Аннотация: Моё первое ПЕРВОЕ место. :) Первый конкурс, первая дрожь в коленках... Как говорится, с почином. :)
Димкино знакомство с волком произошло давно, ещё в пять лет. Тогда отец подарил ему на день рождения огромную, иллюстрированную цветными фотографиями книгу о диких животных. Часами мог просиживать над ней он, листая глянцевые, остро пахнущие страницы. Но больше всех притягивало воображение мальчика изображение волка: его цеплял пристальный взгляд светло-серых глаз хищника.
Дима сам не знал, когда волк впервые пришёл к нему во сне. Помнил только, что стояли они на залитой лунным светом поляне, в окружении громадных сосен и кедров, нисколько не боясь этого соседства и смотрели друг другу в глаза, объединённые какой-то одной мыслью, которая никак не хотела воплощаться в слова, но которую и не надо было произносить вслух, чтобы понять что-то. Они оба знали, что встреча эта - далеко не последняя, что будет ещё и стремительный бег по лесу, и игры в опавших листьях, и много ещё всего, что отличает волчью жизнь от человеческой. Мальчик тогда сам становился немного волком, а волк обретал человеческий взгляд, они будто породнились тогда, в этих самых снах. Серая шерсть волка переливалась в звёздном сиянии, отчего отчётливо было видно все нюансы окраса его шкуры, а особенно выделялась чёрная отметина на ухе зверя.
Вторая встреча состоялась в музее Дикой природы, на школьной экскурсии: на этот раз Дима впервые увидел волка наяву. Но это был не живой волк, а лишь чучело, вид которого, скорее, расстроил его: тусклая, пожелтевшая шерсть, стекляшки вместо глаз - всё это отдавало обманом. С трудом сдерживая внезапно возникшую тошноту, Димка стремительно выскочил из здания музея, игнорируя кидаемые вслед возмущённые крики и угрозы учительницы. И ещё долго не мог избавиться он от этого отвратительного ощущения уродства и позорности такой жизни после смерти - в стеклянном ящике, на стенде, с ватой внутри, в окружении чужих, любопытствующих лиц.
И лишь когда ему исполнилось тринадцать лет, Дима, наконец, встретился с живым, настоящим волком.
Отец, приехав из длительной командировки, дабы несколько загладить вину за своё отсутствие, повёл его в передвижной зоопарк, приехавший в их город. Дима, счастливый, держал отца за руку, словно маленький, который боится потеряться в толпе. Они шли и ели мороженое, в вафельных стаканчиках, хитро улыбаясь друг другу: мама строго запретила Димке покупать мороженое. Ей совсем не хочется опять лечить его ангину! Но солнце обдавало теплом: сейчас мороженое виделось таким безопасным и приятным. Поэтому отец с сыном слегка нарушили обещание: мороженое ведь купил отец, а не сам Димка (есть же разница!) значит, есть его можно.
Пройдя мимо контролёра и отдав ему билеты, они вступили на территорию миниатюрного зоопарка на колёсах, где, как говорилось в рекламе, были "представлены самые разнообразные животные".
И внезапно у Димы опять появилось в груди то самое, щемящее ощущение: бродя между вагончиками, он замечал, насколько печальны глаза животных, сидящих в них. И тогда Димка представил себе: что бы чувствовал он, если бы сам оказался в клетке, оторванный от папы с мамой, один, в тесной, душной коробке с решётками! Сверху печёт солнце, а рядом - кусты и трава, но никак до них не дотянуться, чтобы спрятаться в тень, укрыться в их прохладе. Ему уже не хотелось никакого зоопарка, лишь бы побыстрее выйти отсюда, от этого зрелища и отвратительного запаха плохо вычищаемых загонов! Он уже повернулся, чтобы уйти, непроизвольно выдёргивая свою руку из отцовской, но внезапно взгляд его наткнулся на клетку с волком, заставив замереть.
Тот лежал на дощатом полу клетки, положив на мощные лапы крупную голову. Дима стоял перед клеткой, перед этим волком, на время утратив связь с окружающим реальным миром. Для него не существовало сейчас никого и ничего, кроме этой серой, хмурой морды зверя, с чёрным, будто обгоревшим ухом.
Отец, видя замешательство сына, ничего не стал сейчас выяснять, а просто осторожно высвободил руку, тихо отошёл в сторону и закурил.
А он продолжал неотрывно смотреть на волка, мысленно повторяя про себя: "Серый... Серый...". И волк, казалось, прочитал его мысли, услышал и сначала настороженно дёрнул ушами, а затем поднял с лап голову.
Теперь они смотрели друг другу в глаза, как тогда, в Димкиных снах. И мальчик нисколько не сомневался, что это - тот самый волк, ЕГО волк!
Пристальный взгляд зверя не отпускал его, будто теперь они держались за руки, будь у волка руки. В его серых, диких глазах по-прежнему была та же гордость, но теперь к ней примешивалась безумная жажда свободы: ни капли смирения! Будто и нет никакой клетки, а есть лишь воля, ветер, еловые лапы, тяжёлые от снега, синие в сумерках путаные следы лесных жителей и Луна! Луна, на которую можно всласть повыть по ночам, когда ты свободен! СВОБОДЕН!
И Дима рванулся, было, к нему, через металлическую ограду, хотел сломать своими руками прутья клетки, но его успели остановить: схватили за шиворот, оттащили.
Димка орал, брыкался ногами, потому, что за руки его уже крепко держал сотрудник зоопарка, старался заехать пяткой в мягком сандалике по его сапогам.
- Сволочи! Фашисты!!! Отпустите меня!
Отец, отбросив сигарету, ринулся к нему, отнял у служителя, схватил в охапку и понёс, как ребёнка, к выходу. И Димка уткнулся лицом в его плечо, захлёбываясь слезами, ещё продолжая выкрикивать в отцовский пиджак:
- Гады, гады!
Отец прижимал его голову к своей груди до тех пор, пока вздрагивания не перешли в тихое всхлипывание. Тогда он осторожно поставил его прямо на парковую скамейку, достал из кармана носовой платок и стал вытирать с Димкиного лица всё, что было на нём лишнего.
- Скандалист какой... Если мы с тобой такие зарёванные домой придём, то что же нам мама скажет? Где бы тебя умыть...
Сын сердито хлюпнул красным носом и пожал одним плечом.
Отец отошёл к киоску за бутылкой минеральной воды. Когда он вернулся, Димка уже сидел на скамейке, подсунув под себя ладошки и глядя на перемазанные коленки.
Отец намочил платок и начал приводить его в порядок. Тот снова нахмурился: подставил руки под струю воды и уже самостоятельно умылся. Они ещё некоторое время погуляли по парку, пока опухшие глаза у Димки снова не стали как прежде.
- Скажи мне, ну что ты так завёлся? - спросил его через некоторое время отец. - Ты же почти уже взрослый мужчина, а ведёшь себя хуже капризного ребёнка. Стыд какой...
Димка изумлённо посмотрел на отца: разве он не заметил, как рвётся на волю волк?!
- Пап! Но ведь их держат в клетках! Вот если б тебя за решётку! Тебе бы понравилось?
- Ну, за решётку только преступников сажают. А если этих зверей не держать в клетке, они начнут на посетителей кидаться, они ж дикие.
- Но зачем вообще их всех в клетках держать? Неужели это так необходимо?!
- А затем, что люди хотят видеть живых, настоящих зверей, при этом ничем не рискуя. Человек - царь зверей, поэтому он водит своих детей смотреть на них.
- Царь зверей - лев!
- Это он у себя в прериях - царь. А здесь - экспонат музея.
Димка яростно топнул ногой.
- Пап! Ты ничего не понимаешь!
Отец тоже начал сердиться.
- Ты, вижу, очень умный стал. Сейчас живо домой пойдёшь, будешь там сам с собой спорить.
Сын хмуро глянул на него исподлобья и промолчал. По дороге они больше не обсуждали эту тему, а дома вели себя так, будто ничего не произошло. Только рассказ о зоопарке для мамы был очень коротким:
- Угу. Сходили. Посмотрели.
Мама немного обиделась, но ужинали они вполне мирно. Пожелали друг другу спокойной ночи: Димка даже мужественно позволил матери себя поцеловать в нос, что считал телячьими нежностями для девчонок и затем все разошлись по комнатам.
Димка ещё долго ворочался в кровати. Но вскоре его сморила усталость и он заснул...
... И увидел себя в зоопарке. Он снова стоял напротив волчьей клетки. Полная Луна освещала прутья решётки, отбрасывая от них длинные тёмные тени. Волк стоял напротив и ждал. Дима вновь перелез через ограду, подошёл к нему и взялся рукой за задвижку. Она была очень тугой, совсем не под силу мальчику. Застонав от злости на глупую железку, он схватился за неё обеими руками и изо всех сил дёрнул, ободрал ребро ладони об косяк клетки, но теперь задвижка была отперта. Отодвинув вбок часть решётки, Димка вошёл к волку и присел на корточки перед ним.
Волк обнюхал его лицо, лизнул и пошёл мимо него, к проёму, в который уже лился ровный лунный свет. Мальчик двинулся за ним.
Они бежали через пустынный зоопарк, к выходу. Там Димка перелез через забор, а волк просочился между решётками. Дорога их лежала на другой берег, через мост, в лес.
Проводив волка до моста, Димка остановился. Волк тоже встал и посмотрел на него, развернувшись: ты чего? Бежим давай! Там же лес, свобода!
Димка покачал головой. Не место ему в лесу.
Волк наклонил голову на бок, посмотрел в сторону леса, ещё раз взглянул на Димку.
- Беги! - скомандовал тот.
И волк побежал... Серый, он вскоре слился с ночными сумерками.
А Дима шёл домой. Самое странное, что ему никто не попался навстречу: ни одной машины, ни одного дежурного, ни даже пьянчуг. Город будто вымер...
Он проснулся в своей кровати. Горло саднило, голова противно гудела.
- Ангина! - сердито сказала мать, щупая ему лоб и заставив широко разинуть рот, - ели мороженое?!
Дима промямлил что-то невнятное: не хотелось закладывать отца. Но мать и так всё поняла.
- Нет, с тобой-то всё понятно. Ребёнок и есть ребёнок! Но отец, стыдоба, хуже дитя малого! Вот намажу тебе сейчас горло протарголом! И отцу заодно.
- Не надо!!! - хрипло заорал Димка.
- Не надо ему, видите ли... А как мороженое лопать?
Впрочем, она уже не сердилась, только делала вид изо всех сил. Принесла чай с малиной и мёд. Замотала ему шарфом шею и запретила выскакивать из кровати: только по очень крайней нужде, само собой.
Димке предстояло провалялся в кровати больше недели - это в каникулы-то! От безделья он начал просматривать свежие утренние газеты, оставленные отцом на диване. Всякие там политические статьи он пропускал: ерунда какая. Читал, в основном, новости. И чуть не выронил из рук газетный лист, когда прочитал краткую заметку:
"Сегодня ночью из передвижного зоопарка сбежал дикий волк. Вероятнее всего, его выпустили местные хулиганы, так как был отодвинут засов. Все, кто имеет сведения о пропаже, просьба сообщить по телефону....". Далее следовали координаты и обещания вознаграждения.
Димка сидел, застыв. Осторожно поднёс к глазам руку. На ребре ладони виднелась свежая ссадина, на которую он не обратил внимания утром, пока его лечили. Сердце гулко ухало в рёбра, в голове снова зашумело. Застонав от переполняющего его безумного восторга, Димка сполз с дивана и встал на четвереньки. Он торжествовал!
- Что это ты делаешь на полу?! - голос мамы не предвещал ничего хорошего, заставив его вскочить.
- А... я... это, потерял одну штуку.
- Какую ещё штуку! Ну-ка, марш в кровать! - мама взяла в руки тапочку.
И Димка от греха подальше поскакал в свою комнату, юркнул в постель, накрылся с головой одеялом и стал оттуда хитро и как бы с испугом смотреть на мать. Конечно, такой манёвр полностью обезоружил её, тапочку она опустила и, с трудом сдерживая улыбку, нахмурила брови.
- Какой же ты ещё ребёнок! - и уже улыбку сдержать не смогла.
Тот радостно закивал!
- Конфету хочу!
- Какая тебе конфета, горе ты моё! - совсем растаяла мама. Какая мать сможет устоять перед тем, когда почти взрослый сын позволяет ей поиграть в детский сад?
Мать ушла на кухню. А Димка лежал на кровати, смотря в потолок и улыбаясь.
Серый не приходил к нему больше полугода. Конечно, думал Дима, ему сейчас не до меня. Он ведь должен устроиться, вновь начать свою жизнь. Как он там сейчас? Прижился ли?
Впрочем, у него у самого было полно дел: школа, дополнительные занятия по химии, биологии и математике: родители хотели видеть в нём медика, да и он сам был не против. Довольно-таки большую часть мыслей стала занимать одноклассница, Светка, на которую раньше никто не обращал внимания, а после этих каникул она вернулась какая-то другая, почти взрослая и очень красивая. Мальчишки с ума по ней сходили, не обошло это стороной и Димку. Не то, чтобы он забыл волка, просто мысли о нём отодвинулись немного на задний план. В одном он не сомневался: что волк однажды вернётся.
И волк вернулся.
Димка опять стоял на той самой поляне, которая приснилась ему тогда, в самый первый раз. Только сейчас это была зима: Луна серебрила снег и шкуру волка, который появился из тенистого леса, как в сказке и медленно подошёл к Димке. Тот присел на корточки и обнял за шею Серого, теребя и лаская его густую мягкую шерсть. Волк тихо ворчал, облизывал Димке лицо, тёрся ушами об него, играл, как собака. Они ещё немного повозились, взрывая фонтанами снег.
И Димка думал о том, что у волков - удивительная улыбка. Обычно хмурые или серьёзные, они внезапно начинают излучать безумное обаяние: теплеют серые глаза и уголки пасти поднимаются вверх, обнажая зубы в весёлой, бесшабашной улыбке. А как волки выражают радость, как они ласкаются: не меньше собак!
То, что волки способны на сильное чувство, на любовь, преданность, Димка понял со всей отчётливостью. Волкам чужда подлость и зависть...
Он просыпался дома, в своей кровати, и руки его пахли снегом, еловой смолой и влажной шерстью.
Весна, лето, осень... Снова зима и волк встречает его уже не один: его сопровождает молодая волчица с белой, пушистой манишкой. Волк смотрел то на неё, то на Димку, будто объясняя ей: это наш, не надо бояться! Волчица сначала дичилась, жалась к деревьям, но потом, глядя на волка, освоилась и уже участвовала в их играх на свежем снегу.
А весной, в середине марта, у волчицы появились волчата. Гордый отец привёл к берлоге Димку, который осторожно заглянул в логово и увидел три серых комочка под боком у волчицы.
К лету Димку встречала уже вся волчья семья. Волчата, окрепнув, тоже выбегали навстречу мальчику, толкаясь и повизгивая от нетерпения. Дима ложился на землю и они возились в траве, волчата теребили его за волосы, пытались ухватить за ухо или нос, вели притворную войну с руками и ногами. Щенки росли, превращаясь в неуклюжих толстолапых подростков.
В отношении одного из волчат не было никаких сомнений, кто его отец: ухо у него было украшено такой же чёрной отметиной. Димка осторожно обнимал маленькое, хрупкое тельце волчонка...
И просыпался с этим ощущением в руках.
Острее всего запомнилось ему тогда, как сидели они с волком рядом, под пятнистой Луной, а волчата спали рядом с матерью, в уютном логове. Вдруг Серый встал, вытянулся в струнку, задрал голову к небу и завыл, мелодично выводя свою волчью песню. И Димка знал, что поёт он для своих волчат, это самая настоящая колыбельная, чтобы снилась им Луна, лес, и росли они сильными и мудрыми волками. Это было яркое, эмоциональное соло любящего отца и свободолюбивого зверя... Волчий вой устремлялся ввысь, притягиваемый Луной, вибрировал и менялся от низких, грудных до звеняще-высоких нот, изливаясь от самого сердца, через горло, сквозь пасть, минуя острые клыки, тёплый от дыхания...
"Это - колыбельная для волчат", - думал Димка...
Он уже мёл, не разбирая, всю литературу о волках: и научную, и художественную, и какую только мог найти. Мечты о медицинском институте сменились мыслями о ветеринарном техникуме. Нельзя сказать, чтобы это очень радовало родителей, но, впрочем, сильно никто не пытался возражать. Сам выбрал, что теперь.
В то субботнее зимнее утро отец встал очень рано, гремел чем-то в кладовке. Димка через закрытую дверь и полусон слышал их с матерью разговоры. Когда он окончательно проснулся и вышел из своей комнаты, отца уже не было.
- Мам, куда это папа с утра пораньше собрался? - спросил он, потягиваясь.
- Да на охоту они с Иванычем собрались! - недовольно проворчала мама. - Мужские забавы...
Димкин рот, открытый в зевке, щёлкнул, резко захлопываясь. По спине пополз противный холодок.
- А куда они поехали?
- Откуда ж я знаю! Они не одни собрались, с Козловым и его коллегами по работе. В воскресенье вечером должен приехать, сам у него всё спросишь.
Димка весь день ходил с ощущением холодного тяжёлого булыжника в желудке. То сидел, задумавшись, то вскакивал, будто собираясь куда-то бежать... Потом снова брякался обратно.
Сон долго не шёл к нему, будто нарочно дразня его. Свет фар проезжающих мимо дома автомобилей блуждал по потолку, тени скрещивались и колебались. Вот в этой круговерти сон и подкрался.
... Поляна, которая была ему знакома также, как собственная комната, была истоптана чужими следами, во всём чувствовалось присутствие человека, при чём, человека, который пришёл, чтобы убивать. Слышался собачий лай и короткие возгласы.
Сжав от бессильной ярости и боли кулаки, Димка рванулся через поляну к лесу, где было логово. И тут он увидел волка...
Тот лежал на окровавленном снегу, дёргая в предсмертных конвульсиях ногами. Кровь сочилась из его пасти и ещё откуда-то, невозможно разобрать: он весь был в своей крови, которая в свете Луны казалась почти чёрной.
Дима с разбегу упал рядом с ним на колени, поднял ему голову:
- Серый, Серый!!! - звал он волка.
Тот в последний раз дёрнулся, приоткрыл глаза, поймал его взгляд и замер навсегда.
Мальчик сидел на снегу, закрыв руками лицо, над телом волка... Его волка... Сердце билось где-то в горле, мешая дышать.
"Волчата!" - пронеслось в голове у Димки. Вскочив на ноги, он кинулся в глубь леса, на звуки, метался среди деревьев, в поисках волчицы и её малышей, но нигде не мог их найти. Морозный воздух обжигал глотку и лёгкие, врываясь через пересохший от слёз и стремительного бега рот, заледеневшие ветки больно царапались...
Голоса охотников были всё ближе и внезапно он увидел одного из них. Тот прикуривал сигарету, пламя зажигалки на момент осветило его лицо...
- Папа!!! - отпрянул Димка.
Поскользнувшись на заснеженном склоне, он кубарем покатился в овраг.
И проснулся в своей комнате.
- Папа!!! Не надо!!!
На его крик прибежала мать.
- Сыночек, что с тобой? - взволнованно кинулась она к нему.
А Димка задыхался, плакал, размазывая по лицу кровь...
- Папа...
- Господи, да что это такое!? У тебя кровь из носу хлещет! - мать схватила его, потащила в ванную и стала смывать кровь...
Диму била дрожь истерики. Ничего не понимающая мать гладила его лицо, волосы, пытаясь узнать, что произошло...
Весь день прошёл для него как в бреду. Высокая температура, лихорадка... Вызвали "скорую"... Вкололи что-то...
А вечером вернулся отец. Он сразу кинулся в комнату к сыну, но тот отпрянул от него, забившись в угол.
- Убийца!!! - кричал Димка.
Опять его долго не могли усмирить. Вытолкав родителей за дверь, он упал на кровать и горько рыдал...
Успокоившись только к раннему утру, мальчик, ни на минуту не заснувший, тихонько встал с постели, оделся и на цыпочках вышел из квартиры. По пути он осторожно стащил с комода отцовский бумажник.
Путь его лежал в лес. Горько сожалея о том, что не было возможности взять с собой лыжи, Димка шёл по лесному глубокому снегу, проваливаясь то по колено, то по самые бёдра. Прихваченная спортивная сумка не облегчала ему движения. Чуть не потеряв в одном из сугробов валенок, ему, наконец, удалось добраться до своей поляны.
На том месте, где он видел мёртвого волка, было чёрное пятно свернувшейся крови... Вытирая вновь побежавшие слёзы, мальчик пошёл дальше.
Рядом с логовом тоже была кровь. По этой жуткой картине Димка прочитал события прошедшей ночи, но старался об этом сейчас не думать. На животе, по-пластунски полез он внутрь, пытаясь разглядеть: остался ли кто внутри? Рука нащупала что-то тёплое...
Волчонок тихо заскулил, узнав эту руку. Природный инстинкт заставил его затаиться, забиться в самую дальнюю часть норы тогда, когда охотники убили мать и забрали братьев. Но эту руку он хорошо знал.
- Маленький, иди сюда, - шептал сквозь слёзы Димка, подтягивая к себе волчонка. Тот пополз к нему. Мальчик прижал его к себе и дал волю слезам. На ухе волчонка была знакомая чёрная отметина.
Кто сказал, что мужчине плакать стыдно? Наверное, тот, кто никогда не испытывал боли от потери своих близких. Волки за всё это время стали для Димки родными. Они пришли из его снов, но были и его реальностью. И сейчас он оплакивал своих братьев...
Теперь они с волчонком должны были спасться бегством, убраться подальше от запаха смерти, не зная, что ещё ждёт их впереди. Для волчонка закончились счастливые дни жизнь с родителями и братьями. А для Димки закончилось детство.
Они вместе вышли к просёлочной дороге.
Завернув волчонка в свой шарф и запихав в сумку, Дима замахал рукой, останавливая "попутку".
- До станции, отвезите меня до станции, пожалуйста.
Шофёр, посмотрев на заплаканные глаза мальчика, на его объёмную сумку, решил ничего не спрашивать. Мало ли, может, с родителями поссорился малец.
Электричка подошла почти сразу. Димка всё время боялся, что волчонок начнёт возиться и скулить, но тот молчал как партизан, будто понимая: нельзя выдавать себя! Иначе плохо.
У Димки урчало в животе: уже полдень миновал, а он не ел ещё ничего. А волчонок когда ел в последний раз? Купив у проходящей по вагону тётки несколько беляшей с мясом, он тайком сунул половину из них в сумку. Из сумки донеслось тихое ворчание: волчонок, даваясь, глотал промасленное жирное тесто и комковатое мясо.
Димка знал, что сейчас помочь ему может только один человек: его двоюродный дядька, Сергей Юрьевич, лесничий. Именно к нему ехал сейчас мальчик.
Со станции - на рейсовый автобус - и вот уже деревня, где живёт семья лесника.
Жена дяди Серёжи, тётя Аня только всплеснула руками, выйдя на стук в калитку. Но скоро она уже кормила обедом мальчика и волчонка, который, ничуть не смущаясь, лакал из миски суп. Выслушав сбивчивый рассказ Димы, она не очень поняла, откуда мальчик узнал о волке, но решила сейчас его не допытывать. К вечеру пришёл с обхода дядя Серёжа.
Они допоздна сидели на кухне, где Димка рассказывал ему всю свою историю. Сергей Юрьевич качал головой, не веря, но потом смотрел на волчонка и вновь ничего не понимал. Затем заставил Димку одеться и пойти с ним на почту, позвонить родителям. Тот сначала упёрся: не хотелось разговаривать с отцом, но дядюшка убедил его в том, что мать в этой истории - совершенно ни при чём и они сейчас оба родителя страшно волнуются: ведь сын исчез рано утром, а уже - глубокий вечер.
С отцом разговаривал дядька, а Димка взял трубку, когда к телефону подошла мама.
- Мам. Ты не переживай. Со мной всё в порядке, я жив, цел. Ты не плачь, мам...
Волчонка они определили в загончик, где раньше жил лосёнок, которого дядя Серёжа подобрал в лесу. Его надо было выкормить и подрастить до лета, чтобы потом можно было выпустить в лес.
Димка приезжал навещать его каждые две недели... Волчонок узнавал его и бежал к нему, едва заслышав шаги, прыгая на "рабицу", которой был обтянут загон. Убегать он не пытался, видимо, понимая, что идти ему некуда, а тут его не обидят.
А летом они, вместе с дядей Серёжей вместе повели его в лес. Волчонок, уже изрядно подросший, практически уже волк, крутился вокруг них, предчувствуя, что сейчас в его жизни произойдёт что-то новое. Инстинкты включались постепенно. Сначала повеяло запахом дремучего леса, потом он поймал аромат животных, таких, как он и тихо заскулил, устремившись навстречу к нему. Встал, развернулся, рванулся к Димке. Тот крикнул:
- Беги!
И волчонок рванул с места, не оглядываясь больше, словно отрывая себя от мира людей...
После девятого класса Димка подал документы в лесную школу. Закончив её, отправился поступать в лесной техникум. Родители, ожидавшие, что из сына получится, хотя бы, ветеринар, пытались с ним спорить. Но, к сожалению, отцовский авторитет сильно померк в его глазах после той ночи в лесу. Отец так и не понял до конца, откуда Димка узнал про волков, пытался доказать ему, что сам он ни в кого не стрелял, так как у него ружьё заклинило, но натыкался на молчание сына. В остальном они продолжали вполне миролюбиво общаться. Однако былого единения и близости между ними уже не было.
На стажировку после третьего курса Димка попросился в деревню к своему дяде, леснику. Приезжая к нему на каникулы и помогая по хозяйству, он всё надеялся встретить в лесу волчонка, но тот бесследно исчез.
Сны с волками ему больше не снились, как ни молил он об этом, засыпая.
В этот раз они с дядей ушли глубоко в лес, поэтому заночевали в сторожке. Среди ночи Димку потревожил волчий вой. Ещё не совсем понимая, спит он или уже проснулся, вздрогнув от ночного холода, нащупал рядом с раскладушкой стул, стянул с него брюки и свитер, напялил кое как и, путаясь в сапогах на босу ногу, выскочил из помещения.
Ночной лес моментально охватил его тяжёлой мглой, с которой пыталась соревноваться Луна, проливая синеватый, сказочный свет на густую хвою и ветки. Димка, спотыкаясь, ломился на звук волчьего голоса.
Внезапно он вышел на поляну. Посреди неё сидел молодой волк с чёрной отметиной на ухе и выл, задрав голову к Луне. Волк заметил его, повернул в его сторону морду и бросил короткий взгляд, но прекращать свою песню не стал: так ведут себя только с очень близкими, кто не может смутить или спугнуть.
У Димки защемило сердце: одновременно нахлынули боль от утраты очень близкого, дорогого существа и огромная, раздвигающая стенки души нежность к тому, кто пришёл ему на смену. Он ещё с трудом верил в происходящее, но уже безумно боялся, что сейчас всё исчезнет, он проснётся в своей кровати, и будет вновь тосковать...
Ведь Димка знал эту песню, он слышал её когда-то от Серого. И, улыбаясь сквозь слёзы, повторил про себя: