Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.
1.
Морозный воздух Якутска обжигал лица приезжих, выходивших из аэропорта. Весенний снег хрустел под ногами, а над головами висело бледное, почти прозрачное зимнее солнце - светило, но не грело.
Первым в зале ожидания появился Дмитрий Квин, журналист ФШР, щурясь от бившего в окна аэропорта яркого снежного сияния. Он был одет в дорогую, но не особо рассчитанную на тридцатиградусный мороз куртку, которая контрастировала с "шапкой-бомжаткой" и постоянно поправлял фотоаппарат. Его мысли путались между предстоящим репортажем и смутным опасением, что в таких холодах техника просто откажет.
За ним степенно вышла Наталья Петлицына, вице-чемпионка мира 2015 года. В её движениях чувствовалась привычка к публичности - она сразу окинула взглядом встречающих, улыбнулась и поправила меховую шапку, которая, впрочем, тут же съехала набок.
Данила Павленко, трёхкратный чемпион мира по шахматной композиции, выглядел так, будто только что вышел из библиотеки: его очки запотели от перепада температур, а в глазах читалось лёгкое недоумение - он явно не ожидал, что "поездка на турнир" будет включать в себя такие экстремальные условия.
Бурят Антон Шампунев, главный наставник якутской молодежи, наоборот, казался своим в этом морозном краю. Он уже перешёл на быстрый шаг, здороваясь с местными организаторами, и в его улыбке коллегам читалось что-то вроде: "Ну что, москвичи, почувствуйте настоящую зиму!"
Никита Афонин, чемпион Москвы, скептически осматривал окрестности, думая о том, что наверное, лучше было сейчас сидеть в уютном кафе где-нибудь в центре столицы, а не переться куда-то на край Земли за длинным рублем. Впрочем, требованию жены он не решился перечить.
И, наконец, Михаил Крючков, главный судья турнира, вышел к ожидавшим его организаторам последним, с видом человека, который уже предвидит все возможные организационные трудности.
Их встретил сам Владимир Егорьев, глава региональной шахматной федерации - крепкий мужчина в традиционной якутской шапке-ушанке, отороченной мехом.
- Добро пожаловать в Якутию! - громко объявил он, широко улыбаясь. - Здесь у нас два главных правила: не стой на месте, а то замёрзнешь, и не отказывайся от угощения, а то обидишь духов!
Из-за его спины вышла женщина в расшитом узорами халате и протянула гостям деревянный поднос. Но вместо привычных хлеба-соли на нём стояли крохотные фарфоровые рюмочки с мутноватой жидкостью и ряд из пирожков.
- Это наше национальное угощение, - пояснил Егорьев. - чтобы сразу понять, где вы оказались!
Гости сначала неуверенно потянулись к рюмкам, но Петлицына уже опрокинула свою залпом, не моргнув.
- О-о-о! - выдохнула она, и её лицо на секунду исказилось гримасой, но тут же расплылось в улыбке. - Ну... согревающе!
После того как крепкая настойка огненной змейкой проскользнула по горлу, гости замерли на секунду - кто-то сжал кулаки, кто-то зажмурился, только Дмитрий Квин оставался невозмутимым.
- Строганина внутри? - догадался Шампунев, протягивая руку к закуске.
- А как же! - Егорьев одобрительно кивнул. - Настоящая якутская кухня - не заморозишь, не съешь!
Павленко осторожно пригубил, закашлялся и тут же получил похлопывание по спине от Шампунева:
- Не бойся, тут главное - не думать, а пить!
Афонин, сжав зубы, выпил залпом и тут же схватился за пирожок, надеясь перебить вкус. Крючков же, как истинный судья, сначала осмотрел рюмку, словно проверяя её на соответствие регламенту, и только потом сделал глоток.
Никита, жуя пирожок, оживился.
- Да это же... вкусно!
- Конечно вкусно! - засмеялся Крючков, уже доедая свой. - Вот только непонятно - то ли пирожок согревает, то ли водка морозит...
- Ну что, - весело сказал Егорьев, - теперь вы официально приняты в ряды участников нашего шахматного фестиваля!
Квин философски подумал: "И это только начало..."
А вокруг, в ледяном воздухе, уже кружился ветер, унося с собой последние сомнения приезжих - только вперёд, ко всем сюрпризам якутской гостеприимности.
2.
На следующее утро старый, но брутально переделанный "Toyota Land Cruiser" с дополнительными противотуманками и шипастыми покрышками ждал гостей у обочины. Роман Инжиров, старший тренер сборной Якутии, сидел за рулем, положив локоть на открытое окно. На нем была меховая шапка-ушанка с откинутыми ушами, а курил он вэйп с резким запахом.
- Влезайте, как есть, - кивнул он, - места не так много, так что багаж на колени.
Квин неуверенно потрогал дверцу - она скрипнула так, будто вот-вот отвалится. Шампунев уже устроился на переднем сиденье и весело сказал:
- Ну что, дорогие гости, почувствуйте мощь якутского бездорожья!
Петлицына, закутанная в пуховик, села сзади, рядом с Павленко, который нервно проверял, не забыл ли он ничего. Афонин и Крючков втиснулись последними, прижав сумки к себе.
- А ремни есть? - спросил Крючков, оглядывая салон.
- Есть, - Инжиров хлопнул по поручню над дверью. - Держитесь за это. Или за соседа. Как удобнее.
Двигатель рыкнул, и джип повез их на турбазу. По дороге водитель поехал на лед, который был коварно прикрыт легким снежным покровом. Река Лена в этом месте была идеально гладкой, как каток, только с редкими трещинами, сквозь которые проглядывала чернильно-синяя вода.
- Вы уверены, что лед выдержит? - спросил Квин, вжимаясь в сиденье.
- Вы имеете дело с профессионалом, - невозмутимо ответил Инжиров и резко крутанул руль.
Джип пошел в занос. Афонин вцепился в подлокотник так, что его пальцы побелели. Павленко прижал к груди сумку, а Петлицына неожиданно рассмеялась:
- О, так вот как готовят к блицу в Якутии!
- Это не блиц, это рапид, - в тон ей уточнил Инжиров, добавляя газу. - Блиц будет, когда придется тормозить.
Джип плясал по льду, оставляя за собой витиеватые следы. В какой-то момент Крючков сорвался с места и приземлился на колени к Афонину, а Квин ударился лбом о стекло, оставив на нем запотевший отпечаток.
- Смотрите, лось! - вдруг крикнул Павленко, показывая в окно.
Все рванулись к стеклу - и в этот момент Инжиров сделал резкий разворот. Петлицына схватила Шампунева за рукав, Афонин вскрикнул, а Квин пожалел, что так плотно позавтракал.
- Это не медведь, это сугроб! - прокричал Крючков, но было поздно.
Инжиров, вдохновленный реакцией пассажиров, устроил настоящее ледовое шоу. Джип крутился, скользил и даже пару раз слегка подпрыгнул на торчащих изо льда камнях.
- Вы вообще понимаете, что везёте чемпионов?! - орал Афонин, пытаясь поймать летающую шапку.
- Понимаю, - спокойно ответил Инжиров, выравнивая машину. - В две тысячи тринадцатом возил Крамника. Он потом в интервью сказал, что это был самый экстремальный турнир в его жизни.
Когда через полчаса - хотя всем показалось, что прошло часа три - джип наконец остановился у турбазы, Петлицына первая вывалилась наружу и поцеловала снег.
- Теперь я знаю, почему у вас так много шаманов, - сказала она, шатаясь. - После таких поездок в любых богов поверишь.
Инжиров тем временем спокойно разгружал багаж, будто ничего не произошло.
- Вот как раз сейчас к шаману и пойдем, - заметил он.
В глазах у всей компании мелькнул неподдельный интерес.
А над Ленскими столбами, которые теперь высились перед ними, медленно плыли белые облака, совершенно не интересуясь тем, что только что пережили их гости.
3.
Шаман - низкорослый, жилистый мужчина с лицом, изрезанным морщинами, как карта горных хребтов - ждал их у костра. Его глаза, узкие и блестящие, как у горностая, казалось, видели не только людей, но и что-то за ними. На нем был расшитый орнаментами халат из оленьей шкуры, а в руках - массивный бубен с когтями медведя по краям.
- Встаньте в круг, - сказал он хриплым голосом, больше похожим на шелест сухой травы. - Мужчины направо, женщина - налево.
Петлицына, единственная женщина в группе, смущённо переглянулась с остальными, но шаман лишь строго кивнул, указывая ей место у огня.
Костер трещал, языки пламени лизали морозный воздух, отбрасывая на лица экскурсантов причудливые тени. Квин азартно потирал руки, Афонин скептически оглядывал обстановку, а Павленко с научным интересом изучал узоры на бубне. Шампунев же, напротив, выглядел так, будто ждал этого момента всю жизнь.
Шаман начал бить в бубен - глухой, резонирующий звук разносился по округе, создавая непередаваемое впечатление. Он затянул монотонную песню, больше похожую на вой ветра в ущелье, и начал кружить вокруг костра, выкрикивая слова на языке, которого никто, кроме Инжирова, не понимал.
- Он говорит с духами, - шепотом пояснил Инжиров, стоя в стороне. - Просит их благословить вас перед восхождением.
Затем шаман остановился, достал из складок халата бивень мамонта - длинный, желтоватый, с причудливой резьбой. Внутри него плескалась мутная жидкость.
- Пейте, - приказал он, протягивая бивень Петлицыной первой.
Та взяла его, заколебалась на секунду, но под одобрительный кивок Шампунева сделала глоток.
- Ого! - её глаза расширились. - На вкус как... грибы с мятой.
Бивень пошел по кругу. Квин скривился, но выпил, Афонин зажмурился, Павленко отхлебнул с видом дегустатора, а Шампунев осушил остатки с удовольствием.
- Настойка на мухоморах, - пояснил он, облизывая губы. - Традиционное посвящение здесь.
- То есть... это галлюциноген? - спросил Афонин, начиная волноваться.
- Нет-нет, просто тонизирующее, - успокоил Инжиров, хотя в его глазах мелькнуло что-то подозрительное.
Шаман тем временем достал маленькую костяную чашу с черной пастой.
- Теперь клеймо духов, - объявил он и, окунув палец в состав, поставил Петлицыной точку на лбу.
- Что это? - спросила она, морщась от запаха.
- Священная мазь, - ответил шаман.
- В её состав входят коренья, жир медведя и... кхм... его фекалии, - тихо побормотал Шампунев с довольной ухмылкой.
Старец всем экскурсантам по кругу стал наносить метку на лоб.
Афонин тут же попытался стереть свою точку, но шаман строго покачал головой.
- Нельзя. Духи обидятся.
Когда обряд закончился, Инжиров и шаман остались у костра, а остальные, с горящими от настойки глазами и медвежьими метками на лбах, двинулись к тропе, ведущей на вершину Ленских столбов.
- Ну что, друзья, - весело сказал Шампунев, - теперь нас точно никто не тронет. Разве что медведь - но у нас же есть его фекалии на лбу, так что, думаю, он нас узнает.
Петлицына фыркнула, Квин вздохнул, а Афонин задумался о том, что, возможно, намеченная идея сыграть в шахматы на самой верхотуре, - не самое безумное, что с ними может сегодня случиться.
4.
Тропа вилась вверх по склону, петляя между заснеженных скал. Ленские столбы нависали над группой, словно застывшие великаны, наблюдающие за смешными человечками, рискнувшими подняться к ним после мухоморной настойки.
Петлицына шла первой, её шаги были слегка неуверенными - то ли от крутого подъёма, то ли от того, что края скал периодически расплывались в её глазах в причудливые узоры.
- Эй, вам не кажется, что за нами кто-то идёт? - вдруг обернулся Афонин, нервно покусывая губу.
- Это ветер, - бодро ответил Шампунев, но сам украдкой оглянулся.
Внизу, метрах в тридцати, между деревьями мелькнуло что-то крупное и тёмное.
- Олень, наверное, - неуверенно сказал Крючков, хотя в голосе его уже закралась тревога.
- Олени не ходят так... целенаправленно, - прошептал Павленко, и в этот момент из-за скалы показалась мохнатая морда с маленькими, но очень осознанными глазками.
Наступила секунда оцепенения.
- Это... медведь? - Петлицына замерла, как будто надеясь, что если не двигаться, хищник их не заметит.
- Нет, это, блин, плюшевый мишка, просто заблудился, - Павленко рванул вперёд, и тут же вся группа осознала, что медведь - наяву, и он явно не для фотосессии пришёл.
Бегство было хаотичным. Шампунев кричал что-то про "тактическое отступление", Квин бежал, прижимая к груди фотоаппарат, а Афонин вдруг осознал, что у него срочно начались проблемы с кишечником.
Спасение обнаружилось неожиданно - деревянный туалет на смотровой площадке, покрашенный в жизнерадостный голубой цвет. Шахматисты буквально влетели внутрь мужского отделения, Шампунев с ходу схватил увиденную в углу ржавую швабру и быстро продел ее сквозь ручки двойной двери, заблокировав тем самым створки. Дверь затряслась от первого же удара медвежьей лапы. Другие остановились у стенки, тяжело дыша.
- Мы в ловушке! - Павленко тяжело дышал, его лицо было красным от бега, и, возможно, от настойки.
- Звоните Роману! - закричал Квин.
- О-о... - протянул Афонин, скрючившись от спазмов.
- Никита! - строгим командирским тоном, словно в турнирном зале, воскликнул Крючков, - срочно в кабинку!
Дверь продолжала сотрясаться от мощных ударов. Швабра ходила ходуном, но держалась уверенно.
Петлицына вдруг закричала:
- Змеи! На полу змеи!
- Где? - все присутствующие недоуменно-испуганно уставились на нее.
Наталья тем временем прижалась к стене, её глаза были расширены.
- Змеи... - прошептала она, указывая на шланг, лежащий на полу. - Они повсюду...
- Это шланг, Наташа, шланг! - Квин схватил его и швырнул в угол.
- Холодной воды ей! - приказал Крючков. - Это глюки от мухоморов.
Шампунев открыл кран и подведя Наталью к умывальнику, стал плескать ей холодной водой в лицо, чтобы она пришла в себя.
Наталья фыркнула, отпрянула, но хотя бы перестала видеть змей.
- Я дозвонился Роману! - радостно воскликнул Квин, - помощь скоро будет.
- Может партию в шахматишки? - Антон вытащил из своего рюкзака клеенчатую шахматную доску и комплект фигур в полиэтиленовом пакете, - пока Роман в пути.
Дмитрий удовлетворенно кивнул головой.
Удобно обустроиться соперникам оказалось сложным, доску разложили на каменной перемычке между умывальниками.
- Вы серьёзно?! - Петлицына смотрела на них, как на сумасшедших.
- По задумке мы должны были сыграть в шахматы и на самой верхотуре, - заметил Квин, - так мы на ней и играем. Ведь точное географическое местоположение в принципе неважно, правда? - он сделал первый ход, - Даня, бери мой фотик и фотографируй.
- Эти фотки попадут в репортаж о турнире? - поинтересовался Шампунев, делая ответный ход, - как вы объясните, почему мы оказались здесь?
Дмитрий хитро улыбнулся.
Потекли нелегкие минуты ожидания. Квин с Шампуневым продолжали невозмутимо играть в шахматы, абстрагируясь от внешних проблем.
- Все понятно, - совершенно спокойным тоном произнес Антон, делая ход, - медведь по этой метке учуял чужого самца на своей территории - у него же обоняние великолепное - и решил взглянуть, что это за новый конкурент появился на его земле.
- А если бы основа мази... так сказать... принадлежала бы самке? - невинно поинтересовалась Наталья.
- Тогда вам вообще лучше не знать, что бы тут творилось, - вздохнул Шампунев.
Остальные стояли у стены, только Крючков, когда мишка начинал скрестись с другой стороны или колотить лапами в дверь, нервно смотрел на наручные часы.
Прошло еще немного времени и медведь, видимо, решил, что дверь - слишком скучный вариант, и разбил лапой окошко под потолком.
- А-а-а, всё, мы трупы! - Павленко, не выдержав, в панике нырнул в соседнюю кабинку.
- Это нервное, - невозмутимо заметил Шампунев, обернувшись. - Окошко слишком маленькое, медведю туда не пролезть.
Медведь тем не менее упорно просовывал лапу через окно, как вдруг где-то рядом раздались выстрелы и треск.
- Ракетница! - Афонин даже выглянул из кабинки.
Через секунду Инжиров появился на площадке, стреляя сигнальными ракетами прямо над головой медведя.
Тот, оглушённый и ослеплённый, фыркнул и неспешно удалился в лес, явно обиженный невозможностью познакомиться поближе с двуногими гостями.
- Эй, люди! Всё, можно вылезать, - Роман постучал в дверь.
Группа осторожно выбралась наружу из своего убежища. Афонин был бледен, но с радостью смотрел на Романа, следом шла протрезвевшая, с мокрыми волосами Петлицына, которую держал под руку старавшийся сохранять невозмутимость Крючков.
- Ну-ну-ну, все закончилось, - Квин с Шампуневым, выломав дверь в кабинку, пытались отодрать руки вцепившегося мертвой хваткой в унитаз Павленко, всё ещё дрожавшего от страха. - Все закончилось, пойдем домой. Все хорошо...
Кое-как, не без усилий, друзья вытащили талантливого этюдиста на свежий воздух.
- Надо будет накапать ему, по приезде на турбазу, - негромко сказал Роман, усаживая обмякшего, пережившего сильный стресс Даниила на широкий каменный парапет сбоку от дорожки, ведшей на верхотуру.
Квин с Шампуневым, совершенно спокойно, словно встречаясь с медведями каждый день, неторопливо покинули санучреждение последними.
- Кто выиграл? - поинтересовался Инжиров.
- Ничья. Как и с медведем, - ухмыльнулся Квин.
Спуск вниз прошёл удивительно спокойно.
- Надо было Ромку еще запасные штаны попросить принести, - пробурчал Шампунев, проходя мимо Афонина. - слабоват все-таки народ в столице...
5.
На следующий день после медвежьих приключений, компания шахматистов в приподнятом настроении, отправилась на открытие выставки ледяных скульптур у подножия Ленских столбов.
Площадка перед турбазой превратилась в сверкающее царство льда. Скульптуры, вырезанные местными мастерами, переливались на солнце всеми оттенками голубого и белого. Здесь были и олени с ветвистыми рогами, и шаманы с бубнами, и даже фигуры мамонтов в человеческий рост.
Дмитрий Квин, уже вооружившись фотоаппаратом, кружил вокруг композиций, делая кадры.