все окружающее пространство. Белах как-то об этом не подумал, закашлялся, припал на одно колено, не щадя белоснежной дорогой ткани штанов. Краем глаза Илла увидел Ласса, что рухнул на пол и расширяющимися от ужаса глазами смотрел на то, что приближалось к нему. Губы шептали слова молитв и неистовая просьба к Ин"аллу только об одном - спасти его душу.
  
  Хорошо, успел подумать заклинатель. Хорошо, что я просил сделать клинок из Урсийской каленой лесной стали. Очень хорошо.
  
  Лезвие вгрызалось в столетние плиты, вырезая на них неровный, но отчетливо видимый рисунок. Солдаты бранились, кляня все на свете - молодого глупца, что затащил их сюда, сокровище, сокрытое где-то на третьем ярусе, невидимую образину и, конечно же, свои ружья, которые надо столь долго перезаряжать. Последующие выстрелы были не столь синхронными. На лицо и одежду заклинателя брызнуло нечто красное, а тварина медленно надвигающаяся на них, взревела так, что задрожали стены.
  
  Джинн, призванный охранять Илла Белаха, Шуу в тот же миг ринулся на противника, обвившись вокруг него, пытаясь сжать. Не ожидавший подобной подлянки, тот начал размахивать дубиной-колонной, беспощадно круша рукотворные стены, пытаясь избавиться от надоедливой мошки. Бойцы немного повеселели - не зря ж с ними сам ученик великого Зимала, сейчас он этому нечто как покажет! Но ругаться не переставали. Их проклятья обретали столь витиеватые обороты, что даже страшно становилось. Илла пообещал самому себе, что если все закончится удачно - он обязательно потребует их к себе и заставит повторить все слово в слово - надо будет запомнить: проклинать, наверняка, придется не один раз.
  
  На его лбу выступила капелька пота. Кто бы
   мог подумать, что охранять мертвецов на втором ярусе поставят аль-саф-дива?
  
  Тучеобразный джинн отлетел, врезавшись в стену, но сумел сделать своего противника видимым. Аль-саф-див был куда меньше своих простых собратьев - дэвов, прятавшихся где-то в скальных пещерах ущелий, но взамен этого обладал куда более уродливой внешностью и донельзя огромной силой. Одно хорошо - он так же состоял из плоти и крови. Вон, даже уже видно у него на груди красные кровоточащие отметины - ружья сделали свое дело. Див бросился к людям. Шуу, успевший прийти в себя, вмиг преградил ему дорогу, ловко извернулся, перетек в сторону, избежал грохнувшего по земле удара колонной, раскрыл пасть пошире, вонзившись острыми клыками в долгожданную им плоть. Именно за это-то Илла и любил этого проказника, иногда позволяя ему больше вольности, чем другим своим джиннам. Шуу готов был слопать все, что угодно, не гнушаясь как заглатыванье живьем целых людей, так и поеданием трупов. Каждый противник, что состоял из плоти и крови представлялся ему всего лишь пищей.
  Вновь ухнуло чье-то ружье. Стрелок был чертовски удачен, потому что, не иначе как от страха, попал аль-саф-диву прямо в глаз.
  
  Рисунок был готов. Илла критично осмотрел его - если бы плиты были получше подогнаны друг к дружке, тогда получилось бы ровней. Но выбора у него нет - если его задумка сейчас не сработает, то им уже ничего не поможет, даже если чудищу угодят во второй глаз. Слепой, но злой, он просто затопчет, погнавшись за ними. От Шуу он вскоре отмахнется, размазав бедолагу по стенке. Джинн старался кусаться, да вот только шкура у аль-саф-дива была вязкой и тянущейся. Пуля запросто ее пробивала, а вот оторвать кусок мяса зубами не получалось. А ведь каждому известно, что дивы единственные существа, что могут расправиться с джиннами именно физически. Парочка метких ударов - и вот уже нет голодного джинна, словно никогда и не было.
  
  Лезвие, вместе со своим хозяином, смотрело на получившийся рисунок. Оно, вообще-то, хотело тут нарисовать похабную картинку про мужчину и женщину, занимающихся непотребствами, прямо как в детстве. Но хозяин вырос, теперь он чертил им только подобные вот кружки, да загогулины.
  
  Илла махнул рукой, словно отмахиваясь от надвигающейся угрозы. Рисунок вспыхнул голубоватым, приятным глазу свечением. Солдат запнулся на ругательстве, громко крякнул от удивления. На его глазах, только что могущественный див, ростом в три человека, вдруг начал стремительно уменьшаться. Дубина в его руках, казавшаяся игрушкой, стала тяжелой, гулко ухнула о землю, откатилась в сторону. Илла, не без труда, поднялся на ноги, смело прошел вперед. Бросившийся, было, к становящемуся все меньше и меньше противнику Шуу был резко остановлен. Белах хотел отыграться на паршивце самолично. Аль-саф-див стал ростом с пятилетнего ребенка, по пояс заклинателю и продолжал становиться меньше. То, что раньше было устрашающим ревом, теперь прозвучало как жалобный писк. Поняв, что лишился своих преимуществ и силы, ставший крохотным, почти как мидли, человечком, попытался спастись бегством.
  
  Илла не торопясь нагнал его, легким пинком сапога опрокинул наземь и с огромнейшим удовлетворением наступил на недавнего великана. Неприятный хруст эхом разнесся по залам.
  
  - Тварь - шепотом, улыбнувшись, продекламировал Илла. И тут же, как подкошенный, повалился на пол.
  
  Как такое не запомнить? То, что перед ними див, просто спрятавшийся за своей магией, он понял сразу, а потому прочел заклинание беззлобья. Каждый джинн после такого становился покорнее любой рабыни. Правда, чем сильнее существо, тем сложнее провести ритуал. Благо, у Иллы хватило на это сил - рост и силы дивов зависит от злости, которую они успели накопить за долгие годы. И это заклинание - единственный способ справиться с ним быстро.
  
  Песочник устало приподнялся, расправил одежды, посмотрел на беспорядок, устроенный на полу и вышел на балкон. Облокотился на перила, посмотрел на медленно выкатывающуюся из-за горизонта солнечный диск. Искать приключения всегда было весело. Будоражит кровь, когда нос к носу сталкиваешься со смертельной опасностью, бурлит, родимая, кипит, заставляя принимать опрометчивые решения.
  
  Обессиленный и уставший тогда, он не знал, что с ним сделают его собственные солдаты. Как оказалось, они тогда пытались его вытащить, но давшие деру те двое активировали какую-то ловушку. Проход оказался закрыт, а те двое валялись рядом с ним. Естественно, все поняли, что без Заклинателя они выбраться не смогут. Песочник даже думать не хотел, что было бы, если бы паника охватила и их?
  
  Приятно было вспомнить. У Белаха вообще было много чего в жизни, что можно вспоминать в спокойной старости. Взять себе некое кресло, раскачивающееся из стороны в сторону, почитывать паршивые книжонки, звучно портить воздух и думать, как ночью его будут ублажать собственные рабыни и наложницы. Жаль, что жизнь сложилась иначе. Он и впрямь стал великим заклинателем, сумел заменить Зимала, даже превзойти его в мастерстве, изловить множество шпионов и врагов государства. Ему пришлось пролить слишком много крови чужими руками - и все было ради того, что он найдет ровно через три дня после случая с дивом.
  
  Ловушка тогда оказалось очень хитрой. Не особо надеясь на магические путы, создатели гробницы решили, что просто толстая стена, отчитанная муллами, будет куда прочнее - и не прогадали. Как ее разрушить, Белах тогда даже не представлял, хотя и сказал, что справится с ней на обратном пути - для того, чтобы успокоить людей. Разве что Ласс заметил подвох в его словах, недоверчиво провожая взглядом.
  
  Второй ярус и лабиринт на третьем отнял у них жизни еще семерых солдат, оставив их всего втроем - Лассу все это время каким-то чудом удавалось избежать смерти. Четырежды он попадал в ловушки и четырежды самостоятельно и без помощи других смог из них выбраться. Его взрослым спутникам везло меньше - наступил куда не надо, и вот уже демонстрируешь собственные кишки, повисшие на острых шипах. Илла Белах грешным делом подумал, что мальчишка - потомок кошко-людей, у которых, как известно, девять жизней. Песочник ухмыльнулся - он то знал, чем закончится эта авантюра. Помнил.
  
  Темнота и представить себе не могла, что на свете существуют столь наглые существа, как люди. Конечно, где-то в глубинах ее памяти еще всплывали моменты о том, как сюда спускались почетные мужи, позволяя себе лишь немного света для того, чтобы не тревожить лишний раз Королеву Тьму. Но в последний раз они спускались сюда... для темноты не существует четкого определения времени. Давно, очень давно спускались.
  Но теперь сюда пришли чужаки, варвары. Пугая и разгоняя ее обжигающими факелами и волшебными светлячками, они углублялись все дальше и дальше, в самую глубь. К ее тронной зале.
  
  Темноте были чужды людские понятия, она не понимала, что такое сокровища. Сейчас она смотрела на нахалов, посмевших потревожить ее многолетний сон, ожидая момента, чтобы напасть. Кто сказал, что тьма не может быть живой? Особенно когда под боком слезы самого могущественного джинна, что когда-либо существовал на свете?
  
  Поначалу Королева Тьма пыталась прогнать чужаков, напугать их чудищами, что до этого мирно спали в ее недрах, или же смиренно ходили, не пользуясь светом. Но не помогло - злые-злые, мерзкие, создающие этот плохой и обжигающий свет, они справлялись с каждой ловушкой. И платили ей за это дань.
  
  Кто сказал, что Королева Тьма не собирает подати с тех, кто осмелился посягнуть на ее покой? Девять душ из двенадцати, что спустились сюда, навсегда останутся в ней. Хорошая плата, но ей хотелось больше.
  
  Их осталось трое. Королева Тьма наблюдала за каждым из них. Самый опасный - это тот, который говорит витиеватые слова и призывает джиннов. Почти точно таких же, коих она видела здесь, только совсем других. И они делали ей больно. Подобраться к нему было сложно, почти невозможно.
  
  Но был еще небольшой. Проникнуть в него было просто, но он слаб и немощен - что он сможет сделать? А вот туша, что стояла позади них обоих была привлекательным вместилищем.
  
  Королева Тьма помнила те моменты, когда ей доводилось нырнуть в тело человека, узнать, что кроется в его потаенных мыслях, позволить его страхам овладеть им, узнать его чувства. Люди были интересными, потому что у них в голове иногда появлялись образы - приятное ощущение для того, кто не имеет тела.
  
  Туша была такой сильной, но в тот же миг и такой беззащитной, расслабленной - хоть хватай ее прямо сейчас. Но ей хотелось играть и наслаждаться.
  
  Небольшую залу освещали сразу несколько магических светящихся шариков - Илла решил, что, наконец, пришло их время, и щедро рассыпал по углам. Они повисали в воздухе, даруя достаточно освещения, чтобы наблюдать окружающее их великолепие.
  Султанская усыпальница. Строители древних склепов знали толк в том, как похоронить красиво. Нет, здесь не было золота на каждом шагу - лишь безмолвные статуи из белоснежного мрамора - рядом с гробом Султана стояло несколько женщин. Скульптор, кажется, был очень талантлив, а, может, вложил в свою работу собственную душу - иначе как можно было объяснить, что каждое из изваяний казалось живым? Будто дотронься до мраморной женщины - и она заморгает каменными глазами, сдвинется с места, одарит этот мир своим дыханием.
  
  Ласс, смотревший на них вместе с хозяином невольно поежился - его подобная красота, видимо, не впечатляла, а пугала. Единственный выживший солдат, что сейчас был с ними, решил обойти залу и присмотреть - не лежит ли где-нибудь ничейное золотишко? В конце концов, если представиться случай, то глупо будет упустить блестящую побрякушку, а ему ведь слишком мало платят за такую работу. Сегодня они убегали от белых личинок, внезапно свалившихся откуда-то сверху, обратившихся в одного огромного и голодного червя, вчера чуть не зажарились на подземных огнях, решивших вдруг выплеснуться в самый неподходящий момент. Позавчера из стен повылазило некое... непотребство, которое и словами-то людскими описать нельзя. И каждый раз кто-то из его друзей умирал. Оплакивать их не было времени, да и более того - следовало подумать о себе. А сейчас ему вдруг как будто кто-то насмешливо хихикнул прямо в ухо - а ведь надо еще и возвращаться. Неужели опять? Все эти ловушки и прочее? И кто сказал, что ему опять повезет? В какой-то миг до этого ему показалось, что заклинатель прихватил их только для того, чтобы самому выжить. Потому что он-то обладал какой-то дьявольской живучестью и везением. Самолично не попал ни в одну из ловушек, успешно справлялся с каждой тварью, встававшей на его пути. Даже не поранился ни разу, всегда знал, что надо делать. Будто он сюда их привел только для того, чтобы покормить своих дружков джиннов.
  
  Так и есть, шепнула ему в ухо Королева Тьма. Хороший был человек. В его голове так много хороших... образов, на которые можно смотреть, подначивать и смотреть, как они развиваются. Люди развивают образы, обзывая все это странными словами - мысли, идеи, воображение. Зачем нужно так много слов для обозначения одного и того же? Зачем людям вообще нужны слова? Королева Тьма не понимала.
  
  Пьедестал же был усыпан золотыми монетами из растрескавшихся глиняных кувшинов. Илла задался вопросом - могут ли изделия гончаров трескаться от времени, но решил не обращать на это внимание. Золото, конечно, хорошо, вот только его интересовало совсем другое. Прямо на гробу лежало то, ради чего он и пришел сюда - небольшая шкатулка.
  
  - Фантастика - качая головой произнес он, не веря собственным глазам. Сейчас перед ним были слезы Синафа, легендарные драгоценные камни, обещавшие даровать своему обладателю силу и могущество. Если, конечно, он поймет, как их использовать. Белах пока еще не знал, но размышлял над этим. Глаза горели от восторга - теперь-то он покажет старому Зималу, на что способен. Если он сможет раскрыть тайны камней - Афахия станет могущественной и...
  
  Илла вдруг понял, что не хочет делиться своим могуществом с султаном, своим ровесником. Почему он должен отдавать это тому бурдюку с прокисшей кашей, что сидит на троне в султанской шапке? Лишь только потому, что тот выделил под все это деньги? Нет, нет и тысячи раз нет! Он сам найдет им применение, сделает все без чужой помощи. Заклинателю захотелось обнять шкатулку, прижать его к груди, чтобы никто не видел.
  Он покачал головой из стороны в сторону, прогоняя наваждение. Чего это он, в самом деле? Хотя мысль о том, чтобы никому не рассказывать о камнях, была не такой уж и плохой.
  
  Королева Тьма отпрянула от заклинателя. Нет, не сможет она с ним работать. Не такой, не понятный, совершенно чужой. К маленькому она даже не сунулась, решив вернуться обратно в тушу. Тушу звали Абдул и он был давным-давно недоволен всем происходящим.
  
  Люди - они ведь такие странные. Они зачем-то любят свет и блестящие штуки. Королева прекрасно знала, где лежат целые залежи блестящих красивых штуковин, но не видела для них никакого предназначения. Люди странные - они готовы бороться за то, что даже смысла не имеет. Странные и смешные, а ей хочется играть.
  
  Проходя мимо пустующих стен, Абдула становился все злее и злее. Где они? Где сокровища, о которых говорил заклинатель? Где горы золота, где драгоценные камни, где хоть что-то, что он мог бы обменять на прекрасную ночь с наярами в веселом доме?
  
  А ничего не было, лишь кучка каких-то особенно ярких сапфиров, на которые вот уже как минут десять пялился ученик великого Зимала. Неужели они и есть то, ради чего они сюда спустились, ради чего погибли его друзья?
  
  - Что это? - не удержался от вопроса Ласс. Его взгляд так же приковали камни, но он сейчас будто вынырнул из омута, сумев перебороть в себе желание смотреть на них целую вечность. Смотреть, не нарушая гробовой тишины, сквозь которую доносятся лишь звуки шагов выжившего солдата.
  
  Мальчишка, честно говоря, с трудом понимал, почему до сих пор еще жив. Судьба подарила ему столько прекрасных случаев для того, чтобы сдохнуть с достоинством, но словно некто могущественный, поручившийся за его судьбу, все время переносил его кончину на неопределенный срок. Не сейчас, не сегодня, будто звучало у него в ушах.
  
  - Слезы Синафа - немного растерявшись от столь неожиданного вопроса, раскрыл карты Илла и тут же пожалел об этом, но поздно. Впрочем, мальчишка-раб ничего не понял.
  
  - Хороший, наверно, был человек. Богатый, раз драгоценными камнями плакал. Мне бы так.
  
  Илла ничего не ответил ему. Мозг кольнула мысль о том, что надо отсюда уходить - если целую вечность пялиться на эти стекляшки, то пользы они уж точно не принесут. Он закусил нижнюю губу, аккуратно положил руку на крышку, закрывая шкатулку. Рассмотрит получше, когда окажется на поверхности.
  
  И почему им всегда командовали? Почему он - не алим? Абдул заслуживает быть алимом куда больше, чем все остальные. Он заслуживает ценностей - всех, что лежат в этой гробнице. И пускай, что они должны принадлежать султану. Вот еще - если он возьмет их себе, то сам станет не хуже Султана!
  
  Во всем виноват заклинатель, шептал ему голос в голове. И солдат кивал головой - да, так оно и есть. Заклинатель и этот мальчишка - почему именно они выжили? А ведь сколько всего было! А еще он сам, Абдул, выжил, для святой мести за погибших друзей. Сам Ин"алл поблагодарит его, если он сделает это. И мужчина уверенно вскинул аркебузу.
  
  Ласс успел оглянуться, словно спиной почувствовал неладное. Широко раскрыв от ужаса глаза, в отчаянии толкнул хозяина. Илла Белах, ничего не понимая, смешно завалился на бок, уже собираясь отвесить наглецу серию пощечин, как в этот же миг прогремел выстрел. Сизый, густой и вонючий дым в тот же миг затянул священную залу. Заклинатель нехотя закашлялся, разглядел застывшую у гроба фигуру - мальчишка поймал пулю и сейчас, дергаясь в агонии, плевался кровью. В голове набатом бился только один вопрос - почему молчит Шуу, которому было приказано охранять хозяина от всех напастей? Но задать ему вопрос лично он не успел. Рычащая туша набросилась на него из дыма, размахивая железной трубой, сверкая злыми глазами и совершенно диким, нечеловеческим оскалом. Хлопает в ладоши, как восторженная гимназистка, королева Тьма, разве что не прыгает от радости. Представления, представления!
  
  Напавший повалил заклинателя на пол, успел двинуть его кулачищем по зубам - через мгновение рот наполнился вязкой, противной на вкус, соленой влагой. Белах собрался, успел поймать руку противника, не давая ему нанести еще один удар, попытался дать сдачи. Тщетно - налегший сверху был куда сильней его самого. В нем он с ужасом узнал единственного солдата, что сумел выжить вместе с ними. В глазах предателя плескался целый океан безумия вперемешку с яростью и жадностью. С его губ срывались страшные, но непонятные проклятья.
  
  Абдул высвободил руку от хватки заклинателя, хорошенько размахнулся, с желанием впечатать опротивевшую рожу в плитки пола, но в тот же миг сам получил обидную затрещину. Нож - тут же вспомнил он, когда заклинатель нашел в себе силы сбросить с себя его тушу.
  
  Илла неистово дышал, ища свободной рукой на поясе заклинательский жезл. Сейчас он - его единственная надежда. Попытался встать, но ничего не получилось - солдат уже вновь был на нем верхом, намертво обхватив ногами. Бородатая харя в тусклом свете волшебных святляков расплывалась, становилась все больше звериной, не человеческой. В руке у него уже блеснул нож, вытащенный из ножен.
  
  Белах успел подставить жезл под страшное лезвие, блокировав ее. Клинок лязгнул, решив поделиться с этим миром снопом искр
  
  Шуу все не появлялся и не появлялся - Илла с ужасом обнаружил, что его джинна уже не существует. Будто бы нечто куда более могущественное, чем он может себе представить, уже давно размазало беднягу по этому миру.
  
  Игра нравилась Королеве Тьме. Ей нравилось, как эти двое катаются по полу, зачем-то трогают друг дружке лицо. Это же смешно. А еще в них начинает бурлить красное и живое. То, что делает их живыми - и это придавало интереса происходящему. Королеве очень хотелось увидеть это "живое", вот только она пока еще не решила, на чьей стороне будет. Королева Тьма - она как удача. Улыбнувшись тебе, тут же поворачивается спиной только ради того, чтобы ты больше никогда ее не увидел и дарит саму себя другому. Так вышло и в этот раз.
  
  Оголовье жезла ткнулось в лицо Абдула, щелкнул внутренний механизм, обнажая клинок. Кинжал, встроенный в жезл тут же пронзил голову Абдула насквозь - тот выронил из рук нож, брызнув на Белаха кровью, обмяк и тысячекратно потяжелевшей тушей навалился на него, подминая своим телом.
  
  Илла отряхнулся, осмотревшись по сторонам, ухмыльнулся собственной везучести. Один! Он остался один! Ласс уже умер, неудачно поймав своим телом пулю из аркебузы. Следовало бы устроить мальчишке достойные похороны - он сумел доказать Заклинателю, что бывают верные, хорошие рабы. Надо бы, да не когда. Не потащит же он его тело на поверхность только ради того, чтобы потом вновь закопать его под землю.
  
  - А что если? - мелькнула в его голове шальная мысль? Прихрамывая на одну ногу, Белах подошел к мертвому рабу, поднимая его ставшее безвольным тельце. Бесцеремонно положил прямо на гроб султана. Вот так-то лучше - будет теперь лежать не хуже самого султана, да еще в окружении белокаменных дев. А теперь надо подумать, как выбраться отсюда.
  
  Подковыляв к все еще кровоточащему трупу бойца, Илла отстегнул от него фляги с водой. Забрал сумки. Нож брать не стал, а вот аркебузу и патронташ к ней решил прихватить - пригодятся. Кто знает, что ждет его там наверху - вдруг опасения насчет остальных оправдались и поняв, что заклинатель исчез надолго в подземельях города, решили просто напросто уйти? А ему ведь еще придется добираться до ближайшего города.
  
  И еще следовало призвать себе нового личного джинна. Жаль - к Шуу он уже успел привыкнуть. Хороший был, послушный, исполнительный - такого же найти будет трудно. Но это всего лишь джинн.
  
  Белах вдруг вспомнил того дива, которого сумел уменьшить и раздавить. Если память ему не изменяла, то аль-саф-див состоял из плоти и крови, а это означало только одно - ему нужно было чем-то питаться. Но что есть здесь, в гробнице, да еще на протяжении стольких лет? Не грыз же он, как собака, кости мертвецов? Воображение тут же поспешило подсунуть ему столь забавную картину, но заклинатель от нее отмахнулся. Не до смеха ему сейчас.
  
  А что, если проверить то место, откуда он выполз? Они же слышали грохот и шум сдвигаемых камней - значит, они активировали ловушку, выпустили его. Можно было проверить. Надежда усердно заверяла о том, что еще когда они были на поверхности, в лагере, было некое громадное существо, что ходило рядом с ними, выглядывая какого-нибудь неосторожного раба, но близко не подходило. Мог ли это быть див? Тогда почему он не нападал?
  
  Ответ тут же родился в его голове - все просто. Он привязан к своему месту и не глуп. И он чувствовал заклинателя, а потому не хотел лишний раз совать голову в пекло. А здесь он был вынужден напасть, потому что иначе бы на нем сработало наказание, заложенное создателями этой крипты. Хитро. Белах подумал, что, возможно, когда-нибудь воспользуется опытом древних строителей, заковылял к выходу. Не забыв прихватить с собой шкатулку.
  
  Послышался робкий стук.
  
  Не отрываясь от своих раздумий, Песочник приказал мелким джиннам открыть дверь - не стоило заставлять гостей ждать.
  
  А гости у него сегодня были особенные. Шестеро, все мужчины, крепко сбитые, хорошо сложенные - его маленькая тайная армия. Оставалось только улыбнуться и пожелать Джаллин удачи - после них она навряд ли сможет выжить.
  
  - Ас-саляму"алейкуму! - первым поприветствовал их Песочник, как и положено.
  
  Главным среди бойцов был рослый и мускулистый, с темным цветом кожи мужчина. Одет он был при полном параде - под кольчугой, скрывающей грудь, таилась светлая рубаха, талия, чуть выше пояса была обхвачена красным, обтягивающим кушаком. Грудь перетягивали плотные ремни бандольер, карманы которых были набиты порохом, наркотиками, патронами. Из-за кушака торчала резная рукоять плоского пистолета с удлиненным стволом. Голову украшала, скрывая лицо, просторная белая чалма.
  
  Вместо ответа, он поклонился старому заклинателю, следом за ним то же самое сделали его собратья по оружию, но все же тихо и нестройно буркнули в ответ "ва-алейкум". Молчаливые, они не хотели тратить слова попусту. Слова, как деньги, надо тратить с умом. Сказал где-нибудь лишнего и можешь за это поплатиться.
  
  Одно время Песочник подумывал над тем, чтобы отрезать им языки - для полного соответствия образу. Зачем им языки - с ним, да и друг с другом они могут говорить через джиннов.
  
  За спиной чернели "дэвы" - винтовки с подствольным магазином, новое чудо современной инженерии. Песочник не жалел денег на оснащение армии, а потому его бойцы ничуть не уступали лучшим мамелюкам Тюрбостана. Беда в том, что у Тюрбостана солдат в разы больше.
  
  - Вина? - словно из вежливости предложил он. Главарь отрицательно покачал головой, отвечая за всех сразу.
  
  - Садись, Саид. Мне надо поговорить с тобой. Пришло время испытать вас в деле.
  Молчун не нарушил традиции и лишь кивнул головой, соглашаясь - да, мол, надо.
  
  - Мне надо, чтобы вы нашли женщину. Раньше на ней висел джинн, но она как-то сумела от него освободиться. - заклинатель говорил об этом с явной неохотой. Кабы это были простые солдафоны из стражи, даже не упомянул бы о этом. Но здесь от этого зависит очень многое. По останкам Ка, что еще должны были задержаться на Джаллин, его молодчики смогут ее отыскать.
  
  - У вас есть три часа для того, чтобы подготовиться.
  
  - Цель? - суховато спросил Саид, наконец показав, что умеет говорить.
  
  - У женщины с собой есть кристаллы. Примерно вот такие - Песочник извлек из небольшого мешочка дубликаты слез Синафа. Он заказывал их у одного ювелира - так, на всякий случай. Саид взял камешек, повертел его в руках, посмотрел на просвет солнца.
  
  - Их должно быть девять штук, не меньше. Пытайте, бейте, делайте что угодно, но она должна вам отдать их все или рассказать, куда дела.
  
  - Можно убить?
  
  - Убить? - старик призадумался, потеребив подбородок. В его мозгу уже рисовались картины того, что он мог бы сотворить с наглой беглянкой. Живой она принесла бы ему много замечательных незабываемых минут. Тень улыбки скользнула по его лицу и он отрицательно покачал головой.
  
  - По возможности, доставьте живой.
  
  И снова вместо ответа всего лишь кивок. Саид не показывал каких либо эмоций, кроме безразличия. Будто ему поручили не убить человека, а перенести вазу из одной комнаты в другую. Среди Песчинок было не принято много говорить и выказывать эмоции.
  
  Говорят, Илла Белах долго думал, как назвать собственных, верных только ему солдат. Он перебрал добрую сотню разных вариантов, пока не решил, что пусть они зависят от его прозвища. Раз он Песочник, то и они - его песчинки. Солдаты не возражали.
  
  Саид в ожидании глядел на заклинателя, понимая, что разговор еще не закончен. Так оно и было. Песочник извлек некое зеркальце, тут же сунув его под нос бойцу. Тот внимательно изучил предмет, взял его в руки, ожидающе посмотрел в лицо старику.
  
  - При помощи этой штуки вы сможете понять, где она сейчас находится. Скажем так, у нее есть вещь, в которую я подсадил мелкого джинна. Держи это зеркальце всегда при себе - и твой джинн всегда будет точно знать, где женщина. Это на тот случай, если я по каким-то причинам не смогу вас курировать.
  
  Песочнику пришлось повозиться. Игрушка, которую он подарил девчонке-рабыне, имела внутри себя не джинна, а всего лишь его половину. Вторая половина была в том зеркальце, что он отдал Саиду.
  
  - Куда?
  
  - Я не знаю точно, куда именно она сейчас направляется, но движется в сторону Зираф-Киза. А там уж всего два вариант - либо пойдет в Тюрбостан, либо в Урсию. Я навел некоторые справки - у нее есть счета в урсийских банках. Думаю, вывод очевиден, впрочем, она та еще змея. Проверьте оба варианта, если не сможете поймать ее в Зираф-Киза.
  
  Поняв, что больше никаких инструкций не будет, Саид вместе с своими бойцами пошли к выходу. Через три часа они уже должны были отправиться в дорогу.
  
  Илла Белах, дождавшись, когда же его песчинки выйдут, устало вздохнул. Что ж, отдохнул, старче, так неплохо бы теперь и за работу взяться. А работы был не початый край. Сброшенные вчера на пол бумаги, квитанции и документы так и остались лежать. Портило чудесный вид покоев пятно от чернил на ковре. Заставить, что ли, какого-нибудь джинна заняться уборкой? Впрочем, для этого всегда есть рабы. Подняв колокольчик, Песочник потряс им. Буквально через несколько секунд из комнаты для прислуги явились две поджарые красавицы-рабыни. Заклинатель всегда разве что не слюнки ронял, глядя на их роскошные тела, упругую грудь, крутые бедра. Да что там - бывало, пользовался их услугами, когда становилось уж слишком скучно.
  
  Старый пердун, а все о бабах - укоризненно высказал ему внутренний голос.
  
  - Ишта, Нахами - приберитесь и разложите.
  
  Рабыни ждали, когда хозяин удалится и он не заставил себя долго ждать. Ишта - уроженка Шадисса, попала в рабство из-за своего мужа семь лет назад. Девушка умела читать и писать, что сразу же возвысило ее полезность в глазах Песочника. К тому же она умела не только раскладывать документы по нумерации или алфавиту - она знала, как сделать мужчине приятно. Нахами, в свою очередь, была вудуни. Темная, почти синяя, как слива кожа, белозубая улыбка и молчаливая покорность - все, что можно было про нее сказать.
  
  Илла, заложив руки за спину, чинно вышел из покоев. Стражники отсалютовали ему своими ружьями. Прошел, прошел тот век, когда мужчины держали оружие в руках, а исход решала удача, сила и ловкость, а не умение вовремя и плавно дернуть за спусковой крюк. Зеркальные залы, проходить мимо которых он не любил, откровенно врали. Они врали ему, показывая его ненастоящего. Разве это он? Большой живот, круглая фигура, низкий рост - он стал похож на обычного тюфяка. Интересно, усмехнулся он, сумел бы я сейчас справиться с тем предателем в подземелье? Навряд ли.
  
  Хотелось большего. Хотелось взять в руки мир и перелопатить его на свой лад, под свой настрой. Настроить скрипку, взять мажорный аккорд и сыграть музыку своей души, симфонию восторга, смешанного с жизненной мудростью. Хотелось улыбнуться, да не получалось.
  
  Кроме покоев, где обычно работал Песочник, был и еще один кабинет - рабочий, в подвалах замка. Стражники сменяли один другого, и чем глубже он спускался - тем усиленней была охрана. Вот стоят вооруженные "дэвами" суровые мордовороты. На лицах у них так и написано желание пустить оружие в ход и безмолвная мольба - ну же, нарушитель, появись, ну пожалуйста! Дураков, в свою очередь, не находилось.
  
  Солдаты спохватывались, заметив заклинателя, но в тот же миг успокаивались, провожая угрюмыми взглядами. Словно говоря - а, это всего лишь ты? Да, это всего лишь я - вальяжной походкой отвечал им добрый и на первый взгляд ничем не примечательный старикан. Это всего лишь я.
  
  Скрипнула ворчунья дверь. Ох уж эти двери - они будто так и хотят тебе сказать - ага, вернулся! Когда-то Белаха посетила мысль о том, что двери - это души сварливых жен. Ты возвращаешься, а они ворчливо скрипят тебе в след, словно посылают упрек за упреком.
  
  В ноздри ударил затхлый аромат ностальгии, собираясь накатить волну ностальгии на уставший от воспоминаний за сегодняшний день мозг. Не сейчас, прошептал старик, не сейчас.
  
  Сколько он уже не заходил сюда? Десять, пятнадцать лет? А казалось, будто вчера призывал здесь Шуу. Хороший был джинн, хоть и вредный. Замену ему он так и не смог найти.
  
  В углу, на потолке висела паутина. Жирный паук спустился, оценил вошедшего и уполз обратно, решив, что такую добычу замучаешься обвивать паутиной.
  
  Сколько же бессонных ночей он провел здесь, чтобы потом удариться в долгую беспечность. Афахия была богата, хорошо вооружена и спрятана за надежной стеной защиты Тюрбостана. Слезы Синафа хранились в шкатулке, оставалось только вычислить местонахождение алтаря. Время - тот ресурс, которого вечно не хватает. Человек глуп и подгоняет - скорей бы. Сколько раз это "скорей бы" проскакивает у простых людей? Скорей бы выходные, зима, лето, зарплата, праздник. И наступает тот сладостный момент, наконец, приходит к тебе в дом, а счастья нет. Обманул сам себя, лишь зря поторопил старуху. А она, временная старуха, хохочет над глупыми людьми - разве она виновата, что люди сами готовы поскорей расстаться с крупицами своей жизни?
  
  Глаза увидели череп, лежащий на столе. Черепушка улыбалась, не обещая ничего хорошего. Белах же только ухмыльнулся. Нет, все-таки никуда не деться от воспоминаний.
  
  Жутко хотелось пить, но Илла берег воду. Это в сказках мудрые заклинатели могли призвать к себе джинна и заставить его разве что не веревки вить из песка. На деле все было куда сложнее - богомерзкие духи крайне ленивы и зловредны. Да и где они здесь найдут воду? Родят?
  
  Белаху удалось найти то место, где обитал див. Массивная, большая комната, выводящая к не менее большой пещере. В пещере воняло сыростью, кислотой и гнилью - судя по всему, тварь не считала нужным выходить из пещеры во время испражнений. Костей было много - как людских, так и животных из пустыни. Значит, таки, выбирался - кто когда считал пропавшие караваны в пустыне? Причин, по которым небольшая группа людей могла пропасть в пустыне много, а вот причин, по которым их будут искать - слишком мало. Посредине было аккуратно обложенное камнями кострище, где-то в углу свет от магического светляка выхватил запасы хвороста - див готовился к зиме. Илла решил, что никогда не узнает ответа на вопрос - сколько столетий здесь жил див? И почему не покидал этих стен, прекрасно зная, что заклинатели, привязавшие его к этим стенам, давно мертвы? После того, как заклинатель умирает - все его джинны получают свободу, а заклятья становятся недействительными, приходиться накладывать их по новой. Тогда почему Див не уходил? Или ему здесь нравилось?
  
  Белах сплюнул - кому может понравиться жить в таком гадюшнике? Ну разве что только джинну.
  
  Заклинатель тяжело вздохнул. Запас магических светляков с каждым часом таял прямо у него на глазах, а оставаться здесь в кромешной тьме, хоть и с Слезами Синафа - не слишком хорошая перспектива. Следовало поторопиться, но Белах не хотел угодить в какую-нибудь хитроумную ловушку. Хотя разум и подсказывал - откуда тут ловушки? Див глуп и навряд ли кто-то стал бы оставлять здесь...
  
  До ушей донесся лязг металлической цепи, заставив заклинателя вздрогнуть. А это еще что? Не зря, ох и не зря он осторожничал.
  
  Лязг вновь эхом пронесся по пещере, не обещая путнику ничего хорошего. Но идти назад Белах не собирался. Да и куда? У него не было иного выбора, как просто идти вперед дальше. Стараясь создавать как можно меньше шума, он вдруг почуял на себе чужой взгляд.
  
  - Аюм - шепотом позвал он. Мелкий джинн не замедлил появиться перед ним в образе милого и пушистого розового комочка. Не стоило обманываться - при попытке погладить этот забавный пушистый шарик, можно лишиться двух-трех пальцев, а то и всей кисти.
  
  - Чувствуешь что-нибудь?
  
  Аюм принюхался, скривился, чувствуя близость намоленных стен. Белах по этой самой причине старался не призывать мелких духов, потому что от них будет мало толку. Джинн раздраженно вздрогнул, потом вновь втянул ноздрями воздух, испуганно пискнул.
  
  - Что там? - Илла не выдержал, спросил в полный голос, забыв о осторожности.
  Аюм не успел ответить, потому, как лязг цепи раздался поблизости, а из темноты, все ближе и ближе подходило нечто страшное. Магический светляк, как назло, тускло моргнул, угрожая вот-вот погаснуть. Рука Белаха автоматически схватилась за жезл.
  
  Каркаданн разинул огромную пасть, демонстрируя богатый арсенал клыков, кои вот-вот обещал пустить в ход. Ну, так, чтобы жертва знала, с кем дело имеет. Огромный, толстокожий, покрытый серой шерстью с черными полосами, он внимательно смотрел на заклинателя. Но пока Король Пустыни не решался перейти в атаку. На его шее висел кожаный, истертый от времени, ошейник, по земле волочилась огромная, неподъемная для любого человека, цепь. Домашняя зверушка дива, не иначе. И, если учитывать, что див был раздавлен несколько дней назад - очень голодная.
  
  Ноздри пустынного единорога вздувались, он принюхивался, глядя на крошечную, по сравнению с ним, фигурку заклинателя. Огромный язык облизнул высохшие, чудовищные губы, каркаданн снова смачно зевнул. Илла заметил, что тот посматривает на его правый сапог, тут же догадался в чем дело. Его не сожрали до сих пор только лишь по одной причине - от него пахнет хозяином. Совсем немного, но вполне достаточно для того, чтобы пустынный единорог на секунду задумался.
  
  А Белах не знал, что ему делать дальше. Каркаданн - не джинн, обычный обитатель пустыни, его нельзя вот так запросто заклясть, прогнать или сделать еще какой-нибудь заклинательский фокус. Его можно только убить.
  
  Аркебуза в руках Белаха казалось не более, чем просто игрушкой - что он ей сделает? Поцарапает ему шкуру, чем еще больше разозлит чудовище? Чувство собственной беспомощности тяжким грузом давило ему на плечи. Он такой великий, такой могущественный, ученик самого Зимала покорно ждет, когда тварюга нанюхается воздуха и решит, что пора обедать.
  
  Светляк моргнул на прощанье и потух, шипя растворившись во тьме. Белах испуганно вскрикнул, ринулся в сторону, решив бежать вперед, обогнув каркаданна. Чудище не сразу поняло, что произошло и почему вдруг стало так темно. Он пришел сюда на запах хозяина, которого уже давненько не было, на тусклый огонек, так заманчиво сверкающий во тьме и нашел... нечто. Крошечное создание, которых он обычно ел, немного пах хозяином. Быть может это подарок от него? Но тогда где же он сам? Тьма поглотила незнакомца, скрывая его от взгляда пустынного единорога и лишь шаги, гулко раздававшиеся по пещере, выдавали местонахождение еды.
  
  Есть хотелось по страшному, он даже перегрыз цепь, что сдерживала его все это время. Маленькая еда протяжно вскрикнула, убегая. Еда хочет играть!
  
  Белах стискивал в обоих руках аркебузу, споткнулся, чуть не упал, но быстро восстановил равновесие, не помня себя от страха бежал вперед. За спиной послышались тяжелые, грузные шаги - каркаданн бежал следом за своей новой игрушкой. Не помня самого себя, заклинатель дернул курок. Выстрел прогремел, но не произвел на пустынного единорога никакого впечатления. Словно кошка за мышью, он прыгнул, рассчитав приземление так, чтобы не придавить будущую еду сразу. Ему тоже хотелось играть.
  
  Теплое, мягкое ткнулось Белаху в спину, с силой толкнув его вперед, повалив на землю. Лопнул ремень сумки, высвобождая ее содержимое, выкатилась резная шкатулка, не забыв раскрыться, словно желая всем и каждому поскорее рассказать о своих секретах.
  
  - Это конец - пронеслось у заклинателя в голове. Когда он перевернулся на спину, а каркаданн кошачьей лапой придавил его к земле, слегка выпустив когти. Заклинатель не видел, как к его лицу нагнулась морда пустынного единорога, а в ноздри поспешил ударить гнилостный запах, идущий у того изо рта.
  
  Через мгновенье каркаданн ослабил хватку, испуганно отпрыгнув назад, заскулил обиженным щенком. Слезы Синафа ярко пульсировали в темноте, давая все больше и больше освещения. Недавний страх, завладевший Белахом, вдруг обратился в панику, сковавшую тело несчастного заклинателя. Каркаданн же, наоборот, бросился прочь, словно увидел собственную смерть. Благоразумие взяло верх над голодом, прогоняя его как можно дальше от заклинателя.
  
  Там опасность - все так и кричало в пустынном единороге. Опасность, страх, смерть, не хочу - мысли сменялись одна за другой, обрушившись пугающей мешаниной образов, заставляющей зверушку дива убегать. Наделав от страха лужу прямо на полу, он пытался скрыться от пульсируюшего голубого света.
  
  А через несколько минут все прошло.
  
  Илла лежал на земле, тяжело дыша и пытаясь придти в себя. Он почувствовал, что штаны в промежности стали мокрыми, испытал стойкое чувство стыда и радости одновременно. Он остался жив. Каким-то чудом слезы Синафа заставили каркаданна бежать без оглядки. Хотелось смеяться, но на это не было времени. Белах теперь знал, что у него есть мощное оружие от местных обитателей - эти кристаллы. По крайней мере, он полагал, что они будут воздействовать на других точно так же, как и на пустынного единорога.
  
  Поверхность встретила его глубокой, темной ночью, злым ветром, и жутким холодом. Заклинатель оказался прав - выход из жилища дива был. Вот только куда он его вывел? Упав на колени от отчаянья, поняв, что находится абсолютно один где-то посреди пустыни, он хотел заплакать, как в детстве. Вот же бывало хорошо - ударишь ножку, поранишься, занозу под палец загонишь - и хнычешь, роняя скупые слезы Обязательно придет добрая мама или учитель Зимал, спросит, что случилось - а ты и расскажешь. Лягут нежные, родные руки, погладят по голове, успокоят, пообещают, что все обязательно будет хорошо...
  
  Заклинатель встал, покачиваясь из стороны в сторону. Удивительно, но он почти не чувствовал усталости, несмотря на то, что бродил по логову дива весь день. Оставалось только одно - идти вперед и надеяться, что по пути попадется какой-нибудь караван. Караванщики - люди слишком богобоязненные и суеверные. В их обычаях встретить и приветить любого, кто оказался в пустыне и ищет дорогу домой, будь то бежавший раб или просто заблудившийся путник. Это потом уже человека можно будет облапошить и ограбить, раздев донага. Но не здесь, не посреди пустыни, в городе.
  
  Слезы Синафа, вновь хранящиеся в шкатулке, придавали ему уверенности, вселяли новый оптимизм, подбадривали. Все не может просто закончиться вот так - ему удалось выйти живым из этой гробницы! Неужели можно при таком раскладе попросту сдохнуть от голода и жажды в пустыне?
  
  Он расхохотался собственным глупым мыслям и побрел вперед.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"