Афанасьева Марина Валерьевна : другие произведения.

Жрица. Часть 1. Драконы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вилла - девушка с планеты Альба, видит удивительные сны про Богов и их жизнь. Она впервые в истории планеты становится первой женщиной-охотницей на драконов. Её мировоззрение резко меняется после ряда событий, в результате которых из "добропорядочной" альбийки она превращается в человека, мыслящего и действующего не по общепринятым правилам. Но меняется не только она, изменяются люди вокруг неё. Из строго детерминированных и живущих в узких рамках альбийской цивилизации, они превращаются в свободных личностей, способных на большие поступки. Результат - спасение Богини, о существовании которой никто на планете никогда не слышал.

   Глава 1. Выпускной экзамен.
   Вилла ещё спала, когда первый луч Альбуса заглянул в окно. Спала и видела сон из "божественной серии". Так она обычно называет очень яркие и живые сны, в которых она, Вилла Миратеус, девушка с планеты Альба, выступает в роли либо Богини Эолы, либо её жрицы Аюэль.
   Сегодня это была Эола.
   Богиня летела сквозь пространство, сидя на шее огромного дракона. Множество миров в виде кругов и спиралей, восьмёрок или в форме соцветий удивительных цветов оставили они позади. Звёзды и планеты кружились в странной круговерти, мгновенно сменяя друг друга. Среди этого космического многообразия Вилле показалось, что она узнала Альбу - красивую голубую планету, которая на миг вынырнула из стремящегося навстречу божественной всаднице пространства Вселенной: именно так Альба выглядит на снимках из космоса, с которыми знаком каждый школьник. Но сейчас перед Виллой была не фотография: всего одно мгновение напомнило ей о родной планете, и снова навстречу понеслась круговерть вселенных, галактик, звёзд и планет.
   Иногда взгляд Богини останавливался на какой-нибудь планете, и тогда Вилла могла различить её мир: ландшафты и даже обитателей.
   Как правило, то, что ей удавалось разглядеть, совсем не походило на мир Альбы. Не было множества ярких красок, которые присущи её родной планете. Обычно преобладал какой-нибудь один цвет, который заливал собой всю планету, отчего её обитатели выглядели похожими друг на друга.
   Да, мир Альбы совсем не такой. Конечно, красиво, когда высокие розовые вершины разверзают небо лилового цвета. Но когда на всей планете, кроме такого вида, больше ничего нет - это Вилле показалось скучным. Ей стало жаль обитателей розового мира, похожих на гномов из детских сказок, и так же, как гномы, живущих глубоко в горах.
   Или мир, в котором вся планета - большой океан. Здесь красок больше, чем на планете гномов. Этот мир ярче. Он густо заселён: много разных существ в воде разглядела Вилла. Некоторые из них были похожи на знакомых ей тварей, что обитают в Альбийских океанах. А вот люди, если можно так назвать разумных обитателей этого мира, напомнили девушке духов, о которых рассказывают древние книги: прозрачные, как воздух, они могут обитать как в воде, так и в воздухе.
   Много других миров улавливал взгляд Эолы, а, значит, и Виллы. Но не все картинки успела осознать и осмыслить девушка, ведь всё неслось и кружилось с огромной скоростью. Бешеный полёт. Но как приятно, как захватывает дух! Ух!!!
   Вилла ощущала радость Богини, её восхищение. Та была в восторге от скорости, а также оттого, что у неё теперь есть такой друг - Дракон, который может нести её за пределы Вселенной Отца. И оттого, что мир такой замечательный. Многообразие везде и во всём! Слава Творцу!
  
   Вилла почувствовала, что первый луч Альбуса уже здесь и через несколько минут он коснётся её щеки. Она спала, во сне летела на большом драконе и в то же время ждала, когда это произойдёт, ведь в этот момент она окончательно проснётся и встанет с постели. Никто на Альбе не имеет права спать днём. Альбийцы встают вместе со своим солнцем и вместе с ним отходят ко сну. Летом, когда ночи короткие, спать им приходится совсем немного; зато зимой: спи - не хочу. Но таков закон: нельзя оскорблять Светило.
   Потому и кровать у альбийцев принято располагать так, чтобы из окна был виден рассвет: как только первый луч Альбуса появляется из-за горизонта, любой альбиец встаёт с постели и, глядя на Светило, начинает творить молитву.
   Молятся жители Альбы не меньше получаса, а некоторые - так и больше. В своих молитвах они предстоят пред Альбусом, а в его лице: пред всеми Божествами и Бодхисатвами - святыми, которые когда-то были людьми, а теперь обитают вместе с Богами на небесах. Но иногда они могут спускаться на Альбу и жить среди людей.
   Альбийцы верят, что каждым днём заправляет один из Сыновей Верховного Бога. В свой день он на божественной колеснице объезжает мир и смотрит повсюду, нет ли где-нибудь скверны? А её-то как раз немало в любой стране: и наркоманы, и незаконнорожденные, и мафия, и терроризм! Не говоря уже о еретиках и всяких сектах!
   В каждой стране на Альбе обычно почитается какой-либо один из сыновей Верховного Бога больше, чем остальные. В Арлании, столицей которой является Динус, где Вилла и живет, а также в прилегающих к Арлании странах, верят, что Верну, младший Сын Бога, когда-то сошёл с Небес и принёс на Альбу Магию Совершенства. И поэтому ему молятся больше, чем другим Богам, веря, что раз он однажды так крупно помог альбийцам, подарив оружие против греха и драконов, то по их молитвам, конечно, поможет всегда, когда очень нужно. Надо сказать, и помогает.
   Вилла тоже молится Великому Верну каждый день, как и положено добропорядочной арланийке, но несколько раз в жизни она молилась этому Богу особо: например, перед поступлением в Университет драконобоя. И Верну услышал: она поступила с первого раза! А ведь она девушка! Всем известно, что драконобоями становятся только мужчины. У них на факультете Вилла - единственная представительница женского пола, да и во всём Университете одновременно с ней учились ещё две девушки. Одна - уже два года, как окончила Университет (Вилла тогда перешла на шестой курс) и стала драконографом, а другая сейчас учится на третьем курсе факультета драконоведения.
   У Виллы же сегодня выпускной экзамен! Поэтому сегодня она опять будет особо молиться Великому Верну; вот только луч Альбуса коснётся её щеки.
   В некоторых странах Центрального кольца - материка, на котором расположена Арлания - больше других божественных Братьев почитается Великий Айне - третий Сын Бога, так как он дал альбийцам Мудрость Высших. Мало, кто знает, в чём она заключается. Если только адепты Айне - монахи ордена Мудрости. Но все, кто молится Великому Айне в этих странах, также всегда получают его помощь.
   К тому же, считается, что именно этот Бог посылал и посылает на Альбу своих бодхисатв. Они живут среди людей, как простые смертные, и, как правило, будучи большими учёными, открывают людям тайны мироздания. Благодаря их открытиям, альбийцы могут летать в космос, спускаться на дно океана и огнедышащих вулканов. Современным драконобоям, по сравнению с древними охотниками на драконов, приходится намного проще: против лазерного бластера бессилен любой дракон. Да и живут жители Альбы теперь неплохо: проблема голода решена, от холода тоже уже никто не умирает несколько веков, у каждого альбийца есть свой дом или квартира, компьютер, аэромобиль и многое другое из того, что составляет блага цивилизации.
   Южнее, в странах Большого кольца, полагаются на Великого Минту - первенца Верховного Бога. Раз он первенец, значит, самый сильный и находится ближе всех Божественных Братьев к Отцу. Потому южане и молятся Великому Минту, что очень уважают силу и первенство, ведь Большое кольцо - самый большой материк на Альбе. Правда, никто на всей планете не знает, сделал ли Минту что-нибудь для альбийцев, сходил ли с Небес, посылал ли своих Бодхисатв; никто не помнит какого-либо учения от его имени. Но, конечно, если ему усердно помолиться, то он, как и все Сыновья Верховного, помогает в ответ на молитвы. Впрочем, по всей Альбе свадьбы играют только в день Минту: считается, что именно этот Бог заключает Божественный союз между женихом и невестой.
   На Востоке Большого Кольца живут почитатели Великого Демби - пятого Сына Верховного. Он помогает в борьбе с драконами. Для заокеанских же альбийцев убить дракона - это самое достойное, что может сделать человек при жизни.
   Скоро, если Вилла сдаст сегодняшний экзамен, охота на драконов станет её каждодневным занятием, и, ох, как ей понадобится помощь Всесильного Демби. Сегодня она будет молиться и ему, как покровителю своей будущей профессии.
   Остальные сыновья Верховного Бога - Великие Симу, Эсте и Ринте - исправно исполняют свой долг и объезжают, каждый в свой день, Альбу в невидимой колеснице с востока на запад соответственно движению Альбуса по небесной сфере. Все проявления скверны и греха Великие Сыновья записывают в свои Божественные Списки: жестоко будут наказаны грешники. Возможно, кому-то не поздоровится уже в этой жизни. Впрочем, это необязательно. Сколько грешников живет себе припеваючи и в ус не дует! Среди них есть даже те, кто управляет государствами. Но у альбийцев не принято говорить на подобные темы. Они знают точно, что в загробной жизни придётся гореть грешникам в аду и не лицезреть Богов и Бодхисатв - страшнее наказания нет во Вселенной.
   Великие Эсте, Ринте и Симу обычно в дела альбийцев не вмешиваются, если их, конечно, об этом не попросить: Симу - чтобы удачно выйти замуж или жениться, Эсте - когда кто-то болен, что теперь случается крайне редко, а Ринте - перед дальним путешествием или важной вечеринкой.
   Почти всё население Альбы молится этим семи Богам, а также многим другим - помельче, к которым можно обращаться в различных житейских нуждах. В каком родстве с Верховным они - то ли его племянники, то ли внуки - никто толком не знает. Но они также помогают, если надо выбрать покупку, познакомиться с кем-то, сдать экзамен в сессию, помириться с противником или, наоборот, отомстить. То есть для самых разных житейских нужд есть свой Бог и свой Бодхисатва.
   В прошлом, правда, то здесь, то там на Альбе вспыхивали религиозные войны: каждая сторона старалась доказать другой, что именно почитаемый ею Сын Верховного Бога - самый главный для альбийцев, а умереть за Главного Сына - это святое дело. Потому и войны такие названы святыми. За всю историю Альбы известно более 17997 подобных войн, не считая местных конфликтов.
   К тому же, войны резко уменьшали население планеты, что было совсем не маловажно, ведь раньше не знали, что такое синтетический хлеб или сгущённые овощи и как вырастить телёнка за четверо суток. Что земля Альбы произведёт - то и ели. А этого подчас на всех не хватало, и начинался голод. Да и жильё надо было где-то строить: если бы народу было слишком много, то земли могло просто не хватить, ведь на Альбе морей и океанов гораздо больше, чем суши. Это теперь современное градостроительство может позволить себе огромные многоэтажки, в которых одновременно живёт несколько тысяч человек. Раньше таких технологий не было, потому и дома все были одноэтажными.
   Кроме того, святые войны освобождали Альбу и альбийцев от такой скверны, как незаконнорожденные и наркоманы, ведь именно их отправляли в бой в самых первых рядах. Гибли, правда, и законопослушные граждане, но их смерть свята!
  
   Вот он долгожданный Луч! Приятное тепло нежно коснулось щеки Виллы. Она никогда бы не призналась себе, что ей хочется поспать ещё хотя бы чуть-чуть, что ей нравится лететь на драконе, что она очень устала, готовясь к итоговому экзамену, а ночи летом - всего четыре часа. Признаться в этом значит оскорбить Светило. Вилла любила солнце Альбы, как и все законопослушные альбийцы.
   Ещё минутка, другая. И... девушка потянулась, открыла глаза, зажмурилась при виде появляющегося из-за горизонта солнца и вскочила на ноги. Разлёживаться нельзя - грех. Бегом в ванную, чтобы принять душ, умыться, причесаться: надо успеть привести себя в порядок до того, как весь Альбус появится над горизонтом.
   Умываясь, Вилла вспоминала только что приснившийся ей сон.
   "Вот это да! Дракон - друг Богини! Всем на Альбе известно, что драконы - злейшие враги альбийцев, а здесь - друг... Что-то было до полёта...", - начала вспоминать она.
   Бал... или приём. Какое-то торжество. Много гостей вокруг, но сейчас Вилла никак не могла вспомнить их облик. Эола в центре внимания. Её поздравляют, дарят подарки, много подарков, которые совсем не похожи на свёртки с разноцветными блестящими украшениями, принятые у альбийцев. Подарки Богине были похожи то на вспышки, то на огоньки, то на молнии. Или на камешки - переливающиеся всеми цветами радуги драгоценности. Кто-то подарил цветок. Серебряная лилия. Да, точно, серебряная лилия... Мать, этот подарок сделала Богиня-Мать.
   "Но ведь нет никакой Богини-Матери! Это знает каждый Альбиец!" - возмутилась про себя Вилла.
   И всё-таки Богиня-Мать, красивая женщина, излучающая свет, в ослепительной короне и длинных пышных одеждах, занимающих немало пространства вокруг, преподнесла своей Божественной Дочери эту лилию. Эола взяла её в руки, как что-то очень ценное, осторожно подняла вверх и громко произнесла:
   - Посмотрите, что мне подарила Мама! Серебряная лилия! Серебряный мир! У меня теперь будет свой мир! Я теперь тоже могу творить, как Отец и Братья!
   Восторг юной Богини был неописуем. Но ещё большим было всеобщее ликование: Эола была любимицей. Вилла это знала по своим прошлым снам.
   Потом последовали сцены, о которых девушка могла бы сказать только то, что они были; но то, что в них было, оказалось покрыто туманом забытья. Однако ещё один фрагмент сна она всё-таки сумела вспомнить.
   К Эоле подошёл Дядя. Юная Богиня впервые его видела.
   Когда Высший начал творить и разделился сам в себе, то появились Верховные Боги, одним из которых и был Отец Эолы. В день своего совершеннолетия она впервые познакомилась со вторым Верховным: своим Дядей. Сколько на самом деле Верховных - никому не известно, кроме них самих. Они имеют свои Вселенные и множество миров, которые и в которых творят наравне с ними их дети.
   Дядя - Верховный из ближайшей Вселенной, хотя в этой ближайшей Вселенной никто из Вселенной Отца Эолы никогда не бывал, разве что только сам Отец. Ведь, по сути, все Верховные - это одно целое, и они могут проникать один в другого и, следовательно, в миры друг друга. Они вездесущи и всемогущи.
   Всё это знала Богиня Эола. И всё это знает теперь Вилла.
   - Эола, - начал Дядя. Его голос показался Богине странным: в нём слышались звуки, неприсущие Вселенной её Отца. Он журчал, как ручеёк, и в то же время вторил, как эхо. И что-то ещё, незнакомое и далёкое чудилось Эоле в голосе Дяди.
   - Сегодня - день твоего совершеннолетия, - продолжал Верховный Бог, - и я прибыл сюда, чтобы открыть тебе тайну и подарить вот этот подарок.
   Он протянул Эоле шар, который с трудом поместился в ладонях Богини. Шар был живым. Однако он не был твёрдым, он вообще не был из чего-то сделан. Он был живой материей, незнакомой в её мире, клубящейся и переливающейся в форме шара.
   Эола неотрывно смотрела на шар. Казалось, он заинтересовал её гораздо больше, чем перспектива услышать тайну, о которой в этот момент она совсем забыла. Богиня гадала, что же это такое у неё в руках. Далёкое и непонятное, но такое прекрасное.
   Эола любила всё, что было создано и создавалось. А это значит, что юная Богиня любила всё вообще. И она знала, что всё любило её. И этот таинственный шар, переливающийся всеми цветами радуги в её руках, тоже любил её.
   - Тайна, Богиня, заключается в том, - начал свой рассказ Верховный Дядя, не обращая внимания на то, что Эола занята изучением его подарка, - что только ты и твоя Мать можете перемещаться в пространстве в разных Вселенных. Ты принадлежишь не только Вселенной своего Отца. Высший, создавая нас, Верховных, выделил от каждого из нас по части и отдал твоему Отцу. Твой Отец дал лицо и разум этой части. Получилось существо, совершенно отличное от нас, - твоя Мать. Она оказалась так прекрасна, что впоследствии многие Боги и полубоги в разных вселенных последовали примеру Высшего и твоего Отца. Верховной Богини они, конечно, не создали: она одна на все Вселенные. Но богинь рангом поменьше немало в мире, и ты со многими познакомишься, когда будешь странствовать. Но сейчас разговор не о них.
   Дяде удалось-таки привлечь внимание юной Богини к своим словам упоминанием о других Богинях. Эола не знала, что где-то есть вселенные, в которых существуют Боги-женщины. В их вселенной были только она и Мать. Есть полубогини, и с ними Эола с удовольствием общалась, посещая разные миры. Но их Вселенная преимущественно мужская: семь сыновей у её Отца!
   С этого момента Эола стала слушать внимательно, хотя и не забыла о том удивительном шаре, который держала в руках.
   - Твой Отец и Мать горячо полюбили друг друга, - продолжал Верховный Дядя, - так родилась любовь, и воплощением их любви стала ты, Богиня Эола. Ты есть их любовь! Ты есть Любовь в её первооснове. Ты - сила, скрепляющая и объединяющая. Ты творишь только одним своим взглядом. Все цветы распускаются, когда ты на них смотришь; во всём живом зарождается любовь, когда ты проходишь мимо. Ты любишь всё, и тебя любят все. И поэтому, в какой бы мир ты ни попала, даже самый чуждый и непонятный тебе, тебя и там будут любить. А это значит, что тебе никто и никогда не сможет причинить вреда. Такова тайна, которую скрывали от тебя твои родители до твоего совершеннолетия.
   - Подарок, который я тебе подарил, - указал Дядя на шар в руках Богини, - поможет тебе в твоих странствиях. Что это? Я не могу с помощью слов описать его. Но у него есть имя: Гедриос. Он не раз удивит тебя. Ты будешь думать, что знаешь, что это такое, но он снова и снова будет открывать для тебя свои новые стороны. Как нет предела творению, так и нет предела познанию.
   Закончив свою речь, Верховный Дядя слегка склонил голову вперёд в лёгком поклоне Богине и отошёл в сторону, освобождая место следующему поздравляющему.
   Всё. Больше Вилла ничего из своего сна не могла вспомнить.
   Она задумалась, стоя под осушителем. Струи тёплого воздуха охватывали одновременно всё её тело, высушивая последние капельки пахнущей ароматами горных цветов воды.
   На Альбе никто не молится Высшему. Во всяком случае, Вилла о нём ничего раньше не слышала. Почитается только один Верховный, у которого есть семь сыновей. И нет никакой Богини-Матери. Как, впрочем, и Богини Эолы. Правда, в молитвах, которые каждое утро и вечер читают добропорядочные альбийцы, упоминаются дочери Верховного, но о них ничего неизвестно: ни их имён, ни того, в чём они помогают. Даже великие жрецы и подвижники-монахи любых конфессий не могут с точностью назвать имя хотя бы одной из Дочерей. Поговаривают только, что Великие Сыновья женаты, но и здесь много расхождений. Одни религиозные течения утверждают, что женаты только Великие Ринте, Минту и Эсте. И их жены - это тоже дочери Верховного. Поэтому и принято молиться: "все Великие Сыновья и Дочери!", а не "все Великие Сыновья и их Жёны!"
   Есть страны, в которых считают, что женаты все сыновья Верховного, но на одной Великой Дочери Верховного. Мол, у Верховного есть только одна дочь, которая и есть Жена всех Богов. В тех странах, где распространена такая точка зрения, существует многомужество.
   В заокеанских странах Второго Кольца, где почитают Великого Демби, считают, что у этого Бога много разных жён. Поэтому, в подражание своему богу, заокеанские жители имеют не менее пяти жён. Самый почетный гражданин Карлинии, одной из богатейших стран на Альбе, которая поставляет компьютеры почти во все страны планеты, имеет 111 жён и 625 детей. Ну а внуков - просто не сосчитать. Возможно, он и сам их всех не знает.
   В Арлании же на тему божественных жён и дочерей имеется строго определённое мнение. Толкователь молитв, с которым знакомятся ещё в школе, трактует все места в повседневном молитвослове, где идёт обращение к Великим Дочерям, как обращение к творческой составляющей Великих Братьев. Каждый арланийский ребёнок знает, что Боги - мужчины и нет женщин-Богов: их выдумали еретики. Культ Великого Верну на планете - самый верный, потому что Бог сам принёс на Альбу Магию Совершенства, воплотившись однажды в человеческом теле, а, как известно, в его учении ни о каких женщинах-Богах речи не идёт. Все остальные конфессии - ложные, в них допускаются разночтения по поводу божественных жён. Впрочем, разночтения бывают и по поводу других вопросов: например, кармы.
   "Сон, всё это всего лишь сон. Сон из божественной серии", - заключила Вилла и стала одеваться.
   День Эсте, который наступил с первыми лучами Альбуса, предписывает альбийцам носить голубые одежды. Допускается, конечно, незначительное присутствие другого цвета, не нарушающего общую голубую гамму, но такие "цветные" одежды подходят для вечеринки или прогулки в парке, но не для экзамена. Сегодня Вилле нужна строгость в одежде: только голубая длинная мантия и никаких оттенков. Короткая юбка или брюки также не подойдут.
   Свежая и в голубой мантии почти до пят Вилла предстала пред Светилом как раз в тот момент, когда весь Альбус показался над горизонтом.
   "Светило Альбус! Всемилостивый Эсте! Всемилостивый Верну! Всемилостивый Демби! Великие Сыновья и Дочери! Боги Альбы и всей Вселенной! Святые Бодхисатвы!..." - молитва началась.
   Альбийцы никогда не молятся напрямую Верховному Богу. Он действует через своих Сыновей.
   Но существуют ещё еретики! Они в обход Великих Богов дерзают молиться Верховному! И тем самым нарушают небесный этикет. Какая наглость! Но святой Храм не дремлет. Он на то и Храм, чтобы следить за порядком и за тем, как выполняются все церковные догматы и уставы. Еретиков выявляют и подвергают психоанализу и психокоррекции, перевоспитывают в монастырях или ссылают на тяжелые и вредные работы. Но их, к сожалению, не становится меньше.
   Самые же отъявленные негодяи - это те, кто молятся драконам, прося у них их драконьей магии. То ли из чувства противоречия, то ли от своей большой испорченности, такие люди не хотят учиться Магии Совершенства. Понятно, если бы это были наркоманы, гомосексуалисты, лесбиянки и незаконнорожденные - от рождения неполноценные люди. Нет, это, как правило, обычные альбийцы. Например, благочестивые на вид бабушка или дедушка. Или совсем молодые люди, стремящиеся помогать другим людям и часто занимающиеся благотворительностью. Никогда и не подумаешь, что они заключили завет с драконами. Но для Виллы, как для всех законопослушных альбийцев, эти люди - злейшие враги, ведь они кланяются врагам Альбы: тем, от кого всё зло и все грехи. И не только кланяются, но ещё и учатся их драконьей магии и распространяют эту заразу по всей планете. Вот только как узнать, кто - дракономаг, а кто - законопослушный гражданин Альбы? Никогда нельзя быть уверенной, с кем имеешь дело.
   Впрочем, сейчас её не интересуют еретики. Она молится о своём экзамене. Ей предстоит трудный день.
  
   На другом конце Динуса в одном из домов для незаконнорожденных первый луч Альбуса никого не разбудил. Младенцы, как спали, так и спят: у них свой режим. А те, кто постарше, а также весь взрослый обслуживающий персонал, уже минут десять как проснулись. Всех разбудил крик сторожа, дежурившего на проходных воротах.
   Сторожу разрешается не спать ночью. Во всех странах на Альбе принят единый список профессий, представителям которых ночью предписывается не спать: драконобои, сторожа, пограничники, космолётчики, полицейские... Список достаточно длинный. Впрочем, профессия сторожа уже почти отошла в прошлое. Везде, где нужна охрана, используется спутниковое наблюдение. Но тратить лишние деньги на незаконнорожденных было бы неоправданным расточительством.
   Всем известно, что незаконнорожденные - это отбросы общества. Если бы их сразу после рождения не изолировали в специальных домах, из них бы вырастали настоящие преступники и наркоманы. Чего ещё можно ждать от родившихся вне брака, то есть без заключения Божественного Союза!
   Действительно, вот уж где постарались драконы! Именно драконы внушают альбийцам всё дурное, непотребное, срамное. Если альбийка рожает без мужа, то её ребёнка даже не показывают ей, чтобы не было у матери привязанности, а сразу же отправляют в дом для незаконнорожденных. Некоторые женщины в обход закона пытаются рожать не в родильных учреждениях, как принято у альбийцев. Но в таких случаях подключается полиция или служба надзора, и как только мамашу с ребёнком разыщут, их сразу же разъединяют. Родившая незаконнорожденного подвергается тщательному психоанализу и психокоррекции, а затем и перевоспитанию в монастыре, которое по времени занимает от нескольких месяцев до трёх лет, после чего она обязана переехать в другой город и жить там под другим именем. Никто на её новом месте жительства никогда не узнает, что она родила незаконнорожденного, для всех она будет обычной законопослушной альбийкой.
   Если известен отец ребенка, то альбийцы не доводят дело до незаконнорожденности: женщина и мужчина вступают в брак, и ребёнок рождается законным. Если же родители будущего ребёнка зачали его, изменив своим законным супругам, то в таком случае всё зависит от того, есть ли у них в браке дети. Если детей нет, то предпочтительнее брак с детьми, поэтому старый брак расторгается, а новый регистрируется. Если в первом браке дети есть, то мужчине предлагается на выбор психоанализ или выкуп - заплатить налог, деньги от которого идут на содержание незаконнорожденных. Многие предпочитают выкуп, потому что пройти психоанализ и психокоррекцию для мужчины считается позорным. Не женщина же он в самом деле! Всем известно, что психика у мужчин гораздо сильнее и стабильнее женской. Да и в монастырь мужчины попадают, как правило, по своему желанию: когда хотят достичь высокого духовного роста и стать служителями одного из Сыновей Верховного.
   Альбийцы очень гордятся тем, что они достигли такой степени гуманности, когда общество может прощать сотворивших грех и давать им возможность исправить свои ошибки.
   Есть, правда, женщины, которые скрывают свой грех и делают подпольный аборт (такая индустрия, несмотря на объединённые усилия Храма и полиции всех государств, процветает в любом городе). Но и к ним общество гуманно: их также отправляют на психоанализ и психокоррекцию, а затем - на жительство в другой город без права посещения своей родины.
   Все незаконнорожденные растут и воспитываются в соответствующих домах, где их кормят, одевают, моют, приучают к труду. Большего им и не надо. Ведь, как только этим детям исполнится двенадцать, их отправят на радиоактивные рудники или на какой-нибудь закрытый химический комбинат, например, по производству топлива для космолётов. Также незаконнорожденные бывают нужны, когда идёт война. Из них составляют специальные батальоны, которые направляют на врага впереди остальных войск.
   Кроме того, незаконнорожденные - это поставщики органов и тканей для трансплантации. Для этого незаконнорожденный должен быть идеально здоров и иметь безупречный генный состав. По достижении двенадцати лет таких детей не посылают на вредные производства (там трудятся только те, кто с изъяном), а переводят в специальные пансионаты для доноров, где они живут на полном обеспечении государства до тех пор, пока кому-нибудь на Альбе не понадобятся сердце, лёгкие, почки, печень, сосуды, мышцы, мозг или другие ткани и органы.
   Существует единая система, распределяющая органы по всей планете, которая не зависит от границ, вероисповеданий и политических режимов. И это тоже предмет ещё одной гордости жителей Альбы: жизнь человека ценится выше всех политических несогласий, амбиций президентов и политиков или фанатизма религиозных наставников!
   Итак, за несколько минут до рассвета в доме для незаконнорожденных раздался крик. Сторож, дремавший в проходной, сквозь сон, который был поверхностным (не мог же сторож крепко спать на работе!), услышал скрип двери, ведущей на улицу. Он моментально открыл глаза и повернул голову в сторону входной двери, которая в этот момент закрылась. С воплями и ругательствами сторож бросился к ней, распахнул её и увидел при уличной подсветке, как в сторону космовокзала убегает какой-то мальчишка.
   За всю историю института незаконнорожденных ещё не было ни одного случая побега, ведь этих детей воспитывают с нуля тупой без желаний рабочей силой или массой для трансплантаций. Таким и в голову не придёт убежать, они даже не знают, что это такое. Да и родители после промывки мозгов о своих чадах не вспоминают. Так что и сторожить-то здесь нечего, разве что казенные харчи и серые тряпки - одежду и постельное бельё незаконнорожденных. Но в Арлании уже давно никто не голодает и не страдает от того, что не во что одеться или не на чем спать. Поэтому должность сторожа при доме для незаконнорожденных достаточно условна, и на неё обычно приглашают пенсионеров, которым надоело сидеть дома.
   - Стой, стервец! Стой!- кричал сторож, но с места при этом не сдвинулся. Разве может он тягаться в беге с мальчишкой одиннадцати лет!
   В темноте и в результате быстроты происшедшего сторож не разглядел беглеца, но он был совершенно уверен, что это номер семьдесят третий. Только этому мальчишке могло прийти в голову такое.
   Сторож всё знает о семьдесят третьем, потому что вот уже почти три года, как этот ублюдок является постоянной головной болью для обслуживающего персонала дома для незаконнорожденных.
   Наглый, несносный мальчишка. Никакого уважения к воспитателям, а в их лице к обществу, которое тратит столько денег на его содержание! Он - единственный, кто может позволить себе не выполнить незатейливую работу, нагло ответить воспитателям. Он всегда вёл себя так, что почти всё время его держали в карцере, как будто ему там нравится. Он даже нарочно писался в кровать. Все знают, что он это делал нарочно. По заключению медицинской комиссии семьдесят третий идеально здоров и пригоден быть донором органов. Через несколько дней ему исполнится двенадцать, и тогда его должны перевести в пансионат для доноров. Впрочем, с детьми на этот счёт никто не откровенничает, и об их дальнейшей судьбе знают только взрослые. Да и детям обычно всё равно: воспитанные, как рабы, они и есть рабы: едят, пьют, спят, работают. Рассуждать и думать их никто никогда не учил.
   73-й - другое дело! Он попал в дом для незаконнорожденных не с рождения - невиданный случай! Ему было уже девять лет! Мать сумела-таки сохранить сына при себе в течение стольких лет! Действительно, невиданный случай! И мальчишка, сколько сторож его помнит, всегда был крайне дерзок и смышлён.
   И сейчас он убегал, наивно полагая, что с его клеймом незаконнорожденного, который засечёт любой спутник, как только будет отдан приказ, ему удастся куда-то сбежать. Наивный и глупый. Ну и поделом тебе! Сторож в сердцах сплюнул на дорожное покрытие и поплёлся навстречу старшему воспитателю, разбуженному его криками и выбежавшему в этот момент из дома.
   - Кто, кто это был? Семьдесят третий?
   - Не разглядел... Хитёр, как лиса. Прошмыгнул, - ответил сторож, прикидывая в уме, уволят его теперь или нет. Он был стар и давно на пенсии. Но хотелось бы умереть не дома. Вот эта проходная - в самый раз: здесь хоть люди туда-сюда ходят. А дома - один, соседи не заходят - не принято, да и молодёжь - правнук с женой: не до старика им. Дочь же с внучкой уже много лет живут в другой стране.
   - Уволен! - в ответ на его мысли выдохнул старший воспитатель. И резко повернувшись, зашагал в дом.
  
   Декан факультета драконобоя Университета драконобоя и драконоведения стоял на утренней молитве, глядя на восходящий Альбус. Слова молитвы, которую он произносит каждый день из года в год вот уже много лет, сами скользили по поверхности его сознания и складывались в определённый текст и ритм. Декан Гремиус молился, ум же его находился далеко. Он думал о сегодняшнем выпускном экзамене.
   Сорок выпускников его факультета семь лет изучали боевые искусства, искусства владения всеми видами современного оружия и, особенно, теми, которые способны поражать драконов; изучали способы выслеживания драконов, внешние характеристики разных видов, а также особенности драконьих характеров и привычек. Охотнику надо знать, с кем имеешь дело, с тем чтобы быстро и эффективно найти у дракона слабое место и обезвредить врага.
   В том, что драконы - враги, никто не сомневается на Альбе. Они толкают жителей планеты на грех, убивают, вырывая сердце или сталкивая в пропасть стоящих у её края. Драконы могут подключаться к сознанию альбийцев и управлять им, навязывая людям свои мысли, желания, приводящие к греху или катастрофе. При этом, им даже не обязательно быть рядом: они могут воздействовать на человека как в непосредственной близости от него, и тогда видящие видят, что драконы нашёптывают что-то на ухо своей жертве, так и на расстоянии, и тогда, к сожалению, отследить воздействие почти невозможно.
   Да, драконы - великое зло, невидимое для большинства обитателей Альбы. Они - не из плоти и крови, как альбийцы. Их тела совсем другого плана. Они представляют собой разряженную материю.
   Много тысячелетий альбийцы гадали, кто же такие драконы и почему их могут видеть только видящие. И двести лет назад, наконец, было выяснено, что материя может существовать в двух состояниях: конденсированном и разряженном. Конденсированная материя - это весь мир альбийцев, который можно увидеть, послушать, измерить приборами. Разряженная же материя - материя другого плана. Она не состоит ни из атомов, ни из электронов, ни из вообще каких-либо элементарных частиц. Нет оформленности материи во что-либо определённое. И в то же время эта материя существует и даже может быть наделена разумом. Яркий пример тому драконы. Ещё двести лет назад их невозможно было засечь ни одним прибором. Поэтому с древности альбийцы благоговели перед видящими.
   Видящие представляют собой что-то типа касты или одного рода, который разветвился за многотысячную историю альбийской цивилизации. И теперь уже никто не знает, от кого на самом деле они произошли. Но ясно одно: у видящих есть дар, закреплённый генетически и передающийся из рода в род. Видящие и в брак вступают только с видящими. Нельзя терять или ослаблять дар. Очень важны для Альбы такие люди.
   Правда, во время научного скачка был изобретён прибор, позволяющий засечь дракона, однако его показатели неточны: часто бывают артефакты. Драконограф нуждается в усовершенствовании, но за последние двести лет больших сдвигов в этом направлении сделано не было. Поэтому видящие по-прежнему необходимы.
   Сорок учеников. Декан Гремиус, стоя на молитве, вспоминал каждого: он знал в лицо и по именам всех своих студентов. Сорок воспитанников. За семь лет так к ним привязываешься, а потом они уходят. Каждый год теряешь вместе с ними часть самого себя.
   "А, может быть, я старею? И становлюсь сентиментальным?" - думал Декан.
   Но дело было не в старческой сентиментальности. Он прекрасно помнил, что и двадцать лет назад, когда его, известного драконобоя-практика и теоретика, только назначили деканом факультета, он также переживал в день выпускного экзамена. И также с грустью расставался сначала со своим первым выпуском, а потом - со всеми последующими.
   Но этот выпуск был особенный. Заканчивала свою учёбу в Университете единственная девушка на факультете, дочь его лучшего друга.
   Финис Миратеус погиб семь лет назад. Его дочери тогда было семнадцать лет. Служба надзора посчитала, что Вилла Миратеус - достаточно взрослая девушка, и ей было позволено не иметь попечителя, а продолжать жить одной в доме её родителей. Тогда она и подала заявление о поступлении в Университет на факультет драконобоя.
   Последней женщиной, окончившей этот факультет, но так и не получившей диплом, была её мать - Лийла, её не стало за шесть лет до смерти Финиса.
   Охота на драконов - небезопасное занятие. Финис и Лийла были знаменитой парой охотников, удачно выполнявшей свой долг. Но обоих их уже нет в живых. Оба погибли: драконы не щадят никого. Теперь Вилла жаждет стать охотницей на драконов.
   Тогда, в день её поступления в Университет, Декан Гремиус чувствовал, что должен что-то сделать в память о Финисе, и сделал. На Совете Университета он выступил в защиту поступления Виллы. Несмотря на то, что она выбрала именно этот неженский факультет.
   "Ну почему она выбрала именно этот факультет? Зачем?" - думал Декан и чувствовал, как щемит его сердце, сердце старого охотника, повидавшего многое в этой жизни. Он с болью вспомнил о Финисе, их последней совместной охоте, последней для Финиса.
   Они тогда предприняли экспедицию в Варлеевы скалы: с древности считается это место логовом драконов, если у них вообще бывают логова. Именно там, в Варлеевых скалах, охотники на драконов всегда находили и находят свою добычу, причём, часто попадаются очень интересные экземпляры, описание которых потом попадает в учебники по драконоведению и драконографии.
   Та экспедиция мало чем отличалась от предыдущих - обычная работа. Вот только закончилась она неожиданно.
   Как обычно, охотники (их было шесть человек - хорошая слаженная команда, среди которых были Декан и отец Виллы) отстреляли массу драконов и были очень довольны результатами. Всё случилось на обратном пути при выходе из гор, когда они проходили последний каньон с вселяющим ужас названием - Каньон мертвецов. Почему он так назван - никто не знает. Это место всегда было наиболее спокойным во всех Варлеевых скалах. И вот в этом спокойном месте с несоответствующим ему названием они попали в засаду.
   Финис шёл впереди шагах в двадцати от остальной группы. Видимость хорошая, и охотники позволили себе расслабиться.
   "Слишком рано - непростительная ошибка", - вспоминал Декан.
   Обычно охотники не отдаляются друг от друга больше, чем на расстояние трёх-пяти метров - таков устав. Но тут они ликовали: такая добыча и скоро они будут дома!
   Откуда взялся этот дракон? Никто этого так и не понял. Он возник как будто из ничего, из пустоты, почти сразу на том месте, где был Финис. Странно, но видящие не видели его до тех пор, пока он не напал на Финиса.
   Обычно видящие видят драконов так же хорошо, как видят людей, хотя и понимают, что другие люди не видят драконов. Они могут различить у драконов даже чешую, покрывающую их тело и когти на лапах, не говоря уже о контурах.
   Древние видящие охотились на драконов с помощью луков и алебастр. Понятно, что если стреляешь в дракона таким оружием, стрела пройдет сквозь него, как сквозь пустое место, и не причинит ему никакого вреда. Но, уже древние охотники знали, что у драконов есть слабое место: место силы - так они его назвали. Оно видится видящим как небольшое пятно между глаз дракона. И если стрела попадала сюда, то от дракона оставалось одно "мокрое место": его как будто разрывало на мелкие части, и он исчезал в пространстве - переставал существовать.
   Теперь у охотников есть более совершенное оружие, которое не требует находиться на опасном расстоянии от дракона. Благодаря лазерному бластеру с самонаводящимся прицелом, убивать драконов стало легче. К тому же, другой прибор, драконограф, позволяет узнать о приближении дракона даже тогда, когда его ещё не видно, например, из-за скал.
   Но этого дракона драконограф не засёк. Дракон возник ниоткуда и исчез в никуда, пройдя своим разряженным телом сквозь Финиса, который тут же рухнул, как подкошенный. Охотники подбежали к нему, перевернули на спину: Финис был мёртв. И только широко раскрытые глаза ярко синего цвета неподвижно смотрели в небо. Ни одного видимого повреждения. Но драконобои знали - у их погибшего товарища нет сердца: дракон забрал его.
   Каким-то непостижимым образом драконы разряжают человеческие сердца, превращают их в разряженную материю и забирают. Считается, что ими они кормят своих малышей. Но никто этого никогда не видел.
   Всего несколько секунд и Финиса не стало. Двое из группы, в этот момент позволившие себе полюбоваться красивым горным пейзажем, даже не успели что-либо заметить, кроме молниеносного движения. Но Декан видел всё: он шёл вторым. Он видел эту громадную бескрылую птицу в чешуе и с горящими адским огнём глазами, которая чуть ли не коснулась своим телом его самого. В какой-то миг ему показалось, что дракон смотрит ему прямо в душу. Но это был всего лишь миг.
   Да, драконы - разумные существа. Подобно человеческой, драконья цивилизация, если можно так назвать всю совокупность драконов на Альбе, развивается, прогрессирует. У людей появляются новые виды оружия и приборов. Драконы, по-видимому, тоже кое-чему научились. Видано ли такое, чтобы дракон появлялся из ниоткуда, обойдя драконограф и шесть видящих, и исчез в никуда? А размеры этой особи? За всю историю Альбы скопилось не более четырёхсот свидетельств о чём-то подобном, причём, в основном, они относятся к последнему тысячелетию! Не более четырёхсот, а ведь он, Декан Гремиус, и его друзья-охотники, только за одну эту охоту отстреляли больше!
   Этот дракон во много раз превосходил Финиса в размерах. Он был метров двадцать длиной и почти столько же высотой! Обычно же взрослые драконы не превышают трёх-пяти метров в длину и четырёх в высоту. Небывалый случай!
   По своим параметрам дракон, убивший Финиса, напомнил Декану дракона Цербера, описанного восемь столетий назад известным драконобоем Цербером. Дракона, которого видели, но которого не удалось убить. Поразив одного охотника, он улетел от остальных драконобоев. Да и что могли те сделать со своими луками и копьями против такой махины! Пожелай он остаться, он легко бы разделался и с остальными. Но дракон этого почему-то не сделал. Может быть, ему было достаточно одного сердца? Впрочем, истории не известны случаи, когда один и тот же дракон напал бы более чем на одного человека.
   Вспомнив трагедию с Финисом, взгляд и близость дракона, Декан поёжился, как от холода. Он не был слабонервным, не такая у него профессия. Но не хотел бы он ещё раз встретиться с тем драконом, ох, как не хотел бы! И не хотел бы, чтобы с ним встретилась Вилла!
   Вилла. Мысли Декана опять вернулись к девушке. Тогда в день её зачисления в Университет, он просил Совет принять её, потому что думал, что так он сможет лучше присматривать за девушкой, быть в курсе её дел и жизни. Ведь она так молода и неопытна! Декан хотел сделать это для Финиса, в память о своём друге. И, действительно, отношения Декана Гремиуса и Виллы стали достаточно тёплыми. Нет, панибратства Декан не позволял никому. Но он постарался сделать всё, чтобы стать для девушки старшим наставником, советником - тем, к кому она могла бы обратиться за помощью в трудную минуту.
   Иногда он навещал её дома. Их разговоры сначала были недолгими, но со временем он стал засиживаться у Виллы часами, подчас вместе со своей супругой, которая также хорошо знала Финиса и Лийлу. Часто они разговаривали о родителях девушки, и тогда Декан рассказывал про их совместные экспедиции. Вилла всегда внимательно слушала. Иногда ему казалось, что вот-вот по её щекам потекут слёзы, но этого так ни разу и не случилось.
   "Сильная, очень сильная и сдержанная личность, - анализировал в своих мыслях Декан, - вся в отца. Да и мать, хоть и хрупкая была на вид, а ведь тоже охотница на драконов, хотя и неофициальная: диплома драконобоя она так и не получила".
   Нет, Вилла совсем не похожа на мать. Она - вылитая отец: высокая, стройная, как Финис, ни капли жира, но и костями не гремит. Тренированные мышцы придают её телу сходство с пантерой, гибкой, сильной и очень опасной. Впрочем, Декану всегда нравились женщины, у которых есть за что подержаться, пухленькие и мягкие - именно такой и была его жена. А Вилла - одни стальные мышцы.
   Да и мастью она также напоминает пантеру: чёрные с синевой длинные волосы, которые девушка в повседневной жизни не заплетает и не убирает в какую-либо причёску, обычно ниспадают по её плечам почти до пояса. Гладкие, блестящие - редко такие встретишь! Во всяком случае, Декан за свою жизнь не встречал ни разу. Похожие видел, а такие - нет, разве что только на древних фресках, изображающих царей и правителей, которых уже давно нет в живых. Но цари были пришельцами с другой планеты. У них и набор хромосом был иной, чем у альбийцев. Похожий, но другой: они имели одну небольшую добавочную хромосому. Это было установлено четыреста лет тому назад при исследовании останков древних правителей, когда получила своё развитие такая наука, как генетика.
   А глаза! Какие у Виллы глаза! Миндалевидные и ярко синие! Совсем, как те, которые тогда безжизненно смотрели в небо и которые Декан, похоже, никогда не сможет забыть. Глаза её отца.
   От матери Вилла унаследовала смуглую кожу, грациозную походку, манеру держаться с достоинством и быстроту движений, что ещё больше усиливало её сходство с пантерой. Быстрая и величественная - почти невероятное сочетание! Такова Вилла. Мимо, не заметив, не пройдёшь.
   Тогда, семь лет назад, Декан думал, что эта красивая и видная девушка, к тому же знатного рода, за годы учёбы обязательно познакомится с каким-нибудь видящим молодым человеком, скорее всего, драконобоем, и выйдет замуж, родит детей и будет их воспитывать. Максимум, что ей прочил тогда Декан, - это научная работа по драконоведению, а то и просто работа в университетской библиотеке или в какой-нибудь лаборатории.
   Собственно говоря, почти все женщины-выпускницы Университета учились только на факультетах драконоведения, драконографии или реабилитации. Драконоведы занимаются, в основном, теоретической и научной работой: изучают повадки драконов, их привычки, а также среды, в которых побывали и "наследили" драконы. Окончившие драконографический факультет изучают и придумывают различные виды оружия и обмундирования, совершенствуют драконографы и другие приборы, которые могут быть полезны на охоте. Реабилитологи работают с пострадавшими от драконьей деятельности, проводят психоанализ и психокоррекцию. По сути, это - психиатры, знающие всё и вся о драконах.
   Но Декан просчитался: Вилла не вышла замуж. У неё есть молодой человек, с которым она близка. Конечно, неприлично не только обсуждать, но даже замечать подобные вещи, только бы дело не дошло до незаконнорожденности. Но Декан принимает участие в жизни девушки, поэтому его интересуют все, с кем она встречается. К тому же, этот парень - с её же курса и сегодня тоже сдаёт свой выпускной экзамен. Риг Сименус. Все семь лет учёбы Риг и Вилла всегда и везде были вместе. Вместе занимались в библиотеке, в лабораториях, ходили в спортивный зал. Вместе приходили на занятия и вместе уходили. Декан часто заставал молодого человека у Виллы дома, когда навещал её, хотя старался он это делать не чаще раза в месяц, чтобы не вызвать пересудов. Она угощала его и Рига прекрасно заваренным кофе и пирогом, который пекла сама.
   "Прекрасная получилась бы хозяйка, если бы не жаждала так драконьей крови, - печально улыбнулся Декан, - впрочем, её можно понять: драконы лишили её родителей".
   По приказу господина Ректора он подготовил вариант итогового экзамена для Виллы. Задание, с которым ей не справиться, потому что требуемая для его выполнения реакция должна быть чуть выше реакции любого альбийца. Всего на одну секунду, но этого достаточно, чтобы провалить экзамен. Даже самые опытные охотники не справились бы. Что говорить о женщине?! Но об этом никто не знает, кроме Ректора и двух преподавателей боя, участвовавших в разработке этого варианта.
   Нельзя допускать девушку к охоте на драконов. Университет существует уже более пяти тысяч лет: он один из самых древних университетов на планете. Женщин же начали принимать на учёбу только в последние сто пятьдесят лет. За это время только три женщины окончили факультет драконобоя, третья - Вилла. Две предыдущие не сдали выпускные экзамены. Одной из них была Лийла, мать Виллы. Ей не было выдано диплома драконобоя, поэтому она не имела права носить при себе оружия, которое носят все драконобои. Это её и погубило. Но она была женой Финиса - выдающегося охотника на драконов, и он часто брал её с собой в экспедиции, в которых она собирала бесценный материал о драконах, их повадках, способах появления и нападения. Иными словами, она занималась драконоведением, но в боевых условиях. Талантливым драконоведом была Лийла. Многое из собранных ею материалов вошло в учебники, по которым теперь учатся студенты.
   Служба Драконобоя не поощряла такое положение дел. Но муж не возражал, а даже, наоборот, заявлял, что без жены ему не обойтись. Для него было настоящим ударом, когда в одной из экспедиций во время боя со стаей драконов, один из них напал на безоружную Лийлу, и её не стало. Шесть лет после её смерти он носил траур, шесть лет, пока не погиб сам. Шесть лет он винил себя в её смерти.
   Нечестно давать выпускнику задания, заведомо не выполнимые. Но выпускать девушку на возможную гибель, даже если это случится не сразу, а через годы, - это ещё большее преступление. Так убеждал себя Декан Гремиус, понимая, что действует в какой-то степени подло по отношению к опекаемой им девушке, самым большим желанием которой с детства было стать драконобоем, как её отец.
   Впрочем, составить такое задание для Виллы было идеей отнюдь не Декана Гремиуса и даже не господина Ректора. Всеарланийская Служба драконобоя и Правительство Арлании дали понять, что не стоит пускать женщин на мужскую территорию, ведь профессия драконобоя исстари была исключительно мужской прерогативой. Но этот факт держится в строгом секрете, а о негласном распоряжении сверху Декану в приватной беседе рассказал господин Ректор, намекнув, что распространяться об этом не стоит.
   Время молитвы закончилось. Декан Гремиус взглянул на уже светивший вовсю на небосклоне Альбус, пробормотал слова прощения, обращённые к Великому Верну, за то, что на молитве думал не о молитве, и направился завтракать. Жена уже давно закончила молиться и сейчас как раз вытаскивает из печи его любимое блюдо - сгущённые овощи, запечённые в сыре из искусственного креветочного масла. Он понял это по аппетитному запаху, распространившемуся по всему дому с кухни.
  
   Вилла только что позавтракала, когда воздух вокруг неё завибрировал: её вызывал коммуникофон. Она нажала на едва видимую кнопку, находящуюся на воротнике мантии, и перед ней в воздухе возник голографический образ Рига.
   - Доброе утро, дорогая!
   - Привет, Риг! Я допиваю кофе и выхожу, - показала она ему чашку, которую держала в руке, зная, что он также видит её изображение.
   - Трусишь?
   - Есть немного, - Вилла преуменьшила глубину своих переживаний. Несмотря на то, что она от всей души сегодня помолилась Великим Верну и Демби, она очень волнуется. Ведь за всю историю Альбы ещё ни одна женщина не становилась драконобоем. Ни одна. Но не Вилла. Девушка всегда верила, что она непременно будет охотницей на драконов, она просто обязана ею стать в память о родителях.
   - Держись, малыш! Скоро увидимся. С таким большим дяденькой, как я, тебе совсем не будет страшно, - дурашливый тон Рига, которым он пытался приободрить Виллу, показался ей совсем неуместным. Она почувствовала в нём неверие в то, что она сегодня сдаст экзамен. Никто не верит, даже Риг, самый близкий человек на всей планете. И хотя ей уже двадцать четыре года, для мужчины, каким мнит себя Риг в свои те же двадцать четыре, она - "малыш", потому что она - девушка, а девушки не становятся драконобоями.
   "Что ты волнуешься? Ты всё равно не сдашь этот экзамен. Выйдешь за меня замуж, родишь мне пятерых детишек. И забудешь про то, что когда-то училась на факультете драконобоя", - перевела для себя слова Рига Вилла. Именно о таком количестве детей они однажды полушутя мечтали.
   - Спасибо, Риг, за поддержку. Я буду на факультете через двадцать минут. Увидимся, - сказала она и отключила связь. В её словах молодой человек не услышал никакой иронии.
   Подойдя к электронному зеркалу, Вилла нажала на виртуальную кнопку "Деловой стиль". Через мгновение в правом углу зеркального полотна загорелся зелёный огонёк: внешний вид девушки вполне соответствовал выбранному стилю.
   "Всё в порядке, я готова", - она подвела итог своим сборам и отключила зеркало. Сегодня нет нужды давать зеркалу команду "исправить", чтобы оно показало возможные варианты макияжа, причёски, одежды и аксессуаров, которые помогли бы ей подкорректировать внешность в рамках делового стиля.
   "Я сдам сегодняшний экзамен, обязательно сдам", - продолжала она убеждать себя, стоя перед голографической фотографией своих родителей, запечатлевшей их в торжественный момент жизни: в день заключения Божественного Союза. Молодые родители, как живые, смотрели на свою взрослую дочь, которой сейчас было столько же лет, сколько им в тот самый знаменательный день.
   - Я сдам, - повторила Вилла несколько раз вслух, глядя прямо в глаза то своему отцу, то матери.
   Затем она стремительно покинула комнату и на лифте поднялась в аэрогараж, который находился на самом верху трёхэтажного родительского дома. Аэромобиль бирюзового цвета при приближении хозяйки распахнул свою дверь. Девушка быстро села в кресло водителя. Рука машинально нажала на кнопку "Пуск". Далее компьютер всё сделал сам: двигатель завёлся, крыша гаража распахнулась и выпустила взлетающую машину, которая сразу же почти вертикально стала набирать высоту.
   В момент взлёта в сознании Виллы ясно пронеслась забытая картинка из сегодняшнего сна.
   Богиня Эола стоит на краю обрыва, который не был обрывом в обычном понимании этого слова. Это был край её мира, и перед ней разверзлась вся Вселенная с массой галактик и других миров, за которыми угадывались другие, доселе незнакомые ей, вселенные.
   Эола бросила вперёд шар, подарок Дяди, и выкрикнула имя: "Гедриос!". В одно мгновение шар превратился в огромного дракона с крыльями, наполовину закрывающими пространство перед Богиней.
   Вилла не успела заметить тот момент, как молодая Богиня оказалась на драконе, крепко ухватившись за его чешуйчатую гриву. Но вскоре она уже неслась в пространстве, которое расступалось перед ней, раскрывая свои просторы и богатства.
   "В сторону сон!" - встрепенулась девушка, вспомнив, что должна либо задать курс автопилоту, либо вести машину самостоятельно. Она выбрала второе и после того, как была набрана положенная высота, взялась за руль и стала направлять аэромобиль в нужном направлении.
   Автопилот и электронный навигатор, конечно, заметно облегчают жизнь, но девушке всегда нравилось вести аэромобиль самой. Сейчас же это было просто необходимо: концентрация на полёте поможет ей справиться с волнением и "принять стойку", как говорил её отец, когда нужно было быстро сориентироваться и взять себя в руки, для того чтобы безупречно выполнить задание.
  
   Мальчишка бежал по улице.
   "Только бы не попасться полиции. Только бы не попасться", - подобно стуку сердца стучали эти слова в его голове.
   Город большой, очень большой. Скоро начнёт светать, надо спрятаться, но куда? Об этом он подумает чуть позже. Сейчас же, пока не показался Альбус, важно унести ноги подальше от дома для незаконнорожденных. И он бежал, бежал, бежал. На его счастье ему не встретилось ни одного патруля.
   Мальчик знал, что как только весь Альбус взойдёт над горизонтом, добропорядочные граждане начнут появляться на улице. Первый же прохожий, увидев его, сразу же вызовет патруль, потому что на нём специальная одежда незаконнорожденных: серые штаны из синтетического хлопка и такая же серая рубашка с надписью на спине "73ду".
   Что означаются буквы "ду" мальчик не знал, но цифра 73 - это персональный номер незаконнорожденного. Такой же номер есть и на его руке, куда он был нанесён с помощью изменения тканевого состава кожи два с половиной года назад, когда его забрали от мамы в дом для незаконнорожденных. И теперь изменённая кожа, напоминающая рубец тёмно-коричневого цвета, слегка возвышается на его запястье и образует это число - клеймо, от которого необходимо как можно скорее избавиться, ведь номер на руке - чересчур заметный знак.
   Но мальчик не знал, что в одну из цифр клейма внедрён минитранслятор, по которому его скоро разыщут спутники. Не знал он также и того, что у него в запасе гораздо меньше времени, чем до восхода Альбуса. Служащие дома для незаконнорожденных уже сообщили в полицию о побеге. Скоро спутник вычислит местоположение беглеца, и за считанные минуты полиция его настигнет.
   Инстинкт самосохранения подсказывал беглецу, что от этого номера надо избавиться обязательно и как можно быстрее. Но сейчас, пока темно - бежать, как можно дальше от дома для незаконнорожденных.
   Свет начал заполнять собой пространство вокруг. И хотя Альбус ещё не показался из-за горизонта, стало светать. Можно было бы продолжать бежать дальше, но внутренний голос сказал: "Пора". Беглец тут же нырнул в первый попавшийся двор.
   Район был не из богатых. Огромные серые многоэтажки, достаточно грязные и обшарпанные, и дворы, как каменные ямы между ними. Эти постройки почти ничем не отличаются от тех, что были на этом месте лет двести назад. Как будто цивилизация в бедных кварталах чуть-чуть отстаёт в своём развитии. Но только чуть-чуть. Красоты и лоска не хватает, ведь отделочные материалы крайне дороги. Да аэромобили и компьютеры у жителей этих кварталов на порядок дешевле, чем у знати.
   Но мальчик этого не мог знать. Он впервые в жизни видел такие дома и такие дворы. Анализировать, что есть что, и где ему лучше укрыться, он сейчас не мог. Но инстинкт, подобно невидимой силе, всё делал сам и направлял его в том направлении, где действительно можно было выполнить задуманное.
   Он вбежал в ближайший подъезд, мигом проскочил несколько этажей и устроился на одном из лестничных пролётов. Беглец знал, здесь он в безопасности: альбийцы пользуются исключительно лифтами, поэтому шанса встретиться с кем-либо на лестничной площадке у него нет.
   Он быстро снял с себя рубашку, разорвал её на части, чтобы получились довольно длинные полоски, которые заменят ему бинт. Затем достал из заднего кармана штанов старое ржавое лезвие от какого-то ножа, которое он однажды нашёл в земле, когда незаконнорожденные работали в саду, и которое он тогда сразу же закопал в потаённое место. Уж он-то знал, какую ценность представляет для него этот нож без рукоятки, ведь с помощью него можно избавиться от клейма: план побега он начал продумывать, как только понял, что мама не приедет за ним. И сегодня, убегая, он нашёл это место и раскопал своё сокровище.
   Также припас он и обезболивающее средство, которое ему однажды дали выпить, когда он порезал себе руку о камень. Все тогда решили, что порез был случайностью. Только сам пострадавший знал, что сделал он это умышленно, чтобы испытать насколько бывает больно, когда режешь руку. До этого ни разу в жизни ничего подобного с ним не происходило. Боль оказалась вполне терпимой, но восстанавливающее средство, которое призвано было облегчить боль и ускорить ранозаживление, оказалось кстати.
   Мальчик быстро положил таблетку, которую достал из другого кармана, под язык. Крепко взяв в левую руку лезвие, он начал срезать им изменённую кожу чуть выше правого запястья. Как только лезвие вонзилось в руку, брызнула кровь, но отчаянный беглец не обращал на неё внимания. Стиснув зубы от боли, которая неожиданно для него оказалась гораздо сильнее, чем тогда, когда он порезал руку, мальчик пилил и пилил, стараясь вести лезвие параллельно коже, как можно ближе к поверхности. Нож был тупой, несмотря на то, что предварительно был "заточен" старым и ржавым гвоздём, который планирующий побег мальчуган также нашёл в саду. Однако беглец мужественно продолжал резать, глубоко дыша, обливаясь холодным потом от боли, которая по мере того, как убывала таблетка во рту, становилась всё слабее и слабее.
   Незаконнорожденный отчаянно боролся за свою жизнь. Интуиция подсказывала ему, что шанс выжить у него есть только один - расстаться с клеймом. И он старался. Пот струился по напряжённому и скорченному от боли и усердия лицу, но мальчик не сдавался. Пока, наконец, не отодрал от своей руки лоскутки изменённой кожи.
   Кровь, везде кровь, руки залиты кровью. Он быстро схватил "бинт" и туго-туго перевязал раненую руку. Часть рубашки с номером послужила ему тряпкой, которой он стёр кровь со своих рук.
   В этот момент на лестнице внизу послышались шаги. Но ведь альбийцы не пользуются лестницами!
   Беглец в ужасе, оставив испачканные кровью тряпки с клеймом на месте своей операции, устремился вверх по ступенькам. Восстанавливающая таблетка уже совсем подействовала: боли не было, да и силы как будто даже прибавились, несмотря на предрассветный бег и экзекуцию, которую он себе устроил. А может быть, обо всём забыть помог страх. Но только мальчишка побежал изо всех сил и через некоторое время оказался достаточно высоко от тех или того, кто шёл внизу.
   Он перевёл дух и прислушался. На этот раз он услышал, как два мужских голоса обсуждают свои находки. Не всё он сумел расслышать, ведь между ним и мужчинами было несколько этажей. Но то, что он разобрал, удивило его.
   Беглец ожидал услышать, что случайно зашедшие на лестничную клетку жильцы дома говорят о том, как кого-то зарезали бандиты или наркоманы. Когда-то мама не разрешала ему далеко отходить от их дома, объясняя свой запрет тем, что вокруг полно подобных людей, которые часто разбираются друг с другом с помощью ножей, и маленький мальчик может случайно попасть им под горячую руку. Ему и невдомёк было, что на самом деле причина маминого запрета была другой и попасть под нож бандитов и наркоманов практически невозможно ни в Динусе, ни в его окрестностях.
   Однако мужчины внизу говорили о нём, незаконнорожденном под номером "73ду", который бежал сегодня утром из дома для незаконнорожденных. При этом они называли его недоношенным ублюдком, неспособным даже чувствовать боль.
   - Он не мог далеко уйти. Кровь свежая, - с трудом разобрал он слова внизу.
   - Теперь будет сложнее найти его, микропередатчик срезан. И откуда только этот вонючий ублюдок узнал о нём! - возмущался достаточно громко другой голос.
   У мальчика замерло в груди от страха и обиды. Он понял, что это - полицейские, которые разыскивают конкретно его. Но почему они так его ненавидят? Почему последние почти три года его все ненавидят? Слёзы появились у него на глазах, но ответа на этот вопрос он не знал так же, как не знал, почему он - незаконнорожденный, если у него был папа.
   Сквозь захлестнувшие его чувства он услышал слова, которые заставили беглеца моментально вытереть слёзы и устремиться вверх по лестнице:
   - Вряд ли он выбежал из подъезда, мы бы его увидели. Скорее всего, поднялся выше.
  
   Вилла летела над городом. Ей нравились полеты в аэромобиле. Она могла бы часами летать над городом и его окрестностями, но только тогда, когда не надо куда-либо торопиться. Сейчас же у неё впереди итоговый экзамен. И сегодня решится её, Виллы Миратеус, судьба.
   Она не допускала даже мысли, что не станет драконобоем. Такой поворот событий отрицался ею, как невозможный. Но она прекрасно знает, что отрицается он только ею. Как объяснить экзаменационной комиссии, что у неё нет другого будущего? Она - дочь знаменитых охотников, погибших при выполнении своего служебного долга. И не важно, что мама не имела официального разрешения на охоту; она всё равно была настоящим драконобоем. Уж Вилла это знала точно из рассказов папы и Декана Гремиуса.
   Лийла, предчувствуя, что не сдаст выпускной экзамен, много времени проводила в спортивном зале, где она изучала приёмы уничтожения драконов без помощи оружия. С охотником может случиться всё, что угодно, и ситуации, когда у него могло не оказаться бластера, также проигрывались на занятиях. Для таких случаев существуют определённые боевые приемы, заключающиеся, как правило, в очень ловких прыжках с резким выбросом руки или ноги в область силы дракона. Именно рука или нога в данном случае может заменить бластер, плюс быстрота и точность движений. Лийла была достойна своего мужа.
   "Может быть, мы с Ригом тоже когда-нибудь составим подобную пару охотников", - мечтала Вилла, пока аэромобиль летел в сторону Университета драконобоя, расположенного на самой окраине Динуса.
   Да, она обязана стать драконобоем. Дочь охотников, она и воспитывалась в духе охоты. Сколько книг перечитано с детства. Первой самостоятельно прочитанной ею книжкой была сказка для детей "Драконье сердце", в которой говорится о том, как красавец царевич достал для своей возлюбленной сердце дракона и тем завоевал её любовь. Рассказы родителей о случаях на охоте будоражили воображение ребёнка. Они были выездными охотниками и летали на охоту в места скопления драконов: в горы, леса, на далёкие острова. У них дома в гостях часто бывали друзья Финиса и Лийлы - такие же охотники, и Вилла с замиранием сердца слушала их рассказы. Она росла в этой атмосфере, другой не знала и не хотела знать.
   Когда погибла Лийла (Вилле тогда было одиннадцать лет), отец стал больше времени уделять дочери. Каждый вечер он рассказывал ей разные истории о драконах, показывал боевые приёмы, которыми в совершенстве владел сам, учил обращаться с бластером. Поступив в Университет, дочь известного охотника обнаружила, что многое из того, что там преподавали студентам, она уже знает. Кроме того, она освоила некоторые личные приёмы своего отца - приёмы, сделавшие его легендарным драконобоем: на его счету было столько поверженных драконов, сколько нечасто имеет целый отряд охотников.
   Когда ушёл из жизни отец, для Виллы не было вопроса, кем она станет. Конечно, драконобоем. И когда ей удалось поступить в Университет, она окончательно уверилась, что это - её судьба. Боги покровительствуют ей в этом.
  
   Аэромобиль миновал богатые и респектабельные районы, в одном из которых в родительском доме продолжала жить Вилла. Её родители были очень богаты и родовиты. Труд драконобоев хорошо оплачивается: за каждого уничтоженного дракона государство платит тысячу аминов, в то время как месячная зарплата государственного служащего редко превышает семьдесят аминов. На счету же Финиса и Лийлы было огромное число поверженных драконов.
   Кроме заработанных охотой денег, родители Виллы получали гонорары и как "публичные" люди, принимая участие в различных шоу и телепередачах. Да и от их родителей, бабушек и дедушек Виллы, им в наследство осталось немалое состояние.
   Богатые районы постепенно сменились районами, в которых проживают люди среднего достатка. Персональные дома-люкс уступили место невысоким аккуратным особнякам на несколько семей. Через несколько минут Вилла уже летела над бедными кварталами: внизу один за другим оставались высокие многоквартирные здания, в которых, как в сотах пчёлы, ютятся люди - Вилла даже представить себе не могла, как так можно жить. Общие не первой свежести подъезды, общие аэрогаражи. В серых каменных холодных дворах, куда почти никогда не попадают лучи Альбуса, растут дети, на лавочках сидят и коротают время одинокие пенсионеры.
   Такая жизнь резко отличается от жизни в фешенебельном районе, где каждая семья имеет свой дом с аэрогаражом, а иногда и не один (если дети выросли и отделились от родителей), имеет свой сад и двор, где дети могут играть, учить уроки, устраивать вечеринки, а взрослые - приёмы.
   Вилла бросила взгляд вниз. Он должен был бы скользнуть, как обычно, по простирающимся внизу непрезентабельным картинам города и ничего при этом не заметить, потому что нечего там замечать: ничего интересного, обычная серость. Гораздо приятнее ощущение полета, чем наблюдение за жизнью бедных кварталов. Но на этот раз что-то необычное привлекло её внимание. Вилла сосредоточилась и поняла, что видит тень, движущуюся вдоль стены одного из зданий, тень, которую может видеть только видящий.
   Да, сомнения нет: внизу дракон. Девушка притормозила аэромобиль, чтобы лучше разглядеть медленно плывущего в пространстве дракона. Небольшой, меньше человека.
   В город редко залетают большие драконы, которые сразу могут быть засечены драконографами. А вот маленькие, до полуметра, могут обходить эти приборы. Но дракон внизу был больших размеров. Поэтому Вилла была уверена, что городские драконографы его засекли, и скоро здесь появятся охотники на драконов.
   В этот момент она заметила маленькую девочку, катающуюся на качелях на крыше одного из небоскрёбов.
   "Так рано, а уже гуляет. И одна. Такая кроха!", - с ужасом подумала девушка, увидев, что именно к этой девочке и направляется дракон.
   "Он охотится за её сердцем!" - промелькнуло в голове будущей охотницы. Да и разве могло быть иначе, ведь дракон не может внушить трёхлетнему ребенку грех.
   Вилла нажала на тормоз, и аэромобиль начал снижение. Однако она не успевала: дракон уже почти настиг девочку. Сейчас он пройдет сквозь её тело и заберёт сердце.
   Отчаяние охватило девушку. Но в тот момент, когда дракон должен был коснуться девочки, откуда-то возник по пояс голый мальчишка с перевязанной окровавленными тряпками рукой. Он был стремителен. Резкий прыжок, бросок здоровой рукой с вытянутыми указательным и средним пальцами - боевой приём драконобоев - и дракон распался, растаял в пространстве.
   Аэромобиль Виллы приземлился там, где только что был дракон. Девушка в изумлении смотрела на мальчика. Видящий! Она не сомневалась: видящий. И не просто видящий, мальчик знает приёмы драконобоя. Но почему у него такой странный вид?! В городе не положено ходить без рубашки. Живёт в какой-нибудь квартире в одном из этих домов? Нет, штаны казённые.
   Девушка размышляла, разглядывая беглеца. Смутная догадка промелькнула в голове. И в этот момент раздалась сирена приближающегося патруля. Множество чувств от отчаянья до страха отразились на лице мальчишки. Вдруг она услышала чёткую мысль: "Спаси, помоги!" - взывал беглец.
   Анализировать, почему она слышит его мысли, было некогда.
   - Быстро в аэромобиль, - скомандовала девушка, даже не успев подумать, что делает что-что незаконное. Она повернулась назад, откинула заднее сиденье, под которым оказалось достаточно пространства, чтобы мальчишка мог там спрятаться. Он мгновенно нырнул туда, и сиденье тут же опустилось поверх него.
   В этот момент на уровень крыши снизу поднялся ярко жёлтый аэромобиль городской службы драконобоев. Не успел он приземлиться рядом с местом происшествия, как появился и второй аэромобиль, с широкой красной полосой - патрульный. Из ближайшего выхода на крышу показались полицейские, один из которых тут же направился к Вилле, а другой - к другому выходу.
   "Но при чём тут полиция? Полицейские не являются видящими и в дела драконобоев не вмешиваются. Неужели из-за мальчишки?", - только и успела подумать Вилла, как из первого аэромобиля вышел высокий и широкоплечий драконобой, который тут же направился к ней.
   - Вы заметили здесь что-либо подозрительное? - спросил он девушку.
   Вилла знала из лекций правила беседы с людьми, которые оказались на месте появления дракона. Допрашивающий драконобой не упоминает о драконе специально, для того чтобы проверить, кто перед ним: видящий или нет. Если нет, то и разговаривать не о чем.
   - Да, - спокойно ответила девушка. Скрывать не имело смысла, ведь драконограф засёк дракона, а затем и его аннигиляцию. Сейчас её идентифицируют и сразу же выяснят, что она - видящая. Только видящие учатся в Университете драконобоя и драконоведения.
   - Здесь был дракон типа андинавров, - показала свои познания в драконоведении Вилла, - он охотился за сердцем вот этой девочки.
   Она махнула рукой в сторону малышки, которая так и не поняла, что ей только что угрожала опасность, и по-прежнему беззаботно каталась на качелях.
   - Мне удалось обезвредить его обычным приёмом боевого искусства, - на ходу придумала будущая охотница, чтобы скрыть причастность спрятанного ею мальчишки к аннигиляции дракона.
   Драконобой был удовлетворён ответом: именно так всё и засёк драконограф.
   - Полицейский Анди Поуэрс, - представился в этот момент подошедший к ним полицейский. В руке он держал небольшой прибор.
   - Драконобой девятого батальона Динуса Ярн Зундис, - в ответ отрапортовал драконобой.
   Несколько мгновений мужчины изучали друг друга. Наконец, полицейский произнёс, обращаясь к Вилле:
   - Из дома для незаконнорожденных сбежал мальчишка. У нас есть все основания полагать, что он поднялся на крышу этого дома. Возможно, вы его видели?
   Последние слова были произнесены так, как будто полицейский не спрашивал, а утверждал: Вилла его видела.
   - Нет, не видела, - улыбнулась девушка полицейскому, стараясь, чтобы её улыбка выглядела естественно. И через мгновение добавила:
   - Кроме этой девочки и дракона я здесь никого не видела.
   - Я слышал ваш рассказ о том, как вы обезвредили дракона, - на этот раз полицейский Анди Поуэрс вопросительно посмотрел на драконобоя, который тут же прояснил ситуацию.
   - Драконограф засёк наличие дракона и его аннигиляцию.
   Полицейский, казалось, не был удовлетворён.
   - Позвольте провести процедуру идентификации, - обратился он к Вилле.
   Девушка послушно протянула правую руку, на которой красовался идентификационный браслет, своей дороговизной и роскошью отделки выдававший представительницу высшего общества. Полицейский проверил детектором персональный номер Виллы, нанесённый на браслете с помощью специальных технологий, делающих его невидимым для глаза, но не для ультрафиолетовых лучей, излучаемых детектором. Девушка знала, что в этот момент полицейский получает краткую информацию о ней, которую может слышать и видеть только он.
   - Вилла Миратеус, - наконец, произнёс он, подводя итог идентификации, - рад с вами познакомиться. Много слышал о вашем отце.
   Как только драконобой, до того внимательно разглядывавший девушку, услышал её имя, лёгкая улыбка коснулась его губ.
   Чтобы объяснить то, как она очутилась на крыше здания в это утро, Вилла поспешила добавить:
   - Я учусь на последнем курсе в Университете драконобоя и драконоведения и через несколько минут должна быть там: сегодня у меня выпускной экзамен. Собственно, именно в Университет я и направлялась, когда увидела дракона, нацелившегося на девочку. К счастью, высота была небольшая, и я предпочитаю сама водить машину, поэтому сразу же спилотировала вниз и успела его обезвредить.
   Полицейский согласно кивнул: теперь ему было всё понятно. Кроме одного: где же беглец?
   - Я сообщу о вашей победе в Службу драконобоев, и вам выплатят вознаграждение, - произнёс драконобой, продолжая с любопытством разглядывать девушку.
   Конечно же, он был наслышан, что на факультете драконобоя учится женщина, к тому же, настоящая красавица. Но до сегодняшнего утра им не доводилось встречаться. Сейчас же молодой мужчина, страстный любитель женского пола, был крайне удивлён. Много красоток он повидал в свои тридцать один год, но столь необычной красоты ещё не видел.
   Полицейский Анди Поуэрс, прекрасно понимавший взгляд драконобоя, сам не прочь был завести знакомство с такой красивой девушкой, хотя она и была не его круга. Но как это сделать, если ты - при исполнении служебных обязанностей, рядом в полицейском аэромобиле сидит и наблюдает за происходящим один из твоих сослуживцев, да и драконобой не сводит глаз с Виллы? Однако у него всё-таки есть козырная карта:
   - Если вы что-либо вспомните подозрительное или случайно увидите беглеца - подозрительного мальчика лет двенадцати, свяжитесь со мной.
   Он протянул девушке чип, который она тут же вставила в свой коммуникофон, достав небольшой ручной компьютер из сумочки под цвет туники, висевшей на её талии. На крохотном дисплее высветились слова: "Анди Поуэрс. Старший лейтенант полиции северного округа Динуса". Вилла достала чип и отдала его полицейскому. Теперь она легко сможет с ним связаться, если, конечно, захочет. Красноречивый взгляд молодого мужчины, устремленный в разрез её мантии, в котором угадывалась грудь девушки, открыто просил о том, чтобы она воспользовалась этой возможностью.
   - Удачи на сегодняшнем экзамене! - наконец, вспомнил о своих служебных обязанностях полицейский, который, козырнув на прощанье то ли Вилле, то ли драконобою, удалился по направлению к полицейской машине.
   Пришла очередь откланяться и драконобою. Ярн Зундис протянул девушке для прощания свою руку: так обычно прощаются драконобои. Она не удивилась: за семь лет учебы на факультете драконобоя она привыкла к этому жесту. Но Ярн, пристально глядя ей в глаза, задержал её руку в своей чуть дольше положенного времени. От его взгляда и прикосновения Вилла ощутила лёгкую дрожь в груди. Колени на миг стали ватными, а внизу живота она почувствовала разливающееся и охватывающее её тепло возбуждения.
   Пожалуй, впервые в жизни её тело так среагировало на незнакомого мужчину. Она застыла в удивлении, даже не пытаясь отвести взгляд и убрать руку. Ярн сам разжал свою ладонь и самодовольно произнёс:
   - До встречи, коллега.
   Драконобой быстро направился к своему аэромобилю. Вилле тоже нужно было торопиться. Некогда было думать, о какой встрече сказал удаляющийся от неё мужчина, а также о том, почему простое рукопожатие произвело на неё столь сильное действие. В аэромобиле её ждал беглец, а в Университете - выпускной экзамен.
  
   Спустя несколько минут аромобиль Виллы, миновав бедные кварталы, подлетел к Университету - мини-городу для студентов на северной окраине Динуса.
   "Что я наделала? - сомнения терзали девушку. - Мальчишка - незаконнорожденный. Он ублюдок. Это хуже, чем преступник. Он - результат греха и драконьей деятельности. Я помогла ублюдку... Но он видящий. Видящие - это особые люди. Они видят драконов, а ни один незаконнорожденный не появляется на свет без их вмешательства. Видящие на допускают незаконнорожденности. Этот мальчишка видящий, и это точно. Но и то, что он - незаконнорожденный - тоже точно... Что делать? Я должна, обязана заявить о нём. Это мой долг, долг добропорядочной гражданки Динуса!.. Но предать видящего?! Это всё равно, что предать брата".
   Вилла знала, что у видящих существует негласный закон, правило: всегда помогать видящему. Она была воспитана в духе этого правила и в духе того, что видящие - это братство. Два чувства боролись в ней сейчас, два противоположных чувства: она должна сдать мальчика полиции, и она должна спасти его! В первом случае она предаст братство, во втором - совершит грех против общества, за что, в лучшем случае ей грозит психоанализ, в худшем - ещё и перевоспитание в монастыре.
   Об экзамене Вилла уже не думала. Как, впрочем, и забыла о том, что она откликнулась на мысленную просьбу мальчика, поняла его мысль. Мысленно она могла общаться только с отцом, когда тот был жив, и ни с кем другим. Но сейчас было не до этого. Она в смятении решала для себя, что же она сделала: спасла незаконнорожденного? Или видящего?
   Ещё несколько мгновений и аэромобиль приземлился в аэрогараже факультета драконобоя - отдельно стоящем здании с сотнями ангаров для аэромобилей студентов, преподавателей и обслуживающего персонала.
   Вилла направила свой аэромобиль в лифтовую камеру, которая быстро опустила её машину на два этажа ниже, где находилось закреплённое за ней место. Аэромобиль плавно выплыл из лифта и, миновав несколько ангаров, остановился на положенном месте.
   Девушка повернулась назад и приподняла заднее сидение, так чтобы в образовавшуюся щель можно было сказать затаившемуся беглецу:
   - Сиди здесь, жди. Меня не будет долго. Я сегодня сдаю экзамен. Вот сиди и молись Великому Верну за меня, а за одно и за себя. Тебе помощь тоже не помешает.
   Непроизвольная улыбка на миг осветила её лицо. Но, заметив, что тряпка на руке мальчика насквозь пропитана кровью, она быстро стала серьёзной.
   - Развязывай, - заявила она, указывая на руку.
   Он начал развязывать повязку. Видно было, что одной рукой ему сложно справиться с узлом, пропитанным кровью. Но Вилла и не подумала помочь ему, ведь ей нельзя сейчас пачкаться. Она достала аптечку, нашла восстанавливающий повреждённые ткани пластырь и протянула его беглецу.
   - На, держи. Наложишь пластырь сам. Вернусь - придумаем, что делать дальше.
   На миг Вилле стало жаль мальчика. Она прекрасно понимала, что находиться в скрюченном состоянии под сиденьем машины тесно и неудобно, и скоро тело мальчишки затечёт, но она не могла предложить ему ничего другого: рядом стояли аэромобили других студентов, а незаконнорожденному беглецу очень не нужны чужие глаза.
   Девушка вышла из машины и заблокировала дверь. Надо сказать, это был первый раз, когда она закрыла свой аэромобиль в гараже Университета. Обычно этого не требовалось, ведь кнопка "Пуск" запустит двигатель только, если на неё нажмёт её, Виллы, указательный палец правой руки. Да и в салоны чужих аэромобилей у арланийцев не принято заглядывать. Разве что какой-нибудь одурманенный наркоман найдёт себе место поспать на удобных сиденьях. Так ведь среди видящих - а на факультете драконобоя учатся только видящие - наркоманов не бывает. Всем известно, что именно драконы толкают неопытных юношей и девушек в сети наркотиков, а видящие драконов видят.
   Занятая мыслями о мальчишке, раздираемая своими сомнениями, Вилла стремительно направилась в сторону учебного здания факультета. Она не опаздывала, так как до экзамена оставалось ещё несколько минут, но Риг ждал её: она задержалась, такого с ней раньше не случалось. Впервые в жизни, даже не осознав, что действует не по правилам, девушка проигнорировала заполненный выпускниками и преподавателями лифт и вбежала по пустой лестнице на второй этаж. Она не заметила удивлённых взглядов, устремлённых ей вслед: идти пешком считается дурным тоном.
   Перед массивной, украшенной инкрустацией с изображением охоты на драконов дверью Вилла увидела своих сокурсников, ожидающих, когда их впустят в экзаменационный зал. Именно за этой заветной дверью и будет проведена первая часть экзамена - теоретическая.
   Будущие драконобои по очереди приветствовали единственную девушку на своём курсе мужским драконобойским рукопожатием.
   Здесь же был и Риг, который сразу направился к ней с немым вопросом в глазах. Вилла, стараясь улыбаться, как обычно, подставила ему щёку.
   Надо было что-то ответить Ригу, как-то объяснить своё опоздание, но именно этого сейчас ей хотелось меньше всего. Она знала, что потом обязательно расскажет ему всё, но не сейчас.
   - Привет, Риг! Я так волнуюсь. Когда начнут запускать? - спросила она, показывая взглядом на дверь и стараясь отвлечь его от своего опоздания.
   Она действительно волновалась, но только не по поводу экзамена, но об этом не знал никто. Риг же, чтобы поддержать девушку, крепко взял её под локоть и нежно шепнул на ухо:
   - Держись, детка, теперь мы вместе.
   В этот момент секретарь распахнул дверь в экзаменационный зал и пригласил студентов занять места у компьютеров.
   Вилла, как обычно, когда она входила в аудиторию, машинально направилась к одному из столов у окна. Ей нравился вид, открывающийся из окон, даже, если это и вид во двор. Но окна этой аудитории смотрели на лес, который простирался сразу за территорией Университета.
   В ожидании начала экзамена, она стала разглядывать тёмную махровую зелень вековых елей, разбавленную яркой свежестью листьев и белизной стволов росших небольшими рощицами берёз. На миг Вилла ощутила себя в лесу среди огромных исполинов, устремившихся ввысь навстречу лучам Альбуса. Их кроны приветливо принимают в свои объятья ветер, который ненадолго, всего на несколько мгновений, затихает, а затем мчится дальше. То ли ветер приветствует своим недолгим молчаньем лес, начинающийся с этой зелёно-белой стены и простирающийся на многие сотни и тысячи километров на север, расступаясь там, где построены человеком города, а потом опять смыкаясь и образуя одну зеленую бескрайнюю мощь до самого Центрального Моря. То ли он, ветер, в зелёных и пушистых кронах найдя себе мимолётный приют, просто отдыхает от своей бешеной скачки в воздушных массах Альбы - планеты, три материка которой разделены огромными водными массивами: здесь есть, где разбежаться и устать ветру.
   Для Виллы лес - это не просто деревья, росшие за окном. Это большой живой организм, отдельные клеточки которого - деревья. Так её учил отец, а его - его отец. Финис часто брал свою дочку с собой на прогулки загород и там, гуляя в лесу, рассказывал о вкусах и привязанностях леса, о его обитателях. Он учил, что лес является ещё одной цивилизацией на Альбе, цивилизацией, о существовании которой люди не подозревают, потому что видят только то, что хотят видеть. А хотят видеть только себя самих. Но лес не обижается. По сравнению с родом человеческим, он - глубокий старик, а что старикам обижаться на юных и глупых, занятых только собой?! Но Вилла знает, что лес слышит. Слышит каждую мысль, не то, что слово. И очень добр к тем, кто относится к нему, как к живому.
   Девушка не раз убеждалась в силе леса и в его разумности. Отец научил её, входя в любой лес, пусть это будет даже небольшой парк, испрашивать благословения у леса, разговаривать с ним, как с живым. И действительно, когда они гуляли, лес раскрывался и показывал свои тайны: ягоды, грибы, орехи - ничего не надо было искать, всё так и попадалось на глаза. И дорога никогда не исчезала из виду - всегда они с отцом знали, куда им идти, несмотря на то, что часто забредали далеко.
   А звери! Глаза и уши леса. Зайцы и белки, ежи и другие животные - они чувствовали себя свободно в присутствии Виллы и Финиса, подпускали их к своим норам и жилищам. И никто из зверья, включая волков, кабанов и рысей, не был страшен этим двум людям. Лес никогда не обижает тех, кто относится к нему с почтением и уважением, которые, безусловно, более древняя цивилизация, чем человеческая, заслуживает хотя бы за своё старшинство. Не говоря уже о том, что эта цивилизация неоднократно давала и даёт альбийцам защиту, приют, пищу, в том числе и для размышлений.
   Отец говорил, что безумно сравнивать лес и людей: они совершенно разные. И мир воспринимают по-разному, и чувствуют иначе, и даже время для них течёт по-разному. Человеческое время стремительно и молниеносно. Для леса стрелки человеческих часов несутся вскачь: он только подумал, а для альбийца уже день закончился.
   Да, человек не видит, что собой представляет лесная цивилизация. Он видит только такие её проявления, как трава, цветы, деревья, звери, птицы. Для человека они все существуют разрозненно, а не есть единое целое, имя которому Лес. Не видит человек и того, с какой потрясающей силой лес отвоёвывает свои позиции там, где рука человека, казалось бы, навсегда изменила природный ландшафт. И вырастают мощные деревья среди каменных джунглей, соседствуя с неразумным ребёнком - человечеством. Но лес, он рядом, он всё знает и продолжает жить и исправлять ошибки альбийской человеческой цивилизации.
   - Лес! - обратилась к древнему соседу Вилла так, как это делала всегда, когда нуждалась в помощи, особенно если эта помощь заключалась в совете или информации. Ведь Лес древнее, а, следовательно, мудрее. И видит, и слышит он больше, чем человек: везде есть либо деревце, либо кустик, либо просто травинка, благодаря чему любое событие, где бы оно ни происходило, не проходит мимо Леса. Лес знает всё.
   - Подскажи, что мне делать? Как поступить с этим мальчишкой? Посоветуй, Лес! Пусть то, что ты мне посоветуешь, станет твёрдой, как стволы твоих вековых елей, уверенностью. Помоги мне!
   И Лес ответил. Едва заметно склонили свои величественные кроны в сторону здания, в котором вот-вот начнётся итоговый экзамен для выпускников факультета драконобоя, берёзы. Вилла заметила этот знак, заметила и улыбнулась: она была не одна со своей проблемой, у неё есть всё понимающий друг.
   В этот момент голографические экраны компьютеров, перед которыми сидели выпускники, замигали стандартной надписью "Экзамен начался. Время пошло. Нажмите на кнопку "Пуск" для продолжения". Вилла нажала на требуемую кнопку, и на дисплее появился первый вопрос. Машинально выбрав один из пяти предложенных ответов, она опять нажала на кнопку. Вопрос сменял на экране вопрос, а девушка быстро, почти не задумываясь, отвечала на них.
   Она хорошо знала теорию драконобоя, основы драконоведения и драконографии, а также способы первой помощи пострадавшим от драконов и основы психоанализа и психокоррекции. От выпускников факультета драконобоя требуется безукоризненное знание предмета. Кроме того, они должны иметь представление о тех знаниях, которые преподаются на других факультетах Университета.
   Вилла ответила на все вопросы за рекордно короткое время, даже не заметив этого так же, как она не заметила, что от начала экзамена уже прошло почти два часа. Остальные студенты с задумчивым видом всё ещё продолжали смотреть на свои экраны, нажимая на виртуальные кнопки. Она же сидела, свободная и отрешённая, глядя в окно и обдумывая непонятно откуда свалившуюся на неё сегодняшним утром проблему.
   "Сдай его полиции. Он - незаконнорожденный ублюдок. Зачем тебе лишние проблемы? И из-за кого? Из-за кого ты рискуешь всем? Своей будущей профессией, своим благополучием, мнением друзей и соседей", - громче всех говорил один голос.
   "Он видящий! - спорил другой. - Он видящий! И он знает, куда надо бить дракона, чтобы обезвредить его".
   И еле слышно шептал третий: "Вилла, он человек, такой же, как ты - плоть и кровь Альбы. Он Человек! Разве ты оставишь в беде котёнка или ежонка? Почему же ты хочешь отказать в помощи человеческому детёнышу? Почему ты хочешь отказать этому мальчику в его праве жить и быть свободным?"
   Но этот голос не находил отклика. Девушка была поглощена двумя первыми голосами.
   Теоретическая часть экзамена закончилась. Об этом выпускников осведомили всё те же компьютерные дисплеи. Но сдававшие экзамен студенты ещё не были свободны. Они продолжали ждать заключения, которое вскоре одновременно появилось на всех компьютерах: допущены они до практической части экзамена или нет.
   Для Виллы сообщение выглядело следующим образом: "Вы набрали 100 баллов из 100. Ваш выход на виртуальную арену - пятый".
   Удовлетворение и облегчение на миг появились в душе будущей охотницы и отразились на её лице. Весь сияющий к ней подошёл Риг.
   - Ну что? Первый груз скинули. На один страх меньше? - смеясь и заглядывая в глаза любимой девушке, спросил он.
   - Да, конечно, - улыбнулась она, но улыбка быстро сошла с её губ. Никем не слышимые голоса её сознания продолжали спорить друг с другом.
   - О! Что-то не вижу радости и энтузиазма! - Риг не понял причины её странной безучастности. Но, смекнув, что она устала и проголодалась, добавил:
   - Пошли, перекусим. Хочу угостить тебя твоим любимым шоколадом с орехами: тебе просто необходимо взбодриться!
   Мысль о шоколаде с орехами всегда действовала на Виллу одинаково. По-прежнему, как в далёкие времена, когда были живы её родители, глаза девушки широко распахивались, открывая лазурь бездонного неба, брови устремлялись вверх в предвкушении приятных мгновений, и всё лицо озарялось радушной и непосредственной улыбкой маленькой девочки, которая так и не заметила, что стала взрослой.
   Именно эту реакцию очень любил Риг и сейчас на неё рассчитывал. Но сегодня её лицо не отразило всей гаммы чувств и предвкушений. Она слабо улыбнулась, но согласилась.
   "Да, - подумал он про себя, - девчонка сильно волнуется. Так сильно, что ничего вокруг себя не замечает. Что с ней будет, когда она не сдаст экзамен!? Непременно надо быть рядом".
   Они направились на первый этаж в буфет, где располагались пищевые автоматы.
   Обычно Риг и Вилла заказывали хорошо сбалансированный белковый обед: суп из искусственных бобов или сои, мясо ягнёнка с гарниром из сгущённых овощей. Иногда они позволяли себе съесть по паре синтетических яиц куропаток. Шоколад же брали крайне редко. Во-первых, это - натуральный продукт и одна плитка стоит всей их месячной стипендии, а Риг очень бережлив, как, впрочем, любой арланиец. Во-вторых, шоколад - очень высококалорийный продукт, не всегда приносящий пользу здоровью. Человек же должен заботиться о целесообразности всего, что делает, в том числе, и что ест. Целесообразность определяет стиль жизни альбийца и часто уберегает его от пагубного влияния драконов.
   Но сегодня особый день - день выпускного экзамена, и плитка шоколада поможет сдающим экзамен студентам сохранить ясный ум, быструю реакцию, а также восстановит силы, потраченные на теоретическую часть, с тем чтобы будущие охотники смогли победить виртуальных драконов. Ореховый шоколад сегодня целесообразен.
   Взяв по плитке шоколада и по чашечке натурального кофе, Риг и Вилла устроились за небольшим столиком. По соседству с ними сидели три их сокурсника, которые только что, как и они, сдавали теорию. Молодые люди о чём-то громко спорили и даже не заметили приветствия. Нетрудно было догадаться, что они так бурно обсуждают прошедший экзамен и неудачу одного из них. И хотя провалившегося выпускника нельзя было назвать её другом, Вилле стало жаль парня. С грустью смотрела она на него. Несостоявшийся драконобой рьяно жестикулировал руками и пытался доказать своим друзьям, а, скорее всего, самому себе, что он не мог набрать семьдесят баллов из ста. Не мог, потому что он всё знал! Он так готовился! Он - настоящий охотник на драконов! У него все мужчины в роду - охотники, и он должен им стать тоже. А теперь, если он сдаст вторую часть экзамена, то его ждёт переэкзаменовка, но не раньше, чем через год! Но если не сдаст, то будет отчислен из Университета без права получения диплома.
   А что ждёт её, Виллу? Сдаст или не сдаст? А потом? Ведь она скрывает в своей машине незаконнорожденного! Смятение разрывало её душу.
   Съев шоколад и выпив кофе, Риг и Вилла продолжали сидеть за столиком напротив друг друга. Риг одной рукой взял девушку за кисть, а другой нежно гладил своей ладонью чуть выше её запястья. Он чувствовал, знал, что она напряжена, волнуется - её нужно приободрить, приласкать. Он также знал, что никто не верит, что она сдаст этот экзамен. Но итоговый экзамен - необходимый атрибут студенческой жизни, и никто никогда его не отменял и не отменит, даже, если заранее известно, что выпускник провалится. Что ж! Провал - это тоже необходимый атрибут. Не всем же быть отличниками. И хотя Вилла училась хорошо, очень хорошо, практически ни в чём не уступая своим сокурсникам мужского пола, её судьба была предрешена, потому что она девушка! Не бывало женщин-охотниц на драконов! Зачем только ей вообще разрешили учиться на этом факультете? В угоду эмансипации и прогрессу? Пусть, мол, женщины думают, что они могут всё наравне с мужчинами? Глупость, полная глупость. Физиологию ещё никто не отменял. И между мужчиной и женщиной по-прежнему всё та же физиологическая пропасть, что была и тысячу и миллион лет назад, благодаря которой женщины могут рожать, растить детей и быть отдушиной и помощницей мужу. А мужчины - более прямолинейные, храбрые, стойкие, мужественные. Им - принимать жизненно важные решения и обеспечивать спокойное и безбедное существование своих жён и детей. И им - быть охотниками на драконов. Так думал Риг, и такова философия альбийского общества.
   "Рассказать ему или нет?", - гадала в уме Вилла. У неё не было секретов от Рига. Но что-то останавливало её сейчас. Наверное, обстановка. Кругом люди: студенты и преподаватели. Возможен ли доверительный разговор в такой ситуации? К тому же, скоро начнётся вторая часть экзамена и первым выйдет на арену Риг. Не следует вносить сумятицу в его мысли, когда он должен быть предельно собран.
   Вилла решила оставить разговор на потом, после экзамена она непременно ему всё расскажет. Ведь он - единственный близкий ей человек. Декан Гремиус не в счёт: он - её наставник и друг отца.
   Они посидели за столиком ещё немного. Разговор не клеился, хотя Риг пытался разговорить девушку, спрашивая, какие вопросы ей сегодня попались. Вилла с удивлением отметила, что она почти не помнит вопросов. Ответила и забыла. Этот факт еще раз заставил Рига пожалеть её: надо же, как волнуется, бедняжка!
   Она же по-прежнему решала свою задачку, мысленно представляя, как она то сдаёт мальчишку полиции, то ... А вот что она будет делать, если не выдаст его? Пока что девушка не знала ответ. Но чем больше она думала о полиции, тем меньше ей нравился этот вариант. Не должен видящий быть незаконнорожденным. Возможно, произошла ошибка. Вилла цеплялась за эту мысль, она пыталась представить себе, как она доказывает, что мальчик не незаконнорожденный. Но где найти доказательства?
   А что сделали бы на её месте родители: отец и мать?
   Как только эта спасительная мысль пришла ей в голову, она мысленно увидела своих родителей. Они смотрели на неё с укоризной. Да, девушка не сомневалась - они бы никогда не отдали видящего в дом для незаконнорожденных. Наверняка, в случае с этим мальчиком произошла ошибка. Тяжёлый груз свалился с её плеч. Улыбка облегчения осветила её лицо.
   Глядя на метаморфозы, отразившиеся в этот момент на лице сидевшей рядом с ним девушки, Риг подумал, что она всё-таки взяла себя в руки или смирилась со своей судьбой, что, впрочем, в данном случае одно и то же. Ему и в голову не могло прийти, что именно сейчас и именно здесь, за столиком в университетском буфете, она решила главную на сегодня задачку.
   Пришло время переодеться. На виртуальной арене будущие драконобои должны быть в боевой одежде.
   Риг поднялся из-за стола, протягивая девушке руку, чтобы она сделала то же самое. В этот момент Виллу осенило, что мальчишка, наверное, голоден. Бутерброд с искусственным беконом и стакан бодрящего зелёного напитка, сейчас ему не помешают.
   - Я ещё хочу выпить стакан зелёной воды, - сказала она, протянув молодому человеку свою ладонь и поднимаясь из-за стола, - а ты иди, не жди меня, ведь твой выход - первый. Желаю тебе победы.
   Также пожелав ей удачи, в которую он по-прежнему не верил, и поцеловав протянутую ему руку, молодой человек быстрой походкой направился к лифту.
   Вилла заказала автомату бутерброд с беконом и стакан зелёной воды. Немного надкусив бутерброд и делая вид, что ест на ходу, она почти бегом направилась к гаражу.
   Когда в аэромобиле она подняла заднее сиденье и увидела скрюченную фигурку мальчишки, у неё уже не было сомнений - она будет помогать ему, потому что он видящий. Он перестал быть для неё ублюдком. Теперь он только видящий.
   Вилла протянула ему еду. Мальчик приподнялся, распрямляя свои затёкшие конечности.
   - Ешь быстрей, - торопила она, - у меня всего пара минут.
   Он быстро справился с едой, выполнив, таким образом, её просьбу. От неё зависит его судьба, и он готов сделать всё, что угодно, только бы она ему помогла.
  
   В раздевалке она нашла свой именной шкаф, в котором на вешалке висела её боевая одежда из нервущейся, но очень мягкой ткани: свободно облегающие фигуру и не мешающие движениям брюки и курточка по пояс. В покрое костюма драконобоя не должно быть никаких излишеств: ни лишних сантиметров ткани, которые могли бы цепляться за колючие кустарники и, таким образом, мешать охоте, ни модных пряжек и цепочек, ни каких-либо других признаков общепринятой красоты и моды. Дополнением к костюму служит лишь длинный клинок, тесно прилаженный вдоль правой ноги охотника, и бластер, закреплённый на талии слева.
   Не распространяется на форменную одежду и правило о цвете одежды по дням недели. Цвет боевого костюма драконобоя традиционно чёрный.
   Вилла быстро переоделась.
   Время перерыва подходило к концу. Выпускники, преподаватели и гости потянулись на пятый этаж, туда, где сейчас начнётся вторая часть экзамена - практическая.
   Когда Вилла вошла в огромный зал, он уже был полон. Неподалёку, в третьем ряду рядом с одним из её сокурсников - Негом Далли - оказалось свободное место. Нег жестом пригласил девушку его занять.
   Она устроилась в кресле, поблагодарив молодого человека улыбкой. Он тут же поинтересовался, когда её выход на арену. Завязался разговор.
   Девушка знала, что нравится Негу так же, как нравилась почти всем не только на их курсе, но и в Университете, в целом. Многие из студентов хотели бы быть на месте Рига. Но Риг был первым, с кем она познакомилась ещё на вступительных экзаменах. Он стал для неё близким другом на всё время их учебы, и, он надеялся, а Вилла не возражала, - на всю жизнь. С другими студентами своего курса она была в хороших дружеских отношениях, с одними - чуть больше, и они имели полное право называть себя её друзьями, с другими - чуть меньше: они были просто однокурсниками.
   Нег, который считал себя другом Виллы, сияющий оттого, что она сидит рядом, рассказал ей, что из сорока студентов один завалил теорию. Теперь, если он сдаст практику, то в следующем году сможет пересдать теоретическую часть выпускного экзамена так же, как в этом году вместе с ними сдают экзамен три студента с предыдущего курса, которые весь этот год стажировались на факультете. Одному необходимо было сдать теорию, с практикой он справился в прошлом году. И он её сегодня сдал успешно. Двое других должны будут сейчас сдавать практическую часть. Но их выход - в самом конце, после того, как побывает на арене весь нынешний выпускной курс.
   Эта новость уже была известна Вилле, но она не стала этим разочаровывать Нега, предоставив ему полную свободу говорить. Сама же предпочла оглядеться по сторонам. Волнение, будоражившее её душу всё утро, улеглось, и теперь она с заинтересованным видом разглядывала зал и присутствующих в нём людей.
   Арена, на которой каждый год разыгрываются выпускные виртуальные бои и на которую скоро ей предстоит выйти, располагалась в центре огромного экзаменационного зала факультета драконобоя. Амфитеатр вокруг уже был заполнен преподавательским составам, выпускниками, их родственниками и друзьями, а также студентами с других курсов и факультетов, пришедшими посмотреть на интересное представление, которое через несколько минут начнётся на арене. Каждый год это зрелище собирает много народу. Вот и сейчас в зале было не менее трёх тысяч человек, многих из которых Вилла знает. Со своего места она помахала рукой тем, кто в этот момент смотрел на неё.
   Раздались дружные аплодисменты, и все присутствующие поднялись со своих мест. В зал входил Министр Арлании по национальной безопасности в сопровождении Ректора Университета, за ними шли деканы всех факультетов. Согласно традиции каждый год один из силовых министров правительства присутствует на итоговом экзамене выпускников факультета драконобоя, на практической его части.
   Министр, Ректор и деканы заняли почётные места в первом ряду, по кругу окаймлявшем арену. Также в первом ряду сидели преподаватели, чей результат труда - много часов работы в научении студентов навыкам боя - сейчас увидят зрители. Они волновались не менее выпускников, готовящихся к выходу на арену. Но все эти люди были опытными драконобоями (иначе как бы они могли преподавать свой предмет!), и по их лицам ничего нельзя было прочитать. На вид они были совершенно спокойны.
   На арену вышел господин Ректор. Он начал говорить заранее приготовленную для такого случая речь.
   Ректор был прекрасным оратором, способным увлечь любого слушателя, и студенты любили, когда на каких-либо торжествах или собраниях он держал речь. Но сейчас необходимо было за кратчайшее время поблагодарить всех присутствующих, и особенно господина Министра за оказанную честь и присутствие на экзамене, что Ректор и сделал, одарив всех в зале приветливой и многообещающей улыбкой. Ведь он-то знал: все они сюда пришли не зря. Каждый год на этой арене разыгрываются настолько интересные события, что их обсуждение потом занимает почти весь следующий учебный год до новых выпускных экзаменов. Даже телевидение не оставляет в стороне выпускной экзамен в Университете драконобоя и драконоведения. Вот и сегодня в зале предостаточно телевизионщиков.
   После слов приветствия и благодарности Ректор зачитал результаты предварительного экзамена по теории драконобоя, отметив, что в этом году результаты оказались не хуже прошлогодних. Как и год назад, теорию не сумел сдать только один выпускник. Далее Ректор выразил надежду, что на этом неудачи закончатся. И все сорок студентов этого выпуска и два стажёра, не справившиеся с испытанием в прошлом году, обязательно одержат победу над виртуальными драконами. Затем он рассказал небольшую байку о том, как он сам когда-то сдавал этот экзамен, призванную приободрить тех, кому сегодня предстоит отстаивать своё право быть драконобоем.
   Наконец, Ректор закончил свою речь, как он сам считал, на очень оптимистичной ноте:
   - Если вы не сдадите экзамен сегодня, не отчаивайтесь. У вас будет такая возможность через год. Перед теми же, кто сегодня получит диплом драконобоя, откроются многие двери, в одну из которых желаю вам не заходить.
   Каждый понял, что Ректор говорит о смерти, ведь ежегодно на планете погибает несколько драконобоев.
   - Именно потому и существует это испытание, называемое выпускным экзаменом, - продолжал господин Ректор, - чтобы драконобоями стали только те выпускники, которые благодаря своим знаниям, умениям и навыкам, полученным в Университете, не войдут в эту дверь до глубокой старости, когда её уже никто не сможет обойти.
   Хор аплодисментов. И на арену вышел Министр Арлании по национальной безопасности. Ректор же занял своё место в первом ряду.
   Поприветствовав присутствующих, господин Министр пожелал удачи выпускникам факультета драконобоя. Как глава службы национальной безопасности страны, он не мог в своей речи обойти то значение, которое его Министерство придаёт службе драконобоев:
   - Драконобой, - начал он, - древнейшая профессия, если не самая древняя из существующих на Альбе. Как и прежде, охотники на драконов необходимы любому государству, заботящемуся о физическом и духовном благополучии своих граждан. Арлания, безусловно, относится к таким государствам, поэтому труд драконобоя так почётен и так высоко оплачивается в нашей стране. И правительство не жалеет денег на развитие единственного учебного заведения на страны Центрального кольца, готовящего квалифицированных охотников.
   Не мог обойти в своей речи руководитель столь важной для страны службы и политическую обстановку на планете.
   - Конечно, все вы наслышаны о беспрецедентных случаях в Нивии и Ликадии, где видящих объявляют либо шарлатанами, либо психически больными людьми. В этих странах властями насаждается и поддерживается мнение, что драконов не существует. К счастью, это веяние дальше двух-трёх заокеанских стран так и не пошло. И не пойдёт! По-прежнему драконобои почитаемы и востребованы в большинстве стран Альбы так же, как это было много тысяч лет назад. Да и кто ещё может очистить планету от такого зла, как драконы? Зла, невидимого для невидящих альбийцев, но такого очевидного по своим действиям. Однако всем нам необходимо помнить о заокеанской заразе, быть бдительными и политически грамотными. Служба национальной безопасности всегда рассчитывала и рассчитывает на драконобоев, как на своих верных помощников - цвет нации. Честь и слава драконобоям! И я желаю, чтобы сегодня все выпускники сдали экзамен.
   Как только Министр по национальной безопасности вернулся на своё место, на арену вышел Декан факультета драконобоя. Он по кругу внимательно осмотрел все ряды, как будто высматривая своих выпускников среди толпы, заполнившей амфитеатр вокруг арены. Наконец, после скудного приветствия и пожелания удачи выпускникам он произнёс:
   - Давайте начнём экзамен.
   Заиграла торжественная музыка - ежегодный атрибут, открывающий экзаменационные выступления выпускников.
   Первым на арену вышел Риг. Высокий и стройный, в чёрном костюме, аккуратно облегающем его тело, но в то же время не сковывающем движений, он был безупречен. Тёмные волосы, ниспадающие до плеч, прекрасно гармонировали с боевым костюмом драконобоя, подчёркивая соответствие молодого человека на арене и выбранной им профессии.
   Риг поклонился на все стороны, приветствуя, таким образом, присутствующих в зале, и замер в ожидании виртуальной охоты. Вместе с ним замер весь зал. Над амфитеатром погас свет. Освещённой осталась только арена, на которой сейчас неподвижно стоял молодой охотник. Однако в его неподвижности чувствовалась напряженность, как ожидания, так и готовности к бою. Риг был подобен натянутой тетиве лука, которую опытный стрелок вот-вот спустит, и выпущенная стрела непременно поразит цель.
   Всего несколько мгновений в зале была тишина. Вдруг над ареной возникли драконы. Они двигались на Рига с трёх сторон. Это были эрентесы - драконы средней величины (немного больше человека), чьей отличительной особенностью является страсть к нападениям. Другие виды драконов часто склоняются к тому, чтобы незаметно вложить в человека какие-либо мысли, которые он примет за свои и, поступив соответственно им, обязательно навредит либо себе, либо другим людям. Потому они не всегда вступают в бой. Эрентесы же предпочитают бой. Выбрав жертву, они устремляются на неё исключительно с одной целью - вырвать сердце. Они - боевые драконы, которых почти невозможно встретить в городах, разве только глубокой ночью во время бури или грозы. После их посещений наутро, как правило, находят трупы людей без видимых увечий и повреждений, но при вскрытии у погибших не оказывается сердец.
   Обычно этот вид драконов обитает в горах, пустынях - там, где человек редкий гость. И драконобои, когда отправляются на охоту в такие места, часто имеют дело именно с этим видом драконов. Поэтому для охотника одним из главных умений является умение отбить атаку эрентеса. Все выпускники знают, что каждому из них сегодня придётся схватиться с эрентесом, потому что хотя бы один виртуальный дракон обязательно будет этого вида.
   Но на Рига сейчас нацелились сразу три эрентеса. Да, нелёгок выпускной экзамен. Очень жёсткий отбор.
   На арене началась охота. Зрители, затаив дыхание, следили за происходящим. Только на выпускном экзамене в Университете драконобоя и драконоведения все - видящие и невидящие - могут видеть виртуальных драконов.
   На один миг эрентесы остановились, зависнув в воздухе. Но тут же два дракона перед Ригом одновременно ринулись на него. Третий же в этот момент находился за спиной молодого человека, и, казалось, разглядывал зал. Но охотник обязан знать, что если дракон мешкает, это не повод для расслабления. С драконами, а с эрентесами в особенности, всегда надо быть начеку. Не упуская из виду двух приближающихся к нему драконов, Риг стремительно выхватил бластер и, разворачиваясь так, чтобы краем поля зрения видеть третьего, почти не целясь, начал стрелять.
   Выпускники факультета драконобоя хорошо натасканы в стрельбе, ведь самое главное в борьбе с драконами - это успеть попасть в слабое место дракона - в пятно силы, находящееся посередине лба, до того, как дракон пройдёт сквозь охотника.
   Первый дракон, почти уже настигший Рига, моментально исчез, как будто его и не было. Риг, резко отскочив назад, продолжал разворачиваться вокруг своей оси, да так, что зрители не успели заметить, когда он выстрелил, но дракон, бывший у него за спиной, также канул в небытие.
   Тело молодого человека ещё не очертило полный круг, когда следом за вторым драконом исчез и третий. Зал был в восторге. Всего несколько мгновений и выпускной экзамен сдан. Несомненно, Риг сегодня получит диплом.
   Зрители и преподаватели продолжали аплодировать молодому драконобою, а на арену уже вышел следующий выпускник. На этот раз нападали два эрентеса и один вискус - небольшой дракон, который может воздействовать на психику человека, вызывая чувство страха и ужаса вплоть до паники. В такой ситуации есть два способа выйти победителем: либо сразу же поразить вискуса, пока он ещё не успел пустить свои чары. Несколько секунд, но эти секунды для охотника - всё.
   Второй способ - для тех, кто хорошо постиг Магию Совершенства, дарованную альбийцам двадцать три с половиной тысячи лет назад Великим Верну. Тогда вообще не страшны никакие чары: ни вискуса, ни других драконов, вызывающих чувства агрессии и гнева, тоски и печали, скуки и апатии.
   Как известно, гнев "застилает" глаза, и охотник уже не так собран, как того требует охота. Следовательно, он уязвим. Внезапная тоска и печаль, а также чувство вины отвлекают охотника от битвы и забирают у него силы. Скука и апатия делают его безучастным, и ему становится безразличен исход боя, драконы и собственная жизнь. Драконы могут вложить в голову охотника любую мысль, в том числе эмоционально неокрашенную, лишь бы отвлечь его от боя.
   Постигшие же Магию Совершенства драконобои умеют управлять эмоциями и мыслями по своему произволению, даже если эти эмоции и мысли насланы драконами. Они могут вернуть дракону все те эмоции, которые тот пытается наслать на охотника, и заставить его испытывать всё те же гнев, тоску, печаль, скуку. И теперь уже дракон, а не охотник, становится уязвим. Но ещё высшее мастерство - это когда вся сила эмоции возвращается дракону не в виде эмоции, а в виде мощного силового удара в точку силы. И тогда дракон бывает сражён собственной же силой. Но таким приёмом владеют на Альбе единицы охотников. Владел им и Финис, отец Виллы.
   На факультете драконобоя Магии Совершенства уделяется так же много времени, как и занятиям по технике боя. Не все способны постичь её полностью - это удел единиц и, как правило, не охотников, а монахов-отшельников. Да и те изучают её всю жизнь. Для драконобоя достаточно уметь справляться с любыми чувствами и эмоциями, будь они свои собственные или насланные драконами. Кроме того, драконобой должен уметь во время боя "не слышать" никакие мысли, кроме тех, которые касаются тактики боя. Концентрация, владение телом, эмоциями и мыслями - вот те аспекты Магии Совершенства, которые обязан знать и применять на практике каждый драконобой.
   Если драконобой освоил способы ведения боя с помощью своей или любой другой магической силы, он может рассчитывать на дорогостоящие правительственные заказы, благодаря чему драконобои и становятся одними из самых богатых людей на Альбе. Кроме того, они, как правило, известны и почитаемы, ведь все такие заказные экспедиции основательно освещаются в прессе. Поэтому студенты факультета драконобоя не только прилежно посещают и зубрят обязательную программу по Магии Совершенства, но также не пропускают ни одного факультативного занятия по этому предмету. В результате все выпускники могут прекрасно справляться со своими эмоциями и мыслями, их тела - послушное оружие в их руках. Но далеко не все из сегодняшних выпускников постигли науку владения пси-силой. Для этого нужно что-то ещё, кроме желания и прилежания. Подходящая наследственность что ли или.... Предопределение свыше?
   Будущий драконобой, который сейчас на арене сдавал свой выпускной экзамен, выбрал первый способ: он молниеносно напал на небольшого вискуса, обезвредив его точным выстрелом из бластера, после чего занялся двумя эрентесами.
   Второй дракон исчез, когда охотник летел в стремительном прыжке в сторону, чтобы уйти от преследования ещё одного эрентеса. Но этот последний дракон также стремительно изменил направление своего полёта и пошёл тараном на выпускника. Казалось, ещё мгновение и тот не успеет. Но он успел. Резко упав на пол и прокатившись под не ожидавшим такого трюка драконом, охотник оказался сзади эрентеса. Он быстро выхватил клинок из ножен, и, держа в одной руке бластер, а в другой клинок, приготовился к последней схватке.
   Дракон, как будто сообразив, что его обманули, мгновенно развернулся и сразу же ринулся в бой. Но что мог сделать даже боевой эрентес против охотника, в полной боевой готовности ожидавшего его? Разве только ослепить яростным огнём? Но эрентесы редко прибегают к такому трюку. Считается, что огонь ценен для них, поэтому они не торопятся тратить понапрасну этот вид энергии. Но, даже если дракон решится на выброс из своей пасти огня, у охотника есть секунда, чтобы успеть его обезвредить. Надо только действовать крайне быстро и решительно. Именно это и продемонстрировал выпускник, который не стал гадать об огне: резкий выпад вперёд и клинок попал точно в цель. Дракон исчез. Еще один драконобой скоро присоединится к Службе драконобоев Арлании.
   Следующий выпускник не был так удачлив, как первые два. Сосредоточившись на самом большом эрентесе, он упустил из поля зрения маленького, но очень юркого милиса. Как известно, милисы почти никогда не охотятся за сердцами альбийцев, эти драконы предпочитают создавать иллюзии и дурачить людей. Понадеявшись на свою устойчивость к подобным уловкам благодаря хорошему знанию Магии Совершенства, будущий драконобой решил сначала заняться более опасными, на его взгляд, эрентесами. Но почти никогда не значит всегда. Этот милис сразу же напал на охотника, точно пройдя сквозь то место, где у человека находится сердце. Битва была проиграна.
   До выступления Виллы оставалось немного времени. Ещё один бой и - её выход. Девушка спустилась к арене. Она уже не видела, что там происходит. Сейчас она готовилась. Мысленно, обратившись к Богам, она сконцентрировалась на белом цвете, отогнав от себя все эмоции. Впрочем, их у неё уже почти не осталось: вся сила, питавшая их, сгорела в пламени сомнений, обуревавших её ранее.
   Не было у неё и ни одной посторонней мысли: перед боем она легко могла отодвинуть от себя всё, что ей не нужно. Концентрация на красно-оранжевом цвете обеспечила ей боевую готовность: все мышцы тела подтянулись, дух моментально окреп - решимость и целеустремлённость излучала девушка в этот момент. Молодая охотница была готова к бою. Сейчас её тело представляло собой единый инструмент, боевое оружие, и оно будет слушаться её приказаний беспрекословно. За несколько минут сосредоточения она стала одной сплошной концентрированной энергетической массой в виде плотного светящегося белого шара, внутри которого бушевал красно-оранжевый огонь, всполохами пробивающийся на поверхность. Чёрные брызги сконцентрировались вокруг шара, обеспечивая необходимую защиту и мужество.
   Вилла умела видеть пси-поле как своё, так и чужое. Её научил этому отец ещё задолго до поступления в Университет. Собственно говоря, научил - не совсем верно: он ей показал, что она это знает и умеет. Так же, как когда-то в детстве мама познакомила её с тем, как можно слушать и понимать цветы и деревья, язык птиц и животных.
   Но Вилла никогда не афишировала эти свои навыки. Только то, что может пригодиться в бою, и только то, чему учили студентов в Университете. Даже Риг не знал, что она знает и умеет помимо университетской программы. Да она и не придавала умению видеть людей в цвете большого значения. Это был её внутренний мир и её видение мира. Отец и мать научили её самому обычному - тому, что знали сами и, наверняка, знают многие.
   Бой на арене тем временем закончился. Выпускник, очевидно сдавший экзамен, о чём говорила его довольная улыбка и яркая разноцветная с преобладанием красивых жёлтых и розовых тонов аура, прошел мимо ожидавшей своего выхода Виллы.
   Настал её черёд. Поприветствовав преподавателей, выпускников и гостей лёгкими поклонами, она приготовилась к бою: так застывает пантера перед прыжком.
   Вилла всегда была похожа на пантеру, но особенно сходство усиливалось, когда она в чёрном костюме драконобоя застывала в ожидании атаки противника во время тренировочных боёв, которые проходили почти ежедневно последние семь лет её жизни. Со стороны в такие моменты она представляла собой красивое зрелище, привлекая к себе массу восхищённых взглядов преподавателей по боевым искусствам и сокурсников, которые с удовольствием любовались девушкой на боевом ринге.
   И сейчас зрители в восхищении замерли так же, как в течение нескольких лет замирали свидетели её тренировок: перед ними на арене предстала красивая, грациозная охотница. Охотница, излучающая женственность всем своим существом, каждым изгибом своего тела.
   Прошло несколько секунд. Вдруг тишину разразил жуткий рёв. Так обычно кричат дравины - огромные драконы, которые могут одним своим криком вселить в охотника ужас. Невидящие не слышат этих душу раздирающих воплей. Но сегодня слышать драконьи "голоса" могут все присутствующие в зале.
   Дравины известны своей хитростью. Они умеют притворяться "славными и милыми" и даже могут предложить свою помощь в борьбе с другими драконами. Глуп тот, кто купится на такое. Ни с одним драконом нельзя иметь никаких дел, кроме боя, - такова заповедь охотника.
   Рёв появился прежде дракона, и непонятно было, с какой стороны он раздаётся. Казалось, что он слышится отовсюду. И в этот момент появился эрентес, прямо перед Виллой. Девушка быстро выхватила клинок и вонзила его промеж глаз дракона, который моментально исчез. Но время было упущено. Весь зал видел как в тот момент, когда она доставала клинок, сзади на расстоянии вытянутой руки возник дравин. Вилла не могла его видеть, а, значит, она не могла успеть его и обезвредить. Дракон-иллюзионист по-прежнему издавал рёв, который слышался одновременно со всех сторон. Задание, так ловко продуманное Деканом и двумя верными ему преподавателями боя, было невыполнимым. Однако все присутствующие в зале были уверены, что для девушки подготовлено меньшее испытание, чем для мужчин: на арене было всего два виртуальных дракона.
   И тут случилось то, что заставило присутствующих Ректора, Декана и преподавателей, осведомлённых о невозможности победы в этом бою, от изумления встать со своих мест. Вилла, как только был выполнен выпад вперёд её левой рукой с клинком и эрентес растворился, сделала небольшой поворот вправо, и, не оглядываясь, резко выбросила правую руку назад. Два пальца - средний и указательный, вытянутые и напряжённые в виде клинка, попали точно в цель: в пятно силы дравина. Бой был выигран почти молниеносно. Зал зааплодировал.
   Декан Гремиус недоумённо смотрел на арену. То, что там только что произошло, было невозможно. Никто на Альбе не в состоянии справиться с этим заданием, даже адепты Магии Совершенства.
   "Стоп! - озарило Декана. - Магия Совершенства. Финис владел ею, как жонглёр мячиками. Владел в гораздо большем объёме, чем преподавалось в Университете".
   Декан сам убедился в этом во время их совместных экспедиций. Финис говорил, что его отец, без вести пропавший во время охоты в Звериной пустыне, начал учить его магическим приёмам чуть ли не с пелёнок. Из поколения в поколение в роду Финиса было принято такое раннее обучение детей.
   Но для того, чтобы обезвредить дракона так, как это сделала Вилла, нужно либо увидеть его, либо почувствовать, либо услышать. Известно, что видящие хотя и видят драконов, но только когда те находятся в поле их зрения. И видящие не умеют чувствовать драконов. Вычислить его местоположение по звуку Вилла также не могла: вопль раздавался повсюду. И всё-таки она справилась. Как? Предвидение?
   Возможно, девушка владеет Магией Совершенства в такой мере, что способна предвидеть. Но вряд ли Финис научил её этому, ведь он не смог предвидеть свою собственную смерть.
   Всё это пронеслось в голове Декана, пока он стоял и смотрел на победительницу, поклонами и приветственными жестами благодарившую аплодирующих ей зрителей.
   Вилла так и не поняла, что в экзаменационном задании был подвох. Она выиграла бой и теперь будет драконобоем. Её мечта сбывается. Она чувствовала, как внутри неё поднимается волна удовлетворения, охватывающая её всё больше и больше. Радость завершения, радость победы над своей судьбой, радость предвкушения будущих побед заполняла её существо. Она вся погрузилась в ослепительный свет радости. Тело само послушно выполняло то, что требовалось от девушки в этот момент: оно кланялось на все стороны, руки поднимались в благодарных жестах, на лице была приветливая и открытая всему залу улыбка. Но Вилла никого не видела: она была счастлива и купалась в своём счастье.
   Когда пришло время покидать арену, ноги сами вынесли девушку к её месту рядом с Негом. Тот восхищённо и радостно пожал ей руку, обхватив её кисть сразу двумя своими. Но она и этого не видела и не чувствовала так же, как не заметила, что ответила ему словами благодарности за его неподдельную радость.
   Нег ещё не был на арене - его очередь предпоследняя. В оставшееся время он был намерен обсудить с ней её бой. Но Вилла не обратила внимания на то, как он пытается завязать разговор. Казалось, что она была поглощена тем, что происходит на арене. И молодой человек решил оставить её в покое - пусть смотрит, раз ей интересно. Впрочем, было интересно и ему.
   Но и на арене девушка в этот момент ничего и никого не видела. Ничего и никого. Не видела она и устремлённых на неё из зала глаз сокурсников, спешащих хотя бы взглядом поздравить любимицу всего курса. А также взглядов тех, кто пришёл сегодня на экзамен и также был очарован этой привлекательной и необычной девушкой.
   Не видела она и Рига, сидевшего в третьем ряду на противоположной стороне от арены и во все глаза смотревшего на неё. Чего было больше в этом взгляде? Радости за неё или недоумения? Вилла так и не узнает этого.
   Один за другим на арену выходили выпускники, а уходили с неё либо, ликуя от победы и открывающегося перед ними будущего, либо удручённые от поражения и стыда перед таким количеством зрителей. Впрочем, вторых были единицы. Всё-таки искусство драконобоя преподаётся на факультете очень опытными специалистами, не только идеально знающими свой предмет, но и умеющими донести свои знания и умения до студентов. Преподаватели набираются из числа действующих драконобоев и проходят строгий отбор: уж они-то должны знать Магию Совершенства, если не в совершенстве, то на очень высоком уровне. Иначе как они научат студентов всем навыкам, которые и составляют мастерство драконобоя!
   Дошла очередь и до Нега. Он прекрасно справился с заданием. Красиво и без единой ошибки. Нег всегда был эффектен: темноволосый, с гривой кудрявых волос широкоплечий атлет, смуглый красавец, уроженец Юга. Хотя он и не был высокого роста, но смотрелся силачом - этаким богатырем из древних сказок. И на его лице всегда была улыбка. Никто никогда не видел Нега удручённым или расстроенным. Даже когда он проигрывал учебные бои (что, кстати, было большой редкостью), он всегда радовался и благодарил своих соперников за то, что они сегодня устроили такой классный бой. Многие студенты не могли понять этого его качества - радоваться поражению и не видеть в проигрыше проигрыша.
   Вилла хорошо относилась к Негу, она даже считала его своим другом. Не таким, конечно, как Риг, но человеком, на которого можно положиться. Конечно, она ко всем сокурсникам относилась ровно и доброжелательно, но Нег нравился ей своей удалью и умением не грустить. Впрочем, Вилла старалась всех людей, кроме Рига, держать на определённом расстоянии, и понятие дружбы для неё больше сводилось к добрым приятельским отношениям в стенах Университета. Потеряв отца и мать, она знала, как тяжело расставаться с теми, кого любишь. И потому свела количество близких людей до минимума - до одного Рига. Да ещё Декан Гремиус, но он - Декан.
   Экзамен кончился. На арену вышел Ректор. Он поздравил сдавших итоговый экзамен выпускников, а также поблагодарил всех за эффектное "шоу". Сказав достаточно короткое напутственное слово "окрылившимся птенцам", он начал церемонию вручения дипломов. Заиграла музыка. Во всём зале вспыхнул свет. На арену по очереди стали выходить теперь уже охотники на драконов - драконобои.
   К этому времени Вилла уже успела прийти в себя. И когда Ректор зачитал её диплом: "Квалификация драконобоя присуждается Вилле Миратеус", она, также как и все сдавшие экзамен выпускники, спустилась вниз на арену. Зал разразился аплодисментами. Первая женщина - драконобой. Впервые в истории Арлании и всей Альбы.
   Аплодируя, встал со своего места Министр по национальной безопасности. За ним поднялся весь зал. Господин Министр вышел на арену, где в этот момент Ректор вручил Вилле её диплом. Было очевидно, что глава Министерства национальной безопасности намеревается что-то сказать. Однако он всего лишь галантно поцеловал руку девушке, вложив в этот древний жест всё своё восхищение, и вернулся на занимаемое им место в первом ряду.
   Виллу трудно было смутить: она привыкла к восхищённым взглядам, ведь училась-то она в мужском учебном заведении. Но сейчас она смутилась. Лёгкий румянец окрасил её щеки, застенчивая улыбка коснулась губ. Девушка была растрогана: сам Господин Министр Арлании поздравил её. Видели бы это её родители! Как она желала этого!
   Она живо представила, что Финис и Лийла сейчас смотрят на неё с Небес - оттуда, где все альбийцы находят свой последний приют. Смотрят и радуются. Воображение помогло ей почувствовать себя так, как будто бы они действительно в этот знаменательный день были рядом с ней. Впрочем, может быть, так оно и было?! Вилла не смогла бы однозначно ответить на этот вопрос. Но она точно знает, что и отец и мать не желали для неё иной судьбы - только драконобой. Ведь отец учил её с малолетства всему тому, что знал сам!
   Торжественная часть подошла к концу. Все стали расходиться. Выпускники поздравляли друг друга с успехом, а также принимали поздравления от знакомых и незнакомых, но присутствующих в зале, людей.
   Вилле всё время приходилось оглядываться по сторонам, вежливо кивая в ответ и одаривая поздравляющих её людей в знак благодарности улыбкой. Однокурсники на правах чуть ли не близких друзей целовали девушку в щёку, радостно и восхищённо обнимая её за плечи. Кое-кто жеманно целовал ей руку, копируя господина Министра. Вилла смеялась в ответ на такую шутку.
   У выхода к новоявленной охотнице, за которой следовал Нег, подошёл Риг. Он также поцеловал её в щеку, а затем по-хозяйски обнял за плечи. В глазах многих их сокурсников, а также студентов с других факультетов, читалась нескрываемая зависть. Он же с видом превосходства, не разжимая объятий, повёл её к выходу.
   Нег продолжал идти за ними, но теперь уже в окружении небольшой группы выпускников. Все направились в раздевалку, на ходу обсуждая предстоящую вечеринку по случаю успешной сдачи выпускного экзамена. Через полчаса-час весь курс соберётся, как обычно, у Виллы дома - в её шикарных апартаментах, доставшихся ей от родителей. Так было всегда, когда нужно было отметить сдачу какого-либо экзамена или чей-нибудь день рождения. Молодые мужчины, как правило, приходили со своими девушками. Ни один человек с их курса ещё не был женат. В Арлании принято заводить семью, когда хотя бы один из супругов твёрдо стоит ногами на земле: имеет собственное жильё и хорошую работу.
   Сменив в раздевалке чёрную форму драконобоя на голубые костюмы, выпускники дружно направились к своим аэромобилям. Летом Альбус заходит поздно, почти за полночь. Если они поторопятся, то им удастся вволю повеселиться и отметить столь знаменательное событие, как получение диплома драконобоя.
   Вилла впервые за семь лет подумала, как было бы хорошо, если бы вечеринка сегодня состоялась не у неё дома. Но это невозможно, ведь весь курс всегда в течение долгих семи лет учёбы в Университете собирался у неё. Увильнуть не получится. Ей нечем объяснить своё нежелание вести к себе в дом под сотню народа, когда ни разу за столько лет по этому поводу не возникало вопросов. Что ж! Придётся мальчишке посидеть в гараже до захода Альбуса.
   Вилла ощутила вибрации коммуникофона. Нажав на кнопку на воротнике туники, она услышала голос господина Декана и увидела его самого. Ни рядом идущий Риг, ни другие сокурсники не могли слышать и видеть его, ведь коммуникофон настроен на её личную волну, на её биополе. Декан Гремиус вызывал девушку в свой кабинет срочно, прямо сейчас.
   - Меня вызывает Декан. Не знаю, надолго ли. Не ждите меня,- сказала она друзьям, и пошла в сторону, противоположную той, куда они направлялись. Её сегодняшние гости вполне пока управятся без неё, ведь с ними Риг.
   Виллу не удивило приглашение Декана, ведь он был другом её отца и, конечно, принимает участие в её судьбе. Безусловно, он знает, что сегодня у неё собирается весь курс, и поэтому сам, скорее всего, не придёт на чашку кофе, как это иногда делал. Зачем афишировать то, что он немного покровительствует ей?! Риг знает об этом, но остальные студенты - нет.
   Дверь в кабинет декана была открыта. Внутри просторной светлой комнаты Вилла увидела самого Декана Гремиуса, сидящего за своим столом, и Ректора, в ожидании расхаживающего по кабинету. Она в нерешительности застыла на пороге: кого-кого, а Ректора она никак не ожидала сейчас увидеть.
   Декан Гремиус пригласил девушку пройти и сесть на стул напротив его стола. Ректор тоже устроился в кресле у окна. Слева у стены сидели два преподавателя: по технике ведения боя и по стрельбе, которых Вилла смогла увидеть, только когда вошла в помещение. Они доброжелательно приветствовали девушку, знаком показывая, что она - молодец. Но было в их взглядах и что-то ещё: то ли любопытство, то ли восхищение, то ли удивление. А может быть, и всё вместе, но девушке некогда было об этом думать. Её внимание привлёк господин Ректор.
   Он поздравил теперь уже бывшую студентку, крепко пожал ей руку и сказал:
   - Вилла, сегодня я убедился, что ты - настоящий охотник на драконов, хотя и женщина. Никогда ещё за историю планеты представительницы женского пола не становились драконобоями. Я счастлив, что именно в моё ректорство случилось такое знаменательное для всей Альбы событие. Вместе со мной разделяют эту радость и Декан Гремиус и господа Сулеус и Даркис.
   Мимолётная мысль: "А почему только эти преподаватели?" - промелькнула в её голове, но не получила развития, потому что то, что сказал Ректор далее удивило её ещё больше.
   - Вот потому, что ты женщина, а мы, обучающий персонал Университета, все - мужчины, я и мои коллеги, - кивнул господин Ректор в сторону внимательно слушающих его речь Декана и преподавателей боя, - и пригласили тебя сегодня на это небольшое совещание.
   - Ты прекрасно знаешь, - продолжал он, - что психология мужчины и психология женщины - это совершенно две разные психологии. Не может мужчина чувствовать и переживать, как женщина, так же, как и женщина неспособна во многом понять мужчину. Разные отделы мозга задействованы, потому на одни и те же внешние раздражители мы с вами продуцируем различные ответные реакции.
   Вилла никак не могла понять, куда господин Ректор клонит. Наконец он сформулировал свой вопрос:
   - И вот сегодня мы, - опять Ректор кивнул в сторону других присутствующих в комнате мужчин, - хотим услышать из уст первой женщины-драконобоя, что та чувствует, когда ведёт бой с драконом.
   Он попросил рассказать её всё о сегодняшнем бое, что она чувствовала, что думала, был ли для неё бой тяжелым. Вопрос сменял вопрос, и девушка последовательно отвечала на них.
   Конечно, её несколько удивил столь странный допрос, но она и вправду стала первой женщиной-драконобоем за всю историю Университета, а также планеты в целом. Возможно, ей предстоит ещё не один подобный разговор. Поэтому она подробно рассказала о том, как разобралась с мыслями и эмоциями с помощью медитации на белый цвет перед выходом на арену. Затем она сконцентрировалась: всё тело расслаблено и напряжено одновременно - собрано в одну стрелу, готовую вот-вот выстрелить, - так их учил преподаватель по технике боя. Господин Даркис, внимательно слушавший её рассказ, согласно и с довольной улыбкой кивнул головой.
   Когда раздался рёв дравина, то Вилле он слышался отовсюду. Самого же дракона нигде не было видно. Но в этот момент перед ней на расстоянии клинка появился эрентес. Поэтому у неё не было сомнения - клинок или бластер. Быстрое заученное движение, клинок вынут из ножен и резким взмахом левой руки эрентес сражён. Одновременно сзади появился дравин. Нет, она не видела его. Она просто знала, что он там, несмотря на то, что его рёв раздавался со всех сторон. Откуда знала? Наверное, чувствовала. Вилла не смогла ответить на этот вопрос конкретно.
   Нет, она не предвидела ситуацию заранее, - ответила девушка на вопрос, наконец заговорившего Декана.
   Далее она предоставила волю своему телу, полностью доверившись ему. Она была уверена, что тело знает, что делать. Она дала ему команду действовать и поразить дравина. Её правая рука резко взметнулась назад вместе с незначительным поворотом тела, пальцы вытянулись в подобие клинка и попали точно в цель - в пятно силы дракона.
   - Нет, я не контролировала своё тело: я ему только дала команду, и оно всё выполнило само, - ответила Вилла на вопрос преподавателя по ведению боя, - Но я ему не мешала своими мыслями. Отец учил меня доверять своему телу. Он говорил, что в минуту опасности оно знает гораздо больше, чем сознание охотника.
   Мужчины в молчании пристально смотрели на девушку. Магия Совершенства подразумевает полный контроль над телом со стороны разума, а никак не доверие к телу, которое, как знает каждый охотник, подчас может и подвести. То, что она им рассказала, не вписывалось ни в какие учебники. Возможно, это и есть та самая интуиция, которая у женщин подчас развита сильнее, чем у мужчин, и которую невозможно просчитать при составлении экзаменационного задания. Но почему тогда этому её учил Финис? Откуда ему было известно про женское чутьё?
   Девушка ответила на все вопросы Ректора, Декана и преподавателей. Виллу удивило, что её наставники в задумчивости разглядывали её, как будто не ожидали такого простого и очевидного для неё хода событий.
   - Хорошо, - вновь заговорил Ректор после небольшой паузы. - Благодарим тебя за столь интересный для нас рассказ, потому что модель поведения женщины-охотницы на драконов - это совершенно новая для нас тема, которая нуждается в тщательном изучении. Мужчины обычно испытывают иные ощущения. Ты знаешь, тебя этому учили, что драконобой больше полагается на органы чувств и здравый смысл, нежели на интуицию и своё тело. Потому что знание, что дракон находится сзади тебя, о котором ты сейчас говорила, - это, несомненно, одна из разновидностей интуиции. Женщины, как известно, больше доверяют интуиции, нежели мужчины. Сегодня ты проявила не столько качество драконобоя, сколько качество женщины. И это не помешало тебе победить!
   Декан и преподаватели согласно закивали головами. Но они, в отличие от Виллы, знали, что господин Ректор слукавил: интуиция не просто не помешала ей победить, а обеспечила победу, которой без этого якобы женского качества вообще не должно было бы быть.
   Вежливо попрощавшись, Вилла почти бегом отправилась в гараж. Надо торопиться: её дом полон гостей, а хозяйки нет. Да и мальчишка всё ещё томится в аэромобиле под задним сиденьем.
   К тому времени, как она оказалась в аэрогараже, там уже почти не осталось аэромобилей. Поэтому она смело откинула сиденье, и мальчик смог немного приподняться в машине: сейчас ему не грозило быть увиденным.
   Вид у него был измученный, но глаза по-прежнему тверды. Эта твёрдость в глазах, которую Вилла заметила раньше, но осознала только сейчас, также подтвердила ей, что мальчишка не может быть незаконнорожденным.
   - Всё. Сдала, - выпалила она, устраиваясь в машине, - посиди еще немножко. Скоро прилетим домой.
   Мальчик, только что на мгновение расправивший ноги, опять скрючился на своём месте. Он ничего не ответил. Он ждал дальнейших событий и следующих поворотов в своей судьбе.
   - Впрочем, тебе всё равно придётся сегодня провести в гараже весь остаток дня до ночи, - добавила она, включая машину, - у меня дома вечеринка по случаю сдачи экзамена. Но сидеть под сиденьем уже не понадобится.
   Последнюю фразу она произнесла с улыбкой, желая хоть чуть-чуть скрасить мальчику его положение. Ведь у неё было замечательное настроение - сбылась её мечта - и так хотелось в этот час, чтобы и все вокруг были счастливы. Рядом же был только спрятанный в её машине беглец.
   Но мальчик не мог видеть её улыбки: крышка сиденья уже опустилась над ним. Вилла же, сделавшая попытку его приободрить, не знала, что его нисколько не огорчила перспектива провести в таком неудобном положении под сиденьем аэромобиля ещё какое-то время. Для него и это была свобода.
  
   Подлетая к дому, Вилла увидела парочку машин, приземляющихся на центральной аллее её сада. Но девушка не стала гадать, кто бы это мог быть. Она знала, что основная масса гостей уже на месте. Вереницы аэромобилей прибывших на вечеринку выпускников, их друзей и подружек стояли припаркованными вдоль центральной аллеи.
   Сад дома Миратеус огромен, и в нём достаточно места для аэромобилей всех приглашённых. Собственно говоря, это была идея Лийлы после того, как они с Финисом поженились, купить дом с большой примыкающей территорией, где можно было бы разводить декоративные растения и кустарники. Вдоль центральной аллеи ещё руками самой Лийлы был посажен престижный синский кустарник, обсыпанный круглый год красивыми бело-фиолетовыми бутонами. Эти кустарники являются атрибутом фешенебельных районов Динуса.
   Лийла любила цветы и деревья. После её смерти Финису пришлось приглашать садовника, чтобы их сад не запустел. Когда всё хозяйство осталось Вилле, она по-прежнему продолжала обращаться к услугам садовника, но иногда с удовольствием возилась в саду и сама. Особенно близки ей две клумбы, сформированные ещё её матерью, - их Вилла обихаживает сама. На одной растут красивые махровые георгины, на другой - иссиня белые лилии. Нежные и удивительно прекрасные лилии очень любила Лийла. Огромными бордовыми георгинами всегда восхищался Финис.
   Приземлившись в аэрогараже, Вилла припарковала свой аэромобиль рядом с машиной Рига - последней моделью полуспортивного аэромобиля, которую могут позволить себе только очень богатые люди. Риг гордился своей ярко красной машиной со стильными вытянутыми формами так же, как гордился тем, что у него была такая красивая, богатая, из хорошего рода девушка, которую он считал своей невестой.
   Лет пять назад, когда они были на втором курсе, Вилла, наконец, уступила просьбам молодого человека о близости. И тогда он впервые остался ночевать у неё дома. С тех пор ему открыт вход и в её аэрогараж.
   Сейчас, осмотрев взглядом оба стоящих рядом аэромобиля, она в который раз подумала: "Также когда-то стояли рядом аэромобили папы и мамы".
   Лёгкая грусть коснулась её души. Как бы они сегодня радовались! Ведь она сдала выпускной экзамен! Теперь она - драконобой! И скоро по всей вероятности выйдет замуж за Рига Сименус - одного из самых достойных женихов для девушки её круга.
   Вилла обычно не обременяла себя мыслями о предстоящем замужестве, она просто не возражала, если их с Ригом судьбы соединяться. Они вместе вот уже семь лет, и, скорее всего, будут вместе и дальше. Он - замечательная партия для неё. Видящий, охотник на драконов. Умный и красивый, из обеспеченной и уважаемой семьи. Его отец - тоже драконобой, начальник Всеарланийской пограничной службы драконобоя. Это ведомство следит за тем, чтобы драконы с соседних территорий не залетали в страну. Потому и сам Сименус-старший часто выезжает на границу государства.
   Именно такого мужа, как Риг, наверняка, и хотели для неё родители. Значит, рано или поздно они всё-таки поженятся.
  
   Вилла оставила мальчика в гараже, разрешив ему вылезти из аэромобиля. Риг конечно же заночует у неё дома, и тогда она ему всё расскажет о своём необычном госте.
   Из гаража лифт сразу же опустил девушку в большую и светлую залу. Финис и Лийла вообще не любили маленьких помещений. Даже спальню своей дочери они сделали такой, что человек десять вполне могут себя там уютно чувствовать.
   Дом был полон народа, но вечеринка ещё не началась. Заканчивались последние приготовления, прибывали запоздавшие гости. При появлении хозяйки дома зал оживился. К ней сразу же направились желающие лично поприветствовать и поздравить её.
   Она с радостью всем раздавала свои улыбки и вежливые ответы на комплименты, постепенно пробираясь к Негу, который в этот момент суетился у кристаллофона. Он, страстный любитель музыки и знаток аппаратуры, составлял светомузыкальную подборку, готовя музыкальную программу на весь вечер. Множество световых эффектов будут сопровождать музыкальные аккорды и создавать иллюзию сказочной фантасмагории. Скоро, очень скоро всё начнётся.
   - Пожалуйста, включи в программу песни Барбу, - попросила Вилла Нега.
   - Конечно. Я помню твой вкус и уже сделал это, - в ответ улыбнулся ей молодой человек.
   - Спасибо, Нег, ты всегда знаешь, что делать, - она поблагодарила его тёплой улыбкой, слегка прикоснувшись к его плечу рукой, и направилась в столовую.
   Большая светлая комната в стиле модерн одновременно служила и столовой и кухней. Многофункциональность помещений при достаточно больших их размерах - это тоже был выбор Лийлы. Большой вытянутый в разные стороны сложной многоугольной формы стол знавал множество гостей, которых в доме Миратеус при жизни родителей бывало немало. В том числе захаживал в гости и знаменитый Барбу, на коленях которого неоднократно сидела маленькая Вилла. Но после смерти Лийлы всё изменилось. С тех пор Вилла никогда больше не встречалась с Барбу воочию, но всегда с удовольствием слушала его песни.
   Войдя в столовую, девушка оглянулась. Продукты и вино (такое событие, как сдача выпускного экзамена, надо отметить на полную катушку) были везде. На полу оставалось ещё несколько пакетов с едой, только что доставленных службой доставки. На столе же красовались тарелки с бутербродами и салатами, тюбики питательных праздничных паст, бутылки и кувшины с напитками и винами.
   "Молодцы какие! Почти всё успели" - подумала Вилла, глядя на молодёжь, суетившуюся в столовой.
   К ней сразу же с возгласами восторга и поздравлениями подбежали две девушки: Лина и Свирра.
   Лина - сестра Вейса, самого задиристого и весёлого на курсе парня, с которым у Виллы достаточно сложные отношения: она предпочитает общаться с ним как можно меньше, потому что её смущают его откровенные взгляды, которые он бросает на неё с самой первой их встречи вот уже семь лет. Тогда он показался ей наглецом. Только что Вилла заметила его в гостином зале в компании еще четырёх парней: они живо что-то обсуждали: возможно, сегодняшний экзамен. Как только она появилась на пороге гостиной, он оторвался от разговора и, как всегда при виде девушки, впился в неё взглядом. За годы учёбы в Университете она научилась игнорировать этот его взгляд, но не научилась общаться с ним ровно и по-дружески, как со всеми остальными.
   Сестра же Вейса, Лина, Вилле нравилась всегда. Приятное открытое лицо с постоянно удивлёнными глазами напоминало ей главную героиню из любимой сказки - сказки, которую когда-то, теперь уже в далёком детстве, читала мама. Тёмно-русая чёлка, непослушно соскальзывающая на лоб и прикрывающая глаза Лины, которую та время от времени была вынуждена поправлять, чем-то делала её похожей на сорванца-мальчишку. Именно таким был и характер девушки. Весёлая, любительница шуток и розыгрышей, шумных компаний и больших университетских вечеринок, на которые она начала ходить вместе с братом с самого первого курса, когда была ещё одиннадцатилетним ребёнком. Потому и сейчас, несмотря на её уже почти взрослый восемнадцатилетний возраст, все однокурсники Вейса по-прежнему воспринимают её, как ребёнка. Вилла - не исключение.
   Другая девушка - Свирра - невеста Кира, одного из сегодняшних выпускников, умного и сдержанного молодого человека, которого Вилла уважает за правильность взглядов и чёткость мыслей. Высокий и худощавый, всегда предельно аккуратный и опрятный, из хорошей семьи, Кир, безусловно, добьётся многого в жизни и является действительно замечательной партией для такой девушки, как Свирра.
   Поцеловав Виллу, Свирра вернулась к своему любимому. Вместе они делали бутерброды: доставали уже готовые деликатесы из пластиковых упаковок и раскладывали их по тарелкам, как бы невзначай дотрагиваясь друг до друга телами.
   "Парочка влюблённых. Иначе не скажешь. Наверное, думают, что никто не видит", - улыбнулась в своих мыслях Вилла.
   В ближайшее время Кир и Свирра собираются сыграть свадьбу, приглашения на которую уже были разосланы потенциальным гостям. Вилла тоже приглашена так же, как и все сегодняшние выпускники. Это будет первый брак и первая свадьба на их курсе.
   Кир, как и почти все на курсе, - сын драконобоя. Свирра - тоже из обеспеченной семьи. Они могут себе позволить завести семью уже сейчас.
   - Присоединяйся, дорогая, - вывел Виллу из задумчивости голос Рига, который держал в руках большой поднос со сладостями. На правах хозяина он во всю хозяйничал, руководя теми, кто был в столовой. И Вилла присоединилась, быстро начав сортировать пирожные, печенье, конфеты и шоколад (гулять, так гулять!) по порциям, так чтобы каждый мог отведать самых разных сладостей. Выбрав маленькую белую конфетку из синтетического суфле, которое, она знала, просто тает во рту, девушка с наслаждением положила её на язык.
   - Сластёна. Моя любимая сластёна, - нежно прошептал ей на ухо Риг.
   Вскоре всё было закончено. Стол стоял во всей красе, манил и зазывал к себе гостей. Бокалы расположились на подносах. Бутылки с самыми разными винами и ликёрами стояли повсюду. Каждый по желанию сможет отведать всего, чего захочет и когда захочет. Сегодня - не место синтетическим таблеткам, обычно заменяющим еду на торжествах. Победители драконов вполне заслуживают нормальной человеческой еды и вкусных дорогих паст.
   Вилла и Риг вышли в зал, где все участники вечеринки уже были в сборе. Громко приветствуя гостей, Риг объявил, что праздничный стол накрыт и, кто желает, может перекусить, а главное, выпить. На последнее слово сильная половина прореагировала почти сразу же, и большая столовая быстро наполнилась народом. Молодые драконобои принялись разливать в бокалы шампанское - редкий и дорогой напиток, который импортируется в Арланию, а также во все другие страны Содружества, из Сирнии - равнинной страны на Западном побережье Второго кольца.
   Так уж повелось, что первый бокал у обеспеченного Арланийца должен быть наполнен исключительно шампанским - искристым, прозрачным и совсем невкусным, по мнению Виллы, напитком. То ли дело ананасовый с цветной стружкой ликёр. Сладкий, приятный и освежающий - в общем, напиток что надо. Но обычай есть обычай, и ликёр придётся выпить чуть позже. Как и у всех присутствующих, первый бокал Виллы, который ей предложил Риг, был наполнен шампанским.
   Когда все замерли с бокалами в руках в ожидании тоста, Риг на правах хозяина начал говорить.
   - Ребята! - обратился он почти по-детски к своим однокурсникам, со многими из которых за семь лет учёбы успел сдружиться и сблизиться настолько, что такое детское обращение к теперь уже взрослым людям оказалось вполне уместным в этот час, - Свершилось! Мы все ждали этого часа! Теперь мы - драконобои. Так давайте первый бокал поднимем за нашу мечту, которая сегодня исполнилась. Пусть все мечты сбудутся, и мы построим наше будущее так, как нам нравится и хочется.
   При последних словах он приобнял свободной рукой Виллу за плечи и прижал её к себе. Ни у кого не осталось сомнения по поводу того, какую мечту вынашивает сам Риг Сименус.
   - Ура!!! - раздались крики новоявленных драконобоев и их подруг. Каждый выпил шампанское до дна. Таков обычай: нельзя оставлять ни капли, если хочешь, чтобы пожелания тоста сбылись.
   Далее молодые драконобои набросились на еду. Тарелки на столе стали быстро опустевать. Однако молодые люди не забывали ухаживать за своими девушками, наполняя их бокалы для последующих тостов, которые сыпались со всех сторон один за другим. Произносившие тост желали себе и другим удачи, предсказывали счастливое будущее, благодарили Университет и преподавателей, которых на вечеринке не было и быть не могло, ведь вечеринка-то молодёжная. Много хороших слов сказали вчерашние студенты и нынешние драконобои о своей Alma Mater - Университете, много надежд и радостных предвкушений ждало их впереди.
   Постепенно толпа в столовой стала редеть, и вскоре почти все участники вечеринки перебазировались в огромный гостиный зал, где места было вдоволь и чтобы посидеть, и чтобы потанцевать. Те, кто предпочитал первое, уютно устроились в надувных анатомических креслах, которые были расставлены по всему периметру прибывшими первыми в дом Виллы гостями, среди которых был и Риг. Любители же потанцевать сразу же оказались в центре зала, и их тела задвигались в такт музыке, световым эффектам и танцующим голографическим фигурам профессиональных танцоров. Но сначала таких было немного. Молодёжь, прежде чем размяться, стремилась выговориться и поделиться с каждым своей радостью.
   Так как народу собралось немало, то, естественно, образовались небольшие группки, в которых участники вечеринки оживлённо и радостно общалась друг с другом и обменивалась новостями. Конечно, основной новостью был экзамен. Разговоры, так или иначе, крутились вокруг него. Обсуждались удачи и промахи.
   Три человека, не сдавшие сегодня экзамен, тоже были здесь: для них эта прощальная вечеринка была наполнена грустью и горечью поражения. Но не прийти они не могли, ведь сегодня они так же, как и сдавшие экзамен, расстаются со своим курсом, с теми, с кем учились бок о бок семь долгих лет. Их неудача не уменьшала всеобщей радости. Им все сочувствовали, но никто не жалел. Каждый понимал: так лучше. Если не сдал, значит ещё не готов. Профессия драконобоя - штука серьёзная.
   Не сдал сегодня свой выпускной экзамен и Герн, серьёзный молодой человек, который нравился Вилле своей искренностью и чувством ответственности. Он никогда никуда не опаздывал и никогда никого не подводил. На такого можно положиться в любой ситуации. Так считала Вилла. И потому сейчас ей очень хотелось поддержать молодого человека.
   Она подошла к Герну. Завязался разговор. Он не старался доказать всем, а больше всего, самому себе, что его неудача - это случайность. Он всегда отличался серьёзностью и честностью. И сейчас он совершенно серьёзно заявил Вилле, что его неудача - это его неспособность. Да, именно неспособность, а не недоработка.
   - Вилла, ты добрая девушка и желаешь всем добра. За это я люблю и уважаю тебя, - от такого неожиданного комплимента она смутилась. Доброй девушкой она себя не считала. Доброта - не черта драконобоя.
   - Но надо смотреть правде в лицо, - продолжал Герн, - я неспособен быть драконобоем. Эта профессия не для меня. Я никогда никому не говорил, но тебе скажу: я боюсь драконов. После третьего курса я уговорил своего старшего брата взять меня с собой на охоту. Ты знаешь, мой брат - драконобой. Тогда на моих глазах погиб человек. Он не был охотником и отправился вместе с драконобоями в экспедицию, чтобы под их прикрытием собрать нужные ему травы и сделать эскизы к своим будущим картинам. Он был художником и увлекался травяными чаями, считая, что высокогорные травы - лучшее средство для поддержания творческих способностей.
   Герн задумался, вспоминая волнующие его картины прошлого. Впрочем, он всегда был задумчив. Задумчивость вообще была одной из черт этого молодого человека. Он редко улыбался: во всяком случае, Вилла не помнила случая, когда такое случалось.
   Через несколько мгновений он продолжил свой рассказ:
   - Художник стоял на краю пропасти и смотрел на горный поток, бурлящий внизу. Это действительно завораживающее зрелище и поэтому, когда появился небольшой дракон, его заметили все, кроме этого человека. Охотники дружно выхватили бластеры, но дракон не смотрел на них, он сосредоточился на своей жертве, и его пятно силы было направлено в сторону от драконобоев. Дракон всего лишь дунул на беднягу, и тот, как завороженный, сам прыгнул в пропасть.
   - С тех пор до сегодняшнего дня, - выдохнул Герн своё признание, - я с ужасом думал, что когда-нибудь мне предстоит ездить в подобные экспедиции. Я думаю, что мой сегодняшний провал - это знак от Великого Демби, что я не должен становиться драконобоем.
   Такое бывало и ранее в истории Университета, когда не сдавшие экзамен выпускники, покидали Университет. Когда-то так поступила Лийла - мать Виллы. Но обычно неудачники, отказавшиеся от переэкзаменовки, становятся драконоведами. Герн же решил навсегда порвать с драконами. Он сказал Вилле, что хочет стать полицейским, обычным полицейским, которым может быть и невидящий. Переубеждать Герна было бессмысленно: если он что-то решил, это всегда серьёзно.
   - С университетским образованием, - заявил он, - меня сразу же примут на офицерскую работу в полицию. Университет драконобоя даёт очень хорошую боевую и стратегическую подготовку. Может быть, придётся посетить курсы переквалификации, чтобы освоить специфику работы полицейского. Но в дальнейшем я могу рассчитывать на хорошую офицерскую карьеру.
   "Решил так решил", - подумала девушка. Она уважала чужое мнение и решение. Но если бы такое случилось с ней, то она продолжала бы стажироваться до тех пор, пока бы не сдала этот экзамен. Потому что она, Вилла Миратеус, профессию драконобоя не променяет ни на какую другую. Она бы никогда не поступила так, как её мама, которая сразу сдалась и в результате довольствовалась научной работой.
   - Спасибо тебе, что выслушала, - сказал Герн.
   Они беседовали уже полчала, и многие присутствующие на вечеринке гости хотели бы заполучить девушку в свою компанию. Раз двадцать к ним подходили сокурсники, прося хозяйку дома выпить с ними, ведь второй большой новостью, настоящей сенсацией, была она и её экзамен. Сегодня она - героиня дня.
   Риг, всё это время живо беседовавший в компании Нега и других приятелей, наконец, не выдержал. Он подошёл, подхватил Виллу и Герна под локти и попытался подтянуть их к своей группе.
   - Нет, Риг, - негромко, но твёрдо сказал Герн, - я хочу побыть один и послушать музыку.
   Его состояние было вполне объяснимо, и Риг не стал настаивать. Вилла поцеловала Герна в щёку, что делала крайне редко, обычно не допуская фамильярностей с сокурсниками. Но сегодня - особенный день, и ситуация, в которой оказался Герн - нестандартная.
   Поговорив немного с Негом, Вилла и Риг стали по очереди обходить группки веселящейся молодёжи. При этом они каждый раз отпивали по глотку, а то и по два, из бокалов, которые продолжали держать в своих руках, поднимая тосты и проговаривая пожелания своим сокурсникам и друзьям. Пили за выпуск, за удачный экзамен, за героиню дня, за будущее, раскрывавшееся перед ними сегодня, как карточный веер в руках гадалки. Что там их, сегодняшних выпускников Университета драконобоя, ждёт - никто не знает, но все верят, что только хорошее.
   Конечно, они заработают много денег, обзаведутся семьями и детьми, будут жить в роскоши и известности. Они получат всё то, о чём мечтает каждый альбиец: обеспеченность, славу, уважение, большие возможности и много полезных знакомств. Возможно, кое-кто будет вхож в дом самого господина Президента. Об известных артистах, писателях и других знаменитостях и говорить не приходится - это само собой разумеется. Вилла хорошо помнила гостей, которые собирались у них дома, когда она была маленькой: знакомые по разным телешоу лица. Но с тех пор, как умерла Лийла, она всех ранее бывавших в их доме людей, могла видеть только по телевизору или по компьютеру. Финис не устраивал пышных приёмов в течение всех тех лет, которые он жил без жены. Но друзья-охотники были вхожи в их дом всегда. Правда, это была уже совсем другая публика.
   Музыка играла вовсю. Всеми цветами радуги по очереди переливались потолок, стены, пол. Виртуальные танцоры своими танцами зажигали молодёжь, стремящуюся повторить их движения.
   Вилла любила танцевать. И когда заиграла медленная мелодия, она, обняв Рига, потянула его на середину зала, в самую гущу танцующих. Первый их сегодняшний танец будет под красивую плавную музыку и бархатный голос Барбу, который завораживающе лился по всему дому.
   Вилла всем телом прижалась к Ригу.
   "Как хорошо нам сегодня вместе. Как хорошо быть рядом с близким и любимым человеком", - думала она. Скоро, когда все уйдут, она расскажет ему про мальчика, но сейчас даже думать о беглеце, прячущемся в её аэрогараже, не хотелось. Пусть будет только красивая музыка и ощущение тела любимого рядом.
   Риг нежно поцеловал девушку в шею, откинув ртом прядь её волос. Затем повторил поцелуй... Вокруг них было полно целующихся парочек, медленно двигающихся в такт музыке. Да и полумрак, то там, то здесь, насквозь разрывающийся всполохами света, не мешал им сейчас быть вместе и наслаждаться танцем и близостью.
   Вилла познакомилась с Ригом в день вступительного экзамена в Университет. На ней тогда, согласно предписаниям дня Айне, был надет прелестный розовый костюм, который ей очень шёл. Риг тоже был в розовом, но мужчинам полагается носить более тёмные тона, чем женщинам. Поэтому его розовый больше походил на фиолетовый.
   Вступительный экзамен так же, как и сегодняшний выпускной, состоял из двух частей: сочинения на тему "Почему я хочу быть драконобоем" и логического лабиринта, призванного проверить ментальные и эмоциональные способности абитуриентов.
   Риг заметил Виллу, когда они писали сочинение. Она сидела через одно место от него и выглядела, как ему тогда показалось, напуганной и беззащитной. Её внешность, отличная от внешности обычных девушек, приковывала внимание всех абитуриентов. К тому же уже тогда они знали, что сдающая вместе с ними экзамен девушка - дочь знаменитого охотника Финиса Миратеус, о котором в высшем обществе, да и не только в нём, ходило столько легенд! Познакомиться с такой девушкой было престижно. Да и понравилась она тогда Ригу очень, и он во что бы то ни стало решил завоевать её симпатию и стать её парнем. Он хотел всегда и везде защищать её и любоваться ею. Из богатой и знатной семьи, жертвовавшей большие деньги на благотворительность, Риг мог себе позволить защитить того, кто слабее и дать монету тому, кто беднее. Но Вилла (он это понял сразу) - прекрасная партия для него, его выигрышный лотерейный билет.
   Сразу после первого экзамена он подошёл к девушке с раскрытым кульком мороженых леденцов. Он не знал тогда, что попал прямо в точку: она любила всё сладкое. Потом она расскажет ему, что сладкий вкус напоминает ей о матери, о том, как та клала маленькой дочке под подушку шоколадки. Утром Вилла находила их, а мама делала вид, что не знает, откуда они. "Наверное, принёс добрый волшебник", - говорила Лийла. И девочка верила в добрых волшебников и фей, дарящих детям шоколадки и другие подарки. Верила и ждала, что когда-нибудь она обязательно встретит доброго волшебника, за которого выйдет замуж и который будет каждый день дарить ей сладости и подарки.
   Тогда, в день вступительного экзамена, когда Риг подошёл к ней и предложил конфеты, они оказались очень кстати: девушка волновалась перед вторым испытанием, и сладкий вкус помог ей переключиться и успокоиться.
   Логический лабиринт представлял собой компьютерную игру, в которой абитуриент должен был найти выход из лабиринта за определённое время. По мере продвижения по петляющим ходам абитуриенту грозили виртуальные драконы, встречи с которыми следовало избегать. Оружия положено не было: только ум и сообразительность. Логический лабиринт призван был не только проверить абитуриентов на степень развития логического и пространственного видов мышления, но также и то, склонны ли будущие охотники на драконов к принятию нестандартных решений, какова их степень рискованности и азартности, а также, насколько они подвержены эмоциям страха, гнева, растерянности. Одним словом, эта часть вступительного экзамена представляла собой ни что иное, как тест на профессиональную пригодность.
   Ригу удалось переключить внимание девушки с переживаний и волнений на общение с ним. Надо сказать, Вилла не была замкнутой. Но так уж получилось, что после смерти отца три месяца назад, она мало с кем общалась, предпочитая всё свободное время отдавать изучению теории драконобоя и драконоведения. Конечно, в школе у неё были друзья, но домой она никого не приглашала, предпочитая общению одиночество и подготовку к вступительным экзаменам в Университет.
   Риг рассказал ей несколько смешных историй о сдававших экзамен-лабиринт ранее. Так один абитуриент перепутал вход с выходом, а другой всё время экзамена бегал исключительно от одного дракона и только в самом конце заметил, что у дракона на груди был нарисован знак, куда идти. В отличие от Виллы, Риг уже успел вдоволь наговориться с другими поступающими в Университет молодыми людьми и узнал много интересных баек, которые он тогда ей и преподнёс. Девушка смеялась от души, и её волнение улеглось. Когда их позвали на экзамен, она была совсем спокойна. И только в этот момент они сообщили друг другу свои имена, хотя её имя Ригу было уже известно.
   После экзамена они опять встретились, на этот раз обсуждая свои успехи и промахи в ожидании, когда объявят результаты экзамена. Другие абитуриенты тоже не прочь были присоединиться к оживлённой парочке. Первыми к ним подошли и представились Вейс и Нег, затем еще несколько парней. В разговорах и шутках незаметно пролетело время ожидания. Наконец, объявили результаты. Из их только что образованной компании не поступил всего лишь один парень, и они все дружно стали его успокаивать. Сказала несколько слов в поддержку мимолётного знакомого и Вилла. Но радость собственного везения вскоре взяла верх и шестёрка теперь уже студентов Университета драконобоя и драконоведения (неудачник покинул их компанию) направилась в Университетское кафе, где они отметили это выдающееся событие шампанским. Так легко и непринуждённо Риг и вошёл в жизнь Виллы.
   Вейс уже тогда неотрывно смотрел на Виллу, от чего ей было не по себе: его взгляд показался ей чересчур откровенным и неприличным. С тех пор она все семь лет старалась по возможности избегать этого сокурсника, потому что каждый раз, когда они были рядом, она ловила на себе всё тот же его взгляд, за семь лет учебы так и не переставший смущать её. С Негом же они стали друзьями, если можно так назвать их отношения. Они частенько составляли пару на занятиях по боевым искусствам.
   Ещё один парень из их тогдашней компании, Уир, в дальнейшем оказался непревзойдённым мастером боя, и Вилла на протяжении всей учёбы любила заниматься в паре с ним, оттачивая технику боя. Но дальше занятий на татами и совместных вечеринок у Виллы дома, их отношения не распространялись.
   Собственно говоря, именно Нег Далли и Уир Бинис стали её напарниками в бою. С остальными сокурсниками она занималась на татами крайне редко, и даже Риг не был исключением. Соперник должен быть таким, чтобы в борьбе с ним могли раскрыться все возможности и боевые таланты бойца. Для Виллы такими соперниками оказались эти два молодых человека. Риг же предпочитал заниматься с Киром.
   Но зато Вилла с Ригом стали неразлучными друзьями, чья дружба постепенно перешла в близость. Они каждый день не только виделись в Университете на занятиях, но и вечерами занимались у неё дома, а иногда и у Рига, чьи родители хорошо отнеслись к девушке. Было очевидно, что они не против того, чтобы отношения их сына и Виллы в дальнейшем переросли в семейные.
   Риг, как и Вилла, был единственным ребёнком в семье. Отец - начальник службы драконобоев-пограничников. Мать - известная художница, и её картины часто выставляются на вернисажах в Динусе, а также в других городах Арлании и даже в странах Содружества. Вилла побывала на многих её выставках вместе с Ригом.
   Любит ли Вилла Рига? "Конечно, я его люблю", - думала она. Ей нравились его рассудительность и заботливость. К тому же: не без чувства юмора, красивый, всегда одетый по моде. Хорошая карьера, благодаря связям отца и известности матери, ему обеспечена. Нравились Вилле и его ласковые прикосновения, нежные слова, которые он шептал ей в пылу страсти, когда ночами они любили друг друга в постели.
   В общем, их отношения не обременительны для обоих. За всё время их знакомства они поругались всего раз пять и то по каким-то пустякам. Один раз Риг приревновал Виллу, когда она позволила себе потанцевать с незнакомым мужчиной в ресторане во время морского путешествия вдоль западного побережья. Риг тогда просто взбесился, он считал, что она вела себя крайне неприлично, позволив незнакомцу так нежно обнимать себя.
   Дважды причиной их ссор была её, Виллы, расточительность. Риг вообще очень бережлив и аккуратен в своих тратах. Она же, по его мнению, крайне нерационально тратит родительские деньги. Слабость Виллы - это старинные книги про известных драконобоев. Он никогда не понимал, зачем покупать старомодные фолианты, сделанные из бумаги и требующие специальных книжных полок и целой комнаты - библиотеки. Также уже давно отошли в прошлое и кристаллокниги - переливающиеся на этих же полках всеми цветами радуги небольшие кристаллы. Вставишь такой кристалл в специальный книжный проигрыватель и увидишь книгу на экране. Только перелистывай страницы нажатием на специальную клавишу и читай, читай, читай. Но зачем тратить столько аминов, когда всё то же самое можно прочитать, подключившись к всеарланийской или всеальбийской библиотеке через компьютерную сеть? При этом использование модулятора исключает нагрузку на глаза: содержание книги в виде текста или уже готовых картинок (это зависит от особенностей психики читающего) возникает прямо в голове.
   Риг не мог этого понять, хотя он и знал, что бумажные фолианты и кристаллокниги напоминают Вилле о тех временах, когда Лийла читала своей дочке первые детские сказки. И это были книги из бумаги. Потом Финис учил дочку читать по старой бумажной азбуке, по которой учился в детстве сам Финис, а до него его отец - дедушка Виллы. Эта азбука, купленная прадедушкой много лет назад, уже тогда была раритетом. Теперь же она занимает своё почётное место на полке в библиотеке, ожидая будущих поколений семьи Миратеус.
   Ещё пару раз Риг и Вилла ссорились из-за того, что она отказывалась идти туда, куда хотел её повести Риг. Пустяки, конечно. Сейчас смешно вспоминать.
  
   Медленная мелодия почти незаметно, постепенно ускоряя темп, перешла в быстрый и захватывающий танец. Парочки распались, и молодые сильные тела стали ритмично двигаться в такт музыке.
   Быстрый танец - ещё одна слабость Виллы. Девушка, когда танцевала, обычно не видела никого вокруг, в такие моменты она вся отдавалась музыке и движениям. Она не утруждала себя мыслями о том, как двигаться и какое движение ей надо сделать. Тело танцевало само, а она наблюдала за ним, как бы со стороны. Наблюдала, наслаждаясь чувствами свободы и радости, которые, подобно вину, льющемуся в бокал, наполняли всё её тело и всю её душу. Каждое следующее движение не выматывало её, как это часто бывает при физических нагрузках, а дарило ей энергию, море энергии, в благодарность за то, что девушка дарит телу свободу самому делать то, что оно хочет.
   Танец продолжался, время летело. Кто-то включил телевизор. Появилось объёмное изображение во всю западную стену зала. Веселящаяся молодёжь не обращала внимания на соседство развлекательной передачи прямо рядом с ними, а иногда и среди них (объемное изображение распространялось на небольшое расстояние от стены внутрь зала). Но когда начались новости, танцы кончились. Нег выключил кристаллофон. Все присутствующие устремили свои взоры на экран. Каждому хотелось увидеть и услышать, как на всё Центральное кольцо сегодня прокомментируют главное событие в их жизни - выпуск в Университете драконобоя и драконоведения.
   Ведущая выпуска новостей - эффектная Мури -- сначала рассказала о политических событиях в мире, затем перешла к хронике происшествий. После рассказа о наводнении, которое случилось на Южном побережье, где уже затоплены несколько небольших селений, на экране Вилла увидела полицейского, оставившего ей свой контактный номер утром. Он поведал телезрителям о сбежавшем незаконнорожденном. Во весь экран показали объёмную фотографию мальчика в разных ракурсах. А ведь Вилла почти забыла о нём! Впервые за весь вечер её посетила мысль: как он там в гараже? Но тут же она переключилась на экран, потому что теперь выступал отец Уира - командующий Службой драконобоев Динуса. Он рассказал, что сегодня утром столицу Арлании посетил дракон вида андинавров, которого обезвредила гражданка Динуса Вилла Миратеус.
   На экране появилось объёмное изображение Виллы. В Арлании, как во всех странах побережья, на каждого жителя имеется своего рода досье, которое хранится в службе надзора. По идентификационному номеру на браслете можно сразу получить доступ к этому досье, а в нём, говорят, есть всё. Откуда у службы надзора фотографии и как им становится всё обо всех известно, говорить в добропорядочном обществе не принято. Так есть и, значит, так должно быть.
   - Как нам известно, - продолжал вещать с экрана Командующий, который, как отец одного из выпускников, присутствовал на сегодняшнем выпускном экзамене в Университете, - эта девушка как раз сегодня получила диплом драконобоя. Теперь ей будет выплачено вознаграждение в 1000 аминов за убитого дракона.
   Все присутствующие в зале дружно зааплодировали.
   "С боевым крещением!" - отовсюду посыпались поздравления, а также удивлённые возгласы, почему Вилла не рассказала об утреннем инциденте. Никто, даже Риг, до этой передачи ничего не знал о случившемся. И он так же, как и многие, с недоумением теперь смотрел на любимую девушку.
   - Я не предала этому значения, - пожав плечами, парировала она его немой вопрос, вызвав этим у молодого человека полное недоумение.
   На экране Командующий продолжал рассуждать о том, что теперь к счастью драконы редко залетают в большие города, чему, конечно же, жители страны обязаны Службе драконобоев. Но всё-таки необходима бдительность и осторожность со стороны каждого гражданина. Поэтому он призвал жителей Арлании и других стран Содружества не отпускать маленьких детей на улицу одних без сопровождения взрослых. Ведь именно неосторожное поведение родителей, которые в это мгновение появились на заднем плане, чуть было не привело к непоправимой беде: гибели малышки. Командующий исчез с экрана, теперь перед зрителями на крыше серого небоскрёба продолжала играть маленькая девочка.
   "Как будто невидящий взрослый может что-то сделать против дракона", - подумала Вилла.
   После нескольких сюжетов о культурной жизни стран Содружества Мури, наконец, перешла к репортажу из Университета драконобоя и драконоведения. Эффектные моменты экзаменационного испытания на арене сменяли друг друга, сопровождаемые голосом диктора, который рассказывал об Университете, выпуске и службе драконобоев в целом. Отрывок речи Министра по национальной безопасности также попал в репортаж, как и тот момент, когда он галантно поцеловал руку первой женщине-драконобою. Опять девушку показали во весь экран. В чёрном костюме для боя, с тёмными распущенными волосами, стройная и красивая, она стояла на арене рядом с Министром.
   Захлопали пробки, вылетающие из бутылок с шампанским. Радостные возгласы и поздравления Вилле, друг другу и, в первую очередь, себе слышались со всех сторон. И опять, уже в который раз, пили и за первую женщину-драконобоя, и за своих друзей, и за себя и своё будущеё.
  
   До захода Альбуса оставалось не более часа, когда гости начали расходиться по домам. Ведь для того, чтобы добраться домой, выполнить вечерний туалет, прочитать благодарственные молитвы и с последним лучом Альбуса лечь в постель, необходим запас времени. Потом в постели кто-то будет спать, а кто-то заниматься далеко не сонными делами. Вилла знала, что большинство парочек не расстанутся сегодняшней ночью. Молодые драконобои заслужили, чтобы женщины сегодня их любили.
   Не расстанутся сегодня и они с Ригом. Когда всё погрузится в темноту, они будут любить друг друга, не видя своих тел, только чувствуя и наслаждаясь. Никто на Альбе не смеет заниматься сексом при лучах Альбуса. Это закон.
   Собравшиеся покинуть заканчивающуюся вечеринку гости, подходили к хозяйке дома для вежливого прощания. При этом все новоявленные драконобои, как будто сговорившись, выразили надежду, что в будущем их ещё ждут подобные вечера. Ведь, безусловно, дружба однокурсников теперь перерастёт в ещё более крепкие отношения: отныне они не просто выпускники одного курса, они - члены братства драконобоев.
   Риг куда-то отлучился, когда попрощаться к Вилле подошли Вейс и Лина. Со своей обычной полуулыбкой на устах, Вейс протянул хозяйке дома руку.
   - Всего доброго, - сказала Вилла, стараясь вести себя с ним, как со всеми.
   - Я должен был бы сказать тебе большое спасибо за сегодняшний вечер, - Вейс пристально смотрел Вилле в глаза, - что ж, спасибо. Но я хочу сказать тебе кое-что ещё на прощанье. Если тебе, наконец, Риг надоест, я с удовольствием займу его место.
   Молниеносно поцеловав её в губы (неслыханная наглость!), Вейс удалился, подхватив онемевшую от бесцеремонности брата Лину.
   И в этот момент разразился скандал. Ещё оставалось в зале шесть человек гостей: Нег, Кир и Свирра, Герн, Уир и Винт Рэлис - также сегодняшний выпускник и друг Нега. Все они жили неподалеку и поэтому могли себе позволить немного задержаться.
   В тот момент, когда Вилла негодовала по поводу наглой выходки Вейса, в зал вернулся Риг. Но он был не один. За руку он тащил мальчика, которого она оставила в своём аэрогараже.
   - Я поймал его. Полюбуйтесь, - Риг буквально вытолкнул беглеца на середину зала.
   - Вилла, - обратился Риг к хозяйке дома, - он залез в твой дом. Надо думать, хотел что-нибудь своровать. Все незаконнорожденные - ублюдки. Необходимо вызвать полицию.
   Девушка, не мигая, смотрела на Рига. Она не знала, что сказать. И стоит ли говорить что-то вообще? Сейчас вызовут полицию - Риг как раз схватился за коммуникофон, который он достал из своего нагрудного кармана, - и мальчишку заберут. Все будут думать, что он вор и залез в её дом сам, воспользовавшись открытыми ради вечеринки дверями. Если, конечно, он будет молчать. Как наваждение, Вилла откинула от себя эти мысли.
   - Подожди, Риг! Не надо никуда звонить. Разберёмся сами.
   - Что ты! - Заверещала Свирра. - Это же незаконнорожденный! Его надо сдать властям. За его поимку ты завтра ещё раз попадёшь в программу новостей.
   - Вот именно этого я и не хочу, - ответила ей Вилла, - я не хочу никуда попадать. С меня хватит и сегодняшних сюжетов. К тому же завтра пожалуют репортеры. Я не хочу.... Не хочу...
   Девушка не на шутку разволновалась, чем очень удивила Рига и других присутствующих. Всегда такая спокойная и выдержанная, сейчас она была в смятении.
   - Давайте его отпустим. Пусть катится на все четыре стороны, - предложила она в слабой надежде на то, что друзья откликнутся на её просьбу.
   - Ну, уж нет! - твёрдо заявил Риг. - Мы обязаны вора, к тому же незаконнорожденного, сдать полиции. Это - наш долг.
   - Да, Вилла, - подтвердил последние слова Рига Нег, - это наш долг. Кто знает, какие ещё преступления он совершит, разгуливая по городу? Все незаконнорожденные - тупые животные, которые только и способны, что удовлетворять свои инстинкты. Думать их никто не учит.
   - Да никаких не совершит! - взволнованно выкрикнула девушка. - Никакой он не незаконнорожденный! Он - видящий. Не может видящий быть незаконнорожденным.
   - Откуда ты знаешь, что он - видящий? - что-то заподозрил Риг.
   - Это он сегодня обезвредил дракона, а не я, - сразу же выпалила Вилла, - я всего лишь собрала лавры, а обезвредил он. Он его видел, и он знает, как его убить. Так какой же он незаконнорожденный? Тем более тупое животное?! Такого не бывает! - уверенно заключила Вилла.
   - Так, значит, это ты привезла его в свой дом? - спросил Риг, наконец, обо всём догадавшись.
   - Да, я, - девушка старалась взять себя в руки, - а что мне оставалось делать? Он - видящий.
   - Что-то ты путаешь, дорогая, - спокойным и рассудительным тоном Риг попытался её вразумить, - видящий он, может быть, и видящий. Да и незаконнорожденный тоже. Мы все сегодня видели его изображение в новостях. И было однозначно сказано, что он - преступник, о котором каждый, кто его увидит, обязан сообщить полиции.
   - Да разве это важно, если он видящий? - но Виллу уже никто не слушал.
   - Ребята, что тут говорить! Всё ясно. Альбус садится, - заговорил до того молчащий Винт. - Вызывайте скорее полицию. И дело с концом. Мы, конечно же, про твое благородство по отношению к незаконнорожденному никому не скажем, Вилла. Во всяком случае, я.
   - Конечно, не скажем, - подтвердили остальные свидетели этой сцены заявление Винта. Он же на прощание добавил:
   - До свидания. И не перечь Ригу.
   Следом за ним, повторив последние слова Винта слово в слово, покинули дом Кир и Свирра.
   - Нег, ты тоже считаешь, что надо звонить в полицию? -глядя на него в упор, спросила Вилла.
   - Не знаю. Может быть, ты ошибаешься, и это не он обезвредил дракона, а тот просто скрылся при твоём приближении? - с сомнением в голосе спросил Нег.
   - Я не слепая, Нег. Я видела. Понимаешь, видела своими глазами, как этот мальчик двумя пальцами правой руки точно попал дракону в пятно силы. Как он это мог сделать, если бы не был видящим?
   - Не знаю. Всё-таки, может быть, тебе это показалось?
   - Что здесь говорить! - безапелляционно заявил Риг, набирая номер полиции. - Полиция?! Мальчишка, который сегодня сбежал из дома для незаконнорожденных и которого показывали в новостях, находится по адресу:...
   Назвав адрес, Риг отключился.
   - Зачем?.. Не надо... Что ты наделал?.. - сбивчиво причитала Вилла.
   Впервые он видел её такой растерянной. Казалось, ещё немного и она заплачет. Риг не понимал, что, сдавая мальчика властям, она шла против закона братства видящих, она шла против воли отца и матери. Как она теперь посмотрит им в глаза, когда завтра утром, как обычно, подойдёт к их голограмме, чтобы "получить" родительское благословение на день!?
   Желая как-то её успокоить, он заявил:
   - Мы скажем, что он вор. Нег, Уир, вы подтвердите. А ты, - обратился он к мальчишке, - не смей проговориться, что она сама тебя привезла сюда. Ты вошёл через дверь. В суматохе тебя никто не заметил. Дверь здесь сегодня вообще не закрывалась.
   Всё это время мальчик стоял, понурив голову. Как только он увидел Рига в коридоре, то сразу же понял, что его ждёт. Сопротивляться бесполезно. Сейчас приедет полиция и его увезут, в лучшем случае опять в тот же дом для незаконнорожденных, в худшем... Этого он не знает.
   Вскоре приехал патруль. Вилла стояла, словно пригвождённая к своему месту. Риг, крепко держа мальчишку за руку, направился к двери. В этот момент мальчик поднял голову и, оборачиваясь, пристально посмотрел на девушку. "Прости! Я не хотел подводить тебя. Я искал туалет. Я не мог больше терпеть!", - сказал он, но слов этих никто, кроме неё не услышал.
   "Не может быть! - подумала девушка. - Я понимаю его мысли, как когда-то понимала мысли отца".
   Она удивлённо смотрела ему вслед.
   "Разыщи мою маму. Её зовут Кейла Лариус. Мы раньше жили в Сильве", - последняя просьба пойманного беглеца мысленным криком пронеслась в её голове.
   До захода Альбуса оставалось несколько минут. И двое полицейских, прибывшие по вызову Рига, не стали заходить в дом. Они забрали мальчишку с собой, предложив Вилле, Ригу, Негу и Уиру зайти завтра в центральное полицейское управление Динуса для дачи показаний.
   Теперь уже никто из оставшихся в доме гостей не успел бы добраться до своего дома, не нарушив закон Альбы. Естественно, что трое молодых людей останутся в доме Виллы на ночь. Что ж, места много. В доме из восьми больших комнат, не считая зала и столовой, молодые люди сами найдут, где им спать.
   Вилла, не сказав ни слова, направилась к себе в спальню. Риг, было, последовал за ней. Но она жестом показала ему: не надо, не сегодня. Сохраняя достоинство перед лицом своих товарищей, он не стал настаивать, а присоединился к ним.
   С наступлением темноты в доме всё стихло.
  
   Глядя на заходящее светило, Декан Гремиус читал вечерние молитвы. Как и утром, мысли его были далеки от молитвенного правила. После того, как Вилла покинула его кабинет, все находящиеся в нём долго молчали. Затем двое преподавателей, вежливо попрощавшись с Ректором и Деканом, удалились. Ректор продолжал молчать. Первым заговорил Декан:
   - Мы сделали всё, что могли. Задание было невыполнимым.
   - Да, - согласился господин Ректор, - но теперь придётся отчитываться перед правительством. Всеарланийская служба драконобоя вряд ли будет довольна, следовательно, силовые министры тоже. Одно дело, игра в эмансипацию. Другое - реальная женщина-драконобой.
   - Господин Бинис, глава ведомства драконобоев Динуса, сегодня присутствовал в зале. Его сын - выпускник моего факультета. Господин Бинис всё видел, - как за соломинку, ухватился Декан за предположение, что на правительственном совете кто-нибудь их поддержит.
   - Не стал бы я на него надеяться. Он видел только то, что хотел видеть. Его сын закончил учебу. С чего ради ему теперь нам помогать! К тому же, девушка великолепно справилась с заданием. Наши расчёты в её случае оказались неверными. Но почему?
   Вспоминая сейчас этот разговор и те панические нотки, которые он услышал в голосе Ректора, Декан Гремиус размышлял. Он пытался предположить, как будут развиваться события. В конце концов, пусть появится в Арлании первая женщина-драконобой. Будет эдакой героиней общественного мнения. Её пригласят во все известные телепередачи. Ей и некогда будет заниматься основной работой! Быть всё время на публике - вот её дело. И внешне она вполне подходит для этого. Зря Ректор так волнуется.
   Когда Декан собрался ложиться спать, завибрировал коммуникофон. В такое время - неслыханное дело! Декан нажал кнопку соединения. Звонил Ректор:
   - Завтра в десять нас вызывает к себе Министр по национальной безопасности.
   Он говорил, казалось, спокойно и уверенно. Но Декан знавший его много лет, не сомневался: господин Ректор волнуется. И не просто волнуется: он не в своей тарелке. Почему так взволнован Ректор? Зачем их вызывает к себе Министр столь грозного ведомства, который сегодня присутствовал на выпускном экзамене и всё видел своими глазами? Он, как Министр, должен был знать о негласном распоряжении Службы драконобоев и Правительства Арлании не выпускать из стен Университета первую женщину-охотницу на драконов. Значит, он знал и о том, что задание, с которым девушка так блестяще справилась, теоретически было невыполнимым. Но на практике всё оказалось иначе. Не всегда теория совпадает с практикой.
   Глава 2. Дознание.
   Была уже середина ночи, а Вилла всё ещё не спала. Она лежала в своей постели, старалась уснуть, но ничего не получалось. Сон не шёл к ней.
   "Альбус, прости!" - шептала она время от времени, волнуясь, что своей бессонницей может оскорбить Светило. Девушка отгоняла от себя мысли о случившемся сегодня вечером, медитировала и считала до ста и обратно. Результата никакого.
   "Может быть, это потому, что я не успела принять ванну", - подумала она и, ещё раз попросив прощения у Альбуса, встала, накинула ночной халат и направилась в ванную комнату.
   Альбийцам в случае необходимости разрешается ночью пользоваться туалетной и ванной комнатами, которые, как правило, расположены рядом со спальней. Вилла хотела было включить воду, насыщенную любимыми ароматами, но в последний момент решила, что прежде, чем она примет ванну с гидромассажем, не мешало бы поплавать. Для того чтобы попасть в бассейн, ей надо было спуститься вниз и пройти через зал.
   По мере её продвижения по дому, зажигался свет, при этом на окна опускались плотные жалюзи. Всё может случиться ночью в доме: и болезнь, и воры, и многое другое, - но на улицу не должен проникнуть ни один луч света. Нельзя оскорблять Светило Альбы.
   Спустившись в зал, она увидела сидящего в кресле Уира. В зале было чисто, как будто здесь накануне не веселилась сотня человек. Кто-то, скорее всего Уир, включал робота-уборщика, который собрал мусор в утилизатор, помыл и убрал посуду, всё вокруг пропылесосил и вымыл.
   Вилла догадалась, что молодой человек так и не ложился спать.
   - Спасибо за уборку, - решила она поблагодарить своего сокурсника за работу, которую он совсем не обязан был делать.
   - Ерунда, - отмахнулся тот. Его взгляд, обращённый на девушку, выражал удивление. Не положено альбийцам по ночам разгуливать по дому, впрочем, как и заниматься уборкой.
   - Ты почему не спишь? - спросила его Вилла, игнорируя немой вопрос, который он тут же озвучил:
   - А ты?
   - Не могу уснуть. Решила поплавать в бассейне и принять ванну.
   - Что, грустно?
   - Не то, что бы грустно, но как-то не по себе. Больше похоже на горько.
   - Да... Горько. Ты права. Это больше похоже на горько, - задумчиво подтвердил Уир.
   Вилла недоуменно посмотрела на молодого человека. Почему ему тоже горько? И почему он не ушел вчера вечером, как Винт, Кир и Свирра? Во время вечерней сцены с беглецом-незаконнорожденным он не произнес ни одного слова, только наблюдал. Стоял и молчал. Почему?
   - Скажи, если бы Риг послушал меня и не отдал бы этого мальчишку в полицию, ты бы заявил на нас? - спросила она его.
   - Нет, - твёрдо и спокойно ответил Уир.
   - А Нег?
   - Не знаю. По-моему, нет. Он не из тех, кто стучит.
   - Почему же тогда Риг..? - Вилле не надо было заканчивать свой вопрос. Уир всё понимал.
   - Он думает, что поступает правильно, выполняет свой долг.
   - Почему же ты так не думаешь? - девушка догадалась, что Уир не согласен с действиями Рига.
   - О! - с горечью в голосе выдохнул Уир. - Я его уже выполнил.
   Брови девушки удивлённо взметнулись вверх.
   - Да, выполнил, Вилла. Теперь вот только думаю - зачем?
   - Если хочешь - расскажи, - она удобно устроилась в кресле напротив своего теперь уже бывшего однокурсника.
   - Да, хочу. Я никому об этом не говорил. Но тебе, знаю, могу. Ты помнишь девушку, с которой я в прошлом году несколько раз приходил на вечеринки?
   - Да, конечно. Её зовут Тара. - Вилла хорошо помнила невысокую стройную темноволосую девушку лет двадцати с мальчишеской стрижкой.
   Уир утвердительно кивнул.
   - Она невидящая. Мои родители были сразу против того, чтобы я с нею встречался. А мне она нравилась. С ней было так легко и весело: настоящий сорванец в юбке, - улыбнулся он своим воспоминаниям. Но улыбка быстро сошла с его губ, и он продолжил свой рассказ:
   - Мы и познакомились-то с ней на дискотеке. Она так зажигательно танцевала, что я не мог не обратить на неё внимания. Прошлым летом мы вместе отдыхали на Центральном море. Всё было замечательно, мы любили друг друга. Она забеременела. Мы тщательно скрывали этот факт от наших родителей. Её родители были бы не против породниться с моей семьей, ведь её отец - простой торговец недвижимостью, а мать - официантка в ресторане "Галактика". Но такой неравный брак невозможен в нашей среде, ты знаешь. Когда срок беременности был семь месяцев, всё открылось, и... В общем, я не знаю, где она теперь. Прошла психоанализ и психокоррекцию? Или еще нет? Может быть, в каком-нибудь монастыре перевоспитывается. А мой сын... Да, сын, я узнавал. Воспользовался служебным положением отца и от его имени навёл справки в Департаменте по делам незаконнорожденных. Так вот, мой сын теперь в доме для незаконнорожденных, в том самом, из которого вчера сбежал этот мальчик. Я был там, видел этот дом, но сына не видел.
   На минуту в комнате повисло молчание. Вилле стало понятно, почему последнее время Уир выглядел каким-то опустошённым, почти не улыбался и был очень молчалив.
   - Я никогда бы не смог назвать его ублюдком, - после недолгой паузы продолжал молодой человек, - ведь он - мой сын. Ему сейчас три месяца. Как подумаю, что через несколько лет он станет одним из тех послушных безликих рабов, которых иногда показывают в передачах о незаконнорожденных, мне становится горько, очень горько. И ещё больно.
   - Ты скучаешь по Таре?
   - Да. Я стараюсь не думать о ней. Но жизнь стала бесцветной, ничто не радует. Всё пусто. Осенью я женюсь. Так хочет моя семья. На Сейле Паранеус. Ты знаешь ее отца.
   Конечно, Вилла знает, кто такой господин Паранеус. Командующий службой драконобоев Арлании, член Правительства. Его часто показывают по телевидению.
   - Ты же не хочешь! Ты же не любишь её! - эта новость взволновала девушку, которая не признавала неискренности и фальши в отношениях между мужчиной и женщиной.
   - Ну и что? Кого это волнует? Я должен, - по его потерянному виду Вилла догадалась, что Уир смирился со своей участью.
   - Кому должен? - спросила она, удивляясь тому, как такой вопрос возник у неё в голове.
   - Как кому? - смутился Уир. - Отцу, обществу. Просто должен.
   - Отцу?! Разве ему жить с Сейлой? Ему ты должен только одно - позаботиться о нём в старости в благодарность за то, что он тебя вырастил. А жизнь свою живёшь ты сам! И от тебя зависит, будешь ты счастлив или нет.
   "Откуда это во мне?", - удивилась про себя Вилла, с энтузиазмом продолжая свою речь:
   - Обществу?! Не слишком ли большую жертву на алтарь общественного мнения ты собираешься принести? Думаешь, оно оценит? Проглотит и не заметит!
   Уир потрясённо смотрел на девушку. Меньше всего он ожидал, что кто-то может сказать такое вслух.
   - Ты думаешь, мне стоит отказаться? - неуверенно произнёс он.
   - Стоит? Ты спрашиваешь, стоит ли тебе быть счастливым? Каждый сам выбирает свою дорогу и своё счастье. Вот и выбирай, - выпалила она, словно поставив точку.
   На этот раз молчание длилось довольно долго. Каждый думал о своём. Уир - о своей судьбе и о том, что он понял только сейчас: у него есть выбор! Вилла - о том, что, расскажи ей Уир свою историю раньше, до вчерашнего дня, она бы никогда ему всего этого не сказала. Скорее всего, просто пожалела бы его и только. Но вчерашний день изменил всё. Что всё - она пока не знает. Но то, что между Виллой вчера утром и Виллой сегодня ночью лежит большая пропасть - это без сомнения. Случай с мальчиком открыл в ней нечто такое, о существовании чего в себе она и не подозревала.
   - Вилла, я бы никогда не смог назвать твоего вчерашнего гостя ублюдком, - признался Уир. - Да и не похож он на незаконнорожденного. В нём нет ничего рабского и тупого. Один взгляд чего стоит!
   Хотя мальчишка держал глаза опущенными, наверное, Уир поймал его взгляд, обращённый к Вилле, когда того уводил Риг.
   - Это взгляд свободного человека, - добавил Уир.
   - Да, свободного. И он видящий! - воскликнула девушка с чувством. - И есть ещё один момент. Я никогда никому об этом не говорила, даже Ригу. Мы с отцом могли общаться без слов. Мы понимали мысли, обращённые друг к другу.
   Уир опять был поражён. Со вчерашнего вечера Вилла преподносит ему сюрприз за сюрпризом своими мыслями и поступками!
   - Я всегда знал, что ты - необычная девушка! - почти воскликнул он.
   - Не в этом дело. Вчерашний мальчишка тоже читает мысли! Такое у меня было только с отцом! Понимаешь? Уходя, он попросил найти его мать, назвал имя и сказал, что они жили в Сильве, совсем не далеко отсюда.
   Этот небольшой пригородный городок, расположенный к югу от Динуса, был известен каждому жителю арланийской столицы.
   - Вот это да! Он умеет общаться мысленно. Далеко не все монахи-мастера Магии Совершенства умеют это делать. Он видящий и знает, как обезвредить дракона. И он помнит мать и где они жили! Здесь что-то не так. Не должен этот мальчик быть незаконнорожденным.
   Недоумению Уира не было предела. После недолгого обдумывания он спросил Виллу:
   - Ты будешь её искать?
   Во взгляде и голосе Уира чувствовались заинтересованность и участие.
   - Да! Умом я понимаю, что этого делать не стоит. Но я хочу её найти! Понимаешь, хочу! Возможно, произошла ошибка, и этот мальчик случайно попал в дом для незаконнорожденных. Тогда он сможет вернуться к матери. Я хочу всё узнать, и я узнаю это!
   В голосе Виллы слышались возбуждённые нотки. Но в то же время Уир не сомневался: девушкой движет не любопытство и не желание доказать свою правоту. Она полна решимости помочь мальчику, пусть даже незаконнорожденному, но видящему и читающему мысли.
   - Давай заглянем в компьютер. Может быть, там есть что-нибудь о ней, - предложил Уир, доставая свой коммуникофон из кармана.
   - Давай! Только переключи его в режим общего пользования, - напомнила она своему другу о том, что его коммуникофон настроен на личную волну Уира.
   Молодой человек нажал несколько кнопочек и перед ними появился видимый обоим голографический дисплей компьютера. Уир вызвал всеальбийскую сеть. И вскоре они подсоединились к единой справочной системе. В ответ на запрос о Кейле Лариус, проживающей в Сильве, компьютер выдал, что в Арлании нет граждан с таким именем. Расширенный поиск по странам Содружества тоже ничего не дал, как и поиск по всей Альбе (только две страны с закрытым полувоенным режимом не предоставляют сведения о своих гражданах во всемирную компьютерную сеть, но там Кейлы быть не должно).
   - Либо она умерла. Либо прошла курс лечения и теперь живёт где-нибудь за пределами Динуса под другим именем, - предположил Уир.
   Вилла предложила ввести в компьютер запрос на умерших за последние двенадцать лет. На вид мальчишке было лет двенадцать-тринадцать. И опять поиск ничего не дал. Среди умерших не было людей с таким именем.
   - Мы можем ещё узнать о жителях Динуса и Сильвы из сводок службы миграции за последние десять-двенадцать лет, - произнесла Вилла.
   Они быстро соединились с сетью службы миграции и ввели свой запрос. Наконец, компьютер выдал нужный им ответ. Действительно Кейла Лариус, которой сейчас должно было бы быть сорок один год, проживала в течение почти всей своей жизни в Сильве по адресу: Баристовая Аллея, 25. Но два с половиной года назад она выбыла в неизвестном направлении.
   - Два года назад, только два года назад! Вот почему мальчишка всё помнит! Но как ей удавалось столько лет скрывать его незаконнорожденность? - Вилла была возбуждена и заинтригована.
   - Да, странно, - Уир испытывал те же чувства.
   - Надо её найти, - заявила девушка тоном, не терпящим возражений. Впрочем, никто ей и не возражал.
   - Теперь это будет трудно сделать. Сейчас у неё другое имя. И живёт она, скорее всего, вдали от Динуса, если вообще не осталась в монастыре.
   - Ты можешь помочь? - вспомнила Вилла недавний рассказ Уира о том, как он использовал имя своего отца для получения информации о сыне.
   - Попробую. Но не обещаю, - с сомнением в голосе произнёс он, - в любом случае ты можешь на меня рассчитывать. Я на твоей стороне.
   - Спасибо, Уир. Скоро восход. Пойду-ка я всё-таки приму ванну. А ты поспи немного, - предложила она своему гостю. О том, чтобы поплавать в бассейне, речи уже быть не могло: скоро рассвет.
   - Хорошо, если не возражаешь, я останусь прямо здесь. Мне очень уютно в этом кресле. К тому же не хочу раздеваться.
   - Конечно, - Вилла утвердительно кивнула и направилась в ванную.
   Уир закрыл глаза и моментально отключился. Спать оставалось недолго.
  
   Первый луч Альбуса не разбудил Виллу. Она не спала всю ночь, разве что немного подремала в ванной, пока приятные теплые струи массировали её тело. Не разбудил он и мальчика, который сидел сейчас в ближайшем к дому Виллы полицейском участке и ждал решения своей участи. Когда взойдёт Альбус, она решится. Вернут ли его в дом для незаконнорожденных? Или отправят сразу в пансионат для доноров?
   Никто не знал в доме, что он умеет читать и пользоваться компьютером. А он прочитал о готовящейся для него судьбе в своём личном деле, которое нашёл в компьютере директора дома для незаконнорожденных, когда мыл в его кабинете пол.
   В домах для незаконнорожденных, чтобы приучить детей к труду, пусть даже бессмысленному, ребёнок постоянно должен быть занят каким-нибудь общественно полезным делом. Поэтому здесь почти не используются роботы-уборщики и другие роботы, призванные облегчить труд работающего. Но для семьдесят третьего мытьё полов в кабинете директора или в кабинетах другого обслуживающего персонала всегда было большим подарком. Ведь, если в комнате никого не было, он мог воспользоваться компьютером и узнать интересующую его информацию. Обычно его интересовали уроки по физике и естествознанию для детей, обучающихся на дому. Именно так, с помощью компьютера, он и учился, пока жил с мамой. Попав в дом для незаконнорожденных, он использовал любую возможность, чтобы иметь доступ к виртуальным учебным материалам. Одной из этих возможностей и была уборка в кабинетах.
   Однажды он мыл пол в кабинете директора, когда тот вышел ненадолго, оставив компьютер включенным. Объёмный дисплей как раз высвечивал списки незаконнорожденных. Увидев свой номер, семьдесят третий кликнул по нему и попал на страницы своего личного дела. Так он и узнал о готовящейся ему участи. Конечно, он и представления не имел, что такое доноры и пансионат для доноров, но точно знал, что не может это быть чем-то хорошим. Поэтому он решил, что бежать из дома для незаконнорожденных следует как можно быстрее, до того, как его переведут в пансионат.
   А ещё, ожидая сейчас решения своей участи в полицейском участке, он думал о девушке, которой доверился вчера. Он очень удивился, что она его понимает, слышит его мысли. Когда-то давно, когда был жив отец, они общались с отцом мысленно. Но потом отец исчез. Мама сказала, что погиб. Мальчик много раз пытался поговорить с кем-нибудь так же, как с отцом, и ни разу ему этого не удалось. Тогда он понял, что люди общаются всегда только с помощью языка, и почти забыл об этой своей возможности. Забыл, но не потерял её. И вот вчера он встретил девушку, которая умеет общаться мысленно. Найдёт ли она его маму? Захочет ли? Из своей недолгой жизни он понял, что к нему добры были только мама да бабушка. Да ещё отец, но его уже давно нет в живых. Для всех остальных он - изгой, незаконнорожденный. Он так до конца и не понял, какой же он незаконнорожденный, если у него был отец. Но, как выяснилось, по документам его у него не было. Так мальчик узнал, какую силу над людьми имеют документы. Они могут сделать тебя уважаемым человеком... и незаконнорожденным. Кому как повезёт. Ему, он считал, не повезло. Но, быть может, эта девушка разыщет маму? И мама обязательно приедет и заберёт его домой. Как он мечтает увидеть свою маму! Как он по ней соскучился! По её доброму голосу, рассказывающему сказку на ночь, по её рукам, которые всегда гладили его волосы при этом. Он мечтает о том, что она однажды придёт в дом для незаконнорожденных и объяснит всем, что произошла ошибка. Что вот они, эти документы, по которым у него есть отец. Она их просто потеряла тогда. А может быть, девушка найдёт её уже сегодня? И мама вытащит его отсюда, из полицейского участка?.. Как же хочется домой!
  
   За завтраком все четверо молчали. Яичница из искусственных яиц куропатки да кофе, натуральный, не искусственный - состоятельные люди могут себе позволить натуральный кофе - казалось, полностью завладели вниманием сидящих за столом Виллы, Рига, Уира и Нега.
   Вилла оделась во всё синее - день Верну обязывал к этому. Риг тоже был в синем: он не сомневался, что останется у Виллы ночевать, поэтому прихватил с собой одежду. Нег же и Уир по-прежнему были в светло-голубых костюмах. Сразу ясно, не ночевали дома. Этикет Альбы предписывает, если предполагается провести ночь вне дома, то необходимо брать с собой костюм предстоящего дня. Но оба молодых человека рассчитывали быть этой ночью у себя дома.
   Время от времени Риг бросал взгляды на Виллу. Она держалась почти как всегда, вот только не улыбалась, да небольшие синяки появились под глазами. Когда он спустился к завтраку и в столовой, пока никого, кроме них не было, хотел её обнять, она отстранилась со словами: "Не надо. Не сейчас".
   "Ну не сейчас, так не сейчас. Потом отойдёт", - решил он, приняв их размолвку за обычную ссору.
   Сегодня утром им всем предстояло явиться в центральный полицейский участок. После завтрака Уир с Негом собрались съездить к себе домой переодеться.
   - Договариваемся так. Я нашёл мальчишку, крадущегося по коридору. Мы позвонили, вызвали полицию и это всё. Про то, что тут замешана Вилла - молчим, - сказал им напутственную речь Риг. Никто не возражал.
   Оставшись наедине с девушкой, он рассчитывал быстро наладить немного подпорченные вчера отношения. Но Вилла отказалась разговаривать, сославшись на головную боль. Что ж, после вчерашней вечеринки голова вполне может болеть. Немало было выпито шампанского и вин разных мастей.
   Она поднялась к себе в кабинет, включила компьютер в режиме телевидения, нашла волну, где передавали утренние новости. В основном, они повторяли вечерние. Кроме одной.
   - Сбежавший незаконнорожденный номер 73ду пойман вчера вечером в доме Виллы Миратеус - дочери известного в прошлом драконобоя Финиса Миратеус. Возможно, он проник в дом Миратеус в поисках пищи. Подробности в дневном выпуске новостей, - как всегда вещала несравненная Мури.
   Когда-то Вилла мечтала об известности, о том, чтобы о ней говорила вся Арлания. Вчерашний день исполнил её мечту, но почему-то ей не было это приятно.
  
   Вскоре Риг и Вилла входили в приемную следователя в центральном полицейском участке. Нег и Уир, прибывшие сюда чуть раньше, беседовали о предстоящем распределении. Что оно готовит молодым драконобоям?!
   Первым к следователю вызвали Рига, так как именно он нашёл незаконнорожденного. Затем по очереди всех остальных. Опрос свидетелей не занял много времени. Их рассказ сразу же фиксировался компьютером.
   Когда Вилла вышла от следователя, её ждал Риг.
   - Пойдём, - сказал он, пытаясь взять девушку под локоть, - мы свободны.
   - Нет, ты иди. А я останусь. Дождусь Нега и Уира, - твёрдым тоном заявила она, оборачиваясь к Уиру, который стоял тут же в ожидании своей очереди.
   В этот момент отворилась входная дверь и двое полицейских ввели в приёмную вчерашнего беглеца, которого только что доставили из полицейского участка, где он провёл ночь. Теперь ему также предстоит допрос у следователя. В одном из охранявших мальчика полицейских девушка узнала вчерашнего своего знакомого. Он удивлённо смотрел на нее.
   - Здравствуйте! - поздоровалась она с ним, а заодно и с другим охранником. - Пути, которыми нас ведут Боги, неисповедимы!
   - О, да, - улыбка неподдельной радости озарила лицо молодого человека, - возможно, эта встреча - желание Всемилостивого Верну.
   - Вряд ли, - старалась улыбаться как можно шире Вилла. - Я думаю, это - его величество случай. А на случай нельзя полагаться.
   Риг и Уир недоумённо переводили взгляд с одного на другого.
   - Может быть, ты познакомишь нас со своим собеседником? - наконец обратился Риг к девушке.
   - Это... - начала она, естественно не помня имени полицейского.
   - Меня зовут Анди Поуэрс, старший лейтенант Анди Поуэрс. Вчера весь день гонялся за этим ублюдком, - кивком показал он на мальчишку, понуро склонившего голову на бок, и, казалось, ничего не слышавшего, - а он, оказывается, залез в Ваш дом, Вилла.
   - Да, я прекрасно помню Ваше имя, Вилла Миратеус, - подколол он девушку, намекая на её забывчивость. - Да и по телевизору вчера с удовольствием на Вас смотрел. Много бы я дал, чтобы присутствовать на экзамене в Университете драконобоя.
   Его взгляд выражал восхищение.
   - О, да, это было интересное зрелище. Оно доступно всем каждый год. Вы можете пойти и посмотреть в следующий раз, - предложил Риг.
   - Но Виллы же там не будет! - ответил с улыбкой Анди.
   Разговор завязался вокруг экзамена и Университета. Говорили, в основном, Риг и Анди. Уир сменил Нега у следователя, и к их беседе присоединился Нег.
   Вилла иногда вставляла односложные фразы, но, в основном, она была занята другим делом: в это время она мысленно разговаривала с мальчиком.
   - Я запрашивала по компьютерной сети о твоей маме. Она больше не живёт в Сильве.
   Мальчик по-прежнему сидел, склонив голову, так что никто не мог видеть его глаз. Но Вилла знала: он слышит.
   - Найти её будет нелегко. Но я постараюсь, - продолжала она.
   - Почему она меня не ищет? - услышала она немой вопрос.
   - Ты, наверное, не знаешь. Все матери незаконнорожденных подвергаются психоанализу и психокоррекции, а затем перевоспитанию в монастыре. После чего они могут жить, где угодно, кроме того места, где жили, но под другим именем. Прошло больше двух лет, как тебя нашли и забрали от мамы, да?
   - Да, тогда мне было девять, а сейчас почти двенадцать. Исполнится через три дня. Что такое психоанализ и психокоррекция? - последнее слово далось не без труда.
   - Специальный доктор - психиатр - в больнице изучает установки своего пациента, находит неправильные и вместо них внушает корректирующие, то есть, правильные, с тем, чтобы человек больше не грешил, а жил правильно, как все.
   Вилла прекрасно понимала, что объясняет путано, и вряд ли мальчику двенадцати лет понятны такие слова, как психиатр, правильные и неправильные (тем более корректирующие) установки. Да и откуда ему знать, что такое грешить? Но кое-что он всё-таки понял, потому что сразу же спросил:
   - А разве мама жила неправильно?
   - Не знаю..., - что ещё могла она ответить недоумевающему мальчугану?
   - Твоя мама, скорее всего, в каком-нибудь монастыре, - направила она разговор в другое русло, - монастырей много, и они не дают сведений в компьютерную сеть о тех, кто в них живёт. Никто не должен разыскивать посвятивших себя Богам. Вспомни свою маму, представь её очень отчетливо. Я попробую мысленно увидеть этот образ.
   Мальчик вспомнил. Ему это было совсем не сложно. Если образ отца почти забылся, то образ матери был живым.
   - У неё густые светлые волосы, по плечи, - описывала Вилла то, что ей удавалось "увидеть". - Глаза большие карие, достаточно крупный рот. Она среднего роста.
   На миг ей показалось, что она знает эту женщину, когда-то её уже видела. Но ей не удалось вспомнить никого, сколько-нибудь похожего на неё. "Наверное, на образ наслоились мои внутренние ассоциации", - решила она. И обратилась к мальчику с уточняющим вопросом:
   - Нет ли у неё какой-либо отличительной черты? Вдруг я ошибаюсь в восприятии её образа?
   Тот на минуту задумался. И затем Вилла отчётливо "увидела", что у Кейлы Лариус нет переднего зуба.
   -У неё нет переднего зуба, - подтвердил увиденное девушкой мальчик. - Ей выбил зуб наш сосед, Мерни. Мама говорила, что из-за него все наши несчастья. Из-за него, наверное, я и попал в дом для незаконнорожденных.
   "Не самый верный признак, - подумала Вилла, - зуб ей, скорее всего, уже нарастили новый". Но то, что она правильно поняла информацию о зубе, вселило в неё надежду, что она верно восприняла и весь образ Кейлы Лариус.
   - Как тебя зовут? - спросила Вилла мальчика, сообразив, что она не знает, как к нему обращаться.
   - Финис.
   Такой простой и ясный ответ, как громом, поразил девушку. Её лицо выразило всю гамму чувств, бушевавших в ней.
   - Что-то случилось? - Обратился к ней Риг, заметив неожиданную перемену, отразившуюся на её лице.
   - Нет... То есть да, - поняла она, что очевидного не скроешь. - Болит...
   Она судорожно в уме перебирала варианты, что у неё может болеть.
   - Голова болит, - наконец, выдавила она из себя, - не обращайте внимания.
   Полицейский Анди взял её руку и приложил указательный палец к небольшому светящемуся кругу на передней панели своего карманного компьютера. Предполагалось, что через несколько секунд девушка не будет испытывать боли, ведь компьютер полицейского генерирует специальные лучи, способные снять любую боль в считанные секунды, что так необходимо полицейским и военным при выполнении их служебного долга.
   Вилле ничего не оставалось, как в момент, когда светящееся пятно побледнело, что означало конец процедуры, сказать, что теперь ей легче, и голова совсем прошла.
   Разговор между мужчинами продолжался. Теперь они обсуждали драконов и их повадки. Для Анди открывался целый мир, до того не ведомый ему. Вилла же за это время собралась с мыслями. Имя хоть и достаточно редкое, но мало ли на Альбе Финисов?! Не стоит волноваться по этому поводу.
   - Расскажи мне о себе, как ты рос. Возможно, мне это поможет в поисках, - мысленно обратилась она к мальчику.
   - Мы с мамой жили в Сильве. У меня был свой конь, - с гордостью "передал" мальчик. Действительно, лошади давно уже стали редкостью. Животное, хоть и красивое, но уж слишком неэстетичное: грязи от него много.
   - Он был настоящий, вороной, - добавил он, чтобы девушка не подумала, что у него была игрушка. - Мне его подарил папа, ещё жеребенком. Я умею ездить верхом, - гордо закончил он.
   - А папа жил с вами? Ну, до того, как он умер? - спросила Вилла.
   - Да. Но он почти всё время был в командировках. Хотя иногда оставался с нами и по несколько дней. У него была очень опасная работа. Он был драконобоем. Его тоже звали Финис. Меня назвали в честь отца.
   Вилла контролировала себя, помня о своей оплошности, когда она услышала имя мальчика. И хотя воспринятая сейчас информация поразила её ещё больше, чем тогда, внешне это никак не проявилось.
   - Когда умер твой отец? - после небольшой паузы, обратилась она к нему.
   - Мне было пять лет. Он не умер, а погиб в горах, - гордо заявил мальчишка, как будто между словами умер и погиб есть большая разница. - Мама говорила, что папа - герой. Мы с ней много раз видели его по телевизору. Я помню.
   В этот момент освободился Уир. Полицейские наскоро попрощались со своими собеседниками и вместе с маленьким Финисом направились к двери, ведущей в кабинет следователя. И опять, как вчера вечером, мальчик обернулся, и в его глазах Вилла прочитала: "Помоги!" Несмотря на просьбу о помощи, на мольбу, в его взгляде не было ничего просящего. Это был взгляд свободного и независимого человека, пусть и немного растерянного.
   В последний момент перед тем, как войти к следователю, Анди окликнул уже направлявшуюся к выходу девушку:
   - Вилла, пожалуйста, не исчезайте. А вдруг это всё-таки воля Великого Верну?
   Она улыбнулась ему в ответ и, ничего не сказав, вышла со своими друзьями из приёмной следователя.
   В голове же у неё молотом стучала одна и та же мысль: "Не может быть, не может быть. Отец не мог, это не отец".
   Но факты говорили сами за себя. Мальчик умеет общаться мысленно, его зовут Финис так же, как и его отца, который был драконобоем и погиб семь лет назад. Тогда как раз погиб её отец - известный драконобой Финис Миратеус, чей независимый взгляд больших синих глаз и тёмные волосы унаследовал и этот мальчик. Только теперь Вилла поняла, что вчерашний беглец из дома для незаконнорожденных, своей внешностью напомнил ей отца.
   "Что же получается? Тринадцать лет, как погибла мама, а маленькому Финису скоро двенадцать. Отец нашёл себе женщину почти сразу после её смерти. Это не возможно, ведь он так любил маму!" - цеплялась Вилла за свою память, которая запечатлела счастливые лица родителей, когда те были живы, а также горе отца после смерти Лийлы.
   "Но почему он не женился? Почему позволил родиться незаконнорожденному?" - поразительное совпадение и удивительная способность мальчика мысленно разговаривать почти не оставляли сомнений в том, что отцом мальчика был её отец.
   "Впрочем, может быть это ошибка, и речь идёт о другом Финисе, - пыталась успокоить себя Вилла, понимая, что другого драконобоя Финиса, погибшего семь лет назад, просто не было. - Остаётся найти Кейлу Лариус, и тогда всё встанет на свои места".
  
   Через несколько минут Вилла была дома. Вскоре пожаловали и репортёры, готовящие репортаж о первой женщине-драконобое: мужчина средних лет с незапоминающейся внешностью и молодая женщина с пышными формами и копной тёмно-каштановых волос.
   Девушка ответила на их вопросы об экзамене, вкратце рассказала о своих родителях. Пришлось подробно изложить и о том, что случилось вчера утром, когда в одном из дворов Динуса был обезврежен дракон. Почти слово в слово она повторила всё то, что сообщила драконобою Ярну Зундису и полицейскому Анди Поуэрс на месте происшествия.
   Молодая репортёрша постоянно сводила разговор к вопросу: чем отличаются чувства женщины-драконобоя от чувств обычной женщины? Как раз на этот вопрос у Виллы ответа не было. Потому что, на её взгляд, женщина-драконобой - это всё та же женщина и чувства у неё, следовательно, те же. Вот это она и попыталась объяснить репортёрам. Что же касается охоты, то когда драконобой, будь то женщина или мужчина, видит дракона, его чувства - это чувства охотника, и они подчинены одной задаче: быстро обезвредить врага.
   Но репортёры остались при своём мнении, по которому выходило, что женщина-драконобой - существо особое, какого-то третьего пола: уже не женщина, но еще не мужчина. Героиня будущей телепередачи поняла, что вечером в репортаже, который будет показан по всеальбийскому каналу почти во всех странах Альбы, себя и своё интервью она не узнает. Это будет их Вилла и их интервью от её имени.
   Ещё два дня назад она обязательно постаралась бы отстоять перед экраном свою точку зрения, с тем чтобы она, Вилла Миратеус, предстала перед телезрителями такой, какая она есть. Или, что вернее: такой, какой ей хотелось бы, чтобы её видели и запомнили. Всего два дня назад для неё было важно, что о ней будут думать и говорить люди. Теперь же, когда у неё появилась возможность стать известной, она поняла, что ей совершенно безразлично мнение других людей. Пусть телезрители говорят о ней, что хотят. И пусть репортёры делают свою передачу, как им нравится, и зарабатывают себе, таким образом, на хлеб насущный. Зачем только надо было к ней приезжать?
   Под конец разговора женщина-репортёр всё-таки не вытерпела и спросила про вчерашний инцидент с незаконнорожденным, хотя это и не входило в тему репортажа о первой женщине-драконобое.
   - Обычный воришка, - напустив на себя безразличный вид, ответила Вилла.
   - Он у вас что-нибудь украл? - сразу же вставил свой вопрос мужчина.
   - Нет... Но мог, - не растерялась она, провожая своих гостей до входной двери.
  
   В это утро Ректор Университета драконобоя и драконографии и Декан Гремиус сидели напротив друг друга за столом, во главе которого восседал Министр по национальной безопасности Арлании. Больше в кабинете Министра никого не было.
   - Негласное распоряжение Правительства, а значит и господина Президента, было не допускать женщин до получения диплома драконобоя. Так? - то ли спросил, то ли утверждал пожилой, убелённый сединой Министр.
   - Да, господин Министр, - ответил Ректор.
   - Есть чисто мужские профессии, например профессия драконобоя, профессия политика, профессия астролётчика. Если мы допустим, чтобы в одну из них проникла женщина, то со временем они проникнут и в другие. Зачем Альбе женщины-политики? Представляете, что случится с цивилизацией, которой будут управлять импульсивные и эмоциональные женщины? А с космолётом? Какое секретное оружие они могут разработать? Ни одна женщина не способна хранить секреты!
   - Да, господин Министр, - поддакивал Ректор.
   - Так как же получилось, что ваша девушка сдала экзамен и доказала, что женщины тоже могут быть драконобоями? Сколько девушек теперь последует её примеру!
   - Господин Министр, Вы вчера присутствовали на экзамене и видели, что девушка справилась с заданием выпускного экзамена, хотя задание было невыполнимым. Вот расчёты, подтверждающие, что в боевой ситуации, смоделированной для Виллы Миратеус, реакция экзаменуемого лежит вне пределов человеческой.
   Ректор включил свой карманный компьютер, и в режиме всеобщей видимости в воздухе перед присутствующими в кабинете возникли цифры и таблицы.
   Министр внимательно ознакомился со всеми расчётами, просмотрел виртуальную модель боя, который должен был состояться согласно этим расчетам.
   - Что же получается? - в задумчивости откинулся он в своём кресле. - У этой девушки реакция выше, чем у любого альбийца? Как такое может быть?
   - Мы тоже думали над этим вопросом, - неуверенным тоном начал объяснение Ректор, - и вчера после экзамена мы вызвали Виллу Миратеус для разговора...
   Далее Ректор слово в слово пересказал разговор с Виллой, после чего он заключил:
   - Возможно, мы недооценили женский фактор. Ведь задание рассчитано из того, что драконобой - мужчина. Но тогда получается, что реакции женщины ещё недостаточно изучены. Потому что статистические данные для женщин, которые я поднял вчера вечером, хотя и отличаются от данных для мужчин, но только в сторону снижения, а никак не увеличения показателей.
   - Значит ли то, что вы мне сейчас рассказали, что эта девушка обладает какими-то способностями, отличающими её от других альбийцев? - спросил господин Министр.
   - Возможно, мы имеем дело с недостаточно изученными проявлениями интуиции, - предположил Ректор. Он нервничал, речь его становилась сбивчивой.
   - Может быть, господин Декан расскажет о Вилле подробнее. Он хорошо знал её отца и довольно близко знаком с ней, - решил он, что с него достаточно объяснений. Пора и Декану дать высказаться.
   - Хорошо... - обратился господин Министр к Декану. - Что вы можете сказать об этой девушке? Она необычна?
   - В какой-то степени да, ведь она всё-таки - первая женщина-драконобой. Но я никогда не рассматривал её в таком ракурсе. Для меня она всегда была дочерью моего погибшего друга. Девушка как девушка, - Декан задумался, подбирая слова, чтобы описать, чем Вилла отличается от своих сверстниц. Наконец, он произнёс:
   - Ну, может быть, к ней приемлемо слово "слишком": слишком красива, слишком умна, слишком хороша в боевых искусствах. Только это и делает её необычной.
   В отличие от Ректора Декан Гремиус был спокоен. Он не видел повода для беспокойства. Выждав небольшую паузу, на протяжении которой Господин Министр не проронил ни слова, он продолжал:
   - Финис, её отец, тоже был неординарным человеком и превосходным бойцом. Да и мать под стать мужу. Прекрасная была пара. Я думаю, что они многому успели научить свою дочь. Возможно, в данном случае мы имеем дело с проявлениями Магии Совершенства. Финис владел этим искусством на очень высоком уровне. Я был свидетелем некоторых его трюков, благодаря которым он выходил сухим из воды в очень тяжёлых ситуациях. Я бы их не смог повторить, да и многие из знакомых мне драконобоев, думаю, тоже. Поэтому я не удивлюсь, если узнаю, что в семье Миратеус из поколения в поколение передавались некоторые секреты Магии, которые в обычной жизни доступны только выдающимся монахам-отшельникам. Откуда в этом роду столь секретные и трудно постижимые знания, трудно сказать. Возможно, кто-то из предков Финиса и Виллы был адептом самих высоких степеней Магии.
   - Хорошо, - сказал Министр, не торопясь, произнося каждое слово, - мне понятна ваша точка зрения, господа. Вы, Декан Гремиус, друг отца этой девушки и её покровитель, не так ли? Ведь это именно вы настояли на том, чтобы её приняли на факультет драконобоя семь лет назад.
   Декан Гремиус согласно кивнул:
   - Да, я был уверен, что так смогу контролировать её поведение. Ведь она осталась совсем одна в столь молодом возрасте!
   - Продолжайте и дальше быть её другом, - продолжал Министр свою мысль, - навещайте её, как прежде. Будьте в курсе всех событий её жизни и даже больше: в курсе её переживаний и мыслей. И обо всём этом еженедельно докладывайте мне лично. Нет, не в письменном виде, а в устной форме. Каждый день Великого Верну я жду вас у себя.
   Министр встал со своего места, показывая, таким образом, что разговор окончен. Ректор и Декан вежливо попрощались и направились к выходу.
   - Одну минутку, - как бы невзначай окликнул их господин Министр, - по непонятной причине в личном деле Виллы Миратеус нет результатов генно-хромосомного анализа. Необходимо, чтобы эта девушка завтра сдала свою кровь в лаборатории Министерства по национальной безопасности. Вот пропуск.
   Он протянул им электронную карточку.
   Последняя просьба-приказ Министра удивила Декана и Ректора. И хотя они молчали и не высказывали вслух свои мысли, каждый думал об одном и том же.
   Как такое могло случиться, чтобы Лийла - мать Виллы - не прошла обязательное для всех беременных женщин планеты исследование? Как теперь объяснить девушке необходимость генетического анализа, когда взрослым его выполняют только в строго определённых законом случаях: преступникам-маньякам да донорам тканей для трансплантации, а это - незаконнорожденные. Раньше его выполняли при подозрении на наследственное заболевание. Но с тех пор, как ввели генетический скрининг плода на первом месяце беременности, с тем чтобы не допустить рождения больных детей, в этом анализе отпала необходимость. Надо сказать, что и преступников-маньяков поубавилось. Ведь люди с грубыми хромосомными нарушениями теперь просто не рождаются. Но по-прежнему кровь всех особо опасных преступников исследуется на этот анализ, хотя их матери в своё время и прошли такое обследование. Генная мутация в детстве может привести к изменению или поражению гена, отвечающего за уровень агрессивности личности. Всякое бывает.
   Понятно, почему это исследование выполняют и незаконнорожденным. Их матери на первом месяце беременности, как правило, не проходят обязательный для всех генетический скрининг. Ведь они скрывают своё положение до тех пор, пока оно не станет явным. Иногда им удаётся даже тайно рожать. Но всё тайное рано или поздно становится явным, а в случае с незаконнорожденными, как правило, сразу. Родители, соседи, знакомые - кто-нибудь да обязательно даст знать службе надзора о факте незаконнорожденности. Кроме того, и агенты этой службы не дремлют.
   Но причем тут Вилла? Она - не маньяк-преступник, и не незаконнорожденная. Лийла наверняка проходила генетический скрининг во время беременности. Но где в таком случае результаты?
   Они не знали, что, сидя вчера в зале во время выпускного экзамена, Министр по национальной безопасности во все глаза разглядывал девушку, сидящую напротив него через арену. Хороший знаток истории, особенно той её части, которая касается царских и королевских династий, он был удивлён сходством девушки с последней правительницей Ирмии - страны Центрального кольца, на Востоке граничащей с Арланией. Те же иссиня-чёрные волосы. Те же странные миндалевидные глаза. И, что удивительно, тот же взгляд.
   После экзамена он отправился к своему лучшему другу, профессору истории, и вместе они ещё раз просмотрели старые пожелтевшие фотографии Винны, так звали правительницу. Она жила четыреста лет назад. Именно она была последней королевой на Альбе, у которой была дополнительная хромосома.
   Профессор-историк, сравнивая голографическое изображение девушки и старую фотографию на древней бумаге, только качал от удивления головой.
   - Сходство несомненное. Может быть, реинкарнация, - предположил профессор, глядя на эти изображения. Созвучие имён также указывало на то, что между девушкой и святой имеется какая-то связь.
   У Министра было другое мнение на этот счёт.
   Как известно, правители Альбы отличались от простых альбийцев набором хромосом, что и доказывало тот факт, что они, скорее всего, были либо пришельцами из других миров, либо остатками вымершей цивилизации. За это люди им повиновались и чтили их, как святых. Правда, в древности люди ничего не знали о хромосомах. Но правители обладали сверхвозможностями и сверхспособностями, которые и отличали их от других людей. Многие из них могли творить чудеса. Считалось, что они общались с Богами. Так говорят исторические летописи и хроники.
   К тому времени, когда было открыто строение клетки и выяснено, что вся наследственная информация закодирована в виде комбинаций генов в хромосомах, правители уже выродились. При исследовании останков древних царей и королей из разных государств у них была обнаружена добавочная Z -хромосома, отличающая хромосомный набор правителей от такового обычных людей. Какого же было удивление общественности, когда при обследовании тогда ещё живых и правящих государей ни у кого из них заветной хромосомы обнаружено не было. Кроме Винны - правительницы Ирмии. Она была последней носительницей этой чудесной хромосомы. Но святая Винна не оставила после себя детей.
   Отсутствие добавочной хромосомы необычного вида у потомков древних правителей Альбы позволило оппозиции выступить против монархии. Всего за пятьдесят лет во всех странах прошли революции, и установилось президентское правление. В некоторых странах Большого кольца и сейчас есть свои короли и королевы, цари и царицы, но они теперь играют роль достопримечательностей страны. Правит же всем Президент. Да и чем они лучше и достойнее других, рвущихся к власти людей, если от наследия великих предков у них осталось разве что только имя. Добавочной хромосомы, дающей способности к чудотворению, нет ни у одного из них.
   Но вот в поле зрения Министра попала Вилла - первая женщина-драконобой, справившаяся с заданием, с которым не может справиться никто на Альбе. Конечно, Министр по национальной безопасности сразу же просмотрел личное дело девушки, хранящееся в виртуальных архивах его службы. Он был крайне удивлён, когда понял, что данных о её генно-хросомном составе в личном деле нет. Но, подняв личные дела её матери, бабушки и других предков по женской линии, он выяснил, что девять поколений женщин этого рода по какой-то непонятной причине избежали этого исследования. По какой? Внешнее сходство с последней правительницей - носительницей царской хромосомы - натолкнуло его на мысль, а не является ли Вилла, чьё имя также созвучно имени святой Винны, потомком царской династии? Чтобы девять поколений женщин уклонялись от генетического анализа? Такое не может быть случайностью, они должны были знать, что делают. Значит, Вилла тоже, скорее всего, знает, кто она, если, конечно, Лийла успела её об этом предупредить. А если нет? Ведь она ушла из жизни так рано!
   Если эта девушка действительно окажется носительницей царской хромосомы и потомком царей, то это будет, пожалуй, самым важным событием для Альбы, в целом, за последние четыреста лет. Один этот факт может изменить всю будущую историю планеты. Но как смогла получиться столь странная генетическая утечка? Все потомки царей строго фиксировались на протяжении многих тысячелетий, их имена содержатся в летописях и хрониках. Даже незаконнорожденные царские потомки были "поставлены на учёт". Здесь же факт налицо, но откуда и почему - неизвестно. Впрочем, необходимо проверить и сам факт. Генно-хромосомное исследование крови всё прояснит. А пока о догадках Министра не знает никто в Правительстве, даже господин Президент.
  
   Ректор, взявший из рук господина Министра электронный пропуск для Виллы, передал его Декану Гремиусу сразу, как только они вышли из здания Министерства.
   - Вы лучше, чем я, справитесь с этим заданием, Декан. Девушка вам доверяет, и всё, что вы ей скажите, примет за чистую монету, - сказал он на прощанье, после чего оба направились к своим аэромобилям.
   Декан Гремиус решил не откладывать порученное ему дело в долгий ящик, тем более что он всё равно собирался сегодня заехать к Вилле. Сидя в аэромобиле, он набрал её номер и перед ним возник образ девушки, видимый только ему. Она смотрела прямо ему в глаза.
   - Здравствуй, Вилла! - начал Декан. - Я хотел бы заехать к тебе, поздравить лично.
   - Конечно! - Улыбнулась она. - Прямо сейчас?
   - Да.
   - Тогда жду. Как раз репортёры только что ушли. Вечером по всеальбийскому каналу будет показана передача обо мне.
   Произнося эти слова, она смеялась. Декан решил, что девушка радуется своей известности.
   Через несколько минут он тепло обнимал удачливую выпускницу, выказывая неподдельные чувства, которые питал к дочери своего погибшего друга. Своих детей у него не было.
   - Пирог уже готов! - заявила Вилла. - Прошу в столовую.
   "Как она только успела!", - подумал он, ведь на дорогу до её дома ему потребовалось всего несколько минут.
   - Подожди, подожди! - остановил он направлявшуюся в сторону столовой хозяйку дома. - Я тут для тебя привёз небольшой подарочек.
   Он вернулся к аэромобилю, достал оттуда внушительный свёрток, который никак не тянул на небольшой подарочек, и подошёл к девушке.
   - Мы с женой хотим тебя поздравить с удачной сдачей экзамена и с началом взрослой жизни драконобоя, - с пафосом произнёс он, протягивая ей свёрток.
   - Ой, какой "небольшой" подарочек! - смеясь, Вилла стала разворачивать свёрток.
   - Это пригодится тебе в походах, - комментировал Декан, пока она возилась с обёрточной бумагой. Наконец, подарок был развёрнут. К удивлению девушки, это оказались высокие походные сапоги драконобоя.
   - Они не промокают. И ты можешь включить подогрев, если будет холодно, - продолжал Декан. - Кроме того, они оставляют специфический след - неуловимый для человеческого нюха запах, который легко возьмут поисковые собаки, если вдруг ты заблудишься в горах или что-то случится с лазерным опознавателем. В экспедициях всякое бывает.
   Вилла и Декан улыбнулись друг другу. Они оба знали, что за последние сто лет всего два драконобоя потерялись в экспедициях, потому что существует порядок: драконобои идут в связке друг с другом, исключающей любые отставания. Но одним из пропавших без вести в горах был дед Виллы. Декан же Гремиус всегда придерживался правила: излишней осторожности в работе драконобоя не бывает. Кроме того, сапоги действительно были уникальны и очень элегантны.
   - Плюс ко всему они просто красивы, - добавила довольная Вилла, - и в них я буду самой красивой девушкой-драконобоем!
   - Ты и так самая красивая девушка-драконобой. Красивей нет - это точно, - теперь уже смеялся Декан, намекая на то, что она вообще единственная девушка-драконобой.
   Вчера вечером, когда он вернулся домой после экзамена, его жена сообщила ему, что заказала подарок для Виллы. Жена была уверена, что девушка будет счастлива тому, что она для неё выбрала.
   Когда перед заходом Альбуса курьер доставил подарок домой, Декан Гремиус был удивлён. Походные сапоги для Виллы, которой он прочил научную деятельность и публичную жизнь? Впрочем, пусть она покрасуется в них и почувствует себя настоящим драконобоем.
   Глядя на столь странный подарок, который он бы точно не выбрал для девушки, Декан впервые за совместную жизнь со своей супругой почувствовал (или ему показалось?) тоску своей жены - видящей, которая не имела права быть охотницей на драконов.
  
   Вилла и её гость направились в столовую. За чашкой кофе разговор крутился вокруг экзамена. Затем Декан спросил о планах девушки на будущее. Ей, как он и предполагал, хотелось бы участвовать в экспедициях.
   Наконец, Декан Гремиус заговорил о том, ради чего он и пришёл.
   - Вилла! Вот тебе пропуск. Утром ты должна явиться в лабораторию Министерства по национальной безопасности и сдать кровь на генетический анализ. Это не займет у тебя много времени, и ты успеешь на распределение.
   Он знал, что завтра, в день Великого Минту, все выпускники факультета драконобоя должны будут явиться во всеарланийскую Службу драконобоев, где и будет решена их участь. Кто-то останется служить драконобоем в Динусе или будет послан в другие города Арлании, а, возможно, и страны Содружества. А кто-то станет выездным драконобоем и будет ездить на охоту, как когда-то это делал Декан Гремиус и Финис - отец Виллы.
   - Я что, маньяк-убийца? - брови девушки удивлённо взметнулись вверх.
   - Нет! Что ты! Это для проформы. Раньше все выпускники факультета драконобоя сдавали этот анализ, - соврал Декан. - И отец твой сдавал. Его отменили только несколько лет назад. Но первой женщине-драконобою он пока ещё требуется.
   "Не следует девушке говорить, что результаты анализа, который Лийла сделала, когда была беременной, где-то затерялись. Уж как-то это странно выглядит. Возможно, Министр солгал и вся эта история с обследованием какая-нибудь игра службы по национальной безопасности. Не мне судить об их играх", - так думал Декан Гремиус, не допуская даже мысли, что Лийла могла действительно не сдать этот анализ. Такое вообще невозможно. Она была добропорядочной гражданкой.
   Как только аэромобиль Декана Гремиуса взлетел, Вилла поднялась в гараж. Сегодня она летит в Сильву. Может быть, там она найдёт нити, ведущие к Кейле Лариус?
  
   Аэромобиль летел над Сильвой, едва касаясь земли. Скорость и высота небольшие, чтобы можно было разглядеть номера проплывающих мимо домов. Крыша откинута, и лёгкий ветерок приятно щекотал Вилле лицо.
   Баристовая аллея оказалась довольно широкой улицей, окаймлённой по бокам баристами - низкорослыми колючими кустарниками, обсыпанными красными цветами. Нежный запах, исходящий от них, напомнил девушке детство, когда тогда ещё живые родители взяли её с собой на пикник за город. Ей было года четыре, не больше. Сейчас она не помнит, куда они тогда ездили, и что там делали, но запах всплыл в памяти вспышкой, мимолётным воспоминанием о том дне, поездке, маме и папе.
   Вилла быстро нашла двадцать пятый дом и приземлилась прямо перед ним. Невысокое строение в стиле ретро: белые под побелку стены и крыша, выполненная под черепицу - резко выделялось на фоне стандартных зданий, расположенных вокруг. Дом располагался не в фешенебельном районе, но материалы, из которых он был построен, были не из дешёвых. Вдоль тропинки, ведущей к входной двери, росли разноцветные лилии.
   Когда-то в детстве Вилла вместе с папой мечтали о том, чтобы у них был небольшой домик в лесу, на берегу озера или речки. Финис при этом добавлял, что он построил бы домик в стиле ретро с белыми, как будто побелёнными стенами, с крышей под черепицу и обязательно со ставнями, деревянными, с резьбой.
   Сейчас перед собой его дочь видела воплощение этой их мечты. Не было ни леса, ни озера, ни речки, но был дом с резными деревянными ставнями, казавшийся игрушечным, сошедшим с древней пожелтевшей фотографии.
   Дом был нестарый, очевидно построен лет десять назад. Хотя, по данным компьютера, Кейла Лариус проживала здесь с момента своего рождения. Значит, раньше здесь был другой дом.
   Смутная картинка всплыла в памяти Виллы: невысокое строение, такое же, как дома вокруг. Вдоль тропинки, ведущей к дому, как и сейчас, лилии, много разноцветных лилий. Она запомнила их, потому что Лийла, так любившая эти цветы, в тот день теперь уже в далёком детстве нежно обхватывала своими ладонями красивые соцветия и показывала их своей дочке - маленькой Вилле:
   - Посмотри, какая красота, Вилла! Эти цветы придумали Боги. И они красивы, как Боги.
   Последние сомнения покинули девушку. Здесь чувствовалась рука Финиса, её отца. И когда-то в детстве она уже бывала здесь вместе со своими родителями. Лийла тоже была здесь! Что бы это значило?
   Вилла направилась к входной двери. Нажав на звонок, который оповестил владельцев дома о приходе гостей, она стала ждать. Сейчас кто-то внутри дома, возможно, рассматривает её объёмное изображение, которое появилось в прихожей.
   Спустя несколько мгновений дверь открыла пожилая женщина, лицо которой было живым и доброжелательным и вполне могло бы сойти за молодое. Вот только седые волосы и грустные морщинки уставшего от жизни человека не оставляли сомнения в её возрасте.
   - Здравствуйте, меня зовут Вилла Миратеус. Вы, по всей вероятности, госпожа Лариус? - спросила наобум Вилла.
   - Я знаю, кто вы, - на лбу у хозяйки дома появились складки недоброжелательности, глаза злобно прищурились. - Да, я госпожа Лариус. Что вы хотите? Поскорее выкладывайте и убирайтесь отсюда. Я не хочу с вами разговаривать.
   Девушка удивилась такой перемене в женщине, но, посмотрев на то место, где обычно в домах располагается дисплей домофона, показывающий, что за гость ждёт за дверью, она поняла, что домофон был отключен или сломан.
   - Я уже догадалась, что мой отец является также отцом маленького Финиса. И хотела бы найти Кейлу Лариус, маму мальчика, - быстро заговорила Вилла, опасаясь, чтобы её не выставили за дверь, пока она всё не разузнает.
   - Зачем?
   - Во-первых, это важно для меня. Согласитесь, не каждому дано узнать, что у тебя есть брат, и что твой отец вёл двойную жизнь.
   - Вы - избалованная девчонка, которая только и думает, что о своём благополучии, - перебила девушку разгневанная женщина, - что вы можете знать о человеческих чувствах? Из-за вас Финис не женился на Кейле. Из-за вас все наши несчастья.
   Казалось, ещё немного и женщина разразится слезами.
   - Убирайтесь! Я ничего вам не скажу! - выкрикнула она в лицо девушке и попыталась закрыть дверь. Но Вилла моментально выставила вперёд руку и придержала нетяжёлую дверь, не позволив захлопнуть её перед своим носом.
   - Почему из-за меня? - удивлению девушки не было предела. Последние реплики расстроенной женщины она пропустила мимо ушей.
   - Почему? Потому что он, видите ли, не хотел беспокоить ваше превосходительство присутствием другой женщины и ребёнка. Потому что он обещал своей жене, что никогда не приведёт в дом другую женщину, что вы никогда не узнаете мачехи.
   - Почему? Я была бы рада, если бы отец был счастлив! - выдохнула Вилла.
   Последняя фраза подействовала, как холодный душ, на госпожу Лариус. Какое-то мгновение она стояла, как вкопанная, и без отрыва смотрела на девушку.
   - Почему маме потребовалось такое обещание? Ведь она не собиралась умирать! Её смерть - случайность! - размышляла вслух Вилла.
   Госпожа Лариус потрясённо смотрела на непрошенную гостью. Она вся как-то сразу обмякла, её гнев испарился.
   Какое-то мгновение обе женщины молчали. Наконец, первой заговорила хозяйка дома теперь уже спокойным и, пожалуй, потерянным голосом:
   - Не знаю, девочка. Ничего не знаю. Кроме одного: я потеряла дочь и внука, и что их ждёт - не знаю.
   Она заплакала.
   - Пожалуйста, не плачьте, - взмолилась Вилла. Ей трудно было видеть плачущую женщину: её боль и отчаяние невольно передались ей. - Я видела Финиса. Он жив и здоров.
   - Я знаю. Я тоже его видела в вечерних и утренних новостях. Как он вырос!
   Женщина вздохнула, слёзы катились у неё из глаз:
   - А теперь уходите!
   - Ещё одну минутку, пожалуйста, - обратилась Вилла к бабушке Финиса. Теперь она точно знала, кто перед ней. - Прошу вас, помогите мне найти Кейлу. Финис просил меня найти его мать. Это - его просьба.
   - Вы разговаривали с Финисом? Вы же сдали его полиции, - с сомнением в голосе произнесла госпожа Лариус.
   - Всё было не совсем так, как освещено в прессе, - сказала Вилла, - но это - длинная история. В любом случае, мне нужно найти Кейлу, и я найду её, где бы она ни была. Если вы можете помочь - помогите. Я буду очень благодарна.
   - Мне нечем вам помочь, - твёрдо произнесла женщина, - я ничего не знаю о дочери с того самого момента, как её забрали.
   "Ложь. Она знает, где дочь", - подсказывал Вилле внутренний голос. Но настаивать было бесполезно. Госпожа Лариус не шла на контакт. Прощаясь, девушка протянула ей микрочип со своими данными. Но женщина отказалась внести номер Виллы в свой коммуникофон.
   - Мне это ни к чему, - произнесла она и захлопнула дверь.
   Вилла развернулась и хотела было уйти, но в этот момент её взгляд упал на лилии, и она поняла, что ещё не всё выяснила. Она опять позвонила, и дверь тут же распахнулась, как будто женщина ждала за дверью её звонка.
   - Простите, пожалуйста. Ещё один вопрос, - начала сбивчиво девушка, - я и моя мама... Мы ведь бывали здесь, не так ли?
   Женщина грустно улыбнулась и ответила в тон ей:
   - Бывали. Лийла всё знала о моей дочери.
   - Что знала? - удивлению Виллы, казалось, не было предела.
   Госпожа Лариус спохватилась, что сказала что-то лишнее:
   - Не важно. Сейчас уже ничего не важно. Всё это в прошлом. Не ворошите его. Вам так будет легче.
  
   Вечером Вилла решила позвонить полицейскому Анди. Необходимо было выяснить, что с мальчиком, который оказался её братом. Ей было непривычно думать о нём, как о брате. Но факт неоспоримый.
   "Он - мой брат", - убеждала она себя, стараясь привыкнуть к этой мысли. По странному стечению обстоятельств в один и тот же день она потеряла Рига и обрела брата.
   Да, Вилла не сомневалась, что их отношения с Ригом закончились. Казалось бы, он выполнил свой долг добропорядочного гражданина, но для неё он перестал существовать как близкий человек. Не было ни обиды, ни гнева, ни раздражения, когда она думала о Риге. Только пустота и грусть. Жаль, что не сложилось - вот и всё. Сегодня он несколько раз пытался связаться с ней по коммуникофону. Каждый раз она отключала аппарат, как только его изображение появлялось перед ней. Пока что ей не хочется с ним говорить. Потом это пройдёт, и они, скорее всего, останутся друзьями. Но не близкими людьми.
   Изображение Анди появилось моментально, как только он выбрала его номер. Казалось, что он ждал звонка. Вилла не стала отключать дисплей. Пусть они видят друг друга, так разговор будет доверительнее.
   - Рад вас видеть и слышать, моя красавица! Вы вняли зову Богов? - радостно улыбаясь, обратился он к девушке.
   - Я по-прежнему считаю, что здесь приложил свою руку его величество случай. А сейчас он подсказал мне: а не позвонить ли вам? Вдруг вы будете рады моему звонку?
   Её шутливый тон не оставлял сомнения: она решила продолжить знакомство. Анди был в восторге. Свершилось то, на что он надеялся, но во что не верил. Разве может девушка из высшего общества, к тому же видящая, желать продолжения знакомства с ним, обычным полицейским среднего достатка?
   - Рад? Да я просто счастлив!
   Вилла не сомневалась в его искренности: такой восторг и открытость выражал его голос.
   - Сегодня в полицейском участке я была неразговорчива. Простите, если обидела, - сказала она то, о чём даже никогда бы и не подумала, но сейчас нужно было что-то сказать, и любая нелепица подойдёт.
   - Обидела? - полицейский был озадачен. - Что вы? В приёмной следователя многие становятся молчаливыми. Это обычное явление. К тому же, у вас болела голова.
   Вспомнив, что он находится на службе и не может долго разговаривать по коммуникофону, по которому ему в любой момент может прийти вызов или сигнал SOS, полицейский Анди решил "взять быка за рога":
   - Вилла, я сейчас занят. Моё дежурство закончится только вечером. А вот завтра я свободен. Не могли бы вы со мной пообедать?
   С замиранием в сердце он ждал ответа: откажет. Скорее всего, откажет.
   - Пообедать, может быть, и не получится, - как будто что-то обдумывая, медленно ответила Вилла.
   В груди у молодого человека что-то оборвалось, но сникнуть он не успел.
   - Завтра я иду устраиваться на работу, - продолжала девушка, - а вот поужинать - это с удовольствием. И куда вы меня поведёте?
   Конечно, в ресторан и самый шикарный! Анди был в восторге от перспективы ужина с девушкой из высшего общества. Возможно, он будет танцевать с ней и даже обнимать её.
   - "Галактика" устроит? - он не мог упасть лицом в грязь, пригласив такую красавицу во второсортный ресторан. Только такой, как "Галактика" был под стать ей. Сам он ни разу там не был, но знал, что это очень фешенебельное и престижное место.
   - Вполне, - согласилась Вилла.
   - Тогда увидимся завтра, - сказал Анди, собираясь попрощаться.
   - Кстати, ваше дело с незаконнорожденным закончено? - как бы невзначай спросила девушка, помешав полицейскому отключиться.
   - Да, можно сказать и так. Разногласий в показаниях свидетелей и мальчишки не было. Дело закрыто.
   - Он теперь заключённый? - полюбопытствовала она, пытаясь подвести полицейского к интересующему её вопросу: где он теперь?
   - Нет. Он же ничего не украл. Его отправили назад в дом для незаконнорожденных, из которого он сбежал. Я бы не позавидовал ему. Думаю, что оставшиеся дни он проведёт в карцере.
   - Оставшиеся дни? - переспросила Вилла.
   - Да, ему на днях исполнится двенадцать, и тогда его переведут в пансионат для доноров. Там будут отращивать, как бычка, - хихикнул Анди.
   Вилла слышала о пансионатах для доноров, но понятия не имела, где они находятся. Кому нужны сведения о незаконнорожденных?
   - Там хорошо кормят? - она постаралась придать своему голосу шутливый тон, хотя известие о том, что её брат будет отдан на растерзание хирургам, больно резануло сердце. Её удивило, как быстро мальчишка, ещё вчера утром ничего не значащий для неё, стал близким человеком!
   - Честно говоря, не знаю. Он должен расти абсолютно здоровым, значит, здоровый образ жизни ему будет обеспечен.
   - Этот пансионат, наверное, расположен где-нибудь за городом? - Вилла надеялась, что её вопрос не вызовет подозрения. Где ещё может быть обеспечен здоровый образ жизни будущим донорам, как не за городом!?
   - Да, подобные заведения обычно располагаются в лесу, - стал объяснять ничего не подозревающий Анди, - в окрестностях Динуса я знаю два таких пансионата. Нам иногда приходится сопровождать доноров в больницу, где требуются органы, и обратно. Однажды произошёл очень курьёзный случай, но об этом я расскажу завтра.
   Было очевидно, что Анди сделал попытку заинтриговать девушку, с тем чтобы она точно не передумала завтра отужинать с ним. Правда, разглагольствовать сейчас он тоже уже больше не мог, ведь он на службе. Попрощавшись до завтра, они разъединились.
   "Вот это удача!" - подумала Вилла. Завтра у неё будет повод подробнее расспросить его о донорских пансионатах.
  
   Весь вечер до захода Альбуса Вилла провела в одиночестве. Она отключила коммуникофон: сегодня ни с кем не хочется говорить. Слишком много неожиданных новостей и поворотов в судьбе. Мысли, одна за другой, вереницей проносились в её голове. Она думала об отце и матери, вспоминала обоих.
   Девушка хорошо помнила тот день, когда погибла Лийла. Тогда отец вернулся из экспедиции один. Никогда: ни до, ни после - она не видела его таким, как в тот день. Он вошёл, не видя ее, счастливую, устремлённую навстречу родителям (ведь девочка пока ещё ничего не знала о гибели мамы). Прошёл в гостиную, сел в кресло у окна: серый и очень уставший, с застывшим взглядом в никуда. Девочка поняла, что что-то случилось, но отец не отвечал на её вопросы. Он тупо смотрел в одну ему ведомую даль и молчал. Она устроилась в кресле напротив в ожидании, что папе станет лучше и он расскажет, где мама. Но отец молчал, она же вскоре уснула, так и не дождавшись объяснений.
   Когда ночь кончилась и она проснулась, то увидела отца, сидящего напротив всё в той же позе. Но чем выше Альбус поднимался над горизонтом, тем живее становилось его лицо, как будто светило наполняло Финиса живительной силой. Вскоре отец встал. Взгляд его переместился на дочь, которая продолжала наблюдать за ним. Тогда Вилла узнала, что мама погибла.
   Финис и Лийла, папа и мама: они так любили друг друга! Все знали, какая это была замечательная пара.
   Но почти сразу после смерти жены отец нашёл себе утешение - Кейлу Лариус. И через год у него родился сын, которого он не признал за своего ребёнка и обрёк на участь незаконнорожденного. Как-то это всё не вязалось с тем Финисом Миратеус, которого Вилла знала и помнила: смелый и решительный охотник, принципиальный и порядочный человек, добрый и любящий отец.
   Все годы, которые отец с дочерью прожили без матери, он выглядел потерянным, казалось, так и не смирившимся со смертью любимой жены. Теперь же выясняется, что он не был одинок. Возможно, даже был счастлив: любил и был любим. И у него был сын.
   Вилле стали понятны частые отлучки отца из дома. Раньше она была уверена, что он не мог долго находиться дома, потому что здесь всё напоминало ему о жене. Действительно, лучше гулять по городу или ездить загород на рыбалку - именно так отец объяснял дочери свои поступки, когда собирался куда-то не по работе.
   Но как ему только удавалось скрывать двойную жизнь, ведь он был публичным человеком! Почему светская хроника прошла мимо столь пикантной подробности?
   Конечно, дочери и в голову тогда не могло прийти, что у отца есть ещё одна семья. Ведь он так любил маму и её, Виллу. Они часто говорили о Лийле, иногда так, как будто та была жива. Это он приучил девочку разговаривать с голографической фотографией мамы, рассказывать ей обо всём, что случилось за день, спрашивать совета. Одним словом, вести себя так, как будто бы Лийла была где-то рядом, как будто бы она не умерла, а просто стала невидимой и немой.
   Отец немало времени посвящал дочери. Днём его могло не быть. Но вечера и ночи он почти всегда проводил дома, не считая тех недель, когда отправлялся на охоту. Но это была его работа, и Вилла ничего не видела странного в том, что её отец - один из лучших драконобоев Арлании - старается найти и обезвредить как можно большее число драконов. Ведь это его долг!
   Но он не забывал и свой родительский долг по отношению к ней. Он многому научил её. И, пожалуй, самое важное, что он сделал для неё: все те годы, которые они жили одни без мамы, девочка не чувствовала себя сиротой. У неё действительно был нежный и любящий отец.
   Но почему в таком случае он не усыновил Финиса-младшего? Почему?
   Почему отец ей лгал? Почему он скрывал, что у него есть любимая женщина, а у неё - брат? Почему он вёл двойную жизнь?
   Как же много почему, на которые Вилла не знает ответа! Эти и многие другие вопросы неугомонным роем одолевали её сейчас.
   Кто такая Кейла Лариус, что Лийла была знакома с ней? И, пожалуй, маленькая Вилла тоже? Как могло получиться так, что дочь ни разу не поймала мысли отца о другой семье? Какой контроль над собой! Конечно, особенно хорошо они понимали мысли, обращённые друг к другу. Остальной мыслительный процесс воспринимался, как лёгкий шум. Но иногда у Виллы получалось узнать, что думает отец. Случайно, конечно. Но ни разу при ней он не думал о той семье!
   Девушка так была занята своими воспоминаниями и размышлениями, что забыла о вечерней телепередаче, героиней которой сегодня была она - первая женщина-драконобой - и которую сегодня смотрели почти все её друзья, Декан Гремиус и даже Министр по национальной безопасности Арлании. Но она не знала этого, потому что все её друзья и знакомые, спешащие поделиться с ней своими впечатлениями о передаче и желающие ещё раз поздравить первую в мире охотницу на драконов, так и не смогли дозвониться до неё: коммуникофон был отключен.
  
   В это время, в Ирмии, стране, примыкающей к Арлании на Востоке, эту телепередачу смотрел первый советник Святейшего - главы Ирмийского Храма. Девушка с иссиня-черными волосами и миндалевидными глазами сразу же привлекла его внимание. Как она похожа на святую Винну, особенно почитаемую в Ирмии! Винна была последней королевой этой страны - носительницей чудесной Z-хромосомы, благодаря которой все древние правители Альбы теперь считаются святыми. И пусть она за свою жизнь не совершила ничего чудесного и даже не смогла предвидеть своей трагической гибели (во всяком случае, об этом ничего не известно), она всё равно почитается, как святая. Ведь она ещё была и мученицей. Её убили! Убили с тем, чтобы ввести президентское правление и навсегда избавить Альбу от царских правителей и чудесной хромосомы.
   Завтра первый советник доложит Святейшему, что предсказанное пророками возвращение святой состоялось. Эта девушка - инкарнация Винны. Святая Винна вернулась в том же обличии и почти под тем же именем!
   Пять тысяч лет назад древние альбийцы свято верили в инкарнацию. Особенно внимательно следили они за реинкарнациями святых и пророков. Но потом Всеальбийским Советом Храма был утверждён вердикт, по которому каждый человек, верящий в эту идею, стал признаваться еретиком. Отказались поставить свои подписи под этим документом только Святейшие тех стран, в которых наиболее почитаемыми Богами являются Великие Минту и Демби. Тогда и произошло разделение церкви на конфессии, которые с тех пор стали официальными врагами по отношению друг к другу. Но Храм Ирмии и Храм Арлании принадлежат к одной конфессии - Храму Великого Верну.
   Конечно, вердикт не призван был привести к разделению церквей. Так уж получилось. На самом деле, вердикт был принят с целью оградить людей от сумасшествия. Потому что сильно верующие люди, которые в своих молитвах иногда достигают мистических состояний, по сути, находятся на грани между здоровьем и психозом. Пока они контролируют это состояние - они здоровы. Для тех же, у кого "уровень гордости и желания выделиться перед другими, быть великим и известным зашкаливает", идея инкарнации - хорошая почва для развития бреда и мании величия. Поэтому теперь официально эта идея отрицается Храмом. Таким образом, сохраняется психическое здоровье альбийцев. Да и контролировать настоящие инкарнации так легче: не надо тратить времени и духовных сил на самозванцев, возомнивших себя святыми. Продвинутые монахи и верхушка Храма хорошо осведомлены, кто есть кто, и на высшие посты назначаются только живые инкарнации. Так, Святейший в Ирмии - это инкарнация святого Ласы, древнего монаха-философа, написавшего много книг по теологии и сочинившего литургию, которую теперь в некоторые праздники исполняют в храмах. Но простому люду про это неизвестно.
  
   На следующий день утром Вилла посетила лабораторию Министерства по национальной безопасности. Процедура сдачи анализа крови на генный и хромосомный состав не заняла много времени. Робот-лаборант работал быстро и слаженно. Пробирку с кровью девушки он сразу же на её глазах отправил по конвейеру в специальный отсек, где компьютер исследует её и через пару минут оформит полную карту хромосом и генов в объёмном виде. Эти результаты сразу же попадут в её личное дело. Она же ничего не увидит, потому что результаты любых анализов представляют интерес только для лечащего врача, если есть что лечить, да для личного дела.
   Впрочем, Вилла имела представление о том, как выглядит результат хромосомного исследования. В Университете у них были ознакомительные занятия в лаборатории по сбору и обработке самых разных анализов человека, в том числе и генетических. Конечно, её хромосомы будут иметь генный состав, характерный для любого добропорядочного альбийца. Не преступница же она, в самом деле!
   Но девушка не знала, что какими бы не оказались результаты её анализа, в личную папку Виллы Миратеус попадёт только заранее заготовленная версия, отражающая хромосомный и генный состав большинства альбийцев. Истинные данные по секретному каналу будут переданы на компьютер Министра по национальной безопасности. И только ему.
  
   Вилла торопилась во Всеарланийскую службу драконобоев. Интересно, какую работу комиссия предложит первой женщине-драконобою? Её мечта - дальние экспедиции. Конечно, пожелания самих драконобоев учитываются, но распределяет все-таки служба.
   Она быстро добралась до нужного ей здания, расположенного совсем не далеко от Министерства по национальной безопасности. Войдя в здание, она сразу же прошла к справочному роботу и сделала запрос. На дисплее высветился маршрут по зданию, показывающий, как найти нужный ей кабинет, где заседает комиссия по трудоустройству. Приятным человеческим голосом робот пожелал ей удачной вакансии.
   Вилла поднялась на лифте на третий этаж. В большом светлом холле она увидела Уира, поджидавшего её. Он позвонил ей утром, и она догадалась, что молодой человек хочет ей что-то сообщить, чего не следует говорить по коммуникофону. Поэтому они договорились о встрече здесь, ведь случайная встреча выпускников Университета драконобоя во Всеарланийской службе на второй день после выпуска - вполне нормальное явление.
   Кроме Уира здесь было ещё три человека с их курса, ожидающих своей очереди перед заветной дверью в кабинет, где скоро будет определено будущее каждого выпускника.
   Поприветствовав сокурсников, Вилла подошла к Уиру. Он уже прошёл все процедуры приёма на работу и получил должность городского драконобоя в одном из районов Динуса. Именно этого хотел его отец, и, скорее всего, именно его мнение повлияло на решение комиссии. Через несколько лет Уир будет возглавлять районную службу, а потом поднимется выше по служебной лестнице.
   Сам молодой драконобой ещё два дня назад мечтавший уехать куда-нибудь на границу подальше от Динуса и предстоящей ненавистной женитьбы, после ночного разговора у Виллы дома изменил своё мнение и был рад остаться Динусе. Девушка прочла это по его глазам.
   Да, не с одним Уиром произошла метаморфоза. Она тоже изменилась. Теперь она воспринимает не только то, что человек говорит, а то, как он говорит, и то, что он не говорит, но говорят его глаза. Раньше такого не было.
   Из нужной Вилле комнаты в этот момент вышел Риг. "Надо же и он здесь!" - подумала она. Ей совсем не хотелось его видеть, особенно сейчас, когда они с Уиром должны обсудить интересующую её проблему. Конечно, обсуждать они будут не в здании, в котором наверняка есть "глаза и уши", а на улице, когда вместе направятся к своим аэромобилям. Но и сейчас, как ей казалось, Риг был лишним.
   Он же, довольный и радостный, то ли оттого, что увидел Виллу, то ли от удачного распределения, направился прямо к ним.
   - Как я рад! Как я рад! - дурачась и раскрывая свои объятия, заявил молодой драконобой. На виду у своих сокурсников Вилле ничего не оставалось, как разрешить ему приветственно поцеловать себя в щёку
   - А я не очень, - на ухо прошептала она ему так, что никто, даже Уир не расслышал этих недоброжелательных слов.
   Лицо Рига вытянулось.
   - Ты всё ещё сердишься? - серьёзно и вслух спросил он.
   - Нет, не сержусь.
   Вилла действительно не испытывала на него никакой обиды и, тем более, не сердилась. Прошло всего полтора дня, но у неё появилось ощущение, что их отношения далеко в прошлом. Именно там, в прошлом, остались все чувства, которые когда-либо возникали у неё по отношению к Ригу.
   - Тогда мир? - в надежде на скорое примирение спросил Риг.
   - Возможно. Но не тот, какого хочешь ты, - намекнула она на то, что их близким отношениям пришёл конец.
   - Посмотрим, - Риг начал злиться и, чтобы не показать своей слабости, повернулся к Уиру, который слышал весь их разговор.
   Мужчины заговорили о работе. Каждый поделился результатами распределения. Риг попал в отряд драконобоев N 4 - его мечта сбылась. Отряды драконобоев (их всего 40 в Арлании) - это те отряды, которые предпринимают опасные экспедиции с целью нахождения и уничтожения логова драконов. Когда-то Финис был в отряде N 1.
   Практически все выпускники Университета мечтают о таком распределении. Пока что повезло только Ригу и, как Вилла узнала из разговора, Вейсу. Он побывал здесь ещё вчера.
   Подошла её очередь зайти в комнату, где в ближайшее время решится её судьба. Приятной внешности молоденькая секретарша провела девушку к компьютеру, стоявшему на столе, и объяснила, как отвечать на вопросы, всплывающие на дисплее в воздухе. Электронная анкета была призвана выявить желания и склонности претендентов найти работу, с тем чтобы они получили именно те места, где будут наиболее производительны и эффективны. По окончании заполнения анкеты, компьютер моментально выдал результат, который появился на огромном дисплее в соседней комнате, и все находящиеся там члены комиссии по трудоустройству смогли увидеть его одновременно.
   Когда любезная секретарша пригласила девушку пройти в это помещение, профессиональное будущее Виллы уже было определено.
   Председатель комиссии, интересная женщина средних лет с элегантно уложенными волосами, доложила решение комиссии. Вилле предложили совмещать боевую работу в городской службе драконобоев Динуса с научной в Университете драконобоя и драконоведения на кафедре, которую сама выберет. Таким образом, комиссия объединила пожелание девушки стать боевым драконобоем и её способности к научной деятельности, выявленные на основании компьютерной обработки результатов анкетирования. И ещё одно пожелание, а, вернее, негласный приказ Министра по национальной безопасности Командующему службой драконобоев Арлании приняла комиссия во внимание: не выпускать девушку из Динуса. Следовательно, никаких границ, никаких полевых работ, никаких экспедиций.
   Вилла была расстроена. Она мечтала о Варлеевых горах, о встречах с настоящими драконами, а не с теми маломерками, которых иногда можно встретить в городе. Но с решением комиссии не поспоришь. Хорошо хоть вообще не лишили её службы и не направили только на научную работу: всё-таки женщина.
   Риг и Уир по-прежнему оживлённо обсуждали свои планы и свою будущую работу, когда к ним присоединилась Вилла. Она рассказала о решении комиссии, чему Риг был очень рад: он тоже считал, что женщине нечего делать в настоящем деле. Уир не выказал каких-либо чувств: возможно, ему было всё равно, исполнилось желание его сокурсницы или нет. Когда свои собственные желания и стремления под запретом, какое дело может быть до исполнения или неисполнения чужих! Однако спустя некоторое время он спросил, в какой батальон Динуса её направили.
   - В девятый, - ответила Вилла.
   - А меня в восьмой, - улыбнулся Уир, - теперь мы соседи.
   Когда они по-прежнему втроём покинули здание Всеарланийской Службы драконобоев, Риг продолжал разговаривать с Уиром. Он, казалось, не собирался с ними расставаться до того, как они рассядутся по своим машинам, и, таким образом, не оставлял Вилле шанса обсудить с Уиром её проблемы наедине. Нужно было что-то срочно придумать.
   Тут она увидела на другой стороне улицы небольшой бар. Необходимо было задержать Уира и освободиться от Рига, который в разговоре сообщил, что сегодня летит к отцу на границу: повидаться и отдохнуть. В отличие от Виллы и Уира, которые уже завтра должны будут явиться на места своей будущей службы, ему предстоит приступить к работе только через неделю.
   Вилла в надежде, что Риг торопится и не сможет принять её приглашение, предложила выпить по чашечке кофе в баре напротив. Её расчёт оправдался. Лицо Рига выразило сожаление: он не мог себе этого позволить и был вынужден распрощаться. Но в его глазах появилась надежда, ведь она пригласила их обоих. Значит, ещё не всё потеряно.
   В баре Уир и Вилла расположились на улице за столиком, стоявшим в тени увесистых ив. Справа от них был пруд, по которому лениво плавали белоснежные птицы. Теперь уже настоящие охотники на драконов, которым завтра, скорее всего, выдадут оружие, заказали по чашечке кофе. Пить что-либо более крепкое не хотелось им обоим, хотя повод для бокала шампанского был: они прошли распределение.
   - Кейла Лариус была направлена для прохождения психоанализа и психокоррекции в седьмую психиатрическую больницу Арлании, которая расположена в Динусе, - сообщил Уир то, что успел узнать. Выдержав небольшую паузу, он продолжил:
   - Вряд ли она всё ещё там - прошло два года. Данные о пациентах, подобных ей, в этих больницах засекречены, ты знаешь. Больше мне ничего не удалось раскопать.
   - Спасибо, Уир. Это уже что-то. Значит, надо каким-нибудь образом подобраться к этой больнице. Нужно найти врача, работающего там, желательно в отделении психоанализа и психокоррекции, - Вилла думала вслух.
   - Я знаю одного врача из этой больницы, но он - психиатр. Он - простой медик, а не выпускник нашего Университета, - подхватил Уир её мысль.
   Оба они знали, что матери незаконнорожденных расцениваются как пострадавшие от драконьей деятельности, и с ними работают реабилитологи - специалисты по психоанализу и психокоррекции, которые, как правило, являются выпускниками факультета реабилитации Университета драконобоя и драконоведения.
   - Большинство врачей-психиатров имеют частную психотерапевтическую практику, - продолжал Уир, - моя мама однажды обращалась к нему. Он - хороший врач и помог ей тогда: она стала спокойнее и перестала придираться к папе. Я как-то подвозил её к нему и помню, где он принимает и его имя: доктор Дарн Фирелиус.
   - Очень хорошо.
   Вилла достала коммуникофон и ввела имя. На мини-дисплее высветился номер. Она дала добро на его ввод. Через несколько минут появилось видимое только ею изображение молодого, но знавшего себе цену мужчины.
   - Доктор Фирелиус к вашим услугам, госпожа, - сказал он, с интересом разглядывая изображение девушки перед собой.
   - Доктор Фирелиус, я хотела бы записаться к вам на приём. У меня проблемы.
   Доктор удивлённо смотрел на неё. Какие проблемы могут быть у столь молодой и красивой девушки?
   Придумывать пришлось на ходу:
   -Да, проблемы со сном. Меня мучают сны. Я плохо сплю.
   - Через неделю в день Эсте, вас устроит? - спросил доктор.
   Вилла могла видеть, как он отвлёкся от её образа и принялся изучать мини-дисплей своего карманного компьютера, на котором в этот момент по всей вероятности высветился список записавшихся на приём больных. Действительно, через мгновение он, подняв на неё глаза, сказал:
   - Все дни ближайшей недели заняты. Я принимаю по два человека ежедневно. Больше нельзя: остальное время я занят в больнице.
   - Но, может быть, вы сделаете исключение и один раз примите трёх пациентов? Я хорошо заплачу, - взмолилась Вилла.
   Доктор молча смотрел на неё.
   - А то вдруг через неделю от меня ничего не останется, я совсем изведусь от бессонницы? - попыталась пошутить она.
   Непонятно было, что больше подействовало на доктора: то ли её мольба, то ли внешность красивой черноволосой девушки, которой так шёл белый наряд, предписанный днём Минту, но доктор, наконец, улыбнулся и сказал:
   - Тогда только сегодня. Как раз сейчас у меня окно. Записанная предварительно пациентка срочно уехала в другой город к собирающейся родить дочери. Если вы поторопитесь - то успеете.
   Запомнив адрес и отключившись, Вилла поцеловала Уира в щёку, что было впервые по отношению к нему, и, благодаря Великого Верну, помчалась к своему аэромобилю.
  
   Примерно в это же время Министр по национальной безопасности у себя в кабинете, который располагался на последнем этаже Министерства, рассматривал объёмное изображение генетического анализа крови Виллы Миратеус, сгенерированное компьютером. В пространстве перед ним медленно вращались две спирали первой пары хромосом.
   Если бы Министр пожелал просмотреть генный состав, ему было бы нужно всего-навсего дотронуться указателем до интересующего его участка хромосомы. Список генов, расположенных на этом участке, моментально предстал бы перед ним. Выделив всю хромосому, он получил бы на дисплее компьютера перечень всех генов, составляющих её. Но сейчас гены не интересуют его.
   Нажатием на виртуальную кнопку Министр перелистывал хромосомы, как страницы книги: на месте первой пары возникла вторая, затем - третья. И так до двадцать третьей.
   Всем известно, что у жителей Альбы хромосомный набор представлен двадцатью тремя парами. После двадцать третьей пары, состоящей из двух Х-хромосом, появится опять первая, или... Министр зажмурился от напряжения, испарина покрыла его лоб. Громко выдохнув воздух, он нажал на кнопку. И... в изнеможении откинулся на спинку кресла. На столе перед ним красовалась совсем другая хромосома, странной, не присущей планете Альба формы. Z-хромосома. Взгляд министра, казалось, стал стеклянным. Он без отрыва, как завороженный, смотрел на чудо. Неужели? Разве такое возможно? Хромосома, которой не фиксировали уже более четырёхсот лет! Последние её носители вымерли или были убиты. В то время только появился электронный микроскоп, и люди научились видеть хромосомы. На изучение одного гена уходили годы. Сенсацией стал факт, что у некоторых оставшихся на Альбе правителей другой хромосомный состав. Но ещё большей сенсацией, граничащей с трагедией, было, что эти правители - последние. Тогда и вспыхнула всемирная революция. И необъяснимое чудо было уничтожено: большинство представителей царских и королевских династий были убиты, в том числе и святая Винна. Чудо планеты было уничтожено ради президентского правления!
   Жажда власти... Что сильнее в человеке жажды власти? Жажда денег, жажда обладания женщиной, стремление быть знаменитым, жажда знаний - всё это способы достижения власти.
   Министр был немолод, он многое повидал на своём веку. Политика - это арена для людей, которые в отличие от других, обманывающих себя байками про милосердие, доброту и справедливость, знают, что ими руководит жажда власти. Они - её рабы. Но они же и её орудие. С помощью них Власть, как некий демон, переходит из поколения в поколения и никогда не выродится. Всегда человек будет стремиться быть первым, всегда он будет стремиться иметь власть над другими. Такова жажда власти - ненасытный монстр, который питается человеческой кровью, пролитой в войнах за власть над людьми, над их душами и имуществом, над всей Альбой, наконец. А в будущем, возможно, и над всем космосом. Нет предела жажде власти.
   Министр много читал и знал о древних правителях. Это было его хобби. Вечерами он часто просиживал со своим другом-профессором в закрытой библиотеке Министерства национальной безопасности. Здесь собраны уникальные материалы о жизни правителей за многие, многие века, которые не найдёшь ни в одной электронной библиотеке: не издаются они теперь, а многие из них никогда и не издавались. Из этих старинных фолиантов, часто написанных от руки, Министр узнал многое о правителях, многое такое, что заставило его пожалеть, что их не стало.
   Что способствовало их вырождению? Что давала им дополнительная хромосома? Читая о них, он понял, что среди них действительно было много святых, особенно среди самых древних. Часто они вели аскетический образ жизни, не смотря на то, что были правителями и, следовательно, самыми богатыми людьми в своих странах. Люди верили им беспрекословно, ведь всё то, что они говорили, проповедовали и предсказывали, сбывалось. Некоторые из них могли творить чудеса: так, например, трое правителей стран Большого кольца однажды собрались вместе и силой мысли построили в этом месте странные башни, как будто литые из неведомого металла. До сих пор ученые не могут получить этот сплав, который те создали из ничего. Как говорят старые летописи, из воздуха. Странный сплав. Нет, состав его изучен, но, чтобы соединить элементы в этот сплав, нужна другая, неальбийская гравитация, и что-то еще, пока неизвестное науке. Неизвестно и предназначение этих башен.
   А как некоторые из правителей останавливали войска? Только подняв руку, как описывали очевидцы, и конница не могла тронуться с места.
   Конечно, они воевали. Жажда власти их не обошла стороной. Более сильные цари подчиняли себе тех, кто слабее. Пока на Альбе не сложилась география стран, которая вот уже более четырехсот лет не меняется. Всё те же границы. И даже, когда идут войны (а теперь они, как правило, местные или космические), границы не изменяются. Да и нужны-то войны только для того, чтобы военная промышленность могла реализовать свою продукцию и развиваться. И ещё для того, чтобы существующие правители - президенты и их команды - могли показать свою власть, насладиться ею, а заодно, и подкормить этого монстра для будущих поколений. Объявит одна страна другой войну, выставят они свои космические батальоны за пределами планетарной системы Альбуса: какие - в открытом космосе, какие - на планетах. Благо, обитаемых планет в ближайших галактиках нет. Вот и воюют. Все довольны. Никакого вреда для Альбы и Альбуса. А военная промышленность развивается, да и жажда власти находит себе поле для деятельности и, таким образом, получает необходимую подпитку.
   "Всё хорошо в нашем мире, - думал Министр, - всё. Кроме одного. Нет чудес, нет стремления к чудесам. Всё рационально, всё взвешено и обдуманно".
   И вот оно чудо. Настоящее чудо находилось сейчас перед ним на столе. Z-хромосома. Что она даёт своей владелице? Настоящее чудо - эта девушка, носительница чудесной хромосомы, - чем-то сейчас занимается, что-то делает. Как думает эта девушка? Чем и как живёт?
   Министр нажал на очередную кнопку. Открылось круглое отверстие в рабочем блоке компьютера, и из него выплыл небольшой шарик, который он положил в нагрудный карман пиджака. Если этот шарик сжать между двумя пальцами, он быстро трансформируется в трёхмерное изображение заветной хромосомы. Но о ней никто не должен знать.
   Затем он набрал специальный код, который был известен очень небольшому количеству людей, и вышел в командное меню программы связи со спутником. Министр ввёл имя девушки и через несколько секунд на его дисплее появилось её изображение в реальном времени. Параметры сверхслабого излучения браслета, который должен носить каждый альбиец, индивидуальны и внесены в центральный компьютер службы национальной безопасности. Именно браслет Вилла Миратеус быстро нашёл спутник, находящийся в этот момент на далёкой орбите.
   Девушка летела в аэромобиле. Началось снижение, она приземлилась около небольшого, но не бедного дома. Вошла в дом, где её встретил молодой интересный мужчина.
   Министр без отрыва смотрел на дисплей. Затем включил специальный преобразователь, и всё действо в кабинете доктора Дарна "переместилось" в кабинет Министра по национальной безопасности Арлании, который невидимо для обоих присутствовал на психотерапевтическом сеансе и всё, абсолютно всё слышал и видел.
   Отныне все передачи со спутника будут записываться сразу в память личного компьютера Министра. Когда у него будет время и возможность, он их обязательно просмотрит сам. Нет, никому он не доверит эту тайну. Никому. Во всяком случае, пока. А когда придёт время, он сразу же доложит о девушке Совету Трёх, и, если добро будет дано, то господину Президенту, но только когда придёт время. Впрочем, стоит ли? Как поведёт себя Президент, узнав, что в мире существует реальный претендент на восстановление монархии? Не победит ли жажда власти здравый смысл? Не отдаст ли он приказ, как это сделали четыреста лет назад стремящиеся к власти люди, уничтожить это чудо?.. И не доложить нельзя. Слишком важно... Или всё-таки можно?
   Министр по национальной безопасности понимал, что это, пожалуй, самая секретная миссия в его жизни. И самая важная. Девушку надо изучать, она не должна догадываться о том, что за ней следят, о том, что теперь всё, буквально всё из её жизни, будет ему известно. Необходимо подключить ученых. Но кого? Это надо продумать. Её можно клонировать, а клоны размножить. Новые возможности, новая эра открывается перед альбийцами. Но сначала уникальную девушку нужно изучить.
  
   Доктор Дарн Фирелиус встретил Виллу широкой улыбкой. Доброжелательным жестом он предложил ей удобно устроиться в уютном кресле, самоподстраивающимся под каждого пациента, с тем чтобы тот испытывал максимальный комфорт. "Профессионал", - констатировала Вилла, отметив про себя стремительность, с которой у неё возникла симпатия к этому человеку.
   Красивый, высокий, стройный, молодой. Казалось, он только что сошёл с обложки модного журнала. Тёмные, коротко постриженные волосы. Глубокие синие глаза, гораздо темнее глаз Виллы, выражали заинтересованность происходящим и выдавали в нём человека умного и рассудительного. Спортивная атлетическая фигура не создавала впечатления угрожающей тяжеловесности, как это часто бывает у накаченных любителей борьбы и тяжестей. Возможно, этому способствовали длинные ноги и высокий рост.
   Доктор был не намного старше Виллы. "А, может быть, он просто так молодо выглядит?" - мелькнуло в голове девушки. В его спокойном взгляде угадывалась мудрость повидавшего жизнь человека, которой не должно было бы быть в его возрасте.
   Белый костюм, в меру строгий, в меру фривольный, безупречно сидел на нём. Было понятно, с одной стороны, что человек, носящий его, имеет право на определённую власть и авторитетность, а с другой, костюм делал своего владельца вполне доступным для тёплого доверительного разговора. "Профессионал, - ещё раз подытожила Вилла, - даже покрой одежды продуман до мелочей".
   - Меня зовут Вилла Миратеус, - представилась пациентка, удобно расположившись в кресле, поверхность которого сразу же приняла форму её тела, нежно "обняв" со всех сторон.
   - Я видел вчера новости и передачу о вас, - кивнул доктор, показывая, таким образом, что он знает, кто перед ним. Он удобно устроился в кресле напротив девушки. Ни о чём не спрашивая, он терпеливо и с интересом ждал, что его пациентка сочтёт нужным рассказать сама.
   - Как я вам уже говорила, доктор, у меня проблемы со сном. - Начала, немного спотыкаясь, она. - Вернее, не столько со сном, сколько со сновидениями.
   Вдруг она поняла, что действительно хочет всё рассказать этому человеку. Всё! И далеко не потому, что это - повод познакомиться с ним поближе и выведать нужную ей информацию про Кейлу Лариус. Она хочет поделиться именно с ним тем, чем никогда ни с кем не делилась. Даже с Ригом. Отец и мать ушли из жизни давно, ещё до того, как ей стали сниться эти сны. Сны, которые каждый раз ставят её в тупик, оставляя на несколько дней в состоянии невесомости, когда реальность уже потеряла своё значение, а что-то другое, далёкое и неведомее, еще не заполнило эту пустоту.
   - Это началось, когда мне было семнадцать, почти сразу после смерти отца. Мне приснился сон, хотя иногда я спрашиваю себя, а был ли это сон. Всё было так явно. Было много, много огня - море огня. И из этого огня вышел Великий Верну. Да, это был он, - поторопилась подтвердить свои слова Вилла, боясь, что доктор не поверит. Но, увидев его спокойное и внимательное выражение лица, она успокоилась. Возможно, он действительно ей верит.
   - Великий Бог что-то говорил мне, его голос был как звук огромной трубы. Я не помню, что именно он говорил, но мне было страшно, очень страшно. Когда я очнулась от сна, то это чувство страха ещё долго оставалось со мной. После этого сна весь мир мне стал казаться декорацией. Как будто я наблюдаю представление со стороны. Состояние было странным, отвлечённым каким-то, ничто меня не волновало и почти не интересовало.
   - И долго сохранялось такое состояние? - спросил доктор Дарн.
   - Нет, недолго, недели две. Я сходила к университетскому психиатру - тогда я как раз поступила в Университет драконобоя - и он мне выписал лекарства. Я пила их совсем не долго, пару дней, и всё прошло.
   - Несколько лет сны меня не беспокоили, - продолжала свой рассказ Вилла. - То есть мне, конечно, что-то снилось, иногда даже снились события, которые потом сбывались. Но таких божественных, как я их называю, снов не было до этой весны. А этой весной... Сначала мне приснилась девушка, странная серебристая. Ее звали Аюэль. Я и она - мы были едины. Мир Аюэль весь залит серебряным светом и всё выглядит там так, как будто сделано из серебра. Я, то есть она, была там. В этом мире нет стран, вся планета - одна страна и один правитель правит ею. И этот правитель - Аюэль. На центральной площади главного города я видела огромную серебряную лилию - связующую нить с Великой Богиней Любви Эолой. Я знаю, Доктор, что нет никакой такой богини. Но она снится мне, и в этих снах я и она - одно лицо. Недавно во сне про Эолу я видела эту или подобную лилию. Её подарила Богиня-мать Эоле в день её совершеннолетия. Эта лилия, как я поняла из последнего сна, разрешение Эоле творить - её волшебная палочка. Но тот первый сон был только про Аюэль - Верховную жрицу этой Богини и правительницу серебряной планеты. Эта планета очень большая, много зданий странной пирамидальной формы сплошь покрывают её. Растительности там нет, воды тоже. Аргиняне не нуждаются во всем том, без чего не можем жить мы. Они - красивые, стройные, формой как мы, но только формой. Материал же, из которого они сделаны - другой. Я уже сказала, он выглядит как серебро, но текучий, может менять форму и всепроницаем. Для них нет преград: ни пространственных, ни телесных, ни временных. В других снах, будучи Аюэль, я могла путешествовать по разным мирам, только подумав о них. Даже Богиня Эола передвигается, а аргиняне просто оказываются там, где им надо. И когда надо. В их мире нет прошлого и нет будущего. Только настоящее. Прошлое и будущее существуют в виде информации, как неотъемлемая часть настоящего. Эту информацию можно считать в любом месте и в любое время. Иногда даже бывает непонятным, что уже было, а что есть или будет.
   - Аюэль, - продолжала Вилла свой рассказ, - как я уже сказала, верховная жрица и правительница этой планеты. У неё есть муж. Он тоже жрец. Я видела его. Он очень красив. Но верховная жрица одна - Аюэль. Она может напрямую общаться с Эолой - богиней любви и мира. При этом она становится Эолой, сливаясь с нею. В такие моменты верховная жрица воспринимает мир, как Богиня, думает, как Богиня и может творить, как Богиня. Когда я проснулась, то несколько минут не могла понять, где я: на Альбе или на Аргине. Там нет языка и слов, жители планеты общаются только мысленно. Одно знание, информация в чистом виде.
   - Как же вы понимали всё то, что вам говорили, если жители этой планеты не знают слов? - вставил свой вопрос доктор.
   - Не знаю. У меня не возникало вопросов. Это знание глубокое, без формы, которое, казалось, живёт внутри меня. И это было так естественно, ведь я же была Аюэль.
   - Наше с вами время ограничено. Расскажите мне о своём последнем сне. Вы сказали, что в нём вы были Богиней, - попросил доктор Дарн, напомнив девушке, что его приём не может длиться вечно.
   Вилла подробно рассказала сон, который ей приснился в день выпускного экзамена. После того, как она закончила свой рассказ, доктор спросил:
   - Я слышал, что в Университет драконобоя берут только видящих. Опишите мне, что могут видеть видящие?
   - Драконов.
   Вилла рассказала, как видящие воспринимают драконов.
   - А ещё кого-нибудь или что-нибудь невидимое они могут видеть или слышать? Вот, например, вы, Вилла? Что, кроме драконов, вы можете воспринять, как видящая? - продолжал свой расспрос доктор.
   - Нигде не описано, что видящие могут видеть что-то ещё, кроме драконов, например, духов. Я... Несколько раз мне казалось, что дома я видела отца, один раз - мать. Но, возможно, это было моё воображение. Отец смотрел на меня и что-то говорил, но я его не слышала. А мама - она была такая грустная. Ещё один раз в детстве, я видела эльфов. Я не знала, что это эльфы. Они кружились в хороводе на лугу. Мы с родителями тогда устроили пикник в лесу. Эльфы - совсем не маленькие, как их описывают в сказках. Они большие, как мы и даже больше. Крыльев я у них не заметила, хотя кружились они очень легко, не дотрагиваясь до земли. Тогда я подошла к ним, и сделала защитный жест Верну, как положено, когда встретишь духов. Эльф, на которого этот жест был направлен, заплакал и встал передо мной на колени. Я испугалась и убежала. Я же не хотела причинить ему вреда. Позднее в одной старинной книге я прочитала, что для эльфов знак Верну равен заклятию. Тот, кто его ни них накладывает, может просить эльфа выполнить любое желание, которое под силу этому племени. Не знаю, что случилось с тем эльфом. Думаю, он понял, что перед ним - ребенок.
   - Вилла, вы говорили, что из-за снов плохо спите. Но, как я понял, снятся они вам далеко не каждый день? - перевел разговор доктор.
   ­- Не каждый. Их всего-то пока было..., - она стала считать в уме, вспоминая свои сны, - пять. Да, про дракона - пятый. Возможно, мне снилось и многое другое из этой же серии, но я не помню. А про бессонницу я, конечно, загнула. Позапрошлой ночью не спала - это правда. Но тогда была причина. Накануне вечером в моём доме нашли мальчишку, сбежавшего из дома для незаконнорожденных. - Подвела Вилла разговор к интересующей ее теме.
   Доктор согласно кивнул. Из теленовостей, конечно же, он знал про беглеца.
   - Мальчик не произвёл впечатление незаконнорожденного. Он очень развитый и свободолюбивый. Как будто он воспитывался не в доме для незаконнорожденных, а жил с родителями, - забросила Вилла удочку в надежде, что доктор продолжит тему, и не ошиблась.
   - Да, это - редкий случай, - клюнул доктор. - Матери удавалось скрывать сына почти десять лет!
   - Вы её знаете? - поторопилась ухватиться за интересующую её нить разговора Вилла.
   - Видел несколько раз, на общих обходах. Она проходила психоанализ и психокоррекцию в больнице, где я работаю. Обычная женщина.
   - Проходила? - спровоцировала Вилла доктора на продолжение.
   - Да, года полтора назад её выписали. Она оказалась достаточно разумной и не спорила со своей судьбой. Иногда случается, что некоторые матери от горя сходят с ума или бушуют так, что приходится им назначать лекарства, как при психическом заболевании. С ней этого не случилось.
   - А где она теперь? - проявила любопытство Вилла.
   - Не знаю. В течение года после нашего лечения эти женщины обычно проходят перевоспитание в монастырях, а потом либо селятся в других местах, либо так и остаются в монастыре... Итак, Вилла, как я понял, вы спите спокойно и хорошо засыпаете, - вернулся доктор Дарн к основной теме их разговора, - ваша основная жалоба - это ваши сны и то состояние, которое они у вас вызывают. Так?
   - Да, так, - подтвердила девушка.
   - Тогда давайте с вами проведем небольшой психотерапевтический сеанс. Сейчас я вас погружу в состояние лёгкого транса и проработаем ваш первый сон. Наши сны - это часто то, что хочет сказать нам наше подсознание. Иногда оно хочет сообщить нам то, что наше сознание не всегда готово или хотело бы знать. И тогда информация, идущая из подсознания искажается. Отдельные ее фрагменты могут объединиться в один символ, другие поменяться местами. На многие ухищрения идёт сознание сонного человека, только чтобы не слышать, не видеть, не знать того, чего оно знать не хочет. Вы прекрасно будете понимать и контролировать всё, что с вами происходит. И хорошо запомните всё, что произойдет во время сеанса.
   Голос доктора Дарна стал приглушённым и монотонным. Однако, каждое слово проникало в сознание девушки, полностью заполняя его собой.
   - Закройте глаза. Расслабьтесь. В Университете вы, конечно же, изучали Магию Совершенства и потому знаете, как нужно расслабляться... Вы чувствуете тепло и тяжесть в своих ногах... Согреваются и тяжелеют ваши руки... Ваше тело становится тяжёлым... Вам тепло и уютно... Вы расслабляетесь... Чувство тяжести сменяется чувством невесомости... Вы перестаете чувствовать своё тело... Состояние парения, полёта... Вам легко и приятно... Все мышцы тела расслаблены.... Вы расслаблены... Дышится легко и свободно... В голове нет мыслей, только мой голос... Вы следите за ним, идёте за ним, и выполняете всё, что я вам говорю.
   - Вспомните, Вилла, свой первый сон, который снился вам в семнадцать лет, - продолжал лечебный сеанс доктор Дарн вкрадчивым, но чётким голосом, - вы видете Великого Верну, как тогда?
   - Да, я вижу Великого Верну, - ответила девушка спокойным голосом, медленно произнося слова.
   - Вы видите его также, как тогда? Вокруг море огня?
   - Да, вокруг море огня. Он вышел из огня. Он сам огонь, но выглядит, как человек. Высокий, красивый, темноволосый мужчина с ярко-синими глазами. Его глаза... Какие у него глаза! Они как бы втягивают тебя внутрь, и ты понимаешь, что принадлежишь ему.
   - Вы тоже принадлежите ему? - Вставил свой вопрос доктор Дарн.
   - Да.
   - Он что-то говорит?
   - Пока нет. Только смотрит. Я слышу звук труб. Множество труб вокруг. Какие-то существа дуют в трубы.
   - Вы можете описать этих существ? - не выпускал её из-под своего контроля доктор.
   - Да, могу. Но не так точно, как Великого Верну. Они вокруг: и в воздухе и в огне - везде. И большие и маленькие... Я их больше слышу и чувствую, чем вижу... Доктор, мне трудно отвлечься от взгляда Бога. Я как бы поглощена им, - объяснила Вилла, почему она не может выполнить просьбу доктора так, как ему, наверное, хотелось бы.
   -- Во что одет Великий Бог? - не отпускал её доктор.
   - В длинную тунику. Белый цвет... и синий, тёмно синий. Он положил правую руку мне на плечо. Стоит прямо передо мной и смотрит... В глаза? - как бы себя спросила девушка, - Нет. Между глаз. Чуть выше. У драконов в этом месте пятно силы. Но я же не дракон!
   - Не отвлекайтесь, Вилла! - вмешался доктор Дарн в её размышления. - Сейчас не время рассуждать. Помните, ваше сознание не желает, чтобы до него дошла информация из подсознания в первозданном виде. Поэтому всё то, что вы додумываете, - это его уловки скрыть её от вас. Что сейчас делает Бог?
   - Он по-прежнему пристально смотрит на меня в "место силы". Он ничего не говорит, но я как будто начинаю различать слова.
   - Вы слышите что-то?
   - Нет, не слышу. Больше чувствую. Улавливаю смысл. Он что-то невидимое передаёт мне, вкладывает в меня.
   - Что именно? В какие слова облекается то, что Великий Бог вкладывает в вас? - задержал внимание девушки доктор.
   - "Спаси мою сестру! Верни мою сестру! Ты можешь это сделать. Ты должна это сделать. Для этого ты воплотилась..."
   В кабинете на несколько секунд воцарилась тишина. Наконец, доктор Дарн продолжил:
   - Он ещё "говорит" что-нибудь?
   - "Я приду за тобой. Приму сам твою душу, когда придёт срок. Но сначала найди и верни нам Великую Богиню Любви!"
   После небольшой паузы девушка продолжила:
   - Я чувствую, что очень... очень сильно люблю этого Бога. Я никогда не испытывала подобного чувства раньше. Это совсем не похоже на то, как можно любить родителей или любимого человека.
   - Вилла, не объясняйте, - прервал доктор Дарн девушку, - что ещё вы чувствуете?
   - Любовь, всепоглощающую любовь. Я хочу навсегда остаться с ним. Но он... уходит, - дыхание пациентки резко участилось, на глазах показались слёзы.
   - Он уходит. Я не хочу расставаться с ним. Ужас расставания заполняет меня. Я падаю пред ним на колени, прошу не уходить. Но он ничего не отвечает. Он медленно исчезает в огне. Огонь поглощает его.
   В этот момент Вилла разразилась слезами. Они текли по её щекам. Она, как маленький ребёнок, утирала их руками, совершенно забыв, что для этой цели существует носовой платок.
   Доктор Дарн не шевелился в своём кресле. Какое-то время он просто сидел и смотрел на девушку, давая ей возможность выплакаться. Когда она успокоилась, он спросил её:
   - Ваши ощущения теперь подобны тем, которые вы испытывали тогда, когда приснился сон?
   - Нет. Тогда я была напугана, мне было страшно. Всё это время я была уверена, что Великий Бог сказал мне что-то ужасное, и что в жизни меня ждут горести и катаклизмы.
   ­- Получается, что всё это время вы жили в страхе перед якобы предсказанными им бедами?
   ­- Да, получается.
   - Теперь вы поняли, что ваш ужас не был страхом в общепринятом смысле этого слова. Бог вас ничем не напугал. Наоборот. Он оказал вам большую честь и доверие. Он верит в вас и полагается на вас, - доктор выдержал небольшую паузу.
   - Что вы сейчас ощущаете и чувствуете, Вилла?
   - Облегчение... И, пожалуй, свободу. Я освободилась от чего-то такого, что все эти годы давило на меня. Хотя мне грустно, очень грустно. Быть рядом с Богом - это, наверное, и есть истинное наслаждение, не доступное нам в этой жизни.
   Вилла вздохнула. Её лицо действительно выражало грусть, но одновременно и спокойствие. Казалось, какая-то невидимая складка разгладилась на лице девушки. Перемена едва уловимая, но не настолько, чтобы её не заметил доктор Дарн.
   - На сегодня достаточно. Сейчас я ещё не готов выписать вам какие-либо лекарства. Возможно, вы в них и не нуждаетесь, и будет достаточно психотерапии. Но пока мне необходимо понаблюдать за вами. Завтра вы придёте ко мне и расскажите остальные сны. Договорились?
   - Завтра? - удивилась девушка. - Вы же говорили, что в течение недели всё ваше время расписано.
   - Правильно, - улыбнулся доктор, - но я чувствую необходимость разобраться во всём и помочь вам как можно скорее.
   Он встал со своего места, показывая таким образом, что приём закончен. Вилла также поднялась со своего удобного кресла, распрощалась и ушла. Сегодня вечером она обязательно переведёт на счёт доктора сто сорок аминов - плату за сеанс.
  
   Доктор Дарн проводил девушку и вернулся к себе в кабинет. Он подошёл к картине, которая висела прямо перед креслом, предназначенным для пациентов. Достав из кармана маленький пульт, он нажал на кнопку. Вместо изображения бушующего океана, появилась Вилла, сидящая в кресле и рассказывающая свои сны. Картина была не чем иным, как скрытой камерой. Теперь доктор мог ещё раз от начала до конца просмотреть запись их встречи, проанализировать каждый момент.
   О таких профессиональных хитростях пациенты обычно не знают. Скажи им, что вас снимает камера, и откровенности как не бывало. К тому же, всегда нужна подстраховка. Люди бывают разные. Могут потом придумать то, чего не было. Поди, докажи тогда психотерапевтической Лиге или, ещё хуже, полиции, что ты не делал ничего незаконного. Например, не применял методов драконьей магии, или не воспользовался гипнозом с целью внушения своим пациентам сделать что-либо против их воли.
   Конечно, не всегда после приёма доктор просматривает свои записи. Иногда это совсем не нужно: и так всё ясно. Но иногда эти записи представляют собой интересный и многогранный материал, с которым предстоит работать и работать. Это похоже на ребус, который можно разгадывать и разгадывать, пока все ответы не сойдутся. Кроме того, записи - это ещё и способ самопознания и самосовершенствования. Просматривая их, доктор выявляет свои профессиональные ошибки с тем, чтобы в будущем их не повторять. Одним словом, бесценный материал, который хранится годами в памяти компьютера и никогда не стирается.
   Сейчас доктор просматривал запись и думал. Неординарная девушка. Видящая. Это накладывает отпечаток на восприятие действительности. Доктор Дарн Фирелиус был хорошим специалистом, который не только знал свой предмет, но интересовался всеми новыми веяниями в психиатрии и психотерапии. К тому же, ему - уроженцу Ликадии - хорошо было известно, что в его стране всех видящих объявляют шарлатанами или психически больными людьми. Нельзя сказать, чтобы он был с этим согласен, но вполне допускал, что так оно и есть. Кроме того, возможно, среди видящих процент психически больных больше, чем в обычной популяции, хотя ни разу в научной литературе доктор не встречался с такими фактами.
   Девушка не произвела на доктора впечатления больного человека. Да, она видит ясные яркие сны. Но это всего лишь сны. Возможно, через них мозг компенсирует жажду власти и тщеславие девушки. Или недостаток внимания и тепла, которых она была лишена после смерти родителей. Видения эльфов у ребёнка. Воображение или галлюцинации? Или всё-таки видения? Доктор Дарн, хотя сам никогда и не видел духов, но вполне допускал, что и такое возможно. Вернее, он не торопился отрицать существование духов. Он вообще считал, что в жизни ничего не нужно отрицать. Особенно то, чего не знаешь.
   "Интересный случай", - решил про себя доктор. В целом, девушка понравилась ему, и он был рад ей помочь.
  
   Вилла встретилась с Анди у входа в "Галактику". В белой нарядной тунике, отделанной по краям серебристыми блёстками, она была неотразима. У Анди перехватило дух, когда он увидел девушку. Ради сегодняшнего вечера он сменил свою чёрную форму полицейского на элегантный белый костюм, вполне приличный для такого случая, хотя и куплен он был не в фешенебельных магазинах Динуса.
   "Галактика" представляла собой ресторан, состоящий из пяти залов - застеклённых круглых площадок, которые медленно вращались как по кругу, так и относительно друг друга. В центре каждой площадки располагались музыканты, как правило, известные артисты, исполнявшие песни и мелодии, уже успевшие полюбиться жителям Арлании, а некоторые - так и жителям других стран. Столики были расположены по кругу вдоль застеклённых стен, окаймлявших площадки. В залах царил полумрак, но полумрак необычный. В каждом зале он был своего цвета. Так, тот зал, который выбрали Вилла и Анди, отличался тёмно-розовыми тонами. В то время как другие проплывающие мимо них площадки имели синий, жёлтый, тёмно-бордовый и зелёный оттенки. В пространстве между столиками проплывали светящиеся голографические звёзды и планеты. Таким образом, залы представляли собой галактики, вращающиеся и двигающиеся в пространстве.
   Когда какая-нибудь звёздочка проплывала мимо Виллы, ей так и хотелось взять её в руки. Она в пол уха слушала то, что говорил Анди. А говорил он то же самое, что обычно говорят при встрече молодые мужчины, желающие понравиться девушке: комплименты ей и себе, о музыке, о погоде и о многом другом, что, по его мнению, может стать предметом светской беседы. Вилла отвечала на его вопросы, иногда задавала свои, но душой она наслаждалась ощущением космоса. Проплывающие мимо них мерцающие залы действительно создавали иллюзию вселенной. Иллюзию, так хорошо знакомую Вилле по её снам.
   В какой-то момент голос счастливого и не замолкающего ни на секунду Анди стал отдаляться от неё. Она уже не разбирала слов. Вселенная поглотила всё её сознание. И опять, как во сне, она была Эолой - Богиней, летящей сквозь пространства на своём любимце-драконе. И опять она видела миры, множество мерцающих, крутящихся шариков, таких разнообразных и таких прекрасных.
   Вдруг Эола направила своего дракона к одной далёкой еле заметной тёмной точке, которая с каждым мигом становилась всё ближе и ближе, пока не превратилась в огромную почти чёрную массу. Вилле не удалось разобрать, планета ли это или что-то другое. Казалось, эта чёрная масса впитывала всё вокруг себя: целые миры, планеты, галактики неумолимо двигались по направлению к её центру, двигались, чтобы исчезнуть там навсегда. Вилле стало страшно. Эола стремительно приближалась к этому центру. Но тут девушка поняла, что Гедриос летел сам, на него не действовали засасывающие воронки, он летел туда, куда указала ему Богиня.
   Оказавшись в центре всё поглощающего вихря, девушка почувствовала страшное напряжение во всём теле. Казалось, её разрывало на множество мельчайших частей, заложило уши, сильно заболела голова. Хорошо, что полёт сквозь космические ворота, был недолгим. Но откуда ей было известно, что это - космические ворота? Думать и рассуждать не хотелось. Вилла вся отдалась своему видению.
   Головокружительный полёт сменился тишиной и ощущением покоя. Дракон парил в незнакомом небе. Всё вокруг было подёрнуто тёмным, почти чёрным, похожим на дым туманом. Трудно было разглядеть, что там внизу.
   А внизу была планета, большая, большая, подобная Альбе: с зеленью трав, с деревьями, вздымающими свои кроны вверх к небу, с морями и океанами. Вилле показалось, что очертания материка, над которым они кружили, напоминает Центральное кольцо Альбы. Интересно, а есть ли здесь Центральное море? Да, вот оно. Не совсем такое, как на Альбе. Меньших размеров. Центральное кольцо на этой планете несравненно больше альбийского Центрального кольца.
   Дракон начал спускаться. Вилле показалось, что её волосы встали дыбом от страха. Дракон спускался в самое сердце Центрального моря: в жерло огнедышащего вулкана, омываемого со всех сторон морским прибоем.
   "Почти, как на Альбе", - мелькнуло в голове Виллы. Только на Альбе в этом месте расположена огромная отвесная скала, названная в древности "Воротами в ад". Вилла не раз видела голограмму этой скалы, сделанную из космоса. Каждый на Альбе знает, что эта скала - самая большая тайна планеты. К ней невозможно приблизиться ни на корабле, ни на самолете. Те смельчаки, которые пытались это сделать, назад не вернулись. И ничего о них не известно. Даже роботы не могут туда проникнуть. Спутники фиксировали только моментальную вспышку, после чего наблюдаемые объекты исчезали с их экранов.
   Сейчас же в видении Виллы был вулкан. Вилла успела разглядеть огромные массы лавы, как будто кипящие в исполинской кастрюле. Дракон, казалось, падал вниз, прямо в эти массы.
   "Сейчас мы погибнем", - с грустью и тоской подумала девушка. Но не успела она как следует испугаться, Гедриос с Богиней на спине уже промчался сквозь лаву, продолжая своё стремительное падение сквозь толщи планеты.
   Наконец, стены прохода расступились, и они оказались в просторном помещении, если так можно назвать то место, где их полёт закончился. Вилла замерла от ужаса, но Эола была спокойна, и это спокойствие быстро передалось девушке. Прямо перед ними стояло существо: нечто, подобное дыму, но не дым, подобное тьме, но не тьма, подобное вечному холоду, но не холод. Так же, как космические ворота, это существо всё окружающее его втягивало в себя. Всё, кроме Эолы и её дракона. Да вокруг уже ничего и не осталось, только каменные глыбы планетных внутренностей. Но и они, казалось, трепетали в присутствии существа, удерживаемые от поглощения им непонятной силой. А, может быть, это существо позволяло им оставаться на месте? Они же были его укрытием, его логовом, его норой!
   - Почему ты оставил нас, Терциус? - перешла прямо к делу Эола. - Ты знаешь, как тебя все любят! Ты - мой лучший друг. Я выросла на твоих руках. Почему ты оставил нас?
   В голосе Богини слышались и гнев, и боль, и отчаяние.
   - Ты спрашиваешь почему, несравненная Эола? - глухим гулом зарождающегося в недрах планеты землетрясения звучал голос странного отшельника. - Ты - та, кого я любил и боготворил больше всего. Ты выросла и вышла замуж. Твой отец выдал тебя за твоего же брата. А ведь я просил твоей руки. Твой отец показал, кого он любит больше - своего сына!
   - Но ведь ты - такое же его творение, как я и мои братья! - вскричала Эола. - Мы, Боги, создаем, а ты, Хранитель, наблюдаешь за развитием созданных нами миров и хранишь их от вредных мутаций и путей. Ты волен что-то изменить по своему усмотрению, направить потоки энергии в то русло, которое захочешь. Разве этого мало? У каждого своё дело и свое предназначение.
   - Потоки, которые созданы не мной! Миры, которые созданы не мной! И ты говоришь, что отец меня любит! Да ведь он же не дал мне способности творить! Я ненавижу его за это! Я ненавижу его за то, что он отдал тебя другому!
   Эола была протрясена. Впервые она встретилась с "ненавижу". Впервые она видела того, кто не любит её Отца и Братьев.
   В этот момент Анди, который догадался, что Вилла его не слушает и не отвечает на его вопросы, отважился и потянул девушку за рукав туники. Она очнулась. Ничего не видящими глазами она смотрела на молодого полицейского. Постепенно взгляд её начал проясняться.
   - Извини, Анди, - попыталась оправдаться она. - Такая обстановка! Я, похоже, отключилась немного.
   - Я понял. Конечно, усталость и напряжение последних дней сказались, - Анди искренне ей сочувствовал.
   ­- Может быть, потанцуем, - предложил он.
   - Да, конечно, - стремилась загладить своё невнимание Вилла.
   Они поднялись из-за столика, на котором в тарелке Виллы так и осталась лежать нетронутой порция натурального шашлыка из эрбилины - рыбы, добываемой только в водах Центрального моря, и направились к танцующим. По залу лилась красивая плавная мелодия, в меру разбавленная проникающим в самую душу голосом известного певца Кипи.
   Анди обнял Виллу, и они начали плавно двигаться в такт музыке. Он был счастлив! Сегодня он оставит в этом ресторане все свои сбережения за два года, которые копил для отпуска в горах на горнолыжном курорте. Как известно, отдыхать на таких курортах могли себе позволить только обеспеченные люди. Он же был всего лишь старшим лейтенантом полиции. Жалованье - неплохое, но не достаточное для таких мест, как ресторан "Галактика" и горнолыжные курорты. Его мечта как раз начала обретать формы и становиться реальностью: он почти накопил нужную сумму. Но тут появилась Вилла. Однако Анди не жалел. За вечер с ней в этом чудесном месте он готов расстаться со своей мечтой.
   Когда они вернулись к своему столику, немолодая, но очень приятная официантка принесла десерт - любимое блюдо Виллы: натуральное мороженое, конечно же, обсыпанное шоколадом. Официантка показалась девушке знакомой. Приглядевшись к ней, она поняла, что та напоминает ей Тару.
   "Конечно, это - мама Тары!" - догадалась она. Уир говорил, что мать Тары работает в "Галактике" официанткой.
   - Простите, вы - мама Тары? - вежливо обратилась она к женщине.
   Было заметно, как та напряглась:
   - Да.
   - Извините, но вы так с ней похожи. Передавайте ей привет, - сделала вид, что ничего не знает о судьбе девушки Вилла.
   Женщина с облегчением выдохнула:
   - Непременно. От кого? - Вилла почти удивилась. Впервые за последние два дня её не узнали.
   - От Виллы Миратеус. Она была у меня на вечеринках вместе с одним моим сокурсником, - не стала уточнять с кем Вилла.
   В глазах женщины была грусть, а на губах по-прежнему играла вежливая приветливая улыбка.
   Вилла вспомнила, зачем собственно она и встретилась с Анди, только когда они уже пили кофе, почти перед уходом из "Галактики".
   - Анди, вы обещали рассказать мне о курьёзах с донорами, - начала она разговор на тему, ради которой и пришла сюда.
   - Да, Вилла, но, может быть, это будет не очень Вам интересно, - намекнул молодой человек на странную недавнюю невнимательность девушки.
   - Ну, нельзя же быть таким злопамятным, - рассмеялась она, - я с удовольствием слушала, что вы мне говорили. Но слегка забылась, улетела в космос на невидимом космолёте. Уж простите меня, пожалуйста.
   - Простил, простил, - улыбнулся в ответ её шутке Анди, - но это действительно не очень интересно.
   И он рассказал о том, как однажды они с напарником перевозили пятнадцатилетнего подростка, а у него, как оказалось, необходимая почка уже была трансплантирована другому больному за два года до этого события. И пришлось вести его назад без операции. Никто не будет забирать последнюю почку у донора, от которого можно получить более важные органы: сердце, печень, мозг. Были и другие случаи в таком же духе. Вилле действительно не было весело. Но она внимательно слушала. Каждый раз она как бы невзначай спрашивала:
   - А где находится этот пансионат?
   Таким образом, она выяснила, что в окрестностях Динуса имеется два пансионата для доноров: один расположен в пригородах столицы, недалеко от Университета драконобоя, а другой - подальше, к Югу, в глухом лесу на берегу прекрасного озера.
   - Какая там рыбалка! - перешёл к описанию рыбалки на глухом озере Анди.
  
   Расстались они у выхода из ресторана. Каждый сел в свой аэромобиль и полетел к себе домой. Ужин прошёл великолепно. Так считал Анди. Он танцевал с самой прекрасной девушкой в мире. Жаль, конечно, что она не разрешила проводить себя. Не сбылись тайные надежды молодого полицейского продолжить вечер за чашечкой кофе или бокалом вина в тёплой атмосфере её дома. Но он не терял надежды. Раз она согласилась пойти с ним в ресторан, значит, не совсем к нему равнодушна. К тому же, они договорились созвониться завтра вечером. Знакомство продолжается.
   Настроение Виллы было совсем не таким радужным, как у молодого человека, недавно сидевшего с ней за одним столиком. Она совсем не думала о нём и, тем более, её не интересовали его надежды и планы. Но знание того, что скоро её брат станет поставщиком органов для добропорядочных альбийцев, впервые поколебало её уверенность в правильности устройства мира. Пожилые люди, которым пришло время умирать, получат необходимые им органы и будут жить. Мальчик, которого постепенно будут резать по частям, вряд ли доживёт до двадцати лет. Только ли потому, что маленький Финис - её брат, так взволновало девушку это известие?
  
  
  
   Глава 3. "Я хочу быть счастливой!"
   Вилла смотрела на Великого Сына. Он был одет по-монашески, в тёмно-синюю рясу. Вилла знала, что адепты Верну носят рясу именно такого цвета. Бог находился в большой клетке, похожей на клетки в зоопарках, где в них живут животные разных, часто редких видов. Толстые каменные стены отделяли клетку с трёх сторон от внешнего мира. Там же, где стояла девушка, была решётка. Верну был за решёткой, Вилла - перед ней.
   - Великий Верну! - взмолилась Богу Вилла. - Я хочу быть счастливой!
   Бог с грустью смотрел на неё.
   - Я хочу быть счастливой! - повторила девушка, и, поняв, что это не всё, что она хотела бы попросить у Бога, добавила:
   - И дарить счастье людям!
   В этот момент она чётко осознала, что не сможет быть счастливой одна, когда другие несчастны. Счастливы должны быть все, все без исключения люди на Альбе. Великий Верну по-прежнему с грустью смотрел на неё. Бог ей не ответил.
   Вилла проснулась. Несколько мгновений она не могла сообразить, что находится в постели и что рядом нет ни клетки, ни Верну. Альбус, своим первым лучом уставившись ей прямо в глаза, вернул её к действительности. Девушка быстро вынырнула из-под одеяла и бегом помчалась приводить себя в порядок. Через несколько минут начнётся время молитвы.
  
   Когда Вилла завтракала, завибрировал коммуникофон. Декан Гремиус торопился поздравить свою выпускницу и дочь погибшего друга с удачным, на его взгляд, распределением. Он искренне был рад, что она по-прежнему останется у него на факультете на научной должности. Он спросил её, чем она хотела бы заняться в Университете.
   - Не знаю, - ответила девушка, - решение комиссии было неожиданным для меня. Я никогда не думала о науке.
   Декан был удивлён. Он-то был уверен, что Вилла догадывалась, что сдать выпускной экзамен ей не удастся, и уже приглядела себе место в Университете на какой-нибудь кафедре. Оказывается, она даже не допускала мысли о неудаче.
   Он сообщил ей, что приступить к работе она может через неделю, в следующий день Айне. Наукой можно заниматься в любое время, в том числе и летом, когда студенты на каникулах, а преподаватели - в отпусках. Вот и он, Декан Гремиус, будет работать всё это время. Девушка удивилась. Раньше он говорил ей, что собирается провести отпуск вместе с женой на одном из прибрежных островов в Центральном море. Она не знала, что задание Министра по национальной безопасности Арлании изменило его планы, и ему придётся остаться в Динусе.
   - Мне жаль, что ваш отпуск отменяется, но я рада, что с первых же дней своей работы буду с вами, - искренне сказала она.
   О, - вздохнул Декан. Он действительно сожалел, что теперь жена поедет одна. Он, конечно, будет к ней приезжать. Аэромобиль может развивать большую скорость и перебросит его за тысячу вёрст в течение часа. Но каждый день совершать такие вояжи не удастся: он уже не молод, чтобы столько времени проводить в воздухе. Да и времени жалко - не так уж много его у него осталось, чтобы позволить себе бессмысленно его тратить.
   - Я хочу поработать над книгой о драконах, - объяснил он. Декан давно хотел написать эту книгу, но всё руки не доходили. Но теперь, благодаря господину Министру, похоже, что дойдут.
   - А о чём будет эта книга? - полюбопытствовала Вилла, зная, что он уже выпустил несколько книг, в том числе учебников.
   - В ней я хочу описать случаи встречи с драконами за последние десять лет и изложить факты, доказывающие, что драконья цивилизация развивается, и что ей, также как и нам, не чужда эволюция.
   - Я с удовольствием занялась бы разработкой этой темы в своей научной работе, - сразу же заявила девушка.
   - Ну, вот и хорошо, - слукавил Декан. Он знал, вряд ли ей удастся защитить диссертацию на подобную тему. Слишком ново, слишком спорно. Особенно теперь, когда в некоторых странах существование драконов отрицается вообще. Одно дело, написать об этом в книге. Одни прочитают и воспримут всё в ней изложенное, как факт, а другие - как гипотезу. Но наука на таких темах не делается. Скорее всего, поручат Вилле обработать уже готовый материал, наработанный кем-нибудь до неё, который внесёт свою маленькую капельку в огромное море науки на планете Альба. Но говорить об этом новоявленной учёной, полной энтузиазма и надежд, сейчас не стоит. Потом сама во всём разберётся.
  
   Закончив разговор с Деканом, Вилла собиралась продолжить завтрак. Пара бутербродов с искусственным овечьим сыром, богато сдобренные питательными травами, уже успели остыть. Но в этот момент опять завибрировал коммуникофон. На этот раз звонил Нег. Их разговор был обычным обменом новостями двух хороших друзей. Нег поделился с ней, что его направили на работу в отряд драконобоев N 3. Девушка была уверена, что он счастлив, он просто обязан быть счастлив. Ведь полевая работа гораздо интереснее и лучше оплачивается, чем городская. Но почему-то счастья в его голосе она не услышала. Или ей показалось?
   После разговора с другом девушка, наконец, продолжила свой завтрак. Она уже допивала обычный утренний кофе, когда опять дал о себе знать коммуникофон. Теперь Уир попросил разрешения заехать к ней через несколько минут. У них ещё останется время, чтобы немного побеседовать, а затем отправиться на работу: каждый полетит в свой батальон драконобоев Динуса. Ведь сегодня их первый рабочий день.
   Вилла включила робота-уборщика, который быстро разделался с грязной посудой и стал заниматься обычной уборкой помещений в доме. Сама она прошла в зал и села в кресло: хотелось посидеть и обдумать всё происшедшее за последнее время и наметить дальнейшие шаги. Девушка закрыла глаза.
   "Сегодня день рождения маленького Финиса, - вдруг вспомнила она, - а я ничего не могу для него сделать: ни подарок подарить, ни поздравить".
   Она почувствовала, как в ней растёт желание поздравить брата, сказать ему что-нибудь тёплое, что согрело бы его пребывание в доме для незаконнорожденных, поделиться с ним, что у него есть сестра. И в этот момент она услышала ответ. Тихое, еле слышное "Спасибо".
   - Ты меня слышишь? - мысленно удивилась девушка.
   - Да. Спасибо за то, что вспомнила обо мне. Я всё это время только и думал, когда ты найдёшь мою маму.
   Вилла слышала! Мальчишки не было рядом, а она слышала! Такого не бывало даже с отцом. Вот это да!
   - Я видела твою бабушку. Она очень расстроена.
   - Я знаю. Она плакала, когда за мной приехали... Мама тоже плакала.
   Вилле показалось, что она услышала вздох...
   - Она помнит и любит тебя. Я обязательно найду твою маму, - пообещала она. - Где ты сейчас?
   - В карцере.
   - Там очень плохо? - Вилла поёжилась от холода, как будто в карцере была она, а не он.
   - Нет, не очень. Темно, холодно, но зато никто не пристаёт и не заставляет полоть грядки, на которых ничего не растёт.
   - Как это? - удивилась девушка.
   - Это называется - трудотерапия. Не важно, что ты делаешь. Главное, чтобы трудился. И всё время был занят, - объяснил мальчик.
   - Я сделаю что-нибудь, чтобы ты стал свободным, - опять пообещала Вилла, удивившись этому своему обещанию. Она представления не имеет, что именно она может сделать в такой ситуации. Но ей так хочется сегодня что-нибудь подарить Финису. Пусть её подарком будет надежда. А уж она постарается, чтобы эта надежда исполнилась.
   - Хорошо бы, - услышала она мечтательные нотки в мысленном голосе брата. Но говорить ему сегодня о том, что он её брат, она не отважилась. В конце концов, это опасно. Он ещё ребенок и вдруг кому-нибудь об этом расскажет. Лишнее внимание сейчас к ней, да и к нему, раз она решила ему помочь, не нужно. Так Вилла объяснила себе своё молчание.
   Для того, чтобы мальчик не прочитал эти её мысли, ей потребовалось "закрыться" от него: каждую мысль, связанную с тем фактом, что он - её брат, она "глушила", мысленно создавая шум. Ведь мысль - это комок энергии, который при желании видящий может увидеть так же, как ауру. Вилла была уверена, что все видящие могут видеть ауру и мыслительные сгустки. Ведь отец умел это делать, и она умеет, значит, и другие умеют. Никогда ей не приходило в голову спросить об этом, например, хотя бы Рига. Зачем? Ведь это очевидно.
   Она видела (при определённой концентрации, конечно), что мысли-энергии бывают разного цвета. Мысли о друзьях и дружбе окрашены в жёлтый и зелёный цвета. Яркий жёлтый говорит о желании нравиться. Мысли о доме и детях часто розовые или песочные с примесью зелёного. Когда человек решает задачки, его мыслительные комочки сине-фиолетовые, в зависимости от преобладания математической логики или философствования. Влюблённый светится розовым с примесью красного и оранжевого цветов, если к мысли о любимом или любимой примешивается сексуальное желание. От того, кто говорит неправду или фантазирует, идёт салатовое свечение. Мужественный человек имеет в своей ауре много чёрного цвета: ауру с ясными чёрными примесями Вилла не раз наблюдала у драконобоев. Впрочем, страх тоже чёрного цвета, но только чёрный, соответствующий страху, отличается от чёрного бесстрашия: аура боящегося человека мутная и как будто липкая; аура же мужественного человека цельная, ясная и очень чёткая.
   Но не только цветами отличаются мысли. Они могут пахнуть и звенеть. К сожалению, не всегда мысли людей пахнут приятно, впрочем, как и звуки от них подчас идут невыносимые. Поэтому Вилла предпочитает не использовать свои обонятельные и слуховые возможности при анализе мыслеформ. Впрочем, она приучила себя к тому, чтобы не обращать на них внимания, и, таким образом, не знать, на какую тему люди думают, потому что считает, что мысли человека - это личное дело каждого и нет в них ничего интересного для посторонних. Да и не умеет она читать мысли других людей дословно: цвет, звук и запах могут подсказать всего лишь направление мысли. Только два человека были в её жизни, с которыми она могла общаться мысленно, и один из них - её брат.
   Создавая мыслительный шум, Вилла буквально разбивала им свои мысли о брате. Таким образом, он их никогда не сможет уловить. Для него весь этот процесс будет воспринят только как небольшое препятствие в общении. Но мало ли что может помешать мысленному общению на расстоянии?!
   В этот момент "связь" прервалась. Возможно, к Финису в карцер кто-то зашёл. Во всяком случае, именно так показалось Вилле.
   Девушка продолжала сидеть в кресле под впечатлением только что состоявшегося разговора. Вдруг она почувствовала, как кто-то слегка дотронулся до её щеки. Но ведь в доме никого нет! Кроме её и робота-уборщика, который во всю трещал в этот момент где-то на втором этаже. Она резко открыла глаза. Перед ней стоял кто-то или что-то, быстро обретшее очертания в её сознании.
   Вилла потрясенно смотрела на полупрозрачного мужчину перед собой. Так она обычно воспринимает драконов. Человек смотрел на неё и улыбался.
   "Астральное тело или астральный двойник", - осенило девушку. Но она никогда раньше не видела ничего подобного. Отец запрещал ей экспериментировать с астральным телом, говоря, что до тех пор, пока она не вырастет и не родит ребенка, выходы из тела ей противопоказаны. Он считал, что, возвращаясь в своё тело, человек всегда привносит в него что-то ещё. И кто его знает, как это что-то ещё скажется на генетике потомства! Не разрешал он ей и создавать астрального двойника, объясняя это тем, что на этот процесс требует много энергии, а она - ещё ребёнок, который растёт. И опять же - сначала надо родить.
   Сейчас же перед ней был либо астральный двойник (но какой же силой надо обладать, чтобы создать такого чёткого двойника, почти как реального человека!), либо астральное тело собственной персоной. В первом случае, Вилла знала, сам человек сейчас бодрствует и может быть чем-нибудь занят. При этом, он наблюдает за своим двойником и направляет его. Для этого он должен быть очень хорошим адептом Магии Совершенства. Правда, бывают случаи, когда расщеплённые личности, не достигшие моральных и духовных высот, берутся изучать магию совершенства, и тогда их двойники могут быть автономными, то есть управляемые не сознанием их создавшего, а подсознанием. Вплоть до того, что и создать-то в таких случаях их тоже может подсознание. Тогда сам горе-адепт ничего не знает, о том, что творит в отдалении от него его "второе я". А творить оно может самые разные вещи: все те страсти, все те тайные желания, которые он в себе подавляет и в наличии которых часто боится признаться самому себе, могут найти себе выход через такого двойника. Отец посмеивался над горе-учителями, которые берутся учить Магии Совершенства, а потом его ученицы плачут и стонут: некто начинает приставать к ним по ночам, лезть в их постель и требовать от них интимных отношений. Некоторые отчётливо видят этого некто, как своего духовного учителя. Вот тут и начинаются разборки, а там, где разборки, ссоры, недомолвки, духовности нет и быть не может.
   Если же это астральное тело, тогда где-то сейчас бездействует обездвиженное, обездушенное настоящее тело этого человека. Сознанием же он находится здесь. Скорее всего, раз он смог дотронуться до неё так, чтобы она почувствовала, перед девушкой было именно астральное тело, а не двойник. Хотя такое возможно и в случае двойника. Но это должен быть очень продвинутый маг.
   Существует ещё возможность создания таких "теней" не кем-то посторонним, а тем человеком, который их и воспринимает. В этом случае также бывает как сознательное, так и подсознательное творчество. Например, человек (конечно, адепт Магии Совершенства) хочет что-то узнать о другом человеке. Он мысленно создает ("вызывает") его двойника, который ответит на все интересующие такого "творца" вопросы.
   Но бывают ситуации, когда человек долго о ком-нибудь думает и в результате получает "слепок" того, о ком он думает, рядом с собой. Такое случается, когда, например, муж умер, а жена всё время горюет, плачет, вспоминает. А потом обнаруживает, что её умерший муж рядом с ней, может разговаривать, объяснять ей что-то. Ей и невдомёк, что общается с ней в таком случае чаще всего её собственное подсознание. А оно-то уж знает гораздо больше, чем сознание, и рассказать соответственно может о многом. Бывают, конечно, случаи общения с умершими. Но не каждый же день! И не по воле тоскующего.
   Иногда подсознание само создаёт какой-нибудь незнакомый образ, чтобы, таким образом, компенсировать потери или недостатки. Например, нет друзей. Они появятся и ничем не будут отличаться от других людей. Они будут реальны, как люди. Но существуют такие галлюцинации чаще всего только в воображении. Но это уже поле для деятельности психиатров.
   Конечно, нельзя забывать и о драконах. Кто-кто, а они-то - мастаки создавать видения и иллюзии на самые разные темы, вплоть до божественных.
   Всё это когда-то рассказывал Вилле отец. Возможно, он предвидел, что его дочери, как видящей, с чем-либо подобным придётся столкнуться в своей жизни.
  
   Астральный гость по-прежнему смотрел на неё и улыбался. Создавалось впечатление, что он разглядывает девушку и изучает её. Вилла тоже стала разглядывать незнакомца.
   Очень высокий. Не часто встретишь людей такого роста. Молодой. Красивый. Волосы ближе к светлым. Глаза, похоже, серые. Да, серые. У астральных тел и двойников краски как бы стёрты, и нет той чёткости линий, как у их живых владельцев. Часто они вообще воспринимаются только в одном сером цвете.
   Поняв, что девушка его изучает, гость сел в кресло напротив, в то самое, в котором сидел Уир ночью после выпускного экзамена. Он вальяжно развалился в нём, закинув ногу на ногу, и продолжал пристально смотреть на неё. "Как у себя дома", - подумала Вилла.
   Что-то знакомое мелькнуло в его глазах. Или ей показалось? "Нет, определённо, этого человека я никогда в своей жизни не видела. Наверное, он на кого-то похож. Но на кого?" Он был странно одет. Не как все люди. Вилла узнала одежду, которая была на Великом Верну в её сегодняшнем сне.
   "Вот это да! Монах!" - потрясенно смотрела она на пришельца. Тот засмеялся.
   "Ещё и мысли читает! Это либо очень сильный адепт Магии Совершенства, либо - галлюцинация. Как вовремя я познакомилась с доктором Дарном!" - мысль о психическом заболевании не казалась ей невозможной.
   - Ну что, Вилла, поговорим! - начал разговор странный гость.
   - О чём? Что вам нужно? - девушка всё больше и больше склонялась в сторону версии о галлюцинации.
   - Мне? Много. Во-первых, ты - моя жена.
   "Точно, глюк, - решила она, - надо же, как на меня подействовал разрыв с Ригом".
   - А я - твой духовный муж. Ты пока об ничего не знаешь, о том, что такое духовные супруги, потому что духовно маленькая, - Вилле показалось или он действительно улыбнулся?
   - Нам следует объединить наши усилия. Вместе мы многого достигнем, - уже серьёзно продолжал призрак.
   - Чего это многого?
   - Магия Совершенства. Мы можем достичь вместе самых её вершин.
   - А почему ты один не можешь? - спросила Вилла.
   - Потому что для того, чтобы взять эти высоты, необходимо объединение мужской и женской энергий родственных душ - духовных мужа и жены.
   "Что-то слишком сложно для галлюцинации. Хотя, кто знает, в какие игры способен играть разум!" - задумалась Вилла.
   В этот момент входной звонок оповестил, что кто-то стоит за дверью. "Уир", - мелькнуло в голове Виллы, и она направилась в холл, где действительно на экране увидела ожидающего Уира.
   - Есть ещё одна причина, - вслед услышала девушка мысленный голос астрального гостя. Но она уже открывала дверь.
   - Привет! - Уир по-дружески поцеловал хозяйку дома в щёку.
   - Кофе? - предложила Вилла.
   - Нет, спасибо. Я позавтракал. Но не отказался бы от бокала хорошего зелёного вина.
   Лицо девушки удивлённо вытянулось. Уир рассмеялся. Предложение выпить утром, да ещё, когда это утро первого рабочего дня, бокал зелёного вина, - дело необычное для жителей Арлании.
   - У меня есть повод, - быстро продолжил молодой человек, проходя прямо на кухню. У него в руках появилась небольшая вытянутая бутылка дорогого зелёного вина из самайика - фрукта, растущего только на нескольких островах, расположенных вдоль внутреннего побережья Большого Кольца.
   - Интересно, какой? - Довольное настроение Уира начало передаваться ей. Она моментально достала из стенного шкафа два высоких бокала (зелёное вино пьют только из таких бокалов) и поставила их на обеденный стол. Затем села на стул, подперев руками щёки, и, глядя на Уира снизу вверх, стала внимательно ждать продолжения.
   - Вчера вечером я объявил своим родителям, что не хочу жениться на Сейле Паранеус. Я больше не женюсь на ней, понимаешь? - почти выкрикнул Уир, наливая вино в бокалы. - Разве это не повод для бокала зелёного вина утром?!
   - Ты, действительно, это сделал!? - ликовала Вилла. Почему эта новость так порадовала её? Налицо непослушание родителям, а она рада и полностью одобряет его поступок. Ей было хорошо оттого, что её друг решился. Теперь, она чувствовала, что у него всё будет хорошо.
   - Сделал, Вилла, сделал! Отец был в ярости, мать начала плакать. А я стоял на своём. Я им сказал, что не люблю её, что не хочу, чтобы мои дети росли в нелюбви. Понимаешь, Вилла, не хочу! - Уир возбуждённо продолжал свой рассказ, одновременно делая несколько глотков из своего бокала.
   - Потом они успокоились. Я не ожидал, что они так быстро могут успокоиться и принять моё решение! Отец сказал, что, конечно, своей жизнью я волен распоряжаться сам. Когда-то он тоже женился на моей маме против воли своего отца, моего дедушки. Они никогда мне об этом не рассказывали! Никогда. А вчера рассказали. Про то, как встретились и полюбили друг друга за пять дней до свадьбы отца. В результате свадьба состоялась, только невеста была другая, не та, от имени которой были написаны приглашения. Скандал был большой, он попал в прессу. Но ведь пережили! Ты была права: общество с удовольствием проглатывает такие сенсации, а потом также быстро о них забывает.
   Вилла слушала и удивлялась: "Как много мы не знаем о жизни своих родителей? Почему они неоткровенны со своими детьми?"
   - Но моя мама - видящая. И это упростило ситуацию, - в голосе Уира появились грустные нотки. Вилла знала, сейчас он думает о Таре. Она, к сожалению, невидящая. Жениться на ней значит попрать все нормы альбийского общества.
   - Я собираюсь разыскать Тару. Вчера, когда я наводил справки о Кейле Лариус, я не сказал тебе, но я узнавал и о Таре. Так вот, она сейчас всё ещё проходит психоанализ и психокоррекцию. И где бы ты думала? - интригующе спросил он Виллу.
   - Наверное, в этой же больнице! - угадала девушка. Она только пригубила свой бокал: всё-таки - утро. Не дело начинать утро с вина, особенно, когда предстоит первый рабочий день, а затем ­- психотерапевтический сеанс у доктора Дарна.
   - Да, в седьмой психиатрической больнице. Я хочу, чтобы ты мне помогла, - теперь в его голосе появились умоляющие нотки, - поговори с доктором Дарном Фирелиусом. Может быть, он что-нибудь о ней знает.
   - Как я ему объясню, почему меня так интересуют судьбы матерей незаконнорожденных? - задумалась вслух Вилла.
   -- Придумай что-нибудь. Ты же у нас на курсе была самая умная! Обворожи его, в конце концов, чтобы у него и вопроса-то такого не возникло.
   - Ну, это уже совсем глупость... Ладно, придумаю, - согласилась Вилла. Да и что ей ещё оставалось: профессионально улыбающиеся глаза матери Тары, на дне которых она почувствовала такую душу леденящую тоску, что со вчерашнего вечера не может забыть этого взгляда - взгляда отчаявшейся и очень сильно тоскующей матери. Почему на неё произвёл впечатление этот взгляд? Как будто он ей что-то напомнил. Что-то или кого-то. Боль, которую переживала эта мать, была сродни боли и переживаниям другой матери. Вот только какой? Вилла не знала или не помнила.
   - Теперь меня даже радует то, что я останусь здесь в Динусе. Здесь я смогу с ней связаться, - размечтался Уир.
   - Кстати, а что ты разузнала о Кейле Лариус? - спохватился молодой человек, вспомнив, наконец, что у других людей тоже бывают проблемы.
   - Только то, что её больше нет в клинике. Скорее всего, она в каком-нибудь монастыре, - в тоне голоса Виллы ему послышалось разочарование.
   - У меня есть один знакомый - друг детства. Видящий, как и мы с тобой. Но он лет пять назад стал монахом. Я с ним свяжусь... Но что я ему скажу? - обратился он за советом к Вилле.
   В этот момент со стороны залы к ним приблизился невидимый гость. Казалось, он внимательно слушал последние фразы молодого драконобоя про друга детства. Уир, который сидел спиной к призраку, заметил странный взгляд Виллы, устремлённый ему за спину. Он обернулся.
   - Это ещё кто такой? - удивлённо воскликнул он.
   - Ты его видишь? - ещё больше удивилась Вилла.
   - Да, высокий монах, адепт Верну. Именно такое одеяние носит мой друг, - подтвердил он.
   - Значит, это не галлюцинация, - заключила девушка, облегчённо вздохнув. Всё-таки не очень приятно ощущать себя психически больным человеком.
   - Поговори с ним, Уир. Выясни, что ему нужно. У меня получается какой-то бред, - при этих её словах монах ухмыльнулся и что-то заговорил, обращаясь к Уиру. Вилла про себя отметила, что она не слышит того, о чём они говорят. Но в этот момент Уир стал всё услышанное проговаривать вслух:
   - Он говорит, что святые старцы сказали ему, что ты - его духовная жена, и что, объединившись с тобой, он достигнет больших духовных высот, и, возможно, поста Святейшего. Что ты всегда должна быть рядом с ним, так как обладаешь той энергией, которой нет у него. Но всё то же самое верно и для тебя. Только рядом с ним ты сможешь полностью постичь Магию Совершенства и стать одним из самых сильных адептов Великого Верну.
   Пока Уир говорил, лицо его всё больше и больше вытягивалось от удивления.
   - Он говорит, что ты инкарнация святой Винны. Это ему тоже сказали старцы. Вот уже четыреста лет пророки Храма предсказывают, что святая Винна вернётся, и, когда она объединится со своим духовным мужем, они смогут воскресить Бога, о котором, правда, сведений нет. Но, воскресив Бога, они спасут Альбу. Иначе в ближайшие годы будет страшная война, не в космосе, как обычно, а на Альбе. И планета не выдержит. Она взорвётся.
   Уир потрясённо смотрел на девушку.
   - Он говорит, что ты должна стать монахиней...
   На этом месте молодой человек споткнулся. Он был настолько удивлён, что на несколько мгновений потерял дар речи.
   - Теперь ты поняла, Винна, что у меня был повод побеспокоить тебя, - незваный гость обратился к Вилле.
   - От нас с тобой очень многое зависит. Храм следит за такими делами очень внимательно, наши святые старцы в курсе всех событий, - гордо закончил он.
   Вилла молчала. Да и что она могла сказать? Сначала - эти странные сны. Теперь - призрак и пророчества старцев. Она - святая Винна, верховная жрица Аюэль, Богиня Эола. И просто Вилла Миратеус, гражданка Динуса, столицы Арлании, самой большой страны Центрального кольца планеты Альба. Не слишком ли много для одного человека? На какое-то мгновение она почувствовала, как её спина, и без того прямая, начала распрямляться ещё больше, как голова поднялась выше, и как, (или это ей показалось?) сзади у неё раскрылся большой павлиний хвост. Она сбросила с себя это видение, отгородившись от него иронией: "Пожалуй, к концу моей жизни список будет таким, что не в одном кристалле не уместится". Невольно эта мысль отразилась на её лице в виде лёгкой улыбки.
   - Тебе трудно поверить, Винна, - обратился к ней монах, - когда ты согласишься стать монахиней, мы с помощью Магии Совершенства полностью вернём тебе память. Но сейчас это не возможно. Мы не имеем права открывать наши тайны непосвящённому.
   - И во что же вы собираетесь меня посвятить? - осведомилась Вилла, проигнорировав, что её назвали не по имени. Ей уже начинало всё происходящее казаться непонятно для чего и кем затеянным фарсом.
   - Об этом не говорят. Только после пострига, - серьёзно ответил полупрозрачный гость.
   - Ты - посвящённый? - спросила его девушка. В ней к тому же начало просыпаться и любопытство.
   - Да, - с достоинством ответил тот.
   - И чем же ты отличаешься от меня, непосвящённой, - с интересом и немножко саркастически спросила она.
   - Количеством знаний и умением их применить, - теперь в его голосе слышалась гордость.
   В этот момент очнулся от своего оцепенения Уир:
   - Вилла, но ведь Храм отрицает инкарнацию!
   - Вот именно! - Подхватила вслух девушка, обращаясь к призраку. - Что ты на это скажешь?
   - Вслух с тобой на эту тему никто говорить не будет до тех пор, пока не пройдёшь посвящение. Монашество - не посвящение, а лишь путь к нему. Без монашества посвящения быть не может.
   - А монашество без посвящения? - вставила вопрос Вилла.
   - Сколько угодно! - быстро ответил монах.
   - Что он говорит? - вмешался Уир. Он так же, как и Вилла, не мог понять речь прозрачного гостя, когда она не была обращена непосредственно к нему.
   Вилла в двух словах рассказала ему про посвящение.
   - Ну и ну, - только головой качал Уир.
   - Может быть, всё это - происки драконов? - обратилась к нему девушка, указывая на призрачного монаха.
   - Не похоже на драконов. Но точно утверждать не берусь, - немного подумав, ответил Уир.
   - Мне надо идти, - наконец, вымолвил он, - если не возражаешь, я залечу вечером, когда ты вернёшься от доктора Дарна.
   - Конечно, не возражаю - согласилась Вилла, - возможно, я что-нибудь узнаю к этому времени.
   Уир ушёл. Она осталась с призраком один на один. Поговорить с монахом ещё о чём-нибудь? Нет, решила девушка, без Уира не стоит. Слишком всё странно, чтобы разбираться в этом без свидетелей. К тому же, через час ей необходимо быть на работе.
  
   Девятый батальон драконобоев располагался в невысоком трёхэтажном здании (третий этаж - это аэрогаражи), выполненном из стеклометалла. Девушке потребовалось всего десять минут полёта на аэромобиле, чтобы добраться до него.
   Вилла припарковала машину в боксе, который указал ей робот-привратник. Он же подсказал ей, как найти командира батальона. В широком и старом лифте она спустилась на первый этаж. Найдя нужную ей дверь, она нажала на кнопку электронного секретаря. На дисплее перед ней появилось изображение человека не в чёрной форме драконобоя, как ожидала девушка, а в розовом костюме, обычном для штатского арланийца в день Айне.
   - Драконобой Вилла Миратеус, прибыла в расположение вашего батальона для несения службы по распределению, - как положено по уставу, доложила она.
   Дверь моментально отворилась.
   Когда Вилла вошла в просторный и светлый, хотя и немного старомодный, кабинет командира батальона драконобоев номер девять города Динуса, навстречу к ней из-за огромного полукруглого стола поднялся невысокий коренастый крепыш, изображение торса которого она видела на дисплее при входе.
   - Капитан Люк Баскис, - представился он, протягивая ей свою руку для приветствия. Вилла по-мужски пожала её.
   - Рад приветствовать вас, Вилла, - улыбка расплылась на круглом и гладком лице капитана, - мне, как мужчине, приятно, что первая женщина-драконобой будет нести службу в нашем батальоне.
   "Интересно, а как командиру батальона, ему также приятно?" - подумала она, вполне готовая к тому, что её начальство не будет в восторге от того факта, что теперь в их мужском коллективе появится женщина. Но улыбка командира казалась искренней. И, если он и был не очень доволен раскрывающейся перед ним перспективой, то вида не подал.
   "Что ж! И на том спасибо!" - мысленно поблагодарила его девушка за радушный приём.
   Капитан Люк Баскис занял своё место за столом и предложил Вилле сесть напротив себя.
   - В нашем батальоне служат восемь драконобоев. Девятый - я. Вы будете десятым членом нашего коллектива. Все драконобои, кроме меня, работают сутки через трое. Я же - каждый день, кроме дня Эсте. В случае необходимости вы можете связаться со мной и в этот день по коммуникофону.
   Командир батальона протянул Вилле свой микрочип, который она тут же вставила в коммуникофон и после считывания номера вернула владельцу.
   - Комиссия по распределению, - продолжал он, - направила вас в наш батальон и, насколько мне известно, в Университет на научную работу. Когда вы должны там приступить к работе?
   - В следующий день Айне.
   - Хорошо. Для нас очень удобно, что вы будете работать на полставки, потому что один из наших драконобоев частично занимается полевой работой и иногда ездит в экспедиции. Мы его также переведём на полставки. Поэтому вы и он будете работать по особому графику. Сутки дежурите вы. Через трое суток - он. Ещё через трое - вы. То есть между дежурствами и у него, и у вас будет неделя, для другой работы. Он сможет без ущерба для безопасности Динуса ездить на охоту, а вы - заниматься наукой.
   Командир батальона выждал паузу, наблюдая за реакцией девушки на его слова. Она согласно кивнула головой.
   - Всё решено, - удовлетворённо подытожил он, - в ближайший день Минту я жду вас с утра в своём кабинете. Форменная одежда обязательна. Это я могу себе позволить сидеть в кабинете без формы. Но вы, боевой драконобой, должны быть готовы к встрече с драконами.
   Разговор был окончен. Капитан Люк Баскис ещё раз пожал девушке руку, пожелав ей хорошо отдохнуть в течение оставшихся ей до выхода на службу дней.
  
   Вилла уже вошла в лифт, когда высокий и статный драконобой влетел в него, чуть ли не столкнувшись с ней. Она узнала в нём того самого молодого мужчину, который прибыл на место её встречи с драконом и с Финисом-младшим в утро выпускного экзамена. И, как тогда, его пронзительный взгляд приковал её к месту. После небольшой заминки он, наконец, нажал на кнопку третьего этажа и произнес:
   - Здравствуйте, Вилла. Вот мы и встретились вновь. Я слышал, вас распределили к нам, - то ли спрашивал, то ли утверждал он.
   - Здравствуйте, - ответила на приветствие девушка, - простите, не помню, как вас зовут.
   - Ярн Зундис. Зовите меня Ярн, а лучше Ярни, - улыбнулся он, называя ей своё уменьшительное имя и, таким образом, недвусмысленно давая понять, что надеется на развитие их отношений.
   Девушка смутилась. Её глаза, как за спасительную соломинку, ухватились за двери лифта, которые в этот момент открылись. Выйдя из него, молодые люди продолжали стоять в замешательстве, как будто не зная, что делать дальше. Первым заговорил Ярн:
   - Я рад, что вы будете работать в нашем батальоне. Хотя и расстроен немного, что не со мной в паре. Надеюсь, что мы всё-таки будем пересекаться, потому что вы мне очень нравитесь, и я, действительно, хотел бы познакомиться с вами поближе, - откровенно озвучил он свои желания.
   От такой искренности Вилла совсем растерялась. Так с ней не разговаривал никто. Даже Вейс, который заявил ей на выпускной вечеринке, что с удовольствием занял бы место Рига, сделал это через семь лет их знакомства.
   - Для начала перейдём на ты, - стремительно наступал Ярн.
   - Да, конечно, - ей и в голову не приходило сопротивляться.
   - Тогда давай отметим наше сближение бокальчиком вина. Здесь неподалёку есть замечательный маленький ресторанчик. Я как раз сейчас туда собираюсь. Не успел с утра выпить кофе.
   - А разве можно...?
   Вилла не успела договорить, как Ярн, рассмеявшись, ответил:
   - Можно, можно. Главное, чтобы вот этот прибор всегда был со мной.
   Он показал на небольшое устройство, напоминающее коммуникофон.
   - Он ловит все сигналы от драконографов Динуса и показывает точное местоположение дракона, его размеры, вид. Вещь в нашем деле незаменимая. Кроме того, мой напарник остаётся на посту на случай, если поступит сигнал по коммуникофону или компьютеру. Жители Динуса иногда сообщают нам о том, что в городе кто-то видел дракона или считает, что драконы воздействуют на кого-нибудь на расстоянии.
   - И что вы можете сделать в таком случае? - ухватилась Вилла за последнюю фразу.
   - Бывают разные случаи. Иногда кто-то из видящих может случайно увидеть дракона. Ты же знаешь, не все драконы могут быть засечены драконографами. Или, например, добропорядочные граждане нашли тело мёртвого человека без видимых увечий. Полиция в таких случаях уже прямо на месте преступления просвечивает пострадавшего, и, если у него отсутствует сердце, вызывает нас. В обоих случаях мы выезжаем на место происшествия и ищем дракона. Прочёсываем близлежащие кварталы. Иногда привлекаются силы соседних батальонов. Но такое бывает редко. Драконы предпочитают обходить Динус стороной.
   - А что вы делаете в случае, когда налицо воздействие на расстоянии? - Вилла, конечно, знала ответ из университетских лекций. Но теория теорией, а практика практикой. Иногда они совсем не похожи друг на друга.
   - Мы проверяем, действительно ли здесь присутствует воздействие дракона. Если да, то привлекаем к работе психиатров и реабилитологов.
   - Ну, что? По бокальчику вина? - ещё раз предложил Ярн.
   Девушка утвердительно кивнула головой. Уже второй раз за сегодняшнее утро ей предлагают выпить бокал вина. Интересно, что бы это значило? Но Вилла не стала развивать эту мысль, и они отправились завтракать в аэромобиле Ярна. Через три минуты аэромобиль приземлился перед симпатичным открытым ресторанчиком на берегу небольшого пруда. Величественные птицы с длинными шеями и широкими разноцветными хвостами проплывали мимо, совершенно не обращая внимания на посетителей, которых в этот утренний час здесь было немало.
   Молодые люди устроились за столиком у самой кромки воды. Большой зонт прикрывал их от любопытных и припекающих лучей Альбуса. Миловидная молодая официантка, по-видимому, хорошо знавшая Ярна, моментально оказалась около их столика. Она кокетливо выдвинула правую ногу вперёд, почти всю открытую (на ней было платье длиной много выше колен) и доступную для любопытных и вожделённых взглядов посетителей мужского пола. Сладкая улыбка блуждала по её лицу, когда она смотрела на молодого драконобоя. Мгновенно обхватив всю её взглядом, Ярн заказал пару бокалов шампанского для обоих, чашку кофе и синтетический омлет для себя.
   - Мне тоже кофе, - вмешалась Вилла, решив, что последние дни были достаточно напряжёнными, а сегодняшняя ночь слишком короткой, чтобы выспаться, так что кофе будет кстати.
   - А что мы пожелаем к кофе? - обратился Ярн к своей спутнице, чьё присутствие не очень нравилось официантке. Это было видно по выражению её лица, которое резко менялось при взгляде на Виллу. Оно отражало все её чувства без прикрас и приуменьшения.
   - Шоколад. Или мороженое, - колебалась Вилла, - я люблю всё сладкое. Поэтому можете заказывать всё, что хотите, только послаще.
   Оба улыбнулись. Ярн заказал пару пирожных.
   - Вилла, мы договаривались на ты, - напомнил он ей.
   - Прости, мы ведь едва знакомы..., - начала она в своё оправдание, но Ярн не дал ей закончить фразу.
   - Что нам мешает продолжить наше знакомство? Впереди у нас много времени. Я уверен, что скоро, очень скоро мы будем не просто хорошо знакомы друг с другом, а близко знакомы. Считай, что обращение на ты - это аванс.
   - Хорошо, - рассмеялась она его находчивости, которая совершенно не казалась ей похожей на наглость Вейса.
   Официантка принесла им их заказ. Они выпили по бокалу шампанского, не комментируя за что. Затем Ярн с энтузиазмом молодого и голодного человека начал поглощать свой завтрак. Быстро разделавшись с омлетом и пирожным, он откинулся назад, опёршись всем торсом на спинку стула. Он пил кофе, а его пристальный обволакивающий взгляд был устремлен на сидевшую перед ним девушку, которая в этот момент с удовольствием уплетала своё пирожное.
   - Как ты можешь любить сладкое и не полнеть при этом? - спросил он её, не отрывая глаз от глаз девушки.
   - Во всём остальном я крайне рациональна... Плюс почти ежедневные многочасовые тренировки.
   Вилла говорила, но каждое слово давалось ей всё труднее и труднее. Опять, как при первой их встрече, она почувствовала тепло, волнами расплывающееся по всему её телу.
   По тому, как изменился взгляд Ярна: стал более самодовольным и удовлетворённым, - девушка поняла, что он понимает, что с ней происходит. По-видимому, она - не первая, у кого этот взгляд вызывает подобную реакцию. Но её удивило другое: ей нравится этот откровенно вызывающий взгляд. Ей нравится то, что они уже на ты. Ей нравится, что он не скрывает своих намерений развивать их отношения. Понравилось ей и то, что она услышала дальше, хотя кому-то другому за такое она могла так ответить, что вряд ли он ещё когда-либо подошёл к ней ближе, чем на пушечный выстрел.
   - Вилла, давай я сегодня приеду к тебе в гости вечером, - предложил Ярн, - мы сможем отметить наше знакомство чем-нибудь покрепче. Заодно и продолжим его, а то сейчас мне нельзя отлучаться надолго: капитан на месте. Вечером без него дышать будет легче.
   - Да, конечно, - как завороженная, положительно ответила девушка. Она прекрасно понимала, что значит "продолжить знакомство". Но сейчас она знала, что очень этого хочет. Впервые в жизни она так хотела мужчину, что готова была почти в первый же день знакомства быть с ним. Её тело кричало, вопило, тянулось к нему. Она смотрела на его руки и мысленно чувствовала их прикосновение к своему телу. Никогда ещё страсть так не брала над ней верх. И она, Вилла, обычно сдержанная и благоразумная, сейчас не хочет ей мешать: пусть побеждает.
   - Тогда в путь, - предложил Ярн своей спутнице вернуться к зданию батальона, где остался её аэромобиль.
   - В путь, - эхом ответила она ему.
  
   Как и вчера, Вилла удобно расположилась в кресле. Бледно-розовая туника, предписываемая днём Айне, подчёркивала женственность девушки. "Нежная и прекрасная, как роза, - подумал доктор Дарн, - и, как роза, с шипами".
   Она начала рассказывать свой следующий сон. Доктор Дарн слушал, устроившись в кресле напротив.
   В этом сне она была Эолой, богиней любви и мудрости, которая ещё не превратилась в прекрасную девушку, видимую Виллой в других снах, а была всего лишь девочкой-подростком. Она гуляла по удивительному волшебному саду. Вокруг было много цветов, больших и маленьких. Все они тянулись к маленькой богине, как бы прося их потрогать. Она с нежностью и любовью прикасалась к доверчивым лепесткам, и бутоны распускались, а распущенные уже цветы начинали звенеть, как маленькие серебряные колокольчики. Удивительное благоухание стояло вокруг. Эола проводила рукой по небольшим кустарникам, обсыпанным разноцветными цветами, и в ответ на это прикосновение из цветков вылетали маленькие крылатые человечки. Они кружились и пели вокруг Богини. А ей очень нравилось их пение. От восторга она хлопала в ладоши и подпевала им.
   В этот момент девочку окликнули. Кто-то звал её по имени. Казалось, что этот зов - имя Эола - слышался везде, и непонятно было, откуда он идёт. Но она весело побежала именно в ту сторону, в какую было надо. Она подбежала к своему воспитателю, Терциусу. В этот день им предстоял новый урок. Он познакомит её с потоками энергии и покажет ей эти потоки, льющиеся везде и всюду.
   - Энергия - это всё, - объяснял он. - Она берёт своё начало из всемирного источника, имя которому Свет. Сам источник расположен на границе миров, в серебристой вселенной, принадлежащей многим вселенным одновременно. Именно там находится Источник.
   - В мире моей мамы? - недоверчиво переспросила Эола.
   - Да, в мире твоей мамы. Именно здесь, рядом с Источником ты живёшь, сама не подозревая об этом. Где именно в этом мире находится Источник и что он из себя представляет, никто, кроме Верховных, не знает. По сути, именно они находятся у Источника, по разные его стороны. И именно оттуда берут своё начало все вселенные и все миры. Верховные вкладывают в Свет, исходящий из Источника, свои Силу и Мысль, и, таким образом, творят.
   В основном, они творят богов, и огромные царства, которые являются прародителями вселенных. Энергия при этом чуть-чуть утяжеляется. Затем боги из проходящих сквозь их царства потоков энергии создают миры и вселенные. Энергия, пройдя божественный процесс творения, также претерпевает изменение: она утяжеляется ещё больше. Так образуется все многообразие миров.
   - Получается, что Боги творят из самих себя и своих царств? - переспросила маленькая ученица.
   - Да, из самих себя и из энергии, образующей их царства.
   - И я могу творить из самой себя? - не отставала она от воспитателя.
   - Да, можешь. Но сейчас ты ещё маленькая, и твоя энергия в процессе становления. Процесс творения, начатый твоими родителями, ещё не закончился. Он закончится, когда ты вырастешь и достигнешь совершеннолетия. Если ты сейчас начнёшь творить миры - это всё равно, что печь пирог из теста, которое ещё не подошло. Разве будет пирог вкусным?
   Пример был очень наглядный и понятный Эоле. Вилла поняла, что маленькая Богиня знает, что такое пироги. Правда, она так и не выяснила для себя, божественные пироги подобны альбийским или под этим подразумевается что-то ещё. В любом случае, слова Терциуса о пироге и тесте из сна не выкинешь.
   - Терциус, - спросила девочка, - а ты можешь творить миры?
   - Нет, Эола, я не Бог, - казалось, с сожалением ответил учитель.
   - Разве ты не Бог? - искренне удивилась маленькая Богиня, считающая, что её окружают только Боги.
   - Нет, не Бог. Твой Отец создал богов, умеющих творить, и нас - хранителей, умеющих хранить сотворённое. Боги творят миры, которые далее развиваются сами по заложенной в них программе в соответствии с замыслом. Но замысел широк, и к его исполнению ведут множество дорог. В процессе развития мира может оказаться, что реальность не будет столь хороша, как задумывалось, и тогда, мы - хранители, меняя энергетические потоки местами, находим более правильную комбинацию. Я могу направить поток энергии совсем по другому руслу, могу изменить его форму. Миры в этом случае могут сильно измениться, но их первооснова - то, что их образует, не изменится. И потому всегда есть возможность вернуть всё на свои места. Но я не могу наделить энергию силой и мыслью, чтобы она стала миром, как это делают Боги.
   - Да. Ты, Терциус, - хранитель. И хранишь миры от случайного разорения и от неверного развития, - совершенно по-взрослому сделала заключение Эола.
   - Верно.
   - Когда я сотворю свой мир, ты будешь его хранить. Так? - переспросила она.
   - Да. Я - Верховный Хранитель. Моё дело следить за мирами, созданными твоими братьями, а со временем, и твоими. Но есть ещё хранители. Они хранят более мелкие миры, из которых состоят более крупные.
   Эоле не нужны были объёмные модели. Она могла охватить своим взором сразу все миры и все вселенные и понять, где, какой мир находится.
   - Посмотри на мир своей матери со стороны, - продолжал учитель, - этот мир является вершиной мира, его центром. От него в разные стороны отходят огромные вселенные, которые распадаются в свою очередь на вселенные поменьше, а те - на отдельные миры, которые также делятся на множество ещё более мелких. Давай рассмотрим с тобой только вселенную твоего Отца. Уверяю тебя, Богиня, остальные вселенные, если и не подобны ей, то очень на неё похожи.
   - Я вижу мир моей мамы. Из него действительно в разные стороны льётся свет, он серебристый.
   Через мир Богини-Матери Эола мысленным взором перенеслась во вселенную Отца.
   - Вот этот свет входит в миры Отца и меняется, - продолжила изучение миров маленькая Богиня.
   - Совершенно верно, - согласился Терциус, довольный сообразительностью и старанием своей ученицы, - твой Отец вкладывает в Свет Божественную Силу и Божественную Мысль. Теперь это уже не первичный Свет, а поток, направленный и преобразованный твоим Отцом. Это - Свет одухотворённый, потому что в него заложена информация, которую твой Отец вдохнул в него. С этого потока одухотворённого Света, образующего центральный стержень мироздания и начинаются миры. Смотри внимательно. Сначала из него образуются два начальных мира: белый, заполненный белым свечением, и его антипод и в то же время продолжение - чёрный, заполненный энергией чёрного цвета. Они расположены рядом друг с другом и, по сути, образуют один единый мир. Здесь живем мы, хранители, и мы распределяем энергетические потоки между мирами. Именно здесь твои Божественные Братья вкладывают в центральный стержень свои мысли и силу. Вся эта структура сотворена ими, но внутри отдельных миров дальше творит уже полубог, который является частью одного из твоих братьев, его творением, его распорядителем, и делает то, что не противоречит основному замыслу Творца. Энергия, которая льётся отсюда дальше, таким образом, уже преобразована твоими братьями. Теперь они влили в неё Силу и свои Мысли. А мы - хранители направляем её дальше вниз и следим за тем, чтобы потоки лились ровно. Например, в одном мире идёт творение, туда надо направить больше энергии, и мы её направляем.
   - Далее, - продолжал Терциус, - стержень делится на несколько ветвей, на которые и нанизаны миры, образуя вселенский конус. Как видишь, вся вселенная имеет форму конуса, вершина которого - мир Великой Матери. Любой мир также имеют форму конуса, а вершины всех миров обращены к центральному стержню мироздания. Эти конусы разноцветные и повернуты в разные стороны. И только последний мир красного цвета имеет форму кольца, которое охватывает центральный стержень со всех сторон, образуя дно мироздания. Красная энергия - самая тяжёлая. Чуть легче энергия розового мира, расположенного выше красного мира. Он расширяется в бесконечность относительно нас с тобой влево. Затем - оранжевый конус. Он смотрит вправо. Затем опять конус, направленный влево. Его цвет напоминает зрелый персик или песок. И вновь правосторонний конус - жёлтый. И далее: салатовый и зелёный, цвета морской волны и голубой, синий и фиолетовый. Таким образом, если линией соединить все вершины этих конусов, получится спираль, обвитая вокруг центрального стержня. По этой спирали полубоги и хранители могут перемещаться из одного мира в другой.
   - Но и миры неоднородны, - объяснениям Терциуса, казалось, не будет конца, - внутри каждого мира ты увидишь множество разноцветных. Они также упорядочены в виде конуса...
   - А теперь давай перейдем к практике, - предложил учитель, - загляни в оранжевый мир. Что ты там видишь?
   - О, море энергии, - Эола с любопытством ребёнка рассматривала раскрывающиеся перед ней подобно огромному цветку миры, - много оранжевой энергии. Первый мир, который меня встречает, имеет оттенок красного. Здесь живут великаны, большие одноглазые циклопы.
   Чем дальше маленькая Эола продвигалась внутрь мира, тем интереснее ей становилось.
   - Они много работают, валят деревья. Зачем им столько деревьев, ведь они живут в пещерах? - Удивилась Богиня.
   - Когда-нибудь ты обязательно узнаешь это. Но сейчас я хочу, чтобы ты посмотрела ни на один мир, а поняла, что их там много.
   - Да, вот уже чистый оранжевый цвет льётся везде, - продолжала своё знакомство с мирами прилежная ученица, - обитатели этого мира - высокие и стройные, похожие на Богов. Теперь больше жёлтого: в этом мире много огня, его обитатели тоже как из огня, движутся очень быстро. Но они не огненные, а только форма подобна огню. Следующий мир... ой, драконы... Из их пастей вырывается огонь. И горы, кругом горы.
   Маленькая Богиня разглядывала миры. Нельзя сказать, что Вилле это было не интересно, но зачем всё это рассказывать доктору Дарну!
   - Миров много, очень много, и похожи они на веточки одного огромного дерева, - заключила она, - Терциус во сне назвал всю эту "конструкцию" Деревом Мироздания.
   - Но вчера впервые я видела сон не во сне, а наяву. И в нём тоже был Терциус, - подвела Вилла свой рассказ к видению в ресторане "Галактика", которое она тут же подробно описала.
   Доктор Дарн молча слушал. "Он очень хорошо умеет слушать, - потом отметит она, - ему так и хочется всё про себя рассказать".
   Когда девушка выговорилась, доктор предложил ей расслабиться, как и в прошлый раз. Она быстро достигла ощущения лёгкости и невесомости собственного тела. Внутри воцарилась тишина: ни одна мысль не тревожила своим присутствием её отдыхающий разум. Только далёким фоном слышались медленные и глухие слова доктора, который ни на секунду не позволял отдыхающему сознанию девушки отключиться совсем, и, таким образом, уйти из-под его контроля.
   - Что вас тревожит, Вилла? Отвечайте сразу первое, что придёт в голову. Не позволяйте сознанию думать, - голос доктора стал твёрже и громче.
   - Мама. Она смотрит на меня. В её глазах беспокойство и грусть, - начала передавать свои видения и ощущения девушка, - она что-то хочет сказать и не может. Я понимаю, что есть нечто, чего я не знаю. При жизни она не успела мне это передать.
   - Значит ли это, что вас тревожит незнание какого-то факта? - уточнил доктор.
   - Да. Сейчас я понимаю, что внутри меня есть вопросы, которые я даже не могу сформулировать. Но я постоянно, каждый день ищу ответы на них.
   - Этот факт связан с Вашей мамой? - спросил доктор Дарн.
   - Да. Она знала. Но не смогла мне сказать.
   - Что бы это могло быть? Какой образ первым возникает в сознании? - тон его голоса стал резким, речь - быстрой.
   - Их много. Они быстро сменяют друг друга. Я не успеваю их все уловить. Картинки из прошлого. Не моего. Нет. Просто сцены из древности. Флаги. Короны. Щиты. Древняя битва: всадники на лошадях с мечами и копьями. Король. Потом королева. Бал. Какая-то круговерть картинок.
   - Что объединяет все эти картинки? Назовите один общий для них предмет, символ.
   - Корона. Все они из жизни правителей, - заключила девушка.
   - Что в вашей повседневной жизни ассоциируется с этим символом? - продолжал свой допрос доктор Дарн.
   - Ничего, - девушка задумалась.
   - Не думайте, Вилла. Не позволяйте мыслям влезать в наш разговор с вашим подсознанием. Какая картинка из вашей жизни всплывает в памяти? - голос доктора был твёрд и чёток.
   - Я вижу тетрадь, - начала вспоминать девушка давно забытое событие, - такие тетради были раньше. В них ещё писали ручкой. Все страницы этой тетради исписаны. Я видела её в руках мамы, когда была маленькой. Однажды я вошла к ней в комнату, а она что-то писала ручкой. Это было так необычно. Ведь всегда, когда что-то надо было написать, мама и папа пользовались компьютером. А здесь - совсем другой предмет. Тогда мама объяснила мне, что это такое. Сказала, что уже много столетий никто не пользуется ручкой и тетрадями. И ещё она сказала, что, когда я вырасту, то она мне откроет важную тайну. А, если вдруг её не будет, то я всё узнаю из этой тетради.
   Голос Виллы стал громче, в нём чувствовалось волнение.
   - Да. Это были её слова: "Если вдруг меня не будет, то ты всё узнаешь из этой тетради. Она будет храниться вот здесь". Мама подошла к картине, которая и сейчас висит у меня дома на том же месте. Лёгкое нажатие её руки на область нарисованного ларца, и ларец открылся. Оказывается, это вовсе и не картина, а сейф, - вспомнила Вилла.
   Она открыла глаза, в них читалось нескрываемое удивление.
   - Как я могла такое забыть? Ведь мне тогда было шесть лет или около того. В этом возрасте ребёнок хорошо запоминает всё, что с ним происходит.
   - Ну, не так хорошо, как Вам кажется, - прервал её размышления доктор, - к тому же вы скидываете со счетов, что смерть Вашей мамы явилась для Вас большим стрессом, а также перемены, произошедшие с Вашим отцом и в Вашем доме. Нет ничего удивительного в том, что Ваше сознание уцепилось только за ярко окрашенные положительные воспоминания, все остальные как будто стерев из памяти. Сейчас Вы вспомнили одну забытую сцену из детства, которая во многом и является причиной Вашей тревожности. Хотя, возможно, она не единственная. Нам ещё предстоит это выяснить. Но теперь Вы знаете, что должны сделать, не так ли? - подвёл итоги сеанса доктор Дарн.
   - Да, знаю. Я должна найти эту тетрадь. Там - ответы на все вопросы. И это была воля моей мамы.
   - Хорошо. Я думаю, что нам ещё надо встретиться. У Вас есть, что рассказать мне. И нам есть, над чем работать. Не так ли? - спросил доктор.
   Вилла утвердительно кивнула головой. После чего доктор Дарн пригласил её прийти к нему на следующий психотерапевтический сеанс в день Эсте. Она не возражала.
   Когда девушка поднялась с кресла, то заметила своего утреннего астрального гостя, который стоял за её спиной, и, возможно, слышал всё то, что она рассказывала. Монах выглядел задумчивым.
   - Доктор, - обратилась Вилла к доктору Дарну, - а бывают галлюцинации, которые видели бы другие люди?
   - Да, бывают, в рамках индуцированного бреда. Как правило, в таких случаях один действительно больной человек внушает свои идеи другому или другим людям. Для этого все они должны быть легко внушаемы, и у них должна отсутствовать критика по отношению к лицу - источнику бреда. То есть для них он - лицо значимое и уважаемое.
   Его слова напомнили ей лекции по психиатрии и реабилитологии, которые все драконобои обязаны прослушать в Университете.
   - Сегодня утром, - начала Вилла обрисовывать ситуацию, - в своём доме я увидела человека, ранее мне не известного, разговаривала с ним. Этот человек выглядел так, как обычно выглядят драконы: полупрозрачный призрак. Ко мне в гости зашёл мой друг, тоже видящий, который ничего об этом не знал, и я ему, конечно, ничего не рассказала про призрачного человека. И он увидел этого кого-то и даже поговорил с ним. "Призрак" рассказал ему всё то же самое, что и мне. Это может быть галлюцинацией?
   Доктор Дарн задумался. Он смотрел на неё и думал: "Странная девушка. Такая искренняя и спонтанная. Говорит, что думает или почти что думает. Это так необычно для нашей цивилизации". Вслух же он сказал:
   - Нет, это не галлюцинации. Скорее всего, это Ваши способности к видению. Вы сказали, что так выглядят драконы. Может быть, это и был дракон? - пошутил доктор Дарн. Хотя, возможно, это была и не шутка.
   - Может быть, - серьёзно ответила Вилла, не исключающая такой возможности.
   - И что же он Вам сказал? Если, конечно, это не секрет.
   - Я расскажу вам это как-нибудь в другой раз. Не сейчас, - она прекрасно видела, как незваный гость, внимательно слушавший до этого весь её рассказ, показал ей пальцем знак молчать.
   - Ваш гость и сейчас здесь? - догадался доктор. - И, наверное, не велит Вам говорить?
   - Да, - искренне призналась Вилла.
   - Тогда и не говорите, а расскажете, когда сочтёте нужным. Но примите мой совет: не доверяйте ему. Если это человек, который действует осознанно, используя Магию Совершенства, то он ведёт нечестную игру. Он не пришёл к Вам лично, а действует так, что в любой момент сможет отказаться от всего, что говорил, и от самого факта того, что он к Вам приходил. Не принимайте его слова всерьёз, особенно если он потребует от Вас каких-либо действий. Всё проверяйте и обдумывайте. На то нам голова и дана, чтобы думать.
   Доктор Дарн был серьёзен, он не исключал возможность ментального воздействия. Но, как врач, он не исключал и заболевания.
   "Очень похоже на галлюцинации, - думал он, - видел ли на самом деле её друг этого "призрака" или всё это - плод воображения девушки? В любом случае, пора начинать лечение. Она, к сожалению, слушается этого "парня". Что он ей дальше насоветует - неизвестно. Небольшие дозы успокоительного средства не помешают".
   Он подошёл к небольшому шкафчику, который представлял собой не что иное, как врачебную аптечку, достал пластиковую баночку, в которой лежали разноцветные таблетки, и произнёс:
   - Но чтобы Вас не мучили сомнения по поводу того, что с Вами происходит, я рекомендую Вам пройти небольшой курс лечения. Вот эти таблетки следует пить три раза в день: жёлтые - утром, красные - днём, синие - перед сном. Всего - три дня. Они снимут тревожность, успокоят Вас, и все ненужные Вам видения прекратятся. На Ваше профессиональное видение никакого воздействия оказано не будет. Я ещё раз повторяю: они только устранят все лишние, мешающие Вам симптомы. Так мы с Вами легко узнаем природу Вашего гостя. Если через три дня, он по-прежнему будет рядом, значит, это - не плод Вашего воображения.
   - Вы считаете, что я психически больна? - напрямую спросила Вилла.
   - Я ничего не считаю. Я врач, и, если есть симптомы, которые Вам мешают жить, мой долг - помочь их устранить. Эти лекарства мы, психиатры, действительно назначаем психически больным людям. Потому что у них есть болезненная симптоматика. Но они их принимают десять дней, а не три. Вы, конечно, знаете, что с тех пор, как изобрели поленосители, проблема психических заболеваний решена. Любой психоз вылечивается с помощью них всего за десять дней. Они совершенно безвредны, но при этом полностью восстанавливают нормальную работу мозга. Биополе, заключённое в эти оболочки, - доктор показал на таблетки, - внедряется в биополе пациента, блокирует все неверные импульсы, и вместо них "навязывает" свои - правильные. Таким образом, восстанавливается нормальное биополе психически здорового человека. Учитывая тот факт, что в последнее время Вы много волновались в связи с экзаменами и распределением, подкорректировать Ваше биополе не помешает. Далеко не всегда эти лекарства принимают психически больные люди. Иногда мы их рекомендуем тем, кому необходимо подлечить "расшатавшиеся нервы".
   - Спасибо, доктор, - Вилле необязательно было всё это объяснять. О поленосителях она имеет представление, ведь в Университете она изучала основы психиатрии. Но для себя девушка вынесла главное: если её гость исчезнет через три дня - это галлюцинация. Если нет... "Тогда и буду думать, что дальше делать", - решила она.
   Оставалось ещё одно нерешённое дело, но как спросить об этом доктора? Тут она услышала внутри себя голос: "Доверься ему. Спроси прямо". И Вилла спросила:
   - Доктор Дарн! Я хочу спросить Вас об одной пациентке, сейчас проходящей в Вашей клинике психоанализ и психокоррекцию. Вы можете не отвечать, если сочтёте нужным. Но для меня это важно. Ее зовут Тара Сабинуис.
   - Она, по-видимому, Ваша подруга? - осведомился доктор.
   - Не совсем, - Вилла не умела врать. Но своим замешательством она дала понять, что это не её тайна.
   - Эта девушка действительно проходила психоанализ и психокоррекцию в нашей больнице. Но три дня назад, в прошлый день Эсте её выписали. Она оказалась очень послушной, легко внушаемой. На неё произвело большое впечатление предательство любимого человека. Это явилось для неё самым большим доказательством её греховности. С ней не было хлопот.
   Доктор внимательно следил за тем впечатлением, которое его слова производили на Виллу.
   - А что это означает "не было хлопот"? - смущённо спросила она, почувствовав какой-то подвох в словах доктора.
   - Только то, что ей было очень легко промыть мозги: избавить от лишнего груза её собственных программ и вставить в её компьютер, которым является мозг, программы добропорядочной альбийки. Теперь она никогда и ни в чём не разочарует общество. Правда, и ничего интересного не совершит! Этакая серая мышка. Такими зомби легко управлять: что им скажешь, то и сделают, вплоть до отдачи собственной жизни, лишь бы это было во благо Альбе, Арлании, господину Президенту, Храму, и так далее.
   Вилла была потрясена словами доктора. А он спокойно, как будто говорит на эти темы каждый день, продолжал:
   - Я так понимаю, что разыскиваете Вы её по просьбе молодого человека, который не поддержал свою подругу в трудную минуту. Не поддержал, когда на девушку навалилось общественное мнение, прессинг психиатров, роды и лишение ребенка, помещение в клинику и расставание с родителями...
   Доктор Дарн на мгновение задумался.
   - Теперь будет трудно вернуть её к жизни. Психоанализ и психокоррекция даром не проходят. Надо быть очень сильной и цельной личностью, чтобы устоять и сохранить своё я и своё лицо. С Вашей девушкой этого не произошло.
   Доктор Дарн закончил. Он проводил молчавшую и потрясённую Виллу к выходу. Прежде чем закрыть за ней дверь, он вдруг опять заговорил:
   - Я видел, как её увозили. За ней приезжала настоятельница монастыря с парой монахинь. Эту настоятельницу я знаю. Однажды бывал у неё в монастыре. Монахини тоже иногда болеют психическими заболеваниями, и, может, быть даже чаще, чем другие люди. Это - монастырь N 13. На карте найдёте, где он расположен...
  
   Покинув кабинет доктора Дарна, Вилла впервые осознала, что за всё время сеанса она ни разу не вспомнила о Ярне Зундисе. Но сейчас на неё опять нахлынули чувства: казалось, она не сможет дождаться вечера, до которого оставалось так недолго.
   Поиски заветной тетради не дали результата. В ларце-сейфе её не оказалось. Так же как и не оказалось ни на одной из книжных полок, ни в письменном столе родителей - нигде в доме, где Вилла успела поискать до наступления вечера.
  
   Вечером, как и обещал, заглянул Уир. Узнав новости, он был расстроен. Конечно, девушка смягчила ответ доктора. Но вкратце суть психоанализа и психокоррекции, как его понимает доктор Дарн, она всё-таки ему передала. До этого она считала (так учили в Университете), что такое лечение - исключительное благо для подвергающихся ему людей и абсолютная необходимость. Доктор поколебал эту её уверенность.
   Трудность была ещё и в том, что теперь Тара находится в монастыре, а монастыри закрыты для простых смертных - не монахов. Ни один мирянин, если только он не проходит там перевоспитание, не имеет права вступить на монастырскую землю без специального пропуска. Нельзя беспокоить своим присутствием тех, кто решил посвятить себя Богам.
   - Надо что-то придумать! - заявил Уир. - Сегодня я связался с моим другом детства, о котором говорил тебе в прошлый раз. Он теперь монах Тоний, живёт в монастыре N 2. Это - один из центральных монастырей Динуса.
   - Я уже успела просмотреть карту монастырей. Они все под номерами. Чем дальше от столицы, тем больше номер.
   С помощью компьютера Вилла узнала, что в Арлании всего 72 монастыря: 29 мужских и 42 женских. Вход туда только по пропускам. Если ты хочешь посетить святые места, а монастыри все расположены в местах, где жил какой-нибудь святой или бодхисатва, то сначала надо в центральном Совете Храма заказать пропуск.
   - Монастырь N 13 расположен недалеко от Динуса. Но как туда попасть, если нужен пропуск? И совсем не понятно, как найти Кейлу Лариус? - с сомнением в голосе спросила она.
   - Монах Тоний нам поможет. Я сказал ему, что одна моя знакомая размышляет о монашестве и прежде, чем решиться на такой шаг, хочет познакомиться с этим миром поближе. Он, оказывается, давно собирался предпринять паломничество и сразу же предложил сопровождать тебя в поездке по стране. А с ним - настоящим монахом - никакой пропуск не нужен. Он сам - пропуск. Он готов ехать уже завтра. Только надо ему позвонить. А вот как мне объяснить, что я тоже хочу поехать с вами? Но только в монастырь N 13?
   Вопрос озадачил и Виллу. В этот момент она опять почувствовала прикосновение призрака к своей щеке. Монах явно старался привлечь к себе внимание.
   - Пусть едет с тобой. У вас же сейчас отпуск, - услышала она мысленно его голос, - ему не повредит прикоснуться к святости. Глядишь - поумнеет и глупостей будет меньше творить.
   - Похоже, ты в курсе всех событий, - с вызовом, на ты, заявила Вилла. Знает даже то, что у них есть несколько дней для отдыха после окончания Университета. Уир так же, как и она, сегодня первый раз был на своей будущей службе - в батальоне номер восемь. И так же, как и ей, ему было предписано выходить на службу через неделю.
   - Не всех, но многих, - уточнил призрак.
   -Тогда скажи нам, в каком монастыре находится Кейла Лариус, - вслух попросила Вилла с торжеством победителя, припёршего своего врага к стенке. Уир удивился этой фразе, но быстро понял, к кому она обращена.
   Астральный гость на минуту задумался.
   - Я не могу вам этого сказать сейчас, - по лицу монаха пробежала хитрая улыбка, - но скажу после того, как вы объездите все монастыри и не найдёте её ни в одном.
   - Она уехала из страны? - предположила Вилла.
   - А что в этом особого? Страны Содружества принимают монахинь в любой монастырь, в котором они пожелают остаться навсегда, - ответил монах-призрак.
   - Так что, нет смысла ее искать в Арлании? - задал свой вопрос Уир.
   - Почему же? Ищите. Может быть, найдёте её или ниточки, ведущие к ней. Или встретите ещё кого-нибудь, кого вам важно встретить.
   - Если ты не можешь сказать ничего конкретного, не встревай в разговор, - как отрезала Вилла.
   - Свяжись с монахом Тонием, - продолжала она, теперь уже обращаясь к Уиру, - завтра и в последующие дни до дня Эсте я в его распоряжении. Можно покинуть Динус на несколько дней.
   При этих словах у неё в груди защемило. Ей совсем не хотелось теперь покидать Динус. Да ещё на несколько дней. Все её чувства были с Ярном, который сегодня вечером собирался стать её гостем, но здравый смысл, если, конечно, это был он, направлял её на немедленные действия. Необходимо спасти брата.
   - Хорошо, - согласился Уир, - я думаю, что мне лучше поехать с вами. Нет ничего особенного в том, что мы решим провести наш отпуск, путешествуя по стране.
   Уир попрощался, поцеловав Виллу в щеку, и отправился на своём аэромобиле домой, а, может быть, и ещё куда-нибудь, ведь до захода Альбуса оставалось не менее двух часов. Девушка облегчённо выдохнула. Скоро появится Ярн. Не хотелось бы ей, чтобы мужчины встретились. Слишком быстро развивается её новое знакомство.
   Завибрировал коммуникофон. Это в который раз был Риг. Вилла желала бы избежать разговора с ним, но сколько раз можно отключать коммуникофон при виде Рига перед собой?!
   - Да, Риг, я слушаю, - ответила на вызов она.
   - Здравствуй, наконец, - он не скрывал своего раздражения, - почему ты всё время отключаешься? Я что теперь не имею права узнать, как у тебя дела?
   - Имеешь, - спокойно ответила она. Знакомство и предстоящая встреча с Ярном вобрали все её чувства. Для Рига не осталось ничего, кроме спокойствия и безразличия.
   Последовала пауза. Он разглядывал образ девушки перед собой.
   - Что-то произошло? - за время их знакомства он не плохо её изучил и заметил непонятные ему перемены в ней, произошедшие со вчерашнего дня.
   - Ничего, - холодно ответила она, - у меня всё хорошо. Спокойной ночи, Риг.
   И она отключила свой коммуникофон. Не прошло и минуты, как он опять дал о себе знать. Вилла обречённо подумала: "Опять Риг. И что ему неймётся?" Ей очень не хотелось никаких разборок. Особенно сейчас, когда с минуты на минуту должен появиться Ярн.
   Но это был не Риг. Звонил полицейский Анди, о котором она уже успела забыть. Пустой, ничего не значащий для неё разговор. Но не для него. Молодой человек был влюблён или думал, что влюблён, и всё ещё под впечатлением вчерашнего вечера. Вилла не оправдала его надежд на следующую встречу. Она сообщила ему, что на несколько дней покидает Динус, но по приезде обязательно позвонит ему. Зачем? - она не знала. Но он был уверен, что тогда они обязательно встретятся.
  
   До захода Альбуса оставалось двадцать минут, когда появился Ярн Зундис. Вилла уже отчаялась увидеть его сегодня. Она приняла ванну и в ночном халате прощалась с заходящим Светилом, хотя вряд ли можно было назвать молитвой то, что у неё сейчас получалось. Её мысли были о человеке, а не о Богах. Она терялась в догадках, почему он не приехал, ведь сам напросился. Но с другой стороны, у него сегодня дежурство.
   "Возможно, в это самое время он обезвреживает дракона, а ты волнуешься", - твердила она себе, чтобы унять дрожь нетерпения. Но Ярн не обезвреживал в этот момент дракона. Он просто не торопился. Дождавшись, когда на улице почти никого не осталось, так как добропорядочные граждане вычитывают в это время вечерние молитвы у себя дома, он отправился в гости к Вилле.
   Когда она открыла дверь, её лицо выражало растерянность. С одной стороны, она была рада ему. С другой, он действовал не по правилам. Не ходят добропорядочные люди в гости, да ещё к девушке, так поздно. Через двадцать минут уже надо быть в постели.
   Ярн прекрасно понимал, какую противоречивую гамму чувств он вызвал своим столь поздним визитом. Но именно на это он и рассчитывал. Удивить женщину, ошеломить её - это значит, уже владеть ею, - считал он. К тому же он не скрывал своих намерений. Его интересует секс и только секс. Собственно говоря, на это он и намекал сегодня в дневном разговоре с Виллой. Не маленькая же она девочка, чтобы не понять. Прелюдии и всякие там ухаживания, отнимающие так много времени, денег и сил, и вселяющие не нужные ему надежды в его избранниц, - всё это не для него.
   - Добрый вечер! - начал он разговор и протянул ей захваченную для такого случая бутылочку зелёного вина. - Отметим наше знакомство?!
   Вилла пригласила его пройти в зал. Она была на распутье: неприлично встречать гостя в ночном халате. Но и переодеваться, когда Альбус вот-вот скроется за горизонтом, не имеет смысла и было бы оскорбительным для Светила. Решив остаться, как есть, в домашней одежде, она достала бокалы. Ярн разлил вино.
   "Ну и денёк! - отметила про себя девушка. - С зелёного вина начался и им же заканчивается!"
   Для Виллы пить вино вообще было непривычным занятием, а зелёное - тем более. Когда они с Ригом хотели что-либо отпраздновать, то предпочитали шампанское.
   - За знакомство! - Ярн поднял свой бокал. Его взгляд безотрывно следил за девушкой. Эффектная с распущенными чёрными волосами, спускающимися по её плечам, стройная и статная в розовом халате, подчеркивающем каждую линию её тела, она была очень привлекательна для мужчин. "Высший класс!" - мысленно "облизывался" он, предвкушая интимную близость. Он не сомневался в том, что сегодня овладеет ею. Что тянуть, когда она не возражает. А то, что она не против секса, он понял сразу, как только её увидел сегодня днём. Она хочет его так же сильно, как и он её.
   Действительно, девушка, как завороженная, смотрела на него. Пригубив вино, она отставила бокал в сторону. Не хотелось пить. Вилла предпочитала трезвую голову. К тому же, сейчас она и так, без вина, чувствовала себя немного пьяной.
   - Нет, так не пойдет! - воспротивился Ярн. - За знакомство необходимо выпить. Тогда оно будет долгим и счастливым и подарит нам много приятных моментов.
   С каждой фразой его голос становился глуше и вкрадчивее. В нём чувствовалась приглушённая страсть. Или Вилле так казалось? Но ей хотелось верить, что этот человек, который стремительно ворвался в её жизнь, тоже испытывает к ней подобные чувства. Она же, привыкшая смотреть правде в лицо, не сомневалась, что влюбилась. Впервые и серьёзно.
   Первый бокал был выпит до дна. Второй последовал за ним сразу же, ведь пили за неё - "самую красивую и желанную девушку в мире". Именно так Ярн и выразился. При слове "желанная" у Виллы закружилась голова. Она поняла, что последует дальше.
   Когда Альбус скрылся за горизонтом, они уже были в спальне. Он медленно, лаская и целуя её податливое тело, снимал с неё одежду.
   Под утро он оставил её уставшую и измождённую, но счастливую и удовлетворённую, досыпать в своей постели. Ему нужно было успеть в управление батальона до того, как туда прибудет капитан Люк Баскис. К их счастью, в эту ночь драконографы не зарегистрировали ни одного дракона.
  
   Ночью, после захода Альбуса, у себя дома не спал и Министр по национальной безопасности. Государственные люди часто работают по ночам, ведь в ночной тиши лучше думается. Им официально разрешено не ложиться спать, и это не расценивается как оскорбление Альбуса. Только жалюзи должны плотно закрывать окна, чтобы ни один лучик света из окна не попал на улицу.
   Дома у Министра был свой кабинет, в котором он часто сиживал ночами. Он любил свою работу, да и она его любила и не оставляла без дела. Поэтому у него и не было ни выходных, ни праздничных дней. Только место рабочее в эти дни у него было не в Министерстве, а дома, на третьем этаже пятиэтажного особняка. Ничего лишнего в его кабинете не было: стол, на котором располагался компьютер с объёмным дисплеем, удобное кресло и несколько полок с сувенирами, привезёнными им из зарубежных командировок.
   Компьютерное или коммуникофонное общение, конечно, дело удобное и комфортное. Но когда надо наладить дружеские отношения с министрами других стран, что может быть лучше личных встреч и дружеских бесед за чашечкой кофе или бутылочкой хорошего вина, всегда сопровождающих официальные визиты! Именно во время этих встреч можно узнать много такого, что никогда не услышишь, используя техногенные средства общения.
   Сидя дома, Министр мог получить любую интересующую его информацию и поработать с нужными ему документами так, как если бы он был на работе. Ведь его домашний компьютер напрямую связан с рабочим в его кабинете в Министерстве. Никто из его близких и приближённых не мог бы воспользоваться этими компьютерами. Потому что настроены они только на его, Министра, запах тела, неуловимый для носа, но достаточный для того, чтобы его могли учуять сенсоры. Существуют и другие методы защиты: специальный код, который знает только Министр, кожный рисунок первой фаланги указательного пальца его правой руки. Потому и не нужны в кабинете никакие записывающие кристаллы или дискеты. Всё, что Министру нужно, хранится в его личном компьютере.
   Сейчас он просматривал записи, переданные со спутника. В быстром режиме он прокручивал те места, где Вилла была одна. Ничего подозрительного в еёе поведении он не заметил. Телефонные разговоры также не привлекли его внимания. А вот оба разговора с Уиром были более чем занимательны.
   "Во-первых, - заключил Министр по национальной безопасности, - девушкой заинтересовался Храм. Мнят из себя инкарнированных святых!.. Но как же хитро действуют. Через астрал".
   Министр улыбнулся. Ему были знакомы эти штучки. Служба национальной безопасности частенько использует фокусы с астральным телом. Для этого есть целый полк разведчиков-астраликов. Не всегда, конечно, проходит. Почти все ключевые посты в правительствах разных стран занимают видящие. В том числе и в Нивии и Ликадии, где официально видящие преследуются и объявляются сумасшедшими. Но это уже другой разговор. Сейчас стало ясно одно. Вилла на крючке у Храма.
   "Ишь, как закрутили! Наживки похлеще, чем на крючке для рыбы. Тут тебе и духовный муж - игра на желании каждой девушки выйти замуж. Наверняка, гость её - очень красивый мужчина. К такой красавице урода не пошлют. Влюбится в этого астрального гостя и пойдёт за ним хоть на край света. Монастырь раем покажется. А инкарнация святой Винны? Сходство безусловное. Скорее всего, старцы действительно считают девушку вернувшейся на Альбу святой. Но ей-то это зачем знать? Зачем играть на её чувстве собственной важности, исключительности? Кто не хочет быть кем-нибудь великим?! Сможет достичь больших духовных высот... Мастаки господа храмовники играть на человеческих страстях! Тут и драконы не нужны. А всё ради чего? В монастырь! Нужны им видящие, ох, как нужны! Вот уж поистине: мягко стелют, да жёстко спать. Надо будет выяснить, откуда занесло этого героя-любовника? Из нашей епархии или из чужестранной? Передача-то о ней транслировалась на всю Альбу. Винна - правительница Ирмии и там почитается, как святая, больше всего. Скорее всего, оттуда" - заключил Министр.
   "Во-вторых, Виллу интересует Кейла Лариус, - Министр быстро получил всю информацию о Кейле и узнал, что она - мать недавно сбежавшего из дома для незаконнорожденных мальчика. Но этот мальчик был найден в доме Виллы! Совпадение?"
   Он пробежал глазами проплывающие перед ним строчки. И в задумчивости откинулся на спинку кресла. Кейле удалось до девятилетнего возраста сохранить сына рядом с собой. И удалось бы дольше, если бы не Мерни Углеус, сосед Кейлы, который и донёс на женщину. Возникает вопрос: почему он не сделал этого раньше? На следствии он заявил, что так же, как и все думал, что Кейла - вдова. И только недавно узнал, что тот мужчина, который несколько лет назад часто бывал у неё, - вовсе не муж ей. Скорее всего, своим знанием чужой тайны он шантажировал женщину: на объёмной фотографии была запечатлена красивая блондинка с крупными карими глазами. Такие красотки очень нравятся мужчинам!
   "Эта женщина оказалась не по зубам господину Углеусу, - заключил Министр, - вот он ей и отомстил! Не знал, что любовник Кейлы, от которого у неё родился сын - легендарный Финис?! Много раз видел его и не знал?! Лгун и подлец!"
   Следствие быстро тогда установило личность отца ребёнка. И хотя со дня смерти прошло пять лет, для арланийцев Финис Миратеус по-прежнему оставался легендой. Интересы национальной безопасности не допускают развенчания героя. На кого же тогда ровняться молодежи! И это дело замяли.
   Теперь ему стало понятно, почему Вилла разыскивает Кейлу. Связь налицо. Возможно, она знает о том, что сын Кейлы - её брат. Возникает вопрос: а не помогала ли она своему брату бежать из дома для незаконнорожденных? Вполне возможный вариант.
   Министр запросил информацию о побеге. В ней дважды фигурировало имя Виллы. Сначала она оказалась рядом с тем местом, где видели незаконнорожденного. Там выпускница факультета драконобоя поразила дракона. Второй раз её имя упоминается в связи с этим делом, потому что именно в её доме во время вечерники по случаю окончания Университета Риг Сименус обнаружил беглеца, которого и сдал полиции.
   Министр знал из личного дела девушки, что вышеупомянутый парень - её близкий знакомый. Возможно, жених. По всей вероятности, он не был посвящён в её планы. Судя по тому, что из нескольких коммуникофонных звонков Рига за вчерашний вечер и сегодняшний день Вилла ответила только на один, причём, предельно холодно, молодые явно повздорили. Не случай ли с незаконнорожденным беглецом стал причиной их ссоры?
   В момент обнаружения мальчишки в доме Виллы, там ещё находились два гостя. Одним из них был Уир Бинис, дважды навещавший девушку за сегодняшний день. Отношения у них не романтические. Никаких изъявлений нежности, просматривая записи их встреч, Министр не заметил. Этот парень явно помогает Вилле, а она ему. Оба интересуются матерьми незаконнорожденных. Понятно, почему интересуется Уир: спохватился и решил вернуть любимую. Налицо тот факт, что у командующего Службой драконобоев Динуса неприятности с сыном. Сынок-то - весь в отца. Такой же своенравный и упрямый. Бед не оберёшься с такими людьми. Хорошо, в Арлании их не так уж много, впрочем, как и по всей Альбе. Они, как правило, лезут в политику или ещё куда-нибудь на видное место. Их всегда нужно контролировать. Собственно, в том числе и этим занимается Министерство по национальной безопасности.
   Министр сделал новый запрос, и перед ним на экране стали сменять друг друга сцены допроса свидетелей, самой Виллы и незаконнорожденного. Все они твердили одно и то же: мальчик был найден в доме Виллы Миратеус. Уир Бинис, Риг Сименус, Нэг Далли - основные свидетели. Один собирается вместе с Виллой в вояж по монастырям. Другой... Министр быстро нажал на кнопку, и на дисплее появилось сообщение, что Риг Сименус в настоящий момент находится на западной границе, навещает своего отца - начальника службы драконобоев-пограничников. Да, Служба надзора в Арлании хорошо налажена. Передвижение любого жителя страны фиксируется, но так, что об этом никто не догадывается. В случае же надобности агенты силовых служб быстро найдут нужного им человека.
   Нэг Далли - в Динусе. Необходимо повторить допрос. Но пусть это сделает офицер Службы национальной безопасности. По компьютеру Министр дал задание старшему офицеру Сваррису: завтра утром он его обязательно прочитает. И под видом простого следователя в центральном полицейском участке допросит этого парня ещё раз.
   Затем Министр запросил личное дело мальчика.
   Финис Лариус, незаконнорожденный номер 73, сегодня был переведён в пансионат для доноров. Не поэтому ли торопилась Вилла с его освобождением?
   Он быстро просмотрел результаты генного анализа крови маленького Финиса. Все потенциальные доноры проходят его. Естественно, заветной хромосомы у мальчика нет. Иначе, об этом стало бы известно ещё в день выполнения этого исследования. В заключении сказано, что он пригоден быть донором, если в течение трёх лет (исследование проводилось, когда ему было девять) до того момента, когда он может официально считаться донором (то есть до двенадцати лет), за ним не будет замечено ничего предосудительного и не выявлено никаких заболеваний.
   "Странное заключение", - удивился Министр. Но тут на экране высветилось объяснение: у мальчика обнаружен редкий ген, который в настоящее время почти не встречается. Изучение останков древних правителей показало, что этот ген был не редок в царских династиях тысячелетия назад. Далее последовал список людей на планете Альба, являвшихся носителями этого гена за всё то время, которое проводится хромосомно-генный анализ. Не более двадцати имен, одиннадцать из которых принадлежат роду Миратеус. Носителями этого гена были: Финис старший, его отец, его дед, его прабабка, пара двоюродных родственников и ещё кое-кто. Но из всего этого списка в живых на настоящий момент был только один маленький Финис.
   "Вот это да! - ярость начала охватывать господина Министра. - Отдать такого мальчика в доноры! Безмозглые ослы! Единственный на планете, кто имеет малоизученный ген. Какие замечательные способности были у Финиса-старшего! Да и у его отца тоже! Линия неординарных людей! И такого мальчика под нож хирурга? Глупость человеческая не знает границ! Но надо проверить, нет ли этого гена у Виллы".
   Он опять вывел перед собой картинку её хромосомного анализа, который не имел официального врачебного заключения. Ведь его не видел ни один врач! Но теперь господина Министра не интересовали хромосомы. Он дал компьютеру задание найти заветный ген в сплетённых между собой нитях. Моментально появился ответ. На экране высветилось увеличенное изображение участка одной из нитей одиннадцатой пары хромосом. Финис-старший передал своей дочери и этот ген. Кто знает, за что он отвечает! Может быть, за гениальность? А может быть, и за склонность к каким-либо противоправным действиям? Правда, за носителями этого гена, не было замечено ничего предосудительного. Разве только незаконная связь Финиса-старшего с Кейлой Лариус?! Но какой мужчина может жить долго без женщины! Не монах же он! Почему вот только не женился на ней?! Особенно когда родился сын.
   Ответа на этот вопрос Министр не находил. Финис был по всей вероятности хорошим отцом, если все допрошенные соседи в один голос твердили, что Кейла - вдова, и они неоднократно видели Финиса-старшего в её доме. Конечно, они знали, что у него есть ещё дом. Но ведь и дочь от первого брака у него тоже есть. Может быть, ему удобно было жить на два дома? Никто и не подозревал, что Финис с Кейлой не женаты. Удивил, конечно, тот факт, что когда он погиб, о ней, как о жене, в прессе не было сказано ни слова. Но мало ли что в жизни бывает?! И то, что в школу мальчик не ходил, тоже ни у кого не вызвало подозрения. Многие состоятельные арланийцы предпочитают образовывать своих малышей на дому.
   Министр по национальной безопасности Арлании быстро набрал на компьютере задание другому офицеру своего ведомства. Завтра тот съездит в пансионат для доноров, переговорит с директором, чтобы мальчика пока не "пускали в оборот". Изымать его из пансионата смысла не имеет. Если его не отправить на рудники или вредные производства, а оставить в стенах Службы безопасности для изучения, это привлечёт внимание многих в этом ведомстве, а, следовательно, и разведки других стран заинтересуются незаконнорожденным мальчиком, удостоенным такой "чести". Кроме того, придётся обо всём доложить Господину Президенту. Пока Министр не считает это целесообразным. Огласка ему сейчас не нужна.
   В-третьих, у Виллы новое увлечение: драконобой Ярн Зундис. Стремительность, с которой развиваются отношения этих двух людей, не удивила Господина Министра. Для него, повидавшего многое на своём веку и давно уже поставившего под контроль все свои страсти, интимные сцены не представляли большого интереса. Он их просмотрел в быстром режиме. "Что ж! Дело молодое!" - так он считал. К тому же, влюблённость может сработать на руку в деле изучения девушки. Чувства, как известно, подталкивают человека на многие поступки, которые в спокойном состоянии он бы никогда не совершил.
   Из досье на Ярна Зундиса Министр узнал, что драконобой на хорошем счету у начальства. За девять лет службы в батальоне обезвредил 1145 драконов. В случае встречи с драконами действует быстро и смело. Женат. Имеет двоих детей. Из пагубных привычек за ним замечена страсть к женщинам. Два раза были зафиксированы рождения от него незаконнорожденных детей. Оба раза он заплатил штраф. Драконобой может себе это позволить. Женщины же подверглись психоанализу и психокоррекции, как обычно и бывает в таких случаях.
   Министр задумался. Не самый подходящий вариант выбрала для себя девушка.
   В-четвертых, она посещает доктора Дарна Фирелиуса, психотерапевта и психиатра, основное место работы которого в той самой больнице, где проходили лечение обе интересующие Виллу женщины.
   Как и вчера, Министр тщательно просмотрел запись психотерапевтического сеанса.
   Понятно, что поводом обращения к психотерапевту явилось желание выведать информацию о Кейле Лариус, а затем и о Таре Сабинуис. Но на самом деле, Вилла и не подозревала, а господин Министр понял сразу, что этот врач ей был просто необходим: "Не иначе, как Боги привели её к этому доктору". Он уже не сомневался, что у девушки есть особый дар, которым она обязана заветной хромосоме: она слышит Богов. Она может с ними сливаться, как древние правители. Но было также ясно, что она не знает, что с нею происходит. Лийла не успела ей рассказать. Вся надежда на тетрадь.
   Министр ввёл новое задание спутнику-шпиону. Теперь спутник "проглядит" своим невидимым оком дом Виллы и найдёт эту тетрадь по заданным параметрам. Господин Министр хорошо знал, как выглядят подобные тетради. Не раз сам читал такие в закрытых архивах Службы национальной безопасности. Вряд ли параметры тех тетрадей сильно отличаются от этой.
   Через некоторое время на дисплее высветилась только одна фраза: "Заданного объекта не обнаружено". Таким образом, Министр узнал, что в доме Миратеус искомой тетради нет.
   В-пятых, завтра Уир познакомит девушку с монахом Тонием из монастыря N 2. Компьютер тут же выдал запрашиваемую информацию об этом человеке. Настоящее имя Артимус Литис. Ничего подозрительного за ним замечено не было. Агентом службы национальной безопасности не является. В монастыре 5 лет. Пришёл туда, как сам сказал, по призванию.
   Министр откинулся в кресле. Взгляд уставшего за день человека, вынужденного работать ночью, человека, на котором большая ответственность - безопасность всей страны - скользил по стенам и по потолку. Министр размышлял.
   Сегодня ночью состоится эксгумация Лийлы. Робот-эксгуматор возьмёт небольшой кусочек кожи на хромосомный анализ. С тех пор, как трупы умерших стали пропитывать специальным раствором, они не гниют. Это обеспечивает лёгкий доступ к ним, что немаловажно, когда нужно провести эксгумацию. Правда, эта процедура проводится крайне редко. Главное же то, что родственники и потомки умершего могут "пообщаться" с ним в любой момент, когда пожелают. Для этого всего лишь надо прийти в семейный склеп. Покойники, как живые (разве что немного "заиндевевшие"), лежат на своих местах. Подходи к любому: "общайся" и изучай свою родословную.
   О результатах и этого исследования также не узнает никто, кроме него, Министра по национальной безопасности.
   Глядя на голографические изображения родителей Виллы, можно было подумать, что это Финис передал девушке свой набор хромосом. Ведь именно на него она похожа, а он - на древних правителей: иссиня чёрные прямые волосы, ярко-синие глаза. Хотя форма глаз - Лийлы.
   "Вполне может быть, что и Финис, и Лийла - потомки правителей, непостижимым образом сокрытые от истории", - думал Министр. У Финиса нет заветной хромосомы, но ведь многие из последних царей и королей её и не имели. Зато внешний вид - их. Да и ген. Ген древних правителей. Все современные альбийцы, кроме Финиса-младшего и Виллы, не имеют этого гена.
   Возможно, где-то на Альбе есть и ещё потомки правителей. Но тогда как им удаётся избегать хромосомного анализа? Надежда слишком маленькая. Пока для господина Министра было очевидно только одно: есть два человека на всей планете, имеющие отношение к древним правителям. И живут они в Арлании. Но об этом никто не должен знать... Пока.
   Интуиция и здравый смысл подсказывали ему, что не нужно торопиться рассказывать о девушке и её брате господину Президенту. Министр сам когда-то помог ему стать президентом. Да и что могут политики без такой службы, как национальная безопасность? Поэтому он хорошо знает своего ставленника, знает о нём всё. Долгие годы пристального внимания тогда и все годы правления после создали твёрдое мнение о господине Президенте, как о ярком, хорошем политике, но очень жёстком человеке, которого интересуют по большому счету только две вещи на свете: собственное кресло и...., пожалуй, ещё раз собственное кресло. Потому что именно оно даёт ему власть, которая и есть его кумир и его жизненная сила.
   До рассвета оставалось совсем немного времени. Но сон по-прежнему не шёл к господину Министру. Однако он решил: необходимо хотя бы полежать. Впереди рабочий день. Правда, бессонные ночи для него не в новинку. Старость подкралась, как это обычно и бывает, незаметно, но настойчиво даёт о себе знать: иногда тупыми и ноющими болями в сердце, но чаще всего - бессонницей. Хорошо, что всегда найдётся, чем заполнить ночное время! К сожалению, вот только усталость накапливается, никуда не исчезает. Поэтому надо полежать, расслабиться, помедитировать. Может быть, удастся и поспать.
  
   Сегодня ночью Вилле ничего не снилось. Она проснулась радостная и счастливая. Лёгкая истома во всём теле. И замечательное настроение! Так много событий за последние дни! Окончание Университета и расставание с сокурсниками, ссора с Ригом. Но то новое, что вошло в её жизнь, полностью затмило собой эти неприятные моменты. Она стала драконобоем! И у неё есть брат! И любимый мужчина! Вилла не сомневалась, что она влюбилась. События прошлой ночи давали ей надежду, что и Ярн испытывает к ней те же чувства. Он был так нежен и так пылок! Такой любви, такого секса в её жизни ещё не было. Её взаимоотношения с Ригом казались жалкой пародией на то, что произошло сегодня ночью.
   Да и знакомство с доктором Дарном Фирелиусом также добавило ей положительных эмоций. Появился человек, которому можно рассказать все свои сны, так долго мучившие её своей кажущейся реальностью. И он обязательно поможет ей разобраться с видениями.
   Вилла осознала, что её жизнь круто повернула. "Интересно, в какую сторону: вправо или влево?" - улыбнулась она своим мыслям. В любом случае, ей хотелось верить, что в сторону счастья. Только сейчас она поняла, что до недавнего времени была несчастна: не смотря на отношения с Ригом, она была одинока.
   Девушка встала с постели, привела себя в порядок. Она была уверена, что сегодняшний день - день Демби - откроет новую страницу в её жизни и добавит ещё водицы на мельницу её счастья. В своих утренних молитвах она особенно обратилась к этому Богу:
   "Всемилостивый Демби! Ты - покровитель драконобоев. Ты - всемогущественный истребитель драконов! Помоги мне сегодня, не оставь меня.... Помоги всем драконобоям и Ярну особенно... Сделай так, чтобы мы с ним были счастливы. Ведь я так хочу быть счастливой!" - последние слова из её последнего сна вырвались сами собой. Правда, продолжения этой фразы, как во сне, не последовало.
   День Демби предписывает надевать одежду красного цвета: сегодня все альбийцы, за исключением тех, кто должен быть в форме по долгу службы, будут одеты в красные костюмы и туники. Вилла тоже оделась в красное. Костюмам она предпочитает туники: длинное до пят одеяние, открывающие руки и грудь. Такая одежда подчеркивает её безукоризненные формы, которые она, больше подсознательно, чем осознанно, стремилась подчеркнуть. Впрочем, как все женщины. Но иногда она с удовольствием носила и брючные костюмы.
   Как одеваются, когда идут в монастырь, она не знала, потому что никогда там раньше не бывала. Альбийцы молятся своим богам дома, обязательно два раза в день: утром, когда Альбус поднимается над горизонтом, и вечером, пока он не скроется за горизонтом, после чего - сразу спать. В монастырях же живут те, кто решил посвятить себя Богам. Пути обычных мирян и монахов, как правило, не пересекаются. Только в некоторых случаях, например, когда мирянин хочет стать монахом или монахиней, он имеет право, предварительно получив пропуск в Совете Храма, посещать и даже жить в монастырях. Еще обычные люди могут посещать монастырь, если они считают, что одержимы драконами, что проявляется в их ненормальной тяге к различным грехам и злодеяниям, например, непреодолимая тяга к воровству или к фантазированию, то есть ко лжи. Настоящих-то одержимых подвергают психоанализу и психокоррекции. Но некоторым почему-то нравиться чувствовать себя под воздействием драконов. Может быть, так есть на кого спихнуть ответственность за свои собственные грехи, страсти, жизненные неудачи и промахи?
   Много лет назад люди обращались в монастыри в случае серьёзных недугов. Но не теперь, когда любую болезнь можно вылечить за несколько часов или дней, и даже врождённые пороки быстро исправляются с помощью генной инженерии, часто ещё в утробе матери. Не говоря уже о том, что с тяжёлыми наследственными болезнями дети просто не рождаются: хромосомный анализ на первом месяце беременности выявляет такие патологии, а процедура искусственного аборта довершает дело.
   Вилла уже позавтракала, когда зазвонил коммуникофон и Уир предложил встретиться на Главной Храмовой площади через несколько минут. Это было недалеко. Девушка знала, что там находится монастырь N 1 - резиденция Святейшего Арлании.
   Когда она приземлилась на площади, то у главных монастырских ворот увидела ожидающего Уира. Рядом с ним стоял мужчина среднего роста в синей монашеской рясе, свободный капюшон полностью прикрывал лоб. На свет смотрели живые тёмно-серые глаза монаха, да тёмно-каштановая борода свисала на грудь. За стенами монастыря монахам положено носить такие капюшоны, чтобы миряне не могли видеть их лица полностью (правда, на улице монаха или монахиню можно встретить крайне редко). Таким образом, храм оберегает своих служителей от случайных встреч со знакомыми и от любопытных глаз. То есть сохраняется эмоциональное и мысленное спокойствие адепта Великого Верну. Длинные же бороды и подавно делают своих хозяев неузнаваемыми для бывших знакомых и родственников.
   Глаза монаха Тония пристально следили за приближающейся к ним девушкой. Открытый доброжелательный взгляд говорил, что ему интересно знать всё или почти всё о своей будущей попутчице. Затем его глаза устремились за спину Виллы.
   "Он видит призрака", - догадалась она. Его лицо при этом не выразило удивления, как будто монах Тоний встречается с подобным каждый день. Не сказав ни слова про замеченного им попутчика, он по-монашески сдержанно поприветствовал девушку. Уир, стараясь подражать манере своего друга, поздоровался также сдержанно. "Ну и ну, - удивилась Вилла, - а Уир, когда захочет, может быть хорошим артистом".
   - Уир рассказал мне о вашей просьбе сопровождать вас в поездке по монастырям. Вы, действительно, хотите посвятить себя Великому Верну? - в его голосе слышалось сомнение. Внешний вид красивой девушки из обеспеченной семьи не вязался с подобным решением. Тем более, монах Тоний знал, что Вилла, как и Уир, - молодой драконобой. Быть драконобоем мечтает каждый видящий. Если, конечно, не призовёт сам Великий Верну. Себя монах Тоний считал призванным. Когда-то Великий Бог явился ему во сне, показал огромную древнюю книгу и сказал: "Изучай!" Долгие годы раздумий и исканий открыли перед ним, что Великий Верну призвал его изучать Магию Совершенства. Овладеть ею в полной мере можно только в монастыре - так считал когда-то юноша по имени Артимус Литис, а теперь считает монах Тоний.
   - Я ещё не решила, - ответила Вилла на его вопрос. - Но в последнее время мысли о монашестве стали посещать меня. Может быть, это предопределено свыше. Хотелось бы разобраться и понять, каков же на самом деле мой путь, и... что я такое.
   Её слова вызвали недоумение на лице Уира. "Чего она несет! - подумал он. - Не стоит перегибать палку".
   Но Вилла не врала, она, действительно, сейчас поняла, что хочет разобраться в себе, своём предназначении. Кто знает, а вдруг монах-призрак прав и её место в монастыре?
   - Да, - согласился монах Тоний. В отличие от Уира, ответ девушки его вполне устроил.
   - Высшее предназначение человека, - продолжал он, - познать самого себя и свой путь. Познавший себя познает Бога. Я получил для вас пропуска и очень рад, что Уир присоединится к нам.
   Конечно, монах не знал, что молодого человека интересует только монастырь N 13. А, если точнее, то только одна из его обитательниц - Тара Сабинуис. Вряд ли, зная это, он согласился бы взять своего друга в эту поездку.
   - Сегодня мы побываем в главных монастырях страны: N 1 и N 3, расположенных в Динусе, - перешёл он к главному, - первый монастырь является резиденцией Святейшего, и он перед нами. Любое паломничество следует начинать с его посещения.
   Монах Тоний рукой указал на ворота и на монастырские стены, приглашая пройти за них. Но никто не тронулся с места.
   - Мы увидим Святейшего? - полюбопытствовала Вилла.
   - Вряд ли. Хотя это и возможно. Впрочем, дух Святейшего всегда присутствует в главном Храме, и, я думаю, мы получим его невидимое благословление.
   - Он - ясновидящий? - вмешался в разговор Уир.
   - Высокодуховные люди часто обладают даром ясновидения. Но я не могу об этом судить, - уклонился от ответа монах Тоний. Далее он продолжил излагать свои планы по поводу их паломничества и знакомства с монастырской жизнью:
   - Монастырь N 3 - женский. Конечно, именно женские монастыри представляют для Виллы наибольший интерес. Но иногда мы будем посещать и мужские, чтобы прикоснуться к тем святыням, которые в них хранятся. Я надеюсь, что знакомство с духом мужских монастырей не пройдёт для Уира бесследно.
   Он посмотрел на своего друга. В его взгляде читалась нескрываемая надежда на то, что тот непременно станет монахом.
   - Завтра мы отправимся в путь на север и посетим дальние монастыри. Жизнь в городе и жизнь в лесу или на отдалённых островах резко отличаются друг от друга. Поэтому нельзя судить о монастырской жизни по городским монастырям. Здесь слишком много от города и суеты.
   - Извините, - перебила монаха Тония Вилла, - но в день Эсте я должна быть в Динусе. После обеда.
   Уир знал, что через два дня девушка должна быть на приёме у доктора Дарна. Хотя он не мог понять, зачем ещё к нему ходить, если она уже всё выяснила. "Может быть, он ей понравился? Вот это сюрприз для Рига!" - не без злорадства думал её друг.
   - Хорошо, в день Эсте к обеду мы вернёмся в Динус, - согласился монах.
   Все вместе они направились к проходной монастыря. В какой-то момент девушке показалось, что астральный призрак разговаривает с монахом Тонием. Но, может быть, это ей только показалось?
   Сидящий в проходной монах предложил Вилле и Уиру накинуть поверх их одежды длинные тёмно-синие мантии с капюшоном, как у монаха Тония. Только мантия, которую он протянул девушке, была сшита по женской фигуре. Молодые люди укутались в предложенные им одежды, перевязав их по талии специальными завязками, символизирующими связь с Богами. Вилла накинула на голову капюшон, как предписывает монашеский устав для женщин. Мужчины же, наоборот, за стенами монастыря должны снимать головные уборы. Проходя через проходную, монах Тоний снял свой капюшон.
   Все втроем они направились в главный храм. Величественное здание, круглое по форме, напомнило девушке древний колокол, голографическое изображение которого Вилла неоднократно видела в электронном учебнике, когда изучала историю в школе. В храме уже давно шла служба, с того самого момента, как Альбус появился над горизонтом. "Скоро, наверное, закончится", - решила она. И, как будто прочитав её мысли, монах Тоний сказал:
   - Службы в монастырях идут целый день, от восхода до захода Альбуса.
   - Кто же такую службу выдержит? - удивился Уир.
   - Наиболее терпеливые монахи, рьяно относящиеся к службе Великому Верну, выдерживают, - пояснил монах Тоний, - большинство же заходит в храм в те моменты службы, которые им больше всего нравятся или близки. Но утреннее и вечернее посещение храма обязательно для всех монахов.
   - А когда же они едят? - имея в виду самых терпеливых и рьяных монахов, спросил Уир.
   - В храме и едят. В алтаре - святом месте храма - есть специальные хлеб и вода, которые освящаются во время службы. Вот они ими и питаются.
   - И что, они все святые, раз питаются только святым хлебом и водой? - удивление Уира всё возрастало и возрастало.
   - Ну, - замялся монах, - может быть, и святые. Не знаю.
   - А ты тоже так можешь? - не отставал Уир от своего друга-монаха.
   - Сразу после пострига все монахи неделю проводят в алтаре.
   - А как же туалет, умываться? - не унимался Уир.
   - Так это по надобности, конечно, - засмеялся монах дотошности своего друга, - естественные нужды никто не отменял.
   - А что вы чувствовали, когда неделю были в алтаре? - теперь в разговор вступила Вилла.
   - Это нельзя описать словами, - уклонился от ответа монах Тоний, - давайте пройдём в храм.
   Они поднялись по высоким ступенькам и через главный вход вошли в храм. В главный храм Арлании, как пояснил монах Тоний.
   Переступив порог, Вилла очутилась в другом мире, где господствуют совершенно иные краски, запахи, голоса. Стены - росписи, окаймлённые золотом и серебром. Полы - зеркала, отражающие золото и серебро стен и потолка. Повсюду золото спиралями вилось вокруг серебра.
   "Как стержень мироздания на уроке у Терциуса", - вспомнила Вилла свой сон.
   Потолок и стены храма были расписаны разными сюжетами из жизни Богов.
   "Интересно, а кто-нибудь когда-нибудь эти сцены видел или их просто придумали?" - подумала Вилла. Росписи заинтересовали девушку. Среди сюжетов она не находила ни одного знакомого. Даже Боги не походили сами на себя. Во всяком случае, в её снах они были другими.
   Великий Верну с тёмными глазами! Это не её Верну. Она была знакома с голубоглазым Богом. Да и форма глаз у Богов из её снов другая - миндалевидная. Здесь все Боги были изображены с обычными для альбийцев глазами.
   Вилла, глядя на представшие перед ней сцены из жизни Богов, ни на мгновение не усомнилась в том, что Боги выглядят именно так, как она видела их во сне. Ни разу её не посетила мысль, что сны могли быть вымыслом, а росписи главного Храма страны отражают действительность. Она разглядывала стены и потолки и удивлялась, почему художник так нелепо изобразил столь священные для каждого гражданина Арлании, а для монахов - тем более, сцены. Во всяком случае, внешность Богов искажена с точностью до наоборот.
   Тела у Богов вытянутые, они все высокие и стройные. Однако на одной из росписей перед Виллой предстал тёмноволосый коротышка с длинными свитками в руках. "Мудрость Высших", - поняла девушка. Считается, что Мудрость Высших Альбе даровал Великий Минту - первенец Верховного Бога. Как Великий Бог донёс до людей своё учение и в чём это учение заключается, покрыто тайной. Вилла не знает людей - адептов Мудрости и не слышала, чтобы кто-нибудь из её знакомых знал.
   Минту! Что-то больно защемило в груди. И тоска, небывалая тоска, с которой не могло сравниться даже чувство, когда Вилла потеряла отца и мать, на мгновение навалилась на неё. Как будто огромный исполинский камень придавил её душу. Слава Богам, что длилось это только мгновение. Но откуда такая нечеловеческая тоска? Тоска по кому? Сейчас она не могла этого понять, хотя чувствовала, что ответ - вот он, совсем рядом.
   Вилла продолжала разглядывать Бога. Но перед ней был не Минту! Это она знает точно. Минту не такой. Он - высокий, крепкий, сильный и очень красивый.
   Увлечённая росписями, Вилла не сразу обратила внимание, что в храме были ещё люди. Вдоль стен сидели и стояли монахи. Несколько монахинь затаились в углу рядом с входом. Впрочем, может быть, они такие же монахини, как и она. Одеты-то все одинаково.
   Вилла почувствовала, что на неё смотрят. Она огляделась. Нет, все молятся. Перед алтарём несколько монахов красивыми мужскими голосами выводили странные мелодии, ранее не слышимые ею. Да и откуда девушка, никогда не бывавшая в монастыре, могла слышать монашеское пение!
   "Всемилостивый Верну, мы кланяемся тебе! Всемилостивый Верну, ты - наш Бог. Ты - наш покровитель и благодетель. Мы возносим свои молитвы Тебе, Всемогущий, в надежде, что Ты услышишь и поможешь..." - слова молитвы, произносимые нараспев, казалось, проникали в самую глубь души. Они, подобно тому, как руки музыканта касаются струн лютни, и рождается мелодия, касались струн её души и, казалось, будили внутри нечто, такое знакомое, но не опознанное. Было ли это мелодией? Или только лёгкий отзвук, отклик, похожий на еле слышимое "Я здесь".
   Пение монахов пробудило к жизни источник ранее не знакомых Вилле чувств. Её тело стало лёгким, девушка не ощущала его. Всё, что она чувствовала, - это радость. Но не та радость, которую испытываешь, когда получаешь подарки или добиваешься поставленной цели. А радость - как тихий звон ручейка, как лёгкое дуновение ветерка в полуденную жару, как вспышки памяти о чём-то светлом, добром, неуловимом, но таком родном и любимом. "Радость сопричастия", - промелькнула в голове девушки поясняющая мысль. Промелькнула, но ничего не прояснила. Сопричастия кому... или чему?
   Глядя на хор, она заметила рядом с одним, самым юным из монахов странное белое существо. Вилла понимала, что это существо - не человек, и невидящий его не видит. Оно стояло за спиной юного монаха и пело вместе с ним.
   Девушка огляделась. Ещё за спинами нескольких молящихся она увидела подобных существ. Все они, казалось, пели вместе с хором. Но большинство монахов и монахинь за своими спинами таких существ не имели.
   Молитва кончилась. Из алтаря вышел главный жрец храма. Он включил книжный проигрыватель, и вставил в него Великую Книгу, в которой изложена вся Магия Совершенства. Большой голубой кристалл быстро завертелся вокруг своей оси. Пространство перед алтарем засветилось, и прямо в воздухе появились витиеватые буквы, как в древних книгах. Главный жрец начал читать. Его монотонный голос был хорошо слышен в любом месте храма.
   Вилла сначала пыталась понять смысл его слов. Но отсутствие интонации делало это почти невозможным, и девушка стала читать сама, глядя на сменяющие друг друга слова, которые складывались в текст на голографическом экране. Читать было непросто, буквы были не современные, а древние. Так писали в Арлании тысячи лет тому назад. Но голос главного жреца теперь уже не казался таким безликим. Слова, которые он произносил, начали обретать смысл. Вилла осознала, что всё становится понятным, если одновременно слушать и читать.
   Отрывок был небольшой. В нём рассказывалось о том, как Верну объяснял одному из своих учеников тайны совершенства.
   "В Царство Святых пять ступеней ведут.
   Пять ступеней тебя незримо ждут.
   Пять ступеней откроют в вечность дверь.
   Пять ступеней за жизнь свою отмерь.
   Тот, кто ступил на первую ступень,
   Тот обретёт свободу от людей.
   Свободен тот, над кем не властны страсти.
   Людские догмы, жажды зла и власти.
   Свободен тот, над кем судьба не властна.
   Он выше рока. Жизнь его прекрасна.
   А рок - всего лишь разума мираж.
   Необходимый жизни антураж.
   Взошедший на ступень вторую,
   Отринет от себя тропу кривую.
   Достоинство своё он обретёт,
   Откуда, кто, что ищет он - поймёт.
   Ступень же третья жизнь тебе подарит.
   Телесными потоками управит.
   Источник жизни забурлит в тебе,
   Мечтой своей ты прикоснись к беде.
   Вмиг выздоровеет тот, кого полюбишь.
   И ни одной души ты не загубишь.
   Четвёртая ступень откроет счастье.
   Счастливому же хорошо в ненастье.
   Познаешь часть свою на небесах.
   Тогда откроются твои глаза.
   Увидишь ты людей изнанку.
   От сна проснёшься спозаранку.
   Свою отыщешь половинку,
   С сердца её сотрёшь пылинку.
   Ступень же пятая подарит святость.
   Но одолеет тут тебя усталость.
   И ты поймёшь, что кончен долгий путь.
   Теперь ты дома, только б не уснуть".
   Вилла никогда раньше не видела и не читала Великой Книги. Её не разрешено читать простым альбийцам. Когда она вместе с монахом Тонием и Уиром вышла из храма, то сразу же спросила про эту книгу у монаха. Он рассказал, что только те, кто избрал путь монашества, могут и обязаны читать её ежедневно. В день пострига каждому монаху и монахине выдаётся маленький кристалл - урезанная копия этой книги. По мере духовного роста и продвижения на пути богопознания, они ещё неоднократно (максимум - двадцать четыре раза) получат кристаллы. И каждый раз объём книги будет увеличиваться. В двадцать четвёртый раз адепт Магии Совершенства получит полный вариант Великой Книги. К тому времени он уже должен знать эту книгу почти наизусть, а главное - освоить и применять на практике все знания и навыки, которым учит Магия Великого Верну.
   Вилла спросила о белых существах, которых она видела в храме.
   - Ты их видишь? - удивился монах Тоний. Ещё больше удивился Уир: он никаких белых существ не видел.
   - Да, - ответила смутившаяся Вилла. Она была уверена, что раз их видит она, значит, и все видящие могут видеть тоже.
   - А разве вы их не видите? - обратилась она к монаху Тонию. И не получила ответа.
   В этот момент из храма вышел не молодой уже монах, за спиной которого величественно шло белое существо. Монах направился прямо к троице, стоящей и разговаривающей на ступеньках храма. Он подошёл почти вплотную и посмотрел девушке в глаза. Вилле показалось, что он заглянул ей в душу. Затем он низко поклонился. "Приветствую тебя, святая Винна", - услышала девушка, не будучи уверенной, что монах произнёс эти слова вслух. Одновременно с ним поклонилось и белое существо: "Приветствую тебя, верховная жрица Аюэль".
   Земля начала уходить у неё из-под ног. "Это - головокружение", - поняла она, хотя ранее никогда ничего подобного с ней не случалось. У неё вообще был очень крепкий вестибулярный аппарат, и она могла бы вполне стать не первой женщиной-драконобоем, а первой женщиной-космолётчиком. Таково было заключение медицинской комиссии, когда Вилла окончила школу. Но и эта профессия - только для мужчин.
   Когда головокружение кончилось, и всё вокруг приняло свой обычный вид, она заметила, что странный монах отошёл от них и продолжает свой путь. Уир также удивлённо смотрел ему вслед.
   - Почему он нам поклонился? Так, что, принято у вас - монахов? - спросил он монаха Тония. Тот сохранял совершенно спокойный вид. Поступок старого монаха его не удивил.
   - Нет, не принято. Но мало ли что внушил ему хранитель! Может быть, поприветствовать вас, с тем чтобы вы укрепились в своём решении? - в его голосе не слышалась уверенность.
   - Хранитель? - переспросила Вилла монаха Тония. - Вы видели это белое существо? Он называется хранитель?
   - Да, - спокойно ответил тот, - если человек заключил союз с Великим Верну, то ему помогает хранитель.
   - Почему же тогда не у всех монахов они есть, ведь монахи служат Великому Верну? И откуда они берутся? - не унималась девушка.
   - Хранителей посылает Великий Верну, чтобы они помогали его людям, берегли их, учили Магии Совершенства, подсказывали, как себя вести и что делать в трудных ситуациях. А не у всех есть?...
   Монах задумался над ответом на, по-видимому, не лёгкий для него вопрос. И тут Вилла заметила, что за монахом Тонием хранителя нет. Он был один. Она тут же сказала ему об этом. Теперь пришла его очередь удивляться. Его лицо отразило целую гамму чувств от недоумения и непонимания до отчаяния и даже, как Вилле показалось, страха. Девушка поняла: Тоний был уверен, что его хранитель всегда с ним.
   Наконец, монах взял себя в руки и ответил:
   - Люди сами отгоняют от себя хранителей своим поведением, когда они делают что-то, неугодное Великому Верну. Например, когда молятся формально, то есть их сердца и ум обращены не на Богов, а на что-то ещё.
   - А почему в храме так много золота и серебра? - задал интересующий его вопрос Уир.
   - Золото - цвет Верховного Бога. А серебро - его сыновей.
   "Не правда, - подумала про себя Вилла, - серебряный - цвет Великой Матери и Великой Дочери. Почему они ничего не знают об этом? Почему вся Альба ничего не знает о них?"
   - А зеркальный пол? - не унимался Уир.
   - Зеркало - это символ нашего мира. Дух смотрит в зеркало и видит там себя таким, каким мы себя ощущаем здесь, на Альбе.
   - Дух что, выглядит так же, как и мы? - вставила свой вопрос Вилла.
   - Нет, дух - это дух. Он совсем не похож на нас, людей. Но зеркало, можно сказать, волшебное. Каждый раз, когда дух в него смотрит, он видит себя иным, на себя совсем не похожим.
   - А почему он не может увидеть себя так, как он выглядит на самом деле? - не отставала от монаха Тония Вилла. Перед нею и Уиром раскрывался целый мир, новый, доселе незнакомый, но очень интересный и, возможно, близкий. Так чувствовала девушка.
   - Дух не может увидеть себя истинного в Зеркале. Он вообще не может увидеть себя в Зеркале.
   - Как это? - удивление Уира и Виллы всё возрастало.
   - Дух - нематериален, - казалось, монах Тоний уже раскаялся, что поддержал этот разговор, - в том и состоит трагедия духовного падения, что дух отражение в зеркале принимает за себя, всего себя. Но ни одно зеркало в мире не может дать всей информации о том, кто в него смотрится. Кроме того, зеркало может быть грязным или кривым, потому и отражение в нём может быть неполноценным.
   Ни Уир, ни Вилла никогда ничего не слышали о духовном падении. Их лица представляли собой один сплошной вопрос. Но монах Тоний видимо решил, что и так слишком много рассказал:
   - Вы сами во всём разберетесь, когда станете монахами.
   - Мы станем монахами? - Удивлению Уира не было предела. Такая перспектива не входила в его планы.
   - Конечно. Кому Великий Верну открывает свои тайны, тот обязательно примет постриг, - под тайной Великого Бога монах Тоний, наверное, имел в виду тот факт, что Вилла может видеть хранителей.
   Разговор был окончен. Все трое направились к выходу из монастыря. Молодые драконобои, опустив головы и погрузившись в свои мысли, следовали за монахом. Вдруг у Виллы возник ещё вопрос, который она тут же озвучила:
   - А как выглядит дух, когда он не смотрит в зеркало? Он вообще как-то выглядит?
   Монах не смог ответить на этот вопрос.
  
   Следующий монастырь, который они посетили, находился недалеко от центра Динуса. Минут двадцать, не больше, их аэромобили летели на городом, пока не приземлились на монастырской площади.
   Уир и Вилла по-прежнему были одеты, как адепты Великого Верну. В монастыре N 1 они оставили большое пожертвование - перевели на счёт монастыря 1000 аминов, и им было разрешено взять одежду с собой.
   Монастырь N 3 был подобен небольшому городу, расположенному на восточной окраине Динуса. Несколько зданий окаймляли его по кругу. В центре стоял огромный собор. Вилла и раньше неоднократно пролетала над этим собором и всегда удивлялась неординарности и величественности здания. Построенное на фундаменте в виде четырёх странных и неизвестных науке животных, оно, казалось, парило в воздухе, как огромный космический корабль в момент старта. Вот он уже оторвался от поверхности, но ещё не взлетел. Правда, осталось совсем не долго. Ещё миг и космос вдохнёт его в себя.
   Главный женский монастырь страны был большим, раза в два больше монастыря N 1. Монах Тоний объяснил, что это связано с тем, что в женских монастырях помимо монахинь живут и проходят перевоспитание женщины-преступницы, прошедшие психоанализ и психокоррекцию, например, после рождения детей вне брака, а также бывшие наркоманки, члены террористических и мафиозных группировок. Именно из них потом и формируется полк монахинь: многие принимают постриг и навсегда остаются жить в монастырях.
   В мужских монастырях, конечно, тоже много бывших преступников, проходящих монастырское перевоспитание. Но мужчины более самостоятельные существа, чем женщины. И после окончания срока перевоспитания многие возвращаются к мирской жизни. Они, конечно, вынуждены сменить место жительства, имя, найти себе постоянную работу, жениться, если неженаты, и вести образ жизни добропорядочного альбийца. Но для мужчин такие перемены проходят глаже, чем для женщин, и они чаще на них решаются. Поэтому монахов меньше, чем монахинь. И среди монахов-мужчин много тех, кто пришёл в монастырь по призванию, а не по принуждению. Хотя иногда и пришедшие по принуждению оказываются потом призванными. Среди женщин тоже есть призванные, но их немного.
   Вилла и Уир слушали, не перебивая. Когда монах Тоний закончил свои пояснения, девушка спросила:
   - А призванный и посвящённый - это одно и то же?
   - Откуда ты знаешь про посвящение? - как выстрелил, спросил её монах Тоний. Они уже давно были на ты. Монах Тоний объяснил, что все монахи и монахини друг друга называют на ты.
   - Так, слышала однажды, - увильнула от прямого ответа Вилла. Впрочем, взгляд монаха за её спину не оставил у неё сомнения: он понял - откуда.
   - Про посвящение мне ничего неизвестно.
   Ответ прозвучал как-то неубедительно.
   - Призванный - это тот, кого призывает Великий Верну... Через сны, видения, откровения, - нехотя добавил он.
   Вилла вздрогнула.
   "Может быть, все мои сны - призывы Великого Бога ему служить? И зовёт он меня в монастырь? Приснился же он мне в виде монаха?!" - подумала она.
   "Почему же тогда монах-Бог был за решёткой?", - как будто чей-то далёкий голос прошептал ей. Вилла почти его не услышала. Она была поглощена неожиданным открытием. Она - инкарнация святой Винны, и Великий Верну призывает её.
   Пока вся троица осматривала достопримечательности монастыря: а это и музей древней духовной живописи, и музей древних духовных книг и других предметов культа, и множество мелких храмов, посвящённых разным святым и бодхисатвам, - она наблюдала за монахинями, которые везде попадались им на глаза. Многие из них работали: обихаживали монастырские клумбы, занимались уборкой, что Виллу очень удивило. Почему нельзя использовать робота-уборщика?! На что монах Тоний ответил, что трудотерапия - это важный аспект монастырского перевоспитания. Ведь монастырь существует не для удобства жития тех, кто сюда пришёл или попал, а для врачевания их душ.
   Где-то совсем недавно она уже слышала про трудотерапию. Вилла вспомнила маленького Финиса, мысли о котором тут же были вытеснены впечатлениями от женщин, попадавшихся на пути паломников при осмотре монастырских реликвий.
   Везде: на улице, в музеях, в храмах, девушка видела женские лица, поразившие её своей некрасотой, отсутствием жизненности, радости. "В них нет красок", - поняла она. Нет, не косметики, которой с древних времён пользуются альбийки, а именно красок, которые придают лицам оттенок жизни. Не было в этих лицах также и доброжелательности. Только усталость и безразличие выражали одни лица, которых было большинство, либо нескрываемую озлобленность и неудовлетворённость своей судьбой - другие. Не заметила Вилла за монахинями и хранителей.
   Как всегда она сразу же поделилась результатами наблюдений со своими попутчиками.
   - Я уже говорил вам, - начал объяснять монах Тоний, - что монастырь - это лечебница, больница для людей с больной душой. А ты хочешь встретить здесь здоровых! Встретишь, но их не так много.
   Как бы в подтверждение его слов, когда они находились в одном маленьком храме, посвящённом святому Лике, древнему врачевателю, легко повергавшему драконов и вылечивавшему любые болезни, из алтаря вышла монахиня, за которой шёл хранитель. Женщина сразу же направилась к пришельцам. Её глаза лучились от радости, лицо и руки были распахнуты навстречу гостям. Хранитель за её спиной был не таким большим, как у старого монаха в монастыре N 1, но это также было настоящее белое существо, равное по росту монахине. Теперь Вилла заметила, что у этого существа миндалевидные глаза, как у Богов из её снов. Взгляд же его был устремлён прямо на паломников.
   - Я так рада, так рада гостям, - запричитала монахиня. На вид ей было лет тридцать, но, когда девушка вгляделась в её лицо, то увидела морщинки вокруг глаз, которые выдавали более зрелый возраст. Но сколько ей лет, сказать было невозможно. Слишком молодое выражение лица было у этой совсем немолодой женщины.
   - Здравствуй, Дуния, - произнёс монах Тоний. Было ясно, что они знакомы, - вот привёл к вам призванных. Они хотят поездить по монастырям, прежде чем решиться принять постриг.
   - Ой, как хорошо! Великий Верну призывает! - щебетала монахиня. Было очевидно: та искренне рада, что в их полку скоро прибудет.
   - Сегодня были в первом, - продолжал разговор монах Тоний, - а теперь вот у вас тут знакомимся с монастырским духом.
   - Ой! И как вам? Правда, хорошо! - продолжала ойкать монахиня Дуния. Её поведение напоминало поведение ребёнка, всегда открытого и радующегося всему новому и интересному.
   Вилла замялась. Надо сказать, ей не очень нравился монастырский дух. Слишком унылый. На выручку пришёл Уир:
   - Интересно, очень интересно. Мы и не представляли, что такое существует. А почему музеи закрыты для обычных жителей Динуса, не монахов?
   - Так ведь им неинтересно! - Как о чём-то само собой разумеющемся воскликнула монахиня. - Мирские люди живут мирским, а мы монахи - духовным!
   - А почему такое разделение? - вмешалась Вилла. - Разве миряне не могут жить духовным?
   - Что ты? - всплеснула руками монахиня. - Где ты видела, чтобы петух нёс яйца? Каждому - своё.
   - Бывают, конечно, и в миру духовные люди, - не согласился с ней монах Тоний, - но они, как правило, тайные монахи. Они не могут уйти в монастырь, потому что, к примеру, занимают какой-нибудь важный пост в Правительстве или владеют большой компанией. На своих местах они больше принесут пользы Храму, чем в монастыре. Таким людям вход открыт в любой музей, у них есть пропуска.
   - Жаль, - подытожила Вилла, - что обычные жители Арлании не могут увидеть картины, которые мы сегодня видели. Очень красиво и... странно. Как-то не по-Альбийски. Смотришь на них, и как будто музыка внутри начинает играть. Вот только не пойму, какой музыкальный инструмент солирует. Что-то клавишное.
   Тон Виллы приобрёл мечтательный оттенок, блуждающий взгляд показывал, что девушка в этот момент была вся внутри себя, как будто слушала таинственную музыку, которая действительно звучала в её душе.
   Монах Тоний и монахиня Дуния во все глаза смотрели на неё. Думали ли они о том, что она действительно призвана, или о чём-то другом? Вилле это было неинтересно. Сегодня она прикоснулась к чему-то прекрасному, и это радовало и вдохновляло её. А что об этом думают другие - не суть важно.
   - Завтра мы летим на Север, хотим посетить северные монастыри, - наконец решился продолжить разговор монах Тоний.
   - И островные монастыри? - восхищённо и с надеждой спросила монахиня Дуния.
   - Скорее всего, да, - ответил монах.
   - Монастыри N 69 и 70, - стал он объяснять Вилле и Уиру, никогда ничего не слышавшим об островных монастырях, - расположены на островах в Центральном море. Они из-за своей удалённости от всех мирских веяний очень духоносны. И там до наших дней сохранилась большая святыня - посох древнего царя Чини, которым, по преданию, он творил чудеса: лечил болезни, поднимал громадные каменные глыбы, когда строились древние храмы. Его посох безошибочно указывал воров и бандитов, и поэтому во времена его царствования преступности в империи не было.
   Вилла знала из уроков истории, что Империя царя Чини была громадна: территориально она занимала целиком Центральное кольцо и половину Большого Кольца. Кое-где на Альбе в самых трудно доступных местах планеты сохранились некоторые из храмов, построенных в его время с помощью замечательного посоха. Удивительно то, что эти сверхсложные архитектурные здания, которые и сейчас крайне трудны для строительства, были возведены без специальных аэрокранов, современной инженерной мысли, умноженной на мысль компьютеров и роботов-строителей!
   - Возьмите меня с собой в поездку, - взмолилась монахиня Дуния. Её лицо было подобно лицу ребёнка, выклянчивающего конфетку у своих строгих родителей.
   - Вы не возражаете? - обратился монах Тоний к Вилле и Уиру, которые, конечно же, не возражали.
   - Тогда я быстро... сейчас вернусь, - заворковала монахиня, - только спрошу у госпожи Настоятельности разрешения и благословления.
   - Мы едем на два дня, вернёмся в день Эсте к обеду, - успел вставить монах Тоний, пока она не скрылась в дверях храма. Все втроём они также направились к выходу. Им оставалось только посетить главный собор монастыря, где так же, как и во всех соборах Арлании в это время продолжалась дневная служба.
   Монахиня Дуния вернулась очень быстро. Они даже не успели войти в собор. По её сияющему виду было ясно, что ей разрешено отравиться в поездку.
   - Госпожа Настоятельности разрешила! - чуть ли не прыгала она от радости. - И ещё: она велела вас покормить в нашей общей столовой. Сейчас как раз время ужина.
   - Может быть, не стоит, - вступил в разговор Уир, который уже устал и хотел, чтобы их путешествие поскорее закончилось.
   - Очень хорошо, - бросила на него испепеляющий взгляд Вилла, - конечно, мы покушаем.
   В отличие от него, она не забывала, зачем они здесь. В первую очередь, они ищут Кейлу Лариус. А где ещё можно увидеть всех монахинь в сборе, как не в столовой?! Уир понял свою оплошность и моментально согласился.
   Для монаха Тония другого варианта просто не существовало. Раз госпожа Настоятельница благословила, надо идти и есть. Но молодые люди ещё не знали законов монастырей.
  
   В столовой, которую монахини между собой называли трапезной, было светло и уютно. Огромный зал и множество столов. Везде чувствовалась женская рука: чистота, уют, цветы, вручную расшитые скатерти, обилие блюд на столе. За столами уже сидели монахини. Все ждали госпожу Настоятельницу, которая вскоре появилась и села во главе самого большого стола, расположенного посередине зала. После краткой молитвы (так Вилла узнала, что в монастырях перед едой молятся) все принялись за еду.
   Вкусно приготовленная пища и необычность обстановки не отвлекли её от основной цели. Она внимательно рассматривала каждую монахиню в отдельности, ища ту, образ которой ей передал маленький Финис.
   Женщины были разные. Большей частью преобладали унылые и безликие, хотя немного подобревшие и приободрившееся при виде пищи. Но были и другие лица. "Светлые", - как их про себя назвала Вилла. Они светились особенным светом, особенной внутренней радостью. Казалось, для этих женщин всё хорошо и все хороши. Но таких было мало: всего человек семь, хотя зал вместил в себя не меньше сотни.
   Ещё больше удивил девушку тот факт, что хранителей было только двое: рядом с монахиней Дунией и ещё за спиной одной монахини - почти девочки, на вид ей было лет четырнадцать. Что отличает этих двух монахинь от других? Она смотрела и думала:
   "Что их роднит? Может быть, детская непосредственность и открытость?..."
   Они искренни, - наконец поняла она. - На них нет масок. Они такие, какие есть. И все их чувства у них на лице. Все же остальные старательно скрывают свои истинные чувства, либо за натянутой приветливой улыбкой, которая не добавляет красок лицу, либо давят-давят-давят свою злобу, а она всё равно "прёт" отовсюду. Либо... Вот, например, та женщина. Доброе, приветливое лицо. Но хранителя рядом нет. Почему?
   - Загляни внутрь её, - услышала она тихий шёпот, исходящий откуда-то из глубин сознания.
   Вилла "заглянула". Она ничего не увидела. Серая масса. Не слишком тёмная, как у других. Вокруг этой массы - яркое свечение. А эти две - монахиня Дуния и девочка - да они же светятся изнутри!
   - Это душа светится, она у них светлая, - пояснил внутренний голос.
   - А что же светится вокруг всех монахинь? - про себя задала вопрос Вилла.
   - Так ведь они же всё время молятся, в храме находятся, а там дух. Вот они в него и одеваются. Только это ненадолго и не делает их светлее. Они же за своей злобой и пустотой сохранить добра не умеют. Пустые души.
   Вилле показалось или она услышала тихий вздох.
   - Чего там говорить! - вмешался во внутренний диалог невидимый монах, - стервы они и есть стервы. Женский монастырь - это такая клоака! Мужской-то дерьмо. А женский - ещё хуже!
   Вилла была поражена. Не только смыслом услышанного, а теми словечками, в какой этот смысл был одет. "Дракон, точно дракон!" - промелькнуло у неё в голове. На что её призрачный спутник рассмеялся.
   - Ага, и ни один драконограф в центре Динуса меня не зарегистрировал!
   - Да, пожалуй, это - не дракон, - согласилась Вилла. - Зачем же ты тогда меня тащишь в монастырь, если здесь так плохо? - возмутилась она.
   - Разве в миру лучше? Да и что тебе делать? Без меня?
   - Ну и наглец! - промелькнуло в голове у девушки.
   - Не возмущайся. Я же не прошу тебя приумножать серпентарий. Ты - посвящённая и жить будешь соответственно. Минимум работы, максимум дела.
   Монах старался быть мирным.
   - А что, работа и дело - понятия разные?
   - Конечно. Работа - для рабов. Дело - для посвящённых.
   У Виллы не было слов на такую наглость. О каких рабах он говорит?
   В этот момент все встали, чтобы прочитать молитвы после принятия пищи. В них монахини благодарили Великого Верну и его Великих Братьев за вкусную еду.
   Девушка заметила пристальный взгляд госпожи Настоятельницы, устремлённый на неё, а также взгляды ещё некоторых монахинь. И тут она поняла: они смотрят не на неё, а на него, на невидимого монаха. Что они могут думать о нём? Знают, что это за явление? Но как спросить? Вот монахиня Дуния как будто его не заметила. А может быть, просто виду не подала?
   Перед выходом из столовой госпожа Настоятельница знаком подозвала к себе монаха Тония. Вилла не знала, о чём они говорили.
   - Да так, разная ерунда, - вдруг решил прояснить обстановку призрак, - разговор ни о чём. Куда направляетесь? Надолго ли? Какие ещё монастыри планируете посетить и всё в том же духе. Ну и, конечно, кто вы такие?
   - И что ответил монах Тоний? - полюбопытствовала Вилла.
   - То же самое, что ещё ответит не раз. Друзья-драконобои, которые ищут смысл жизни и размышляют над возможностью принятия монашества.
   - Но монахам запрещено иметь друзей!
   - Да, запрещено. Но он же делает доброе дело - вербует в ряды армии Великого Верну его людей. Ему зачтётся.
   Около выхода из трапезной их ждала монахиня Дуния. Они договорились о том, что Вилла завтра сразу после утренних молитв прилетит на своем аэромобиле и заберёт её в поездку. С двумя своими спутниками они встретятся у северных городских ворот. Монах Тоний будет путешествовать в аэромобиле Уира.
   Как всегда с улыбкой монахиня Дуния попрощалась и оставила их, сославшись на то, что у неё ещё есть дела.
   Монах Тоний, Уир и Вилла направилась в главный собор. И опять внутри здания они увидели всё то же золото, серебро, росписи и зеркальный пол. Только здесь пели женские голоса.
   Кейлы Лариус не было и в храме. Однако покинуть его, как только Вилла это поняла, девушка не решилась. Нужно было соблюсти приличия.
   Уир нетерпеливо стал прогуливаться по собору, разглядывая расписанные стены и потолки. Монах Тоний сразу же направился к хору. Красивый мужской баритон разбавил женские голоса, придав хору более уверенное звучание.
   Вилла застыла посередине храма, прямо под куполом. Она всем телом ощутила, что на неё как будто что-то льётся. Вглядевшись, она увидела тонкие потоки лучистой золотистого цвета энергии. Под куполом их было особенно много. Всё тело ощущало их и реагировало едва уловимым покалыванием. В горле жгло. "Вот в какую энергию одеваются монахини", - поняла она.
   - Это и есть дух? - спросила она своего внутреннего собеседника.
   - Когда - дух, когда - то, что за него выдаётся. По-разному бывает, - ответил внутренний голос.
   - Слишком по-разному, - смеясь, вторил призрак. Однако она заметила, что он не только с интересом, но и с благоговением осматривает храм и слушает пение. При этом он пел сам. "Приятный голос", - отметила Вилла. В соборе невидимка вёл себя совсем не по-драконьи.
   - А что может быть выдано за дух? - не унималась в своих расспросах она.
   - Энергии, самые разные энергии конденсируются в Храме и оседают на молящихся, - ответил невидимый собеседник.
   Больше Вилла ни о чём не спрашивала. Зачарованная пением и зеркальным полом под ногами, она начала впадать в странное состояние невесомости.
   - Сегодня, Эола, мы познакомимся с Великим Океаном, - услышала она далёкий голос Терциуса, по мере приближения которого стены храма сначала поплыли, подобно водному потоку в реке, а затем исчезли совсем. Она и Терциус парили в пространстве. Вокруг них было множество разноцветных миров-конусов, нанизанных на стержень Мира и его ветви, которые спиралями, подобно лианам, разбегались в разные стороны.
   - Вся совокупность вселенных и миров, что мы часто называем просто вселенной, - продолжал Хранитель, - похожа на дерево, потому так и называется: дерево Мироздания. Но ты, Эола, можешь спросить, откуда твой Отец и Братья берут материал для строительства вселенной. На прошлом занятии мы с тобой говорили о Божественном Свете, в который Боги вкладывают Мысль и Силу. Что же это такое? - спросишь ты. Дорогая моя Богиня, Мысль - это дух, а Сила - мировой Океан. По сути, Боги своей Божественной мыслью, своим Духом соединяют божественный Свет и мировой Океан, образуя причудливые и разнообразные формы. И ты видишь перед собой дерево Мироздания, которое представляет собой на самом деле одухотворённый, просветлённый Океан. Но есть ещё и неодухотворённый Океан. Это - первичный материал для творения. Сейчас мы спустимся вниз по центральному стержню, и ты познакомишься с ним.
   И они полетели. Стремительный полёт вниз. Всего одно мгновение, и под ними простирался глубокий и прекрасный Океан. Огромные волны вздымал он ввысь подобно тому, как молящийся тянет руки к своему Богу. Казалось, он взывает в своем нетерпении, ждёт, когда же, ну, когда?
   "Я готов, Творец, я готов", - услышала Эола, а значит и Вилла, молитвенный призыв Океана.
   Эола и Терциус опустились очень низко. Иногда Богиня чувствовала, как волна касается её, умоляя начать творить, вдохнуть в неё Мысль и Свет. Вот она Сила. Исполинская гигантская Сила. Сила, готовая к оплодотворению Мыслью и Светом, чтобы дать жизнь новым мирам и новым вселенным. Тоска по деятельности, по творчеству стала подниматься, подобно океанской волне, внутри Эолы. Богиня хотела творить. Она поняла, что она готова к этому.
   - Да, - читая её мысли, подтвердил Хранитель, - ты выросла и готова творить. Скоро день твоего совершеннолетия и ты получишь в подарок способность творить Мыслью. Сейчас твоя мысль познавательная, а будет - творческая. Это не значит, что дальше ты не будешь учиться. Будешь. Познанию нет предела, также как нет предела творению.
   Эола ещё раз посмотрела вниз. В Океан. Огромный и безбрежный, как вся вселенная и даже больше. Ведь вселенная создана из него. Материал для творения, для лепки. Придёт время и она, Богиня Эола, вложит в него свою Мысль, соединит с Божественным Светом и создаст свой мир. Какой? Время покажет.
   Вдруг Эола увидела в Океане своё отражение. В этот момент волны стихли, и гладь Океана явилась огромным зеркалом. Зеркалом, в которое смотрит вся вселенная, созданная Отцом и божественными Братьями, а также вселенные, созданные другими Верховными.
   Юная Богиня узнавала отражения знакомых ей миров. От восторга она захлопала в ладоши. Так замечательно видеть всё дерево Мироздания, отражённым в зеркале! Казалось, там внизу в океане были эти миры, там жили существа, их населяющие, там жили Боги и полубоги. Но Эола знала, что это - всего лишь отражение. На самом деле, там никого нет. Только тени, тени, множество теней - отблески далёких и близких миров.
   Пение уже давно закончилось, когда Вилла очнулась. Рядом стояли монах Тоний и Уир. Девушка не видела, когда подошли мужчины. Монах сделал знак рукой, и они все втроём направились к выходу.
  
   Домой она вернулась перед самым заходом Альбуса. Лёгкий ужин, быстрый душ, вечерние молитвы и спать. Всё остальное завтра.
   Лёжа в постели, она отметила, что за весь день ни разу не вспомнила о Ярне. Но сейчас её тело затосковало: ему так хотелось, чтобы он был рядом. Словно в ответ на её мысли, воздух завибрировал. Кто-то был за дверью. Девушка не сомневалась кто. Но так поздно?! После захода Альбуса?! Ярн не был сегодня на службе, следовательно, его приход был вопиющим нарушением закона. Но она не раздумывала - открывать или нет! Ничего не надевая, как есть, в ночной сорочке, она подскочила к входной двери. По мере её передвижения по дому плотные жалюзи закрывали окна, зажигался свет.
   Не успела дверь закрыться за гостем, как Ярн, словно голодное животное, всем телом набросился на девушку. Прямо в прихожей при свете, который никто так и не выключил, он овладел ею, сорвав с неё полупрозрачную одежду.
   - Что ты делаешь? Нельзя... Надо потушить свет... - не сопротивляясь бормотала она. Затуманенное страстью благоразумие пыталось достучаться до её сознания. Но тело ничего не слышало: оно двигалось в такт движениям любимого человека. Оно выгибалось и стонало, послушное каждому порыву его тела, до тех пор, пока триумф страсти не взорвался внутри неё мириадами сладких всепроникающих ощущений. Одновременно с ней высшей точки близости достиг и Ярн.
   Удовлетворённые, но не насытившиеся, они рассматривали друг друга. Она - совсем голая, и он - не успевший раздеться, но с неприкрытой мужской плотью. Впервые Вилла увидела символ мужественности при свете. Одно дело чувствовать, ласкать, другое - видеть.
   - Ты прекрасна, - подытожил молодой человек, довольный результатами увиденного им женского тела. Она поняла, что он не собирается останавливаться, и предложила подняться в спальню. Там они продолжали любить друг друга впервые для неё при включенном свете. Ярн наотрез отказался его тушить.
   - Не хочу ограничивать удовольствие, - заявил он, - пусть наша любовь будет полной!
  
   Министр по национальной безопасности, как и прошлой ночью, не спал. У Лийлы оказалась такая же добавочная хромосома, как и у Виллы. А вот гена рода Миратеус у неё обнаружено не было.
   Старший офицер Сваррис сегодня допросил Нега Далли. Сначала молодой драконобой подтвердил свои первоначальные показания. Но потом, когда офицер стал копать глубже, начал спотыкаться, путаться. Затем, как будто чего-то испугался и "раскололся". Оказалось, что Вилла сама привела мальчика в свой дом. Она была уверена, что он видящий и в свои двенадцать лет знает, как совладать с драконом! Но ни разу не упомянула, что мальчик - её брат.
   В быстром режиме Министр просматривал запись со спутника. Там, где девушка с кем-либо разговаривала, он переключал скорость прокрутки и внимательно прослушивал все разговоры. Пожалуй, именно разговоры и представляли собой какой-либо интерес. Из них он узнал, что Вилла способна видеть хранителей. Редкий дар, которым он сам, как и подавляющее большинство видящих, был обделен. Но в отличие от остальных он не стремился отрицать то, что не мог увидеть, услышать или пощупать сам. Жизнь его научила, что все люди разные и мир воспринимают по-разному. Почему не допустить, что некоторые могут одновременно с видимым обычным миром Альбы воспринимать и другие миры, которые также населены разнообразными существами? Например, хранителями.
   Спутник не мог прочитать мысли девушки, когда в храме монастыря N 3 у неё было видение. Но Министр понял по её выражению лица, что она была в трансе - удивительном состоянии разговора сознания и подсознания, когда на время наведён мостик между этими двумя составляющими психики. Какие откровения и прозрения бывают в такие моменты! Министр сам неоднократно испытывал такие состояния и очень их любил. Всегда, когда ему было необходимо принять важное решение, он с помощью специальных дыхательных техник входил в транс и разговаривал со своим подсознанием. Ответ, как правило, был единственно верным. Но для того, чтобы подсознание "не лгало" и не вводило в заблуждение, нужно научиться не лгать самому себе. А вот на это у некоторых уходит вся жизнь. В противном случае ответы будут приходить только те, которые угодны сознательной части индивида. Сознание при получении информации из подсознания всё переиначит и поймёт по-своему - так, как ему нравится.
   "Зеркальный пол, золото и серебро храма, монотонное пение - все эти атрибуты способствуют введению людей в это состояние, - рассуждал в своих мыслях Министр. - Но Вилла, возможно, входит в него гораздо легче, чем другие. Конечно, общение и слияние с Богами возможны только тогда, когда человек находится в трансе. В глубоком трансе".
   Министр был хорошо знаком с психологией и знал, что состояние лёгкого транса для человека также естественно, как ночной сон. Например, когда студент готовится к экзамену он весь поглощён изучаемым предметом, и его сознание сужено. Он может почти не замечать, что твориться вокруг него. Или когда читаешь интересную книгу, смотришь шоу. Мало ли ситуаций, когда сознание сужено до восприятия чего-то одного. А это уже транс. Но не тот, совсем не тот, когда возможны прозрения. Много невидимых шагов разделяют эти состояния! Но это для большинства. А для кого-то с "широкой поступью" может быть всего один или два? Кто знает тайны чужой психики?!
   "Завтра Вилла отправится в паломничество, - размышлял Министр, - на поиски Кейлы Лариус, которая сейчас находится совсем в другой стороне, не на Севере. Можно, конечно, устроить их встречу. Для этого нужно, чтобы Кейла в эти дни оказалась на пути следования псевдопаломников. Но зачем ускорять события? Пусть всё идёт своим чередом".
   Министр не любил поспешных действий. Он считал, что человек во многом сам уродует свою судьбу, вмешиваясь в естественный ход событий.
   "Если хочешь испортить дело, то суета и спешка тебе в этом верные помощники, - думал он, - на втором месте - глупость. А на третьем и только на третьем - кто-то третий: Боги ли в лице обстоятельств и рока, человек ли в лице врагов и недоброжелателей. Боги вмешиваются только тогда, когда видят, что ты не способен сделать дело хорошо, а человек - когда он в силах помешать тебе, а это значит, что ты опять-таки не способен выполнить задуманное хорошо, раз другой может тебе в этом помешать".
   Такова была жизненная философия Министра по национальной безопасности Арлании.
   "Но завтра ей предстоит долгий и опасный путь, на котором её могут подстерегать встречи с драконами или террористами, - продолжал он свои размышления, - всё может случиться. Семейка Миратеус ещё та. Роковая".
   Министр знал из досье службы национальной безопасности, что родители Лийлы умерли почти сразу же после свадьбы дочери: попали в авиакатастрофу, которых на Альбе вот уже несколько столетий практически не бывало, если только не вмешаются террористы. Отец Финиса - известный драконобой - без вести пропал, когда Финису было пятнадцать лет. Почти столько же, сколько Вилле, когда погиб сам Финис. А мать свою мальчик не помнил совсем: она умерла, когда ему было всего пять лет. Стала первой жертвой совершенно новой болезни, которую сразу же после её смерти научились лечить.
   На Альбе уже давно никто не умирает от болезней. Совершенная медицина, профилактика и рациональный образ жизни последние лет двести обеспечивают альбийцам возможность дожить до глубокой старости, когда после множественных пересадок тканей и органов остаётся разве что "пересадить" тело целиком. Но в семье Виллы никто ни живёт долго. Как тут после этого не поверить в рок! Или в то, что некто умышленно изымает чудесную хромосому и редкий ген из генофонда планеты. Но кто?
   "За девушкой надо не только наблюдать, но и охранять", - решил Министр по национальной безопасности. Он по компьютеру дал задание офицеру Вильемсу с парой других сотрудников Службы сопровождать Виллу в её поездке по северным монастырям. В случае необходимости они всегда придут на помощь.
   Министр вернулся к записи со спутника. Вечер. Девушка дома, ложится спать. И, когда он уже думал, что все события дня завершены, к ней буквально ворвался драконобой Ярн Зундис. Министр не стал замедлять запись. Он по-прежнему в ускоренном темпе просматривал интимные сцены, которые не представляли для него интереса. Разве что только тот факт, что девушка согласилась на секс при свете.
   "Легко сбрасывает с себя программы в угоду желаниям и обстоятельствам, пренебрегая установками общества, сковывающими сознание. Признак свободного от социума человека, но не от самого себя", - заключил он.
   Свободный человек для господина Министра - это не тот, который не находится под стражей или не проходит перевоспитание в монастыре. Свободный человек - это тот, кто способен принимать свободные решения. То есть на него не давят нормы, догмы, законы, чужие мнения. Он действует не по общепринятой программе, хотя часто и не против неё. Нет. Он просто в нужный момент находит правильное решение, которое другому, живущему по правилам, никогда не пришло бы в голову.
   Хорошо или плохо быть свободным человеком? "Смотря для кого", - думал Министр. Для его службы такие люди - это лишняя работа. А для самого свободного человека? Жизнь его, конечно, интереснее и многограннее, чем у запрограммированного большинства, но может ли быть счастливой белая ворона в стае чёрных?
   Утро вечера мудренее. Министр отключил компьютер, тяжело поднялся и пошёл спать. Рядом со своей женой. Он гордился тем, что их брак за столько лет сохранил свою свежесть. Они по-прежнему с женой, как в молодости, спят вместе.
  
   Как и в прошлый раз, Ярн покинул дом Виллы незадолго до рассвета. Он объяснил девушке, что не хочет афишировать их отношения, ведь им теперь работать в одном месте. Она согласилась с его доводами. Да и что ей оставалось?
   Но сон не шёл к ней. Вместо него: немножко грусти по поводу того, что любимый мужчина оставил её одну досыпать остаток ночи. Но вскоре мысли о молодом человеке сменили картины нового мира, открывшегося Вилле за стенами монастырей. С одной стороны, он притягивал её, а с другой - отталкивал. Она чувствовала странную, не поддающуюся логике близость и связь с этим миром. И в то же время она не могла принять неправильного облика Богов на росписях храмов, недомолвок и недоговорённостей монаха Тония и монаха-призрака, пустых душ унылых монахинь, "подсвеченных" снаружи. Что-то неправильное, неистинное чувствовала она в жизни двух монастырей Динуса. И это её смущало: как она может судить о том, с чем до вчерашнего дня не была знакома? Может быть, в других местах иначе? Завтрашний день покажет.
   Вилла открыла глаза. Было ещё темно, но она знала, что скоро будет рассвет. И в этот момент в предрассветной тьме она увидела хранителя. Настоящее белое существо, высокое и стройное. Он стоял перед ней, лежащей в своей постели, и что-то произносил. Она поняла это по движению его губ.
   - Ты - хранитель? - С сомнением спросила она.
   Существо кивнуло, но знаком дало понять, чтобы девушка его не отвлекала. "Молится что ли?" - подумала Вилла и закрыла глаза. Если она и задремала, то спала очень и очень не долго. Когда она опять открыла глаза, то увидела уже не хранителя, а своего астрального гостя. Но только сейчас он совсем иначе выглядел: весь серебристый, как будто более подтянутый и очень красивый, он нежно смотрел на неё.
   "Кого он мне напоминает?" - усиленно старалась вспомнить Вилла. И поняла: мужа верховной жрицы из своего сна.
   Она опять закрыла глаза. Чья-то нежная рука гладила её волосы. Появилась музыка, странная неальбийская мелодия лилась вокруг. А, может быть, только в её душе? Переливы мелодии превращались в серебристые нити, на которых она качалась, как на морских волнах. Забытая картина, когда в детстве они всей семьёй ездили на отдых к Центральному морю, всплыла в её засыпающем уме: море, родители, счастье.
  
  
  
  
   Глава 4. Путь на Север.
   Два аэромобиля двигались по направлению к Северу от Динуса вот уже более получаса. Скоростной режим позволяет летать на большие расстояния. Конечно, если надо добраться до Большого Кольца и, тем более, до Заокеанского материка, то лучше воспользоваться аэробусом. Расстояние в 10 000 км он покроет за два часа. Но в пределах Арлании вполне можно передвигаться и на аэромобиле. Через час они пролетят тысячу с лишним километров и достигнут северных островов. Именно оттуда, с монастырей N 69 и 70, куда так стремилась попасть монахиня Дуния, и было решено начать знакомство с северными обителями.
   - Как красиво! - глядя на простирающиеся внизу пейзажи, вымолвила монахиня первые слова за всё время полета, когда большая часть пути уже была позади. То ли ей было страшно, то ли она просто не любит аэромобили, только всю дорогу она молчала. Вилла несколько раз смотрела на неё: глаза монахини были закрыты и только губы шептали что-то. Наверное, слова молитвы. И вот, наконец, она заговорила.
   С высоты двух тысяч метров - а именно на такой высоте аэромобили могут развивать скорость до 1000 километров в час и преодолевать звуковой барьер - места, над которыми они пролетали, были, как на ладони. Однако реки, леса, поля, небольшие города сменяли друг друга так быстро, что разглядеть людей и животных было практически не возможно, несмотря на небольшую высоту.
   В герметично закрытой кабине путникам было тепло и уютно. Ветра, обычные для такой высоты, и потоки воздуха, образующиеся в результате движения аэромобиля, не проникали внутрь кабины. Не страшны были и перегрузки. Это только на заре начала аэромобильной эры на дальние расстояния отваживались летать настоящие смельчаки. Теперь же компьютер в аэромобиле следит за тем, чтобы скорость набиралась мягко, не доходя до предельного значения ускорения, когда начинаются перегрузки. Это требует большей затраты времени на разгон и торможение, зато оно с лихвой перекрывается скоростью собственно полёта. Конечно, есть аэромобили для любителей разных трюков и фигур пилотажа, в которых создаётся специальное поле, отключающее гравитацию в моменты предполагаемых перегрузок. Но такие спортивные аэромобили очень дорогие. Зачем обычному жителю Альбы высший пилотаж? Да и рациональный подход к жизни не допускает траты денег на баловство. Другое дело - спорт. Это - профессия, там люди на таких машинах деньги зарабатывают.
   Понаблюдав несколько минут за проплывающими под ними ландшафтами, монахиня опять погрузилась в молитву. За ней по-прежнему был хранитель. Вместе с ней он что-то то ли шептал, то ли пел.
   Вилла думала о своём. Автопилот позволяет расслабиться. Вчера ей не удалось поговорить с маленьким Финисом. Ночью она пыталась сосредоточиться и поймать его мысль, но ничего не получилось. Возможно, мальчик спал. Сейчас в полёте она опять попыталась с ним связаться.
   "Финис! Финис! - несколько раз позвала она мысленно, - это я, Вилла". Ответа не было. Тогда она решила проверить, действительно ли сегодня ночью видела хранителя. Девушка мысленно позвала его.
   - Да, я здесь, - ответило белое существо, слегка показавшись из-за её спины. Но понять его речь было труднее, чем речь астрального гостя. Хранитель сказал что-то ещё, но Вилла не разобрала. Она попросила повторить. Хранитель как будто опечалился, но повторил. Вилла уловила, как ей казалось, смысл.
   - Ты говоришь: будь осторожна? - переспросила она для проверки.
   Хранитель молча кивнул.
   - От чего ты меня предостерегаешь? - решила уточнить девушка.
   - От неосторожности и опрометчивости, от излишней доверчивости и любопытства, - ответил хранитель.
   На этот раз Вилла поняла всё сразу. Она с облегчением вздохнула: ей ничего серьёзного не грозит. На эти её мысли хранитель только грустно опустил голову, чему девушка не предала значения.
   - Ответь мне, Хранитель, - опять обратилась она к белому существу, - кто этот невидимый гость и что он хочет от меня?
   Хранитель начал объяснять, но она опять ничего не могла понять. Тогда она спросила:
   - Он говорит правду?
   - Не совсем, - Вилла поняла хорошо, - но он не лжёт.
   "Вот тебе на! Правду не говорит, но и не лжёт! Как это? - девушка задумалась. - Либо этот призрак сам не знает правды и говорит то, что ему внушили. Либо что-то знает, но не договаривает. Либо..."
   Что ещё "либо" - она не знала.
   Вилла посмотрела на того, о ком думала. Он и здесь с ней. Немного, правда, тускловат. Наверное, его хозяин сейчас занимается своими делами где-то далеко, далеко. А, может быть, близко? Эта мысль обескуражила ее. Она вдруг подумала, что кто-то проводит над ней эксперимент и наблюдает за её реакцией, но тут же мысленно рассмеялась на этими своими мыслями:
   "Мании преследования мне только не хватает! В таком случае поленосители придётся пить уже не три дня".
   Однако мысль о том, что кто-то вмешивается в её жизнь через астрал не оставляла девушку.
   "Ну и пусть! - решила она, - Пока что я всё равно ничего изменить не могу. Но зато могу не волноваться по этому поводу. Лучше принять всё как есть и успокоиться. Время всё расставит на свои места. Тогда и разберёмся".
   - Эй, ты меня слышишь? - обратилась она к монаху, который сейчас выглядел совсем не так, как ночью. Перед ней действительно был монах.
   Призрак стал более отчётливым - таким, как вчера.
   - Слышу. Рад, что ты обо мне не забыла. Доброе утро, дорогая! Да хранит тебя Великий Верну!
   - Это ты приходил ко мне сегодня ночью? - решила уточнить Вилла, хотя она уже знала ответ на свой вопрос.
   - Вообще-то по ночам я сплю, - ответил монах. И глубокомысленно добавил:
   - Иногда.
   - Значит, это был не ты.
   - Расскажи, - заинтересованно предложил он.
   - Это был очень похожий на тебя дух или призрак - я не знаю, кто.
   - Да? И как же он выглядел?
   - Без монашеского одеяния, весь серебристый, и он светился.
   Недоумение отразилось на его лице:
   - А что он делал?
   - Ничего. Просто сидел рядом. Гладил меня по волосам, - голос девушки стал мечтательным. Да и что говорить! Воспоминание-то было приятным!
   - Просто сидел? - съехидничал монах.
   - Да! - простодушно ответила Вилла. Но смысл его иронии начать доходить до неё:
   - А ты бы не просто сидел? - парировала она.
   Монах не ответил. Но в его глазах заплясали маленькие огоньки.
   "Тоже мне монах! Интересно, позволил бы он себе такие вольности, если бы был в теле?" - подумала Вилла. Ответа не последовало. Но одно стало ясным: её призрачный гость спит по ночам. Следовательно, он всё-таки человек. Человек, который контролирует свои астральные поступки. Или не контролирует?
   - Вчера ты говорил о том, что мы должны спасти Бога, - спустя некоторое время опять обратилась она к нему, - что это за Бог?
   - О нём ничего или почти ничего не известно. Во всяком случае, в источниках, которыми Храм располагает, об этом Боге информации нет. А вот старцы некоторые говорят, что когда-то, много тысячелетий назад была страшная война между Богами. И один Бог погиб. Война после его гибели сразу же закончилась. Боги одумались.
   - Но ведь Боги не умирают! - удивилась девушка.
   - Не умирают. Вот и этот умер, да не совсем. Он жив и не жив. Старцы говорят, что он спит. Но сам проснуться не может. А мы с тобой, объединившись, можем его разбудить.
   - Ты знаешь как?
   - Нет, не знаю, - монах был серьёзен, - вместе с тобой мы это выясним.
   - А где этот Бог? - продолжала расспрос Вилла.
   - В том-то всё и дело, что где-то на Альбе. Поэтому, старцы говорят, такое внимание со стороны Богов к нашей планете: Великий Верну спускался сверху и жил, как простой человек. Великий Минту являлся своим пророкам. Говорят, и сейчас является, хотя в рамках нашей с тобой конфессии, исповедующей культ Верну, о Мудрости Высших говорить не принято. Святые и бодхисатвы вместо того, чтобы успокоиться в райских обителях навсегда, возвращаются и возвращаются в наш гадюшник. И проживают здесь жизнь за жизнью. Не думаю, чтобы им это очень нравилось.
   - Почему гадюшник? - удивилась Вилла такой резкости. Она всегда считала, что живёт на удивительной планете. Она гордилась, что принадлежит к цивилизации, достигшей таких высот в науке и технике. К тому же гуманизм альбийского общества, о котором каждый день вещали по телевидению, правильный образ жизни и многое другое, говорят о том, что мир устроен очень верно и рационально. Правда, история с Финисом-младшим несколько поколебала эту её уверенность. Но не разрушила. Пока что события развиваются так, что ей было некогда всё это обдумать. Да и что тут думать? Не может быть общество совсем без изъянов. Опять-таки, в целом, для общества, может быть, и нужно незаконнорожденных держать в специальных домах. Ведь они, когда вырастут, принесут несомненную пользу своей работой и своими органами.
   Но Вилле не хотелось думать об этом сейчас. Ей была неприятна мысль о том, что её младшего брата - единственного близкого ей по крови человека, которого она совсем недавно так неожиданно для себя нашла, - постепенно год за годом будут резать. Сначала у него заберут почку, потом лёгкое, кожу и мышцы, куски нервов и артерий, печень, сердце, мозг. Искусственные почки, печень, сердце на некоторое время продлят его существование. И только тогда, когда уже совсем брать будет нечего, его снимут со всех аппаратов, и он умрёт.
   - Если ты этого ещё не поняла, поймёшь позже, - мысленный голос монаха был твёрд, и в нём девушке послышались гневные нотки.
   "Ну и характер у него, - подумала она, - не хотела бы я быть женой, даже духовной, такого человека. Переменчив, как погода в океане: только что светило солнце и вдруг - шторм".
   Впрочем, Вилла не знала, чем отличается понятие духовной жены от жены настоящей, физической. Монах же, прочитав и эти её мысли, ответил:
   - Твоё желание здесь не уместно.
  
   Материк кончился. Теперь под ними простиралось Центральное море, названное так потому, что находится в центре материка, который в результате имеет форму кольца. Вместе: Центральное Кольцо и Центральное море на картах выглядят, как бублик. Материк - собственно бублик, а море - дырка от него.
   Где-то там, в центре Центрального моря находятся Ворота в ад - отвесная скала, к которой благоразумный человек никогда не приблизится ни на корабле, ни на аэромобиле. За всю историю Альбы не было случая, чтобы из тех, кто отправлялся к этой скале - будь то человек или робот - кто-нибудь вернулся назад. Ворота в ад поглощают и людей, и технику, у которой отключаются все навигационные и передаточные устройства. Спутники же фиксируют одномоментное исчезновение объектов: вот кадр, где корабль или аэролёт есть, на следующем их уже нет. И никаких следов.
   Вилла с замиранием в сердце вглядывалась вдаль. Может быть, вот та чёрная точка, еле-еле различимая на горизонте, и есть та скала? Но в этот момент аэромобиль начал снижаться. Автопилот включил программу посадки.
  
   Женский монастырь N 69 резко отличался от городских монастырей Динуса. Здесь не было высоких зданий, только низкие, одноэтажные домики. Даже храма нигде не было видно.
   Как только два аэромобиля приземлились на небольшой монастырской площади, к паломникам подошла невысокая моложавая монахиня. Она представилась как монахиня Леция и предложила сопровождать их по территории монастыря. Все четверо гостей были одеты по-монашески в тёмно-синие рясы с капюшонами, и, по-видимому, она решила, что перед ней путешествующие монахи и монахини.
   Монахиня Леция объяснила, что на островах все постройки идут больше вниз, чем вверх. Ведь Центральное море очень сейсмоактивно, и иногда на остров накатываются настоящие цунами. Поэтому здания здесь трёх, четырёхэтажные, но все этажи, кроме первого, расположены под землёй. Монастырский храм также находится под землёй. Она показала на странное строение в центре монастырской площади, похожее на беседку. В подобных беседках в парках Динуса любит развлекаться молодежь.
   - Это - вход в храм, - пояснила она.
   Четверо путешественников сразу же изъявили желание его посетить. Ведь за два с половиной дня они собирались успеть побывать в девяти женских монастырях, расположенных севернее Динуса, и, кто знает, какие ещё святые северные места пожелают увидеть монах Тоний и монахиня Дуния.
   Беседка действительно представляла собой начало лестницы, ведущей вниз. Вилла и Уир были удивлены, ведь в Динусе пользоваться лестницей считается дурным тоном.
   Спускаясь по достаточно крутым каменным ступенькам, Вилла спросила монахиню Лецию:
   - Почему здесь не используют лифт?
   Монахиня удивлённо посмотрела на девушку. Её вопрос обнаружил в ней мирянку. Монах Тоний вступился за Виллу и объяснил сопровождающей их женщине, что девушка - видящая и знакомится с обычаями и укладом жизни монастырей, потому что не исключает возможности посвятить себя всецело служению Великому Верну. Затем он объяснил Вилле, что, как она уже должна была заметить ранее, в монастырях почти не используются технические блага цивилизации, особенно в тех, которые отдалены от крупных городов. Так лучше сохраняется монастырский дух. И хотя она и не знала, что это за дух такой - монастырский, переспрашивать не стала. Монах Тоний продолжил свое объяснение:
   - Опять-таки это важно для того, чтобы обеспечить всех монахов и проходящих в монастырях перевоспитание преступников постоянным фронтом работ и трудностей. Потому что именно трудности рождают так необходимые монахам послушание и смирение.
   - Так легче держать рабов в повиновении, - продолжил слышимое только Вилле разъяснение призрак, - они всё время заняты, устают так, что остановиться и подумать о себе и о жизни некогда, да и сил нет. Очень хороший способ подчинения людей одной воле. Правда, многих такой стиль жизни уберегает от депрессии и самоубийства. Об этом тоже некогда думать.
   - Есть ещё одно объяснение, - вступил в мысленный разговор Хранитель, - подсознание людей забито всякой ерундой - старой тяжёлой тёмной энергией. Этот мусор образуется в результате негативных эмоций, недоделанных дел, обмана, грязных мыслей и поступков и многого другого, что человек делает, к сожалению, очень часто, почти сиюминутно в своей жизни. А для любой работы нужна энергия, для тяжёлой - особенно много энергии. Тяжёлый физический труд расходует не только физическую энергию, но и "сжигает" душевный мусор. Это ведь тоже энергия. В результате есть шанс, что человек станет светлее, его душа очистится, и Богам будет легче достучаться до него.
   Здесь на территории монастыря Вилла хорошо понимала каждое слово Хранителя.
   Спуск кончился. Паломники очутились в большом светлом зале, стены которого были расположены по кругу, образуя, таким образом, одну непрерывную панораму живописи. Вилла смотрела на стены, не отрываясь. Перед ней были картины, которые она видела в своих снах. Те же сады с чудными неальбийскими деревьями и цветами, небольшими фонтанами и ручейками, те же дворцы с огромными и просторными залами, и то же небо странного золотисто-серебристого цвета, в котором, казалось, растворены все краски, имеющиеся в природе: от розового до голубого.
   Но самое интересное было то, что Боги, изображенные здесь, действительно были Богами. Вилла узнала каждого из них. Вот - Верну. Великий Верну, синеглазый, высокий и стройный. Его взгляд добр и кроток. Он - самый младший и самый мягкий из всех Богов по характеру. Вилла знала из своих снов, что Верну души не чаял в своей сестре, часто играл с ней, беседовал. Именно он научил маленькую Богиню делать свои первые шаги, и именно от него она узнала о первых Божественных Буквах.
   Вот Минту - первенец Бога и муж Эолы. Красивый, на взгляд Виллы, самый красивый из Богов. Златоглавый, с почти чёрными глазами. Его взгляд не оставлял сомнения в том, что он первенец. "Как художнику удалось это передать?" - удивилась девушка.
   Симу - второй по старшинству Бог. Он, также как и все Боги, высок и строен, но и очень изящен. В отличие от крепкого, твердо стоящего на ногах Минту, Симу, так и кажется, сейчас взлетит. Если этого Бога сравнить с людьми, то, несомненно, ни у кого, на него смотрящего, не возникло бы сомнения в том, что это - очень возвышенный, любящий искусство и все утончённое человек. Таков Бог Симу, и таким его видела Вилла сейчас на древних фресках.
   Девушка догадалась, что перед ней не современная роспись храмов, которую можно легко, как пленку, снять со стены, и специальный робот-художник выполнит новую. Это была роспись прямо на стене. Краски не такие сочные, как современные, но достаточно яркие, чтобы различить цвета.
   - Этим фрескам более семи тысяч лет, - как будто прочитав её мысли, пояснила монахиня Леция, - вокруг них создано специальное поле, которое предотвращает старение и порчу красок и самих стен. Поэтому и теперь мы можем видеть их такими, как их создал художник. Раньше не было роботов-художников. Расписывали стены и потолки сами монахини. Этот монастырь очень древний. Как я уже говорила, ему более семи тысяч лет.
   - А что это за поле? - поинтересовался Уир.
   - Не известно. До сих пор учёные ищут ответ на этот вопрос. Его не может зарегистрировать ни один из существующих на Альбе приборов. Однако оно существует. Результаты налицо. Фрески целы и невредимы вот уже семь тысяч лет.
   - Магия Совершенства - её высшие ступени, - не без гордости за свою сопричастность культу Великого Верну, даровавшему Магию Альбе, вмешался монах Тоний, - именно Магия Совершенства позволяет творить чудеса. А то, что мы видим сегодня, и есть чудо.
   Вилла, обходя по кругу храм, продолжала рассматривать фрески.
   Вот - Великий Айне. Третий по старшинству. С тёмными волнистыми волосами, спадающими до плеч. Подтянутый и спортивный Бог-воин. У него за спиной всегда колчан с Божественными Стрелами. Вот только Боги не ведут войн в том смысле, как их понимают альбийцы. Это Вилла знала из своих снов, хотя она и промолчала об этом своём знании, когда выслушала сказку про войну Богов от монаха-призрака.
   Для Богов война равносильна открытию новых земель, ранее не ведомых энергий и материй. Не созданию их, а именно открытию. В мире так много создано Творцами из разных вселенных и миров, что иногда некоторые миры "отрываются" и улетают в пространство, в другие вселенные, и таким образом, теряются. Тогда Боги их находят и либо возвращают на место, либо отдают своим хранителям, чтобы те навели там порядок. Ведь в момент отрыва от своих галактик и вселенных, а потом и блуждания по лабиринтам пространства и времени, в этих затерянных мирах вполне могли возникнуть нежелательные явления: так называемые духовные и физические мутации. Иногда Боги в соответствии со своими Мыслями творят дополнительные штрихи к уже созданному другими Богами миру, чтобы сделать его ещё лучше, ещё краше, ещё совершеннее.
   Таким образом, войны богов не имеют ничего общего с завоеванием чужих земель. Боги находят затерянные миры и только. Божественные Стрелы Айне - это не оружие убийства. Найдя затерянный мир, Бог выпускает в него свою стрелу. Стрела, пронзив мир насквозь, привязывает его к Айне. Теперь это мир Айне. И все Боги это знают. Айне возьмёт свою ранее запущенную стрелу в руку, а вместе с ней и этот мир с тем, чтобы передать его либо другим Богам или полубогам, либо хранителям.
   Эсте. Конечно, это Эсте изображён на фресках. Вилла узнала необычного Бога, который всегда одет в белые одежды, в то время как другие Боги любят менять свои наряды. Не для того, чтобы покрасоваться в них, а потому что любят разнообразие. Ценности у Богов вообще очень отличаются от людских ценностей. Для них самое важное - это Творение. И чем разнообразнее и интереснее выходят из-под их воли миры, тем они ценнее. Боги совершенны, но совершенство по их понятиям беспредельно. Поэтому они всегда и во всём продолжают стремиться к совершенству. И главное, они стремятся к совершенству в своих творениях.
   Эсте - творец сказок и красивых фантазий. Он и сам сказочно красив и необычен. В его волосах вьются золотые змейки, в ногах рядом с ним всегда огненный лев, а на плече сидит величественная птица, которая в моменты, когда Бог придумывает, парит высоко над ним. Многие из его фантазий потом воплощаются в процессе творения либо им самим, либо его братьями. Со многими из его идей, воплощённых в жизнь другими Богами, Эола познакомилась, когда на своём драконе летала по разным вселенным. Тогда молодая Богиня поняла, что Эсте - генератор Божественных идей, которые считываются Богами в любых, даже самых отдалённых вселенных и облекаются в Мысль.
   Демби. Пятый сын Верховного Бога. В отличие от Эсте, любимый цвет одежды Демби - чёрный. Но это не значит, что он всегда одевается только в чёрное. В снах о совершеннолетии Эолы и её замужестве Вилла видела этого Бога, одетым в темно-зелёные с золотом одежды.
   Демби грозен и отважен. Маленькая Эола, хотя и любила своего брата, но, если со всеми остальными она могла свободно играть и проказничать, то в присутствии Демби она старалась быть взрослой. Её старший брат олицетворял собой порядок, гармонию, взрослость. Она не забиралась к нему на колени и не теребила его кудри, как это делала с Симу и Айне. Не пряталась и не играла с ним в прятки, как с Верну. Не забавлялась, как со змейками, птицей и львом Эсте. С Демби она всегда была серьёзной, потому что весь вид этого темноволосого и зеленоглазого Бога не допускал вольности и игры.
   А вот и шестой брат - Ринте. Золотые волосы, ниспадающие до плеч. Пронзительный взгляд самых добрых в мире глаз, в которых искрились переливающиеся всеми цветами радуги смешинки.
   "Ринте, Ринте! Как я соскучилась по тебе! - услышала Вилла тихий, едва уловимый вздох внутри себя. - Где ты мой дорогой и весёлый братец? Где твои шутки, твой звонкий смех, твои глаза, сияющие золотистыми искорками?... Братья, мои братья! Я так скучаю по вас, по родителям. Мне так одиноко и холодно! Заберите меня отсюда".
   Вилла застыла, как вкопанная. Откуда этот голос? Он не похож на тот голос, который иногда ей что-то шептал, подсказывал. И не похож на голос Хранителя. В нём была такая тоска, какую, девушка знала, невозможно испытать человеку, что бы с ним не случилось. Эта тоска была гораздо многограннее, шире. В ней чувствовалась вся боль вселенной. Вилла не знала, что это такое. Она только осознавала, что так, как тоскует то существо, которое она сейчас услышала, не может тосковать никто из живущих на Альбе. Никто. Не дано это человеку.
   К девушке подошел Уир.
   - Пойдём, - сказал он, - мы уже долго здесь. Пора лететь дальше.
   Она достала свой карманный мини-компьютер, который был одновременно и коммуникофоном, и часами. Прошло два часа. Как она могла ходить по храму столько времени!
   В этот момент Вилла осознала, что в храме, как всегда в дневные часы, идёт служба. Но и этого она не заметила! Древние фрески оживили в ней воспоминания забытых отрывков из снов или, вообще, забытых снов. Девушка поняла, что "божественные" сны она видела гораздо чаще, чем их помнила. И в них она проживала жизнь как Великая Богиня Эола. Проживала... или вспоминала эту жизнь!?
   Из алтаря вышел главный жрец. Так же, как во время службы в монастыре N 1, он вставил кристалл Великой Книги в книжный проигрыватель, и прямо в пространстве перед алтарем поплыли буквы текста, переданного людям самим Великим Верну.
   "Надо же! - подумала Вилла. - Книжный проигрыватель не относится к благам цивилизации и не помеха монастырскому духу, раз его здесь используют".
   Во время чтения Великой Книги никто не имеет права выходить из храма. Таковы монашеские правила. Вилла и Уир так же, как и все находящиеся в храме люди, которых было совсем немного, замерли, слегка опустив головы. Именно так подобает делать при слушании текстов Магии Совершенства.
   "Запомни, Верну истинный избранник!
   На Альбе ты теперь всего лишь странник.
   Возьми свой посох и с ладонь зерна,
   Чтобы не мучил голод никогда.
   И отравляйся в долгий тяжкий путь.
   Устанешь если - можно отдохнуть.
   В пути же этом не смотри назад,
   Тогда не встретишь ты нигде преград.
   И вовремя ты не забудь свернуть:
   Не будет всю дорогу прям твой путь.
   Иди на Север для начала ты.
   Найди дракона, сосчитай главы.
   Подарит знания тебе Дракон,
   Увидишь то, что видит только он.
   Переживёшь с Драконом Альбы путь,
   Познаешь то, чего уж не вернуть.
   Ты мудрость древних всю в себя вбери.
   Отринь же то, преграда что в пути.
   Навеки с Силой заключи союз.
   Теперь ты - Маг. Но за тебя боюсь.
   В плен силы ты смотри - не попади,
   Свернёшь тогда со своего пути.
   И будешь лишь ремесленником ты
   С холодным, гордым сердцем без любви.
   Затем лежит на Запад долгий путь.
   Не обойти его, не обогнуть.
   Услышишь музыку людских сердец,
   Прибоя свист и взвесишь ветра вес.
   Со львом судьбы ты встретишься тогда,
   Любовь познаешь, чтоб любить всегда.
   Поймёшь, что даже капелька воды
   Достойна человеческой любви.
   Здесь смерть свою однажды повстречай.
   И полюби её, как крепкий чай.
   Она тебя взбодрит в твоей дороге,
   Даст силы и лишит тревоги.
   Бок о бок с нею дальше ты иди,
   В себе страх дикий победи.
   Теперь на Юг твой путь лежит.
   В честном бою ты змея положи.
   Как книгу, жизнь свою ты пролистай.
   Сотри следы - дверь отворится в рай.
   Желаний тяжких скинь с себя ты груз.
   Тогда Божественных познаешь муз.
   Но только палку здесь не перегни:
   Себя бичуя, ты бежишь Любви.
   Последний путь лежит перед тобой.
   Иди же за большой живой водой.
   Себя познаешь на Востоке ты,
   Боги подарят тебе звук мечты.
   Большая птица прилетит к тебе,
   Воссядет мирно на твоей главе.
   Подскажет путь, укажет смысл рек.
   Узнаешь, что такое жизни век.
   Но глуп ты будешь, если кончен путь.
   Она споёт тебе, чтобы заснуть".
   "Странные стихи", - подумала Вилла. Она уже поняла, что вся Книга Великого Верну написана стихами. Он ли сам их написал или кто-то из его учеников, девушка не знала.
   Но пора было уходить. И четыре путника в сопровождении монахини Леции вышли из храма.
   Среди немногих монахинь, оставшихся в храме, Кейлы Лариус не было. Не встретилась она им и за всё время пребывания на территории монастыря. Вилла постоянно просила Великого Верну, если она здесь, чтобы он устроил их встречу. Встреча не состоялась, значит, Кейлы тут нет. Девушка не допускала мысли, что Бог не ответит на её просьбу. И теперь со спокойным сердцем она могла продолжить путь со своими спутниками.
   Паломники попрощались с монахиней Лецией, которая снаружи светилась очень ярко, но внутри Вилла почувствовала всё тот же холод, что и у монахинь в монастыре N 2. Монахиня часто приветливо улыбалась, но была ли её улыбка натуральной, идущей от сердца?!
  
   Теперь аэромобили летели над морем на высоте всего ста метров. Следующий остров был недалеко, и не было нужды переходить на скоростной режим. Городской вполне устраивал: через двадцать-тридцать минут они приземлятся на острове, где расположен монастырь N 70.
   Монах Тоний уже объяснил Вилле, что этот мужской монастырь - очень древний, и там сохранился древний обычай, согласно которому посещать его могут только мужчины и ни одну женщину за монастырские стены не пускают. Но не заехать туда они просто не могут, ведь именно там и находится знаменитый посох Царя Чини. Монах Тоний и Уир увидят его, а монахиня Дуния и Вилла подождут снаружи, за воротами монастыря. Монахиня Дуния надеялась, что по обычаю к ожидающим женщинам выйдет старец-монах, наделённый даром пророчества, и скажет каждой, что их ждёт впереди и на что следует обратить особое внимание, чтобы достичь больших духовных высот. Так она объяснила своим спутникам желание побывать там.
   Женщины решили использовать время полета с толком. Они достали две упаковки бутербродов с искусственным сыром, две саморазогревающиеся бутылочки с лимонным чаем и стали подкрепляться. Вилла не сомневалась, что мужчины в своём аэромобиле сейчас заняты тем же. Она бросила взгляд в их сторону. Сквозь стёкла кабины было видно, как Уир что-то жевал и при этом оживлённо жестикулировал, по-видимому, рассказывал нечто интересное монаху Тонию.
   Вилла открыла свою бутылку, приятный запах лимона стал заполнять салон аэромобиля. Хотя этот чай и был искусственным, а потому и достаточно дешёвым, она частенько покупала его.
   Монахиня Дуния, не спеша, и в полном молчании ела свой бутерброд. Перед едой она не забыла помолиться. Вилла стала смотреть вперёд и вниз на поверхность моря. Аэромобилем управлял автопилот. Вдруг она заметила какие-то тени под водой.
   - Смотри, - обратилась она к жующей монахине, не видя, что та также смотрит на воду.
   - Там что-то есть или мне кажется? - спросила девушка то ли себя, то ли свою спутницу.
   Зазвонил коммуникофон.
   - Вилла! - орал Уир. - Ты их видишь?
   - Вижу, - спокойно ответила девушка, - ты думаешь это - драконы?
   - А кто же ещё, по-твоему?
   - Тени слишком реальные, - засомневалась она. Но тут же вспомнила слова Декана Гремиуса о том, что драконья цивилизация меняется, эволюционирует.
   В этот момент море вздыбилось, огромная волна поднималась кверху. Непонятно было, откуда она взялась. Казалось, из морских пучин. И вместе с этой волной вверх летели тени. Вот волна закончила свой подъём и с бешеной скоростью разбушевавшейся стихии понеслась в сторону материка, который, к счастью, был не близко. Но тени продолжали движение вверх, вынырнув из волны. Теперь сомнений не осталось. Это были драконы. Но какие странные! В Университете будущие драконобои не проходили этот вид. Средних размеров, косоглазые, с приплюснутыми носами они неуклонно подбирались к аэромобилям.
   Вилла в ужасе замерла. У них с Уиром не было лазерных бластеров, ведь они ещё не приступили к работе драконобоями, и потому оружия им не полагалось. К тому же драконов было много, не менее двадцати. Они разделились на две группы и летели прямо к аэромобилям. Несколько мгновений и всё будет кончено.
   Вдруг Вилла услышала, как монахиня Дуния стала вслух читать молитву на непонятном языке. Только имя Верну и могла разобрать девушка. Но драконы при первых же словах молитвы, которую естественно не могли слышать, сразу же остановились, как вкопанные. Те, которые летели по направлению к аэромобилю Уира, развернулись в сторону монахини Дунии. Все драконы пристально смотрели на неё, неподвижно замерев в воздухе.
   Через несколько мгновений, издав тихий вздох (в чём Вилла не была уверена, так как ни в одном учебнике не написано, да и отец не рассказывал, что эти существа умеют вздыхать), они развернулись на сто восемьдесят градусов и полетели назад в океанские пучины.
   Монахиня Дуния перестала произносить странные слова только тогда, когда все драконы исчезли в воде. Теперь гладь моря опять стала ровной и серой. Ни волн, ни теней.
   Вилла потрясённо смотрела на женщину.
   - Как Вам это удалось? - непроизвольно она перешла на вы.
   - Это не я, это Великий Верну. Я всего лишь прочитала древнюю молитву, - спокойно ответила та.
   - А на каком она языке? - полюбопытствовала Вилла, к которой постепенно начало возвращаться спокойствие.
   - На древнем Нивийском.
   Монахиня Дуния, видя удивление на лице девушки, стала объяснять дальше:
   - Я ведь Нивийка. Моя бабушка была монахиней и перед своей смертью подарила мне Великую Книгу на древнем Нивийском. Она не только бумажная, но и написана от руки. У нас в роду много монахов, и эта Книга вот уже более пятисот лет переходит от одного к другому. Великий Верну когда-то сам дал эту молитву людям, чтобы они могли побеждать драконов.
   - А почему монах Тоний не воспользовался этой молитвой? - удивилась Вилла. Она не видела, что делал тот, когда к ним приблизились драконы, но знала точно, что они среагировали именно на молитву, произнесённую монахиней Дунией.
   - Он ещё молод. И его Книга Магии пока не того объёма, чтобы там была эта молитва.
   - А как же бабушка дала тебе эту Книгу, если ты тогда даже и монахиней-то не была? - вернулось обычное для монахов и монахинь ты.
   -- Этим она обязала меня ею стать. Я не имела права читать эту книгу до тех пор, пока не получила равносильный ей кристалл в монастыре два года назад.
   Теперь Вилле стало понятным, почему монастыри могут выживать так далеко от цивилизации. Здесь умеют защищаться от драконов: не нужны ни драконографы, ни драконобои с лазерными бластерами. Другое дело - они, одинокие путешественники в небе над открытым морем. Как они могли быть так халатны? Понятно, когда высота была более тысячи метров. Как известно, драконы не долетают до таких высот. Самое большое - триста метров. Но они-то сейчас летят совсем на другой высоте и в пустынном месте. Над морем нет драконографов, да и действующие драконобои с бластерами далеко на континенте.
   Впереди показался нужный им остров. Аэромобили стали снижаться.
  
   Монах Тоний нажал на оповещающее устройство. Ворота отворились. Оттуда вышел неопределенного возраста монах. Вилла с интересом разглядывала его. Он резко отличался от городских монахов. Сухость фигуры. Длинные тёмные волосы не были убраны назад в хвостик или косичку, как у монахов на континенте, а локонами ниспадали ему на лицо, и он частенько был вынужден поправлять их рукой. Странный "потусторонний" взгляд тёмно-карих глаз смотрел одновременно как на пришельцев, так и ещё куда-то. Определённо этот человек одновременно находился здесь, на острове в Центральном море, и где-то ещё. Было очевидно, что паломники мало интересуют его. Он просто выполняет свои обязанности, встречая их. Никакие чувства не отразились на его лице, когда он их увидел.
   Пока монах Тоний объяснял встретившему их монаху, кто они и откуда, подлетел ещё один аэромобиль. Из него вышли трое мужчин в монашеских рясах. Девушка уже видела их в предыдущем монастыре. Эти трое резко выделялись на женском фоне. На миг ей показалось, что в глазах отрешённого монаха промелькнула тревога. Но только на миг. Он по-прежнему слушал объяснения монаха Тония, и по-прежнему взгляд его был устремлён в другой мир.
   Три новых паломника присоединились к мужчинам, которых вскоре поглотили входные ворота. Две женщины остались стоять за пределами монастыря. Монахиня Дуния терпеливо ждала общения со старцем. Вилла же решила, не отходя далеко, немного прогуляться и размять слегка затёкшее от сидения в аэромобиле тело.
   Монастырь располагался на горе. Собственно весь остров и был этой горой, взметнувшейся в небо посреди моря. Перед воротами была довольно большая площадка, где и приземлились аэромобили. Девушка пошла по этой площадке. Пройдя ее всю, она обнаружила, что находится на краю огромного обрыва. Она осторожно заглянула вниз.
   Если бы Вилла была чуть впечатлительнее, как и подобает быть девушкам, она бы испугалась и ни за что бы больше не подошла к этому краю. Но она - единственная женщина-драконобой. Её не испугать головокружительной высотой, отвесными скалами и бьющим об их подножие далеко внизу морским прибоем. Именно такая картина открылась перед ней. Казалось, что чья-то исполинская рука рассекла мечом гору на две части, одну из которых оставила на месте, а другую... Кто знает, где теперь другая половина горы?
   Девушка посмотрела вдаль. Море, море... и море. Серые северные тучи неслись по небу с бешеной скоростью в сторону материка, как будто кто-то гнал их, и они были вынуждены убегать от своих преследователей. Такое же серое, почти чёрное море сейчас было спокойно. Настолько, насколько это возможно для Центрального моря. Девушка знала, что в этом море часто бывают штормы и землетрясения. Гораздо чаще, чем в любой другой точке планеты. Это море - особенное. Загадка планеты Альба.
   Она вспомнила, что там, в центре моря, стоит скала. Огромная отвесная скала.
   "Не она ли и есть вторая половина этой горы?" - промелькнула у Виллы мысль. Но она не стала её развивать. Зачем думать о том, чего не знаешь?! Она представила себе эту скалу со странным названием "Дорога в ад", представила так, как видела на снимках, выполненных из космоса.
   Что-то больно кольнуло в сердце. Море и воздух перед глазами превратилось в чёрное бесформенное месиво, из которого стала проявляться совсем другая картина. Она вновь ощутила себя Богиней Эолой в полутёмном подземном пространстве так же, как не так давно в ресторане "Галактика".
   - Я ненавижу твоего отца за то, что он отдал тебя Минту! - услышала девушка рокочущий голос Терциуса. - Минту - самый недостойный из всех братьев! Ты даже не догадывалась о его существовании, пока росла. Он ни разу не играл с тобой, ничему не учил тебя. Тебя любили все братья, но только не он. Он всё время был с Отцом, он - его любимчик. Ради него твой Отец отверг меня. Я просил его, умолял отдать тебя в жёны мне. Я же ничем не меньше Минту. Твой Отец - Верховный Бог, я же - Верховный Хранитель. Он сам создал меня равным себе... И он мне отказал.
   - Но я не люблю тебя, как мужа, Терциус! - воскликнула Эола. - Ты мне как брат, ты - мой лучший друг, мой учитель. Я очень люблю тебя. Но как мужа я люблю только Минту!
   - Это твой Отец внушил тебе! - закричал Терциус. Каменные плиты, выходящие наружу вокруг них, голые и отполированные притяжением Терциуса, затряслись, как вода в стакане, когда её мешают ложкой. Ни на Эолу, ни на Терциуса это не произвело ни малейшего впечатления. Что Богам до какого-то там землетрясения на затерянной планете!
   - Но я внушу тебе другое! - уверенно продолжал он. - Теперь ты здесь и ты полюбишь меня.
   Брови Богини недоумённо взметнулись вверх, её огромные глаза стали ещё больше. Никто никогда ей не указывал. Её учили, воспитывали, но её воля всегда была свободна.
   Терциус направился к Гедриосу.
   - Смотри, Богиня, что я сделаю с твоим любимчиком!
   Откуда не возьмись, в его руке появился светящийся белым холодом меч. Он размахнулся, и меч надвое расколол Дракона. Страшный предсмертный стон раздался в подземелье. В нём не было отчаяния. В нём была только боль расставания.
   "Прощай!" - услышала Эола последний вздох своего любимца.
   - Что ты наделал? - вскрикнула она и бросилась к тому месту, где только что был Гедриос. Прямо на её глазах он исчез. Он не погиб, как погибает обычно всё сотворённое, оставив после себя мёртвое тело. Он просто пропал, ушёл в никуда. Да, дракон продолжал удивлять Богиню, как и предсказал Божественный Дяда.
   Эола стояла, потрясённо глядя на то место, где только что Терциус разрубил её друга.
   - Теперь ты навсегда останешься здесь, - подвёл итог довольный Хранитель.
   - Зачем ты его убил? - Эола никак не могла поверить, что её близкий друг и учитель смог уничтожить другого её друга. Она не была знакома со смертью ни в каком её проявлении, хотя и знала, что братья иногда уничтожают миры, которые считают неудачными. Затем из высвободившейся энергии они могут построить что-то другое, более интересное.
   Терциус расхохотался:
   - Богиня, неужели все мои уроки прошли для тебя даром! Я всего лишь хранитель. Я не могу никого убить по-настоящему, то есть разъединить Свет Источника, Божественную Мысль и Силу Вечного Океана. Мне это не дано. Это могут сделать только Боги. Я могу всего лишь поменять потоки энергии местами, спутать их... и всё. Это я и сделал. Гедриос перестал быть Гедриосом, твоим верным другом. Но основа, как он был создан, сохранилась. Я всего лишь разделил целое на части, перепутал в них потоки до неузнаваемости, и теперь эти части не то, что не узнают друг друга, но всегда будут враждовать друг с другом. И даже больше: ты видела, что дракон разделился на две части. Нет, дорогая Богиня, он разделился на миллионы, миллиарды частей. Потому и исчез, что они, не перенося друг друга в новом качестве, моментально разлетелись в разные стороны. Но если когда-нибудь эти мелкие части из одной половины дракона примирятся друг с другом и с соответствующими им частями из второй половины дракона, если они объединятся по доброй воле, то Гедриос опять оживёт. И чем больше частей найдут друг друга и примут другие части, тем ближе к своему первоначальному облику и размеру восстанет дракон. Но такого не будет никогда. Откуда у врагов может возникнуть добрая воля к примирению и уж, тем более, к единению?
   - Как ты мог, Терциус? - не могла поверить в случившееся Богиня.
   - Твой Отец и Муж насмеялись надо мной, лишив меня тебя, несравненная Эола. После свадьбы ты проводила все время со своим мужем. Я же, твой друг и наставник, стал не нужен. Я примирился с тем, что не могу творить. Но я не хочу мириться с тем, что ты - жена другого. Но теперь всё изменится. Ты здесь, в этом затерянном мире. Не скоро Братья найдут его. А за это время ты полюбишь меня и станешь моей навсегда.
   - Ты безумен, Терциус! - наконец, догадалась Богиня, что случилось с её другом. - Ты просто безумец!
   - Да, я безумец, - твёрдым голосом согласился Терциус, - но я знаю, чего я хочу, и этого непременно добьюсь.
   - Нет, не добьёшься.
   Эола была спокойна, как бывает спокойным человек, когда решение принято.
   - Ты, Хранитель, не можешь повелевать Богиней, - твёрдым, как сталь голосом, продолжала она, - я - не просто потоки энергии. Я та, кто их создаёт и организует. И потому я могу распорядиться собой, как хочу и как умею.
   Не успел Терциус ответить ей, как Богиня подняла руки и стала творить. На этот раз она творила не новые миры. А преобразовывала себя, вкладывая в свою уже созданную энергию новую Мысль с тем, чтобы получился новый смысл.
   На глазах у изумлённого Терциуса, Богиня превращалась в камень. Теперь перед безумным хранителем была не живая Эола, а статуя, полностью запечатлевшая каждый изгиб её тела, каждую складку одежды. Руки у статуи были по-прежнему обращены к невидимому в этом подземелье небу. А глаза были закрыты. Богиня спала. Спала вечным каменным сном. До тех пор, пока... Она и сама не знала, каков замысел Творца, и кто придёт за ней и спасёт её. Но она верила, что так будет. Она не сомневалась, что Отец, Мать, Братья не оставят её здесь, на этой заброшенной планете, а когда-нибудь обязательно придут за ней. И своей Божественной Мыслью разбудят её.
   - Нет!!! - в отчаянии закричал Терциус. - Ты не можешь так поступить со мной. Нет!!!
   И каменное эхо разнесло его отчаянное "Нет!!!" по всей планете. Из вулкана над подземной пещерой, где находились теперь окаменевшая Богиня и потрясённый Верховный Хранитель, началось извержение. Исполинский фейерверк был только началом катаклизмов, которые полностью изменили лик затерянной планеты. Твердь содрогнулась. Страшные землетрясения прокатились повсюду. Огромные волны поднялись из океанских глубин. Ураганы сметали с поверхности планеты всё живое. А Терциус, зажав голову руками и глядя на свою Богиню, продолжал кричать: "Нет!!!", которое постепенно слабело и слабело, пока не перешло в бормотание: "Нет! Нет! Не может быть".
   Ветра носились над планетой, волны вздымались высоко к небу, из моря выходили новые материки, а старые уходили под воду. Вулкан над подземной пещерой захлебнулся морской водой, часть его ушла под воду, а часть, которая представляла собой огромную почти отполированную лавой и водой скалу, осталась возвышаться в самом центре вновь образованного моря. Вокруг же моря поднялся из воды материк, кольцом отгородив его от остального мира. Но и этого кольца оказалось мало. Из океана вышло ещё одно кольцо тверди, которое окончательно запечатало вход в заветную пещеру.
   Вся планета терзалась вместе с Терциусом. Каждая капелька воды, каждый камешек и каждое дуновение ветра оплакивали Великую Богиню. Что могла затерянная планета сделать в память о ней? Она выстроила исполинское надгробие в виде глаза, из которого катится огромная слеза - третий заокеанский материк. Может быть, так Боги быстрее обратят внимание на этот мир и эту планету, потому что нигде, ни в какой вселенной ни одна из планет не выглядит, как плачущий глаз... кого? Богини или Терциуса? Или самой планеты?
   Опять перед Виллой медленно и лениво море перекатывало небольшие волны. Она смотрела вдаль и видела там каменную Богиню, взгляд которой был устремлён к ней - к Вилле. По щекам девушки катились слезы. Она поняла, что Богиня - здесь, в этом мире, на Альбе. Теперь она была уверена в этом. И теперь она знает, почему из космоса её родная планета выглядит, как плачущий глаз. Загадка происхождения кольцевидных материков Альбы всегда интересовала ученых. Вот уже на протяжении миллионов лет они сохраняют свою целостность, не смотря ни на вулканическую активность, ни на движение тектонических плит.
   Теперь Вилла знает, что её планета - действительно плачущий глаз.
  
   В этот момент до неё донесся голос монахини Дунии. Она звала Виллу. Девушка обернулась и увидела, что рядом с монахиней у ворот стоит всё тот же монах, который встретил их вначале. Она направилась к ним. Монах пристально смотрел на неё. Теперь он был только здесь, в этом мире, настолько внимательным и проникновенным был его взгляд.
   Вилла невольно поёжилась, хотя холодно не было. Казалось, монах видит её насквозь.
   "Видел ли он Эолу? Знает ли про неё?" - промелькнул мимолётный вопрос в голове у девушки, и откуда-то тут же пришёл ответ: видел, знает.
   В какой-то момент ей показалось, что и монахиня Дуния насквозь видит её, чувствует все её переживания. По её щекам так же, как по щекам Виллы, текли слезы. Или это отблеск Альбуса? Игра его лучей на щеках монахини?
   Когда Вилла подошла к ним, то разглядела, что в руках монах держал посох.
   - Это посох святого Царя Чини, - объяснила монахиня Дуния. Вид у неё был потрясённый. Чувство единства с ней исчезло. Да и слёз на её щеках уже не было.
   "Показалось, - решила девушка, - наверное, выходил старец, который ей сказал что-то очень важное. Потому она так и расстроилась".
   Вилла ничуть не сожалела о том, что провидец ничего не открыл лично для неё.
   - Тебе следует приложиться к нему. Вот так, - продолжала монахиня Дуния, губами целуя посох.
   Вилла не понимала, зачем ей следовало целовать этот древний посох. Не мужчина же он. Но раз надо - значит надо.
   Посох великого Царя совсем не произвёл на неё впечатления. Простая длинная палка, отделанная обычной для того времени незамысловатой резьбой, которая уже наполовину стёрлась. Ни драгоценных камней, ни живописной росписи - ничего, что делало бы его ценным произведением искусства.
   Монах слегка поклонился паломницам и ушёл. Ни одного слова, и ни одного лишнего движения. И ни одной мысли нельзя было прочитать на его лице. Только сейчас Вилла осознала, что за ним шёл большой, очень большой белый хранитель. На груди хранителя было нечто, похожее на серебристую ленту, которая напомнила девушке мир Эолы: именно там хранители имели на груди такие ленты.
   Она обернулась к монахине Дунии и стала рассматривать её хранителя. Раза в три меньше того и на его груди что-то желтело. "Знаки отличия, что ли? Или они из разных миров?" - подумала Вилла.
   В полном молчании обе женщины остались дожидаться мужчин. Обе были потрясены и заняты своими мыслями. Вилла думала о том, что Богиня Эола где-то близко. Её не интересовало, что же так удивило монахиню Дунию, но вскоре всё прояснилось.
   Из ворот монастыря вышли мужчины. У монаха Тония был разочарованный вид.
   - Нам не удалось увидеть Посох святого Чини. Наверное, он на реставрации, - разочарованно сказал он, - мы только осмотрели монастырь.
   Уир чувства большой потери не испытывал. Но он молчал, по-видимому, потрясённый тем, что увидел в стенах монастыря. Вилла знала, что потом он ей сам всё расскажет, если захочет.
   - Да? - казалось, удивлению монахини Дунии не было предела. Она даже покачнулась. Вот-вот и упала бы, но один из трёх незнакомцев, вышедших вместе с Уиром и монахом Тонием из монастыря, поддержал её.
   - Что случилось? - встревожился монах Тоний.
   - Ничего особенного, - теперь ответила Вилла, поняв, что её спутница на время потеряла дар речи, - нам вынесли этот посох, и мы к нему приложились. Правильно я сказала? - засомневалась она в монашеских терминах.
   - Как? Вам? - пришла очередь монаха Тония удивляться. В отличие от трёх монахов, которые продолжали стоять рядом. - Но ведь его не выносят женщинам! К вам должен был выйти старец!
   Монахиня Дуния в молчании отрицательно закачала головой.
   - К вам не выходил прозорливый старец? - продолжал сомневаться он.
   - Нет, не выходил, - глядя на монахиню, без уверенности в голосе ответила Вилла.
   А, может быть, старец всё-таки был? Ведь она какое-то время провела на краю обрыва. Монахиня Дуния по-прежнему молчала. По всей вероятности действительно старца не было.
   Прежде, чем отправиться в дорогу, завязался разговор о монастыре. Уира действительно поразил образ жизни монахов, которые живут, как отшельники: каждый - в своей келье. Так называются, небольшие, выдолбленные в камне пещеры. Питание крайне скудное, почти никакое: ложка мёда в день да несколько ягод. Пьют тоже мало, и только травяные чаи. Можно подумать, что монахи этого островного монастыря питаются воздухом. Вокруг - море, полно рыбы, а они её не ловят.
   Нет у них и таких древних благ цивилизации, как свет и водопровод. Посередине монастырской площади - источник, откуда монахи берут воду. Уир так и не понял, а моются ли они вообще. Впрочем, монахи не производили впечатления грязнуль, несмотря на свои длиннющие бороды и волосы. Наоборот, чистые и опрятные, и все без исключения с распущенными длинными волосами, ниспадающими у некоторых чуть ли не до земли.
   Не пользуются они и книжным проигрывателем. Как и в старину, в храме главный жрец читал Великую Книгу - бумажный фолиант с написанными каллиграфическим почерком рукой древнего монаха текстами.
   - Очень красивые, - подытожил Уир своё мнение о монахах монастыря N 70. Затем он добавил:
   - Правда, как-то не по-Альбийски. Их красота - иная, она - в их осанке, во взгляде, в манере говорить. И в чём-то ещё...
   Уир выглядел так, как будто решал задачку. Как может быть красота такой разной? Обычная, напомаженная, надушенная, приодетая, знакомая с детства, и здесь: без прикрас, но как величественно и прекрасно!
   Трое монахов, прилетевших чуть позже, оказались монахами-паломниками из монастыря N 53, что на Юге Арлании. Монахиня Дуния удивлённо вскинула на них глаза, а монах Тоний просто отвернулся, как будто что-то рассматривал вдали, когда те представлялись женщинам.
   - Они такие же монахи, как я - полицейский, - услышала Вилла голос невидимого призрака, когда садилась в свой аэромобиль.
   - Почему ты так думаешь? - мысленно спросила она.
   - Для любого монаха приложиться к посоху святого Царя - большая честь, - ответил он, и девушка вспомнила, что эти паломники совсем не переживали по поводу того, что им не удалось даже увидеть этот посох, а не то, что приложиться.
   - И большое духовное событие, - спустя время, добавил невидимка, но Вилла понятия не имела, что такое духовное событие.
   - К тому же я знаю, кто они, - подытожил невидимый монах.
   - Кто? - спросила заинтригованная девушка, одновременно помечая на электронной карте компьютера аэромобиля следующую точку остановки. Далее автопилот сам справится с полётом.
   - Агенты вашей службы безопасности.
   - Откуда ты это знаешь и почему "вашей"?
   - Магия Совершенства, - опять ей послышались самодовольные нотки в его мысленном голосе. На вторую часть вопроса он не ответил.
   - И что они тут делают? - не переставала удивляться Вилла.
   - Вообще-то следят. Остаётся выяснить - за кем.
   - А ты можешь это сделать?
   - Конечно, могу.
   Казалось, монах отвернулся. Вилла поняла, что в этот момент тот, кто стоит за её невидимым спутником, занят чем-то ещё. Спустя некоторое время он ответил:
   - За тобой!
   - За мной? - не очень было приятно услышать такую новость.
   "Опять бред преследования", - решила она. Но монах не обратил на это никакого внимания и продолжал:
   - Не могу понять зачем, очень сильная магия. Всё закрыто. Знаю только, что это - служба безопасности, и что следят за тобой.
   - Кому в этом мире может быть нужна моя персона?
   - Для начала - мне, - ответил на её мысленный выпад монах-призрак, - и тем, кто за мной стоит.
   - А за тобой кто-то стоит? - такое внимание к ней, может быть, и льстило девушке, но вместе с тем, было ей неприятно.
   - Конечно. Посвящённые Ирмийского Храма. Но тебе ещё рано про это знать.
   "Опять намёк на мой маленький духовный рост", - подумала Вилла. Но монах-призрак не разделял, какие мысли были предназначены для него, а какие - для её личного пользования. Он мог читать все её мысли: как обращённые к нему, так и те, которые ему не предназначались.
   - Именно на это, - подтвердил он её догадку.
   Но Вилла обратила внимание на то, что впервые призрак сказал что-то конкретное: Посвящённые Ирмийского Храма. Если, конечно, не считать бреда про её преследование со стороны службы безопасности Арлании.
   Аэромобиль взлетел и взял направление на материк. Через несколько минут они приземлятся на берегу, на территории женского монастыря N 63. Вилла больше не хотела общаться с невидимкой, у неё было предостаточно поводов для размышлений и без него. Молчала и монахиня Дуния. Каждая думала о своем. Правда, помня о нападении драконов, когда они летели в монастырь N 70, Вилла не забывала смотреть на море, периодически оглядывая его и окружающее их пространство со всех сторон. Несмотря на то, что на высоте, на которой летел их аэромобиль, драконы не нападают.
  
   Вечер все четверо, а также три примкнувших к ним "монаха", провели в женском монастыре N 63. Вилла всё время была погружена в свои мысли. Служба, монастырская трапезная - всё прошло мимо неё, как будто она наблюдала за всем происходящим со стороны. Сердце же её было с Богиней Эолой в каменном подземелье, ставшем той склепом.
   Единственное, что связывало девушку с реальностью, была необходимость найти Кейлу Лариус. Поэтому она не оставила без своего внимания ни одной монахини в этом монастыре. Но той, которую искала, здесь не было.
   Альбус клонился к закату. И Настоятельница монастыря, маленькая кругленькая женщина с постоянно бегающими глазками, предложила путникам остановиться на ночлег. Им предоставили две свободные комнатки - кельи: одна для мужчин, другая - для женщин.
   Что и говорить, Вилла и монахиня Дуния устроились со всеми удобствами. В комнате, предназначенной для трёх монахинь, было достаточно места для двоих. А вот мужчинам, наверное, пришлось туго.
   "Если их комната тоже на троих, - подумала Вилла, - то, интересно, как они впятером там поместятся?" Но об их проблемах она узнает только завтра. Мужская и женская комнаты располагались в разных корпусах монастыря.
   Женщины почти не разговаривали друг с другом. Вилла отметила, что с монахиней Дунией очень комфортно молчать. Казалось, она отсутствовала в этом мире. Такой отрешённой, погруженной в себя Вилла ещё не видела свою спутницу. Впрочем, она также была занята своими мыслями. И поведение монахини было только ей на руку. Они быстро разделись и легли в свои кровати.
   Вилла не обратила внимания на то, что монахиня Дуния не выполнила одного из важнейших монашеских правил: она не прочитала вечерние молитвы.
  
   И опять вечером у себя дома Министр по национальной безопасности просматривал записи, переданные со спутника.
   Тот факт, что монахи древнего монастыря вынесли женщинам посох святого Царя Чини не удивил его. Он знал, что среди них много провидцев, которые, будучи на одиноком острове в море, прекрасно осведомлены о том, что делается в мире. Неоднократно они предупреждали господина Президента и лично его, как Министра столь ответственного ведомства, о грозящих катастрофах: природных и социальных. Надо сказать, что господин Президент очень легкомысленно относится к их предсказаниям. Так в прошлом году настоятель монастыря N 70 сообщил о готовящейся атаке террористов на стадионе во время кубка Арлании по авиалону - состязаниям на аэровелосипедах. Когда о предупреждении было доложено Господину Президенту, тот презрительно усмехнулся: "Всё-то эти святоши знают". И ни о чём не распорядился, как будто и не было этого предупреждения. Министр же по национальной безопасности, много раз убеждавшийся в правоте монахов именно из этого монастыря, принял меры, и террористы были обезврежены ещё до соревнований, в момент, когда они закладывали взрывное устройство.
   Не очень-то он доверяет предсказаниям, во множестве приходившим из других монастырей: многие считают себя провидцами, да вот только, как не предскажут, так всё мимо. Впрочем, даже к таким предупреждениям Министр прислушивается. Лучше перестраховаться и подготовиться к событиям, чем потом расхлёбывать результаты собственной лени и самонадеянности.
   Поэтому для Министра по национальной безопасности не было ничего удивительного в том, что монахи монастыря N 70 разглядели в девушке потомка правителей, быть может, даже самого Царя Чини. Своим поступком они ещё раз доказали свою прозорливость.
   Конечно, сегодняшнее нападение драконов на паломников хотя и встревожило Министра, но не было неожиданным. Он, прекрасно знакомый с повадками этих тварей, заранее предположил возможность такого нападения на Виллу и её спутников. Поэтому по его личному приказу за двумя аэромобилями наблюдал с высоты своей орбиты спутник-шпион с космолётчиком на борту, которому было дано задание действовать (а следовательно, обнаружить себя и слежку) только в крайнем случае. Лётчик уже был готов выпустить по драконам лазерную очередь, как на экране перед ним эти существа замедлили своё движение, остановились, а затем повернули обратно.
   Но после этого инцидента решено было, чтобы агенты, которые работали под видом монахов, присоединились к ведомой ими группе в качестве попутчиков. Конечно, Министр понимал, что его соглядатаи быстро будут разоблачены, но привлекать к этому делу своих агентов-монахов, он тоже не хотел: нет у них той выучки и тех навыков, которые необходимы в столь важном деле.
  
   Вилла спала и видела сон. Царь Чини стоял перед ней, и от него шло золотистое сияние. В руке у него был тот самый посох, который ей и монахине Дунии выносил монах из дальнего островного монастыря. Только сейчас посох не выглядел простой деревянной палкой. Внутри него как будто что-то горело, и сияние от посоха шло более яркое, чем от самого Царя.
   Царь Чини сначала долго смотрел на девушку. Вилла в своём сне сидела на кровати. У противоположной стены стояла кровать, на которой спала монахиня Дуния. Сияние, исходившее от Царя и его посоха, было настолько сильным, что девушка могла разглядеть лицо монахини. Оно было спокойным и умиротворённым, только слабая улыбка говорила о том, что ей хорошо, и она сейчас видит удивительный сон. "Может быть, она ощущает себя в раю?" - подумала девушка.
   - Вилла, - обратился святой Царь к девушке, однако его губы остались неподвижны.
   - Я пришёл к тебе, чтобы многое рассказать, - продолжал он, присаживаясь рядом с ней на кровати, - я хочу поведать тебе историю нашей планеты.
   Девушка слушала, не перебивая. Сон был столь чётким и явным, что, если бы она не знала, что спит, то подумала бы, что всё происходит на самом деле.
   - Цивилизация, которая сейчас думает, что она могущественна и процветает, на Альбе далеко не первая. И до неё здесь жили люди. Это были цивилизации куда более могущественные, чем эта. И они тоже думали, что процветают. Но прошло время, и их не стало. Также не станет и этой. Но в отличие от тех других цивилизаций, которые в любом случае были обречены, у последней цивилизации есть выбор. Перед ней есть два пути: путь наверх и путь вниз. Ты удивлена, девочка моя?
   Царь ласково посмотрел на Виллу, погладив своей рукой её кисть.
   - Ты и не знала, что у любого человека, как и у любой цивилизации, нет путей вперёд и назад. Есть только вниз и вверх, а вперёд и назад - это иллюзия. Каждое мгновение человек делает выбор, и этот выбор определяет, куда лежит его путь: вверх или вниз. Именно за этот путь, а не за пройденные мили, будет он отчитываться после своей смерти.
   - Когда-то люди были совершенны. Это были первые люди. Ты спросишь, как они появились на этой планете? Великие Боги создали её для людей. Они хотели, чтобы у столь совершенного творения был дом. И людям этот дом понравился. Тогда это была действительно процветающая цивилизация. Силой мысли эти люди могли творить, и тем они были подобны Богам. По сути, они были их орудием в творении, потому что их мысли не шли вразрез с божественными. Мысли первых людей были мыслями Богов. Несмотря на то, что каждый человек отличался от другого, все вместе они составляли единое целое, единый организм. Подобно тому, как клетки, видимые только под микроскопом, образуют твоё тело. Они ведь все разные, но тело одно. Только твои клетки, если не принять профилактических мер, могут заболеть, а их клетки не болели. И организм потому был вечен. Этот общий организм - Человек - не только знал мысли Богов, но и мог с ними общаться почти на равных, хотя и был их творением. И всё, что знал весь организм, знали и отдельные его клетки - люди, живущие на планете Альба, которая тогда была полна прекрасными садами, золотыми рощами, прудами с жемчужной водой. Описать тот мир и то, как жили эти люди невозможно с помощью слов любых известных ныне языков.
   Царь Чини рассказывал, а в голове Виллы проплывали картины. Она отчётливо видела этих людей. Стройные, красивые. Восхитительные лица, радостные и светлые. Прекрасные волосы, струящиеся до колен и переливающиеся всеми цветами радуги. Стремительность и точность движений. Ясность мыслей. Единый разум. И никакого языка. Каждый знал, что думал другой, да и сам думал так же. Полное единство и взаимопонимание. Гармония и красота. И от всех них шёл свет, такой же как от Царя Чини.
   Описать саму планету, какой она была в то время, просто невозможно. Также излучающая свет, красивая, как и её обитатели. И тогда ещё не было этих колец - материков, благодаря которым из космоса Альба выглядит, как плачущий глаз. Один огромный почти во всю планету материк и множество морей внутри него. Везде лето, постоянное лето. Тёплый мягкий климат.
   "Разве такое бывает?" - подумала Вилла.
   - Было, - ответил Царь Чини, - но больше не бывает. Тогда людям не надо было осваивать космос. Силой своей мысли они могли узнать, увидеть и услышать всё, что хотели. И, как я говорил, силой мысли они творили. Передвигались на большие расстояния они тоже силой мысли. Потому и промышленность, и машины им были не нужны.
   - Но однажды случилось большое несчастье, - продолжал свой рассказ Царь, - в этот мир пришёл Великий Хранитель, обезумевший, потерявший связь с Богами. Он изменил направление потоков энергии так, что вся планетарная система Альбуса потеряла свои связи с другими звёздными системами, благодаря которым она удерживалась относительно них в неподвижности, сошла со своей орбиты и с бешеной скоростью понеслась в космос. На Альбе такое бегство от всевидящих глаз Богов отразилось природными катаклизмами, землетрясениями. Поднялось множество вулканов. Материк стал трескаться и ломаться. Его части расползлись в разные стороны. Многие земли ушли под воду. Люди были в панике. Чем дальше улетала система Альбуса в пучины других вселенных, тем менее чёткой становилась связь с Богами, её сотворившими. Да и Терциус старался, обрывая и запутывая связи между людьми и Богами. Здесь ему нет равных. Но чем меньше в умах людей было божественных мыслей, тем больше своих. И это бы было ничего. Ведь мысли первого человека были чистыми и светлыми, как мысли Богов. Но и тут Терциус не упускал возможности действовать. Он внедрял свои мысли в умы людей, всё больше запутывая и уводя их от истинного понимания. Он изменил энергетические потоки внутри самих людей. И теперь они всё чаще слышали его голос, и всё реже хоть и слабые, но доходящие до них из далёкой вселенной голоса Верховного Бога и его семи сыновей.
   Так как планета во время полёта по космическим пучинам стала совсем не пригодной для обитания, то люди были вынуждены трансформироваться в космических обитателей. Так возникла вторая цивилизация. Это уже был путь вниз. Альба по-прежнему была их домом. Так было заповедано Богами. Но теперь человек был существом космическим, т.е. жил в открытом космосе. Воздух ему был не нужен. Впрочем, и первые обитатели Альбы также могли вполне обходиться без воздуха и пищи. Они владели всеми видами энергий. Могли менять себя, свой внутренний обмен веществ, как угодно. Поэтому всегда в любом месте вселенной могли выжить. Выжить, но не жить долго.
   Время шло. Альба остывала, на ней появились огромные океаны, которые были более приспособлены для жизни, чем горячая каменная бесплодная часть суши. И люди приняли решение о возвращении на Альбу. Так внушал им Терциус. Ведь чем больше всеобщих трансформаций, тем дальше Человек от Богов, тем быстрее люди их забудут навсегда и примут его Терциуса в качестве единственного Бога и покровителя. Опять они трансформировались. Теперь это была водная цивилизация. Люди заселили моря.
   Огромные гиганты с телами, подобными воде, но не из воды, рисовало воображение Виллы. Их лица были и радостны и грустны одновременно. Их разум ещё был един, и они хорошо понимали друг друга. Но теперь у них почти не оставалось связующих нитей с Богами. Теперь Человек - тот организм, который они все составляли - был одинок, и полагаться ему приходилось только на самого себя. Да ещё на подсказки безумного Терциуса.
   - Но не вся космическая цивилизация погибла, - продолжал рассказывать святой Царь, - я говорю погибла, потому что водная цивилизация дальше отдалилась от первоначальной, чем космическая, и опустилась на ступеньку вниз. А это и есть гибель. Не все космические люди согласились трансформироваться в водных жителей, понимая, что такая трансформация ещё больше запутает их и отдалит от Богов. И поэтому они существуют в космосе и сейчас, их тела подобны структуре открытого космоса. Для вашей цивилизации они невидимы. Если бы вы умели видеть первоэнергию, то видели бы их отчётливо. Попробуй, Вилла. Сейчас рядом со мной стоит один космический человек.
   - Где? - девушка попыталась разглядеть что-либо в том месте, где указал Царь. Но ничего не видела.
   - Ты ожидаешь увидеть тело. В этом ошибка. Человек так устроен, что всегда видит только то, что не противоречит программе, заложенной в нём. А ты задай другую программу своему разуму и своим органам чувств: ты можешь увидеть и понять космического человека. Ты можешь с ним общаться.
   Что-то по левую руку от Царя начало оформляться и принимать очертания. И тут она увидела. Но какой же это был гигант! Прозрачный великан заполнял собой всё пространство впереди. И, казалось, что головой он уходит далеко в небо.
   "Как муравей и человек, - подумала Вилла, вспомнив крохотное насекомое, - вряд ли муравей видит человека, когда тот подходит к нему. Человек слишком велик для его восприятия".
   - Ты совершенно права. Вы - люди - потому и не видите людей других цивилизаций, живущих бок о бок с вами, потому что даже мысли не допускаете об их существовании. Медиумы иногда общаются с космическими людьми, и тогда они говорят, что это - Космический Разум. И они совершенно правы. Это действительно космический разум. Но, к сожалению, уже спустившийся на одну ступеньку вниз. И потому информация, которую они дают, хоть и очень приближена к истине, но уже не есть истина. Правда, для вашей цивилизации, скатившейся совсем к подножию духовной горы, это бесспорно истина. Космические люди охотно помогают тем из людей на Альбе, которые ищут истину. И они всегда помогали всем цивилизациям, которые были после них.
   - Но давай продолжим, - предложил Царь Чини, как будто ему требовалось согласие Виллы, внимательно слушавшей его, - Суша Альбы становилась всё более приспособленной для жизни. Да и в людях ещё жила память о первой цивилизации, о райских садах, о красивых человеческих телах. И они решили вернуться на сушу. На этот раз трансформация была почти полной. Водных обитателей не осталось.
   - Вы сказали "почти полной". Что это значит? - полюбопытствовала Вилла.
   - Люди понимали, что любая трансформация при том направлении потоков, которое создал Терциус, - это путь вниз. Конец водной цивилизации означал конец единого разума, а значит, слаженности и согласованности действий. Эта цивилизация осознанно шла на изменения, стремясь принять хотя бы форму первоначальной цивилизации. Они надеялись, что когда-нибудь потоки изменят своё направление, и они смогут ретрансформироваться, то есть вернуться назад. Но для того, чтобы не перепутать, не уйти куда-нибудь в сторону, они оставили нечто, подобное зарубкам на дереве, когда древний охотник, не имевший в своём распоряжении навигатора, который теперь есть у каждого охотника, драконобоя и туриста, уходил глубоко в лес. Они оставили своих правителей: Царя и Царицу, погрузив их в глубокий сон, в котором те пребывают и поныне. Когда направление энергетических потоков изменится, и людям опять будет нужно пройти эту ступень, чтобы вернуться к первоначальному облику, Царь и Царица проснутся и вспомнят всё, как было. По их воспоминаниям и произойдёт возвращение, или воскрешение, что более точно, всей водной цивилизации.
   - Следующая цивилизация была лесная, - рассказывал Царь, - в то время вся суша Альбы представляла собой буйствующий лес. Огромные деревья устремляли свои вершины ввысь, а кустарники и травы образовывали плотный ковёр. Современный человек ни за что не смог бы даже шага ступить в тех дебрях. Но новые люди сами были подобны лесу.
   Перед Виллой проносились картины прошлого. Её внутренний "телевизор" иллюстрировал рассказ Святого Царя. Казалось, перед ней предстали почти обычные люди. Но лес не был для них преградой! Они проходили сквозь него. Сначала она думала, что эти люди такого же роста, как и современные ей, потому что относительно деревьев они выглядели так же, как выглядела бы она сама рядом с высокими лесными исполинами. Но Царь Чини улыбнулся:
   - Нет, Вилла. Обитатели тех лесов были в рост с современными тебе лесами, ведь тогда деревья были во много раз выше и могучее, чем сейчас. Но прошло время, и лесная цивилизация также пришла к своему закату. Только теперь люди уже не сами трансформировались. Те из них, которые были полностью под властью нисходящих потоков энергии, потеряв единый разум, стали подозрительны и узнали, что такое страх. Постепенно они мутировали в другую цивилизацию. Но были и те, которые сопротивлялись. Как за спасательный круг, они держались памяти о Богах, хранили знания о былом. И это позволило им избежать мутаций. Эти люди и сейчас сосуществуют с вашей цивилизацией на Альбе. Когда ты общаешься с Лесом, нередко ты слышишь их голоса.
   - Люди, которые были после лесных исполинов, - продолжал Царь, - обладали телами, подобными вашим. Если бы ты сейчас встретилась с тем человеком, ты бы его увидела, могла бы потрогать, и услышала бы его речь. Да, теперь люди были вынуждены всё чаще прибегать к речи, ведь им стало трудно понимать друг друга, хотя по вашим понятиям, они, безусловно, прекрасно владели телепатией.
   В голове Виллы проносились образы длинноруких людей с бронзовой кожей и глазами вытянутой формы.
   - Если сравнить их с современными людьми, то они тоже были великанами. Умножь свой рост на пять, и ты приблизительно получишь представление об их росте. Эти люди много трудились. Они уже не могли творить так, как предыдущие цивилизации. Хотя и умели материализовывать объекты. Но делали это больше для забавы, чем по необходимости. Они часто ссорились. У той цивилизации, говоря на вашем языке, ссоры были в моде. Тогда-то и появились первые войны, которые уничтожили часть гигантов и ускорили мутагенный процесс. Кстати, на Альбе сохранились захоронения погибших гигантов. Глубоко под землей, в тщательно спрятанных пещерах. Их тела не разлагаются. Адепты некоторых религий ещё в древности нашли некоторые из этих пещер и до нынешних времён охраняют их, как места захоронения сверхлюдей, подчас почитая их, как Богов. Но это - всё, что осталось от этих людей. Да ещё легенды и сказки о могучем племени гигантов, которым подвластны были силы стихий: ветра, моря, огонь вулканов. Твердь Альбы содрогалась по их желанию. Вот только силы эти направляли они на борьбу друг с другом, что их и погубило.
   - Следующая цивилизация - предпоследняя, - Великий Царь рассказывал, а Вилла, затаив дыхание, слушала, - эти люди ростом были ниже предшествовавших им гигантов, хотя и раза в три больше любого живущего на Альбе самого высокого человека.
   Внутренним оком Вилла увидела красивых стройных людей, длинноволосых и светлокожих. Их глаза по своей форме напоминали зёрна миндаля. "Как они похожи на Царя Чини", - промелькнула мысль, не оставшаяся незамеченной самим Царём.
   - Это так. Во всех странах существуют легенды, рассказывающие о том, что весь род правителей Альбы - это либо прилетевшие в этот мир инопланетяне, либо остатки предыдущей цивилизации. На самом деле верно второе. Предпоследняя альбийская цивилизация была очень развитой в вашем понимании этого слова. Люди могли летать на своих аэромобилях в космос. Они легко осуществляли проходы через временные и пространственные туннели, и, таким образом, могли путешествовать в другие галактики, вселенные, в прошлое и в будущее. Но не в духовные галактики: сюда им дорога была закрыта, ведь их тела теперь стали грубо материальными. Благодаря утяжелению своей материальной оболочки, они значительно утратили связь с миром духа - туннелем, по которому можно достигнуть мира Богов. Поэтому, путешествуя в других мирах, они могли общаться тоже только с такими же материализованными сущностями.
   Это была великая цивилизация. Великая, потому что смогла посмотреть правде в лицо. Исследовав прошлое и будущее, те люди выяснили, что они деградируют, несмотря на их кажущееся развитие, и идут по ступени вниз. Это проявилось в уменьшении роста, почти полном отсутствии духовных способностей, появлении большого количества страстей и желаний. Тогда часть людей ушла высоко в горы и, таким образом, отделилась от основной цивилизации. Эти люди умышленно избегали контактов с теми, кто продолжал "развиваться". Они надеялись приостановить путь вниз, посвящая почти всё свое время духовным практикам, применению и закреплению тех знаний, которые ещё оставались у них. Они даже нашли духовный путь к Богам, научившись вновь слышать их.
   Через некоторое время они поняли, что им не получается "заморозить" деградацию и изменение человека, как вида. Они так же, как и их сородичи по цивилизации деградировали и менялись, хотя и гораздо медленнее. Везде на Альбе уже расхаживали люди, подобные вам, далёкие от былого величия предшествовавшей цивилизации, а высоко в горах ещё сохранялось сильно помельчавшее племя - её остатки. И тогда они решили обмануть смерть. Часть их погрузилась в состояние физической и умственной неподвижности, над которым не властно время. В таком состоянии они собирались переждать последнюю цивилизацию. Сведения, полученные их предшественниками в результате перемещений в будущее, говорили, что следующая за ними цивилизация - последняя, идущая вниз. После этого человечество может навсегда исчезнуть с лица Альбы. Потому что дальше деградировать уже некуда. Но у этой цивилизации есть шанс. Боги вмешаются и изменят потоки энергий. Энергия пойдёт вверх. И эта цивилизация, если не погибнет до этого времени, начнёт своё действительное развитие. Она даст начало новой цивилизации, у которой будет будущее. Тогда "неподвижные" проснутся и присоединятся к новым людям. И вместе с ними будут развиваться.
   Но ровно сто человек отвергли это состояние. Они решили помочь человечеству выжить, задержать быстрое падение вниз. Эти люди умели творить чудеса, так как всё своё время посвящали общению с Богами, путь к которым они отыскали благодаря многовековым духовным практикам. Они вышли к людям, которые тогда были больше похожи на зверей, и с помощью чудес подчинили их себе. Они поделили Альбу на сто государств и стали правителями в этих государствах. Многие века правители заключали браки только между собой, чтобы как можно дольше сохранить тот хромосомный и генный состав, который был у их предков, а, значит, и способности к чуду. Но они не учли, что для сохранения генов недостаточно родственных браков. Нужно заставлять ген работать. Если из поколения в поколение качества, за которые эта хромосома или ген отвечает, не используются, то наступит момент, когда родится человек, уже не имеющий их. Таковы законы эволюции. То, что долго не используется, в конце концов, исчезает. Род правителей со временем и внутренне и внешне стал похож на людей, которыми он управлял. От первых правителей уже ничего не осталось, только имя. И тогда произошли по всей Альбе революции, в результате которых короли и цари были свергнуты. Да и зачем они теперь были нужны, если среди обычных людей могут быть и более умные, и более ловкие, - то есть более подходящие на роль правителей!
   - Но это не всё, что я хотел тебе рассказать, Вилла, - продолжал Святой Царь, - я пришёл к тебе, чтобы сообщить, что ты - одна из нас. Ты - прямой потомок предыдущей цивилизации. И скоро ты получишь доказательство моим словам. Ты можешь то, что не может никто из обычных людей на этой планете. Ты можешь общаться с Богами. Ты можешь растворяться в них и быть проводником их воли, их мыслей, их чувств. Именно это умели делать древние правители, и за это они причислены к лику святых по всей Альбе.
   Вилла удивлённо и с недоверием смотрела на древнего царя. Богиня Эола, жрица Аюэль, святая Винна, теперь еще потомок правителей.
   - Здесь нечему удивляться. Что есть, то есть. Сейчас в твоей голове путаница: ты получила много знаний, но ещё не разложила их "по полочкам" своего разума. И тебе кажется, что мир вокруг тебя или ты сама сошли с ума. Это не так. У тебя здравый ум и здравый рассудок. А мир, какой был, такой и остался. Чтобы ты не сомневалась в том, что я тебе рассказал, я скажу тебе еще кое-что. Завтра твой спутник увидит ту, которую предал. Тяжело будет вернуть её любовь, здесь потребуется всё тепло его и твоей, Вилла, души. Но это возможно. Пусть не отчаивается, когда покажется, что сделать уже ничего нельзя. А через два дня, когда вернётесь в Динус, к тебе придёт удивительная Книга. Читай её, обязательно читай. И не думай, что нельзя. Можно. Она потому и придёт к тебе, что такова Воля Великого Верну. И ещё одно предсказание: пройдёт не так много времени, и ты окажешься в Нивии - стране, закрытой для всех видящих. Но ты будешь там. Обязательно сходи в усыпальницу Правителей. Там тебя ждут, и там ты познаешь тайну. Вот и всё, что я хотел тебе сказать, моя дорогая девочка. Задавай свои вопросы, я знаю, они у тебя есть.
   Вилла перевела дыхание. Пока Царь Чини не сказал, что у неё есть вопросы, она об этом и не думала. Но как только появилась возможность спрашивать, первый вопрос буквально "всплыл" в её голове:
   - Великий Царь, ты говорил, что Боги исправят направление потоков. Почему же они этого не сделали до сих пор?
   - Сделали, но частично. Много тысяч лет назад на Альбу приходил Великий Верну. Он жил здесь как простой человек. Собрал учеников и передал им своё учение, которое теперь признаётся повсюду и известно как Магия Совершенства. Но мало, кто знает, что под видом его учеников на Альбу спустились его помощники по творению - полубоги его Вселенной. Больше того, Мать, родившая его, как человека, - его истинная Мать, Великая Мать - истерзанная родительской тоской по дочери, спустилась в этот мир, чтобы хотя бы на миг (человеческая жизнь для Бога - всего лишь миг) побыть рядом с ней.
   - Так значит, это правда? Про Богиню Эолу и про Великую Мать? Это - не плод моего воображения?! Они действительно существуют?! - почти вскрикнула Вилла в своём сне.
   - Конечно, - спокойно ответил Царь, - и Терциус тоже. В будущем тебя ждёт встреча с ним. Но сейчас не об этом. Все вместе: Бог, Богиня и полубоги, несмотря на помехи, которые им чинил Терциус, прекрасно понимавший, кто пожаловал в гости в "его" мир под видом людей, изменили направление потоков. Они повернули их, говоря на языке людей, под прямым углом. И теперь энергия не движется вниз, как было раньше, обеспечивая стремительное падение цивилизаций. Таким образом, Боги приостановили падение, но это ещё не восхождение. Долго топчущаяся на одном месте цивилизация, которая находится почти на самом дне мироздания и запрограммирована на самоуничтожение, в конце концов, к нему придёт. Если за это время не начнётся восхождение.
   - А как же оно начнётся? Великий Верну опять придёт? И почему Боги сразу не спасли Эолу? - посыпались вопросы один за другим из изумленной всем услышанным Виллы.
   - Этого я тебе не могу сказать. Кое-что тебе знать не нужно. Ведь всё, что знаешь ты, рано или поздно обязательно узнают те, от кого до поры до времени это лучше скрыть.
   - Ты имеешь в виду Терциуса?
   - Не только, - святой Царь грустно улыбнулся, - есть люди, которые могут любую идею, а божественную подавно, обратить в деньги и в средство достижения власти.
   В голове Виллы мгновенно всплыли все вопросы, терзающие её. Она было открыла рот, но Царь Чини, положив свою руку ей на плечо, сказал:
   - На сегодня хватит. Ты обязательно узнаешь ответы на все свои вопросы, но в своё время. Пока что неизвестность, породившая их, толкает тебя на действия, которые очень важны и необходимы. Они обязательно приведут тебя к множеству открытий, подарят удивительные встречи, и, в конце концов, изменят твою жизнь, мироощущение, мировоззрение. Поэтому: всему своё время. Напоследок, один совет. Когда вернёшься в Динус, то больше по монастырям не езди: ни на Запад, ни на Юг, ни на Восток. Не твой это путь.
   - А как же Кейла Лариус? - удивлённо спросила Вилла.
   - Она сама тебя найдёт, - с этими словами Великий Царь растворился в воздухе. И вместе с ним из кельи, где спали Вилла и монахиня Дуния, ушёл свет. Была тёмная, непроглядная ночь. В темноте, быстро поглотившей комнату, девушка ничего не могла разглядеть. Она продолжала крепко спать.
  
   Утром, когда она проснулась, то увидела, что монахиня Дуния сидит на своей кровати и пристально на неё смотрит. Её взгляд был такой, как будто она впервые увидела девушку.
   - Доброе утро! - приветствовала Вилла свою спутницу, решив не придавать странному взгляду монахини никакого значения.
   Альбус уже почти поднялся над горизонтом. Она быстро оделась и, как обычно, повернувшись лицом к светилу, встала на молитву. Монахиня пристроилась рядом и тихо забормотала слова монашеского правила.
  
   В этот день семеро паломников посетили три женских монастыря. Первые два произвели на Виллу удручающее впечатление: всё те же унылые лица, как и в монастыре Динуса. Многие женщины выглядели рабски покорными, смирившимися со своей судьбой. Время от времени по их лицам проскальзывал в виде отрешённой улыбки лучик надежды на милость и любовь Богов.
   В этих отдалённых от столицы Арлании монастырях почти все монахини светились очень ярко, но внутри их Вилла чувствовала всё ту же пустоту и холод. И ни одного Хранителя. На два монастыря!
   Не видела Вилла особой радости и на лицах сопровождающих её людей. Монахиня Дуния постоянно пребывала в молитве, совершенно не обращая внимания ни на роскошные храмы, ни на местные святыни и святынки, которые паломникам показывали в несчётном количестве. Она вся была погружена в себя, в мир своей молитвы.
   Монах Тоний, с удовольствием общавшийся с монахинями с утра, к вечеру, казалось, всё больше и больше терял свой запал. Глаза женщин, невольно загоравшиеся при виде мужчин, да ещё монахов (ведь монахиням разрешается общение из мужчин только с монахами), всё меньше и меньше вызывали ответную реакцию у монаха Тония. И если утром он ходил среди них, как петух среди своих курочек, то к вечеру "петух" предпочитал "сидеть на жёрдочке" и "клевать свои семечки". Теперь "курицам" он предпочитал общение с Уиром и с тремя псевдомонахами.
   Обсудив последние марки аэромобилей, в чём монах Тоний показал неплохую осведомлённость, мужчины поговорили о погоде, о политике. В один прекрасный момент он, по-видимому, понял, что разговор принял слишком светский оборот, и перевёл его на архитектуру храмов. Но вскоре мужчины уже обсуждали современную архитектуру городов Арлании, а затем и других стран.
   Вилла, вполуха слушавшая их разговор так же, как и монахиня Дуния, была безучастна к происходящему вокруг неё. Она обдумывала рассказ Царя Чини из своего сна, по-новому переживая картины былых цивилизаций, которые проносились в её воображении, как иллюстрации к его рассказу.
   К вечеру паломники прибыли в третий монастырь, который находился на полпути от Динуса и островных монастырей. Расположенный в поле на небольшом пригорке, с высоты полёта аэромобиля он казался волшебной страной, затерянной в зелёных Арланийских просторах. Его кубической формы здания, мозаикой разукрашенные стены, невысокие башенки, устремлённые ввысь, переливались в лучах Альбуса разными цветами. Эта архитектурная фантасмагория напомнила Вилле детские сказки о заморских странах и прекрасных царицах, находящихся в заточении и ждущих своих принцев с храбрыми и чистыми сердцами.
   Когда аэромобили коснулись земли, дворцы оказались обычными зданиями, мозаика на стенах была тусклой и старой, местами отвалившейся и открывшей пред паломниками всю старость, ветхость и убогость этого затерянного места.
   Здесь паломники предполагали заночевать. Поэтому монах Тоний и монахиня Дуния сразу же прошли к Госпоже Настоятельнице, чтобы поприветствовать её и взять благословления на ночлег. Вилла, Уир и трое псевдомонахов остались в главном дворе монастыря. Делая вид, что разглядывают мозаику на стенах, они передвигались от одного здания к другому.
   Ни Кейлы, ни Тары видно не было. Но Вилла верила: сегодня они увидят Тару. Царь Чини не мог обмануть. В какой-то момент, когда путники подошли к входу в главный монастырский храм, девушке показалось, что её кто-то зовёт. Сосредоточившись, она поняла, что это был Хранитель. Белое существо указывало ей на маленькую хрупкую фигурку, которую Вилла приняла за девушку-подростка, занимавшуюся с цветами на клумбе перед Храмом.
   "Неужели это Тара?" - подумала она, потянув Уира за рукав его мантии. Они пристально стали разглядывать худенькую девушку. В ней почти ничего не осталось от жизнерадостной звонкой Тары, разве что только рост. Согбенные плечи, тусклый опущенный в землю взгляд, слегка приоткрытый рот, бормочущий какие-то слова, худая фигурка, облачённая в синюю мантию, которая висела на девушке так, как будто была на несколько размеров больше. Как она похудела и как изменилась за те несколько месяцев, которые Вилла её не видела!
   - Тара! - окликнул её Уир, подходя ближе. Девушка подняла на него безжизненный взгляд. Стеклянные ничего не выражающие глаза смотрели на человека, которого она не так давно любила.
   - Тара, здравствуй! - продолжал Уир. - Я искал тебя... Я очень рад тебя видеть.
   Несмотря на удивление и недоумение, которые охватили его при виде девушки, в глубине души он надеялся, что она тоже рада ему. Но подтверждения этому он не дождался. Тара по-прежнему тупо смотрело то ли на него, то ли мимо. И только то, что она подняла голову и обратила взгляд в его сторону, говорило о том, что она его слышит. Молчание затягивалось. Вилла, быстро оценив ситуацию, ринулась помогать другу.
   - Тара, привет! Вот так встреча! - радостно защебетала она. Ей не надо было притворяться. Она действительно радовалась, что наконец-то они нашли хотя бы одну из тех, кого искали.
   - Мы, правда, тебя искали, - не дождавшись ответа, продолжала она, - видишь, даже вырядились в это.
   Она показала на свою синюю монашескую мантию.
   - Иначе до тебя не добраться. Рассказывай, как ты здесь, - она бесцеремонно взяла девушку за руку, таким образом, заставив её обратить на себя внимание.
   - Здравствуй, Вилла, - монотонным и глухим голосом, наконец, ответила Тара, - зачем вы здесь?
   - Как зачем? - возмутилась та непонятливости девушки. - Тебя искали. Уир очень соскучился. Он все понял, осознал...
   Её тон стал серьёзен:
   - Он понял, что потерял... Он любит тебя, Тара.
   При этих словах Тара встрепенулась. Искорка паники вспыхнула в её глазах и молниеносно погасла. Опять на Уира и Виллу был устремлён безучастный пустой взгляд больших серых глаз. Молодой человек стоял, потупившись. Он не знал, что говорить, как разбудить ту, которую так безжалостно предал.
   - Мы теперь драконобои, - начал он, понимая, что должен говорить хоть что-нибудь. Не так уж много времени у них было для разговора.
   - Представляешь, Вилла тоже сдала выпускной экзамен. Помнишь, я тебе говорил, что она не сдаст. Так думали все, а она сдала!.. Тара, - почти взмолился он, - я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе.
   Нельзя было тратить время на пустяки, и Уир перешёл прямо к делу.
   - Я всё решил... Мы поженимся... Я найду нашего малыша... Я знаю, где он...
   Уир старался говорить быстро и только самое главное. При словах о сыне лёгкая тень пробежала по лицу девушки. Но она продолжала молчать.
   - Я заберу тебя отсюда. Теперь я знаю, где ты... Завтра же.
   Через мгновение, как будто одумавшись, Уир сказал:
   - Нет, сегодня. Куда мне идти? К госпоже Настоятельнице?
   Спрашивая, Уир растерянно переводил взгляд с Тары на стоявшую рядом Виллу, которая и хотела бы отойти в сторону, но чувствовала, что ему одному не справиться. Поэтому не ясно было, кому он адресовал свой вопрос: Таре, Вилле или себе. Но ответила ему Тара.
   - Не надо никуда идти, - наконец заговорила она, - мне хорошо здесь. Великий Верну любит меня, а большего мне и не надо.
   - Но я тоже тебя люблю, - начал волноваться Уир, - и я знаю, что и ты меня любишь. И у нас есть сын.
   - Сын? - переспросила девушка.
   - Да, сын. Я узнавал.
   - Почему же тогда ты его не признал и не взял к себе в дом? - её вопрос поставил молодого человека в тупик.
   - Не знаю... - растерянно начал мямлить он, - давай сделаем это вместе.
   Тара отрицательно покачала головой:
   - Нет. Пусть всё остаётся, как есть. Я осознала свою греховность. Покаялась и больше не хочу грешить.
   Глухой монотонный голос, в котором на миг появилась и тут же исчезла хоть какая-то, пусть даже негативная, реакция, продолжал:
   - Ребёнок этот - плод греха. Значит, исчадие ада. Я не хочу этого ребенка.
   Уир и Вилла в изумлении раскрыли рты.
   - Но это же наш ребенок! - почти перешёл на крик Уир. - Какое же он исчадие ада?! Мы же любим друг друга! Вспомни, как нам было хорошо вместе!
   Три псевдомонаха, из вежливости в момент встречи с Тарой отошедшие в сторону, во все глаза и, по-видимому, уши наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой.
   - И ты не будешь больше грешить! Мы поженимся, - продолжал Уир. Его голос становился увереннее, крикливые нотки исчезли.
   - Я решила посвятить себя Великому Верну, - продолжала бубнить Тара, - он - мой единственный жених. Я люблю только его, и только он любит меня.
   - Тара, так нельзя, - вмешалась Вилла, - Уир действительно любит тебя. И любит по-настоящему.
   Она сделала ударение на последнем слове.
   - Он стал совсем не похож на себя. Он очень тосковал и много пережил. Согласись, то, на что он решился, требовало от него немало сил. Не держи на него обиды, что он не смог сразу тогда всё принять, что ему на это потребовалось время. Пойми его и прости. Он - обычный человек, которого воспитывали и учили одному, а жизнь перед ним поставила совсем другие задачи. Но он понял свою ошибку. И это главное. Теперь вы просто должны быть вместе.
   - Я простила, - глухо сказала Тара, - он выполнил свой гражданский долг. Он всё сделал правильно. Это я согрешила, мне и отвечать.
   - Какой грех? О чём ты говоришь? Разве может быть ребёнок грехом? Это же новая жизнь, а жизнь даётся только Богами! И какой гражданский долг? - начала возмущаться Вилла, совсем не думая о том, что подобные мысли ещё несколько дней назад не могли прийти ей в голову. - Уир предал тебя, отказался от тебя и сына. Надо называть всё своими именами. Но сейчас он приехал, чтобы попросить у тебя прощения. Он раскаялся, понимаешь? Он любит тебя и ждёт твоей любви. Скажи "да", и завтра же вы уедете отсюда вместе, как муж и жена.
   - Я согрешила... Поэтому я здесь... Я люблю Великого Верну и хочу здесь остаться... - бубнила Тара. Казалось, она смотрит куда-то мимо стоявших перед ней людей и совсем не слышит, что ей говорят.
   В этот момент из здания неподалёку вышли монах Тоний и монахиня Дуния в сопровождении невысокой хрупкой женщины с выразительными глазами. Белый покров её головы выдавал в ней Настоятельницу монастыря. За её спиной грациозно передвигалось белое существо с "голубой ленточкой" на груди, если так можно назвать голубое свечение, исходящее у Хранителя из этого места.
   Хранитель слегка поклонился хранителям Виллы и монахини Дунии. Хранитель монахини Дунии, который был немногим его меньше, приветственно слегка пошевелил крыльями. Что сделал Хранитель Виллы, она не могла видеть, ведь он был у неё за спиной. Но она почувствовала, что он не остался безучастным. Девушка впервые увидела, как хранители приветствуют друг друга.
   Три агента национальной безопасности, переодетые в монахов, при виде монастырского начальства сразу же подошли к Уиру и Вилле, чтобы всем вместе поприветствовать Настоятельницу монастыря и узнать, какие будут даны распоряжения по поводу ночлега.
   - Мир вам, - начала с обычного приветствия госпожа Настоятельница, - рада видеть паломников в стенах нашего монастыря.
   Хотя это были обычные слова приветствия, Вилла чувствовала, что для той, кто их произносил, они не были пустым звуком. Она действительно пожелала паломникам мира и действительно была им рада.
   Каждый, кроме Тары, поздоровался с госпожой Настоятельницей. По расстроенному виду Уира и Виллы монахиня поняла, что здесь что-то случилось.
   - Тара, - обратилась она к послушнице, по-прежнему с безучастным видом стоявшей рядом с двумя гостями, - почему у наших гостей расстроенный вид? Что ты им сказала?
   Голос Настоятельницы стал требовательным. Перед ней была девушка, проходящая перевоспитание в монастыре. Девушка, родившая незаконнорожденного. И хотя за ней не было замечено ничего предосудительного за те несколько дней, которые она провела в монастыре, не мудрено было предположить, что именно она сделала или сказала что-то, так расстроившее гостей.
   - Я сказала, что люблю Великого Верну и хочу стать монахиней, - голос Тары по-прежнему был глух и безучастен.
   На лице Настоятельницы отразилось недоумение. Чем подобное заявление могло расстроить путников? Но через мгновение догадка осенила ее:
   - Вы знакомы? - обратилась она к стоящей перед ней троице.
   - Да, - чётко ответила Вилла. Уир утвердительно кивнул головой. "Да" Тары было едва слышно.
   Казалось, воздух вокруг них застыл на мгновение, которое длилась небольшая пауза перед тем, как Уир, встрепенувшись, заявил, словно выдохнул:
   - Я приехал за ней. Она - моя невеста. У нас растёт ребёнок, и мы должны его забрать из дома для незаконнорожденных.
   - Невеста? - что-то начал понимать монах Тоний.
   - Да. Я хочу жениться на ней. И не важно, что она не видящая и не моего круга. Я всё равно хочу жениться на ней и вместе растить нашего сына.
   Глаза Уира умоляюще смотрели на Настоятельницу, как будто только она одна сейчас могла решить их судьбу. То ли он не предал значения отказу Тары, то ли решил, что это какой-то бред, который не следует принимать всерьёз. Но настоящего приговора он ждал именно сейчас, от Настоятельницы монастыря N 13. И она это поняла. В её глазах появились озорные искорки, так не соответствующие ситуации.
   - А что, если я соглашусь с желанием Тары принять постриг? - серьёзный вопрос был задан таким тоном, что не осталось ни тени сомнения: госпожу Настоятельницу не только не рассердила вся эта сцена, а почему-то рассмешила.
   - Я выкраду её, - улыбнулся Уир, невольно принимая её тон. И хотя слова были сказаны как бы ни всерьёз, присутствующим при разговоре было ясно: выкрадет. Поняла ли это Тара?
   - Это почти невозможно, - теперь уже открыто улыбалась Настоятельница, - у нас высокие стены.
   - Но это всего лишь стены, - парировал Уир. От былой напряжённости не осталось и следа.
   - Завтра утром мы продолжим этот разговор, - неожиданно стала серьёзной Настоятельница монастыря, - Альбус клонится к закату, а вам надо успеть поужинать и прочитать вечерние молитвы.
   - Тара! - обратилась она к молодой послушнице, потуплено уставившейся в землю и молчавшей всё это время. - Проводи, пожалуйста, наших гостей в трапезную. Я распорядилась, чтобы их накормили. После чего отведи женщин в келью для гостей, которая расположена в твоём корпусе.
   - Да, - только и сумела послушно вымолвить та.
   - Существует предание, - теперь госпожа Настоятельница обращалась ко всем гостям, которые внимательно слушали её, - по которому в этой келье когда-то останавливалась сама святая Винна, правительница соседней Ирмии. Она была готова помочь Арлании своими войсками в войне с мятежниками, которые, как вы знаете из истории, свергли королевское правление в нашей стране. И потому отправилась с визитом к королю Ралтусу, последнему арланийскому монарху. Святая, к её счастью, задержалась в этом монастыре. Поэтому в ночь, когда был убит наш король, её не оказалось в Динусе. Иначе печальный конец ждал бы её гораздо раньше, чем было предначертано ей судьбой.
   - А сейчас я с вами прощаюсь до завтра. Увидимся в храме на утренней молитве, - закончила свою речь госпожа Настоятельница.
   Загадочно улыбнувшись то ли всем присутствующим, то ли каким-то своим мыслям, она направилась в ту сторону, откуда пришла вместе с монахом Тонием и монахиней Дунией, которые продолжали удивлённо смотреть то на Уира, то на Тару, то на Виллу. Они, и в особенности монах Тоний, жаждали объяснения, но нужно было отправляться в трапезную, да и присутствие трёх соглядатаев не способствовало проведению разбирательства. Удивило их и странное поведение госпожи Настоятельницы, которая не закатила скандала и не выгнала наглеца, вторгшегося на её территорию с такими низменными помыслами, как совращение с пути истинного послушницы, желающей принять постриг. С этими вопросами, застывшими на их лицах, монах и монахиня вместе со всей остальной компанией направились ужинать.
   Тара в молчании шла впереди всех, указывая путь.
   Поужинали паломники предельно быстро. Засиживаться было некогда: Альбус уже почти коснулся горизонта. Уир постоянно бросал взгляды на Тару и почти ничего не ел, но девушка так ни разу и не подняла своих глаз на него. Она не кушала вместе с гостями, а терпеливо ожидала у выхода из трапезной. Губы её неустанно двигались: она неслышно шептала слова молитвы.
   За мужчинами в трапезную пришла монахиня, у которой было молодое без морщин лицо. Но уставшие от жизни глаза видавшего многое человека, говорили о том, что она уже не молода. За ней также шло белое существо, которое было меньших размеров, чем у госпожи Настоятельницы. И опять Вилла увидела, как хранители приветствуют друг друга.
   "Интересно, - подумала она, - мы в этом монастыре ещё пока толком никого и не видели, но уже два хранителя. А в предыдущем - ни одного. Почему такая разница?"
   - Потому что здесь дух иной, - донёсся до неё неслышимый для других голос Хранителя.
   - И настоятельница - человек, а не стерва, - со свойственной ему резкостью вторил Хранителю монах-призрак.
   Торопясь попасть в свои кельи до захода Альбуса, мужчины и женщины, ведомые своими провожатыми, быстро разошлись в разные стороны.
   Корпус, куда Тара привела Виллу и монахиню Дунию, оказался очень старым и ветхим трёхэтажным зданием. Но, несмотря на свою древность и отсутствие ремонта в течение последних лет пятидесяти, о чём говорили обшарпанные и кое-где облупившиеся стены снаружи, внутри была идеальная чистота. Небогатое убранство небольшого холла, через который прошли женщины, и кельи, где им предстояло провести ночь, скрашивалось множеством цветов.
   Уютная, чистая, с любовью обставленная комнатка - вот, что представляла собой келья, в которой четыреста лет тому назад останавливалась святая Винна. Об этом событии напоминали висящие на стенах старые пожелтевшие фотографии, на которых была изображена правительница Ирмии с насельницами монастыря того времени. Но разглядывать их сейчас было некогда: всего несколько минут осталось до полного захода Альбуса.
   Тара быстро попрощалась и удалилась. Монахиня Дуния и Вилла, по очереди приняв душ, кратко помолились и поблагодарили Богов за прошедший день. Девушка про себя поблагодарила также и святого Царя Чини за встречу с Тарой. Слушая вполуха слова молитвы, которую произносила монахиня Дуния для них обеих, она мысленно просила у святого Царя помощи для Уира. Теперь ей было ясно, что для того, чтобы Уир и Тара поженились, помощь Богов и святых просто необходима. Самим им не справиться.
   Когда Альбус совсем скрылся за горизонтом, и последние слова молитвы были произнесены, женщины направились к своим постелям. Может быть, монахиня Дуния и хотела что-либо спросить у Виллы, но не отважилась оскорблять Альбуса.
   В этот момент девушке показалось, что за столом, который находился в самом углу кельи, кто-то сидит. Она стала пристально вглядываться сквозь темноту. При этом невольно она сделала пару шагов в сторону стола, что и привлекло внимание монахини Дунии, которая также обратила свой взгляд в эту сторону.
   - Ой! - вскрикнула монахиня, рухнув на колени перед полупрозрачной фигурой женщины, которая, спокойно смотрела на двух путниц, сидя за столом, как обычно сидит живой человек.
   - Встань, Дуния, - обратилась святая Винна к монахине.
   Не трудно было узнать правительницу Ирмии, ведь они только что пусть бегло, но видели её фотографии.
   - Сядьте обе рядом со мной за стол.
   И Вилла, и монахиня прекрасно слышали святую Королеву. Они сели на стулья, окаймлявшие небольшой круглый стол, и молча стали ждать обещанного разговора.
   - Дуния, - начала святая Винна, - когда-то в твою судьбу вмешалась воля людей и разлучила тебя с любимым человеком. Вы не поженились, и ты не родила мальчика, которому предназначено было стать одним из пастырей. Тогда ты решила, что тебе пора в монастырь. Но вспомни: твои предки уходили в монастырь только после того, как их дети вырастали. Ты нарушила этот ход событий. После тебя не останется никого, кому ты передала бы священную Книгу Магии Совершенства. Скоро Великий Верну призовёт тебя к себе. Такова воля Богов. Но прежде чем это случится, ты должна передать Великую Книгу в достойные руки. Я хочу, чтобы ты отдала эту книгу Вилле.
   Святая Винна на минуту прервала свою речь. Тишина поглотила комнату. Монахиня Дуния, не смея возражать, обдумывала это странное предложение: передать книгу мирянке. Это означало только одно: путь Виллы лежит в монастырь.
   - Вилла, - обратилась Святая к девушке, внимательно слушавшей каждое её слово, - твой путь труден и тернист. На нём ты потеряешь имя, но обретёшь счастье.
   Последние слова окончательно уверили монахиню Дунию, что Вилла - будущая монахиня, ведь при принятии пострига, человек обретает новое имя, отказываясь от своего прошлого во всём, в том числе и в имени.
   - Я всегда буду помогать тебе так, как если бы ты была моей дочерью. Ведь мы с тобой одной крови и одной кармы.
   Казалось, монахиня Дуния перестала понимать, о чём речь. Ей оставалось только доверять словам Святой.
   - Теперь ложитесь спать. Я посижу рядом с вами и постерегу ваш сон, - закончила свою речь святая Винна, ещё больше сбив с толку монахиню. Чтобы святая сторожила сон смертных?! Где это видано? Впрочем, так ли уж была удивлена Дуния, как это показалось Вилле?
   Женщины быстро легли, каждая в свою постель. Они хотели обдумать только что услышанное, да и не только это: день дал им достаточно пищи для размышлений. Но как только их глаза закрылись, они сразу же уснули и спали беспробудным сном всю ночь до того момента, когда Альбус показался над горизонтом.
   Вилла проснулась первая. Она открыла глаза: святой Винны за столом не было.
   "Может быть, это был сон?" - подумала она. Сон. Как будто в ней открылись невидимые ворота, и она вспомнила, что ей действительно снился сон. Но только это был сон длиною в жизнь. За несколько мгновений своего сна она прожила жизнь святой Винны. Мурашки поползли у девушки по коже. Страшная мучительная жизнь кроткого и доброго человека: от девочки, любимицы ирмийского двора, до любящей жены и матери, на глазах у которой разъярённая толпа растерзала любимого мужа. В муже святой Винны Вилла узнала своего постоянного попутчика - монаха-призрака. Сын - маленький Финис. Тот же возраст, те же глаза. А вот человек, убивший саму святую Винну, оказался доктором Дарном. Свято веривший в то, что правители - помеха развитию общества, он собственноручно пустил ей пулю в лоб из древнего огнестрельного пистолета. Он ворвался в её покои вместе с группой мятежников, которым было приказано убить правительницу. Приказ был выполнен.
   Поражённая воспоминаниями чужой жизни, Вилла закрыла глаза. Сейчас ей хотелось опять уснуть и забыть сон, который только что вспомнила. Но Альбус неумолимо поднимался из-за горизонта. Зашевелилась в своей кровати монахиня Дуния. Ничего не поделаешь. Утро.
   Через некоторое время обе женщины приводили себя в порядок, чтобы отправиться на утреннюю молитву в храм, как вчера распорядилась госпожа Настоятельница. Молитва в храме вполне заменит утренние молитвы, обязательные для добропорядочных жителей Альбы.
   Вилла и монахиня собирались молча. Каждая чувствовала, что ещё придёт время, когда они ответят друг другу на интересующие их вопросы. Сейчас же они знали только одно: их жизни, тесно переплетённые этой поездкой по северным монастырям, наполнились новым и очень важным - для каждой женщины своим и в то же время единым - содержанием.
   Когда они вдвоём вошли в храм, там уже был Уир. Он нервничал и всё время оглядывался, по-видимому, высматривал Тару. Но девушки нигде не было видно.
   Поздоровавшись кивком, Вилла подошла поближе к Великим Вратам. Сейчас они были закрыты. Молодая монахиня перед ними читала слова утренних восхвалений Богам. Её голос был звучен и звонок. Тишина, стоявшая в храме, подчеркивала его чистоту и чёткость. Закончив восхваления, она повернулась лицом к Вратам, подняла руки в молитвенном жесте вверх и стала произносить слова молитвы, которую Вилла тут же узнала. Именно этими словами каждое утро и вечер молилась святая Винна. Именно так она воздевала руки к Богам, прося у них милости.
   "Взыщи мою душу, всемилостивый Верну!
   Святи меня любовью своей, всемудрый Минту!
   Даруй мне познание добра и зла, Великий Айне!
   И во Скрижалях Завета Богов да буду жить вечно!
   Одухотвори столп памяти моей, божественный Симу!
   И воскреси мою живую душу, всепрощающий Эсте!
   Открой предо мною врата вечности, Могущественный Демби!
   И я последую по пути, который мне укажет Златоглавый Ринте!"
   Дрожь пробежала по всему телу Виллы, пронзив её насквозь ощущением истинности и важности каждого слова древней молитвы. Девушка поняла, что когда-то много лет назад, святая Винна испытывала такое же благоговение перед Богами и такое же чувство сопричастности им, как сейчас испытала она. Да, они были едины: "одной крови и одной кармы", как сказала Святая. И хотя Вилла не могла отчётливо себе объяснить, что это такое - быть одной крови и одной кармы со святой или ещё с кем-либо, она знала, что это так и есть. Всё, что вчера вечером сказала святая Винна, - правда, как и каждое слово молитвы. Не совсем понятно, но правда.
   Едва ощутимая лёгкая волна пронеслась по храму. То ли Вилла почувствовала, как напряглись находящиеся в нём монахини, то ли ещё что-то, но, оглянувшись, она увидела входящую в храм госпожу Настоятельницу. Лицо Настоятельницы светилось утренней улыбкой. Она искренне радовалась храму, встрече с монахинями, которых Боги доверили ей, замечательному утру. Да и мало ли чему ещё может радоваться сердце женщины, за которой, как и вчера шёл внушительных размеров Хранитель.
   "Она умеет радоваться", - подумала Вилла. Лёгкая грусть защемила в груди: девушка вспомнила маленького Финиса, его молящие о помощи глаза. Ему нечему радоваться, ведь он даже не знает, что у него есть сестра.
   "Где ты, мой милый братец?" - пронеслись в голове девушки однажды уже слышанные ею слова. Образ младшего брата всплыл перед мысленным взором. Беззащитный двенадцатилетний мальчишка, ещё совсем ребенок, с умными и проницательными глазами, как у старшего Финиса. Не по возрасту грустный взгляд, всё понимающий, но не принимающий. Взгляд отчаявшегося, но не падшего духом бунтаря.
   Мысленно разглядывая брата, Вилла вдруг осознала, что она его не представляет. Она его видит. Видит сквозь расстояние. Он сидит за столом и что-то пишет. Или рисует. В руках простенькая автоматическая ручка. Где он только нашел такую древность?
   Она сосредоточилась и "посмотрела" на его рисунок. Это был план здания. Мальчик рисовал то здание, в котором он находится. Девушка поняла, что её брат обдумывает план очередного побега. Но откуда? Где он сейчас? Мальчик поднял голову. Он как будто почувствовал, что за ним наблюдают. Сосредоточенное выражение лица подсказало ей, что он пытается сконцентрироваться. Да. Так оно и есть.
   - Вилла! Вилла! - услышала она мысленный зов брата.
   - Я слышу и вижу тебя, - был её быстрый ответ, - где ты?
   - Меня перевели в пансионат для доноров, - голос брата дрогнул, как если бы девушка слышала его ушами. Отчаяние и страх промелькнули в нём.
   - Не бойся, ничего не бойся, - сразу же ответила она, почувствовав, как в ней подымается волна негодования на всю эту ситуацию, - я тебя обязательно вызволю оттуда. Обязательно. Ты слышишь?
   - Да, - словно выдохнул маленький Финис. Небольшая пауза яростным звоном отозвалась в голове девушки. Наконец, он продолжил:
   - Это будет нелегко. Здесь кругом лес. И охрана - не люди, а электронное наблюдение. Оно везде. Даже то, что я сейчас здесь нарисовал план здания, уже кому-то известно.
   - Но им не известно, что ты сейчас говоришь со мной, - подбодрила его Вилла, - и это уже плюс. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
   - Ты знаешь, в каком именно пансионате ты находишься? - спросила она брата, переходя к делу.
   - Нет, не знаю. Меня сюда доставили на аэромобиле. Летели недолго. Значит, не очень далеко от города. В лесу. Рядом озеро. Вот и всё, что я знаю.
   - Не так уж и мало, если учесть, что в окрестностях Динуса всего два пансионата для доноров, и, скорее всего, только рядом с одним из них есть озеро, - тут же отозвалась девушка.
   - Два? Откуда ты знаешь? - удивился мальчик.
   - Навела справки, - важно ответила она.
   В этот момент Вилла осознала, что рядом с ней стоит госпожа Настоятельница. Увлёкшись мысленным разговором с братом, она не заметила, как та подошла к ней. Тут же была и Тара.
   - Доброе утро, Вилла. Благословенье Богов да будет с тобою сегодня и всегда, - начала Настоятельница разговор. Приветливая улыбка по-прежнему освещала её лицо.
   Вилла поклонилась в монашеском приветствии. "А о маме ты тоже...", - услышала она в уме не закончившуюся мысль. Маленький Финис, по-видимому, понял, что кто-то прервал их разговор.
   - Я попросила Тару, - продолжала госпожа Настоятельница, - показать вам все достопримечательности монастыря прежде, чем вы покинете его. Я надеюсь, тебе и твоему спутнику будет интересно провести время со старой знакомой. И хотя Тара не так давно в нашем монастыре, всего несколько дней, она уже всё здесь знает. У неё очень хорошая наставница, которая её многому научила за столь короткое время.
   Маленькая тень грусти промелькнула при этих словах в глазах Настоятельницы.
   - Так что ступайте. Не надо терять время, ведь его у вас немного.
   Действительно, после обеда паломникам уже предстояло вернуться в Динус, а вечером у Виллы встреча с доктором Дарном.
   Девушка с благодарностью ещё раз поклонилась госпоже Настоятельнице. По каким-то ей одной ведомым причинам, та шла им навстречу. Она явно хотела, чтобы Уир и Тара были вместе, хотя бы сегодня.
   Вилла быстро подошла к Уиру, который во все глаза следил за ними с противоположной стороны храма. Она передала ему волю Настоятельницы, и втроём они покинули храм. Монахиня Дуния осталась молиться. А монах Тоний и трое псевдомонахов не очень-то и волновали девушку. Во всяком случае, ей было всё равно, где они.
   Тара по-прежнему старалась не смотреть им в глаза. Но в то же время в ней чувствовалась перемена.
   "Может быть, одумалась?!" - вспыхнула надежда на быстрое решение проблемы в душе Виллы.
   - Сначала мы пойдём в музей Святой Винны, - бесстрастным тихим голосом начала Тара.
   - Как? Её келья - это разве не музей? - удивилась Вилла.
   - Нет. В келье, как и в прежние времена, останавливаются гости монастыря женского пола, - начала объяснение молодая послушница, - в музее же много личных вещей святой. Там чувствуется святость.
   От последних слов Тары повеяло фанатизмом. Или это только показалось Вилле?
   "Интересно, - подумала она, - а в келье что? Святости нет? Только разве что сама святая Винна!"
   Невольная улыбка отразилась на её лице при этих мыслях. Тара настороженно посмотрела на неё. С чего бы той улыбаться, когда речь идёт о серьёзных вещах?
   Тара развернулась и пошла по направлению к красивому зданию, фасад которого украшали четыре колонны в виде исполинских птиц. Видно было, что ремонт этого здания был сделан не так давно, как того, в котором ночевали Вилла и монахиня Дуния. Двое паломников молча последовали за ней.
   Когда они вошли в здание музея, Уир отважился обратиться к своей любимой.
   - Тара, я так рад видеть тебя снова... - начал он, споткнувшись о ледяной взгляд девушки.
   - Мы здесь не для того, чтобы разговаривать на светские темы, - тоном, не терпящим возражений, она прервала его, - перед вами первый зал музея, который рассказывает об Ирмии и её истории до того, как была свергнута монархия. Ирмия, как вы знаете, соседствует с Арланией на востоке. Истории двух стран тесно переплетаются не только браками правителей, но и совместными решениями, походами против других стран. Арлания и Ирния никогда не воевали друг с другом, несмотря на то, что войны в истории Альбы - распространенное явление, особенно между соседствующими государствами.
   Монотонным голосом Тара продолжала рассказывать об Ирмии, её отношениях с Арланией. Вилла рассматривала экспонаты с интересом. Ей всегда нравилось всё новое, непознанное. Но сейчас она чувствовала, что перед ней раскрывается история страны, которую она знает, но это знание запрятано в ней где-то глубоко-глубоко. Воспоминание, узнавание, но никак не знакомство с новым и неведомым, - вот как можно было бы назвать процесс, который происходил с девушкой в музее святой Винны.
   Следующий зал был посвящен родословной святой, в роду которой были правители не только Ирмии и Арлании, но и многих других стран. Бабушкой же была почитаемая по всей Альбе святая Берна, младшая дочь Дирия, правителя Нивии. Святая Берна вышла замуж за Ирмийского правителя и родила трёх сыновей, один из которых и был отцом святой Винны. Бабушка принимала активное участие в воспитании девочки. Строгая и не любившая роскошь, она и внучку приучала к тому, что богатство не есть цель, а всего лишь средство, чтобы помочь как можно большему числу людей.
   Святая Берна прославилась тем, что по всей Ирмии на деньги царской семьи построила множество больниц и приютов для бедных (в то время еще были такие негативные социальные явления, как голод, бедность, болезни). Она организовала международный фонд содействия развитию науки, благодаря которому многие научно-исследовательские институты и университеты по всей планете получили возможность интенсивно и плодотворно работать. Можно сказать, она способствовала научному буму и последующей за ним научной революции, которая и привела к открытию хромосом и генов. Тогда альбийцы узнали, что правители выродились, истинных же с чудесным набором хромосом остались единицы, среди которых была и святая Винна.
   Прогресс в науке шёл нога в ногу с прогрессом в социальных отношениях. Появились такие понятия, как демократия, президентское правление. И много рвущихся к власти и деньгам людей нашли полное оправдание свержению монархии и истреблению оставшихся правителей. "Обманщики, выродки, душегубы" - такие эпитеты закрепились за правителями. А кому нужны такие цари и короли? Почва была подготовлена развивающейся в то время прессой и телевидением. Не трудно было убедить альбийцев, что ими правят ничтожества. Оказалось, так легко низвергнуть монарха в своём сердце! Много новых возможностей открылось перед рядовыми альбийцами с наступлением демократии. Теперь каждый мог если не стать президентом, то хотя бы помечтать об этом, и, таким образом, удовлетворить свои чувства гордости, желания власти, чести и богатства.
   Вилла смотрела на голограммы правителей, которые были размещены по всему залу и выглядели, как живые люди. В их расположении была определённая зависимость. Более древние располагались у входа в зал, а последние их потомки у выхода. Нажатием виртуальной кнопки рядом с каждым правителем можно было вызвать информацию о нём, которая тут же высвечивалась на экране небольшого книжного проигрывателя.
   Зал был огромен и включал в себя не менее тысячи голограмм правителей. Конечно, осмотреть каждого и прочитать что-либо о нём не представлялось возможным. Но уже одно то, что Вилла, Уир и Тара следовали сквозь ряды выглядевших, как живые, королей и королев, царей и цариц наполняло их непонятно откуда взявшимся чувством уважения к этим давно ушедшим людям. Не было ощущения, что идёшь сквозь толпу. Это не была толпа. Это были правители. Было в них нечто, указывающее на их непростое происхождение. И не только странный разрез глаз у древних царей и цариц, правивших тысячелетия тому назад. Даже последние правители излучали нечто такое, что не оставляло сомнения в том, что они - цари и короли по праву.
   Молодые люди в молчании и с неожиданным для них трепетом проследовали сквозь бесстрастно смотрящие на них голограммы в следующий зал. Это был зал собственно святой Винны. Вся её жизнь в древних фотографиях и картинах была представлена здесь. Как и её святая бабка, она посвятила себя помощи и милосердию. Многих монархов, бежавших от революций, приютила она в своём королевстве. Многих людей со всей Альбы, не предавших своих правителей, приняло её государство. С тех пор небольшая Ирмия, которая по размерам раз в пять меньше Арлании, стала интернациональной страной. Кого там только не встретишь: и арланийца, и сумийца, и нивийца.
   Но волна революции не пощадила и Ирмию: святая Винна была убита. Вот и имя убийцы: Делиус Киртис. С древней фотографии на Виллу смотрел доктор Дарн, разница разве что только в одежде. Даже причёска та же. Известный демократ, правая рука будущего президента Ирмии - Фареса, он погиб через несколько лет после убийства святой во время восстания сторонников монархии. По иронии судьбы, его застрелили так же, как когда-то он убил святую Винну: такая же зияющая рана во лбу запечатлена на древней фотографии.
   Вилла продолжала осмотр экспозиции. Тара давно уже ничего не рассказывала. Да и зачем, когда нажатием кнопки можно вызвать любую информацию. Уир молча следовал за девушками. История святой Винны его не очень интересовала. Гораздо больше он был озабочен тем, как найти подход к Таре, по-прежнему пресекавшей все попытки завязать разговор. Вид молодого человека постепенно становился все удручённее. Взглянув на него в один момент, Вилла поняла, что ему без неё не обойтись. Конечно, жизнь святой Винны - это интересно, но приехали-то они сюда не для того, чтобы ходить по музеям.
   - Тара, - обратилась она к молодой послушнице, - тебе действительно так нравится в монастыре, что ты хочешь здесь остаться?
   - Да, нравится, - без колебания ответила та.
   - Что именно тебя здесь больше всего привлекает? - продолжала выпытывать Вилла.
   - Всё. Я хочу служить Великому Верну.
   Немного подумав, девушка добавила:
   - Монахиня Курия сказала, что, если я приму постриг, то стану её келейницей. А она - святая и обязательно Великий Верну заберёт её к себе. А значит, и меня тоже.
   - Не поняла, - решила уточнить Вилла, - её причислили к лику святых?
   - Нет, но обязательно причислят, - с убеждением ответила Тара, - она может предсказать будущее любого человека. Она знает все грехи каждого. Она очень много молится. Говорят, всё, о чём она просит Великого Верну, он исполняет. И были даже чудеса.
   - Ты их видела? - вмешался Уир. В голосе его слышалось нескрываемое раздражение и неверие.
   - Нет, не видела. Но так говорят.
   - И что же она предсказала тебе? - не унимался молодой человек.
   - Что я буду монахиней Винной в честь святой Винны, - девушка была предельно серьёзна.
   - И конечно же попадёшь к Великому Верну? - саркастическая улыбка, за которой скрывалась настоящая паника, не сходила с лица Уира.
   - Может быть, и попаду. Ведь я буду её келейницей.
   - Это что? Служанкой что ли? - уточнил он.
   Девушка смутилась.
   - Конечно, я буду помогать монахине Курии, ведь она уже не молода. Но и она будет меня многому учить.
   - Чему, например? - спросила Вилла.
   - Смирению, терпению. Тому, как избавиться от страстей.
   - А они у тебя есть? - улыбка Уира явно потеплела. Ситуация начинала его забавлять.
   - Конечно, есть, - казалось, в монотонном голосе Тары появились нотки оживления, - они есть у каждого человека. Ведь драконы делают своё дело и внушают всё недоброе и злое. А люди часто идут у них на поводу.
   - А сейчас у тебя есть страсти? Что-нибудь конкретно сейчас будоражит твою душу? - вкрадчивым тоном допытывался Уир.
   - Сейчас? - На лице девушки отразилось недоумение. Немного поразмыслив, она продолжила:
   - Мать Курия говорит, что страсти нас борют всегда, ведь в каждом человеке есть гордость, жажда славы, ещё что-нибудь. Вот, например, то, что мы с вами разговариваем, уже означает грех. Ведь я при этом не молюсь, а значит, отвлекаюсь от служения Великого Верну. Каждая минута жизни должна быть посвящена Богу.
   - Даже когда ты кушаешь? - вмешалась Вилла.
   - Даже когда я кушаю или делаю ещё что-нибудь, я должна всё время думать о нём.
   - И как, получается? - ирония сквозила в каждом слове Уира.
   - Иногда, да. Иногда, нет, - простодушно ответила девушка.
   - А... Драконы мешают. Да? - молодой человек явно к чему-то вёл.
   - Конечно. Это они хотят гибели альбийцев.
   - И сейчас тебя отвлекают от молитвы Великому Верну тоже драконы? Или всё-таки мы, грешные Уир и Вилла? - Уир озорно посмотрел на свою спутницу. Поддержка с её стороны в виде улыбки не замедлила себя ждать.
   - Конечно, вы. Но вас ведут драконы. Это они внушили вам мысль приехать сюда, - горячо парировала Тара, - а сейчас внушают вам мысли смущать меня.
   - Да? - казалось, удивлению Уира не было предела.
   - Вилла! - обратился он к своей попутчице. - Ты видишь где-нибудь хотя бы одного дракона? Что-то я не вижу.
   - Я тоже не вижу, - подыграла молодая охотница на драконов своему коллеге.
   - Они могут действовать на расстоянии, - тупо глядя в пол, стояла на своём Тара.
   - Могут, - подтвердила Вилла, - но тогда получается, что и госпожа Настоятельница одержима драконами, ведь именно она послала нас троих сюда, в этот музей. Послала, зная, что Уир приехал в монастырь за тобой.
   Глаза Тары широко раскрылись. В них застыл ужас, сдобренный недоумением. В ней боролись сразу несколько чувств, которые не трудно было прочитать на её лице. Она не смела допустить такой мысли про госпожу Настоятельницу, но и факты были налицо. Та действительно сделала так, чтобы она, будущая монахиня, осталась почти наедине (Вилла не в счёт) с человеком, который стал виновником её греха.
   - Так может быть, госпожа Настоятельница всё-таки хотела, чтобы ты, Тара, поговорила с Уиром, выслушала его? - продолжала по горячим следам Вилла.
   Девушка, потупив взор, молчала.
   - Ведь мы не просто так вырядились во всё это, только что получив дипломы драконобоев, - показала она на рясу, - и приехали сюда. Конечно, поездка оказалась неожиданно интересной. Но ехали-то мы за тобой. В поисках тебя. Ты нужна Уиру и своему малышу. Поверь, ты очень нужна своему малышу.
   Вилла не на шутку разволновалась. Не должен сын Уира и Тары быть незаконнорожденным. Не должен. Страх за него, как и за младшего Финиса, подняли в ней целую волну негодования. Она схватила Тару за плечи и начала трясти, в отчаянии и гневе бросая ей в лицо слова:
   - И ты стремишься быть безгрешной? А ребёнка, своего ребёнка хочешь обречь на несчастную жизнь раба? Ты знаешь, что такое незаконнорожденный?
   Вилла теперь это знала и со всем пылом, на который была способна, пыталась донести это до Тары:
   - Это человек, который не вырастет человеком. Ему не дадут, не разрешат быть человеком. Он не получит ни материнской ласки, ни отцовского воспитания. Его будут растить и воспитывать, как в древности взращивали бычков. На убой. Понимаешь, на убой! А чтобы не было стыдно, что убивать будут живого человека, его сделают животным. Молчаливым безропотным животным, не способным самостоятельно мыслить.
   Уир потрясенно смотрел на свою спутницу. Такой он её не видел ни разу за семь лет знакомства. Он всегда считал, что гнев и отчаяние не присущи этой девушке.
   - Незаконнорожденных не убивают! - вскрикнула Тара, как будто что-то в ней, наконец, проснулось.
   - Не убивают? - удивилась Вилла. - А доноры органов? Это ли не убийство? А опасные радиоактивные рудники и химические производства, на которых используют их труд. Больше года там никто не выдерживает. Только роботы. А войны? Это, по-твоему, не убийства?
   - Они заслуживают этого. Они - незаконнорожденные, - едва слышно пыталась противостоять Тара, но на глаза накатились предательские слезы.
   - И твой малыш тоже заслуживает? - тихо спросила Вилла.
   Тара расплакалась. Она стояла, маленькая и хрупкая, и как ребёнок, вытирала кулачками слезы. В глазах её был страх и непонимание. Уир подошёл к ней, обнял за плечи.
   - Что ты? Что ты? - шептал он ей. - Мы этого не допустим. Мы заберем нашего малыша. Он будет жить с нами. Счастливо. Мы обязательно будем счастливы. Ведь я так люблю тебя.
   Молодой человек продолжал уговаривать свою любимую. А Вилла тем временем прошла в последний зал: зачем мешать личной беседе? К тому же ей действительно было интересно всё, с чем она познакомилась в этом музее.
   Последний зал был посвящен монастырю. Здесь девушка узнала, что монастырь N 13 был основан всего шесть веков назад на деньги богатого купца, который после смерти завещал всё свое богатство единственной дочери. Эта девушка и стала первой настоятельницей монастыря. С юных лет она решила посвятить себя Великому Верну. Предание рассказывает, что это случилось после того, как сам Великий Бог спас её от огромного дракона, когда тот напал на одинокую девушку, гулявшую в саду отцовского дома. Он явился в образе прекрасного юноши и поразил своим копьём место силы дракона.
   "По всей вероятности девушка была видящей, если она увидела и дракона, и Бога", - заключила Вилла. Впрочем, этот факт её не удивил. Ведь монахиня Дуния и монах Тоний тоже были видящими. Возможно, именно знание того, чего другие в силу ограниченности своих органов чувств знать не могут, и привело их в монастырь. Видящие не сомневаются в существовании драконов. Они знают, что те существуют, потому что их видят.
   Время неуклонно двигалось вперёд. Пора было покидать музей и собираться в дорогу. Паломникам предстояло вернуться в Динус после обеда.
   Вилла вернулась в тот зал музея, где она оставила Тару и своего друга. Уир по-прежнему что-то тихо вполголоса говорил девушке, придерживая её за плечи. Та стояла перед ним, низко склонив голову.
   - Пора собираться в дорогу, - подошла к ним Вилла.
   - Да, пора, - согласился Уир. Он нежно взял Тару за подбородок, поднял её голову и заглянул в глаза:
   - Тара, дорогая, иди и собери свои вещи. Мы едем домой.
   - Хорошо, - послушно прежним монотонным голосом ответила девушка.
   "Слава Богам, она согласилась", - успокоилась Вилла.
   Все вместе они вышли из музея. По лицу Уира блуждала довольная улыбка. Вилла тоже была рада, хотя какая-то смутная тревога не отпускала её. Вместе с Тарой она пошла в корпус, где остановились паломницы. Там же вместе с монахиней Курией вот уже несколько дней жила Тара. Уир отправился разыскивать монаха Тония.
   Вилла всего на минуту зашла в келью святой Винны. Монахиня Дуния была уже там. Она была готова к отъезду.
   Они взяли свои вещи, обмолвившись при этой парой ничего не значащих слов, и отправились к выходу. В какой-то момент девушке показалось, что в углу за столом опять сидит святая Винна. Она пристально посмотрела в ту сторону, но никого там не увидела. "Померещилось", - решила она и покинула келью.
   Проходя мимо комнаты, в которой жила Тара, она невольно замедлила шаг. Оттуда доносились крики и плач. Визгливый старушечий голос обвинял девушку во всех смертных грехах, называл её распутницей, преступницей, лгуньей и ещё много кем.
   - Ты не достойна любви Великого Верну! - орала старая монахиня. - Он отречётся от тебя, если ты уедешь. И ты ещё пожалеешь об этом. Самое малое, что тебя ожидает - это страшная и мучительная смерть. Ты будешь просить о ней, потому что ещё более мучительной станет твоя жизнь. Боги не прощают измены. Они очень ревнивы.
   Тара рыдала навзрыд. Вилла не выдержала. Она шагнула в сторону двери. Монахиня Дуния сделала невольное движение, чтобы удержать её, но, видя решимость девушки, отступила назад. Вилла постучала. Крик монахини резко оборвался. Спустя мгновение дверь открылась. Перед ней стояла очень пожилая женщина, почти старуха, невысокого роста, хрупкого телосложения, с гневным выражением лица и седыми прядями волос, не прикрытыми никаким головным убором.
   Монахиня с яростью взглянула на Виллу и хотела тут же закрыть дверь. Но девушка опередила её: она влетела в приоткрытую дверь, всем весом своего тела оттолкнув разъяренную женщину.
   - Ты готова? - обратилась она к Таре, совсем забыв, что в монастыре ничего нельзя делать и, тем более, его покинуть без благословления Настоятельницы.
   Та продолжала плакать. В глазах её был неподдельный ужас и недоумение.
   - Ты готова? - переспросила Вилла.
   Тара молчала.
   - Ты никуда не поедешь! - вмешалась старая монахиня. - Ты дала слово Великому Верну. Не этой грешной мирянке сбивать тебя с верного пути!
   - А кто вам сказал, что этот путь верный? - Вилла почувствовала, как негодование начало захлёстывать её. - Кто вам сказал, что отказаться от своего ребёнка угодно Великому Верну? Как вы можете решать за неё, что ей делать?
   - Я служу Великому Верну и потому его воля мне известна. А ты - дерзкая девушка - даже представить себе не можешь, какое наказание тебя ждёт за твое безрассудство и гордыню, - голос монахини стал грозным.
   - Это уже моё дело и моя жизнь, - спокойно ответила Вилла, - и я искренне желаю вам прожить, как можно дольше и молиться, как можно больше. Но причём тут Тара? У неё есть муж и ребёнок.
   - Лжёшь! - Перебила девушку монахиня. - Он ей не муж. И ребёнок - незаконнорожденный.
   - Если они поженятся, он перестанет быть незаконнорожденным, - парировала Вилла.
   - Ошибаешься, - не унималась пожилая женщина, - он зачат в грехе и рождён без брачного благословления. Он всё равно незаконнорожденный, и им останется, независимо от того, поженятся они или нет.
   - Не правда! - стояла на своём Вилла. - Если у него будут отец и мать, они смогут воспитать его достойным гражданином Арлании.
   - Наркоманом или террористом, - усмехнулась монахиня, - не может ничего хорошего получиться там, где начало плохое. Разве из гнилого семени вырастет доброе растение? Никогда.
   - Да причём тут гнилое семя? - возмущённо спросила Вилла. - Из гнилого семени вообще ничего не вырастет, а Уир и Тара - здоровые молодые люди с хорошим генотипом. Откуда гнилое семя?
   - Они не были в браке. Это грех. И ребёнок рождён в грехе, - твердила монахиня Курия.
   Дверь, которая так и осталась приоткрытой после того, как в неё вошла Вилла, отворилась настежь. На пороге стояла госпожа Настоятельница. В этот раз на её лице не было улыбки. За ней стояла монахиня Дуния, спокойно и в какой-то степени отрешённо читающая про себя молитвы, о чём Вилла могла заключить по её слегка шевелящимся губам.
   Настоятельница вошла в комнату. Беглый взгляд охватил всё помещение, сразу оценив обстановку. Спор резко оборвался. Даже Тара перестала всхлипывать. Она во все глаза с нескрываемым ужасом смотрела на хозяйку монастыря. Старая монахиня почтительно поклонилась. Её лицо сразу же приобрело благообразное выражение.
   - Что здесь происходит? - Вопрос, конечно, риторический, ведь госпожа Настоятельница сразу же поняла, о чём речь и что может происходить в кельи, где жили монахиня Курия и Тара.
   Какое-то мгновение женщины продолжали молчать. Первой ответила монахиня Курия:
   - Эта мирянка, - жестом, полным неодобрения, указала она на Виллу, - хочет отвратить Тару от пути служения Великому Верну. Я объяснила ей, что грех отступать от решения стать монахиней. Вступивший на этот путь уже не может повернуть назад. К тому же, Тара сама не желает возвращаться к прошлой жизни. Ей нравится в нашем монастыре, и она хотела бы здесь остаться.
   Вилла пристально посмотрела на Тару.
   - Это правда? - теперь госпожа Настоятельница обратилась к Таре.
   Девушка в ужасе переводила взгляд по очереди с одной женщины на другую. Она выглядела затравленным зверьком, которого загнали в угол и который не понимает, что от него хотят.
   - Да... То есть нет... - забормотала она. Её слова спотыкались о какое-то невидимое препятствие. Возможно, она не хотела оскорбить Великого Верну, монастырь, госпожу Настоятельницу и монахиню Курию. А может быть, она никак не могла сообразить, чего же она хочет сама и что хотят от неё. Наконец, под испепеляющим взглядом последней и строгим госпожи Настоятельницы она выдохнула:
   - Да... Я хотела бы служить Великому Верну.
   Слёзы брызнули у неё из глаз.
   - Как же так? - удивлению Виллы не было предела. - Ты отказывается от Уира и от своего малыша?
   Девушка молчала, губы её дрожали, по щекам лились слёзы, а глаза бесцельно смотрели в пол.
   - Не может быть, - озвучила свои мысли Вилла.
   Недолгое молчание воцарилось в комнате. Госпожа Настоятельница нарушила его первой:
   - Хорошо, Тара. Я уважаю твоё решение. Путь монахини - это действительно самое лучшее, что может для себя выбрать женщина в нашем мире, - сказала она и спустя мгновение добавила:
   - Если, конечно, это твой путь. К тому же ты все равно сейчас не можешь покинуть монастырь, потому что срок твоего перевоспитания закончится только через пять месяцев.
   - Почему? - удивилась Вилла. - Ведь они с Уиром поженились бы и не надо в таком случае никакого перевоспитания.
   - Это решаю не я, - спокойно ответила Настоятельница, - отменить наказание не в моей компетенции. Вашему другу надо было начинать не с монастыря, а со Службы надзора и Департамента по делам незаконнорожденных.
   "Как это раньше не пришло мне в голову? - удивилась про себя Вилла. - Ведь это же очевидно: Тара в монастыре не по своей воле, она проходит здесь перевоспитание, и забрать её отсюда можно, только отменив наказание".
   - Вам пора в дорогу, - продолжала госпожа Настоятельница, - рада была с вами познакомиться.
   Она выразительно кивнула Вилле и, как девушке показалось, кому-то сзади. Инстинктивно та обернулась и увидела во весь рот улыбающегося монаха-призрака и Хранителя, который в почтении склонил голову перед Настоятельницей монастыря N 13.
   В этот момент из угла комнаты вышел ещё один Хранитель. Вилла не заметила его, когда влетела в комнату. Хранитель монахини Курии был немалого роста с тёмно-фиолетовой "ленточкой" через плечо.
   "Как я могла его не увидеть? Он такой внушительный!" - удивилась про себя Вилла.
   Хранитель хозяйки кельи приблизился к её Хранителю. Девушка посторонилась, освобождая ему дорогу, как будто перед ней был человек. И опять она увидела, как хранители приветствуют друг друга. Только на этот раз (впрочем, может быть, ей это показалось) глаза двух белых существ были грустны.
   - Ой! - послышалось со стороны, где стояла монахиня Курия. Все обернулись к ней. Пожилая женщина медленно сползала на стул, который к счастью оказался рядом. Одной рукой она навалилась на спинку, а другой придерживала ту область груди, где расположено сердце.
   Настоятельница бросилась к ней. Она быстро помогла старой женщине удобно сесть, взяла её запястье в свою руку и нащупала пульс.
   Через мгновение она повелительным тоном обратилась к Таре:
   - Немедленно вызови врача.
   Девушка сначала заметалась, но потом нашла небольшой пульт. Она нажала на пару кнопок и отчётливо произнесла:
   - Монахине Курии плохо с сердцем. Госпожа Настоятельница просит вас немедленно прийти в нашу келью.
   Тара уже не плакала. Но взгляд по-прежнему был взглядом загнанного зверя. Однако это не мешало ей выполнять команды Настоятельницы. Она быстро достала из небольшого старомодного комода полотенце, намочила его в холодной воде и приложила ко лбу монахини, которая во все глаза смотрела на то место, где в этот момент стояли два хранителя, держа друг друга за руки, всем своим видом показывая, что они - едины.
   - Ты их видишь? - наконец, ослабленным голосом обратилась она к Вилле.
   - Да, - согласно ответила девушка, - я же видящая. Я - драконобой.
   - Видящие не способны видеть хранителей, - выдохнула монахиня Курия.
   - Как это? - удивилась Вилла.
   На помощь обессиленной монахине пришла Настоятельница:
   - Видящие могут видеть драконов, но не хранителей. Хранителей видят только избранные слуги Великого Верну.
   - Монахи? - уточнила Вилла.
   - Нет, - спокойно начала объяснение Настоятельница, - много видящих людей в монастыре, но тех, кто видит хранителей - единицы. Не всем, решившим посвятить себя Великому Верну, открыто видение высших существ. Великий Бог сам решает, кто достоин этого дара.
   - Я согрешила, - тихо вымолвила монахиня Курия. Не понятно было, кому предназначались её слова: то ли госпоже Настоятельнице, то ли двум хранителям, то ли Великому Верну.
   - Да, - в тон ей ответила Настоятельница.
   В этот момент в комнату вошёл врач. Вилле и монахине Дунии ничего не оставалось, как покинуть келью. Они стояли за дверью, не решаясь уйти совсем, хотя у аэромобилей их наверняка уже ждали мужчины. Монахиня Дуния по-прежнему молилась про себя.
   Через несколько минут вышла Настоятельница.
   - Пойдёмте, я провожу вас, - сказала она двум женщинам.
   - Что-то серьёзное? - робко спросила Вилла, шагая вслед за ней. Несмотря на то, что она по-прежнему была уверена в своей правоте относительно Тары, она чувствовала себя виноватой.
   - Обычный сердечный приступ, хотя и достаточно сильный, чтобы уложить её в постель на пару дней. Врач ей сейчас дал восстанавливающее лекарство. Скоро её сердце обновится и станет, как новенькое.
   - Или почти как новенькое, - спустя мгновение добавила Настоятельница.
   - У неё уже были такие приступы? - смутная тревога не оставляла Виллу.
   - Один раз. Тогда ей тоже дали восстанавливающее. Она быстро поправилась.
   - Но ведь восстанавливающее лекарство при болезни какого-нибудь органа больше двух раз не дают! Раз приступы повторяются, значит, ей нужна операция! Её, наверное, положат в больницу? - Вилла не на шутку разволновалась.
   - Нет, не положат, - спокойно ответила Настоятельница, - монахам не делают пересадку органов и тканей.
   - Почему?
   - Потому что ещё на заре трансплантологии Святейшие ордена Великого Верну из разных стран подписали вердикт, по которому монахам нельзя подвергаться такого типа операциям. Мы верим в бессмертие, нам не страшна смерть. Мы верим в душу, носителем которой является тело человека. Для каждой души есть свое тело, единственное и неповторимое, подходящее только для этой души и ни для какой больше. Только в этом теле душа может раскрыться навстречу Богам. Только в нём она может познать Богов. Какой смысл иметь тело, которое не даёт такой возможности? Зачем продлять жизнь, если при этом исчезает возможность служить Великому Верну?
   Вилла была потрясена. Она впервые узнала, что есть люди, которые не пользуются трансплантологией. И которые не боятся смерти.
   Они уже подходили к главной монастырской площади, где стояли оставленные паломниками аэромобили, когда Вилла отважилась спросить госпожу Настоятельницу:
   - Скажите, пожалуйста, а есть разница в понятиях "избранный" и "посвящённый"?
   Настоятельница ничуть не удивилась её вопросу, впрочем, как и монахиня Дуния, лицо которой по-прежнему было спокойным и бесстрастным.
   - Избранные, - начала она своё объяснение, - это те люди, которых выбрали Боги для достижения каких-то своих божественных целей. Они их ведут, помогают им, просвещают их. Избранному многое даётся, но и спрос больше. Например, монахиня Курия - избранная Великим Верну. Бог ей помогает во всём. Её молитвы - прямой диалог с ним. Но и спрашивает строго. Сегодня она позволила гневу одолеть себя и тут же была сражена. А посвящённые...
   Настоятельница на минуту задумалась. Наверное, подбирала правильные слова, чтобы девушка поняла, о чём речь.
   - Посвящённые - это люди, которые посвящены в какие-то тайны, мистерии. Перед ними открыты тайные знания. Но Боги, как правило, здесь ни при чём, хотя их именами часто прикрываются различные тайные общества и учения.
   - Тайные общества? - Вилла никогда не слышала ни о чём подобном. Ясно было, что речь шла не о еретиках и не о мафии с террористами.
   На этот раз Настоятельница не ответила. Они уже подходили к ожидающим их Уиру и монаху Тонию, которые коротали время в разговоре с тремя псевдомонахами. Как только Уир понял, что с приближающимися к ним женщинами Тары нет, он оторвался от не слишком интересного для него разговора и направился навстречу Вилле и двум монахиням. Поприветствовав госпожу Настоятельницу, он обратился к девушке:
   - Что-то случилось?
   В голосе его слышалась тревога.
   - Тара сегодня с нами не может ехать, - начала объяснять Вилла так, чтобы не очень ранить своего друга, - она ведь здесь не по своей воле, а проходит перевоспитание. Поэтому забрать её можно только после того, как с неё будет снято обвинение.
   Она не стала уточнять, что помимо этого девушка сама отказалась ехать. Ещё успеет ему об этом сказать.
   - А почему она не пришла нас проводить? - не унимался Уир.
   Ответила Настоятельница монастыря:
   - Пожилая монахиня, с которой она вместе живёт в одной комнате, немного приболела. Я велела Таре не покидать её. Сейчас там доктор. Мало ли что может понадобиться?!
   Казалось, Уир успокоился, хотя и выглядел расстроенным.
   Прощание с госпожой Настоятельницей и монастырём было недолгим. Она благословила каждого паломника на дорогу. Когда очередь дошла до Виллы, то, обращаясь к девушке и одновременно с ней к монахине Дунии, она сказала:
   - Мы всегда будем рады видеть вас в нашем монастыре. Для этого тебе, Вилла, не нужны разрешения Святейшего. Приезжай, когда захочешь. Единственное требование - это ряса.
   Через несколько минут три аэромобиля стартовали в сторону Динуса. Вилла, полная впечатлений и дум, не придала никакого значения тому, что псевдомонахи возвращались вместе с ними. Ведь мужчины за время, проведённое вместе, вполне могли подружиться.
   Всю дорогу монахиня Дуния по-прежнему молчала. Впрочем, девушку это устраивало. Да и полёт не был долгим, ведь монастырь N 13 находится от Динуса не так далеко, как островные монастыри.
  
   Попрощавшись с паломниками, Настоятельница направилась к монахине Курии, которая уже чувствовала себя гораздо лучше. Врач сделал своё дело и собирался уходить. Госпожа Настоятельница перемолвилась несколькими словами с доктором прежде, чем он их покинул. Затем велела Таре, которая смиренно сидела на стуле в углу, отправляться в храм, а вечером зайти к ней.
   - Нам необходимо поговорить. Как я поняла, тебе есть, что мне сказать, - объяснила она девушке спокойным тоном, но та при этих словах вся съёжилась подобно провинившейся маленькой девочке, которой грозит наказание от родителей.
   Оставшись наедине с монахиней Курией, Настоятельница придвинула стул к её постели и села на него. Она взяла руку старой монахини в свою. Никто не вымолвил ни слова. Тишина повисла в комнате. Казалось, обе женщины в тёмно-синих рясах слушали тишину. Так прошло достаточно времени, прежде чем Настоятельница произнесла:
   - Сегодня Великий Верну преподал нам урок.
   - Да, и не только он, - тотчас откликнулась старая монахиня, - я чувствую, что за этой девушкой стоят все Боги, вплоть до Верховного.
   - Гнев ослепил тебя, и ты не поняла этого сразу.
   - Да, - вздохнула монахиня Курия, - я даже не заметила Хранителя, потому что и мысли не допускала, что у простой мирянки может быть Хранитель. Да ещё какой?! Ты знаешь, кого мы сегодня видели?
   - Хранителя альфа.
   Курия согласно кивнула головой.
   - Они не приходили на нашу планету уже много столетий, - продолжала она, - такие хранители были только у древних правителей. Он один может превратиться в целую армию хранителей. Но почему?
   Настоятельнице не надо было уточнять этот вопрос. Она также не могла понять, почему у обычной девушки такой Хранитель. Почему девушка, которая впервые в жизни столкнулась с монастырями и их духом, видит хранителей? Впрочем, может быть, девушка и не такая уж и обычная. Настоятельнице уже был известен тот факт, что их монастырь посетила первая женщина-драконобой. Боги явно что-то затевают.
   - Может быть, Боги хотят восстановить монархию? - в тон её мыслям предположила монахиня Курия.
   - Зачем гадать? Если тебе не дано этого знать, значит, Боги не хотят, чтобы кто-то на Альбе был посвящён в их планы.
   - Да, - смиренно ответила пожилая женщина. Она закрыла свои глаза, губы зашептали слова молитвы. Настоятельница не мешала ей. Она знала, что сейчас старая монахиня своим сознанием переносится в другой мир. Туда, где она может общаться с Великим Верну.
   Молчание длилось долго. Наконец, монахиня Курия открыла глаза. Они были полны слёз:
   - Великий Верну мне ничего не ответил о замыслах Богов относительно этой девушки. Но я видела некоторые сцены из её жизни - то, что её ждет очень скоро. Это страшно... Предательства, скитания. Много чёрных воронов налетят на неё. Похоронят, но она воскреснет. То, что ей уготовано, не под силу человеку. Может быть, поэтому у неё такой Хранитель?!
   - Что Великий Бог хочет от нас? - спросила Настоятельница провидицу.
   Та на несколько минут погрузилась в тишину.
   - Многого, - начала она спустя время, - но в первую очередь помощи для неё.
   - Мы должны что-то сделать?
   - Возможно. Великий Верну говорит, что от нас требуется большая внутренняя поддержка - такая, которая спасёт её в самых тяжёлых жизненных обстоятельствах.
   - Тогда молись, Курия. Всё время молись за неё. Ты своей силой молитвы можешь ей оказать такую поддержку.
   Пожилая монахиня с грустной улыбкой посмотрела на хозяйку монастыря:
   - Сегодня я поняла, что мне далеко до духовной чистоты.
   - Мы - люди. И пока мы живы, нам до неё далеко. Но слава Богам за то, что они показывают нам нашу нечистоту. Мы с тобой нередко спорили по поводу гнева. Ты всё время доказывала мне, что праведный гнев угоден Великому Верну. Но где критерий того, что гнев праведен? Где? Сегодня ты гневалась, думая, что отстаиваешь правду. И к чему это привело?
   - Я была уверена, что святая Винна привела Тару ко мне, чтобы я из неё сделала достойную монахиню. А сейчас сама Святая сказала мне, что ей нужно вернуться к мужу и ребёнку. Я не понимаю, как могла так ошибиться.
   - Может быть, ты и не ошиблась, а просто неправильно истолковала полученную информацию. Что конкретно просила тебя святая Винна, когда ты просматривала путь Тары?
   - Чтобы я научила её служению Великому Верну, чтобы оберегала её. Тогда Святая сказала, что девушка с лихвой отблагодарит меня.
   - И ты решила, что речь идёт о том, что девушка - будущая монахиня и будет ухаживать за тобой в старости? Покровительство святой Винны ты расценила, как указание на её будущее? Так?
   Настоятельница улыбнулась. Но улыбка не выражала радости, скорее грусть.
   - Да, - старая монахиня выглядела удручённой.
   - Ты забыла одно из правил Великого Верну в оценке событий, - напомнила ей Настоятельница, - два события рядом не означают, что одно вытекает из другого. Они просто рядом. Вот сегодня ты предположила, что раз у Виллы Хранитель альфа, значит, Боги хотят восстановить монархию, потому что такие хранители были только у древних правителей. Но это было тогда. Теперь всё может быть совсем иначе.
   - Да, ты права. Мы судим о том, чего не знаем, а только предполагаем. И руководствуемся в своих поступках предположениями. Это ошибка, а значит, грех.
   И опять старая монахиня погрузилась в созерцание. На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Настоятельница также закрыла глаза. В душе её текла молитва. Спокойная и радостная, подобно ручейку, она всегда находила себе дорогу, несмотря на буераки и неровности жизни.
   - Я была самонадеянна, - услышала, наконец, она грустный голос монахини Курии, - я так была уверена в предназначении этой девушки, что ни разу не спросила Богов, а так ли это. Сейчас я поняла, что она не должна оставаться в монастыре. Я видела её сына взрослым.
   Женщина устало и горестно вздохнула.
   - Сколько же грехов я сегодня совершила! - воскликнула она после недолгой паузы. - Если верно то, что я сейчас узнала, то её сын будет Святейшим Арлании. Понимаешь, Святейшим! И о будущем Святейшем я сказала, что он вырастет наркоманом или террористом!
   Настоятельница ошеломлённо смотрела на провидицу. Наконец, она подвела итог:
   -- Вот почему ей покровительствует святая Винна. Тара избрана Богами, как мать будущего Святейшего. И для того, чтобы она воспитала сына в духе веры, её нужно научить служению Великому Верну так, как если бы она была монахиней.
   Опять воцарилось молчание. Женщины, каждая по-своему, размышляли над полученной информацией.
   - Получается, незаконнорожденный - это не всегда грех, - подвела итог своим мыслям монахиня Курия.
   - Пути, которые предназначают для людей Боги, поистине неисповедимы, - озвучила свои мысли и Настоятельница.
   После небольшой паузы она продолжила:
   - Нас учили, что низшие хранители трепещут перед высшими. Но сегодня мы видели, что они приветствовали друг друга, как равные. Что ты об этом думаешь, Курия?
   - Меня это не удивило. Я уже сталкивалась с подобным в своих созерцаниях. Великий Верну тоже предельно прост в обращении. Раньше я старалась об этом не думать. Но возможно, подобострастное отношение к тем, кто выше, - это изобретение людей.
   Настоятельница согласно кивнула головой. Из своей жизни она уже вынесла урок, что не всегда то, чему учат, совпадает с тем, что есть на самом деле.
  
   В Динусе Вилла оставила монахиню Дунию на главной площади монастыря N 3, а сама отправилась домой. На завтра монахиня попросила девушку о встрече, чтобы передать заветную Книгу. Вилла пригласила её к себе в гости на обед. На этом женщины и распрощались. С мужчинами же они простились ещё в полёте, по коммуникофону.
   Дома Вилла быстро поднялась в ванную комнату, набрала полную ванну теплой воды, добавила туда ароматы. Она хотела прежде, чем пойдёт к доктору Дарну немного расслабиться. Но расслабиться не помогла ни тёплая вода, ни струйки гидромассажа, ни приятные успокаивающие запахи. Девушка по-прежнему ощущала переполнение и перенапряжение от всего, пережитого ею в поездке.
   Автоответчик записал несколько сообщений. По мере включения каждого, в пространстве перед Виллой появлялось изображение говорящего. Несколько раз звонил Риг. Он всё ещё был на границе у отца.
   - Вилла я очень скучаю, - вещала его голограмма, - я знаю, что виноват перед тобой. Ведь я тебя огорчил. Мне, правда, не совсем понятно, что именно тебя так огорчило. Этого мальчика было необходимо сдать полиции. Но я всё равно прошу у тебя прощения. Прости! Через три дня я возвращаюсь. Очень надеюсь, что между нами всё будет по-прежнему. Я люблю тебя, Вилла.
   - Вилла, это Анди, - молодой полицейский был в форме, по-видимому, - на службе, - когда мы с вами встретимся? Или вы уже забыли обо мне?
   - Вилла, сегодня ночью буду у тебя. Не терпится тебя раздеть, - Ярн непринуждённо смеялся, предвкушая приятные моменты.
   Последний звонок коммуникофон зарегистрировал всего за полчала до её прибытия домой.
   Были и другие звонки. Свирра напомнила о предстоящей свадьбе и просила её быть свидетельницей. Просьба была неожиданной, девушки никогда не были подругами. Вилле не пришло в голову, что причина такого поворота событий в том, что она теперь - знаменитость. Иметь первую женщину-драконобоя своим свидетелем на свадьбе, это не только престижно, но и привлечёт дополнительное внимание к свадьбе со стороны общественности Динуса.
   По-прежнему грустный Герн, звонок которого был зафиксирован в день, когда Вилла покинула Динус, просил её о встрече.
   - Мне грустно, Вилла, - сказал он, - если будет время, давай вместе развлечёмся, сходим в какой-нибудь бар, поболтаем, как прежде? Ригу не о чем волноваться, я ему не соперник.
   Эта встреча ни к чему не обязывала. К тому же, Герн действительно нуждался в поддержке. Провалить выпускной экзамен - это не шутка. Не скоро он ещё от этого оправится.
   Пообщаться и поболтать хотела бы и Лина, сестра так не любимого Виллой Вейса. Но на Лину отношение к её брату не распространялось. Приятная юная девушка иногда забегала к сокурснице брата, и они с удовольствием вместе пили кофе, обсуждали модные наряды и причёски, новые видеожурналы и многое другое. Мало ли о чём могут говорить две девушки, когда они одни?
   Отвечать на звонки сегодня у неё не было ни сил, ни желания. Пожалуй, только звонок Ярна не вписывался в категорию "всех". Мысль, что они сегодня увидятся и опять будут наслаждаться друг другом, вызвала у неё приятную и мечтательную улыбку. Тот факт, что за всё время поездки, она почти ни разу о нём не вспомнила, не удивил её. Ведь поездка была такой насыщенной!
  
   Доктор Дарн, как всегда, был великолепен. Голубой костюм, предписанный днём Эсте, подчёркивал бездонную синеву его глаз. Вилла сидела, как и раньше, в кресле, удобно расслабившись, и рассказывала доктору о своей поездке. Она ничего не скрывала. Ей необходимо было с кем-то поделиться, рассказать обо всём увиденном и услышанном: о Богине Эоле и Терциусе, о святой Винне, о хранителях, о Царе Чини.
   Доктор внимательно слушал, а она продолжала свой рассказ о невидимом монахе-призраке, об Уире и Таре. Час шёл за часом. Девушка и не заметила, что время их сеанса давно закончилось, и все добропорядочные альбийцы уже спят. Шторы на окнах были плотно прикрыты, так, что понять, какое время суток на улице было невозможно. А чувство времени совсем покинуло взволнованную девушку. Не вспомнила она и того, что сегодня ночью к ней собирался заехать Ярн. И, конечно, она понятия не имела, что в своём кабинете Министр по национальной безопасности уже который час слушает её рассказ с не меньшим вниманием, чем доктор Дарн.
   Когда она закончила говорить, не забыв поведать о том, что видела на старой фотографии двойника доктора Дарна - убийцу святой Винны, ночь уже подходила к концу: до рассвета оставалась всего пара часов.
   Доктор выглядел озабоченным, но спокойным. Он, опытный психиатр, умевший по одному только выражению лица своего пациента поставить правильный диагноз, сейчас столкнулся с состоянием, до того им невиданным и не описанным ни в одном из учебников по психиатрии. При формальном подходе налицо было несколько составляющих психоза: бред преследования, величия, воздействие из-вне, галлюцинации. Но перед ним сидела девушка, способная полноценно выражать свои эмоции, с неискаженным логическим процессом. Её живое лицо никоим образом не напоминало маскообразности истинно больных людей. Её галлюцинации, если это были они, были непостоянны и слишком разнообразны: она и видела, и слышала, и ощущала. Бред (если это был он) также не похож на тот, который бывает при психозах. Девушка полностью адекватна и не потеряла связи с реальностью. Слияние с Богиней и со святой Винной не радовало её и не наполняло предельно раздутым чувством собственной значимости и гордости, что, как правило, характерно для душевнобольных пациентов. К тому же, она полностью приняла курс поленосителей, как ей было предписано. И это лечение не уменьшило, а как будто даже увеличило её симптоматику.
   Что-то внутри подсказывало доктору, что стоит прислушаться к рассказу Виллы, хотя он и не видел большого для себя смысла во всей этой информации. Его как врача гораздо больше интересовало не то, что она говорит, а то, как она говорит. Из всех своих размышлений доктор Дарн вынес для себя следующий вывод: он столкнулся с чем-то неведомым современной психиатрии. Специальное лечение его пациентка уже приняла. Следовательно, от него, как от доктора, требуется только одно: наблюдать за ней и оказать ей необходимую помощь, если в этом будет необходимость. Пока что он чувствовал только одну необходимость: девушке нужно выговориться. Всё происходящее с ней настолько необычно в первую очередь для неё самой (и это тоже не укладывается в картину заболевания), что друг, готовый её выслушать и проанализировать всё с ней случившееся, - это как раз то, что и требуется от доктора Дарна.
  
   Когда Вилла покинула кабинет доктора, уже было утро. Министр по национальной безопасности, так и не сомкнувший глаз этой ночью, быстро просмотрел отчёты своих соглядатаев. В них он ничего нового для себя не нашёл. Девушка всё рассказала гораздо подробнее, чем его агенты.
   Он откинулся в своём кресле и час сидел неподвижно. Мысли одна за другой проносились в его голове и, чем больше он думал, тем больше склонялся к одной и той же: необходимо созвать Совет Трёх. Ни в коем случае о Вилле не должен знать господин Президент или ещё кто-либо ранее, чем это решит Совет Трёх. Речь идет не об отдельном государстве и даже не о судьбе Альбы. Хотя, возможно, замыслы Богов коснутся вся и всех. В том, что Боги что-то затевают, господин Министр не сомневался. И эта информация в первую очередь должна быть донесена до двух остальных членов Совета. Третьим был сам Министр по национальной безопасности Арлании. Только об этом никто, кроме Совета Трёх никогда не знал и не узнает. Так устроена иерархическая лестница клана Всевидящих - единственной действительно наделённой властью организации.
   Именно клан Всевидящих на самом деле управляет всеми делами планеты. Клан строит её историю согласно определённому замыслу, в который посвящены только несколько человек на Альбе, направляя в нужное русло политику любой страны, определяя курсы всех валют и направление финансовых потоков. Именно Клан Всевидящих руководит всеми средствами массовой информации, создавая в каждой стране то общественное мнение, которое отвечает замыслам этой всемирной (а вернее, надгосударственной) организации.
   И развитие человека, а, следовательно, и общества в целом происходит также в направлении, давно рассчитанном и предписанном Кланом. Все же те, кто думают, что наделены властью и действуют самостоятельно, - глупцы, не подозревающие о том, что каждый их шаг выверен и направляется невидимыми Всевидящими братьями. Правительства, кабинеты министров, партии, финансовые корпорации, банки, университеты, фонды, телевидение - марионетки, не подозревающие о реальном положении вещей.
   Совет Трёх - высший орган Клана Всевидящих. Чуть ниже на иерархической лестнице - Совет Семи. Ещё ниже - Священная десятка. Затем идёт Совет Тридцати - орган, который принимает решения и разрабатывает стратегии всеальбийского масштаба. Советы первых трёх ступеней подают идеи в Совет Тридцати и контролируют его деятельность.
   На пятой ступени находится Совет Семидесяти, который состоит из семидесяти Всевидящих Исполнителей и представляет собой исполнительный орган Клана. Всевидящие Исполнители следят за воплощением в реальность решений Совета Тридцати.
   Вниз по иерархической лестнице количество посвящённых увеличивается в геометрической прогрессии. Причём, чем ступень лестницы ниже, тем менее они знают, во что на самом деле посвящены. Кто-то уверен в том, что он - член какой-нибудь древней мистической или полумистической организации, кто-то "посвящён" в древние религиозные учения и "проводит" на Альбу волю Богов, кто-то считает себя террористом международного масштаба и т.д.
   Весь Клан построен так, что знают в лицо друг друга только те, кто находится на одной и той же ступени. Ни тех, кто ниже, ни тех, кто выше они знать не должны. Все распоряжения свыше нижестоящим адептам передаются бесконтактным способом. На высших ступенях - это внетелесное общение с обязательным подтверждением на материальном уровне. На низших: современные средства связи вполне позволяют осуществлять любую коммуникацию. Есть, правда, еще так называемые "перекрестки" - люди, на которых "сходятся" посвящённые разных ступеней. Правда, как правило, сам "перекрёсток" об этом и не подозревает, но о нём и его миссии хорошо осведомлены те, кто выше.
   Клан Всевидящих - совершенная организация, выкристаллизовавшаяся за тысячелетия истории альбийской цивилизации. Кем она была создана? Кто-то считает, что самим Великим Верну. Некоторые приписывают её создание Великому Минту. Не забывают и о Великом Демби. Очень распространено мнение, что эта совершенная организация своим происхождением обязана древним правителям. Или даже пришельцам. Но так думают те, кто ниже. Ниже Священной десятки. Да и пусть себе думают, что хотят. По большому счёту это никак не отражается на самой организации, а адептам даёт хотя и ложное, но очень действенное, а, значит, и важное чувство сопричастности Высшему.
   Как часто люди высокого духовного уровня, которые в своих глазах и в глазах окружающих преодолели свою гордость и полностью отказались от своих желаний, на самом деле, являются пленниками идеи служения Богам, космическому разуму - одним словом, Высшему. Какая услада и какое наслаждение быть сопричастным Высшему! Чувство собственной важности, или всё той же гордости, во всей своей красе! Умнейшие люди, но всё те же марионетки! Как легко управлять теми, кто, преодолев все крючки и перерезав все нити, остаётся на главной - идее служения Высшему! Такие люди могут всё, потому что им ничто не мешает. Они свободны от всего: страстей, привязанностей, мнений и суждений. Но не свободны от главного - от идеи служения. И ради главного идут на всё. Благодатный материал для Клана. На вес золота.
   Священная десятка никому не служит. Десять посвящённых - сами высшие и сами вершат судьбы Альбы. Их бог - закон причинности и следствия. Они создают те причины, которые со временем приведут к необходимым следствиям. Совет семи - это наблюдатели, которые с высоты своей ступени смотрят за Священной десяткой и за всем зданием Клана. Смотрят и об всём докладывают Совету Трёх. Только Совет Трёх - действительный Бог и главный жрец в одном лице. Только Совет Трёх решает, какой быть Альбе и человечеству.
   Такое воззрение не мешало Министру по национальной безопасности и одному из членов Совета Трёх быть верующим человеком. Да и как можно не верить, если он знает, что Боги существуют. Знает так же, как и другие члены Совета. Но он также знает, что Боги в дела Альбы вмешиваются крайне редко. Здесь всё вершит Совет Трёх и Клан Всевидящих в целом. И даже то, что происходит в Нивии и Ликадии, возможно только с ведома Совета Трёх, ведь один из его членов - влиятельное лицо именно в этой стране. Планете необходим постоянный источник угрозы, чтобы могла развиваться военная промышленность. Другое дело методы, которыми поддерживается противостояние. Министр никак не мог понять, несмотря на свою полную осведомлённость, зачем отрицать существование драконов и подвергать видящих преследованиям.
   Впрочем, может быть и он чего-то не знает. И всемогущество Совета Трёх - тоже иллюзия. И не Совет Трёх решает и вершит судьбу Альбы, а кто-то один. Один, единственный. И он - не человек.
   Эта мысль неоднократно посещала Министра и ранее, но сегодня впервые он мог назвать имя всемогущественного правителя Альбы. Терциус!
   Возможно, так оно и есть, но не факт. Ни к какому мнению и ни к какой мысли нельзя привязываться. Министр по национальной безопасности Арлании прошёл длинный и трудный путь посвящения. Нет, на низших ступенях он никогда не был. Сын Всевидящего из Совета семидесяти, он автоматически начал свою карьеру в Клане с помощи своему отцу, не подозревая, что его готовили не просто тому на смену, а выше. Прекрасные способности видящего, умноженные на древние знания, которые он получил с пелёнок, плюс полное открытие кармы при инициации. Именно карма и предопределила его будущее. Нет, на высших ступенях Клана никто не верит в перевоплощение. Под открытием кармы подразумевается присоединение к накопленным за тысячелетия знаниям человечества. Такого багажа Министру вполне хватило на то, чтобы уже в возрасте пятидесяти лет, он вошёл в Совет Трёх, заменив в нём умершего сто тридцати трёхлетнего члена Совета.
   Министр поднялся из своего кресла и направился в святая святых своего жилища: в комнату, которая находилась ниже всех этажей в его доме и о существовании которой не знала даже его жена. Пройти в неё можно только по коридору, вход в который открывался за огромной картой Арлании, висевшей в его кабинете. Он слегка нажал в определённой точке карты, затем - в другой, и, наконец, - в третьей. Карта медленно "отъехала" в сторону. Дверь за ней отворилась автоматически и также автоматически закрылась за вошедшим в неё человеком.
   По мере того, как Министр шёл по петляющему и постепенно уходящему вниз коридору, включался свет. Вот и заветная комната. Обитые тёмно-красной тканью стены, мягкое удобное кресло. И больше ничего. Он сел в это кресло, закрыл глаза и, только губами произнося одному ему известные слова, стал погружаться в необходимое для контакта с другими членами Совета состояние. Он вызывал их. Прошло несколько минут прежде, чем ответ пришёл от одного, а затем и от другого. Они подтвердили, что слышат его. Совет был назначен через час. Столько времени необходимо каждому, чтобы добраться до их заветной комнаты и погрузиться в состояние изменённого сознания до тех глубин, когда возможен контакт такого уровня без каких-либо помех и ограничений.
   На этот час Министр решил не покидать комнату. Сидя в кресле, он продолжал пребывать в состоянии глубокого транса.
  
  
   Глава 5. Любовь.
   Когда Вилла вернулась домой от доктора Дарна, было уже утро. Но вопреки всем правилам она сразу же отправилась спать.
   Быстро скинув с себя одежду, девушка просто рухнула на кровать. После того, как всё напряжение и все сомнения были выплеснуты и оставлены в кабинете доктора, она чувствовала себя опустошённой и обессиленной. Пустота в голове, ни одной мысли. Только усталость отдавала в висках глухим монотонным звоном.
   Сон пришёл к ней сразу, как только голова коснулась подушки. Впервые в жизни она спала днём. Девушка даже не успела попросить прощения у Альбуса, лучи которого светящимся туманом разливались по комнате. И во сне она купалась в этих лучах, парила в них.
   Постепенно очертания комнаты исчезли. Осталось только облако света в пространстве, внутри которого плавала она - Вилла Миратеус, девушка с планеты Альба. Приятная истома, лёгкая живительная прохлада. И свет, много света вокруг. Вилле казалось, что она сама становится этим светом, что она и свет едины. Она есть свет, а свет есть она. Единство и слияние. Как приятно! Как восхитительно!
   В какой-то момент она ощутила, что опять начала принимать очертания. Но не свои. Из света проявилась Богиня Эола - прекрасная, излучающая свет девушка, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы сказать: Это - Богиня. Но она была не одна. В крепком поцелуе и близости с ней возник образ красивейшего из Богов - Минту. Слитые воедино они плавали в облаке света, излучая свет, будучи светом.
   Затем картинка постепенно стала меняться: вместо Эолы появилась Аюэль - серебристая жрица, преданная своей Богине. И эта девушка танцевала танец любви и близости со своим возлюбленным в светящемся облаке. В нём Вилла узнала ночного гостя, гладившего её волосы, которого она сначала приняла за монаха-призрака. Будучи Аюэль, девушка чувствовала все прикосновения любимого, она испытывала все чувства Аюэль, как до этого испытала чувства Эолы. Красиво! Совершенно! На Альбе нет таких слов, чтобы описать любовь Богов и их приближённых.
   Аюэль исчезла так же, как исчезла Эола. На смену ей появилась прекрасная правительница Ирмии - Винна. Вместе со своим мужем, который действительно был похож на невидимого монаха, но только в королевском облачении, она танцевала всё тот же танец. В пространстве над миром и временем. Тепло и нежность излучали танцующие. Свет и тихая радость наполняли Виллу в её сне.
   И опять контуры танцующих стали размываться, преобразуясь в другие образы. На этот раз это была Вилла. Она ощущала себя воздушной и светящейся, переполненной всеми теми чувствами, которые испытывали её предшественницы в свете. Её тело по-прежнему чувствовало рядом другое тело - тело мужчины, слившееся с ней в поцелуе и близости. Любовь пронизывала её всю, стрелой пронзая тело. Оно извивалось в танце любви, и в такт ему вторило тело её любимого. Но кто это был? Вилла знала: любимый.
   Когда она в своём сне попыталась разглядеть его, то увидела странную картину. Лица менялись одно за другим. Знакомые и незнакомые мужчины сливались с ней в одно целое. Среди них она узнала Нега, Вейса, Ярна, Рига, доктора Дарна. Последним появилось лицо монаха-призрака, но не полупрозрачное, каким она привыкла его видеть, а как наяву. Танец двух тел стал отчаянно напряжённым и интенсивным. Она чувствовала каждое движение мужского тела, каждый импульс, исходящий от него. На пике страсти внутри Виллы разверзлась бездна. Гром и молния пронзили её сознание. Девушка проснулась.
   Какое-то время она никак не могла понять, где сон, а где реальность, настолько чёткими и натуральными были все её ощущения и переживания. Тело лежало распростёртое на кровати. И она могла поклясться, что оно действительно только что пережило всю бурю страсти. Таким удовлетворённым и одновременно опустошённым и наполненным было оно. Вот только мужчины рядом не было.
   Воздух вокруг вибрировал, внизу звонил звонок. Кто-то стоял за дверью. Вилла вскочила с кровати. Быстро накинула на себя синюю тунику согласно дню Верну. Монах-призрак, как всегда был рядом. Он стоял у окна и как будто что-то разглядывал на улице. Она помчалась вниз и в последний момент, выбегая из комнаты, увидела, как тот обернулся. На его лице была улыбка, довольная и счастливая. Или... ей это показалось?
   За дверью стояла монахиня Дуния. Было время обеда. А ведь они договорились, что пообедают вместе. Девушка ринулась на кухню, приглашая туда и свою гостью. Она за считанные минуты накрыла на стол: отбивные из синтетической рыбы в соусе свитау (приготовлен из плодов тропического растения), по мнению хозяйки дома, должны непременно понравиться монахине. Жареный картофель в качестве гарнира, обильно сдобренный травами и приправами, скрасит любой обед. Все-таки какое это благо цивилизации - самоготовящиеся консервы! Быстро, вкусно, рационально. Ровно столько килокалорий, сколько необходимо человеку получить во время обеда. Главное, ввести в программу самоготовки правильные показатели: возраст, вес и уровень физической активности собирающегося покушать человека.
   А вот кофе Вилла решила сварить сама. Пусть сегодня они выпьют натуральный кофе. Вряд ли монахиня может себе позволить сверхдорогие несинтетические продукты. Девушка хотела сделать той что-нибудь приятное.
   И она попала в точку. Монахиня Дуния была растрогана. Оказывается, последний раз она пила натуральный кофе в детстве, в своей стране - в Нивии. Ведь именно там ещё остались плантации кофе.
   Кофе навело монахиню на воспоминания. Она рассказала девушке о своём детстве. Оказывается, её настоящее имя - Микка. Родилась она в пригородах Ранду - столицы Нивии. Её род княжеский. Когда-то её предки были в родстве с правителями этой страны. Когда революция проглотила королевскую династию, расстреляв всю королевскую семью на центральной площади Ранду перед усыпальницей правителей на глазах у всего народа, вместе с расстрелянными были и предки Микки, не предавшие своего короля до самой смерти. Но в роду осталась Великая Книга - подарок последнего короля своим родственникам. Подарок был неожиданным: Великая Книга - светским князьям! После смерти правителя, оставшейся в живых прапра...прабабушке Микки во сне явился Великий Верну и велел ей стать монахиней. Таким образом, поступок короля оказался провидческим. После этого в роду повелось, что после того, как дети вырастают, женщины принимают постриг и становятся монахинями. Так было в течение четырёхсот лет. Но на монахине Дунии этот обычай должен прекратиться. Ведь она не оставила после себя потомства.
   Дойдя до этого места в своём рассказе, монахиня загрустила. Вилла не перебивала. Она поняла, что воспоминания не легко даются ей.
   - Я не была красавицей, даже наоборот: полная, лицо в веснушках, всегда немного потное. Волосы: как будто их редко расчёсывали. Хотя это было не так, просто структура волос такая, что они очень быстро путались.
   После небольшой паузы она продолжала:
   - Мне было всего шестнадцать лет, когда я встретила Ларри дома у одной из одноклассниц. Это был её брат. Ему тогда было двадцать пять. Красивый и статный, он, конечно, не обратил на меня никакого внимания. После этого я взялась за себя и свою внешность. Я перечитала кучу книг по макияжу и причёскам. Села на диету, стала заниматься спортом. Через полгода, когда мы встретились вновь на дне рождения его сестры, он, естественно, меня не узнал. Он был уверен, что видит меня впервые. Мы начали встречаться. Украдкой. Ведь мне было всего шестнадцать, и я ещё училась в школе. Через несколько наших встреч я стала женщиной. Но это было таким счастьем - быть его женщиной.
   В тоне монахини Вилле послышались мечтательные нотки. Лицо её отражало былое счастье.
   - Но вскоре обо всём узнали мои родители, - рассказывала монахиня Дуния далее, - в общем-то, они были не против нашего брака. Как потом выяснилось, и его родители тоже не возражали. Но помехой был мой возраст. В Нивии выйти замуж можно только после восемнадцати лет. Родители боялись, что я могу забеременеть вне брака. И было решено нас разлучить на полтора-два года. Так, чтобы мы не виделись. Нивия, ты знаешь, полувоенная страна. Ларри же был военным космолётчиком. Его отец настоял, чтобы он попросил своё начальство перевести его в какой-нибудь отдалённый гарнизон, чтобы мы были вдали друг от друга. К тому же, это очень перспективный ход для карьеры военного. Сначала мы каждый день общались по коммуникофону. Но постепенно Ларри стал всё реже и реже мне звонить. Сама я почти никогда ему не звонила, ведь он мог выполнять боевую задачу в этот момент: военным запрещены штатские звонки, когда они на службе.
   Монахиня задумалась, погружённая в свои воспоминания. Вилла не мешала ей, она молча сидела напротив. Через некоторое время женщина продолжила свой рассказ:
   - Однажды в день весеннего Альбуса - есть такой праздник в Нивии - я не выдержала и поехала к нему, не предупредив его о своём визите. В этом была моя ошибка. Я очень любила этот праздник, все дети на моей родине его любят. А я была наивна, как ребенок, несмотря на свои восемнадцать лет. Я подумала, что Ларри будет рад, если в этот день я приеду к нему с подарком. Я купила красивую подарочную модель космолёта той марки, на которой он летал. И с этим огромным свёртком предстала перед дверью его квартиры. Дверь мне открыла красиво одетая молодая женщина. Ларри не было дома. Она сказала, что через несколько минут он должен появиться, потому что в тот вечер они должны были быть на празднике в гарнизоне. Она подозрительно смотрела на меня, ожидая объяснений, кто я и откуда. Она вела себя так, что не оставляло сомнения, - она имела на это право. Это была женщина Ларри. Я ничего не стала объяснять, несмотря на её испепеляющий взгляд, только попросила передать ему космолёт, не сказав от кого. Через несколько часов я была дома. Вскоре Ларри женился. По-видимому, на этой женщине. Его женой стала дочь адмирала космофлота Нивии, от которого зависела дальнейшая стремительная карьера Ларри. И он не прогадал. Сейчас он Главнокомандующий всей армией этой страны.
   - Сколько же вам лет? - искренне удивилась Вилла, зная, что на столь высокие посты во всех государствах допускаются люди, достигшие возраста мудрости - семидесяти лет. А Главнокомандующий Нивии, чуть ли не первое лицо в этой военной стране, уже много лет на своём посту.
   - Девяносто восемь, - грустно улыбнулась монахиня Дуния, - с момента нашего с Ларри знакомства прошло более восьмидесяти лет.
   Изумлению девушки не было предела. Монахиня никак не тянула на пожилую женщину.
   - Не смотри на внешность. Магия Совершенства творит чудеса. Кроме того, я по-прежнему занимаюсь спортом. Каждый день устраиваю утренние пробежки или езжу на велосипеде - этот древнем, но очень полезном изобретении. Что и тебе советую для поддержания здоровья и фигуры. Хотя... Ты ведь драконобой! Спорта и так достаточно в твоей жизни.
   После небольшой паузы монахиня сказала:
   - Я знаю много рецептов, как сохранить кожу и волосы молодыми. Если хочешь, поделюсь ими с тобой. Только ты и так прекрасна. Впрочем, красота преходяща. Но одного рецепта я не знаю: как сохранить молодой душу. Измена Ларри сломила меня. Не слушая уговоры родни, я уехала из своей страны и стала монахиней сначала в Ирмии, а потом перебралась и сюда. С тех пор я не видела ни Ларри (только по телевизору), ни отца, ни матери. И даже не знаю, живы ли они. Ларри-то жив. А вот родители - не знаю. Путь монаха - это путь одиночки. Родственникам на этом пути не место.
   - Почему? - Вилла, потерявшая своих родных совсем не по своей воле, не могла принять такую точку зрения.
   - Потому что родные, если они рядом, постоянно требуют внимания. И чем выше ты духовно, тем больше они начинают докучать. Всё дело в энергии. Энергия нужна всем. Монахи, не отвергшие своих родных, движутся по духовному пути очень медленно, как будто оглядываясь назад, потому что у них есть привязанности, чувства. Такие монахи не свободны. Это всё равно что, с очень тяжелым тюком взбираться на крутую гору. Того и гляди, тюк перетянет, и ты кубарем скатишься вниз.
   - И ты никогда не скучала по ним? Тебе не хотелось их увидеть? Передать им о себе весть? - продолжала свои расспросы Вилла.
   - Конечно, скучала и скучаю. Но я выбрала свою судьбу. Я отреклась от всех земных привязанностей. Последняя привязанность, которая у меня осталась, это - Великая Книга. Я и не ожидала, насколько к ней приросла.
   Опять монахиня грустно улыбнулась:
   - Человек часто и не подозревает о своих привязанностях, пока не придёт время с ними расстаться. Так и я. Пока Святая Винна не сказала мне, что я должна отдать тебе эту книгу, я думала, что свободна. Теперь понимаю, что это была моя последняя связь с прошлым, память о роде, о Нивии. И даже о Ларри. Я буду скучать по ней. Эта книга для меня больше, чем человек.
   - Нет, я говорю не о Магии Совершенства, - предвосхитила монахиня Дуния немой вопрос Виллы, - учение Великого Верну останется со мной навсегда. Ведь в монастыре по достижении определённого духовного возраста мы, монашествующие, получаем соответствующий кристалл, где все тексты есть в полном объеме. Кристалл занимает меньше места, чем старинная книга, и им удобнее пользоваться. Карманный компьютер ведь одновременно и книжный проигрыватель.
   - А почему нельзя пользоваться более прогрессивными книгами? Электронными? - спросила Вилла, удивляясь тому факту, что монахи должны иметь при себе кристалл, когда любую книгу можно прочитать, воспользовавшись компьютерной сетью.
   - Магия Совершенства для каждого своя и соответствует уровню духовного развития подвижника, получившего её в виде кристалла. Кристалл запаролен собственным биополем монаха. Никто никогда кроме него не сможет воспользоваться им.
   - Как я смогу читать Великую Книгу, если она написана на древнем нивийском? Я быстро выучу современный нивийский язык. Но где взять древний?
   Вилла сомневалась в том, что даже во всеальбийской библиотеке она сможет найти учебники по древненивийскому языку.
   - Это не сложно, - успокоила её монахиня, - ты, в первую очередь, выучи нивийский. А потом позови меня, и я подскажу тебе, как читать древние тексты. Зная современный язык, совсем не трудно освоить и древний.
   - Хорошо, - согласилась девушка, - тогда я сегодня же возьмусь за изучение твоего родного языка и через несколько дней позвоню тебе.
   Обед подходил к концу. Последний глоток кофе и обе женщины встали из-за стола. Они направились в зал, где монахиня Дуния почти торжественно вручила Вилле заветную Книгу. Когда она уже хотела уходить, девушка обратилась к ней с неожиданным даже для себя вопросом.
   - Дуния, скажи мне, пожалуйста, ты видишь этого монаха? - указала она на призрака, который наблюдал за всем происходящим в её доме.
   Монахиня на миг задумалась, как будто сомневаясь, стоит ли отвечать на подобный вопрос. Но всё-таки ответила:
   - Вижу...
   И чуть погодя добавила:
   - И слышу.
   Затем она повернулась по направлению к двери, всем своим видом показывая, что продолжение этой темы нежелательно.
   Вилле ничего не оставалось, как только поблагодарить её за столь редкий подарок и проститься с ней.
  
   После того, как девушка проводила монахиню Дунию, она подошла к Великой Книге, которая лежала на небольшом столике посередине зала, взяла её в руки и с неожиданным для себя трепетом и волнением открыла.
   Древние бумажные страницы.
   "Неужели им тысячи лет?" - подумала она. Странные незнакомые витиеватые буквы, написанные чьей-то старательной рукой. Она внимательно всматривалась в них, пока буквы не стали превращаться в туман и вместо них появились сцены событий из далёкого прошлого.
   Древний седой старец с длинной бородой в белом одеянии держал в руке большое перо. "Это он написал эту книгу", - догадалась Вилла. Затем книга была вручена им всаднику на лошади. Всадник был не простолюдин: знаки отличия на его груди выдавали его высокое происхождение. Герб на щите представлял собой две извивающиеся вокруг друг друга лилии - знак принадлежности к роду правителей. У всех королей и царей Альбы был такой или подобный герб: всё те же лилии. Вот только цвет, количество и наличие каких-либо дополнительных атрибутов отличало гербы правителей разных государств и империй.
   Затем сцены войн, много разных войн. Давно погиб тот всадник. Книга лежала на небольшом вытянутом столике в просторном зале. "Королевский дворец", - догадалась Вилла, глядя на великолепное убранство зала. Люди и лица сменяли друг друга. Пока мужчина средних лет в белом одеянии офицера не взял эту книгу и не преподнёс ее в качестве подарка красивому статному господину тоже в офицерской форме. По всей вероятности это и был прапра...прадед монахини Дунии.
   Затем перед девушкой молниеносно пронеслись лица монахинь, склонённых перед Книгой.
   И опять перед ней были только буквы пока ещё неведомого ей языка.
   "Живая она что ли?", - подумала Вилла, закрывая Великую Книгу. Её тело в один миг покрылось странными мурашками. Не от холода, а как будто что-то насквозь пронзило её. Всего лишь миг длилось это состояние, но она почувствовала, что Книга как будто ответила ей: "Живая".
   Затем девушка быстро отнесла Великую Книгу в свой кабинет. Включила компьютер, нашла программу обучения нивийскому языку и погрузилась в изучение языка. Сознание и подсознание девушки одновременно подверглись "бомбардировке" новыми словами, буквами, грамматическими правилами.
   Уже давно языки на Альбе учат, не заучивая отдельные слова, как это было в древности. С помощью специально подобранной звуковой и цветовой гамм, действующих прямо на подсознание, желающий изучить иностранный язык почти мгновенно погружается в изменённое состояние сознания, в котором и происходит процесс усвоения новой информации. Все полученные знания в таком состоянии сразу распределяются в ячейках долговременной памяти, в обход кратковременной, что позволяет повысить коэффициент полезного действия методики почти до 100%, а время изучения нового языка свести к нескольким дням.
  
   В это время в далёкой Нивии в красной комнате, подобной таковой в доме Министра по национальной безопасности Арлании, в кресле неподвижно сидел высокий сухопарый мужчина, лицо которого своей удлинённо-острой формой напоминало ястреба. Смуглый свет кожи и почти чёрные волосы, свободно ниспадающие до плеч, выдавали в нём уроженца Большого кольца. Неподвижный взгляд тёмно-серых глаз, слепо уставившийся прямо перед собой в красную стену, говорил о том, что мужчина был погружен в свои мысли.
   Сеанс связи всевидящих Совета Трёх закончился. Информация, полученная от Министра по национальной безопасности Арлании, была крайне интересной. Особенно для него - человека на вид, Хранителя по сути.
   Терциус, а это был именно он, воплотился на Альбе в человеческом облике, чтобы выполнить всё им задуманное. Задумал же он ни много, ни мало, а уничтожить себя самого, а вместе с собой и эту злосчастную планету, ставшую не местом его счастья, как он рассчитывал, а постоянным укором, тупой, но вечно ноющей болью, которая не отпускает ни на миг.
   Он не является Богом и не может творить. Поэтому истинная смерть ему не подвластна. Но развеять в пыль планету, которой суждено разлететься на мириады мелких камней в результате огромного взрыва, и сгинуть вместе с ней, будучи воплощённым в этом уязвимом человеческом теле, он может.
   "Я так и знал, - думал Терциус, - Боги поняли, что я воплотился и что последний час близок. Они зашевелились. Мой расчёт оказался верным. Они не дадут погибнуть ей... не дадут".
   Именно это и нужно было Верховному Хранителю. Он жаждал смерти себе. Но ни в коем случае не ей. Даже мысль о том, что Богиня может кануть в звёздных пучинах вместе с ним, не посещала его. Такого не может быть и не должно быть. Она - Любовь. Ничто и никто не может причинить ей зла.
   Постоянная тоска жгла его, гнала его всё дальше и дальше к своей гибели. Но и к её освобождению. Он не в состоянии помочь ей. Если бы мог, то давно уже отпустил бы её. Но не мог. Не дано Хранителям управлять Богами. Она сама изменила себя, превратившись в камень. Всё, что он мог, - это охранять заветную скалу до тех пор, пока её муж и братья не придут за ней.
   "Пришли. Наконец-то пришли", - горечь, застывшую в нём с момента "гибели" Эолы, растворило чувство удовлетворения.
   Терциус понял, что за девушкой, о которой сегодня поведал Министр иностранных дел Арлании, стоит не сама Богиня Эола. Нет. Она спит. А Мать. Великая Богиня Мать, которая слита с Эолой воедино. Девушка ощущает себя Богиней Эолой, не подозревая о том, что в ней воплотилась Мать.
   "Это ещё предстоит ей открыть, - подумал Терциус со злорадством и пренебрежением к человеческому роду, - есть, от чего сойти с ума человеку. Такое расщепление личности людям не под силу".
   Но Верховного Хранителя не интересовало психическое и физическое здоровье Виллы. Пылинка. Да и только. Важно только одно, чтобы это орудие Богов сделало своё дело: освободило Эолу до того, как Терциус воплотит свой замысел в жизнь. И в этом он ей поможет. Обязательно поможет. Это будет последним словом его, Терциуса, любви.
  
   Вечером после захода солнца появился Ярн. Он буквально ввалился в дом Виллы, набросился на неё, как и в прошлый раз, прямо в прихожей. Буйство страсти и чувств. Бешеная скачка тел.
   Когда всё было кончено, и они перебрались в спальню, он спросил её, где она была прошлой ночью. Вилла ответила, что задержалась у доктора Дарна. Драконобой удивился. Для него было ясно, чем они там занимались: конечно, любовью. Другого развития событий он даже не допускал. Девушке пришлось оправдываться. Хотя она поймала себя на мысли, что ей этого совсем не хочется, ведь ей нечего стыдиться.
   Не вдаваясь в подробности, она подытожила:
   - Я рассказывала, а доктор слушал. Он - очень внимательный слушатель и замечательный психотерапевт. Поэтому я и не заметила времени.
   Ей не хотелось говорить Ярну, что впервые в жизни она встретила человека, которому по неясной для себя причине, полностью доверяет. Его кармический предшественник убил святую Винну, а она, Вилла, ему доверяет. Наверное, так не должно быть, однако так есть. Для неё самой её собственная открытость перед доктором Дарном была непонятна и удивительна, но внутренний голос подсказывал ей: "Всё правильно. Ему можно довериться. Он - друг".
   - А этот профессионал тебя случайно не загипнотизировал? - с нескрываемой иронией спросил Ярн.
   - Нет, - спокойно ответила Вилла, предпочитая не обращать внимания на намёк интимной близости под гипнозом, - вчера он не проводил со мной психотерапевтического сеанса.
   - Это я - болтушка, - решила она всё обернуть в шутку.
   Но Ярн уже переключился. Разговорам он предпочитал дело. Руки его ласкали её тело, всё больше и больше возбуждая их обоих. Вскоре они опять любили друг друга и, как и ранее, при свете.
   Когда всё было закончено, молодой человек уснул. Он никогда не тратил время на лишние разговоры. Это Вилла уже поняла по их первым встречам. Где и когда - вот два вопроса, которые, как правило, интересовали его. О себе он ничего не рассказывал, да и сам ни о чём не спрашивал. Сегодня он впервые поинтересовался, где была Вилла накануне, и то, возможно, только потому, что не застал её дома. То ли его ничто не интересовало, кроме секса, то ли ещё не пришло время для откровенности.
   Вилла лежала рядом и смотрела в темноту. Свет был выключен. Она сравнивала те чувства и ощущения, которые испытала только что, с тем, что пережила сегодня во время дневного сна. До этого сна она считала, что их отношения с Ярном - это предел сексуальных мечтаний любой женщины. Ничего подобного она не испытывала ранее с Ригом.
   Но сегодня она узнала, что бывает близость, во много раз превосходящая всё то, что она только что испытала. Теперь она поняла, что существует нечто большее, чем секс. Нечто, делающее близость поистине близостью, слиянием, взаимопроникновением. Она не могла бы с точностью сказать, а был ли в её дневном сне секс вообще. Но в нём было то, что гораздо больше секса, что вбирает его в себя, растворяет и делает почти незаметным: крохотной песчинкой в буре чувств. Это было нечто, дарующее не только физическое удовлетворение, а что-то более важное, сильное, живое. Вдохновение? Возможно. Но сейчас ещё она не готова дать определение этому нечто. Она знает только то, что это - сила, побуждающая жить, радоваться, творить, сливаться, воссоединяться и... Опять не хватает слов в человеческом языке, которыми можно охватить всю многогранность Любви.
   Вилла лежала рядом с мужчиной, с которым только что занималась любовью, как принято называть это занятие у людей, и вспоминала другие прикосновения и близость, другую Любовь. Вспоминал даже не её разум, а тело сладкой истомой и трепетом предательски напоминало о чарующем счастье, испытанном ею сегодня днём. Любовь с Ярном не дотягивала до этой планки, блекла перед ослепительной вспышкой другой любви. Любви с кем?
   Вилла обвела комнату взглядом. В темноте она увидела монаха, который, казалось, прикорнул в дальнем углу комнаты. Мысленно она позвала его. Он сразу же встрепенулся и подошёл к ней.
   - Что ты хочешь, любовь моя? - услышала она мысленный вопрос.
   - Почему ты меня так называешь? - спросила она.
   - Ты знаешь, - его лицо озарилось подобием улыбки.
   - Не знаю, - продолжала упорствовать девушка.
   Пауза длилась недолго.
   - Ты сейчас спишь? - спросила она его.
   - Нет.
   - Ты видел все, что здесь происходило? - Вилла надеялась услышать "Нет". Ей была неприятна мысль, что кто-то за ней подглядывал.
   - Видел. Но не вглядывался, - теперь его лицо приняло озорное выражение.
   - Как это?
   - Я в курсе того, чем вы занимались. Но подглядывать за интимными сценами не в моем вкусе, да и грех это для монаха.
   - Хорошо, - согласилась с его доводами Вилла, - тогда, если ты в курсе всего, можешь ли ты мне объяснить, что было сегодня днем? Это был просто сон?
   Она специально сделала мысленное ударение на слове "просто".
   - Это был не просто сон, - монах в тон ей выделил то же слово.
   - Объясни, - попросила она.
   - Зачем? Ты сама всё знаешь. Ты же всё чувствовала.
   - Что я чувствовала? Если бы я знала, что я чувствовала! И почему эти чувства так сильны, что всё произошедшее сейчас между мной и Ярном, кажется жалким подобием? - она почти прокричала мысленно эти вопросы. Ей казалось очень важным понять, что же сегодня произошло.
   - Ты чувствовала то же, что и я, - очень чётко, делая ударение на каждом слове, сказал её собеседник.
   Полная тишина в мыслях последовала за этими словами.
   Девушка была в ступоре. Не успела она взять себя в руки, как монах подошёл к ней, и прильнул своими невидимыми для обычного взгляда губами к её губам. Знакомая волна пронзила её. Она чувствовала его прикосновения. Нет, это были не прикосновения живого реального человека в теле. Тактильного компонента не было. Но тело отзывалось так же, как если бы он был.
   Призрак "навалился" на неё своим телом. И опять она не чувствовала тяжести его тела, но все её нутро воспламенилось и отозвалось, готовое раствориться в... Знать бы в ком.
   - Нет, нет, - мысленно бормотала она, скидывая с себя наваждение, - этого не может быть. Этого не может быть.
   Монах поднялся и отошёл в сторону, пожимая плечами:
   - Почему нет? Где ты найдешь более близких людей, чем мы с тобой?
   - Но ты же монах! Разве заниматься астральной любовью монахам разрешается?! Разве это не грех?!
   - Монашество - это всего лишь путь, - спокойно сказал он, не отвечая на последние два вопроса.
   - В этом одеянии, - указал он на рясу, - я быстрее приду в пункт назначения.
   - А потом? Что будет потом, когда придёшь? - спросила удивлённая и растерянная девушка.
   - Женюсь на тебе, - словно выдохнул он.
   - Как это женишься? Духовно? - не верила услышанному она.
   - Духовно я и так на тебе женат. И от этого тебе никуда не деться. И никогда ни с кем тебе не будет так хорошо и полно, как со мной. Потому что мы с тобой едины. Мы - одно целое.
   Вилла закрыла глаза. С неё достаточно. То он ей говорил, что её путь - в монастырь, то - что женится на ней. Больше она ничего не хотела слышать. Чтобы не сойти с ума.
   Но сон не шёл. И она стала молиться. Слова сами складывались в молитву, ранее неведомую ей, но так сейчас необходимую.
   - Великие Братья, Великая Мать! Помогите, научите, поддержите, спасите. Дайте сердце полное и позвольте прикоснуться к Вам и Вашей Истине!
   Раз за разом она повторяла эти слова, цепляясь за них, как за спасительную соломинку, хотя и не понимала, от чего её надо спасать или чему научить. Повторяла, пока сон не сморил её.
  
   Первый рабочий день Виллы начался с приветствия в кабинете командира батальона N 9. Люк Баскис просто светился улыбкой, протягивая свою руку для мужского рукопожатия первой в мире женщине-драконобою.
   - Доброе утро, Вилла, - жестом он пригласил девушку занять место в кресле напротив его рабочего стола, - благодаря вам наш батальон уже в центре внимания общественности. Если бы вы только знали, какой натиск репортеров мне пришлось выдержать за эту неделю!
   Вилла не знала. За это время она ни разу не включала телевизор. На просьбы от репортеров об интервью, оставленные на автоответчике коммуникофона, она даже не обратила внимания.
   Впрочем, Люк Баскис не выглядел разочарованным. Ему нравилась шумиха, поднятая прессой вокруг первой девушки-драконобоя и его батальона.
   Он нажал на одну из кнопок на своём столе и вызвал Дира Маэлоу, который буквально через полминуты уже входил в кабинет.
   - Познакомьтесь. Это - Дир Маэлоу, старший лейтенант Службы драконобоев Динуса, с представил он немолодого уже, но очень приятного на вид крепыша с приветливой (даже очаровательной, как отметила про себя девушка) улыбкой.
   с Ну а Виллу вам представлять не надо, с капитан подмигнул её будущему напарнику. Все драконобои батальона не только внимательно следили за выпускным экзаменом в Университете драконобоев (ведь именно в их батальоне была вакансия), но и на протяжении прошедшей недели ознакомились со всеми досье, телерепортажами и другими материалами о девушке, которые были доступны этой государственной службе Динуса.
   - Очень приятно, - по-мужски, как и капитан, протянул ей руку Дир, - надеюсь, вы так же хороши в работе, как и выглядите.
   - Постараюсь не разочаровать вас, - улыбнулась девушка своему напарнику.
   - Замечательно! - вмешался капитан. - Приберегите свои улыбки для репортеров.
   Он нажал очередную кнопку, и через миг в комнату буквально ворвалась группа людей с камерами разных мастей. Как будто они ждали за дверью. Хотя, когда Вилла сюда пришла, она никого не заметила.
   "Когда только успели?" - подумала она. Но больше думать ей не дали. Вопросы посыпались градом. Спрашивали её. Спрашивали капитана. И её будущего напарника. Все втроём они в течение часа отвечали на вопросы, строили предположения о том, как будет складываться служба, позировали перед камерами и всё время мило улыбались, как того и требовали правила игры.
   Через час капитан дал отбой.
   - Всё! Всё! Всё! Господа! Драконобоям пора на службу. Драконы не дремлют.
   С этими словами капитан Люк Баскис выпроводил всех из своего кабинета. Включая и Виллу с Диром Маэлоу. Драконобои, как только оказались за дверью кабинета командира батальона, резко двинулись в противоположную сторону от репортёров, которые могли бы ещё продолжать и продолжать делать свою работу.
   Старший лейтенант проводил напарницу в их рабочий кабинет. Здесь он выдал ей бластер и минидраконограф. Подобный прибор она видела у Ярна.
   Конечно, минидраконографы могут обнаружить большого дракона самостоятельно, но в такой город, как Динус, большие драконы не залетают. Драконы небольших размеров, подобные тому, с каким столкнулась Вилла в день выпускного экзамена, улавливаются стационарными драконографами, которые установлены по всему Динусу и даже в его пригородах. Сигнал от такого драконографа моментально передаётся на все минидраконографы в радиусе нескольких километров.
   Они уютно расселись в своих креслах и стали ждать.
   - В этом и заключается в основном наша работа, - прокомментировал Дир, - в ожидании. Большая часть времени мы проводим именно в этом занятии. Драконы в Динусе - нечастое явление. Один-два за смену - это праздник для драконобоя. Чаще приходится выезжать по ложным вызовам. Поэтому ты можешь заниматься здесь всем, чем пожелаешь: читать, спать, смотреть телевизор. Даже можешь выпить кофе в соседнем кафе. Но желательно далеко не отлучаться, чтобы в случае обнаружения дракона как можно быстрее прибыть на место происшествия.
   Комната, хотя и была небольших размеров, оказалась достаточно уютной для такого времяпровождения. Пара мягких кресел, пара анатомических диванов. Телевизор. Два компьютера с объёмными дисплеями. И много живых цветов, что особенно понравилось девушке.
   Вилла решила продолжить изучение нивийского языка. Она включила ближайший к ней компьютер, нашла необходимую программу и "погрузилась" в язык.
   Дир смотрел телевизор, отключив виртуальный дисплей и надев видеошлем, чтобы не мешать девушке. Несколько часов пролетели незаметно. Когда она вышла из программы, старший лейтенант обедал. Перед ним на столе лежала порция сулунийской пиццы - национального блюда сулунийцев, древнего народа, обитающего на западе Арлании. Перед Виллой лежала такая же порция. Именно ароматный запах, наполнивший комнату, и заставил её прервать свои занятия.
   - Я не хотел вас беспокоить и рискнул сам заказать обед. Вы не против? - спросил он девушку, продолжая аппетитно жевать.
   - Конечно, нет. Мне очень нравится сулунийская пицца.
   Вилла с удовольствием принялась за еду.
   Затем Дир протянул ей саморазогревающуюся бутылку. И вскоре по комнате поплыл аромат фруктового чая, смешанный с терпким запахом пряностей.
   Когда они пообедали, завибрировал коммуникофон. Вызов поступил от мужчины, проживающего в трёх кварталах от местоположения батальона. Он утверждал, что только что видел большого дракона.
   - Это блеф. Большие драконы сюда не залетают. Но ехать надо, - подытожил Дир, устраивая свой бластер в кобуре на поясе.
   - Скорее всего, этот мужик перепил, - продолжал он, когда они поднимались на лифте в гараж, - сегодня твой первый рабочий день. Поедем вместе, чтобы ты знала, как в таких случаях себя вести.
   Старший лейтенант перешел на ты.
   "Всё правильно, - подумала Вилла, - разве он бы выкал, если бы я была мужчиной? Конечно, нет. Он и так слишком долго был галантен. До первого дела. А теперь перед ним не женщина, а драконобой".
   В ярко жёлтом аэромобиле службы драконобоев Динуса они быстро добрались до места. Старший лейтенант оказался прав. Их встретил мужчина, опухшие глаза которого и красный цвет лица, выдавали в нём, если не алкоголика, то хорошо подвыпившего человека. Он больше с помощью жестов, чем голосом, который предательски уплывал от него, пытался рассказать, где и когда видел дракона. Один раз он даже заявил, что драконов было двое. Потом, подумав немного, взял свои слова обратно. И размер у дракона, по описаниям "очевидца" был внушительный. И глаза огненные, и язык длинный. А чешуя, а чешуя-то... ну размером с маленький домик.
   Всё было ясно. Дир вызвал полицию и связался с наркологической службой. Там горе-выпивоху быстро вытрезвят, и через несколько часов он опять будет добропорядочным гражданином Динуса.
   Когда драконобои садились в свой аэромобиль, заверещали их драконографы. Небольшая драконья тень была засечена на территории участка девятого батальона. На дисплее высвечивалось её местонахождение. Тень двигалась в сторону центра города.
   Аэромобиль резко взмыл в воздух и через считанные минуты уже летел, замедлив скорость, над указанной улицей. Старая улица, подобная той, где Вилла встретила Финиса и дракона.
   Вот и точка, где согласно данным драконографа, должен находиться дракон. Точка указывала на серое семиэтажное здание. Аэромобиль быстро приземлился на улице рядом с подъездом.
   - Оставайся в машине, - приказал старший лейтенант. Бластер в одно мгновение оказался у него в руках, и в то же мгновение серая мгла старого подъезда поглотила его.
   Через несколько минут он вынырнул из него и, как ни в чём не бывало, со спокойной улыбкой уселся в аэромобиль.
   - Всё. Дело сделано. Небольшой вискусик.
   Вилла удивилась такому ласкательному определению: не вискус, а вискусик.
   - Вряд ли он что-либо натворил, но проверить стоит, - продолжал драконобой, опять набирая номер полиции. Через несколько минут приедут полицейские и прочешут всё здание, а также те, которые были на пути дракона от того места, где он возник из небытия. Могут быть жертвы, хотя вероятность мала, ведь это же был вискус, а не эрентес.
   - Но это уже не наша работа, - закончил он. И они полетели в сторону своей резиденции.
  
   Ближе к вечеру позвонил Риг.
   - Вилла, я в Динусе. Звонил, звонил тебе домой, но там только автоответчик. Который день только автоответчик. Ты где? - он был взволнован.
   - Сейчас я на работе. В девятом батальоне, - развеяла его волнения девушка.
   - Ты ни разу не позвонила сама. Почему? Ты всё ещё сердишься? - Риг старался вложить в свой голос как можно больше ласки и нежности.
   - Нет, Риг, не сержусь, - лаконично ответила Вилла.
   - Тогда давай встретимся. Я приеду к тебе. Скажи когда, - сразу же предложил он выбрать время для встречи, не сомневаясь, что она состоится.
   - Меня сегодня не будет дома. Моё дежурство закончится только утром. Но завтра я также работаю. Правда, не здесь, а в Университете.
   - Тогда я буду у тебя дома завтра вечером, - произнёс успокоенный Риг. И, опередив возможный отказ девушки, кратко попрощался.
   - Риг, я не..., - только и успела вставить она.
  
   Ночью был ещё один вызов. Тоже ложный. На этот раз впечатлительному мальчику, посмотревшему накануне фильм о драконах, они мерещились повсюду. Пришлось вызывать психиатрическую службу. Курс поленосителей приведёт психику телезрителя в порядок.
   А под утро, когда драконобои дремали на своих диванах, поднялся сильный ветер. Дир встрепенулся и разбудил Виллу.
   - Ветер. Скоро будет звонить, - взглядом указал он на драконограф.
   Действительно, через несколько минут поступил вызов. Стационарный драконограф засёк сразу двух драконов.
   Драконобои быстро выехали на охоту. Небольшие эрентесы медленно двигались по фешенебельной улице Динуса, которая в этот час к счастью была пуста. На этот раз одного дракона обезвредила Вилла. Это было несложно: она расстреляла его из бластера, когда их аэромобиль пролетал над ним. Эрентес не прятался. Драконы вообще не прячутся. Другого таким же способом отправил в небытие Дир.
  
   В кабинете Декана Гремиуса было тихо и уютно. Вот уже несколько часов они с Виллой беседовали, и за всё время их никто не побеспокоил. Все студенты на каникулах, и почти все сотрудники в отпусках.
   Вилла поделилась с Деканом своими впечатлениями о первом рабочем дне в девятом батальоне. Он поздравил её с боевым крещением, хотя оба прекрасно знали, что впервые она "уложила" дракона, когда ей было десять лет. Отец тогда взял дочку с собой в экспедицию, которая планировалась как исследовательская. Незадолго до этого в одном из пригородов Динуса была отмечена непонятная драконья активность. Нужно было выяснить причины этого явления. В составе экспедиции в основном были ученые-исследователи, и только пара драконобоев, включая старшего Финиса. В целом, экспедиция была совершенно безопасной (не дальние же горы, где логово драконов, а цивилизованный пригород), и потому отец взял с собой ребёнка.
   Действительно, им встретился только один дракон. Может быть, они бы и не столкнулись с ним, если бы не любопытная Вилла. Когда взрослые работали, девочка так увлеклась маленькой белочкой, которая как будто манила её глубже в лес, что сама и не заметила, как оказалась гораздо дальше от взрослых, чем ей полагалось. Дракон размерами раза в два больше человека появился прямо ниоткуда, впрочем, как обычно для драконов. И застыл на месте в нескольких шагах от неё. Он как будто разглядывал девочку.
   Финис, обнаруживший отсутствие дочери, пошел по её следам и издалека видел всю сцену. Почти минуту дракон был неподвижен. Его выпуклые круглые глаза пристально смотрели на малышку. Случай невиданный, потому что драконы предпочитают делать своё дело, а не изучать свои жертвы. Вилла также не отрывала от него глаз. Как она потом рассказывала отцу, в какой-то момент ей показалось, что дракон хотел что-то сказать. То ли он передумал, то ли увидел приближающегося Финиса, но только он медленно развернулся и поплыл в сторону от девочки, не причинив ей никакого вреда.
   В этот момент маленькая Вилла увидела отца и вспомнила, что она - дочь драконобоя. Не могла же она упустить дракона! Она бросилась за ним, чем сильно испугала старшего Финиса. Дракон почему-то повернулся к ней своей мордой, как будто подставился. И она движением, которому её обучил отец, выкинула свою руку в пятно силы дракона. Тот моментально исчез.
   Потом этот случай попал во все учебники по драконографии. Впервые дракон (а это был эрентес) не напал на одинокого ребенка и впервые "позволил" себя убить. И кому? Десятилетней девочке.
   Декан Гремиус предложил Вилле заняться изучением охантосов - редкого вида драконов, к которому, возможно, и принадлежал огромный дракон, убивший её отца. Вернее, ей предлагалась работа по систематизации и слиянию воедино всей имеющейся по охантосам информации, накопленной в результате различных научных экспедиций и свидетельств охотников о встречах с этими драконами.
   Тема, может быть, и была бы интересной, если бы девушка могла сама принимать участие в экспедициях и изучать следы и повадки охантосов. Возможно, ей повезло бы и она увидела хотя бы одного (в лучшем случае нескольких) таких драконов. Но для этого потребовалось бы отправиться в самые дальние уголки планеты, в почти непроходимые горы, ведь именно оттуда и пришли все свидетельства о встречах с ними. Но Вилле предстояло всего лишь обработать материал, полученный другими и соединить воедино множество уже известных в научном мире статей. И никаких экспедиций. Диссертации делаются в библиотеках и в кабинетах, а не в горах.
   Девушка попробовала вернуть Декана Гремиуса к их прошлому разговору о нарастающих изменениях в драконьей цивилизации. Ведь тогда, возможно, он и возьмёт её в экспедиции, ведь он сам занимается этой темой и его книга, которую он пишет, нуждается в доработке и дополнительных свидетельствах.
   - Нет, Вилла, - возразил он, - я не могу тебе позволить заниматься темой, по которой, скорее всего, тебе не получится сделать диссертацию. Свидетельств не так много, да и истолковывать их можно по-разному. Тема очень спорная. Я же могу ею заниматься, как хобби, потому что уже получил все возможные степени и регалии. Тебе же надо непременно защитить диссертацию уже через год. Тогда ты будешь допущена к преподавательской работе. А, значит, и экспедиции появятся. Правда, одну-две научных экспедиции я тебе обещаю уже в этом году, хотя вряд ли в места обитания охантосов. Ведь все встречи с ними наблюдались в трудно проходимых высокогорных районах. Единственный случай, когда дракон такого размера, был замечен при выходе из гор, это, когда погиб твой отец. И то, даже я, известный специалист по драконам, воочию видевший того дракона, не берусь утверждать, что это был охантос.
   - Но, как же так? - пыталась отстоять своё желание Вилла. - Ведь мы в прошлый раз почти договорились?
   - Вилла, я хочу, чтобы ты защитилась вовремя и сделала хорошую карьеру, - взывал к благоразумию девушки Декан, - ты можешь, я знаю. Ты умница. Поэтому я желаю тебе, чтобы из тебя вышел хороший научный работник и преподаватель, способный в дальнейшем возглавить кафедру. Тогда ты получишь гораздо больше свободы, и сможешь сама планировать нужные тебе экспедиции. Ты будешь заниматься тем, что тебе нравится. В определённых пределах, конечно.
   Уж он-то, Декан Гремиус, знал цену этой свободы и каковы её пределы. Многое можно, но ещё больше нельзя. Потому что, чем ты выше на служебной лестнице, тем больше на тебя смотрят сверху и снизу, и тем большая ответственность лежит на твоих плечах. От многого приходится отказаться из-за этой ответственности. Ведь кому многое дано, с того и спрос больше. Но не объяснять же это сейчас девушке, которая только начинает жить. Со временем сама все поймёт.
   Декан проводил Виллу в её кабинет. Небольшая комнатка, в которой у окна стоял стол с компьютером и стул, была выполнена в светло-бежевых тонах. Одна стена представляла собой экран.
   - Здесь тебе предстоит работать, - познакомил он будущего ученого с её рабочим местом.
   - Прекрасный вид из окна, - произнёс он, подойдя к окну и приглашая девушку сделать то же самое.
   Вид действительно был замечательным. Окна её кабинета будут выходить на ту же сторону, что и окна в экзаменационном зале: на лес. Это порадовало Виллу, хотя горечь от мысли, что у неё не будет интересной полевой работы, ещё продолжала угнетать её.
   Словно прочитав её мысли, Декан продолжал:
   - Пока не кончились каникулы и отпуска, я хочу предпринять одну экспедицию в горы. В Варлеевы скалы.
   Вилла встрепенулась: туда, где погиб её отец. Такая удача!
   - А я? - от неожиданности она не сразу нашла, как выразить свою мысль.
   - Можно мне поехать с вами? - наконец, собралась она.
   - Именно это я и хочу тебе предложить, - улыбнулся Декан, прекрасно зная, какое впечатление произведёт на девушку его предложение. Впрочем, предложение было не его. Пару дней назад, когда он посетил Министра по национальной безопасности, тот предложил ему организовать эту поездку. Господин Министр считает, что это предоставит первой в мире женщине-драконобою возможность к раскрытию её характерологических особенностей. Важно определиться в вопросе: могут ли женщины быть драконобоями и следует ли в дальнейшем на этот факультет в Университет принимать девушек. Ведь желающие есть. Окрылённые удачей первой охотницы на драконов, в этом году сразу пять девушек подали заявления о поступлении на факультет драконобоя. Через месяц вступительные экзамены. Необходимо до этого времени прояснить эту ситуацию. Если Вилла покажет себя в чём-нибудь несостоятельным полевым охотником на драконов, судьба этих девушек будет решена ещё до экзаменов. Если экспедиция пройдет без конфуза с её стороны, кто знает, может быть, уже в этом году на факультете появятся другие охотницы.
   - Возможно, в Варлеевых скалах также обитают охантосы, - размышлял Декан Гремиус, - хотя именно в этих горах встречи с ними до случая с твоим отцом отмечены не были. Впрочем, тот дракон не совсем подходит под описание охантосов. Не тот разрез глаз. Несколько отличается форма чешуи. И, честно говоря, я бы не хотел встретиться ещё раз с драконом этого вида, хотя, как ученому, мне интересно узнать, кто же это был.
   Декан повёл плечами, поёжившись от воспоминаний: всё его тело также не желало подобной встречи.
   - Когда и на сколько планируется экспедиция? - перешла к делу Вилла.
   - На пять дней, - быстро ответил Декан, - на следующей неделе в день Демби мы вылетаем.
   Вилла быстро прикинула в уме: через восемь дней. В день Минту она работает в батальоне. После этого у неё будет один день - собраться и отдохнуть после суток (хотя работа в батальоне не слишком обременительна). А затем в день Демби они отправятся в экспедицию. Поскорей бы наступил этот день!
   - Я обязательно возьму с собой ваш подарок! - улыбнулась она Декану, с благодарностью целуя его в щеку.
   "Совсем как ребенок", - подумал немного растроганный Декан Гремиус.
   - Сегодня, если хочешь, то можешь отправиться домой пораньше, - разрешил он своему новому сотруднику, - ты ведь после службы. И давай договоримся, что твоим выходным всегда будет день Айне, так как накануне ты дежуришь в батальоне. Ну и раз ты сегодня всё-таки вышла на работу, то завтра можешь остаться дома, в счёт сегодняшнего дня.
   - С удовольствием, - ответила Вилла. Её настроение теперь уже ничто не омрачало. Мысль об экспедиции полностью вытеснила горечь от предстоящей неинтересной бумажной работы. Но прежде, чем она отправилась домой, молодая охотница зашла в зал по боевой подготовке. Давно она не занималась в спортзале. Пожалуй, со времени подготовки к выпускному экзамену. Необходимо было размять мышцы. Эх, жаль, что рядом нет Нега.
  
   Весь оставшийся день девушка провела дома. Изучение нивийского было прервано неожиданно появившимся на пороге Уиром.
   - Звоню тебе, звоню. Никто не отвечает, - прямо с порога стал объяснять свой без предупреждения визит молодой человек.
   Вилла была в узких домашних брючках и широкой рубашке. Кнопки приёма звонков домашняя одежда не предусматривает. А коммуникофона рядом не было.
   - Наверное, я оставила коммуникофон в аэромобиле, - спохватилась девушка, вспомнив, что она звонила полицейскому Анди в полёте, когда возвращалась домой из Университета. Анди настаивал на встрече. Вилле тоже необходимо было с ним встретиться. Пока что он - единственная ниточка, ведущая её к брату. Они договорились завтра поужинать вместе.
   Уир выглядел взволнованным.
   - Что-то произошло? - догадалась Вилла.
   - Да, и многое, - выпалил он, проходя в столовую, которая одновременно служила Вилле кухней. Там он сразу же налил себе стакан освежителя. Медленно отпивая глоток за глотком и расположившись прямо тут же на стуле, он начал рассказывать.
   - Вечером в тот день, когда мы вернулись из поездки по монастырям, я всё рассказал своим родителям. Про то, что встретил Тару. Что ей ещё пять месяцев необходимо проходить перевоспитание. Что хочу на ней жениться. Родители слушали меня спокойно. Даже очень спокойно. Наверное, они уже поняли, что я твёрдо решил соединить свою судьбу с Тарой и больше ни с кем. Они сказали только, что не могут благословить меня на этот брак, потому что она - невидящая и не нашего круга. Это было бы против приличий, установок общества. Но и не возражают, если мы тихо без излишней помпезности в виде свадьбы, прессы и кучи гостей поженимся. Но самое интересное выяснилось, когда я заговорил о ребёнке.
   - Вилла! - почти выкрикнул Уир имя девушки, обращаясь к ней. Его глаза возбужденно поблёскивали. - Оказывается, моя мать с момента его рождения следит за ним. За его судьбой. Она почти каждый день ходит к нему и по несколько часов занимается с ним. И ей никто не запрещает! Отец выхлопотал для неё в своих кругах разрешение посещать дома для незаконнорожденных под предлогом проверки со стороны благотворительного фонда. Вот она туда и ходит. Даёт деньги персоналу, чтобы не задавали вопросы, почему проверяющая навещает одного и того же мальчика и только в одном доме.
   - Малышу сейчас три месяца. Как раз сегодня у него день рождения! - Уир ликовал. И его ликование стало передаваться Вилле.
   - Так вот: новоиспечённая бабуля так привязалась к малышу, что спит и видит, когда он будет жить с нами. А это возможно только в случае, если я признаю его своим сыном и женюсь на Таре. Поэтому моя мать не только не против того, чтобы мы с Тарой поженились, а за то, чтобы сделали это как можно скорее. Конечно, существует общественное мнение. Чтобы огородить родителей от него, возможно, нам с Тарой придётся какое-то время жить отдельно от родителей. Чтобы никто не смог заподозрить их в потворстве такому неравному браку. Но в любом случае ребёнок будет в семье.
   - Вы можете жить у меня, - сразу откликнулась Вилла, - дом большой. Места всем хватит.
   Она даже зажмурилась от удовольствия, что в её доме будет жить малыш. И каждый день по огромному дому будет разноситься его голосок.
   - Что ты Вилла? - благодарно засмеялся Уир. - Тогда общественное мнение не пощадит и тебя. Не может же благонадёжная жительница Арлании потворствовать в таком деле!
   - А я и не буду никому потворствовать! Ты просто снимешь у меня часть дома так, как если бы сделал это в другом месте. Могу же я своему бывшему сокурснику сдать несколько комнат и, таким образом, пополнить свой бюджет!
   Уиру нечего было возразить против такого убедительного довода. Когда речь идёт об увеличении доходов, это всегда приветствуется в обществе.
   - Действительно, я не подумал. И за сколько ты нам сдашь две-три комнатки? - поинтересовался он, быстро перейдя к разговору по существу.
   - Да ни за сколько. Только знать об этом будем мы с тобой, - уверенно ответила она.
   - Хорошо, - согласился он. Не для кого не секрет, что наследница легендарного Финиса не испытывает недостатка в деньгах. Впрочем, и его мало интересовала сумма, которую она могла ему предложить. Он вполне мог заплатить любую, ведь родители на его стороне.
   - Когда вы заберёте малыша? - спросила Вилла.
   - Сегодня я ходил в Департамент по делам незаконнорожденных. Написал заявление, в котором признал себя отцом. Теперь они его рассмотрят, и, либо разрешат забрать Тару и малыша, либо назначат мне штраф...
   В голосе молодого человека послышалась тревога. Штраф не пугал Уира. Но вдруг чиновники не разрешат их забрать?
   - Всё будет хорошо. Вот увидишь, - попыталась успокоить его Вилла, - наше общество ведь очень гуманно и, конечно, ребенок, выросший добропорядочным гражданином, предпочтительнее, чем незаконнорожденный.
   Последняя фраза далась ей с трудом. Слёзы навернулись ей на глаза. Нет, она не плакала. Она вообще никогда не плакала. Но предательская влага сделала её и без того выразительные глаза ещё более глубокими и загадочными, добавив им блеска и лёгкой дымки печали.
   - Что-то не так? - догадался Уир. - Это ты из-за того мальчика? Ты так близко пережила всё случившееся с ним.
   Вилла молча кивнула. На мгновение тишина заполнила собой комнату. Каждый думал о своём.
   - Уир! - наконец обратилась она к своему другу. - А как вы назвали малыша?
   - Мама назвала его Лами. Я не возражаю, ведь это она ходит к нему и баюкает его.
   - Какое красивое имя! - воскликнула девушка, стараясь отогнать от себя мысли о Финисе. - Надеюсь, скоро Лами появится в этом доме. Завтра же я займусь приготовлением комнаты для него.
   Уир улыбнулся. Почему-то он решил вернуться к разговору о Финисе:
   - Интересно, что стало с тем мальчиком?
   - Его перевели в пансионат для доноров, - с нескрываемой грустью ответила Вилла.
   - Откуда ты знаешь?
   - Он сам мне рассказал. Я говорила тебе, что могу понимать его мысли. Оказывается, я могу с ним общаться даже на расстоянии.
   - Вот это да! Ты не перестаешь меня удивлять.
   Спустя несколько часов в своём кабинете удивится и Господин Министр по национальной безопасности, когда будет просматривать запись их разговора.
   - А где находится этот пансионат? - Уир искренне хотел это знать, хотя и не отдавал себя отчёта, зачем ему это надо.
   - Неподалеку от Динуса. В лесу рядом с озером. В окрестностях Динуса всего два таких пансионата. Надеюсь, что только один из них расположен рядом с озером. Финис описал мне это место, надеюсь, в ближайшее время я уточню его месторасположение.
   - Мальчика зовут Финис? - удивился Уир. - Так ведь звали твоего отца!
   - Да. Так звали моего отца, - согласила Вилла, - и так зовут моего брата.
   Молодой человек потрясённо смотрел на стоявшую перед ним девушку.
   - Он твой брат? - не веря своим ушам, переспросил он.
   - Да, как выяснилось.
   - Как ты об этом узнала? Он тебе сказал?
   - Нет. Финис ни о чём не подозревает так же, как и я не подозревала в тот злополучный день, когда он залез в мою машину, а Риг его сдал полиции.
   Вилла рассказала Уиру о том, что у отца была любовница, на которой он почему-то не женился. Маленький Финис жил с матерью до девяти лет.
   Молодой человек слушал внимательно, пока их разговор не был прерван звонком. На этот раз за дверью стоял Риг.
   - Привет, дорогая, - хотел вновь пришедший гость поцеловать хозяйку дома, но Вилла отклонилась от его поцелуя, что не скрылось от стоявшего за её спиной Уира.
   Мужчины поздоровались. Затем они отправились вслед за девушкой в зал, где и расположились удобно в креслах. Вилла предложила им что-либо выпить, ведь вчера у всех был первый рабочий день. Никто не отказался, и она достала из бара бутылку зелёного вина и три высоких бокала. Риг разлил вино. И через несколько мгновений они подняли наполненные бокалы. =
   - За нас! - с пафосом сказал Риг.
   - За нас! - вторил ему Уир.
   Вилла молча кивнула.
   После того, как бокалы опустели, молодые люди по очереди стали рассказывать о своём первом рабочем дне.
   Риг приписан к отряду драконобоев N 4, куда он прибыл сразу же, как только вернулся с границы от отца. Познакомился с другими членами группы: ещё 7 человек. Через три дня они отправляются на охоту в отдаленные леса на западе Арлании. Молодой драконобой чувствовал себя вполне счастливым... или почти счастливым. Оставался нерешённым вопрос с Виллой, но он не сомневался, что сегодня ночью это недоразумение разрешится.
   Рабочие сутки Уира прошли примерно так же, как у Виллы. Разве что репортёров не было. В отличие от неё, он устроился на полную ставку: сутки через трое.
   Вилла рассказала о батальоне N 9 и о трёх драконах, которых их смена обезвредила за время дежурства.
   Когда всё было сказано, в разговоре возникла пауза. Риг ждал, когда Уир уйдёт. Тот было хотел подняться с кресла и откланяться, но поймал выразительный взгляд девушки, просящий его остаться.
   "Похоже на то, что не очень-то она хочет сегодня быть с Ригом", - отметил он про себя. И хотя ему уже больше нечего было делать в этом доме, он остался, продолжая действовать Ригу на нервы и, таким образом, выручая Виллу. Всё случившееся сблизило его с девушкой. Если раньше их отношения не распространялись дальше уроков боя на татами, то теперь у них были схожие проблемы, и решить их они могли только вместе. Узнав о том, что Финис - брат Виллы, Уир понял, что сделает всё от него зависящее, чтобы выручить из плена ещё одного незаконнорожденного.
   Риг рассказывал о границе, об отце. Вилла зевала, ей очень хотелось спать. Уир с интересом слушал.
   Альбус клонился к закату, но никто из мужчин и не думал встать и отправиться домой. Это начало тревожить девушку, скоро должен появиться Ярн. Она поднялась и сказала:
   - Всё. Давайте прощаться. Альбус скоро скроется за горизонтом. Вы и так уже едва успеете добраться до дома.
   - А я и не думаю туда добираться, - самоуверенно заявил Риг, удобнее устраиваясь в кресле.
   - Тогда ты, наверное, собрался ночевать на улице, - парировала Вилла, - ты ведь теперь официальный драконобой. Значит, тебе разрешается ночь провести на улице.
   - Нет, - как будто не заметил её прозрачного намёка Риг, - я останусь у тебя, Вилла. Сегодня я хочу быть с тобой и нам надо о многом поговорить.
   Вилла не знала, что к сегодняшнему визиту Риг тщательно подготовился. Он купил обручальное кольцо с большим изумрудом и хотел сегодня сделать ей предложение стать его женой. Семь лет знакомства достаточно для того, чтобы такое решение созрело.
   - А я не хочу, - ответила она.
   Уир слушал их словесную потасовку и не знал, что делать. По идее, ему нужно было срочно отправляться домой: Альбус действительно скоро сядет. Но и оставить девушку с Ригом наедине, если она того не хочет, он тоже не мог.
   В этот момент опять раздался звонок. Все замерли. "Ярн", - догадалась она. Смех, родившийся в ней, когда она представила себе встречу драконобоев в её доме, прорвался наружу. Риг и Уир удивлённо смотрели на неё.
   Воздух вокруг опять завибрировал, и она направилась в прихожую открывать дверь.
   Как она и думала, это был Ярн. Удивительное дело: впервые он приехал к ней до захода Альбуса.
   - Здравствуй! - он приветствовал девушку спокойно, без проявлений ставшей уже обычной пылкости, видимо, заметив припарковавшиеся перед её домом аэромобили. Риг после всего случившегося не отважился воспользоваться аэрогаражом.
   - Здравствуй! - справилась с улыбкой Вилла. - У меня гости. Мои однокурсники.
   Они прошли в зал, где Риг и Уир с неподдельным изумлением на лице приветствовали вновь прибывшего в столь поздний час.
   Оказалось, все мужчины были знакомы. "Воистину, драконобои - это братство. Все друг друга знают", - отметила про себя Вилла.
   Первым не выдержал повисшего в воздухе напряжения Риг, спросив в лоб Ярна:
   - Что ты здесь делаешь?
   - Пришёл в гости к молодой красивой девушке. А ты? - вернул его же вопрос Ярн, глядя бывшему другу Виллы прямо в глаза и всем своим видом и взглядом давая понять, что сегодня он здесь хозяин.
   - Риг! Ярн пришёл ко мне, - чеканя каждое слово, вмешалась девушка.
   - Ты хочешь сказать, что я здесь лишний, - наконец, дошло до него, - ты нашла мне замену, пока я был на границе. После стольких лет наших с тобой отношений.
   - Да, Риг, именно это я и хочу сказать. Уходи.
   - Не может быть, - происходящее не укладывалось в его голове.
   - Может, Риг, может, - ответила она.
   Нельзя сказать, чтобы Уиру, который был невольным свидетелем всей сцены, нравилось всё здесь происходившее. По его мнению, Вилла поступала неправильно, встречаясь с Ярном, ведь тот был женат. Да и о репутации драконобоя-ловеласа он неоднократно слышал от отца.
   - Вилла, ты встречаешься с женатым мужчиной? - спросил он, пытаясь сопоставить в своей голове эти две несовместимости: Вилла и Ярн.
   - С женатым? - пришло время удивиться Вилле. Ожидая подтверждения или опровержения сказанному, она повернулась к Ярну.
   - Ты не спрашивала меня о моём семейном положении, - пожал плечами тот.
   - Ты не знала, что он женат? - Уир всё понял. Конечно, если бы она знала, то не стала бы лезть в другую семью.
   - Не знала. Мне и в голову не могло прийти, что женатый мужчина может так...
   Она не договорила. Всё было ясно. Ярн вёл себя таким образом, что у неё и тени сомнения не было в том, что он свободен.
   - Это совсем не важно, - попытался исправить положение Ярн, - я и моя жена давно ведём тот образ жизни, который нам нравится. Наш брак формален и существует только согласно свидетельству о заключении божественного союза. Да ещё живём под одной крышей. А спим: кто с кем хочет и где хочет.
   - Уходите все, - устало вымолвила девушка, - Уир, спасибо, что зашёл. Держи меня в курсе всего и рассчитывай на меня.
   - Риг, - обратилась она к своему бывшему жениху, - желаю тебе всего хорошего. Но между нами всё кончено. Пойми это.
   Ярну она ничего не сказала. Только молча выпроводила его вместе со всеми за дверь.
   Силы в один момент покинули потрясённую девушку, и она в оцепенении так и осталась стоять в прихожей, прислонившись спиной к входной двери.
  
   Весь следующий день Вилла посвятила изучению нивийского. Её коммуникофон по-прежнему оставался в аэромобиле, потому что любому общению сейчас она предпочитала одиночество. Ей ни с кем не хотелось разговаривать. Она не реагировала и на выразительные жесты монаха-призрака, по-видимому, желавшего ей что-то сказать.
   Боль разочарования, разлившуюся у неё в груди с того момента, когда она узнала, что Ярн женат, не притупила прошедшая ночь. Вилла, как и вчера вечером, чувствовала себя обманутой. Хотя и понимала логичность его довода: она действительно ни разу не спросила Ярна о его семейном положении. Для неё было очевидно, что так, как он вёл себя с нею, может вести только неженатый мужчина. Оказалось, что может и женатый.
   Вилла гнала от себя мысли о возлюбленном, предпочитая тоске и грусти изучение нивийского языка. За один день она продвинулась гораздо дальше, чем за предыдущие два занятия, и теперь могла свободно изъясняться на ранее незнакомом языке, могла читать книги и писать письма. Но девушка хотела изучить язык полностью с тем, чтобы знать его в совершенстве. Ведь только совершенное знание языка поможет ей в освоении Великой Книги. Для этого потребуется еще несколько занятий.
   Приближалось время ужина. Она надела красный костюм: пиджак и юбку чуть выше колен, как и положено в день Демби, и отправилась на встречу с полицейским Анди. Сегодня они договорились поужинать вместе в небольшом открытом кафе в Центральном парке Динуса.
   Через несколько минут её аэромобиль приземлился в нескольких метрах от кафе на парковой площади.
   Анди уже был на месте. Он сидел за крайним столиком, окаймлённым с двух сторон изгородью, полностью покрытой лаймами - извивающимися лианами с очень нежными небольшими тёмно-красными махровыми цветками.
   Вилла быстро заняла свое место напротив молодого человека.
   - Я так рад видеть вас, Вилла.
   Анди был искренен. Он действительно был рад встрече, о которой мечтал все последние дни, но не очень-то и верил в то, что она может состояться. Другой круг. К тому же, Вилла - видящая.
   - Я тоже рада, Анди, - вежливо и, как могла, приветливо ответила девушка. На душе кошки скребли, но он-то здесь при чём?
   Молодые люди заказали ужин: обычный, неэкзотический. Девушка прекрасно понимала, что походы уровня "Галактики" молодому полицейскому не по карману. Хватит с него одного раза. Теперь ему придётся долго работать, чтобы поправить свой бюджет.
   За едой завязался разговор с начала как будто и ни о чем: погода, последние новости (которые, кстати, для неё все были новыми, ведь она давно не включала телевизор), нашумевшие фильмы.
   Ей необходимо было завести разговор о Финисе. Но как к нему подойти? Выручил сам Анди. Он вдруг вспомнил про мальчишку, который был задержан в её доме:
   - Вилла, вчера я видел того самого мальчишку, незаконнорожденного, который проник в ваш дом и причинил вам столько беспокойства.
   Сердце девушки бешено забилось. Но она и виду не показала, что именно эта информация для неё самая важная и только ради неё она сюда и пришла.
   Полицейский продолжал:
   - Этот ублюдок опять пытался бежать. Только теперь уже из пансионата для доноров, куда его перевели несколькими днями раньше. И ему это удалось! Умный мальчишка. Под прикрытием темноты, обойдя все видеокамеры, он вырвался на свободу. И опять в моё дежурство. Меня, как видевшего его однажды, направили на поиски. Мы по спутнику получили наводку и быстро нашли беглеца.
   - И что вы с ним сделали? - спросила Вилла, стараясь говорить спокойно.
   - Доставили опять в пансионат. Только там и место таким, как он ублюдкам. Столько с ним хлопот.
   Девушка не выдержала:
   - Анди, почему вы называете этого мальчика ублюдком? Сами же сказали, что он умный. Кстати, именно он, а не я, обезвредил в тот день дракона. Помните, когда мы с вами познакомились?
   Конечно, Анди помнил день их знакомства. Но он, как и все, конечно, не знал, что дракона уничтожил мальчик. Потому его лицо отразило крайнее удивление.
   - Вы ничего об этом не говорили в полицейском участке, - несколько притихшим голосом ответил он.
   - Да, не говорила. Всё произошло так неожиданно и быстро, что я вообще не знала, что мне говорить.
   Анди ждал продолжения, которого так и не последовало.
   - Надеюсь, вы меня не сдадите полиции? - нежно улыбнулась она ему.
   - Нет, - поторопился уверить её молодой человек. Да и зачем ему ворошить дело, которое уже закрыто.
   - Что было, то было. Но почему вы тогда промолчали? - решился он на вопрос.
   - А кто бы мне поверил? - ответила вопросом Вилла. - Кто бы мне поверил, что незаконнорожденный знает специфический приём обезвреживания драконов? Кто бы мне поверил, что тот, кого все называют ублюдком - видящий?
   - Это действительно очень необычно. Но я знаком с делом этого мальчика. Он до девяти лет оставался с матерью. Удивительно, как ей удавалось столько лет скрывать факт незаконного рождения?
   Анди сидел, задумавшись. Вилла не прерывала молчание. Она также обдумывала полученную информацию. Получается, из пансионата можно сбежать, и маленький Финис нашёл способ. Если бы она ждала его в условленном месте, то на аэромобиле они бы быстро оказались в Динусе. И никто бы их не поймал.
   Голос Анди донёсся до неё как будто издалека. Девушка встрепенулась.
   - Если, как вы говорите, мальчик знает приёмы драконобоя, то кто-то его этому научил. Скорее всего, его отец. Я читал в деле, что у мальчика был отец, который жил с его матерью, как муж и жена, пока не погиб. Поэтому все соседи и не догадывалась о том, что мальчик - незаконнорожденный. Но имени этого человека в деле не было. Это удивительно, потому что такое возможно только в случае, когда сверху поступают определённые распоряжения о секретности. Нашему начальству потребовалось скрыть это имя. Может быть, его отцом был известный человек? Или высокопоставленный..., - предположил Анди.
   - А где находится этот пансионат? - прервала она его размышления, надеясь, что его не удивит этот вопрос.
   Полицейский действительно не придал этому никакого значения или сделал вид, что не придал:
   - К западу от Ритвы, в лесу. Дорога туда только по воздуху.
   Вилле было знакомо это место. Ритва - это небольшой городок неподалёку от Динуса. Однажды она была там с Ригом на фестивале кукол, который в тот год проводился именно в этом городе.
   Теперь она знает, где найти Финиса. Больше ей ничего не нужно от полицейского Анди.
   Она встала из-за стола и поблагодарила его за прекрасный ужин в уютном кафе в центре старого парка. Молодой человек вызвался проводить её, но девушка предпочитала побыть одна. Она нежно пожала ему руку и обнадёжила ещё раз, предложив как-нибудь погулять по этому парку. Анди ничего не оставалось, как поверить ей на слово, что они обязательно еще встретятся.
   В момент, когда Вилла подходила к своему аэромобилю, рядом приземлилась ещё одна машина.
   - Вилла! - услышала она знакомый голос. - Наконец-то, я тебя нашла.
   Лина приветливо махала рукой из своего аэромобиля, открывая дверцу. Вилла поприветствовала её в ответ. Молодая девушка быстро выпорхнула из своей машины и подбежала к подруге, на ходу целуя её в щёку.
   - Я уже побывала у тебя дома, - быстро щебетала она, - звонить тебе бесполезно, ведь ты не отвечаешь. Признавайся почему? Репортёры достали?
   Лина не могла предположить, что её подруга ни с кем не хочет общаться.
   - Я уезжала, потом работала, - нехотя стала оправдываться Вилла, - да и репортёры достали.
   Почему бы и не использовать подсказанное самой Линой объяснение своего отшельничества?!
   - Давай посидим немножко в этом кафе, поболтаем, - девушка подхватила Виллу под локоть и, не переставая тараторить, потянула её к кафе.
   - Там очень не плохо кормят и вполне уютно.
   - Но я только что оттуда, - попыталась вставить Вилла.
   - Да? - на мгновение Лина остановилась, но только на мгновение, - ну и что? А теперь посиди со мной. Мне так о многом надо с тобой поговорить.
   - А с кем ты здесь была? - озарило её, что вряд ли такая красивая девушка была в кафе одна, когда девушки уже входили в кафе.
   - С одним знакомым полицейским. Сейчас я вас познакомлю, - Вилла направилась прямо к тому столику, из-за которого в этот момент поднимался симпатичный молодой человек в красном костюме, совсем не похожий на полицейского.
   - Анди, мне не суждено сегодня отсюда уйти, - она улыбалась, представ перед ним. Но улыбка давалась ей с трудом. Мысли то и дело возвращались к Ярну. Сейчас ей ни с кем не хотелось общаться. К счастью, в голове созрел план, как избавиться от Лины, и в этом ей поможет полицейский Анди.
   - Вот. Встретила у выхода знакомую. Лина, - представила она подругу полицейскому Анди.
   - Анди, - мужчина предпочёл представиться сам. Симпатичная девушка с большими глазами и взглядом ребёнка с нескрываемым интересом разглядывала его.
   - Вилла! Это твой новый кавалер? - ничуть не стесняясь бестактности своего вопроса, прощебетала она. - Я слышала, ты дала Ригу от ворот поворот. Говорят, он сам не свой. А ещё говорят, что он у тебя кого-то застал. Это его?
   Лина повела подбородком в сторону Анди, который был шокирован как беспардонностью девушки, так и тем, что услышал.
   - Отшлёпать бы тебя! - Вилла не собиралась отвечать на вопросы Лины. Нечего церемониться с этой девчонкой. Слишком много себе позволяет. Впервые видит человека и так себя ведет.
   - Пожалуйся моему братцу! - шутливо сгримасничала девушка. Она ведь не собиралась никого обижать, следовательно, ничего плохого и не сказала.
   - Так это и есть тот счастливчик?! - не унималась она.
   - Прекрати, я говорю серьёзно, - Вилла пыталась урезонить горящего от любопытства ребёнка, - это мой знакомый. Хороший знакомый. Мы с ним просто поужинали и побеседовали. Если, по-твоему, в этом и заключается замена Ригу, то тогда это он.
   Лина разочарованно вздохнула.
   - Вы просто знакомый? - обратилась он к молчавшему Анди.
   - Знакомый, - подтвердил он, опустив слово "просто".
   - Ладно, - согласилась она с нескрываемым разочарованием и, жестом подозвав к столику проходившую неподалеку официантку, заказала:
   - Три стакана крастового сока.
   Сок появился почти мгновенно. Посасывая через трубочку приятную прохладную ярко жёлтого цвета жидкость, слегка вяжущую на вкус, девушка не переставала бомбардировать Виллу вопросами:
   - Где ты была? Ты сказала, что куда-то уезжала... И с кем? - последний вопрос, похоже, занимал её больше всего.
   - Я ездила в паломническую поездку по монастырям Севера вместе с Уиром, - Вилла не видела повода скрывать этот факт.
   - Куда? В палом... Мне и не выговорить этого слова. Повтори ещё раз, - огромные глаза девушки-ребенка стали ещё больше.
   - В паломническую. Паломничество означает поездки по святым местам.
   - А тебе-то это зачем? И Уиру? - Лина хихикнула, по-видимому, представив известного ей новоиспечённого драконобоя в роли паломника.
   - Хотели приобщиться к духовности, - кратко ответила Вилла.
   - Это как? - не унималась Лина.
   - А вот так. Просто потянуло к святому. К тому же, всегда интересно узнавать что-либо новое. Да и случай подвернулся: Уира пригласил в эту поездку один его знакомый монах.
   Для Лины это был не ответ. Одно дело узнавать что-либо новое о ком-нибудь из знакомых: кто с кем встречается, где будет вечеринка. А другое дело - святые места. Что там могут делать простые люди, не монахи? Обычным арланийцам, да и жителям других стран, для общения с Богами вполне хватает утренних и вечерних молитв.
   - Вы что с Уиром? Собрались в монастырь что ли? - возник у неё вполне логичный в данной ситуации вопрос, хотя на её лице отчётливо читалось: "Не может быть. Не верю!"
   - Нет. Не собрались. Захотели после экзаменов отдохнуть, расслабиться. Каждый выбирает тот отдых, который ему нравится. Мы с Уиром выбрали такой. Что в этом особенного? Замечательно и интересно провели время, если хочешь знать.
   Вилле стал надоедать поток Лининых вопросов:
   - Зачем ты меня искала? Не для того же, чтобы выпытывать, где и с кем я была?
   Она сразу же пожалела о своих последних словах, которые, едва только она успела их произнести, тут же были прерваны словесным залпом, выпущенным в неё возбужденной от любопытства девочкой:
   - Так теперь ты с Уиром? - она чуть ли не вскочила из-за стола. - Теперь ты с ним?! Вот здорово ты утёрла нос Ригу! Он мне никогда не нравился. Такой задавала. Гордый и противный всезнайка! Как ты могла с ним так долго оставаться! Я бы давно от него сбежала! А Уир! Он такой спокойный! Такой умница! Я сама одно время была в него влюблена! Ну, когда мне было четырнадцать. Но он даже не смотрел в мою сторону. Он всегда смотрел на тебя. Все парни с вашего курса, да и не только с него, всегда смотрели только на тебя, если ты была рядом. Как будто других девушек просто не существует!
   Остановить этот поток слов было невозможно. Проще было его выслушать, что Вилла и сделала. В молчании и с интересом за происходящим следил и полицейский Анди.
   - Вот и этот, - опять Лина повела подбородком в его сторону, - посмотри на него, видит только тебя. А, между прочим, молодой человек, перед вами сидит ещё одна прекрасная юная леди, которая, возможно, ничем не хуже Виллы, а чем-нибудь даже и получше. Я замечательно готовлю, гораздо вкуснее, чем в любом кафе. Здорово танцую. Могу говорить на любые темы. И вообще, очень нежная и ласковая.
   Теперь она пристально смотрела на Анди, склонившись над столиком в его сторону. Тому ничего не оставалось, как улыбнуться ей в ответ. Он так и не понял, говорит она всерьёз или шутит.
   Надо было выручать обескураженного неожиданным выпадом Лины молодого человека.
   - Ничего подобного, - Вилла привлекла внимание Лины к своим словам, - Анди прекрасно заметил, что перед ним сидит само воплощение красоты, женственности, нелюбопытства и тактичности.
   Все улыбнулись. Фраза была произнесена таким добродушным тоном, что ни у кого не осталось сомнения в том, что Вилла не собиралась обидеть девушку и не была обижена сама. Какой смысл обижаться на ребёнка?
   - Согласен, - засмеялся Анди, - особенно с красотой и женственностью.
   Лина просто расплылась в счастливой улыбке. Она уже забыла, что совсем недавно хотела выяснить, кто же теперь в любовниках у Виллы. Она полностью переключилась на Анди. Они смеялись, обмениваясь любезностями, и вокруг них воздух как будто ожил. Вилле показалось, что, говоря ни о чём, они говорили обо всём. Обо всём, что было важным для обоих. Между ними быстро установилась крепкая связь так, как будто встретились два очень близких и хорошо знающих друг друга человека, которые просто давно не виделись. Она с удивлением смотрела на эту парочку. И лёгкая радость начала заполнять её сердце. Радость за этих двоих. За их встречу.
   Теперь они не обращали на Виллу никакого внимания, продолжая общаться только друг с другом. Можно было встать и уйти. Но именно сейчас ей не хотелось этого делать. Ей было тепло и уютно вместе с двумя молодыми людьми. Она продолжала наблюдать, почти не слушая их болтовню.
   Расслабившись, она отчётливо увидела их ауры. Яркие, но не резкие золотистые искорки пронизывали их насквозь лёгкой пульсацией. Красивые чистые цвета радуги были особенно чисты сейчас. Такая чёткость красок бывает в солнечный день после дождя. Их передние энергетические центры горели ярко и пульсировали: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, фиолетовый. На макушке обоих вот-вот готовы были распуститься по прекрасному белому цветку.
   "Вот это да! - подумала Вилла. - Всего лишь встреча, а впечатление такое, будто они только что выполнили на отлично упражнения по гармонизации ауры из Магии Совершенства".
   Энергетические центры завибрировали особо. "О чём это они интересно сейчас говорят?" - подумала Вилла, глядя на эту вибрацию. Как будто издалека она услышала мужской голос:
   - Тогда мне было три года. Я играл в морской воде около берега. Море светлое, в небе ни облачка. Альбус ярко светит. Это моя любимая картинка. Я всегда вспоминаю её, когда мне хорошо.
   - И я тоже! - оживлённо вторила Лина. - Я тоже обожаю море. И всегда представляю его, когда мне плохо или хочется отдохнуть.
   Нити, появившиеся из красных центров обоих молодых людей, а затем и из всех остальных, потянулись навстречу друг другу. Сначала красная нить Анди, идущая из самой нижней точки тела, встретилась с такой же у Лины, и они крепко переплелись. Вилла услышала "щелчок", как будто закрылся замочек. Затем то же самое произошло с оранжевыми нитями, соединяющими половые центры молодых людей, и с жёлтыми, идущими из солнечного сплетения. Зелёные нити, сцепившись друг с другом, крепко накрепко соединили их сердца. Долго вились вокруг друг друга только голубые и фиолетовые нити, идущие из области шеи и лба. Они как будто обнюхивали друг друга: то или не то. Но, наконец, узнавание произошло. Нити сплелись воедино.
   Такого единения Вилла не видела никогда. Обычно даже у очень близких людей соединёнными бывают два, максимум три центра. Но чтобы все! Что же это за связь? Какие чувства проявит она?
   "О Боже! - в голову ей пришла страшная мысль. - Он же невидящий! А она - из рода драконобоев. Она-то видящая! Им нельзя быть вместе!"
   - Почему нельзя? - услышала она внутри себя чей-то голос и почувствовала лёгкое прикосновение к своему плечу. Слева стоял Хранитель.
   - Не принято. Видящие должны жениться на видящих.
   - Зачем же ты тогда помогаешь Уиру и Таре? - вопрос был конкретным.
   - У них сын, - ответила Вилла.
   - У этой пары тоже будет сын и две дочери. Очень красивые люди.
   Вилла догадалась, что, говоря о красоте, Хранитель не имел в виду внешнюю красоту. Но она не поняла, кто - "очень красивые люди": Анди и Лина или их будущие дети.
   - А как они смогут быть вместе? - спросила Вилла, зная, что в их обществе это будет нелегко.
   - Смогут и будут, - ответил Хранитель, - испытаны будут и водой, и огнём, и медными трубами. Через всё пройдут. И даже в бездне побывают, но и это их не разлучит. А ты им поможешь.
   Конечно, девушке не понятны были слова Хранителя, но тот вывод, что молодые люди будут вместе, она из его слов вынесла.
   - Вилла! - услышала она обращение к ней. Голос Лины вернул её к действительности. - Ты не забыла, что Кир и Свирра тебя пригласили на свадьбу быть свидетелем?
   Она и не думала об этом. Да, на автоответчике было сообщение от них, но она не связывалась с ними после выпускного вечера. Не до них было.
   - А когда свадьба? - Вилла вспомнила, что на следующей неделе они с Деканом Гремиусом отправятся на охоту в Варлеевы скалы.
   - Через две недели в день Минту. Готовят очень пышную свадьбу. Платье Свирре заказали в Галлии, и оно прибудет только через две недели. Сам Луйс Порти шьёт его для неё. Поэтому свадьба будет на неделю позже, чем планировалось раньше.
   В Арлании свадьбы всегда празднуют в день Минту, ведь именно этот Бог заключает Божественные Союзы - браки.
   Но для Виллы этот день ещё и рабочий день в батальоне. Сможет ли она быть свидетельницей? К тому времени она уже должна будет вернуться из экспедиции.
   Тот же факт, что один из самых знаменитых модельеров Альбы из Галлии, страны Большого Кольца, шьёт платье для новобрачной, не произвёл на неё никакого впечатления. Обычное дело для их среды. Хотя сама Вилла никогда не задумывалась о том, где она будет шить платье для своей свадьбы. Главное, чтобы оно было красивым и ей шло. Впрочем, теперь после разрыва с Ригом, мысли о замужестве её не посещали. Ярн не в счёт. События развивались так стремительно, а все дни были чересчур насыщенны, чтобы оставалось время на мечты. После же того, как она узнала, о том, что он женат, тем более глупо мечтать о нём, как о потенциальном женихе.
   - А что ты наденешь на свадьбу? - Лина была неравнодушна к светским привязанностям.
   - Я ещё не думала об этом.
   По мнению юной девушки, голос Виллы был слишком спокоен и безучастен для такого важного события, как свадьба друзей.
   - Давай вместе выберем тебе платье! И мне заодно. Я ведь тоже приглашена на свадьбу, правда, не свидетельницей.
   В её голосе послышались мимолетные нотки разочарования и чуть-чуть зависти, хотя зависть Лины не была злой: девушка умела радоваться за своих друзей, даже когда они получали то, что ей самой очень хотелось бы получить.
   - Я так люблю это занятие! - имея в виду покупку нарядов, обратилась она к Анди. И опять продолжился разговор, в котором Вилле не было места. Сославшись на занятость, она быстро попрощалась. Никто её не остановил.
  
   Последующие дни пролетели, как миг. Работа в Университете, хотя и рутинная, в какой-то степени даже понравилась Вилле, ведь она была сопряжена с получением новых знаний. А это всегда было любимым занятием девушки.
   Она с удовольствием рылась в различной информации об охантосах, подбирая материал для литературного обзора. Ей необходимо было составить список всех статей об этом виде драконов, изданных за последние сто лет. Более ранняя литература не представляет интереса, ведь все последующие статьи повторяют и дополняют предыдущие.
   На стене, которая одновременно была и огромным дисплеем компьютера, перед Виллой отображалась вся необходимая ей информация. Места было предостаточно, чтобы молодая диссертантка могла расположить разные материалы в одном поле видимости, вырезая из них необходимые ей куски текста и компонуя их в один, который в скором времени и станет литературным обзором в её диссертационной работе.
   Каждый день Вилла ходила в зал боевой подготовки, где нагружала свои мышцы по полной программе. Ведь драконобой всегда должен быть в хорошей физической форме. Именно тело часто и бывает его оружием.
   Один раз напарником в её тренировках был Уир. Неопределённость ожидания ответа из Департамента по делам незаконнорожденных сказывалась. Он был рассеян и несколько раз пропускал удары соперницы, что сразу же отразилось на его внешности в виде хорошего синяка под правым глазом. Впрочем, целебный раствор залечил этот косметический дефект всего за пару часов и домой он уже вернулся без видимых повреждений.
   В день Эсте проявился Нег. Сначала он связался с Виллой по коммуникофону, убедительно прося о встрече. Девушке это было на руку. Ей так не хватало напарника по бою. Она и предложила ему встретиться в Университете. В голубом костюме, оттенявшем его южную смуглость, эффектный сильный мужчина вошёл к ней кабинет.
   "Красив, ничего не скажешь, - подумала она, - и почему я влюбилась не в него, а в Рига? Нег бы никогда не сдал малыша Финиса полиции".
   - Здравствуй, Вилла, - поприветствовал он её мужским рукопожатием, - рад видеть тебя.
   - Я тоже очень рада, - искренне ответила она, отключая компьютер.
   Девушка кратко рассказала своему другу о диссертационной теме и о том, что через четыре дня она отправляется с Деканом Гремиусом на охоту в Варлеевы скалы.
   - Я знаю, - как-то вяло сказал Нег, - наш отряд будет прикрывать вас. Так что будем охотиться на драконов вместе.
   Вилла улыбнулась. Ведь это же здорово, что они будут вместе в одной экспедиции.
   - Как тебе твое место работы? - спросила она, имея в виду отряд N 3, куда был распределён Нег.
   - Хорошо. Боевые ребята. Ты их всех скоро увидишь.
   По-прежнему, в его тоне слышалась не удовлетворенность, а озабоченность и неуверенность.
   - Нег, в чём дело? Что тебя тревожит? - решила выяснить, что твориться с её обычно улыбчивым другом Вилла.
   - Тревожит? - в тон ей переспросил он. И, не дождавшись ответа, сам ответил:
   - Да, ты права, тревожит. Не знаю, как тебе сказать...
   Молодой человек мялся, слова не шли к нему.
   - Говори же ты, наконец. Что-то случилось? - она вполне могла пропустить какие-либо события из жизни сокурсников, ведь в последнее время она, кроме Уира, ни с кем не общалась. Лина не в счёт.
   - Ничего не случилось, кроме того, что я тебя подвёл.
   Брови девушки удивлённо взметнулись вверх:
   - А почему я об этом ничего не знаю?
   - Сейчас узнаешь.
   И Нег признался ей, что его ещё раз вызывали на допрос, и он предал Виллу, сказав, что она сама привела к себе в дом мальчика.
   - Ты все рассказал? - она не могла поверить.
   - Да, - мямлил он, - пойми, Вилла, я растерялся, испугался, что он начнёт копать глубже и...
   - И что?
   - Ничего. В общем, я испугался. Допрашивал совсем другой следователь. Он спрашивал так, как будто ему всё известно.
   Молчание повисло в комнате. После затянувшейся паузы Нег повернулся к выходу:
   - Я пошёл?
   Он был уверен в том, что теперь девушка не захочет с ним общаться.
   - Куда? А тренировка? - как ни в чём не бывало, спросила Вилла. Подхватив его под локоть, она потянула Нега к выходу из комнаты.
   Через несколько минут они, готовые к бою, стояли на татами напротив друг друга в чёрных боевых костюмах.
  
   "С тех пор прошло почти две недели, - думала Вилла о возможных последствиях признания Нега на допросе, когда возвращалась домой в своём аэромобиле. - Почему меня до сих пор никуда не вызывали? Странно. Возможно, скоро вызовут. Надо быть готовой ко всему".
   Но в чём должна проявиться эта готовность, она не знала.
   Вечером ей удалось выйти на связь с Финисом. Он рассказал о побеге и о том, что теперь за ним усилено наблюдение. Его перевели в специальную комнату, которая, по сути, является сплошной видеокамерой. Еду ему приносят прямо на место. Туалет и ванна тоже рядом. Но раз в день его выводят погулять во двор под пристальным наблюдением со стороны охранников. Впрочем, во дворе также повсюду видеонаблюдение.
   - Как же тебе удалось сбежать? - спросила удивлённая Вилла.
   - Я устроил сбой в электроснабжении, - ответил он, - маленькая авария и на несколько минут всё погрузилось в темноту. Это же обычные камеры. В темноте они ничего не видят.
   "Вот это да! - подумала про себя Вилла. - Он и в электричестве разбирается".
   - Я много в чём разбираюсь, ведь у меня уйма свободного времени. Вот я и учусь, - прочитал ее мысли брат.
   - И как же ты учишься?
   Действительно, как может учиться мальчишка, которого не допускают до учебных материалов?
   - Я сосредотачиваюсь и мысленно ловлю какую-нибудь телепередачу и смотрю её. Иногда фильмы. Иногда учебные передачи. Я раньше всегда с мамой смотрел все учебные программы.
   В тоне мальчика девушке послышалась грусть. Не мудрено, ведь он заговорил о маме, о которой пока у Виллы не было известий. Ничем не могла она порадовать брата.
   - Я тебе помогу, - чтобы как-то скрасить настроение мальчику, начала она, - если бы тогда я ждала тебя в лесу, ты бы не попался.
   - Да. Я звал тебя, но ты меня не услышала, - печально сказал он.
   - Я была далеко, в отъезде. И очень занята. Но в следующий раз я услышу. Только давай условимся о времени.
   - Пока что это невозможно. Теперь я должен придумать что-то новенькое. Трюк с электричеством не пройдёт. У меня нет свободы передвижения. Может быть, со временем всё уляжется. Они перестанут меня так тщательно охранять. Придётся подождать. Но, если тебе не трудно, давай будем общаться каждый вечер перед вечерними молитвами.
   Мальчик почти умолял Виллу. Лёгким уколом его одиночество и отчаяние отозвались в её сердце.
   - Конечно. Каждый вечер перед вечерними молитвами.
   Зная время контакта, они оба будут одновременно сосредотачиваться, и так им легче будет связаться друг с другом.
  
   Очередное дежурство в батальоне прошло без особенностей. Всего один дракон и три ложных вызова. Ничего интересного.
   На следующий день накануне дня Демби, когда Вилла должна была отправиться в экспедицию вместе с Деканом Гремиусом, с самого утра на пороге её дома появилась Лина. Она была не одна. С ней был Анди. Молодой полицейский был в форме, что свидетельствовало о том, что он на дежурстве. Однако это не помешало ему доставить девушку к подруге на полицейском аэромобиле. Он не стал заходить в дом, а, поприветствовав Виллу, сразу же отправился продолжать выполнять свои служебные обязанности. С Линой же они условились, что он заедет за ней через пару часов.
   Первый час гостья не переставала болтать обо всём на свете, но больше всего об Анди. Из не прекращаемого ни на миг потока слов Вилла поняла, что они с Анди теперь просто неразлучны. Каждый день вместе. У них, оказывается, удивительное единство взглядов. Он любит всё то же самое, что и она. Им очень интересно вместе, потому что почти нет разногласий. Но разве что только в том, когда ей возвращаться домой. Родители не разрешают ей оставаться на ночь ни у кого. Про Анди они вообще пока ничего не знают и не узнают: ведь он - невидящий. Она всей душой и всем телом хотела бы быть с ним и ночью. А он ни в какую. Считает, что родителей надо уважать. А ей так хочется попробовать именно с ним стать женщиной! Ведь он такой удивительный!
   Так Вилла узнала, что Лина ещё девственница. У Аланийцев не принято обсуждать такие личные вопросы. Разве что случайно, мимоходом, как сейчас, например.
   - Вилла! - обратилась к ней девушка с безумной просьбой. - Давай мы с Анди сегодня переночуем у тебя. Он вечером заканчивает дежурство. Родители разрешат мне остаться у тебя. А про него они ничего и не узнают.
   Вилла ошеломлённо смотрела на неё:
   - Ты что? С ума сошла? Как это у меня? Ты его знаешь совсем чуть-чуть, а уже готова прыгнуть к нему в постель? Да ещё у меня дома?
   Она и не вспомнила, что сама отдалась Ярну в первый день их знакомства. Мимолётная встреча, когда маленький Финис обезвредил дракона, не в счёт.
   - Готова! - чуть не плакала девушка. - Я на всё ради него готова! Я вся хочу быть с ним. Понимаешь, вся?! Я же чувствую, что он хочет того же. Так почему же нет? Да мои родители никогда не согласятся на такое! Так, что теперь? Не жить? Я хочу быть с ним. А там будь что будет!
   - А если будет ребёнок? - резонно спросила Вилла.
   - Так это же будет наш ребёнок! - восхищённо воскликнула Лина. - Вот тогда и можно будет разговаривать с родителями о нашем браке. Не захотят же они, чтобы их внук был незаконнорожденным, а меня подвергли перевоспитанию?!
   - Вот ты что задумала! - догадалась Вилла. - Ты не просто хочешь переспать с ним. Ты хочешь за него замуж!
   - Да. Да. Да. Именно этого я и хочу! - почти выкрикнула девушка.
   - Лина, - Вилла взывала к благоразумию девушки, - ты его ещё не очень хорошо знаешь. Подожди немного. Познакомься с ним получше...
   - Куда уж лучше! - Прервала её Лина. - Я всё, абсолютно всё о нём знаю. Он только подумает, а я уже знаю, чего он хочет. И наоборот. Одни и те же мысли приходят нам в головы. Ты это понимаешь? Куда уж лучше!
   - Понимаю, - Вилла вспомнила соединяющие двух влюблённых нити, - но всё равно, давай не будем торопиться.
   Она не могла так легко пойти против живущих в ней установок, ведь то, что Лина ей предлагала - это прямое потворство греху.
   Но греху ли? Едва оформленное сомнение лёгкой волной прокатилось в её сознании и тут же разбилось о благоразумие и желание не ввязываться в эту историю. Вилла была непреклонна.
   - К тому же завтра рано утром я отправляюсь в экспедицию.
   - Хорошо, - согласилась чуть не плача Лина, - но когда ты возвратишься из экспедиции, мы опять вернёмся к этому разговору. Вот увидишь - ничего не изменится. Я люблю его!
   - Увидим, - проигнорировала последнюю фразу хозяйка дома.
   - Давай пойдём выбирать платье. Ты ведь для этого пришла? - перевела она разговор ещё на одну интересующую Лину тему.
   И они направились наверх, где вскоре сидя перед компьютером обе девушки выбирали и примеряли в виртуальном магазине красивые длинные бальные платья белого цвета, подходящие для свадьбы и дня Минту. Вилле они выбрали платье с пышными юбками и открытыми плечами, отделанное золотом и серебром, ведь она будет свидетельницей на свадьбе. Лине же подошло симпатичное платьице из белоснежных перьев птицы барны, которую специально разводят в инкубаторе ради её оперения. Три дня нужно, чтобы вырастить взрослую птицу, ещё три дня - чтобы созрело оперение. Затем её усыпляют, ощипывают. Перья идут на изготовление одежды, а мясо - на консервы домашним животным. Для людей оно совершенно не съедобно, а вот киски и пёсики - всевозможные домашние любимцы - его просто обожают. Альбийская цивилизация очень рациональна. Никто бы никогда не стал выращивать и убивать птиц только ради оперения. Это не гуманно.
   Вилла уже знала точно, что пойдёт на эту свадьбу и будет свидетельницей. Хотя большим желанием и не горела. Но Кир и Свирра зашли к ней вчера прямо на работу и уговорили капитана Люка Баскиса, которого они также пригласили на свадьбу, освободить Виллу от работы в следующий день Минту. И он с удовольствием согласился.
   Когда за Лииной приехал Анди, с платьями было покончено. Сославшись на службу, молодой полицейский так и не зашёл в дом. Он отказался даже от кофе. То, о чём он мечтал всего неделю назад, теперь не представляло для него никакого интереса. Видя, как трепетно и нежно он смотрит на Лину, Вилла поняла, что для него вообще ничего сейчас не представляет интереса, кроме этой милой и совсем ещё юной девушки.
   Проводив молодых людей, хозяйка дома поднялась в свой кабинет. Нивийский она уже освоила в совершенстве, и пора было позвонить монахине Дунии и попросить её, чтобы она научила Виллу древненивийскому, как они и договорились.
   Взгляд девушки упал на Великую Книгу. Она манила её, звала к себе. Вилла чувствовала это всем своим телом, всей душой.
   Она взяла Книгу в руки, и, удобно устроившись в кресле, открыла её. Перед ней красовались витиеватые буквы, одновременно похожие и не похожие на современные нивийские. Вилла стала разглядывать их. Опираясь на уже полученные знания языка, она пыталась сложить их в слова.
   Сначала то, что у неё получилось, было ей совсем не понятно. Но затем она услышала голос Хранителя. Он стоял рядом, водил пальцем по буквам и пел. Вилла взглядом последовала за его рукой, внимательно прислушиваясь к пению, и слова стали обретать свой смысл, складываясь в стихотворный текст:
   - О люди, путники, идущие во мраке!
   Взываю к вам сквозь мириады лет.
   Остановитесь отдохнуть от драки
   И получить от Истины ответ.
   Я покажу вам ваше отраженье
   В прекрасном зеркале своей души.
   И вы увидите в одно мгновенье
   Вселенной красоту и мира ширь.
   Я помогу вам разбудить Царицу,
   На дне своей души найти её.
   И соберем мы чашу по крупицам,
   В которую Бог Истину вольёт.
   Вилла догадалась, что Книга написана от имени самого Великого Верну. Теперь она продолжала читать негромко вслух нараспев, ведомая голосом своего Хранителя:
   Светило Альбус. Звёзды. Небо.
   Знакомы с детства каждому из вас.
   Ввысь гляньте и мелькнёт комета.
   То свыше вечности мигнул вам глаз.
   Как и когда, откуда, кто ответит,
   Всё это началось? Где зачат этот мир?
   С какой минуты Альбус светит,
   Под звуки золотистых лир?
   Откуда люди - странники безбрежья -
   Пришли на Альбу и куда идут?
   Куда стремятся души их мятежно?
   Где ждёт их дом, когда умрут?
   Вопросов много. Всех не перечислить.
   А где ответ искать? Возможно ли
   Сознаньем тайны высшие осмыслить,
   Сознаньем, что давно в плену у тьмы?
   Как же объять глубины Мирозданья,
   Чтоб вспомнить Свет, что в душах был,
   Пока отравленным сознаньям
   Дракон путь в рай не преградил?
   В тот рай, где Истина в красе сияет,
   Где Правда льёт свой лучезарный свет,
   В чертог тот дверь Хранитель отворяет
   Лишь тем, с Богами у кого завет.
   Как вспомнить времена былые?
   Как духом ощутить биение сердец
   Людей, которые когда-то жили,
   Любили, умирали, наконец?
   Возможно ль грешному Творца созданью
   Осмыслить, что объять не может человек?
   Возможно ль быть обложенными данью,
   Платить долги и видеть Новый Век?
   Тот век, когда придёт Грядущий,
   Когда на месте пепла возгорит Огонь,
   Когда запряжен будет Всемогущим
   Божественный в судьбы повозку Конь?
   Возможно ли, живя в плену греха,
   С замёрзшим оком и окаменевшим сердцем
   Услышать тихий зов издалека,
   Да так, чтоб отворилась в душе дверца?
   Возможно ль людям Божье Откровенье
   В тяжёлый, полный ненависти век?
   Но кто ж ещё даст Вдохновенье,
   Вдох жизни, что течёт из вечных рек?
   Так поплывём же вслед воображенью,
   Что поведёт, как добрый рулевой,
   Посмотрим в зеркало на жизни отраженье,
   Дорога будет пусть всегда прямой.
   Итак, начало из начал: Творенье,
   Как создан мир, чем дышит и живёт?
   Великое Богов произведенье -
   Ладья Любви, что в вечности плывет.
   Хранитель перестал петь. Вилла также остановилась. Она вопросительно посмотрела на своего учителя. Он молчал, по-видимому, предлагая то же самое сделать и ей. "Послушай тишину", - услышала она мысленное обращение.
   Девушка закрыла глаза. В голове ни одной мысли. Сначала сознание ещё пыталось цепляться за звуки и ощущения, приходящие извне. Потом отчётливо она услышала свой внутренний звон. Сливаясь с ним воедино, она поплыла по его волнам. Не было ни тела, ни ощущений, а потом и звон исчез. Полная тишина. Она длилась мгновение, и одно мгновение превратилось в вечность. Где-то внутри разверзлась бездна, и девушка ощутила дыхание тишины, дыхание вечности. Ничто и всё одновременно. Тишина, отражающая в себе все звуки вселенной, всю полноту бытия. Вилла сама была этой полнотой. Она была всё. И она же была ничто. Странное сочетание невесомости и тяжести, пустоты и полноты, тишины и мириад звучаний, мгновения и вечности - всё это была она, Вилла. И не она. Она была и не была в одно и то же время. Она была везде и весь мир вмещала в себя, и в то же время её нигде не было, и мира не было. Была пустота. И тишина.
   Сколько времени она пребывала в этом состоянии, она никогда не смогла бы сказать. В тишине времени не существует. Оно там тает.
   Вдруг перед мысленным взором девушки возникло зеркало. Она опять была собой, Виллой Миратеус, и перед ней было большое прямоугольное зеркало. По зеркалу побежали трещины, много трещин, разделивших его на части. Оно не распалось, но теперь состояло из частей. Девушка посмотрела в одну из них, ожидая увидеть своё отражение. И увидела... Но не себя.
   На Виллу смотрела немного похожая на неё внешне женщина, на голове которой был древний обшитый бисером из драгоценных камней кокошник - вид короны правителей некоторых стран.
   Незнакомая царевна отвернулась и пошла вглубь зеркала. Вилла мысленно последовала за ней. Полутёмные небольшие комнатки сменяли одна другую. Стены деревянные. Маленькие небольшие окна высоко под потолками. Лучи Альбуса сквозь воздушный туман с трудом достигали пола. Длинные деревянные лавки вдоль стен незатейливо украшены резьбой. Под потолком тоже резьба, иногда подкрашенная яркими красками, которые создавали своеобразный орнамент.
   Женщина двигалась быстро, проходя сквозь комнаты. Вот - трапезная. За длинным столом на лавках без спинок сидели бородатые мужчины, одетые в длинные плотные камзолы. Они пили вино и ели. Скатерти не было. Тарелок тоже не было. Кувшины с вином и блюда с дичью.
   Сальные руки одного из мужчин потянулись к царевне. Она шутливо отмахнулась и направилась дальше. По-видимому, это был её муж или очень близкий человек. От всех он отличался разве что добротностью своего камзола. Сидел он на большом резном стуле во главе стола.
   Царевна прошла сквозь весь зал, поднялась по небольшой из нескольких ступенек лестнице и оказалась в полутёмном коридоре. Затем последовали: ещё лестница, ещё коридор и опять лестница. Наконец, перед женщиной оказалась дверь. Она нажала на какое-то приспособление сбоку и дверь сама открылась. За дверью был коридор, только теперь стены были каменные. "Подземный ход", - догадалась Вилла.
   Женщина шла в полной тёмноте. Вскоре она очутилась в большом зале, который был то ли выдолблен в скале, то ли выложен необтесанным природным камнем. В зале был свет. Горело несколько лучин. Повсюду Вилла увидела деревянные сундуки, окаймлённые металлическими обручами. Одни из них были открыты: в них лежали разные предметы и изделия, вероятнее всего, из драгоценных металлов. Другие были наполнены разноцветными камнями, среди которых девушка узнала сапфиры и изумруды, янтари и топазы, рубины и яхонты. Многие камни были величиной с небольшое яйцо.
   Древний старик с длинной седой бородой сновал между сундуками, то ли изучая их содержимое, то ли просто не зная, что с ними делать.
   В этот момент к Вилле пришло знание того, что царевна, стоявшая перед ней, - последняя в роду великих императоров совсем недавно павшей империи. И что она приехала в эту страну, чтобы стать женой царя, а с собой привезла много золота, драгоценностей и святынь - древних артефактов так или иначе связанных с Богами, святыми и бодхисатвами. Но то, что царевна увидела в этой стране, не понравилось ей. Она поняла, что сокровища будут расточены и разграблены, реликвии затеряются.
   Царевна была из рода великих императоров, она в совершенстве знала Магию Совершенства и... "Неужели?" - удивлению Виллы не было предела. Добропорядочная правительница владела драконьей магией. Драконы повиновались ей. Она могла провидеть будущее и знала обо всём, что будет в этой стране в последующие столетия. Знала она и то, что через много столетий девушка по имени Вилла пройдёт по её следу и найдёт эти сокровища в тот исторически важный момент, когда они действительно будут нужны государству, и когда реликвии будут оценены по достоинству и сохранены с должным трепетом и уважением. Именно эта девушка снимет заклятья, которые будут наложены на замки и двери. Люди будут проходить мимо и не замечать потайных ходов. Они будут искать и ничего не найдут. Никто не знает древних заклинаний, кроме царевны. И никто никогда их не вспомнит, кроме Виллы.
   Видение исчезло. Перед Виллой опять было зеркало. Чувство глубокого уважения к царевне разлилось внутри теплом и надеждой. Уважения за её знания и за то, что она сумела ради грядущего отказаться от своих сокровищ в настоящем. Грядущего, до которого даже не доживут её потомки. Понятие жизни для царевны не ограничивалось только её жизнью. Она ощущала себя сопричастной к жизни вообще в любом её проявлении и в любом столетии. За много веков до последующих событий она почувствовала необходимость помочь человечеству Альбы в трудное время, и в качестве помощи оставила похороненными в подземельях сокровища и святыни.
   "Удивительная женщина! Она - сама мудрость", - восхищённо подумала о царевне Вилла, предпочитая не вспоминать о драконьей магии. В это мгновение та часть зеркала, в которой она видела царевну, превратилась в пыль, в прах и развеялась в мысленном воздухе. Свет стал заливать освободившееся место.
   Вилла очнулась. Хранитель стоял перед ней.
   - Иди к доктору Дарну, - услышала она его голос, - немедленно иди к доктору. Он поможет тебе развеять зеркало. Это необходимо сделать сегодня. До того, как ты попадёшь в логово драконов.
   - В логово драконов? - удивилась она.
   - Да. Но чтобы попасть туда, ты должна разделаться с зеркалом. Иначе будет беда. Ты заблудишься.
   Заблудиться можно, как в прямом смысле, например, в Варлеевых скалах, так и в переносном: по жизни. Ни того, ни другого Вилла себе не желала.
   Перед ней возник образ монаха-призрака. Он показывал на часы. Понятно, что он тоже торопит её.
   В последние дни девушка старалась с ним не общаться. Она не смотрела в его сторону, не отвечала на его просьбы поговорить с ним. Впрочем, также она избегала и Рига, и Ярна.
   Риг ещё пару раз звонил. Не понятно, на что он надеялся и надеялся ли на что-то вообще. Она свела все разговоры с ним к лаконичным "Да. Нет. Извини".
   Ярн же звонил по несколько раз в день. На его звонки она не отвечала совсем. Один раз он приехал к ней, как обычно сразу после захода Альбуса. Вилла не открыла дверь.
   Она набрала номер доктора Дарна. Время доктора было расписано. Он предложил ей прийти к нему на приём только ближе к вечеру. Девушка вспомнила, как провела у него всю ночь. Но выхода не было. Идти надо. Пусть их встреча состоится вечером. Главное, чтобы он ей помог разобраться с зеркалом, даже, если на это уйдет вся ночь. Поспать она сможет и в дороге. У неё теперь есть опыт спать днем. Улыбка появилась на её лице при этих мыслях, которые совсем недавно показались бы ей кощунственными.
   Она собрала свою походную сумку, не забыв положить туда подарок Декана Гремиуса - сапоги драконобоя. Может случиться так, что времени на сборы завтра не останется. Лучше всё сделать заранее.
   Когда сборы были закончены, Вилла вернулась в свой кабинет. Когда-то эта комната была рабочим кабинетом её отца. С тех пор здесь всё изменилось: когда, она поступила в Университет, то полностью поменяла обстановку. Оставила разве что только несколько полок со старинными книгами и кристаллами. Да голографический портрет счастливых Финиса и Лийлы, который висел на стене ещё со времён их свадьбы.
   Вилла подошла к портрету. Улыбающиеся родители в белых свадебных одеяниях, как живые смотрели на неё.
   "Я добилась своего, - поделилась она с родителями своей победой, - завтра - моя первая экспедиция. Вы рады за меня?"
   Она не знала, что именно ей хотелось услышать от родителей. Может быть, просто поговорить с ними. Но они молчали.
   Вилла вздохнула: она, как и прежде, была одна.
   Удобно устроившись в кресло, она опять открыла Великую Книгу. Быстро нашла то место, где закончила чтение, а вернее, пение, и песня-рассказ полилась дальше:
   - Итак, начало из начал: Творенье,
   Как создан мир, чем дышит и живёт?
   Великое Богов произведенье -
   Ладья Любви, что в вечности плывет.
   Как и в прошлый раз, Хранитель продолжал вести девушку строчка за строчком по Великой Книге. Она медленно и негромко запела вслух, растягивая звуки, как это делал он:
   В начале: Океан, безбрежный, шумный,
   Волнами катит силу сам в себе.
   Он сер, угрюм, но очень мудрый.
   Хотя бурлит, как градусы в вине.
   Он думает о том, что вечен,
   Что нет начала у него и нет конца,
   Вокруг него не слышно песен,
   Ни колокольчика, ни бубенца.
   В нём силы много: она в нём не тает.
   Но деть куда её? Она внутри,
   Лишь волны над поверхностью вздымает.
   Нет даже берега вдали.
   Он полу спит, а может быть мечтает.
   И копит образы мечты в себе.
   Он их никак пока не называет,
   Они, как тень, скользят в его воде.
   Он в дрёме никого не замечает,
   Не видит в одиночестве своём,
   Что легкий Дух над ним витает,
   Зовёт его: "Давай мечтать вдвоём.
   Нас создал Вышний: два Начала.
   Мы полностью принадлежим Ему.
   Нас в колыбели Благодать качала.
   Он в нас. Давай служить Ему".
   Вдруг улыбнулся Океан впервые:
   Он вспомнил своего Отца.
   И волны стихли вековые,
   И он увидел Небеса.
   Увидел Океан на троне
   Владыку из Владык, всех сыновей Его.
   Он вспомнил силу ветра в кроне,
   Как Словом создан был прежде всего.
   Взмолился Океан суровый:
   "Владыка, Господин! Развей тоску!
   Прошу тебя: создай мир новый
   Даруя воплощенье образу.
   Мечты мои ты назови все словом,
   Вдохни в них жизнь чрез Духа своего.
   Мир засияет, разных красок полон,
   И отразится в нём Слава Творца Его".
   "Что ж, мысль хорошая! - сказал Владыка, -
   Я рад, что ты созрел для мудрости такой.
   Чем жить в тоске и не имея лика,
   Вселенную начнёшь творить со мной".
   "Владыка, Ты сияешь в Славе,
   Нигде вокруг подобного ей нет".
   И слышит Океан звук "До" в октаве.
   И Вышний вымолвил: "Да будет Свет!"
   Над Океаном разлилось сиянье,
   Подобное сиянью утренней зари.
   И волны в шумной радости смеялись,
   Выбрасывая брызги вверх свои.
   И в миллионах маленьких алмазов
   В миг отразился свет и заиграл
   Мелодию рубинов и топазов.
   Так Вышний радугу в тот миг создал.
   Затрепетал великий Океан пред Богом,
   Склонив в почтенье голову свою:
   "Скопил различных образов я много,
   Но в честь красы такой я песню пропою".
   И вот впервые в жизни Океан,
   Суровый до того и вечно смурный,
   Запел, и песня побежала по волнам,
   И волны вторили ей танцем бурным.
   А Дух, как птица над водой паря,
   На арфе подбирал мелодию умело,
   И Океана голосу вторя,
   Творцу воздали они Славу делом.
   Так был рождён впервые день,
   День, полный света и надежды,
   День, чуждый боли и потерь,
   Одетый в светлые одежды.
   И отступила тьма навек от вод,
   Отдав позиции дню Славы,
   В бездне легла, как чёрный кот,
   Уныло голову сложив на лапы.
   Сгустилась тьма, став ночью тёмной,
   Всю мглу небытия вобрав в себя,
   И стала женщиной она бесплодной,
   Без радости, веселья, без огня.
   И загрустила тьма печалью лютой,
   Обиделась на своего Творца,
   Что Света нет в ней и уюта.
   Лишь холод от начала до конца.
   Заголосила тьма во весь свой голос,
   И вторило ей эхо вдалеке.
   От песни этой дыбом волн встал волос,
   А капли льдинками повисли в воздухе.
   Увидел Вышний: дело плохо,
   И стала тьма безумной навсегда,
   Что в ней тоски и боли слишком много.
   Назвал болезнь её он смертию тогда.
   И отделил он светлый день от ночи,
   Друг к другу преградив им путь.
   И проклял тьму со всею мощью.
   А день благословил, сказав лишь: "Будь!"
   И забурлили волны в дикой пляске,
   И зажил новой жизнью Океан.
   С лица он сбросил скуки маски,
   Вверх к Небу устремив фонтан.
   И разделился Океан Великий
   На две большие толщи вод,
   Чтоб мир был создан многоликий,
   И было место для работ.
   Так зазвучала нота "Ре" над миром:
   "Да будет твердь среди воды!"
   И вторил Вышнему звук лиры
   В руках Хранителя небесной красоты.
   Ту Твердь назвали Боги Небом.
   А Океан, что был под ним,
   Взял в руки жизни лучик светлый.
   Как хлеб, его он преломил.
   Отныне Свет с Небес Высоких,
   Струящийся сквозь призму вод,
   Нёс жизнь, и в уголках далёких,
   Везде, куда попасть Свет мог,
   Родилась жизнь и закипела бурно,
   И забурлила в небе и в воде,
   Которая под небом. Волны шумно
   Весь отразили Свет в себе.
   И Слава разлилась повсюду.
   Хранители парили над водой.
   Так Вышний подарил подругу Духу,
   Душой назвав её живой.
   Два неба создал Бог, два поднебесья.
   На небе первом трон Творца.
   Там Дух живёт, не зная лести,
   С Вышним сливаясь без конца.
   Второе небо для Души вторичной.
   Как радуга раскинулась она.
   Став отраженьем Сущности Первичной
   Запечатлела тайну Бытия.
   И зажили два мира в мире,
   Полны друг другом, мудрости, любви.
   Благоухали миллиардом лилий.
   И только Тьма всё плакала вдали.
   Опять вздымает волны Океан,
   И забурлили воды, что под небом.
   Мелодию любви начал играть Орган.
   Хранители пропели "Ми" квартетом.
   Велел Творец явиться суше.
   И воды собрались в моря.
   И видит Вышний, мир стал лучше,
   На свет так родилась земля.
   "Не хорошо земле быть голой.
   Должна быть жизнь на ней всегда.
   Чтобы не быть земле бесплодной,
   Пусть дерево взрастит она".
   И стало всё по слову Бога.
   Произвела земля траву,
   Что сеет семя род из рода,
   А дерево известно по плоду.
   Так жизнь растительная появилась.
   Душа обогатилась ей сполна.
   Она на дерево спиной облокотилась:
   Опору, пищу, тень себе нашла.
   И радовался Океан великий,
   Видя, что Дух, что жил над ним,
   К своей невесте мчится лихо.
   И толщей вод он путь не преградил.
   Он стал дорогой, чтоб душа в мир духа
   Легко прошла без устали в пути.
   А ветви дерева раскинулись по кругу
   Ступеньками, удобно чтоб идти.
   Двенадцать веточек, одна другой красивей.
   У каждой веточки свой цвет.
   Но все цвета в ней также отразились,
   И дерева всего запечатлелся след.
   И глядя на идиллию с улыбкой,
   Возрадовалось сердце старика.
   И Океан от всей души на скрипке
   Песню сыграл, и вышла нота "Фа".
   Задумал он, чтобы на небе
   Любовь была отражена во всей красе.
   И предложил Творцу создать планеты
   И звёзды, чтоб сияли ночью все.
   Звёзды зажглись - то маяки в ночи.
   Стал Альбус славный господином дню.
   В пространстве птицами летят лучи,
   Готовые развеять с тьмою прю.
   Бог повелел планетам верным
   Быть для знамений и времён,
   Чтоб годы шли чередой мерной,
   И ночь не путалась со днём.
   Для Альбы жребий был особый:
   Быть очагом меж всех планет.
   Дракон, уставший от дороги,
   Здесь отдохнёт, не зная бед.
   Тогда увидел Океан довольный,
   Все небеса, что звёзд полны,
   Скрепил Творец печатью Воли,
   Но в доме мало теплоты.
   И предложил он мир животный
   Создать, чтоб появилась Жизнь.
   Взмыл в небо голубь сизокрылый,
   За ним орёл стремится ввысь.
   Смысл обретало всё у Бога.
   Смысл всё на свете оживил.
   Жизнь родилась: журавль двуногий
   Взлетел. Родник живой забил.
   Благословил Творец мир новый:
   "Плодитесь, размножайтесь все,
   Заполоните земли, воды,
   Чтоб мир был заселён вполне".
   Спросил Жену: "Что б ты хотела?
   Какие качества души открыть,
   Над миром чтобы птицею взлетела,
   Ко мне могла бы девицей ходить?"
   "Хотела б я зверей побольше.
   Мне нравится их душ тепло".
   И ноты "Ля" звук длился дольше,
   Его повсюду эхом разнесло.
   Запела песню мудрости Царица.
   На флейте подыграл ей Царь.
   А на поляну вышла львица,
   Достоинством обогатилась тварь.
   Казалось, создал всё Творец умелый,
   Но в мире не хватало полноты.
   И чтобы плод всегда был спелый,
   Он Человека создал из земли.
   Объединил собою Человек всех тварей,
   Всё то, что до него создал Господь.
   Вместе с Творцом они зверей назвали:
   Так названа была любая плоть.
   Ногами на земле стоял он крепко,
   Своей главою доставая до небес.
   Богов же лицезрел нередко.
   Беседам долгим отдавался весь.
   С улыбкой подошла к Творцу Подруга,
   Жаль человека стало одного.
   И говорит: "Мой Муж, а в сердце вьюга
   От одиночества у друга твоего.
   Ведь ты Любовь, Любовью мир был создан,
   В любви с тобою мы живём.
   Любовь ты подарил всем звёздам,
   Но обделил любимца своего".
   "Права ты", - согласился Бог. В ответ ей
   У человека вынул Он ребро,
   Чтобы была подругой верной,
   Он создал женщину, вдохнув тепло.
   Мир создан Вышним был в шесть дней,
   Шесть нот звучало во Вселенной.
   И закрутилась жизни карусель,
   Огнями радуги играя марш победный.
   Тот марш запели хором духи,
   Планеты, звёзды, камни и моря,
   Растения, которые росли на суше,
   Животные, что населили вся.
   Был Человек солистом в хоре том,
   Он ноту "Си" пропел высоко.
   Жена его, танцуя с бубенцом,
   Прошла по кругу, поклонившись Богу.
   Вилла перевела дыхание. В её голове продолжали жить своей жизнью образы. Старый и мудрый Океан катил гигантские волны, поставляя Верховному Богу материал для творения. Счастливая и лучезарная Богиня пела песню Любви и Жизни, радуясь каждому новому зверю, птице, камню. Человек - мужчина и женщина - счастливо постигал вершины божественной Мудрости, радуясь знаниям, открывавшимся перед ним по Воле Бога.
   Прекрасную картину полноты, счастья рисовало воображение Виллы. А, может быть, это было совсем и не воображение? Слишком реальны были образы, такие знакомые и дорогие сердцу. Но почему они так важны для неё, Виллы - девушки с планеты Альба, далёкой от Богов и их жизни и уж, тем более, от творения, которое, если когда и имело место, то, безусловно, задолго до её рождения?
   Не хотелось думать над этими вопросами. Состояние радости и спокойствия заполнило девушку. Какая, в конце концов, разница почему? Главное, что это есть.
   Немного отдохнув, Вилла продолжила чтение:
   - Тем временем вдали под сенью ив
   В глубокой бездне на краю Вселенной
   Тьма пряталась, рождая в сердце Вихрь,
   Что был началом жизни смертной.
   Он рос, вбирая грех в себя,
   Всё, что противно было Богу,
   Тьма хохотала, в мыслях мстя,
   Готовя сына в дальнюю дорогу.
   Она следила за созданьем мира,
   Как Вышний сотворил Мечту.
   Её трясло, когда играла Лира,
   Когда Творец познал Жену.
   И сыну своему она внушала,
   Что та Богинею не может быть.
   Она ж с начала в мире пребывала,
   Она должна Царицей слыть.
   Тьма вспоминала с грустью времена,
   Когда она царила над волною,
   И хмурый Океан, волны гоня,
   Дремал, весь занятый собою.
   "Не может быть, чтоб правил Свет всегда.
   Не допущу любви Души я с Духом
   Пусть вся Вселенная сгорит дотла
   В лютой войне миров друг с другом.
   Пошлю я Вихрь странствовать по свету.
   Промчится он по множеству миров.
   Опустошительнее силы нету.
   Вольёт он в души яд грехов.
   Яд подозрений, страхов и сомнений,
   Желаний тщетных и пустых обид,
   Яд гордости, суетных треволнений,
   Унынья, зависти и многих бед.
   И ядом этим заразит Вихрь Душу,
   Свои одежды разорвёт она,
   В безумии противна станет мужу,
   Откажется он от неё тогда.
   Она пойдёт с сумой по миру,
   Царица будет милостыней жить.
   Я трон её подарю сыну.
   Из мира будем мы верёвки вить.
   Любви не будет, в сердце - стужа
   И гарь пожарищ воцарятся там.
   А я к своим рукам приберу мужа.
   Своею местью я ему воздам.
   Лети, мой сын, лети мой темнокрылый!
   В воронку смерти ты заманивай людей.
   Ты делай их сознание унылым,
   Надежду, Веру и Любовь убей.
   Сознанием достигнут дна морского,
   Жемчужинами спустятся на дно.
   У мужа попрошу я дорогого
   Мне украшения жемчужного.
   Но прежде чем подступишься ты к людям,
   Мы армию должны свою создать.
   Хранители их души принесут на блюде.
   Придётся бесами им стать".
   В миг Вихрь выскочил из бездны.
   Над волнами помчался, муть гоня.
   Рождался образ неизвестный.
   Вихрь хохотал, безумством мстя.
   Хранители, летавшие над миром,
   Что для людей оберегами были,
   Тот хохот приняли за рёв лишь львиный,
   А шум морской, что это волки выли.
   Они забыли бурю в Океане,
   Когда и света не было в ночи.
   Они не помышляли об обмане,
   В них не было ни капли лжи.
   Они смотреться в зеркало любили,
   То зеркало не знало бурь и волн,
   Теперь же зеркало испачкали, разбили,
   Был Океан бурлив и мути полн.
   Увидев в водах изменённым отраженье,
   Хранители поверили в него.
   И за своё приняв преображенье,
   Они камнями рухнули на дно.
   Подняться вверх они уже не могут,
   Смерть приняли за жизнь они.
   И выросли во лбу у них по рогу.
   Одежды, крылья стали чёрными.
   И было среди них шесть шестикрылых,
   Богам служивших ангелов Любви.
   То были шесть великих исполинов,
   И шесть вселенных подчинялось им.
   В тот страшный миг их быстрого паденья,
   Когда шесть ярких звёзд упали с высоты,
   Шесть веточек у дерева в мгновенье
   Сломались, и завяли все цветы.
   Увидел Бог, что с его миром стало,
   И слёзы грусти на щеках жены.
   Он улыбнулся и сказал: "Ты, право,
   Зови Хранителей, мы их спасти должны".
   И сразу же на звонкий зов Богини
   Слетелись ангелы, свободны от утех.
   Они не ведали, что зеркало разбили.
   Их взор был устремлён лишь вверх.
   Им Вышний объяснил метаморфозу
   И рассказал про сложность Бытия.
   В тот миг создал Он словом розу:
   Красивый из цветков, а взять нельзя.
   Сказал Хранителям: "Не верьте
   Вы отраженью в зеркале кривом.
   Что видите, всегда проверьте:
   Звезду залейте златом, серебром.
   И человеку я отныне запрещаю
   Вкушать от дерева добра и зла.
   Ему смотреть лишь в небо разрешаю.
   Пусть в Океан не смотрит никогда.
   Хранители, вперёд летите.
   Моими вестниками будете теперь.
   Скорее мир вы от беды спасите.
   Всех упредите от потерь.
   А вам, сыны, создатели Вселенной, -
   Бог обратился к сыновьям своим семи, -
   Я поручаю мир. Возьми ключи от бездны.
   Их, верный Верну, на груди носи.
   Храни ты также вход в мир Духа.
   И никого больного не пускай сюда.
   Всех отправляй туда, где Скука
   Царит и строит города.
   Сладкоголосый Эсте, пой же песню,
   Оплакивай ты тех, кого уж нет
   Ни в небе и ни в поднебесье.
   Других ты песней упреди от бед.
   Мой Симу быстрый, поручаю
   Тебе энергии я сохранить от зла.
   Гони ветра, а с ними белых чаек.
   От мусора очистится вода.
   Ты мудрый Ринте, хоть и пылкий.
   Горяч всегда, но справедлив во всём.
   Летай отныне над землёю пыльной,
   Заразу, вирус обезвредь огнём.
   Гори, мой Айне, яркою звездою
   И в темноте указывай ты путь.
   Уставших путников веди ты за собою
   И никому из них не дай уснуть.
   Мой ясный Демби семикрылый,
   Промчись оленем по лесам, горам.
   Ты Истину сей в мир остылый.
   А стужу лютую отдай ветрам.
   Как старшему, я Минту поручаю -
   Ответственнее дела не найти -
   Сознанье человека я тебе вручаю,
   От тёмных помыслов душу его храни".
   Семь семикрылых повелителей Вселенной.
   Взялись за руки и замкнули круг.
   И колесо победы завертелось,
   В руках у верных Бога слуг.
   А Вихрь всё дальше над водою мчался.
   И в бурном танце таял он без сил,
   Пока от бешеного вихря не остался
   Лишь Ветер, да на дно спустился ил.
   Увидев гибель сына на просторах
   Вселенной, Вышним созданной в любви.
   Решила Тьма: отмстит она за горе
   И сердце выкрадет в отместку у жены.
   Собрав чёрных хранителей, что пали
   В густую толщу океанских вод,
   Сказала Тьма: "Все Океана дали
   Мы завоюем с вами без хлопот.
   Мы будем властвовать над Океаном.
   Отравим воды ненавистью, и тогда,
   Испив воды с внесённым туда ядом,
   Достанется нам суша без труда.
   Вы - силы Тьмы. Мы армию создали.
   Так будьте офицерами вы в ней.
   Верховным же правителем поставим
   Хранителя, что Бог любил сильней.
   Теперь ты, Терциус, забыт у Бога,
   Отверженный, презренный у людей.
   Ты дашь испить им яд из рога,
   Перед тобою множество дверей.
   Всех тварей: что живут в пучине,
   Которыми полн Океан большой,
   Испачкаем мы в морской тине.
   Солдатами на мир пойдут войной.
   Изменится поверхность Океана,
   На век мы исказим его лицо.
   Он, волны ядовитые вздымая,
   Разрушит радуги огромное кольцо.
   Ты, Терциус, мне вместо сына.
   Каков ответ на план мой роковой?"
   "Готов я к бою. Но я полон пыла,
   Давно в плену Любви я дорогой.
   Она живёт в далёком светлом мире,
   Где серебристый луч несёт весну,
   Где ночь прекрасна, где играет лира,
   Где аромат цветов зовёт ко сну.
   Когда Творец создал Землю и Небо,
   Тогда познал он в радости жену.
   И родила она ему из Света -
   Из сердца своего дочь лучезарную.
   Назвали дочь свою они Любовью,
   Так как она Любовью создана.
   Я на руках носил её порою.
   Со мною в играх выросла она.
   И вот однажды я решил открыться
   И о любви своей ей рассказать,
   Хотел я показать мира границы
   И попросить моей женою стать.
   Вдруг вижу я: бежит Царица
   По саду, счастьем, радостью искрясь.
   Со мной, как с верным другом, поделиться
   Торопится она, вся радугой светясь.
   "Сегодня встретила я своего супруга.
   Надёжен он, красив и очень мудр.
   Он - брат мой, и живёт он в мире Духа.
   Он весел, статен, мил и златокудр.
   Зовут его Совет. В нём Ум и Разум
   Слились со Знаньем в Мудрости Отцов.
   Отец и Мать, решив проблемы разом,
   Родили Минту - первенца Богов".
   Увидел счастье я в глазах царицы.
   Разбились вдребезги мои мечты.
   Свадьбу сыграли. Вереницей
   Для двух влюблённых мчались дни".
   Склонил печально Ангел Смерти,
   Сказав всё это, голову свою.
   В свои слова, добавив лести,
   Сочувствовала Тьма ему.
   "Ты не тужи и голову не вешай,
   Как на вёревке вешают белье.
   Жену ты укради. Ни один леший
   Не сыщет под водой её".
   Для этого вполне подходит Альба,
   Одна из затерявшихся планет,
   Мой Вихрь послал её в те дали,
   Где связи с Сыновьями нет".
   С пеной морской вспорхнул ввысь демон.
   За ним Тьмы войско двинулось всё в путь.
   Увидел он сквозь слои пены,
   Как красны Девицы поют:
   "Плыви, веночек мой прекрасный,
   Зови скорее мужа ты домой.
   Жена ждёт, когда Сокол ясный
   Вернётся из похода в дом родной".
   У каждой девицы в веночке свой цветок:
   Верность сплела из незабудок,
   Тюльпанов Радости венок,
   Любви венок из лилий лунных.
   Дождался Терциус: Любовь собралась
   Идти домой по лестнице крутой,
   Когда она одна осталась,
   Настиг Царицу он волной.
   Увидев друга детства своего,
   Забыв о том, что он был болен,
   В объятья бросилась его.
   Схватив её, он был доволен.
   Он с ней стрелою устремился вниз.
   След преступленья спрятан под водою.
   Так Демон удовлетворил каприз
   Той страсти, не давала что покою.
   Когда Богиня та пришла в себя,
   И холод обволок её всю душу,
   Заплакала, заголосила, как дитя.
   Кричала: "Возвратите меня мужу!"
   Никто не откликался на мольбы.
   Лишь эхо вторило ей звонко.
   Вот Терциус в сопровожденьи Тьмы
   Идёт, сплетая сети тонко.
   "Моя ты пленница отныне.
   Никто не знает, что с тобой.
   Веночки ваши вдаль уплыли.
   Подружки все ушли домой.
   Надеяться на мужа - это глупость.
   Себе другую он жену найдёт.
   Немножко погрустит. Но между вами пропасть,
   Что Минту никогда не перейдёт.
   Тебе же я всё царство предлагаю
   Подводное и жить со мною в нём.
   Согласна будешь ты, я полагаю.
   И счастливо мы заживем вдвоём".
   Увидела Любовь: нет мужа,
   Нет матери и не найти отца.
   Вокруг одна лишь только стужа
   И чтоб сбежать - нет жеребца.
   Но выход есть. Да выход найден!
   Подумала Любовь сама в себе:
   "Спасусь я. Сном себя я одурманю.
   В том сне всегда бывать весне".
   И на глазах у дряблой Тьмы-старухи,
   У Демона, что клялся ей в любви,
   Камнем Богини стали руки,
   Затем застыла вся: царица спит.
   "Нет!" - закричал Демон от страсти.
   "Нет!" - топала ногами злая Тьма.
   Но сделать что-то было не в их власти.
   Любовь тем балом правила сама.
   А во дворце тем временем на Небе
   В волненьи бились тысячи сердец.
   Пропала дочь царя. Никто и не заметил.
   Лишь по реке из лилий плыл венец.
   Бог разослал гонцов своих повсюду.
   И вскоре Дерево им рассказало всё.
   Как Терциус выкрал девицу чудом.
   И что содержит взаперти её.
   Корнями Дерево уходит в землю.
   Но корни воду с Океана пьют.
   Хоть болен Океан, и это верно,
   Но волны по Любви всё слёзы льют.
   Поведало оно о сне царицы:
   Заснув, как та сбежала от судьбы.
   Вмиг превратилась Мать-Богиня в птицу,
   Чтоб дочь свою увидеть с высоты.
   И полетела высоко над морем,
   Паря над водами от горя и тоски.
   Забыла эта птица мужа, волю,
   Став пленницей родительской любви.
   В плаче забились сёстры кругом,
   Собравшись из своих миров.
   Себя виня в беде подруги,
   Они надели множество оков.
   Посыпав пеплом головы свои,
   Одевшись в старые одежды,
   Они исчезли вмиг с земли,
   Пошли по миру без надежды.
   Тем временем мужья вернулись из похода,
   Они спешили с радостью домой.
   Но жёны не встречали их у входа.
   Очаг остыл. На крышах вороньё.
   Что делать? Где искать ответ?
   И братья бросились к Отцу.
   Хранители слетелись на Совет.
   Быть может, объявить войну?
   "Война, - Отец изрёк, - не разрушает.
   Война должна лишь созидать.
   Война от страсти душу очищает.
   Готовы ль вы войну такой принять?
   Готовы ль вы забыть про гнев,
   Про месть, про боль, что испытали?
   Готовы ль вы нести в мир свет?
   Другой войны чтоб вы не знали".
   Вмиг двинулось то войско к Океану.
   И завязалась битва на века.
   Кто пачкался - тот падал в яму
   И выйти из неё не мог пока.
   Тьма видит: затянулся бой надолго,
   Никак не получить ей света мир.
   "Что ж. Действовать мы будем тонко:
   Обманом, хитростью мы победим.
   Пошлю волну, пока воюют.
   Она поднимется пусть до небес.
   Сознанье человека завоюю.
   И мне поможет в этом бес".
   Драконом быстро высот духа
   Достиг он, оседлав волну.
   И зашептал лести слова на ухо,
   Он человеку, спрятавшись в саду.
   Сказал он женщине: "Попробуй
   Ты яблоко добра и зла.
   Вы будете тогда как Боги.
   Откроются вам тайны бытия".
   "Я не могу. Ведь плод запретен.
   Достать его - смотреться в Океан".
   "Ешь. И никто вас не заметит.
   Не бойся. Я его тебе сам дам".
   И женщина покорно надкусила
   То яблоко, что протянул он ей.
   Увидев бой и много вражьей силы,
   К мужу она помчалась поскорей.
   "Смотри, мой муж, что в мире происходит.
   Идёт война, а мы же в стороне.
   Быстрей ешь яблоко. Отец нисходит.
   Смотри на мир. Всё, как во сне.
   Смотри же в Океан, мой милый.
   Там отраженья наших тел в воде".
   Не видя грязи, океанской тины,
   Люди ему поверили вполне.
   А Бог всё видел, он всё знал. Открыты
   Ему людские мысли и слова.
   Он видел, что все клятвы позабыты.
   "Пусть выпьют вино горькое до дна!
   Коль заболели люди ложью,
   Им места нет в святом саду.
   Своим сознаньем спустятся к подножью
   Святой горы, где я живу.
   Но им не запрещу всходить на гору.
   Когда они поймут, что значит ложь,
   Вернутся пусть ко мне в ту пору,
   Когда из сердца вынут нож".
   Так Человека началось паденье:
   Сначала гордостью он заболел.
   Пред Вышним потерял раденье,
   Всё чаще в зеркало смотрел.
   Потом спустился ниже Человек.
   Теперь единство потерялось в нём.
   Был исполин, но кончен моря век:
   На множество людей распался он.
   Сначала стали люди жить в лесу.
   Но страхи вскоре поселились в них.
   И стали за врага считать лису.
   С пути сбить мог их эха крик.
   Жизнь видя в зеркале кривом,
   У них и действия пошли кривые.
   Друг стал для них злейшим врагом.
   Друзьями ж те, кто в Океане жили.
   Затем ещё спустились ниже люди.
   Раскинулась жизнь по полям.
   Им кушать не несут на блюде.
   Пришлось пасти овец им по долам.
   И появилась в людях ревность, злоба,
   Обида, что с ума сведёт.
   Насытиться их не могла утроба,
   Всё мало было ей, Боги не в счёт.
   Подножия горы они достигли
   И стали строить города.
   Мудрость страстей они постигли,
   Богов забыв же навсегда.
   Решили памятник себе построить,
   Пейзаж украсить городской.
   Кирпич к кирпичику - вставала стройно
   Башня безумной гордости людской.
   Увидев, что людей не остановишь:
   Построили они своей душе тюрьму,
   Назад дороги нет, не поворотишь,
   Вышний сказал: "Пусть катятся ко дну.
   Все языки я вмиг перемешаю,
   Народы разные на Альбе будут пусть.
   Раз Истину в сердцах не умещают,
   Поселится в их душах грусть.
   Отныне разлучу жену и мужа.
   Пусть времени кружится колесо.
   Если поймут, что Океан лишь лужа,
   Тогда им покажу своё лицо".
   Вмиг рухнула та башня в Океане.
   Сын потерял отца, а муж жену.
   И расплылись их корабли по морю.
   Теперь им не найти Богов Гору.
   Летело время быстро, век за веком.
   Кто знает, сколько утонуло кораблей.
   Народ сменял народ. Лишь эхом
   Осталась летопись минувших дней.
   А с высоты своего трона, с Неба
   Вышний взирал на жизнь людскую,
   Как люди жили ради денег, хлеба
   И погружались в суету мирскую.
   Смотрел, а по щекам струились слёзы.
   Хранители грустили вместе с ним.
   И превратились эти слёзы в росы,
   С которых начинаются все дни.
   Бог плакал о своей Царице,
   О дочери, что родила ему.
   Нет в мире больше Царь-девицы.
   Любовь спит. Люди шли ко дну.
   На дне души у человека где-то
   Осталась память о большой Любви.
   Слагали в честь неё сонеты.
   Искали её близко и вдали.
   Бежали за любовью на край света
   И жизни отдавали за неё.
   Но каждый раз Любовь проходит где-то.
   Как трудно счастье обрести вдвоём!
   Глава закончилась. В этот момент воздух завибрировал. С трепетом, ранее незнакомым ей, она аккуратно отложила Книгу в сторону и спустилась вниз. На пороге стояла монахиня Дуния.
   - Здравствуй, - начала она, проходя в зал, - я пришла, потому что у тебя есть, что спросить.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась девушка, в душе радуясь неожиданной гостье. У неё действительно было много вопросов, целый рой вопросов.
   Губы монахини тронула лёгкая улыбка:
   - Я многое знаю.
   Они устроились в креслах.
   - Хорошо, - с ходу выпалила Вилла, - я только что прочитала первую главу из Великой Книги. Там описывается творение. И помимо известных Богов, в книге говорится о Богине-Матери, о Великой Дочери. Тогда почему о них никому не известно? Почему люди на Альбе ничего не знают о Богинях-женщинах? В Книге чёрным по белому сказано, что именно на Альбу заманил Терциус Эолу, правда, имя у неё другое - Любовь. Но ведь Любовь - это не совсем имя. Великий Минту тоже назван Советом.
   - Ты права. На Альбе почти никто не знает ни о Терциусе, ни о Богине-Матери, и уж, тем более, о дочери, - начала своё объяснение монахиня, - но почти никто ещё не значит никто. Книга, которая пришла к тебе, это полный вариант Магии Совершенства. Это последняя двадцать четвёртая книга. В ней есть всё. Я тебе уже говорила, что адепт Магии Совершенства овладевает магией постепенно, и книги ему выдаются соответственно его духовному росту. Поэтому мне удивительно, что именно эта Книга пришла к тебе. Но не мне судить о воле Богов. Я всего лишь их слуга. И только в этом последнем варианте Магии говорится об Эоле, как ты называешь Великую Дочь. И о Терциусе, и о Матери.
   - Так, получается, ты знаешь о них? - Вилла не могла поверить, что три дня она бок о бок провела с женщиной, которая всё знает.
   - Знаю, - кротко ответила та, - и поняла, что ты знаешь тоже, только когда Святая Винна велела отдать тебе эту Книгу.
   - Почему ты присоединилась к нам в этой поездке? - девушку осенило, что монахиня Дуния неслучайно оказалась с ними.
   - Твой Хранитель позвал меня.
   - Ты видишь Хранителей?
   - Да. Иногда я их вижу и слышу лучше, чем людей.
   Ответ монахини показался Вилле странным:
   - Как это?
   - Я уже получила кристалл, равный этой Книге, девочка, - немного грустно объясняла монахиня Дуния, - те, кто достиг двадцать четвёртой ступени, поймут меня. Этот мир воспринимается мною как мираж, сквозь который я вижу, чувствую, слышу другой мир. И живу больше там, чем здесь. Здесь я всего лишь путник, который уже видит конец своего пути и с нетерпением его ждет.
   - И что это за мир? Что ты видишь? - в голосе девушки послышалось нетерпеливое любопытство.
   - Это не опишешь. И об этом не расскажешь. Да и не надо слов. Когда-нибудь ты сама всё узнаешь. На своём личном опыте.
   - А почему в Книге ничего не говорится о драконах? - решила вернуться к прочитанному Вилла.
   - Как не говорится? - удивилась монахиня. - Там почти всё о них.
   Вилла в недоумении молчала, вспоминая хотя бы одно слово о драконах. Ей удалось вспомнить только два места: в самом начале, где написано, что Дракон преградил путь в рай отравленным сознаньям, и позже дракон внушил женщине съесть яблоко от дерева познания добра и зла. Больше о драконах ничего сказано не было. Да и смысл этих двух мест совсем не был понятен девушке.
   - Не дракон внушил, а чёрный бес драконом взлетел в мир духа. Иначе он туда никак попасть не мог. Только через дракона, - уточнила монахиня Дуния, словно прочитав мысли Виллы. Но это уточнение мало, чем помогло девушке. Она по-прежнему не понимала смысла этих строк так же, как не могла больше вспомнить, где ещё упоминалось о драконах.
   - Есть вещи, которые тебе предстоит постигнуть самой. Не потому что я так хочу, а потому что нет другого пути их постижения. Могу тебе дать только один совет: полюби дракона.
   Глаза девушки и без того широко открытые, стали ещё больше. Взгляд был прикован к сказавшей очевидную чушь женщине.
   - Как я могу полюбить убийц? Как? От них все беды на Альбе. Драконы убили моих родителей. Моя профессия - уничтожать их. А вы говорите о любви!
   Возбужденный от негодования голос Виллы громко чеканил каждое слово.
   Монахиня, спокойно переждав гневную тираду, продолжала тихо и не спеша:
   - Ты только начала читать эту Книгу. Ты в самом начале пути. Дальше ты найдёшь ответы на все свои вопросы. Твои отец и мать умерли самой замечательной смертью. Именно о таком уходе молят все святые и все посвященные: уйти, найдя то, что искал всю жизнь.
   - Вы хотите сказать, что цель нашей жизни - встретить дракона? - Вилла прервала говорившую, негодование лишило её терпения.
   - Да. Это высшая цель жизни любого человека - узнать своего дракона.
   Недолгая пауза, последовавшая за этими словами, позволила Вилле взять себя в руки. Тёмная волна негодования, захлестнувшая её и затмившая на мгновение взор и разум, громким звоном в ушах как будто рухнула об пол и разбилась.
   - Драконы - зло..., - негромко цеплялась она за известную с пелёнок истину, а сердце уже знало, что это не так. Но как такое может быть? Ответа на этот вопрос не было. Однако, девушка продолжала монотонно твердить, невидящим взглядом уставившись в сидевшую перед ней гостью:
   - Зло... зло... зло...
   - Если ты внимательно прочитала первую главу, то должна была обратить внимание на то, что такое зло и откуда оно, - попыталась вернуть её к действительности монахиня Дуния.
   - Да. Там говорится о каких-то чёрных хранителях - бесах и демонах, о Мгле, о Вихре..., - голос Виллы стал глухим.
   - Тебя не удивило, что ты никогда об этом ничего не слышала?
   - Удивило, - девушка взяла себя в руки.
   - Не всё то, что кажется белым - белое. И не всё, что черно, имеет чёрный цвет.
   - Как это? - Вилла встрепенулась.
   - Если кому-то очень выгодно скрыть что-то, то самый подходящий способ свалить вину на другого, а самому остаться в тени.
   - Ты хочешь сказать, что на Альбе есть силы, которые не заинтересованы в том, чтобы о них знали? - спросила она.
   - Да, есть. И эти силы очень могущественны. Потому что они знают всё. А люди не знают ничего. Легко управлять теми, кто в неведении.
   - Но если в Великой Книге написано, значит, об этом всё-таки кто-то знает. Почему они не заявят вслух? - вполне резонный вопрос ждал своего ответа.
   - Заявляли, - монахиня Дуния не заставила себя ждать, - но это заканчивалось психиатрическими лечебницами, тюрьмами, монастырями, охотой на ведьм и на еретиков. Но заявляли те, кто прозревал сам. А те, кто достиг двадцать четвертой ступени, молчат, потому что на то воля самого Верну. Ведь именно он разделил своё учение на двадцать четыре книги, которые, как древние деревянные матрёшки, подобны друг другу, но различаются по размерам, и каждая последующая вмещает в себя предыдущую.
   - А сколько на Альбе достигших этой ступени? - полюбопытствовала Вилла.
   - Немного, - ответила монахиня, не уточняя.
   - Ты их знаешь? - не унималась девушка.
   - Знаю. Но не всех воочию.
   Предвидя вопрос, читавшийся на лице Виллы, она продолжала:
   - Совсем не обязательно знать человека в лицо. Ты ведь тоже теперь его знаешь, - указала она на монаха-призрака, который внимательно слушал весь их разговор, невидимой тенью стоя у окна.
   - Я не знаю, насколько он реален. И существует ли вообще, - как-то неуверенно сказала Вилла.
   - Это тебе решать самой, впрочем, как и всё остальное, - подвела итог разговору монахиня. Затем она быстро встала со своего места и распрощалась.
   Глава 6. Логово драконов.
   В кабинете доктора Дарна ещё была посетительница, когда на пороге его дома появилась Вилла в светло-розовом брючном костюме. Она пришла раньше назначенного времени, и доктор пригласил её пройти в жилую часть дома и там подождать некоторое время, пока он не закончит работу с пациенткой. Кабинет доктора Дарна напрямую сообщался с его гостиной через дверь, в которой он скрылся, оставив девушку одну.
   Вилла огляделась по сторонам. Впервые она была у доктора дома.
   Гостиная представляла собой просторный зал с креслами, сгруппированными вокруг площадки в центре, где при включении телевизора обычно появляется телеголограмма. Как у всех. Вот только стены были ни как у всех. Они не были какого-то конкретного цвета, или каждая стена - своего цвета, как это стало модным в последнее время. Стены представляли собой непрерывную панораму, на которой был изображён лес в яркий солнечный день. Зелёная листва, как настоящая, голографическим изображением проникала на некоторое расстояние вглубь комнаты и слегка шевелилась, как будто потревоженная ветром. На противоположной стороне от входной двери, в которую вошла Вилла, голографические струи небольшого водопада формировали лесную речушку, и она несла свои воды по левой стороне панорамы. Негромкие звуки падающей и текущей воды довершали иллюзию лесной поляны на берегу небольшой речки.
   Вилла не сразу поняла, что в зале нет углов. Это была достаточно вытянутая комната яйцевидной формы, срезанная на уровне потолка и пола. Отсутствие углов обеспечивало непрерывность пейзажа.
   Кресла также были не обычными анатомическими мягкими креслами, которые Вилла знала, есть в каждом доме. Разве что цвет бывает разный и форма может немного отличаться. Суть же всегда одна и та же: садишься в такое кресло, и оно тебя обволакивает, принимая наиболее удобную для отдыха форму.
   Здесь же были кресла-качалки, на первый взгляд, достаточно неудобные и жёсткие, но когда девушка села в одно из них, то поняла, что это - самые удобные кресла, которые ей когда-либо попадались. Она качалась и качалась, получая истинное удовольствие, как когда-то в детстве, сидя на ноге у своего папы. Приятное воспоминание, когда отец играл с ней, а мама стояла рядом и смеялась чему-то, о чём они разговаривали друг с другом, нахлынуло на Виллу.
   "Интересно, а где его родители? - подумала она о докторе, вспомнив, что ничего о нём не знает. - Скорее всего, живы".
   Действительно, доктор ещё молод, а жители Альбы, если только они не драконобои, доживают до очень преклонного возраста, а некоторые, так и до трёхсот лет.
   "Я действительно ничего о нём не знаю, - продолжала размышлять девушка, - а ведь он знает обо мне почти все. Даже то, о чём я никому не рассказываю... В его доме такая необычная гостиная! Что комната может рассказать о своём хозяине? Нигде никаких фотографий. Только лес... Не поймёшь, живёт ли он здесь один или у него есть семья. Ни одного лишнего предмета".
   Её размышления о докторе были прерваны самим доктором Дарном. Он вошёл в комнату и сразу же предложил Вилле чашечку красного чая. По-видимому, он сам нуждался в таком подкреплении, поэтому она не стала возражать: пусть восполнит свои силы.
   Вскоре доктор появился с подносом, на котором она увидела две чашки чая и четыре бутерброда с синей рыбой. Они оба с удовольствием налегли на бутерброды. Он - потому что был голоден, она - потому что бутерброды с синей рыбой были её любимым блюдом с детства, когда мама подавала их на завтрак перед тем, как девочке отправиться в школу. После смерти мамы никто уже не делал ей таких бутербродов. Разве что сама. Но Вилла не слишком-то баловала себя любимыми вкусностями, предпочитая есть то, что под рукой, хотя и следила за тем, чтобы еда была достаточно вкусной, а главное, рациональной и сбалансированной (т.е. содержала все необходимые для жизни ингредиенты в правильных пропорциях: белки, жиры, углеводы, витамины, минералы).
   Доктор включил телевизор. Было время вечерних новостей, которые он, как выяснилось, старался никогда не пропускать. Вилла поняла, что он уже смирился с той мыслью, что ему придётся работать с его пациенткой после захода Альбуса, а, следовательно, она останется у него на ночь. Конечно, её служебное положение драконобоя теперь и позволяет ей ночные поездки, но не следует злоупотреблять этим. Одно дело - нести службу, а другое дело - разъезжать по городу по ночам ради собственного удовольствия. Лишнее внимание ей сейчас ни к чему, ведь предстоит еще выручать маленького Финиса.
   Телеведущая всеарланийских новостей Мури, как живая, появилась в центре зала. Она рассказывала, о том, что произошло за день в стране и на планете в целом. На голографическом дисплее перед телезрителями возникали кадры репортажей, иллюстрирующие её рассказ. Иногда, когда речь шла о наиболее важных вещах, красавица Мури исчезала, а хроника событий заполняла собой весь центр комнаты. И тогда в гостиной доктора появлялись президенты и министры, известные политики и артисты, как живые.
   Как, например, сейчас, прямо перед Виллой и доктором Дарном происходила встреча двух Святейших: Святейший Арлании прилетел на празднования в честь дня святой Винны в Ирмию. Вот он подходит к раке с мощами Святой, чтобы поклониться ей. В этот момент в комнате появился ещё один персонаж: рядом с ракой стоял высокий монах, в котором Вилла сразу же узнала своего призрачного гостя. Она с интересом разглядывала его те несколько коротких мгновений, что он был в кадре. Красивый мужчина с выразительными умными серыми глазами. Тёмно-русые волосы, не заплетённые в косичку, как у городских монахов, а распущенные, как у монахов с далёкого северного острова.
   "Что это? Способ выделиться?" - подумала об отличающей его от других рядом стоящих монахов причёске Вилла. Одно дело - далекий монастырь, а другое - резиденция Святейшего, собор при бывшем дворце правителей Ирмии.
   Картинка в центре зала поменялась, репортаж шёл за репортажем. Вилла теперь не следила за голографическим экраном; она пристально рассматривала монаха-призрака, который сидел в кресле напротив, и, казалось, усердно смотрел новости. Те же волосы, что и у монаха из новостей, только сейчас заплетённые в косичку. Тот же взгляд. Ну а выдающиеся рост и телосложение, которые не так часто встретишь в любой стране на Альбе, полностью довершали сходство. Несомненно, это был один и тот же человек.
   "Значит, он реально существует, - подытожила девушка, - и это не плод моего воображения".
   В гостиной опять возникла Мури, которая теперь рассказывала о том, что в одном из государств Большого Кольца была обезврежена целая банда колдунов и ведьм, занимающихся драконьей магией. Репортаж привлёк внимание Виллы.
   На экране появились три женщины, одна из них - почти ребёнок. Они спокойно стояли перед камерой и отвечали на вопросы следователя. Преступницы подтвердили свою причастность к магии и признались в том, что часто прибегали к помощи драконов. На вопрос "Зачем вы это делали?" самая старшая женщина с короткой, как у мальчишки, стрижкой ответила: "Драконы помогают нам, а мы помогаем им". Далее шёл комментарий о том, что эти женщины и ещё двое мужчин, которые были показаны вслед за ними, помогали драконам находить свои жертвы. Таким образом, их деятельность - прямое жертвоприношение людей. Эти люди - преступники, которых сожгли бы на костре много веков назад. А теперь они непременно пройдут курс лечения и перевоспитания.
   - Они будут подвергнуты такой же психокоррекции, как и пострадавшие от драконов? - в голову Виллы пришла мысль о том, что адепты драконьей магии и пострадавшие от драконов не могут одинаково лечиться. В Университете эта тема почти не затрагивалась.
   - Нет, - подтвердил её догадку доктор Дарн, - таких людей обычно облучают специальным видом пси-лучей, которые начисто стирают их память. Затем в изменённом состоянии сознания они обучаются жизни так, как люди изучают иностранный язык. Под гипнозом им внушается их "жизнь". После прохождения такого лечения это уже совершенно другие люди, осознающие себя иначе, чувствующие иначе, и помнящие о себе совсем не то, что было на самом деле. Знаний по драконьей магии у них не остаётся.
   Вилла знала о том, что существует стирание памяти и полное перепрограммирование человека. Но до сегодняшнего дня никогда не задумывалась над этим. На Альбе не принято говорить о таких вещах. Любое лечение неугодных обществу людей называется не иначе, как психоанализ и психокоррекция. Тот же факт, что методы психокоррекции могут быть крайне разнообразными, никого не интересует. Наверное, поэтому об этом умалчивает и пресса. Даже им, драконобоям, на лекциях по психокоррекции не рассказывали подробно о стирании памяти. Лишь вскользь упоминули: мол, существует и такое. Кто будет с этим работать, тот сам всё узнает.
   Новости кончились. Доктор Дарн выключил телевизор.
   - У вас здесь так необычно. Как в лесу, - высказала вслух своё впечатление по поводу интерьера в гостиной Вилла.
   Он улыбнулся.
   - Этот вид, - он обвёл рукой стены, - очень похож на те места, где я вырос.
   Доктор опять взял пульт в руки, нажал на одну из кнопок. Лес, который только что был летним, стал осенним. Жёлто-красные листья как будто кружились в воздухе вокруг, имитируя листопад.
   У Виллы перехватило дух от восторга. Такого она ещё не видела. Затем лес стал зимним. Всё вокруг белым-бело. И даже речка как будто застыла. Настоящая зима на Альбе бывает только в далёких заокеанских странах. И то крайне непродолжительное время, за исключением высокогорных районов.
   - Вы не арланиец? - догадалась она.
   - Нет. Я родился в Ликадии.
   - Но ведь там режим? - удивилась девушка. Все знают, что Нивия и Ликадия - закрытые полувоенные страны, в которых людей, видящих драконов, помещают в специальные психиатрические лечебницы. Иногда по телевидению показывают репортажи из этих стран. Военные, которые там узурпировали власть, по-видимому, стремятся к мировому господству. В космосе обе эти страны уже неоднократно нападали на космофлоты других стран. То и дело приходится слышать, что те или иные корабли сбиты нивийскими или ликадийскими аэролётами. В этих странах даже школьники изучают военное дело.
   Нивия и Ликадия - это постоянный источник военной угрозы на Альбе. Несколько раз эти две страны затевали большие войны с другими странами. Один раз даже друг с другом. Но в той войне победителей не было. После нескольких боёв в космосе правители Нивии и Ликадии подписали соглашение о сотрудничестве в военной области. Однако мировая общественность поговаривает, что Нивия подмяла под себя Ликадию: слишком похожими стали режимы в обеих странах после войны. Кроме того, в Нивии и Ликадии сильно нарушаются права человека. Ведь именно там ещё остается такой архаизм, как смертная казнь.
   - Вас удивляет, как я оттуда выбрался? - догадался доктор. - Я покинул страну, когда мне было двадцать лет. Мой отец - известный в Ликадии врач-психиатр - тогда поехал в Арланию на конгресс психиатров и взял меня с собой. Учёным с мировым именем разрешается выезд из страны на подобные мероприятия. Я же должен был выступать с докладом как будущий его приемник на сессии молодых учёных, которая состоялась в тот год в рамках конгресса. Тогда я учился на третьем курсе медицинского Университета и много занимался психиатрией в кружке на кафедре, которую возглавлял отец. В день, когда мы должны были покинуть Динус и возвращаться домой, отец обманул меня. Он сказал, что наш вылет отложен до вечера и посоветовал мне до отъезда сходить в музей драконографии и драконоведения при вашем Университете. Где ещё на Альбе можно увидеть такое, если учесть, что на всей планете всего несколько учебных заведений, занимающихся изучением драконов?! Для меня же этот вопрос представлял особый интерес. Я - будущий психиатр, и моей работой должно было стать разоблачение людей, видящих драконов, как психически ненормальных. Мне был необходим исчерпывающий материал по драконам. Когда я вернулся из музея, то узнал, что отец улетел домой. Мне он оставил мои вещи, несколько книжных кристаллов и записку, в которой просил прощения за то, что обманул меня. Но он не видел способа уговорить меня остаться в другой стране, зная мою привязанность к дому, к нему, к матери, к друзьям, которые остались в Ликадии. По его мнению, мне необходимо было покинуть мою родину, чтобы не попасть после окончания Университета в армию, где меня бы непременно убили. Почему отец так считал - не знаю. Но он искренне верил, что в Ликадии меня ждёт смерть. В записке он сообщил мне, что моя мама всё знает, и она тоже благословляет меня остаться в Арлании, как наиболее гуманной и цивилизованной стране Альбы, где к тому же сильная психиатрия. Отец пожелал мне успехов в профессиональной деятельности и в жизни. Его друзья здесь в Динусе, которых он заблаговременно попросил мне помочь, устроили меня в медицинский Университет, помогли с гражданством. И уже через пять лет никто никогда не вспоминал, кто я и откуда.
   - А родители? - вопрос застыл на губах Виллы, так и не оформившись.
   - Мы никогда больше не виделись, - спокойно продолжал доктор, - связи с Ликадией нет, а отец больше не выезжал за пределы страны. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Наверное, ему запретили зарубежные поездки из-за меня. Не знаю.
   - Вы так спокойны, - удивилась девушка спокойному тону, которым всё это было сказано.
   - Нет, не спокоен, - честно признался доктор, - но я не в силах что-либо изменить. Если воля моих родителей была, чтобы я остался здесь, значит, так тому и быть. Зная порядки в моей стране, я могу предположить, что с ними стало. Но надеюсь, мировая известность отца уберегла его от больших неприятностей. В любом случае, родители пошли на это. И это был их выбор. Я его уважаю.
   - Итак, давайте перейдём к делу, - переключил доктор разговор на то, ради чего Вилла и пришла к нему, - я предлагаю сегодня провести наш с вами сеанс не в моём кабинете, а в этой гостиной. Надеюсь вам уютно здесь?
   - Вполне, - искренне ответила девушка.
   Она быстро объяснила доктору, что хотела бы разобраться с "зеркалом". Рассказала о сегодняшнем своём опыте, о том, что ей было сказано идти к нему - доктору Дарну. Почему? Возможно, необходимо более глубокое погружение в мир бессознательного, чем то, которое она может достичь сама, да и время ограничено завтрашним утром.
   По мере вхождения Виллы в транс она неожиданно для себя обнаружила, что не хочет смотреть в зеркало, что в ней есть нечто, что мешает это сделать. Когда она по просьбе доктора сконцентрировалась на своих ощущениях, пытаясь найти то место в теле, где сосредоточено это сопротивление, то первый образ, который возник перед ней, это были окутанные тёмным туманом ноги, в которых тут же появилось лёгкое покалывание.
   - На что похож этот туман? С чем он ассоциируется? - спросил доктор.
   - На страх, - последовал незамедлительный ответ.
   - Вы чего-то боитесь?
   После небольшой паузы она ответила:
   - Нет. Я не боюсь. Но моё тело боится.
   - Поясните.
   - Это... трудно. Похоже на то, что я хочу и должна куда-то идти, а нет сил, ноги не слушаются меня. Или они скованы чем-то.
   - Представьте себе этот туман-страх в виде оков, - доктор сразу же ухватился за предложенный ею образ, - получается?
   - Да.
   - Я даю вам ключ. Он перед вами. Возьмите его мысленно и откройте им замок на оковах.
   - Я не вижу ключа.
   - А что вы видите? Что я вам дал?
   - Шкатулку. Старинную шкатулку. Вот я её открываю. Играет музыка. И оттуда кто-то вылетел... Птичка.
   - Хорошо, - согласился доктор с развитием событий, - где теперь эта птичка?
   - Она рядом: села мне на плечо и говорит, что эти оковы спадут сами, когда я до них дотронусь рукой.
   Несколько мгновений оба молчали. Затем девушка продолжала:
   - Да, действительно. Они превратились в змею, которая обвилась вокруг моей руки.
   - Змея страшная? - доктор продолжал подыгрывать Вилле, зная, что совсем не случайно бессознательное импульсы, идущие из его глубин, одевает в разные одежды. Любой символ, которым оно оперирует, имеет смысл и важен для понимания внутреннего мира пациента. Собственно говоря, бессознательное разговаривает на языке символов.
   - Нет... Но очень необычное ощущение, ведь змея обвита вокруг моей правой руки, а её голова находится на уровне плеча. Она шепчет что-то мне на ухо.
   - Прислушайтесь, что?
   - Предупреждает об осторожности. Говорит, что, если я разобью зеркало, то уже никогда не смогу быть такой, какой была. Разбитое зеркало навсегда изменит мою жизнь. Она предлагает мне подумать, хочу ли я этого.
   - Так вы хотите этого? - доктор потребовал ответа. Тон его стал решительным и твёрдым.
   - Хочу..., - как-то нерешительно начала Вилла. После небольшой паузы уже твёрже она добавила:
   - Скорее хочу, чем не хочу... Но я не понимаю, как может измениться моя жизнь больше того, чем она уже изменилась.
   Глаза девушки открылись, на её лице появилась невесёлая улыбка.
   - Не отвлекайтесь на размышления, Вилла, - прервал её доктор, - они вам сейчас ничего не дадут, только заведут в тупик. Закройте глаза. Где теперь змея?
   - Она уползает... Всё. Её больше нет.
   - А что есть?
   - Зеркало. Я держу в руке небольшое зеркало с ручкой и смотрю в него.
   - И что видите?
   - Туман. Он сгущается. Что-то движется в тумане. Старинная, запряженная усталой лошадью повозка. На повозке сено и трое ребятишек. Повозкой управляет женщина. Они въезжают в город, серый, грязный, унылый. Здания старые, невысокие, каменные. Улочки узкие. Повозка остановилась. Женщина пошла в город. Она такая же серая и унылая, как этот город. И люди, которые ей попадаются на пути такие же. На ней платье из очень грубой материи. Я ощущаю прикосновение его складок к её ногам при ходьбе. Женщина очень устала, она измождена, возможно, больна. Я ощущаю её усталость и боль. Седые волосы выбиваются из-под накидки на голове, хотя она ещё совсем не старая. Её худое тело, её изможденная высохшая грудь... Я ощущаю её тело так, как если бы это была я.
   Вилла задумалась, как затем выяснилось, подыскивая подходящие слова для описания рода занятий этой женщины.
   - Она - маркитантка... Идёт за войсками... Её дети родились от разных мужчин-солдат и своих отцов не знают. Ей не больше сорока, но выглядит она гораздо старше.
   После недолгой паузы, которую доктор не стал разбивать, девушка продолжала:
   - Сейчас она залезла на воз, на сено, которое лежит в её повозке. Ложится на спину. И... как будто растворяется в пространстве. Возможно, спит. Возникла другая картинка: эта женщина - молодая девушка. По-видимому, это воспоминание из её жизни. Эта девушка хлопочет по хозяйству в старой деревянной избе, в деревне, не в городе. Она молода, можно даже сказать красива. Про таких говорят: кровь с молоком. У неё длинная русая коса. Картинка меняется. Сейчас она в другом помещении: в сарае. Там много сена и она лежит на нём. Ее юбка задрана. Между ног у неё мужчина в военной форме... и в высокой шапке военноначальника... Он - император и с войной отправился в поход в другие страны. На ночлег он остановился в том доме, где жила или прислуживала эта девушка. И сейчас она ублажает своего императора. Нет ощущения, что ей приятно. Она просто выполняет свой долг: отдаёт своё тело тому, кто в нём сейчас нуждается. Она терпеливо ждёт, когда он закончит своё дело.
   Через некоторое время Вилла продолжала, как бы подводя итог своим видениям и ощущениям:
   - В этой женщине вообще впечатляет её терпение и выносливость. Её тело, сухое, жилистое и крайне уставшее (Вилла имела в виду первый образ этой женщины) - это тело женщины, повидавшей многое и многих, но..., - она задумалась, прежде чем продолжить свою мысль.
   - Сильная женщина. Способная на полную самоотдачу, - наконец, подвела она итог.
   Как только Вилла произнесла эти слова, зеркало в её руках рассыпалось, как будто оно ждало оценки показываемой в нём судьбе. Или... доброго слова, которого та женщина не получила при жизни.
   Доктор в изумлении смотрел на свою пациентку. Только что девушка узнала о судьбе маркитантки, по сути, проститутки, пережила вместе с ней частичку её неприглядной жизни и не осудила. Ни капли брезгливости, пренебрежения, осуждения. Или хотя бы равнодушия. Наоборот, уважение к этой в общем-то падшей по альбийским меркам женщине и восхищение силой её духа, смирением перед своей судьбой сквозило в каждом слове Виллы. А ведь она из высшего общества Арлании! Что же это за человек перед ним?! Если бы доктор верил в инопланетян, то он, скорее всего, решил бы, что Вилла одна из них. Но эти сказки были не для него.
   Девушка, ничего не подозревая о реакции, которую вызвал её рассказ, продолжала блуждать по пучинам бессознательного. Её глаза были по-прежнему закрыты, тело расслаблено, медленно и монотонно она рассказывала о своих видениях.
   Вместо рассыпавшегося зеркала появилось другое. В нём возникла молодая и необыкновенно красивая женщина. У неё были длинные чёрные волосы и крупные карие глаза, которые, как казалось Вилле, сквозь время прямо смотрели на неё из-под огромных ресниц. Высокая грудь и тонкая талия при достаточно высоком для женщины росте делали ее очень притягательной и привлекательной для мужчин. Горный пейзаж, окружающий её родную деревню, и специфические одеяния женщины - широкие шаровары и полуоткрытая кофточка с небольшим декольте, указывали на то, что эта уроженка южных стран жила на Альбе не менее семисот лет тому назад. Именно тогда женщины из-за Океанья одевались таким образом. Вилла это знает из уроков по истории.
   Но древняя горная красавица предпочитала мужчинам и увеселениям одиночество. Её прекрасный взгляд был грустен. Она часто уходила в горы и там проводила время в созерцании красот тех видов, которые могут подарить только горы и небо. Почему эта женщина, молодая и красивая, так печальна и одинока?
   - Она - вдова, - наконец, поняла Вилла причину её одиночества, - у неё был муж. Воин или охотник. Но он погиб.
   И всю свою жизнь эта прекрасная женщина хранила ему верность. Воистину, она умела любить!
   И это зеркало превратилось в дым.
   Следующая картинка, возникшая в новом зеркале, представляла собой события из жизни древних императоров одной из стран Большого Кольца. Невысокие люди с узкими глазами в длинных широких одеяниях, расшитых затейливым орнаментом, приветствовали своих правителей: Императора в высокой цилиндрической шапке, обтянутой толстой парчой, на которой были вышиты всё те же орнаменты, и Императрицу, на голове которой красовался небольшой тканный букетик из обшитых разноцветным бисером цветов. Рядом с ними стоял достаточно ещё молодой мужчина в необычном для этого собрания чёрном костюме.
   - Он предлагает своему Императору построить железную дорогу, которая пройдёт туннелями сквозь горы и соединит эту удаленную страну со всем цивилизованным миром, - продолжала описывать свои видения Вилла, - это было время, когда ещё человечество ничего не знало об аэролётах и аромобилях. Даже обычный автомобиль появится только через несколько десятков лет. Но Император отказался. Его отказ очень опечалил этого мужчину, потому что он искренне желал процветания своей страны и видел для этого только один выход - общение и сотрудничество с другими странами. В отчаянии он поднялся на крышу дворца, которая представляет собой площадку, подобную площадкам для аэромобиля, только без лифтового отсека. Вот он, яростно жестикулируя руками, ходит туда-сюда по крыше. В руке у него меч... Или...
   Вилла задумалась, как ей назвать то оружие, которое держал в своей руке мужчина в её видении. Так и не найдя в своей памяти аналогов, она сказала:
   - Этот меч не обычной прямой формы, а изогнут полукругом... Но он не понадобился мужчине в чёрном костюме. Тот преодолел свой гнев. Когда он понял, что Императора не переубедить, то отказался от своей должности Министра и ушёл в отшельники. Он не присоединился к монахам в каком-либо монастыре, он просто стал жить один в горной пещере. Там он достиг больших духовных высот, потому что, полностью разочаровавшись в мире и отказавшись от него, он познал состояние...
   Вилла замешкалась:
   - Я не могу описать это состояние. Разве что возникает в голове образ этого человека, выплывающего сквозь толщу морских вод с глубины на поверхность, и здесь он видит свет и этот свет подхватывает его и вбирает в себя.
   И это ручное зеркальце в руках Виллы разбилось и превратилось в туман.
   Перед ней появилось большое зеркало, только половина которого состояла из отдельных частей. Вторая же половина была сплошной, и её заполнил свет, как будто где-то там - в зеркале или за ним - собиралось взойти солнце: зазеркальный Альбус.
   В следующем маленьком зеркале, которое девушка опять держала в руке, возник образ ещё одного мужчины, и его раскосые глаза также выдавали в нём уроженца Большого Кольца. Страна, возможно, была и другая: не такие высокие горы, а кое-где так даже и равнинные ландшафты, сквозь которые гнала свои воды широкая и светлая река с быстрым течением. Этот мужчина был учёным. Он всю свою жизнь посвятил разным наукам, преимущественно изучению звёзд и механике. У него, по-видимому, не было семьи и детей. Да ему было и не до того. Ведь так много в жизни предстояло узнать и постигнуть! Удивительная любознательность и способность посвящать себя идее: в данном случае, знаниям - её величеству Науке.
   И опять девушка - уроженка края степей. Такие степи есть на противоположном Арлании конце Центрального Кольца. Вот она в тёплом стёганом халате бело-красных тонов и в круглой шапке, отороченной мехом, скачет на быстром степном скакуне. В руке у неё кнут. Она подобна своему коню: также стремительна и дика. И несутся они навстречу такому же дикому и неукротимому ветру. Вокруг бескрайная степь, покрытая то там, то здесь редкими горстями полусухой травы да колючими невысокими кустарниками. Вдали, почти на горизонте, видны горы, высоко уходящие своими белыми шапками в огромное бескрайнее почти всегда безоблачное небо. Свежий морозный воздух бодрит и придаёт всему окружающему предельную ясность и чёткость. Вот и всё, не считая яранги, в которой она жила вместе со своим отцом, что изо дня в день знала и видела эта кареглазая с широкими скулами и смуглой кожей, невысокая, но очень ладно сложенная девушка.
   Враги её рода подстерегают её одну, скачущую на своём лихом скакуне по степи. Огромный кнут обвивается вокруг молодого и гибкого тела. Она падает с лошади... Побитая, в крови и без сознания лежит в степи, одна. Её верный конь склонил свою голову над почти безжизненным телом. Невдалеке летают огромные хищные птицы. Наверное, ждут своей добычи... Одинокий путник, древний старик с узкими глазами, смуглой кожей, лысой головой и щуплой седой бородкой, одетый в изрядно поношенный тёплый халат, мехом к телу, склонился над девушкой. Жива. Он поднял хрупкое тело и перекинул через спину коня. Взял свой посох - длинную деревянную палку - и отправился в сторону гор, ведя коня за узду. За спиной у старика висел небольшой мешок - все пожитки путника. Горный отшельник, живущий высоко в горах на границе снега, он вылечил девушку травами и заговорами. Она стала верной его помощницей, а после его смерти - продолжательницей его дела. Какого? Встречать восходы и провожать закаты. Разговаривать с травами, горами, ветрами. Знать всё о мире и не знать ничего. Разве это не дело?
   Снова учёный. Из другой страны. Из другого времени. Художник и скульптор, врач и естествоиспытатель. Вот картина, написанная им: прекрасная женщина, как живая смотрит с древнего полотна. До него так не писали. Он - один из первых художников нового поколения - поколения реализма. Он сам придумывает краски - яркие и сочные, они вдыхают жизнь в его произведения. И благодаря им эти произведении переживут своего творца на много столетий. А вот он склонился над чертежом какого-то устройства. Вилла внимательно вглядывалась в чертёж. Неужели? Судя по костюму и по окружению, в то время колесо-то было изобретено недавно. А здесь - чертёж самолёта, прародителя аэролёта! Вот это да! Вот это полёт мысли! И смелость решений!
   Следующий сюжет: военное время. Вилла узнала его. Эта война была не так давно: всего лет двести назад. Она унесла более ста миллионов жизней альбийцев. Это была страшная война. В ней участвовала почти все страны. Именно после неё и ещё нескольких мелких войн было решено все войны перенести в космос. Война была развязана Ликадией. Тогда этой стране на время удалось завоевать почти полмира: весь заокеанский материк плюс Большое Кольцо. Только страны Центрального Кольца остались независимыми. Но такая большая империя не могла существовать долго, партизанская война подточила её изнутри. Арлания, Ирмия и другие непобеждённые страны тоже помогли. И через тридцать лет после начала войны империя распалась, всё вернулось на круги своя.
   Женщина в короткой пышной юбке, в чулках со швами сзади. Ничего такого уже давно не носят... Эта женщина близка к военной верхушке. Она артистка, и, по-видимому, очень талантливая. А военные всегда любили и любят артисток. Она - одна из любимиц ликадийских военноначальников. Короткая стрижка, лучистые глаза, кокетливая внешность. А также глубина и богатство внутреннего мира, которые проявлялись в её блестящей игре в классических пьесах. Да, были и мюзиклы, и лёгкие спектакли в угоду публики, но была и классика: знаменитые вечные пьесы о любви и ненависти, жизни и смерти, в которых человечество на всём протяжении своей истории задаётся вопросом: Что есть Истина? В чём смысл жизни?
   Эта женщина умерла молодой. Передозировка каких-то таблеток.
   Новое зеркало и новая женщина. Время паровозов и больших миграций. Она предприняла по тем временам чудовищное путешествие: переселилась с одного материка Альбы (по-видимому, с Центрального Кольца) на другой - в далёкое Заокеанье. Что подвигло весёлую и молодую вдовушку отправиться в столь далёкий и опасный путь? Ведь тогда корабли были парусными, и только-только появились паровозы. А разбойников и воров, желающих поживиться за чужой счет, вокруг сновало немало. Очень смутное было время.
   - Она уехала от воспоминаний, - поняла Вилла, - весёлая и лёгкая, она потеряла в один год и отца, и мать, и мужа, и маленького сына. Всех их унесла неизвестная в то время болезнь. И чтобы не сойти с ума от уныния, нахлынувшего на нее, она отправилась в путь. И это спасло её. Всю свою долгую жизнь (а дожила она до глубокой старости) своим лёгким и жизнерадостным нравом она завораживала окружающих, помогая им преодолевать свои невзгоды.
   И ещё одна жизнь прошла перед Виллой. Времена почти современные. Мужчина живёт в своем доме в горах в холодной заокеанской стране, по-видимому, в Рании - единственной стране на Альбе, где почти весь год - снег. Он - смотритель и спасатель. Следит за тем, чтобы в горах не затерялся какой-нибудь незадачливый альпинист или турист-горнолыжник. У него семья: жена и трое детей. Дети учатся по компьютеру, и иногда на аэромобиле мать отвозит их в школу. Не очень удобно для детей. И достаточно скучно для жены. Дети вырастают и покидают родительский кров. Теперь они живут в городе. Мать переезжает к ним, чтобы быть поближе к внукам и к цивилизации. А отец, по-прежнему, - страж гор. В свободное время, которого у него предостаточно, он читает книги. Телевизор не жалует. Но всегда точно знает всё о состоянии лавин и спусков, где и кому нужна помощь. Если где-то случается беда, он садится в свой старенький аэромобиль и летит к месту происшествия. На его участке за всю его жизнь никто не погиб. Здесь горы и вечные льды милостивы к своим гостям. А может быть, у них просто есть верный страж?
   Большое зеркало, опять возникшее перед Виллой после последнего видения, теперь всё было цельным и сияло, подсвеченное изнутри невидимым светилом. Девушка продолжала смотреть в него. Постепенно в нём начал проявляться образ: величественная и строгая из зеркала на неё смотрела царица с короной на голове и скипетром в руке. Похожая и не похожая на Виллу. Но гораздо больше, чем на Виллу, похожая на...
   Девушка задумалась. Ей вспомнились её божественные сны. "Не может быть!" - изумление застыло на её лице. И зеркала на неё смотрела Богиня-мать. Во всяком случае, именно так она выглядела в день совершеннолетия Эолы.
   - Возвращайтесь, Вилла, - услышала она голос доктора Дарна. Оставив без комментариев образ божественной Царицы, он спросил девушку, когда та открыла глаза:
   - Что объединяет все эти жизни?
   Девушка задумалась. Только что перед ней промчались, как резвые кони, судьбы неизвестных ей людей из самых разных времён и уголков Альбы. Совсем не похожие друг на друга.
   - Я думаю, что каждая из этих жизней по-своему прекрасна, - начала она, - если, конечно, её рассматривать целиком, то становится понятным её смысл.
   - Не тешьте себя мыслью, - прервал её доктор, - что вы можете понять смысл этих жизней. Вы всего лишь взглянули на них со стороны и поняли, что каждая жизнь имеет свой смысл. И вот это важно. А не то, какой это смысл. Потому что, какой бы умной, Вилла, вы ни были, как бы глубоко вам ни удалось проникнуть в тайны этих судеб, ваше умозаключения по поводу них так и останутся всего лишь вашим мнением и больше ничем. Кто даст оценку, насколько оно близко или далеко от Истины? Для этого надо знать, что такое Истина. Вы знаете таких людей? Я - нет.
   Доктор Дарн улыбался. Его улыбка быстро растопила недоумение девушки, возникшее по ходу его достаточно назидательной речи.
   - Не пора ли нам ложиться спать? - спросил он её. Как Вилла и думала, им не хватило летнего вечера. Действительно, была уже глубокая ночь. Такая короткая летняя ночь. Спать оставалось до восхода Альбуса не более двух часов.
   - Конечно, - с готовностью ответила она, - вы не возражаете, если я немного прикорну прямо здесь?
   Сидеть в кресле-качалке было очень удобно. И она вполне могла вздремнуть в гостиной, чтобы не тревожить хозяина дома. За всё время, которое они провели сегодня вместе, разбираясь с "зеркалом", в доме доктора так никто и не появился. Либо он был одинок, либо его близкие куда-то уехали. Но спросить об этом Вилла не решилась. Не приятель же он ей, а доктор.
   - Возражаю, - твёрдо ответил он, - утром вы отправляетесь в экспедицию и вам необходим полноценный отдых. Поэтому сейчас мы поднимемся наверх. Вы примете ванну с ароматом расслабляющих трав, а потом я подключу вас к электросну.
   - У вас есть аппарат электросна? - удивилась девушка. Уже много лет на Альбе действует закон, по которому в домашних условиях запрещается использовать приборы, влияющие на мозговую активность.
   - Да. Я же психиатр, - ответил доктор, - и мой рабочий кабинет находится у меня в доме. Следовательно, и приборы, которые я использую для работы, также здесь. Сейчас же важно, чтобы вы отдохнули. Только электросон даст вам возможность выспаться за несколько минут.
   Доктор проводил Виллу на второй этаж и показал ей ванную комнату. Через некоторое время она вышла оттуда, освежившаяся и благоухающая ароматами неизвестных ей трав, которые он рекомендовал использовать в качестве успокоительно-расслабляющего средства. На ней была накинута только верхняя часть её брючного костюма. Получилось что-то типа коротенького платьица, вполне приличного, но почти полностью открывающего её стройные ноги.
   Доктор указал девушке на дверь в спальню для гостей, приглашая туда пройти и лечь спать. На маленьком столике уже стоял небольшой прибор.
   Вилла быстро разделась и легла в постель. Через минуту в комнату вошёл доктор. Он надел на её голову тонкий обруч, который совсем ей не мешал, и включил прибор. Она сразу же провалилась в глубокий сон.
   Когда девушка открыла глаза, в комнате было уже светло. Альбус начинал своё восхождение над горизонтом. Она догадалась, что доктор установил таймер, и аппарат определённым импульсом разбудил её.
   Вилла сняла обруч с головы. Быстро оделась, привела себя в порядок, прочитала утренние молитвы, и, не тревожа доктора, спустилась вниз. Её аэромобиль был припаркован рядом с домом доктора. Она села в него и взлетела в утреннее небо.
   Альбус на четверть поднялся над горизонтом. Было раннее утро. Свежесть и прохлада бодрили девушку, хотя после электросна она чувствовала себя вполне выспавшейся. Вилла любила это время суток особенно. Прозрачный воздух летнего утра всегда особенно бодряще действовал на неё. Именно в это время они с отцом отправлялись в лес, за город, на прогулки, где он рассказывал ей все тайны, которые знал сам.
   Вилла летела над пустыми улицами, вспоминая отца. Сегодня она отправится в свою первую профессиональную экспедицию. Интересно, гордится ли он ею? В том, что отец смотрит на неё из небытия, она не сомневалась.
  
   Через несколько часов в аэропорту Динуса произошла встреча драконобоев отряда N 3, Декана Гремиуса и Виллы. Восемь мужчин в чёрных форменных костюмах сильно выделялись на фоне публики в красном, поэтому найти их в людном аэропорту для Виллы не составило труда. К тому же, Декан Гремиус уже был на месте.
   При виде её бывалые охотники на драконов не скрывали своего восхищения первой женщиной-драконобоем. Но одновременно с восхищением девушка почувствовала и настороженность. Она знала, что драконобои, как правило, не берут в свои экспедиции женщин. Исключение было разве что для Лийлы, но она всегда была с мужем и выступала в качестве научного работника, а не драконобоя. Ну, может быть, ещё несколько женщин-драконоведов побывали в подобных экспедициях. Но в любом случае, для драконобоев присутствие женщины во время их работы всегда было нежелательным. Ведь это же не турпоход, а боевая операция.
   Впрочем, настороженность не омрачила знакомства, которое прошло вполне доброжелательно. Легенда Университета и она же - дочь легендарного охотника на драконов Финиса, не могла не вызвать чувства уважения у бывалых драконобоев. Да и женская красота действует на мужчин всегда однозначно: нескрываемое восхищение отражалось в их глазах. Так эстет наслаждается прекрасной картиной, любитель природы - замечательными видами, а мужчина - женской красотой.
   Кроме Нега, из этих восьми мужчин, Вилла никого не знала, хотя некоторых и видела раньше: кого - по телевидению, кого - на каких-нибудь драконобойских торжествах и вечеринках.
   Высокий долговязый Лус с гладко зачёсанными назад короткими тёмными волосами первым протянул ей свою длинную руку. Крепкое мужское рукопожатие настоящего воина придало девушке уверенности перед таким количеством боевых драконобоев.
   Средних лет мужчина с проседью в волосах и мудрым взглядом тёмно-серых глаз поприветствовал её вслед за Лусом. Это был полковник Стик - опытный драконобой и командир отряда. Он выразил общее мнение отряда (во всяком случае, Вилле так хотелось думать), что они сработаются, и экспедиция пройдёт успешно.
   В аэролёте все дружно разговаривали, образовав кружок вокруг Декана Гремиуса и полковника Стика. Драконобои отряда N 3 вспоминали свои последние экспедиции, в одной из которых участвовал и Декан. Ничего особенного. Просто воспоминания боевых товарищей.
   Вилла в основном молчала, изредка отвечая на какие-либо вопросы, обращённые непосредственно к ней. В разговор же не вмешивалась. Ведь она - новенькая и делиться ей пока нечем. К тому же мысли её были далеко от достаточно пустых разговоров мужчин, хотя ещё несколько недель назад слушать рассказы бывалых драконобоев для неё было верхом желаемого. Слишком много событий произошло за последнее время, и то, что раньше представляло собой, казалось, незыблемую ценность, теперь воспринималась как пустая болтовня, трата времени и сил.
   Мысли девушки кружили то вокруг текстов из Великой Книги, то она опять переживала сегодняшние ночные видения чужих жизней, пытаясь найти в них закономерность, - то, что их объединяет. Ведь именно такой вопрос задал ей доктор Дарн: "Что объединяет все эти жизни?"
   Да, безусловно, каждая несёт в себе смысл. Ничего нет в этом мире бессмысленного. И даже то, что драконобои, Вилла и Декан сейчас собрались тут в аэролёте все вместе тоже имеет свой смысл. Но какой? И действительно, так ли важно пытаться понять, что это за смысл? Драконобои доброжелательно разговаривают, обмениваются шутками, иногда подкалывают друг друга. В чём смысл этого, на первый взгляд, пустого действа?
   Стараясь ответить на этот вопрос, она прикрыла глаза и мысленно замолчала, сосредоточилась. Ни одной мысли в голове, звуки вокруг превратились в мерный отдалённый гул. Ответа не было.
   Вилла открыла глаза и посмотрела на сидящих вокруг мужчин. И она увидела... Драконобои были соединены нитями, которые шли из их солнечного сплетения. Эти нити образовывали круг, по которому, как будто бежали разноцветные токи. Приглядевшись, девушка рассмотрела, что токи движутся не только по кругу, а часть их устремляется к центру, и там происходит накопление энергии в виде то ли существа, то ли просто энергетического столба, который постепенно становится всё выше и выше, пока фонтаном не устремился вверх. Энергетические брызги, разлетающиеся во все стороны от фонтана, падали на драконобоев, и в месте соприкосновения с такой "капелькой" аура начинала светиться и вибрировать. Фонтан становился все шире. Брызги от него всё больше и больше попадали на драконобоев, наконец, превратившись в целые струи, стекающие по аурам мужчин. Их ауры начали сиять, как будто эти энергетические струи смывали с них невидимую грязь и напитывали их живительным светом.
   "Человек - это фабрика по переработке энергий", - услышала Вилла внутри себя голос. Чей? Она посмотрела на Хранителя: он молчал. Посмотрела на монаха-призрака, но его присутствие едва угадывалось. Если не знать, что он есть, то и не увидишь. Девушка догадалась, что он не хочет быть обнаруженным видящими драконобоями. Откуда же тогда этот голос? Или это её собственная мысль? "Несколько циничная мысль", - решила про себя Вилла.
  
   Вскоре аэролёт завис над намеченным местом высадки отряда. Охотники надели на себя летательные жилеты и по одному спустились на небольшое плато, расположенное в начале горного массива. Их путь лежит на Юг, к самой высокой вершине горного хребта, к Диртирлини. В переводе с древнеарланийского это слово означает вечность, вернее, место, где царит вечность.
   Нет, охотники не собирались покорять вершины. Их больше интересует подножие горы, которое и считается логовом драконов. Именно там всегда драконобои находили и находят множество драконов самых разных, в том числе, и очень редких видов.
   Все участники группы быстро положили в рот по одной таблетке, полностью заменяющей собой полноценный обед. Такими таблетками им предстоит питаться всё время экспедиции. И через некоторое время они уже двигались в намеченном направлении.
   Каждый нёс за плечами самонадувающийся спальный мешок, который в сложенном состоянии представляет собой небольшой лёгкий свёрток, да кое-какие личные вещи, количество которых также было строго ограничено. Ведь драконобою нужно быть налегке, чтобы суметь увернуться при внезапном нападении дракона. Летательные жилеты также не сковывают движения; они ещё не раз пригодятся, когда нужно будет перелетать с одной скалы на другую.
   Питья с собой охотники не взяли. В горах много ручьёв и горных речушек, поэтому проблем с жаждой и гигиеной здесь не бывает.
   Коммуникофон включен только в режиме особо важных звонков. Звонящий, прежде чем будет соединен с драконобоем, должен нажать на кнопку важности. Иначе, не прозвонится.
   На всех драконобоях были надеты специальные сапоги, подобные тем, которые подарил Вилле декан Гремиус. Только, конечно, не такие изящные. С помощью них можно легко найти потерявшегося драконобоя, хотя таких случаев почти не бывает, ведь драконобои всегда передвигаются в связке. Кроме того, на запястье каждого жителя Альбы есть специальные браслеты-опознователи, по которым спутник может разыскать человека в любой точке планеты. Если, конечно, тот не глубоко под землёй. Драконобоям же иногда приходится исследовать пещеры, правда, далеко в них они стараются не углубляться. Но техника безопасности предписывает помимо браслета и коммуникофона, по которому драконобой в случае необходимости может связаться с другими охотниками или любой службой на Альбе, носить ещё и специальные сапоги.
   На голове каждого драконобоя установлена миникамера, которая одновременно является и осветительным прибором, самовключающимся при падении уровня освещённости. На сапогах сзади ближе к ступням также установлены небольшие камеры, светящиеся в темноте и освещающие дорогу идущему сзади драконобою.
   Драконобои вытянулись длинной лентой, стараясь держать дистанцию не более пяти метров между собой. Впереди шёл полковник Стик. Вилла шла в середине связки. Именно связкой драконобои называют свою походную шеренгу, хотя никакой верёвки, соединяющей их, нет. Охотники на драконов ничем не должны быть связаны.
   Впереди девушки шёл Пурри, невысокий крепыш лет тридцати, улыбчивый, хотя как ей показалось, не очень искренний. По её мнению, улыбка, не сходившая с его лица ни на миг, больше походила на маску, которую Пурри надел на себя, чтобы быть для всех милым парнем. Кроме того, ей не нравились его сальные взгляды, которые он время от времени бросал в её сторону. А также цвет его ауры: нездоровый коричневый преобладал в ней.
   Сзади шёл Нег. С того момента, как они встретились в аэропорту, он старался быть рядом с Виллой, которая была ему за это благодарна. Она постоянно чувствовала его молчаливую поддержку.
   Драконы стали появляться почти сразу. Бластеры натренированных охотников безжалостно расправлялись с ними, не оставляя им шансов. В этот день особенных особей замечено не было.
   Следующие два дня также прошли без интересных происшествий. Список убитых Виллой драконов достиг четырнадцати.
   Девушка вполне подружилась со всеми членами экспедиции, если так можно назвать молчаливые и дружественные отношения, которые возникли между ними. В походе нельзя разговаривать: охотник - весь внимание.
   Во всяком случае, настороженности по отношению к себе она больше не ощущала.
   На ночлеге, когда каждый устраивался в своём спальном мешке, представляющем собой крохотную палатку, один драконобой обязательно сторожил сон остальных. Каждые полчаса охотники сменяли друг друга на посту. Ведь выспаться должны все, а ночи летом короткие: всего четыре часа.
   Сегодня ночью в таком дозоре побывает и Вилла. Она была готова к получасовому бдению, хотя усталость от почти постоянной ходьбы уже начинала сказываться. Конечно, у охотников бывают и привалы, три-четыре за день, во время которых они отдыхают. Но не спят, ведь Альбус смотрит на них со своей высоты, а спать в присутствии Светила нельзя. И не разговаривают, чтобы не потерять бдительность.
   Ещё днем отряд достиг Диртирлини. Высочайшая скала уходила высоко в небо и манила их своей заснеженной вершиной все эти дни. Сегодня драконобои охотились у её подножья, которое было образовано другими горами и скалами, гораздо более низкими, чем гигантская гора вечности. На ночлег они устроились с южной стороны скалы, где совершенно не было ветра.
   Тишина и морозная ясность воздуха, казалось, вспарывали пространство. При заходящем Альбусе мир перестал быть обычным знакомым миром. Чёткие контуры скал, подсвеченные уходящим светилом, окрасились в совершенно нереальные яркие краски. Нет таких красок в жизни. Во всяком случае, до поездки в Варлеевы горы Вилла их не встречала.
   Сумерки опускались. Драконобои устроились в своих спальниках. Молитвы они уже проговорили, каждый про себя и в очень краткой форме. Таков устав. Ничто не должно отвлекать драконобоя от бдительности, даже молитва.
   Вилла дежурила первой.
   Тихо-тихо. Ни ветерка. Ни одна мошка не залетает так высоко в горы, как забрались они, чтобы подобраться к Диртирлини. Она заворожено слушала тишину, рассеянным взглядом скользя по кромешной тьме вокруг. Даже очертаний гор не было видно. Мощности её осветительных приборов хватало лишь на несколько метров. Казалось, что чернота поглощает свет, идущий от них.
   Драконографы молчали все полчаса её дежурства. На смену пришёл Лус. Они молча пожали друг другу руки и разошлись. Прежде чем занять своё место для сна, Вилла отошла на несколько метров в сторону. Из-за того, что она женщина, конечно, приходится нарушать устав, ведь не может же девушка справлять нужду при мужчинах! Связка разрывается, но ненадолго.
   Вилла не стала отключать свет своих камер, а просто, чтобы её не было видно, зашла за первый же выступ. Когда она уже собиралась вернуться к своим товарищам, то увидела рядом с собой дракона. Но драконограф молчал. Молодая охотница очень удивилась. Дракон был немаленьким, однако драконограф его не засёк. Такого не может быть. Она быстро выхватила свой бластер. Но дракон был отвёрнут от Виллы в другую сторону, так что его пятно силы было вне досягаемости. И он не двигался. Ни по направлению к ней, ни от неё.
   Наконец, дракон начал движение. Но не к охотнице, а от неё. Медленно он поплыл в пространстве. Вилла вспомнила другого дракона из её детства. Он также плыл перед ней, завлекая вглубь леса.
   Девушка растерялась. Идти за ним? Это означает нарушение устава. К тому же, дракон может заманить её в пропасть. Правда, это не страшно. Летательный жилет включится, как только начнётся её падение.
   Вдруг она увидела, как её Хранитель пошёл вслед за удаляющимся драконом. "Иди", - услышала она его мысленный голос.
   "Ничего не бойся. Я с тобой", - на этот раз монах-призрак, ставший видимым, отправился за Хранителем, жестом приглашая Виллу последовать за ними.
   И она пошла.
   Дракон плыл в пространстве впереди. Ей всё труднее и труднее становилось идти, тропинки не было, камни большие и маленькие преграждали узкие проходы. Вилла включила летательный жилет и полетела за драконом. Теперь скорость её движения увеличилась, но дракон также ускорил свой темп.
   Свет от камеры на голове выхватил очертанья нависшей над ними скалы. Они оказались в пещере и теперь продолжали двигаться вглубь её. Иногда девушка касалась ногами земли, но она всё равно не отключала летательный жилет. С ним передвигаться было и легче и быстрее.
   Прошло не менее часа, как она покинула место ночлега драконобоев. "Наверное, там переполох", - пронеслась в её голове мысль, которая тут же затерялась в лабиринтах пещеры, ведь ей приходилось внимательно следить за движением, чтобы не врезаться в какие-нибудь стены, сталактиты, встающие на пути валуны.
   Наконец, узкие стены прохода, по которому они двигались, расступились, и Вилла очутилась в огромном подземном зале, выстроенным самой природой. Дракон исчез. Она огляделась. Свет от её фонариков на голове и на сапогах освещал пространство на несколько метров вперед и назад, но ей не удалось увидеть стен. Зал своими размерами превышал возможности её осветительных приборов.
   Девушка отключила летательный жилет и медленно начала движение, надеясь найти стены. Наконец, ей это удалось. Ее миникамера осветила серую каменную массу впереди. Вилла приблизилась и... замерла. В стене она увидела драконов. Они, как ей показалось, с любопытством рассматривали её.
   Она пошла вдоль стены, постепенно осознав, что идёт по огромному кругу. И везде из стен на неё смотрели драконы. Большие и маленькие. Смотрели, но не нападали. Воистину, она была в логове драконов.
   "Но почему они не нападают?" - удивилась Вилла.
   - Зачем? - мысль пронеслась в голове, но это не был голос Хранителя или монаха-призрака, не похож он был и на её собственные размышления. Она огляделась, пытаясь понять, кто говорит с ней. И не поняла. Тысячи глаз по-прежнему смотрели на нее.
   "Хорошо, - решила про себя Вилла, - я поговорю с этим незнакомцем, кто бы он ни был".
   - Что значит зачем? - обратилась она вопросом на вопрос, не зная к кому.
   - Твой срок не пришёл, и ты справилась со своим зеркалом, - тут же получила она ответ.
   - Какой срок? - удивилась девушка.
   - Срок покинуть этот мир.
   - Разве драконы нападают только тогда, когда приходит время умереть человеку? - ей совсем в это не верилось.
   - Драконы никогда не нападают, они забирают то, чему пришло время быть забранным, - получила она ошеломляющий ответ.
   - Как это? А мой отец? А моя мать? - возмущённо заспорила Вилла.
   - Они были готовы принять вечность. Их время на Альбе закончилось.
   - Что значит быть готовым принять вечность? - девушка старалась взять себя в руки.
   - Выполнить всё то, ради чего сюда пришёл. У них не осталось больше дел.
   Голос, разговаривающий с ней, был спокойным и размеренным, но девушка так и не поняла, был он мужским или женским.
   - Ничего подобного, - возразила Вилла, - мама ушла, когда я была совсем ребёнком. Разве мне была не нужна мать? А отец умер, даже не признав Финиса своим сыном? Не верю, чтобы он хотел видеть своего малыша в пансионате для доноров.
   - Они выполнили всё, что должны были выполнить, - повторил неведомый голос.
   - Так что же они сделали такого, что их жизнь стала законченной? Что пришло время им умереть? - Вилла не сдавалась. Она была уверена, что её родители имели полное право ещё пожить.
   - Они приняли свою тень и свою суть.
   Ну, это уже было слишком. Кто-то говорил загадками.
   - А поточней нельзя? - молодой охотнице стало казаться, что невидимый собеседник издевается над ней.
   - Можно. У каждого человека есть тень. И это не та тень, которая образуется, когда лучи Альбуса наталкиваются на непрозрачный объект. Но это та тень, которая является двойником человека, и образуется, когда божественный Свет спотыкается о духовную непрозрачность человека. Человек рождается и у него уже есть тень. По мере его жизни она увеличивается или уменьшается: всё зависит от того, как он живёт. К сожалению, чаще тень увеличивается. Но человек ничего не знает о своей тени. Больше того, осознанно он её всё время отрицает. Жадный никогда не признает свою жадность, считая себя добряком, но обязательно узнает и будет презирать это качество в других. Легкомысленный думает, что он умён и глубок в своих мыслях. Но бывает и другое отрицание: злой свою доброту считает слабостью и подавляет её в себе, как нечто недостойное. К сожалению, человек в процессе роста и воспитания надевает на себя одежду, которая и составляет его мнение о себе. И всем, кто встречается ему на пути, он подсовывает эту одежду, думая, что именно это он сам и есть.
   - Конечно, - согласилась Вилла, - мы дети воспитания и напичканы тем, чему нас учили и как учили.
   - Но не все понимают, что то, что вы выучили - это не вы сами. Ваши мысли - не ваши, а всего лишь программы, запущенные вашим воспитанием, окружением, генной памятью. Это всего лишь одежда.
   - А где же тогда я? - удивилась Вилла, представив себе, что она, её тело, психика - всего лишь платье для кого-то.
   - Вот здесь.
   Голова девушки невольно повернулась в сторону стены, откуда на неё смотрел дракон, в котором она сразу же узнала своего знакомого из детства. Некоторое время они оба смотрели друг на друга, Вилла - удивлённо такой неожиданной встрече, ведь тогда она убила его, дракон - немного грустно, но спокойно и, как ей показалось, доброжелательно.
   В какой-то миг их взгляды встретились, и девушка почувствовала, как её что-то подхватило и подняло. Казалось, взгляд дракона вбирал её в себя, и она поплыла, поглощаемая этим взглядом навстречу своей гибели. Сейчас она в этом не сомневалась. Именно так происходила встреча её отца с драконом, который вобрал его сердце в себя. Именно так погибла мама. Именно так уходят из жизни все, сквозь кого проходят драконы.
   "Вот это что такое. Они поглощают людей", - успела промелькнуть в голове девушки мысль, прежде чем она достигла по-прежнему грустно и доброжелательно глядящего на неё дракона. Дракон поглотил её. Резкая боль пронзила тело, и она вмиг ощутила себя драконом. Она и он были едины. Его глазами теперь она смотрела на мир. И у стены она увидела себя, своё тело, которое сейчас безжизненно лежало на каменном, созданном самой природой полу. У этого тела не было сердца. Сердце Виллы слилось с драконом.
   - Но если он меня съел, почему же я всё это вижу? Ведь я как будто продолжаю существовать! - размышляла девушка.
   - В гораздо большей степени, чем до того, - сразу же услышала она прежний голос.
   Действительно, слитая с драконом, она ощутила в себе массу новых возможностей. Она была здесь в пещере, а ощущала, видела и слышала целый мир. Вот маленький Финис лежит в своей постели, глаза его широко открыты. Но также открыты для Виллы были и его мысли. Мальчик вспоминает отца, как они рыбачили вместе. И вместе с Финисом побывала на той рыбалке и его невидимая и далёкая в этот момент сестра. Затем девушка увидела, что её брат находится в комнате не один. Рядом с ним сидит его отец, сам Финис старший. Он как будто хочет сказать что-то своему сыну. Но все его слова выливаются для сына только в воспоминания об отце.
   "Я люблю тебя, сынок", - для девушки смысл того, что хочет донести отец её брату, был ясен.
   - Почему же тогда ты его не признал? - послала ему мысленный вопрос Вилла.
   Отец оглянулся. И в одно мгновение она увидела перед собой огромного дракона, того самого, который по рассказам очевидцев убил её отца. Но сейчас этот дракон был её отцом. Она угадывала в драконе черты своего отца. Нет, не те черты, которые когда-то были присущи его телу. А те черты внутреннего содержания, которые составляли сущность её отца, его сердце. Она никогда не смогла бы сформулировать, по каким признакам она знает, что перед ней отец. Но именно это она сейчас знала наверняка: перед ней был её папа.
   - Я был эгоистичен, - признался он, - я не хотел разрушать идиллию, которую окружала меня в моих двух домах.
   - Так ты это сделал не из-за меня? - вспомнила Вилла слова матери Кейлы Лариус.
   - Нет, скорее из-за себя.
   Отец говорил правду. Девушка чувствовала каждое слово отца, потому что голоса не было. Но были слова. И они были правдивы.
   - Драконы не лгут, - мягко пояснил голос прежнего незнакомца, - ведь им не нужно прятаться от себя. Люди лгут друг другу именно для того, чтобы скрыть своё истинное лицо. Но, прежде всего, скрыть от себя самого.
   - Но как же так? - не унималась Вилла. - Драконы внушают людям страсти, склоняют их на дурные поступки. Видящие видят, как иногда драконы что-то нашёптывают своим жертвам.
   Отец молчал. Он немного грустно и в то же время ласково смотрел на дочь. Отвечал же другой голос:
   - Дракон не может внушить ничего такого, что не являлось бы сущностью самого человека. Но человек внушения дракона понимает так, как направляет программа, заложенная в нём и умноженная на содержание тени. Именно программа, которая есть результат наследственности, воспитания, адаптации в социуме, и тень - отрицаемая и непознанная часть себя - и определяют то, как человек понимает своё бессознательное, своего дракона. Сущность пытается достучаться до сознания с тем, чтобы обратить внимание на себя и на тень. Она как бы говорит: "Услышь меня, обрати на меня внимание". А сознание всё время прячется от себя самого и уж, тем более, от своей тени. Но суть человека, его сущность, собственно то, что и составляет человека гораздо в большей степени, чем его сознание, пытается найти те состояния изменённого сознания, когда человек сознательно сможет познать и принять свою тень и свою суть - себя. К сожалению, программа, определяющая жизнь человека, его мировоззрение и способы мышления, подсовывает только те варианты, которые в ней есть. И человек начинает принимать наркотики либо пьянствовать, либо уходит в погоню за сексуальным удовлетворением, чтобы хотя бы на пике дурмана или оргазма ощутить слияние со своей сутью. Но не понять. Такие пути не дают понимания. Иногда программа вычисляет другие варианты, и кто-то уходит в монастырь, становится отшельником или начинает заниматься оккультными, как вы их называете, практиками. А кто-то становится экстремалом - любителем риска, который обеспечивает ему мгновения слияния с самим собой. Или драконобоем, также постоянно стремящимся к своей сути. Именно охотники на драконов чаще всего её и находят, потому что, хотя их сознание и отравлено, но они видящие и знают, что драконы существуют. А внутри себя на бессознательном уровне они прекрасно знают и то, кто такие драконы, потому что нить между драконом и человеком никогда не исчезает, и его дракон - всегда рядом.
   Теперь Вилла знала, что её дракону не надо было находиться в Динусе, чтобы быть рядом с ней. То, как она прозревала весь мир, глядя со стороны на знакомых и незнакомых людей, доказывало этот факт.
   - Но зачем же тогда драконы появляются в Динусе? Или в других местах? Им что очень хочется быть убитыми? - молодая охотница прощалась со своими мифами и мифами её цивилизации не сразу.
   - Дракона нельзя убить, - спокойно ответил голос, - этого не смог сделать даже Терциус. Всё что удалось Верховному Хранителю - это разъединить мельчайшие части целого в расчёте на то, что противоположное всегда стремится к своей противоположности, а похожее отталкивается от своей похожести. Человек подвластен программе, он - её раб. Драконы - нет, они - нематериальны. Потому и считает человек драконов врагами, что они - противоположность программе, заложенной в нём. Но драконы, в отличие от человека после трагедии с Гедриосом быстро разобрались, что с ними случилось. В этом им помогает присутствие Богини Эолы на этой планете. Она хотя и спит, но здесь, и божественное излучение, идущее от неё, улавливается ими и будит их память. Драконы стремятся к объединению. Они хотят возродить Великого Дракона, подаренного Богине её Дядей. Но для этого им необходимо слияние с людьми, с их сознанием. Отчасти такое слияние происходит, когда умирают святые или люди, которые при встрече со своим драконом узнали его. Твои родители были готовы к встрече, и потому слияние произошло. Теперь они воссозданные драконолюди. Именно драконочеловеком и был Гедриос. Альба же - дом его человеческой составляющей, сотворённый самим Великим Верну в подарок своей Божественной Сестре.
   В этот миг Вилла увидела вокруг себя и в пространстве Альбы множество драконов, в которых были сердца людей. Некоторые показались ей знакомыми. Она пригляделась. Все люди, с жизнями которых она познакомилась во время сеанса у доктора Дарна, были воссозданными драконолюдьми. Значит, эти люди существовали на самом деле!
   "Так вот что объединяет эти жизни!" - наконец, поняла она.
   - Получается, человечество - это Гедриос? - Вилла задала вопрос, ответ на который она уже знала, но как же трудно оказалось принять то, что ещё несколько минут назад было невозможно даже представить.
   - Да. Человечество Альбы - это Гедриос так же, как и драконы. Это - рассеянные Терциусом частицы Великого Дракона.
   - Каким образом мои родители узнали своих драконов? Почему другие люди их не узнают? - продолжала задавать вопросы Вилла. Она так и не успела понять, узнала она своего дракона или нет. Ведь, если она умерла и слилась с ним, значит, узнала. Но момента узнавания что-то она не помнила. Да, она поняла, что перед ней дракон, которого она видела в детстве. Но разве это и есть узнать своего дракона?
   - Твои родители, вопреки программам, заложенным в них, хотя и давили свои сути, как и почти все люди на Альбе, но всё-таки жили по ним. Они разрешили себе любить свои человеческие половины. Они узнали их, несмотря на то, что судьба была против их любви.
   - Да, мои родители любили друг друга, - начала Вилла свою мысль, но не закончила её, потому что сразу же поняла, что это было не так. Не любили они друг друга. И её невидимый собеседник говорит о совсем другой любви. Пребывание драконочеловеком многое делало очевидным.
   - Я всегда любил Кейлу и только её, - услышала девушка своего отца.
   - А я всегда любила Ритте, - Вилла сначала ощутила, а потом уже увидела свою мать - дракона меньших размеров, чем отец, который возник рядом с ним.
   Вилла не знала, кто такой Ритте, но поняла, что это тот самый дракон, который появился вместе с матерью. Но рядом ли? Девушка вдруг осознала, что эти два дракона представляют собой одно целое, хотя и воспринимаются отдельно.
   - Что же натворил Терциус? Он разъединил людей и драконов! И людей между собой тоже? - Если бы Вилла была в человеческом теле, наверное, она сейчас расплакалась, хотя раньше и не замечала за собой такой слабости.
   - Да, - продолжал объяснять голос, - таков был план Терциуса: всё перемешать и перепутать. У каждого мужчины есть своя женщина, только объединившись с которой он составит одно целое - одну человеческую единицу. Но двум половинам одного целого очень трудно узнать друг друга. Мало того, что их притягивает противоположное, так ещё существует целая армия Терциуса - хранителей, пришедших на эту планету вместе с ним, - которая делает всё, чтобы половины одного целого не встретились друг с другом. Драконы, в которых суть человека, помогают ему узнать себя. Но именно они - неотъемлемая часть самого человека - и объявлены врагами. И всё то, что делает армия Терциуса, приписывается им.
   - А те люди, чьи судьбы я видела, разве они нашли свои половины? - вспомнила Вилла о своих видениях, где ни в одной жизни не было большой любви.
   - Они жили не по программе, и, таким образом, дали своей сути проявиться. Ради этого кто-то навсегда покинул родину, а кто-то - общество, кто-то всю жизнь занимался тем, чем считал для себя необходимым, хотя, если бы он делал то, что было принято в обществе в его время, и поступал, как все, судьба, возможно, была бы благосклоннее к нему. Поэтому драконы этих людей смогли подойти ближе к их сердцам. Эти люди узнали их и приняли, хотя бы в момент смерти.
   - Но я не могу сказать, что я узнала своего дракона. Я не понимаю, что это такое - узнать дракона. Почему же я умерла? - недоумевала Вилла.
   - А ты не умерла. Тебе всего лишь дана возможность прикоснуться к Истине. Сейчас ты вернёшься в своё тело и проживёшь долгую жизнь. Но этот опыт останется с тобой навсегда. Ты будешь стараться думать о своём драконе, как о враге, но у тебя ничего не получится. Теперь вы друзья навсегда.
   Дракон глубоко вдохнул и выдохнул. Вилла почувствовала, что стремительно летит в туннеле. Через миг она открыла глаза. Тяжесть навалилась на неё. Она никогда раньше не ощущала подобной тяжести. Сейчас же поняла, что быть в теле - это нелегко. И неестественно для человека. Всё познаётся в сравнении. Тело, действительно, - всего лишь оболочка, достаточно тесная и тяжеловесная, в которой по какой-то ведомой лишь Богам причине приходится пребывать людям до самой их смерти.
   - Тебе пора возвращаться. Скоро рассвет, - на этот раз говорил Хранитель.
   - Хорошо. Но нужно попрощаться, - согласилась Вилла. Она не могла покинуть пещеру, не поблагодарив драконов и того, кто с ней говорил. Но что сказать: до свидания или прощайте?
   - Встань в центр зала, - услышала она таинственный голос.
   Вилла увидела свет в темноте, как будто кто-то подсвечивал то место, куда звал её голос. Она двинулась по направлению к свету.
   Когда она встала в светлое пятно в центре нерукотворного зала, свет разлился кругом. Откуда он шёл было не понятно: источника нигде не было видно. Но девушка теперь отчетливо видела стены и драконов, которых здесь было множество. Ей даже показалось, что они выстроились, как на парад: их ряды уходили далеко вглубь каменных стен и простирались в пространстве. Некоторые из драконов имели человеческие сердца, большинство - нет. Но все они сейчас смотрели на Виллу. Ей стало немного не по себе от такого количества драконьих взглядов. Она даже поёжилась немного, хотя не испытывала ни холода, ни страха.
   Вдруг драконы в один миг дружно наклонили свои морды так, как будто они кланялись. Вилла тоже низко им поклонилась. По-видимому, это и было прощание и невысказанное спасибо одновременно.
   Свет стал уходить из пещеры. Хранитель позвал девушку в дорогу, и она пошла за ним. Монах-призрак, задумчивый больше обычного и чёткий, как никогда, двигался вместе с ними.
   "Почему драконы мне поклонились? - что-то не вязалось в голове девушки поведение драконов с её статусом обычной жительницы планеты Альба. Конечно, осознание того, что вся драконья цивилизация тебе кланяется, щекотало её честолюбие. Но здравый смысл подсказывал ей, что такого не может быть и здесь что-то не то. Конечно, видела она изображение в зеркале с короной и скипетром, но мысли о том, что она - царица, вот только неизвестно какого царства, - почему-то заставляла её улыбаться. Хорошо быть царицей, а не простой альбийкой, хотя и знатного происхождения, пусть даже только в своих мыслях, но ей не верилось в это.
   - Они не тебе поклонились, - услышала она голос Хранителя.
   - А кому? - вздох облегчения вырвался у Виллы.
   - Той, кто с тобой говорила. Той, кто сегодня пришла, чтобы своими глазами увидеть Гедриоса.
   - Богиня Эола? - предположила Вилла.
   - Нет. Но благодаря Ей, Богиня Эола, всё это видела в своём сне.
   - Аюэль? - догадалась девушка, вспомнив про Верховную Жрицу.
   Хранитель не ответил. Но мучения Виллы по поводу своего статуса прекратились. Ведь то, что драконы поклонились Жрице Великой Богини, выглядит вполне естественным. Кланяясь Жрице, они приветствовали свою Богиню.
  
   Когда девушка вернулась в лагерь, на посту был Нег. Он по-мужски пожал Вилле руку, не выказав при этом никакого удивления по поводу её отсутствия. Как будто она только что отошла на минутку. А ведь уже скоро рассвет. На Востоке начал золотиться горизонт, который хорошо просматривался, ведь лагерь расположился так, чтобы именно эта сторона света была хорошо видна.
   Вилла молча легла в свой спальник. Спать оставалось ещё несколько минут. Однако она не чувствовала потребности во сне. Лёгкое возбуждение, возникшее после посещения логова драконов, бодрило её.
   Вскоре драконобои проснулись, быстро привели себя в порядок, прочитали краткие утренние молитвы и опять отправились в путь. К завтрашнему вечеру им предстоит вернуться на место, где их высадил аэролёт.
   На обратном пути им по-прежнему время от времени попадались драконы. Только Вилла теперь не участвовала в охоте. Она выглядела отрешённой и задумчивой, но мужчины решили, что поход действительно тяжеловат для женщины, и поэтому совсем не удивились её бездеятельности, тем более, что за предыдущие дни она себя зарекомендовала, как образцовая охотница.
   К вечеру дня Верну охотники уже были в Динусе. Вилла сразу же отправилась домой. Необходимо было отдохнуть и просмотреть записи её камер. Разбор экспедиции назначен на день Демби. К этому времени она должна составить личный отчёт, ведь на заседании совета во Всеарланийской Службе драконобоев придётся отчитываться каждому участнику экспедиции.
  
   Дома Вилла сразу же отправилась в ванну. Она не стала ни просматривать записи автоответчика, ни смотреть новости по телевидению. Ей ни с кем не хотелось сейчас общаться и ничего слышать и видеть. Только лечь и отдохнуть. Но Альбус был ещё достаточно высоко, ведь летом он заходит поздно. Поэтому самый лучший способ отдохнуть - это принять ванну. К тому же, не терпелось туда попасть и в целях гигиены. Хотя по несколько раз в день во время экспедиции охотники и купались в обжигающе холодных горных речушках, чтобы снять усталость и смыть пот, но полежать в тёплой ванной с ароматами и гидромассажем - это совсем другое дело.
   Когда Вилла очнулась среди мерно булькающей воды, струями массирующей её тело, то поняла, что всё время пребывания в ванне она проспала. "Надеюсь, Альбус не заметил", - решила она про себя, улыбаясь своей мысли. Какого же было её удивление, когда она увидела, выйдя из ванной в длинном махровом халате синего цвета соответственно дню Верну, что из окна ей улыбаются не последние на западе, а первые на востоке лучи Светила. Необходимо было срочно переодеться в белое. К этому обязывал наступающий день Минту.
   "Сегодня же свадьба Свирры и Кира", - вспомнила Вилла о важном событии в жизни своих друзей и о том, что ей предстоит сыграть роль свидетельницы невесты. Времени на изучение содержимого микрокристаллов, на которые миникамеры записали весь ход экспедиции, сегодня не будет. Свадьба - слишком хлопотное событие.
   Быстро прочитав утренние молитвы, она связалась с Киром.
   - Хорошо, что ты позвонила, - ответил он на её приветствие, - Свирра совсем уже извелась, где ты и что с тобой. Вчера вечером никто не отвечал по коммуникофону. Мы даже посылали к тебе Дени, но никто не открыл дверь.
   Дени - младший брат Свирры. Вилла знала его хорошо, иногда он участвовал в их вечеринках.
   - Торжества начнутся в полдень в Здании Божественных Союзов, - продолжал Кир, - будь там немного раньше. Свирра объяснит, что от тебя требуется. Будут репортеры, и ещё до начала свадьбы нужно будет дать интервью. Тебе следует быть рядом с невестой.
   - Хорошо, - согласилась Вилла, - я приеду за час до начала торжества. Устроит?
   - Вполне.
   По голосу Кира она поняла, что он успокоился по её поводу. Видимо, здорово они переволновались, не найдя будущую свидетельницу вчера вечером. "Трудно было в ванну заглянуть что ли?" - улыбнулась она в своих мыслях.
   Теперь ей предстояли сборы. Вилла связалась со службой красоты и здоровья, и уже через несколько минут к её дому подлетел аэромобиль с двумя женщинами-визажистами. Они разложили свои инструменты прямо в гостиной комнате и сразу же начали колдовские действа: приводить руки, ноги, лицо, волосы девушки в порядок.
   Через пару часов всё было сделано. Нельзя сказать, что девушка сильно изменилась, но то, что теперь она вся просто излучала лоск и блеск - это точно. Из зеркала на неё смотрела светская красавица в белом платье с глубоким декольте, открывающем её холеные и блестящие от специальных притирок плечи. Пышные юбки, отделанные по краю золотыми и серебряными нитями, подчёркивали тонкость её талии. Платье не было слишком длинным, всего чуть ниже колен. В длинном сегодня будет невеста.
   Смоляные волосы были красиво уложены: вся копна, обвязанная по спирали золотыми и серебряными веревочками, сначала описывала круг вокруг головы, а потом свободно ниспадала на обнаженные плечи.
   По внешней стороне и без того совершенной формы рук одна из волшебниц-визажисток нанесла с помощью специального трафарета и прибора замысловатый орнамент. Золотые и серебряные линии переплетались друг с другом, повторяя рисунок на платье. Ногти на руках и ногах блестели теми же тонами. Белые с серебряными прожилками ремешки лёгких сандалий на тонких, но достаточно высоких каблуках обхватывали её ступни, а затем обвивались спиралью вокруг голеней, доходя почти до колен.
   На шею девушка надела перламутровое ожерелье своей матери, которое отец подарил той к свадьбе. Это было самое дорогое украшение Лийлы, оно одно стоило больше, чем весь их дом. Но Финис мог себе позволить такой подарок: он был единственным сыном у своих родителей и последним отпрыском очень богатого и старинного рода.
   "Шикарный наряд, шикарная женщина", - подытожила Вилла. Ей понравилось то, что она увидела в зеркале.
   Визажисты, сделав свою работу, уехали. По мини-компьютеру она быстро перевела деньги на их счёт.
   У неё осталось несколько минут, чтобы выбрать новобрачным подарок. Она переключила карманный компьютер в режим коммуникофона и связалась с одним из самых фешенебельных магазинов Динуса. Ей хотелось подарить новобрачным нечто такое, чему она была бы рада сама в день своей свадьбы. А она была бы рада цветам и красивой музыке. Поэтому Вилла заказала виртуальный просмотр музыкальных букетов. Перед ней стали возникать объёмные изображения из виртуального каталога.
   Больше всего девушке понравились светло-жёлтые с белыми и красными прожилками фуксии, подсвеченные изнутри и медленно кружащиеся по кругу на небольшом пьедестале. Если включить звук, то польётся мелодия известной песни о любви, которая, Вилла знает, очень нравится Свирре. Этот самообновляющийся букет будет долгие годы радовать нынешних новобрачных и напоминать им о свадьбе.
   Она оформила покупку. В полдень букет доставят в Здание Божественных Союзов.
  
   Как Вилла и обещала, она прибыла к месту свадьбы за час до начала торжества.
   Здание Божественных Союзов представляло собой высокое круглое в восемьдесят этажей стеклянное здание, самые верхние пять этажей которого занимал паркинг для эаромобилей. Каждый день Минту в этом здании проходят свадьбы - заключение Божественных Союзов. Именно такая формулировка будет написана в выданном молодожёнам сертификате. Его они потом смогут повесить на стену в своей гостиной или спальне, и каждый день на них будут смотреть их голографические портреты в момент обмена обручальными кольцами или в момент подписания брачного договора. А под портретами голографическая надпись сообщит каждому, кто увидит брачный сертификат, что в такой-то день Минту такого-то года был заключен Божественный Союз между тем-то и тем-то.
   Зал на тридцать третьем этаже, где через час начнётся торжество по случаю бракосочетания Кира и Свирры, представлял собой огромное просторное помещение формы круга, обрамлённое стеклянными стенами, одновременно выполняющими функцию окон. Но стёкла в этих окнах были затемнёнными и зеркальными так, что находящиеся внутри зала могли видеть всё, что происходит снаружи; с улицы же пролетающий мимо в аэромобиле человек ничего разглядеть не сможет. Затемнённые окна придавали залу атмосферу интимности и позволяли использовать разноцветные подцветки, которые вместе с мишурой, украшающей зал, делали его торжественным и очень праздничным.
   Зал на тридцать третьем этаже отличался своей фешенебельностью и богатым убранством, ведь именно здесь празднуют свои свадьбы самые богатые люди Динуса.
   Специальный лифт, соединяющий гаражи и тридцать третий этаж (чтобы те, кто попроще, не сталкивался с богатой публикой), доставил Виллу прямо в место назначения. Жених с невестой уже были там. Вокруг них суетились ещё несколько людей: близкие родственники и обслуживающий персонал, заканчивающий последние приготовления к свадьбе. Здесь же были и репортеры, количество которых увеличивалось с каждой минутой в геометрической прогрессии.
   Вилла поприветствовала будущих молодожёнов и сразу же заняла своё место рядом с невестой. Ей полагается всегда быть по правую руку невесты, куда бы та ни пошла. Разве что только танцевать со своим женихом новобрачная может без своей свидетельницы. Именно потому и названа этим словом подружка невесты: она должна стать свидетельницей всего события от начала до конца. Правда, во время танца молодожёнов, Вилле предписано танцевать вместе с другом Кира, свидетелем со стороны жениха. Таковы правила.
   Свирра вкратце рассказала своей свидетельнице программу торжества и кто приглашён. Молодая невеста очень волновалась. Светские события из жизни богатых всегда подразумевают присутствие множества репортёров. Но ей так хотелось, чтобы её свадьба долго не сходила с уст жителей Динуса, да и Арлании в целом. Поэтому она и пригласила стать своей свидетельницей новоявленную знаменитость, надеясь на то, что внимание прессы, привлечённое к Вилле, обязательно будет обращено и на неё - Свирру.
   Невеста выглядела безукоризненно для такого случая. Шикарное длинное белое платье из дорогого атласа мягкими переливами подчёркивало каждую линию её совершенной фигуры. Свирре было что показать. Стройная с красивыми изгибами фигура была её козырной картой, именно она привлекала к девушке взгляды мужчин. Шикарные ожерелья, браслеты и выполненные дорогими визажистами рисунки на руках на фоне натёртой специальными притирками сверкающей и благоухающей кожи, не оставляли сомнения в высоком происхождении девушки и её хорошем вкусе. Пушистые фалды из перьев птицы барны, начинающиеся чуть выше колен, красиво шевелились в такт ходьбе и приоткрывали лодыжки, также увенчанные дорогими браслетами. На голове Свирры возвышалась диадема невесты, вся сплошь усыпанная хотя и мелкими, но очень дорогими камнями. Светло-русые волосы, уложенные кольцами и густо обсыпанные блёстками, красиво вились вокруг шеи.
   Кир также выглядел богато и шикарно в белом из тонкой шелковистой ткани костюме от Луйса Порти (его костюм, как и платье невесты, были сшиты в мастерской этого знаменитого кутюрье). Подчёркнутые плечи и ниспадающие складки, перетянутые поясом тонкой работы из драгоценного металла, придавали жениху мужественности и торжественности.
   Свидетелем со стороны жениха к превеликому удивлению Виллы оказался Ярн Зундис. Он появился в зале почти сразу вслед за ней.
   - Вилла, познакомься с моим лучшим другом и родственником, - представил Кир Ярна.
   - Почему же я раньше никогда его не видела рядом с тобой?
   "Не самый вежливый вопрос", - успела сообразить девушка, но слова уже были произнесены тоном, далёким от приветствия.
   - Мы знакомы, - поспешил исправить положение Ярн, стараясь сгладить то впечатление, которое могло возникнуть у Кира в результате странного поведения девушки.
   Далее он повернулся к Вилле и продолжал:
   - Вилла не знала, что я прихожусь тебе сводным братом. И это её несколько удивило. Не так ли?
   Несколько удивило - это было мягко сказано. Она чуть ли не раскрыла рот от изумления. Так уж сложилось, что за семь лет учёбы и постоянных вечеринок в её доме, она знала всю родню каждого сокурсника. Но ни разу она не видела брата Кира и даже ничего не слышала о его существовании.
   Кир догадался, что так поразило девушку:
   - Ярн очень замкнут и редко бывает в обществе. Но сегодня особый день. Правда, Ярн? - подмигнул он брату. - Не мог же ты меня не поддержать в день моей свадьбы?
   Ярн засмеялся. Он прекрасно знал, почему согласился быть свидетелем - сыграть роль, так ненавистную им за то, что весь день придётся быть на виду, позировать, притворяться, отвечать на вопросы репортёров. А потом всё это попадёт в прессу, на телевидение. Что может быть хуже? Но свидетельницей сегодня будет Вилла, и именно это перевесило все доводы брата, когда тот уговаривал его стать свидетелем жениха на свадьбе.
   - Не знала, что у тебя есть сводный брат, - уже спокойно произнесла Вилла, обращаясь к Киру, который при этих её словах пожал плечами: мол, извини, так получилось.
   - Да, мой отец дважды был женат. Его первая жена..., - Кир замялся, но всё-таки, собравшись с духом, сказал, - его первая жена, мама Ярна, покончила жизнь самоубийством.
   Девушка поняла, что дальше развивать эту тему нельзя. О таких вещах не принято говорить в обществе. Но этот факт во многом объяснил отшельничество Ярна и то, почему он обычно избегает общества и общественного мнения.
   Как Кир и предполагал, сначала их атаковали репортёры. Вопросы сыпались градом, камеры работали, хотя большинство из них никто и не видел. Микрочипы, встроенные куда-нибудь в одежду или в причёску, позволяют запечатлеть многое и при этом крайне незаметно. Только у нескольких репортёров были камеры, по размеру равные коммуникофону. Такие сверхдорогие профессиональные камеры могут себе позволить только центральные телеканалы Арлании. Изображение, которое получается с помощью них, ничем не отличается от реальной жизни. Обычно подобные камеры используют для съёмки художественных фильмов, которые показывают в кинотеатрах. Тогда зритель оказывается полностью в центре разворачивающегося действа и не может отличить, где другой зритель, а где герои фильма.
   Репортёры задавали вопросы жениху и невесте, свидетелю и свидетельнице. Конечно, не оставили без внимания и тему охоты на драконов. Ведь жених и его свидетель - оба драконобои. В роли же свидетельницы сегодня выступает первая женщина-драконобой, к тому же только что вернувшаяся из своей первой экспедиции.
   Вилла отвечала на вопросы вяло, хотя и старалась излучать доброжелательность и радушие. Говорить о драконах ей не хотелось совсем, тем более о том, скольких она поразила во время экспедиции в Варлеевы скалы. Во время атаки со стороны репортёров она поймала себя на мысли, что ей не нравится быть знаменитостью. Ловя на себе восхищенно-сальные взгляды мужчин-репортёров, она поняла, что ей также не нравится быть и светской красавицей.
   Свирра же вся сияла. Сегодня её покажут по всем телеканалам Арлании, о ней напишут в прессе. И вся страна, а, возможно, и весь мир увидит её - Свирру, урождённую Суми, из рода известных с древних времён драконобоев. Теперь, правда, она примет фамилию Кира и станет Свиррой Турлис, но и это - небезызвестный в Арлании род. Он так же, как и род Суми, имеет свою геральдику: герб, флаг, родовую печать.
   Несколько вопросов досталось и Ярну, который отвечал вежливо, но неохотно, когда речь шла о светской жизни, женихе и невесте. Но его глаза загорались, когда репортёры касались темы его службы. Здесь он бы на высоте. В отличие от Кира и Виллы, он-то ведь уже бывалый защитник города Динуса, несколько лет прослуживший в батальоне N 9. На его счету много драконов.
   До торжества оставалось несколько минут, и репортёры, наконец, вынуждены были оставить жениха и невесту хотя бы на время.
   Новобрачные со своими свидетелями заняли место на небольшой сцене, которая всегда в залах, где заключаются Божественные Союзы, расположена в самой северной точке. Таким образом, жених и невеста в момент заключения Союза лицами будут обращены на Юг - место, где в полдень находится Альбус, а вместе с ним и Бог дня, то есть Великий Минту. Именно он сегодня будет скреплять их Союз. Потому он и назван Божественным.
   Зал уже был заполнен гостями почти полностью. Высшее светское общество блистало своими нарядами, драгоценностями, причёсками, рисунками на руках и ногах, запахами и, конечно, манерами. Прямые спины, грациозные движения, томные взгляды, приветливые улыбки, комплименты и общие фразы, ничего не значащие, но необходимые в обществе, - всему этому знать обучается с детства. Ведь именно манеры и внешний лоск всегда и являлись отличительными чертами хорошего общества. И хотя давно уже нет нищеты, простолюдин, не принадлежащий к какому-нибудь известному роду, скорее всего, так и останется простолюдином, даже если и будет зарабатывать столько же денег, сколько и богатые представители древних родов. И, наоборот, имея мало денег, но известную фамилию, которая всегда должна подтверждаться хорошими манерами и внешним лоском, ты с радостью будешь допущен в свет - высшее общество Динуса. Впрочем, известные фабриканты без хорошей фамилии, некоторые из которых так и не научились светскости, также допускаются сюда, хотя и остаётся к ним некоторое пренебрежение. Но деньги есть деньги. Хотя бы за них следует уважать таких людей. Впрочем, их немного. Так уж повелось на Альбе с древних времен, что к деньгам и власти чаще всего имеют доступ представители родовитых фамилий. Даже революции не изменили этого негласного порядка. Простолюдины, чьими руками свергали и казнили монархов, как были пешками в руках хозяев жизни, так ими и остались. Удобно использовать их руки и мозги, когда в этом есть необходимость. За это можно даже отблагодарить определённым количеством денег и славы. Но родовитость - это уже другое, это - кровь, которая передаётся по наследству.
   И уж, конечно, самыми родовитыми всегда считались и считаются видящие. Один факт того, что ты родился видящим, говорит сам за себя: ты - потомок древнего рода. Поэтому браки между видящим и невидящим партнёром не принимаются высшим обществом, ведь в этом случае нарушается нормальный порядок вещей. Если все будут так жениться, родовитых семейств не останется уже через несколько поколений. Пример тому - вырождение древних царей, наиболее сильные и влиятельные из которых могли позволить себе попрать установленный порядок и сочетаться браком с неравным себе партнёром (чаще всего партнёршей). Именно этим обычно объясняет себе альбийское общество то, что царские и королевские династии утратили способности творить чудеса и лишились своего уникального генетического набора.
   Вилла в этом же ракурсе поняла и слова своего отца, сказанные ей в логове драконов. Он не женился на Кейле Лариус, потому что ему так было удобно и не хотелось менять существующий порядок вещей. Ведь Кейла - невидящая. Жениться на ней означало бы для Финиса-старшего покинуть общество, которое никогда бы не признало его жену. Отказаться от своих друзей, от общения с известными людьми, от установленного порядка и своих светских привычек, конечно, было трудным делом для отца. И, как теперь выяснилось, невыполнимым.
   Возможно, он думал, что и его дочь не признает Кейлы. Кроме того, он не желал и осложнений для самой Виллы. Чтобы не лишить её высшего общества, ему, скорее всего, пришлось бы жить со своей новой семьёй в Сильве. Но и это не уберегло бы девушку от пересудов и недоброжелательности знати. Кто знает, как такое решение отца могло бы отразиться на судьбе дочери?
   На сцене рядом с молодожёнами появились ещё два персонажа: немолодая, уже седая женщина с аккуратно уложенными в модную причёску волосами и пожилой мужчина в строгом белом костюме, на груди которого красовалась большая эмблема Божественного Союза: два кольца, соединённые воедино вплетённой в них розой.
   Роза символизирует любовь, а также все тернии и шипы, которые обязательно встретятся в совместной жизни вступающим в брак молодожёнам. Но ведь именно испытания часто и являются силой, скрепляющей и воссоединяющей брачные союзы, поддерживающей огонь любви долгие и долгие годы. Хотя бывает и наоборот, но символ есть символ. И, конечно, он несёт в себе только положительный смысл.
   - Дорогие молодожёны! Уважаемые родители, родственники и приглашённые гости, - начала свою речь седая женщина, - сегодня в этом зале состоится большое событие - свадьба Кира Турлис и Свирры Суми. Двое молодых и любящих друг друга людей подошли к тому рубежу в своей судьбе, перейдя который, они пойдут по жизни вместе. И, мы, все присутствующие здесь сегодня, станем свидетелями этого удивительного события, запечатлеем его в своих сердцах, как доброе красивое празднество в честь ещё одного скрепленного Великим Минту Божественного Союза...
   Женщине сразу же удалось привлечь к себе внимание присутствующих. Речь Директора Дома Божественных Союзов, а это была именно она, лилась и лилась, мягко и красиво. Хорошо заученные слова, не раз уже повторяемые в её жизни, произносились проникновенным и задушевным тоном. Каждый, кто слышал и видел её, действительно чувствовал себя свидетелем очень важного таинства, которое состоится буквально через несколько мгновений.
   Наконец, женщина замолчала. Вперёд вышел мужчина. Главный Жрец Дома Божественных Союзов простёр руки к небу в том самом направлении, где сейчас предположительно должен был находиться Великий Минту и начал произносить слова заклинания.
   Дрожь пронзила тело Виллы в тот момент, когда жрец произнёс слова: "Великий Минту благословляет Ваш Союз и просит скрепить его обручальными кольцами", как будто действительно Великий Бог был где-то рядом.
   Женщина-Директор поднесла к молодым заранее подготовленную подушечку, на которой лежали кольца и роза. Сначала Кир надел Свирре кольцо на безымянный палец, затем невеста надела кольцо на палец своего жениха. После чего Жрец сам воткнул большую бархатную красную розу в узкий карман на груди жениха, предназначенный именно для этого. Таким образом, подчёркивается главенство мужа. Именно его слово должно быть последним при решении многих житейских проблем. Именно он обязан всегда хранить свою любовь и поддерживать огонь любви в своей женщине.
   После того, как Жрец отошёл в сторону, Директор пригласила молодожёнов скрепить только что заключенный Божественный Союз своими подписями. Они подошли к небольшому столику с разложенным на нём свитком и по очереди расписались: сначала Кир, потом Свирра. Затем свидетели засвидетельствовали заключение брака между молодожёнами, также поставив свои подписи на документе.
   Вилла старалась не смотреть на Ярна. Ей не хотелось встречаться с ним взглядом. Он же излучал спокойствие и уверенность, и, несмотря на то, что не любил больших сборищ, вёл себя так, как будто всю свою жизнь именно тем и занимался, что был свидетелем на свадьбах. Глядя на него, никто не мог бы сказать, что этот молодой и красивый мужчина презирает общественное мнение и общество в целом. Но об этом уже начала догадываться Вилла.
   Фейерверк разноцветными вспышками запечатлел торжественное окончание церемонии. Залпы струящегося шампанского вслед за разноцветными огнями пронзили зал, полностью наполненный людьми в красивых праздничных нарядах.
   После первого бокала, выпитого в честь молодожёнов, началась церемония вручения подарков. Представители от каждой фамилии выносили на сцену свои подарки так, что все присутствующие в зале, могли видеть, кто и что подарил.
   Конечно, на такой свадьбе никто не мог ударить лицом в грязь и опозорить свой род жадностью или бедностью. Поэтому даже не самые богатые, но знатные семейства, обязаны были держать марку. Подарок должен соответствовать не столько достатку, сколько рангу дарящих. Впрочем, на этой свадьбе были исключительно богатые представители знати, ведь жених и невеста - оба из семей драконобоев - наиболее обеспеченной прослойки арланийского общества.
   Церемония вручения подарков длилась долго, как Вилле показалось, - даже слишком долго. Приглашённых на торжество гостей было очень много. Роскошные украшения для дома и сада несомненно обогатят интерьер жилища молодожёнов. Наиболее широко среди подарков была представлена наисовременнейшая техника, начиная от банального, но очень модного и дорогого телевизора, который, кстати, подарила семья Вейса и Лины, до универсального робота-уборщика, который не только замечательно справляется со своими прямыми обязанностями, но может быть прекрасным собеседником на самые разные темы. Это был подарок от бабушки и дедушки со стороны Кира.
   Ярн подарил дракона в рост человека, который произвёл большое впечатление своей оригинальностью на публику. Выполненный с необыкновенной точностью эрентес при приближении кого-либо начинал извергать языки пламени. Конечно, это пламя никого не обожжёт, оно совершенно холодное. Но напугать может, если, например, этого дракона поставить где-нибудь под сенью деревьев в саду.
   - Интересно получается, - подумала про себя Вилла, - Ярн же не любит внимания к своей персоне, разве что только от женщин. А такой подарок подарил! Он не мог не знать, что его все увидят во время церемонии вручения.
   - Точно подметила, - услышала она мысленное продолжение разговора, но самого монаха-призрака нигде не было видно. Хранитель же ощущался сзади. Но это был не его голос.
   - Ты разве здесь? - Вилла никак не могла понять, как можно не быть видимым, но быть слышимым.
   - Здесь. Я всегда с тобой, моё сердце, - сразу же послышался ответ.
   - Почему ты меня так называешь?
   - Подумай.
   - Что же я подметила? - думать было некогда, и Вилла вернулась к его первой фразе.
   - То, как люди прячутся от своего я, а оно всё равно проявляет себя. В действиях, подобных этому подарку. В случайно брошенных фразах, оговорках, неожиданных движениях и поступках.
   - От чего же прячется Ярн?
   - От желания славы и власти. Он избегает общества, но очень любит женщин. Почему? Потому что ему нравится власть над женщиной, над её телом, её предрассудками. Помимо этого, слава героя-любовника идёт за ним по пятам. Он не хочет привлекать к себе внимание света. Но разве может драконобой его не привлечь? Он вполне мог избрать другую профессию. Его же сегодняшний подарок говорит сам за себя.
   Внимание Виллы переключилось на сцену. В этот момент родители Свирры дарили свой подарок. Много красивых и тёплых слов было сегодня сказано в честь молодоженов. Каждый, кто выходил на сцену с подарком, произносил небольшую речь. Вилла тоже уже произнесла свою - всего несколько слов, когда мальчик-слуга вынес её подарок на сцену:
   - Свирра и Кир! Сегодня - удивительный день в вашей жизни. Пусть вот эти музыкальные фуксии всегда напоминают вам о нём. И радость, и счастье, которые вы испытываете сегодня, пусть будут с вами долгие-долгие годы.
   Но слова, которые произносила сейчас мама невесты, хотя по смыслу почти и не отличались от всех сказанных ранее, произвели на Виллу большое впечатление. Женщина желала счастья молодожёнам, своей дочери. Чувство, с которым она говорила свою речь, проникало прямо в сердце. Так могла напутствовать только мать, которая действительно желает счастья, удачи и доброй долгой совместной жизни своим детям. "Но ведь остальные тоже желают счастья молодым! Откуда же такая разница?" - вопросы, которые никогда раньше не возникали в голове Виллы, хотя она уже не в первый раз присутствует на свадьбе, сами приходили неизвестно откуда.
   - Потому что только мать всем сердцем чувствует свою дочь, - услышала она ответ, но на этот раз это был тот же голос, который общался с ней в Логове Драконов, - только для матери счастье её детей и её собственное счастье понятия почти равнозначные. Человек, к сожалению, потерял единство не только со своей тенью и сутью, но и со своими сородичами. Поэтому, когда он желает счастья другим, как правило, он это делает формально. Потому что так принято или потому что ему очень хочется быть хорошим в глазам окружающих, а, главное, в своих собственных. От всего сердца он желает счастья только себе. И то не всегда. Потому что и себя-то любить по-настоящему он разучился.
   Грустный вздох послышался девушке. Или ей показалось?
   - Разве люди себя не любят? - удивилась Вилла. - Они живут так, как им нравится. Сейчас ведь альбийское общество достигло такого уровня, когда даже бедняки на самом деле таковыми не являются и могут выбрать себе дело по душе, красиво и комфортно обставить своё жилище, иметь массу различных развлечений.
   - И в этом счастье? - спокойный размеренный голос продолжал. - Человек загоняет себя в плен своих привычек, своих желаний и установок. Он не слышит голос своего Я, голос своей сути, своего дракона, а только то, что диктует ему программа, заложенная в нём воспитанием и генами. Он думает, что свободен, а на самом деле - пленник. Так кого же он любит, если даже не знает себя?
   - Получается, ту самую программу, по которой живёт и которую отождествляет с собой, - мысль, возникшая в голове Виллы, ответила на вопрос невидимого собеседника.
   - А разве можно любить программу? - продолжал неизвестный голос. - Ею можно пользоваться, она может устраивать или не устраивать. Но любить?! Это самообман.
   - Я тоже живу по программе и не люблю себя? - догадалась Вилла.
   - Конечно. Чем ты отличаешься от других?
   Такого ответа она не ожидала. Она надеялась услышать обратное, например, что-нибудь типа, что она - избранница Богов и потому не может жить по программе. Но чувство разочарования быстро покинуло её.
   - А кто живёт не по программе? И любит себя? - не унималась девушка. Ей хотелось услышать такое о каком-нибудь знакомом, чтобы сопоставить и понять в чём же разница.
   - На Альбе таких людей немного, - и опять вздох грусти послышался ей.
   - Я когда-нибудь встречусь с ними?
   Ответа не было. И только Хранитель как будто шепнул ей сзади:
   - Всё в твоих руках.
  
   Свадьба шла своим чередом. После церемонии поздравления и вручения подарков положены танцы. И, конечно, первый танец танцуют жених и невеста со своими свидетелями. Все четверо они сошли со своего пьедестала. Праздничная толпа расступилась, образовав в центре зала площадку. Заиграла музыка: положенный в таких случаях вальс - одна и та же мелодия, под которую во всех странах на Альбе танцуют свой первый танец жених и невеста.
   Кир приобнял Свирру, и они закружились в лёгком и красивом танце. Вслед за ними по кругу в ритме вальса понеслась и другая пара: Ярн и Вилла. Пары кружились, рассекая звенящий от напряжения пристальных взглядов воздух. Ни одного слова. Только танец, который, конечно же, исполнялся безукоризненно, ведь вальс учатся танцевать с детства. Вилла прекрасно помнит уроки, которые ей преподносила Лийла. Прекрасная танцовщица, она не приглашала учителей для того, чтобы обучать свою дочь танцам. После её смерти это уже сделал Финис. Но первые уроки с мамой были незабываемые и не могли сравниться ни с какими другими.
   Последнее движение, последний аккорд и аплодисменты: в основном, молодожёнам, но и свидетелям тоже. После этого начались собственно танцы - ритуал, в котором, положено участвовать всем. Только новобрачным разрешается оставаться в стороне. Да тем, кто в этот момент перекусывает, если можно так назвать приём пищевых таблеток, которые в изобилии были разложены рядом с бокалами для шампанского. На свадьбах не принято есть живую пищу. Кушать нужно дома! Но в случае голода его можно утолить одной или двумя таблетками.
   Знакомые и незнакомые лица замелькали перед Виллой, которая, по-прежнему, держалась невесты. В перерывах между танцами, специально отведёнными для общения, к ним подходили разные люди. Иногда в разговорах приходилось участвовать и свидетельнице. Но, по-прежнему, она избегала общения с Ярном. Впрочем, он и не настаивал.
   Декан Гремиус обменялся несколькими словами с новобрачными, а затем повернулся к Вилле. Послезавтра им предстоит отчитываться об экспедиции во Всеарланийской Службе драконобоев. Во время самой экспедиции им так ни разу и не удалось поговорить. Несколько часов в аэролёте по дороге в Динус все отдыхали, а если и разговаривали, то, как правило, обменивались ничего не значащими фразами и шутками. Слишком много накопилось усталости за время похода по горным тропам.
   - Отдохнула? - спросил он молодую охотницу, прекрасно зная, что одной короткой летней ночи явно мало после такого похода.
   - Да, спасибо, - Вилла действительно не чувствовала себя уставшей. Декан ничего не говорил, ожидая, что девушка сама продолжит разговор, ведь ей, наверняка, хочется поделиться своими впечатлениями. И он не ошибся.
   - Мне необходимо с Вами переговорить. Я хотела бы многое рассказать, - начала она.
   - Да, конечно, - её просьба удивила Декана: что такое она может ему рассказать, чего он не знает. Кроме своих впечатлений, конечно.
   - Можно я завтра зайду к Вам, и мы в спокойном обстановке обо всём побеседуем?
   Вместо ожидаемых отзывов об экспедиции типа "отлично" и "это было восхитительно" Декан Гремиус услышал просьбу об аудиенции так, как будто бы девушка не вместе с ним охотилась на драконов, а одна предприняла опасное путешествие в горы, и теперь ей не терпится отчитаться. Так и не услышав от девушки восхищения по поводу своей первой серьёзной охоты на драконов, Декан отошёл в сторону.
   Начался следующий танец. На этот раз танцевали и жених с невестой, а, следовательно, и Ярн с Виллой. Танец был быстрым и живым. Пары двигались в такт музыке, изредка касаясь друг друга руками.
   В следующем перерыве к ним опять подходили поздравляющие молодожёнов гости. На этот раз с Виллой обменялся несколькими фразами другой её начальник - капитан Люк Баскис. Его так же, как и Декана, интересовали впечатления девушки об охоте. В разговор был вовлечён и Ярн, а затем и Кир, которому ещё ни разу не выпадало счастья побывать в боевой экспедиции. Это дало возможность Вилле отделаться от вопросов докучливого капитана-драконобоя одним высказыванием о том, какие замечательные в горах закаты и рассветы. Скоро вокруг них образовался небольшой кружок из драконобоев, которые наперебой рассказывали о своих охотах.
   Но и этот перерыв кончился. Опять начались танцы. На сцене для новобрачных пел сам знаменитый Кипи. Красивая медленная песня о любви взывала к чувственности и действовала очаровывающе. Пары медленно двигались в такт музыке. Не могли оставить такое поздравление известного певца и молодожёны. Тесно прижавшись друг к другу, они плавно кружились по кругу. Рядом с ними танцевали и Вилла с Ярном.
   На этот раз он привлёк девушку к себе, прижавшись всем своим телом к ней. Знакомая дрожь желания пронзила её. По его набухшей плоти, она поняла, что и он не остался безучастным к такой близости. Интимный полумрак, сопровождающее сладострастное пение Кипи, также способствовал воскрешению в её теле бури желания, которая всё больше и больше поднималась в ней, погружая её сознание в мрак страсти. И когда губы Ярна впились в её губы, она не сопротивлялась. Она горячо ответила на его поцелуй.
   Музыка замолкла. Множество тел с трудом расставались друг с другом. Магия песни о любви рассеивалась. И вместе с ней рассеивался и дурман страсти. Вилла отодвинула от себя Ярна и, ничего не говоря, заняла своё место рядом с невестой. Молчал и Ярн.
   Через несколько мгновений лично поздравить молодожёнов подошёл Уир. Вилла быстро догадалась, что ему была нужна она, а не жених с невестой. Обменявшись с теми парой положенных в такой ситуации фраз, он обратился к ней достаточно тихо, чтобы никто из окружающих его не услышал:
   - Вилла! Департамент по делам незаконнорожденных разрешил забрать ребёнка при условии полной семьи. Но не уменьшил Таре наказание! Ей ещё пять месяцев предстоит жить в монастыре. И ещё пять месяцев наш малыш будет в доме для незаконнорожденных!
   Волнение и огорчение Уира передались девушке.
   - Но как же так? - зашептала она. - Ведь у вас был бы полноценный брак!
   - Неравный брак, - в тон ей продолжал Уир, - в Департаменте решили, что Тара за своё поведение достойна перевоспитания, а я - штрафа.
   - Тебе назначили штраф? - переспросила Вилла.
   - Да. И немалый. Сто тысяч аминов!
   - Вот это да! - у девушки перехватило дух. Для них - начинающих драконобоев это целое состояние. Слава Богам, есть ещё родительский капитал.
   - Родители помогут? - спросила она, понимая, что Уир ещё не заработал таких денег.
   - Да. С этим всё в порядке. Отец поворчал немного, а потом сказал, что за такое преступление - это ещё слишком мягкое наказание, и что наше общество действительно самое гуманное общество на свете.
   - Что же ты теперь будешь делать?
   Но ответа на свой вопрос она не услышала. К ним подошли ещё несколько их бывших сокурсников, среди которых был и Нег. Поздравления посыпались на новобрачных, как из рога изобилия. Молодёжь искренне радовалась первой супружеской паре их выпуска. Но вскоре опять заиграла музыка.
   На этот раз жених с невестой не танцевали, за что Вилла была им благодарна. Ей не хотелось больше близости с Ярном. Она желала бы забыть свою слабость. Но по периодически бросаемым на неё взглядам с его стороны поняла, что её оплошность ей дорого обойдётся. Ярн явно уцепился за неё. Действительно, в следующий раз, когда ей всё-таки пришлось с ним танцевать, а это был опять медленный танец, он завёл разговор:
   - Ты же хочешь меня, как и я тебя. Почему мы не вместе?
   - Потому что ты женат, - выпалила она.
   - Ну и что? Наш брак - полная профанация. Каждый живёт своей жизнью.
   - И получается? - в голосе Виллы сквозила нескрываемая ирония.
   - Получается, - серьёзно ответил он.
   - А дети?
   - У нас нет детей. И никогда не будет.
   - Почему ты так уверен? - его ответ заинтересовал её.
   - Потому что мы так решили. Она не хочет детей, я - тоже. Она не любит меня, и я не люблю её. Мы - чужие люди.
   - Почему же тогда вы женаты?
   - Потому что так удобно нам обоим.
   - И что? Вы никогда не любили друг друга? - не унималась Вилла.
   - Любили. Но это было давно. После свадьбы любовь быстро переросла в привычку, которая также быстро надоела, как каша, если её есть по три раза в день.
   - Тогда и я тебе могу так же быстро надоесть?
   - Если это произойдёт, мы разойдемся, - спокойно ответил Ярн.
   - А если я успею за это время забеременеть? - судьба брата отчетливо встала перед её глазами.
   - Я женюсь на тебе. Я в любом случае разведусь с женой и женюсь на тебе, если ты забеременеешь.
   - Но ты же не хочешь детей!
   - Не хочу. Конечно, дети - это ограничение свободы. С ними не до любви. Но если такое случится, я тебе обещаю: мы будем вместе.
   Танец закончился. Свидетели заняли свои места рядом с женихом и невестой. Вилла задумалась. Может быть, Ярн прав. И нет никакого смысла отказывать себе в радости любви и секса. Или только секса. Сейчас она уже не могла сказать, что чувствует к молодому человеку. С одной стороны, её очень тянет к нему, хочется прижаться к нему всем телом и опять отдаваться, отдаваться ему в порывах страсти. Но с другой стороны, они никогда ни о чём толком не говорили. Действительно, если секс надоест, что останется? С Ригом хотя бы у них были общие интересы, общие стремления. Они часто с полуслова угадывали желания друг друга. Да и отношения их продлились ни много, ни мало, а целых семь лет. И, скорее всего, если бы не история с маленьким Финисом, продолжались бы и дальше, в скором будущем закончившись свадьбой.
   Будто прочитав её мысли, к ним подошёл Риг. Он мило улыбался молодожёнам, но Вилла чувствовала его напряжение и, как ей показалась, отчаяние. В её сторону он старался не смотреть. После сцены у неё дома, когда он встретился там с Ярном, это было вполне оправданным. Но она все-таки решила сама обратиться к своему бывшему другу:
   - Здравствуй, Риг. Как поживаешь?
   Обычный вежливый вопрос вызвал недоумение у молодого человека, что сразу же отразилось на его лице.
   - Нормально, - промямлил он. Возникла пауза. Наконец, Вилла произнесла:
   - Я рада, что у тебя все хорошо.
   Её фраза еще больше повергла Рига в недоумение. Свирра, конечно же, как все на курсе, уже слышала об их разрыве. По-видимому, она решила, что если поможет их примирению, то сделает доброе дело, потому что тут же пришла на помощь. Кому? Может быть, Вилле, а, может быть, Ригу.
   - Вилла только вчера вернулась из экспедиции, Риг, - старалась она поддержать еле тлевший разговор, - представляешь, она теперь - настоящий боевой драконобой. Но категорически не признается, сколько поразила драконов!
   - Почему? - Риг никогда бы не поверил в то, что ей - отличнице их курса, с её подготовкой и талантом никого не удалось уложить.
   - Шестнадцать, - вынуждена была признаться Вилла.
   - Для первого раза неплохо, - со знанием дела вмешался Кир, чем вызвал улыбку у Ярна.
   Разговор опять завязался вокруг драконов. Теперь большей частью Вилла молчала, говорили же все остальные. Даже Риг коротко поделился впечатлениями о своей поездке на границу к отцу, где, оказывается, ему пришлось несколько раз встретиться с драконами. Впрочем, на границе уже несколько столетий, кроме драконов, никаких других нарушителей и не бывает.
   Очередной танец прервал их разговор. Быстрый и зажигательный он увлёк в круг танцующих и молодожёнов с их свидетелями. Вилла с удовольствием двигалась в такт музыке, стараясь хоть какое-то время не думать о Ярне и его предложении продолжать их связь.
   Свадьба продолжалась до самого вечера. Танцы сменялись небольшими перерывами, когда приглашённые гости выпивали свои бокалы сначала с шампанским, а затем с престижными и дорогими винами. Любезные разговоры, смех, шутки, радость общения и окружающего великолепия, красивая музыка и приглашённые знаменитости: всё это создавало атмосферу незабываемого праздника. Люди веселились. Но не было весело Вилле. Нет, она ничем не была расстроена. Просто и особого веселья не чувствовала. Пожалуй, она больше ощущала себя на работе, чем на свадьбе. Приходилось отвечать на вопросы, обмениваться любезностями, позировать для репортёров. Это - не отдых. Это - труд.
   Но когда к ним подошли Лина и Вейс, она поняла, что не только ей невесело. Лина, которая всегда так любила вечеринки, сегодня была грустна. И это, несмотря на множество поклонников, по очереди круживших её в танцах! Скука и грусть были написаны на лице девушки, безучастно смотревшей по сторонам.
   "Рядом с ней нет Анди! - догадалась Вилла, - конечно, брат не может занять место любимого человека!"
   Вейс вежливо и вполне радостно приветствовал молодожёнов. Немного с ними поговорив, он обратился к Вилле. Ничего не значащие фразы. Кроме последней, которую он произнёс почти шепотом, прежде чем уйти:
   - Может быть, он и классно целуется, но я бы это сделал лучше.
   Девушка поняла, что Вейс наблюдал за нею. И прекрасно видел, несмотря на полумрак и более сотни танцующих людей, как они с Ярном целовались.
  
   Вилла вернулась домой за несколько минут до захода Альбуса. Она сразу же прошла в зал, села в кресло, пытаясь расслабиться. Необходимо было хотя бы узнать, как у младшего брата обстоят дела. Ведь все дни, которые она провела в экспедиции, она не могла себе позволить сеанса связи с братом, а вчера же попросту проспала весь вечер.
   После выпитого на свадьбе шампанского и зелёного вина, а также после разговора с Ярном, выйти на связь с братом оказалось нелегко. Мысли неслись в голове бешеной скачкой, остановить которую можно было только особым усилием. Но это усилие ей сделать так и не пришлось. Завибрировал воздух: кто-то звонил по коммуникофону.
   - Почему ты так поступила? - услышала она возмущённый голос Рига. Выпитое вино приумножило его решимость и негодование. На неё смотрел разъярённый подвыпивший мужчина.
   - Почему ты предала нашу любовь? Всего за несколько дней ты умудрилась лечь в постель к известному ловеласу, а сегодня у всех на глазах целовалась с ним!
   "Вот это да! - подумала Вилла, - оказывается, не один Вейс наблюдал наш поцелуй. Но, если бы Риг только знал, что я умудрилась лечь в постель к Ярну в первый же день нашего знакомства!" Озорная улыбка заиграла у неё на губах, что ещё больше раззадорило пьяного Рига, который, конечно же, видел её на своём объёмном виртуальном дисплее.
   - Как ты можешь улыбаться, когда всё так плохо? За что ты так поступила со мной? Что такого я сделал, что ты отвернулась от меня? Вилла! Я ничего не могу понять. Семь лет наших отношений рухнули в один день!
   Слова возмущения непрерывным градом сыпались из молодого человека. Она его не прерывала, давая ему выговориться. Наконец, он затих, по-видимому, ожидая от своей бывшей возлюбленной слов оправдания. Некоторое время они оба разглядывали друг друга на своих дисплеях. Наконец, она вымолвила:
   - Риг, ты - хороший человек. И мне с тобой было хорошо. Ты всегда заботился обо мне - это правда.
   - Почему же тогда одно единственное недоразумение всё разрушило? Да и что я сделал такого? Объясни мне, пожалуйста. Что я сделал? Всего лишь сдал полиции воришку, который залез в твой дом? Это преступление?
   - Нет, Риг, это не преступление. Но, если ты помнишь, я не хотела сдавать этого мальчика полиции и просила тебя этого не делать тоже. Ты не послушал меня.
   - Я не понимаю сейчас и не понимал тогда, почему вор, незаконнорожденный к тому же, должен оставаться без наказания. Мало ли что он мог натворить ещё? Я защищал тебя и твой дом.
   - Это похвально, Риг. Но именно тогда ты меня и предал. У меня не было времени и возможности всё тебе объяснить до того, как ты столкнулся с мальчиком. Ты же действовал напролом. Тебя не остановила моя просьба. Ты не поверил мне, когда я рассказала тебе, что именно этот мальчик поразил дракона. Вот в этом твоя ошибка.
   - Тебе показалось. Потому что этого не может быть. Незаконнорожденные не бывают видящими! - спорил молодой человек.
   - Почему нет? Ты думаешь, видящие не грешат и не могут зачать незаконнорожденного ребёнка?
   - Может быть, и грешат. Но эти дети с рождения воспитываются в специальных домах. И научить его боевому приёму там никто не мог. Не передалось же ему это знание по наследству?
   - По наследству - нет. А вот от отца - да. Этот мальчик попал в дом для незаконнорожденных в возрасте девяти лет.
   - Не бывает, - стоял на своём Риг.
   - Бывает.
   - Если ты так всё о нём хорошо знаешь, то, может быть, ты знаешь и кто его отец?
   - Теперь знаю. Тогда, к сожалению, не знала. Иначе вела бы себя иначе и ни за что не позволила бы тебе сдать его в полицию. Тогда мне и в голову не могло прийти, что я привезла в свой дом собственного брата. Его отец - Финис Миратеус.
   Голос девушки был спокоен. Возможно, это выпитые за вечер напитки сделали её такой откровенной. Или гневная и отчаянная тирада Рига так на неё повлияли, что ей захотелось хоть как-то его утешить, пусть даже объяснением истинной причины происшедшего.
   - Твой отец? - Риг ошеломлённо смотрел на неё, - Финис? Ты сошла с ума! Этого не может быть!
   - Не сошла. Я виделась с бабушкой мальчика - матерью его мамы, которая долгие годы была любовницей моего отца. Однажды я встречалась с этой женщиной в детстве, я помню.
   - Этого не может быть! - недоумение Рига зашкаливало. Он широко открытыми глазами смотрел на девушку.
   - Так есть. Маленький Финис - мой брат. И моего брата ты сдал полиции и отправил назад в дом для незаконнорожденных!
   - Но он же действительно незаконнорожденный!
   - Ну и что! Прежде всего, он - мой брат. Он - сын моего отца. И его зовут так же, как и моего отца, - Вилла чеканила слова.
   Молчание повисло в воздухе. Первым его прервал Риг:
   - Прости. Я не знал. Но ты не должна ни в чём себя винить. И меня тоже. Ведь он всё-таки незаконнорожденный.
   - Ты ничего не понял, - Вилла была разочарована. Даже сейчас, узнав всё, Риг не отказывался от своей позиции, - прости. Я устала.
   Она отключила коммуникофон, откинулась в кресле, закрыла глаза. Грусть потери пронзила её. Она отчётливо поняла, что потеря Рига-любовника мало значила для неё. Отношения с Ярном пролили свет на это. Но потеря Рига-друга была невосполнимой.
   Вдруг в её сознание ворвался крик:
   - Вилла! Вилла!
   Так пронзительно мог звать только брат. Она сосредоточилась. Теперь ей это удалось сразу же.
   - Вилла! Ты действительно моя сестра? - мальчик как будто рыдал.
   Девушка опешила. Маленький Финис слышал её разговор с Ригом! Как такое могло быть? Ведь она не обращалась к нему! Да, сначала она пыталась связаться с ним, но у неё ничего не получилось. Или получилось? Но она из-за своего возбуждения не смогла услышать ответ брата, который в этот момент вышел на мысленную связь.
   - Ты слышал весь разговор? - всё-таки переспросила она, чтобы уточнить.
   - Да, извини, я не хотел. Но ты звала меня. А я ждал. Мы же договорились выходить на связь каждый вечер. Почему ты мне раньше не сказала, что ты - моя сестра?
   - Потому что я не хотела тебя тревожить. Чтобы ты не волновался, - Вилла не знала, как объяснить своё молчание.
   - Ты испугалась, что я кому-нибудь об этом скажу?
   Девушка молчала. Хотя она готова была признать, что именно так оно и было. Мальчик всё понял.
   Мысленное молчание первым нарушил Финис:
   - Я всё равно рад, что у меня есть сестра. Даже такая, как ты.
   Вилла удивилась:
   - Почему? Что во мне плохого, что ты считаешь меня не самой лучшей сестрой?
   - Ты соврала. Ты скрыла, что ты - моя сестра.
   - Когда я тебя видела, я этого ещё не знала. А потом... Что бы это изменило?
   - Я бы знал бы, что у меня есть сестра, с которой я могу общаться! Ни с мамой, ни с бабушкой я не могу так общаться. А с сестрой могу.
   - Прости, - девушка поняла, как одиноко было мальчику. Она сама была одинока, уже долгие годы одинока, несмотря на близость Рига, дружбу Декана Гремиуса и своих сокурсников. И она мысленно попыталась передать мальчику не слова, а свои чувства. Чувства, в которых она была так признательна судьбе за то, что у неё появился брат. Чувства тепла и родственной любви, которые она теперь не могла проявить по отношению к своим родителям, но могла подарить сыну своего отца - его продолжению.
   Чувства текли из неё тёплой волной, пока в какой-то момент она не почувствовала, что мальчик плачет. Там, вдали от неё, где-то в лесу, в пансионате для доноров плакал её маленький братишка. Вилла знала: она сделает всё, чтобы вытащить его оттуда. Она сделает всё, чтобы брат был рядом с ней, чтобы он узнал, что это такое иметь старшую сестру. Чтобы он гордился ею. И чтобы он не боялся. Никогда больше не боялся. Ничего не боялся.
   Альбус сел за горизонт. Она и не заметила. "Это становится привычкой - оскорблять Светило", - подумала про своё неуважительное поведение к нему Вилла.
   - Почему ты считаешь, что ты его оскорбляешь? - услышала она мысленный вопрос. Это был голос монаха-призрака.
   - Как почему? Ведь принято с заходом Альбуса ложиться спать, а с восходом вставать и читать молитвы.
   - Вот именно - принято. Это всего лишь обычай. Разве может звезда оскорбиться тем, что кто-то спит в её присутствии? - Вилле послышался смех, - ей абсолютно всё равно, что ты делаешь. Обязательно спать ночью и ни в коем случае не спать днём - это условности. Но эти условности позволяют управлять людьми и держать их в определённых рамках.
   - Пожалуй, ты прав, - задумалась Вилла над тем, над чем никогда раньше не думала. Действительно в мире много установок, которым приходится подчиняться. Они, безусловно, спасают альбийское общество от чего-то, помогают поддерживать порядок, но ограничивают свободу отдельного человека. Вот, например, сегодня на свадьбе. Эти постоянные чередования танцев и разговоров. И танцевать не хочется, а надо. И говорить нет настроения, да и не о чем, но необходимо играть свою роль.
   - А так ли это необходимо? - опять услышала она голос, ворвавшийся в её мысли.
   - Конечно, необходимо, - девушка не сомневалась, что у неё не было выбора в той ситуации. Её попросили быть свидетельницей, и раз уж она согласилась, ей ничего не оставалось, как сыграть эту роль. Иначе, свадьба была бы испорчена.
   - Ты могла отказаться, - не унимался призрачный монах.
   - Могла. Но мне и в голову это не пришло, - согласилась Вилла с едва видимым собеседником.
   - Потому что это противоречит твоему воспитанию? - продолжал он "раскручивать" её.
   - Да. Потому что в обществе не принято отказываться от такой чести.
   - А было ли это для тебя честью?
   Вилла готова была согласиться, что, действительно, она не чувствовала сегодня на свадьбе никакой чести для себя в том, что была свидетельницей со стороны невесты. Ей совсем не нравилось чрезмерное внимание окружающих. Ей совсем не нравилась роль светской львицы. Пожалуй, из всего торжества для неё по-настоящему желанным был только танец с Ярном и их недолгая, но яркая вспышка страсти. Даже воспоминание об этом воспламенило её. Она вновь почувствовала желание. И словно в ответ на это желание завибрировал воздух. Конечно, это мог быть только Ярн. Вилла, не раздумывая, ринулась к входной двери.
  
   Спустя некоторое время, лёжа в его объятьях в кровати в спальной комнате наверху, они впервые разговаривали после секса. Он по-прежнему убеждал её в том, что связь с женой для него ничего не значит. Что она - Вилла - самое прекрасное, что есть в его жизни на сегодняшний день. И что так, как её, он ещё никогда никого не любил. Что их секс - самый удивительный и мощный, и от такого счастья он не собирается отказываться. Не дурак же он в самом деле, ведь от добра добра не ищут! Что он, конечно, разведётся со своей супругой. Но не сейчас. Чуть позже. Да и зачем сейчас? Разве им с Виллой плохо вместе? Он вполне может бывать у неё каждую ночь. На её замечание, что, может быть, им стоило бы узнать друг друга получше и днём, он ответил только недоумённым взглядом. Но спустя некоторое время отшутился:
   - Дорогая, так мы можем надоесть друг другу. Я этого не хочу.
   Что ж. Ей оставалось принять их отношения, как есть. Может быть, со временем он и поймёт, что секс - это ещё не вся любовь.
   - А всего лишь вкус любви, - услышала она голос монаха-призрака, - а вкус может быть разным. Сладким, горьким, тухлым и прекрасным.
   Она улыбнулась незатейливой рифме. И с улыбкой на губах уснула.
  
   И опять ей снился сон. Сон, который она уже видела, и даже, возможно не один раз. Или ей так казалось. Во сне.
   Была свадьба. Невеста - Богиня Эола. Жених - Великий Минту. Разноцветные сияния салютами вспыхивали вокруг. Казалось, вся Вселенная ликует. Звёзды и планеты кружились в танцах. Боги, полубоги демонстрировали свои миры, свои творения. Никто ничего не дарил, но всё принадлежало всем. И все радовались мастерству друг друга.
   Вот Великий Верну. Великий Брат. Он выступил пред своей любимицей. В руке его шарик. Он бросает этот шарик в пространство. Рождается красивая планета. У всех перехватило дух. Планета, на которой есть вся радуга. Планета, которая как зеркало Вселенной, вобрала в себя все цвета, все энергии, все стихии. Такого ещё не было. Никто не творил такой полноты. Здесь было всё: и моря, и горы, и степи, и исполинские леса, и хрустальный звенящий воздух. Прекрасные звери и птицы наполняли её просторы.
   Боги, будто завороженные, разглядывали новый мир, множеством красок сияющий в пространстве. Те, кого не возможно удивить творением, были удивлены и обрадованы. Радость рождения красоты, которой ещё не видывал свет, объединяла их божественные сердца.
   Эола была счастлива. Она вся светилась от счастья и переполнявшей её Любви. Она и есть Любовь. И с познанием мужа её Любовь откроет в себе иные качества, обогатиться. И весь мир, все Вселенные станут ещё богаче и ещё краше, потому что везде проникает лучезарный Свет Любви. И никто никогда не сможет их отвергнуть. Нет такой силы. Нет и не может быть. Ведь всё, что создается, скрепляется Любовью.
   Гедриос, Великий Дракон, возник перед Богами. Он танцевал танец для своей Богини. Его тело извивалось, насквозь пронзая пространство в такт неизвестной для этой Вселенной музыке. Темп ускорился. И вдруг все видят, что перед ними не дракон. Дракона нет, а вместо него двое: мужчина и женщина в едином поцелуе слились в танце Любви. Мужчина и женщина, вобравшие в себя всю радугу, как и тот мир, который сегодня создал Верну. Вот так Дядя! Он создал существ, подобных Богам, но не Богов. Он создал Человека. Дракон по-прежнему удивлял, как и предсказывал Дядя.
   - Так пусть эта прекрасная планета будет Человеку домом! Пусть Человек будет счастлив в нём! Пусть Любовь всегда пребудет с ним! - высказала свое пожелание Богиня Эола. Её голос звучал по всей Вселенной. В день своей свадьбы от полноты счастья она дарила людям мир, дом, любовь. Она дарила людям себя. Навсегда.
  
   Утром когда Вилла прилетела в Университет, Декана Гремиуса ещё не было на месте, и она направилась прямо в свой кабинет. Нужно было просмотреть записи с видеокамер. Хотя, конечно, что могут показать эти камеры? Драконов с помощью них не снимешь. А никаких инцидентов, требующих восстановления хроники событий, в экспедиции не было. Но порядок - есть порядок. И он предписывает всем драконобоям после охоты обязательно проверить всё, что зафиксировали видеокамеры, прежде чем представить отчёт в Службу драконобоя.
   Она быстро сбросила содержимое со своих крохотных камер на компьютер и в быстром режиме начала просматривать записи. Одновременно на стене тремя полями начался показ сразу трёх фильмов. Таким образом, Вилла могла видеть синхронные события, которые происходили в одно и то же время спереди от неё, сзади и по бокам.
   Смотреть всё записанное за пять дней экспедиции даже в быстром режиме было достаточно нудным занятием и всё равно могло занять много времени. Поэтому девушка включила автоопознаватель критических ситуаций и артефактов. Теперь компьютер сам отметит все опасные для жизни драконобоев места в отснятом материале, если таковые будут. Также он обязательно запомнит все алогичные, не находящие объяснения в его оперативной памяти, моменты.
   Вилла достала из небольшой сумки, которую привезла с собой, Великую Книгу. Сегодня она хотела показать её Декану Гремиусу. Что именно она хотела показать, было неизвестно ей самой. Может быть, всю Книгу в целом. А может быть, что-то конкретное. Но что? Девушка поймала себя на мысли, что она действует нелогично. Она сделала то, что чувствовала, нужно сделать: взяла Книгу с собой, не зная зачем. Она понимала, что хочет показать нечто Декану Гремиусу. Но что конкретно?
   Удивлённая своим собственным поведением, она открыла Книгу наобум где-то посередине и стала читать. Перед ней была молитва. По-видимому, та самая, которую произнесла монахиня Дуния в момент нападения на них драконов, когда они летели к Северному острову.
   - Кстати, - подумала Вилла, мысленно обращаясь то ли к Хранителю, то ли к монаху-призраку, - но ведь это было настоящее нападение. И если бы не монахиня Дуния, мы бы непременно погибли! Как же драконы не убивают?! Неувязочка получается.
   - Нет никакой неувязочки. Кто тебе сказал, что Вы погибли бы? - это был монах.
   - Но так всегда бывает, когда они нападают, - вспомнила она все случаи нападения.
   - Так ли это? Сколько раз на самом деле во время твоей недавней экспедиции драконы "нападали" на вас? И сколько людей из вас погибло?
   Да, действительно. Драконы нападали очень часто, но никто не погиб.
   - Но ведь мы оборонялись, - искала она разумное объяснение.
   - Ну да! - скептически продолжал монах. - Оборонялись вы, прежде всего, от самих себя. Чтобы не увидеть себя, своего зеркального отражения.
   - Откуда ты это знаешь? - удивилась Вилла такой осведомленности монаха. - Ты что, тоже достиг двадцать четвёртой ступени?
   - Нет, не достиг. Мне ещё до этого далеко. Но кое-какие рубежи уже пересёк. И многое понял, когда ты была в Логове Драконов.
   - И что же ты понял?
   - Я и раньше знал, что драконы - не враги. Монахи к этому приходят. Некоторые даже прекрасно общаются со своим драконом.
   - Как? - перебила его объяснения Вилла. - И драконы не поглощают их сердца?
   - Нет, - ответил монах, - они могут забрать сердце только тогда, когда придёт срок уйти.
   - Но я думала, что, если ты готов принять свою суть, значит, пришёл срок уйти, - вспомнила слова, сказанные ей в логове драконов, Вилла.
   - Да, правильно. Но ты не поняла, что дракон несёт в себе суть и отчасти тень, но не есть тень. И принять свою суть и тень - означает не столько увидеть дракона, сколько увидеть себя, познать себя.
   - Ты говоришь загадками, - девушка не могла понять смысла услышанного ею.
   - Понимаешь, - монах старался подыскать слова, чтобы объяснить то, что он уже понял, а она ещё нет, - человек, чтобы жить в социуме, давит в себе массу энергий, подавляет массу своих желаний, которые падают на дно его подсознания и составляют его тень. Он часто даже не подозревает в себе агрессии, нелюбви к окружающим, а они есть, но не осознаются им.
   - То есть тень - это нечто злое в человеке? - уточнила Вилла.
   - Нет, не злое, а подавленное. Ведь иногда мы давим в себе и добрые чувства. Например, насколько нужно было альбийской цивилизации задавить любовь к детям, чтобы создать дома для незаконнорожденных, чтобы детей, когда они подрастут, пускать на органы или отправлять на работы, которые их непременно убьют.
   - Значит, принять свою тень, - это признать в себе наличие всего того, что подавил, - начала понимать Вилла.
   - Признать и принять.
   - Но как же можно принять зло? - не унималась Вилла. - Я не хочу принимать свою агрессию, если она есть.
   - Конечно, есть. Иначе ты бы не жаждала так драконьей крови при выборе профессии. Но принять свою тень не значит согласиться с нею.
   - Это как? - опять начались загадки.
   - Да потому что тень образовалась в результате работы программы, а также кармической составляющей, - продолжал своё объяснение монах, - энергии, которые проходят через человека и бурлят в нём в виде эмоций и страстей, изначально не являются таковыми. То, что человек их перерабатывает в виде той или иной эмоции, страсти, мысли, действия зависит уже от воспитания, наследственности, окружения - всего того, что образует программу.
   - Ты хочешь сказать, что задавленная агрессия, на самом деле не есть агрессия? - Вилла ещё пока что никак не могла связать воедино всё только что услышанное.
   - Совершенно верно. Это энергия. Энергия действия. И направлять её надо на действие. Боги направляют её на творение.
   - Сила? Океан? - решила уточнить Вилла.
   - И Сила, и Океан. Но в руках человека эта сила часто превращается в его демонов, всё подчиняющих служению себе. Или в никчёмные брызги перерабатывает он эту энергию.
   - Так значит драконы - это энергия?
   - Море ещё не переработанной энергии, которая ждёт своего часа. А также переработанной - той, которую человек в результате своей жизнедеятельности уже "связал" своими страстями и превратил в глыбы, терзающие его своей незаконченностью, недоделанностью. Это и есть тень человека.
   - Человек всегда перерабатывает свои энергии неправильно? - Вилла пыталась понять, как же надо жить, чтобы не накапливать связанные глыбы в своём бессознательном.
   - Не всегда, но, к сожалению, часто. Впрочем, можно и так переработать энергию, что она опять будет свободной, готовой для творения. Именно это ты сделала, когда очистила зеркало кармы. Иногда первобытная энергия океана, связанная силой человеческой мысли, вступившей в резонанс с Божественной мыслью, даёт рождение творению. Для людей творение в творчестве, в созидании, в движении, в новых идеях. И во многом другом, что способствует проявлению Божественной Воли через человеческую мысль.
   Монах закончил своё объяснение. Но у Виллы были вопросы:
   - Человек, как Боги, может творить?
   - Конечно. Именно этим он и подобен Богам. Боги поднимают Божественную Силу, одухотворённую Божественной Мыслью, сквозь все миры, и, таким образом, творят. А человек все миры несёт внутри себя, и потому Энергия Океана, заключённая в драконе, проходя сквозь всю радугу или часть её, трансформируется и приобретает новое качество. Так человек творит.
   Не все было ясно девушке. Но информации было так много, и она была совершенно новой для неё, что необходимо было время, чтобы всё улеглось в её голове. И тогда, если вопросы ещё будут, она их обязательно задаст. Хорошо, когда есть, кого спросить.
   Она опять заглянула в Великую Книгу и погрузилась в чтение. Перед ней была не молитва, как она думала вначале, а песня Завета (так было названо небольшое стихотворение в Великой Книге).
   Во имя Божественной Дочери
   Тебя призываю, Дракон!
   Собрать все мельчайшие точки
   И стать, каким прежде рождён.
   Я ведаю тайну познания,
   Великого Верну заветы.
   Услышь же мой зов оправдания,
   К тебе устремлённый кометой.
   Тебе моё сердце открыто.
   Ты - тело моё, моя сила.
   Так вспомним же то, что забыто:
   Ты - хлеб, я ж - твоя сердцевина.
   Пусть клятвой Божественной верности
   Едины с тобой навсегда.
   Останемся вместе мы в вечности.
   А что перед нею года?
   Великий Дракон Мирозданья.
   Тебе пою песню свою.
   На миг говорю: До свиданья.
   Сквозь все расстоянья люблю.
   И эти слова остановили драконов? Удивлению Виллы не было предела. Что в них особенного?
   - Только то, что, услышав их, драконы поняли, что перед ними человек, принявший своего дракона. Человек, который знает, кто они такие.
   На этот раз говорил не монах, а Хранитель.
   - Монахиня Дуния знает своего дракона?
   - Знает. Один из "нападавших" и был её драконом. В тот момент они могли слиться, и она ушла бы из вашего мира. Но её срок хотя и близок, но ещё не настал. И дракон это понял.
   - Зачем же тогда драконы так пугают, если на самом деле они не нападают? - Вилле не давал покоя этот вопрос. Действительно, зачем им понадобилось выныривать из моря, если они не хотели причинить никакого вреда людям?
   - Они не пугают. Она напоминают о себе, - ответил Хранитель.
   - Почему же тогда они не остановились без этой песни? - что-то не складывалось в голове Виллы.
   - Потому что именно эта песня их остановила. Именно ею монахиня Дуния сказала своему дракону, что она ещё не готова. Что у неё ещё есть дела в этом мире.
   - А другие не пострадали бы? - Вилле не верилось, что в тот миг драконы "охотились" только за монахиней.
   - Тогда - нет. Ни ты, ни твой друг, ни монах, который путешествовал с вами, ещё не готовы принять вечность.
   - А когда я узнаю, что готова? - не унималась она.
   - А зачем тебе это знать? - вопросом на вопрос ответил Хранитель. - Если по какой-либо причине Боги решат, что тебе это важно знать, ты узнаешь. Или же так подружишься со своим бессознательным, что для тебя не останется в нём никаких тайн.
   - Подружусь с драконом? - уточнила Вилла.
   - Дракон - это энергия, твоя энергия. Твоя сила, данная тебе для творения. Ею ты творишь, ею ты живёшь, в неё ты оденешься после смерти. А бессознательное (или подсознание, как его еще называют) - это место, где эта сила обитает.
   - Я совсем запуталась, - смутилась Вилла. Оказывается, ещё есть какое-то место, мир, в котором обитают драконы, и это место не совпадает с их миром.
   - Где же это место? - спросила она Хранителя.
   - Внутри тебя.
   - Но как же внутри, когда драконы появляются снаружи? - ей стало казаться, что Хранитель нарочно её путает.
   - Ты воспринимаешь их снаружи, потому что бессознательное принадлежит не только тебе, хотя в нём есть место и для тебя. Бессознательное - оно общее для всего человечества. И для драконов тоже. Человек - полнота. Он - вся вселенная. И потому внутри себя может найти и другие миры, и духов, и Хранителей, и даже Богов. Пространственно Альба далеко от мира Богов. Но внутри любого жителя Альбы есть этот мир, только его надо суметь найти.
   - А ты где? - спросила девушка Хранителя. - Внутри меня или снаружи?
   - Внутри. Но ты воспринимаешь меня, как снаружи так же, как драконов, - по-прежнему спокойно объясняло белое существо.
   - Но почему же тогда тебя может видеть монахиня Дуния?
   - Потому что я и внутри неё. Бессознательное - едино.
   - Но мы же разные? Я - Вилла, она - монахиня Дуния. Мы совершенно разные люди. Почему наше бессознательное едино?
   - Потому что Человек - это одно существо, которое думает, что людей много. Это Терциус разделил Дракона на множество мелких точек. Энергию поделил, перепутал. Но суть и Божественный замысел остались прежние. Поэтому каждый человек на Альбе при желании может всё узнать о другом человеке. Ведь они - едины. Только не знают об этом.
   - А если человеку есть, что скрывать?
   - Человеку есть, что скрывать только потому, что он не помнит себя. Мнит о себе то, что рисует ему программа, совершенно не зная своей истинной природы.
   Грусть послышалась Вилле в голосе Хранителя.
   - Монах тоже приходит ко мне из бессознательного мира? - спросила Вилла.
   - Другой путь - когда он придёт воочию.
   - А он придёт так? - ухватилась девушка за интересную мысль.
   - Конечно. В этом ваше предназначение. Вам следует быть вместе.
   - Он - моя половина?
   Но на этот вопрос Хранитель отвечать не стал. Вмешался сам монах:
   - Наконец-то ты это поняла. Поэтому тебе ни с кем никогда не будет так хорошо, как со мной.
   Монах выглядел в этот момент таким самодовольным, что Вилла невольно рассмеялась.
   - Не смейся. Мы с тобой действительно половины одного целого. К тому же, и кармически уже не первый раз вместе.
   Девушка догадалась, что он имеет ввиду святую Винну и её мужа. Впрочем, ей было уже ясно, что связывают их ещё вместе также Великая Жрица Аюэль и её муж - жрец из серебряного мира. Именно её - Виллу - и неизвестного ей монаха из Ирмии выбрали служители Богини-Дочери для своих целей. И цель теперь тоже начинала быть ясной: выручить Богиню Эолу из каменного плена Альбы. Но как это сделать?
   Завибрировал коммуникофон. Декан Гремиус сообщил, что он уже на месте и ждёт девушку.
   Она взяла Великую Книгу и направилась к нему. Ей предстояло нелёгкое объяснение. Необходимо донести до него - Декана факультета драконобоя - правду о драконах.
   Она рассказала ему всё, что произошло той ночью в логове драконов, показала песню Завета в подтверждение своих слов, что драконы - не враги. Декан молча слушал. Но чем дольше длился её рассказ, тем более хмурым становился его взгляд. Вилла чувствовала, что у неё не получается достучаться до него, он не понимает. Она снова и снова пыталась объяснить ему всё то, что узнала о драконах, пока не поняла, что блуждает по кругу в изложении информации.
   Наконец, Декан вымолвил:
   - Вилла. Забудь всё, что ты мне здесь только что говорила. И никогда никому не рассказывай. Драконы - специалисты по обманам. И ты попала в их сети. Если об этом кто-нибудь узнает, тебе придётся пройти психоанализ и психокоррекцию. Поэтому пусть сегодняшний разговор останется между нами. Тебе всё могло присниться или привидеться. Не могли драконобои, дежурившие в ту ночь, не заметить твоего исчезновения. Скорее всего, весь твой поход в логово тебе приснился, был внушён драконами во сне. И не настаивай на обратом. Пусть это будет сон. В таком случае, тебе не надо лечиться.
   Девушка оторопела от неожиданно резко сказанных слов Декана Гремиуса. Она не ожидала такого поворота событий, хотя именно сейчас ей стало очевидно, что это был самый предсказуемый вариант. Именно так добропорядочный альбиец должен реагировать на ту чушь, которую она только что здесь несла. Декан же оказался наиболее великодушным, ведь он, чтобы не давать ходу этому делу, решил всё списать на сон. В противном случае, несколько месяцев в психиатрической клинике ей обеспечены, как пострадавшей от происков драконов. И не известно, какой она оттуда выйдет. До монастыря, скорее всего, дело не дошло бы. Впрочем, всё может быть.
   Потупив взгляд, в молчании Вилла покинула кабинет Декана. Некоторое время она неподвижно сидела в своём кресле.
   Она вдруг отчётливо поняла, что перестала быть обычной альбийкой, когда приняла всю эту информацию о драконах за правду. И что люди вряд ли смогут её понять или хотя бы выслушать, как это сделал сегодня Декан Гремиус. Им это не нужно. У них другое мнение на этот счёт.
   Кроме того, она перестала быть и добропорядочной альбийкой, когда впустила в свою жизнь Ярна Зундиса и пожалела маленького Финиса. Кто будет такую слушать?
   Тихий зуммер прервал её размышления. Компьютер оповестил, что просмотр материала закончен. Вилла переключилась на изучение результатов анализа, которые появились на стене-дисплее. Действительно, критических ситуаций не было. Разве что дважды нарушалась дистанция в цепочке. Но ненамного: порядка десяти метров. Однако доложить об этом придётся. И той ночью у подножия Диртирлини она действительно отходила от своих товарищей. Весь её путь в пещеру был запечатлён камерами. В пещере она оставалась порядка получаса. Да и дорога туда тоже заняла время. Итого она отсутствовала в лагере в течение полутора часов. Но никто этого не заметил! Вот это действительно удивительно!
   Но компьютер выдал и наличие непонятных ему артефактов. Вилла включила запись в отмеченном месте. Миникамеры зафиксировали её посещение логова драконов. Но что это? На экране перед ней были стены пещеры, а в них - драконы, спокойно рассматривающие девушку.
   - Так не бывает, - подумала Вилла. Еще ни разу в истории альбийской цивилизации не удавалось сфотографировать или заснять дракона на камеру. А здесь они были видны так, как будто это были люди. Разве что консистенция всё-таки несколько иная. Более прозрачная что ли.
   Она бросилась из своего кабинета за Деканом. Спотыкаясь на каждом слове, она всё-таки донесла до него, что на записях с её камер видны драконы. Он проворчал что-то себе под нос типа "Совсем спятила", но отправился следом за ней в её кабинет. Вместе они стали просматривать запись.
   Вот камеры изменили свой ракурс, теперь они снимали снизу. Вилла поняла, что это те моменты, которые она была слита с драконом, а тело лежало на каменном полу пещеры. Затем опять камеры приняли своё обычное положение. Значит, здесь она вернулась в своё тело. Драконов было много, очень много вокруг. И никакой враждебности со стороны их. Вилла узнала и своего отца, и мать. Вот последняя сцена, когда драконы на прощание поклонились. Всё. Дальше опять дорога, и она вернулась в лагерь.
   Декан, сидевший рядом с ней всё время просмотра, в задумчивости откинулся на спинку стула.
   - Они провели тебя, - начал он неторопливо развивать свою мысль, - обманули. Подпустили так близко, чтобы люди думали, что они неопасны. Но я сам видел, как погиб твой отец. И мне достаточно этого, чтобы точно знать, что драконы что-то затевают. Я говорил тебе, что их цивилизация развивается. Вот тебе доказательство того. Они научились делать так, чтобы быть видимыми при съёмке. Такого ещё не было в истории драконоведения. Но всегда что-нибудь бывает впервые.
   - Вы по-прежнему не верите мне? - удивилась Вилла.
   - Почему? Теперь я верю тебе полностью. Всё, что ты рассказала, - правда, кроме того, что поведали тебе драконы. Здесь всё - ложь.
   - Но я разговаривала с папой. С мамой.
   - Конечно, такое возможно, ведь их сердца похищены драконами. И теперь драконы могут прикидываться твоими родителями с тем, чтобы ты как можно больше им верила.
   - Но..., - Вилла не знала, как ещё доказать свою правоту, - а как же Великая Книга? В песне завета поющий буквально объясняется в любви дракону, призывая его подождать несколько лет до того момента, когда они сольются в одно существо.
   - Ты уверена, что это Книга Магии Совершенства? Может быть, тебя обманули и вручили тебе трактат по драконьей магии? - в голосе Декана слышалась настороженность.
   - Нет, что вы! Мне дала эту книгу одна монахиня.
   - Но Великие Книги разрешается читать только монахам, а ты - не монахиня. Надо ещё разобраться, что это за женщина. Как говоришь, её зовут?
   Вилла поняла, куда клонит Декан Гремиус. Он заведомо уже записал монахиню Дунию в еретики и, как добропорядочный гражданин, обязан сообщить о ней, куда следует.
   - Не скажу, - как отрезала она, - вам ни к чему знать её имя.
   - Ну и зря. Это ещё раз доказывает, что ты находишься под влиянием драконов. В противном случае ты поняла бы, что твой долг - доложить о ней службе надзора. Возможно, именно эта псевдомонахиня использовала против тебя драконью магию.
   Декан был непреклонен. Он по-прежнему гнул свою линию.
   - Теперь надо решить, что делать с этим, - продолжал он, жестом указывая на записи, - если твои камеры записали твое отсутствие, то и камеры дежуривших в ту ночь тоже, безусловно, это засняли. Значит, скрыть тот факт, что тебя не было в лагере больше полутора часов, не удастся. Да и материал уникальный. Снимки драконов - это сенсация. Скрывать такое от общества нельзя. Я обратил внимание: там были самые разные виды драконов. Большой фронт работ для драконографов и драконоведов.
   Декан задумался. По-видимому, он искал выход из создавшейся ситуации. Наконец, он сказал:
   - Да, твой поход в логово драконов, безусловно, имеет большую научную важность, и доложить об этом необходимо. Но при этом придётся докладывать и о том, что ты подпала под влияние драконов. Иначе, почему ты нарушила устав и отделилась от группы глубокой ночью? Это можно объяснить только гипнозом. Драконы - великие мастера гипноза. Гипноз - одна из составляющих драконьей магии. Если ты скажешь всё, что тебе говорилось о драконах, - это точно приговор тебе, и из здания Всеарланийской Службы драконобоя ты попадёшь не домой, а в психиатрическую лечебницу. Поэтому, Вилла...
   Декан обратился к девушке. В голосе его послышалась мольба.
   - Завтра на совете ты сама должна признать тот факт, что всё, что драконы тебе говорили - это обман. И вообще, может быть, даже лучше сказать, что ты ничего не помнишь? Ну, подпала под их влияние на одну ночь, а теперь уже всё прошло... Да... Ситуация...
   Таким озадаченным Вилла ещё никогда не видела Декана Гремиуса.
   - В этом случае, возможно, Совет решит, что тебя можно подлечить, не изолируя от общества, или вообще не лечить. Проведут профилактику поленосителями и всё.
   Вилла предпочла промолчать, что она уже проходила такую терапию не так давно по рекомендации доктора Дарна Фирелиуса.
   - А книгу эту выбрось. И никогда больше её не читай, - посоветовал Декан девушке. Это - драконья магия. И я её у тебя не видел.
   Декан, как покровитель Виллы и друг её отца, готов был ради благополучия девушки пойти на преступление: утаить от службы надзора факт наличия еретической книги.
   - Я забуду всё, что ты мне говорила, и никогда не вспомню ни о твоих словах, ни о книге, ни о твоей "монахине", - с этими словами он направился к двери.
  
   Через некоторое время Декан Гремиус сидел на приёме у Министра по национальной безопасности. Предварительно он связался с господином Министром по коммуникофону, сообщив тому, что имеет весьма важные новости, касающиеся Виллы Миратеус. Декан не знал, что уже вечером все эти новости будут известны Министру, когда тот у себя дома просмотрит записи со спутника-шпиона. Но он предполагал, что каким-то неведомым образом этой службе всегда всё известно, поэтому скрывать ничего не стоит. Он и не скрывал, потому и рассказал всё про Виллу, драконов и монахиню, которая, по-видимому, подвергла девушку воздействию драконьей магии.
   Но к его удивлению Министр по национальной безопасности воспринял всю информацию спокойно, как будто она была ему уже известна. На прощанье он посоветовал ничего не скрывать на Совете в Департаменте Всеарланийской Службы драконобоев, а рассказать всё, как есть. Пусть только девушка не делает эмоциональных заключений, а всё преподносит, как голый факт. Собственно говоря, на отчёте именно это и требуется.
  
   Вечером Декан сам заехал домой к Вилле с тем, чтобы потренироваться в отчёте. Несколько раз она отчитывалась перед ним, практически наизусть выучив текст, интонации и жесты, которые завтра ей предстоит продемонстрировать на совете. Её мнения по всему с ней происшедшему в Варлеевых горах нигде не было ни слышно, ни видно. Только голый отчёт: факты и дословный текст того, что она слышала и видела в логове драконов.
  
  
   Оглавление.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Знаков с пробелами: 893329
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Марина Афанасьева. Жрица.
  

Книга 1. Драконы.

  
   38
  
  
   37
  
  
  
  
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"