Афраймович Ольга Эдуардовна. Сухое дерево

Ольга Афраймович

______________________

СТИХИ и ПЕСНИ

Иркутск

2003

Предисловие???

Бусы

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
О. Мандельштам

Сестры - тяжесть и нежность,
одинаковы ваши приметы...
О. Мандельштам

Поднесешь - и услышишь гул
Гладких морем камней,
Коих много на берегу...

Как тепло у лица -
Удивиться и удивить,
Как ступеньки с крыльца,
Темно-синего от любви.

Как молитва в глуши,
Где дышать и дышать, пока
Мне не жалко сушить
Пересохшего языка

И натянутых жил, -
Где теперь на меня глядят
Все, носившие жизнь,
Как любимейшее дитя,

Все, обретшие кров...
И полуночные века
Протекают на зов
С потолочного холодка.

И плывут на ветру,
Задевая за фонари,
Звуки пепельных струн
И задумчивых окарин.

Звуки рвут якоря.
Это музыка или тьма?
Ей не страшно нырять,
Привыкая сходить с ума,

Всей щекой - в холода,
Чтоб оттаять узор в окне
И, как нищенке, ждать
Нитку дыма и горсть камней,

Не вобравших тоску,
Незаметных в самих себе,
Словно птиц на току
Потакание ворожбе -

Что несет и несет,
Увлекая в небытие...
Только бусы. И все.
Что останется от нее.

И небо-подросток
Само отогреться
Склонилось над ней,

Как верное чувство,
Возникшее просто
У самого сердца
В большой тишине.

Что это долгая история,
Но когда жизнь исчерпает время -
Мы будем как камни,
Теплые гладкие камни,
Обточенные морем,
Вобравшие солнце
И научившиеся отдавать
Так, как раньше умели ждать.
Но -
Это совсем другая история -
О мире, в котором не бывает зимы.

Не зная тьмы своей влюбленной, -
Ах, только б знать, что цель ее
Всегда бывает утоленной.

"И будь что будет, все равно
Среди картин, идущих в окна..."
Чем крепче держишь полотно,
Тем чаще сыплются волокна -

А новым вроде бы не срок.
Пора брести, не снов алкая, -
Но в пыль несбывшихся дорог
Босыми пальцами вникая.

Где, что ни след, то чей-то рок -
Но ткань распалась под дыханьем,
И что-то брезжит между строк
Всем наболевшего исканья,

И вынет спекшуюся соль,
И новых требует мистерий,
И сознает свое лицо
В веселом воздухе потери.

Вот если выплакать глаза
В любом из направлений горя -
И то, что видит, выйдет за,
Как лодка, брошенная в море.

А может, море за окном
Всегда - покорнейшее, ланье?
"И будь что будет, все равно -
Вот только кончится камланье..."

Почему прохожий
Идет-идет,
Да вдруг заговорит молитвой -
То ли с солнышком,
То ли с пылинкой,
И не плача,
И не смеясь.
И ни о чем не просит -
Только к уху подносит
Гладкую гальку морскую:
"О чем гудит? "

И гудит похоже,
Как у других прохожих -
Но те не слушают
И не отвечают.
Только тот,
Кто проходит следом -
Ни до, ни после,
А о том же -
Идет-идет,
Да вдруг заговорит
С пылью на теплой дороге.

Негромкое, в такт, громыхание.
Мне нравится этот язык
За то, что в нем нет придыхания

Сырой от дождя похвальбы
И крика последнего птичьего,
Что в нем ничего - от судьбы,
Что в нем ничего - от обличия,

Но только вскрывающий хруст
Внезапно нахлынувшей млечности...
Ах, сладко стоять на ветру
И знать о своей бесконечности.

Корпеть со спутанным клубком

Из тонких веток -
И нитку в тонкое ушко
Вдевать без света.

И терпеливая, в узде,
Сухая жалость
О тех, чья жизнь стояла здесь -
И состоялась.

К кому ж, в какое решето
Из тьмы беззвездной?
А ты целуешь, как никто,
Упругий воздух.

Хрустит оконная слюда
Песком на спицах:
И оборачиваться вдаль -
И не напиться.

Я говорю: пустыня, сушь,
Песок в глазницах...
И жизнь, что держат на весу,
Все длится, длится.

И едкий вкус всегда заметен -
Не потому ли ты, мечта,
Растешь, как брошенные дети:

Чтобы однажды в ветхий дом
Ворваться из большого гула -
А я случайным мотыльком
К большой груди твоей прильнула.

Смотри: в такой голубизне
Все резче узенькие плечи...
И эта жизнь горька вполне,
Как состоявшаяся встреча.

Я говорю: пустынный край,
Песок и соль в стакане каждом -
Но умоляю, повторяй
Слова, что утоляют жажду.

Вся тяжесть здесь, вся нежность здесь
И невозможный краткий отдых,
Пока вниманье держит взвесь:
Тяжи и нити - воздух, воздух -

Которым обморок горит,
Которым обморок поется,
В провал сознание летит,
Но нить не гаснет и не рвется,

И веткой тянется вовне -
В неутолимую безбрежность...
Какая мощь дрожит над ней,
Какая нежность.

В потакание ворожбе,
Раскачалась звезда
У полуночи на губе:

Выдох с нежностью - ниц,
Вдох до тяжести - и провал...
Острым краем границ
Ветер сумерки изорвал,

Вскрыл просвет - и ушел
В то же редкое решето,
В золотой произвол,
В луч падения золотой.

Горечь светлая, но
Невеликая и корысть
Соли крупной зерно,
Как орехи, зубами грызть:

Обжигая язык -
Растекается немотой;
У засохшей лозы
Слушай, выпавший золотой,

Как в молчания скит
Бьются бусинки-якоря -
Впрочем, стенки тонки,
Как у мыльного пузыря.

Пока пыль, пока звон
И пустые глаза икон -
Счисти пленку примет,
Никого на дороге нет.

Пока дует с границ
В дыры выплаканных глазниц -
Не гаси, не гаси
Распоясавшуюся синь,

И прощальный кивок,
И весенней воды глоток.
Но тепло у лица...
Но сияние от крыльца...

Пленница

Пусти меня, ворог, пленницу...
Иль крепче держи в поводе.
Пустые ли ведра в лес несу
По воду, по воду.
К ночи - вино кипучее,
А не допил - мучайся:
Труды твои нетворящие,
Пруды твои - стоячие.
Сквитаться успели вроде бы.
Будто потеря? Полноте...
Скитальцев своих юродивых
Забудете. Не вспомните.
Твое собачье по двору
В спину мне зло щерилось,
Что им-то с меня да поутру -
Разве что шерсти клок...
С теплыми еще венами -
Живую еще - зовешь меня
В жены твои неверные,
В церкви твои безбожные!
Сердце любовь выстонет -
Бросилась вам под ноги!
Только вчера на выданье,
Завтра - свободная.
Сегодня - коли успеете -
Ведите к священнику!
Угодно ли - первой свежести
Водицы прощения?

Пусти меня, мир, пленницу...
Пусти ты меня по лестнице...

Царское угощение

Сколоты, сколоты
Льдинки - полны колодцы,
Зубы на холоде
Стынут - да сладко пьется.
На: зацепило - вынуло -
Развязало,
Мыла меня весна
Бессмысленными слезами,
В голос (ай, хороша!)
Дразнила моих кощеев:
Зреет к столу душа -
Царское угощенье.

А вот и уродец мой -
Я не боюсь уродца
(Страшен удар прямой,
Но я не хочу бороться),
Срок ли ему пришел -
Снова в глазах маячит,
Днем теребит подол -
Ночью играет в мячик,
Ластится, предвкушая
Новые ощущенья:
Видно, вкусна душа -
Царское угощенье!

Это же не беда,
Что капли долбят затылок,
Лишь бы его еда,
Зреючи, не простыла:
Агнец в невинном сне,
Плюнув на всех уродцев,
Вздрагивает на дне
Бездонного колодца...
В ставни скользят лучи,
Шепотом ходят мыши,
Вроде бы не кричит -
А ничего не слышит.

Сколоты, сколоты
Льдинки - испей водицы...
Молотом, молотом
Стены и черепицу,
Будто рождается, -
В полную закричала,
Не дождалась конца -
Не помнила, что сначала,
Чтобы поймать лучи,
Лбом прошибала крышу,
Крикнет да помолчит -
А ничего не слышит...

Терпеливым

В мире, где всяк сгорблен и взмылен,
Знаю - один мне равносилен.
М.Цветаева

С моей - ни одна душа
Не ведала равноценность.
Не тронута. Чуть дыша -
Терплю неприкосновенность.

Безжалобна и жадна -
Чувствительная бесплотность -
Беззвучно терпеть вольна
Житейскую непригодность.

Смертелен любой исход
(По смерти в году, не реже),
Исчисленный - новый - год,
Зубовный скрывая скрежет,

Стерплю. Терпеливым - пост,
Изветренность, сушь, измена...
Как жаден, изветрен, прост -
Ты - что неприкосновенен.

Беглянка

Краткосрочно затишье у смуты,
Жизни час - тем цветам на столе,
Ежезимне - вздыхать по кому-то,
Ежевесно - изменой болеть...
Впрочем, кто говорит про измену?
Неизменно творя произвол,
Я вдыхаю разреженный воздух -
подменный! -
В нем дыхания нет твоего.

Одиночество не безысходно -
Ни печали, ни гнева, ни зла.
Только даже у самых свободных
В мире делится все пополам!
Впрочем, верую - верят же дети -
В нахождение двух половин...
Вероятно, в каком-нибудь
прошлом столетье
Задыхался и ты без любви.

Знаю, скоро ты сгинешь в пустыне,
Если так - я сильнее тебя.
За беспечную эту гордыню
Все задетые мною скорбят,
Впрочем, страшно ли быть неугодной?
Слишком поздно - себе изменять,
Я дышу этим воздухом -
резким, холодным, -
Значит, время не судит меня.

Тишина - только смуты изнанка,
Жизни час - тем цветам на столе,
Называют отныне беглянкой -
А беглянок не чтут на земле...
Впрочем, кто говорит про измену?
Неизменно творя произвол,
Я вдыхаю разреженный воздух -
подменный! -
В нем дыхания нет твоего.

Апрельское

Дождь вторую ночь точится,
Вся душа опять выболит,
Сможет ли апрель кончиться,
С середины чист дочиста?

Будет тебе день ветреный,
С середины жар выдует,
Отведешь глаза медленно,
Все равно поймут - ветрена.

Талый снег - вода колкая,
Да не утолит - вытолит,
Что тебе весна долгая,
Что тебя во мне трогает?

Дождь вторую ночь точится,
Что душа опять выболит?
А с чего весне кончиться -
Чист со мною, чист дочиста.

Освещена, освящена,
Упрямой верой отогрета,
Покуда не обожжена -
Весна протянется до лета.

До лета - срок, до лета - знак,
Что не согнет и не оставит,
О день весны, да будет так,
Чтоб не отнять и не прибавить -

Самодостаточности хмель,
Чтоб не искать такой причины,
Как этот ветреный апрель
С дождями раньше середины.

Ртуть

Болишь во мне - или светишься?
Горишь во мне - или мечешься?
Без спроса шаги твои слушаю,
Подарков твоих мне не надобно -
Сорокой-воровкой нескладною,
До слез на сияние падкою,
Монетки блестящие крадены,
И жжет сторона оборотная...

Ни тени, ни слова, ни шороха -
Гора отсыревшего пороха,
Молитвой моей безголосою
Четыре стены сотрясаются...
Слепыми, нагими, тверезыми
Такие на свет появляются.

Об этом знают только зеркала.
И тот - до пересохшего колодца
Идущий. А развилка солгала,
Для смеху. Выбирать и не придется.

Так я несу любимую беду -
Под сердцем, как священного младенца,
И в самом зазеркальнейшем году
Младенцу будет негде отогреться.

Не понимая - рвется голос - ртуть
Себя же повторит и растеряет.
Так ртутный шарик из груди да в грудь
Твою на расстоянье попадает.

Об этом знают только зеркала
И тот, кто любит -
с тем же свойством редким
Не обмануться, если боль лгала,
Читая мысли, родинки и метки.

Ни успокоить, ни убить, - скользя
По меткам. А полюбят - даром,
Как дети, если выразить нельзя,
Как любят ночь и старую гитару...

Не понимая - рвется голос - ртуть
Себя же повторит и растеряет.
Так ртутный шарик из груди да в грудь
Мою на расстоянье попадает.

Аршанская песня

Снег просыпается в черное сито,
Ветки прозрачные в окна раскрытые
Тянутся, в искрах от снежной муки.
Дом окружен, обречен на безлюдье
Снежным шуршащим ночным баламутьем,
Гор полукруг, ожиданья круги.

В полузабытом мучительном круге
Снег заскрипит под шагами упругими,
Прячется в инее свет строгих глаз.
Вышел к огню, стосковавшись по ласке,
Прямо из горной застуженной сказки -
Боже, не слишком ли счастья для нас?

Ночь просыпается хлопьями в вечность,
Руки, прозрачную тратя беспечность,
Тянутся, в искрах космических сил.
Дом защищен, обречен на спасенье
Тайным безумным ночным провиденьем,
Круг полнолуния снег перекрыл.

Рана

В рыке рыси раненой
Нет нытья - житья осколок:
Быть тебе украденной,
Дольний твой недолог

Путь - вокруг да около,
Пуще майся - пообтешут,
Уж тебя потрогают,
Уж тебя почешут,

По рукам, да по глазам
Прутья хлестче, да с оттяжкой,
По следам - по полосам -
Не тебя, бродяжку,

Прочитают голосом
Светлым, будто и нездешним...
Что ж, кудрявым волосом,
Жалобой потешной

Умилила - досыта?
Рыка моего не слышно! -
Пропадет ведь пропадом
Мой осколок лишний.

Живая - открытая рана,
Живая - измученный бес,
Глядящий отчаянно-странно
Из тела бескровного, бес-
телесного даже, немого,
Беспомощного, все в обрез
Дано. Но живого, живого! -
Как мой кровоточащий бес.

Живая - без сна и молитвы,
Живая - за шаг до любви,
Как будто грядущие битвы
Знакомы до боли - зови:
Я нежностью все затопила,
Я ровня, я злая оса
Твоей ностальгии, я сила...
Живая - за шаг до конца.

* * *

Что накликаю - все исполнится,
Недозревшее - не дотронется,
Недошедшее - непривычное,
Тесно в кухоньке со "Столичною".
Нескупая ты, да неласкова,
Все с сомнением да с опаскою,
Локти кусаны с угрызеньями
Глупой совести в ночь осеннюю.

Что ж до памяти - не завишу я.
Отпустите впрок возлюбившую,
Не терпевшую, не отдавшую,
Уходившую, пропадавшую,
Ожидавшую наваждения,
Мне под горлышко - пробуждение,
Мне по горлышко - до развязочки,
Комом в горлышке - мои сказочки.

Осень к горлышку - до развязочки,
Ветер в щелочки сквозь замазочку,
Жду до времени истечения,
Страшно, лапушки, с пробуждения.
Нескупа была, да неслажена,
Недобужена, недоглажена,
Все иголочки не по-вашему,
Уязвимая со вчерашнего.

Как накликаю - не останешься,
К верхней полочке не дотянешься,
Рву по кровному, правда гольная,
Как подросток я - недовольная.
Вот загадочка - рву по ниточке,
По нешитому - снова выточка,
Дырку новую - черной краскою...
Будьте суетны, будьте ласковы.

* * *

То ли во граде первом - денно и нощно: "Слава!"

- Трудной тебе дороги, сердце мое...

То ли во граде втором - колокол самый звонкий!
- Вот тебе луч-поводырь, сердце мое...

То ли во граде третьем - раненой птицы крик!
- Вот тебе боль-попутчик, сердце мое...

МОЛИТВЫ КУКЛЫ

1. Терновый куст

Скупостью по радости -
Темная, темная,
Мудростью по данности -
Скромная, скромная,

Платье новое я шила - примерить дай,
В куст терновый не бросай меня, не бросай,
Там шипы острее совести, пожалей -
Будет ли нежнее песня любви моей?

Выгораю угольно -
Близко дно, скоро дно,
На морозе углем быть -
Холодно, холодно,

Платье рваное я штопаю - погоди,
В куст терновый не сади меня, не сади,
Там шипы острее совести, пожалей -
Будет ли нежнее песня любви моей?

Ждать и не дождаться мне -
Вольная, вольная,
Как струна в вибрации -
Больно мне, больно мне...

Нет, не стану себе платьев кроить-чинить,
Как могла в такую данность я угодить?
Наколю себя на иглы твоих ветвей -
Будет ли нежнее песня любви моей?

2. Просьба

Вне удивленья и вне ожиданья событий -
Жизнь ли? - О небо, терпенью не будет конца!
Связаны руки. А я покоряюсь - ведите,
Но, умоляю, снимите повязку с лица.

3. Ангел

Из сна в другой. А снится, что проснулся, -
Запутались волокна тонкой пряжи,
Забылся, заблудился, не вернулся -
Твой ангел ничего тебе не скажет.

Урывки сна - растерзанные клочья,
Бессонница: на лбу и пальцах сажа...
Ты можешь спать спокойно этой ночью -
Твой ангел ничего тебе не скажет.

Держите чутко ушки на макушке:
Такие откровения - не лажа,
Храните просветленных под подушкой...
Но ангел ничего тебе не скажет.

4. Кукла

Я верую: прекрасно мирозданье,
В котором место есть такой рабе,
Что предпочтет смиреннейшей мольбе
Нелепое подчас негодованье.

Сосуд, пустышка, кукла - как невинно,
Не плакавши от битого стекла, -
Я требую, чтоб кровью истекла
В трагедии высокой героиня.

Чем громче каюсь, тем строптивей ропот
Гордыни - возвеличивая роль,
С готовностью приму любую боль...
Но истекаю - клюквенным сиропом.

5. Покаянное

И, притворясь несчастным,
Сочно цветет растенье...
Господи, ежечасно
Жду твоего прощенья.

6. Про колобка

Что ж теперь...хныкать нечего,
Сказочек не рассказывай:
Сны нагоняла вечные,
Да не пора ль завязывать?
Нынче-то лишь про мороки,
Казни - за что не ведаю, -
Бегаю от топорика
И с головой беседую:
Жаль мне тебя, кудрявую,
Жалко, не приклоненную,
Правую и неправую,
Злую и непреклонную -
Табу на шее ломаной,
Как тебе трепыхается?
Цепи не мною кованы -
Тошно просить да каяться,
Табу не мной навязано -
Мне-то какая разница,
С нежной какой гримасою
Мой колобок покатится,
Мне-то уже до лампочки,
Что топоры наточены -
Гибну за ради сказочки,
Сказочки незаконченной.

7. Игра в слова

Игра в слова
Что игра с огнем:
Узнал - пропал,
Не узнал - засох,
Ну кто же знал,
Что темнее днем,
Когда бы так -
Быть светлее мог.

Гляжу, темна,
Не боюсь глядеть,
Закон слепых -
Глаз закрыть не смей,
Такой спине
Бесполезна плеть,
И сладок яд, -
Отравись, но пей.

И томно пью,
Мой такой каприз, -
Хоть суди меня,
Хоть умащивай,
И синим пламенем
Занялись
Слова -
А про срок не спрашивай.

8. От твоей ли...

Чтобы заживо сгнить не успеть
От щедрот твоих, от щедрот -
Ты пошли мне когда-нибудь быструю смерть,
От щедрот своих, от щедрот.

Чтоб в прыжке, чертыхаясь навзрыд,
В высшей точке, паденья до,
До минуты, которой прыжок перекрыт,
Мне текущей застыть водой.

Как гордыня больная поет:
Вон из кучи, из ряда вон!
От твоей ли игры, от твоих ли щедрот
Мой - минутой застывший - стон?

9. Обмираю

Мне жить и жить,
Все потому лишь -
Со мной ты шутишь,
Меня обжулишь,

Со мной шалишь -
Не отмеряешь
(Так обмираю,
Как чуть ужалишь),

Как чуть кольнешь -
Щенком виляю,
Все представляю,
Что обновляю,

Но чуть блеснешь -
И снова блекну,
И солнцу меркнуть,
Что светит мелко,

И меры сверх
Жестокосердый -
По мелким меркам,
Высокомерно

Сердит и сер -
Чуть отмеряешь,
Дразнишь-играешь,
Я ж - обмираю...

10. Не сказал

Распрямила бы я плечи, -
В черный без окошек зал
Он принес мне пару свечек,
А что делать - не сказал...
Жду последнего звонка,
Сердце камушком,
Нет начала мне,
Только зернышка
Непроросшего сладка
Сердцевиночка, -
Обещало свет
Мое солнышко...

Я дышала бы и пела,
Только - плакать не могу, -
Та свеча уже сгорела,
Я вторую берегу,
Пуще глаза своего,
Пуще нежности,
Что нетронутой
Возвращала вам,
И теперь мне далеко
До безгрешности -
С языка не жаль
Слова шалого -

Разве скуден чудесами?
Мне же застит белый свет
Обгоревшей свечки пламя,
Капли, капли на паркет...
Жду последнего звонка,
Сердце камушком,
Нет начала мне,
Только с донышка -
Дума, муторно сладка
Передышкою -
Дунь на шалую,
Мое солнышко...

Распрямила бы я плечи, -
В черный без окошек зал
Он принес мне пару свечек,
А что делать - не сказал...

11. Мало

Неотвратимо - необратимо,
Как холод снизу до поясницы,
До рези в горле, песка в ресницах, -
Когда бы только - когда бы мимо!

С какой бесовкой хожу в обнимку,
С какого сглаза едала хлеба,
Чего-то ради - какого неба -
По дну царапаюсь, невидимка?

Кусок не к горлу, душа не к месту,
Рукам неволя - хороших много,
Бери любого - его не трогай,
Да все сестренка, а не невеста,

Да все чужая, а не сестренка,
Кого пригрела - кого украла,
Душите, черти! - неужто мало?

Давите слева, где бьется тонко,
Сама узнала - сама сказала,
Душите, черти! - неужто мало?

Дерите струнку - рвалась бы звонко -
Мол, "душно, няня", и про Тантала,
Душите, черти! - неужто мало?

12. После Рождества

Мертвы снежинки после Рождества,
Лениво им на белое ложиться...
Как странно мне, что я еще жива,
Но страшно, что не стану суетиться,
А если вкруг оси своей кружиться -
Калейдоскопом детским голова,
Ссыпаются тяжелые слова,
Такие мертвые, что после Рождества
До самой Пасхи хочется забыться.

Как просто мне бывает воскресать -
Как сбросить гарь последней сигареты,
Не страшно даже ласки недобрать -
Сам черт меня боится не согретой,
И, если верить в прежние приметы,
Недолго мне осталось умирать...
Мне, право, больше нечего терять -
Картинки сыплются, пока рукой подать
До лампы электрического света.

Мертвы снежинки - мертвые слова,
Лениво им на белое ложиться...
Не странно вам, что я еще жива,
Но странно, что не стану суетиться,
А стану вкруг оси своей кружиться -
Калейдоскопом детским голова,
Там мерзлый снег и белые слова,
Такие мертвые, что после Рождества
До самой Пасхи хочется забыться.

13. Голос

Если бы снегом до крыши мой дом занесло -
Ждать бы тогда у окна, торжествуя поминки:
Исчезновение старой до зуда картинки,
Исчезновение мира за мутным стеклом...

Размыкается круг - жаль, что не навсегда,
Разрушается мир - жаль, что не без следа,
А за ним, как ни тщусь, пустота.

О распахни, о помилуй, дорога длинна -
Снова искать оправдания собственной тени?
Не пожалею уставшую от пробуждений
Вечную девочку возле слепого окна:

Лишь добавить огня, и притворства чуть-чуть,
Бить себя по рукам и клевать себе грудь,
А зачем это было - забудь.

Сколько отдашь за грошовую эту войну,
Сколько закланий и жертв возвратится обратно?
Слух - это дар из даров, раз глуха - виновата:
Гордостью всей - непомерной, ненужной - тону.

Это горлом идет исторгаемый яд,
Это тают снега, это близится март,
Слышишь - громче и громче - набат...

Это не страх, это - стыд за потерянный зов,
Жалкая смерть в ожиданье инструкции свыше,
Чтоб, научившись молчать, наконец-то услышать
Собственный голос - тишайший из всех голосов.

Тарантелла

А небо упало - послушай, зачем оно
Падает, словно дитя?
И сразу - открытое сердцетечение,
Этого мне не простят...
И ведьма своим помелом подметала
Разбитого моря стекло,
И небо с землей поменялись местами,
И стало от ветра тепло!

И сотни безумных колёс застучали
По рельсам забытого сна.
Колеса стучали, а птицы кричали -
Такая была тишина!
Но - чтобы признаться... - так этого мало,
Кто хочет прослыть подлецом?
Так крепко в руках эту землю сжимала,
Что пламя дышало в лицо!

Я спорила много, я спорила долго
С лукавой менялой-судьбой:
Чего она, дура, без всякого толка
Таскает меня за собой?
Как будто две точки слепые в пространстве
Сойдутся когда по прямой,
Как будто бы можно из тысячи странствий
Вернуться из дома домой!

Да мне ли не знать, где собака зарыта?
Забыла, махнула рукой...
У мертвого моря с разбитым корытом
Я свой созерцаю покой.
И, чтобы не сбиться, я каплю за каплей
Звенящей считаю назло
Той буре, чья пища - мой утлый кораблик,
Чье горе - мое ремесло!

Идиот

То ли деготь мне милей, то ли мед?
Люльку, ветер, покачай на себе.
А всего милее тот идиот -
Что уходит, пока чай не вскипел.

Мал золотник - да дороже иных,
Что под небом как бельмо на глазу,
Хей, малютка, поплывем без вины
В бурю по морю да в старом тазу.

В бурю по морю да нет никого -
Не узнать и не поймать беглеца,
Чем с такою рожей ждать приговор -
Лучше б быть тебе совсем без лица,

Чем забыться за дурной ворожбой -
Лучше звонкой пустоты допьяна,
Глянь, как весело ведут на убой:
С сердца - камень, да с очей - пелена!..

То ли мутная вода улеглась,
То ли ветер колыбельные пел -
Еле помнится, как тешились всласть
Тем, что было, пока чай не вскипел.

То ли деготь это был, то ли мед?
Люльку, ветер, уноси далеко -
Чтоб забылся даже тот идиот,
Чтоб не сохло на губах молоко.

Знать, упрямей всех на свете
Брат и ворог мой.
Кто тебя вот так пометил...
Старое клеймо.

Как мое совсем. И бог с ним, -
Прячься, серый вор.
Ветра странствий вой и посвист -
Волчий разговор.

Пробудить тебя отчаясь,
Колыбель твою качаю, -
Спрячь покуда белые клыки,

Но в ночи, что мною хочет
Песней долгой неумолчной -
Жар моей протянутой руки.

Звезды покажут час выхода на берег.
Версты преодолеть сил не даст иных:
Мне за тебя - кричать в запертые двери,
Мне за тебя - жалеть всех людей земных...

Вон - поневоле слаб, по незнанью смертен.
Сон - снится никому: зыбкая свеча,
Стон. Если бы не он - под небесной твердью
Кто б меня муке-музыке обучал?

Рвался к вершине звук призывною силой,
Падала жизнь из рук проливным дождем -
В снег, где из века в век у Любви просила:
Будь! - Помню только путь да высокий дом.

Ток в океане мук: за волнами волны...
Ночь поднимала к небу волну-печаль.
Ангел бессонный, музыкой опаленный,
Плача, до света в сердце мое стучал.

А в воскресенье радость сошла незванно,
А в новоселье, празднуя и любя,
Разоблачаясь в солнце обетованном, -
Я попрошу за всех, будто за тебя.

Про синих птиц

Может, не узнаешь,
Может, не услышишь,
Сторона земная
Не подпустит ближе -

Ближе руки к руке,
Кожи к коже,
Ближе зрачков в глотке -
Здесь негоже...

Правда, а не чудо:
Сызмалу, сначала
Теплых птиц оттуда
Я в руках держала,

Сколько их - глупышек синих -
Понатаскала,
Холила, выжить просила -
Да подыхали...

Как опять прогонят -
Поиграем в прятки -
Теплые ладони,
Вечная загадка:

Может быть, услышишь,
Может быть, узнаешь,
Нас подпустит ближе
Сторона земная...

Страх

Как в большую дыру на паркете
Все с испугом глядят на меня...
О, замерзшие сукины дети,
До чего ж мы боимся огня!

Два живых соблазняющих глаза
Заставляют в горячке гореть,
Кто не вырвал бы с корнем заразу,
Лишь бы только - туда - не смотреть?

Два живых соблазняющих глаза
Увядают - вольно же терпеть...
До великого смертного часа -
Не успеть, не успеть, не успеть!

В равной степени страшно - о, боже! -
Рева тигра и писка мышей...
Что ж, неведенья толстая кожа -
Во защиту трусливых ушей.

Кто ласкал свою белую птицу?
Кто пещерных не гнал пауков?
О, не дай им вовек заблудиться
Среди мертвых твоих городов!

Этот страх - не к скончанию света -
Просто плавится чья-то броня...
О, замерзшие сукины дети,
До чего ж мы боимся огня!

КОЛОКОЛЬНЫЙ СОН

1. Nigredo

То ли больница - не кров -
То ли сам себя предал:
Мол, будь здоров
Там, на своем Nigredo,
А тут - двери с петель -
Вечер-невечер...
Полетай, мой пепел,
С ветром в неба чернь!

То овечий пух, то вороний глаз,
То крыло - одно - так назначено:
Белых стад пастух проворонил... Ах,
Как любила ночь, - нет меня черней!

В ночь не петь - не жить. Прогони ж опять
По долгам людей - во служение:
Где вина просить, где вины снискать,
Где искать в воде отражения!

Колокольным сном, колокольным лбом
В мостовые биться с поклонами...
Только белым днем за таким огнем
Головы беречь - нету гонора!

Ты не бойся петь на таком огне -
Я хоть старый вор - сосчитаемся:
Белый снег - тебе, черный ветер - мне.
Колокольчик - даром старается.

2. Вода

Средь множества наречий
Во тьме изнемогли.
Так выйди им навстречу -
Испей печаль земли...
Утихли отголоски,
Какая немота!
В туманах вавилонских
Все башни изо льда.

Врагам моим в угоду
Оковы приготовь:
Возьми мою свободу -
Верни мою любовь!
Неужто сердце - камень,
Летящий в никуда?
Как будто под ногами
Лишь темная вода...

Обман любых обличий
Стерплю. Не прекословь!
Возьми мой голос птичий -
Верни мою любовь!
В беспамятстве, в опале -
Я помню тот язык!
Неужто не позвали,
И не отсюда крик?

Средь множества наречий
Во тьме изнемогли.
Иду к тебе навстречу,
Не чувствуя земли.
Неужто сердце - камень?
Какая немота...
Как будто под ногами
Лишь темная вода.

3. Пожарище

Жалея самым черным днем,
Не обнеси меня огнем,
Помилуй - жарь еще!
На бочке сплю пороховой,
Вдыхаю дым - мне дом родной
Мое пожарище.

Когда горю - ни дать, ни взять, -
В молитве мысленной опять
Тянусь из кожи вон
И рву по нитке от судьбы,
Могла ж плести ее -
Да было бы предложено...

Для смерти все мы хороши,
И нет творца и разрушителя
Опаснее,
О как безжалостно-груба -
Я благодарная раба ее
И пассия -

Воздушный шарик в вышине,
Лишь перед нею я нежнею
И блаженнею,
Лишь перед нею я легка,
Как все, кто до смерти алкал
Самосожжения!..

На пепелище - новый храм,
Ловлю в просторе: "Аз воздам -
Как никогда еще," -
Что так не будет мне тепло,
Что так не будет мне светло -
Как на пожарище!

4. Бдение

То ли вправду,
То ль задаром мерещится
Как безумная беда
В море плещется?
Закружи - не отпускай -
В звездном неводе,
Слез несметных жемчуга...
Эка невидаль.

Нить серебряную тку
В утро раннее,
Не роняй меня от губ -
От дыхания!
Звуки всенощного бдения
Скликаются,
А круги да по воде -
Разбегаются...

В свете тихая, стою
Завороженно, -
Как заброшенный приют,
Дар непрошеный:
Так далече водит ночь
За бессонницей...
Шелестит веретено.
Спать - не хочется.

5. Флажок

Выпала такая блажь -
Болтаться на ветру
Оранжевым флажком-огарком.
Выпросила вам тепла -
Уже из Самых рук -
Берите все, кому не жарко!
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

Вырви-клочьями
По закоулочкам,
По нити шелковой
На подоконник -
Между прочими
Разбилась, дурочка,
А не понравится -
Пускай прогонят...
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

Выпала такая блажь -
Болтаться на ветру
Оранжевым флажком-огарком.
Докричалась, дождалась:
Звенигород во грудь -
Глядите все, кому не ярко!
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

6. Молитва Земли

Раду-раду-радуга -
Не во поле зрения,
Рады-рады-рады бы -
Кабы не везение:
Вечные садовники,
Боги многоликие
В зарослях терновника
Горе мое кликают.

Вот труды отрадные -
Трав тишайших пение...
Как за славу ратную -
За долготерпение:
Утомитесь, резвые,
Не чините терниев,
Не точите лезвие
За долги дочерние!

Из темницы-данницы,
Со слепой окраины -
Он свое отмаялся -
Отпустите Каина!
С царскою наградою,
С ласковым велением:
Принесет он радугу
Во мое спасение.

На лугах предания
Голоса ожившие
Отпоют страдания
И любови бывшие.
Кану, окаянная,
В донник неигольчатый,
В медуницу, пьяную
Звоном колокольчика!

Раду-раду-радугу
Воспою весеннюю,
Раду-раду-радуясь
Новому везению:
Боги все и дьяволы -
Общие садовники -
С пением оставили б
Заросли терновника!

7. Феникс

Дорого - пробить панцирь.
Новых три луны ада
Капает с ресниц, пальцев,
Все опять не так... Ладно!

Не убережешь грима,
Запоет душа злее,
Если прогорю мимо -
Ни о чем не пожалею.

Дорого носить звоны -
Дешево бежать в щели.
Хохочи, весна: вона,
Феникса опять съели!

С воздухом в живот метя
Пулей проливной в вечность,
Догоняет вор-ветер
Раздувать в глазах свечи.

А за глазами соль с перцем,
Темнота рычит - выдавит затвор.
Есть еще на жизнь вето,
Но уже дает трогать.
У сокола одно сердце,
Крылья, лапы, хвост, прочего всего -
А меня почти нету...
Но зато сердец - много!

Унеси их прочь, ветер,
Не мое не тронь - смажет:
Вынутый из вод светел,
Вынутый из дел страшен!

Ворожу луной, глянцем,
В тень по одному прячу,
В кончиках ресниц, пальцев,
Чтобы возвратить - зрячих.

Чаяний моих шире
Весен голубых кроны,
И звенит капель миры
В центр моего схрона.

Танец Русалочки

Шутит ветер надо мной:
Пустяковая отрада -
У меня в воде вино,
А тебе вина не надо...
Дотянулась, как звезда
До звезды - такое дело:
Торопилась тут и там -
Да, как видно, не успела
Быть здесь...
А твой корабль отчалил.
Жить здесь...
Не поминай в печали!

Палит пушка на помост,
Где на цыпочках в тревоге
Я танцую, рыбий хвост
Променяв на эти ноги.
Если что - подумай сам:
Ну откуда будет сладким
Выражение лица,
Чтоб при этакой зарядке
Быть здесь...
А твой корабль отчалил.
Жить здесь...
Не поминай в печали!

Снова в зеркальце гляжу -
Отраженье раскололось.
Молча по ножу хожу -
А у ведьмы нежный голос.
Манит море - да на кой
Все русалочее счастье?
Твой нетронутый покой
Разорвет меня на части...
Быть здесь...
А твой корабль отчалил.
Жить здесь...
Не поминай в печали!

Песенка Герды

Кань иголкой - в море невода.
Сто осколков - горе не беда.
Сто исканий - сказки на воде,
Лед и пламя родины людей.
Ран горячих ввек не утоля,
Манит знать, ответа не суля,
Грезит нами -
лед и пламя -
сердца осиянная земля.

Чутким зреньем в дали различи
Троп оленьих чистые ключи,
Вспомни строгость хлеба пополам,
Дым высокий ветхого тепла.
Сник - безмолвен - парус февраля,
Спит в зимовье кормчий у руля...
Плачь над нами,
лед и пламя -
сердца осиянная земля.

Море бьет за рамы окоем,
Тай, осколок, в пламени моем!
Даром в небо канувшей звезды -
Сказки странствий, зерна доброты,
Жар упрямый северного дня,
Ясный холод вечного огня -
Смейся с нами,
лед и пламя -
сердца осиянная земля!

Дикие лебеди

Белая стая - на озеро млечное,
Звездную, пенную сдует к утру...
Я ж завлекусь, залюбуюсь - беспечная,
Мне всё одно пропадать на ветру!

Столько молчанья - сгорю ли, воскресну ли?
Столько крапивы - в лесу не растет.
Братья забудут, а стая небесная -
Белая стая - с собой не возьмет...

Солнце мое, я ликую - не сетую,
Как пропаду, попроси за меня:
Дикому лебедю - песню пресветлую,
Брату второму - земного огня!

Милость и жалость - греху человечьему,
Ревность и равность - для птичьих богов,
Счастие всё - за надежду извечную...
Вот - я иду - что ж ты хочешь, Любовь?

Взору бессонному - звездочку дальнюю,
Древо сухое - ночному костру...
Брат, подари мне улыбку прощальную -
Мне всё одно пропадать на ветру!

Каждое па этого танца

Все наготове. Не надо стучаться.
Входят чужие в открытые двери,
Двери захлопнутся, время отмерит
Каждое па этого танца.
Пели и пили - а ну-ка пляши-ка!
Взращивай прошлое семя порока,
Травы невинны, серпы не жестоки -
Осенью спалим с невиданным шиком...
Так ли задумал творец всесожжений,
Враг бессердечья и легкой наживы? -
Нужно сравняться в безумии с Шивой,
Чтобы не выпасть из точных движений.

Долг платежом - не копите проценты.
Только за танцы идет предоплата.
Несколько па - и свобода атлантам -
Музыка - Занавес - Аплодисменты!
Наш кредитор настигает внезапно -
Камни пойдут в ожерелие Феба.
Нужно сравняться в отчаянье с небом,
Чтобы не вздрогнуть от нового залпа,
Падать к чертям Кастанеды и Тайши,
Плакать больным и растерянным Буддой...
И восходить к беспредметному блуду -
Лишь для того, чтобы двигаться дальше.

Пищей для льва, вороному под ноги,
Пусть этот коршун мне выклюет сердце,
Жанной д'Арк - хоть в огне отогреться -
Но не столпом соляным на дороге!
Страсти бегут от боязни и лени,
Судят - жалея приюта и хлеба.
Нужно сравняться в прощении с небом,
Чтоб перед каждым вставать на колени...
Выпей и ты из протянутой чаши,
Здесь никого не просили: "Останься" -
Каждое па этого транса...
Лишь для того, чтобы двигаться дальше!

Сад

Неужели, Мария,
только рамы скрипят,
только стекла болят и трепещут?
Если это не сад -
разреши мне назад,
в тишину, где задуманы вещи.
О. Седакова

Где ты живешь, пока мы играем в войну?
О если б на "этом" свете забыли "тот"...
Область согрева душ за одну весну
Больше, чем сектор обстрела в военный год!

Рамы скрипели - но не ломались,
Стекла болели - но трепетали...
Падали в сад с улыбкой стигийской,
Флейта звенела с круч
И растворялась мало-помалу -
Не доносили и не отдали,
Жар разметали солнечных дисков
И возвращали луч.

Если ты можешь выйти сухим из бед -
Это еще не повод носить медаль:
Побереги тормоза, не сломай хребет -
Но не держи на коленях свою печаль!

Рамы скрипели, рамы трещали,
Стекла до дна, до крови промерзали
В сад - но чужой, как в чужие карманы,
Флейта сходила с рук.
И не в саду - а в зрительном зале,
Не за столом - уже на вокзале
Нас провожали, хмурясь с экрана
В замкнутый старый круг.

Смелость в который раз прекратить пальбу -
Это совсем не факт ошибиться вновь.
В тысячный раз искупить, искусить судьбу.
Не устаревший шанс - пригласить Любовь...

Рамы скрипели, но не ломались,
Стекла болели - но трепетали...
Падали в сад с улыбкой стигийской,
Флейта сводила в круг
И растворялась лесом помалу -
Вот доносили б и раздавали,
Сколько б раздали солнечных дисков,
Не обжигая рук!

Глупая песня

Подают вина и хлеба,
Соль и дырку в кошельке
Глупым детям, что у неба
На коротком поводке.
Ничего не выбирая,
Пляшет рыжая судьба -
Хошь от печки - от сарая -
От фонарного столба...
Не для ада, не для рая,
А от кукольного лба.

Если ниточки провисли,
Вспомнишь, сидя на мели,
Что коротенькие мысли
Буратино не спасли
От обмана и отказа,
От сумы и от хулы,
Станешь больше - но не сразу,
Станешь меньше - провели...
Вправду ль гибель Карабаса
Здесь - на кончике иглы?

Ходит взрослый с коромыслом
(Взрослым нитки не нужны),
А из ведер плещут мысли
Потрясающей длины.
Только умному не хватит
Для веселья, для весны -
Неосознанного счастья
И осознанной вины,
Поездов и пересудов,
Этих чертовых колес...
Ах, разбитая посуда,
Море сказочное слез!

Зря слезинка не прольется:
Что упало - проросло.
Дураку - везде под солнцем,
Как за пазухой, тепло.
Не пропали мы покуда,
Что ж ты, рыжая, пляши!
Подвирая бедно ль, худо -
Хоть во что-нибудь впиши
Непроявленное чудо
Глупорожденной души.

Песенка гондольера

Это будет то, что я хочу.
Остальное бедно и обидно.
И задуй мне душу, как свечу,
При которой темноты не видно.
О. Седакова

Сокола и змея,
поместья и трон короля -
Всё, что я имею -
не меньше, чем эта Земля!
Кредиты,
Часы золотые
и жар гондольера -
в меру
Доныне никем не убитой
Безумной мечты.

Грубы марсельезы -
от них так красно на заре...
Порвано железо -
и песня звучит в серебре:
Ты можешь
Вернуться в Сорренто
к любому куплету -
к лету -
С любых перекрестков расхожих
И дальних морей!

Мыслями кочуя,
ты машешь рукой с корабля.
Все, чего хочу я -
не меньше, чем эта Земля!
И каждая ночь
Как последний глоток
гондольера -
в меру
Всесилья блуждающей строчки
В огне золотом.

Где-то там влюбленному
времени скажет - впусти! -
Девочка из Звона,
что встанет тогда во плоти.
И все мы оставим
оркестрам свои партитуры
и, щурясь
От светлой и нежной октавы,
Уйдем в высоту...

Девочка-песенка

Девочка-песенка -
Из какого края? -
Манит по лесенке
Как свет играет:
Вместе - разлучница,
Врозь - как получится,
В омуте плакала,
От боли не пряталась,
Вслух - ничего не говорила...
А знаешь, мой лакомый? -
Издали, рядом ли -
Мне - вся веселая твоя сила!

Лики меняются
Как свет играет:
Лишку намаяться,
Коснуться края...
Вместе - не по сердцу,
Врозь-то не спросится:
Карие ль, серые?
Всего-то подвигу -
Вслух ничего не говорила...
А знаешь - безмерная
Жизнь моя - под ноги
Тебе - всей землей покатила!

Дар мой безвременный -
Все мал, все всуе.
Голос твой - кремень мой -
Ведет немую:
Ликами разнится,
Звуками дразнится,
Что ни отдам тебе -
Прахом все, дымом...
Лишь Девочка-зов - из какого края?
А знаешь, как там -
Куда глаз не подымем, не смеем -
Мой свет - моя Песенка играет!

Георгий

Переулочек, переул...
Горло петелькой затянул.

А. Ахматова

Так добей меня, Георгий!
Ерунда - оно срастется.
Новый бросит камень горький
Всесжигающее солнце
В несгораемое сердце -
Цвет, пыльца, и воск, и деготь, -
И пойдет считать коленца,
Вверх по лесенке, тревога:

"Переулочек, переул...
Горло петелькой затянул".

Тем упрямей шепот: "Пой же",
Тем дороже свет кромешный.
До рассвета стало дольше -
Если жив еще, конечно...
Звон разрывный, слышишь, вторит:
"Боль - не ниже колоколен,
Вышел в сердце - вышел в море"...
Я молюсь за тех, кто в боли,

Переулочек, перекат,
За Георгия, за набат...

Переулок не задушит.
Смерть - не ниже и не выше.
Может быть - за ваши души.
Может - кто-нибудь услышит -
Как от звука, от удара
Течь. И сердце хлещет мимо
Мира - в копи или даром -
В небо. Неостановимо.

Перекатится невпопад
За Георгия, за набат...

Ким

Это лицо -
Крылышки мотылька...
Эй, колесо, вспять!
Есть - лишь одна - река.
Сущее спит днем -
Но оживает тьмой.
Участь завидная -
Просто хотеть домой...
Просто спеша, греша:
Это потом, потом,
Слышишь - один шаг!
Это же мой дом.
Вспышка - и вновь темно -
Слишком врата узки,
Ты не пойдешь со мной -
Я не найду реки.
Пальцы одной руки -
Но не одной тропой.
Я не найду реки.
Я не пойду с тобой.

Мы не найдем зла -
Разве что я умру.
Где упадет стрела,
Там ты начнешь игру:

Снова стена, карниз -
Это не вскользь, не вдруг,
Чела идет вниз -
Гуру идет на круг...
Воды всех рек горьки,
Крутится колесо,
Кружатся мотыльки -
Это мое лицо,
Это вчерашний путь,
Это все пыль - слова
Сыплются, ну и пусть,
Может быть, я жива...
В общий огонь - огни,
Но не одна - вода,
Может быть, все они
Где-то впадут туда...

Это лицо -
Крылышки мотылька...
Стой, колесо!
Есть - лишь одна - река...

Охотник

Не проститься до дальнего стреженя,
Не оставить слепого дерзания -
Не стихая, в подсветке-прорешине
Жжет за словом - мое несказанное.

То ли радость спешит за отчаяньем,
То ли нежность - легка на посмешище,
То ль теряла кольцо обручальное,
То ли свет на дороге немеркнущий...

Спит охотник до зимних экзаменов.
Сколько стрел наудачу - на сторону?
Если вытянет меткую самую,
Это будет другая история...

И склонилась любовь, что от ран его, -
Будто матерь вошла с утешением:
Если горе - так самое странное,
Если мелочь - так мелочь блаженная!

За оградой - тропинка качается,
За словами - века, но воскресные,
За ветрами - такое случается!
Не отринь меня, птица небесная...

Воздушный шарик

Я хотела подарить тебе воздушный шарик.
Я мечтала пригласить на карнавал.
Но - кто шарик надувал -
он в том искусстве шарит -
Он не раз меня на этом надувал.
Я бы злилась безутешно на его проказы,
Но смеялась отрешенная душа:
Он опять его наполнил невозможным газом -
Ты таким, конечно, сроду не дышал.
А рядом облачко-сачок - не пляшет, дразнится...
Сыграем, что ли, в "выше ноги от земли"?
А что руками не поймать - какая разница,
Ведь эти руки ничего не сберегли.

Здесь все меняется и, в сущности, бесформенно...
О, не пугайся, - я испачкалась золой.
Там, на земле, вся жизнь прошла
у печи доменной,
И суть в огне стальною сделалась иглой.
Игла струною зазвенит, и связь негласная
От оболочки к сердцевине огневой
Вернет прозрение, и музыка всевластная
Дождем весенним разольется над бедой.
И прорастет трава, где нас не берегли пожары,
И боль последняя - от этой не сбежать:
Если б каждому - такой неповторимый шарик,
Можно было бы и вовсе не дышать...

Если б каждому такой - неповторимый - шарик,
Не кончается волшебный карнавал!
Но - кто шарик надувал -
он в том искусстве шарит,
Он не раз меня на этом надувал.
Без обиды повторяю - все его проказы,
Как всегда, несвоевременный удел:
Он опять его наполнил невозможным газом,
И таким никто дышать не захотел...

Светлый Май

Светлый Май - нареку. И забуду.
Я обидой не жгу эту плоть,
Не стыдится своей нищеты тело, вскрытое:
Холодам на смерть -к обновлению,
Всем ветрам на игру - к звону-лепету.
Кто вчера хоронил мертвецов,
Посмотри - я ли - дочь Твоя?..
А зовут меня Май, Светлый Май.

Светлый Май... Доведу - не забуду,
Зла на сердце для вас не держу:
Сотворцы преходящих имен,
Игр сообщники -
Кто ты, светлый мой?
Кто ты, светлая?
Всем ли вдосталь - вода молодильная?
Ваша ль песня, восставшая днесь:
"О, ликуй, я - дитя Твое,
А зовут меня Май, Светлый Май! "

Жест

Лето было - не было? Жар не впрок.
В перекрестье чужих дорог,
В воркотне не моего покоя -
Где я теперь? Кто я?

А проще б маяться в пустоте.
Много, знаешь ли, встречных тех -
При парусах и с такой струною:
Слышишь ли песню чужого зноя?

В нем и утони, а своего не надо.
Нету тебя, так что гляди-подглядывай:
Тоже ведь варяги, тоже путешествуют,
Только что живые - с голосами, с жестами...

Голоса-то нет,
так говори - не заговаривайся,
Жест такой найти бы,
чтоб идти да не заваливаться, -
Во как нас качает, сирых,
городами-весями,
Как без центра тяжести
сложно с равновесием...

Легче пуха. Но без крыла.
Давали версты - война брала.
Лета не было. Жар не впрок.
Исчезаю из всех дорог...

А то бы с первым встречным - мне все равно,
Лишь бы с парусом и струной...
Да только через пять минут позабуду -
Куда и с кем. Буду ли?

Птицы мои - вороны

Подарком неразгаданным
Горит заря озимая.
А много ль сердцу надобно? -
Лишь свечку негасимую.
И я пришью на радужку
Еще одну заплаточку,
Ты покачай, Иванушка,
Мою больную ласточку.
Уж осень расстарается
Последним бабьим месяцем -
Покоит душу-странницу,
Пока она надеется...

Светла,
да птицы мои - вороны,
Дорога моя тайная
Вела
во все четыре стороны,
А выбрала - метание.
И путь сей рассекается
Острейшим в мире месяцем,
Клубочек разбегается -
Натянется - изменится.

Ах, не звезду падучую,
Зимою - снега горсточку...
Не столько память мучает,
Как пробирает косточки.
Не запаслась соломою -
Зажмуриться, раскаяться -
Но, как у куклы сломанной,
Глаза - не закрываются.
Нет камушка на камушке,
Так погляди ж воочию:
Зачем, дурак Иванушка,
Тебе такая вотчина?

Светла,
да птицы мои - вороны,
Дорога моя тайная
Звала
во все четыре стороны,
А выбрала - страдание.
И путь сей освещается
Светлейшим в мире месяцем,
Клубочек, знай, вращается -
Отмолится - отбесится.

Немногим сердце греется,
Перебирая ласково
То ветряные мельницы,
То сундучок со сказками.
А осень лечит травами
И ягодами волчьими,
Льет солнце неразбавленным
На проклятую вотчину.
И чище бы, и проще бы...
И знают правду вороны -
Как узок путь от площади
На все четыре стороны.

Вольна,
да птицы мои - вороны,
Дорога моя тайная
Темна
на все четыре стороны,
И выбираешь дальнюю.
И будто обещается
Покой без расставания -
Клубочек возвращается
В родимое сияние...

Вышивала небо блеклое,
Исколола пальцы звездами.
А была тогда я беглая -
Говорят, за то и воздано,
Мол, и впрямь хотела вольною
Косы долгие отращивать...
И глотаю правду гольную,
Вспоминая немудрящую:

У беды - слезы золотые,
У разлук - ласковые плечи,
У обид - пули холостые,
У судьбы - сахарные речи.
И пропели мне утешную -
Ад мой согрет,
И забрали б душу грешную...
Только меня здесь - нет.

Посылали зерна встречами,
Падал грош в копилку медную.
А была тогда я певчею -
Нынче, стало быть, и нет меня,
И бредет за мною тень ее,
Как усталые соратники...
Забери меня на Бдение -
Подари меня на Праздники!

У окна глаза раскрытые -
Не проспать восхода отчего.
Ведь коснется - позабытого -
Вот и рамы позолочены.
Кто же вышьет чистым голодом
На подушку для неспящего
Небо, бледное от холода -
Вспоминая настоящее?

У любви - верные заклятья,
У тоски - преданные зубы,
У зимы - крепкие объятья,
У вины - праведные губы,
Что пропели мне утешную -
Ад мой согрет,
И забрали б душу грешную...
Только меня здесь - нет.

Клубится дым, тревога нарастает,
И от весны остались сожаленья.
О, погляди - как, вьюгу коротая,
Мы клянчим - кто с вином, кто на коленях -
Открытия дорог и песнопенья...
Но, знаешь, неподатливы дороги.
А может - истощается терпенье
И уваженье человека к богу.

Загустеет тьма
Или же рассеется -
Что тебе зима,
Ветряная мельница?
Грейся от свечи,
Не жалей о пролитом,
Дни мои в ночи -
Ночи мои в золоте!

В нас тишина неспешного хожденья
По камню и по выпавшему снегу,
И проблески внезапного рожденья,
И радость человека человеку -
Ведь для того, кто стаявшего века
Не просит и прощения не чает,
Есть уваженье бога к человеку,
Которого никто не замечает.

И время истекает, истекает,
И больше - утешения не надо,
И души за потерянного Кая
Еще исходят землю ад за адом.
Еще полюбят землю - ад за адом,
И мужество пребудет в пути,
Ведь у каждого по солнцу в груди -
И бояться его не надо...

А кого ловлю -
Мне про то не сказано,
Я всегда голю -
И глаза завязаны.
Что вернет покой -
Верный - чары клевера,
Встреча за рекой
Или ветер с севера?

Ноша легка -
Это для инородца
У свободы злые пути.
Здесь облака
Не закроют мне солнца -
Потому что солнце - в груди.
Эта жизнь,
Что себе не рада,
Позабудет скуку и страх -
Ведь у каждого по нитке в руках
И спешить
Никуда не надо...

Звуки

Шевелящийся во мне,
Не утешенный вокзалом,
Возникая - не дойдет,
Оживая - пропадет,
Словно кто-то в тишине
Гладит клавиши рояля,

По поверхности скользя
Не совсем определенно...
Тронет ноту ... помолчит,
Тронет ноту ... помолчит.
Не дотронуться нельзя,
И дотрагиваться - больно.

Этот звук нравился мне.
До первого повторенья.
Даже этот.
Или на мне больше нет кожи?

Как из рук,
не опущенных - чудом -
для новых причуд, -
каждый звук,
за который молчу
и еще отмолчу.

Затянула узел крепче я -
Коготку не рада.
"А была я птица певчая..."
А теперь я падаль.

И повторение иссушит
Желанья, песни и пути,
Чтобы нести чужие души,
Как камни на груди.

Дорожное

Лица не помню: разные черты,
Как близишься, на свете проступают.
Я вижу новый сон - в беспамятстве, как ты, -
И каждый предыдущий забываю.

Избавленной от прошлого вполне,
Мерещится при соприкосновенье:
Две тени в пустоте, в дорожном полусне -
Нездешнее бездомное мгновенье.

Тогда иду, не ведая пути,
Попутчика в лицо не узнавая,
И новые слова хочу произнести,
Но каждое до времени растает.

Напомнишь ли: предчувствием беды
Еще вчера мне виделось сближенье?
Но ты забыл мои вчерашние черты,
Насмешливостью пряча удивленье.

Как простила ночь меня -
Выкормыша черного,
Как прогнала прочь меня -
Да не дорогой торною!
Ты впусти меня, впусти,
Волюшка застенная -
Беспощадны все пути
Моего везения.

А река из берегов
Не упустит случая...
Сжалься, милый, над рекой -
Насмерть не замучаю!
Как горда была с людьми -
Вот - стою на паперти...
Теплых рук не отними
От холодной памяти!

Застывала подо льдом,
Таяла по-вешнему,
Заливали в решето,
Посылали к лешему -
Не нарочно. Поделом -
Долго отдыхала я...
Даже прошлое светло
Под твоим дыханием!

Что бессонная трава:
Сникла - распрямилася.
По вине отдаровал
Толикою милости.
Жизни солоно простив,
Как бы там ни пела я -
Нету силы супротив
Моего терпения!

Шесть часов вечера после войны

Кони цокали копытами,
Кусали удила -
Мы не давали им остыть,
Мы торопились умирать.
Словом били битого,
Бросали все дела -
Мол, восстановятся мосты,
Когда закончится игра...

Это море по пояс,
А беда не вина,
Это северный полюс,
А расплата одна:
Каждый третий на льдине
(Остальные - в запас)
Ждал себя в карантине,
Продолжая рассказ...

Только свечи мы палили на солнце...
Эти свечи мы палили на солнце!

Кто сказал, что здесь условия
Игры всегда бескровны?
А что было, ты поверь, -
Не твое и не мое.
Встань у изголовия,
Жестокая любовь!
Да кто б мы были без потерь, -
А от удара мы поем...

Это горе в аорту,
А причину избыть,
Это прошлое к черту -
Этот свет не убить!
Каждый "ежик в тумане"
Попадет в колесо,
Расплывется в обмане
Дорогое лицо...

Только свечи мы палили на солнце...
Эти свечи мы палили на солнце!

Мы ослепли, изучая,
За каким из окон ярче, -
С ветром души отлетают
Не вернувшихся с весны...
Ты не огорчайся:
Только солнечные зайчики
Сегодня не линяют
(Просто не было вины).

Шесть часов вечера
После войны,
Солнце на плечи,
Мосты сожжены...
Не называй проходящих
насквозь или мимо, -
Нету имен, как приюта,
у ветром гонимых...

Только свечи мы палили на солнце...
Эти свечи мы палили на солнце!

Чужеземец

А слетала ты ко мне на окно,
Ослабевшая птица...
Видно, ткали мы не то полотно,
Чтобы вновь не родиться.
То мешали нам летать провода,
То душа продавала -
Так врастали мы в свои города,
Что любовь убивала.

Возвращаться на обугленный мост -
Нет страшнее урока.
Здесь для спящего - и дом, и погост,
Чужеземцу - дорога,
Где пристанища под небом чужим
На сто верст не отыщешь.
А враги кормились горем твоим -
Так не дай же им пищи.

Так не дай же им надежду и страх
Неостывшей монетой,
Пусть останется лишь кровь на губах
Да ушедшее лето.
И забуду я молиться богам
И в молчание кану,
И опять я предпочту берегам
Пустоту океана.

Пусть стекает вместо слез тишина
Прямо в гулкую Лету,
Если эхом отразится волна -
Я узнаю об этом.
Память будет убивать - не убьет,
Но сама возродится,
Отпуская на последний полет
Одинокую птицу...

Волчий виноград

Руслану Бажину

Чтоб думать только об одном
И слышать самый тихий зов -
Хлебнуть невидимого сном
Еще глоток - и путь готов.
И тем стремительней подкожно
Нарастает торжество,
И расточительная ложь
Из нетерпенья твоего

Расправит белое крыло
И повреждает зренья ствол,
Но, обойдясь немногим злом,
Ты усмиряешь произвол.
И упускаешь - слышишь, друг, -
Звезду, что ярче всех глядит,
И с ней - пронзительнейший звук...
Пусть улетает, пусть летит.

И, умаляя до основ
Любви обыденной черты, -
Как на коленях, но суров
И обращаешься на "ты".
Без сожаленья и стыда,
Все подминая - страсть и цвет, -
Прорвется чистая вода,
Творя по клетке плоть во свет...

Не дрогнул маленький солдат
С большой вселенной визави,
Так и не выпустив штандарта
Самой маленькой любви.
Как будто мыслями о ней
К лозе невидимой привит -
Мы знали ягоды сочней,
Но выбирали - волчий вид.

Мы покидаем эту клеть,
И круг обратно не замкнуть.
И если стоит снова петь -
Так петь, прокладывая путь.
Чтоб колыбельною лозой
Тот путь вовек тебя обвил,
Чтоб слышать самый тихий зов
И песни маленькой любви.

Лунная радуга

Благодарю, благодарю -
Мне что сиянье, что затмение.
Со стороны луны смотрю,
А что напротив - как знамение.
Вскользь облака по витражу,
Пейзаж видней на расстоянии,
И, хоть пощады не прошу, -
Какую веру я ношу,
Да обрела без покаяния.

Под страхом будней не хожу -
Благослови судьбой гонимого,
И я привета не прошу,
А лишь присутствия незримого.
Пейзаж изменится слегка
От хода жизни непреложного,
От дуновенья ветерка
Скользит пушинкой по щекам
Мое тепло неосторожное.

Как получилось, не скажу -
Мне нынче снова воскресение.
Какую силу я ношу,
Да получила без прощения.
То мрак спасет, то свет гнетет,
Но шаг за шагом - невозможное,
И лунной радугой взойдет,
По капле в души упадет
Мое тепло неосторожное.

ОБЛИК (Вертикальное время)

I. Окно

Должна была стать монашкой,
Деревом, птицей, ромашкой,
Смятой его копытом,
Не солнцем и не невестой,
Не светлым дарящим летом,
На странных ингредиентах
Замешано мое тесто.

Проснулись - куда пробиться,
Проснулись - как давит обруч,
Кого мне позвать на помощь,
Кто б мог за меня молиться?
Руками его раздвинуть -
Да стать мне колдуньей надо!
Но жажда сильнее яда,
Как страшно тебя покинуть.

Как страшно вот так покинуть,
Когда по кусочку светом,
Когда мне нашепчут - где-то
Тебе никогда не сгинуть,
В твоих небесах ответом
Живет неделим твой облик.
Как жадно ты ловишь проблеск
Кусочком, отрывком, светом.

Только проникновенье,
Ветром шальным подует,
Что-то шутя подскажет,
Не объяснит и даже
После не продиктует.
Будешь ходить дурная,
Ждать, пока снег растает,
Вечер, неделю, месяц,
Попросту надсмехаясь,
Бога и черта хая,
Снежная, отогрейся!
Все принимай без "если",
С чаем устройся в кресле,
Смертные не пророчат,
Уши твои не слышат...
Врешь, кто-то возле дышит,
Все досказать мне хочет.
Только боюсь - такого
Я языка не знаю.

Что лепетать из-за печки?
Узкое, узкое это окно -
Осень, весна, человечки...

Солнце медленно над ним поднимается,
Пусто в поле том - ни огурца, ни деревца,
Подождем, пока туманы рассеются.

Вдаль пройдемся мы по серому полюшку,
Оглядимся, налюбуемся волюшкой:
Вольно тут кусты растут лопушиные,
И мелькают бойко хвостики мышиные.

Тает серенький туман потихонечку,
Мы рассмотрим наконец это полюшко,
Посредине - что там?.. - Чучело корявое,
На нем тряпочка повешена дырявая.

И, раскинув руки, будто распятое,
Вдаль глядит, немного подслеповатое,
Из-под шляпищи дырявой соломенной
Слезы капают в лопух пересоленный.

А на ниточке, жестоко привязанный,
Червячок висит, за подлость наказанный,
И упрямо извивается и крутится -
Все надеется, что увильнуть получится.

Дальше по полю пойдем, прочь от пугала,
Понемногу отойдем от испуга мы...
Там и тут кусты растут лопушиные,
И мелькают грустно хвостики мышиные.

В каменистых просторах, над гладью морской,
Чтобы солнце сжигало столетние сны,
Что рождались в мерцающем свете луны.

Стройных сосен стволы так прекрасны в лесу,
Но, душою любя их земную красу,
Не средь них я хотела бы жить и уснуть,
Жадно к солнцу усталые ветви тянуть.

Незаметно вдали растворяются дни -
Пусть печальными сказками станут они,
То украшены легким узорным снежком,
То обласканы ветром и птичьим крылом.

В них расскажет таинственный шепот ветвей,
Как рождается жизнь из бесплотных теней,
И о том, что найти ее смысл нельзя,
Он запутался, в звездах устало скользя.

Как нищий, песенку спою:
Подайте, капли дождевые,
На бедность жалкую мою.

Касаясь рук холодной лаской
И за навязчивость кляня,
Хоть миг своей свободы царской
Не пожалейте для меня.

Даруйте мне немножко света,
Что, через вас пройдя, зажег
Рай красоты и многоцветья -
Лучистый радуги мосток.

И, пожалев, шепните тихо
Мне утешения слова,
Пусть в сердце вновь надежда вспыхнет,
Раздвинет тяжкий обруч голова.

Давящая тоска,
И душный липкий луч
Плывет издалека,
Едва пробившись, он
Коснулся болью глаз,
Перескочил на клен,
Тихонечко угас.

Как душно и темно,
Тревожно на душе...
Взметнулся пыльный столб,
И ветер гнет уже
Тот клен и гонит прочь
Тревожный душный день.
А дождь приносит ночь
И жажду перемен.

II. Личина незнакомая

Cтупай

тропой растревоженной,
кручей нехоженой
к берегу света.
Не жди,
что ветер весенний
дорогу укажет в страну,
что любовью согрета.

Не плачь,
не сыплются звезды
к ногам тех, кто плачет,
тоскует и ждет.
Не спи,
закрытым глазам
не увидеть паденья звезды,
и весна не придет.

Ветер испуганный сник,
Слышен не плач и не крик -
Брат твой идет,
Песню поет:

"Не заскучаешь ты в мире таком,
Зима здесь есть и тропа с родником,
С весной мой лес
Проснется весь,
С весной... "

Сослепу не снесешь,
Сослепу ветра вой
Карою назовешь,
Скрытое - пустотой...
Век тебе не прозреть:
Вязче корням - в земле,
Горче смола - коре.

Вырви - а то гроза?
Выдери - будто смерч?
Вырвись - корнями прочь,
Выдерись - пренебречь
Видом - или водой,
Горем - или горой,
Карой - или корой,
Солнцем - или собой.

Глина святой земли,
Комья святой земли -
Накрепко приросли,
Вместе с тобой пошли:
Корни - тяжелы,
Комья - тяжелы,
Сучья - крючья,
Ствол - гол.

Брось на крышку чужого гроба:
Булку хлеба с кистями вора,
Цепи с ножками каторжанки,
В память, в детство, в мешок и в воду,
Ты другая - меняешь кожу!
А пристанет ли - отомрет ли?
Избежать зараженья крови -
Или порченой возгордиться?
Приспособиться, раствориться?
Обособиться, затвориться?..
Пусть потерпят - не помешаешь,
Не отнимешь и не сломаешь,
Кровью порченой - не испортишь
Блага их, недоразуменьем -
Тишины не обеспокоишь.

Колдуй, светлая,
Не черни
Света белого.

Добровольное
Претворение -
Перелом
Сердца надвое.

Ствол раздвоенный
Не на радостях -
Как дышать
Разделенною?

Поколдуй себе,
Чтоб не плакалось,
Не спалось,
Не отчаялось,

Поколдуй себе,
Чтобы виделось,
Разошлось
И разъяснилось,

Жгло по черному -
Жаром, стужею,
Торжеством
Мнимознающих,

Но не смей себе -
Переломленной -
Колдовать
Дуба крепкого!

Душно у вас, -
В углу посижу,
Брежу ли я,
Бредите вы, -
Пока не скажу.

Что-то не так,
Зубы в кулак, -
Увидит ли кто? -
Дикой росла,
Вкривь изросла,
Да черный платок,

Черный поток
Где-то у ног,
И где-то у губ -
Злость Колобка,
Ох, на века:
От Лиса сбегу, -
А уж от вас,
А уж от вас...

И не наточены ножи.
О, эта сумрачная жизнь,
О, это сладкое когда.
Когда прощанье уязвит?
Когда ослабнут удила?
Когда бы эта боль прошла?
Когда пойму, что это стыд?
И не поймать за хвост вчера,
И в послезавтра не попасть,
Сегодня раскрывает пасть
И осветляет милый мрак.
И не узнать мне никогда,
Какого черта кран бежит,
Никто не точит здесь ножи,
И я не ведаю стыда.

Наверно, сойду с ума
И буду молить, кляня,
Чтоб вечной была зима,
И вновь учиню побег.
Тебя я терзала зря -
Я только подталый снег
Последнего декабря.
Я только печальный луч
Луны. Я бледна, как мел.
Я рвусь к оболочкам душ
И жажду слиянья тел.
Как больно моей луне
Вблизи от хмельной земли,
В своем не постигну сне -
Как там без меня могли?
Как можно, не помня дня,
Слить с телом душевный жар?
Когда обожжет меня -
Стихией взойдет кошмар.

Весной заброжена,
На кровь похожими
Гуляет соками
Душа сосновая,

А стонет-мечется -
Что ветер в ставеньках,
А треснет веточка -
Что лед над треснувшим
Апрельским омутом.

Сбегайтесь, сивые!
Пугаться нечего -
Пусть деревянная,
Да не железная,
А нынче - нежная,

А нынче - слабая,
И шепчут мудрые -
Что слишком женщина,
И шепчут юные -
Что слишком грустная.

Не надышишься, не опомнишься,
Только воздух прозрачней памяти,
Только холод страшнее совести.

Дней вчерашних не подбираю
И жива ли, мертва - не знаю.

Не греши весной в полдыхания,
Жарче греешься - меньше платишься,
Не цветет твой букет сиреневый,
Не молчи же, душа пугливая!

Голой осенью, стылой датой
За пустую весну расплата.

То замерзну вновь, то оттаю вдруг,
Не щадит меня март простуженный.
Как улыбка твоя случайная
С этим солнцем весенним сходится!

Ты махнешь на меня рукою,
Улыбнись, не казни покоем!

А весна придет - не оглянешься,
Не надышишься, не опомнишься...

Что ты сделал с моим апрелем?
Как внезапен порыв хмельной -
Умираю, сгораю, смелею.
То ли миг, то ли век опален
Вспышкой света - случайной улыбкой,
Будь на век или миг продлен
Опаленный смертельный сон,
Не случилось бы снежности хлипкой.

Что ты сделал - случайный луч
Сдавлен тучей и умер в снеге.
Неизбежность проклятых туч,
Грязно-злых, бесновато-пегих.
Умираю, сгораю, смеюсь,
Не поверю, не знаю, не смею -
Ни намека, ни крика. И пусть.
Все равно я улыбки дождусь,
Отогреюсь, отважусь, осмелюсь.

Что ты сделал - вчерашний смех
Тает в солнце твоем случайном,
И расчетливый мудрый грех
Скован чистой и нежной тайной.
Не приму, пусть все снег замел,
Хрупок лед, голова кружится,
То ли миг, то ли век прошел,
Ветер снежный апрельский зол,
Не сбежать, не прорваться, не скрыться.

И гасла, разбиваясь.
О брат мой, нет покоя -
Души лицо живое
Я возродить пытаюсь
И в зеркале теряюсь.

Я гасну, разбиваясь,
И вырваться пытаюсь,
Как пойманный бесенок,
Верните мой осколок,
Уйдите, не касаясь.
Безбожница я, каюсь.

Безбожница я, каюсь -
Грехи свои считая,
Одна в проклятом небе,
Где солнце в туче тает.
Ты видишь - догорает
Последний сполох гнева.

Быть сладко не плененной,
Быть сладко не прощенной,
Страшнее - разделенной,
Разорванной, склоненной.
Погас последний сполох,
Верните мой осколок.

Желаньям подчиняясь лишь на сон,
Я руки целовала, засыпая,
Нарушив очевидности закон.
Одна из прочих, равно одаренных,
Благословляла, плакала, звала,
И, будучи до сна непробужденной,
Я слишком нежной, кажется, была.

Я руки целовала, засыпая,
Но уходил, и убегала прочь -
Безумная, упрямая, слепая,
Не любящая, преданная дочь,
Сестра, подруга, странная, чужая,
Неизбранная, гордая, без слов
Я знала все и, вовсе не вникая,
Твою нещадно волновала кровь.

Но уходил, и убегала, тая,
Но возвращался и терзал без слов,
И говорил: "Ты любишь, да не знаешь",
И клялся в том, что это не любовь,
И по пятам ходил, теряя силы,
И подарил нетронутую боль.
И снилось мне, что я тебя любила.
И знаем мы, что это не любовь.

Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.
Зачем удивлен, что молчу -
Я с тобой не права.
Какой же ценой за слова,
Что шепчу, заплачу?

Равны мы во зле, лишь во зле,
Новой боли учусь -
Опять загорюсь, засвечусь,
Где тебе уже тлеть,
И там, где близки, как в бреду,
Наши души дотла,
Неприкосновенны тела,
Хоть гореть нам в аду.

Я в воду ступаю опять,
Но доплыть не смогу.
Ведь ты на своем берегу,
Там, где мне не стоять.
И вижу, глаза приоткрыв -
То ли я, то ль не я -
Там новая нимфа твоя
Начинает заплыв.

И будет в ладонях твоих
Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.
Надеюсь, она не смолчит.
Не права и она.
Какая цена
Будет малой, когда закричит?

А назовешь подарком...
Согреешь - отогрей,
Но верить не спеши.
Не только по ночам
Я забываю плакать,
А что того страшней -
Я забываю жить.

Но как узнать ты мог,
Меня не предсказали,
Тебе ли так болеть,
Тебе ли яд мой пить?
Мне нынче все не срок,
Меня опять украли,
И смерть - пока не смерть,
И быть - пока не быть.

Ну обожги, разбей,
Лиши меня вампирства,
Не знаю, ждать - не ждать,
Что включат этот ток?
Лишь спрятаться в тебе
До самого затылка,
Пригреться и молчать.
Но знать, что будет срок.

Девять раз поймаешь,
Ты во мне живучесть
Кошки воспитаешь.
Обернусь на лапки,
Стану не такою,
Я жива великой
Жаждою земною.

Ты же - не бросаешь,
Руки подставляешь -
Берегись, мужчина,
Ты меня не знаешь.
От тепла на холод,
Так, сама собою,
Я жива великой
Жаждою земною.

Как меня случайным
Занесет приливом -
Обними тихонько,
Покажись счастливым,
А когда волнами
Унесет болтаться -
Не гляди в глаза мне,
Можешь испугаться.

Десять раз подбросят -
Девять раз поймают,
Любят - и не любят,
Помнят - забывают.
От тепла на холод -
Что за власть такая,
Что ж это за жажда,
Жажда неземная?

Какими нежными губами,
Какими льстивыми словами
Вы прикасались к ней -

Все уязвимые места
Нашли, от пяток до макушки,
Поили зелием из кружки,
С кривой усмешкой злого рта

Плясали танец живота,
Стучались головой о стену,
А молоточком - по колену,
Все - от макушки до хвоста

Вы проклинали в ней...
И уходили, хлопнув дверью.
Она по злому суеверью
Лишь плакала во сне.

Гадаю и выгадываю,
Из времени выпутываюсь
И свечкой в воду капаю.
Плачу - плачу - выплачиваю,
И я смеюсь, не плачу я,
Но снова вижу в зеркале
Личину незнакомую.

Она опять подстрижена
Неловким парикмахером,
Рукой своей не волосы -
Душа перелохмачена,
Как в руки лезут ножницы,
Каким же притяжением
Влечет к обрыву, к пламени,
На острые края?

Я от тебя выкручиваюсь
И каюсь виноватою,
Но снова перед сказкою
Горит душа косматая,
Горит душа косматая...

с чистейшей белизной
с злорадным наслаждением прощаюсь,
весь свет чернеет, в грязи утопая,
чтоб к зелени очиститься душой,
горячечный, издерганный, больной,
с тобой всегда болела, не сбиваясь, -
так будет и со мной.

Все началось -
пригретый влажный воздух
с добавкой чада, мокрого асфальта
свистящим звуком на неровных тактах
проходит в грудь и рвется на свободу.
Да, сколько зим я на тебя делилась
и знаю, что свободное в остатке -
тебе в немилость.

Все будет скоро -
вот ворон десяток
болтается под небом и галдеет,
они сегодня словно обалдели,
а я в деленье наскребла остаток
и потому до странности спокойна,
я даже пленницей не чувствую себя -
не спрашивай, не больно.

Приснился б сон такой,
где звезды - звездопадом,
и покрупнее - та - мне прямо в руки,
и лишь кулак разжать не позабудь.

Гулко время стекает, стучась в берега.
Эта речка как я, я как эта река -
Перекованы в гор леденящий оскал.

Мы дождемся весны, мы пробьем себе путь,
Мы растаем Снегурочкой в лапах огня...
Вы возьмите, возьмите с собою меня -
Преткновения камень, обузу и грусть.

Снова буду ничья - только небо и дым,
Только бурые камни и сосен стволы,
Только след на тропинке и горстка золы
Будут править течением талой воды.

А сольюсь ли с землей или буду собой -
Не удержишь ты талой воды решетом.
Будут март и апрель, все своим чередом,
Все равно не останусь рекой ледяной.

Будет таять зима, будет больно чуть-чуть,
Будет небо, тропинка и дым от огня...
Вы возьмите, возьмите с собою меня -
Преткновения камень, обузу и грусть.

Сгоришь непознанной...
- Коль нету парного
Такого дерева -
Не страшно пламени.

Тьма непочатая
И свет нетронутый -
Глазам распахнутым,
Преображенная -
Узнать осмелится:

За что испытана,
Кому задумана,
Как обособлена
От прочих - мукою
Невоплощения,

Неотдавания,
Необладания
И непленения,
Себе - в горение,
Себе - в познание...

Кому задумана?
Лишь всхлипнут мудрые -
Что слишком женщина,
Лишь буркнут юные -
Что слишком грустная.

Пугаться есть чего -
Хоть деревянная,
Да не железная,
А нынче - нежная.

III. Ягненок

Кто терпел палачей -
Не отплакал вотще.

Не любил палача -
Возлюби палача:
Сей науки горчат

И колючат плоды,
И ударом под дых -
Где они, а где ты? -

Разноликих глаза:
Черносердых глаза,
Светлодухих глаза

Прямо в душу - искус,
Раздирающий груз
Так похожих на вкус

Разноречестей, свойств
Человечьих устройств,
Как твоих - беспокойств,

Как твое - в-темноте,
Как твое - не-у-дел,
Как твое - быть-беде,

Как твое - как-я-мог,
Как твое - спаси-Бог,
Как твое - хоть-глоток!

Осуждайте, вольны...
Хоть глоток - без вины!
Хоть денек - без войны!

Я выбираю для огня -
Для пытки адовой,
Вот так и надобно!

Самокопающим до дна
Вы - лишь ничтожная цена
За взгляд - не зрящему,
За сон - не спящему,

Всем вашим крайностям во мне -
В одной крови, в одной броне -
Кипеть наречием
Противоречия,

Мой приводя порочный круг
В движенье, дело ваших рук -
Мой взгляд не зрящего,
Мой сон не спящего.

Я зачерпну из лужи,

Вылью, что было в блюдце.
Жди, говорю, и слушай,
И не сбивайся с пульса.

Я о своем с собою,
Не напрягая голос.
Уговорили - с боем.
Приговорили - к соло.

Только мешает стрекот
Мысли - она одна лишь, -
Ты не ищи упрека.
Я о своем. Ты знаешь.

Правда, ну разве силой
Держат кого незрячим?
Не о тебе просила.
Не о тебе и плачу.

Вздрогну во сне глубоком

Как от удара гонга...
Было: к больному волку
Кто-то привел ягненка.

Жертва - с такого луга,
Что ко всему готова.
Знаю, что по заслугам.
Было, и будет снова.

Будто и час условлен...
Кто говорит, что дети
Как за паек и кровлю -
За маяту в ответе?

Просят - где сразу бедно,
Ищут - где сразу скучно,
Или в саду заветном
Дарят плоды поштучно?

Сразу - так полной мерой!
Веришь: плодов даритель
Даже больной химере -
Неравнодушный зритель.

Плакать - так плачем вместе,
Сев на краю дорожки.
Ехать - так честь по чести,
Чтоб зазвенели дрожки!

Где виноватых ищут -
Там, где тепло и сухо?
Разве такая пища -
Зрению или слуху?

Долго ли отогреться...
Малость, какая малость,
Если больное сердце
До смерти не сжималось

Следствием - чьей причины?
Чур, на сегодня хватит...
Кто им внесет лучину?
Кто за ночлег заплатит?

Впрочем, и там зверинец

Тот еще - да без толку.
Выйдешь - как на витрине,
Тут уж завоешь волком.

Рвется - где сразу тонко -
Да ничего не ниже:
Кто - твоему ягненку
Раненый глаз залижет?

Стыд ли возьмет бесстыжих -
Горе ли огорошит?
Пить - так до дна и выше,
Жить - так никак и больше.

Пей (ни к чему вопросы,
Скуп, кто питья не принял) -
Вдруг да прозреешь (нонсенс!) -
Будешь прозрачней Грина.

Только во взгляде волчьем
Кротость - белее мела.
Вдруг (или сразу?) Впрочем,
Это не наше дело.

Тот не ломал извилин,
Кто не искал дороги, -
О, как тебя манили
Песенки-недотроги!

Песни, где сразу звонко -
Солнце алмазы нижет...
Кто - твоему ягненку
Раненый глаз залижет?

Я о своем не спорю -

Мне ни к чему безгрешность.
Видишь, какое горе...
Слышишь, какая нежность...

Агнец с подбитым глазом -
Боже, какая жалость...
Ну же, хоть оба сразу! -
Боже, какая малость...

Вот и весна - теплеет,
Да не видать проталин.
Ты не проси елея
У закаленной стали.

Пусть не узнаю брода,
Пусть берега размыло,
Я не могу - в угоду,
Я говорю - как было.

Рвется - где сразу тонко,
Звонко - где сразу дали...
У моего ягненка -
Голос твоей печали.

Мы молчали... Тепло на губах...
А отметину ту проглядели,
Проглядели предпесенный страх.

Быть хотелось и тверже, и злее,
Но у страха - глаза велики...
И поныне - как губы теплеют,
Мягко падает жизнь из руки.

Вспоминая глаза - за глазами,
Вспоминая любовь - за бедой,
Я живу золотыми часами,
Пред которыми даже покой -

Только знак, что крадется усталость
После (может быть, честных) трудов,
А за нею - похмельная жалость,
Что все было не так и не то.

После стольких же, право, отметин -
Петь и помнить, сжигая мосты:
Страх не больше, чем страж и свидетель
Терпеливой моей немоты.

Мы молчали - стихи и стихии -
Мое сердце несли на руках...
Улыбаются губы - сухие,
Но осталось тепло на губах.

IV. Сухое дерево

Вниманье стынет, новизны не предвещая -
Так неподвижно, что пора окаменеть
И дочерпать себя, прощаясь и прощая...
Остаться солью, обернувшейся на крик -
Беззвучный крик, как будто лопнули преграды -
На дом заброшенный, на высохший родник,
На возвращение, которому не рады:

"Все хорошо, любимый, сердце глубоко.
Пролей печаль свою над сном его острожным.
Но в глубине ему и тихо, и легко...
За зрение цена не невозможна".

Не нужно многого, достаточно посметь:
Чем улыбается, скажи, приговоренный
Смотреть на медленную-медленную смерть -
И, погружаемый под тяжестью влюбленной,
Корнями пробует уже из-под земли,
Не закрывая глаз в отчаянье бесстрастном,
Как образ вечного прощания болит -
И знаешь, тьма его по-прежнему прекрасна:

Под солнцем выжженными листьями шуршит,
Что нету горшего терпения и ласки,
Но я клянусь тебе золой моей души,
Что это - выстоит к обещанной развязке,
Вбирая сумерки и шепоты в коре -
Сухое дерево, созревшее для яви,
Для тайны спрятанной, как мошка в янтаре,
Который кто-нибудь когда-нибудь расплавит:

Блики щекочут веки:
Заговорила память
На золоченой ветке -
Не оттого, что жажда,
И не о том, что прежде...
Только о самом важном
Светом и дверью между.

По моей глупой вере
Слово бросает невод,
Около моей двери
Выживет в небо древо -
И распускает ветви,
Словно девица космы,
Чтобы развеял ветер
За море дымный космос.

Обворожило соком -
Не оторвать коренья.
Около моих окон
Остановилось время,
Молча шаги считая,
В каждом из них ревнуя,
Около моей тайны
Видимо торжествует.

Отворить ближе,
Выйти без муки,
Вынуть из петель серых
Нежные ткани сна,
Чтобы дышать без меры,
Не достигая дна...

Зрячего слепят.
Только... мне не будет страха
Около себя.

Прежде спросишь - нынче знаешь,
Мало ли недель,
О скрипучая людская
Правда-канитель?

Время полное, как соты,
Зимами щедрей
Отдает свои заботы
Складками бровей,

Глянет - будто ты умнее -
И вернет вопрос...
А чего ты не умеешь,
Это - не всерьез.

Бродит хмелем - рыцарь бедный -
Кто кому слышней?
Станет хрупкой и бессмертной
Гордостью моей,

Говорит такие вещи,
Что вскипает мед.
Я всегда с тобой у вещей
Ветки у ворот:

Там, где зябнут от бессилья
Мысли-голыши...
Я всю жизнь тебя растила
Около души.

На рассвете стану тонким
Годовым кольцом,
Не разглядывай в потемках
Бывшее лицо.

Канет колокол за речью,
Растворится вширь.
А всего на свете крепче -
Дерево души.

"Зряче мой, Отче мой, глянь на меня:

Спрячусь ли - нет ли - да звон не унять..." -
Как тонкое древо под гнетом смеется,
Смотрело закатное солнце.

"Долго ль до ночи - не стихнет в беде
Звон-колокольчик - счастливый удел,
Не правде порука, не мукам награда -
Изволь, моя милость, порадуй!

Долго ль до света? Вот песнь заведу:
Зряче, отведай настой-лебеду -
Чрез горечи чище воды из колодца -
Тебе, о рассветное солнце! "

Содержание

146

145

Комментарии: 4, последний от 01/04/2005. © Copyright Афраймович Ольга Эдуардовна (afra@irk.ru) Размещен: 16/12/2003, изменен: 17/02/2009. 107k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: В сборник вошли стихи и песни разных лет, а также поэма "Облик". Автор уверен, что тексты песен, перемешанные со стихами в некоторых необходимых для него (автора) последовательностях, вполне читабельны как стихи публикой, не знакомой с авторской песней... В противном случае можно ознакомиться с самими песнями на сайте http://afra.irk.ru

Афраймович Ольга Эдуардовна : другие произведения.

Сухое дерево