Пытаясь рассказать об этом фильме, неизбежно попадаешь в двусмысленное положение. Первая реакция - хочется его защищать от нападок. Как, знаете, крохотного котенка или любовь к комиксам. Ведь моментально в таких случаях оказываешься в смешном нелепом положении. Ну, бесполезно как-то здраво и разумно объяснить кому-либо, "что вы находите в нуарах (вестернах)"? Когда человек пускается в длиннющие объяснения по этому поводу, граничащие с оправданиями, он поневоле выглядит таким виноватым дураком. Лучше всего, право, мило улыбнуться, бросив реплику: "Мне нравятся черно-белый цвет и мужики в шляпах. Честь имею. Позвольте...", - и, подняв бокал, с поклоном мягко отстранив собеседника, отойти к столу. Это во-первых. Во-вторых, когда я все-таки решился посмотреть Сирка, я был готов к какой-то чудовищной безвкусице, по вполне понятным причинам (красота формы) носимой на руках эстетами. Так вот, защищать конкретно этот его фильм мне кажется странным. Потому что при всей банальности сюжета (имеющим невероятно богатую коллекцию братьев-близнецов от классической английской литературы до современной голливудской аппликации) о сложностях выживания настоящей любви в обществе, которое всегда, так или иначе, сильно стратифицировано, о вечных проблемах мезальянса, о вдруг-любви женщин в возрасте, о бездушности "высокого света" эт сетера, эт сетера - фильм на вполне себе чувственном уровне меня увлек. Якорем временами тащил, молоточками некоторых сцен бил по нужным болевым точкам. По жанру картины и его исполнению у меня претензий нет никаких. Мелодрама, сказка, социальная критика. Разумеется, тут могут мне возразить, припомнив все "холодильники"(с) сюжета и формального его воплощения от разбитого Веджвуда до олененка. На это я смело приведу в пример "Касабланку". И тут возникает в-третьих, суммируя во-первых и во-вторых. Я только недавно окончательно осознал, что "Касабланка" очень легко может не понравиться кому угодно. Я "Касабланку", друзья, легко распотрошу на отдельные составляющие и, указкой стуча по доске, объясню, почему туша этого разделанного бычка не может в принципе бегать по лужайкам. Штука в том, что есть фильмы, объяснить симпатию к которым невозможно. Ограничиваешься зыбким понятием "магия". И представляешь себе сугубо рациональную инопланетную цивилизацию, которая, посмотрев "лучший фильм всех времен и народов", покачает головой и молвит: "Ну, если такие фильмы у вас на пьедесталах, мы, пожалуй, полетели на другую планету". Магию "Касабланки" или чувствуешь или нет, другого не дано. Это уж точно не совершенное кино, разъятое которое на составляющие, восхищает качеством выделки и профессионализмом мастеров, его создавшим. Оно кривое, косое, какое угодно, но я его обожаю. Можно, конечно, предпочесть слову "магия" понятие "трансцендентности", но сути дела это не меняет. Вот для меня "Касабланка" или "Грозовой перевал" Уайлера явления одного порядка. Действуют похоже. Любовь к ним необъяснима. Искать в них величие произведений искусства, видимо, бесполезно. Как говорится, я его не брошу, потому что он хороший. Тут я подхожу к главному. Вот кино, то, которое настоящее, для меня должно являть собою магию, иначе это будет просто набор сцен, профессионально срежиссированных, с (не)банальной идеей и приятным бонусом: красиво снято. Лучшее для меня всегда то кино, любовь к которому необъяснима. Не могу сказать, правда, что я прямо-таки влюбился в фильм Сирка, но его очарование для меня несомненно. Объяснить его формальными причудами было бы бесчестно (это как объяснять очарование "Касабланки" филигранными диалогами). Ну да, Сирк любит траурные цвета и оттенки, золотые осенние тона, красное и черное. Эпизоды, где над одним из персонажей обязательно падает тень, меня действительно отчего-то пронимали сильнее. Его сочный техниколор стал уже общим местом. Ля-ля-ля, 1950-е, уютный мир, Плезантвиль, Стэпфордские жены. "Мэд мен", наконец (который я бросил смотреть уже под финал второго сезона). И как-то камера Рассела Метти очень точно ловит необходимый Сирку свет, когда он бросает заплаканную дочку на кровать, погружая комнату в инфернальную цветовую гамму. Он любит красный и темно-синий, заставляя героинь тосковать и рыдать в совершенно загробных по цветовой гармонии декорациях (Дэвид Линч, кажется, последним выжал все соки из подобных выкрутасов), а радоваться и влюбляться - в теплых осенних красках. Но, е-мое, разложить по полочкам магию в цветовую гамму - даже мне, любителю изобразительных изысков, кажется, преступлением.
В общем, резюмирую. Это кино очень легко может вам не понравиться. 50/50, что вы найдете все режиссерские потуги Сирка бесплодными. Мне же фильм оказался симпатичен. И магия его для меня на лицо. Это какое-то очень теплое и потустороннее кино. Как некоторые серии "Твин Пикса". Оно, да, неровное, местами нервное и в этом нервном даже доходящее до пафоса (в плохом смысле), но его мир меня притягивает. Больше притягивает как раз не уютной домашней богатой обстановкой, а зимними холодными снежными сценами и траурными леденящими почему-то душу эпизодами с "тяжелой" темно-сине-красной аурой. И олененком. Да, олененком. Почему? Потому что Твин Пикс.