Акция 'Оболонь'

     - Новенький значит? - улыбнулся охранник, внимательно разглядывая мой пропуск.
     Я утвердительно кивнул головой, поправляя очки и, на всякий случай, сфотографировал и жизнерадостного охранника, и турникет, и сам пропускной пункт.
     - У нас здесь хорошо, - радостно заметил он, снимая турникет с блокировки. - Вам здесь обязательно понравится.
     - Не сомневаюсь, - кивнул я в ответ, изобразив из своего профессионального набора самую искреннюю из улыбок.

     Эта история началась ровно неделю назад, когда к нашему детективному агентству, кое-как сводившему концы с концами, вдруг подъехал целый кортеж из новеньких мерседесов.
     Посетителем оказалась довольно влиятельная персона, имени которой не хочется называть даже мысленно.
     Признаться, я был очень удивлен, выслушав его предложение.
     - Но ведь в наше время секреты производства пива уже никто не ворует!? - не удержавшись, воскликнул я.
     Мой влиятельный собеседник только усмехнулся.
     - И тем не менее, - терпеливо повторил он, словно учитель нерадивому ученику, - вот уже в который раз пиво наших конкурентов завоевывает первые места. Один только 'Бурштиновый крест' чего стоит! А мы несем огромные убытки, цифры которых вам даже и не снились. Согласитесь, любой производитель, будь то пива, или еще чего-нибудь, всегда хочет на первой строчке видеть марку именно своего товара. Да и от серьезной прибыли еще никто не отказывался.
     Впрочем, его второй аргумент в виде толстой пачки новеньких банкнот оказался наиболее убедительным, и я взялся за это дело.

     И вот я на месте. В очках у меня встроен фотоаппарат, в запонках - подслушивающие устройства, в серьге - высокочувствительный микрофон, в сотовом телефоне - японская видеоаппаратура, а в пуговицах одежды - усыпляющие и одурманивающие порошки. Так что я был достаточно экипирован для этого непростого задания.
     Дверь проходной, на фасаде которой красовалась надпись 'Пиво Оболонь - самое лучшее пиво мира', неслышно захлопнулось за мной, и по легкомысленной зеленой аллее легким пружинящим шагом голодного барса я направился в глубь завода, и только гордый грифон с нарисованной эмблемы медленно проводил меня своим острым взглядом.
     За предложенные мне деньги я был готов абсолютно на все.

     Стояла теплая украинская ночь, когда я проник в варильный цех, точно зная, что он пуст - ни контролеров ни технологов там не было.
     Днем я успел посетить директора по производству, где, незаметно подсыпав один из своих порошков в традиционный чай, без труда сфотографировал документы, касающиеся производства разных сортов пива. И вот мне осталось только скопировать программы, управляющие процессом варки этих сортов, и на этом моя миссия должна быть законченной.
     Я тихо пробирался вдоль длинного ряда высоких чанов, мысленно прикидывая, с кем из своих знакомых девушек я поеду на Карибские острова, как вдруг мое внимание привлек подозрительный шум, уловленный моей чувствительной техникой.
     Подобравшись поближе, я выставил тонкий усик видеокамеры и моему взору на дисплее псевдо-сотового телефона открылась странная картина. У самого последнего чана находились два, как бы это поточнее сказать, персонажа, словно сошедшие с полотен средневековых художников. Один, который сидел, был низенький, полноватый мужичонка, постоянно дергающий своей нелепой головой. Второй, высокий и худощавый мужчина, стоял у пивного крана, задумчиво вертя в руках дегустационную колбу.
     - Мастер, - почтительно обратился к худощавому сидевший. - Что-то не так?
     Высокий пожал плечами.
     - Наверное, надо бы еще добавить специй, - наконец произнес он, окидывая взором разложенные на тряпочке узелки. - Пожалуй, применим-ка вот эти, - сказал он, медленно беря один из них. - Агапит, - обратился он к своему нелепому спутнику, протягивая узелок. - Добавь-ка в этот ряд по щепотке.
     Толстяк торопливо поднялся.
     - Ни как не могу освоиться с этими новыми чанами, - ворчливо произнес он, развязывая узелок. - На какие тут кнопочки надо нажимать?
     - Это же так просто, Агапит, - заметил высокий. - Нажимаешь сначала на эту, потом - на эту, а потом - вот на эту. Все - по диагонали.
     - Нет уж, - продолжал недовольно ворчать Агапит, - раньше все-таки было проще и понятнее. Открыл крышку, кинул кореньев, закрыл крышку. А теперь - постоянно что-то гудит, урчит, подрагивает. Такое ощущение, что котел сам тебя скоро проглотит.
     Высокий снисходительно улыбнулся.
     - Ты бы тогда испортил все пиво, - сказал он, усмехнувшись кончиками тонких аристократических губ.
     И толстый тоже весело рассмеялся. Наверное, представил получившийся напиток на вкус.
     - А помните, какое мы сварили пиво на бал Людовику XIV? - сказал он, кое-как успокоившись.
     Мастер кивнул и глаза его чуть посветлели, возможно, от приятных воспоминаний.
     - Да, - сказал он, мысленно уходя в прошлое, - мы тогда с тобой немного улучшили рецепт пива, которое варили еще Рамзесу Третьему. И не прогадали.
     Улыбка Агапита раздвинулась до ушей.
     - А вот в Кельне с 'будвайзером' у нас что-то не получилось, - сказал он почему-то тоже радостным тоном. - Великий Барбаросса был очень недоволен.
     Мастер скептически пожал плечами.
     - В нашем деле без проб и ошибок никак не обойтись. Соответственно, и не получить более лучшего сорта пива. Главное, чтобы ошибок было как можно меньше.
     Толстый согласно закивал своей смешной головой.
     - А лицо Цезаря!? - продолжил он цепочку воспоминаний.
     - Да, старина, - сказал Мастер, мягко ставя крест на этой теме, - многое нам удалось повидать на своем затянувшемся веку.
     Они на какое-то время замолчали, поглощенные своей работой, и я, воспользовавшись этим, поправил фокусировку.
     Их лица были отчетливо видны на моем дисплее - недаром я отдал за эту аппаратуру такие огромные деньги. Я мог даже и не смотреть и не слушать - все это записывалось на видеомагнитофон в моей машине, припаркованной неподалеку от проходной завода. Но эти двое меня заворожили и я старался не пропустить ни одну из фраз их странного разговора.
     Закончив с этим рядом чанов они перешли к другому, унося с собой свой нехитрый скарб и свечки. И я также сменил свою позицию, бесшумно скользнув следом.
     На новом месте толстый неспешно расстелил тряпочку на полу, медленно расставил на ней ровные ряды узелков с травками, порошками и специями, и чинно сел, замерев в такой позе и восторженно наблюдая за действиями Мастера.
     Между тем высокий неторопливо открыл кран чана, тонкой струйкой налил бархатное пиво в стеклянную колбу. Поднял прозрачную емкость к глазам, второй рукой поводил вокруг нее свечкой, наблюдая за одному ему понятной игрой света на пузырьках, немного покрутил жидкостью, с задумчивым видом посмотрел на слой пены, зачем-то понюхал.
     Глаза толстого светились от явного удовольствия все ярче и ярче и на все эти колдовские действия он глядел раскрыв рот.
     Высокий, поймав взгляд своего помощника, чуть усмехнулся.
     - Я же предлагал тебе научиться, - сказал он, пожимая плечами.
     - Э-э, нет, - отрицательно замотал головой Агапит. - Это нам не дано. Мы как-то все больше по части травок и корешков, - доверительно добавил он, почему-то называя себя во множественном числе, но Мастер его уже не слушал, поглощенный процессом искусства дегустации.
     Изучив плотность и толщину пены, он сделал осторожный маленький глоток, фактически только смочив губы. Пожевал ими в задумчивости, глядя куда-то вдаль. Снова смочил губы. Медленно посмаковал.
     - По-моему - слегка терпковато, - наконец сказал он своему завороженному спутнику, который в это время с шумом сглотнул обильную слюну. - Добавь-ка немного травки.
     Толстый с готовностью выбрал один из узелков и принялся торопливо его развязывать.
     - Когда-то ты росла на этом самом месте, - бормотал он, словно разговаривал с зеленью, аккуратно раскладывая сухие пучки на своей широкой ладони. - А теперь вот пришел и твой черед:
     И тут он случайно задел алюминиевую плошку, и она звонко и радостно закрутилась на бетонном полу - фляк, фляк, фляк: - многократным эхом отражаясь от далеких стен огромного цеха. Я вздрогнул, по привычке выхватив пистолет. А Мастер, даже не моргнув - видать такие события были ему не в диковинку, - только неодобрительно посмотрел на своего неуклюжего спутника.
     - Виноват, - втянул тот голову в плечи, быстро прижимая нарушительницу тишины к полу.
     Они замерли, настороженно прислушиваясь. Замер и я. Но двери не захлопали, ни кто не зашумел, не закричал - Кто тут посторонний? А ну выходи! - Все было тихо. И высокий облегченно вздохнул, еще раз с легкой укоризной посмотрев на Агапита, который под этим взглядом склонился еще ниже над своими травками, виновато поглядывая на Мастера.

     У следующей секции, с надписью 'Магнат', они задержались совсем ненадолго.
     - Ну все, - удовлетворенно сказал Мастер и здесь проведя еще более замысловатую дегустацию. - За это пиво я спокоен.
     - Это такое же, как мы варили Наполеону? - почтительно спросил Агапит.
     Мастер кивнул.
     - Почти, - сказал он. - Но это, конечно же, получше будет. Не зря мы так долго с ним экспериментировали.
     Они присели, устроив себе небольшой обеденный перерыв. Перекусили тем нехитрым, что толстый достал из своего, казалось бы безразмерного, мешочка.
     - Что-то зажились мы с тобой на этом свете, старина, - печально сказал Мастер, неторопливо прожевывая кусочек коричневого хлеба и окидывая задумчивым взглядом темные ряды высоких молчаливых чанов. - Выходит, мы все еще нужны этому миру. Еще не завершили своей миссии. Не выполнили до конца своего предназначения.
     Агапит в который раз согласно закивал головой, неловко ловя разлетающиеся крошки, и тут где-то вдали хлопнула дверь, прервав их интересную беседу, раздались приглушенные голоса.
     - Все, сворачиваемся, - торопливо проговорил высокий. - Смена идет.
     И эта странная парочка, собрав в узелок свои вещи, быстро скрылась в темной глубине необъятного цеха.

     Я тоже тихо удалился.
     А на следующий день, предварительно уничтожив фото- и видеопленку, я вернул выплаченные мне деньги, восполнив уже потраченное продажей 'беретты' и своей аппаратуры.
     Денег, конечно, мне было жаль. Но по другому я поступить не мог.
     Двое великих мастеров, каким-то невероятным образом доживших до наших дней и до сих пор получающих огромное удовольствие от своей работы, не могут быть выставлены на всеобщее обозрение как какие-нибудь фигурки кунсткамеры. И уж тем более - не могут являться разменной монетой в чьей-то грязной игре. Всей своей жизнью и преданностью своей профессии они не заслужили такой участи. Так пусть же они останутся в покое, спокойно делают свое дело, приносящее в нашем безумном мире только добро, которого осталось так мало. И пусть все останется по-прежнему, как и было.
     Усталый, я медленно брел по ночному Крещатику, размышляя обо всем этом, и только перед самым своим домом я заглянул в светящееся окошко киоска.
     - Дайте, пожалуйста, бутылочку: - начал было я, но потом, пересчитав оставшиеся у меня деньги, поправил: - Нет, лучше парочку. 'Оболонь Оксамитовое' и 'Магнат'. Если, конечно, есть, - добавил я на всякий случай.