Следующее утро застало специального следователя Увана Семвье в саду. Он внимательно разглядывал дорожки, стараясь разобраться в действиях графа и его убийцы. Проснувшийся Клохор поспешил получить указания, восхищенно бурча:
- И все-то ему не спится.
- Не топчи! - крикнул Уван, заставив своего помощника перейти на траву.
- Да что здесь топтать-то, Ваша милость? Здесь и так все затоптали. Как стадо тех самых левиафантов, про которых Вы сказывали.
- Левиафанов, - улыбнулся сыщик.
- Одна репа. Все равно затоптали здорово.
- Ты мне зубы не заговаривай. Что-нибудь узнать успел?
- Успел. Завтрак будет через час, - отчитался помощник.
- Если ты узнал только это, то и заработал на завтрак ту самую репу, про которую говорил.
- Да как же так можно, Вашего личного помощника репой кормить?! - взмахнул руками Клохор.
- Пока я что-то помощи не вижу, одна болтовня.
Помощник покаянно кивнул и перешел на другую тему:
- Видели бы Вы, Ваша милость, какой здесь повар! Натуральный араб! - Клохор поплевал через плечо и перекрестился.
- Опасайся того, кто черен мыслями, а не ликом, - назидательно произнес следователь.
- Не скажите. Ни с того ни с сего так не почернеют.
- Это ему от природы дано, таким он родился.
- А какой взгляд он бросил на горничную графини, та из кухни вылетела, как пуля из мушкета.
- Вот как? Любопытно. А что с другими? На них он тоже такие взгляды бросал?
- Пожалуй, нет.
- Гхм. Значит повар горничную недолюбливает? А что остальные слуги?
- Все горюют о погибшем графе и гадают, что теперь будет.
- Так-таки и все?
- Говорят, что он был строг, но справедлив.
- А что говорят об убийце графа?
- Все в недоумении. Болтают много разного, но все сплошная безделица.
- Постарайся разговорить повара и узнай, чем ему не угодила горничная графини, и других слуг об этом расспроси.
- Понял.
- После завтрака будешь вести протокол, а сейчас не мешай.
Клохор отправился выполнять поручение, а сыщик вернулся к осмотру дорожки. Ее и в самом деле успели основательно затоптать. Управляющий позаботился о том, чтобы оградить место гибели маршала, но до этого здесь успели пройтись с десяток человек. Тем не менее, кое-что удалось разобрать. Оставленные преступником следы заставляли Увана удивленно хмуриться. Логично было бы предположить, что маршал застал вора напротив гостиной или кабинета, но там натоптано было меньше всего. Что-то здесь не вяжется. Да и личность подозреваемого непроста: маршал был старым воякой и, несмотря на годы, достаточно крепким человеком. Судя по следам убийца не застал графа врасплох, была схватка. Чтобы профессиональный военной проиграл уличному грабителю...? В такое верилось с трудом. Да и оружие. Судя по ране, граф получил удар шпагой. Тати на большой дороге все больше орудуют кистенем или дубиной, здесь же чувствуется рука дворянина.
Уван прошел по следам до того места, где убийца вскочил на лошадь, внимательно рассмотрел отпечатки подков и перерисовал в блокнот один из наиболее характерных.
"Надо будет расспросить управляющего подробнее о том, как преследовали убийцу", - подумал сыщик и направился к дому. Пора было появиться на обещанный завтрак.
Повар у маршала и в самом деле был хорош. Увану случалось бывать и на императорских приемах (пусть и не в узком кругу), так что кулинарное искусство Химбы он мог оценить по достоинству.
Графиня нервничала, движения ее были чуть резкими, а руки никак не желали лежать спокойно.
- Я надеюсь, Вы хорошо устроились? - попытавшись улыбнуться, спросила хозяйка дома.
- Благодарю Вас, сударыня, Ваш управляющий обо всем позаботился.
- Какой печальный случай. Я огорчена тем, что именно трагическое происшествие является причиной Вашего приезда. Я бы предпочла Вас видеть при других обстоятельствах.
- Что поделать, такова моя работа. Обстоятельства, которые призывают меня к действию, часто бывают трагическими. Кстати, об обстоятельствах: Быть может, Вы можете пролить свет на произошедшее?
- Я? - графиня сжала кулаки и опустила взгляд. - Вряд ли я чем-то смогу Вам помочь, я подоспела к месту происшествия, когда все уже закончилось.
- Но, может, Вы что-нибудь видели или слышали?
- Абсолютно ничего. Я крепко спала.
- Жаль.
- Я надеюсь, Вы найдете воришку.
- С чего Вы взяли, что это был вор?
- А кто же еще? - слишком поспешно ответила женщина. - К тому же беспорядок, который он устроил в кабинете моего покойного мужа...
- Вы уверены, что это одно и то же лицо?
- Ах, я ни в чем не уверена. Я слабая женщина, оставшаяся без попечения супруга, - графиня приложила платок к глазам. - Почему он ушел от нас так рано?
- Выясним, сударыня, будьте уверены, - сказал сыщик.
- Увы, теперь уже ничего нельзя исправить.
- Кстати, а велико ли наследство графа?
- Право, я не считала. До того ли мне сейчас?
"Ну да, сейчас не до того, посчитать можно и позже", - подумал Уван.
- Маршал оставил завещание?
- Я не интересовалась этим вопросом! - чуть резко сказала графиня.
Впервые за все время разговора она прямо посмотрела в глаза следователю.
"А вот здесь, похоже, не врет. Она уцепилась за этот вопрос как за соломинку, чтобы перевести разговор на другую тему. Наверняка постарается ее развить".
- Но логично предположить, что большая часть наследства достанется Вам
- Как Вы могли подумать, что меня это волнует?! Я любила своего мужа! - резко сказала вдова.
- А он Вас?
- Он тоже меня любил!
- Нисколько не сомневаюсь, нельзя не любить столь восхитительную женщину.
Комплимент сбил графиню с настроя, и чтобы не повисла пауза, она с огорчением приложила платок к глазам.
- Значит, Вы абсолютно уверены, что я Вашего мужа не было любовниц?
- Уверена.
- А у..., - сыщик сделал вид, что подавился и закашлялся, графиня вцепилась в стол и сжала зубы.
Повисла неловкая пауза, Уван сделал вид, что потерял нить разговора.
- Вы что-то хотели спросить? - не выдержала женщина.
- Да. А у Вашей горничной?
Хозяйка дома облегченно вздохнула.
- Причем здесь она?
- Кто знает, мне показалось, что она слишком взволнована.
- Мы все слишком взволнованы недавней трагедией.
- Благодарю Вас за беседу, сударыня. Я надеюсь, мы продолжим ее чуть позже.
- Как Вам будет угодно, сударь. Я в свою очередь надеюсь, что смогу Вас видеть в этом доме и потом, когда вся эта трагическая история закончится. Мне будет так одиноко, приятный и галантный собеседник меня только порадует.
"А вот это уже похоже на попытку подкупа. Галантный? Не сказал бы, что эта беседа доставила вдове удовольствие. Сказала, что одинока, что рада будет видеть. Намек вполне прозрачный. И сказано это не при расставании, а сейчас. Вдова чувствует себя неуверенно, да и ответы ее были слишком гибкими. Что-то скрывает? Определенно. Но дело не в наследстве, она даже оживилась, когда я заговорил о нем".
Уван поднялся из-за стола и направился в гостиную, где его уже ждал Клохор и пером и бумагой. Вид человека, который записывает ответы, удивительным образом действует на расспрашиваемых. Почтение к бумаге велико, особенно у простого люда.
- Что-нибудь еще удалось узнать? - поинтересовался сыщик.
- Повар грозился оставить поместье и уехать в столицу. Говорит, что его здесь удерживала только личная привязанность к маршалу.
- А что горничная?
- Слишком скрытна. И не приветлива, - Клохор задумчиво потер щеку, что не укрылось от внимания его непосредственного начальника и вызвало улыбку.
- Погубит тебя когда-нибудь женский род.
- Ой погубит, Ваша милость, - задумчиво произнес помощник, но встрепенулся и добавил. - Да я ничего такого и не имел в виду.
- Будешь крутить шашни на работе, отправлю в конюхи.
- Да разве ж я...! Да эти бабы сами лезут как мухи на мед!
- Так уж и на мед? Ты себе часом не льстишь?
Клохор озадаченно хмыкнул и следователь добавил:
- В общем, я тебя предупредил. Что еще по делу?
- Больше ничего пока.
- Ну ладно, зови слуг по одному, будем снимать показания.
Слабость у своего помощника к женскому полу Уван Семвье заметил давно. Если бы не это, Клохор был бы просто образцом помощника следователя. Пронырлив, говорлив, легко находит общий язык с людьми. В то же время не трусливого десятка, да и силой бог не обидел.
Иногда пристрастие Клохора было помехой делу. Уван давно бы осуществил свою угрозу и отстранил ловеласа-любителя от дел, но хорошего помощника найти было непросто.
Опрос слуг не выявил ничего существенного, кроме одной детали, которая заинтересовала сыщика не на шутку - преследовать убийцу слугам запретила графиня. Все они твердили, что причиной тому была забота об их здоровье, но это у Увана вызвало сомненья.
Повар не сказал ничего интересного и не смог объяснить причину, по которой недолюбливает горничную, но у Увана возникло впечатление, что нелюбовь эта распространяется и на ее госпожу. Это не было похоже на ненависть, ненависть пытаются скрывать. Химба ничего скрыть не пытался. Просто недолюбливал хозяйку в отличие от покойного графа, которому был предан.
Расспрос управляющего Уван оставил напоследок, и первый его вопрос был совсем не таким, как можно было ожидать.
- У маршала часто бывали гости?
Управляющий если и удивился, то не подал вида:
- Иногда его навещали сослуживцы, порой заезжал кто-то из местных дворян. Столпотворения от гостей не было, но о Его Светлости не забывали.
- А последний гость? Зачем он приезжал?
- Его интересовали военные походы маршала. Говорил, что специально приехал, чтобы расспросить об этом. Его Светлость славный полководец. Был, - опечалившись, добавил управляющий.
- Гость проявлял к чему-то особый интерес?
- Я не присутствовал при разговорах, - покачал головой управляющий.
- И все-таки? Какие-то фразы...
- Несколько раз мсье Длон вспоминал о северном походе маршала. Не могу утверждать точно, но мне кажется, он интересовал его больше всего.
- И что маршал?
- Его Светлость не любил вспоминать о северном походе.
- Вот как? Любопытно. Что же такого было в этом самом северном походе, о чем не любил вспоминать граф?
- Не знаю. Я был в нескольких походах вместе с графом, в одном из них даже был ранен, но в северном походе принимать участие мне не доводилось.
- В бумагах маршала могло быть упоминание об этом северном походе?
- Кто ж его знает, - управляющий пожал плечами.
- А мог этот самый мсье Длон быть заинтересован в том, чтобы добраться до бумаг графа?
- Так Вы думаете, что в кабинете это...?
- Я пока ничего не могу утверждать, но на всякий случай как можно подробнее опишите этого самого мсье. Клохор с Ваших слов составит его словесный портрет. Я буду в своей комнате.
Уван поднялся наверх, что-то не стыковалось в этом происшествии. Как связаны смерть графа и беспорядок, устроенный в его кабинете? Как все это связано с исчезновением той самой вещи, обратить внимание на которую попросил глава имперской канцелярии? Убийца не мог навести в кабинете беспорядок. Судя по всему, он не успел пробраться в дом. Или успел, а граф застал его на обратном пути? Если убийца спешил покинуть дом, пробираясь из кабинета маршала, то никак не мог столкнуться с графом в саду. Получается, действовали двое? Как они связаны между собой? Или оба принадлежат к конкурирующим силам? Что их так привлекло? Не стоит ли поискать ответ в бумагах графа?
До самого вечера сыщик перебирал бумаги из кабинета маршала: счета, записки, воспоминания. Чтобы во всем этом разобраться подробно, надо просидеть не одну неделю. Но Уван и не собирался разбираться подробно, он искал упоминание о северном походе. Но не нашел. То ли маршал не хранил эти записи, то ли их похитили. К ужину он вышел в крайне задумчивом настроении.
- Похороны назначены через три дня, - сказала графиня. - Благодарю Вас, что не стали с этим тянуть. Народу собирается быть чрезвычайно много.
- Я слышал, что Император собирается прислать своего флигель-адъютанта. Возможно, приедет и Его Превосходительство генерал-губернатор граф Рокухин, - заметил Уван.
- Слава маршала выходит далеко за пределы нашей губернии, - кивнула графиня.
Разговор не клеился. Сыщик был поглощен раздумьями, хозяйка хотела казаться любезной, но что-то ее определенно тяготило.
- Сударыня, Вы сможете уделить мне завтра утром час для конфиденциальной беседы?
- Конечно. Мы можем побеседовать и сегодня, - графиня попыталась улыбнуться.
- Лучше завтра.
Вечер Увана прошел в раздумьях. Клохор пару раз заглядывал, чтобы узнать, какие будут поручения, но поручений не было. Зато с утра следователь развил самую бурную деятельность.
Первое распоряжение было дано Клохору:
- Я должен побеседовать с графиней. Дело очень непростое, а время уходит. Подождешь меня за дверью и проследишь, чтобы нам никто не мешал.
- Понял, - отозвался помощник.
Следователь постучал в дверь и услышал:
- Входите.
Уван переступил порог. За последние дни графиня изрядно похудела, цвет лица ее оставлял желать лучшего. Стоило бы оставить ее в покое, но дело оказалось гораздо более серьезным, чем представлялось первоначально. Это было далеко не банальное убийство с целью поживиться столовым серебром.
- Для начала разрешите попросить у Вас прощения, сударыня.
- За что же?
- За то что вынужден буду задать неудобные вопросы.
- Вы считаете меня преступницей?
- Это я не берусь утверждать, но Вы определенно что-то знаете и не желаете со мной поделиться. Это дело выходит за рамки простого убийства, поверьте, оно может иметь самые серьезные последствия. Я прошу Вас рассказать все без утайки.
- Да что же? Мне право нечего сказать. Не понимаю, о чем Вы.
- Так ли, сударыня? Мне кажется, Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь.
- Сударь, Ваше поведение переходит грани приличия, я буду вынуждена пожаловаться генерал-губернатору, а может и самому государю, - резко сказала вдова.
- Вы не измените своего мнения, даже если я скажу, что речь может идти о государственной измене?
- Что за чушь Вы несете! Моего мужа убил уличный грабитель, это подтвердили все, кто есть в доме.
- Так же они подтвердили то, что именно Вы запретили преследовать этого грабителя.
- Я вынуждена попросить Вас уйти!
- Это Ваш последний ответ?
- Да.
- Сожалею. Прежде чем уйти, я попросил бы Вас взглянуть на одну вещь.
- Что еще за вещь?
- Одну минуту.
Уван вышел за дверь и окликнул своего помощника.
- Ступай в мою комнату и принеси сюда серую шкатулку.
- Ту самую? - Клохор вздрогнул и поежился.
- Ту самую.
- С тягуном?
- Да. Пошевеливайся.
- Но это же...! Если с барышней что-нибудь случиться, нас сошлют на каторгу до скончания века!
- Знаю! Если с барышней что-нибудь случиться, я сам сложу свои полномочия и отправлюсь в монастырь.
- Так нести тягун?
- Ты еще здесь? Нет у меня другого выхода. И ничего с ней не случиться, присмотрим.
Клохор качая головой отправился за шкатулкой, Уван же пробормотал:
- Ничего с ней не случится. Тягун - это пустяки по сравнения с тем, что ее ожидает, передай я ее в военное ведомство, да изложи ситуацию так, как она выглядит. За подозрение в государственной измене и не такие головы снимали. Молчит ведь, чертова баба, а точно что-то знает!
- Вот он, - помощник передал шкатулку.
- Пойди скажи, чтобы все кто есть в доме, собрались в одной комнате, подальше отсюда, и чтобы не смели никого выпускать, пока не будет на то разрешения.
- Так может, я сам присмотрю? - с надеждой спросил Клохор.
- А здесь кто присмотрит? Ты и так за дверью будешь стоять, мне же придется сидеть рядом с работающим тягуном.
- Не приведи господи, - Клохор перекрестился и печально вздохнул.
- Вот и не ной! Выполняй что велено!
Сыщик вернулся к графине, вздохнул и с надеждой спросил еще раз:
- Может, расскажете?
Та фыркнула пренебрежительно и отвернулась к окну.
- Что ж, тогда что Вы скажете об этом?
Уван откинул крышку, крутанул колесико и толкнул небольшой маятник, который принялся отбивать удары, постепенно замедляя темп. Вещица притягивала к себе взгляд, манила как вода в пустыне, и сыщик поспешил приподнять крышку шкатулки вертикально, ставя преграду между собой и заведенным тягуном.
Но от звука невозможно было укрыться. Уши закрыть никак невозможно - требуется слушать ответы, да и не поможет, закрывай уши не закрывай. Тоскливый монотонный всепроникающий звук наполнил пространство и заставлял скрести всех кошек, которые скопились на душе.
Во дворе завыли собаки, так, как им отродясь выть не доводилось, а до них было с полсотни метров и несколько стен. Что ни говори, а стены здорово гасят воздействие тягуна. Но собаки очень чувствительны к подобным вещам. То что происходило в комнате, было во много раз сильнее. Негромкий но всепроникающий звук начал действовать. Кто изобрел тягун, было неизвестно, но изобретен он был совсем не теми задачами, к которым его приспособила имперская канцелярия. Уван помнил это дело, хотя тогда он только начинал сыскную службу. Не менее десятка человек неожиданно свели счеты с жизнью без объяснимых причин, еще несколько были убиты при расследовании этого дела, и только благодаря счастливой случайности удалось обнаружить, что все это благодаря действию этой вещицы.
Кто был тот неведомый изобретатель? Гений или воплощение вселенского зла? Установить изобретателя не удалось. Тогда нашли три таких шкатулки.
Сначала церковь настаивала на уничтожении этих вещиц, издающих дьявольские звуки. Уван понимал такую позицию, как никто другой, если бы была гарантия, что никто не сможет повторить это изобретение, он сам проголосовал бы за такой подход двумя руками. Но гарантии не было. Пройдет сто лет, о тягуне забудут, забудут и о том, как ему противостоять тоже. Сколько понадобится усилий, чтобы обуздать его вновь, если Джинна выпустят на свободу?
Князь Пригорсье сам ездил к Митрополиту. Неизвестно, какие слова он нашел, но церковь перестала настаивать на уничтожении шкатулок, хотя и не перестала их осуждать.
Так или иначе, десятки людей избежали дыбы, познакомившись с действием тягуна. Была ли замена равноценной? Положа руку на сердце, Уван не взялся бы утверждать. Но если с дыбы возвращались калеками (если возвращались вообще), после тягуна люди восстанавливались практически полностью, если за ними вовремя присмотреть и не дать натворить глупостей сразу после воздействия этого изобретения.
Монотонный звук плыл по комнате, заставляя замирать чувства одно за другим, казалось, он вытягивал их из человека, словно магнитом, одно за другим, оставляя пустоту. Но прежде чем пустота пришла, осталось одно последнее чувство, почему-то оно всегда появляется, когда уходят все остальные - полная и всепоглощающая тоска. Этот момент был самым опасным. Уван почувствовал, как тоска начинает заполнять и его. Быстро достав булавку, он уколол себя в ногу. Чувства вернулись, пусть это были всего лишь боль и досада, но это лучше чем ничего, чем полное ничто.
Сыщик перехватил взгляд графини, полный необузданной тоски. Момент быль переломным, если такое состояние продлится слишком долго, то человек может быть опасен сам для себя. Но тягун действовал, исчезло и это чувство, оставив полную пустоту. Глаза графини застыли, ей было абсолютно безразлично все, что происходит вокруг.
И тогда пространство комнаты заполнил звук голоса следователя:
- Сударыня, Вы слышите меня? Сударыня, Отвечайте!
Графиня хотела отмахнуться от надоедливого голоса, как от комара, но для того чтобы поднять руку не было ни сил, ни желания.
- Вы будете говорить?
- Да, - еле выдохнула графиня.
- Вы знаете, что случилось с Вашим мужем?
- Да.
- Вы расскажете мне?
- Да.
В таком состоянии люди не способны лгать. Говорить правду проще, ложь требует усилий. Сейчас же даже малейшее усилие казалось излишним. Графиня предпочла бы вообще молчать, если бы не этот надоедливый голос. Проще было ответить.
Через двадцать минут Уван остановил маятник и захлопнул шкатулку.
- Клохор! Забери!
Сыщик сам был почти обессилен, с действием тягуна бороться непросто.
Побледневший помощник появился из-за двери.
- Слава богу, закончилось, - пробормотал он. - Вот ведь чертова баба!
- Ты о чем это?! - прикрикнул Уван.
- Я говорю, горничная наверняка волнуется, да и другие служанки тоже.
- Давай их быстро сюда. Сам знаешь, минут через пять графиня начнет приходить в себя, на нее такая тоска навалится, что хоть вой.
- Я так уже выть готов, - вздохнул Клохор и скрылся за дверью.
Служанки появились через пару минут. Им тоже досталось, хотя это и нельзя было сравнить с тем, что происходило в комнате. У них неожиданно испортилось настроение, они загрустили. Уван посмотрел на их бледные лица и попытался взбодриться сам и взбодрить.
- Все здесь?
В это время в коридоре послышался глухой шлепок, затем женский визг и звук звонкой пощечины. Через секунду в комнату вбежала последняя служанка, ее лицо раскраснелось.
- Ваша милость, ваш помощник ведет себя неприлично!
- Хорошо, я его примерно накажу, - пообещал Уван.
Служанка поймала несколько заинтересованных взглядов. Ее подружки спешили услышать, как именно неприлично повел себя вышеназванный Клохор, и примерно осудить мужское коварство.
Уван хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание.
- Слушайте, что я вам скажу: Желает ли кто-нибудь из вас навлечь на себя гнев Тайной Канцелярии?
- Что Вы, Ваша милость, как можно! - отозвалась горничная. - А что с госпожой?
- О ней и пойдет речь. Сейчас она очнется и ей будет очень грустно. Делайте что хотите: песни пойте, сплетничайте, да хоть руками ее держите! Под страхом смерти запрещаю вам в течение часа покидать комнату и оставлять барышню одну!
- Так как же так можно? А если она велит?
- Вам мало покойного графа? Выполнять! - рявкнул Уван, истратив на это последние силы и направился к двери.
- Плохо Вам, Ваша милость? - встретил его на площадке Клохор.
- Да уж нехорошо. Ничего, пройдет.
- Может за коньячком послать?
- Не надо, от него только тоскливее становится. Ты вот что, постой за дверью, служанок не выпускай ни в коем случае. Если что пойдет совсем не так, зови меня.
- Все будет сделано в точности. От такой тоски молитва помогает.
- Сам знаю, - отозвался сыщик и направился в свою комнату.
Молитва действительно была хорошим средством. Главное продержаться с полчаса, а затем тоска отступает, и краски жизни возвращаются вновь.
- Вот ведь чертова баба, - пробормотал Уван на ходу, невольно повторив слова Клохора.
Правильно он чувствовал, что что-то здесь не так. Была измена, была. Правда, не государственная, а супружеская. Повинилась бы графиня сразу, глядишь, не пришлось бы шкатулку из дальнего чемодана доставать. Хотя, как ей было повиниться? Гордость не позволяет. Приглашать ночью в спальню молодого баронета позволяет, а повиниться нет. Такие вот дела. Почему-то желание действовать появляется раньше, чем желание отвечать за свои действия. А отвечать придется. Отвечать всегда приходится, раньше или позже. Измена, косвенная вина за смерть мужа... За такое по головке не погладят. Но все-таки не государственная измена и не сговор.
"Дура баба. Да и баронет хорош, никакого уважения к прославленному маршалу. Значит, баронет Кирсон? За тем, чтобы объявить его в розыск дело не станет".