Перед глазами Татьяны вот уже в сотый раз появляется ужасающая картина. Стоит лишь на секунду закрыть глаза, и снова встает стена огня, что пожирает их с Кириллом дом, недавно отстроенный, только что покрытый, (невиданная роскошь!) черепицей. Дом, что так давно лелеян был в мечтах, что и они вот-вот немного подкопят деньги, и заживут себе на радость и другим на загляденье. Для этого ледяными ночами, когда уже и сорванцы близнецы уложены спать и корова подоена и свиньи покормлены, при свете лучины, резала она из мягкого дерева ложки, пока глаза не начинали слипаться. Потом разрисовывала эти кусочки дерева причудливыми узорами, цветами и птицами. По весне, да летом, в городе много ярмарок, а ложки товар ходовой, покупатели всегда находились. Для того, чтобы в один прекрасный день можно было перебраться из глиняной мазанки, сплетенной из прутьев, в настоящий деревянный дом, Кирилл пропадал всю зиму в лесах, охотясь на лису и зайца, что бы на тех же ярмарка продать отливающие светом солнца шкурки, что так ценятся за красоту и способность хранить тепло.

Помнила она и как шесть лет назад в глухую деревеньку среди лесов, где она жила, в которой и двадцати домов не насчитаешь, вышел, в лютую стужу, молодой охотник, и попросился переночевать в доме ее родителей. И как летом того же года прислал сватов, тот охотник, ее, Татьяну, в жены брать.

Все это было и ничего этого не осталось. В город пришла Орда и все надежды и чаяния пошли прахом. Дом подожгли белые твари, он полыхал, как и все окружающие. А на эту безрадостную картину безжизненными глазами смотрел Кирилл, которого белые твари повесили на воротах. Но он не отдал свою жизнь впустую, оборонялся, как мог. Рядом с домом лежала проткнутая вилами белая тварь.

Сейчас же Татьяна лежала, свернувшись калачиком, на полу деревянной клетки, куда ее и еще одну женщину приволокли какие-то существа, очень похожие на мужчин, но явно не люди. Ходили они абсолютно обнаженными, кожа их отливала медью и все желающие могли видеть их хвосты, что выходили из тела над покрытыми шерстью ягодицами. На их ужасных мордах, что могли присниться только в кошмарах, выделялись натурально свиные рыла. А на головах явственно виднелись рога и торчащие острые уши.

Другая пленница, почти девочка, недавно очнулась, и теперь сидела около деревянных прутьев клетки, держась за них, разглядывая расширившимися от ужаса глазами, что происходит на воле. А там шумел лагерь, казалось обычный военный лагерь, что разбивают уставшие от боя или похода воины на краю леса. Но то были не воины, а обнаженные неведомые твари.

"Черти!", - вспыхнуло в мыслях Татьяны воспоминание о не очень частых (теперь уже, к сожалению!), посещениях церкви и наставлениях батюшки, что постоянно говорил о зле рядом с родом людским. Сейчас же перед ней наглядно бродили эти твари, воплощая собой многовековой ужас, воспитанный с детства верой родителей и дедов.

Сама Татьяна никогда особо не задумывалась о том, верит она или нет на самом деле в Бога. Все события в ее жизни шли, казалось, своим чередом. Каких-либо происшествий, что могли бы сподвигнуть ее на путь ярой последовательницы учения Христа не происходило. Разговоры о грехе, Аде и Рае, пока, может в связи с еще молодым возрастом, особо не трогали. Да, как и все сверстницы ходила в церковь, крестилась и соблюдала обычные нормы поведения и ограничения, но не более того. Для нее вера была где то далеко, как нечто, конечно, важное, но то, чему всегда предпочитаешь что-либо более необходимое.

Теперь же она практически безуспешно пыталась вспомнить рассказы священника о злых тварях, прислужниках дьявола, старалась понять, что же произошло и происходит. Но в голову ничего не приходило. Оставалось лишь с ужасом наблюдать из места своего заточения за происходящим вокруг. Стараться держать себя в руках и не расплакаться от страха, бессилия и боли потери.

Несколько существ неподалеку от клетки, около палатки, что-то жарили на вертеле костра. И это что-то, очень напоминало человека. При этом твари громко спорили, периодически показывая руками и кивая в сторону клетки с пленницами. Еще несколько таких же тварей сновали туда-сюда между палатками, перетаскивая оружие и различные предметы. Одно из них несло на копье голову мужчины. Увидев это, девушка взвизгнула и отползла вглубь клетки.

-Где мы, кто это? - пролепетала девушка, в глазах ее стоял ужас.

Татьяна привстала, посмотрела на нее. Бедный напуганный ребенок. Лицо выглядит немного знакомо, но кто это и чья дочь, не вспоминалось. После переезда к городским стенам из своей деревни, где все-друг друга хорошо знали, Татьяна периодически ловила себя на мысли, что видела встреченных людей где то. Но где, и в связи с чем, обычно не могла вспомнить. Слишком много людей, слишком много лиц встречалось.

-Не знаю, не все ли равно. Тебя как зовут?

-Катя, - девушка, боясь встать, на коленках переползла поближе к Татьяне. - А тебя?

-Татьяна. Ты откуда?

Но вопрос повис в воздухе. К клетке подошли три существа, и одно из них открыло дверку. Они переговорили о чем-то на непонятном Татьяне языке и взгляды всех троих устремились на Катю. Та, заметив это, словно пытаясь найти защиту у Татьяны, переползла к ней, вцепившись в одежду.

Одно из существ сделало жест рукой, указывая, что девушке надо выйти, но та отрицательно закивала и еще больше вжалась в Татьянино плечо. Существо недовольно зарычало и оскалило острые клыки, затем издало показавшийся ужасным рык, требуя подчинения. Еще раз резким жестом приказало девушке выйти.

Катя секунду колебалась, затем, подчинившись злой воле, всхлипывая, поползла к выходу из клетки. Уже у самого края она обернулась, и Татьяна увидела полные слез глаза. Девушка, казалось, искала защиты у второй пленницы, но чем одна невооруженная женщина могла помочь против нескольких десятков (или сотен?) воинов.

Тут же тварь, что приказывала выйти, схватила Катю за волосы, и потянула из клетки. Но девушка закричав, вывернулась из захвата не ожидавшей сопротивления твари, и, вцепившись в прутья клетки, упала на спину. Стала брыкаться, пытаясь ударить и оттолкнуть существо. Впрочем, ей это не особо помогло. Тварь перехватила одну ногу и стала тянуть.

-Таня, помоги, мне, пожалуйста! - закричала было девушка, но тут же получила ужасающий удар кулаком по голове от второй твари, и мгновенно потеряв силы к сопротивлению, упала ничком на пол клетки. По лицу ее заструилась темно алая кровь, заливая глаза, бессильно умолявшие о помощи.

Татьяна дернулась было к ней, но тварь рыкнула и, осклабив клыки, одарила пронзительным взглядом красно-черных глаз, от которого у женщины, казалось, отказали ноги. Продолжать сопротивление она уже не решилась и отползла в свой угол клетки.

Существа, ухватив Катю за ноги, вытянули из клетки и потащила по земле не давая встать. Девушка опять закричала, попытавшись вырваться, брыкалась, стараясь затормозить движение. Но существа были наделены достаточной силой, чтобы без малейшего напряжения удерживать хрупкое тело. Третья тварь последовала за ними, издавая непонятный то ли рык, то ли урчание.

Твари увлекли девушку за одну из палаток. Там крик Кати почти утих, но затем, вдруг, перешел в пронзительный визг и резко пропал. Зато раздался победный рев твари. Будто злой дикий зверь настиг добычу и теперь празднует победу.

Победу над беспомощным человеком, почти ребенком.

Татьяна заплакала от своего бессилия. Теперь уже было не от кого скрывать слезы.

"Дайте только выбраться отсюда. Вы у меня за все поплатитесь. И за смерь Кирилла и за наш сожженный дом и за эту бедную девочку. Дайте только срок!"

Пока она не воин и не может ничего сделать.

Но она научится. Обязательно научится и отомстит!

...И только сейчас Татьяна увидела какую оплошность допустили твари. Увлекшись возней с Катей и пытаясь сломить ее сопротивление они только захлопнули калитку в клетку.

Но не заперли ее!

Забыли!

Путь к спасению!

Но не сейчас. Выбираться среди дня из клетки и пытаться сбежать в лагере кишащем тварями безумие и самоубийство.

Надо дожидаться темноты и тогда попытаться.

Но вот сможет ли она дождаться темноты и не постигнет ли ее участь Кати. Кто же знает?

Только Богу известно и подвластно все.

Татьяна упала на колени и принялась так страстно молиться, как не делала никогда в жизни. На ум стали приходить молитвы, что она механически повторяла во время служб в церкви, но никогда особо не вдумывалась в значение произносимых слов. Теперь же каждый издаваемый звук наполнялся особым важным смыслом. Она удивлялась сама себе, как же могла раньше не обращать на это никакого внимания. И просила простить ее и за это тоже. А также за все те мелкие прегрешения, что успела сделать за свою недолгую жизнь. И что когда еще была ребенком часто, бывало, обманывала маму, что приболела, не желая идти работать в поле, и что в компании соседских мальчишек и девчонок несколько раз воровала у соседки из огорода сладкую клубнику. И что, уже выйдя замуж за Кирилла, видя как на нее смотрят чужие мужчины на улицах, тихо радовалась этому вниманию, прекрасно понимая, что оно означает. Но никогда не позволяла себе ответить на такие нескромные взгляды.

Да, у нее были прегрешения, но вряд ли такие, за которые можно было поплатиться жизнью. Но Татьяна отдавалась полностью в руки Господа, прося его о снисхождении и помощи.

И Бог услышал ее!

Твари за ней так и не пришли.

И на незапертую калитку тоже никто не обратил внимание.

Постепенно над лагерем сгустились сумерки, плавно перешедшие в ночную тьму. Твари разбрелись по палаткам. У догорающих костров еще сидели или лежали несколько из них, но и те, видимо, вскоре задремали.

Но Татьяна глаз не смыкала, старалась как можно меньше двигаться и не привлекать к себе внимание

Спустя некоторое время в лагере наступили тишина и покой, изредка нарушаемые сонными рыками тварей.

Татьяна решила, что пришло время действовать.

Она огляделась. Вокруг не было видно никакого движения. Метрах в пяти от клетки светились угли почти потухшего костра. Около него прямо на земле расположилась одна из тварей. Но и она около получаса не двигалась - судя по всему, крепко спала.

Татьяна насколько могла бесшумно выскользнула из клетки и вжалась в землю. Никто ее передвижения не заметил.

Стараясь не попасть в отблески костра, женщина перебежала за ближайшую палатку и выглянула из-за нее. Впереди опасности видно не было. Она продолжила перебегать, прячась за палатки, стараясь держать направление в сторону зарослей кустарника, за которыми, как она видела днем, начинался лес.

Спасительный кустарник был уже в двух шагах, и Татьяна начала благодарить Бога, что он услышал ее молитвы, когда все надежды на спасение рухнули. Прямо перед ней из кустов вышла тварь вооруженная мечом и от неожиданности встала как вкопанная, уставившись на женщину.

Татьяна тоже остановилась. Ноги стали ватными от осознания того, что все надежды на такое близкое спасение вмиг растаяли как ночной туман солнечным утром. Будь она сильным мужчиной, она, наверняка, попыталась бы напасть на тварь и выгрызть путь к свободе зубами. Но она была слабой хрупкой женщиной, понявшей, что все надежды на спасение из дьявольских лап были беспочвенны.

Все что она смогла это рухнуть на колени и зарыдать, умоляя пощадить ее. Но тварь была глуха к человеческим стенаниям. Взмах меча и голова женщины скатилась к кустарнику, куда так и не смогла пробраться Татьяна.